Глава 1. Введение в историю

2 мая 20… года, 23 часа 15 минут.

Секретная военная база

«Муари-2000». Пендинские Альпы,

Кантон Вале, Швейцария

Профессор Дени Армон вышел из душной лаборатории на улицу и с удовольствием вдохнул чистый, прозрачный горный воздух, насыщенный вечерней свежестью и цветочными ароматами. Солнце уже скрылось за далекой скалистой грядой и золотило лишь пики самых высоких утесов. До наступления сумерек оставались считанные минуты. В Альпах ночь наступает не так внезапно, как на экваторе, но в ущельях, цирках и низинах темнеет значительно быстрее, чем на равнине. В почти безоблачном, быстро синеющем небе начали проявляться первые робкие звезды.

Профессор стоял и, задрав голову и засунув руки в карманы джинсов, любовался неземной красотой засыпающих гор и гаснущего небосвода.

На душе было непривычно легко – он только что положил на бумагу последние математические выкладки к описанию аппарата, над созданием которого проработал более десятка лет. Когда он несколько лет назад был приглашен на работу в швейцарское специальное отделение Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН), то уже долгое время работал над проблемой беспроводной передачи энергии, пытаясь повторить предположительно имевшее место открытие Николы Теслы, погибшего, как считают некоторые, во время таинственного эксперимента, а не скончавшегося холодным январем 1943 года в номере нью-йоркской гостиницы от банального воспаления легких. Жители Колорадо-Спрингс в штате Колорадо, США, долго еще вспоминали и испытания, и сам эксперимент Теслы. При взрыве оборудования, способного, как утверждали общавшиеся с изобретателем, передавать на расстояние в несколько десятков километров мегаватты энергии, и сам аппарат, и построенные сербом приемо-передающие мачты («башни Теслы») были разрушены настолько, что восстановить их и понять принцип действия оказалось невозможным. Металлические конструкции, находившиеся в 35 километрах друг от друга, частично испарились, частично оплавились в мгновенной, в двадцать тысяч градусов вспышке «холодной» плазмы гигаваттной электрической дуги. Грохот взрыва был слышен на расстоянии в 15 километров. Многое указывает на то, что эксперимент увенчался успехом, просто Тесла использовал слишком большую мощность, с которой не смогли справиться его патентованные конденсаторы и трансформаторы. До сих пор многие исследователи считают, что «Тунгусский метеорит» – никакой не метеорит и не потерпевший катастрофу космический корабль пришельцев из космоса, а следствие эксперимента великого инженера по беспроводной передаче энергии на колоссальные расстояния. Мысль, идея как всегда опережали реальность с ее скромными возможностями…

Еще раньше в лаборатории Теслы на окраине Нью-Йорка произошёл необъяснимый пожар, уничтоживший почти все записи ученого. Самого Теслу это не очень огорчило – обладая феноменальной памятью, он мог воспроизвести практически все расчеты, но по поводу причины пожара не дал никаких вразумительных объяснений ни нью-йоркским брандмейстерам, ни полиции.

По одним данным, оставшийся после его смерти архив был конфискован ФБР. Материалы Теслы якобы использовались ВМС США при разработке сверхсекретного проекта «Качели», закончившегося нашумевшим «филадельфийским экспериментом». По другим – документы выкрали агенты абвера и переправили в Германию, где с их помощью нацисты пытались сконструировать летающую тарелку люфтваффе. По некоторым сведениям, разработками в этом направлении руководил сам профессор Петер Тиссен в рамках проекта «Меч возмездия» германского уранового гения Вернера Гейзенберга. И не стоит с улыбкой относиться к нескольким десяткам метров военной немецкой секретной кинохроники, запечатлевшей полеты опытных образцов летающих тарелок – экспертиза подтвердила подлинность пленки. Принцип, который использовался для создания подъемной силы аппаратов и придания горизонтального импульса движения, возможно, был связан с разработками Теслы в области создания мощных электромагнитных наведенных полей и беспроводной передачи энергии.

Поговаривают, что в немецкой лаборатории, кроме нескольких ФАУ, оставались даже действующие образцы этой техники, но они загадочным образом исчезли. Не стоит забывать, что во время Второй мировой войны союзниками – в основном американцами – было проведено немало успешных операций в рамках секретной программы «Paper Clip». Главной задачей этого проекта был поиск и похищение научных разработок германской военной машины. Справедливости ради стоит отметить, что эта программа блестяще оправдалась. Достаточно вспомнить ядерную программу американцев, развернутую под кодовым названием «Манхэттенский проект» и ракетно-космическую, которой руководил фон Браун.

Проблема беспроводной передачи энергии СИТ (Cordless Energy Transport) уже давно будоражит умы яйцеголовых во всем мире, немногим уступая таким вопросам, как открытие гравитационных волн и антигравитация, получение антивещества и управляемая аннигиляция. В крупнейших научных центрах планеты созданы секции, занимающиеся этой проблематикой. Они укомплектованы высокопрофессиональными кадрами, финансируются из государственных фондов и крупнейшими транснациональными корпорациями, оснащены самым современным оборудованием и используют нанотехнологии. Но, несмотря на весь задействованный научно-технический и финансовый потенциал, практических результатов почти нет. Есть какие-то мелкие шажки вперед, но все они оказываются в смежных либо пограничных прикладных сферах – так называемый побочный продукт. Казалось бы, мы все ближе приближаемся к таинствам природы, но с каждым новым открытием выясняется, что остался еще путь, который придется пройти, раскрывая секреты Вселенной. Что-то вроде силлогизма Зенона «Ахиллес и черепаха»: пока Ахиллес бежит к черепахе, та пройдет какой-то путь. Пока Ахиллес будет бежать к новому местонахождению черепахи, она опять Проползет отрезок пути, и так до бесконечности. То есть Ахиллес Никогда не догонит черепаху. Мудр был Сократ, воскликнув: «Я знаю, что ничего не знаю!»

Тем не менее научное сообщество упорно ведет исследования и этих областях, надеясь либо на закон перехода количества в качество, либо на бифуркацию, либо просто на везение или случай…

Однако пример Николы Теслы совсем другое дело! Ведь, похоже, он все-таки изобрел СИТ, и надо лишь нащупать путь, по которому шел физик…

А Роже Боскович?! Этот сербский гений, член английского Королевского общества, иезуит, опередивший, по всеобщему признанию, свое время лет на двести – двести пятьдесят, писал в 1780 году коллеге и другу Генри Кавендишу: «Уяснил суть природы силы тяжести. Рассчитал. Это вольны, как и свет, кои я нажал гравитационными (gravitas). Любопытно то, что, как и в случае со световыми волнами в оптике, возможно их отражение или, если хотите, высокочтимый коллега, инверсия. Условно я назвал это явление управляемой антигравитацией. Но, думаю, людям рано думать о таких вещах – время еще не пришло». Вот так! Ни больше и ни меньше. Трудно смириться с мыслью о том, что серб открыл природу гравитации и овладел (теоретически) антигравитацией более двухсот лет назад. Двухсот!

