Прежде чем говорить о нашем религиозном будущем, необходимо не только охарактеризовать основные религиозные направления, но и дать оценку современному состоянию человеческого общества вообще. Ведь идеологические надстройки в значительной степени зависят от развития других сфер бытия: социальной, экономической, военной и др. Поэтому анализ современного состояния отдельных ветвей человечества становится крайне необходимым, тем более что многие из этих ветвей пропитаны различными религиозными учениями.

 

3.1.1. Видение социального мира сегодняшнего дня

На протяжении всей мировой истории человечество так и не смогло достигнуть ни всеобщего устойчивого мира, ни всеобщей справедливости, то есть справедливости в самом широком понимании этого слова, принимаемой всеми без исключения членами общества, от верховного владыки до рядового труженика. Не удалось ни более или менее объединить народы, примирив их между собой, ни устранить вредную и опасную социальную напряженность внутри большинства существующих государств. Не создано религии, охватывающей большинство народов Земли и высоко поднимающей их духовный уровень. Отсутствует добротная социальная теория, которая бы не только надежно объясняла прошлое и настоящее, но и смело глядела бы вперед. Сегодня некоторые социологи придерживаются мысли о принципиальной непредсказуемости будущего (вспомним здесь о точках бифуркации /16, 81/).

Но все это, однако, довольно общие соображения. Обратимся к рассмотрению этих проблем с другой стороны. Задумаемся на минуту и зададимся вопросом: что же, собственно говоря, сделало человека человеком? Точнее говоря, благодаря каким первичным и сугубо человеческим качествам создана современная цивилизация со всеми ее научными, техническими и культурными достижениями? Здесь можно было бы пуститься в рассуждения об особом величии человеческой природы, дарованном свыше. На такой точке зрения находятся все религии мира. Однако пытливому уму такого довода все же маловато, должны быть более приземленные основания.

Что отличает человека от остального животного мира? Если не исходить из целого ряда аксиоматических положений религиозного свойства, касающихся происхождения человека и его априорного величия, то, хорошенько покопавшись в огромном историческом опыте бытия человека разумного, можно выявить два первичных качества, которые с течением времени сумели поставить человека на голову выше всего того, что можно увидеть в окружающем нас мире.

Выражаясь совсем не возвышенным по отношению к человеку, но зато более точным языком, мы вынуждены квалифицировать эти два свойства-качества следующим образом:

1. Ненасытность человеческого существа, проявляемая во многих сферах бытия, приводящая его к развитию, а не к повторению пройденного, к научному поиску и системному подходу.

2. Повышенная способность эксплуатировать окружающий мир, в том числе эксплуатировать себе подобных, позволяющая концентрировать силы и направлять их в сторону развития.

Многое остальное – и разум, и способность к предметной игре, моделирующей те или иные явления земной жизни (игре как предоснове абстракции), и многочисленные грандиозные достижения научно-технического прогресса, и способность к построению сложных социальных систем, и формирование идейного и идеологического массива, и виртуализация многих сторон нашей жизни, – все это является результатом действия этих двух первооснов, развитых в процессе эволюции человека, в процессе «переваривания» им сокровищ Земли. Именно этим нас наградила природа, наградила, возможно, не без участия высших сил.

Эти первокачества не умерли при развертывании человеческой цивилизации, более того, они по многим направлениям даже усилились, хотя отчасти и закамуфлированы разными идеологами, социологами, историками и политиками. Для того чтобы осознать это в полной мере, достаточно вспомнить хотя бы о глубочайших разрывах в уровнях потребления людей, принадлежащих к различным социальным слоям и живущих в различных регионах. Одни не знают, что будут есть завтра, а другие придумывают, что бы им такое предпринять, чтобы усладить свое тело. Причем последние зачастую приобрели такие возможности не своим гениальным или напряженным трудом. Нелишне было бы также оценить выращенные «человеком разумным» масштабы всевозможных угроз для человеческой цивилизации, угроз хотя бы в плане экологии.

Вот каким сугубо материальным основам мы обязаны тому, что сегодня имеем.

Кстати, нынешнее глубокое социальное неравенство не казалось бы таким устрашающим, если бы не одно обстоятельство. Надо смело признать, что определенная степень социального неравенства является нормой, она есть следствие общего закона пирамидальной иерархии. Все дело в том, что социальное и материальное неравенство, если так можно выразиться, сегодня не обеспечено. В верхних эшелонах власти, как правило, находятся лица, совсем не соответствующие своему официальному статусу. И такое состояние оказывается теоретически оправданным, соответствующим духу нашего времени /63/. Многие люди, принадлежащие к разным социальным уровням, осознают это в полной мере, давно уже не считая власть имущих ни более умными, ни более мудрыми, ни более нравственными, ни вообще более лучшими их самих.

Все это еще более должно укрепить нас в мысли, что всеобщей человеческой гармонии, если опираться исключительно на материальный базис, достигнуть в принципе невозможно. Именно здесь заложена объективная необходимость существования религии, необходимость с принципиальной точки зрения.

Но как на эти проблемы «реагируют» современные религии? Беспристрастное их изучение не может не привести нас к следующим общим выводам:

• в стратегическом плане христианство уповает на второе пришествие Иисуса Христа, оно говорит нам при этом о грядущем конце Света, сопровождающемся многими бедами, то есть о неизбежном небесном устроении земного мира, но никак не о человеческом его устроении;

• иудаизм, по сути, претендует только на достойное устроение избранных, а не всех людей на Земле, при этом он действует в этом направлении деловито, методично и последовательно без всякой иллюзии относительно изначальной благодати человеческой природы;

• конфуцианство довольно близко подошло в своих изысканиях к проблеме построения здорового и длительно устойчивого земного мира, оно показало, что, основываясь только на сугубо материальных стимулах существования, такой мир построить в принципе невозможно, что без религиозно-идеологических «добавок» более или менее гармоничный социум не построишь;

• ислам считает свое учение наиболее правильным (правоверным), он является социально активным, однако вопросу гармонии всех без исключения людей на земле он не придает большого значения; его внимание сосредоточено прежде всего на приверженцах самого ислама, все, что за его границами, удостаивается существенно меньшего внимания;

• буддизм стоит на убеждении, что наш мир в принципе несовершенен; он является источником страданий, единственный способ радикального улучшения человеческой кармы заключается в уходе человека от этого мира.

Вот какие выводы мы вынуждены сегодня сделать, если говорить о религиозном наполнении человечества в целом. Так что давайте не впадать в иллюзии, давайте не занимать наш разум и дух проблемой всеобщего благоденствия, благоденствия для всех, от последнего тунеядца или преступника до ценнейшего творца – генератора нового. Такого благоденствия, по большому счету, человечеству не надобно. Но не будем впадать и в пессимистическое нездоровье. Не будем пускать розовые «пузыри» по поводу идеи всеобщей гармонии («волков» и «овец», гениев и дегенератов-уродов), напрасно тратя свою энергию на эту заманчиво-чистенькую, но ложную идею. Но и не будем думать о спасении лишь своего «подленького Я» на фоне нарастания якобы общей и почти всеохватной «нечистоты». Не будем попадаться на все уловки-обманки, под ширмой которых нередко можно обнаружить звериный оскал сатанинских зубов.

Будем думать о выращивании хотя бы отдельных здоровых элементов в нашем непростом, «нечистом» и таком противоречивом обществе, думать о полезном труде на пользу продуктивных его членов, о подавлении того, что мешает их развитию. Будем думать о способах выдвижения талантов на передовые рубежи человечества, об обеспечении им надлежащих условий творчества и об угнетении всех тех, кто незаслуженно занимает верхние ступени иерархии.

Только при таких начальных аксиомах может быть серьезно поставлена задача социального плана, только так можно будет двигаться вперед. Только под таким углом следует оценивать те или иные идеологические и религиозные учения. Особенно важным это становится в современную эпоху, в эпоху замкнутости мира и его все возрастающей глобализации.

Приходится признать, что существование современных религиозных учений не привело нас к стратегическому успеху. Более того, процесс секуляризации сегодня охватил почти все человечество, значимость мировых религий резко упала. XX век продемонстрировал нам почти полное бессилие целого ряда некогда мощных религиозных направлений на фоне новых, объективно надвигающихся на человечество условий его будущей жизни.

Налицо общий упадок религиозного влияния на жизнь «среднестатистического» человека. Лишь религии сугубо восточного плана выглядят здесь в более выигрышном свете. В целом же сложившаяся религиозная ситуация оптимизма не прибавляет. И это притом, что, как мы установили выше, религия является необходимейшей составной частью человеческого бытия.

Подойдем теперь к анализу общемировой ситуации с других, более формальных позиций. Какие радикальные изменения произошли в религиозной сфере за прошедшее тысячелетие? По сути, этих изменений только два. Первое – ведизм ушел с исторической арены, как ушли другие культуры, например туземные американские. Второе – появился только протестантизм. Не возникло более ничего нового. Причем протестантизм не возник как принципиально новая религия, он явился, по сути, лишь результатом переработки-перестройки католичества под новые задачи, под новую более предприимчивую и индивидуализированную эпоху. Ну и что же? Это осчастливило человечество, дало ему покой и счастье, уверенность в завтрашнем дне, надежду на посмертное райское бытие? Только в отдельных узких слоях и только в отдельных странах.

Так что религиозное существование тех ветвей человечества, которые находятся на гребне прогресса, нельзя признать на сегодняшний день вполне удовлетворительным. Хотя при формальном подходе все кажется более или менее в порядке: уровень жизни в развитых странах заметно поднялся, полномасштабные войны пока прекратились, довольно много людей принимают участие в религиозных ритуалах, люди наполнены страхом за свое посмертное бытие и т. п. Но это во многом лишь внешняя сторона дела. Глубокого развития религиозной мысли и заметного влияния творцов этой мысли на власть имущих сегодня мы не наблюдаем.

Однако слишком сильно упрекать религиозную сферу во всех этих «прегрешениях» не стоит. При усилении взаимодействия между народами, исповедующими различные религии, и формирующими их государствами, при сильнейшем проникновении культур друг в друга, в условиях, когда наука и техника дарят человеку освобождение от тяжелого физического труда, от холода, голода и крайней нищеты, когда они предоставляют ему комфорт и море соблазнов, сохранить значимость религиозного воздействия довольно трудно.

Как и много-много веков назад, на нашей планете продолжают существовать отдельные народы со своими вполне определенными и отличными друг от друга культурами и уровнями развития. И существующие различия религиозного свойства являются дополнительным свидетельством общих различий этих культур. Поэтому делать расчет на то, что в самом ближайшем будущем все человечество станет мирно-единым, что, к примеру, любой человек определенного социального слоя, проживающий в одном регионе, при перемещении его в аналогичный слой в любой другой регион будет продолжать существовать так же, как он существовал ранее, не следует. Условия проживания в разных регионах совсем не эквивалентны друг другу.

Сегодня впору говорить о существовании отдельных довольно мощных культур мирового уровня, которые хотя и связаны экономическими, социальными и политическими узами, но далеко еще не представляют собой ответвлений некоего единого целого. Так что необходимо провести рассмотрение этих культур по отдельности. Однако перед этим полезно будет сделать одно отступление и остановиться на вопросе о том, что же сегодня наблюдается принципиально нового в социальной жизни по сравнению с прошедшими столетиями.

 

3.1.2. Произошло ли качественное изменение человеческого существа

Необходимо убедиться, произошли ли в последнее время существенные изменения в структуре человеческих потребностей, настолько существенные, что они позволили бы говорить о каких-то принципиально новых механизмах социального бытия, качественно новых принципах взаимоотношений между людьми. Можно смело утверждать, что особо существенных изменений в структуре потребностей не произошло, если учитывать качественную сторону дела /82/. И все же несколько интересных моментов в связи с этим нельзя не отметить:

1. По крайней мере в развитых странах мира сегодня четко проявляется тенденция на индивидуализацию, которую следует прежде всего понимать как осознание каждым человеком самостоятельности его существования. Личность нередко иллюзорно считает себя независимой от общества. При этом наблюдается и встречная тенденция, которая заключается в возрастании роли социальных связей в жизни каждого члена общества. Более того, говорят даже о типизации этих связей. Сегодня ведут речь о «…подавлении личности социальными стандартами» /82/.

То есть современное развитое общество характеризуется иллюзией большей внешней индивидуальной автономии при одновременном укреплении социальных связей.

2. Несмотря на увеличение этих связей и даже усиление их влияния в обществе, единство индивидуумов в нем оставляет желать лучшего, оно «размыто» самым сильнейшим образом. Иными словами, несмотря на увеличение и типизацию социальных связей в развитых странах мира, доля социальной энергии, которую вполне сознательно и безвозмездно способен сегодня отдать среднестатистический член общества на благо этого общества, приближается к критической отметке, почти к нулю. Не случайно, что это общество самой своей жизнью вынуждено идти по пути ускорения научно-технического прогресса, чтобы всегда иметь превосходство, всегда иметь в своем запасе арсенал наиболее совершенных средств воздействия на другие, менее развитые общества. Иначе их захлестнет поток «нецивилизариев», которые еще сохранили в себе дух общинности и даже способность на жертвенную активность. Рассчитывать ныне на массовые проявления героических усилий, высокую духовную сознательность и жертвенность со стороны народов цивилизованных стран уже не приходится.

3. Современная антропология считает, что существенных качественных изменений в человеческой природе не произошло. Одновременно она придерживается той точки зрения, что человек в социальном плане еще не представляет собой полностью завершенное создание. То есть в процессе развития общества человек способен еще изменяться. И это вселяет надежду. Надежду по крайней мере на то, что какими бы роковыми ни были грядущие изменения, человек будет способен на адаптацию к ним, он еще не окончательно встал на однонаправленную дорогу, делающую его заложником созданных им самим угроз.

4. Особенностью нашего времени является также то, что материальная сфера производства уже не играет той определяющей роли, которую она играла ранее. Значимость духовной сферы тоже снижается, «отпечаток» чему мы можем видеть по понижению роли религии в жизни общества. Сегодня на переднем фронте три сферы: сфера интеллектуально-техническая (в которую входят необходимые знания, технологии, ноу-хау и т. п.), сфера материального потребления и сфера так называемой виртуальной деятельности, стыкующаяся со сферой управления.

Истинные власть имущие предпочитают «работать» именно в этой последней сфере, в сфере оперирования заменителями-эквивалентами действительных ценностей. И это неслучайно. В этой сфере теперь можно делать большие деньги, не «опускаясь» до конкретных предметных потоков. Здесь делается большая политика, здесь контролируются рычаги социальной власти, здесь выращивается новая элита. При этом роль высших слуг-исполнителей власти сводится к предоставлению аналитических данных и информационной деятельности. Выдающиеся же творцы и продуктивные работники располагаются в этой системе иерархий заметно ниже.

Признаков, по которым можно судить о том, что власть имущие действуют в этой сфере (при этом они не забывают потреблять материальные блага на самом высоком уровне), достаточно много. При этом трудящимся преподносятся продукты так называемой массовой культуры, культуры «среднего накопительства», подпитки своего тела и духа дешевыми и не всегда полезными удовольствиями. Такими трудящимися легко управлять, располагаясь высоко над ними на своем недосягаемом для большинства Олимпе.

Однако можно ли считать такое положение слишком новым и настолько специфичным, чтобы оно могло изменить структуру человеческого общества, способы его организации или заметно «потревожить» структуру основных потребностей человека? Отнюдь нет, так было раньше, такое будет и в ближайшем будущем. Среднестатистический человек сегодняшнего дня, так же как и ранее, хочет получше питаться, побольше наслаждаться удовольствиями, поменьше работать, занять лучшее место на социальной лестнице, надежней защититься от внешних угроз, поменьше рисковать, поменьше зависеть от других, побольше переложить дел на чужие плечи. Многие при этом еще хотят, чтобы их любили, чтобы они сами способны были любить, чтобы не они подчинялись окружающим их людям, а чтобы большинство подчинялось им. И за это за все современный человек готов отдать часть своей жизни и здоровья. Многие при этом любят еще власть, славу и богатство. Некоторые заботятся еще и о душе, в большинстве случаев думая прежде всего о собственном посмертном существовании, чем о мироустроении вообще.

При возникновении острой государственной необходимости, например при возникновении войны, большинство людей вынуждены будут встать (и встанут) на защиту своего «родного» государства, питаясь надеждой выжить в очередной мясорубке, нимало не заботясь о правомерности и нравственности массового убийства других людей, на данный момент объявленных врагами. Но как только война закончится, большинство людей вернутся к старой жизни, быстренько позабыв о своей прежней межгосударственной ненависти, фактически демонстрируя при этом, что представители другого государства, с которыми они некогда воевали, нимало не являются их личными врагами. Старо как мир и во многом неизменно.

Итак, можно сделать вывод, что структура социальных потребностей человека в целом не подверглась таким изменениям, которые можно было бы квалифицировать как изменения, способные произвести качественный и мощный переворот в социальном бытии человечества. Все остается, как говорится, «на круге своя».

Кратко оценим теперь современное состояние социологии как науки.

Увы, состояние социологической мысли сегодня находится на низком уровне. По крайней мере, оно совершенно не соответствует уровню развития практически во всех других сферах человеческой деятельности, от фундаментальных направлений науки до технологии расшифровки древних рукописей /14, 63/. Если обратиться к объемному труду монографического плана, выпущенному одним из ведущих российских университетов и охватывающему самые различные социальные теории ведущих стран мира /83/, то придется признать, что современная социология находится еще, если так можно выразиться, на описательном уровне и точной наукой в строгом смысле этого слова ее назвать нельзя. Она до сих пор относится к гуманитарной сфере со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что сегодня социология далека еще от создания какой-либо фундаментальной, претендующей на всеобщность, законченной теории общества. Хотя частных теорий – хоть отбавляй.

Используя данные работы /83/, рассмотрим некоторые современные представления об обществе. В /83/ изложена концепция о существовании четырех «идейно-политических» доктрин, которые соответствуют четырем основным моделям социального устроения в принципе. Не вдаваясь в подробности, изложим лишь основы этих доктрин.

1. Рыночная демократия. В максимальной степени соответствует идеям широкой демократии и либерализма. Роль государства сведена к минимуму, общество регулируется рынком, а также различными негосударственными движениями и объединениями (совершенно нереальная картина, не имеющая ничего общего с практикой жизни. По крайней мере, это общество крайне неустойчиво и будет сравнительно быстро преобразовано в общество другого типа).

2. Государственный капитализм. Общество частного бизнеса, находящегося под крылом и даже под заметным контролем мощных государственных структур; в таком обществе возможно существование авторитарной власти (реальное общество, однако относительная роль капиталистической элиты и государственных лидеров здесь не определена, это означает, что в такого рода обществах возможен как баланс этих сил, так и главенство одной из них. В последнем случае либо победит капитал с его интернациональными связями, либо авторитарная государственная власть, а это очень различные в принципе исходы.

3. Демократический социализм. Здесь социализм вовсе не рассматривается как система, в которой отсутствует частная собственность, имеется в виду лишь некоторая нацеленность такого общества на социальные нужды. То есть это общество не является социалистическим в строгом понимании этого слова. Доминирующую роль призваны играть общественно-политические организации и институты, а государство играет якобы только «параллельную», если не сказать вспомогательную роль (разумеется, такое общество далеко от реальности, устойчивость здесь возможна только при наличии мощной теневой элиты и финансовой олигархии, работающих «из-за кулис»; так что демократический социализм есть либо иллюзия, либо общество, существующее за счет сильной эксплуатации других социальных организмов, – тогда такой «социализм» становится вполне допустимым власть имущими и даже становится полезен им). 4. Государственно-бюрократический социализм. Под этим названием понимается общество, в котором упразднены капиталистические отношения, нет частной собственности и наемного капиталистического труда; термин «бюрократический» подчеркивает доминирование государственного аппарата (более соответствует понятию социализма, при проблематичности его возникновения в будущем говорить о нем не совсем актуально).

Из анализа этих доктрин становится понятным, что эти представления не отражают в целом реального положения дел в современном мире. Не отражает хотя бы в плане длительной устойчивости каждого из этих типов обществ и выяснения истинных сил, действующих в них. Пожалуй, ближе всех к реальности находится тип № 2 – «государственный капитализм», но только в том варианте, когда капиталистическая элита обладает большей властью, чем служащие ей государственные структуры. Этот вариант вполне реален, устойчив, мобилен и силен. Имеет право на существование и вариант № 3, особенно в том случае, если имеет место заметная эксплуатация одним социальным организмом других социальных организмов.

При внимательном рассмотрении этих доктрин становится также понятным, что во всех из них основными «игроками» считаются три сферы человеческого существования:

1. Индивидуальная, к которой присоединяется сфера частного предпринимательства, сфера личных взаимоотношений, семейная сфера.

2. Общественная, состоящая из деятельности всевозможных обществ, предприятий, учреждений, союзов, объединений и т. п.

3. Государственная, то есть выступающая от лица государства.

Согласно представлениям, изложенным в /83/, эти сферы и создают в зависимости от их «парциальных давлений» разные типы обществ. При этом принципы социальной организации, эксплуатации трудовых масс переводятся в разряд второстепенных. Вокруг этих четырех доктрин фактически и «толпятся» различные социальные теории, от классического коммунизма до так называемого кибернетического общества. Из этого богатого перечня теорий приведем несколько типичных «теоретических изречений», относящихся к постиндустриальному обществу, чтобы уважаемый читатель смог понять, насколько их можно соотнести с реальностью, насколько они соотносятся с идеями справедливости, социальной борьбы и еще многого чего другого /83/:

«Не капитал и материальные ресурсы выступают ключевыми факторами, а информация…»; «Водоразделом становится деление общества на владеющих информацией и не владеющих ею»; «Конфликт между классами… сменяется конфликтом… между интеллектуальным меньшинством (элитой) и некомпетентным большинством».

Вот так вот, «некомпетентное большинство», оказывается, что именно ваша «некомпетентность» и является источником вашей бедности и положения. Хорошенькая теория, объясняющая якобы все и вся. Оказывается, для того, чтобы жить безбедно, иметь значительную собственность и т. п., совсем не нужно усердно трудиться, а нужно «ухватить информацию». Хорошенькая мораль мира сего, нечего сказать. Но, к сожалению, она отражает стимулы современного человека, обнажает его «цивилизованную неонравственность».

Из этих доктрин можно выудить кое-что полезное. Здесь прямо говорится и об элите, и о том, что она достаточно герметична, поскольку она знает то, что не положено знать «серому» большинству. Вот – подоплека элиты, высказанная со всей откровенностью. Вот – основной характер ее деятельности, «обремененной» преимущественно информацией, а скорее всего, просто «итоговыми выжимками» из нее, которые предоставляют этой элите ее высокопоставленные слуги.

Какие же тенденции современного мира выделяются сегодня социологами? Вообще говоря, они широко известны, так что многие социологи в большей степени занимаются конкретизации понятий, «барражирующих» вокруг этих тенденций. Прежде всего это глобализация жизни. Под глобализацией понимается формирование мировой, а не чисто национальной экономики, образование мощных объединений государств (а не временных союзов, как раньше), создание международного разделения труда и общемирового военного порядка, выращивание мировой неокультуры и мировой неоэлиты.

Ну что же, это правильно, такая дорога следует из общей логики развития человеческого общества, ничего непредсказуемого и необычного здесь нет /14, 63/. Однако социальная борьба на этом совсем не заканчивается, она будет продолжаться, предоставляя массу «неожиданностей» и сюрпризов. В свое время никто особенно и не ожидал такого быстрого развала некогда мощного социалистического образования под главенством СССР. Но прошел какой-то десяток лет (это миг для истории), и ни от этого социального образования, ни от СССР, ни от некогда доминирующей коммунистической идеологии почти ничего не осталось. Кто бы мог подумать?!

С переходом к глобализму социальная борьба может даже усилиться. По крайней мере усилится борьба за геополитическое и региональное лидерство. Вот почему активный выход на мировую арену некогда не очень-то сильных государств Востока, таких как Китай, Индия или Япония, и даже нынешние попытки объединения Европы – все это типичные весточки не ослабления, а как раз усиления этой борьбы. Здесь следует еще раз подчеркнуть, что эта борьба будет происходить на самых разных уровнях: на «интернациональном» (за мировое лидерство), на региональном и на «классическом» государственном уровне.

Итак, ситуация в современной социологии более или менее понятна, усиления социальной борьбы на многих уровнях она почти не отражает либо рисует ее опять же в сугубо дуалистическом, примитивном и очень архаичном виде, почти как борьбу диких или полудиких варваров с достойнейшими и высококультурными западными цивилизациями. Эта идеологическая «сказка» стара как мир, и она, разумеется, совсем не отражает реального положения дел. Так что совсем не случайно автор /83/ в своем заключении вынужден честно признать, что ему лишь «…удалось… приблизиться к построению «интегральной» теории гражданского общества, создав реальные научные предпосылки». Предпосылки – вот и все.

А вот автору настоящей книги удалось навести порядок в «болоте» социалистического непонимания, удалось сформировать костяк фундаментальных социальных законов /84/. К сожалению, такая социология еще недостаточно широко распространена.

 

3.1.3. Исторически сложившиеся культуры современного мира

Пора рассмотреть существующие ныне основные культуры и соответствующие им государственные образования или конгломераты этих образований. Конечно же, сегодня эти культуры так или иначе вовлечены в общемировую глобальную «игру», в которой экономические достижения и подобие средств, используемых нынешним мировым геополитическим лидером, считаются наиглавнейшими факторами их процветания. Однако смешения этих культур так и не произошло. Следует отметить, что границы этих культур неплохо совпадают с границами распространения той или иной религии и даже в какой-то степени с границами этногенетического расселения отдельных ветвей человечества.

При укрупненном взгляде мы можем с уверенностью выделить следующие культурные конгломераты или, проще говоря, культуры:

1. США с близкими к этому мощному образованию другими странами (Канада и др.).

2. Государства Западной Европы и исторически связанные с ними страны, расположенные на других континентах (например, на севере Африки).

3. Государства так называемого Большого Востока (Китай, Индия, Япония, Корея), еще не достигшие большого единства, но выступающие на мировой арене во многом с одних позиций.

4. Россия и исторически связанные с ней государственные образования.

5. Страны Центрального Востока.

6. Африканские государства.

7. «Второе кольцо народов», не приобретших пока большого значения, но пытающихся так или иначе «набрать обороты» (латиноамериканские государства, Австралия и др.).

Сегодня в XXI веке бесспорным геополитическим лидером выступает конгломерат стран № 1 во главе с США. Его поддерживает конгломерат № 2, а также определенная часть сил из других конгломератов, имеющих ярко выраженную интернационально-экономическую окраску. Такого рода силы имеются и в конгломерате № 4. Остальные конгломераты (за исключением № 3) в целом сегодня находятся на более низких уровнях общемировой иерархии.

Рассмотрим этот укрупненный интернациональный конгломерат-гигант (№ 1, № 2 и отчасти № 4), в котором роль безусловного лидера ныне играют США. По целому ряду фундаментальных вопросов современности, как минимум, руководство составных частей этого гиганта имеет близкую официальную позицию. Почему сложилось такое положение? Дело в том, что в этих частях конгломерата-гиганта можно обнаружить немало объединяющих их признаков.

Прежде всего, во всех частях этого гиганта доминирует христианское учение, причем с некоторой явной или не очень примесью иудаизма. И здесь становится уже не столь важно, что христианство представлено в них в виде различных конфессий. Как было показано выше, эти конфессии имеют больше признаков их единства, чем различия. Уровень научно-технического развития этих частей довольно высок и близок друг к другу. Этот уровень в значительной степени и позволил сначала Западной Европе, а затем США совершить цивилизационный прорыв в мировой истории. В последнее время именно эта тройка (№ 1, № 2 и № 4), по сути, оспаривала первенство в борьбе за лидерство. Противостояние США и СССР в конце прошлого века как раз и служит наглядным, но, разумеется, не единственным примером борьбы за лидерство. К тому же основные климатические зоны этих культур также близки друг к другу, они находятся в одном полушарии и в целом удалены от экваториальной зоны. Нельзя сбрасывать со счетов еще один признак, признак их этногенетического единства. Несмотря на то что население этих частей «подпитано» человеческим материалом из других этногенетических зон, все же можно утверждать, что эти части имеют единую коренную основу, все они преимущественно заселены представителями белой расы.

Итак, общих существенных признаков в этой тройке довольно много, причем не обо всех из них было здесь сказано. Однако это совсем не означает, что внутри этой триады сегодня наблюдается полное согласие. И в прежние времена такого не было, нет его и сегодня. Так что возлагать большие надежды на глобальную устойчивость этой триады совсем не следует, такой вывод слишком преждевременен. К тому же историческая память еще живет в массах населения, в том числе в массах европейских жителей. К примеру, Западная Европа, добившаяся статуса геополитической доминанты во второй половине прошлого тысячелетия, сегодня уступила статус общемирового лидера, передав пальму первенства США. Да и разбитую в борьбе за первенство Россию, завершившую в конце XX века свой большой исторический цикл социальным переворотом /14, 63/, пока еще следует считать условным союзником США. Так что ежели США пошатнутся на пути укрепления своей мировой гегемонии, то их вряд ли поддержит с полной отдачей, то есть всеми своими силами, и Западная Европа, и тем более Россия.

Однако, как только и если только это произойдет, вновь встрепенется Европа, могут вспомнить и народы российских земель о некогда былом своем величии, тем более что сегодня на мировой арене активно выступают другие конгломераты, по ряду признаков еще более резко отличающиеся от каждого из составляющих этой триады.

В связи с этим будет полезным уделить внимание не только наиболее важным характеристикам экономического, технического или научного плана, а культурно-поведенческим характеристикам народов, населяющих эти конгломераты, особо отмечая те из них, которые в наибольшей степени подчеркивают специфические свойства той или иной культуры, являются как бы их визитными карточками. Начнем рассмотрение с Западной Европы, при этом будем подчеркивать ее общие черты, несмотря на все «разноголосие» ее народонаселения.

 

3.1.3.1. Конгломерат государств Западной Европы

Европейская цивилизация явилась родоначальницей очень многого из того, что сегодня принято называть современной цивилизацией. Если говорить об этой цивилизации в целом, то ее можно охарактеризовать следующими признаками:

• наличие сильно развитой научно-технической базы;

• поддержание высокого уровня жизни, ее потребительский характер;

• высокая степень развития индивидуализма;

• исторически сложившаяся система взаимоотношений со странами третьего мира, с США, с Россией и др.

Именно Западная Европа перехватила в конце Средних веков бразды общемирового научно-технического прогресса у восточных государственных образований. В свое время именно она создала мощные межконтинентальные океанские средства коммуникации, позволившие ей обогатиться и достичь величия. Это привело к тому, что европейская цивилизация сначала отодвинула угрозу с Востока, а затем приступила к эксплуатации богатств всего мира.

Но что стало фундаментом такого подъема, что формировало европейца как такового? Точнее говоря, какие качества европейцев позволили им достигнуть таких ошеломляющих успехов? Одно из этих качеств – сильно развитый дух приобретательства и предприимчивости, дополненный столь же сильно развитым индивидуализмом. Именно эти качества легли в основу той цивилизационной волны, которую породил европейский Запад. И то, что пропитанный этим духом европеец был охвачен христианской идеологией в лице католичества и протестантизма, совсем не мешало такому его развитию. Христианские западные учения второй половины нашей эры несколько удалились от того первичного учения, которое проповедовал Иисус Христос. В этом может убедиться каждый, кто внимательно и непредвзято будет читать Евангелие. Кстати, в этом нет ничего необычного, такое встречается почти всегда в мировой истории.

Вот почему и Крестовые походы, во время одного из которых была разграблена колыбель христианства, город Константинополь, и насаждение христианства огнем и мечом, и индульгенции, и череда многолетних и крайне кровопролитных войн – это тоже не только просто западная, но и западнохристианская история, принявшая наиболее резкие проявления активного западноевропейского духа. И отношение к массам как к покорной пастве, и прямое участие церкви в государственных делах – это тоже западнохристианская история.

Сегодня европейский дух стал заметно мягче. После Второй мировой войны Западная Европа передала пальму первенства новому геополитическому лидеру – США. В том числе и по этой причине сегодня, по сути, прекратились военные конфликты внутри Западной Европы, наметилась тенденция укрепления сообщества европейских государств. Поиск путей европейского единства был объективно неизбежен перед лицом нарастания мощи современных социальных образований, действующих на мировой арене. Многолетнее противостояние США и СССР в конце XX века тоже сыграло свою роль в этом процессе, направив Европу на дорогу коллективного развития. Да и конфликтовать-то теперь военными средствами особенно стало незачем – многие нити мировой власти стали интернациональными, новый и более мощный узел этих нитей находится теперь в США, огромные финансовые средства «крутятся» теперь около этого центра.

Но, разумеется, о полном единстве европейских государств говорить преждевременно. Мирное сосуществование – это одно, но полного объединения многие совсем не хотят. Исторические традиции, дух индивидуализма и национальные «особенности» продолжают играть важную роль. Отдав США пальму первенства, Западная Европа не могла не передать им глубоко въевшуюся в нее идею – идею мирового господства. При этом сама она от этой идеи почти отрешилась.

Перейдем теперь к перечислению характерных признаков, в наибольшей степени присущих европейской культуре, дополнительно освещая и те из них, о которых мы говорили выше:

1. Сильно развитый дух предпринимательства и приобретательства, высокая степень научно-технического развития, что обеспечивает достаточно высокий и комфортный уровень жизни европейского населения, заметно превышающий среднемировой уровень.

Здесь действительно творческая личность может с большей вероятностью добиться реализации своих талантов, чем личность, проживающая в ряде других регионов мира. В западной культуре присутствовала и продолжает присутствовать объективная надобность в людях подобного сорта. Несмотря на препоны различного характера, люди такого рода, как правило, востребуются обществом. Не случайно Запад долгое время был настроен на опережающее развитие в самых различных сферах бытия, от науки и техники до изобразительного искусства и философии. И надо определенно сказать, что в этих сферах он сделал очень много.

2. Индивидуализм является вторым основным базисом общеевропейского духа. Как следствие этого базиса именно в западноевропейской культуре мы наблюдаем высокое развитие отношений собственности. Скрупулезная детализация многих и многих ситуаций в области собственности – вот поистине конек Запада. Равенство и свобода здесь понимаются прежде всего как возможность самых различных проявлений личности с целью приобретения ею собственности.

3. С этими двумя «постулатами» связана еще одна черта. Этой чертой является беззастенчивая, нравственно вполне оправдываемая, максимально возможная эксплуатация всего внешнего и чужого. Такого активного проявления духа колонизаторства, который наблюдался у целого ряда европейских государств, в истории человечества можно отметить не так уж и много.

4. Из этих качеств легко выявляется набор вторичных признаков, к которым бесспорно принадлежат следующие: напористость в достижении цели, практичность, умение руководить и одновременно умение подчинять себя определенным социальным требованиям.

Эти вторичные признаки позволили с течением времени выработать в человеке Запада способность выстраивать довольно сложную и многоплановую социальную иерархию, причем не только выстраивать, но и подчиняться ей. При всем при том непосредственное исполнение тягот этой иерархии (трения с законом, подчинение ряду прямых ограничений и т. п.) является не таким уж и обременительным для законопослушных граждан. Развитие индивидуализма отодвигает общественное на второй план, заставляя уделять личностным свободам заметно большее внимание. На Западе социальность не является доминирующей, она в большей степени заключается в лояльном отношении к власти при условии обеспечения этой властью целого набора индивидуальных свобод.

При этом западный индивидуализм не является, если так можно выразиться, индивидуализмом полным. К тому же он существенно отличается от индивидуализма человека Востока (да, да, восточный индивидуализм тоже имеется, хотя он и другой). При поддержании целого ряда личностных свобод человек Запада продолжает жить в окружении людей (коллеги по работе, начальники, подчиненные, соседи-знакомые, члены семьи и т. п.), окружении довольно тесном, по сути держащем каждую отдельную личность под неявным, но неусыпным контролем. То, как человек ведет себя в этом окружении, то, какого мнения о нем будет это окружение, во многом определяет и его индивидуальное бытие. Он обязан следовать сложившимся нормам своего окружения, иначе оно ему быстро отплатит, и отплатит довольно болезненно для него.

