1. Верхом на снаряде
Вы мчитесь в скором поезде на всех парах. Перед окном вашего купе быстро мелькают одни за другим телеграфные столбы. Вдали расстилается ровное зеленое поле, а на поле пушка. И совершенно точно в тот момент, когда вы поровнялись с пушкой, из нее был сделан выстрел.
Через минуту вы будете уже в километре от этого места. А гул пушечного выстрела? Он унесется далеко вперед. Его услышат на следующей станции до прибытия вашего поезда.
А можно ли перегнать звук? Не только в скором поезде, даже на самолете вам это не удастся. Правда, самый быстроходный самолет пролетает больше 600 километров в час. Но по сравнению со скоростью звука этого мало. За одну секунду такой самолет пролетит около 170 метров, а звук умчится на 331 метр, в полтора с лишком раза дальше.
Обогнать звук мог бы только один человек. Он однажды служил в армии, осаждавшей небольшую крепость. Нужно было тайком и быстро пробраться к противнику, чтобы поскорее разведать о его делах и намерениях. Как тут быть? Ведь в крепостные ворота мимо зорких часовых проникнуть очень трудно.
Чересчур догадливый разведчик нашел другой путь: он стал у пушки, и когда она выстрелила, быстро вскочил на ядро и помчался в неприятельский стан. По дороге он струсил, как бы в крепости его не вздернули на первой же виселице. Поэтому, недолго думая, он перескочил на встречное ядро, летевшее из крепости, и вернулся к своим. Так беззастенчиво лгал известный немецкий враль барон Мюнхгаузен.
Кто скорее?
Снаряды из нынешних дальнобойных орудий вылетают со скоростью до 2000 метров в секунду. Оседлав такой снаряд, Мюнхгаузен мог бы перегнать звук. И все же звук очень медлителен. Сейчас вы в этом убедитесь.
2. «Живой» телефон
Вам приходилось путешествовать на пароходе? Тогда вы, наверное, обратили внимание на разговорную трубу, по которой капитан или штурман отдаст команды машинисту: «Полный вперед!», «Стоп!», «Назад!»
Вообразите, что по такой трубе вы стали бы беседовать из Москвы с вашим ленинградским приятелем. Вы произносите фразу: «Здравствуй, Коля! Расскажи, как ваши бьют фашистов». Затем, приложив ухо к трубе, вы ждете ответа. Проходит минута, две, пять, десять, а труба все молчит да молчит. Вы уже начинаете сердиться — и совершенно напрасно.
Пока вы дождетесь ответа, можете спокойно часок прогуляться. В самом деле, от Москвы до Ленинграда 640 километров. а звук проходит в минуту всего 20 километров. Значит, Коля услышит ваши слова только через 32 минуты, а вы его ответ — через 1 час 4 минуты.
За сутки вы успеете обменяться двумя десятками фраз. Ясно, что для быстрых переговоров на большом расстоянии такой способ связи непригоден. Между тем еще менее удобным способом передачи сообщений на расстояние — «живым» телефоном — пользовались наши далекие предки.
В глубокой древности срочные военные приказы и донесения передавались по «живому» телефону. Для этого в сотне метров друг от друга расставляли людей. Они по очереди выкрикивали отдельные слова распоряжения или известия.
Хорошо еще, если такие сообщения «из уст в уста» приходилось передавать на близкое расстояние. А попробуйте установить связь по «живому» телефону между Москвой и Ленинградом. Вам понадобится население небольшого городка — шесть-семь тысяч передаточных станций. И такая передача будет гораздо медленнее, чем по разговорной трубе. Один человек в цепи недослышит, переспросит соседа, и на это уйдет много времени. А сколько смешного и неожиданного вранья при этом получится! Не меньше, чем у барона Мюнхгаузена.
Нет, на большие расстояния «живой» телефон не годится. Потом нашли способ улучшить его. Таким усовершенствованным телефоном до сих пор пользуются некоторые африканские и австралийские племена.
Слабый человеческий голос африканцы заменили искусно сделанным барабаном. Но разве можно барабанным боем сообщать отдельные слова? Оказывается, можно и совсем просто. Африканцы разработали целую «барабанную азбуку». Такими условными сигналами они передают известия довольно быстро. И передаточных станций много не нужно, и вранья гораздо меньше — ведь барабанная дробь даже издалека слышна вполне отчетливо.