А «теорема Ферма»?

Математик Пьер Ферма сформулировал ее в общем виде в 1637 году на полях труда греческого математика Диофанта Александрийского «Арифметика», который он в тот момент изучал, с припиской, что доказательство ее слишком примитивно, но длинно, чтобы поместиться здесь же – на полях. Три с половиной иски сотни математиков пытались доказать ее! Сколько было пролито чернил и переломано перьев! Многие приходили к выводу, что доказательства не существует, а комментарий ученого – лишь издевательская шутка. Но – о чудо! – в 1995 году Эндрю Уайлссмог доказать ее! Вот это был номер! Выходит, Ферма не шутил и обогнал свое время на несколько столетий.

Да мало ли еще примеров! Значит, забытые, утерянные, уничтоженные знания можно восстановить! Можно!

И нужно.

Такие мысли роились в голове слегка растерянного профессора. Около сотни страниц нескончаемых формул, расчетов и пояснений… С десяток чертежей аппарата на кальке… И сам Аппарат. «СИТ-1.А». Есть чем гордиться, есть с чем идти на очередной симпозиум и есть чем утереть нос проклятым скептикам, критикам, демагогам и идиотам.

«Я им докажу!.. Я выступлю с таким докладом плюс демонстрация!..» Армон пригладил воинственно поднявшиеся усы и несколько раз глубоко вздохнул. Зачем волноваться раньше времени и предвкушать сладость победы? Спокойнее!

Дэни резко провернулся на каблуках, так что шуршнул мелкий гравий под ногами, и зашагал в сторону центра жилой части научного поселка, туда, где располагалось известное всему персоналу базы заведение под названием «У Эйнштейна».

 

Глава 2. Предыстория

25 апреля 20… года, 10 часов 20 минут.

Нион, кантон Во, Швейцария

– Если вы уверены, что Физик закончил работу и образец изделия с «инструкцией пользователя» готов – действуйте. Помните, что накладок быть не должно. Никаких накладок. Всё!

– Принято.

Брэндон отнял от уха мобильник и взглянул на дисплей – напрасно: никакого номера на нем не проявилось, да он и не надеялся – так, на всякий случай. Он сидел один за столиком в кафе небольшого швейцарского городка Нион на берегу Женевского озера и потягивал бельгийский «Орвал». Погода стояла ветреная, но ясная и теплая, и все озеро было усыпано разноцветными парусами виндсерфингистов. Метрах в пятидесяти от кафе рябили покачивающимися мачтами ошвартованные в небольшом порту прогулочные парусные яхты. Неподалеку возвышался низкорослыми башнями хорошо отреставрированный средневековый форт, соседствующий с футбольным полем, на котором гоняли мяч студенческие команды, подбадриваемые немногочисленными болельщиками.

Брэндон смотрел на озеро, на пробегающие по набережной стайки ребятишек, на проглядывающие сквозь синеватую дымку контуры Альп на том берегу, но почти не видел окружавшей его безмятежной красоты. Теперь ему предстояло «включить» всех, кто имел отношение к конечной стадии операции – в общей сложности около двух десятков человек, – из которых лишь он да Фрэнк держали в руках все ниточки хитро сплетенной паутины. Брэндон ни на мгновение не сомневался в исходе операции, он был абсолютно уверен в собственных силах и во Фрэнке, с которым провел не одну сложную акцию. Они работали, понимая друг друга с полумысли, с полужеста. В основном операции были успешны. В редких случаях, когда что-то срывалось и грозило крупными неприятностями, как это произошло недавно в Сиднее, они с Фрэнком отрабатывали вариант «запасной парашют», который разрабатывался ими с не меньшей тщательностью, чем основной план. В Сиднее, правда, это был не совсем обычный парашют, а два легких параглайдера, на которых они ночью спрыгнули с крыши окруженного спецподразделениями австралийской полиции многоэтажного отеля и долетели, незамеченные, до ожидавшей их на рейде небольшой скоростной яхты. До сих пор все обходилось, да и сейчас не было особых причин для беспокойства. Яйцеголовый объект – сорокалетний физик – вообще не представлял угрозы. Место, где он торчал последние годы – секретная, хорошо охраняемая военно-научная база в швейцарских Альпах, – орешек покрепче, но и он колется. Опасность могли представлять лишь русские или американцы, которые, похоже, что-то пронюхали про изобретение, и эти странные чужаки, вышедшие недавно на Фрэнка и намекнувшие на очень высокую оплату за отказ от участия в проекте.

Если с русскими и американцами модель поведения и действий на случай чрезвычайной ситуации были понятны (с ребятами из СВР, спецназовцами ГРУ, цереушниками Брэндон не раз имел дело), то с чужаками возникало много вопросов, на которые Пока не было разумных ответов, укладывающихся в объяснимую Котику поведения спецагентуры или ОПГ. Доклад Фрэнка о встрече с ними вызывал, по крайней мере, недоумение. Как на него вышли, через кого, откуда информация о них? Черт знает что!

Брэндон вздохнул, потер затылок, машинально огляделся и набрал номер на мобильнике.

– Да! Слушаю, – прозвучало в трубке.

– Фрэнк. Номер раз.

– Понял.

– Отбой!

Отключившись, он встал, положил на стол пятифранковую монету и, кивнув официанту, направился к набережной. Облокотившись на каменный парапет, открыл заднюю панель своей «Нокии», вынул батарейку и извлек из паза крошечную сим-карту. Сломав пополам одним движением пальцев, он незаметно бросил ее в воду.

10 часов 25 минут. Церматт,

кантон Вале, Швейцария

В ста с лишним километрах от Ниона в ванной комнате отеля «Анита» горнолыжного курорта Церматт высокий длинноволосый крепко сложенный мужчина закрыл мобильник-раскладушку и, высунувшись в дверной проем, бросил его через весь коридор в комнату. Трубка приземлилась точно на измятую подушку разобранной кровати. Неторопясь добрившись, он обтер лицо горячим влажным полотенцем, пшикнул Олд Спайсом и придирчиво осмотрел себя в зеркале.