Так что говорить о том, что человеку Запада присущи безграничные формы индивидуализма, совсем не следует. Здесь скорее мы имеем дело со своеобразным западноевропейским «социальным индивидуализмом», с одной стороны, очень четко расставляющим людей по своим социальным уровням, а с другой – дающим им жить внутри этих уровней с определенным и довольно четким перечнем полагающихся этому уровню свобод, разумеется, при условии исполнения этими людьми столь же определенных требований.

В связи с этим будет полезным отметить еще один момент. Многие первичные христианские догматы не очень-то хорошо стыкуются с вышеизложенными характеристиками-признаками человека Запада. То есть здесь мы можем наблюдать пример некоего противопоставления положений раннего христианства и западных установок. Приведем некоторые наиболее заметные из этих противопоставлений-нестыковок, которые, как говорится, лежат на поверхности:

1. Тяга к личной наживе – христианское стремление к одухотворенному существованию.

2. Сильное развитие индивидуализма – указание на христианское равенство всех перед Богом, главными достоинствами человека считаются его глубокая вера и праведная жизнь среди людей, а не «индивидуалистическое потребление». В то же время индивидуализм присутствует и в христианстве, в нем есть идея личного спасения, идея вечно сохраняемой души и др.

3. Нацеленность на глубокую эксплуатацию всего внешнего, на выстраивание сложных социальных конструкций и завязывание сложных социальных связей – заметный крен первичного христианства в сторону от социальных проблем.

4. Деньги и собственность есть главные жизненные ценности мира сего – важнейшей ценностью христианина является жизнь с Богом, вера в спасение и обретение рая после смерти.

5. Склонность к демонстрации своего социального превосходства – духовная претензия на то, что социальный уровень не является существенной характеристикой личности перед лицом Бога.

Такие нестыковки, пусть проявляемые сегодня в меньшей степени, продолжают наблюдаться и поныне. Стремление же к демократии служит не только результатом слияния индивидуализма и традиций европейской «разноголосицы». Не исключено, что это стремление во многом связано и с трансформацией идеи ведического равенства.

Идея всеохватности мира, присущая древней ведической культуре, дополненная идеей божественного происхождения древних ариев-русичей, скорее всего, нашла свое отражение в европейском духе в виде стремления к глобальному господству, а также в виде идеи законности эксплуатации всего внешнего и низшего.

Еще один интересный момент. Европа до сих пор представлена в виде небольших по размерам государств. Во многих других регионах мира существовали и продолжают существовать заметно более крупные образования. Там процесс объединения был давно завершен. К этого рода образованиям можно отнести США, Индию, Китай и владелицу бескрайних просторов Россию. В Европе же эффект национальных и этногенетических различий оказался очень стойким. К тому же история становления современных западноевропейских государств такова, что во времена Средневековья они строились как бы снизу вверх, посредством постепенного объединения мелких феодалов под эгидой первоначально не очень устойчивых королей. Географическая изрезанность европейского континента тоже сыграла свою роль в выращивании европейского «разноголосия».

Однако все равно ставшая теперь такой маленькой Европа перед лицом более крупных образований (смотрите на глобус) продолжает в лице Евросоюза мечтать о занятии если не лидирующего, то хотя бы почетного места в общемировой иерархии. Сегодня Европа представляет собой выпестованное веками смешение самых разных начатков самых различных народов и культур, которые и породили со временем такой богатый «многоголосием» культурный конгломерат, с одной стороны, противоречивый, а с другой – такой предприимчивый, удачливый и такой удобный для проживания.

 

3.1.3.2. США и окружение

Перейдем теперь к родному детищу Европы, к более удачливому ее потомку – США. С одной стороны, США представляют собой результат интенсификации многих рассмотренных выше и наиболее сильно проявленных качеств Западной Европы, а с другой – нечто новое. Это новое можно рассматривать как один из вариантов будущего значительной части человечества, предусматривающий совместное сожительство различных представителей различных народов в некоем экономическом, политическом, государственном и интеллектуально-культурном единстве. Даже само название «Соединенные Штаты Америки» содержит в себе напоминание не о спрессованной всеобщности, а об объединении различного. Вот, в частности, почему говорить о том, что все население США может быть охвачено понятием «единый народ», совсем не приходится. Понятием «нация» – да, понятием «народ» – нет.

Переселение европейцев на новые земли и соответствующая этому переселению интенсификация их деловых качеств во многом сформировали тот тип американца, который мы имеем сегодня. Поэтому такие качества европейца, как предприимчивость, изобретательность, наличие коммерческой жилки, напористость, индивидуализм, погоня за личной выгодой, можно распространить на типового американца без всякой натяжки.

Да и сам процесс освоения новых земель, сопровождаемый борьбой с местным населением, не мог не развить в переселенцах и их потомках такие качества, как стойкость, оптимизм, вера в победу, способность интенсивно трудиться и выживать в трудных условиях, чувство независимости, высокая степень открытости при общении с себе подобными и др. У многих американцев проявился организаторский талант. Беспрецедентная в истории человечества массовая перевозка африканцев в Америку – это тоже факт истории США. Так что протестантизм оказался под стать американскому духу, несмотря на то что католиков в США официально больше, чем протестантов. Протестантизм откровенно говорит, что успех в делах, финансовое благосостояние есть перст божий. Стремление выделиться, подняться так или иначе над массой, иметь хотя бы какую-нибудь «изюминку» является важным качеством многих американцев. У них есть очень четкий ориентир, о котором они никогда не забывают, – все в их жизни должно быть направлено на получение большей прибыли, направлено на успех.

При организации своей деловой деятельности они руководствуются рядом полезных принципов, чего в комплексе не делают многие другие нации мира. Вот этот комплекс:

• они используют гибкую систему поощрений сотрудников, многое полезное, что создается ими на профессиональном уровне, не остается незамеченным и, как правило, поощряется;

• они способны выдвинуть на необходимую должность человека действительно ценного и одаренного, прекрасно разбирающегося в сути дела, невзирая на его иерархический статус, пол, возраст, национальную принадлежность, отсутствие родственных связей и др., для них интересы дела превыше всего; хотя субординация и клановые интересы при этом тоже остаются в силе;

• они научились эксплуатировать почти все, что только можно эксплуатировать, они не гнушаются почти ничем, делая деньги подчас, как говорится, из воздуха;

• в качестве основы своего успеха при взаимодействии с подчиненными им людьми они используют не только административные, финансовые или психологические рычаги, нет, они создали свой генерирующе-продуктивный синтез, синтез науки, техники, технологии, капитала и собственного стиля социальной организации (пять составляющих современного бизнеса).

Не каждая нация может похвастаться систематическим и полноценным использованием такого ряда принципов. Безусловно, в истории сложилось много благоприятных для США моментов. Здесь можно отметить относительно слабые потери США в двух мировых войнах прошлого столетия и тот факт, что итоговыми результатами этих войн США воспользовались наилучшим образом. Все это в целом не могло не наложить отпечаток на американскую культуру.

Однако, как говорится, за все надо платить. Что греха таить, американцы «страдают» определенными недостатками. Нравственные устои типичного американца какие-то очень «плоскостные», если не сказать ординарные. Для американца все просто. Если тот или иной человек богаче, значит, он достойнее, лучше, умнее и т. п. Закон для американца есть главное мерило его поведения в обществе, не считая работы, разумеется. Американское законодательство разработано до такой степени скрупулезности, до которой оно не доросло ни в одной другой стране мира. Любую мелочь взаимоотношений между личностями и между личностью и обществом можно найти в этом законодательстве. Если личность ведет себя в рамках закона, устойчиво закрепилась на своем социальном уровне и подчиняется так называемому общественному мнению этого уровня, то она считается обществом не только достойной, уважаемой, соответствующей своему месту. Нет, сама личность полностью считает себя таковой.

Все это приводит к типизации американского человека и американского общества в целом. Возник даже сугубо американский парадокс. С одной стороны, наличие права на формально пропагандируемую индивидуальность каждого американского гражданина, само широкое развитие индивидуализма должны были бы порождать не только глубокие различия в объеме капитала и в уровне дохода. Они должны были бы порождать столь же широкий спектр различий между индивидуумами во многих иных сферах бытия, например в религиозно-нравственной сфере, в сфере духовных и культурных потребностей. Отнюдь нет, именно здесь был создан культурно-нравственный и поведенческий стереотип – стереотип типичного американца.

При всем при том американская реальность породила довольно жесткую систему стратификации своего вроде бы такого однородного, единого и демократического общества. Каждый член этого общества в своей практической жизни придерживается определенного круга, почти не выходя из него. При этом проникновение личности в вышестоящий круг считается особой удачей, в нижестоящий – настоящей бедой. Даже семьи здесь поддерживают отношения строго по рангам, ну, может быть, за исключением случаев заинтересованности в ведении каких-то особо взаимовыгодных дел или наличия очень близких родственных связей. Если, например, американец регулярно принимает приглашение от людей, принадлежащих к заметно более низкому кругу, то его собственный круг может на него «обидеться» и подвергнуть остракизму. Социальный статус каждого человека очень важен, иногда он даже более важен, чем деньги.

Автору настоящей книги припоминается один случай с его приятелем, в свое время посетившим США по случаю командировки. Этому приятелю пригласившая его фирма выделила персональную машину с шофером. Как-то после работы он решил поездить по магазинам, накупить всякой всячины. Узнав от знакомых, что в одном месте можно недорого купить нужную ему вещь, он попросил шофера отвезти его туда. Шофер отказался, дав понять, что такому господину не следует посещать магазины низкого уровня. И после паузы добавил, что если его, шофера, заметят в «таком» магазине, то ему тоже не поздоровится. Кстати, цена вещи, которую захотел приобрести мой приятель, была в этом магазине раз в 5–10 дешевле!

Американцы даже свои выходные дни нередко проводят с теми же людьми, с которыми работают. В России теперь это тоже нашло свое отражение в виде корпоративных вечеринок. В отношении же американцев этот факт служит еще одним подтверждением того, что дело для них – превыше всего и что истинный американец не способен полностью отключиться от дела даже на время отдыха. Кстати, последнее качество в плане производственной эффективности оказывается не таким уж и плохим. Оно позволило американцам выработать в себе умение напряженно трудиться и упорно добиваться поставленной цели. Не случайно американцы внешне выглядят очень энергичными, излучают оптимизм, наделены чувством собственного достоинства и независимости. Да и их белозубая улыбка кое-чего стоит.

Так что не случайно США добились статуса мирового лидера. Во многом этот статус является основой американского патриотизма. Здесь будет уместным привести изречение одного из американских сенаторов /62/: «Бог сделал нас главным организатором на свете для того, чтобы водворить порядок там, где господствует хаос….Из всей нашей расы Бог выделил американский народ как своего избранника, которому в конечном счете суждено руководить возрождением мира». Ну что же, вполне определенная позиция. Становится понятным, что тяга к мировому господству является одной из пружин американской нации. И пока эта пружина полностью не распрямится, американцы как заведенные будут усердно работать в этом направлении.

 

3.1.3.3. Государства Центрального Востока

Исторически сложилось так, что Центральный Восток оказался не только ареной борьбы самых различных сил, но и связующей цепью между Индией и Китаем, с одной стороны, и Европой – с другой. Климатические особенности этого региона способствовали в большей степени развитию торговли и скотоводства, чем земледелия. Высокая рождаемость и наличие больших по размеру пустынных и непригодных для жизни земель приводили к собиранию населения в неких локальных зонах, неких оазисах азиатской цивилизации, к развитию городов.

Многие из этих факторов, с одной стороны, способствовали развитию отношений собственности, развитию индивидуализма, а с другой – приводили к необходимости постоянного существования человека среди себе подобных, жизни его в массе. Здесь не было бескрайних просторов, пригодных для пахоты земель, здесь не нужно было осваивать новые территории, да и жизнь в теплой климатической зоне не требовала постоянного тяжелого труда для пропитания, обогрева, строительства утепленных жилищ, как это имело место в более северных районах. Поэтому здесь не было осознания особо высокой ценности каждой человеческой жизни, необходимости интенсивного труда, залога будущего прогресса, не было утонченной психологической тяги к ближнему своему и даже ко всему новому. Приверженность к своему народу, к своему родному родовому клану стало непременной составляющей жизни представителей этого региона. Здесь сложился свой самобытный баланс «общинное – индивидуальное». Здесь свое понятие коллективизма и свое понимание достоинства и чести.

Ныне многие продолжают считать, что рабство в современном западном его понимании, в понимании полного и безграничного господства владыки над рабом, возникло на Востоке. Однако это не так. Восточное рабство многолико. В /37/, к примеру, подчеркивается, с каким уважением о себе говорили янычары, называя себя «рабами великого господина», нисколько не гнушаясь названия «раб». Здесь рабство нередко не приравнивало положение человека к положению рабочей скотины, а понималось как беспрекословное подчинение вышестоящему иерарху, но подчинение не во всех аспектах бытия, а только в заранее оговоренных.

Разумеется, существовало и более жесткое, в том числе так называемое галерное рабство для инородцев и пленных. При этом надо помнить, что здесь вообще присутствует довольно четкое разграничение различных сфер существования, в том числе сферы общественной и сферы индивидуальной. Как говорят на Востоке, «левая рука не должна знать, что делает правая».

Обобщая вышесказанное, можно сказать, что в этой культуре есть пределы, не допускающие вмешательства общества в частную жизнь. И это притом, что общинная составляющая здесь очень сильно развита, она способна приобретать довольно жесткие формы.

Индивидуалистические качества этой культуры проявляются довольно четко в идее прямого общения каждого смертного с самим Богом. Идея прямой связи «Я – Бог» быстро покорила сердца миллионов людей, людей простых по природе и по образу жизни. Вот она, вершина индивидуализма, причем индивидуализма почти что уже горнего, а не просто земного. Здесь фактически признается, что каждый в состоянии находиться в общении с самим Богом. В западных же культурах личность находится все же несколько в стороне от Всевышнего, за исключением, разумеется, наиболее выдающихся в этом отношении людей (святых, праведников и др.).

Идея прямого взаимоотношения «Я – Бог» приводит к тому, что каждый истинно верующий признает себя как бы «уже с Богом». Если Я «уже с Богом», то Я должен, по сути, исполнять только два основных установления: 1) не грешить, 2) выполнять требуемые нравственно-религиозные нормы. Разумеется, при этом не возбраняется стремиться к власти и богатству. А где же «законное» место творчеству, как необходимой составляющей человеческого бытия? Власти и богатства можно добиться торговлей, эксплуатацией, личной силой, военными действиями и еще другими средствами. Творчество же, как необходимая самостоятельная составляющая бытия, в данном случае немного «повисает в воздухе». Вот почему при распространении вширь этой культуры, как правило, наблюдается прежде всего стремление научить других жить по своим законам. «Делай как я» – вот принцип, который работает здесь в большинстве случаев.

Эта культура построила свой устойчивый и самобытный мир. Здесь и повышенный практицизм (вспомним поговорку: «Сколько ни говори: «халва, халва», – слаще от этого не станет»), и глубокое развитие семейно-родовых отношений, и своя система взаимоотношений «мужчина – женщина», и простота быта. Здесь уверенность в своей правоте почти во всех без исключения случаях. Виноватый – это почти всегда кто-то другой или явный чужак. Здесь представления о рае небесном проникнуты прежде всего совершенно земными наслаждениями: сады с чистейшей журчащей водой, прелестные гурии, сладчайшая музыка, роскошные одеяния, великолепные яства и др. К тому же райские кущи тоже имеют преимущественно мужскую, а не женскую направленность. Рай для смертных без особых теологических сложностей.

Эта культура совсем не прочь распространить свое влияние на население окружающих ее территорий. И хотя вряд ли в ближайшее время такие движения окажутся очень успешными, однако единство территории этого региона, высокая плодовитость и непритязательность быта населения, заманчивая религиозно-нравственная простота являются важными качествами, определяющими силу этой культуры.

 

3.1.3.4. Россия и исторически связанные с ней социальные образования

Сегодня любят поговорить о «непознаваемом» русском духе, о нашей национальной идее, не имея ни малейшего представления от том, что это такое и из каких корней все это произошло.

Если мы вспомним, что подлинная арийско-русско-славянская цивилизация есть прежде всего ведическая цивилизация, то многое сразу встает на свои места, тогда все соображения о так называемой непознаваемости сразу исчезают. Если же мы этого не признаем, то будем вечно ловить черную кошку в темной комнате, смутно догадываясь, что этой самой кошки там и в помине нет. А ситуация с современными нашими «теоретиками», которые пытаются из чего-то чужеродного раздобыть квазисамобытные уникальности характера «россиянина», как раз и напоминает поиски отсутствующей кошки в темной комнате.

Вторая составляющая нашей цивилизации, которую для краткости можно назвать российской, заключается в том, что после ухода ведизма на наших просторах возникла отчасти прозападная, отчасти пропитанная византийским православным христианским духом Россия. Со временем эта вторая составляющая дала толчок для формирования так называемой евразийской идеи. Обе эти составляющие так или иначе находили и продолжают находить свое отражение в жизни России.

Теперь можно хотя бы в общих чертах обрисовать основные черты русского национального характера, дать представления о русском духе вообще, хотя справедливости ради надо сказать, что сегодня от этого духа мало что осталось. Итак, здесь мы имеем два источника:

• древнее, в значительной степени забытое наследие ведизма, все еще продолжающее жить если не в головах, то в сердцах многих населяющих Россию народов;

• связующее, интегрирующее и не всегда легко стыкуемое многообразие религиозно-нравственных и поведенческих норм, отражающее реализацию идеи связи «Восток – Запад», идеи христианской России, пропитанной и западным, и православно-византийским духом.

В этих двух источниках и коренятся многие так называемые загадки русской души, ее особые черты, ее «непонятности» с позиций более «гармоничных» народов.

Древние арии-русичи, как уже говорилось выше, считали себя потомками богов, то есть считали себя достойными уже по факту рождения. Всеобщего равенства во всем между абсолютно всеми людьми, живущими на Земле, они не признавали. Отголоски этого качества мы находим в еврействе, где этот дух высоты отражен в виде идеи избранности, и в неоднократном стремлении к созданию мировых империй многими потомками древних ариев-русичей, причем даже теми из них, кто вообще не считал себя таковыми. При этом практическая земная жизнь древнего ария-русича не ставилась им превыше всего, хотя и не принижалась. Бытие духа и души находилось в гармоничном балансе с мирским земным бытием. Поэтому при всей «практичности» ведизма все-таки главный его стержень находится в глубокой духовности.

Вот почему в русском национальном характере вполне уживаются такие, казалось бы, противоречивые качества, как, с одной стороны, внутреннее достоинство, благородство и даже гордость, интеллектуальный размах и широта взгляда, взлеты высокого, выходящего за рамки собственного существа и улетающего ввысь духа, щедрость, доходящая иногда до безрассудства, колоссальные творческие способности, готовность к самопожертвованию, миролюбие и, с другой стороны, практическая сметка, хозяйственность, приближающаяся к предприимчивости, стойкость к лишениям, высокие общинные качества, воинская доблесть, готовность к войне, привычка к подчинению властям и одновременно неожиданно проявляемый разгул абсолютно вольной разухабистости. Сюда же можно причислить и подчас муторные духовные поиски смысла бытия как отражение не только поистине божественной способности к глубокой духовной жизни, стремления к нахождению всеохватной правды для всех живущих, но опять же как свидетельство возвышающей душу индивидуальности.

Сюда же можно отнести и глубокое, а не показное осознание красоты, причем красоты, созданной не только в рамках своей культуры, но и чужеродной. Здесь и привязанность к родине, привязанность иногда поистине фатальная. Так, к примеру, несмотря на очень неблагоприятные условия существования русского народа в послереволюционный период, он все же поднялся на войну с Гитлером и победил его. Не случайно еще в 1941 году, задолго до победы, И. Сталин сказал о том, что русский мужик воюет совсем не за советскую власть, а за матушку-Россию.

Многие из наиболее благородных качеств русского национального характера выкорчевывались веками. При этом на освобождающемся месте происходило интенсивное насаждение чужеродных корней. Так что сегодня народные массы разобщены. В них сохраняется лишь то, что поддерживается естественной тягой к жизни. Пожалуй, только в определенных прослойках образованных людей продолжает гореть факел осмысления сложившегося положения, тяга к глубокому социальному пониманию, продолжают жить качества истинного благородства.

Несколько слов надо сказать о специфике русской национальной общинности. Это конечно же своеобразная общинность – общинность не европейского и не азиатского свойства. Корни ее уходят в древнее ведическое прошлое. Раз древние арии-русичи считали себя сынами богов, раз они сыны божий, то они просто обязаны не только для самосохранения, но и для сохранения дела сынов божиих продолжать существовать в этом мире, продолжать передавать потомкам древнее ведическое знание и сложившийся у них порядок устроения земного бытия.

Вот насколько базис ведической общинности отличается от базисов общинности европейской и центральноазиатской. Вот почему здесь возникают проявления, подчас абсолютно непонятные для человека другой культуры. Вот почему многие приписываемые русскому народу черты совсем не являются присущими ему по сути. Многие из них являются либо искажениями, либо трансформациями былого, далеко ушедшими от первоначального источника.

Так, например, великий русский писатель А. Н. Толстой в романе «Война и мир», говоря о жертвенности русского человека, сводил ее к его готовности пострадать за родину. Разумеется, идея жертвенности присуща русскому духу, однако природа ее совсем иная. С ведической точки зрения погибший за правое дело на поле брани арий-русич попадает на высшее небо. Поэтому для него его личная земная жизнь не являлась таким уж бесценным сосудом, каким она является, к примеру, в системе ценностей человека Запада. Но это совсем не означало, что жертвенность хороша сама по себе. Нет, главной целью было одержать победу над врагом. Одержать в том числе и для того, чтобы обеспечить развитие ведической цивилизации, а не просто благодаря личной жертвенности «выгодно» попасть на верхнее небо, спастись и т. п. А уж Ф. Полетаев, выведенный в этом романе как подлинно русский человек, таковым конечно же не является, он есть отражение человеческой слабости, отражение падения исконно русского духа.

Достоевский еще более глубоко и с высоким мастерством отразил в своих произведениях утрату былого русского духа у городской части населения России XIX века. Он показал, насколько глубоко западное мировоззрение проникло в население России. Эта бездна стала открываться перед взором наиболее чутких умов задолго до рокового 1917 года.

Вот к каким деформациям привела Романская эпоха, выраженным в произведениях очень талантливых людей. Истинная же общинность русского человека базируется конечно же не на этих упаднических или пассивно-созерцательных столпах. Она исходит из вполне определенного религиозного, нравственно-поведенческого и этногенетического базиса. Характерные черты этой общинности мы подробно излагали в разделе, посвященном ведизму.

Да, последние столетия основательно повыбили многое из нашего былого наследия, уничтожили немало здорового и полезного. Поэтому хочется сохранить хотя бы то, что осталось, причем сохранить не только в качестве древнеустаревшей, полузабытой и слабоосознаваемой традиции. Нет, хочется наполнить эти традиции глубоким смыслом. В заключение будет нелишним добавить, что сегодняшние так называемые новые русские ни новыми, ни русскими не являются. Новыми не являются потому, что такая «новизна» началась уже очень давно. Русскими не являются потому, что все они разыгрывают исключительно западные сценарии и живут по западным канонам. Все они есть наносные продукты инородных культур.

Как ни прискорбно говорить, современная Россия представляет собой довольно рыхлое социальное образование, в котором одни сводят концы с концами, а другие, не очень-то утруждая себя трудовой деятельностью, ворочают миллионами, нередко откровенно и без негативных для себя последствий переводя свои капиталы за рубеж. Заметного и сильного социального единства в этих условиях нет, есть лишь разрекламированное подобие его. Проводимые сегодня культурно-нравственные подвижки пока слабоваты, чтобы осуществить цивилизационный российский всплеск. В этих условиях открытый или закамуфлированный индивидуализм – наиболее сильная составляющая российского бытия представителей различных слоев населения. Да и о каком цивилизационном всплеске можно говорить, если в XX веке многие наиболее сильные, здоровые и социально активные представители русского народа были повыбиты сначала в бессмысленной Первой мировой войне, затем в эпоху революций 1917 года, потом в прорве Гражданской войны, в периоды репрессий и, наконец, в ужасной по масштабу потерь Второй мировой войне. Кстати, и сегодня при отсутствии значительных войн пока не происходит заметного роста коренного населения России (беспрецедентный для России факт).

 

3.1.3.5. Страны Большого Востока

К странам Большого Востока следует причислить прежде всего Китай, Японию, Индию, Корею. Эти страны сегодня пока не выступают единым фронтом, их культура значительно отличается друг от друга, население живет не в одной климатической зоне. Однако у них есть нечто общее. Все они находятся на подъеме, все они, если так можно выразиться, проснулись для цивилизационного прыжка, и проснулись сравнительно недавно. Это молодые социальные образования, быстро набирающие обороты в общемировой гонке.

Начнем с Китая, наиболее мощного из государств этого конгломерата. За последние столетия Китай испробовал много дорог. В результате усвоил одно – надо крепко стоять на своих собственных ногах, не поддаваться на происки всевозможных иноземных реформаторов. Пример СССР, разложившегося в итоге на части, не представляющие теперь былого величия, явился для Китая, наверное, наиболее показательным. Следует определенно сказать, что современный рывок Китая связан с ранее сложившейся в народных массах системой национальных ценностей. Хотя и пример достижений Запада не мог здесь не оказать заметного влияния.

Отметим наиболее существенные свойства китайского национального характера, позволяющие сегодня довольно уверенно смотреть китайскому народу в будущее:

1. Признание авторитета высшей государственной власти. Это свойство издревле присуще китайскому народу, из него проистекает почти подсознательное стремление народа к порядку, к устроению земной гармонии, а не к хаосу. Верховенство национальной власти здесь почти всегда признавалось законным. И дух конфуцианства как нельзя лучше соответствует этому качеству. Отсюда же произрастают корни наследуемой поколениями авторитарной власти, приверженность к заметному структурированию власти. Дело доходит до помпезного преклонения перед крупными иерархами. Однако при всем при том здесь не ощущается рабства в его европейском понимании.

2. На передний план в китайском национальном характере выступает еще одно качество, которое заключается в признании правильности своего пути развития, в правильности устроения Поднебесной. Китайцы издревле относились ко многим народам, окружающим Поднебесную, с некоторым предубеждением и даже как к дикарям. Способность к массовой мобилизации населения в случае принятого верхами решения поэтому является свойством, издревле присущим китайскому национальному характеру. Великая Китайская стена является наглядным, хотя далеко не единственным подтверждением этого свойства.

3. С религиозной точки зрения все мироздание понимается как строго иерархическое. Более того, небесное устроение рассматривается как некое отражение, даже как слепок с земного. Тот человек, который достигает высокого уровня иерархии на земле, согласно китайским представлениям, получит в посмертии соответствующее «место» и на небе. Считается также, что в земном мире рядом с живыми людьми «проживают» многие духовные сущности: духи лесов, озер, полей, речек и др. Они отчасти принадлежат и земному миру. То есть небо и земля здесь как бы слиты воедино, составляют две ипостаси бытия, плавно перетекающие друг в друга. Предки также являются одним из важных связующих звеньев мира земного и мира горнего. Культ предков вообще очень широко развит в Китае.

4. Китайский коллективизм тоже особого рода. Он базируется на неизбежном проживании каждого человека среди великого множества себе подобных. Этот коллективизм включает и осознание себя как недолго живущей частички мироздания, и как члена своего рода, и как элемента общества, охватываемого Поднебесной. Каждый человек здесь понимается как личность, но совсем не как независимый индивидуум, пытающийся отгородиться от общества.

5. Еще одно китайское качество надо отметить. Это нацеленность общества в целом прежде всего на внутреннее устроение Поднебесной, а только потом уже на все то, что происходит за ее пределами. До самого последнего времени это было именно так.

6. О развитом веками китайском трудолюбии знают почти все.

Во многом благодаря проявлению этих качеств Китай сегодня находится на подъеме, интенсивно развивается и стремится занять достойное место в общемировой иерархии.

Теперь перейдем к Японии. Многое из того, что характерно для Китая, применимо и к Японии. И все же следует выделить те качества японцев, которые проявляются наиболее сильно:

1. Почти всем японцам присуще чувство собственного достоинства, чувство, живущее в них вне зависимости от их социального статуса. Поскольку это чувство, как говорится, глубоко засело внутри каждого японца, то они склонны предполагать его и в любом другом человеке. Поэтому японцы, как правило, предельно аккуратны в общении, выдержанны и крайне вежливы. «Не потерять своего лица», не нанести оскорбления – вот главный принцип их общения. Оскорбление здесь считается страшным преступлением. В веках истории японцы сумели развить в себе и высокое чувство долга, и преданность делу, и стремление тщательно сберегать свою репутацию. Многие древние традиции сохраняются здесь в почтительной неприкосновенности.

2. Ограниченность жизненного пространства при наличии высокой плотности населения неизбежно привела к развитию бережливости и чувства самоограничения. Умение довольствоваться малым – вот японское национальное кредо. Не случайно здесь высокой добродетелью считается способность отказываться от наслаждений в пользу общества, рода, клана. Так что знаменитые камикадзе есть вполне естественный продукт японской культуры.

3. Японцы по своей природе, однако, очень эмоциональны и чувствительны, способны к утонченному пониманию искусства, иногда склонны к очень горячему выплеску своих чувств. Правда, в общественных местах они, как правило, умеют владеть собой, способны хладнокровно оценить ситуацию и вовремя обуздать свою горячность, подчинить себя общественной дисциплине. Личное стремление выделиться здесь не поощряется, японцы в большей степени рассчитывают на свой профессионализм и зоркий протекционизм верхов.

Индийский национальный характер в значительной степени уже был рассмотрен в разделе, посвященном индуизму. Говоря же об индийцах более широко, необходимо отметить следующее.

А. В Индии присутствует богатый спектр самых разнообразных религий, теорий и идей, какого не встретишь, пожалуй, ни в одной другой стране мира.

Б. Индия сейчас на подъеме и всеми силами, пытаясь не участвовать в военных конфликтах, старается занять если не передовые, то далеко не последние места в мировой иерархии. Это стремление заметно формирует современный индийский национальный характер.

О Корее мы отдельно говорить не будем, национальные черты ее народа в большой степени определяются географической близостью Кореи с Китаем, их единым во многом прошлым.

Говоря же о Востоке в целом, нужно отметить следующее:

1. Коллективизм Востока по своему базису и по содержанию заметно отличается от коллективизма Запада. Причем если о западном мире можно говорить как о нечто едином и завершенно сформированном, то мир Востока более многолик и многозначен. Во многом это связано с существенными различиями восточных религиозных конфессий.

2. Соответственно этому и проявления восточного индивидуализма могут быть столь же различными как по своему духовному содержанию, так и по уровню активности. Здесь и чувство самоуважения, и осознание своей высоты при личном обращении к богу (или к высшим силам), и фанатическая жертвенность, и исключительное признание собственной правоты, и крупные массовые деяния (хадж в Мекку), и всепоглощающая индивидуальная духовность, и самоотречение от мира в виде буддийской нирваны.

3. Важным качеством Востока следует признать способность его населения довольствоваться малым, способностью руководствоваться общинными нормами личного потребления. Издревле китаец мог довольствоваться горсткой риса да парой овощных плодов и весь день работать в поле, а в эпоху арабских завоеваний мусульманин-первопроходец мог съесть лепешку и целый день находиться в седле. В значительной мере подобное продолжает жить и сегодня. Так, индийцы до сих пор практически не едят мясо, очень редко – рыбу, делая основной упор на земледельческие культуры да на молочные продукты. Среди многих народов Центральной Азии существует запрет на прием в пищу мяса некоторых видов животных и на употребление алкогольных напитков. Хотя, если взглянуть правде в глаза, нельзя не сказать, что высокопоставленные иерархи ряда стран Востока нередко совсем не старались ограничивать себя подобным образом и позволяли себе жить в роскоши. Так что это качество более присуще низовым массам.

4. Еще одним качеством Востока следует признать то, что какими бы персонифицированными ни были те или иные государственные, политические или экономические решения, принимаемые теми или иными иерархами, они всегда в значительной степени будут опираться на позицию широкого окружения этого иерарха, а то и на позицию всего народа в целом. Здесь личное умеет уживаться с сильным общинным воздействием. Это можно почувствовать и в учении Магомета, и в индуизме, и в конфуцианстве. Не случайно, что в ряде стран откровенно проявляемое желание выделиться у той или иной личности подлежит общественному порицанию.

 

3.1.3.6. Государства Африки

Современная наука сегодня говорит о том, что африканский континент являлся в древности пракультурой значительной части человечества. Генетические признаки африканской расы стали находить далеко за ее пределами, в Индокитае и даже у аборигенов Южной Америки. Однако развитие этого региона в последние тысячелетия шло существенно медленнее, чем развитие других регионов земли. И только там, где те или иные части африканской территории вовлекались в сферу интересов других регионов, население этих территорий проявляло большую активность. Наглядным примером здесь может служить Средиземноморское побережье Африки.

Среди характерных признаков этой культуры можно отметить следующее:

• относительно невысокие темпы технического развития;

• сильно выраженный консерватизм в месте своего первоначального существования; однако при перенесении африканской культуры на другую почву она не очень-то изолируется от других;

• отсутствие явных устремлений в сторону культурной или религиозной экспансии;

• по-своему довольно гармоничное взаимодействие с окружающей средой, создание фона самодостаточности бытия с периодически проявляемой способностью к импульсивным действиям, к экстазу, к порывистости и резкости; заметен потребительский акцент.

Разумеется, на лидерство мирового уровня такие характеристики работают довольно слабо.

 

3.2. Оценка современного состояния основных религиозных учений

В данном разделе сопоставление религиозных учений будет проводиться на базе оценки их стратегических качеств. Стратегическими качествами будем называть такие качества, которые обеспечивают живучесть и устойчивость религиозного учения, обладают высокой позитивной направленностью, отличаются теологической правильностью основных положений и соответствуют требованиям построения здорового будущего. Такую оценку будет полезно выполнить хотя бы для того, чтобы увидеть, насколько то или иное учение способно разрешить задачи настоящего и будущего.

В связи с этим нелишне будет еще раз напомнить, что представляет собой религия как общественное явление, почему она нужна людям и что она, вообще говоря, им дает в социальном плане. Приведем только несколько доводов:

• религия, как правило, обещает воздаяние человеку в будущем, в том числе в его посмертии, что, как минимум, способствует снижению социального напряжения, смещению интересов в область метафизики, духовному уходу от трудного и подчас мучительного настоящего, способствует более стойкому перенесению тягот бытия;

• религия так или иначе приводит к возникновению «эффекта избранности» наиболее горячих ее сторонников, это дополнительно способствует их сплоченности с образованием некоего единства, отделяя сторонников от моря остальных людей;

• религия в целом ряде случаев дает власть имущим прекрасные возможности в плане подчинения народных масс, организации их на нужные власть имущим деяния, она, как правило, способствует выстраиванию иерархической государственной пирамиды;

• религия во многих случаях служит средством обоснования величия (иногда надуманного) властных иерархов и даже всей государственной системы в целом;

• религия есть общемировое явление, присущее практически всем ветвям человечества; она может стать мощным фактором как развития, так и застоя, как взлета, так и гибели.

 

3.2.1. Таблицы сопоставительного анализа религиозных учений

Полезно составить таблицу стратегических качеств религиозных учений, разбив эти качества на группы. Первая группа будет включать в себя такие качества, которые объективно существуют в человеческом обществе и служат основанием для возникновения и поддержания в мире той или иной религии. Вторая будет группой чисто теологического плана. Она характеризует то или иное учение с точки зрения правильного теологического подхода к окружающему нас миру, к человеческой природе и мирозданию в целом. Третья группа определит уровень позитивной направленности того или иного учения, нацеленность его на такие деяния, которые напрямую способствуют развитию как отдельной личности, так и общества в целом. Четвертая группа охватывает качества сугубо практического плана. Она будет характеризовать ту или иную религию с точки зрения ее реальной силы в современном мире, ее устойчивости и живучести.