Австралийцы придумали другой способ: они выдалбливают из сухого дерева гулкие бутылки и что есть силы бьют по ним палками. Шум при этом получается такой, что оглушительный австралийский телефон можно назвать телегромом… Зато передаточные станции располагаются в нескольких километрах одна от другой.
Подобным телефоном сравнительно еще недавно воспользовались американцы. В 1825 году в Соединенных штатах Америки был открыт большой канал между городами Буффало и Олбени. Когда по каналу отправился первый пароход, об этом немедленно сообщили в Нью-Йорк. Как? По «пушечному телефону». От Буффало до самого Нью-Йорка ‘были заранее расставлены пушки. Гул выстрела одной передаточной станции был ясно слышен на следующей. Оттуда тем же способом сигнал передавался дальше. Телефонограмма, вернее «пушкограмма». пробежала 700 километров всего за 1 час 20 минут. Она мчалась с быстротой весьма скоростного самолета.
В древности о такой быстроте не приходилось и мечтать. Не то что самолетов, даже пушек и ружей тогда еще не существовало. «Живой» телефон был слишком медлителен, а война требует быстрых действий.
К тому же в военное время «живой» телефон небезопасен. Такой «громкоговоритель» может здорово навредить своей неизбежной откровенностью. Вражеские шпионы легко могут подслушать громогласно возвещаемые распоряжения и узнать военную тайну. Уже тысячелетия назад было найдено другое, более удобное средство связи.
3. Огненный телеграф
Есть такое предание. Больше трех тысячелетий назад греческие войска осадили город Трою в Малой Азии. Десять лет безуспешно продолжалась осада. Наконец греки пустились на хитрость. Из дерева они смастерили огромного коня, а сами сели на корабли и для вида укатили в море, на соседний остров.
С облегчением вздохнули простодушные троянцы: вот и кончилась эта проклятая осада. На радостях троянцы даже втащили греческий подарок — деревянного копя — в город, устроили праздничный пир, а ночью крепко и безмятежно уснули.
Этого только и дожидались спрятанные в коне греческие воины. Они выскочили из своей засады, быстро расправились с караульной стражей и открыли ворота города. К этому времени успели вернуться с острова греческие войска и заняли город. Так военной хитростью греки одержали долгожданную победу над Троей.
В ту же ночь греческий военачальник царь Агамемнон сообщил о радостном событии в свой микенский замок. И на следующее утро жена Агамемнона Клитемнестра уже знала о победе. Больше пятисот километров пробежала эта весть за несколько часов. Как же это могло быть? Вы только взгляните на карту: где Троя и где Микены?
Корабли тогда двигались очень медленно, да и то при хорошем попутном ветре. Бегом или на лошадях по морю не пустишься, а кружным путем, по земле, еще втрое-вчетверо дальше. Но радостная весть неслась не по суше и не по морю, а… по воздуху.
В ночь победы, на горе Иде, что недалеко от Трои, греки зажгли костер. Когда этот условный сигнал был замечен на острове Лемносе, там тотчас же развели второй костер. Вскоре вспыхнул и третий — на Афонском утесе. Оттуда огненная весть помчалась на остров Эвбею и перескочила с моря на сушу. А дальше путь лежал через горные вершины Киферона и Эгипланкта, через высоты Арахнейские прямо к царскому замку в Микенах.
Вот о каком огненном телеграфе рассказывает нам поэтическая легенда.
Уже тысячи лет назад с помощью костров люди передавали условные сигналы, притом очень быстро и на далекое расстояние. Свет от костра бежит гораздо дальше и быстрее, чем барабанная дробь. Для быстрой связи свет куда выгоднее, чем звук. И огни костров служили первым телеграфом многим народам.
До нашей эры на севере Африки был большой город — Карфаген. Можно сказать, не город даже, а целое государство, и очень богатое. Недаром на него зарились соседние народы. Но лишь только враг приближался к границам Карфагена, на сторожевых постах тотчас же загорались костры. Огненные сигналы неслись от одного караула к другому, и через короткое время все жители уже знали о грозящей опасности.
Знаменитый карфагенский полководец Ганнибал часто пользовался огнями костров. По боевой тревоге сигнальных огней у костров собирались воины и готовились к новым походам.
