Наташка наконец-то начала брать заказы на дом. Хозяйка ателье, в которое Наталья устроилась пару лет назад подмастерьем, жутко изводила подругу своими придирками и бестолковыми предложениями.

— Мне иногда кажется, что она специально даёт мне бредовые советы, что бы я испортила заказ, а она, покричав на меня от души уволила, — жаловалась подруга.

— Конечно, в её ателье уже давно ходят из-за тебя! Она всё понимает, а сделать ничего не может. Уволит тебя, а за тобой половина клиентов уйдёт, вот и бесится! Давай своё ателье откроем! Я спонсирую!

— Нет, я пока потихоньку начну, дома! Почву прощупаю, это тоже не так просто, нужно место, оборудование, пару толковых закройщиц, а главное хороших постоянных клиентов, человек пятнадцать.

— Бери десять, оставшихся пять я тебе, так и быть, заменю! Я ведь твоя самая вредная и противная клиентка! Я тебе не просто заказы делаю, я тебя совершенствую! — Наталья только закатила глаза.

В этот раз я заказала себе платье из чёрного шёлка, в китайском стиле. Воротник стойка, закрытая грудь, овальный вырез на спине до самой попы, узкое, с разрезом с боку до бедра. Расшитое золотыми драконами при этом плотное, чтобы держало силуэт и края юбки. Сначала Наташка попыталась меня убить, но потом заработала дизайнерская мысль, и я его получила! Я крутилась в Натальином шедевре перед зеркалом.

— В твоё ателье будут приходить клиентки, которые сами не знают, что хотят! А ты должна сделать ещё лучше! И тогда у тебя не будет отбоя от желающих. — Я ещё раз покрутила попой перед зеркалом. Просто Шик с отлётом!

— Наталья, готовь визитки, начну по секрету рекомендовать тебя богатым и крутым тёткам. Набирай штат.

Наташка молча смотрела на верхнюю часть моей попы в вырезе, чуть ниже спины.

— Это не слишком круто?

— Слишком круто — это мыть полы по утрам, мести дворы и менять по 4 школы в год! А это — не слишком. — Я подняла руки вверх и ещё покрутилась перед зеркалом.

— Мужика тебе надо, — не унималась Наталья, — у тебя сдвиг на провокационной фазе.

— Откуда у меня теперь мужик найдётся? Всему городу известно, что я любовница Скворцова.

— Ты сама напросилась!

— Да! А он обрадовался! Живёт себе мужик с женой 15 лет, двух сыновей растит. А друзья не понимают, как это? Владелец казино, бабки есть, а любовницы нет? А теперь все довольны!

— Ага, — хмыкнула Наташка, — особенно ты! Скоро всю задницу в вырез выставим или по частям продолжим?

— По частям! — Рассмеялась я.

Наташка ушла к себе, а я начала собираться на работу. Да уж, заигралась я, Николай Семёнович уже давно намекал, что негоже такой красоте пропадать, и коли смельчак объявится он меня лично передаст из рук в руки, но только замуж! Пока героев не объявлялось. Мужики глотали слюну, предлагали тайные встречи, очень уж Скворцова боялись, все знали, как он тепло ко мне относится, но замужем и не пахло! Я закрутила себе круглую барабулю из волос, воткнула две палочки в волосы, спина должна быть открыта. Покажем товар лицом! В смысле Наташкин шедевр на моей попе! Одела шпильки, посмотрела на часы 21.00, пора выдвигаться на работу. Я закрыла дверь, села в машину и отправилась в казино.

Игорь Середа встретил меня в холе, как всегда.

— Привет, Полина!

— Привет, — я поцеловала его в щёку, за последний год он стал мне самым близким человеком, конечно после Наташки. Игорь по привычке пропустил меня вперёд, и догнал, когда я остановилась поздороваться с девочками на reception.

— Ты чего это? Решила нам ковровые дорожки обновить?

— В каком смысле? — Не поняла я.

— Да нам мужики сейчас всё слюной закапают! — Он выразительно посмотрел на мой тыл.

