Во времена правления Агалар-хана в Кумухе жил Макил Мамма, очень образованный и порядочный человек, который пользовался авторитетом во всей округе. Тогда при Кази-Кумухской Джума-Мечети было медресе, где Макил Мамма и работал. Среди его муталимов находился очень способный, умный муталим из селения Куркли по имени Абдулла. У Макил Мамма завязалась с ним большая дружба. Агалар-хан Кази-Кумухский не уважал Макил-Мамму, как и всех честных и образованных людей, всячески притеснял его, не давал возможности обзавестись хозяйством. Макил-Мамма тогда еще не был женат, и задумал он убежать к имаму Шамилю. Услышал он, что Шамиль дает своим новым мюридам землю, корову и подворье. Макил Мамма поделился своими мыслями с Абдуллой, и муталим решил присоединиться к нему.

У Агалар-хана были строгие законы: он не разрешал кому бы то ни было выезжать из ханства без его разрешения, а бегство к Шамилю каралось очень строго; если, конечно, сбежавшего возвращали назад. Поскольку днем и ночью на дорогах стояли ханские стражи и не давали никому выйти из Кумуха, Макил Мамма и Абдулла задумали сбежать тайно, глубокой ночью. Они купили необходимые вещи, а хурджины набили провизией. Но так как вещей получилось много, взяли с собой в качестве провожатого одного верного товарища, чтобы он помог, нести часть груза, ибо надо было идти по горам пешком. Стояла зима, ночь была холодная и снежная.

Улучив момент, когда стражи спали, они вышли из селения и по горным тропам пошли по дороге в сторону Аварии. Потом они отправили своего помощника обратно, а дальше пошли сами. Но вещи были тяжелые, впереди предстоял крутой подъем, и они решили спрятать вещи где-нибудь в пещере и забрать поклажу. Нашли такую удобную пещеру, оставили там свои вещи, сверху густо засыпали снегом, чтобы не было заметно, что там что-то лежит. Когда они поднялись на горку, откуда виднелся аул, рассветало.

– Там живут кунаки твоего отца, хорошие люди, пойдем к ним, возьмем ишаков и придем за вещами, – предложил Мамма Абдулле.

– Может, мне остаться здесь, пока ты вернешься с ишаками, – возразил Абдулла, но Мамма не согласился. – Ты замерз, надо обогреться, – сказал Абдулле, и пошли оба в село. Когда они возвращались с ишаками, издалека увидели, что рядом с тем местом, где они спрятали вещи, стоят какие-то всадники.

Приблизившись немного, они узнали ханских нукеров. Мамма и Абдулла спрятались, подождали, пока исчезнут нукеры, затем поднялись на горку. Нукеры тоже ушли, потому что им было небезопасно долго находится здесь, ведь это была территория мюридов. Мамма и Абдулла подошли к пещере, где оставили скарб, но его там не оказалось, его забрали ханские нукеры. Это было разорение, ибо теперь у них не было ни денег, ни вещей, ни провизии. Вернулись они в село, рассказали кунакам о случившемся. Те посоветовали им тихонько вернуться назад в Кумух, потому что сейчас Шамиль не может им ничем помочь, и сам нуждается. Никакой земли, никакого скота у Шамиля нет, и мюридам нечего выделить.

Макил Мамма и Абдулла решили вернуться в Кумух, но предварительно зайти в селение Кума, сделать вид, будто они пришли в Кума к мулле за нужными книгами.

Как договорились, Мамма и Абдулла пошли в Кума, забрали там у муллы книги и вернулись в Кумух. Оказывается, в ту ночь, когда они убежали, по следам на снегу сторожа узнали, что из Кумуха вышли люди, и немедленно сообщили хану. Тот послал в погоню несколько нукеров, которые ехали на лошадях и довольно быстро догнали беглецов. Нукеры заметили, как те прятали свои вещи в пещере. Но кто они, узнать не смогли» так как было очень темно. Пока нукеры перешли ущелье и поднялись к пещере, беглецов уже не оказалось. Преследователи нашли только спрятанные вещи и забрали их.

Через несколько дней Агалар-хан каким-то образом узнал, что сбежавшие были Макил Мамма и Абдулла. Ночью он послал своих нукеров за ними по домам. В ту же ночь схватили и того человека, который им помогал. Бросили всех в темницу. Эта весть облетела весь округ. У Абдуллы учились русской грамоте дети всех кумухских богачей. Его уважали в этих семьях. Хоть Абдулла и был учеником Макил Мамма, но в знании русской грамоты превосходил его. Русские офицеры, находящиеся тогда в Кумухе, считали Абдуллу самым знающим русский язык среди кумухских учителей. Они стали ходатайствовать перед ханом за заключенных, в особенности за Абдуллу. Хан пошел навстречу и решил отпустить Абдуллу и муталима, который им помогал в ту ночь. Главным же виновником происшествия он считал Макил Мамму. Но выпущенных на свободу грозный хан не оставил без наказания за то, что они его обманули: он приказал проколоть им языки заостренными деревянными иголками, отправить с нукерами по домам и проследить, чтобы они не посмели вытащить иголки. По подбородкам у обоих виновников текла кровь, лица кривились от адской боли, но они шли по улицам Кумуха для всеобщего, обозрения.