В древнем Китае линия огненного телеграфа шла вдоль Великой стены. Свое гордое название высокая прочная твердыня заслужила неспроста. Почти на 2000 километров тянулся этот каменный и кирпичный забор; вся страна была огорожена им с севера и хорошо защищала миролюбивых китайцев от набегов и грабежей воинственных кочевников.
Так путешествовала огненная телеграмма из Трои в Микены
Через каждые 200 метров над Великой стеной возвышались сторожевые башни. Днем и ночью, не смыкая глаз, здесь дежурили зоркие часовые. И когда они замечали отряды чужеземцев, на башнях тотчас же вспыхивали огни костров. Они предвещали войну. Они призывали всех воинов к боевой готовности.
4. Факельная азбука
Сигнальные огни костров несли верную службу и нашей родине. На юге до сих пор сохранились старинные курганы. В древней Руси на таких искусственных холмах разжигали костры. Эти огни, перекликаясь друг с другом, несли из селения в селение тревожную весть: к нашим границам подступают полчища грабителей.
Кострами наши предки заранее предупреждали об угрожающей опасности. А много ли войска у врага, где он находится, куда держит путь — такие подробности костры уже не могут сообщить. Они быстро передают только условные известия: «Готовьтесь к войне!» или «Победа одержана!»
Правда, можно попеременно то зажигать, то гасить огонь или попросту заслонять его. Можно, конечно, условиться, как в коллективных квартирах со звонками: два коротких ко мне, а два долгих к соседу. Коротенький перерыв в свете обозначает один сигнал, а длинный — совсем другой. Только все-таки очень беден язык костров.
Да и ошибки здесь легко наделать. А в военное время такие ошибки оплачиваются дорогой ценой — тысячами человеческих жизней.
Свет мчится почти в миллион раз быстрее звука. Но для «живого» телефона можно придумать «барабанную азбуку», а для огня костров что придумаешь?
Однако уже больше двух тысяч лет назад была создана и «огненная азбука». О ней рассказал нам известный древнегреческий историк Полибий. Кстати сказать, сам он и усовершенствовал эту азбуку.
Полибий предложил устроить на каждой передаточной станции две стены, увенчанные зубцами. Между зубцами было пять промежутков. Все 24 буквы греческого алфавита Полибий тоже распределил в пять таблиц. Каждая буква занимала свое, строго определенное место. Вот и весь секрет. А научиться работать на таком телеграфе очень легко.
Вам, например, нужно передать слово «война». Первая буква, «в», занимает третье место в таблице № 1. Прежде всего вы выставляете один факел на первой стене — это значит, что буква находится в первой таблице. Затем ваш помощник на другой стене выставляет три факела и указывает этим, что буква занимает третье место в таблице.
Так по буквам можно слово за словом протелеграфировать целые фразы. И при этом вовсе не нужно заранее уславливаться, о чем вы будете сообщать. Можно передавать любые вести. Кажется, лучше и проще ничего не при думаешь. Как сказать…
Прежде всего такой телеграф мог работать только ночью: днем ведь трудно разобрать, сколько и на какой стене факелов. В дождь они гасли, а в тумане их не было видно. И даже в хорошую погоду это был по-черепашьи медлительный телеграф: чтобы передать одно слово на соседнюю станцию, нужно было несколько минут. Да за это время пешком и не очень торопясь можно доставить не одно слово, а две-три сотни писем! Какой же прок в телеграфе, который работает медленнее пешехода! Но главная беда еще не в этом.
Огонь большого костра виден издалека. Свет факела намного слабее. Отдельные станции факельного телеграфа должны быть поблизости одна от другой, не далее километра. На каждой станции нужно держать двух сигнальщиков. И постройка стен и работа телеграфистов обошлись бы слишком дорого. Вот почему изобретение Полибия успеха не имело.
Факельный телеграф, описанный Полибием
Древние полководцы предпочитали пользоваться огнем костров и передавали только заранее условленные сигналы.
5. Первая почта
Каждый день мы получаем газеты. С каким нетерпением распечатываем мы письма от родных и близких! Нам трудно даже представить себе, как можно жить без почты. Действительно, почта очень стара — ей скоро исполнится 2500 лет. И была она создана совсем не для пересылки частных писем, а больше для военных надобностей.
