Некоторые места, как и некоторые люди, старятся с достоинством, другие — нет; они впадают в отчаяние и теряют уважение к себе. Так случилось с нашей старой мариной — шлюпочной гаванью, находящейся у северной окраины города примерно в миле от сгоревшего маяка. Местечко, скажем прямо — не для глянцевых открыток. В воде, сияющей радужными разводьями нефтяной плёнки, плавал всякий мусор. Деревянные столбы, некогда поддерживающие пирс для рыбачьих лодок, сгнили, из-за чего прогуливаться по причалу отважился бы только любитель отчаянных приключений. Конечно, оставались ещё рыбаки — крепкие орешки, каждый день до рассвета упорно отправлявшиеся в море из старой марины, но в остальном она была пустынным реликтом прошлого.

У дальней банки при входе в гавань сидел в воде полузатопленный остов парома — его прибило туда штормом лет десять назад. На южной стороне входа возвышался раскрошенный бетонный волнолом с потёками ржавчины — железные прутья его скелета были теперь открыты воде и ветрам. Прямо над волноломом, на возвышенности, с которой открывался вид на всю марину, лежал Погост.

Это было что-то вроде кладбища для отслуживших своё судёнышек. Рыбачьи лодки, яхты, моторки и тому подобное — все они оканчивали свой жизненный путь здесь, на Погосте. Само собой, когда владельцы приводили их сюда, только немногие признавали, что это окончательно, нет, что вы — лодки здесь для ремонта или на хранении. Так они и стояли на своих поржавевших тележках со спущенными шинами или на специальных подпорках и ждали, когда за ними вернутся хозяева. Но хозяева старились, уходили на тот свет или попросту приобретали себе другие хобби, а на Погосте их судёнышки умирали в муках при виде прекрасных океанских просторов, которых им больше никогда не бороздить.

Вид отживших своё лодок всегда производил на меня особое впечатление. На берегу судёнышки казались крупнее, чем на воде; будучи такими естественными и изящными на волнах, вытащенные на сушу, они выглядели неуклюже и чуждо.

Когда я был малявкой, лучше места для игры в прятки, чем старое лодочное кладбище, было не найти. Детишки резвились здесь всё время, до тех пор пока кто-то из них не упал с волнолома и не утонул. После этого несчастья Погост обнесли забором. Но на берегу океана, на солёном ветру ржавчина разъедает железную сетку, и времени на это требуется совсем немного.

— Ну, что скажешь? — осведомился Тайсон, пока мы пробирались в лабиринте проходов между брошенными лодками.

— Сойдёт, — ответил я.

Это Тайсон выдвинул идею встретиться здесь, а не на прежнем месте заседаний Теневого клуба — старом разрушенном фундаменте в лесу, который мы называли Стоунхенджем. Там жило слишком много мрачных воспоминаний; а кроме того, если мы под подозрением, то искать нас будут прежде всего именно там. Для нового тайного собрания требовалось новое тайное место.

— Сюда, — позвал Тайсон, показывая мне дорогу меж облупившихся каркасов. Мы пришли к останкам буксира, догнивавшим на железных кóзлах, таких маленьких, что судно умещалось на них не иначе, чем каким-то чудом. Старый буксир определённо был самым большим «покойником» на Погосте; он, словно монумент, возвышался у края волнолома, и с него открывался широкий вид на океан.

Волна разбилась о волнолом в каких-то десяти футах под нами, обдав брызгами весь остов мёртвого судна.

— Похоже, кто-то купил его на запчасти, — сказал Тайсон. — Выпотрошили начисто да и забросили.

В нижней части корпуса зияла дыра фута в два шириной. Без сомнения, старый буксир мог бы многое поведать, но, как я подозревал, услышать его историю нам не доведётся никогда.

— Я приходил сюда, когда мне становилось совсем не в дугу, — проговорил Тайсон, засовывая голову в дырку в борту. — Отличное место — тут тебя сам чёрт не найдёт. Глянь сам!

