«Страсти по Марку» оказались утерянными.

Когда речь заходит о феноменах, относимых к тайной, неизвестной людям жизни (то, что мы в литературе называем фантастикой, в науке — паранаукой, в технике — «вечным двигателем», в быту — необъяснимыми явлениями), мне всегда думается про утраченную музыку Баха. Было время, когда она жила. А затем ее не стало. Точнее, она стала неизвестной людям. И мы теперь ничего не можем про нее сказать, а не только что — послушать.

Таким образом, существует еще и иной Бах. Тот, который скрыт от нас. Точнее, он существует примерно таким же образом, как существуют паранаучные эффекты типа Бермудского треугольника или снежного человека. Мы что-то вроде и знаем, но что точно, — увы и ах… Этакая криптомузыка.

Были ли на самом деле, существовали ли на земле «Страсти по Марку»? Исследователи нашли перечень сцен этого музыкального колосса. В нем 132 номера! Почти вдвое больше, чем в Матфеевых Страстях! Но, может быть, Бах только задумал создание их? Что-то помешало ему, — и тогда грандиозный замысел так и остался замыслом на ветхом листе бумаги, планом, на основе которого никогда и нигде, даже в Баховском черепе не прозвучало ни одной ноты?

И здесь невыразимая боль начинает терзать мне душу. Быть может, именно в той, утраченной части Баха, скрывается самая необходимая, «конгруэнтная» мне музыка?

Вторая причина боли — менее конкретна. Я начинаю думать о жизни: и вновь страшный вопрос — дилемма о «сделанном и нереализованном» встает передо мной в полный ужасающий рост. Он высится надо мной стоглавым чудищем и в который уже раз, словно в кошмарах сна, извергает одно и то же, обвиняя меня напрямую — «Что ты успел сделать? Что осталось у тебя в планах? Чего добился ты, мелкий человечишка, чтобы люди знали о твоих делах?» Я подозреваю, что подобные монстры мучили все века (и продолжают свое коварное дело в наши дни), наверное, всех людей без исключения. Хотя бы раз они являлись даже к человеку, казалось, совсем далекому от творчества, от «креативного созидания». Многие философы и литераторы зовут этих демонов «поиском смысла жизни».

Что лучше — благие намерения, скрытые от людей уже одной своей нереализованностью, или плохо сработанные, наспех сколоченные, но все же выставленные на широкий показ реальные, ощутимые «творения»? В случае Баха мы имеем еще и третий вариант — созданное, но потерянное. Имевшееся, но исчезнувшее. Существовавшее, но переставшее существовать. И это самое ужасное, что только я могу себе представить.

Кто в этом виноват? Сам автор или его современники, проглядевшие гениальность, находившуюся рядом? Может быть, мы станем обвинять во всех этих потерях старших сыновей, отнесшихся к рукописному наследию отца весьма легкомысленно? Ведь доподлинно известно, например, что Вильгельм Фридеман, находясь уже в преклонном возрасте, промотал доставшуюся ему часть отцовских манускриптов и записей.

Что же сделал сам Бах, чтобы спасти от забвения «Страсти по Марку»? По-видимому, ничего. Напомним, что все наследие великого Баха осталось в рукописях и манускриптах, кое-где переписанное (и таким образом размноженное) копиистами. Теми, кто делал копии. (До появления фирм «Кэнон» и «Ксерокс» остается еще около трех веков).

«Если бы вся музыкальная литература  — Бетховен, Шуберт, Шуман  — исчезла, это было бы крайне печально, но если бы мы потеряли Баха  — я был бы безутешен». (Иоганнес Брамс)

С другой стороны, только благодаря врожденной, национальной пунктуальности и аккуратности немцев мы хоть что-то имеем из документов, свидетельствующих о бытии самого Баха. Если бы Бах родился в России, — мы бы знали, я думаю, еще меньше.

Точно так же и спасенная баховская музыка! Сколько известных нам людей (например, уже упоминавшиеся ученики Баха — Кроненберг, Кребс) сохранили его рукописи и копии для потомков, сколько безвестных приложило руки к этому благородному действу! Однако — увы, не все удалось сохранить…

Почему же сам Бах не позаботился должным образом о сохранности своих творений? Мы не можем ответить на этот вопрос. Вполне вероятно, что он удовлетворялся самим актом создания — как Бог. А что дальше происходило с его творениями, — он предоставлял это в руки судьбы, рока, фатума…