Первую в мире постоянную почту устроил, по преданию, персидский царь Кир. В то время Персия была одним из величайших государств на земле. Кир и его преемники завоевали чуть ли не полмира. От снежных вершин Кавказа до знойных песков Сахары распростерлась гигантская Персидская монархия.
Огромному государству угрожала опасность не только от внешних врагов. Цари персидские насильно объединили под своей властью всю Малую Азию, Финикию, Палестину, Вавилонию, Египет. Многочисленные народы и племена, обреченные на голод, нищету, рабство, ненавидели своих угнетателей. И нередко в покоренных странах загоралось пламя восстаний.
Жестоко расправлялись с мятежниками персидские войска. Но восстания вспыхивали внезапно. Неожиданно могли напасть на Персию и соседние народы. Обо всем этом нужно было как можно скорее сообщать в центр области и государства. И опять-таки как можно скорее нужно было переправлять армию в мятежные районы или к границам.
Чем обширнее становилось государство, тем больше нуждалось оно в быстрой и постоянной связи, в хороших путях сообщения. Вот почему еще Кир стал проводить благоустроенные дороги от города Сузы — столицы Персии — к ее окраинам. По этим дорогам днем и ночью мчались царские гонцы. Очень быстро доставляли они срочные известия, приказы и распоряжения. Эту почту позже усовершенствовал персидский царь Дарий. Но сначала расскажем о том. как он воевал с греками.
6. Знаменитое сражение
Дарию мало было несметных богатств, награбленных у покоренных народов Азии и Африки. Он задумал утвердить свою власть и в Европе. Сначала он решил покорить скифов, а когда это не удалось, послал свою армию в Грецию. Персы переправились по Эгейскому морю на остров Эвбею и разрушили там город Эритрею.
Весть об этом вызвала тревогу в Афинах. Персидскую армию тогда считали непобедимой, и самое слово «персы» наводило страх. Но греки смело двинулись навстречу сильному врагу.
Персидская армия состояла 10 000 всадников и 10 000 пехотинцев, вооруженных луками и стрелами. У греков не было конницы. Не было и лучников. Греки успели собрать только 11 000 хорошо вооруженных и защищенных гоплитов.
У каждою гоплита было длинное двухметровое копье с обоюдоострым наконечником да еще короткий меч. Голову защищал кожаный пли медный шлем, грудь — крепкий и прочный панцырь, ноги — наколенники, а в левой руке гоплит держал металлический щит. Даже самому опытному и меткому стрелку трудно было найти уязвимое место при такой защите.
У персов была почти вдвое большая армия, в том числе отличная кавалерия. Зато воинское искусство греков было выше. Хорошо обученные гоплиты строго соблюдали воинскую дисциплину, а командовал ими искусный полководец Мильтиад. И еще одно очень важное преимущество было у греков.
Персы вели захватническую войну. Их армия, собранная из разноплеменных людей, воевала за чужие интересы. Ни кавалеристам, ни лучникам никакого дела не было до властолюбивых и алчных замыслов персидского царя. Греческие воины боролись за независимость своей страны, за свое существование. Победа врага грозила каждому греку, его семье, всему народу тяжким и позорным рабством. Поэтому гоплиты сражались упорно, мужественно, с дерзкой храбростью и отвагой.
Противники сошлись в Марафонской долине, окруженной со всех сторон горами. Мильтиад ждал подкрепления и решил обороняться. Атаку начали персы. Мильтиад подпустил их на сотню метров, а затем неожиданно перешел от обороны к решительному наступлению.
Греки устремились на врага. Напрасно персы осыпали их тучами стрел, напрасно пытались конницей прорвать центр греческой армии. На узком поле кавалерии трудно было развернуться. А тем временем гоплиты выдвинули вперед фланги и зажали противника в клещи.
Внезапная атака греков своей смелостью и быстротой ошеломила персов. Их армия дрогнула и стала отступать. Вскоре персы пустились в беспорядочное бегство к своим кораблям. Мильтиад преследовал побежденного врага до самого моря и успел захватить часть неприятельских кораблей.
Победа была завоевана не только военным искусством греков — она по заслугам увенчала самоотверженную храбрость гоплитов, воодушевленных своим патриотическим долгом.
Греки начали с обороны и перешли к стремительному победоносному наступлению. Персы начали атакой, а кончили паническим бегством. В этой битве греки потеряли меньше 200 воинов, а персы больше 6400.