Оценку будем производить по пятибалльной шкале. Разумеется, такая оценка не будет претендовать на высокую точность, однако качественный анализ она поможет провести.

В таблице № 1 данной главы представлен перечень разбитых на группы стратегических качеств (их всего 40) рассмотренных выше религиозных учений. В нижней части каждой группы качеств приведены осредненные показатели для каждого из учений данной группы.

Поскольку при итоговой оценке современного состояния того или иного учения простое суммирование данных показателей следует считать не очень-то корректным, то каждой группе качеств присвоен свой коэффициент весомости. Было бы неразумным считать более значимым в плане итоговой оценки современного состояния какого-либо учения наличие большей величины осредненного показателя группы 2, чем группы 4. Можно находиться на самой вершине теологической истины, но при этом не обладать социальной силой. Поэтому в таблице № 2 представлены результаты сопоставления реальной мощи религиозных учений, выполненные как с учетом осредненных показателей их стратегических качеств А; для четырех групп, так и с учетом принятых для оценки коэффициентов весомости Kвi.

Таблца № 1. Стратегические качества основных религиозных учений

Таблица № 2. Оценка современного состояния основных религиозных учений

Теперь можно приступить к анализу таблицы № 1.

Начнем с 1‑й группы. Результаты показывают, что многие религиозные учения обладают довольно прочным объективным базисом своего существования, хотя история и расставила эти учения не совсем по тем местам, как того требует этот базис. Многие религиозные учения имеют в этой группе более чем удовлетворительную оценку, осредненные показатели стратегических качеств А; оказались довольно высокими. «Хорошистами» здесь являются две религии – ислам и ведизм. Несколько неожиданный для многих результат. К «хорошистам» ближе всех приближается католицизм. Нельзя не отметить и «выпадающую точку» в этой группе, имеющую оценку, равную 2. Такой «точкой» оказался буддизм, оказался несмотря на то, что это учение обладает вполне определенной нишей, выделяющей его из массива других религий мира.

Теперь о коэффициенте весомости для этой группы. Историческая судьба ведизма является наглядным примером того, что обладание добротным объективным базисом само по себе еще не гарантирует выживаемости религии в веках истории. Так что для этой группы качеств было выбрано значение Kgj, равное 0,2.

Вторая группа качеств, группа теологического плана, демонстрирует в целом более высокие средние оценки, чем первая. «Двоечников» здесь вообще нет, да и уверенных «хорошистов» побольше. Ими оказались протестантизм, индуизм, конфуцианство и ведизм. Однако поскольку социальная значимость теологической стройности и глубины, всеохватности и теоретической правильности в настоящее время не рассматривается в качестве необходимейших условий существования религии, то соответствующий этой группе коэффициент весомости Kgj выбран наименьшим Kgj = 0,1. Что говорить, если сектантство и мракобесие, движения извращенцев и сатанизм сегодня распространены в ряде таких стран, которые считают себя цивилизованными. То есть прореха современного мира, а не чисто религиозная вина.

Третья группа качеств демонстрирует заметную степень дифференциации. В этой группе четко выделяется большая группа «троечников», к которым относятся религиозные учения западного толка, а также учения азиатского происхождения, напрямую контактирующие с Западом и даже в значительной степени пропитавшие его своими идеями. Столь же четко выделяется и группа «хорошистов», причем, что очень важно, «хорошистами» оказались религиозные учения восточного толка, напрямую не контактирующие с Западом, а также ведизм.

Так на каком же конце земного шара, позвольте вас спросить, можно усмотреть более позитивную социальную направленность, на западе или на востоке? К сожалению, при оценке современного и особенно будущего состояния того или иного религиозного учения критерий позитивной социальной направленности не является особо значимым. По крайнем мере, он совсем не однозначно определяет место этого учения в современных движениях человечества. Поэтому коэффициент весомости третьей группы также был взят Kgj = 0,2.

Четвертая группа качеств позволяет нам в целом оценить реальную мощь религиозного учения в современном мире, его устойчивость и живучесть. Показатели этой наиболее «практической» группы для нашей оценки являются наиболее значимыми. Поэтому этой группе был присвоен максимальный коэффициент весомости Kgj = 0,5. И хотя все оценки в этой группе для рассматриваемых учений не превосходят «четверки», все же можно выделить бесспорных лидеров этой группы. Их четыре: протестантизм, ислам, иудаизм и конфуцианство. Причем иудаизм получил наивысшую оценку, равную 3,73. Это интересный и довольно важный результат. Он тем более важен, что во всех других группах иудаизм, скажем так, оценками не блещет. В список «двоечников», то есть аутсайдеров, попали и православное христианство, и буддизм, и индуизм. Эти религиозные конфессии если и не сдают своих позиций, то и не очень-то усиливаются. Бесспорным же аутсайдером этой группы стал ведизм. В связи с этим нельзя не отметить, что в других группах ведизм показал очень высокие результаты.

Рассмотрим теперь таблицу № 2, итоговую таблицу для оценки современного состояния религиозных учений, оценки стратегической значимости каждой религии в общемировом балансе религиозных сил нашего времени. Сразу бросается в глаза, что ни одно из религиозных учений при итоговой оценке не «дотянуло» до четверки. Это говорит о том, что ныне чисто религиозная деятельность хотя и играет заметную роль, но все же не является столь уж определяющей в социальном мире. Процесс секуляризации продолжает делать свое дело и сегодня.

Из таблицы № 2 следует, что наиболее высокую итоговую оценку (в среднем равную 3+) получили протестантизм, ислам, иудаизм, конфуцианство. Такой результат связан прежде всего с присвоением четвертой группе качеств высокого значения коэффициента весомости. Более слабыми показателями обладают православное христианство, буддизм, ведизм. Их оценки либо близки к 2, либо заметно менее 2. Насчет ведизма все понятно, ведизм получил самую минимальную итоговую оценку в четвертой группе качеств. То, что буддизм оказался в этой же категории «двоечников», тоже довольно понятно, его социальная пассивность известна.

А вот то, что православная ветвь христианства оказалось в кругу довольно слабых религиозных конфессий, может вызвать у многих людей, проживающих в России, не очень благоприятную реакцию. Но что поделаешь. Ведь если мы положа руку на сердце сопоставим сегодняшнюю реальную мощь православных церквей с организационными структурами и их человеческим «наполнением» других религиозных конфессий, то вынуждены будем признать, что итоговая оценка 2,66 (все же больше «неуда») соответствует действительности. Эта оценка не надумана, с ней надо считаться, какой бы прискорбной она ни казалась некоторым из нас.

Совсем не случайно, что приверженцев православной ветви христианства в мире насчитывается сегодня около 150 млн человек, тогда как католиков – более миллиарда, мусульман – тоже около того. А сколько в мире китайцев, так или иначе являющихся последователями конфуцианства? Точно не одна сотня миллионов человек. Да и индусов тоже заметно больше, чем православных христиан. В ХУШ – XIX веках и в начале XX века ситуация в православной ветви христианства была иная. Но что было, то прошло.

Из всех христианских ветвей наиболее высокую итоговую оценку получил не католицизм, а протестантизм, религия, которая в наибольшей степени соответствует западному духу. Такая оценка опять же не случайна, поскольку протестантизм не только в четвертой группе получил высокую оценку, он и в других группах (1, 2 и 3) имеет такую же оценку.

Общий вывод, который мы должны сделать на основе этих данных, сводится к следующему. Доминирующими религиозными учениями, оказывающими наиболее сильное влияние на общемировые процессы, сегодня являются четыре: протестантизм, иудаизм, ислам, конфуцианство. Именно их взаимодействие, скорее всего, будет определять в ближайшем будущем основные направления общемировой религиозной динамики.

 

3.2.2. Нужна ди религиозная динамика

Прежде чем говорить о религиозной динамике, следует ответить на один важный вопрос: а нужна ли эта самая динамика в принципе? То есть нужно получить ответ на вопрос, нужны ли вообще какие-либо религиозные изменения, насколько они представляют собой объективную необходимость? Этот вопрос напрямую связан с другим вопросом. Должны ли заложенные еще в глубокой древности те или иные религиозные догматы, ритуальные нормы находиться и поныне в своей полной неприкосновенности, продолжая оставаться актуальными и по сей день?

Ежели считать, что человечество есть живой организм, а не окончательно закоснелая структура хотя бы в чисто социальном плане (идеи подобного рода уже существуют, см., например, /85/), то и религиозные формы его бытия (выскажемся здесь так) должны изменяться со временем. Мировая история такие изменения регулярно нам демонстрирует. На месте древних религий возникают новые, которые в свою очередь если не заменяются впоследствии еще более молодыми своими собратьями, то по крайней мере испытывают заметную, иногда радикальную трансформацию. Нередко от «старых» религий отпочковываются вполне самостоятельные ответвления, которые, с одной стороны, содержат внутри себя ряд новых идей, а с другой – продолжают опираться на старый теологический и ритуальный багаж.

На последнем факте обычно и строят свои возражения многие наиболее рьяные сторонники религиозной ортодоксии, то есть религиозные консерваторы. Они полагают, что древность дала нам истинное откровение, которое с течением времени мы по своему неразумию и неверию утратили, что и привело к ряду негативных явлений. Поэтому, по их мнению, следует вернуться к самым-самым истокам религиозной мысли и там черпать истинную мудрость. Вполне однозначная точка зрения. Но правы ли они, а если правы, то в какой степени?

Прежде всего, как мы уже установили ранее, таким самым древним учением (из всех ныне обозримых), следуя логике, должен стать ведизм, а не какое-либо другое учение. Однако поворота в сторону ведизма сегодня что-то не наблюдается. Именно позже возникшие учения претендуют на пальму первенства глубокой древности, что должно считаться подтверждением их глубокой мудрости. Вполне в духе времени, но далеко от истины.

Подойдем к этому вопросу с теоретических позиций. Предположим, что действительно все основные положения какой-либо наиболее древней религии – самые верные, а все последующие изменения являются лишь поздними искажениями истины. Тогда что нам, современникам, брать и переносить в наше настоящее из глубин древности? Неужели абсолютно все?

Вряд ли. Уж по крайней мере не все то, что входило в древнюю практику ритуальных действий. Трудно себе представить, что полное соблюдение ритуальных установлений уместно в настоящее время. Даже те древние материалы, которые применялись для ритуалов в глубокой древности, мы вряд ли сможем воспроизвести. Вспомним здесь для примера хотя бы о небезызвестном напитке сома. Да и уровень, и направленность знаний, которыми обладал человек древности, значительно отличаются от уровня и направленности знаний человека сегодняшнего дня. Поэтому и религиозные формы, в которых жили люди того времени, обязаны отличаться от форм современности. Это относится и к архитектуре религиозных сооружений, и к обряду жертвоприношения, и к использованию огня в ритуальных целях, и ко многому другому. Идея принесения жертвы в виде заклания живого существа и даже убийства человека довольно активно присутствовала ранее в культах ряда религий. Сегодня эта идея нередко уже не рассматривается в качестве особо достойной. Идея обитания бога или богов на облаках (то есть в непосредственной близости от земного покрова) сегодня всем кажется чрезмерно архаичной и далекой от реальности, чего совсем нельзя сказать о далеком прошлом.

Итак, перенесение первозданного религиозного багажа древности в полном объеме в настоящее время не является необходимостью. Вот почему почти каждая новая эпоха «очищает» старый религиозный багаж от всего ей не подходящего. Ортодоксальный же бескомпромиссный консерватизм есть дорога к архаизации учения, к несоответствию его с духом времени и может дать некий укрепляющий эффект (исключительно в пользу этой конфессии) лишь при наличии сильно развитой идеи избранности его адептов, мощной социальной поддержки и основательно закрепленной среди масс идеи великой и преобладающей благости прошлого.

Таким образом, заложенные еще в глубокой древности те или иные религиозные положения и ритуальные нормы совсем не обязательно следует оставлять в полной своей неприкосновенности, совсем не обязательно безоговорочно переносить в наше время. Но что-то все-таки должно оставаться в веках истории? Да, должно. Должен оставаться основной теологический фундамент, причем не только тот, который определяет религию как таковую, но и тот, что выделяет данное учение из сонма других учений. При этом лицо каждого учения приобретает ясность, все его достоинства и недостатки становятся более заметными. Возможно, именно поэтому некоторые религии любят так искусно зарывать свою суть в ворох заманчивой архаики.

Итак, мы приходим к следующему выводу. Необходимо смелее поднимать пласты древней истории, в том числе пласты древних религий. В этих пластах могут находиться очень ценные зерна. В то же время необходимо очищать эти учения от элементов чрезмерной архаики, преобразуя наиболее важные и полезные идеи древности к виду, в лучшей степени соответствующему духу времени. К поздним наслоениям при этом следует относиться с настороженностью, памятуя о том, что они могут явиться следствием не только здоровой трансформации, но и следствием упрощения, переделкой на потребу власть имущих и т. п.

Необходимо выделять из всего новорожденного свежие и здоровые религиозные идеи, которые могут оказаться крайне полезными. Если считать, что мы находимся под покровительством горнего мира (вполне здоровая идея), то это должно означать, что в нашем стратегическом развитии, в наших цивилизационных движениях этот горний мир хотя бы в какой-то степени заинтересован. А раз так, то что-то из всего новорожденного должно быть полезно, совсем не обязательно должно быть исключительно негативным. Раз так, то и привнесение принципиально новых религиозных идей, и восстановление старых можно по меньшей мере рассматривать как поиск, поиск здорового религиозного развития. То есть религиозная динамика необходима, закоснение же чревато большими неприятностями.

Вот как сказано об этом в /6/: «Проблема развития религии – это постоянная проблема человечества. Окончательного решения этой проблемы не будет никогда, иначе движение человеческой мысли умрет».

Итак, религии, как одной из важнейших сфер человеческого бытия, должны быть присущи не косность и законсервированный примитивизм, а развитие, адекватное следование веяниям времени, развитию науки и техники, изменениям условий человеческого бытия.

 

3.2.3. Основные религиозные задачи и критерии здоровья

Одним из наиболее важных требований как настоящего, так и будущего применительно ко всем без исключения религиям является требование обеспечения их здоровья. Но что под здоровьем понимать? По каким критериям следует оценивать уровень их здоровья? Ранее мы этого вопроса уже касались, теперь хотелось бы более четко сформулировать основные критерии здоровья, а затем ответить на вопрос, в какой степени то или иное учение им соответствует.

Сформулируем эти критерии:

1. Степень теоретической проработки: логичность, стройность, гармоничная завершенность, простота, глубина, всеохватность.

2. Практическая нацеленность на позитивные действия: на выращивание качественного потомства, на выдвижение лучших, на организацию общей достойной жизни, на требование трудовой деятельности от каждого человека, на поддержание мирной жизни и т. п.

3. Выращивание внутренней убежденности самого человека в правильности своего учения; эта убежденность должна быть глубокой и не опираться только на душевные движения, побуждаемые страхом (смерти, адских мук и т. п.), стремлением к индивидуальному посмертному спасению, поиском удобных «средств» искупления грехов, простым соблюдением традиционных ритуальных установлений в кругу своих родных и знакомых, безволием, рабским смирением и т. п.

4. Степень «солнечности» учения, то есть направленность его на радость, счастье, успех, на испытание чувства гордости за величие совершенных деяний, на достойное существование и т. п.

5. Степень соответствия характерным свойствам того или иного народа, в котором распространено данное религиозное учение и который оно окормляет.

6. Признание недопустимости любого сильного угнетения, как явного, силового, неэкономического, так и скрытого, завуалированного, экономического.

7. Нацеленность на глубокое и широкое развитие народных масс.

8. Активная и бескомпромиссная борьба со Злом.

9. Способность к внутреннему динамическому развитию под влиянием требований времени, к отказу от наиболее архаичных ритуальных форм и теологических догматов.

В принципе этот перечень можно было бы расширить, включив в него и другие критерии. Однако мы этого делать не будем. Не будем, во-первых, потому, что выдвинутые критерии являются наиболее общими, их можно применить к абсолютно всем религиозным учениям. А во-вторых, потому, что многие иные критерии, скажем так, не отличаются полной ясностью и не всегда выглядят абсолютно бесспорными. Приведем один пример. В ряде учений выражено требование любви к ближнему своему, которое понимается нередко как требование «любви к любому». Но как мы уже говорили ранее, любовь к любому не является по сути любовью как таковой. Благожелательное расположение по отношению к любому человеку вполне допустимо и даже может быть признано за аксиому, а вот любовь – это уже совсем другое чувство, рангом много-много выше первого. Любовь всегда избирательна, иначе это не любовь, а нечто другое. Что уместно богу (или богам), не может быть распространено на любого человека, как не может быть распространено на животное то, что уместно человеку. Общий принцип иерархии действует здесь неукоснительно, как действует он везде и всегда. Любовь с высоты бога (или богов) есть особая любовь, она есть любовь, немного напоминающая нашу любовь к животным – малым мира сего. Но любовь человека к дальнему, чужому и инородному, если она равна любви к родному, дорогому и близкому, – это уже как бы и не человеческая любовь. Она либо эфемерно-лживая квазилюбовь, либо очень высокое чувство, заметно приближенное к божественной любви, к любви, связанной с отрешенностью человека от земного бытия. Но это уже скорее любовь святого или блаженного, она недоступна большинству людей.

Квазилюбовь в современном жестком мире может привести к развитию социальной пассивности, к поражению в борьбе даже со слабым противником, к разрушению преград на пути распространения Зла. Так, по аналогии, безоглядная «любовь» ко всем без разбора растениям со стороны какого-либо крестьянина приведет в итоге к тому, что все его поле зарастет сорняками и он либо умрет с голода, либо забросит свое дело и займется чем-то иным. Так и в социальной, и в религиозной сфере. Сегодня в условиях наступившей замкнутости мира, когда неосвоенные сферы обитания резко сокращаются, вопрос «места под солнцем» встает очень остро.

Теперь следует перечислить основные социальные задачи, которые в принципе должны решать религиозные учения современного мира и их организационные структуры (церкви):

1. Окормление подведомственного населения таким образом, чтобы это население напряженно трудилось, поддерживало справедливые отношения между социальными слоями, не нарушало принципов иерархии, пропитывалось надлежащей культурой, соблюдало добротные нравственные устои, находящиеся в соответствующих для данного региона рамках.

2. Активное воздействие на властные государственные структуры, на власть имущих и отдельных людей. Недопущение непомерного угнетения трудовых масс власть имущими.

3. Развитие духа единства и сплоченности, духа сопротивления внешним агрессивным и внутренним разлагающим воздействиям. Развитие чувства уважения к своему народу и своей нации. Выявление и усиление позитивных национальных черт, выкорчевывание негативных.

4. Нацеленность на интенсивное и гармоничное развитие как всего населения, так и отдельных личностей, поддержание должной меры в развитии различных сфер человеческой деятельности, как сугубо материальной, интеллектуальной, так и духовной.

5. Активная борьба со всеми негативными проявлениями, в том числе с собственной национальной или государственной агрессивностью, стремлением к непомерной эксплуатации различного уровня (от межличностной до межгосударственной), с паразитированием и др. Введение практики наставлений, поучений и наказаний за неблаговидные деяния.

6. Усиленная забота о потомстве, о здоровых нормах его воспроизводства, о новом подрастающем поколении, о преимущественном выращивании лучших.

7. Поддержка стремлений на мирное сосуществование с соседями.

8. Своевременное проведение адекватных времени религиозных изменений как чисто теологического, так и ритуального плана.

9. Всемерное распространение духа радости, счастья, успеха, достойного существования и т. п. Подчеркивание красоты мироздания, а не выпячивание темных сторон земного бытия.

10. Распространение духа свободы. Развитие сильной воли у каждой личности в рамках национальных особенностей и традиций. Отказ от нацеленности на выращивание слабой, покорной, безликой типовой пешки, с легкостью поставляемой власть имущими в любую позицию на любую «доску». Сильной религии нужны искренно преданные, самостоящие, грамотные и развитые личности, а не задавленные страхом, нуждой и примитивом рабы.

Рассматривая эти задачи социального плана, нельзя не заметить, что они во многом перекликаются с теми критериями здоровья, о которых мы писали выше. Ничего удивительного в этом нет, более того, они и должны перекликаться, если мы рассматриваем религиозные учения в плане оценки их позитивной направленности.

Теперь можно оценить каждое из религиозных учений по степени их соответствия основным задачам и критериям здоровья. Причем если в предыдущей главе мы проводили оценку их стратегических качеств, то теперь мы рассмотрим эти учения под несколько другим углом зрения. Данная оценка определит потенциальную качественную суть той или иной религии, а не только ее силу и реальное положение в мире. Для прогноза будущего такая оценка будет крайне полезна.

Составим таблицу № 3, содержащую объединенные требования, сформулированные на базе представленных выше перечней основных задач и критериев здоровья. Оценку будем проводить с учетом известных исторических данных, относящихся к той или иной религии, а не только на базе современного их состояния. При оценке используем пятибалльную систему. После этого просуммируем полученные значения для каждого из учений и подведем итоги.

Таблица № 3. Оценка соответствия требованиям здоровья

Из данных таблицы № 3 можно сделать следующие выводы:

1. В ряду явных «троечников» оказались буддизм, иудаизм и все ветви христианства. Если асоциальность буддизма во многом объясняет такую оценку, если узконациональность, заметная доля архаизма иудаизма также приводят к получению аналогичного результата, то в отношении христианства ситуация не столь очевидна, здесь ожидалось получение более высоких результатов. То есть христианство оказалось не на очень большой высоте. И пусть при «назначении» некоторых оценок по ряду пунктов в таблице № 3 могла быть сделана некоторая натяжка, итоговый результат не сильно будет отличаться от полученного выше в отношении христианства, от «тройки» до «четверки» при итоговой оценке слишком далеко.

2. Ни одно из учений не достигло пятибалльного уровня. То есть на сегодняшний день в мире не существует религиозного учения, которое бы «на отлично» работало в мире, приближалось бы к некоторому подобию идеала и даже могло бы вытеснить другие религиозные учения с освоенных ими территорий. Это важный вывод. Значимость той или иной религии во многих странах сегодня не так уж высока. Уклон современной цивилизации более в техническую сторону, чем в гуманитарную, не оставляет религии достойного места. Но, возможно, дело здесь заключается еще и в том, что многие из существующих ныне религий сами по себе не должным образом соответствуют изложенным выше требованиям. Общий вывод – сегодня нужны новые идеи, нужно обновление ряда религиозных учений, если говорить о добротном будущем религиозной сферы. Тогда многие ветви человечества смогут вернуться в лоно массовой, всеохватной, глубокой и искренней веры. Иначе голый людской практицизм и духовная замкнутость только на ценности мира сего в очередной раз возьмут верх в мировой истории.

3. Наиболее позитивными оказались учения сугубо восточного толка, а также учение ведизма. Таковыми оказались именно те, которые по целому ряду причин не оказались в перечне учений, широко распространенных в странах, пока еще доминирующих на мировой арене. То есть качественный духовный уровень основных религиозных учений западных стран оказался ниже уровня стран второго и третьего мира, ниже в плане социологического здоровья, разумеется. Причем такое состояние связано не только с тем, что западный мир, скажем так, чрезмерно увлекся научно-техническими достижениями, но и с тем, что учения Запада не находятся на высоком уровне. Возник цивилизационный парадокс – научно-технический уровень лидеров современной цивилизации не соответствует их духовному уровню. Такое положение должно быть исправлено, иначе его исправит историческое время, исправит, возможно, жестко и даже жестоко. 4. Поскольку страны восточной ориентации сильнее пропитаны живущими в них религиозными учениями и эти учения в целом получили более высокие качественные оценки, то соперничество этих стран со странами западного толка будет довольно сильным, несмотря на пока еще существующее превосходство западного мира в научно-технической и военной сферах. Составим итоговую таблицу, в которую включим не только результаты анализа уровня здоровья и степени соответствия основным религиозным задачам, но и результаты проведенной в предыдущем разделе оценки стратегических качеств религиозных учений.

Таблица № 4. Итоговые оценки качества религиозных учений

Численные значения третьей строки таблицы № 4 должны ответить, на какое из существующих ныне религиозных учений может быть сделан основной упор в плане выдвижения его на передовые позиции в ближайшее время. Если же говорить о более далекой перспективе, то в этом случае наиболее важными оказываются оценки, представленные во второй строчке этой таблицы.

Подведем итоги. Заключительные осредненные численные значения (третья строка таблицы № 4) для большинства религиозных учений оказались близкими друг к другу. Минимальная оценка (2,7) получена для буддизма, самая высокая (3,74) – для конфуцианства, все остальные учения получили оценки, практически находящиеся в довольно узком диапазоне, от ~3 до ~3,5. Этот вывод еще раз свидетельствует о том, что явных лидеров в религиозном движении, на которых человечество смогло бы сделать свою основную ставку, сегодня нет. Вырисовывается даже некоторая тенденция устойчивости ареала существования религиозных учений в настоящем и ближайшем будущем.

Это важный вывод, который еще раз показывает, что у идеи глобализации мира хотя бы в чисто религиозном плане не существует пока никакого сильного идеологического подкрепления. Нет той религии, вокруг которой идея экономического и политического глобализма могла бы с полным успехом концентрироваться. Человечество еще будет, наверное, долгое время существовать в виде отдельных ветвей, окормляемых отдельными религиозными учениями. И мир будет, как говорится, использовать под рукой то, что у него имеется. А под рукой у Запада сегодня находятся две религиозные доминанты (см. выше анализ), которые, несмотря на их относительную формальную малочисленность, оказались наиболее сильными из всех западных конфессий: протестантизм и иудаизм. На основе этих учений и могут быть в западном мире осуществлены заметные и мощные религиозные подвижки. А вот Восток противопоставит им, скорее всего, сначала ислам, а потом сугубо восточные ветви – модернизированное конфуцианство и индуизм.

Представленные в таблице № 4 оценки, по сути, демонстрируют нам соотношения социальных возможностей религиозных учений, которые могут быть реализованы в самом ближайшем будущем. Для полноты картины к этим оценкам нелишне будет присовокупить следующие дополнительные соображения, напрямую говорящие о потенциальных возможностях этих учений как теоретического, так и практического плана.

 

3.3.1. Христианство

Если говорить о христианском учении в целом, то мы вынуждены будем признать, что его сегодня нельзя признать религией, уверенно идущей во главе всего человечества, то есть оно не является глобальным идеологическим лидером. Безусловно, это учение обладает рядом ценных качеств. Здесь и комплекс нравственных установок, направленных на духовное очищение личности и уклонение ее от Зла, здесь и широкая пропаганда чувства любви.

Христианское учение не отрекается от реальных условий существования человека. В земном своем бытии человек ответственен за многое, очень многое. Однократность человеческого пребывания на Земле, согласно христианским представлениям, дополнительно способствует повышению ответственности. Обоснованием такого поведения служит обещание достойного посмертного воздаяния, надежда на личное спасение, достижение небесного рая.

Однако сегодня христианство в целом все более и более слабеет. Совсем не случайно, что многие представители западной культуры теперь являются либо холодно-формальными его представителями, либо так или иначе начинают «отпочковываться» от христианства, отслеживая некоторые идеологические, теологические и ритуальные его недостатки /86/. Вот почему даже в исконно христианских странах многие люди так или иначе уходят из-под его крыла.

Христианство можно назвать сегодня пассивно-социальным. Там, где существует та или иная ветвь христианства, фактически признается ею чуть ли ни любая власть. Наглядным примером здесь служит история почти всего XX века, в течение которого различные европейские государства придерживались самых различных, иногда взаимоисключающих идеологических и политических установок, но при этом в каждом из них продолжали существовать и даже процветать христианские конфессии. Либерально-демократический, коммунистический, гитлеровский, империалистический и другие режимы – это все XX век, и все эти режимы существовали вместе с теми или иными христианскими церквами. Это факт, а факты – вещь упрямая.

Христианство более нацеливает личность на индивидуальное спасение, чем на спасение своего рода, народа или нации. Национальные признаки для него не столь существенны («несть иудея, несть эллина»). Христианская общинность сегодня более напоминает общинность сосуществующих между собой отдельных личностей, общинность паствы, даже общинность толпы, над которой возвышается, однако, довольно строгая церковная иерархии. К социальной несправедливости христианство тоже относится, скажем так, с прохладцей.

При всем при том христианство ведет разговор о довольно ограниченном числе спасенных после ожидаемого Суда Божия, а не о большинстве живущих и живших людей, тем самым являясь по сути сторонником идеи избранности, идеи меньшинства. А что нам оно говорит о будущем? О конце Света, от идеи которого христианство не может отступить по ряду причин, о сопутствующих ему многих бедах, довольно подробно описанных в Библии. На фоне всех этих грандиозных бед, пожалуй, наиболее сильными идеями, поддерживающими земное существование христианина, являются идеи личного спасения и любви.

В целом христианство заключает в себе довольно много такого, что не очень-то способствует интенсивному, настойчивому развитию человека и человеческого общества, их общему ускоренному выздоровлению, окончательному искоренению греха, бескомпромиссной борьбе со Злом. Да и как же можно искоренить грех, если согласно этому учению именно за массовые греховные деяния людям будет послан конец Света. Так что христианство не является сегодня той идейно озаряющей все человечество искрой, той светящейся для всех звездой, увидев которую большинство людей сразу последуют за ней.

Безусловно, это учение направлено на нравственное очищение личности, на уклонение от Зла, на социальное умиротворение и т. п. Положительных качеств у него предостаточно. Но сегодня этого мало. Нужно соответствие духу времени, соответствие наиболее актуальным задачам современности, требующим самого активного, нередко даже силового решения. Нужно отстаивание своего национального достояния в жестких ритмах современной истории. А вот с этим у христианства не совсем все в порядке. О некоторых моментах такого рода мы сказали выше. Добавим для полноты картины еще кое-что.

Например, испытание человеком тягот бытия нередко оценивается здесь как его научение, как благо и даже как дар божий. «Все, что ни делается, – все к лучшему», «Все и вся по воле и во власти Божией», «Не суди, да не судим будешь», «Бог терпел и нам велел» – вот типовые установки христианства. Мы не будем здесь оспаривать теологическую значимость, правильность или неправильность этих установок, мы здесь подчеркиваем лишь их социологическое значение. Совсем не случайно основным символом христианства стал крест с изображением распятого на нем Иисуса Христа, а не какой-нибудь иной, скажем так, более радостный символ. Большинство христиан носят этот символ у себя на груди в виде нательного креста, носят, стараясь при этом в силу своих здоровых инстинктов уклониться от собственных страшных мучений.

С течением времени такая позиция не изменилась, не изменилась, возможно, и потому, что сам по себе крест как символ в том виде, в каком он присутствует на распятии, имел в древности иное смысловое значение. Он был скорее всего просто взят на вооружение христианской церковью как символ, уже завоевавший право быть значимым и потому широко распространенным.

Благость ухода от мира сего, от его «прельщающих прелестей» и соблазнов, благость монашества, благость укрощения плоти, несения на себе самом иногда почти непосильных тягот – вот позиция, принадлежащая христианству. До сих пор в сознании паствы, в сознании простых людей сохраняется и поддерживается мнение, что монашеский и священнический чин и даже нищие и убогие – это особые люди, которые более всех близки к Богу и которым уготованы лучшие места на небесах. В ряде других религиозных учений отношение по крайней мере к тяготам бытия заметно иное. В них испытание тягот труда на благо ближних или на собственное благо конечно же приветствуется, испытание тягот в борьбе со злом, в борьбе с врагами – тоже. Здесь тяготы, связанные с оздоровлением или очищением (например, при ритуальных действиях), также приветствуются. А вот наложение на самого себя тягот, не связанных с вышеперечисленными деяниями, считается не только бессмысленным, но и вредным. Поэтому кичиться своим нищенством, отречением от мира, испытанием гордости за напрасные муки, уклонение от радостей земного бытия совсем не свойственно таким учениям.

Немаловажным обстоятельством служит еще и то, что в основании христианства лежат события, произошедшие довольно давно, произошедшие с людьми, принадлежащими к народу, теперь уже несколько удаленному от ряда народов, ныне исповедующих христианство. Да и территория Палестины удалена и от Западной Европы, и от России, не говоря уже об Америке. Но именно на этих территориях проживает ныне основное христианское население. Вот почему местные христианские церкви, пусть и находящиеся, к примеру, под юрисдикцией Папы Римского, выставляют своих национальных святых и праведников в пантеон почитания, чтобы хотя бы таким образом отметить этот эффект «чужеродства». Вот почему в живописных и скульптурных образах Иисуса Христа всегда присутствует местный колорит. Не случайно, что в головах многих людей такая удаленность по времени и пространству вызывает ощущение легендарности тех великих событий. Кстати, успех романа «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, неканонически трактующего евангельские события, связан и с этой причиной.

Однако в христианстве существует еще один мощный фактор, который заметно влияет на численность его сторонников. Таким фактором служат не вполне естественные явления или, проще говоря, чудеса. Поэтому будет полезным остановиться на вопросе «идеологии чуда». То, что христианские чудеса происходят довольно часто, факт общеизвестный. В определенной степени они служат подтверждением более древних чудес, совершенных самим Иисусом Христом при его жизни, подтверждением чуда его Воскрешения, верности христианского учения.

На первый взгляд может показаться, что наличие периодически повторяющихся чудесных явлений коренным образом должно влиять на поведение как отдельных людей, так и общества в целом. Однако это не так. Возьмем, к примеру, православную ветвь христианства. Сегодня чудо схождения Священного Огня во время православной Пасхи могут наблюдать по телевизору миллионы, чудо мироточения икон становится чуть ли не постоянно совершаемым явлением. И что же, это коренным образом повернуло большинство людей от Зла к Добру, от греха к богоугодным делам, освободило их от ненависти, вражды, паразитирования и эксплуатации, направило в сторону высокой духовности? Отнюдь нет. Более того, сегодня впору говорить о понижении среднего духовного и культурного уровня населения. В России это особенно заметно, несмотря на повсеместное восстановление ранее разрушенных или заброшенных церквей, на укрепление православной церкви, на занятие ею статуса чуть ли не государственной религии.

Вывод очевиден. Сами по себе чудеса не способны произвести коренную перестройку в поведении людей, какими бы очевидными и часто повторяемыми они ни были. Так, добрые семена, упавшие на плохую или неподготовленную почву, не прорастут, а если и прорастут кое-где, то будут задавлены растущими рядом сорняками. С психологической точки зрения это понятно, ведь много проще и приятней потянуться, к примеру, рукой к доступным и близко лежащим пьянящим напиткам, чем с угрызениями совести задуматься о своей грядущей посмертной судьбе, не говоря уже о судьбе мира.

Что же получается? А получается, что в социологическом плане, в плане практического поведения людей сегодня самым важным для них оказывается их собственное земное существование, дополненное лишь некоторыми представлениями о горнем мире. Прижизненное психологическое восприятие человека, как правило, таково, что горний мир совсем не наделен властью над миром земным, по крайней мере не наделен видимой властью. Совершающееся или совершенное где-то чудо становится лишь дополнительным фактором человеческого бытия, а не основой перестройки его осознания. Что ж, такова реальность.

При таком действии «эффекта чуда» это чудо воспринимается в большинстве случаев не как удивительное открытие чего-либо нового, коренным образом меняющего всю последующую жизнь человека, а более как свидетельство какого-то «параллельного» бытия иной реальности и даже как помеха его повседневным, иногда откровенно корыстным целям. До высокого осознания чуда поднимаются немногие, в основном духовно ранее подготовленные и одаренные личности. Таких личностей в истории было немало. Однако их влияние на массы и на власть имущих не было таким уж определяющим. Кстати говоря, эти люди сами по себе не нуждаются в особой «подпитке» от энергетики чуда, они находятся, по сути, уже рядом с ним.

Итак, мы вынуждены констатировать, что наличие в головах людей добротной системы как социальных, так и религиозных представлений оказывается намного более важным, чем наличие или отсутствие чудесных божественных проявлений, какими бы временно покоряющими и блистательными они ни были. Демонстрация чуда совсем не обязательно является средством радикального обновления их жизни. Вот почему, кстати говоря, для горнего мира не столь важным является эта демонстрация, важным является нечто иное.