Через полчаса, расплатившись за номер и позавтракав, одетый в легкую куртку и светлые льняные брюки он вышел из гостиницы и, прежде чем направиться к вокзалу, прошел рядом со служебным выходом, где были подготовлены мусорные пакеты для вывоза. Проходя мимо, он незаметно проткнул один из них и засунул в него сломанную сим-карту.

Погода была теплая – майская. В безоблачном небе лишь на пике Маттерхорна на высоте 4 478 метров, как всегда клубился белесый снежный туман. Маттерхорн – легендарная, красивейшая гора. Это последний из альпийских четырехтысячников, покорившийся альпинистам в 1865 году. Уникальная четырехугольная пирамидальная форма горы делает ее не только фантастически красивой, но и чертовски привлекательной для восхождений различной сложности. Знаменитая Северная стена Маттерхорна причисляется к опаснейшим альпийским комбинированным стенам. По ней проходят экстремальные маршруты высшей категории сложности. Фрэнк был одним из тех, кто прошел его.

В это время в Церматте туристов обычно немного – только те, кто предпочитает горные лыжи любому другому активному отдыху. Катание на леднике Плато Роза возможно круглый год, и даже в летний период работает несколько телефериков, поднимающих горнолыжников до высоты 3 000 метров и выше. Слегка необычно видеть спортсменов в шортах и майках с лыжами на плече, спешащих к станции канатной дороги, гремя по брусчатке тяжелыми горнолыжными ботинками. Передвигаться в такой «ортопедии» трудно, даже переведя их в режим «ходьба», и поэтому многие пользуются услугами электротакси или переобуваются непосредственно на станции. Автомобили с двигателями внутреннего сгорания здесь запрещены.

Пройдя по Банхофштрассе мимо шикарных бутиков и двух почерневших от времени и смолы Мазо, Фрэнк вышел на площадь и, зайдя в здание вокзала, купил в автоматической кассе билет до Тэша на горную железную дорогу, называемую здесь «зубчаткой». Расположившись на улице на скамейке и окинув незаметным, но цепким взглядом всю площадь, он достал свой КПК и углубился в изучение электронной записной книжки.

На противоположной стороне площади неприметный подросток затолкал в рот остатки вафельного рожка с фисташковым мороженым, обтер руки о потрепанные штанишки, проверил карманы – все ли на месте – почесал макушку и с независимым видом двинулся в сторону станции канатной дороги.

Часы на башне пробили 9. Пора. Фрэнк выключил и убрал в карман КПК, отлип от скамейки и пошел к перрону.

Поезд «зубчатки» чем-то напоминает вагон метро с той лишь разницей, что здесь очень много приспособлений для закрепления лыж и специальные места для хранения рюкзаков и другой горнолыжной амуниции. Ну и пол в вагоне под некоторым уклоном, соответствующим среднему градусу подъема-спуска состава.

Вагон заполнился не более чем на треть, пневматика с шипением затолкала двери в пазы, и поезд тронулся в пятикилометровый путь с перепадом высот в одну тысячу метров.

Фрэнк хотел было снова достать КПК, ведь ехать минут двадцать, но передумал. Перед глазами снова и снова всплывала вчерашняя встреча с чужаком.

* * *

…В углу ресторанчика на небольшом возвышении, символизировавшим, видимо, сцену, на электропиано Ямаха негромко наигрывал музыкант. Играл он неплохо – в основном транс, нью вэйв, хоум, арт… Фрэнку его мелодика нравилась. Жаль, что больше он не сможет послушать его – железное правило никогда не приходить в одно и то же место дважды – исключало такую возможность. Поэтому медленно, со вкусом поедая свой шатобриан с лисичками в сметане, он старался не пропустить ни одной ноты.

– Месье Шеннон?

Только врожденная реакция и многолетние психотренинги не позволили Фрэнку вздрогнуть. В мире существовало не более десятка людей, знающих его настоящую фамилию, в живых из них был только один – Брэндон. Но он – вне подозрений.

У столика стоял мужчина среднего возраста в черной сутане священника. В руках он держал посох… нет, скорее длинную трость необычного вида. Лицо было совершенно нейтральным.

– Вы ошиблись, падре.

– Нет. И вы это знаете. Разрешите?

Фрэнк слегка пожал плечами. Незнакомец сел. Сразу же возник официант:

– Падре?…

– Перье с лимоном и фисташковое мороженое.

– Все?

– Пока да.

Официант исчез.

Фрэнк продолжал медленно отрезать кусочки мяса, макать их в сметанно-лисичный соус и, неторопясь, отправлять в рот. Незнакомец заговорил:

– Месье Шеннон, откажитесь от выполнения заказа и назовите ваши условия.

Фрэнк взял стакан с мартини, отпил немного, повертел в руках и поставил обратно. Он уже понял, что сидящий перед ним чужак не блефует. Он знает все. Это провал.

– Нет, месье Шеннон, не провал. Это просто сделка.

Фрэнк вытер губы салфеткой. Чужак, наверное, здесь не один, лихорадило память. Просто так от него не избавишься.

– Кто вы?

– Зачем вам это? Называйте условия. Мы их выполним.

– Почему я должен вам верить?

– Придется.

Если положить его прямо здесь, судорожно думал Фрэнк, то – прощай легенда, документы и…

– Я ухожу. Думайте.

Чужак стремительно встал из-за стола, направился к выходу и исчез.

Музыкант меланхолично перебирал клавиши – «Tangerine Dream»…

– Месье! Падре! Перье, мороженое! – взвыл неожиданно появившийся официант. – С-сука…

* * *

С шипением распахнулись двери вагона – «зубчатка» доползла Тэша. Фрэнк тряхнул головой, отгоняя воспоминания, вышел из вагона и поспешил к огромной автостоянке недалеко от вокзала, где позавчера оставил свою «Субару Импрезу WRX».

Вырулив с паркинга и направляясь вдоль ущелья в сторону Фиспа, он по-прежнему видел перед собой бесцветные водянистые глаза чужака. И трость… трость!

 

Глава 3. История

Ночь с 02 на 03 мая 20.. года,

23 часа 51 минута.

Близ военной базы «Муари-2000»

Под ногами, в пятистах метрах внизу, переливаясь холодными газовыми огнями, лежала секретная швейцарская военная база «Муари-2000». Ее контуры были четко очерчены периметром галогенных прожекторов. В центре заметно выделялся один объект, освещенный ярче других, и Фрэнк прекрасно знал, что это бар «У Энштейна». Единственное место, где жители базы могли позволить себе иногда оттянуться. Километрах в двух севернее, там, где была кромешная тьма, должно было находиться горное озеро Муари, от которого и пошло название базы. Еще дальше на север, ниже по ущелью, приютился на живописных зеленых склонах небольшой городок Грименц. Там его ждет Брэндон.