— Очень смешно! — Я ткнула его пальцем под ребро. Игорь охнул.

— Что тут у нас? Всё тихо?

— Как в болоте. — Он довел меня до мониторной.

— Давай поужинаем вместе, я ещё ничего не ел. — Пожаловался Игорь.

— Бедненький, с твоими габаритами, пропускать приёмы пищи, чистое самоубийство.

Игорь Середа, был начальник охраны казино, бывший сотрудник «Альфы» и мой непосредственный начальник, своими размерами, сильно напоминающий медведя.

— Я пойду, распоряжусь.

— Хорошо давай в зале. — Кивнула я и отправилась в мониторную. Уже с полгода я ела в ресторане, только вместе с Игорем, остальные ужины я поглощала на кухне в компании шеф повара Эльдара. Он мне даже ширму со столиком там пристроил. Что бы, как он сказал, я не смущала его поварят своими ногами, и они ничего не сотворили. Как незабвенная героиня полосатого рейса, высыпавшая картофельные очистки в борщ. В ресторане я перестала есть одна, устав объяснять местным «браткам», что я не пью на работе и спасибо, но мой ужин не надо оплачивать, так как он уже оплачен. Не объяснять же всем подряд, что сотрудники питаются бесплатно, а у меня провокационная фаза со слов Наташки, и я не собираюсь одевать паранджу! Ребята скучали в комнате наблюдения, занятых столов было штук 10, основной наплыв посетителей у нас бывает гораздо позже.

— Всё тихо, Полина Александровна.

— Я вижу. Если что, звоните Игорю, он меня найдёт. — Я не носила рацию в отличие от охранников. Кто-нибудь из ребят обязательно находился в каждой комнате, и меня находили моментально. Я выплыла из мониторной и, плавно покачивая драконом на заднице, направилась на плановый обход. И тут навстречу мне шагнул, не может быть! Мой герой из поезда, кажется Вадим? Ну вот, мечтала при полном параде встретить Артёма, а получилось: супер парад и Вадим. Тоже неплохо! Как он меня тогда назвал? Плоскодонка кажется, ну да ладно, кто старое помянет тому глаз вон! Отомщу и забуду! Я продолжала чесать по ковровой дорожке прямо на него, выдав многообещающий взгляд. Вадим оторопел, слабак, главное ты увидишь, когда я буду уходить! Зуб даю! Он меня не узнал!

— Боже мой, Афродита на охоте! Девушка вам никто не говорил, что нельзя охотиться с автоматом? Много убитых и тяжело раненых!

Я плавно выдохнула и пропела:

— А что делать? Я пленных не беру, а пулемёт тяжеловат. — Я слегка его обогнула и вышла в зал игровых автоматов.

— Плоскодонка! Тоже мне герой! — бухтела я. Справа нарисовался Середа. Кивнул в сторону Вадима, смотревшего мне в след.

— Чего ругаешься, нагрубил?

— Нагрубил! Четыре года назад.

— Да ладно, и что до сих пор помнишь?

— Слушай, у тебя такого никогда не было? — Я взяла Игоря под руку. — Например, тебя в детстве девочка обидела, и ты, повзрослев и возмужав, в особо удачные моменты твоей жизни мечтаешь её встретить, чтобы она увидела тебя, такого крутого, красивого и сразу поняла, какая она была дура?

— Ты это про него что ли? — Не понял Середа.

— Нет, он мне нагрубил гораздо позже, после моих одноклассников и папы, мне уже было сложно нанести ощутимую моральную травму. Короче я мечтала встретить при полном параде своего главного обидчика, и встретила при полном параде, но не главного. По — моему, тоже не плохой день? Как думаешь?

— Уверен. — Рассмеялся Игорь. — Но мужики не такие кровожадные как вы Полина Александровна, столик готов. Пойдём в ресторан, ты расскажешь, как он тебя обидел, я поем, и мы придумаем как ему отомстить. Обрадовал меня Середа и повёл в ресторан.