Я наклонился к дыре. Внутренность буксира воняла плесенью и дизтопливом и тонула в полумраке, так что я ничего не увидел.

И тут до моих ушей донёсся далёкий дребезг ржавой ограды — это значило, что либо наше собрание вот-вот начнётся, либо что нас сейчас отсюда погонят. Я поспешил на звук, но заблудился в лабиринте старых лодок. Так и получилось, что это Джейсон Перес нашёл меня, а не я его.

— Привет, — сказал он. Я обернулся. Джейсон стоял невдалеке, но не подходил. — Ну-у что... А где остальные?

— Ты первый.

— А. — Похоже, мысль о том, что он первый, ему не очень понравилась. — Вообще-то, я пропустил сегодняшнюю репетицию, чтобы прийти сюда. — Он сделал несколько шагов вперёд, я тоже — в надежде, что если мы подойдём друг к другу ближе, то неловкость исчезнет. Куда там. — Ты уверен, что другие придут?

— Нет.

— Если они не явятся, я сваливаю, — предупредил он. — Сам не понимаю, зачем я вообще сюда припёрся.

— Я рад, что ты пришёл. — Я протянул ему руку, и он долго молча смотрел на неё. Наконец, скрепя сердце пожал, но тут же напрягся, как будто увидел кого-то за моей спиной. Я повернулся — к нам шагал Тайсон.

— Это ничего, — успокоил я Джейсона. — Я сам его позвал.

— О... э... привет, Тайсон...

— Привет, — отозвался тот. Думаю, что ничего большего от этих двоих ожидать не стоило. Я хочу сказать, в последний раз, когда они встречались лицом к лицу, Джейсон в компании других пытался собственноручно утопить Тайсона.

— Так что... — промямлил Джейсон. — Ты теперь тоже член клуба, Тайсон?

— Не-а. Я что-то вроде независимого наблюдателя.

— Никакого клуба не существует! — раздался голос позади нас. Мы обернулись: из-за разбитого катамарана вышел Даррен Коллинз. — Теневого клуба больше нет, и я так думаю, мы собрались здесь, чтобы в убедиться в этом.

— Правильно думаешь, — отозвался я. Надо признаться, я вообще не ожидал, что он придёт. Из всех членов Клуба он отошёл от остальных особенно далеко: не разговаривал с нами, на уроках не подавал виду, что знает бывших соратников. Словом, вёл себя так, как будто не было никакого Теневого клуба, как будто единственным способом избавиться от прошлого было отрезать его напрочь. Точно так же он играл в баскетбол — не замечая ничего вокруг, кроме товарищей по команде, мяча и кольца. Потому-то он и был таким хорошим игроком.

Следующей появилась Эбби — как всегда, красивая, одетая по моде, которая придёт только на следующей неделе.

— Окей, — проговорила она. — Умираю от желания узнать, почему ты созвал нас всех вместе.

Карин Хан по прозвищу О_о пришла в компании с Рэндалом. Она, в общем, ничего не сказала, но, как и все прочие, стрельнула глазами в Тайсона и стыдливо отвернулась.

— Шерил струсила, — сообщил Рэндал. — Не придёт.

— Сюрприз-сюрприз, — прокомментировал Даррен.

— Жаль, — сказал я, пытаясь скрыть своё разочарование. — Но мы можем всё сделать и без неё.

— Сделать что? — поинтересовалась Эбби.

— Как будто не понимаешь! — фыркнул Рэндал со своей всегдашней нахальной ухмылочкой. — Выяснить, кто из нас издевается над Алеком Смартцем!

Все переглянулись с тем же подозрительным выражением, с каким на нас смотрели остальные однокашники.

— С чего ты взял, что это кто-то из нас? — спросил я.

Рэндал окинул каждого пристальным взглядом, после чего его мысли, казалось, обратились к себе самому.

— Ну, я не знаю... — протянул он. — Просто подумалось...

Вот в чём и была проблема. Если даже члены Теневого клуба считали, что это сделал кто-то из нас, то что говорить о других?