Вчера во второй половине дня Фрэнк и пять парней, каждый из которых имел, кроме уникального боевого опыта, серьезные навыки в альпинизме, совершили скрытое и быстрое восхождение по маршруту невысокой сложности до отметки 2 500 метров. Переждав на холодной вершине несколько часов, пока окончательно не стемнеет, они начали подготовку к спуску с другой стороны хребта. Спуск предполагался необычным способом – бейз-джампингом на специальных парашютах. Риск большой. Ветер, дождь или другие погодные условия могли похоронить эту затею. Но не зря Брэндон нанял серьезного швейцарского метеоролога, исчерпывающе подробно рассказавшего о климате и погодных условиях в этом горном районе. Это и решило дело в пользу бейз-джампинга.

Фрэнк еще раз проверил снаряжение своих людей – готовы. Ребята, как на подбор. Спецназ любой страны был бы рад заполучить таких бойцов. Кстати, никто из пятерки никогда не служил в спецназе. Да, все прошли армию, трое – десантники, один сапер, один снайпер. Но никаких краповых беретов, никаких морских котиков… Два француза, немец, колумбиец и русский. Дидье, Рене, Карл, Хосе и Серж.

Еще раз взглянув в пятисотметровую чернильную бездну и опустив на глаза прибор ночного видения, Фрэнк тихо скомандовал:

– Вп-е-е-ред!

Шесть фигур, разбежавшись, впрыгнули в ночное безмолвное небо.

350–400 метров пролетели в миг, затем захлопали раскрывающиеся парашюты. Фрэнк завертел головой – почти ничего не видно, но три купола засек.

Теперь он сосредоточился на управлении – надо приземлиться точно на крышу дальнего лабораторного корпуса. Размер мишени – 10Х40 метров – достаточен для точного приземления даже ночью, загвоздка в другом. Тут и там на крыше понатыканы космические и радиоантенны, протянуты кабели, торчат какие-то трубы…

Под ногами приближались и медленно проплывали постройки базы. Кое-где на крышах и дорожках лежал снег. Самый опасный момент – приземление. Последние 10–15 метров полета их всех будет видно в отраженных лучах прожекторов.

Контакт! Ботинки Катерпиллер зашуршали по заснеженному гравию, насыпанному на крыше лабораторного корпуса. Бемс! Это автомат Узи задел параболическую антенну. Фрэнк быстро погасил купол и присел. Рядом с ним приземлился и упал кто-то из ребят. Сел второй… третий. Последний из приземлившихся никак не мог схлопнуть купол и его волокло к краю крыши. Две тени метнулись к нему и помогли.

Отстегнув ремни трапеции и сбросив ее, Фрэнк поднял руку, призывая ребят замереть, и прислушался. Было тихо. Похоже, их не заметили. Тридцать секунд на упаковку куполов, чтобы явно не бросались в глаза, десять на взлом замка, запирающего люк на крышу, и отряд спустился на верхний третий этаж лабораторного корпуса № 6.

* * *

На центральном пульте охраны базы вспыхнул и замигал красный маячок. Ганс переключил пару тумблеров и всмотрелся в экраны. Ничего тревожного, но маячок сенсора движения продолжал мигать. Охранник включил микрофон:

– Тревожная группа один на выход! Лабораторный корпус № 6! Крыша! Доклад – немедленно!

Двумя этажами ниже лейтенант Вольфганг Диц выпрямился и бросил на стол игральные карты:

– Группа! За мной!

Четверо бойцов спецподразделения швейцарской гвардии «Скорпион» мгновенно повскакали с коек, расхватали оружие и сгрудились у двери.

– Вперед. – Тихо скомандовал Вольфганг, и пять фигур в камуфляже бесшумно выскользнули на улицу.

* * *

Фрэнк осторожно выглянул в темный коридор блока и замер. Все тихо. Но только он собрался выдвинуться, и уже поднял было руку, привлекая внимание своей группы, как произошло то, что он потом будет долго вспоминать. В коридоре открылась одна из дверей, и из нее вышел подросток. Мальчишка шел и уплетал мороженое. Фрэнк окаменел.

Невысокая фигурка прошла совсем рядом с вжавшимся в стену Фрэнком и стала удаляться по коридору. Фрэнк уловил даже запах фисташкового мороженого. Прежде чем исчезнуть в дальнем темном конце коридора, подросток оглянулся и взмахнул рукой. С легким дребезжанием захлопнулась дверь, из которой он вышел. Фрэнк привалился к стене, закрыл глаза и досчитал до пяти. Господи, что это? Сделав несколько глубоких вдохов, он рванул в коридор. Подбежав к двери № 4, он с ужасом осознал, что это именно та дверь, из которой вышел этот призрак. Черт, черт, черт! Протягивая руку к ручке, он уже знал, что там увидит.

Невдалеке раздался громкий взрыв, а за ним автоматные очереди. Фрэнк не знал, что и думать. Кто стреляет, в кого? Обернувшись в темный коридор он громко прошептал:

– Хосе, Дидье – на крышу!

Бойцы стремительно взобрались по лестнице и исчезли в потолочном люке.

Зайдя в лабораторную комнату, Фрэнк убедился, что ни аппарата, ни документации нет.

* * *

Протаранив и завалив ворота, Хаммер с грохотом разляпился в секторе КПП и, пыхнув пробитыми шинами, уткнулся в стену. Из машины выскочили люди в камуфляже, открывшие шквальный огонь. «Скорпионы» на въездном посту не остались в долгу. Короткая автоматная очередь свалила одного из нападавших. Но и швейцарской гвардии досталось: из четверых охранников уже двое лежали на асфальте, еще одного придавило упавшими воротами. Последнему из оборонявшихся ворвавшиеся не давали высунуться, стреляя по окнам и двери здания КПП.

Двое из нападавших воспользовались суматохой и, отделившись от группы, короткими перебежками направились вглубь базы.

Из-за угла корпуса, расположенного в пятидесяти метрах от КПП, по Хаммеру ударила длинная пулеметная очередь – подоспело еще несколько бойцов «Скорпиона». Взорвалась граната. В ближайшем строении лопнули и посыпались стекла.

Тем временем двое отделившихся от оставшейся у КПП группы быстро приближались к лабораторному корпусу № 6. С другой стороны к нему выдвигалась тревожная группа гвардейцев, ведомая Вольфгангом.

* * *

- Отход через первый этаж. Работаем запасной вариант! – Прошипел в рацию Фрэнк и побежал вниз по лестнице.