* * *

Я лежала в купе на верхней полке, и делала вид, что занимаюсь изучением ландшафта, а сама судорожно вслушивалась в разговор моего папочки с попутчиком. Они раздавили пузырёк коньяка и теперь договаривались сыграть, по маленькой. Понятно, папуля опять за своё! А на что я собственно надеюсь? Карточный шулер, аферист, а в последнее время всё больше пьяница… из-за чего наши дела становились всё хуже и хуже. Моя мать, покинула нас, когда мне было всего пять, и за последние 11 лет я хлебнула как следует. Вместо игрушек, кубиков и кукол я с детства играю в карты.

Я очень способная ученица с ловкими и чуткими пальцами. Краплёные карты, шулерские знаки и прочие примочки. Чему-то научил папашка, чему-то научилась сама, наблюдая за бесконечной вереницей лохов и картёжников за нашим столом. Дела у отца шли по-разному, для меня было только одно измерение — пока всё хорошо, мы остаёмся на месте, я хожу в школу, а потом мы срываемся с места и едем, едем, едем… Так я и катаюсь со школьной медкартой и переводными документами с табелем оценок в рюкзаке.

Последнее время папашу просто несло, уже четвёртый переезд за один учебный год. А ему всё мало, завлекал очередного лоха внизу, денег, наверное, мало, решил подзаправиться. Хорошо бы к нам подсел кто ни будь ещё, иначе папаша заставит меня играть третьей, а выслушивать очередные оскорбления с воплями продувшегося клиента, меня совершенно не радует. Пусть сам разбирается, надоело мне всё. Череда школ, съёмных квартир, постоянное враньё о папашиной кочевой работе, и о том, что он вынужден таскать с собой малютку, то есть меня. То он инженер, то строитель, мостов, то дорог, то фотограф крупного журнала с авторской программой на телевидении. Я даже не старалась запоминать, я просто замкнулась и молчала.

Училась я на тройки. И на том спасибо, когда меняешь школы, учителей и программы обучения раньше, чем успеешь в них разобраться. Одежда на мне потрёпанная, застиранная, заштопанная и умещается в небольшой сумке. У папаши одна песня — он добытчик, у него должен быть представительный вид и капитал для игры. А я? Я должна вызывать жалость, как и должно быть с ребёнком, которого бросила мать. Поезд остановился, зашла проводница стоянка 15 минут. В купе вошёл парень. Я радостно вздохнула, сегодня от меня отстанут. Поезд тронулся, новый попутчик разделся, повесил куртку. Начал знакомиться:

— Вадим.

Лежала, усиленно изображая спящую, и смотрела на парня сквозь прикрытые ресницы. Для меня, полуголодной оборванки, он казался принцем из сказки. Темные волосы, короткая стрижка, карие глаза с длинными чёрными ресницами и белозубая улыбка. Одет он был по — походному, но джинсы и тенниска были безупречно чистыми и смотрелись очень дорого. На руке крутые часы и запах, это был запах чистого тела, дорогого парфюма и ещё чего-то, что меня взволновало и разозлило одновременно. Запах денег, самоуверенности и вседозволенности одёрнула я себя. Мало тебе жизнь по башке что ли стучала? Ещё хочешь?

Два года тому назад мы жили в Москве. Отец был на коне, и мы снимали однокомнатную квартиру на Арбате. Меня определили в ближайшую школу к дому. Поскольку это был не первый класс, а седьмой, а к этому времени борьба родителей за места в престижных школах уже утихает, классы не переполнены, меня взяли практически без звука, и я попала в ад! В ад красивых девочек в фирменной одежде, которой я не знала, не видела и не отличала. У меня была одна чёрная юбка и белая блузка, замызганные туфли и хлопковые колготы. И я тощий, задрипанный воробей, с последним переводом из Волгограда превратилась в предмет насмешек. К тому же я умудрилась влюбиться в самого популярного мальчика в классе. Артём был не реально красив, отец шишка в министерстве, мать актриса. Я смотрела на него открыв рот, а в редких случаях, когда он ко мне обращался, я даже не слышала, что он мне говорил! Я глохла и тупела одновременно. А первая красавица класса, Ирочка Малахова подходила к Артёму, обнимала его и говорила:

— Тёма, не подходи к ней близко, может у неё блохи — и все дружно ржали!