В темнице хан не кормил заключенных, они питались только тем, что кто-нибудь принесет. Но и это доходило до них лишь после того, как сторожа съедят самое лучшее. Мать Макил Мамма, Ата, каждый день носила сыну еду, собирала, что могла, ведь она была тоже бедной женщиной, которая растила своего единственного сына без мужа, без посторонней помощи. Мамма в темнице, брошенный в глубокую яму, где не было ни света, ни воздуха, часто болел. Однажды надзиратели заметили, что Мамма роет подкоп. Мать его, между тем, стала просить всех влиятельных людей Кумуха заступиться за сына. Но если к Агалару приходил человек, который собирался просить за Макил Мамму, он тут же его прерывал: “Если тебя послала Ата, то оставь даже мысль о том, чтобы говорить со мной!” Единственным человеком, к которому когда-нибудь прислушивался хан, был Осман-Кади. Но с тех пор, как его сына убил Агалар, Осман-кади не разговаривал с ним и не появлялся возле его дворца. Хан же всячески пытался восстановить добрые отношения с ним, но Осман-кади не был склонен простить его. И поэтому Ата никак не осмеливалась обратиться к нему. Но так велика была ее печаль и у нее другого выхода не было.

Однажды, когда Ата услышала, что ее сын очень болен и ничего не ест несколько дней, она всю ночь не спала и бродила в отчаянии по улицам Кумуха. Десятки раз она подходила к дому Османа-Кади и возвращалась назад, потому что была глубокая ночь и все спали. Когда рассвело, Ата остановилась недалеко от кадиевых ворот и стала следить, не выйдет ли кто-нибудь. Жители отворяли свои ворота, выходили на улицу, но кадиевы ворота никто не открыл и никто туда не вошел. Ата подождала немного, затем решилась и быстро подошла к воротам. Они оказались не запертыми. Ата открыла ворота и вошла во двор. Она с заплаканными глазами и отекшим лицом выглядела очень жалко. Жена Османа-кади возилась во дворе с пшеницей. Ата подошла к женщине, поздоровалась с ней и спросила, дома ли Осман-кади.

– Заходи, заходи, мученица бедная, иди к нему, дома он, – сказала жена Османа-кади и кивком головы показала на комнату, где находился муж. Ата очень осторожно, неуверенно открыла двери и, переступая порог комнаты, сказав “бисмиллах”, прочитала молитву. Осман-кади, который лежал на топчане, спиной к двери, тут же поднялся и поздоровался с ней. Ата стояла в нерешительности, не зная, с чего начать.

– Знаю, знаю, Ата, о чем ты хочешь просить, сделаю все, что в моих силах, – сказал Осман-кади, перебирая четки.

Ата так и не смогла вымолвить ни слова, расплакалась и вышла из комнаты, вытирая лицо концом головного платка. Следом за ней вышел и Осман-кади с костылем в руке.

Через некоторое время нукеры Агалар-хана заметили. Османа-кади, направляющегося к ханскому дворцу, и немедленно сообщили хану. Агалар, который никогда ни на что не реагировал, никого не боялся, услышав такое сообщение, невольно бросился к окну, посмотрел растерянно в окно, затем подбежал к своему месту, где обычно сидя. принимал людей, но не решился сесть. Он бросился к другому окну, выходящему во двор, и увидел Османа-кади, медленно идущего по двору к лестнице, ведущей в дом. Нукер, стоящий в коридоре, сообщил хану, что Осман-кади своим костылем открыл двери ханской комнаты, Агалар вскочил и бросился ему навстречу с протянутыми руками. Осман-кади не подал ему руки и, стоя там же у порога, отвернулся от него.

– Здравствуй, Осман-кади, какими судьбами ко мне? Давай, заходи, садись, – говорил хан в полной растерянности. Но Осман-кади перебил его:

– Я к тебе не в гости пришел и не сидеть с тобой!

– Знаю, знаю, что тебя послала Ата. Многих влиятельных людей она посылала ко мне, но я ни к чьей просьбе не прислушивался, тебя же послушаюсь, – сказал Агалар взволнованным голосом.

Осман-кади ни слова ему не сказал и ушел, даже не повернувшись к нему лицом. Агалар позвал нукеров и приказал вызволить из темницы Макил Мамму. Нукеры подбежали к яме и спустили лестницу, чтобы узника поднять наверх. Но тот был связан и обессилен. Пришлось одному спуститься в яму и помочь ему подняться наверх. Услышав о приказе хана, к дворцу подбежали люди, но нукеры никого не впустили во двор, кроме одной Аты.

Выпущенный из тюрьмы Мамма был очень бледен и слаб и не мог стоять. Одной рукой он держался за стену, ладонью другой закрывал глаза от яркого света. Ата подбежала к сыну, поддержала его, обняла за талию, и они медленно пошли ко двору. Когда подошли к воротам, к ним подбежал смотритель тюрьмы Ругу и протянул руку. От испуга за Мамму Ата забыла, что с каждого выпущенного из тюрьмы заключенного смотрители берут плату. Она носила деньги каждый день, не смея их израсходовать, но тут забыла о них. Она быстро сунула руку за пазуху и протянула деньги Ругу.

В это же время Осман-кади медленно шел домой и люди с почестями воздавали ему благодарность, произносили молитвы и добрые пожелания.

А он шел молча с опущенной головой.