На крыше корпуса дважды с секундным интервалом чмокнула снайперка Хосе. Спустя секунды три – еще раз. Можно было не сомневаться, что ни одна пуля не потрачена зря. Дидье, сидевший на корточках позади него, дернул Хосе за ремень и, пригнувшись, побежал к люку. Хосе успел лишь слегка приподняться и тут же получил несколько пуль. Дидье обернулся на выстрелы и увидел обмякшего снайпера. Возвращаться не имело смысла, все и так было понятно, и он нырнул в черный проем.

На первом этаже Карл высадил окно, и вся группа высыпала на улицу и стала свидетелем завязавшегося боя между двумя хаммеровцами и гвардейцами.

Что здесь происходит? – металось в голове у Фрэнка. Кто этот мальчишка? Что это за отряд? Русские? Американцы? Хезболла? Кто? Зачем они здесь? Напрашивался самый неприятный вывод: они здесь за тем же, зачем и он. Только тут он заметил, что их пятеро.

– Хосе?..

Дидье развел руками.

* * *

При первых выстрелах, донесшихся с улицы, профессор оторвался от хайбола и замер. Ухнул взрыв, второй…

Среди немногочисленных посетителей бара, было несколько военных, которые мгновенно вскочили и бросились к дверям. Оставшиеся – в основном ученые, лаборанты и обслуживающий персонал, всего человек десять, молча, напряженно переглядывались. Бармен машинально, как робот, протирал полотенцем стаканы и ставил их на стойку.

В голове Армона зашевелились смутные подозрения: а не из-за его ли прибора весь сыр-бор? На улице, тем временем, продолжались выстрелы, взрывы, звон разбивающихся стекол, звуки возни, и топот тяжелых ботинок, но что самое удивительное – не было никаких криков, стонов и воплей. Люди убивали друг друга и умирали молча.

С треском распахнулись и повисли на сломанных петлях входные двери бара. В помещение ворвались три человека в защитной форме с автоматами и оптикой ночного видения на головах. Один остался у дверей, второй подбежал к окну и, присев, занял позицию. Третий приблизился к замершим посетителям, сдвинул на лоб оптику и завертел головой, вглядываясь в лица. Остановив глаза на Дени, он скомандовал:

– Профессор, за мной. Без разговоров! – И, схватив остолбеневшего Армона за плечо, поволок его к выходу. По окнам полоснула автоматная очередь, и брызги стекла дробинами сыпанули по стенам и потолку. Лопнула неоновая вывеска под потолком и пара бутылок за спиной бармена, продолжавшего протирать стакан. Посетители бросились на пол. Боец у окна, привстав, ответил двумя короткими очередями.

Подталкиваемый в спину, профессор, спотыкаясь, выскочил на улицу и тут же попал вместе с незнакомцами под плотный автоматный огонь. Его схватили за шиворот и поволокли в сторону, но, вывернув голову, он успел заметить, как один боец из их группы спрятался за парапет крыльца и швырнул что-то в проем между домами напротив. Громыхнуло.

Бойцы молча бежали, слегка пригибаясь, улочками научного городка. Спустя минуту они подбежали к участку внешней стены. В этом месте один из галогеновых прожекторов не горел, и было достаточно темно. Группа, тяжело дыша, остановилась, и командир достал небольшой прибор.

Вчера ночью два снайпера-арбалетчика подобрались в этом месте к внешней стороне охранного периметра на расстояние прицельного выстрела и всадили аккуратным кружком в стену несколько коротких стрел с пластидом. Заряды были снабжены дистанционными детонаторами. Прибор в руках Фрэнка был пеленгатором. Пройдя несколько метров вдоль стены, он остановился, когда загорелся зеленый индикатор, и позвал не оборачиваясь:

– Рене!

Один из бойцов подбежал к Фрэнку, на ходу отстегивая от ремня плоский круглый предмет. Оторвав с тыльной стороны защитную пленку, освобождая липкий слой, Рене с силой прижал диск к стене там, где указал Фрэнк. Отбежав метров на десять, все распластались на земле. Раздался негромкий взрыв, и в стене образовался овальный проход.

Оказавшись у проема в облаке оседающей пыли, Фрэнк обернулся и схватил за руку одного из своих:

– Где Серж?..

– Остался вместе с Дидье…

– Ясно. Уходим. Я замыкаю.

Бойцы, подталкивая Дени, скрылись в проходе. Фрэнк включил рацию:

– Первый, пятый! – Рация молчала. – Первый, пятый!!! – Только шипение и хрип помех.

Последний раз бросив взгляд в сумрак базы, Фрэнк, пригнувшись, исчез в проломе стены, вслед за своей командой.

Оказавшись за периметром, они сразу же провалились по колено в наметенный у стены сугроб. Бежать до спрятанных в низкорослом ельнике квадроциклов Судзуки предстояло метров 300–400 вниз по заснеженному склону, на котором тут и там уже появились большие проталины.

Хуже всех приходилось Армону: мало того, что его кроссовки сразу же промокли, он ощутимо чувствовал холод, проникающий под мокрую от пота ковбойку. Ведь его теплая куртка и горнолыжная шапка так и остались на вешалке в баре.

Наконец они добежали до трех спрятанных мотовездеходов, окрашенных в белый цвет с коричневыми и серыми пятнами. На фоне пейзажа они были практически не видны.

Впрыгнув на сиденье, Фрэнк запустил мотор и махнул рукой Дени. Профессор взгромоздился на сиденье сзади. Рене и Карл запрыгнули на два других вездехода, и кортеж рванул с места, разбрызгивая снег и скальную крошку.

* * *

В это же время двое оставшихся в живых хаммеровца отрабатывали отход с базы. Один из них, в слегка обгоревшем камуфляже, заметно прихрамывал. Они отбежали от опрокинутых ворот уже метров на пятьсот, а погони все еще не было. Гвардейцы понесли серьезные потери, но рассчитывать на то, что они будут долго перегруппировываться не стоило – это были бойцы опытные, умелые и упорные. А сейчас они были еще и очень злы. Кроме этого, не пройдет и получаса, как, несмотря на ночь, прилетит и вертушка.

Две фигуры в камуфляже спешили изо всех сил. Вдалеке послышался звук натужно ревущего мотора и металлический скрежет.

– Оттаскивают ворота! – выдохнул хромой.

– Вперед, блин! – второй выплюнул слова вместе с кровавой слюной и, перекинув руку товарища через спину, стал помогать ему карабкаться вверх по скользкому склону.

Вскоре они добрались до скалы, отвесно уходящей в слепое ночное небо. Сверху свисали несколько фалов с карабинами. Быстро пристегнувшись, они дистанционным управлением привели в действие электролебедку, установленную на гребне, и заскользили вверх, отталкиваясь от скалы ногами. Наверху их ждали портативные парапланы.