Знаменитое сражение впервые в истории дало памятный урок: меньшими силами, малой кровью можно одолеть превосходящего по численности противника и нанести ему сокрушительный удар.
7. Древнейший рекорд скорости
С великим нетерпением ожидали в греческих городах и селах исхода этого сражения. Ведь от него зависела судьба страны и народа. И когда участь персидской армии была решена, Мильтиад выбрал из своего войска самого лучшего бегуна и поручил ему сообщить счастливую весть в Афины.
Быстрее лани мчался гонец. Ни одного мгновения не отдыхал он в пути, а путь был длинный, почти 40 километров.
Добежав до городских ворот, успел только воскликнуть: «Радуйтесь! Мы победили!» Но здесь его силы не выдержали, и он упал замертво.
Быть может. и этот рассказ — легенда. Во всяком случае, достоверно известно, что в древней Греции было немало искусных скороходов — гемеродромов. Такие пешие гонцы быстро доставляли распоряжения и устанавливали связь с самыми отдаленными селениями. Однажды гемеродром Эухид пробежал за сутки больше 180 километров.
Гемеродром
Скороходы отправлялись в путь налегке, вооруженные только копьем и луком со стрелами. Эго были отличные связисты, особенно в военное время. Недаром их услугами часто пользовался величайший полководец древности Александр Maкедонский. Один из его связистов, Филонид, пробежал за 10 часов 90 километров. Говорят, что Филониду за его искусство даже поставлен был памятник.
И все-таки самая лучшая связь была установлена не в Греции и не в Македонии. Обе страны изрезаны горными цепями, а по узким тропинкам быстро не пробежишь и не проедешь. Рекордной скорости достигли персидские гонцы-связисты.
Дарий улучшил дороги, построенные Киром, и ускорил почту. Самая большая, «царская дорога» соединяла столицу Персии Сузы с Сардами, главным городом покоренной Лидии. На 2500 километров растянулась эта дорога, и повсюду на ней близко одна от другой были устроены почтовые станции. Здесь в любое время дня и ночи дежурили царские гонцы — ангары и наготове стояли оседланные копи.
«Гонцы персидского царя летят быстрее журавлей», говорили греки. Одни историк так описывает эту почту: «На каждой станции сменяются лошадь и всадник; ни дождь, ни снег, ни зной, ни холод, ни мрак ночной не могут остановить их стремительного бега».
Примчится ангар на станцию и, не слезая с коня, передает царскую грамоту следующему гонцу, а тот немедленно мчится дальше. Такая эстафета доставляла государственные распоряжения и военные приказы очень быстро. Огромное расстояние — 2500 километров — ангары на своих взмыленных лошадях покрывали менее чем в шесть суток. Так был установлен первый мировой рекорд скорости на большое расстояние—16–17 километров в час.
Позже примеру персидского царя последовали правители древнего Рима. Они заставили многочисленных рабов и военнопленных строить удобные и прочные дороги. Образцовые пути соединяли столицу Римской империи с отдаленными се окраинами. По этим дорогам из края в край мчались верховые гонцы.
Несколько столетий просуществовали римские дороги, а гонцы надолго их пережили. Это была самая лучшая, самая верная связь. Для передачи особенно секретных сообщений подбирали наиболее надежных, неподкупных людей. Только таким посланцам можно было доверить важную тайну. Вспомните, как Пушкин описывает гонца, посланного Кочубеем с донесением о вероломной измене гетмана Мазепы:
Все полководцы всех времен и народов пользовались гонцами. Но рекорд, установленный ангарами, долго оставался непревзойденным.
Никто не мог обогнать персидских гонцов на большом расстоянии, пока не появились железные дороги. Однако в древности было известно средство связи, еще более быстрое даже, чем ангары.
8. Воздушные гонцы
В 43 году до нашей эры римский полководец Марк Антоний осадил город Мутину, окружив его со всех сторон рвами и цепями часовых. Все пути осажденным были отрезаны. Никто не мог ни войти в город, ни выйти оттуда. И все же комендант Мутины Децим Брут установил связь с римским консулом Гирциусом. Тог привел свои войска на помощь и разбил армию Антония. Каким же необыкновенным образом была установлена связь?