Но к счастью мы опять переехали. Пока я предавалась воспоминаниям папашка порхал вокруг Вадима, зазывая его третьим, тоже почуял запах денег. Наверное, это у нас семейное! Вадим согласился, но только поддержать компанию, да и денег у него наличных не много, всё на карточке, а в поезде банкоматов нет. Наконец, они договорились, и папуля начал раздавать. Я задремала под мерный стук колёс и пропустила момент, когда папашка продулся. Я проснулась от шума и начала вслушиваться в голоса. Отец нервничал, суетился и много пил, ну вот, началось! Я слезла с полки, буркнула:

— Я в туалет, — начала искать кроссовки, повернувшись спиной к попутчикам, буравила отца глазами: «Что ты делаешь?».

Он уже проиграл 50 000 рублей, скорее всего, это либо всё что у него есть, либо почти всё!

— Полинка, солнышко моё, мы тебя разбудили? — пьяно сюсюкал папашка. — Хочешь я с проводницей договорюсь, в соседнем купе три женщины едут милые, к ним и подсядешь?

«Чего это он меня выпроваживает?» — Насторожилась я.

— Спасибо, я крепко сплю.

Я вышла в туалет, оставив приоткрытой дверь купе. Когда я вернулась и подошла к двери, то сквозь щель услышала, как мой папашка ставит на кон меня! Ублюдок чёртов. Я открыла дверь и посмотрела на папашу в упор.

— Если это шутка, то мне не смешно! — Папашка заёрзал.

— Я тебе всё объясню.

— Объясняй, — кивнула я, и села рядом скрестив руки.

— Полина, я всё проиграл, у нас нет денег даже на автобус.

— Понятно, а я-то, тут причём?

Я разглядывала единственное родное лицо, которое я знала в своей жизни. Выцарапать ему глаза что ли, ладно, я с тобой после разберусь. Повернулась к попутчику, пятидесятилетний жирный хач; «Только через мой труп», — подумала я. Посмотрела на Вадима, тот сидел с круглыми глазами, возможно, даже круглей моих.

— Он вам правда отец? — наконец поинтересовался он.

— Говорит, что да, точнее не скажу, момент зачатия не помню! Ну что, господа педофилы, ситуация у меня безвыходная, мне нужны деньги, и поэтому я буду играть на себя САМА! — На меня не моргая смотрели три пары глаз.

— Но, Полина… — запротестовал отец.

— Заткнись, — я одарила папашку жутким взглядом, ненависть, боль и обида за все годы. Папашка опустил голову, сложил руки в замок и уставился на свои ботинки. Понятно, как обычно, наворотил дел и самоустранился! Хачик засуетился.

— Я сейчас позову друга, он в соседнем вагоне едет, он тоже может 50 000 поставить.

— А если я проиграю? — Спросила я.

— Мы аккуратно, по очереди.

— Понятно, — я ухмыльнулась!

— Не надо соседа, я в доле, — сказал Вадим.

— У тебя же денег нет! — завопил хачик.

Вадим снял часы, положил на стол.

—  Patek Philippe , платиновый корпус, 20 000 долларов. — Хач присвистнул.

— Пойдёт.

— И мне пойдёт! Раздаю я, играем одну партию, не люблю рассусоливать и нервы трепать. — Я пнула папашку, — колоду давай.

— Нет, так не пойдёт, — заверещал хач, — новую давай, запечатанную.

Отец вытащил колоду. Я сдала карты — себе флэш рояль, а чего стесняться. Хачик обалдело смотрел на мои карты.

— Да ты сучка малолетняя, ты шулер и папаша твой шулер, да вы всё подстроили. — И попытался схватить меня за плечо, ухватил свитер и рванул на себя, ткань затрещала.