Оказавшись на гребне скальной стены, высотой около 200 метров, хаммеровцы убедились, что и остальные фалы втянуты на вершину, и ничто внизу не выдаст направления, в котором они скрылись. Помогая друг другу, они надели парапланы, проверили все лямки и ремни трапеций и, сделав несколько шагов, канули в пропасть.

Теперь на вершине скалы о пребывании людей напоминала наглухо принайтованная к камню пиропатронами лебедка с пятью намотанными на вал фалами и три свертка – парапланы, которыми уже не воспользуются их владельцы…

Несколькими минутами ранее в заведении «У Эйнштейна» открылась дверь, и в зал вошел подросток. Лавируя между поднимающимися с пола посетителями, опрокинутыми столиками и разбросанными стульями, паренек, поглощая фисташковое мороженое, подошел к стойке и спросил у потерявшего дар речи бармена:

– Бертран, скажите, а профессор Армон случайно не заходил?

 

Глава 4. Новая хронология

03 мая 20.. года, 12 часов 17 минут.

Главный Штаб Федерального департамента

обороны Швейцарской Конфедерации, г. Берн

Начальник Генштаба полковник Кристиан Воган слушал доклад коменданта военной базы «Муари-2000» капитана Антонио Ванцетти и командира спецподразделения «Скорпион» лейтенанта Вольфганга Дица и все больше мрачнел. Судя по информации на базе произошло из ряда вон выходящее ЧП. В результате ночного нападения четверо убито, семеро ранены, из них трое тяжело, профессор Дени Армон вместе с аппаратом и чертежами погиб или украден. Правда, у нападавших тоже потери – пять трупов и один в коме в реанимации госпиталя города Сьерр, но это слабое утешение. Судя по всему, террористы действовали двумя группами. Одна, отвлекая внимание, пошла напролом через КПП, в то время как другая скрытно приземлилась на парашютах на лабораторный корпус, выкрала документы и аппарат, а затем захватила и профессора в баре.

Был еще один момент, который его сильно беспокоил. Скрыть происшедшее не получится. Прокуратура кантона Вале возбудит (если уже не возбудила – у них масса своих осведомителей) уголовное дело по факту вооруженного нападения и покушения на убийство. Научные круги тоже поднимут такой шум – мертвых подымут… Полковник, пожалуй, впервые в жизни почувствовал, что не он диктует правила игры, что он если и не пешка, то уж не ладья – это точно. И этого здесь еще терпеть приходится – представителя ЦЕРНа…

Воган поднял глаза на капитана, продолжавшего доклад.

– … и первая группа – которых мы условно назвали парашютисты – ушла в составе четырех человек на квадроциклах. Направление на север – вдоль озера вниз по ущелью в сторону Грименца, где на окраине и были найдены три мотовездехода. Сейчас они переданы экспертам на предмет обнаружения каких-либо следов и выяснения места, время покупки и личности покупателя. Судя по кадрам видеокамеры наблюдения – аппарата при них не было. Прибор достаточно объемен и тяжел, чтоб его не заметить. Отсутствие прибора подтверждают и видеоматериалы камер в районе боестолкновения второй группы – отвлекающей – с гвардейцами у КПП. Дым от горящего «Хаммера» не дает четко разглядеть отходящего противника, но, похоже, что их двое и они налегке. Эти двое пока бесследно исчезли.

Буквально час назад я получил очередной доклад моего заместителя. Так вот, датчики движения на крыше корпуса № 6 сработали в 23 часа 53 минуты 45 секунд, а в 23 часа 51 минуту 15 секунд, то есть, за две с небольшим минуты до этого, сработала система разблокировки двери бокса № 4 в шестом лабораторном корпусе. Причем вскрыта она была личным кодом профессора Армона. Но сигнал этот не вызвал у дежурных подозрений – профессор частенько заходил в лабораторию и поздно вечером. Подтвердить свое присутствие в лаборатории он должен был по телефону в течение трех минут. Их не хватило…

– И какой из этого следует вывод? – поднял брови Воган.

– Не вывод, а предположение, мой полковник.

– Ну, и…

– В бокс № 4 проникла третья группа, которая нигде не засветилась. Она и унесла прибор.

– Вы это серьезно, капитан? Тогда потрудитесь объяснить, как они в обход всех систем безопасности попали на сверхсекретный объект, а главное – как они ушли незамеченными, да еще с прибором впридачу?

– Не могу знать, мой полковник. Но другого объяснения я не вижу. Обе группы, которые мы обнаружили, выполняли, судя по всему, отвлекающий маневр.

– Если бы это было так, то они не приземлялись бы на крышу именно шестого корпуса, а где-нибудь в другом месте – как можно дальше от него, капитан! Это понятно даже ребенку! А что вы думаете, лейтенант?

Диц вскочил и вытянулся по стойке смирно:

– Мой полковник! Несмотря на все неправдоподобие версии, высказанной господином капитаном, я вынужден признать, что она имеет под собой и основания, и логику. Я тоже склоняюсь к мысли, что групп было три. Однако я не уверен в том, что все группы действовали сообща. Если в действиях двух первых можно найти единую логику, то действия третьей в нее не укладываются. Более того – с учетом близкого расположения шестого корпуса от места прорыва второй группы, допускаю возможность, что все три группы никак не связаны между собой.

– Час от часу не легче, лейтенант! По-вашему выходит, что три различные боевые группы – очень серьезные боевые группы, можно сказать элитные – решают, совершенно независимо друг от друга, предпринять сложнейшую и опаснейшую акцию в один и тот же день, в одну и ту же минуту, в одном и том же месте! Это бред!

– Мой полковник! Разрешите? – вскочил капитан.

– Сидите, капитан, да и вы лейтенант не стойте, как соляной столб, – махнул рукой Воган.

Офицеры сели.

– Выбор места нападения понятен – на базе сверхсекретный действующий образец прибора СИТ, – продолжил Ванцетти. – А вот время… Хотя… Если они были информированы об окончании работ над аппаратом и о том, что на 3 мая, то есть на сегодня, назначена операция «Исход», то вчера был последний день, когда можно было заполучить все: и аппарат, и чертежи, и самого профессора в одном флаконе. Ведь уже сегодня профессор был бы в Гренобльском центре нанотехнологий, чертежи размножены, а аппарат готовился к испытаниям в крайне труднодоступном месте – подземном хранилище ЦЕРНа в Женеве.

– Но почему не провести операцию раньше?

– Мой полковник, – взял слово Диц, – они были абсолютно уверены и правы в своей уверенности, что накануне «Исхода» все «составные части» будут собраны вместе.