«Брут мог посылать какие угодно известия, — писал один древний историк. — Разве могли помочь Антонию его часовые и караулы, рвы и цепи, если вестники совершали свой путь по воздуху!» И действительно, Брут посылал свои сообщения с воздушными гонцами — почтовыми голубями.
Через тысячу с лишним лет. в 1099 году, Иерусалим был осажден крестоносцами. Жители осажденного города тоже через крылатых почтальонов слали во все стороны отчаянные призывы о помощи. Но помощь не пришла. Крестоносцы взяли Иерусалим штурмом, разгромили и разграбили город, беспощадно расправились с его населением.
Прошли сотни лет. Были изобретены телеграф, телефон, радио. А воздушные гонцы продолжали нести военную службу.
В 1870 году пруссаки осадили Париж. Столица Франции была отрезана от всей страны. И вот однажды темной ночью над Парижем поднялись воздушные шары с таинственным грузом. Они везли сотни голубей из парижских голубятен. Свой живой багаж воздушным шарам удалось доставить в Тур и другие города. Эти города стали служить передаточными станциями. Сюда привозили письма и передавали телеграммы со всех уголков Франции. Затем все письма и депеши в типографии перепечатывались на большой лист. Такой лист фотографировали, уменьшая во много раз, и переводили затем на тонкую прозрачную пленку величиной с почтовую марку.
Один голубь мог взять десятка два пленок. В такой маленькой посылке умещалось несколько тысяч разных сообщений. На всякий случай одинаковые посылки отправляли с несколькими голубями. Сквозь пороховой дым и артиллерийский огонь прорывались летучие письмоносцы к осажденной столице. А парижский почтамт снова увеличивал пленки и рассылал все сообщения по адресам За два месяца голуби принесли сотни тысяч писем и телеграмм.
Отличились воздушные гонцы и в первую мировую войну 1914–1918 годов. Несколько месяцев безуспешно осаждали немцы французскую крепость Верден. За это время ураганный огонь германских орудий вывел из строя телеграф, телефон, радиостанцию. Пешие посыльные и велосипедисты не осмеливались выглянуть из крепости под беспрерывным артиллерийским и пулеметным обстрелом врага.
Крепость совершенно лишилась связи с фортами. «И только голуби безотказно выполняли свою работу в этом аду, — писал один из защитников Вердена. — Часто они прилетали в форт или крепость раненными, с вывороченными внутренностями, с выбитыми глазами, еле живые. Но зато приносили сообщения, которые спасали жизни сотням и тысячам человек».
В 1915 году немцы атаковали форт русской крепости Новогеоргиевск. Телефонный провод был перебит, а посыльные не могли связаться с фортом из-за беспрестанного вражеского огня. И здесь голуби пришли на помощь. Они доставляли донесения из форта коменданту крепости.
Вот еще какой случай был в первую мировую войну на Черном море. Наш миноносец заметил вражескую эскадру На всех парах она шла к нашим берегам. Нужно было немедленно сообщить об этом командованию на берег. А тут, как назло, на миноносце перестала работать радиостанция. К счастью, у одного матроса были два голубя, взятые с берега. Их тотчас же снарядили в путь, и командование во время было предупреждено готовящемся нападении.
9. Не очень надежные связисты
Хорошо выдрессированного голубя можно отвезти в закрытой корзине за сотни километров. Но стоит только выпустить его на волю, он взвивается ввысь и уверенно мчится домой со скоростью 70–80 и даже 100 километров в час.
Воздушными почтальонами тысячелетия назад пользовались египтяне, персы, китайцы. Никакие древние гонцы не могли соперничать в быстроте с крылатыми вестниками. Голубиная почта была самым быстрым и дешевым средством связи.
Почему же все-таки не воздушные, а конные и пешие гонцы в течение тысячелетии служили основным средством связи?
Прежде всею крылатый почтальон всегда летит только к своей голубятне. Он знает лишь одни «адрес». Это особенно неудобно в военных условиях. Армия заняла новый город или населенный пункт, и необходимо быстро наладить связь с ним. Послать туда голубя нельзя — не полетит. Только оттуда армия может посылать своих голубей.