Вадим вскочил, схватил хача за руку, завернул её ему за спину. Хачик заорал.

— Не шуми, — ослабил хватку Вадим и ткнул его лицом в койку. Посмотрел на меня.

— Через пару минут должна быть остановка, бери деньги, вещи и уходи!

— С чего это такое благородство?

— Я не любитель малолетних плоскодонок. Если хочешь, я его сейчас отпущу? — Вадим кивнул на хача, — у него друг тут рядом, втроём вам будет веселей. Можете папу позвать!

Я скрипнула зубами, два раза мне повторять не пришлось. Смахнула деньги в рюкзак с документами, вытащила сумку из — под сидения.

— Полиночка, ты ведь меня не бросишь здесь, — заверещал папашка. — Они меня изувечат!

— А мне то что? Зато я без тебя целее буду!

— Полиночка, я ведь тебя с пяти лет ращу!

Папашка хватал меня за рукав, я завязывала шнурки, задрав ногу на полку. Рывком бросила ему сумку.

— Прекрати, смотреть тошно, — папаша затрусил к выходу. Я толкнула часы к Вадиму.

— Забирай, ты выиграла!

— Не люблю быть должна.

— Тогда забери билеты у проводницы, а то ещё найдут по фамилии. — Я кивнула и понеслась к проводнице.

— Мы сейчас выходим, отдайте пожалуйста билеты! — Попросила я.

— Что значит выходим, какие билеты? — Не поняла проводница. Поезд начал притормаживать.

— Там хачик напился, — затараторила я, — и пока мой папа и сосед курили, закрыл купе и попытался меня изнасиловать. Сосед его там сейчас держит. Я боюсь, что меня будут искать, я его ударила сильно, когда отбивалась. — Я заревела.

Тётка вытаращила глаза, засуетилась, как же это!

— Я сейчас старшего проводника вызову!

— Не надо! Никому неприятности не нужны, а героям тем более, вы если что помогите ему, чем сможете! — И я положила на стол тысячу рублей.

Поезд тронулся, проводница суетливо искала мои билеты.

— Вот возьми.

Я схватила билеты и побежала на выход, папаша держал дверь.

— Ты где ходишь? Прыгай давай!

Я перехватила дверь, отец спрыгнул на перрон, мне перрона уже не досталось, я ухнулась в кусты, пролетев через них, кубарем полетела под откос. Сидела и не могла пошевелиться, кажется я сломала ногу. Джинсы разорваны, колено в крови и очень больно! Прибежал папашка.

— Полиночка, как ты?

— Нормально, могло быть и хуже.

Отец настоял на враче, я согласилась. Допрыгав до дороги, мы поймали попутку и поехали в ближайшую больницу. В больнице мне наложили два шва, укололи обезболивающее. Добрая медсестра Вера хлопотала вокруг меня.

— Ой, как же ты бедная не удачно упала. — Я родилась не удачно, подумала я, а упала очень даже удачно!

— Ну ничего, до свадьбы заживёт. — Кроме ноги до свадьбы должен был зажить синяк под глазом, ссадина на скуле, ушиб руки, плеча, колена и два шва на нём же. Врач сказал: «Глубокое рассечение. Кости к счастью целы». Прибежал, потирающий руки, папашка, глаза поблёскивали.

— Я рассказал нашу трагическую историю медсестре Вере, а она как раз сдаёт комнату, договорились на 5 тысяч в месяц. У неё смена закончится, и мы к ней поедем, там и отлежишься!

* * *

— Да уж, — хмыкнул Игорь. — Где сейчас папуля?

— А бес его знает!

— Только я так и не понял, на Вадима-то ты чего взъелась? — Я даже поперхнулась куриной грудкой.

— Я не поняла, ты что спал, пока я душу тут наизнанку выворачивала?

— Нет, с Артёмом всё понятно! Расстрелять, однозначно! Но Вадим-то герой! Он спас твою тощую малолетнюю задницу! Пойду ему коньяка поставлю от заведения!