– Ими достигнута еще одна цель, – подал голос до сих пор молчавший представитель ЦЕРНа профессор Ален Дюмон, горбоносый человек среднего роста и возраста в очках. – Изобретение утеряно, и монополией на него обладает сейчас кто-то неизвестный и, по-видимому, очень опасный. Я не берусь судить, кто это, но вот, посмотрите, еще один необычный факт.

Профессор надел очки и поднес к глазам лист бумаги.

– После разблокирования дверь бокса № 4 открывалась дважды: во второй раз датчики объема, установленные в помещении, зарегистрировали уменьшение объема свободного пространства, а затем идентичное увеличение. Проще говоря, кто-то зашел и вышел, причем ничего крупногабаритного не вынес. Этот кто-то ушел ни с чем. А вот первое открывание… как бы это сказать, необычно. Датчики зарегистрировали лишь увеличение свободного объема, словно кто-то, давно и недвижно находившийся в помещении, взял да и вышел. Однако дверь-то разблокирована снаружи, а не изнутри… внутри и сканера нет для считывания карточки.

– Что это значит, профессор? – напрягся Воган.

Ванцетти и Диц замерли, догадываясь, что сейчас прозвучит нечто фантастическое.

– А это значит, господа офицеры, что прибор и чертежи просто исчезли из бокса, в который никто не входил.

Профессор снял очки, протер их замшевой тряпочкой, повертел в руках, положил в клапан пиджака и взглянул на притихших военных близорукими умными глазами.

На столе полковника зазвонил телефон, но хозяин кабинета его не слышал. Внутри он весь заледенел…

 

Глава 5. Горизонт событий

03 мая 20.. года, 15 часов 25 минут,

г. Тонон-Ле-Бэн, департамент

Верхняя Савойя, Франция

Ничем не примечательный «Фольксваген Гольф» серого цвета съехал с департаментской дороги № 1005 около Тонона и вырулил на 26-ю. Проехав несколько километров, «Гольф» остановился в пригороде Тонона, в деревушке Л'Эрмитаж у заросшей плющом ограды неприметного коттеджа цвета беж с красной черепичной крышей и невысокой белой трубой, пыхавшей дымком. Из машины вышел мужчина и, повозившись немного с замком, распахнул ворота. Загнав машину во двор, он пошел закрывать створки, а из «Гольфа» вылез второй и, прихрамывая, поднялся на крыльцо, толкнул дверь и скрылся в доме. Спустя минуту в доме исчез и первый.

– Так что же все-таки произошло, Феликс? – повесил вопрос седовласый человек, сидящий у камина в кресле-качалке.

На вид ему было под шестьдесят – аскетичная внешность, худой, среднего роста. На колени был накинут плед шотландской расцветки, будто даже у камина в этот теплый день было холодно. В одной руке он держал погасшую трубку, в другой – стакан виски.

– Мы тебе все рассказали, Макс, – устало проговорил один из сидящих в кресле рядом с ним. – Прибор и чертежи были украдены за несколько минут до нас другой группой. Найти самого профессора не получилось – сами еле ноги унесли. Боб, который был в шестом корпусе вместе со мной, подтвердил бы это, но он погиб при отходе. Билл, – кивок в сторону хромого, который тоже сидел в кресле и потягивал виски, – мало что может прояснить. Он остался один и бился со взводом «Скорпионов» у КПП, был ранен, обгорел. Но к корпусу не ходил. Так что, Макс, тебе придется поверить мне на слово.

– У вас не сложилось впечатления, что нападение не было неожиданностью для охраны?

– Ни в коем случае! Если бы это было так, нас бы сожгли из гранатометов на подъезде к базе.

– Зачем? Может, стоило посмотреть, за чем вы пришли?

– Сомневаюсь, что на базе было еще что-то, представляющее такую же ценность, – вступил в разговор Билл, подливая себе немного двенадцатилетнего «Гленливета».

– Резонно… – проговорил Макс и, поставив стакан на журнальный столик, пошуровал кочергой в камине. Поленья заиграли алыми угольками и разгорелись поярче. Повисло тягостное молчание. Было слышно, как тикают напольные часы у стены.

– Так вот. Чтобы начальство не оторвало нам головы, просто необходимо: максимум – вернуть прибор и чертежи; минимум – выяснить, кто был заказчиком и где находится интересующее нас; минимум прим – где профессор? Времени в обрез, обратный отсчет пошел. Ума не приложу, что я буду сегодня докладывать НСС?! – сорвалось у Макса.

Его собеседникам нечего было ответить на это. В комнате опять повисла гнетущая тишина. Макс Грубер и был представителем НСС в центральной Европе. За время своей работы он повидал всякое, но такого крупного срыва у него еще никогда не случалось. К тому же он недолюбливал резидента ЦРУ в Швейцарии – этого молодого выскочку Рассела.

– Хорошо, – наконец заговорил он, – давайте продумаем план действий.

03 мая 20.. года, 16 часов 55 минут,

г. Коппэ, кантон Во, Швейцария

Выгрузившись из «Фольксвагена Шаран», поредевшая группа Брэндона проследовала через засыпанный крупным гравием двор к небольшому трехэтажному дому. К удовольствию прибывших сюда впервые Дени, Рене и Карла, дом был рассчитан на проживание двух, а то и трех семей, поэтому и ванных комнат было по одной на каждом этаже, и все довольно быстро привели себя в порядок, сходив в душ. Новая одежда нашлась и для профессора.

Армон все больше и больше удивлялся – он не чувствовал себя пленником или заложником. Да, с ним обходились довольно бесцеремонно, но никакого унижения он не испытал, хотя и не тешил себя иллюзиями насчет того, с кем имеет дело.

Из кухни появился Рене с тарелками в руках и сказал по-французски: «Все за стол!».

Подъезжая к Коппэ, они остановились у придорожной пиццерии и купили несколько разных пицц. Сейчас Рене их просто разогрел в микроволновке.

Необычная компания разобрала тарелки и расселась в большом холле. Раздалось шипение – кое-кто открывал пиво, кто-то коку или сок. Минут десять все сосредоточенно ели. Наконец, зашевелился шеф.

– Джентльмены, – встал Брэндон, – благодарю всех за работу. Молюсь о тех, кто не дожил до этой минуты. Задача-минимум выполнена. Спасибо! Рене, Карл, – повернулся он к двум наемникам, – сейчас вы получите расчет, плюс сумма расчета трех безвозвратных. После этого мы расстаемся. Вы выезжаете ночью. Несколько недель – никаких телодвижений. Если мне понадобятся ваши услуги – я знаю, как вас найти. Мне надо что-то добавлять? Вопросы?