Мы с Тайсоном отвели их к старому буксиру, где все влезли внутрь через дырку в борту. Когда наши глаза приспособились к скудному свету, проникающему сквозь отверстие и через многочисленные щели в деревянных досках обшивки, мы оказались в странном замкнутом мире. Пустой буксирный трюм походил на перевёрнутый вверх тормашками чердак. Хотя новое место наших встреч насчитывало футов тридцать в длину и семь в высоту, тебя здесь быстро охватывала клаустрофобия. Мне стало не по себе. Да это самое настоящее гнездилище крыс! А я не крыса. Вот тут я и раскаялся, что вновь созвал Теневой клуб. Я хочу сказать — стоил ли Алек Смартц таких жертв? И если сердце у меня и впрямь на месте, то почему мне приходится прятаться в гниющем трюме покинутого судна?!

— Никто из нас не сделал ничего плохого Алеку Смартцу, — сказал я, как только все разместились. Я не спрашивал, я утверждал. Если и было в мире что-то, в чём я был уверен, так это в том, что все мы — даже безбашенный Рэндал — достаточно настрадались за свои художества, и никто из нас никогда больше не станет откалывать таких злых шуток. В старом буксире было темно, но я всё же различал черты присутствующих в достаточной степени, чтобы увериться в собственной правоте.

— Мы, значит, должны доказать свою невиновность до того, как нас напрямую обвинит весь мир — так что ли? — проговорил Джейсон.

— Дело не в нашей виновности-невиновности, — ответил я. — Задача в том, чтобы прекратить травлю Алека.

— Ну и как мы её прекратим, если мы даже не знаем, кто этим занимается? — поинтересовался Даррен.

— Возьмём на вооружение детективные методы, — сказал я.

— Да какое моё собачье дело до этого Алека Смартца? — вопросил Рэндал.

— А такое, что это мы начали всю заваруху. Ничего бы этого не случилось, если бы не мы с нашими розыгрышами.

— Статистика показывает, — вмешалась О_о, — что самые знаменитые преступники зачастую имели подражателей, и иногда эти подражатели были ещё хуже, чем оригиналы.

— Ой, да ладно, — сказала Эбби, забрасывая волосы за спину. — Тоже мне нашла серийных убийц.

— Ну, серийные — не серийные, — подал голос Тайсон, — но меня вы чуть не убили.

До этого момента он сидел в носовой части трюма так тихо, что мы почти позабыли о нём. Его реплика отрезвила нас.

— Мы подали пример, — сказал я. — Это мы заложили идею в головы людей, и теперь они лишь продолжают наше дело. Я не знаю, кто они, но уверен: чем дальше, тем «шутки» будут хуже и хуже, точно так же, как это случилось в первый раз. Когда мы учредили Теневой клуб, мы как будто что-то выпустили на свободу, и оно не умерло вместе с сожжённой Хартией.

— Хочешь сказать, это что-то вроде демона или как? — спросил Рэндал.

— Ну, развели жуть, мне уже страшно, — произнёс Джейсон с нервным смешком.

— Называйте как хотите, — продолжал я, — демоном там или плохой идеей — в любом случае само оно не исчезнет. В него надо выстрелить серебряной пулей.

— Я думал, серебряные пули — это для волков-оборотней, — сказал Джейсон.

— Об образных выражениях никогда не слыхал? — съехидничала Эбби.

Несколько долгих мгновений моя мысль укоренялась в их умах. Ветер завыл, задувая в дырку в борту — так бывает, когда кто-нибудь дышит над отверстием бутылки — и весь буксир отозвался глубоким глухим стоном.

Вот тут Даррен не выдержал.

— С меня хватит! — Он вскочил, балансируя на наклонном полу. — У меня есть дела поинтереснее, чем ломать голову над проблемами, которые пока ещё даже не возникли!

Я остолбенел и не смог выговорить ни слова в ответ.

Следующей поднялась Эбби.

— Нет, правда, Джаред, ты просто накручиваешь себя. Впал в панику безо всякой причины.

