Я не выбирал свой дар. Я ничего не могу поделать с тем, Кто я и почему краду у других их боль. Лучшее, что я могу — это перенаправить её На себя, прежде чем они сделают это сами. Это — моя тайная цель, Но исповедь перед Бронте Обжигает меня, словно кислотный дождь, И я задыхаюсь и тону В этом потопе, когда Она уходит. И в это мгновение Я остаюсь лицом к лицу с правдой, Горящей в её глазах — её даром мне. «Ты принёс нам новый свет, Но этот свет — ложный». Неужели тьма лучше, Чем ложь, идущая от сердца? Страшная пропасть Рассекает мою душу — Пропасть между тем, чего я хотел, И тем, что получилось. Гнев закипает во мне, Мой собственный гнев, не чужой, При виде неприкрытой страшной правды: Мой способ исцеления Приносит лишь горе. Я побежден. Меня нет. Бронте уходит, Хлопает дверь, привлекая Внимание Теннисона. Он спускается, заходит ко мне, И видит то, что только что видела она. Он видит мои израненные спину, грудь и руки. «Надень рубашку!» — И он бросает её мне. «Прости, — отвечаю, — я знаю, что выгляжу ужасно». «Да нет, — говорит он, — просто ты замёрзнешь». И я надеваю рубашку. «Спасибо». Я должен признать: С нашей первой встречи Теннисон сильно изменился К лучшему и в то же время к худшему. Он стал добрей и благородней, чем был, Но он пристрастился к болеутоляющему, И мы оба знаем: это лекарство — я. «Она теперь ненавидит меня», — говорю я. «Это пройдёт», — отвечает он. «Я пойду за ней...» «Нет!» — кричит он, И в его глазах Светится бездонное И безграничное отчаянье — Ясный признак наркотической зависимости. Он отводит взгляд, пряча свой стыд, Но мне стыднее, чем ему, Потому что он стал таким из-за меня. Я — не то, что ему нужно. Не то, что нужно всем им. «Ну что — Ты останешься?» Он спрашивает о большем, Чем сегодняшний вечер или завтрашний день, Или следующая неделя, следующий месяц. «А стоит ли?» Он снова отводит взгляд. «Да... — молвит он и добавляет: — Не знаю, я ли это сейчас говорю с тобой». Я киваю, понимание достигнуто. «Я пойду найду Бронте И исправлю всё». Или наоборот, Окончательно испорчу.

Наедине со своими мыслями Я рассекаю холодную ночь, Полную воспоминаний... Когда мне было пять лет, Я провёл неделю в больнице С тремя сломанными рёбрами и внутренними кровотечениями, Потому что нашу собаку переехала машина, Маме пришлось солгать, что это меня сбили, И пока я лежал в больнице, она рассказала мне сказку О величайшем в мире воине, Что мог в одиночку победить целую армию. И боги испугались его силы, И срастили его руку с алмазным мечом, И сделали так, что каждый нанесённый им удар Возвращался к нему самому. И так было до тех пор, пока он не понял, Что единственный способ победить — Это перестать бороться. Когда я вернулся из больницы, Мы отдали собаку в хорошую семью, И с тех пор у нас не было домашних любимцев. Куда могла бы отправиться Бронте, Чтобы побыть наедине с собой? Лишь в одно место... Мне восемь, у моей учительницы — пневмония, Но она так и не узнала об этом. Я горел в лихорадке и видел в бреду: Мои пальцы — сверкающие алмазные кинжалы, И каждому хочется забрать их себе. Как только лихорадка ушла, Мы с мамой серьёзно поговорили по душам. «Оберегай своё сердце, — сказала она, — Это — твой алмазный меч». Вот я у бассейна. Там что-то в воде, Неподвижное... Мне десять, и сегодня хоронили мою мать. Дядя Хойт стоял рядом со мной и Коди, Положив руку на моё плечо. Он твердил, что всё образуется, Что он всегда будет заботиться о нас, Он защитит нас, Защитит меня, И я любил его за это. Месяцем позже я едва не умер От почечной инфекции, что началась у дяди И быстро перешла ко мне. Вот так он и понял, на что я способен, Вот так его пьянство стало нашей бедой, Потому что чувство вины пожирало дядю, И он ненавидел за это меня. Там, в бассейне — Бронте, В холодной воде, лицом вниз. Мой крик не остановить.

Сколько прошло времени? Подходя к бассейну, я слышал всплеск. Слышал? Или почудилось? Может, ещё не поздно. Я ложусь на край бассейна, Но она слишком далеко. «Помогите! Кто-нибудь, помогите!» Но кругом никого, я один. И я не умею плавать. Загоняю страх подальше И прыгаю в убийственную воду. Бью ногами, колочу руками, Голова вверх-вниз, вверх-вниз, Я давлюсь и плюю в лицо гравитации. Сбрасываю ботинки, И неведомо как держусь на воде — На одной только силе воли. Я всё ближе, Я уже совсем рядом, Но никак не дотянусь. Моя голова над водой, Но что-то ужасно не так. Почему в груди такая тяжесть? Почему я не в силах вздохнуть? Я же плыву! Так почему я не могу дышать? И вдруг я понимаю! «Забери, забери, Забери это себе, парень. Таково твоё предназначение. Забери это себе!»

Тебя уже поздно вытаскивать из воды, но ещё я могу поспорить с судьбой, У меня есть для тебя последний дар, ты не сможешь от него отказаться. Я рядом с тобой и перестаю бить ногами, и расслабляю руки, Они опускаются вниз, и я роняю свой алмазный меч, Ведь единственный способ победить — не бороться, И эта победа, я знаю, останется за мной. Бронте начинает оживать, а я ухожу, Отдаю себя холодным водам, Опускаюсь ниже, глубже, Вверх лицом, глаза Смотрят на неё. Бронте пересекает тончайшую мембрану между жизнью и смертью, и выбирается из бассейна где-то там, высоко-высоко. Она не видит меня, она не знает, И так будет лучше всего. Больше нет ни ран, Ни чужой боли, И остаются лишь Благодарность, И счастье, и Слепяще- Яркий Свет.