— Спас, я же не спорю! Но как-то… — я замялась, а Игорь рассмеялся.

— Понятно, плоскодонкой зацепило! Тебе сколько тогда было?

— Не помню, где-то лет 16.

— Ну вот, плоскодонка и была, ты и сейчас тощая как спирохета, а тогда я вообще молчу.

— Ты чего это, эликсира храбрости перебрал? Зачем обзываешься? — Я сердито засопела.

— Полина, уймись и послушай старого вояку. Вадим поступил очень грамотно, с психологической точки зрения.

Я откинулась на стуле скрестив руки на груди, одаривая Игоря презрительным взглядом.

— Когда спасаешь молоденьких девиц, ты в их глазах моментально становишься рыцарем в блестящих доспехах, и благодарная дева решает моментально тебя осчастливить своей любовью! Совершенно не считаясь с тем, что опасность ещё не закончилась, и герою и спасённой девице ещё неплохо бы унести ноги, подальше от места подвига. Но девица, хочет подарить тебе счастье, вешается герою на шею и катастрофически мешает выполнению поставленной боевой задачи. Поэтому самое верное решение — нейтрализовать спасённую девицу. А как? Правильно, сказать ей какую-нибудь гадость, чтобы по быстренькому, перейти из разряда героев, в разряд уродов. А слюни и сопли можно по разводить потом, при условии, что спасённый объект интересен герою!

— Ты хочешь сказать, что он это специально сказал?

— Зуб даю! — Игорь щёлкнул указательным пальцем по клыку. — От твоего спасения ему не горячо, не холодно, просто благородный человек не мог поступить иначе. Причём, попрошу заметить, со здоровой психикой, не интересующийся малолетками. А поскольку ты больше не малолетка, то можешь пойти и сейчас кинуться ему на шею. Мне кажется сегодня ему должно понравиться, ты сменила уровень плоскодонки на яхту люкс класса.

Я пульнула в Игоря салфеткой.

— И даже не подумаю, перебьётся.

— Ничего не знаю или ты идёшь благодарить сама, или я! А если я пойду, то потом чур не обижаться?

— Ты хочешь сам ему на шею броситься? — Невинно осведомилась я.

— Нет конечно, — Игорь мило улыбался. — Тебя повешу! Расскажу историю о спасённой деве, мечтающей осчастливить героя, и сообщу ему адрес и телефон.

— Только попробуй. — Улыбнулась я!

— Тогда, давай сама, у тебя 30 минут на раздумья.

— Так день хорошо начинался, нет, надо всё испортить!

Я пошла к бару, взяла листок бумаги ручку, написала записку, взяла бутылку Хеннесси, позвала охранника.

— Паша, сходи пожалуйста в кассу и запиши на моё имя фишек на 50 000 рублей.

Охранник ушёл, Игорь поднялся из-за стола подошёл ко мне, взял записку.

— Можно посмотреть?

— Конечно нет!

— Ты очень добра, к своему старому толстому другу.

Игорь шутливо шаркнул ножкой. Развернул записку.

— Вообще-то это личное, — возмутилась я!

— Вот потому, у тебя с личным и полный завал, что со мной не советуешься!

В ресторане появился Вадим, посмотрел на нас с Игорем и прошёл за свободный столик.

— Ну вот, на ловца и зверь бежит, — расплылся Середа.

— Так, так что тут у нас: «Возможно, плоскодонкой я быть и перестала, но всё помню и плохое, и хорошее! Спасибо тебе. Полина.» Это что всё? — Не понял Середа, тыкая пальцем в бутылку.

В дверях нарисовался Павел с укладкой фишек.

— Вот, Полина Александровна, принёс.

— Что это? — поинтересовался Игорь.

— Пятьдесят тысяч! — Ответила я.

— Ты что, — ужаснулся Середа, — хочешь герою денег дать?

— Знаешь, что! Как спас, так и отблагодарю! Всё! Привет героям! — Я рассвирепела.