— Испортил мне весь вечер, — высказался Рэндал.

— Подождите, подождите, — проговорил я, только сейчас осознав, что ошибся в их оценке ситуации. — Вы считаете, что всё случившееся — ничего не значащая ерунда?

Джейсон пожал плечами.

— Люди устраивали розыгрыши и до Теневого клуба! И нынешние проделки вовсе не означают, что это мы кого-то... ну, вроде как вдохновили, что ли. Скорее всего, к нам это вообще не имеет никакого отношения.

— Точно! — поддержала Эбби. — Алек Смартц нажил себе столько же врагов, сколько и друзей.

Я взглянул на О_о, которая, казалось, склонялась на мою сторону, но та спрятала глаза.

— Мне кажется, ты слегка впал в паранойю, Джаред.

Я стоял и смотрел, как они уходили, не уверенный, что сказать, как убедить, что они неправы. Может, я и был немного параноик, но иногда чувство грозящей опасности способствует прояснению ума, а не наоборот.

— Теневой клуб мёртв, — отчеканил Даррен. — И нечего его оживлять. — С этими словами он проскользнул в отверстие.

Мы с Тайсоном остались вдвоём. Тайсон не стронулся со своего места на узкой банке в носу судна. Должно быть, именно здесь он сидел, когда прятался от мира.

— Видишь, как всё хорошо прошло, — прокомментировал он.

— Ой, заткнись, а?

Я думал, что на том заседанию и конец, но когда мы с Тайсоном выбрались наружу, то наткнулись на гостя, которого не ждали.

— Я бы заранее могла тебе предсказать, что они на это не пойдут, — произнесла Шерил. Она стояла в нескольких ярдах от буксира. Интересно, она всё время была здесь, слушая наш разговор, или пришла только что и увидела, как все бросили нас с Тайсоном на произвол судьбы?

— Тебе легко говорить, особенно сейчас, когда все убрались. — Я был и немного сердит на неё за то, что она даже пальцем не пошевельнула помочь нам, и одновременно благодарен, что она всё же решилась прийти.

— А какая им выгода помогать тебе в поисках этого нового шутника? Чем дальше они будут держаться от всей этой истории, тем лучше для них.

— Да, они, конечно, так думают, но они неправы. Всё это полетит им обратно прямо в физиономии, как это случилось со мной.

О бетонный мол разбилась волна и обдала нас пеной, насквозь промочив Тайсона.

— Ой, блин... — охнул Тайсон и воспользовался удобным предлогом, чтобы сдёрнуть. Оно и понятно — в нашей с Шерил компании он чувствовал себя третьим лишним. Когда Тайсон ушёл, Шерил сделала ко мне шаг.

— Алек считает, что нужна новая организация, которая перечеркнёт усилия Теневого клуба.

— И главой которой будет он сам?

— Это было бы совсем не плохо. Ну ладно, признаю, он немного честолюбив, но сердце у него на месте.

При этих словах меня пробрало холодным ветром с океана.

— А он знает, какую надёжную поддержку имеет в твоём лице?

— Нет, — ответила Шерил, — но он знает, какую надёжную поддержку в моём лице имеешь ты.

Ну вот что на это сказать? С одной стороны, было приятно осознавать, что Шерил по-прежнему мой верный союзник. С другой стороны, она умела точно выбирать выражения и всегда выходила победительницей в наших спорах. Когда я в последнее время пытался понять ход её мыслей, это было всё равно что смотреть в одностороннее зеркало. Я мог различить, что стоит за её словами, только под определённым лучом света, и сегодня этот луч не сиял.

Мне было неловко глядеть ей в глаза, поэтому я повернулся и шагнул на уступ, где поднимающийся снизу волнолом соединялся с ровным плато Погоста. Ничто не ограждало это место от океана, и я дивился, до чего же безрассудны мы были, играя здесь в детстве. Мне снова захотелось стать маленьким и глупым, не подозревать об опасностях, подстерегающих меня со всех сторон. Где-то вдалеке зазвенел проволочный забор — Тайсон выбирался с Погоста. Звук вернул меня обратно в реальный мир.