Кстати говоря, а что было бы, если бы все жили в мире, где постоянно совершаются чудеса, то есть все жили в мире постоянных чудес? Это был бы уже мир, напрямую контактирующий с горним миром. И тогда, разумеется, многие сегодняшние социальные запреты и ограничения были бы развеяны в прах. Но тогда, с другой стороны, исчезла бы надобность в нашем земном бытии в том виде, в котором она существует сегодня. Отсюда становится понятным, что важность земного бытия (с точки зрения горнего мира) заключается в самостоянии человека на земле, в проявлении его собственной воли, в деятельности самого человека. Наличие же всевозможных чудес, проявленных в той или иной религии, само по себе еще не гарантирует силы этой религии.

Чудеса могут укрепить веру христианскую, но совершенно не обязательно, что они придадут ей много силы, в том числе социальной силы. Порождение неактивной, социально «посредственной», послушной паствы – вот удел многих христианских конфессий. Смиренное несение тягот бытия, ощущение себя частичками ничтожной малости, массовое непротивление Злу и многое другое – распространенные явления в этой пастве. Повышенная социальная активность, доходящая до агрессивности, пусть и вполне справедливой, неподчинение властям в большинстве случаев рассматривалось как грех, как чрезмерное проявление своего Я, своей непомерной гордыни, как увлечение мирской жизнью. И не случайно, что средневековое крепостное право, больше похожее на рабство, было пропитано этим духом. Североамериканское рабство, как, впрочем, и российское крепостное право, официально просуществовало аж до середины XIX века, с ними вполне уживались и протестантизм, и католичество, и православное христианство. При всем при том «параллельным курсом» продолжала распространяться идея любви ко всякому двуногому существу, которое так или иначе можно назвать человеком. Вот такие метаморфозы истории, которые нельзя из нее вычеркнуть.

Пойдем далее. Сегодня приверженцы основных христианских конфессий в вопросах брака должны руководствоваться следующими принципами жизни:

• добрачные и послебрачные связи греховны;

• при наличии брачной пары любые иные связи греховны;

• браки должны быть обязательно освящены церковью, при желании создания новых связей после распада брака следует вступать в новый освященный церковью брак.

Разрешено вступать в брак любому мужчине с любой женщиной, за исключением уж очень близкого родства. Различия в возрасте, в социальном положении, в количестве ранее заключенных и расторгнутых браков, расовые различия, присутствие ряда болезней и многие другие обстоятельства фактически не являются препятствиями для заключения брака. Недееспособный старик вполне может сочетаться браком с молоденькой цветущей девушкой. И наоборот, дряхлая старуха может взять в себе в мужья молодого человека. И это не самые худшие варианты. Брак стал в значительной степени не основанием для рождения и воспитания наилучшего потомства, а юридическим действом, утверждающим новый статус и новое материальное положение брачующихся. Нередко он больше напоминает куплю-продажу. Не случайно, что семьи во многих так называемых цивилизованных странах мира, в том числе в христианских странах, стали такими малодетными. Нацеленность брака на рождение многочисленного здорового потомства давно уступила место чувству страсти, экономическим, статусным интересам, в лучшем случае чувству любви. Разумеется, в этой малодетности виноваты и другие обстоятельства, но и эти тоже. Ну как тут изволите бороться с национальным вырождением?

Теперь будет полезно остановиться на одном историческом моменте. Речь идет о судьбе Николая II Романова, последнего российского царя. Его трагическую кончину и кончину его семьи можно теперь рассматривать под несколько иным углом зрения по сравнению с тем, как это принято сегодня делать. Выше мы установили, что иудаизм возник как контррелигия ведизму. Самые первые сторонники иудаизма совершили исход из ведического мира и ушли подальше от границ его владений. Известно, что Октябрьский переворот 1917 года произошел, мягко говоря, не без участия далеких-далеких потомков этих переселенцев. Так что в 1918 году они как бы завершили цикл своего исхода, вернулись на исходную точку. Именно на этих древних землях (а не в Петербурге и не в Москве) был лишен жизни последний российский царь, который хотя бы отчасти олицетворял собой древнюю русскую государственность и древнюю русскую культуру, хотя Россия того времени была уже очень далека от Древней Руси. Она была во многом взращена на западных ценностях, в ней доминировала христианская церковь, да и сам Николай II Романов в известной степени был по крови более немцем, чем русским.

И все же именно здесь была пролита его кровь. Николай II был как бы «по-современному распят» – застрелен в сумраке подвала, на стенах которого затем появилась известная надпись с именем царя Валтасара. Все это совсем не случайно, все это имеет глубокий смысл. Потомки завершили цикл, они вернулись на земли, из которых некогда ушли их далекие предки. А Николай II, который как безропотный агнец (надо же, именно как безропотный агнец) был принесен в жертву ритуального завершения этого многовекового цикла.

Так был пройден Великий Рубеж, после которого в течение некоторого времени самостояние русского народа практически сошло на нет. И нельзя не заметить, что этот рубеж был пройден при еще сильном распространении христианства на российских территориях. И христианскими приверженцами и подвижниками практически ничего не было сделано ни в плане спасения Николая II, ни в плане активной и бескомпромиссной борьбы с откровенными безбожниками – большевиками. Немудрено, что с гибелью последнего российского царя православная ветвь христианства на территории России тоже завершила свой цикл, значимость его после этого исторического события стала резко падать. Лишь в настоящее время она пытается заметно активизироваться, правда, эта активизация больше направлена на внешнюю «экстенсивную» сторону дела, чем на внутреннее самосовершенствование населения России.

В связи с этим следует подчеркнуть два момента. В тот период ничего принципиально нового русская ветвь православного христианства не смогла, да и не могла сделать (бесплодное обновленчество здесь не в счет). Вскоре многие священнослужители были расстреляны или сосланы, храмы разграблены или полностью уничтожены. Церковь находилась в ужасном состоянии. Со временем православное христианство в России выбрало путь постепенного восстановления, а не революционного изменения своей сути. И опять в этих условиях в нем не могло родиться ничего принципиально нового. Такая ситуация сохраняется до сих пор.

Однако надо помнить одно – новое не заставит себя ждать. Придет довольно быстро, учитывая все возрастающий темп общеисторических процессов, ускоренную поступь цивилизации. Не рожденное изнутри, оно придет извне, придет со стороны, в том числе со стороны ныне победившего геополитического лидера. Это новое уже начало проникать в Россию. И это только начало. Появление на российских территориях представителей самых различных конфессий и всевозможных сект сегодня уже ни у кого не вызывает удивления.

Но почему все же нужно сохранять православную ветвь христианства и даже укреплять ее? Да потому, что, во-первых, православное христианство не так уж и плохо выполняет функцию окормления населения, имея при этом четко налаженные организационные структуры, а во-вторых, потому, что оно в качестве фундамента еще пригодится в будущем. Вот почему, несмотря на немалые трудности коммунистического периода, несмотря на пережитый в свое время период «разгула демократии», дикий капитализм, православная ветвь российского христианства была все же сохранена. О пользе этой ветви для будущего мы поговорим чуть позже, сейчас же вернемся снова к последнему российскому императору Николаю II, к осмыслению факта его причисления к лику святых.

Мы не будем здесь разбирать формальную сторону дела, поскольку нас должно интересовать глубинное осмысление этого исторического факта. Как уже говорилось выше, суть его заключается в завершении исторического цикла, в начале которого был первоисход первоиудеев из ведического мира, а в конце – возврат далеких их потомков на прежние территории, в уже подготовленный к «закланию» мир. Вот он – исторический смысл гибели Николая II, олицетворяющего собой как бы последнюю «точку» в этом цикле. Значение этого факта много более всех тех совершенных или не совершенных самим Николаем II деяний. Он настолько велик, что какие-либо сомнения в причислении Николая II, этого «агнца на заклание», к лику святых по сравнению с масштабом такого осмысления становятся совершенно излишними.

Кстати, в поведении Николая II и его близких мы можем усмотреть некоторые элементы христианской аналогии с древними событиями, некогда произошедшими в Палестине. Иисус Христос не оказывал сопротивления своим смертельным врагам и истязателям, Николай II тоже. Иисуса Христа оставили все, в том числе массы народа, некогда кричащие ему «осанна». Николая II тоже практически все оставили, никто особенно и не старался его спасать. Иисус Христос смиренно принял уготованное ему, Николай II – тоже. И здесь и там, скажем так, было прикрытие, в первом случае – римский Пилат, во втором – пролетарская революция.

Вот он, смысл этого события, события прежде всего ритуально-религиозного и фундаментально-исторического плана, а затем уже сугубо российского, политического, экономического или какого иного. Поэтому совсем не должно показаться неожиданностью, если буквально через несколько десятков лет культ Николая II будет поднят на еще большую высоту. Симптомы такого возвышения уже проявлены – вопросы об останках Николая II, вопросы о подлинности этих останков давно муссируются в средствах массовой информации.

Однако пойдем далее. Можно довольно долго говорить о нестыковках христианского учения с социальными требованиями современного мира, мира быстроменяющегося и усиливающего свою мощь и направленность. В этих условиях становится крайне необходимым преимущественное и массовое выращивание стойких, сильных, широко развитых, религиозно высокодуховных личностей, поддерживающих в себе чувство гармонии духа и тела, личностей, имеющих здоровую систему представлений о мироздании в целом и своем месте в нем. Христианство сегодня не полностью отвечает этим требованиям, оно «уговаривает» уповать прежде всего на волю Божию. Неплохая, удобная, но не совсем актуальная позиция.

Две стороны человеческой природы (тело и дух) до сих пор продолжают противопоставляться друг другу. Многие проявления тела рассматриваются либо как негативные, либо как требующие заметного ограничения. Так, сильные телесные радости в большинстве случаев квалифицируются как греховные, а самозапреты на эти радости – как великие победы духа. Отречение от многих земных радостей и даже уход от мира считается надежным способом приближения к личному спасению. Монашество рассматривается как божественное избранничество, хотя многие современные служители церкви нередко мало чем отличаются от мирян.

В целом понятно, почему возникли явления такого рода. Они, по сути, зародились еще в период его становления. Ведь, как мы уже говорили выше, христианство оттолкнулось от двух основных источников, от иудаизма и буддизма. Можно даже сказать, что оно возникло как симбиоз основных идей этих учений. Но если мы вспомним, что иудаизм и буддизм возникли как контррелигии ведизму, причем, что крайне важно, возникли с выставлением контридей с двух принципиально различных теологических платформ, то в значительной мере сумеем объяснить очень многое из того, что мы называем нестыковками христианского учения. К ним можно причислить и противоречивый характер ряда установлений, и их многозначность, расплывчатость понимания и указание не невозможность полного проникновения в их сущность. Ведические идеи представлены в христианстве только в опосредованном виде, главным образом вследствие распространения христианства на некогда обширных ведических территориях.

Иногда может показаться просто удивительным, как при таких «начальных» условиях христианство смогло более или менее сохранить свою целостность, смягчить нестыковки и противоречия диалектикой многочтения, стать самой «паствонаполненной» религией. Определяющую роль здесь сыграл общий цивилизационный подъем, который испытали страны Западной Европы в конце Средневековья, подъем, позволивший им стать не только лидирующими странами, но распространить это учение во многих странах мира. Поскольку же христианство как из буддизма, так и из иудаизма взяло немало позитивных идей, то это придало ему дополнительные силы. Определенную роль сыграло и то, что при своем распространении вширь оно пропитывалось существующими там идеями, приспосабливаясь к местным условиям.

В итоге христианство стало носителем целого ряда позитивных идей. Если рассматривать их социальную значимость, то к такого рода идеям бесспорно принадлежат следующие:

1. Идея миролюбия (несмотря на средневековую и последующую агрессивность ряда христианских государств).

2. Пропаганда всеобщей доступности приобщения к христианской вере любого человека, независимо от его социального статуса, национальности и др.

3. Выставление благой личной цели (достижение рая) с выдвижением на передний план соответствующих этой цели нравственных установлений.

4. Утверждение догмата о вечности существования души. Очень заманчивая с социологической точки зрения идея, поскольку она, с одной стороны, призывает к ответственности за земные деяния, а с другой – говорит о бесконечности индивидуальной жизни.

5. Призыв к развитию индивидуального духа и к самосовершенствованию.

6. Идея благости самоограничения (хотя в концентрированном виде эта идея приводит к идее благости ухода от «прелестей» земного бытия).

Основные постулаты христианства, изложенные в Евангелии, позволяют сделать вывод о том, что возникновение христианства заключает в себе большой исторический смысл. Приход Иисуса Христа в Иудею и его попытка распространить первоначально именно там свое учение можно рассматривать как попытку внести исправления в теологические и нравственные установления древнего населения этой страны. Причем, согласно Евангелию, Иисус Христос пришел ко вполне определенному народу, а не ко всем без исключения народам земли.

Но как все это следует понимать сегодня? А понимать, видимо, следует так. Иисус Христос был послан Высшими Силами ко вполне определенному народу для того, чтобы предоставить им средство для исправления, предназначенное прежде всего для них самих. Как было показано выше, иудаизм возник примерно в середине второго тысячелетия до н. э. как контррелигия ведизма. К моменту прихода Иисуса Христа, по-видимому, появилась возможность для реализации такого замысла. Ведь, как было также показано выше, иудеи ведут свое происхождение от древнего арийско-русского мира. А все арии-русичи считали себя сынами богов. Так что приход Иисуса Христа в район Палестины можно рассматривать как средство исправления-спасения хотя бы части этой «сыновьей крови богов», как средство возвращения их в прежнюю божественную сферу. Именно Иисус Христос пытался указать древним иудеям дорогу их спасения-обновления, приобщения к истинному Небу. Однако такая прямая попытка не удалась. Иисус Христос был отвергнут, причем, согласно Евангелию, был отвергнут не только римской властью, но и самими иудеями, хотя осужден на казнь именно римским наместником.

Только после этого началось распространение христианства среди других народов. Теперь им было передано новое учение, учение, которое представляло собой одну из дорог восшествия человеческой души в горний мир. Дорога, разумеется, не единственная, но от этого не менее благодатная. Вот она – глобально-историческая сущность прихода христианского учения на признаваемую теперь уже грешную землю, прихода уже к грешным людям. Многие последующие дополнения в христианстве были связаны с дальнейшим распространением его среди различных народов, с организацией церковной деятельности. Поэтому не они определяют его первозданную фундаментальную суть.

В связи с этим значение христианства может быть понято намного шире. Христианство есть действенный лекарь, есть как бы первый крупный шаг на пути выздоровления многих «оступившихся». Поэтому его вполне можно считать религией исправления, причем исправления уже не только иудеев, но и многих других народов мира. Сам Иисус Христос говорил, что он пришел врачевать больных, а не здоровых. Такое всемирно-историческое понимание христианства кажется автору наиболее правильным. По крайней мере, оно лучше всего укладывается в общую диалектику истории человечества.

В связи с этим еще на одном моменте нельзя не остановиться. До сих пор в головах многих верующих тех или иных религиозных учений продолжает жить мысль, что горний мир создан так, как заранее предписывает им это их «родная» религия, и что человек при его земном существовании никак не в состоянии воздействовать на этот горний мир и на его последующую динамику. О подобного рода динамике многие религии вообще предпочитают умалчивать. Автор настоящей книги позволит себе усомниться в абсолютной истинности последнего утверждения. Он полагает, что мысли, душевные порывы, взлеты и падения духа, большие наслаждения и большие мучения и еще многое-многое другое, что сопровождает земное человеческое бытие, также участвуют в ряде явлений горнего мира, а возможно, и в какой-то степени формирует его динамику. В какой степени осуществляется все это – другой вопрос. Здесь же речь идет о принципиальном подходе к данной непростой проблеме. Автор полагает, что как порождаемые земным миром духовные сущности, так и наши человеческие представления о горних мирах и их обитателях могут создавать в этих мирах соответствующие этим представлениям и порождениям «ответные» горние сущности и формы. Причем, в какой мере эти сущности и формы будут заселять высшие горние или низшие миры, в значительной степени будет зависеть от самих людей, генерирующих соответствующие представления и порождения.

Такой подход к мирозданию представляется автору более правильным. Ведь принцип пирамидальной иерархии, который был им взят на вооружение и систематически использован, совсем не предполагает исключительного однонаправленного воздействия сверху вниз, с вершины пирамиды к ее основанию. Нет, он как раз предполагает наличие актов восхождения снизу вверх, без которых «вершина» тоже не может быть признана органичной вершиной.

Кстати говоря, многие религии мира так или иначе идут по дороге создания нередко постоянно обновляемых форм и представлений о горнем мире. Возьмем, к примеру, православную ветвь христианства. Сколько в веках истории было рождено здесь праведников, заступников, божиих угодников, блаженных, святых, то есть ранее живущих людей, завершивших свой жизненный цикл на земле, души которых (если верить канонам церкви) заняли теперь определенный уровень в иерархии горнего мира. Многим из них мы молимся с неменьшим усердием, чем, скажем так, первичным авторитетам церкви. Что это, как по меньшей мере не отражение идеи участия «человеков» в сотворении сущностей горнего мира.

И как созвучна этой идее всеобщего, если так можно выразиться, «коллективного» творчества горнего мира наша перворелигия, та религия, которую мы наконец-то поставили на ее заслуженное, почетное, материнское место, – ведизм. Именно ведизм позволил сформировать идею сынов божиих, именно достойные арии-русичи, согласно их религиозным представлениям, в посмертии переходят на Верхнее девятое Небо. Не случайно и связи перешедших в горние чертоги умерших предков с ныне здравствующими признаются здесь и важными, и «двусторонними». А тот самый ритуальный огонь, который во многих религиях считается священным, был «открыт» в этом качестве опять же ариями-русичами и признавался ими в качестве основной доступной для человека субстанции, связующей земной и горний миры. Все это и еще многое-многое другое показывает нам, что идея взаимопроникновения и взаимовлияния горнего и земного миров существовала еще в глубокой древности, и существовала чуть ли не как основная религиозная аксиома. Наибольшее отражение эта идея нашла в ведизме, источнике многих ныне существующих религий.

Еще один важный вывод можно сделать, если мы примем идею взаимного проникновения горнего и земного миров. Этот смелый вывод сводится к тому, что в принципе не существует крайне ложных или неверных религий. Любые религии, даже кажущиеся некоторым из нас не вполне позитивными, имеют свое отражение в горнем мире, если они, разумеется, охватывают достаточно большое число своих последователей, активно соблюдающих соответствующие установления. При этом конечно же оставляется открытым вопрос, насколько эти религии способны правильно отражать реалии горнего мира и его скрытые цели.

В заключение разговора о христианстве ответим на еще один существенный вопрос. Что сегодня в христианском учении существует такого, что можно было бы бесспорно взять в будущее? Конечно же, этого «такого» немало, поэтому отметим лишь наиболее важное:

1. Нацеленность на задачу исправления человеческого существа от пороков.

2. Миролюбие, осознание высокой ценности человеческой жизни, нравственное недопущение убийства. С прицелом на далекое будущее все это – просто незаменимые нравственные установки.

3. Призыв к социальному смирению как одно из средств обеспечения бесконфликтного социального существования.

4. Направленность на самоограничение личности и духовное развитие.

5. Утверждение высокой ответственности за совершенные земные поступки.

Безусловно, все это очень ценные качества христианства, они составляют тот фундамент, который надо обязательно востребовать в будущем. Хотя, если смотреть правде в глаза, сегодня мы имеем целый ряд проблем, связанных с широкой практической реализаций перечисленных выше достоинств. Если же говорить о доминировании христианства на мировом уровне, то его можно ожидать только при заметной динамике христианства или в случае еще большего распространения западной культуры в пространства нехристианского мира. Вопрос здесь будет заключаться в том, какова будет эта динамика. И это – не только вопрос времени.

 

3.3.2. Иудаизм

В отношении иудаизма теперь становится понятным следующее. Иудаизм не является религией, возникшей, как говорится, из собственных источников, он родился во вполне определенное время (во второй половине второго тысячелетия до н. э.), и родился прежде всего как одно из контррелигиозных направлений в отношении ведизма. Иудаизм пошел по пути формализации ряда постулатов ведизма с одновременным отбрасыванием в сторону ряда других его постулатов. Так что многие наиболее четко выраженные иудейские доктрины являются трансформацией древних положений ведического учения.

Так, идея избранничества явилась отражением идеи величия ариев-русичей, проистекающей из идеи их божественного происхождения. Иудеи довольно откровенно дистанцируются от многих других ветвей человечества, что тоже является своеобразным «ремейком» ведизма, первоначальным основанием которого было стремление ариев-русичей отгородиться от масс туземного населения при их расселении на новых землях. В иудаизме продолжает жить идея грядущего материального господства иудеев, которая является скорее всего упрощением ведической идеи главенства цивилизации ариев-русичей над цивилизациями туземного населения.

И все же многое из того, что содержится в ведизме, иудаизм безоговорочно отринул. Так, под влиянием идей зороастризма он обрезал сложную ведическую структуру горнего мира, взяв себе на вооружение лишь одно божество, объявив его единственным, всевышним и своим богом. Если христианство впоследствии разделило человека на две неравные по значимости части (греховное тело и способную на благодать душу), то иудаизм этого не сделал. Он выпятил многие чисто земные составляющие человеческого существования, заключив со своим богом договор-закон-завет, четко очерчивающий обязанности «избранного человека» перед богом и одновременно обещающий ему текущее и будущее покровительство. В конечном итоге «избранным человекам» было обещано мирское социальное главенство над всем остальными ветвями человечества. В том числе и для достижения этой цели каждый представитель иудаизма не должен преступать заранее ого-воренных Законом запретов, кстати, детально и очень скру-пулезно разработанных. В целом можно сказать, что страте-гическая установка иудаизма (всемирное земное иудейское царство), наверное, все же имеет мало общего с идеей всеобщей мировой гармонии и абсолютной божественной справедливости по отношению ко всем без исключения людям.

Разумеется, в течение своей многовековой истории иудаизм добавил кое-что свое, которое относится прежде всего к сфере методологии земного бытия. О приемах иудейского существования в диаспорах мы уже говорили выше, повторяться вновь здесь не будем. Отметим лишь те его стороны, которые в значительной степени определят его силу или слабость в будущем:

1. Наличие идеи избранности. Важная и заманчивая идея, в большой степени позволившая сохраниться носителям иудаизма в веках истории, несмотря на их былую малочисленность.

2. Широкий спектр средств методологии без заметной оглядки на иную нравственность, живущую в целом ряде народов не иудейского вероисповедания.

3. Умение эксплуатировать все внешне расположенное, умение, доходящее до искусства.

4. Умение герметизировать свою деятельность.

5. Стратегическая нацеленность на власть, успех, богатство.

6. Высокая степень сплоченности при проживании в диаспорах.

7. Наличие идеи грядущего социального господства.

8. Относительная простота большинства ритуалов.

9. Высокая степень соответствия виртуальному характеру деятельности в современном мире.

Отметим относительно слабые стороны иудаизма:

1. Чувство сплоченности в наибольшей степени проявляется при жизни в диаспорах, в ином случае это чувство уже не является столь сильно выраженным.

2. Нахождение своих приверженцев в состоянии меньшинства, хотя и признаваемое за избранное меньшинство.

3. Преимущественное использование чужеродных или поступающих извне сил и средств для достижения собственных целей.

4. Преимущественная нацеленность на практическую земную и обрядную деятельность, что приводит к определенной теологической ограниченности и изоляции иудейского учения.

Современная эпоха в целом неплохо соответствует проявлению сильных сторон иудаизма и эффективно смягчает его слабые стороны. Так что подъем этого учения легко предсказуем. Вопрос о том, в какой форме он будет осуществлен. Попытаемся ответить на этот вопрос.

Прежде всего нельзя не отметить, что скорее всего этот подъем будет напрямую связан с двумя важнейшими направлениями. С первым направлением все более или менее понятно. Для многих носителей иудаизма современный финансовый, во многом виртуализированный неокапитализм является прекрасным основанием для их сегодняшнего существования и надеждой на обетованное будущее. Отрыв от непосредственной предметной деятельности и оперирование знаковыми символическими ценностями – это просто находка для таких носителей. Совсем не случайно, что многие наиболее удачливые из них давно уже процветают в этой сфере, имея в руках немалые экономические и социальные рычаги. Да и как может быть иначе, ведь возведение мирового царства является конечным иудейским библейским ориентиром, цементирующим массы приверженцев этого грандиозного дела в единое целое.

Во втором направлении тоже уже сделаны определенные шаги. Речь идет о теневой элите, причем не о прежней теневой или полутеневой элите, существующей в виде отдельных сообществ в рамках одного или нескольких государств в параллель с мощными государственными структурами и более или менее независимыми крупными частными собственниками. Типичным примером такого «теневого прошлого» могут служить известные западные ордена или масонские ложи. Нет, теперь следует вести речь о теневой элите мирового уровня. В настоящее время такая интернациональная элита будет формироваться (если уже не сформирована) в США, многих странах Запада, в некоторых частях России и в ряде других стран мира.

Безусловно, что оба эти процесса не могут не влиять на общую религиозную динамику, и, в частности, они не могут не способствовать росту иудейской культуры в общемировом масштабе. В связи с этим также становится вполне очевидным, что для еще большего укрепления своего влияния сторонникам иудаизма требуется совсем не то его состояние, в котором он находился до сих пор. Требуется как минимум активизация и расширение зон его влияния. Поэтому работа в этом направлении будет постоянно усиливаться. Как христиане будут ожидать конца Света, так иудеи будут способствовать приходу Мессии и воздвижению его на царство.

Какие конкретные формы эти процессы будут приобретать? Скорее всего, такие же, какие наблюдались ранее. В свое время и иудаизм и протестантизм, переселившиеся на просторы Северной Америки, стали выступать с очень близких позиций, образовав некую связку, пусть нечетко выраженную в теологической области, зато крепко привитую к практической жизни населения. В определенной степени благодаря этой связке США и добились таких успехов.

Так что это направление будет продолжать развиваться. Если говорить более конкретно о новых направлениях, то, скорее всего, иудаизм будет пытаться охватить своим влиянием все христианство. Сегодня в большей степени это относится к его католической ветви, ветви наиболее весомой и номинально самой многочисленной. Хотя и в сторону православной ветви будут, возможно, сделаны определенные ходы подобного рода.

Иудохристианство, сращивание иудейских и христианских доктрин – вот в чем будет заключаться одно из направлений развития иудаизма. Вот, кстати говоря, почему такими гигантскими тиражами выпускается соответствующая этому направлению литература (см, например, /1/). Основная цель такой литературы, по сути, одна – непротиворечиво увязать между собой христианское и иудейское учения, провозгласив не только их древнее родство, но и претендуя на их принципиальное единство. С одной стороны, это позволит приучить огромную по численности христианскую паству к мысли о наличии этого непротиворечивого единства, а с другой – постепенно подведет сознание паствы к важному для иудаизма выводу, выводу о том, что древние иудейские догматы являются не только наиболее исторически ценными, но и наиболее верными. Если такого рода деформации произойдут, то это и будет той самой религиозной динамикой мирового масштаба, значение которой трудно переоценить.

Не исключая факта существования и деятельности самого Иисуса Христа, такая динамика позволит свести со временем христианское учение к некоему этапу и даже частному случаю общеиудейской мировой истории. Все это установит иудохристианство как доминирующую религию в сознании многомиллионной паствы. Достижение успеха в этой деятельности позволит помимо многого прочего обеспечить еще большую герметичность подлинного иудейского учения, прикрытого блаженным ликом Иисуса Христа.

Таким путем может быть завершен глобально-исторический цикл прихода Иисуса Христа в наш мир – предложенное им исправление может быть преобразовано в некий экран, под прикрытием которого будет существовать нечто иное. Вероятность такого сценария довольно велика, учитывая тенденцию общего ослабления и католицизма, и православного христианства, а также тот почти общепринятый постулат, что христианство возникло исключительно на почве иудаизма. Совсем не исключено, что когда работа в этом направлении будет успешно завершена, тогда может быть возведен в верховную власть лик откровенно иудейской направленности. Если католическая ветвь быстро пойдет по этому пути, то это будет означать, что завершающего хода в религиозной истории Запада ждать осталось недолго.

Многих при этом заинтересует вопрос, можно ли избежать этого пути, да и следует ли вообще его избегать? При каких условиях он может не осуществиться? Ответить на эти вопросы не так-то просто. Для того чтобы попробовать это сделать, нужно прежде всего обратить внимание на слабые стороны иудейской культуры, о которой мы говорили выше, и сопоставить их с ее сильными сторонами с учетом того, что, как уже говорилось выше, нынешняя эпоха очень «благоволит» к проявлениям именно сильных сторон иудейской культуры.

Одно можно сказать вполне определенно. Слишком откровенное проявление этих сторон может вызвать резкую ответную реакцию. Учитывая то обстоятельство, что последователи этого учения не очень-то склонны отстаивать свои догматы в прямой открытой борьбе, им придется искать союзников или «нанимать» кого-либо для достижения своих целей. А это теперь не всегда может быть с успехом сделано, современный мир заметно изменился, изменился хотя бы в плане все возрастающей роли стран Востока. Формирование же национальной иудейской культуры в рамках каких-либо новых, помимо Израиля, государственных образований вряд ли будет иметь очевидный успех, если оно не будет столь же мощно подпитываться извне из каких-либо других источников. Существование в диаспорах для носителей иудаизма, кто бы что ни говорил, оказалось для них наиболее приемлемым. Оно до сих приносит им немалые выгоды. Надеяться же на выплескивание теологического творчества в рамках самого иудаизма, на появление в его рамках чего-либо качественно нового тоже не приходится.

Однако при любом развитии событий, если многие народы Земли напрямую осознают итоговую целевую направленность мировой дороги построения иудейского царства, на пути сей дороги может вырасти великое множество препятствий, вызванных вполне естественным стремлением со стороны большинства народов мира жить самостоятельно, никому не подчиняясь и никому не служа. Что же, поживем – увидим.

 

3.3.3. Исдам

Исламская культура сегодня проявляет довольно большую активность. Причем теперь она сосредоточена не только в районах ее первоначального обитания и в районах, занятых ею в эпоху исламских завоеваний. Нет, сегодня она проникает и в Западную Европу, и в ряд других регионов. Типичным примером здесь может служить Англия, до последнего времени даже и не подозревающая о возможности проживания на своей территории заметной исламской диаспоры и столкнувшаяся с большой долей детей исламского происхождения среди своих новорожденных. Разумеется, многим представителям этой культуры в новых районах их проживания ставятся определенные препоны, по крайней мере, их стараются не допустить к вершинам власти.

Однако все равно значение таких диаспор продолжает возрастать. Здесь работает целый ряд факторов объективного свойства:

• более высокая плодовитость населения по сравнению с рядом других культур (этот фактор действует уже очень давно), что приводит к мощным миграционным потокам;

• для ряда цивилизованных стран предоставляется заманчивая возможность использовать мигрантов на работах с низким уровнем заработной платы;

• повышенная склонность к торговой деятельности у многих представителей этой культуры;

• внутренняя сплоченность мигрантов, подпитываемая не только этногенетическими, но и религиозными отличиями от масс коренного населения, где они расселяются;

• бытовая нетребовательность многих мигрантов.

Однако при этом нельзя не отметить и ряд других факторов:

1. Относительная нетребовательность мигрантов в бытовом плане имеет и свою оборотную сторону, она является отражением общего принципа простоты, давно уже укоренившегося в исламском мире. Этот принцип не в полной мере соответствует требованиям современной цивилизации, которая не только постоянно усложняется, но и требует массового использования высококлассных специалистов в самых различных сферах деятельности. Как уже говорилось выше, чувства априорной достаточности всего, что совершает ревностный мусульманин для своего достойного сегодняшнего и ожидаемого им посмертного бытия, теперь мало.

В этой культуре недостаточно сильно выражена склонность к интенсивному развитию, прежде всего к научно-техническому развитию, так необходимому в настоящее время. Высокой творческой генерации населения этого региона в научно-технической сфере не наблюдается.

2. Вторым важным фактором является то, что при внешнем своем единстве исламский мир сегодня представлен в виде большого числа ветвей, нередко откровенно враждующих между собой. Индивидуализм восточного свойства делает свое дело, разбивая исламское единство на отдельные рукава, заметно ослабляя его общую силу. Совсем не случайно, что исламская цивилизация выражена сегодня в виде отдельных государственных образований, каждое из которых самостоятельно не является достаточно мощным. В то же время в мире существуют крупные государственные образования, имеющие свою собственную культуру и даже свои собственные религиозные конфессии, сферы распространения которых не сильно отличаются от государственных границ этих образований.

Сегодня западный мир активно вмешивается в исламскую цивилизацию, а значит, и культуру, что, впрочем, последняя тоже пытается сделать самыми различными способами. Практически не утихающие арабо-израильские военные действия, события в Ираке, Кувейте, Афганистане – вот свидетельства подобного рода. В итоге складывается впечатление, что распространение исламской цивилизации вовне не является той дорогой, по которой будет с энтузиазмом продвигаться большинство народов мира. Такая дорога не есть дорога будущего для многих ветвей человечества. Представим хотя бы на миг почти невероятное, а именно, представим, что исламская культура сумела вытеснить западную культуру с ее коренных территорий. Что тогда?

Восходящая звезда государственных образований Большого Востока (Китай, Индия, Япония и др., см. выше), получивших сильнейший импульс развития в середине прошлого века, не позволит исламским государственным образованиям выйти на передовой рубеж общемирового лидерства. Более подготовленные к современному многоплановому и ускоренному развитию культуры Большого Востока, опирающиеся на иные нравственные, идеологические и технические ценности, если потребуется, победят исламский мир в этом соревновании.

А теперь посмотрим на взаимодействие между Западом и исламскими цивилизациями более широким взглядом, то есть как бы с более удаленной точки зрения. В глубокой древности ведическая цивилизация столкнулась с враждебной реакцией со стороны многих народов, взявших себе на вооружение другие религиозные учения. Эти учения формировались как в зоне Центральной и Малой Азии, в Причерноморье, так и в других южных зонах. В этногенетическом плане население этих зон заметно отличалось от населения более северных районов, районов преимущественного распространения ведического мира.

Началась многовековая борьба между этими двумя глобально-историческими зонами, двумя мегакультурами, борьба, идущая с переменным успехом. Она приводила к перемешиванию населения, а нередко и к заметному размыванию их границ. При этом не могло не происходить широкого заимствования производственных, культурных и религиозных ценностей друг у друга. И все же различия этих двух глобальных зон, охватывающих и север Африки, и Европу, и Азию, продолжали сохраняться. Они сохранились до сих пор. В этой многовековой борьбе ведизм был почти уничтожен, и на некогда исконных его территориях стало доминировать христианское учение, хотя и вобравшее в себя определенную толику ведического наследия.

Вот почему при таком укрупненном взгляде многие государственные образования средней полосы, в том числе многие страны Западной Европы, большинство восточноевропейских государств, значительная часть России и США (да, да, США тоже) можно рассматривать как образования, составляющие некое цивилизационное, культурное, этногенетическое и даже в некоторой степени духовное единство, какие бы внутренние противостояния, кровопролитные войны, разноголосия, непонимания и даже отторжения «ближнего своего» внутри него ни присутствовали. Разумеется, все они составляют это единство по отношению к глобальным конгломератам такого же масштаба, в том числе к конгломерату государственных образований южной зоны, к которым принадлежат многие страны Центральной и Малой Азии, Северной Африки и даже некоторые государства юга Европы.

При таком глобально-укрупненном взгляде и государства Большого Востока видятся как некое целое, как некое единство, несмотря на довольно заметное различие частей, его составляющих. И если Большой Восток еще не сформировал окончательно лицо своего единства, то первые два глобальных конгломерата, эти два мировых «кита», не только уже более или менее это сделали, но в очередной раз поставили себя в состояние соперничества друг с другом.

Вот три основных «кита» современности, от взаимодействия которых зависит будущая мировая история. Между ними явно или подспудно, но идет борьба самыми разными способами. В определенной степени эту борьбу можно рассматривать как отголоски древней нескончаемой борьбы, борьбы южной и средней зон. Поистине, ничего нет нового под луной.

