После услышанного в Джума-мечети Патимат не могла найти себе покоя. Она вставала рано и выходила на балкон, чтобы услышать азан Маллея. Ей очень хотелось ещё раз встретиться с ним, но как это сделать, она не знала, ведь девушки из ханского тухума не могли свободно выходить на улицу. Её всегда сопровождали взрослые или прислуга. Мать Патимат была дочерью Тарковских шамхалов и строго придерживалась установленных веками правил.

Девушка лишилась сна, а днём не находила себе ни дела, ни места. Её состояние заметили домочадцы, и в семье забеспокоились о её здоровье. Единственной, кому решилась доверить свои страдания Патимат, была Зулейхат. Она попросила служанку придумать что-нибудь, чтобы она могла хоть раз свидеться с Маллеем.

Зулейхат пошла на хитрость. Она решила предложить Маллею явиться к ним под видом продавца книг. В те времена не было книжных магазинов, и продавцы книг ходили по домам, предлагая свой товар. Патимат одобрила план Зулейхат.

Известная своей расторопностью Зулейхат пошла к Маллею, рассказала, что юная госпожа после мавлида в Джума-мечети только о нём и думает и хочет видеть его, а потому он должен явиться в её дом под видом продавца книг. И, разумеется, никто не должен об этом знать. Маллей, испугавшись, поначалу стал отказываться, но Зулейхат сказала, что к ним приходят все торговцы, даже гончары из Балхара. И Маллей поддался уговорам и обещал придти.

В назначенный день после обеденного намаза Малеей постучался в ханский дом. В это время Аймисей с дочерью в комнатах второго этажа занимались вышивкой золотом по бархату, а Зулейхат прислуживала им. Когда дворовый сообщил, что за воротами стоит молодой муталим и хочет показать книги, Аймисей отбросила шитьё и велела пропустить торговца наверх.

Маллей робко зашёл в комнату. На ковровой тахте, обложенной подушками, он увидел сидящих за вышивкой женщин. Его глаза устремились на девушку дивной красоты. Патимат вдруг растерялась, покраснела и, опустив голову, занялась работой.

Маллей до этого никогда не бывал в таких богато убранных комнатах, и уж тем более не стоял рядом со столь красивыми и ухоженными женщинами. Парень просто не знал, как себя вести.

– Что же ты, муталим, такой робкий? Покажи-ка, что за книги ты предлагаешь? – спросила Аймисей.

Маллей стал по одной подавать книги госпоже. Он заметил, что Патимат даже не взглянула на книги. Девушка ещё ниже опустила голову и дрожащими руками пыталась распутать нитки. Замешательство Патимат передалось и Маллею. Он не слышал, что говорила Аймисей, просматривая книги, пока его не окликнула Зулейхат и не сказала, что госпожа спрашивает цену книги о сновидениях.

Маллей неожиданно сказал:

– Не знаю… эта книга не моя, надо спросить друга, это его книга.

– Тогда иди и уточни у друга цену этой книги, я дам столько, сколько он скажет, – сказала Аймисей.

Маллей молча забрал книги и, уходя, бросил взгляд на Патимат. Их глаза встретились. Только за дверью он вспомнил, что поступил неучтиво, забыв попрощаться, но возвращаться не стал.

– Странный человек, а на мавлиде он мне показался молодцом, – сказала Аймисей, возвратившись к своей вышивке.

Патимат ждала, что Маллей появится ещё раз с обещанной книгой. Но он не приходил. Прождав напрасно три недели, Патимат написала своё первое послание к Маллею и послала его с Зулейхат:

Передавая письмо Маллею, Зулейхат намекнула ему, что завтра вечером в такое же время вернётся за ответом. Прочитав послание, Маллей всерьез испугался. Он был наслышан о том, как поступают с теми, кто хоть словом или взглядом заденет ханских дочерей. Он не мог заснуть, встал спозаранку и, совершив утренний намаз, под предлогом навестить больную мать отправился в Балхар. Он рассказал о случившемся Бейту-Мамма и показал письмо Патимат.

– Письмо ведь не подписано, откуда ты знаешь, что его написала Патимат? А может, его Зулейхат написала? Может, тобой интересуется служанка, а не госпожа? – засомневался Бейту-Мамма.

– Нет-нет, – ответил Маллей, – это письмо ещё задолго до его получения я прочитал во взгляде Патимат. У Зулейхат же глаза совершенно немые.

– Хорошо, я сам отправлюсь в Кумух и очень осторожно разузнаю обо всем, а ты пока останешься дома, – сказал Бейту-Мамма…

Патимат беспокоилась. Несколько дней она не слышала азана Маллея, и Зулейхат говорит, что не смогла найти молодого человека.

Аймисей, заметив страдания дочери, подумала, что она заболела, и вызвала известную лекаршу Хадижат. Но та, не обнаружив у девушки болезни, посоветовала пить лечебные травы, почаще выходить на прогулки, ходить в гости и принимать гостей у себя.

Но Патимат не менялась, её не интересовали ни гости, ни книги, ни вышивка. Мать решила воспользоваться услугами ясновидящей, которая и раньше приезжала к ней и не обманывала её надежд. Та сказала матери, что её дочь не больна, а влюблена, и эта любовь может погубить её, если она не сможет от неё избавиться. Это известие для Аймисей было как гром среди ясного неба. Она попыталась то лаской, то хитростью выпытать у дочери, что с ней творится. Но всё было безуспешно. И Зулейхат разводила руками, изображая неведение.

Маллей пробыл в Балхаре больше месяца. Вернулся он по просьбе Гарун-бека, чтобы прочитать мавлид у него дома.

Когда к Аймисей от Гарун-бека пришёл человек с приглашением на мавлид, она обрадовалась, надеясь что это событие отвлечёт дочь.

Когда в распахнутые двери зала вошла группа чтецов мавлида, среди которых был и Маллей, все притихли. Мулла прочёл молитву, а вслед за ним и Маллей начал исполнение мавлида. Патимат заметила, что юноша отводит от неё взгляд, старается не смотреть в её сторону. Что-то внутри подсказывало, что он тоже к ней неравнодушен.

Патимат надеялась, что теперь, по возвращении в Кумух, Маллей ответит ей, но тот молчал. Патимат не выдержала и написала второе послание.

Когда Зулейхат принесла Маллею это письмо, он вытащил из кармана давно хранимый листок и протянул девушке. Там было всего две строчки:

Патимат не поверила написанному. Сердце твердило совсем другое.

Маллей тоже всё время думал о ней, без всякой необходимости ходил из Джума-мечети в ханскую мечеть, чтобы только пройти мимо дома девушки. В те дни он написал эти строки:

Маллей вложил этот стих в одну из своих книг и передал книгу Зулейхат.