— Наверно, нам лучше уйти отсюда, — сказал я Шерил.

Ещё одна волна перехлестнула через край и обдала нас брызгами — словно само море пыталось прогнать нас. Я снова услышал звон ограды и решил, что это, должно быть, ветер. Мы ушли от старого буксира вместе, но каждый с болезненной ясностью осознавал, насколько мы далеки друг от друга.

* * *

На следующий день после обеда мы с Тайсоном отправились в общественный бассейн. Одним из многих моих новогодних обещаний было научить Тайсона плавать. Мне казалось, что так я смогу хотя бы частично загладить вину за ту роль, что я сыграл в попытке утопить его прошлой осенью.

Сначала мы ходили в бассейн несколько раз в неделю, но, как и все новогодние обязательства, моя решимость быстро ослабла — я не тренировал Тайсона уже больше трёх недель. Однако сейчас, когда в моей голове царила настоящая неразбериха, я оценил возможность сфокусировать мысли на чём-то ином и потащил Тайсона в бассейн, хотя он всю дорогу отчаянно упирался:

«Холодно!» — «Я устал!» — «Задали много!» — «Кажется, у меня ухо болит!» — и так далее. В отношении учёбы — неважно чему — Тайсон никогда не отличался рвением.

Но сегодня его нытьё не оказывало на меня ни малейшего воздействия.

Наш местный бассейн... О, это было нечто! Во-первых, его даже не называли бассейном, его называли «natatorium», что, по моему скромному разумению, означает попросту бассейн в закрытом помещении, однако под такое громкое имя власти без зазрения совести сдирали два бакса за вход. В «нататории» имелся олимпийского размера бассейн, а огромные окна постоянно запотевали, что в корне подрывало идею этих самых окон. Что же касается собственно бассейна, то вода в нём была примерно так же непроницаема для взора, как и окна. Когда-то я пользовался плавательными очками, но бросил это дело — любоваться плавающими в воде неопознанными частицами органического материала мне совсем не нравилось. Бывают вещи, о существовании которых лучше не знать.

Тайсон весьма быстро освоил стиль «барбос обыкновенный» и теперь гордо преодолевал свои шесть отрезков, пыхтя и отплёвываясь, словно лабрадор, пока я, не особо утруждаясь, но весьма эффективно плыл кролем.

— Слушай, ты хочешь научиться плавать или как? — рявкнул я на Тайсона, когда тот попытался выбраться из воды.

— А чем я, по-твоему, сейчас занимался? Я проплыл шесть отрезков!

Я затащил его обратно в воду.

— Шесть отрезков по-собачьи, — поправил я. — Это не тянет даже на один человеческий отрезок, Бобик!

На соседней дорожке, предназначенной для серьёзных спортсменов, кто-то сделал быстрый разворот и послал фонтан перенасыщенной хлоркой воды прямо мне в ноздри.

Я, отфыркиваясь, пытался очистить горящие пазухи.

— Во, так тебе и надо! — обрадовался Тайсон.

Когда я пригляделся, кто меня так обдал, выяснилось, что это был Дрю Лэндерс, наш школьный чемпион. Он бросил на меня быстрый взгляд из-под подмышки, и тут же устремился вперёд, к глубокому концу бассейна.

— Да он нарочно! — ахнул я.

— Ну да, теперь тебе мерещится, что все против тебя! — съязвил Тайсон. — Кажется, ты превращаешься в меня. Аж жуть берёт.

— Точно что жуть.

