Зайдя в дежурное помещение спасотряда, Сноу кивнул головой сержанту Муру, которого, конечно же, он не мог узнать по внешности, потому что виделись они всего один раз, будучи в скафандрах, но на груди у спасателя была нашивка с именем и фамилией. В помещении находились еще два члена отряда, которые встали со стульев, завидев Сноу и Хэлвуда. На столе, стоящем посередине комнаты, лежал скафандр со шлемом.

— Сержант, — обратился к Муру Ричард. — Я попрошу вас помочь провести следственный эксперимент. Закрепите на каком-нибудь прочном вертикальном штыре шлем скафандра.

Сержант и оба спасателя быстро справились с задачей и вопросительно посмотрели на Ричарда.

— А теперь, сержант, дайте-ка мне альпеншток-ледоруб из набора выживания скафандра.

Мур молча отстегнул от пояса «обезглавленного» скафандра миниатюрный альпеншток, который представлял собой небольшую мотыжку с короткой ручкой и с закругленным клыком-клювом с одной стороны и заостренным молоточком — с другой. Клюв был складным, он удобно опускался вдоль ручки, и после этого альпеншток легко укладывался в поясную кобуру.

Сноу повертел его в руках и протянул Барту:

— Капитан, попробуйте им разбить стекло забрала.

Хэлвуд взял приспособление, зачем-то сложил и снова распрямил молибденовый искривленный клюв и взвесил альпеншток в руке. Затем он подошел к шесту, на котором спасатели закрепили шлем и, широко размахнувшись, обрушил ледоруб на шлем.

Клюв соскользнул с округлого стекла, и Барт еле устоял на ногах. Тогда он расставил пошире ноги, приноровился и снова нанес удар. И снова клюв соскользнул с забрала. Капитан обернулся и посмотрел на Сноу.

— А если другим концом? — предложил тот.

Барт развернул ледоруб в ладони, несколько раз примерился и ударил изо всех сил. Раздался легкий хруст, стекло забрала покрылось сетью трещин, а самый кончик заостренного молотка утонул в небольшой дыре.

— Не может быть! — поразился Мур, подошел к шлему, вытащил ледоруб и сунул палец в дыру.

— Однако факт, — сам будучи не меньше удивлен, промолвил Сноу.

— Альпеншток-ледоруб по земным меркам весит около двух килограммов, но инерционная масса что на Земле, что на Луне, что в открытом космосе одинакова. Более того, если здесь, в помещении, давление снаружи и внутри шлема уравновешено, то в безвоздушном пространстве стекло напряжено. Ведь снаружи давления вовсе нет… — будто про себя меланхолично констатировал один из спасателей.

— Совершенно верно, — с уважением посмотрел на спасателя Сноу. — А вам, сержант, настоятельно рекомендую написать рапорт о недостаточной прочности стекол скафандров.

Мур, по-прежнему с удивлением разглядывавший разбитый шлем, ответил:

— Надеюсь только, господин Сноу, что народ не будет взапуски размахивать альпенштоками, выбираясь на поверхность.

— И тем не менее, сержант Мур. Если не напишете вы, то напишу я в своем отчете о расследовании. Спасибо за помощь. Идемте, капитан.

С этими словами Ричард вышел в коридор и посмотрел на часы: четверть десятого. До встречи с Пелтоненом оставалось полчаса.

Из дежурки вышел Барт и закрыл за собой металлическую дверь:

— К финну?

— Идемте, капитан, заодно узнаем, где сейчас Фу Тинпен. Он ведь тоже в «Сателлите» остановился, а сегодняшнее заседание симпозиума завершилось три часа назад.

Офицеры подошли к стойке администратора, и Барт обратился к миловидной шатенке:

— Натали, здравствуй. Скажи-ка нам с господином Сноу, в каком номере проживает доктор Фу Тинпен?