Кроме того, воздушные вестники не очень надежные связисты. В дождь, туман или мороз они могут заблудиться, а ночью — не летают. В любую погоду их могут уничтожить хищные птицы или захватить враг и узнать важную военную тайну. Нет, крылатым связистам особенно доверять нельзя. Лучше пользоваться медленными, но более надежными конными и пешими гонцами. Так было еще полтораста лет назад. Но тогда уже зародилось новое средство связи.
В 1809 году. 10 апреля, австрийцы начали войну против Франции. Через день, 12 апреля, Наполеон в Париже получил извещение об этом от своего маршала Бертье и немедленно выехал на фронт. Накануне решительной битвы под Регенсбургом знаменитый полководец был уже в районе боевых действий. Он сам руководил пятидневным сражением, одержал одну из своих блестящих побед и через 17 дней занял австрийскую столицу — Вену.
От Регенсбурга до Парижа более 700 километров. Ни голубей, ни персидских ангаров у маршала Бертье не было. Каким же образом он так быстро сообщил Наполеону о наступлении австрийцев?
10. Дальнописец
В июне 1789 года из глухой провинции в Париж приехал Клод Шапп. Молодой человек приехал в столицу не для отдыха и развлечений. Он привез созданную им машину— семафор. Несколько лет упорно трудился изобретатель над своей машиной. В Париже он еще раз провел опыт.
Все в порядке. Машина успешно передает мысли на расстояние. Смело можно предложить это ценное изобретение государству. Но кому предлагать? Французское правительство озабочено более важными делами. Королю и его министрам грозит гибель. В стране началась революция.
Кого в это бурное время мог заинтересовать какой-то безвестный провинциал? Его никто и слушать не хотел. Изобретателю пришлось покинуть негостеприимную столицу. Но он был не из тех людей, которые при первой же неудаче бросают начатое дело.
Шапп возвратился в родной городок Брюлон и вместе с братьями продолжал совершенствовать свою машину. Однако судьба словно преследовала изобретателя. Кто-то заподозрил, что Шапп своими сигналами подает тайные знаки врагам революции. И однажды местные жители вдребезги разбили семафор изобретателя, а ему самому и его братьям пригрозили смертью.
После такого предупреждения, казалось бы, должна была отпасть всякая охота продолжать опыты.
Но Шапп начал трудное дело в третий раз. Он снова едет в Париж. Он строит новый семафор.
Семафорный телеграф Шаппа
И он наконец добивается успеха: революционное правительство отпускает средства для постройки опытных станций. Это было ровно полтораста лет назад — в 1792 году.
На высокой мачте помещались три подвижные планки. К каждой планке был привязан шнур, а другой его конец находился в руке сигнальщика. Потянул он за шпур — и планка повернулась, заняла новое положение. А если три планки вертеть во все стороны, сколько здесь разных фигур получится! Очень богатую азбуку можно придумать.
Шапп и придумал такую азбуку из 196 сигналов. Тут были не только прописные и строчные буквы — некоторые фигуры обозначали отдельные слова или даже условные фразы.
Семафоры устраивали на крышах высоких домов или на специальных башнях-станциях. Ведь чем выше семафор, тем дальше видны сигналы. Вдобавок у сигнальщиков были еще подзорные трубы. Смотришь в такую трубу — и за десять километров ясно видно, какие знаки на другом семафоре. Тут уж станции можно было отодвинуть одну от другой много дальше, чем у Полибия, например. И депеши бежали гораздо скорее.
На каждой станции посменно дежурили два человека— круглые сутки, днем и ночью. А как же в темноте разобраться в сигналах, когда ничего не видно? По ночам семафоры освещали прожекторами. Опять-таки лучше, чем в Полибиевом телеграфе. Ведь тот мог действовать только ночью, а днем должен был молчать.
Появилась какая-нибудь фигура на соседней станции — сигнальщик немедленно и на своем семафоре изображал такую же точно фигуру. Так, от башни к башне буква за буквой семафоры довольно быстро передавали сообщения на далекое расстояние.
Недаром Шапп назвал свой аппарат тахиграфом, то есть скорописцем. Но это слово почему-то не понравилось французскому дивизионному командиру, который принимал аппарат Шаппа. Командир предложил назвать новое изобретение телеграфом, то есть дальнописцем. Это название и осталось. Только у Шаппа телеграф был зрительный, или, как говорят физики, оптический, а у нас с вами электрический. Скоро дойдет очередь и до него.