При таком укрупненном взгляде становится понятным следующее. Любая борьба с положительным исходом в пользу одной из сторон, например в пользу государственных образований срединной зоны, в целом должна положительным образом отозваться на все остальные государственные образования этой полосы, в данном случае срединной зоны.

Вот почему, какими бы ни казались нам негативными вмешательства Запада, в том числе вмешательства США, в сторону другой зоны, в стратегическом плане они могут оказаться полезными и для России. Аналогично любое сильное воздействие в этом направлении со стороны России может оказаться полезным в целом и для государств западного мира. Это реалии социальной жизни, их надобно знать, понимать и не открещиваться от них, исходя из всевозможных ложных соображений и даже из конфронтационных подвижек, доныне осуществляемых между Западом и Россией. Более того, пусть некоторым из нас не нравятся действия Израиля на Ближнем Востоке, однако некоторые из них могут привести в итоге к некоторым положительным моментам и для России тоже.

Вот такие метаморфозы, которые по большому счету никакими метаморфозами не являются. Социология – точная наука, по крайней мере автор так полагает, хотя и основательно переполненная всевозможным мусором и вздором. Поэтому она должна делать выводы, используя только значимые факты, опираться на глубокие исторические закономерности, а не на смутные догадки, психологические сиюминутные выплески или квазигуманистические установки. Кстати говоря, когда Большой Восток совсем встанет на ноги, западный мир воочию увидит его лицо, которое будет резко отличаться как от собственного лица западного мира, так и от лица многих жителей южной полосы. Это позволит более четко понять многим представителям западной культуры истинное место всех этих культур в мировой истории, поможет осознать высокую значимость, которую должна иметь Россия.

 

3.3.4. Индуизм, буддизм

Начнем с буддизма. Буддизм, безусловно, является той религией, которая имеет свое неповторимое лицо и свою собственную религиозную нишу. Он олицетворяет собой победу духа над земной плотью. В этом отношении буддизм достиг очень больших высот. Поэтому каким бы беззубым он ни казался, он будет продолжать существовать в нашем мире. Будет существовать несмотря на то, что в период своего возникновения в качестве контррелигии брахманизму он вынужден был принять в себя несколько контридей, делающих его почти асоциальным.

Хотя буддизм и стал сегодня проникать в культуру Запада, однако это проникновение довольно поверхностное. В целом он не соответствует культуре человека Запада и потому не может быть закреплен на этой почве в массовом порядке. Одно дело – увлечение одиночек, совсем другое – доминирование религиозного учения. Так что, вероятнее всего, он останется на старых своих рубежах, то есть там, где пребывает ныне. Разговор же о его господстве в качестве доминирующей религии в лидирующей цивилизации мирового уровня совершенно преждевременен. Однако серьезное обращение к буддийским ценностям вполне возможно. Возможно в том случае, если поступательный ход общечеловеческой истории будет приостановлен в результате каких-либо катастроф мирового масштаба.

Индуизм прочно укоренился в Индии. Поэтому, несмотря на то что он не получил высокую итоговую оценку при сопоставительном анализе с другими религиозными учениями, потеснить его с занимаемых им территорий будет не так-то легко. Ведь несмотря на зарождение в недрах Индии буддизма, индуизм не только уцелел в Индии, но и потеснил буддизм, заставив его почти покинуть родину. Вмешательство исламской культуры также не привело к заметному ослаблению индуизма. Да и христианские ответвления не очень-то укоренились на индуистских просторах. Так, к примеру, в южной части Индии преимущественно встречаются храмы или просто маленькие религиозные сооружения «повседневного прихода» (буквально на автобусных остановках) исключительно индуистского вероисповедания. Все это говорит о высоком проникновении индуизма в массах. Однако заметного расширения индуизма вовне тоже не наблюдается. Не наблюдается также какой-либо существенной внутренней его трансформации, которая говорила бы о его глубоких изменениях.

Поэтому если говорить о его ближайшем будущем, то можно отметить следующее:

1. Если индийская цивилизация, индийская государственность будет продолжать интенсивно развиваться и набирать обороты в общемировом соревновании, то и индуизм, в соответствии с общим подъемом Индии, сможет испытать аналогичный подъем.

2. В случае возрождения ведизма в новом качестве соответствующий импульс развития получит и индуизм как учение, родственное ведизму, как ветвь ведизма, «привитая» к Индии.

3. Возможен вариант образования подобия единения или компромиссного альянса с другими религиозными учениями. В связи с этим индуизм может испытать не только подъем, но и некоторую внутреннюю трансформацию. И здесь нельзя не учитывать большой индийский опыт сравнительного мирного сосуществования индуизма с рядом других религий. Так что говорить об упадке индуизма совершенно не следует, для этого нет оснований.

 

3.3.5. Конфуцианство

Сегодня конфуцианство присутствует в Китае не совсем в явном виде. Конечно же, многовековое господство конфуцианского духа на китайских просторах наложило свой неизгладимый и в целом очень благотворный отпечаток на жизнь населения Китая. Но все же оно не стало абсолютно господствующей религией. Сегодня в Китае присутствует симбиоз трех религий – конфуцианства, даосизма и буддизма. Однако это не умаляет колоссального значения конфуцианского наследия на жизнь современного Китая. Значимость этого учения еще более возрастает в связи с тем, что Китай сегодня находится на взлете, он выходит на мировую арену свежим и обновленным, выходит в качестве претендента на лидерство.

И здесь нельзя не отметить одно важное наблюдение. Когда какой-нибудь крупный социальный организм осуществляет резкий рывок в развитии, то этот рывок сопровождается либо трансформацией его прежних идеологических норм, либо открытием дороги для ростков уже выращенного внутри него учения, либо созданием новой, иногда качественно новой идеологии. В древности такими учениями могли стать только религиозные учения. В свое время именно так было «подхвачено» христианство Константином Великим, так были начаты мусульманские завоевания, так был рожден протестантизм, духовный ответ Нового времени /86/. Поэтому ежели китайская цивилизация не остановится в своем развитии, то она с неизбежностью должна будет подобрать адекватную этому национальному росту столь же национальную идеологию, в состав которой должны входить и положения религиозного свойства.

На роль такого рода учения, безусловно, подходит конфуцианство. И пусть оно существует не в явном виде, а в симбиозе с даосизмом и буддизмом, и пусть оно живет под мощными наслоениями различных социально-политических идей, в том числе идей коммунистического (но коммунистического «по-китайски») свойства. Это не умаляет значения конфуцианского наследия, заметно тяготеющего в сторону социальных проблем. Да и «тройной симбиоз» в данном случае может оказаться очень полезным. Он дополняет некоторую социальную сухость конфуцианства.

Высокая восприимчивость китайцев к извне приходящим идеям может оказаться здесь очень полезной как в плане внутреннего развития этого «тройного симбиоза», так и в плане расширения китайской идеологии вне ее исконных территорий. Во всяком случае, такая дорога развития идеологического содержания обновляющейся Поднебесной кажется сегодня наиболее вероятной.

 

3.3.6. Ведизм

В заключение этой главы хотелось бы несколько слов сказать о ведизме. Несмотря на то что в чистом виде эта религия сегодня не представлена на мировой арене, значение ведической культуры, как показал весь предыдущий анализ, нельзя переоценить. Поэтому нелишне будет вновь остановиться на некоторых достоинствах и недостатках ведической культуры и одновременно подытожить ее значение в мировой истории.

Напомним наиболее важные качества этой культуры:

1. Ведическая культура обладает здоровым миролюбием. Она утверждает право существования любого человека, живущего на Земле. «Живи сам и давай жить другому» – вот один из принципов ведизма. Это, по сути, есть принцип мирного сосуществования народов.

2. Ведизм строго придерживается идеи пирамидальной иерархии. Эта идея распространена в нем на все сферы бытия, от мира, который мы признаем неживым, до мира горнего.

3. В ведической культуре присутствует здоровое понимание любви как прекраснейшего, необходимейшего, с психологической и социологической точки зрения очень полезного чувства, чувства, которым должно быть облагодетельствовано любое человеческое существо. Ведическая любовь не охватывает всех без исключения, она избирательна и активна, она обоснованно и логически стройно вписывается во всю его сложную догматику.

При этом любовь, как и многое другое в ведизме, не рассматривается как абсолютно уникальное явление, в котором в неподражаемом блаженстве должна утопать личность и благодаря которому эта личность должна отрываться от всего остального. Нет, она должна быть одним из нормальных явлений общества. При этом любовь к своему народу должна быть больше любви к нации, родовая любовь должна быть больше любви народной, семейная – родовой и т. д. Вполне здоровый принцип, которому все мы так или иначе, подчас просто не зная, откуда взялись у нас корни такого поведения, следуем в нашей повседневной жизни.

4. Ведическая культура нацелена на преимущественное выращивание лучших. Почитания юродства, убожества, нищенства, почитание лжемудрости «малых сих» здесь нет и не может быть. Вот почему и родовые, и семейные, и любые иные нравственные устои имеют здесь такую целевую направленность. Вот почему эти устои, скажем так, не совсем соответствуют многим нашим современным представлениям. Хотя мы уже давно столкнулись с массовым воспроизводством посредственности.

5. Ведизм стоит за укрепление общенационального единства, за развитие «чувства локтя» с ближними, за усиление общинных свойств в целом. При этом эти качества не распространяются до «общечеловеческого» уровня, они ограничиваются уровнем национальным. В этом вопросе ведизм, по сути, стоит на позициях: «Что для одного – благо, для другого – смерть» /6/.

Приведем один пример. Многие произведения Пушкина в переводе на западные языки становятся неинтересными для европейцев. «О чем тут писать», – подумает европеец, рассуждая о сюжете и действующих лицах, и будет «по-европейски» прав. Европеец другой, ему не понять до конца Пушкина, как нам не понять до конца многих гениальных творцов западной мысли. Настоящая поэзия, как и вообще утонченное искусство, не может быть до конца «интернациональной», она во многих случаях, за исключением самых уж простых или общих тем и идей, охватываемых ею, не переводится с легкостью и всей полнотой на «общечеловеческий» язык. Или эти произведения своей гениальностью должны совсем уж «переливаться» через края всех национальных рамок, быть грандиозно-гениальными. Однако таких творений не так уж и много на белом свете.

Еще один пример из области искусства, художник Пластов. Его просто невозможно по достоинству оценить, хотя бы на время не окунувшись «по уши» в жизнь сельской русской глубинки середины XX века.

Ведизм, по сути, стоит на тех позициях, что чрезмерно развитые «общечеловечность» и «общелюбовь» приведут к одному концу, к одной квинтэссенции, находящей свое законченное выражение в единой «инвариантной» виртуальной ценности – деньгах. Вот почему откровенные интернационалисты находят себя именно в этой ипостаси бытия. Недаром бывший министр иностранных дел России А. Козырев произнес следующие слова: «…место национальной идеологии должны занять деньги» /87/.

6. Ведизм стоит за поддержание здорового и гармоничного с природой образа жизни человека во всех сферах бытия, от культуры труда и потребления пищи до удовлетворения самых высоких духовных потребностей. Сюда же входит и воспитание воли, и воспитание любви к ближним своим (любовь тоже надо воспитывать), и испытание чувства гордости за совершенные деяния и еще многое-многое другое. Сюда же входит и проявление ненависти к истинным врагам своим, активная и непримиримая борьба со Злом. «Зло врагу есть добро» – так гласит ведическая мудрость без всякой оглядки на фарисейский либерализм.

7. Ведическая культура не знает сложных и обременительных ритуалов. Человеческие жертвоприношения в принципе ей чужды, хотя именно они ставились ей в вину. Большинство ритуалов совершалось под открытым небом на возвышенном месте. Заточение самого себя в недрах пещер или в узких лабиринтах храмовых построек здесь было неприемлемо. Вот почему средневековые готические соборы так «рвались» вверх, стараясь наполниться пространством и воздухом. Ведический дух присутствовал и в них, что сегодня не признается многими историками. Вот почему и обширные купола греческих соборов расписывались «под небо» с облаками или звездами, так велика была традиция проведения ритуалов под открытым небом.

8. Ведизм выступал против рабства и чрезмерной несправедливой эксплуатации человека. Хотя эксплуатацию он не отрицал, признавая ее исторической неизбежностью и даже социальной необходимостью. Он стоял за установление меры в этом вопросе, за действительное, а не мнимое исполнение известного тезиса о том, что человек создан по образу и подобию Божию.

9. В ведизме отсутствуют тягостные и устрашающие идеи, грозящие всевозможными бедами. Здесь нет конца Света, хотя и существует идея циклического развития, здесь нет ада, по крайней мере для достойных ариев-русичей. Да и какой может быть ад для сынов богов? Разве что для особо злостных нарушителей закона или откровенных выродков. Здесь нет борющегося с Всевышним Люцифера или Сатаны, хотя есть Чернобог и другие не очень-то добрые высшие сущности. В целом ведизм есть религия добра и света, здоровья и правды, а не лукавства, уныния и смирения перед всякими предрекаемыми бедами.

10. Ведическое учение устремляет человека к достижению им глубокого знания во всех сферах бытия, к знанию, опирающемуся на внутреннюю свободу личности, на способность к творчеству. Недаром название «ведизм» происходит от слова «ведать», то есть знать.

В чем корень такой позиции, в чем ее актуальность для текущего исторического момента? В том, что только высокое знание и возможность его реализации позволяют ставить задачу опережающего развития одних социальных образований по сравнению с другими. По сути, только эти «средства» в многополярном мире являются средствами стратегического доминирования и даже простого длительного выживания социальных организмов в мировой истории. Все, что не подчиняется этому закону, будет неизбежно оттеснено на ее задворки.

11. Ведизм утверждает персональную ответственность каждого за все, им содеянное. Личность не должна перекладывать ответственность за свои земные дела на богов (на Бога) или на Мессию. Личность не должна идти на подставление-жертву других живых существ вместо себя за свои грехи, она не должна идти на «замаливание» собственных прегрешений чужой жизнью. Ведическая ритуальная жертва носит совсем иное духовное осмысление.

Идея высокой личной ответственности имеет более глубокий смысл, чем нам порой кажется. Ведь к чему нам дана самостоятельность земного бытия, если мы будем одновременно полагать, что все по-крупному уже давно предначертано, если будем считать, что в итоге только приход Мессии позволит спасти человечество и определить судьбу каждого, давно почившего? Тогда в самостоянии человека на земле, по сути, нет большого смысла, если не считать смыслом собственное спасение очень ограниченного числа душ людских и их дальнейшего пребывания в чертогах горнего мира на фоне гибели в аду многих и многих других. Вот почему религии, так или иначе тяготеющие к идее «предрасположенности», в итоге не могут не способствовать общему «размягчению» духа, падению социальной активности, смирению. Где уж здесь говорить об активной борьбе со злом. При такой борьбе можно ведь и нагрешить, и в дальнейшем не спастись, если строго следовать канонам такого рода религиозных учений. Человек ведического типа иной. Прежде всего он основывается на соображении о возможности построения справедливого общества, он верит в то, во что веру многие из нас уже давно потеряли.

Мы не будем здесь более перечислять характерные качества ведической культуры. Отметим главное. А главное заключается в том, что, несмотря на такие, казалось бы, несомненные, можно даже сказать, подавляюще добротные его качества, оно все-таки вынуждено было уйти с мировой арены в борьбе с другими религиями и с другими принципами социальной организации. В разделе, посвященном ведизму, мы уже подробно говорили о том, почему это произошло. Теперь лишь в краткой форме напомним некоторые причины такого ухода:

• теологическая сложность, можно даже сказать, громоздкость ведического учения в том его виде, в котором оно существовало в древности; это позволило буквально «навешать» на него целый набор в принципе совершенно не свойственных ему недостатков; на фоне общей тяги к упрощениям, свойственным огромным массам населения, находящимся на низких уровнях развития, такая сложность уже сама по себе могла рассматриваться как недостаток; типичным примером здесь служит обвинение ведизма в многобожии, которое понималось как независимое бытие различных божественных сущностей, а не как существование аватар единого божества;

• определенные трудности в комплектации и организации жреческого института, требующего наполнения его особо одаренными людьми, а не рядовыми служителями культа;

• традиция устной передачи ведического знания и отсутствие массовых и трудно уничтожаемых ритуальных культовых строений, отсутствие прочного закрепления ведического наследия в веках истории, позволившее новым религиозным направлениям свергнуть ведизм с пьедестала доминирующей религии и даже вычеркнуть его из памяти потомков;

• недостатки динамизма ведического учения;

• наличие кастовой системы в обществе, влекущее за собой необходимость откровенного, а не замаскированного социального разделения, что не могло не вызывать негативных реакций.

Обратим внимание на первую из причин. Мы уже говорили, что при становлении многих ныне здравствующих религий в них было выдвинуто вперед очень небольшое число высших божественных сущностей, аватары были во многих случаях устранены. При этом, разумеется, эти сущности были наделены огромным духовным могуществом, они стали «ответственны» почти за все явления окружающего мира. Такая динамика вполне логична: меньшее число божественных сущностей – больше сфера их воздействия на элементы мироздания. Также вполне логичным становилось и то, что эти божественные сущности как бы всплывали над земным миром высоко вверх, удалялись в зону не только великого могущества, но и в зону великой непознаваемости и тайны. Однако здесь далеко не все логично.

Нелогично прежде всего то, что при таком возвышении-удалении вверх едино-единственных божеств устранялась многосложность горнего мира. Создавалось впечатление, что мир горний по сравнению с миром земным не настолько более сложен, как это должно было быть на самом деле (если считать, что величие горнего мира во много раз превосходит значимость земного мира, а на этом постулате стоят, по сути, все религии мира). К тому же получалось, что высшие божественные сущности должны заниматься мелкими делами отдельных «человеков». Вот почему, в частности, нередко приходилось прибегать и к идее непознаваемости, и к идее частичного заполнения горнего мира не совсем четко обозначенными, зато разнородными «промежуточными» сущностями, и к идее прямых запретов для слишком «любознательных».

Дополнительно к этому не могли не возникать и другие теоретические частности-неясности. К примеру, при удалении высших божественных сущностей в область недосягаемой высоты и принятии аксиомы о неделимости и вечности человеческой души одновременно утверждалась невозможность многократного земного воплощения этой души. Тем самым как бы не только устранялась возможность духовной динамики человеческих душ в многовековом историческом процессе, но и ограничивалась власть божественных сущностей.

Однако мы не будем здесь более заострять внимание на подобных казусах. Еще раз отметим лишь, что ведическое учение породило большое число позитивных религиозных идей, которые живут ныне в современных религиях. Причем многие учения содержат в себе и другие, как бы вывернутые наизнанку древние идеи, от чего они всячески отрекаются.

Так, к примеру, идею мировой социальной власти, заметно проявленную первоначально в лице европейского Запада, а затем США, по сути, можно рассматривать как трансформацию-вульгаризацию ведической идеи мирового духовного и организационного главенства. Идея сохранения этногенетического ядра древних ариев-русичей, дополненная идеей избранничества жречества, со временем трансформировалась либо в идею избранничества целого народа, либо в идею избранности высших эшелонов власти. Идея сохранения тайны высшего знания перевоплотилась в идею непознаваемости многих не таких уж и сложных догматов, а также в идею не только религиозной или интеллектуальной, но и социальной герметичности.

Что ж, история распорядилась так, что ведическое учение на его первозданных территориях существует лишь в виде малых очагов, еле-еле тлеющих на фоне других религий. Причем во многих случаях такое слабое горение продолжается не столько на основе глубокого осознания ведических истин, сколько на основе почти интуитивной тяги к более благодатной древности, еще живущей в уголках души многих людей и подпитываемой самым обыкновенным здравым смыслом. Заметной социальной силой ведическое учение сегодня не обладает, разве что на территории Индии в виде национальной религии – индуизма.

Отсюда следует, что если всерьез вести речь о возрождении ведического учения и ведической культуры в мировом масштабе, то необходимо будет сделать определенные шаги.

Первое. Необходимо заняться преобразованием ведического учения как в плане его лучшей адаптации к современным условиям, так и в плане его широкого распространения.

Второе. Необходимо показать, какой мощный и глубокий теологический потенциал заложен в этом учении. В определенной степени настоящая книга и направлена на выполнение этой цели.

Третье. Необходимо открыть людям глаза на то, что большинство основных теологических идей было «открыто» ведизмом задолго до возникновения других религиозных учений. Эти более поздние учения в основном лишь переделали эти идеи под свои нужды, выдвинув вперед некоторые из них и отринув многие другие. В процессе такой переделки имело место нарушение принципов гармоничности, всеохватности и непротиворечивости, что в свою очередь потребовало привнесения в эти религии ряда дополнительных теологических аксиом.

Сегодня многие из нас забыли то, что нельзя было забывать. Результаты – налицо. Современная цивилизация теперь воочию показывает нам, в какие бездны она нас ведет, в бездны социального, демографического, экологического и культурного падения. Возьмем, к примеру, современную Россию. Что мы здесь имеем? Колоссальные возможности и права, находящиеся в распоряжении представителей властных сил и богатых слоев общества, зачастую не подкрепленные интеллектуальной или духовной их высотой (иначе такие подвижки были бы вполне оправданны), выставление вперед псевдоэлиты, массовое торжество «серого» и даже худшего, а не лучшего, богатство масс и виртуальных создателей личного богатства, а не добросовестных и талантливых тружеников, удачу ловкачей, а не честных людей. И за рядом исключений и начавшихся положительных изменений это, к сожалению, в целом пока еще так.

Мы слышим лозунги о свободе и демократии, которую якобы удалось завоевать в борьбе с тоталитаризмом. Нас пытаются приучить регулярно испытывать «приступы официальной радости» по поводу этой самой демократии, как будто демократией можно осчастливить людей. Мы постоянно слышим наставления «не убий» и убиваем людей в конфликтах, во чреве матерей, по сути, в нежелании и невозможности рожать большое число детей (а здесь мы «убиваем» более всего). При этом мы сохраняем паскудные жизни многим жестоким преступникам. Мы называем культурой то, что культурой не является. Так называемая культура ныне не может существовать без наполнения ее культом убийства, насилия, откровенного примитива, сексуальной распущенности и брызжущего в глаза гротеска, призванных заменить наслаждение красотой, глубиной мысли и богатством возвышенных образов. Христианская церковь тоже фактически участвует в этом круговороте, смиренно приглушая внутри себя слабенький ропот лишь изредка слышимого недовольства.

Оголтелый индивидуализм – вот что сегодня, по сути, царит в одной упряжке с дикостью и падением в потребительство. И все это скрывается за ширмой строительства цивилизованного общества, гуманизма, упования на веру и всеблагую любовь, на неприкосновенность свободы личности и т. д. и т. п. Но где она, «интернациональная» любовь, и братство, когда террорист-смертник уносит жизни мирных людей или боевик с наслаждением перерезает горло захваченному пленному. Где она, эта «интернациональная» любовь, когда в маленьких прибалтийских странах русские люди оказываются в большинстве случаев людьми второго сорта, а вернувшись в Россию, не знают, где им обрести кров. Где она, социальная справедливость, когда разжиревшие паразиты возводят себе «миллионные» дворцы, за забором которых обитает беспросветная по европейским меркам бедность. Какой уж тут порядок в рождении и выращивании потомства, когда семья с двумя детьми считается чуть ли не многодетной, а желающие вступить в брак выбирают себе пару, руководствуясь нередко очень сомнительными критериями с точки зрения рождения добротного потомства.

А чем при всем этом занимается православная церковь в России? Как сказано в /19/, сегодня «пастыри строят овчарни, забывая об овцах». Но довольно об этом, здравомыслящему человеку и так понятно, что современная религиозная мысль, по крайней мере религиозная мысль в России, сегодня находится если не в тупике, то уж в теоретическом «захолустье». Конечно же, западное цивилизованное общество добилось больших успехов как в научно-техническом развитии, в смягчении социальной эксплуатации, так и в заметном повышении жизненного уровня в ряде стран, стран так называемого золотого миллиарда. Однако церковная деятельность оказывается здесь все более и более в стороне, подтверждая свою общую слабость.

А казалось бы, все должно было бы быть наоборот. Бурный цивилизационный подъем должен сопровождаться мощнейшими религиозными подвижками. Казалось бы, именно теперь должны регулярно происходить выплески гениальности и в сфере религиозной мысли. Ан нет, ничего существенного на этом поприще не происходит. По крайней мере, за последние 100 лет религиозная мысль не сделала ни одного качественного скачка, все топчется на старых рубежах.

Вы только вдумайтесь, читатель. За это время изменилось очень многое. Население в большинстве цивилизованных стран существенно увеличилось, переселилось в города, оторвавшись от земли, демонстрируя сильнейшие изменения в структуре общества. Наука достигла таких фантастических высот, о которых прежние поколения и мечтать не могли. Космические экспедиции стали обыденным явлением, человечество подошло к строительству глобального мира и одновременно к возможности своего многократного уничтожения в течение нескольких часов. Выращена интернациональная элита, которая стала реально действующим фактором мировой истории. А мировая религиозная мысль не сделала ни одного заметного шага вперед. Разве что проявились движения экуменического свойства. Но они и должны были произойти как следствие общих интеграционных процессов, не более того.

Такая ситуация чревата серьезными последствиями. Западный религиозный застой (а иначе не назовешь) способен привести к периодическим религиозным выплескам всевозможных сект, взрывам архаизма и духовного примитивизма, образованием и распространением эрзац-гибридных и еще более упрощенных учений и вообще исключением таковых из жизни общества. Такой застой может способствовать рождению квазимеждународной религии. В последнем случае оскудевшие духом сердца и размягченные примитивом умы с легкостью попадутся в сети этой религии. Ни поисков ответа на сложные теологические вопросы, ни духовной творческой активности, ни критического взгляда на вновь вводимые религиозные установки уже не будет.

Но количество вопросов и проблем, которые так или иначе будут требовать своего ответа, не уменьшится. К этим вопросам и проблемам относится и осознание цели человеческого существования, и определение места человека в системе мироздания. Сюда относится и формирование системы представлений о горнем мире, и понимание того, как этот мир взаимодействует с нами, живущими. Здесь и вечный вопрос о возможном или невозможном посмертном существовании, вопрос о душе. Сюда же следует причислить и осознание истинного греха, и формирование комплекса нравственных законов в быстроменяющихся потоках времени. Нельзя забывать также и отношение к идее конца Света, реальную угрозу которого мы все более и более приближаем к себе сами. Здесь же находятся и вопросы чисто практического свойства, так или иначе связанные с вопросами религиозными. Как разрешить национальные проблемы? Как избежать грядущих кризисов и катастроф? Как увязать вместе в единое целое «неправедное» богатство и «праведную» нищету?.. Вопросы, вопросы, вопросы, они как из рога изобилия будут продолжать сыпаться на голову всякого думающего человека.

Еще более важным все вышесказанное становится для России, богатой не только своими недрами и трудовым населением, все еще наполненным талантами, но и своим глубоким историческим наследием. Духовная составляющая бытия для исконно русского человека всегда была особенно важной. В связи с этим нельзя еще раз не упомянуть яркое выражение одного из современных писателей /6/, которое следует осознать во всей своей полноте: «Ни одна нация, ни один народ не поднимались с колен с помощью привозных заморских богов». Только собственная духовная составляющая может стать основой самоидентификации, самоуважения, основой будущего подъема. Только она позволит построить новую, уникальную и могучую цивилизацию и возродить свою собственную, а не иноземно-привозную культуру.

Так что ни понять загадки русской души, ни оценить реальные возможности нашего национального возрождения из праха заблуждений, ошибок, бездумного заимствования и страшных преступлений будет невозможно, если мы будем продолжать барахтаться в извне пришедших к нам идеях. Эти дороги ведут либо к тупику, либо к нетворческому заимствованию, всегда обреченному на вечное отставание, либо к обману или самообману. У нас было свое, но мы его растеряли. Не пора ли вернуться к собственным истокам.

Если подняться еще выше с уровня узконационального на уровень геополитический, то можно констатировать следующее. Этногенетический массив южноазиатских и среднеазиатских народов сегодня активен и не собирается сдавать своих позиций. Государства Большого Востока ускоренно набирают обороты, также активно выступая на мировой арене. Эти культуры существенным образом отличаются от культур, распространенных на территории Западной Европы, Северной Америки и значительной части России. Но что сегодня происходит на этих пространствах? Продолжается распространение ценностей американской эрзац-культуры.

Вообще говоря, это распространение нельзя считать каким-то особым явлением, оно вполне естественно, поскольку США в настоящее время находятся в «звании» геополитического лидера. Они не могут остановиться в расширении своего победного влияния на другие страны мира. Беда в том, что эти ценности не являются универсальными, более того, они в значительной степени оказываются неприемлемыми не только для России, но даже и для ряда стран Западной Европы. Опять идет довольно напряженная борьба внутри этой триады, борьба, протекающая на фоне активизации многих стран Азии, которых все в большей и большей степени можно рассматривать в качестве геополитических соперников. Так что сегодня на фоне ряда неразрешенных общемировых проблем, упомянутых выше, мы имеем довольно непростую ситуацию в мире, чреватую самыми серьезными последствиями.

Вот почему именно теперь становится необходимым создание нового религиозного базиса, способного оживить почву не только для упомянутой выше триады и ее духовного оздоровления, но и для надлежащего взаимодействия с новыми силами, вступившими на мировую арену.

Если же говорить конкретно о России, то в отношении ее последний вывод будет еще более очевидным. Следует ускоренными темпами возрождать ведическое учение. Нужно как бы заново открывать фундаментальные ценности этого учения и преобразовывать их в духе времени, одновременно пропитывая ими православную ветвь христианства. В теологическом плане ведическое учение способно объять очень и очень многое, по крайней мере все то, что явно ему не противоречит. И христианское учение в его православном изложении, наиболее приближенное к русскому национальному сознанию, может быть поставлено совсем не в контрпозицию к ведизму. Иисуса Христа можно рассматривать как одно из высших божественных воплощений, как достойнейшую аватару Всевышнего, пришедшую на землю для исполнения своей задачи много веков назад. Его можно рассматривать как посланца небес, указавшего на один из наиболее приемлемых путей духовного восхождения к благодати, предложенного сначала одному из народов мира, а затем и многим другим. Ну разве это все противоречит христианству?

Конечно же, такого рода подвижки могут встретить сопротивление с самых различных сторон и вызвать ответную негативную реакцию. И все же этого не стоит бояться. Сегодня, пожалуй, это единственный путь для самобытного позитивного духовного подъема России.

 

3.4.1. Основные направления религиозной динамики

При внимательном взгляде на историческую дорогу мировых религиозных учений, построенную выше, а также исходя из проведенного ранее многостороннего анализа этих учений можно выявить пять принципиально различных основных направлений религиозной динамики. Перечислим их и дадим им краткую характеристику:

1. Выбор из ранее созданного единого религиозного учения ряда положений с последующей формализацией и возведением их в незыблемый Закон. Требование безоговорочного соблюдения этих положений вне зависимости от изменяющихся условий бытия, возникновения новых потребностей, уровня цивилизации и т. п.; забвение других положений единого целого.

Формализация этих положений выставляется в новом учении не как недостаток, а, наоборот, как прямое и несомненное достоинство. Такая позиция нередко базируется на утверждении, что в древности все было правильно, люди были ближе к богам (или к богу), а они (он) – к людям. Однако такой подход не совсем логичен. Ведь если новая религия отталкивается от старой, то старая должна быть признана еще более верной. Вот, в частности, почему вновь создаваемые на таком принципе религии стараются всеми силами уничтожить свои «материнские первоисточники» и утвердить себя в качестве самой древней религии.

2. Второе направление или второй путь есть путь поднятия духовности, на базе чего удается с течением времени сформировать новый или обновленный комплекс религиозных идей. Такого рода подвижки приводят либо к отделению модернизированного учения от первоначального, либо к постепенной модернизации «старой» религии, либо к рождению новой.

Безусловно, это радикальный путь, путь истинного теологического творчества, а не простого «обрезания». Вопрос в том, насколько он окажется действительно позитивным. В случае негативных религиозных уклонений «старых» религий он позволяет в корне поправить сложившуюся ситуацию. В принципе он является единственным средством качественного и динамичного улучшения религиозных учений.

3. Третье направление религиозной динамики заключается в возвеличивании какой-либо одной составляющей в уже давно сложившемся религиозном учении с последующим чрезмерным развитием преимущественно этой составляющей.

В такого рода религиозных подвижках могут быть заложены и позитивные, и негативные качества. Негативные качества могут быть связаны прежде всего с методической основой, то есть с возвеличиванием частности и соответствующим принижением всего остального, что, как минимум, приводит к отсутствию развития последних, к однобокой ущербности. В связи с такой «монополизацией» одного на фоне многого другого для придания гармонии новообразованному учению нередко приходится прибегать к религиозному догматизму, к ограничению религиозного пространства сознательно поставленными рамками.

Позитивный момент такого подхода связан с тем, что он позволяет заниматься интенсивным, углубленным, утонченным развитием этой составляющей, концентрированным продвижением религиозной мысли вперед в этом локальном направлении. К тому же в данном случае появляется возможность получить практические результаты строгого и массового следования этому однонаправленному развитию. Этот вывод может быть очень полезен, он позволяет получить итог такого развития и сопоставить его с итогом развития в каком-либо ином направлении.

4. Четвертое направление прямо противоположно упомянутому выше. Оно заключается в чрезмерном упрощении первозданного учения и на этой основе – построении квазиновой религии. Такая дорога уже с натяжкой позволяет говорить об интенсивном и углубленном развитии религиозной мысли. Если считать, что человечество движется вперед, в сторону усложнения и совершенствования, то такой путь не следует рассматривать как путь позитивный.

5. Пятая дорога довольно часто наблюдалась в мировой религиозной истории, хотя каждая из вновь образующихся на этом принципе религий, как правило, не спешила объявлять, что она по ней следует. Эта дорога заключается в прямом отрицании ряда основополагающих идей первозданного религиозного учения и выставлении взамен их соответствующего ряда противоположных идей. Это дорога создания котррелигиозных учений.

Разумеется, и на этом пути можно усмотреть и «плюсы», и «минусы». «Плюс» здесь заключается в том, что такая дорога позволяет, во-первых, с принципиальной точки зрения отсекать негатив при его наличии в первозданной религии, а во-вторых, переосмысливать костяк основных положений первозданной религии, оценить их действительную значимость. Проявление «минусов» здесь тоже более чем возможно. При следовании по этой дороге обычно не создаются какие-либо качественно новые, свежие религиозные идеи, а вся энергетика учения концентрируется на выставлении контридей и их яростной защите.

Если же пятое направление дополняется частичным использованием других направлений религиозной динамики, в том числе дополняется заметным упрощением или возвеличиванием частностей первозданного учения с одновременным сохранением ряда его идей, то вновь созданные учения могут оказаться настолько многоликими, что однозначного вердикта об их качестве вынести будет трудно. Подобные смешанные религиозные подвижки наиболее часто наблюдались в мировой истории. Возникали учения не вполне определенного качества, в которых простому смертному, неискушенному в сложных вопросах теологии, невозможно было самостоятельно разобраться. К тому же здесь работали «традиции окружения», почти с неизбежностью заставляющие новоиспеченных адептов принимать ту веру, которая доминирует в зоне их проживания. Люди, как правило, верят в то, во что верит их окружение. Все это позволяло организационным структурам такого рода учений крепко стоять на своих исконных территориях и, отталкиваясь от этого фундамента, распространяться вширь.

Мы не будем выяснять, какая из религий использовала ранее тот или иной арсенал средств. Уважаемый читатель при желании сам теперь сможет составить свое мнение на этот счет. Мы должны отметить здесь главное. А главное заключается в том, что из всех перечисленных выше направлений в настоящее время, время радикальной динамики во многих сферах человеческого бытия, наиболее предпочтительным является второе направление, дополненное, возможно, некоторыми «примесями» других направлений.