В дверях появился Скворцов.

— Привет, — шеф поцеловал меня в щёку, Игорю руку пожал.

— Пойдём, прогуляемся, — сказал мне Николай Семёнович, — там VIP гости прибыли.

Я кивнула, слезла с барного стула, поправила платье, кивнула на фишки, коньяк и записку.

— Игорёк, распорядись пожалуйста.

— Трусиха, — заявил Игорь.

— Сам дурак — и показала язык.

Скворцов смотрел на нас с ужасом. И напустился на Середу:

— Игорь, ты что не видишь, она же детский сад, в чистом виде, чего ты её цепляешь! — Взял меня под руку и повёл из зала. Я развернулась к Середе и прошептала одними губами: «всё! Развод и не писай в мой горшок!».

Игорь всплеснул руками.

— Нет, нормально, она ещё и обиделась! — и пожаловался бармену, — женщин бить нельзя, но иногда, так хочется! Подхватил бутылку, фишки, записку и пошёл к Вадиму. Поставил на стол бутылку и укладку с фишками, протянул руку:

— Игорь Середа, начальник охраны казино. — Вадим встал.

— Шувалов Вадим, рад знакомству, чем обязан?

— Разрешите присесть?

— Ну, в связи с недавно вскрывшимися обстоятельствами, это я у вас должен спрашивать. — Середа улыбнулся.

— Тогда давайте присядем.

— Меня просили вам передать, — Игорь показал глазами на бутылку с фишками и протянул записку.

— Это от девушки у бара? — Спросил Вадим, разворачивая записку.

— Да от Полины. — Подтвердил Середа. — Она, наверное, прыгая из поезда отбила себе чуть — чуть мозги и полностью храбрость, — улыбался Игорь.

— Обалдеть, — Вадим отложил записку, — как выросла! Я её и не узнал.

— Она тоже так подумала.

— На мать очень похожа, — сказал Вадим.

— Не понял? — переспросил Середа.

— Я говорю, красивая очень, на мать, наверное, похожа, с отцом ни чего общего. А чего сама не подошла?

— Дуется!

— За что?

— За плоскодонку.

— Да ладно?

— Что с них взять? Женщины! Ты к нам надолго? Откуда? И зачем?

— Из Москвы, по делам, ненадолго.

— Я понял, если что надо, звони — и положил на стол визитку. — Рад буду помочь.

— Вопрос, можно?

— Валяй.

— Что это за мужик, с которым она ушла?

— Скворцов Николай Семёнович — владелец казино и любовник Полины Воронцовой. Он её очень любит, оберегает и грозится отдать приличному парню, но! Только замуж! Так что если желаете получить благодарность в полной форме, придётся жениться!

— А ты что, не приличный парень? — улыбнулся Вадим.

— Да ты что! — Ужаснулся Середа, — у нас с гражданкой Воронцовой физическая не совместимость, ты посмотри на меня и неё, мы как гора с соломинкой! Я её лишний раз боюсь за руку взять, как бы не сломать чего! И зачем мне такая жена? Во сне рукой махнешь, и зашибёшь ненароком! Поставить на полку и пыль стряхивать?

— Ясно, а как ей фишки вернуть?

— Ну вот, говорил же задрыге, нельзя героям деньги давать, они этого очень не любят, особенно когда свои есть! Я правильно понял? — Поинтересовался Середа.

— Абсолютно, — веселился Вадим.

— Будешь уходить, в кассе скажешь, чтобы Воронцовой Полине передали. Ей и вручат. А если хочешь лично, — Игорь ехидно улыбнулся, — попроси меня адрес дать!

— Дай, пожалуйста, адрес, — попросил Вадим.

— Да легко, — Середа вынул ручку из внутреннего кармана и написал адрес на обратной стороне своей визитки. — Ну я пошёл, а ты отдыхай! Если что, подзывай любого охранника и меня зови.

— Спасибо тебе.

— Мне пока не за что, а вот тебе спасибо! — И Середа удалился.