11. Как тысячи лет назад…
В июле 1794 года Шапп закончил первую линию оптического телеграфа. На 210 километров растянулась эта линия между Парижем и Лиллем. Первого сентября из Лилля была получена очень важная депеша. Она сообщала правительству, что французские войска заняли город Конде.
Через двадцать станций депеша промчалась всего за три часа. Такая скорость — 70 километров в час — поразила всех. Еще бы: депеши летели с голубиной быстротой и не зависели от живых вестников. И это лишь первые шаги. Повсюду восхищались изобретением Шаппа.
Весть о его «дальнопишущей машине» вызвала восторженный отклик и в России: «Машина доказала, сколь превосходное составляет она изобретение, сколь велико ее проворство и сколь способно представляет она все выражения, в языке употребляемые…»
Это было в 1795 году. А еще за год до этого наш русский изобретатель Кулибин разработал более удобный и простой оптический телеграф, чем Шапп. Иван Кулибин создал самоходное судно, первый самокат и сделал много других ценных изобретений. Ни одно из них не было осуществлено. Такая же участь постигла и кулибинский телеграф— его превратили в забаву придворных бездельников.
Первая большая линия семафорного телеграфа была открыта в России только в 1833 году. Она соединила Петербург с Варшавой. Небольшие депеши пробегали тысячу километров за 7–8 часов.
Память о Шаппе сохранилась до наших дней. На. всех железнодорожных станциях вы видите долговязые семафоры. Они заранее телеграфируют приходящим поездам, свободен или занят путь. Но самый телеграф Шаппа прожил лишь немного более полувека — слишком много было у него недостатков.
Семафорный телеграф был не менее откровенен, чем «живой» телефон. Нетрудно было «подсмотреть» какое-нибудь важное сообщение. В дождливые и туманные дни сигналы разобрать было невозможно, и связь совсем прерывалась.
А к телеграфу предъявляли все более серьезные требования. Во всех государствах росли крупные фабрики и заводы. Владельцы этих предприятий рассылали свои товары в далекие города и чужеземные страны. Куда и сколько отправить товаров? Благополучно ли прибыли они на место? По какой цене проданы?
Множество таких вопросов нужно было разрешить и как можно скорее. Оптический телеграф не только работал медленно: он не мог соединить Англию даже с материком. Об Америке и говорить нечего — ведь на океане башен с семафорами не поставишь.
Особенно же необходим был телеграф во время войны Ведь от быстрой, беспрерывной связи зависит судьба сражений и целых кампаний. Это хорошо знал Наполеон. Он часто пользовался телеграфом Шаппа Но в военных условиях строить громоздкие башни некогда, и доверять военные тайны болтливым семафорам опасно.
Все приказы и распоряжения из главного штаба наполеоновской армии быстро рассылались через конных курьеров. Начальник главного штаба маршал Бертье — правая рука Наполеона — больше всего заботился о надежной связи. Послал курьера и успокоился — нет. не так действовал Бертье. Он всегда дублировал связь, посылал несколько одинаковых распоряжений по одному адресу. И это делалось не зря.
В Регенсбургском сражении, о котором мы уже говорили, маршалу Даву было послано семь экземпляров одного наполеоновского приказа. Но Даву получил только один. Ведь курьерам нередко приходилось мчаться под огнем неприятеля, и связь тогда установить было трудно.
В знаменитом сражении под Ватерлоо — последнем сражении Наполеона — произошел такой случай. Английская армия под начальством Веллингтона уступала по численности французской. Наполеоновские войска начали теснить англичан. Вдобавок, к французам должны были подойти новые войска, которыми командовал генерал Груши.
Но теперь начальником главного штаба был не талантливый Бертье, а бездарный Сульт. Он не сумел наладить прочной связи. Он не смог сообщить Груши, чтобы тот поскорее подкрепил главные силы французской армии. Веллингтон уже еле держался под натиском Наполеона. Но в решительный момент на помощь английским войскам подоспели пруссаки. Участь сражения была решена. Если бы Груши опередил пруссаков, Веллингтон мог быть разбит.
В наполеоновские времена, как и тысячи лет до того, основным средством связи оставались верховые гонцы. Но это были слишком медлительные вестники. Промышленность, железные дороги, военное дело нуждались в быстрой и прочной, постоянной и надежной связи. И такая связь была создана.