Разумеется, такая религиозная динамика очень трудна. Мировая история, по крайней мере история последнего тысячелетия, наглядно показывает, что человечество не очень-то стремится идти трудными дорогами, предпочитая пути более простые и кажущиеся менее затратными. Ожидать, что такая ситуация коренным образом изменится и что большинство религиозных конфессий самостоятельно и смело пойдут по пути радикальных изменений, пока не приходится. Для многих из них такого рода деятельность совсем не представляется такой уж необходимой. Так, нынешняя западная цивилизация сопровождается не интенсивным религиозным развитием масс, а как раз наоборот (см., например, /19, 85, 87/).

Однако изменения должны произойти, и они произойдут. Важно выяснить, куда они будут направлены, какой силы от них следует ожидать.

 

3.4.2. Некоторые вопросы социологии, связанные с религиозной динамикой

Для того чтобы разобраться в ожидаемой религиозной динамике, полезно ответить на ряд вопросов социологического свойства. Как показывает вся мировая история, крупные социальные изменения сильно связаны с религиозными изменениями. Вот почему религиозные изменения будут неизбежны хотя бы потому, что сегодня происходят существенные изменения в социальной сфере. Можно соглашаться с различными соображениями на этот счет (см., например, /54, 85/) или не соглашаться, но факт остается фактом – социальные изменения происходят, и происходят довольно резко. Так что эти изменения пусть и не сразу, но неминуемо приведут либо к соответствующим религиозным подвижкам, либо к еще большему отстранению религии от большинства сфер человеческого бытия /86/.

В связи с этим полезно будет остановиться на некоторых вопросах социального характера, которые заметно связаны с религиозной сферой.

Вопрос первый. Существует ли последовательная и необратимая смена в веках истории основных принципов социальной организации общества или принципов социальной эксплуатации? На этот вопрос автор уже дал ответ в своей работе /63/. Поясним этот ответ на более наглядном примере, на примере отношений рабства.

Мы уже знаем, что одной из основ человеческого существа является его склонность к эксплуатации: полезных ископаемых, объектов растительного происхождения, животных, окружающих людей. Это свойство и составляет одну из наиболее характерных «особенностей» человеческой природы. Так что корни рабства надо искать именно в этой «первоособенности».

В каких конкретных условиях реализуется рабство, причем реализуется довольно широко? Ответ – когда труд относительно невысокого профессионального уровня, на который способно большинство членов общества, в том числе труд физический, становится важной составляющей жизни общества. На ранних стадиях развития человечества такие условия создавались тогда, когда мускульная сила была востребована в большей степени, чем какая другая. Второе необходимое условие – заинтересованность в применении такой силы со стороны власть имущих. Из второго условия следует, что рабство как заметное и массовое явление будет в наибольшей степени проявляться в социальных организмах довольно крупного масштаба, в которых власть имущие оказываются заинтересованными в каких-то централизованных и крупномасштабных применениях низкоквалифицированной рабочей силы. Еще одно дополнительное условие – возможность образования многочисленных трудовых масс, то есть наличие достаточно высокой плотности населения. Плотность населения может быть повышена искусственно, например путем захвата пленных и превращения их в рабов, что неоднократно и наблюдалось в истории.

При таких условиях только и могло возникнуть рабство как значимое социальное явление. Заметьте, здесь совсем не важна эпоха, не важна географическая зона, не важно время возникновения рабовладельческих отношений. Эти отношения могут в принципе возникнуть в любую эпоху, возникнуть в среде самых различных народов, если для этого будут созданы соответствующие условия. История наглядно демонстрирует нам это. Рабство было в Древнем Риме, в Египте, довольно широко было распространено в Средневековье, наблюдалось в США. Кстати, в США официальное рабство просуществовало аж до середины XIX века, ну чем не факт, подтверждающий слабую зависимость его существования от исторического времени. Даже сегодня реликты рабства мы можем наблюдать среди некоторых народов. Кстати, а не следует ли считать некоторые отношения, сложившиеся в настоящее время внутри самых что ни на есть цивилизованных стран, отношениями неорабства между трудовыми массами и власть имущими? А не следует ли введение воинской обязанности, существующей в ряде стран мира, рассматривать как временную передачу человеческой личности в рабски зависимые отношения?

Однако рабство не является таким уж эффективным способом эксплуатации трудовых масс. Уже в древности, когда грубая физическая сила человека стала заменяться сначала силой лошадей и быков, когда начали применяться простейшие технические усовершенствования, рабство не могло не уступить свое место другим способам эксплуатации. Технический прогресс стал объективной причиной ликвидации формального рабства. И дело здесь прежде всего в меньшей экономической эффективности рабства по сравнению с другими способами эксплуатации, а совсем не в человеколюбии или в чем-либо ином.

Какие должны быть выполнены мероприятия для введения рабского труда? Рабами надо завладеть (1), их надобно кормить и одевать (2), предоставлять им жилища (3), приставлять к ним охрану (4), следить за их работоспособностью, здоровьем (5) и др. Для этих целей нужен дополнительный набор других людей (6): охранников, лекарей-пекарей и т. п. При этом надо добавить, что требовать от раба активной творческой деятельности во многих случаях затруднительно, что еще более определяет сравнительно низкую эффективность рабского труда.

Как только развитие техники предоставляет возможность отказа от массовой трудовой деятельности относительно невысокого профессионального уровня или сведения его к некоторому минимуму, не определяющему мощь государства, рабовладельческие отношения становятся неэффективными. Здесь, однако, не следует забывать, что если надобность в подобном труде все же существует, то рабовладельческие отношения могут сохраняться, в какие бы либерально-демократические, патриотические или тоталитарные одежды они ни облачались.

При отказе от рабского труда для организации трудовой деятельности нужно выполнить существенно меньше мероприятий. В феодализме такими мероприятиями являются: деятельность по сбору части произведенной трудовыми массами продукции в пользу господина (1), обеспечение обороны подведомственных территорий от внешних и внутренних врагов (2), учреждение порядка на этих территориях (3). При капитализме для организации трудовой деятельности число основных «забот» капиталиста-работодателя в отношении работника сводится к минимуму: процедура найма работника с предоставлением ему рабочего места (1), выплата заработной платы (2). Все остальное выполняют сами работники.

Вот она, основная причина наличия или исчезновения рабства как такового, все другое – «лирические отступления». Так что не надо страдать иллюзиями, рабство умерло или умирает совсем не потому, что люди сегодня стали лучше и нравственнее. Нет, оно сходит с мировой арены потому, что этот способ эксплуатации стал в настоящее время не столь эффективным, как много веков назад. Если сегодня какое-либо социальное образование вздумает вновь использовать рабовладельческие отношения, то они будут созданы (вспомним здесь, к примеру, камбоджийских коммунистов). Однако это с неизбежностью приведет к тому, что такое общество со временем начнет отставать в своем развитии со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Хотя нельзя не отметить, что переход к фактическому рабству может дать временный эффект, эффект силовой мобилизации масс. Однако поскольку сегодня мощность того или иного социального организма определяется прежде всего уровнем его научно-технического развития, то массовое рабство, в какую бы форму оно ни облекалось («типовое» рабство Древнего мира, средневековое, крепостное рабство, «обобществление» крестьянства, «государственная необходимость» и др.), всегда приведет с течением времени к ослаблению темпов развития, к отставанию от соседей и даже может привести к регрессу. Соседи довольно быстро опередят его в развитии и удалят как конкурента с мировой арены в полном соответствии с жестко действующим законом циклического развития (см./14, 63/).

Возможен ли сегодня возврат к рабовладельческим отношениям? Да, возможен, если произойдут катастрофы крупного масштаба и отдельные ветви человечества снова пойдут по пути, когда массовая физическая сила вновь станет заметно востребованной. Не следует забывать здесь также об упомянутом выше так называемом цивилизованном неорабстве.

Так что никакой закономерно-объективной и неизбежной смены общественно-экономических отношений нет и не может быть. В действительности в социальном мире всегда было следующее:

1. Сохранение стремлений к эффективной эксплуатации трудовых масс.

2. Выбор способов наиболее эффективной эксплуатации этих масс.

Эти два положения, по сути, и являются инвариантами бытия нашего социального мира.

В связи с этим нельзя не сказать несколько слов об истории США. Эта страна за какие-то 100 лет сделала грандиозный цивилизационный рывок, не укладывающийся ни в какие «формационные» рамки. С середины XIX до середины XX века США прошли путь от внутреннего рабства и разрозненности штатов до глобального мирового господства. В чем корни такого успеха, такого скачка? Они в том, что при усиленном развитии упомянутых выше инвариантов здесь бы сделан упор еще на целый ряд факторов:

1. Перенос эксплуатационных устремлений с внутреннего на международный уровень.

2. Интенсивное наращивание средств технического превосходства.

3. Гибкость в выборе наиболее эффективных способов эксплуатации собственного населения.

4. Быстрота отказа от архаических способов организации труда.

Разумеется, меньшее участие США в обеих мировых войнах и умение извлечь выгоду с этих войн также сыграли заметную роль, однако без вышеприведенных факторов ничего бы не было.

Уход рабовладельческих и феодальных отношений с доминирующих позиций на мировой арене с неизбежностью должен был сказаться на религиозной динамике. И он сказался, причем сказался довольно существенным образом. Простота и ограниченность тех или иных религиозных учений, которые были бы приемлемы для рабовладельческого и феодального обществ, в новых условиях становятся совершенно неприемлемыми. А поскольку религиозные учения, существующие на тот исторический период, отличались заметным консерватизмом, то результат стал неизбежным – широчайшим фронтом развернулась секуляризация Запада. Вот она, историческая цепочка, приведшая к современному состоянию западной религиозной мысли: изменение социальных условий бытия – религиозный консерватизм – секуляризация – имеем то, что имеем.

Рассмотрим второй вопрос. Он связан с понятием общинности, которое мы неоднократно использовали выше. Надо прямо сказать, что понятие общинности напрямую связано с чувством религиозности. Не впадая в долгие дискуссии на этот счет, приведем лишь один «неубиенный» пример. Он прост – индивидуальных религий в мире не существует.

Так что же такое общинность, какова ее природа, откуда, когда она возникает и не исчезает ли в потоках времени? Многие сегодня полагают, что общинность является неким подобием чувства стадности, что это исторический архаизм, реликт прошлого и т. п. Некоторые даже полагают, что заметная общинность присуща только диктаторским тоталитарным режимам. Другие же, наоборот, считают общинность очень полезным качеством, присущим человеческой природе в принципе, свойством, крайне необходимым для существования здорового общества.

Чувство общинности, то есть стремление людей к единению, осознание каждым человеком важности и нужности его взаимодействия с другими людьми, необходимости существования в коллективе возникает при наличии общих, а не чисто индивидуальных потребностей и интересов людей. Когда возникают такие потребности и интересы, тогда возникает и общинность. Проще говоря, общинность появляется, когда осуществить то или иное необходимое деяние или реализовать свое увлечение человеку в одиночку не по силам.

Обратим свой взор в глубину веков. Подавляющая часть населения нашей планеты еще пару столетий назад представляла собой сельских тружеников, каждый из которых должен был иметь крышу над головой. Построить жилище было обычно не по силам одному человеку, поневоле возникала необходимость совместного строительства. Обрабатывать большое поле и добротно обустраивать свой быт тоже одному несподручно. Как минимум, нужна была семья – тоже очень мощная ячейка для проявления общинных качеств, обеспечивающая и нормальную индивидуальную жизнь, и нормальное воспроизводство потомства. Защищать свои владения и земельные угодья от внешних посягательств одному тоже невозможно. Это можно было сделать только сообща. При этом труженикам-селянам нередко приходилось объединяться под знаменами властителей, которые в те времена не сидели сложа руки, а занимались обустройством владений, обороной или нападением на соседей. К тому же надо было еще сохранять свои культурные традиции, свои национальные устои, что в одиночку вообще сделать невозможно. Вот они, корни общинности самого различного уровня, от семейной до общенациональной.

Здесь полезно будет сделать одно важное замечание. Оно заключается в том, что вот по этой самой что ни на есть объективной причине наше сознание до общечеловеческого уровня еще не доросло, да и не могло дорасти – не было еще глобальных и объективных причин для выращивания такого уровня общинности. Так что любить все человечество в целом, то есть всех, среднестатистический человек пока не способен, нет для этого веских оснований. Для того чтобы закрепиться в сознании человека в качестве важной составляющей его бытия, общечеловеческая общинность должна быть подпитана воздействиями такого же глобально-общечеловеческого уровня. Пока таковых не наблюдается. А вот ежели, к примеру, воочию проявятся «инопланетяне» со своими претензиями к нашему миру или произойдут общемировые глобальные катастрофы – вот тогда почва для такой общинности будет налицо. Пока же серьезной почвы для «общечеловечности» мы не имеем. На государственном же или на региональном уровне общинность довольно четко выражена, выражена прежде всего потому, что межгосударственные и межрегиональные взаимодействия сегодня достаточно сильны.

Можно построить характерную зависимость относительного уровня общинности (или средней «энергии общинности») от уровня или размера социального объекта, носителя этой общинности. Эта зависимость имеет следующий типовой вид.

График показывает, что с увеличением размера социального объекта относительный уровень общинности падает. Отсюда, кстати говоря, становится понятно, что устойчивость государства базируется не на таком уж и высоком уровне общинности. Последнее социальное качество очень наглядно демонстрирует нам мировая истории, нередко «совершенно неожиданно» ввергая во прах кажущиеся такими мощными и великими социальные образования.

Нельзя не отметить, что буквально какое-то столетие назад многое люди проявляли свою общинность в довольно широком спектре, от семейного до национального. Сегодня такая «классическая картинка» изменилась, хотя общая закономерность осталась – чем меньше размер социального объекта, тем уровень общинности выше. В следующей таблице представлен уровень общинности, характерный для человека сегодняшнего дня, проживающего в цивилизованном обществе, и типичного человека прежних исторических эпох.

Сегодня среднестатистическая личность заметно проявляет свои общинные качества преимущественно в следующих уровнях:

• любимые, друзья, приятели (при их наличии в нашем урбанизированном обществе);

• члены семьи проживания (этот вид общинности развит довольно сильно);

• трудовая ячейка, трудовой коллектив, в котором задействован человек (без этого вида общинности научно-технический прогресс был бы просто немыслим);

• фирма, завод и т. п. (заметно меньшая степень общинности, чем в трудовой ячейке);

• регионально-национальный уровень (с выходом многих государств и их союзов на мировую арену общинность этого уровня теперь возрастает).

В связи с этим полезно отметить основные мотивы здоровой естественной общинности в современном цивилизованном обществе (здесь под естественной общинностью понимается общинность, исходящая от самой личности, а не вызванная каким-либо силовым принуждением):

• получение дохода или заработной платы (основа общинности уровня трудового коллектива и отчасти общинности более высоких уровней);

• заинтересованность в коллегах по работе в плане достижений лучших результатов в совместном труде (общинности уровня трудового коллектива и отчасти общинности более высоких уровней);

• благополучное бытовое существование и исполнение функции продолжения рода (основа семейного и родственного существования);

• стремление к приятным или полезным контактам с себе подобными (базис общения с друзьями, любимыми и приятелями, с коллегами по работе);

• организация больших коллективов тружеников для осуществления трудных или объемных задач и одновременно для индивидуального социального или экономического роста (основа фирменной общинности и общинности более высоких уровней);

• естественное стремление к знанию, развитию и духовному росту (широкий спектр уровней от первого до самого высокого).

Такие мотивировки в здоровом обществе способны в принципе обеспечить достаточно монотонную «классическую» зависимость относительного уровня общинности от размера социального объекта. Более того, они могут лечь в основу укрепления государственности, что, однако, далеко не всегда удается осуществить на деле по ряду причин. Если же в том или ином социальном организме «классическая» зависимость теряет свою монотонность и разрывается на куски, то это будет приводить к большим опасениям в прочности такого организма.

Поскольку же религиозная деятельность связана с проявлениями человеческой общинности различного уровня, то религиозные подвижки должны соответствовать социальным подвижкам. В связи с этим становятся понятными многие изменения религиозного плана, происходящие ныне в целом ряде религиозных конфессий (см., например, /86/). Так, человек Запада сегодня резко индивидуализирует свою религиозную деятельность, он, по сути, сводит религию к метафизическому средству (именно средству) своего личного добротного существования, добротного существования своей семьи и личного благостного посмертного бытия. И все.

Что ж, таковы реалии нашей жизни.

 

3.4.3. Источники религиозного подъема

Перед тем как перейти к рассмотрению источников религиозного подъема, полезно ответить на один вопрос. Нужна ли сегодня общемировая религия? Ответ более или менее очевиден. Учитывая колоссальные различия между существующими ныне культурами, в настоящее время речь следует вести не о создании общемирового религиозного учения, а о возрождении, упадке или подъеме религиозных учений регионального уровня. Таков современный момент.

Мы обязаны реально смотреть на окружающий нас мир. Даже если исходить из предположения, что религиозное развитие различных культур не следует рассматривать как развитие, направленное друг против друга, то есть как конфронтационное развитие, мы все же вынуждены признать, что цивилизационное и культурное соперничество будет продолжаться. Естественно-исторические процессы в жизни социальных организмов различного уровня идут своим чередом /14, 63/, ускорить их можно, но установить в одночасье и устранить все противостояния и различия невозможно. А раз так, то, если мы будем рассматривать проблему религиозного подъема, надо сразу оговориться, о религиозном подъеме какой конфессии мы будем вести речь. Разумеется, каждая конфессия будет иметь и собственные источники подъема, и свои препятствия на этом пути.

На страницах этой книги мы уделим основное внимание прежде всего проблеме религиозного подъема России и отчасти упомянутой выше триады, зоной существования которой является территория Северной Америки, Западной Европы и России, о единстве населения которых никак нельзя теперь забывать. В связи с этим необходимо выделить все то, что сегодня следует признать качественно новым и наиболее существенным в современном мире.

Разумеется, мы не будем ориентироваться в своих рассуждениях на то, что в скором времени произойдут какие-либо катастрофы глобального масштаба, которые отбросят человечество далеко назад. Не будем также полагаться на широкие контакты с так называемыми инопланетянами, представителями иномира и т. п., на реализацию идеи переселения части человечества на другие планеты и тому подобные «опоры» фантастического свойства.

Вот что следует признать качественно важным или качественно новым:

1. Человечество продолжает существовать в виде отличающихся друг от друга мощных социальных организмов. Циклический характер их развития остается действующим и в настоящее время. При этом наблюдается высокая мобильность социально-исторических процессов, говорящая об актуальности и необходимости осуществления заметных религиозных подвижек.

2. Идет усиление новой элиты, элиты мирового уровня. В отличие от предыдущих веков эта элита предпочитает уходить в тень, выдвигая вперед своих ставленников. Непосредственных производителей предметных, действительных интеллектуальных и духовных ценностей становится меньше. Армии служителей самого различного ранга переросли их в своем объеме. Возросла численность прослоек так называемого цивилизованного плебса, являющихся в значительной степени «обслуживающими» и даже паразитирующими элементами общества. Основанием такого положения вещей являются достижения научно-технического прогресса.

К социальным слоям, поставленным на сравнительно низкие уровни иерархии, теперь вполне можно отнести слои высокоразвитых творцов-интеллектуалов. Их социальный статус стал уподобляться статусу рядовых производителей ценностей, хотя именно они являются двигателями истинного прогресса, а никак не распухшие в своем объеме слои слуг и «цивилизованного плебса». Социальная несправедливость царствует и по сей день.

Однако в целом структура общества не изменилась. Принцип пирамидальной иерархии продолжает действовать и поныне. Изгои презираемы, низы довольствуются минимальными, но общепринятыми нормами, средние сословия творят или служат, верхи властвуют, элитные теневики закулисно «дирижируют».

3. Человечество давно уже вступило в эпоху замкнутого существования, характеризующегося как минимум неминуемым откликом каких-либо существенных изменений, произошедших в одном регионе, на жизнедеятельность в других регионах, отсутствием возможности «безответной» диссипации любых цивилизационных воздействий на кажущиеся необжитыми районы. Это обстоятельство в свою очередь ускоряет переход человечества в эпоху глобализма. Тенденция построения глобальной мировой системы, в частности моноглобальной системы с одним лидером во главе, проявляется очень сильно, причем проявляется с ощущением неизбежности и даже необходимости.

4. Капитализм, хотя и признан в качестве доминирующего экономического способа бытия, очень далек от того иллюзорного «рыночного» капитализма, описанного в типовых источниках информации. Сегодня мы имеем дело с глобальным неокапитализмом, существенно отличающимся как от первоначального «дикого», так и от «рыночного» капитализма. Неокапитализм характеризуется неизбежностью применения мощных регулирующих институтов совсем не классического капиталистического свойства, которые с некоторой натяжкой можно даже отнести к институтам социалистического типа.

5. В своих первоосновах, потребностях и разновидностях удовольствий цивилизованный человек сегодняшнего дня не очень-то отличается от человека недалекого прошлого. Наметился, однако, заметный крен в сторону виртуализации удовлетворения его интересов и его деятельности в целом. В качественном же плане основные стимулы человека заметно не изменились.

6. Нынешнее общество является сильно дифференцированным одновременно сразу во многих сферах. То известное обстоятельство, что по уровню дохода верхи общества во много-много раз отличаются от его низов, говорит как о риске рецидивов разрядки социальной напряженности, так и о губительных для общества проявлениях социальной атрофии.

7. Чрезмерное развитие индивидуализма и либерализма в обществах западного типа есть почти общепризнанный факт. При общем усложнении социальных отношений и требовании ускоренного развития государств для обеспечения их длительного и устойчивого существования в веках истории этот факт может оказаться в итоге могильщиком западной цивилизации.

8. Изменился характер силового взаимодействия между различными социальными образованиями. Крупномасштабные кровопролитные войны уступили место локальному применению так называемых сил быстрого реагирования и экономическому давлению.

9. Контроль за производителями ценностей и слугами различного уровня приобрел характер тотальности, хотя он и стал «физически» более мягким. Этот контроль охватывает сегодня все сферы человеческой деятельности, от духовной до чисто юридической.

10. Стали очевидными серьезные проблемы дальнейшего развития цивилизации (сырьевые, экологические, энергетические, демографические, национальные и др.). Комплексный анализ этих проблем приводит к устрашающим прогнозам. В связи с этим необходимость духовной реформации в ряде мировых культур рассматривается чуть ли не как первоочередная задача.

Становится понятным, что по крайней мере для культур «старого» и «нового» Запада, а тем более для России, если иметь в виду достойное существование этих культур на многие столетия вперед, оказывается необходимым более глубокое развитие духовной составляющей их населения. Упорный консерватизм многих религиозных течений, с очевидностью наблюдаемый ныне, не может послужить основанием для нового теологического подъема.

В связи с этим подходящим учением, не требующим никакого особого напряжения элитарных умов, никакой перепроверки теологической мудрости, ни новых мощных импульсов озарения свыше, является ведическое учение. Разумеется, здесь не идет речи о полном восстановлении древнего ведизма в его первозданном виде со всеми его архаичными свойствами. Речь идет о возрождении ведизма в новом качестве, в котором надо сохранить ядро его принципиальных и полезных идей. О такого рода «очищении» ведического учения поговорим чуть позже. Сейчас же приведем доводы для подтверждения необходимости такого стратегического поворота.

Прежде всего ведизм есть проверенное временем учение, некогда охватывающее своим влиянием колоссальные территории с огромным населением и пребывающее на земле в течение многих столетий. Это учение еще не забыто окончательно, оно существует как в виде отдельных очагов – небольших ведических общин, как в виде индуизма, так и в виде дополнительных компонентов теологического и ритуального свойства в ряде других религий мира, например в православной ветви христианства.

Во-вторых, как было показано выше, ведическое учение оказалось праматерью многих других религий мира. Ряд ведических положений пусть в искаженном виде, но продолжает жить в составе этих «вторичных» религий. Возврат к ведическим ценностям может оказаться менее затратным, чем создание и распространение какого-либо принципиально нового учения, совсем не адаптированного к населению. Оживить ведическое учение будет намного проще и быстрее, чем идти новым непроторенным путем с непредсказуемыми последствиями.

В-третьих, проведенный выше анализ религиозных учений позволил сделать вывод, что ведическое учение отличается высокой степенью здоровья, глубиной теологической проработки, жизненностью большинства своих нравственных установок. Сопоставительный анализ его с другими религиозными учениями показал, что по целому ряду наиболее значимых критериев ведическое учение имеет более высокие показатели.

В-четвертых, распространение этого учения позволило бы устранить немало недостатков других религиозных учений. Как показал анализ, оно вполне отвечает требованию ускоренного научно-технического развития, несмотря на ложное впечатление о его «диком язычестве». В частности, ведизм позволяет устранить надуманное и живущее в головах многих людей западного толка противопоставление науки и религии, знания и веры, духа и тела.

Можно с полной уверенностью сказать, что модернизированное ведическое учение, примененное к культурам рассмотренной выше триады (не ко всему человечеству, разумеется), может стать источником обновления данной триады или отдельных ее частей.

Инициаторам такого движения, основным носителям обновленного ведизма предстоит выбрать некоторые направления своего «первоначального действия». Эти направления будут скорее всего включать в себя следующее:

1. Нужно наполнить христианство духом и содержанием ведического свойства. Первоначальное предпочтение в этом направлении следует уделять православной ветви христианства, поскольку именно эта ветвь в наибольшей степени пропитана традициями и ритуалами ведического свойства. Только на этой и ни на какой иной основе может быть осуществлен качественный прорыв России в будущее, может быть обеспечено длительное ее существование в качестве самобытного, сильного и самостоятельного государства. В этом вопросе автор расходится с позицией анонимных авторов нашумевших работ /19, 87/.

Такое «наполнение ведизмом» должно осуществляться с учетом пропаганды значимости ведического наследия. Населению России должно стать известно, что многие установления многих религий мира по сути своей опираются на древние ведические корни. Необходимо разъяснять истинную природу сугубо христианских установлений, нимало не налегая на их критику и одновременно извлекая из объемного христианского исторического багажа все наиболее ценное (идею самоограничения, миролюбие, широкое развитие чувства любви и др.).

При этом надо строго стоять на позициях, что в современных условиях ведическая культура уже не противостоит православному христианству, они могут вполне сосуществовать вместе и питать друг друга, несмотря на немалое число несоответствий догматов православного христианства и ведизма, которые были отмечены ранее при сопоставительном анализе. Пришествие в мир Иисуса Христа следует рассматривать как одно из высших божественных воплощений, которое появилось в нашем мире для земного исправления первоначально одной ветви рода человеческого, но затем было распространено на многие другие ветви.

При этом буддийские вкрапления, привнесенные в христианство на стадии его зарождения, можно рассматривать в качестве своеобразного дополнительного «лекарства» исправления. Вот почему даже некоторые контрведические буддийские установки, впитавшиеся в христианство, теперь уже целиком растворились в нем, так что порой их и обнаружить здесь очень затруднительно. Они теперь не являются такими уж неприемлемыми и могут быть легко охвачены мощным потоком обновленного ведизма.

2. Необходимо продемонстрировать преимущество целого ряда теологических положений ведического учения по сравнению с соответствующими догматами других учений. Одновременно следует произвести тщательное очищение этого учения от всего, что не отвечает духу времени.

3. Крайне необходимо скорейшее восстановление основ русской национальной идеи; этот вопрос чрезвычайно важен, мы его чуть позже обстоятельно рассмотрим отдельно.

4. Постепенное наведение порядка в сфере нравственного поведения человека, в сфере выращивания добротных социальных отношений.

На последнем пункте остановимся подробней. Здесь следует говорить о целом комплексе изменений социального плана, который как минимум должен включать в себя следующее:

• необходимо выстраивать социальное единение людей не на ложных псевдодемократических и либеральных принципах, приводящих к «единению» «волков» и «овец», к проникновению во властные структуры недоброкачественного человеческого материала, к ряду других негативных последствий, а на принципах здоровой соборности и подлинной социальной справедливости, на выращивании добротных общинных качеств (см. ниже); только при такой направленности может быть поднято на должную высоту чувство национальной гордости и национального сознания масс, истинного национального единства и грядущего процветания России; третьего здесь не дано;

• одновременно способствовать развитию и активному проявлению индивидуальных качеств, в том числе талантов личности, поддерживать развитие чувства гордости, личной свободы и духовного самостояния, стремления к заслуженному успеху и богатству, к лидерству и высокому индивидуальному творчеству; только развитая личность может сформировать истинную общинность с «хорошими кулаками» для самозащиты от всевозможных посягательств; сильная общинность без сильных «индивидуалов» невозможна;

• развивать острую нетерпимость ко всяким негативным проявлениям, активно сопротивляться всякому Злу как на индивидуальном, так и на общественном уровне, прививать идею, что уклонение от борьбы со Злом, примирение с ним есть великий грех; одновременно проявлять миролюбие ко всем дальним при отсутствии их враждебных посягательств;

• устранять ложные и крайне вредные правила в сфере рождения и воспитания потомства, во взаимоотношении полов, отбрасывать все квазигуманистические ложные нормы в этих сферах;

• выращивать чувства непримиримости и психологического отторжения ко всякой неуемной эксплуатации, эксплуатации как индивидуальной, так и групповой, как внутригосударственной, так и межгосударственной, как межрегиональной, так и общемировой; человеческую терпимость очень часто можно рассматривать в качестве молчаливого разрешения безудержной алчности, непомерной эксплуатации и невероятной по масштабам социальной несправедливости;

• признание самобытности и права на существование каждой культуры, каждой цивилизации, существующей ныне на нашей планете, отказ от «преждевременной общечеловечности» в ущерб здоровым национальным чувствам.

В связи со всем вышеизложенным нельзя не вспомнить в который раз известный ведический принцип: «Живи сам и давай жить другому». При этом никогда не следует забывать, что чужеродная идеология, как правило, не способствует развитию собственного национального духа, достижению собственных успехов. И опять на мысль приходят изречения, высказанные в /6, 26/:

• «Ни одна нация не поднималась с колен с помощью привозных заморских богов»;

• «Смешение двух противоположных этноцивилизационных систем ведет к гибели одной из них»;

• «Выживает и успешно развивается лишь то этноцивилизационное… образование, которое способно упорно, настойчиво, целеустремленно отстаивать свои этноцивилизационные… интересы, генерировать для их защиты все новые и новые идеи».

Итак, кратко: настойчивость, целеустремленность, опора на собственную самобытность и поиск нового. Именно к этому призывает нас ведическая культура.

Можно и далее продолжать говорить в этом направлении, однако мы на этом остановимся. Остановимся в том числе и потому, что уважаемый читатель, внимательно ознакомившийся с настоящей книгой, если он, конечно, согласен с изложенной в ней позицией, сможет самостоятельно поставить теперь перед собой посильные для себя задачи. Теперь можно будет более конкретно говорить о возрождении России. Уделим в связи с этим внимание двум важным вопросам: о надлежащей организации общества, о русской национальной идее.

 

3.4.4. Принципы здоровой социальной организации

Как уже говорилось выше, идеальной системы социальной организации больших масс людей в единое целое, которая являлась бы наилучшей на все времена, при всех условиях существования людей, для всех без исключения культур, нет и не может быть. Не может быть хотя бы потому, что практически в любом обществе одновременно действуют различные принципы социальной организации или принципы социальной эксплуатации, которые по большому счету противоречат друг другу /63/. Поэтому следует всегда говорить о такой системе, которая бы наиболее оптимально соответствовала требованиям того или иного состояния общества, того или иного населения, той или иной исторической эпохе.

Отсюда следует, что при поиске более или менее оптимальной организации общества для какого-либо определенного периода истории, какого-либо определенного человеческого материала, определенного уровня его развития следует руководствоваться не набором социальных принципов одного типа, а совмещением этих принципов. Это позволило бы более рационально использовать достоинства каждого принципа и одновременно частично «гасить» их недостатки. Так, по аналогии, для лечения больного средствами растительного происхождения нужно использовать не какую-либо одну траву, а сборы трав, в которых основные травы дают доминирующий лечебный эффект, а применение в сборе других трав создает дополнительный лечебный эффект или компенсирует негативные побочные эффекты основных трав.

Говоря об оптимальной системе социального устройства, надо прежде всего сконцентрировать свое внимание на системе организации власти. Безусловно, что и эта система в целом тоже не может быть абсолютно универсальной. В то же время ее отдельные принципы могут оказаться вполне универсальными.

Поскольку время жизни каждого властного лица по вполне естественным причинам быстротечно, ограничено в масштабах исторического времени, то первой важной проблемой является проблема воспроизводства власти, проблема выдвижения во власть. Приемлемых принципов выдвижения во власть немало, многие из них мы знаем очень хорошо. Приведем лишь наиболее очевидные из этих принципов, не вызывающие серьезных возражений:

1. Выдвигать во власть следует не среднестатистических и тем более не худших, а лучших членов общества, делом доказавших свое духовное, нравственное, интеллектуальное, организационное или производственное превосходство над многими другими.

В этом плане широкое развитие демократических принципов даже с теоретической точки зрения не может дать должного эффекта, способствовать устойчивому и ускоренному развитию общества. Массы самостоятельно не в состоянии выбрать лучшего, как правило, они выбирают среднестатистическую личность, падкую на популистские лозунги и отвечающую их собственным приземленным интересам, интересам их личного «ближайшего» потребления. Сегодня стало известно, что современные властители, в том числе властители, демократически выдвигаемые на вершины власти, в интеллектуальном плане нередко не превосходят средний уровень, а оказываются даже ниже его. По этому поводу известный социолог А. Зиновьев говорил, что представители наиболее развитых слоев общества «…вынуждены по своему социальному положению обслуживать существа более низкого интеллектуального уровня» /85/.

2. В практике государственного строительства должна быть закреплена идея пирамидальной структуры общества. Выдвижение людей во власть должно осуществляться с учетом знания законов и правил построения этой структуры /84/. Приведем некоторые из них:

• общество должно быть стратифицировано, а не представлять собой аморфное сооружение, все социальные слои должны располагаться в пространстве пирамиды в определенном порядке, каждый из этих слоев должен нести присущую ему социальную нагрузку, а пирамида – правильную форму;

• суммарная доля продуктивных слоев общества, то есть доля социальных слоев, непосредственно создающих ценности различного типа (предметные, интеллектуальные, духовные), должна быть подавляющей в объеме пирамиды;

• образовательный, интеллектуальный и духовный уровни членов пирамиды должны монотонно возрастать при движении вверх по уровням социальной иерархии;

• высшая государственная власть должна быть едина, пирамида должна завершаться четкой, а не «размытой» вершиной; при этом допускается разделение верховного властного органа на центральную и подведомственные ей структуры, выполняющие отдельные функции;

• в обществе должны действовать здоровые механизмы выдвижения во власть (подробнее см. /84/);

• общество должно существовать при наличии мощных информационных и энергетических потоков как сверху вниз, так и снизу вверх; поток сверху есть поток грамотных, обоснованных и увязанных между собой решений, подкрепленный творчеством срединных слоев общества, поток снизу вверх есть поток корректировки этих решений и (при необходимости) их отмены, а также поток предложений новизны.

3. Учитывая высокую значимость верховной власти в жизни общества, вершина пирамиды должна отличаться высокой степенью преемственности, устойчивости и не подвергаться безумствам быстротечных изменений (разумеется, при правильно выбранных направлениях).

4. Всякое мощное, самобытное и как минимум претендующее на региональное лидерство социальное образование должно содержать присущую ему национальную идею. Эта идея представляет собой квинтэссенцию национальной и государственной направленности, сформированную с учетом основных интересов, этапа и уровня развития общества, особенностей его человеческого материала, религиозной ориентации и т. п.

Любой человек, который выдвигается во власть, но отрицает сам факт существования национальной идеи, должен быть расценен как человек, не нацеленный на национальные интересы своего родного общества, а способный руководствоваться либо сугубо личностными интересами, либо быть сторонником «интернационально-экономических» интересов; никаким глубинным сугубо национальным интересам своего общества он следовать не будет.

 

3.4.5. Вариант организации социальной власти

Рассмотрим один из вариантов сочетания различных принципов организации власти, который видится наиболее приемлемым для современной России. Следует принять его как предложение к рассмотрению, а не как руководство к ниспровержению каких-либо уже существующих порядков.