— Добрый вечер, капитан Хэлвуд, здравствуйте, господин Сноу. Фу Тинпен проживает в номере двенадцать. — Натали несколько заученно улыбнулась.

— А сейчас он у себя? — поинтересовался Сноу.

— Он как прилетел, так и не выходил из номера.

— Как не выходил? — рявкнули офицеры одновременно.

— Он заболел, к нему врач три раза в день ходит, — испуганно ответила девушка. — Да вот он опять к нему направляется.

Барт и Ричард обернулись и увидели приближающегося высокого доктора в белом комбинезоне с красным крестом на левой стороне груди. Хэлвуд сделал шаг вперед:

— Доктор МакГрэгор, если не ошибаюсь?

Врач остановился, перекинул из одной руки в другую медицинский саквояж и удивленно посмотрел на Барта:

— Чем могу, капитан?..

— Доктор, скажите, ваш пациент — ученый Фу Тинпен?

— Да.

— Что с ним?

— А зачем это вам?

— Доктор, мы ведем расследование причин гибели профессора Белла, — пояснил Ричи.

— Понятно. У пациента гипертонический криз. Сейчас уже полегче, а вначале давление у него было очень высокое.

— А когда у него случился криз?

— Я так понял, что еще в спейсфлаере по пути на Луну он почувствовал себя плохо, но долетел до базы «Скотт» и добрался до гостиницы, после чего и вызвал меня. — МакГрэгор поставил саквояж на стойку администратора и снял очки, чтобы протереть.

Ричард обернулся к Натали:

— Скажите, Натали, когда в гостиницу прибыл Фу Тинпен и когда он вызвал врача?

Администраторша посмотрела на монитор компьютера:

— Девятнадцатого июня в пять сорок он зарегистрировался и сразу вызвал врача.

— И больше не выходил из номера?

— Какое там выходил, — усмехнулся врач, водружая протертые очки на место. — Он и сегодня-то вставать не может, а вчера вообще лежал пластом. Я его еще транквилизаторами накачал… Вот хожу теперь к нему по три раза на день.

— А почему в медблок-то его не определили? — спросил Барт.

— Он категорически отказался. А когда я провел с ним некоторые мероприятия, ему полегчало и угрожающая симптоматика исчезла. Но я все равно прислал к нему дежурную медсестру, и она несколько часов просидела с ним в номере.

— В какое время? — вновь повернулся к девушке Ричи.

— С восьми вечера до часа ночи. Потом она сказала, что он спит спокойно, просила его не тревожить до утра и ушла. Ну а потом я сама засобиралась домой, и так из-за него почти на два часа задержалась на работе.

— А… за вас тут кто ночью?..

— Дроид, инспектор, обычный дроид.

Офицеры переглянулись. Ричард развел руками, как бы говоря, что больше спрашивать нечего.

— Спасибо, доктор, спасибо Натали. У нас пока всё! Где тут у вас двадцать четвертый номер?

Узнав, как пройти в номер к финну, Барт и Ричи спустились по винтовой лестнице на минус второй этаж.

— Все бы подозреваемые так легко отпадали! — пробормотал Хэлвуд.

— Об этом нам с вами приходится только мечтать, капитан. Так, вот номер двадцать четыре. Сейчас, — Ричи взглянул на часы, — девять сорок три. Ждем две минуты.

Барт вопросительно посмотрел на Сноу.

— Покажем ему, что мы тоже пунктуальны, — пояснил агент и улыбнулся.

Ровно две минуты спустя Барт нажал на кнопку звонка. Дверь тотчас же открылась, и на пороге вырос финский айсберг.

— Прошу, — коротко пригласил он.

Ричи оглядел номер и констатировал, что он ничем не отличается от его собственного. Такой же крохотный, функциональный и неуютный. Пелтонен указал им на два маленьких стула, а сам сел в кресло. Кровать была сложена и утоплена в специальной нише в стене. Финн молча взял с журнального столика пачку сигарет, вынул одну и закурил. Это сильно удивило Ричи: на Луне гостиничный номер для курящих стоил чуть не в два раза дороже, чем обычный. Значит, доктор Пелтонен — заядлый курильщик, неспособный отказаться от своей привычки даже на несколько дней.