У Дрю Лэндерса были все основания затаить на меня обиду: всё-таки Теневой клуб прикололся над ним исключительно едко — в первый круг наших розыгрышей, когда всё казалось только забавой и не содержало в себе настоящей опасности. Мы тогда нанесли Дрю полуночный визит, стянули с его ног грязные носки, в которых он спал, накрасили ногти ярко-красным лаком и натянули носки обратно. На следующий день он, так и не поменяв носки, отправился на тренировку и начал переодеваться. Поверьте мне, его ногти произвели неизгладимое впечатление на всю команду пловцов, не говоря уже о тренере — тот сразу записал Дрю на приём к мистеру Грину для отеческого вразумления. Я должен однако признать, что Дрю сумел повернуть ситуацию в свою пользу: вместо того, чтобы снять лак, он накрасил ногти через один белым, гордо изобразив таким образом цвета школьного флага. Он утверждал, что это символ духа нашей школы. Поскольку он был капитаном команды пловцов и одной из самых выдающихся личностей в школе, вся команда последовала его примеру и до конца сезона щеголяла красно-белыми ногтями. Думаю, именно так и рождаются по-настоящему идиотские традиции.

— Давай, — скомандовал я Тайсону, постаравшись выкинуть Дрю из головы. — Я научу тебя плавать кролем.

— Тайсон Макгоу не станет изображать из себя длинноухого трусливого грызуна.

— Тогда Тайсону Макгоу придётся пойти ко дну.

— Ты когда-нибудь видел хоть одного утонувшего пса?

Тут он меня подловил, но я не собирался сдаваться:

— А если я назову это «свободным стилем»? Так лучше?

— Ага. Свободный стиль — это как раз по мне.

Я начал работать с ним над ритмичным дыханием, но снова получил фонтан воды в лицо. Пытаясь отдышаться, я выкашлял, кажется, половину лёгких. Когда зрение прояснилось, я увидел Дрю, стоявшего на краю бассейна рядом с нами и делавшего какую-то замысловатую пловцовскую растяжку с рукой, засунутой за голову; такие трюки делают «люди-змеи» в цирке.

— Гребёшь, как дохляк какой-то, — бросил мне Дрю. — Если Тайсону нужно научиться плавать, пусть лучше обратится ко мне.

— Ага, как же, — съехидничал Тайсон. — Будешь ты со мной возиться.

Дрю лишь плечами пожал.

— Считай это общественной работой. Такие вещи всегда очень хорошо выглядят в резюме при поступлении в колледж.

— Спасибо, но мы и сами прекрасно справляемся, — отбрил я и попытался вернуться к уроку плавания. Я надеялся, что Дрю отвалит и продолжит свою тренировку, но не тут-то было.

— Я слышал, что это ты оттянулся на Алеке Смартце.

Я медленно, глубоко вдохнул и постарался, чтобы вспыхнувший внутри гнев не прорезался в моём голосе:

— У тебя со слухом что-то не то.

— Номер со скунсом был что надо! — гнул своё Дрю. — Это ты впервые? Раньше никому скунса не подсовывал?

— Нет! — отрезал я. — То есть да! То есть ни то, ни другое! Не подсовывал я никому никаких скунсов!

— Эй, ты же знаешь, как говорят: кто запирается, от того и воняется.

— Не-а, — вступился Тайсон, — так говорят, когда пёрнешь.

Дрю опять пожал плечами.

— Да какая разница, от чего вонь — от пердежа или от скунса. — Он задрал руку и снова стал выделывать свои цирковые трюки. — Правда, не сказал бы, что Алек этого не заслужил. Ходит такой весь из себя, как будто он божий дар всему человечеству.

— Если ты так его ненавидишь, — сказал я, — то почём нам знать, что это не ты сыграл с ним шутку?

Дрю натянул обратно свои очки.

— Потому что у меня нет психо-фактора, а у тебя есть. Собственно, если вас обоих сложить вместе, то получится суперпсих, способный натворить таких дел, что о них даже общенациональные СМИ разорутся.

Тут бы мне сказать ему что-нибудь реально мудрое и глубокое или, по крайней мере, такое, чтобы его проняло, но я не успел: Дрю скользнул обратно в воду и уплыл прочь бесшумно, как акула.

— Вот достал, — пробормотал я.

Тайсон кивнул.

— Попробуешь его утопить?

Меня передёрнуло. Должно быть, от холода — ведь половина моего тела торчала из воды.

— Не смешно.