Демократические принципы должны работать прежде всего в массовых слоях общества, там они наиболее эффективны, там они действительно могут помочь сформировать структуры низового уровня. При этом надо исходить из соображения, что не каждый представитель низовых слоев способен эффективно участвовать в формировании верхних эшелонов власти. Даже с чисто теоретической точки зрения полноценное участие представителей низовых слоев в формировании верховной власти не может дать должного эффекта. Демократический «голос» высокоодаренного творца не может быть приравнен к голосу рядового труженика, а тем паче бродяги и вырожденца. Иначе даже в условиях идеальной демократии (которая, кстати, никогда не наблюдалась на практике) мы получим на вершинах власти самых ординарных личностей.

Однако и «голоса» низовых, массовых слоев общества могут и обязаны быть учтены, но учтены другим образом. Наиболее разумно демократический принцип использовать не путем огульного распространения его на все население, а применяя его прежде всего к трудовым ячейкам общества. Трудовому коллективу следует выдвигать личность исключительно из своих собственных рядов. Тогда этот коллектив выдвинет вперед конечно же не «любого» и не заранее ему «подставляемого», он не выдвинет и худшего. Критерий эффективности трудовой деятельности при выдвижении кандидата все-таки не такой уж и плохой, он надежен, по крайней мере понадежней критериев «приличного» внешнего вида, искрометной полнозубой улыбки, имитации народного панибратства и дешевых заманчивых обещаний, раздаваемых направо и налево. Здоровый трудовой коллектив выдвинет, по крайней мере, человека не только несколько выше среднего уровня, но и отмеченного определенными достижениями.

Однако и эти выдвиженцы трудового коллектива или его доверенные лица совсем не обязательно должны непосредственно выдвигаться во власть. Высокопрофессиональные навыки при работе в составе своего коллектива еще не являются гарантией целого ряда иных, подчас специфических качеств, необходимых для представителей властных структур. Но эти доверенные лица коллектива как раз и должны являться теми самыми людьми, которые будут выдвигать во власть избранников на высокие властные должности. Назовем этих доверенных лиц выборщиками, как, впрочем, они и назывались ранее в эпоху царской России.

Так формируется институт выборщиков, которые будут участвовать во втором, непосредственном выдвижении людей во власть. Выборщики создают соборы местного значения, действующие на районном, городском или областном уровне. Здесь следует отметить, что при вторичном выдвижении могут быть предложены кандидатуры как из состава выборщиков, так и из общества в целом. Одно непременное условие – выдвигаемые выборщиками лица не должны быть пришлыми, они должны быть коренными жителями данной местности.

На основе этого вторичного выдвижения местные соборы формируют Государственный собор, который вместе с верховной государственной властью должен выполнять властные полномочия в обществе. Государственный собор обладает правом либо признавать удовлетворительной деятельность верховной государственной власти, либо не признавать ее таковой. Если Государственный собор дает положительную оценку деятельности верховной государственной власти, то эта власть вновь утверждается в своем дальнейшем управлении и расставляет центральные органы власти по своему усмотрению. В случае отрицательной оценки Государственный собор имеет право вмешаться в деятельность верховной государственной власти, в том числе выставить своих кандидатов на те или иные государственные посты. Далее эти кандидаты утверждаются Государственным собором и верховной государственной властью.

Но воздействие демократических сил, то есть сил, идущих снизу вверх, не должно быть ограниченным. Эти силы не должны обладать только им присущим правом на формирование верховной власти, они могут работать, как говорится, лишь «в параллель» с этой властью. Исключением для этого правила следует признать такие ситуации, когда по различным причинам государственная власть оказалась разрушенной или полностью прогнившей, то есть когда налицо присутствие революционных ситуаций, наблюдается крайняя деградация власти и т. п. Только в случае форс-мажорных обстоятельств демократические принципы могут быть положены в основу формирования первичной (именно первичной) верховной государственной власти.

Разумеется, сформированная и окрепшая верховная власть наиболее важные решения общенационального характера должна принимать вкупе с Государственным собором. Но не более того. При решении всех остальных вопросов, в том числе вопросов текущего управления, она должна действовать вполне самостоятельно. Комплектация вершин местных органов власти должна осуществляться также верховной властью, однако с обязательным одобрением местных соборов и даже с выдвижением их кандидатов на соответствующие должности. Вот таким образом можно «оформлять» энергетический демократический поток снизу вверх.

Верховная же государственная власть должна формировать подведомственные ей аппараты преимущественно за счет энергетических потоков кадровой востребованности-сверху вниз, допуская участие демократических сил в формировании властных институтов. Вот и все. Просто, понятно, справедливо и эффективно. Следует заметить, что современное государство, уверенно занимающее позицию регионального лидера, независимо от того, какую форму власти оно вводит внутри себя, с неизбежностью тяготеет к применению именно таких централизующе-компромиссных принципов, а не полной «расхлябанности» и не жесткой диктатуры.

Еще одно замечание относительно места религии в обществе. Религию не следует отрывать от государства, что, к сожалению, вошло сегодня в практику. Отлучение религиозной деятельности от государственных и социальных дел чревато многими неприятностями. Почему, к примеру, ученые-гуманитарии могут занимать высокие государственные посты, а заслуженные деятели церкви – нет? Ведь кому как не религиозным иерархам, этим, можно сказать, «знатокам» или элите духа, принимать участие в разрешении важнейших вопросов государства. Что за дикие (иначе не назовешь) выверты нашей «свободной» эпохи. Разумеется, это не означает, что деятельность государства следует ставить под контроль религиозных структур, как это неоднократно наблюдалось в Средние века. Но это не означает и нездорового крена в прямо противоположную сторону, в сторону абсолютной секуляризации государственной деятельности.

Кстати, активное участие религиозных деятелей в делах государства может быть очень полезным и для самих религиозных направлений. Это участие поможет не только подвинуть их к динамизму, но и позволит раскрыть истинное лицо этих направлений.

Крайне необходимым критерием и одновременно принципом здоровой организации общества является наличие в нем мощных элитарных структур, формирование вполне устойчивого элитарного слоя /84/. С одной стороны, этот слой должен входить в тело социальной пирамиды, проникая в различные ее слои, а с другой – должен находиться как бы немного в стороне от тела пирамиды. Элита должна частично уподобляться жреческому институту, существовавшему некогда в ведической культуре. Жреческий институт находился в этой культуре несколько обособленно от основного тела социальной пирамиды, хотя и полной автономии его не наблюдалось. В объеме пирамиды элита должна занимать положение относительно невысокой подконтрольности со стороны властных структур, не говоря уже о низовых слоях. То есть элита должна находиться в привилегированном положении. Разумеется, здесь речь идет о действительной элите, а не о теневой псевдоэлите исключительно «денежных мешков» и прилипших к ней подпевал и прислужников.

Наиболее важные объекты государственного значения и наиболее крупные средства производства должны являться общенациональным достоянием, находиться в ведении государства и не передаваться в частные руки. В вопросе баланса «общественное – частное» следует руководствоваться чувством меры и компромисса с чутким учетом особенностей населения страны. Однако одно должно соблюдаться неукоснительно – все наиболее значимое должно находиться в руках государства, частный капитал должен обслуживать потребности членов общества среднего и малого уровня. С юридической точки зрения общенациональное достояние должно принадлежать всем без исключения членам общества и не разделяться на части. Члены общества только делегируют право распоряжаться этим достоянием представителям верховной государственной власти и Государственного собора.

В связи с этим одно важное замечание, о котором мало кто говорит. Частный капитал и так называемый капиталистический рынок в принципе не могут «на все 100 %» охватывать современное общество. Современное общество не может устойчиво существовать при наличии в нем исключительно капиталистических отношений /63/. Уж по крайней мере одно точно известно – в социальных системах, приближающихся к состоянию замкнутости, чистый капитализм не сможет длительно и устойчиво существовать. А именно в замкнутой системе мы сегодня начинаем жить, чего совсем не наблюдалось даже столетие назад. Этот вопрос выходит за рамки настоящей работы, но не сказать о нем все же нельзя.

К общенациональному достоянию следует причислить земельные угодья крупного масштаба, заводы и фабрики стратегического назначения, все полезные ископаемые, исторически и культурно значимые объекты, основные коммуникационные линии, военную промышленность и целый ряд других не менее важных составляющих общественного богатства.

И хотя многие частные свободы личности должны быть сохранены, однако любые действия, которые могли бы ослабить общество, нанести вред общественному достоянию, должны пресекаться самым бескомпромиссным образом. Так, несанкционированный государством вывоз капитала за рубеж должен быть запрещен. Торговля крупной собственностью должна находиться под контролем государственных структур. Выезд на жительство за рубеж не должен встречать препятствий, однако при этом должен быть ограничен объем вывозимой личностью собственности.

Разумеется, многие из предлагаемых выше средств нельзя рассматривать как догму, они в большей степени являются примером того, что общественные интересы следует всегда ставить выше интересов отдельной личности. В современную эпоху, когда социальные организмы различного уровня ведут жесткую конкурентную борьбу между собой /14/, не может быть иного пути достижения устойчивого государственного могущества, о чем бы ином ни пели различные апологеты идеи широкой свободы личности.

 

3.4.6. Национальная идея России

Перейдем теперь ко второму важному вопросу, вопросу о национальной идее. Сегодня этот вопрос кажется повисшим в воздухе, повисшим в том числе и потому, что он напрямую связан с вопросом религиозным. Поскольку сейчас широко и даже подавляюще бытует мнение о доминировании так называемых универсальных человеческих ценностей, мнение о необходимости оценки достижений того или иного государства по уровню его технической и экономической мощи, то так называемые национальные интересы сводятся либо к интересам простого экономического соревнования «типовых» социальных организмов за место под «солнцем цивилизации», либо к чему-то совсем несущественному, архаичному, слабоосязаемому и обреченному на вымирание. Нередко интересы подобного рода просто замалчиваются, поскольку многие люди понятие «национальный интерес» могут непроизвольно свести к сфере расовых вопросов, вопросов непростых и даже опасных. В связи с этим серьезные исследования на эту тему могут растаять в так называемом общественном мнении и подвергнуться остракизму.

Некоторые политические деятели вообще исключают понятие «национальный интерес» из арсенала необходимых понятий, лишают его значения актуальности. Мы уже говорили о высказывании бывшего министра иностранных дел России А. Козырева по этому поводу /87/.

Так как же быть с проблемой национального интереса? Существует какой-то особый, а не «интернационально-денежный» национальный интерес у России? Сводится ли он только к политическим, экономическим и военным интересам государственных структур России или нет? Может быть, национальный интерес России является просто суммой интересов невероятно быстро разбогатевших ее частных собственников? Пора ответить на эти вопросы.

Кто внимательно прочитал предыдущие разделы настоящей книги и осознал, какие различные по силе, по духовному наполнению, по этногенетическому составу и историческим традициям социальные образования действуют сегодня на мировой арене, тот не может не признать, что у любой крупной культуры или любой цивилизации могут быть свои, отличные от других национальные интересы. Если говорить о национальном интересе конгломерата народов, ограниченных определенными государственными рамками, то конечно же он может и просто обязан присутствовать, тем более он обязан присутствовать, если данный социальный организм занимает не последнее место в региональном или общемировом раскладе сил.

Замалчивание этих интересов может совсем не пойти на пользу ни отдельной крупной культуре, ни мировой истории в целом. В частности, их игнорирование впоследствии может сопровождаться проявлениями взрывного характера. Поскольку же Россия еще не потеряла окончательно своих претензий как регионального, так и общемирового уровня, то у нее просто обязаны присутствовать и собственные интересы, и собственная национальная идея. Отсутствие этих важнейших составляющих, отсутствие их понимания в обществе может сослужить плохую службу России и привести к исключению ее из сфер регионального и общемирового значения.

А так как в головах еще многих жителей России окончательной национальной деградации пока не произошло, то уместно говорить как о глубинном существовании, так и о постепенном возрождении действительной, а не ложно сфабрикованной национальной идеи России.

Уделим этому вопросу некоторое внимание. Другие национальные идеи мы здесь рассматривать не будем. Во-первых, это займет немало времени, а во-вторых, этого не следует делать, поскольку автор не смеет претендовать на лучшее знание национальных интересов там, где он не имел счастья родиться и длительное время проживать. Найдутся лучшие умы из недр коренных народов, познавшие их достоинства и недостатки.

Итак, о России. Сразу надо сказать следующее. Поскольку, что там ни говори, в непростых перипетиях мировой истории сначала Руси, потом России, СССР, снова России удалось все же удержать в какой-то степени и свою территориальную целостность, и пока еще заметную близость российских народов, удалось сохранить бесценное мирное их сосуществование, опыт экономического родства, уникальное взаимодействие культур, сформировать во многом отличное от других ответвление христианства, то имеются все основания говорить о возможности существования в России действительной, а не «показательно-бутафорской» национальной идеи.

Период существования СССР в глобально-историческом плане тоже нельзя рассматривать в отрыве от представлений о национальной идее. В этот период удалось создать почти полностью самодостаточную социальную систему, хотя и пропитанную во многом нездоровыми идеологическими установками, удалось вывести СССР на уровень второй по мощи державы мира. И пусть задолго до коммунистического периода основы русской национальной идеи были покороблены в эпоху Романовых (хотя делались потуги в сторону формирования этой идеи, вспомним хотя бы триединую формулу – «самодержавие + православие + народность»), затем подорваны в 1917 году и трагическими событиями последующих лет. Однако кое-что осталось. Некоторое укрепление государственности после второго смутного времени Горбачева – Ельцина дает основания надеяться не только на возможность проникновения крупиц национальной идеи в массовое сознание, но и на возможность ее государственного оформления.

Но где же, позвольте вас спросить, черпать крупицы-зерна этой идеи? Неужели опять прикажете «наступать на грабли» очередных западных идеологических «подарков»? Даже если они и хороши (в чем мы, наученные горьким опытом, имеем основания сомневаться), то тогда следует вести разговор не о национальной идее России, а о распространении западных идей на наших территориях. В таком случае национальной идее России просто нет никакого жизненного пространства, о ее самобытном возрождении говорить становится бессмысленно. Бессмысленно в контексте ряда суждений, которые высказываются некоторыми высокопоставленными представителями Запада о выгодном исключительно для них месте России в мировой глобальной системе, которую они хотят построить по своему сценарию.

Или опять уповать исключительно на волю Божию, к чему нас призывает православное христианство, и мириться с долей «овец», в очередной раз идущих на стол «волков»? И какое оружие нам предлагается в очередной раз против этих «волков»? Опять смирение и «подставление щек»? Пусть «волки» делают свое дело, а мы сохраним свою безгрешность для своего личного спасения. Социальная позиция – что надо! Какой социальной силе здесь можно научиться, если Русская православная церковь не смогла практически ничего сделать ни против большевистского эксперимента в 1917 году и всех его последствий, ни против горбачевско-ельцинской смуты № 2? Разве что послушно идти на заклание в первом случае и косвенно соучаствовать в смуте № 2, заботясь больше о своем церковном расширении и формальном укреплении, чем об осуждении многих деяний этой смуты, в результате которой численность населения России почти без всяких военных действий с внешней стороны катастрофически уменьшалась со скоростью примерно 1 млн человек в год. Не случайно вмиг разбогатевшие в «лихие 90‑е» лица, по сути прикарманившие всенародную собственность, не очень-то осуждаются православными иерархами и принимают участие в богослужениях наравне (если не лучше) с обворованным ими рядовым трудовым населением.

Напомним один не очень известный исторический факт. Перед отречением Николая II в 1917 году было обращение к Синоду, к высшим иерархам Русской православной церкви с просьбой поддержать монархию в России, поддержать Николая II, не допустить последующего революционного краха. А каков был ответ? Ответом был отказ.

Может быть, следует говорить о том, что все это в прошлом? Может быть, следует говорить теперь о массовом внедрении позитивных идеологических новшеств?

Однако православная христианская ветвь продолжает оставаться очень консервативной, ничего радикально нового она нам не предлагает ни в теологическом, ни в социально-нравственном плане. Да, она окормляет значительную часть населения России и исполняет свои обязанности в этом плане довольно активно и вполне сносно. Но она ничего не делает против дальнейшего оскудения России, она даже не выступает в этом плане с активным систематическим осуждением негативных явлений нашей сегодняшней российской жизни (не говоря уже о борьбе, о которой она давно «забыла»). Не случайно на главную Красную площадь до последнего времени допускались беснующиеся толпы, входящие в раж под влиянием орущих дикими голосами, с позволения сказать, артистов, что в целом более напоминает сатанинский шабаш.

Ушли те времена, когда сотня монахов, одетых в черные одеяния с одними крестами на груди, выступили в рядах ополчения на знаменитом Куликовом поле? Вот, кстати говоря, откуда пошли названия – черная сотня и черносотенцы. Ушли те времена, когда в эпоху первого Смутного времени Москва была занята интервентами – поляками, а укрепления Троице-Сергиевой лавры, обороняемые преимущественно монахами, им взять так и не удалось?

Поиск новых зерен в исламской составляющей России не сможет дать нам своих плодов, поскольку, во-первых, исламская культура в заметно меньшей степени распространена в России, а во-вторых, потому, что все, что она могла принести качественно нового и позитивного, она уже принесла. Рассчитывать на новый цивилизационный скачок и здесь не приходится. В то же время изучение оснований для длительного мирного сосуществования ислама и православной ветви христианства на обширных российских просторах может быть очень полезным.

Может быть, следует сделать попытку поискать нечто в идеях евразийства, в идеях связи «Восток – Запад»? Однако и здесь мы не найдем ничего полезного. Связующее звено различных и самостоятельно сформировавшихся мощных культур никогда не сможет стать самобытным, оно всегда вынуждено будет склоняться в сторону той или иной культуры, то заслуживая отчасти презрительные похвалы с одной стороны и ненависть с другой, то подчиняясь одной культуре, то другой. К тому же удел только связующего звена – всегда оставаться бесплодным. А ведь наше прошлое совсем не такое. Многовековое существование ведической культуры и последующая передача устоев этой культуры сначала Руси, затем России говорит о том, что мы были не просто связующим звеном «Восток – Запад». Иначе бы мы не были в свое время так сильны и не смогли бы создать такую богатую историю. Без корней этого прошлого мы не смогли бы в XX веке стать державой мирового уровня, соперничающей с США. Наивно было бы думать, что этого могла добиться только одна болыпевистско-коммунистическая идеология.

Так где же, позвольте вас спросить, следует искать корни этой идеи? А далеко не надо ходить, они у нас под ногами. Они в ведическом учении, в еще сохранившихся остатках подлинных качеств русского народа. Эти корни и должны стать первокирпичиками русской национальной идеи. И если эти первокирпичики начнут собираться друг с другом, естественным образом выстраиваясь в некую структуру, то это и станет каркасом новой русской цивилизации, к которой столь же естественным образом прильнут многие близкие по духу народы.

Перечислим эти «кирпичики», а потом вычленим из них то, что должно лечь в основу русской национальной идеи. Вот они, «кирпичики» русского национального духа:

1. Каждый действительно русский человек ощущает себя не в качестве отдельного, «частного» земного существа, пришедшего один раз на нашу Землю и затем обреченного навеки уйти из жизни (в христианском понимании – либо в рай, либо в ад). Нет, он ощущает, что он как бы «обязан» отождествлять себя со своим народом, считать себя его частью и даже воспринимать собственную жизнь как частицу жизни всей Земли.

Вот он, корень русского национального самосознания, без которого никакого самобытного духовного возрождения русского народа произойти не может. Только оно позволяет говорить о вселенском характере русского духа. Вот он, корень его общинного бытия. Широкая душа истинно русского человека только при наличии этой «первоаксиомы» сможет «болеть» на вселенском уровне, искренне откликаться на тяготы и боли как близкого, так и далекого человека.

Так вот откуда проистекает непонятная для многих иных культур тяга русского сердца к правде и справедливости для всех, а не выгоды только для себя. Остаются в нас еще крупицы осознания высокой ценности и даже священности всего сущего на земле, уважения к окружающей природе. Отсюда и чисто русская и столь же непонятная практическому уму тяга к великим, а не повседневным целям, тяга к жизни не только для себя самого, но и для широкого круга людей. Отсюда же искренняя и в чем-то даже немного наивная вера в существование помимо нас самих некоего Высшего Закона, не во всех своих ипостасях доступная человеку.

2. Из этого «первокирпичика» вытекает целый ряд других «кирпичиков», в том числе стремление выстраивать и украшать окружающий земной мир, ни в малой степени не отрекаясь от него. Мы не временщики на Земле, а необходимейшие творцы движения в сторону Глобального Развития. Это очень важная черта русского национального характера, которая, однако, все более и более искажается в наше время.

3. Отсюда же проистекает и требование активной борьбы со Злом. «Мир добру и непримиримая борьба со Злом» – вот ведический тезис, который должен постоянно жить в нашей душе. Вот откуда произрастают глубинные корни беззаветного служения родине и массового героизма русского народа, которые, кстати говоря, с такой ловкостью использовались в веках истории многими лукавыми власть имущими. Здесь следует, однако, отметить, что эта черта сегодня, к сожалению, слабо выражена. И тому виной предыдущая наша история, в том числе и многовековая идеологическая обработка населения, и выкорчевывание лучших пластов народных масс, и массовые убийства в многочисленных войнах, и еще многое другое.

4. Русское сердце всегда стремилось установить меру на чрезмерное разрастание индивидуализма и на соответствующую ему страсть к материальной собственности. Разъедающий общество индивидуализм и все ему сопутствующее сводят глобальные цели коллективного существования к алгебраической сумме великого множества противоположно направленных задач личного плана, сумме, которая в итоге может равняться нулю. Индивидуализм собственного развития и активное стремление занять достойное положение в обществе – конечно же принимаемые русским духом черты характера. Принимаемые, однако, при том непременном условии, что интересы общества должны стоять выше личных интересов. Последнее требование можно считать фундаментальной социальной аксиомой. Очень жаль, что разлагающие внешние влияния сегодня почти сводят на нет эту некогда сильную составляющую русского духа.

5. Только интенсивное творчество, опережающее в своем развитии другие сферы человеческой деятельности, сегодня является необходимым условием длительного и устойчивого существования социального организма. Даже в самые тяжелые периоды нашей истории многие русские люди умудрялись создавать неподражаемые творения в различных сферах человеческой деятельности. Теперь этого почти нет. И сколько талантов погибло и погибает в русской глубинке, не востребованные никем.

6. Действительное признание идеи сынов, а не рабов Божиих. Признание того, что русский человек, потомок древних ариев-русичей, имеет высокое происхождение, дающее ему многое и одновременно обязывающее его ко многому. Это не есть агрессивный национализм, направленный против других народов, это есть подтверждение величия русского национального духа. Ранее наши предки таким достоинством обладали, они говорили правду и только правду, были бесстрашны в бою (смерть не страшна сынам Божиим), своим недругам говорили: «Иду на „вы“». Вот она, глубинная русская природа во всей своей красе. Вот почему многие враги нашего народа стремились прежде всего утопить в грязи наше чувство собственного достоинства, а только после этого – уничтожить нас физически.

7. Несмотря на все сказанное выше, в нашем национальном характере присутствует признание необходимости внутреннего очищения, а не закоснелого «прирожденного превосходства». Это чувство за многие века истории настолько пропитало природу русского человека, что стало еще одним драгоценным камнем его души. И немудрено – древний ведический базис этого чувства глубоко историчен. Даже в простейшей словесной цепочке прослеживается глубокий смысл: крышень (древнерусское божество) – крыша – укрытие – крепость (в смысле защиты) – крепко – кришна (индийское божество) – крест – крещение (укрытие и очищение одновременно) – Иоанн Креститель – Во-с-Кресение.

Мы перечислили только семь наиболее значимых черт русского национального характера. Этот перечень можно было бы продолжить. Однако для начала и их вполне достаточно.

Безусловно, что полноценная реализация этих качеств у многих сил, царящих сегодня в мире, не вызовет восторга /54/. Безусловно также, что комплекс этих качеств может оказаться довольно уязвимым в современном мире. Взять, к примеру, склонность к открытости и правде, присущую некогда нашим предкам. Подобного рода качествами нередко ловко пользовались различные силы. И все-таки это не только самая благородная позиция, но и позиция, которая позволяет собирать всех, остро болеющих за свою родину, под общенациональное крыло.

Теперь перейдем непосредственно к русской национальной идее. Касаясь этой идеи, сегодня принято разглагольствовать о чем угодно, но только не о ней самой. Как уже говорилось выше, создается впечатление о потере актуальности этой идеи в связи с доминированием в современную эпоху типовых, прежде всего экономических «показателей», которые должны «укладываться» не в отдельные национальные идеи отдельных народов и государств, а в одну общечеловеческую догму (уже и не идею, собственно говоря), что эквивалентно отсутствию необходимости существования «каких-то там» национальных идей вообще.

Однако это не так. Еще существует множество крупных культур или культурно-цивилизационных конгломератов, заметно отличающихся друг от друга и ставящих свои собственные задачи, идущие нередко вразрез с задачами других культур. Не так, потому что современный человек еще очень и очень далек до «общечеловеческого уровня понимания» бытия (см. выше). «Общечеловеческое» еще только забрезжило где-то вдали за горизонтом нашей жизни, нисколько не заманивая каждого из нас в эти совсем не сказочные узы всеединения.

Так что смело можно подходить если не к формированию полностью завершенного комплекса положений русской национальной идеи, то хотя бы к перечню основ этой идеи, с необходимостью обязанных войти в этот комплекс. Вот эти основы:

1. Осознание каждым русским человеком, что он является наследником и продолжателем великой ведической культуры, что он поставлен самой судьбой на дело ее возрождения, дело восстановления силы и величия своей родины. Это возрождение следует осуществлять на базе определенной системы принципов, в том числе на принципе творческой переработки, очищения и последующего распространения этого учения. Итак, первым постулатом нашей национальной идеи должен стать однозначный крен в сторону восстановления, укрепления переработанной и очищенной от архаизмов ведической культуры.

2. В практической деятельности использовать организационные, материальные, теологически правильные и полезные опоры православной ветви христианства. Эту ветвь следует считать в наибольшей степени из всех других христианских ветвей пропитанной духом и буквой ведического учения. Приход Иисуса Христа на Землю следует при этом рассматривать как одно из величайших и истинных божественных воплощений, призванных устранить некоторые отклонения определенных народов, поставить их на дорогу исправления. Многие положения христианства отличаются высоким гуманизмом и позитивностью, однако с максимальной эффективностью они, скорее всего, смогут быть востребованными в будущем, а не в наше бурное, противоречивое и опять такое боевое время. Кратко говоря, сегодня нужно сформировать здоровый альянс «реформированный ведизм – оздоровленное православное христианство».

3. Осознание каждым русским человеком не только своих особых, пусть и основательно подзабытых национальных качеств и своего высокого духовного происхождения, но и необходимости исполнения комплекса требований практического свойства, к которому, безусловно, принадлежит следующее:

• активное выдвижение вперед здоровых принципов организации общества /84/;

• скорейшее внедрение системы ведических нравственных установлений, направленных на выращивание многочисленного, добротного, творческого и сильного потомства, на преимущественное воспроизводство лучших, на добротное взаимоотношение полов, достижение четкого осознания здоровых социологических и нравственных понятий и норм (греха, долга, справедливости, отношений к ближнему и дальнему, избирательного проявления любви и др.);

• установление меры в балансе «общинное – индивидуальное», в том числе введение рациональной меры на право собственности, акцент на преимущественное развитие общинных качеств на начальных этапах возрождения России, активная и бескомпромиссная борьба со Злом во всех его проявлениях, четкое понимание истинного Зла, осознание того, что пассивное отношение ко Злу есть открытие путей Зла, есть тоже Зло;

• наведение порядка в вопросе национальных отношений, достижение ясности в этом непростом вопросе, четкое установление достоинств и недостатков русского национального характера, отказ от примитивных представлений на этот счет; такая деятельность является залогом не только выявления наших истинных друзей, но также уважительного, но твердого взаимоотношения со всеми другими народами.

4. В качестве основы внутреннего государственного строительства должен быть во главу угла поставлен принцип выдвижения лучших, дополненный принципом установления привилегированного положения прежде всего не слуг и чиновников различного ранга, а лиц творческой позитивной направленности. Только ускоренное научно-техническое развитие может стать залогом грядущего процветания, залогом длительного и успешного существования на мировой арене. В связи с этим крайне важным является выращивание достойной элиты. Псевдоэлита, сформированная на базе хищнического индивидуального накопления и сросшихся с ней представителей аппарата «слуг народа», должна сойти на нет.

Религиозные деятели наравне с другими гражданами России просто обязаны в силу своего духовного призвания участвовать в государственной деятельности, в том числе в государственном управлении, оставаясь при этом, разумеется, в рамках своей конфессии.

5. Неотъемлемым правом всякого человека является право на достойное существование, соответствующее, разумеется, тем делам, которые он выполняет.

6. Принцип мирного сосуществования социальных образований, народов, классов, групп, религиозных конфессий и т. п. должен быть положен в основу социального взаимодействия. Он должен стать аксиомой бытия, должен выполняться неукоснительно. Россия должна наращивать свою силу, в том числе силу военную, как для защиты от внешних и внутренних врагов, так и для распространения принципа мирного сосуществования на региональном и мировом уровне. Все народы мира должны знать нашу принципиальную позицию в этом вопросе.

7. Еще одним не менее важным принципом существования любого социального организма является принцип очищения, очищения в самом широком и даже отчасти жестком смысле этого слова, начиная от ритуального очищения отдельного члена общества, кончая государственным очищением от паразитов, лихоимцев и прочих негативных элементов. Любой социальный организм, даже первоначально идеально здоровый, со временем начинает засоряться недоброкачественным человеческим материалом, причем засоряться и на высоких уровнях иерархии /63/. Поэтому дело социального очищения следует рассматривать как дело государственной важности, здесь нельзя прислушиваться к дешевым лозунгам либералов. Национальная идея без указания на необходимость государственного очищения окажется со временем столь же «грязной» и дурно пахнущей, как тело давно немытого человека, пусть некогда и хорошо работающего, но со временем пропитанного всякой заразой.

8. Выставление на каждом этапе возрождения четко очерченных целей и направлений социального действия, а не расплывчатых и пустых лозунгов. К таким ближайшим целям и направлениям действия можно отнести следующее:

• активное возрождение основ ведической культуры;

• распространение идеи существования глубоких корней единства североамериканской, западноевропейской и русской культур, несмотря на наличие в них определенных различий; устранение конфронтационных настроений с одновременным недопущением жесткой эксплуатации России со стороны двух других членов этой триады;

• постепенная ликвидация негативных воздействий других культур на культуру России, устранение от власти и крупной собственности носителей чужеземных негативных воздействий;

• взятие курса на экономическое возрождение, суть которого заключается в том, что основные экономические средства в государстве должны поступать в карман непосредственных производителей товаров и разработчиков новой научно-технической продукции; эти люди должны быть действительно богатыми людьми и основными хозяевами страны, а не перекупщики, банкиры, торговцы созданного другими товара и прочие; рычаг государственного управления сверху и коллективная сила производственников (и частных, и государственных) снизу, соединенная с голосом деятелей науки и техники, – вот силы, поддержанные огромными массами действительных производителей ценностей, которые должны держать в узде все иные движения в обществе; подчинить финансовый капитал интересам общества; только при этих условиях, условиях именно национального понимания экономических проблем, могут быть сделаны весомые шаги вперед; только при этих условиях может быть осуществлено реальное повышение уровня жизни в России, резкое увеличение численности ее населения со всеми вытекающими отсюда последствиями;

• смело идти на сближение с действительными друзьями России, доказавшими многовековой историей свои дружественные намерения, идти, невзирая ни на какие политические хитросплетения и интересы временного характера; необходимо восстановить истину во взаимоотношениях между русским и другими народами земли, в том числе между русским и еврейским народами в свете всего того, что было установлено выше, необходимо снять напряженность там, где ее не должно быть.

Ну что же, для начала вполне достаточно, достаточно, чтобы почувствовать всю соль и первоосновы действительной русской национальной идеи.

 

3.4.7. Корни современной российской общинности

Еще на одном вопросе нельзя не заострить внимание. Речь идет о наличии почвы для новой российской общинности в современных условиях, то есть о том, из каких источников следует в настоящее время ее черпать. Источники эти, вообще говоря, лежат на поверхности:

• духовная неудовлетворенность многих жителей России массовыми «ценностями» западной культуры, разлитая преимущественно в срединных и низовых слоях общества;

• неудовлетворенность многих слоев населения России ее «сырьевым» статусом;

• высокая степень экономической дифференциации общества; осознание действительными производителями ценностей самого различного ранга того вопиющего факта, что они вынуждены работать за низкую зарплату, в то время как перекупщики, дорвавшиеся до частной собственности лихоимцы, их слуги и прочие им подобные живут много-много лучше их;

• чувство нашего глубокого исторического наследия продолжает тлеть в сознании даже откровенно отказавшихся от активной социальной жизни людей, не говоря уже об истинных патриотах России; идея сохранения России и поддержания ее достоинства еще не умерла;

• готовность многих слоев общества приветствовать почти любые подвижки или попытки в сторону национального возрождения, даже выглядящие иногда довольно неуклюже; кстати говоря, именно поэтому в начале XXI века так называемая чистая демократия в России окончательно провалилась, о чем, в частности, свидетельствует поддержка идеи длительной персонификации власти; выборы в Думу 2007 года наглядно показали, что ни одна из откровенно демократических партий России не смогла преодолеть избирательного барьера.

Итак, мы видим, что эти источники довольно основательны, в России все еще существует почва для национального возрождения. Но почему же эта почва не дает возможности сформироваться ее впечатляющим плодам? Вот почему:

• мало людей, облеченных большой властью, желающих действительного оздоровления России, индивидуальное накопление стало сегодня «национальным ориентиром»;

• желающие такого возрождения силы разобщены, царит раздробленность действительных, а не подставных или камуфляжных оппозиционных сил;

• активно и изощренно действуют силы, заинтересованные в превращении России в сырьевой придаток Запада;

• Православная церковь, как показала историческая практика, не способна ни на самооборону, ни на радикальные изменения, сегодня она справляется лишь с «бытовым окормлением» и с некоторым умиротворением масс;

• присутствует социальная слабость населения, наметилась даже его полная атрофия, массы усиленно «окормляются» непотребной всячиной;

• основательно выбит этногенетический базис русского народа в течение прошедших веков, причем выбиты были как раз наиболее сильные, здоровые и активные члены общества, потомки которых могли бы помочь сформировать ядро возрождения нынешней России.

Из вышеизложенного следует, что для того, чтобы приступить к исправлению сложившейся ситуации, нужно опереться на новый идеологический базис. В качестве такого базиса может быть использовано ведическое культурное наследие.

Нужно переломить ход событий, переломить деградацию, дегенерацию, массовое вымирание трудового населения. Вот почему сугубо национальная ведическая культура, как никакая иная, может быть с успехом востребована на просторах России. Выдающийся социолог А. Панарин говорил, что основная российская «проблема состоит в том, чтобы выстроить идентичность не-Запада… в значении великой исторической альтернативы, имеющей вселенское значение»/54/. Так вот, именно на основе исконно русской ведической культуры может быть выстроена эта «идентичность не-Запада». Вряд ли на эту роль подойдет теперь что-то иное.

Ну что же, теперь можно перейти к следующему важному вопросу, доселе не охваченному нашим вниманием. Речь идет о модернизации древнего ведического учения, точнее говоря, о необходимости приведения его в соответствие с духом и задачами настоящего времени.

Надо прямо сказать, что в том виде, в котором это учение дошло до нас со всеми его теологическими и ритуальными тонкостями, оно не может быть адаптировано к сегодняшней жизни. В основе своей, как показал предыдущий анализ, это учение выигрывает по многим критериям в сравнении с рядом других учений. Однако одной этой основы явно недостаточно для того, чтобы распространить его на значительные территории, захватить умы, души и сердца людей. Поэтому очищение и модернизация ведического учения становится сегодня столь же актуальной задачей, как его повторное выведение на передовые посты мировой религиозной мысли. Можно даже сказать, что подобные действия в отношении России становятся столь же актуальными, сколь актуальным является наш научно-технический прогресс.