— Профессор Пелтонен, когда вы прибыли на космодром станции «Скотт»? — задал первый вопрос Ричи.

— В семнадцать часов восемь минут. — Финн затянулся и выпустил тонкую струйку табачного дыма.

— Вы сразу направились в гостиницу?

— Да.

— Вы прилетели одним рейсом с Фу Тинпеном и ныне покойным профессором Беллом. В полете вы с ними общались?

— Нет.

— А здесь, на станции?

— С Фу Тинпеном.

— О чем говорили?

— О давлении.

— Простите? — не понял Ричард.

Финн выпустил клуб дыма, который самым удивительным образом пролетел через всю комнату, а коснувшись стены, растекся в воздухе абсолютно правильным кольцом или, скорее, тором.

— О гипертонии Фу Тинпена.

— Вы с ним знакомы?

— Да.

— Похоже, у вас с ним хорошие отношения?

— Нет.

— Плохие?

— Нет.

Ричард несколько растерялся:

— А какие?

— Никаких.

— Как это может быть, доктор? Вы изъясняетесь крайне противоречиво!

— Корректный вопрос — четкий ответ. — Нордический человек снова выпустил в потолок струйку дыма.

Ричард начал закипать, но подавил в себе желание сказать что-нибудь едкое в адрес северянина. Вместо этого он вздохнул и сформулировал:

— Значит ли это, что вы лично почти незнакомы, а знаете друг о друге больше по научным трудам?

— Да, — незамедлительно последовал ответ.

— Если вы разговаривали с Фу Тинпеном о гипертонии, то, похоже, он жаловался вам на здоровье. Вы что же, помогли ему добраться до гостиницы?

— Да.

— Он при вас вызвал врача?

— Да.

— Что делали потом?

— Зарегистрировался, ужинал, работал, лег спать.

— Желательно по минутам, доктор Пелтонен, — не удержался и подковырнул Сноу.

— Заселился в восемнадцать ноль пять, ужинал в ресторане с восемнадцати пятнадцати до восемнадцати пятидесяти. С девятнадцати до двадцати трех работал в номере, в двадцать три десять принял душ и лег спать.

Барт, решив помочь коллеге, вставил свою реплику:

— Я смотрю, у вас на руке индивидуальный браслет. Вы его не снимали?

— Нет.

Ричард начал понимать бесперспективность допроса этого куска льда.

— Что-нибудь можете сказать о профессоре Белле, о том, что с ним случилось?

— Нет.

Ричард не выдержал:

— Профессор, вы что же, думаете, что я тут выслушиваю ваши односложные, крайне информативные ответы из-за своего любопытства? Нет! Произошло трагическое событие — погиб при довольно странных стечениях обстоятельств ученый с мировым именем, один из столпов земной космогонии. Я стараюсь под вас подстроиться, захожу и так и эдак, вы же проявляете просто фантастическую некооперабельность! Я ведь тоже могу действовать по-другому. Если вы думаете, что у меня нет возможности сделать вашу жизнь беспокойной и нескучной, то вы глубоко заблуждаетесь. В конце концов, сотрудничать с органами расследования — ваша обязанность как гражданина Конфедерации. И не смотрите на меня так. Я знаю, что время, которое вы нам отпустили для встречи, истекло, тем не менее я не вижу пока веских причин прекращать её! Итак, продолжим. Повторяю: нет ли у вас соображений относительно гибели профессора.

Пелтонен долго молчал, потом затушил сигарету и ответил:

— Топоскоп.

— Что — топоскоп? — вначале не понял Ричард. Потом поразился: — Топоскоп? Вам о нем что-нибудь известно?