 

3.4.8. Основные направления по усовершенствованию ведического учения

Надо четко наметить те направления усовершенствования ведизма, которые должны быть сделаны в первую очередь. Вот эти направления:

1. Необходимо несколько упростить и упорядочить структуру ведического горнего мира прежде всего в части наполнения ее божественными сущностями. Идея аватар Всевышнего должна быть при этом, безусловно, сохранена. Однако общее число представляемых в ведическом учении божественных сущностей должно быть сокращено. Представленные в обновленном ведическом учении такого рода божественные сущности должны отражать наиболее актуальные на сегодняшний день контакты-взаимодействия иномира с миром земным, отвечать первоочередным на сегодняшний день потребностям человека. Обилие же всевозможных божеств, отражающих массу самых различных мелких природных явлений, не следует сохранять. В то же время в теологическом плане горний мир не должен быть представлен, как говорится, в «сокращенном варианте».

2. Накопленный в веках истории пантеон христианских святых, преподобных, блаженных и пр. не должен быть отринут. Совсем нет, он должен рассматриваться в качестве вполне естественного исторического наполнения емкого ведического горнего мира в процессе развития. Ведизм ведь давно исходил из того, что горний мир намного богаче мира земного.

К такому наследию следует, безусловно, причислить и множественные проявления и образы Матери Божией. Этот образ есть комплексное выражение истинно русского духа, духа почитания женского начала, олицетворяющего и любовь во многих ее проявлениях, и трепетную заботу о будущем, и мудрость постоянного обновления природы, и конкретное плодоношение-деторождение, и теплоту домашнего очага, и еще многое другое. Подобным же образом нелишним будет произвести трансформацию-возрождение и даже как бы повторное открытие образов Георгия Победоносца, Иоанна Крестителя, Ильи Пророка и других религиозных столпов.

В общем и целом следует навести порядок в структуре представлений об иерархии горнего мира, точнее говоря, навести порядок в земных представлениях об этом мире. Работу следует вести одновременно в двух направлениях – со стороны множества ведических божественных аватар и со стороны христианских святых. В целом должна быть построена уточненная система представлений об иерархии мироздания, охватывающая работу в обоих направлениях. И ничего кощунственного в этом нет – религиозная динамика есть неотъемлемая часть мировой истории.

3. Необходимо еще раз детально проанализировать основные причины, которые вызвали уход ведической культуры с мировой арены на столь длительное время, и попытаться устранить эти причины в корне. В связи с этим необходимо по аналогии со жреческим институтом ведической культуры сформировать новую элиту, наделенную новыми духовными качествами.

В этой работе полезно использовать следующий базис:

• уже сложившуюся в православном христианстве систему церковной иерархии;

• очаги общин ведической культуры, еще существующие на территории современной России;

• одаренных интеллектуалов-творцов, имеющихся в наличии среди масс трудового населения;

• государственников, действительно радеющих о родине и напрямую связывающих свое положение с положением своего родного государства.

В эпоху, когда обычный гражданин России практически лишен участия в проявлении коллективной социальной силы (выборы здесь не в счет), когда в лучшем случае он представляет собой лишь маленький элемент размягченной, расслабленной паствы, неспособной породить энергию возрождения (как ее ни интегрируй по миллиону подобных), такие подвижки в обществе следует рассматривать как единственно возможные и правильные.

4. Полезно произвести изменения в ритуальной сфере. Необходимо избавиться от архаизмов и одновременно использовать многовековый опыт ритуальной деятельности других религий мира. Не отказываться от храмовой деятельности. Однако следует отказаться от символического (не говоря уже о натуральном) принесении в жертву крови или тела человека или какого иного живого существа. Кощунство перед человеком есть кощунство перед Богом.

Наиболее значимые ритуальные действия, сопровождаемые большими скоплениями народа, следует производить на открытом воздухе, на вершине каких-либо возвышений, демонстрирующих «эффект пирамидальности». Здесь надо вспомнить, что в христианстве до сих пор сохранился Крестный ход. Причем Крестный ход служит, как правило, кульминационным моментом ритуальных действий. Во время православного христианского пасхального богослужения вся священническая братия во главе с патриархом вместе с массами народа, невзирая на погодные условия, обходит на открытом воздухе по внешнему замкнутому кольцу строение храма (опять очень древнее ритуальное действие – обход вокруг священного места). Момент окончания этого обхода приурочен как раз к началу праздничного дня («ноль» часов и «ноль» минут светлого пасхального дня), то есть замыкание кольца обхода как раз и является кульминационным моментом праздника. Все это не случайно, в этом чувствуется дух наших далеких предков, а не довольно слабая идея о передвижении жен-мироносиц.

Еще один момент. Перенесение основных ритуальных действий на открытый воздух с течением времени перенесет центр тяжести этих действий на весеннее и летнее время в полном соответствии с ведической идеей о доминировании духа солнца и света. Они возродят забытые нами летние праздники и придадут им истинное содержание.

Идея космизма, идея сынов божиих – сынов Вселенной, идея величия человеческого бытия, идея единения человека с земным миром, а не сознательного прижизненного отделения от него должна осознаваться во всей своей полноте. Только при таких условиях служение под сводами храмов-хранилищ, духовных укрывателей молящихся, приведет не к выращиванию слабой и покорной паствы, а к образованию сильных духом, крепко стоящих на земле личностей. При этом надо прямо сказать, что при неблагоприятных погодных условиях, довольно часто наблюдающихся на просторах России, храмовое служение является очень рациональным.

5. Следует ввести в практику жизни обновленную систему религиозных представлений, вобравшую в себя все достижения религиозной мысли как ведического, так и неведического свойства, то есть создать новую систему представлений, а не простой набор «частных предписаний». Прочно увязать эти представления в единство, достигнув теологического совершенства, наглядно демонстрируя всеохватность нового учения и смело отсекая от него все то, что оказывается безусловно устаревшим, вредным, негативным.

6. Не настаивать на незыблемой истинности и «вечности» всех без исключения положений учения. Исходить из принципа, что религиозная динамика является необходимейшей составной частью любой религии, надежным средством ее омоложения и устойчивого существования в быстротекущем времени.

 

3.4.9. Элементы обновленной системы религиозных представлений

Попытаемся теперь хотя бы в общих чертах построить обновленные основы системы религиозных представлений, отталкиваясь от достижений мировой религиозной мысли и одновременно пропитываясь великим ведическим духом. И пусть уважаемый читатель, к какой бы религиозной конфессии он ни принадлежал, не сочтет за кощунство выставление вперед этих основ, этого религиозного костяка, заметно отличающегося от ряда догматов существующих ныне религий мира. Ни желания оскорбить какое-либо из них, ни желания произвести революцию внутри какой-либо из них автор не имеет. Есть только желание зародить зачатки новой религиозной системы, которая в наибольшей степени отвечала бы духу нашего бурного времени и стратегическим задачам русского народа в частности.

Мы не будем здесь касаться чисто ритуальных вопросов, которые следует считать производными от теологических основ. Возьмем сразу быка за рога. Представим себе картину мироздания в целом, которая должна иметь вид завершенной пирамиды. Разумеется, эта схема будет отражать прежде всего человеческое видение мира, как бы «человеческую проекцию», в то время как в горнем мире, разумеется, должны существовать и многие другие «проекции».

Схему такой пирамидальной иерархии можно представить себе следующим образом.

На самой вершине пирамиды – Всевышний, олицетворяющий собой верховное духовное, централизующее, творческое и всеуправляющее начало. Он есть средоточие горней иерархии в единую и наивысшую божественность. Ниже расположены ближайшие аватары Всевышнего, которые можно представить себе в виде триединой горней сущности – Троицы или Триглава.

По-видимому, следует прежде всего признать существование главного Триглава или Троицы, а не множества трудновоспринимаемых Троиц-Триглавов различных уровней и различных сфер деятельности. Представление о единой наивысшей Троице в виде трех главенствующих ипостасей довольно разумно. Такое представление дает, во-первых, более четкое осмысление идеи Троипы-Триглава, а во-вторых, не «размывает» эту идею наличием множеств других триглавов. Во всяком случае, такой Триглав, непосредственно стыкующийся в системе иерархий с Всевышним, может быть назван главным Триглавом-Троипей. Каковы основные качества этого Триглава? Каждому из его составных частей дано в ведение по одному из трех миров (см. раздел, посвященный ведизму): мир Яви (явный мир), мир Нави (мир теневых сущностей, духов, нижние миры), мир Прави (высшие духовные миры, мир истины).

Ниже по уровню иерархии должны располагаться ближайшие аватары-воплощения-претворения высших божественных сущностей, которые в ведическом учении были названы богами. Мы, в свою очередь, для простоты будем называть их богами, которые, разумеется, должны выстраиваться в определенную структуру. Эти божества не должны отвечать за исполнение каких-то мелких надобностей человека или быть «владельцами» каких-то сугубо физических сил в природе, например быть богами ветров, гор, ручьев и т. п. Разумеется, все это не означает, что мы должны отрекаться от идеи, что наш земной мир пропитан самыми различными духовными сущностями, сущностями Яви, Нави и Прави. Это лишь означает, что божества-аватары высшей иерархии ответственны за более крупные и важные дела. Их удел – высшее знание (в том числе недоступное для человека), духовное творчество, оперирование нематериальными объектами и абстрактными категориями, формирование установлений миру земному и пр.

Ниже уровня богов располагаются горние существа, непосредственно контактирующие с земным миром. Аналогами представлений о таких существах являются присутствующие в ряде религий полубоги, ангелы, леги, а также, возможно, демоны, духи, джинны и пр., которых причисляют к представителям иномира, одновременно не всегда четко определяя, к позитивным или негативным силам по отношению к человеку их следует относить. Эти существа как бы с двух сторон, снизу и сверху, объемлют материальный мир. Вот почему многих из этих существ можно считать принадлежащими не только к миру Прави, но и к миру Нави.

В этой неопределенности есть своя логика. Во-первых, мир Нави и нижние слои мира Прави через «перегородку» материального земного мира могут взаимодействовать между собой, поскольку их объединяет то, что оба этих мира являются мирами духовных сущностей. Во-вторых, мир Нави и нижние слои мира Прави подчиняются общей пирамидальной иерархии и централизуются единой властью – Всевышним. Все вполне логично. В ведическом же учении эта логичность приобретает характер еще большей теологической стройности, поскольку Чернобог, носитель высших сил разрушения, располагается в общей иерархии под эгидой Всевышнего.

Кстати говоря, аналогом такой неопределенности в ряде мировых религий является «извечная» борьба сил Добра с силами Зла, которые тоже не вполне четко определяются. То, что одному Зло, другому – Добро, и наоборот. Здесь впору говорить о диалектике Добра и Зла. В ведической же культуре, как и в ряде других культур, такая диалектика уже давно принята за аксиому и не вызывает никакой реакции психологического отторжения.

В целом можно сказать, что эта нижняя часть божественной иерархии либо постоянно живет рядом с человеком (типичный пример – христианский ангел-хранитель), либо имеет возможность контакта с ним, причем контакта, иногда осознаваемого и самим человеком. Далее располагается материальный земной мир. Этот мир состоит из людей, животных, растений и огромных масс так называемой неживой природы.

Ниже материального мира следует расположить нижние миры. Их надлежит воспринимать в том числе и как миры, заметно угнетающие человека и его душу. При этом наш земной мир не следует считать заведомо угнетаемым, по крайней мере, хотя бы потому, что в противном случае у нас не было бы ни свободы выбора, ни «права» забвения. Нижние миры предназначены для нахождения в них заметно оступившихся существ или существ, уклонившихся от исполнения своей задачи. В этих мирах данные существа должны находиться в течение определенного времени. В задачу этих миров входит помимо прочего проведение разрушений тех или иных временных несовершенных земных конструкций, болезненное уничтожение всего старого и отжившего. Сюда же «складируется» все то, что является негодным для горнего мира. Разумеется, это упрощенные, но зато вполне понятные для человека представления.

Поскольку древние арии-русичи считали себя потомками богов, то они полагали, что в посмертии они попадут в горние миры. Поэтому они считали, что нижние миры, если они существуют, предназначены не для них. Не место достойным сынам богов находиться в адских чертогах, разве что для кратковременного пребывания там некоторых из них для очищения от особо тяжких грехов, если таковые случаются в их земной жизни.

Теперь несколько слов о функционировании этой пирамиды. Безусловно, что многие и многие качества высшего сущего – Всевышнего недоступны человеку. Отголоски такого отношения к высшему божеству мы можем найти не только в ведизме, но в иудаизме и христианстве. Однако чем ближе к человеку располагается тот или иной уровень горнего мира, тем более познаваем он для человека, тем более контактен с ним. Горние структуры, непосредственно возвышающиеся над человеком, участвуют в формировании его души, разработке и реализации «программы» его пребывания на земле и в прямом на него воздействии.

В этой системе действует общий принцип. Структуры, расположенные в нижних слоях иерархии, так или иначе должны осуществлять свои служебные функции в отношении вышестоящих, что, разумеется, не исключает ответного воздействия вышестоящих слоев по отношению к нижестоящим. Но в чем же заключается служение человека горним мирам?

Этих служений довольно много. Сюда можно отнести помощь ближнему своему, причем и самую простую. Ведь сознательное действие не только для себя уже есть акт выхода из самого себя, есть духовный акт. Вот, кстати говоря, почему чувство общинности является столь необходимым в нашем мире. Сюда можно отнести и индивидуальное интеллектуальное и духовное развитие, направленное на достижение знания, в том числе и религиозного знания, что является свидетельством восхождения человека вверх, подтверждением наличия в нем не только животной, но и божественной составляющей. Сюда можно включить и отеческую опеку по отношению к меньшим, опеку, символизирующую единство и пирамидальную иерархичность всего мироздания, а также демонстрирующую доброе, отеческое, а не презрительное отношение к нижестоящим существам. Сюда можно включить и восторги души, в том числе восторги любви, восторги общения с искусством, что является свидетельством приобщения человека к блаженству, блаженству, возрастающему при движении вверх по уровням горнего мира. Но есть и организованные, то есть ритуальные, служения, которые имеют три основные разновидности: молитва, жертвоприношение, участие в коллективных ритуальных действиях.

Вот такие деяния и представляют собой основные человеческие дары горним мирам, дары, в которых эти миры, несомненно, нуждаются, как нуждаемся мы сами в улыбках наших детей.

Не следует считать, что такой порядок слишком жестко расставляет все по своим местам. Говорить о том, что между слоями-уровнями этой глобальной иерархии мироздания существуют жесткие перегородки, не следует. Здесь идет вечное движение, не завершающееся неизменяемой фиксацией одного окончательного положения многих элементов. О человеческих путях в этой системе мы поговорим чуть позже, сейчас же отметим несколько важных моментов.

Уточним понимание жертвы. Человеческая жертва есть передача части благ своего земного бытия горним мирам, иногда передача чисто символическая и не отягощающая человека в его земной жизни, а иногда и заметно отягощающая его. Истинная жертва должна иметь смысл откровенного дарения от чистого сердца и по искренней вере. Во всяком случае, религиозная жертва не должна становиться принудительно-обязательной или выгодно-расчетливой договорной куплей-продажей. Неужели земные материальные сокровища сами по себе могут представлять действительный интерес для горнего мира? Стыдно и смешно так думать.

Итак, жертва есть дар. Пост, разумеется, тоже можно рассматривать в качестве жертвы, однако он, вообще говоря, содержит в себе больше признаков индивидуального очищения. И потому слишком обременительный пост, исполняемый по ритуальным соображениям, нельзя рассматривать в качестве чистой жертвы. Ведь угнетение может мешать развитию личности, которое, вероятнее всего, более надобно богам, чем «частное» ее очищение. Разумеется, если «частное» очищение личности в дальнейшем приведет к совершению ею благих деяний, то и пост следует рассматривать в качестве эффективного средства служения богам.

Аналогичным образом надо подойти и к пониманию греха. Грех не есть неисполнение каких-то ритуалов или традиционных предписаний. Грех есть совершение неблаговидных и злых деяний, нарушение основополагающих, жизненно необходимых и проверенных веками религиозно-нравственных запретов, а также непротивление Злу. Нарушение же временно сложившихся правил поведения или каких-либо бытующих в головах определенных сословий догм не является еще грехом в его истинном понимании. Здесь надо уметь улавливать и устанавливать тонкую грань. Вот пример. Как квалифицировать нарушение какого-либо правила поведения, если это нарушение способствует высвобождению здоровой энергии, способствует развитию и не наносит вреда окружающим? Как квалифицировать уничтожение старого, мешающего приходу позитивного нового, то есть как квалифицировать вполне естественный природный динамизм?

Так что вопрос греха – вопрос довольно тонкий. Но одно можно сказать вполне определенно. Неблаговидное деяние должно быть исправлено последующими поступками совершившего его либо, при невозможности такого исправления, перекрыто другими благими деяниями. Словесные и слезные демонстрации кающегося могут быть восприняты только в качестве преамбулы последующего благого действия, не более того. А еще определенно можно сказать: грех есть то, что не служит никакому развитию, никакому продвижению вперед.

Теперь полезно несколько слов сказать о взаимодействии божественных сил с человеком. В различных философских и религиозных школах это взаимодействие представляется самым различным образом. В ряде учений считается, что это взаимодействие допускает личное обращение человеческого существа к всевышнему и едино-единственному богу, в других высшие силы считаются неявно разлитыми по всей окружающей нас природе. В последнем случае мы имеем пример как бы «безличностного» взаимоотношения «человек – высшие силы». Есть и другие трактовки такого взаимодействия. Как разрешить этот непростой вопрос?

Спорных вариантов ответа на этот вопрос довольно много. С ведической точки зрения наиболее правильным считается следующий. Если исходить из положения, что человека создал Бог-Творец (из этого положения выводят свои теологические построения большинство религий мира), и полагать, что высшие силы так или иначе призваны следить за своим творением (идея неучастия высших сил в человеческом бытии также редко принимается религиозными учениями), то следует считать, что хотя бы некоторая часть человеческих душ, обитающих на земле, обладает благостью и некоторыми необходимыми качествами, угодными высшим силам. Иначе все будет выглядеть очень нелогичным. Души, пропитанные крупицами божественного духа, нужны богу или богам. Таким образом, человеческие существа, имеющие в себе хотя бы крупицу божественного, не могут быть совсем уж недостойными этой крупицы.

Отсюда следуют вывод о необходимости развития человека в течение его жизни (иначе зачем даны эти крупицы, вспомните библейскую притчу о талантах). А религия как раз и должна выполнять роль дороги, по которой будет следовать вся развивающаяся часть человечества. Она должна стать дорогой, которая связывает эту часть земного бытия с горним миром.

При всем при том надо четко осознавать, что однобокое развитие, пусть и развитие очень интенсивное, нельзя считать полноценным развитием. Не случайно древние старались руководствоваться известным изречением: «В здоровом теле – здоровый дух». Смысл его прост и понятен – только одновременное поднятие многих пластов бытия способно вырастить и человеческую, и божественную гармонию. Не могут основательно «униженные и оскорбленные» сотворить величие духа. Не могут рабы породить достоинство и высокую нравственность. Не может так называемый пролетариат самостоятельно построить справедливое общество, как не может отдельная часть, да еще часть уровня ниже среднего, быть больше целого. Не могут нищие духом быть более всех мудрыми и более всего угодными богам. Не могут уроды породить здоровую породу. Не могут, не могут, не могут.

Божественные крупицы возвышают личность, поднимают ее над приземленной толпой, наполняют духом силы, гордости, готовности борьбы со Злом, духом высокого творчества, человеческого величия и одновременно осознания личной ответственности своего земного бытия. Взаимодействие «бог – человек» или «боги – человек» есть взаимодействие возвышения человека, а не принижения его, причем возвышения не только горнего, духовного, но и земного. Негоже богам проглядывать сквозь дыры нищих бездельников-оборванцев или лжемудрых юродцев (здесь не ведется речь о людях, претерпевших какое-либо большое несчастье).

В зависимости от уровня развития личности и будет ей уготовано взаимодействие с определенным уровнем небесной иерархии. Так понимание будет наиболее разумным.

 

3.4.10. Метаморфозы человеческой души

Во многих религиях мира принято считать, что душа человеческая вечна и не изменяется в посмертии. То есть считается, что душа является как бы инвариантой мироздания. Если же говорить о каких-то изменениях души в течение земной жизни, то эти изменения в большей степени понимаются как присовокупление к ней каких-либо грехов или, наоборот, освобождение-очищение от грехов. Одновременно подразумевается, что то, что «заработала» душа на земле, и определит ее посмертное бытие. При этом основное душевное ядро считается как бы остающимся неизменным. Подробно же говорить о последующих трансформациях души в горнем мире многие религии, за исключением, пожалуй, буддизма, что-то не очень расположены.

Понять такую позицию можно. Во-первых, она проста и заманчива. Заманчива потому, что каждый человек в данном случае будет считать, что он будет жить вечно, что он будет всегда. Во-вторых, поскольку принимается на веру, что основная «наработка» посмертного достояния души человека происходит при его земном существовании, которое к тому же нередко сводится лишь к одной жизни, то это пребывание становится стратегически важным, судьбоносно ответственным для человека и позволяет различным церковным организациям очень цепко держать души и сердца людей в своих руках. Разумеется, здесь мы подходим к практической стороне религиозного дела, но она тоже играет в нем заметную роль.

Однако разумно ли всегда находиться в рамках таких представлений? Немало чисто логических нестыковок мы можем обнаружить в такой позиции. Если земному человеку дано «право» заметно влиять на судьбу своей души, то почему в горних мирах у него такой возможности вроде как бы и нет? Почему горние миры не могут распоряжаться душами по своему усмотрению, например направлять их снова на землю? Почему душа окончательно определяется в иномире в результате своей однократной посмертной оценки (суда) высшими силами? Почему высшим силам не дано «права» изменять души человеческие, в том числе изменять состав души, наделяя ее одними элементами и удаляя другие?

В католической ветви христианства недаром было «придумано» чистилище, «придумано», чтобы очищать, то есть некоторым образом изменять умеренно грешные человеческие души. Идею чистилища можно рассматривать в качестве первой ступеньки на пути утверждения всевласти горнего мира в отношении человеческой души, в отношении ее динамизма.

В общем и целом подобного рода «почему» можно задать довольно много. Ограничимся тем, что упомянуто выше. Поэтому, не теряя времени на дополнительные доводы, можно сразу предложить модель динамики человеческой души, модель ее пребывания в различных мирах. В этой модели мы попытаемся учесть наиболее полезные идеи самых различных религиозных учений, а также результаты проведенного выше анализа. При этом придется несколько пошатнуть старые теологические стереотипы, которые мешают сформировать более широкую и гармоничную религиозную концепцию, собирающую важные идеи в непротиворечивое и отвечающее духу нашего времени единство.

Будем при этом опираться на следующий первичный аксиоматический костяк фундаментальных религиозных идей, «выстраданный» всем предыдущим анализом:

1. Мироздание построено по принципу пирамидальной иерархии со множеством различных уровней и с наличием венчающей и централизующей пирамиду вершины.

2. По отношению к человечеству и отдельным его ветвям-народам, а также по отношению к отдельному человеку представители высших уровней горней иерархии проявляются нам не непосредственно, а в виде аватар различного уровня в зависимости от уровня возложенных задач.

3. Объем горних миров существенно больше объема земного мира. Структура этих миров много богаче любых структур мира земного. В качестве иллюстрации этого положения можно, к примеру, произвести сопоставление массы земной биосферы с общей массой Солнечной системы или массы всей Вселенной.

4. Мироздание делится на три части: а) миры высшие, горние; б) миры материальные, в том числе мир живых существ; в) миры нижние или теневые. В них обитают самые различные сущности, многие из которых способны вступать во взаимодействие с различными существами различных уровней.

5. По отношению к человеку высшие миры обладают, если так можно выразиться, множеством степеней свободы. В частности, следует признать, что реинкарнация человека не только возможна, вероятнее всего, она регулярно осуществляется. Следует также признать, что душа человеческая, как важнейшая субстанция человеческого существа, как его сердцевина, обладает высокой стабильностью на определенных уровнях иерархии. Однако она может подвергаться изменениям как в земном, так и в горних мирах. Причем в горних мирах следует допустить возможность кардинального изменения души, в том числе возможность отделения от нее одних частей и добавления других. То есть душа человеческая не является полной инвариантой бытия, она может существенно изменяться на различных уровнях мироздания.

6. Следуя общему принципу пирамидальной иерархии, человеку не может быть предоставлено полное и совершенное знание. То есть существует тайна самых высоких истин. Однако это совсем не означает, что в течение земной жизни человек не должен стремиться «по-земному» постичь определенные истины, не должен стремиться к горизонтам своего знания.

7. В пирамидальной системе мироздания существуют мощные потоки взаимодействия сверху вниз и снизу вверх, в том числе между миром земным и горним. В частности, какая-либо родившаяся система теологических представлений в головах многих людей может иметь соответствующий прообраз в горних мирах, формируя некие горние структуры. Очень упрощенно данную аксиому можно свести к следующему тезису: «Во что веришь – то и пожнешь».

8. Труд существует везде, в том числе и в горних мирах. Восприятие горних миров как миров исключительного блаженного безделья, миров беспредела сладостных удовольствий совершенно неверно. Любовь, творчество, общение, обмен информацией, работа и еще многое другое – все существует в этих мирах. Земной же мир следует в этом плане рассматривать только как скромную иллюстрацию крупиц того, что существует выше. Усердный труд на земле является прообразом и одновременно школой общего труда в горних мирах. Восторги земной любви, разумеется, истинной любви, являются прообразами любви более высокой.

9. Земное бытие не следует рассматривать как нижний уровень системы мироздания, а тем более как адское существование. Ад пусть существует для тех, кто его придумал, или для тех, кто совершил ужасные преступления и не проявил усилий в сторону покаяния и исправления.

10. Основные цели человеческого земного существования с религиозных позиций можно подразделить на три основных типа: 1) религиозное служение; 2) исполнение задач собственной жизни; 3) развитие в широком смысле этого слова.

А. Религиозное служение имеет четыре разновидности:

• совершение индивидуальных молитв;

• участие в коллективных ритуальных действиях, в том числе участие в общих службах;

• совершение индивидуальных духовных и телесных действий, предписанных нравственными и религиозными нормами, в том числе отдание личной жертвы; существует три основных типа жертв: дар нижнего мира миру высшему, дар с высшего уровня представителям низшего уровня (аналог – подаяние обездоленному), дар равному себе для его исправления или развития;

• служение в составе различных религиозных организаций.

Б. Исполнение задач своей жизни включает в себя в качестве первого этапа осознание собственных задач, соответствующих уровню своего развития, своей жизненной силе, талантам и потенциальным возможностям. Затем следует обязательная реализация. Задачи могут быть самыми различными, в том числе напрямую и не связанные с религиозной деятельностью.

Неумение находить свою собственную задачу, уклонение от нее, неисполнение задачи при наличии возможностей для ее реализации или выбор другой сугубо личной задачи ведет к бесполезности жизни человека с религиозной точки зрения. Так что каждому человеку свою горнюю задачу надо не только найти, но и постараться ее исполнить. И только собственное сердце может подсказать нам ее. Хотя указания мудрецов и духовных наставников занимают также не последнее место при выборе пути.

В. Развитие следует понимать очень широко. В общем виде оно состоит из следующего:

• повышение своей энергетики, силы и здоровья для их последующей реализации в направлении духовного, интеллектуального и производственного развития;

• накопление знаний, совершенствование умственной деятельности, поиск мудрости;

• выращивание и усовершенствование самых различных чувств позитивной направленности, в том числе чувства общинности, чувства любви, любви как к высшим и к себе подобным, так и к иерархически низко расположенным; испытание истинных наслаждений, поиск красоты и наслаждение ею также, бесспорно, нужно рассматривать как фундамент для дальнейшего развития своих чувств, как ощущение «дыхания неба» в мирской суете;

• высокое творчество и реализация на практике своих творческих возможностей;

• практическое воплощение в жизнь результатов разработок, созданных в процессе творчества, причем не обязательно собственного; во всяком случае, производство необходимых ценностей, нужных людям, может служить базисом для их последующего развития;

• духовное развитие себя и своих ближних.

Из приведенного перечня, в частности, следует, что дорога любви в более узком смысле этого слова является лишь одной из дорог к горнему миру. Конечно, это дорога очень важная и плодотворная. Но она не универсальная и не единственная, она может и должна идти в параллель со многими другими дорогами восхождения человеческого существа к этому миру.

11. Итоговой целью человеческого бытия в широком, а не только в индивидуальном масштабе является работа по усовершенствованию системы мироздания. По крайней мере, это есть работа по усовершенствованию не только пластов земного мира, но и пластов горних и нижних миров, в том числе работа по наполнению этих пластов более совершенными сущностями (от последней задачи не смеет отказаться ни одна религия).

12. Борьба со Злом должна стать аксиомой пребывания человека на земле. Уклонение от борьбы со Злом есть грех и основание для еще большего распространения Зла. При этом остается проблема осознания Зла в сложном динамизме Добра и Зла, о котором говорилось выше.

13. Весь мир подвержен постоянным изменениям циклического характера. Каждый человек есть важный акт мироздания и одновременно динамически изменяемая песчинка большого целого в процессе его глобального развития. Динамичность – вот еще один принцип бытия, которому мы с неизбежностью должны подчиняться.

14. Всесвязанность – еще один принцип существования мироздания. Вот почему развитие общинности является важнейшим условием бытия человека. Вот почему не хищнически-потребительское отношение к окружающей нас природе, а отеческое отношение к ней и к малым мира сего, развитие чувств любви к ближним своим и почитание представителей высшего мира должны стать аксиомами бытия всякого здорового человека.

15. Широкое развитие идеи света, а не тьмы должно стать необходимой религиозной составляющей. Солнечный свет есть источник нашей жизни, его можно воспринимать и как проявление божественной аватары, и как символ бытия вообще. Идеями величия света, огня и неба должны быть пронизаны все добротные религиозные учения.

16. Грех следует рассматривать прежде всего как тормоз развития, пресечение или замедление всех вариантов реализации основных целей существования человека. Именно так надо относиться к проблеме определения греха, подходя к его пониманию без духа формального фарисейства. Разумеется, при этом должны оставаться в действии фундаментальные нравственные установления, проверенные веками и мудростью многих поколений людей. В этом плане и «ничегонеделание», в том числе и ожидание своего «оплаченного безгрешностью» спасения, надо расценивать как грех, грех неисполнения своих собственных задач.

17. Зло в связи с этим следует рассматривать как сознательно возведенное препятствие при достижении целей человеческого существования, как препятствие на дороге развития, как прерывание этой дороги, как нанесение ущерба существам, идущим по ней. Пресечение Зла даже резкими средствами, включая уничтожение, ни злом, ни грехом не является. Уничтожение всевозможных реликтов, архаизмов и ветхостей также не является Злом.

Вот каковыми должны стать первоосновы здорового современного религиозного учения.

А теперь попытаемся хотя бы в общих чертах разработать некую систему представлений о бытии человеческой души в объеме мироздания. Рассмотрим схему, изображающую «путешествия» человеческой души в просторах времени и пространства, пространства всего мироздания, от миров горних до миров нижних.

Эта схема соответствует движению более или менее достойной человеческой души по уровням мироздания через некоторое количество воплощений – земных жизней. После очередного воплощения душа человеческая вновь может быть послана на землю с новой задачей и вновь облечься в человеческое тело. В конце ряда воплощений очищенная душа, выполнившая стоящие перед ней задачи, уходит вверх в более высокие уровни иерархии. Этот путь есть путь благой души. При этом воздействие высших сил следует рассматривать не только как простое направление одной и той же души в очередное новое земное обличье, а как направление ее после некоторого изменения, в том числе очищения от вредных «осколков». Эти «осколки» могут быть отправлены на различные более низкие уровни иерархии, в том числе в нижние миры.

Разумеется, такая дорога не является единственной среди множества вариантов других «путешествий» человеческой души. Если человек в своей земной жизни совершает немало недостойных деяний, не выполняет поставленных целей, то его душа после очередного попадания в иномир может испытать другую дорогу, в том числе и такую, которая представлена ниже.

Возможен еще более худший вариант при совершении личностью особо страшных преступлений, представленный ниже.

Возврат из нижних миров, в том числе из адских миров, конечно, возможен, иначе о всевластии высшего мира можно было бы не говорить. Однако такой возврат, по-видимому, будет сопряжен со значительными затратами «тонких энергий».

Следует согласиться, что душа человеческая может иметь самые различные варианты своего существования в зависимости от комплекса всевозможных обстоятельств и воздействия различных сил. Во всяком случае, неразумно считать ее абсолютной инвариантой бытия. Душа наша, скорее всего, способна преобразовываться как в процессе земной жизни, как в процессе ее очищения в горних мирах с последующим разбиением на составные части или с добавлением новых частей, как с получением новой задачи при новой реинкарнации, так и в процессе последующего благого восхождения в горние миры. Она может изменяться и при переходе в нижние миры. При этом не исключено, что существует все же некая сердцевинная часть души, которая при всех этих перевоплощениях остается в значительной степени неизменной.

Ну что же, уважаемый читатель, мы наконец-то подошли к завершению повествования. Хотелось бы сказать несколько заключительных замечаний.

Каждое из рассмотренных выше религиозных учений обладает как определенными достоинствами, так и недостатками, особенно если рассматривать их в аспекте лучшего соответствия требованиям настоящего и будущего. И все же результаты проведенных исследований позволили выявить несколько религиозных учений, обладающих большими потенциями в плане их существования в современном мире.

Если оценивать эти учения не в смысле их исключительной теологической правильности, способности к мирному сосуществованию друг с другом, количества и качества окормляемого ими населения, то следует признать, что все они являются проверенными временем драгоценными камнями духовного бытия человечества, бытия разнообразного, разновеликого и неоднозначного. Так что пусть эти камни светят нам различными цветами радуги, демонстрируя четкие духовные соответствия различным культурам и народам. Многообразие всегда было залогом большего динамизма и большей итоговой выживаемости любого вида биологических существ, в том числе и человека разумного.

Каждое мощное социальное образование, серьезно претендующее на региональное или общемировое лидерство, должно обладать своим собственным идеологическим и духовным базисом или хотя бы своими собственными «вариациями» этого базиса. Это условие почти всегда выполнялось в мировой истории /84/. В связи с этим, если говорить о духовном содержании и возрождении России, следует прежде всего ориентироваться на ее глубокое, древнее и самобытное наследие, дополненное, разумеется, последующими «вариациями» – трансформациями, произошедшими в том числе и под влиянием извне пришедших религиозных идей.

Однако не следует полностью ориентироваться на чужеродные новоизобретения в их первозданном виде, на «подаренные» нам заморскими странами «универсалии» духа. У нас есть наш животворящий базис, который позволит подтвердить действительную, а не мистически-надуманную и смутно-непознаваемую уникальность России, позволит сотворить ее прорыв в будущее. Иного просто не дано. Иначе прозябание в оковах чужеродных идеологий, превращение в сырьевой придаток «цивилизованного мира», вымирание и деградация населения на фоне жирующих компрадорских прослоек и их слуг. А далее – неизбежная смена этногенетического состава населения в любую возможную сторону, от китайского на просторах Сибири до европейского на западе России и средневосточного на ее юге.

Настало время узнать правду, в том числе историческую правду, настало время попытаться сохранить наши корни и научиться дорожить ими, настало время увидеть не только напудренное псевдорумяное иноземное лицо, но и всю его подноготную. Настало время выставить вперед не чужеродно-лукавые, а действительные и действенные нравственные ориентиры. Настало время дорожить своим сокровенным достоянием, ни в коем случае не отрекаясь от наших исторических первокорней. Основы ведической культуры – вот тот источник, откуда мы можем, откуда мы еще в состоянии и даже просто обязаны черпать свои иссякающие силы. Нам незачем придумывать что-то новое или в очередной бесполезный раз заимствовать чужеродное.

У нас есть свое, и если мы это свое возьмем на вооружение, то обретем силу и только тогда сможем победить. История нам не простит иного пути.