— Почти ничего, — последовал на удивление развернутый ответ.

— То есть вы думаете, что смерть профессора как-то связана с топоскопом?

— Да.

— А он существует, этот топоскоп? Ведь его никто не видел!

Доктор встал, достал свой МИППС из небольшого несессера, произвел с ним ряд манипуляций и протянул Ричарду. Агент взял его в руки и посмотрел на небольшой монитор. Над плечом, вглядываясь в изображение на экране, задышал Барт.

На мониторе светилась фотография. На ней на высоком обрыве над морем стояли два человека. Профессор Белл и Тимо Пелтонен. Финн, одетый в светлую рубашку и темные брюки, курил, держа длинную сигарету между указательным и средним пальцами правой руки. Левая была засунута в карман брюк. Сирилл Белл, в светлой куртке-безрукавке и белых брюках, стоял на фото слева от финна, положив левую руку ему на плечо. В правой зажат предмет, похожий на инфракрасный оптический прицел для спортивного огнестрельного оружия или подзорную трубу. Белл широко улыбался, лицо Пелтонена оставалось, как всегда, безучастно.

— Это и есть топоскоп? — Ричард оторвался от экрана и посмотрел на финна.

Пелтонен сделал над собой усилие — произносить несколько слов подряд было непривычно.

— Так говорил Белл.

— То есть не уверены, что это топоскоп? Или вы не уверены, что он работает? — угадывал Ричи.

— Второе.

— Вы с Беллом случайно засняты не в Аргентине во время конференции в Буэнос-Айресе?

— Да.

— Но тогда вы знаете, что произошло с часовней монастыря Санта-Моника!

— Да.

— Судя по всему, этот эпизод вы считаете невероятным стечением обстоятельств или чем-то другим, но никак не следствием работы топоскопа?

— Да.

— Почему сфотографировались?

Финн только пожал плечами.

— Кто снял?

— Местный.

— Почему показал топоскоп? — Ричард сам не заметил, как перешел почти на такой же лаконичный язык, как и финн.

— Спорили, — ответил Пелтонен.

— Кто-нибудь знает?

— Мюллер. Не верит.

— Но видел?

— Нет.

Ричард задумался:

— Доктор, прошу вас ответить более развернуто: почему вы считаете, что смерть Белла связана с его изобретением?

Пелтонен долго молчал, наконец ответил:

— Кому-то мешает, если работает в вакууме.

— В вакууме… То есть вы считаете, что при наличии атмосферы он не работает или работает, но неэффективно?

— Да.

— Тогда… тогда… тогда получается, что Белл мог привезти топоскоп сюда, на Луну, чтобы испытать в безвоздушном пространстве! — воскликнул Ричард.

— Да, — кивнул головой финн.

— Капитан! Нет, отставить, это потом, — сам себе скомандовал Сноу. — Господин Пелтонен, вынужден просить вас написать всё, что вы нам сейчас рассказали, но только поподробнее. Надеюсь, что письменный активный словарный запас у вас намного шире. Вы же пишете научные работы!

На непроницаемом лице финна промелькнула тень эмоции.

— Только научные.

— Доктор, я рассчитываю завтра получить на МИППС ваши показания, а фотографию слейте прямо сейчас.

Выйдя от Пелтонена, офицеры на минуту задержались у стойки администратора.

— Натали, когда вчера пришел с ужина доктор Пелтонен?

Девушка посмотрела на монитор компьютера:

— В семь вечера.

— И больше не выходил из номера?

— Нет.

— А прибыл он вместе с Фу Тинпеном?

— С ним!

Хэлвуд и Сноу вышли из гостиницы «Сателлит». Ричи посмотрел на Барта.

— Знаете, что я чувствую, капитан?

— Нет, — коротко ответил Барт. Лаконичность финна оказалась заразной.

— У меня такое ощущение, будто я только что допросил сам себя! — закончил Сноу.