Рене и Карл отрицательно мотнули головами.

Фрэнк встал и, кивком головы пригласив ребят следовать за собой, вышел из комнаты. Минут через пять он вернулся, взял с тарелки треугольник пиццы, сунул в рот и плюхнулся на диван. На улице завелась машина и, хрустя гравием, быстро отъехала.

– Ребята уехали.

– Уже? – удивился Брэндон.

– Да. Они спешат. Уж больно громкое дело выходит. Становится жарко.

– Они правы, – проговорил Брэндон и открыл вторую бутылку пива.

В холле повисла тишина.

Профессор продолжал делать вид, что его очень интересует пицца и пиво, которые ему предложили. Брэндон понемногу отпивал из стакана и бросал быстрые взгляды на профессора.

– Профессор, – наконец заговорил он, – что вы там наизобретали такого, что все на ушах стоят? Нас чуть всех не поубивали… Давайте, признавайтесь.

– Хотелось бы и от вас получить хоть какие-то объяснения, – пробурчал Армон.

– Бросьте, не в вашем положении диктовать условия, профессор. Лучше ответьте – вы можете воссоздать то, что мы не нашли на базе?

– Откуда я знаю, что вы там такое искали?

– Ваш прибор, профессор, ваш. И чертежи к нему! Но – увы и ах! Ни вашей технической заморочки, ни чертежей – ничего в четвертом боксе шестого лабораторного корпуса не было.

– То есть как это – не было?! Все было у меня в лаборато… – Армон прикусил язык. Все – выдал себя с головой. Проклятье! Но как же так? Если эти террористы не врут, то, выходит, все похищено кем-то другим?..

– Ничего н-не понимаю… – промямлил профессор, осознавая, что возражать или скрывать что-либо бесполезно.

– Ну а все-таки, профессор. Что изобрели-то? Рассказывайте. Мы с Фрэнком не только школу заканчивали, уж постараемся понять.

Дени глотнул пива, засунул в рот очередной кусок пиццы и задал вопрос:

– Как мне к вам обращаться?

– Я - Брэндон, он – Фрэнк, но это чистая условность.

– Ага… Ну да, ну да, конечно…

Брэндон с любопытством посматривал на Армона – забавный персонаж.

– Хорошо, – Дени собрался с мыслями. – Итак, в конце позапрошлого века в США под руководством выдающегося изобретателя и инженера-электротехника Николы Теслы были проведены несколько экспериментов по беспроводной передаче энергии. То, что произошло и в Колорадо Спрингс, и в Филадельфии до сих пор покрыто завесой секретности. Однако, доподлинно известно – эксперимент оказался успешным, несмотря на произошедшие при его проведении разрушения! Сгорели дотла две башни с медными шарами (индукционные катушки-трансформаторы), находившиеся друг от друга на расстоянии нескольких десятков километров, и сам прибор. Утверждали даже, что сам Тесла погиб при взрыве, но это, скорее всего, домыслы. После эксперимента нет никаких фактов, говорящих о том, что он продолжил исследования в этой области. Может быть, он понял, к каким последствиям это может привести, а скорее всего, заболел, и ему было не до экспериментов. По официальной версии, буквально через несколько дней после эксперимента изобретатель был сбит машиной, серьезно пострадал и через несколько месяцев скончался. К сожалению, почти все его записи были уничтожены во время пожара в нью-йоркской лаборатории, а то, что осталось, было изъято и засекречено ФБР. Меня же это всегда страшно интересовало. Сразу после окончания университета мне не удавалось заняться этой проблематикой. И лишь около десяти лет назад мне посчастливилось поработать в кэмбриджской королевской лаборатории Генри Кавендиша и провести несколько многообещающих по результатам исследований и экспериментов. Потом гренобльский Центр нанотехнологий, наконец – ЦЕРН. И… вдруг вы!!!

– Как видите, не только мы, профессор!

Брэндон и Фрэнк терпеливо ждали, пока Армон не допьет стакан пива.

– В двух словах – мне удалось создать прибор, передающий электроэнергию без проводов. Пока по мощности это несколько киловатт, а по дальности 1–2 километра. Довольно скромно. Но, главное, разработанный принцип верен и работает. Передать энергию можно по-разному. Если там, где она требуется, построено приемно-передающее устройство, то можно либо зарядить аккумуляторы механизмов, либо питать их энергией в процессе работы. Мощность передачи можно варьировать в соответствии с потребностью. Причем нет необходимости строить передающие антенны в пределах прямой видимости. Играя на разности потенциалов в разных местах поверхности планеты, энергию теоретически можно передать в любое место земного шара точечно. Передача проходит практически без потерь мощности. Отпадает необходимость строительства ЛЭП, да что там ЛЭП! Отпадает необходимость в добыче нефти для производства бензина, а это 80 % от всей выкачиваемой нефти! Становятся ненужны миллионы километров проводов различного сечения – от сотых долей миллиметра до витых канатов, выдерживающих сотни киловатт напряжения, а это десятки тысяч тонн цветных и редкоземельных металлов, сотни тонн металла платиновой группы! Вы хоть на секунду представляете, что это значит?

– Догадываюсь. Это значит, что мировая экономика просто рухнет.

– Рухнет? Это не то слово. Она взорвется! Катастрофически сократится добыча нефти, встанет нефтеперегонка, кроме, разве что, нефтехимии, черная и цветная металлургия кардинально сократят производство металла и проката, придется перестраивать судостроение, автомобилестроение, авиастроение, да мало ли еще что!? Как вы думаете, все те, кто владеет всеми этими заводами, комбинатами, шахтами будут сидеть, сложа руки? Еще чего! Они… – профессору не хватило воздуха, он судорожно вдохнул и замолчал.

– Сделают все, чтобы изобретение не появилось на свет, – задумчиво закончил за него Фрэнк.

– Либо исчезло, либо попало в монопольное владение, – добавил Брэндон.

– Именно так, – подтвердил отдышавшийся профессор, отхлебнул еще пива и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Я не экономист, но, боюсь, крупнейшего мирового кризиса не миновать, – проговорил Брэндон. – Возникает вопрос, профессор – а чего в вашем изобретении больше – пользы или вреда? Ведь кризис такого масштаба – это и гиперинфляция, и массовая безработица, и черт знает, что еще! А? Как вы сами-то считаете?

– Что-то я не припомню, чтобы кто-то заморачивался нравственными дефинициями при изобретении атомной бомбы, – огрызнулся Армон. – Если вы помните историю, то это произошло в самом конце второй мировой войны, и американцы ничтоже сумняшеся сбросили парочку на Японию. Причем я уверен, что сделали они это в экспериментальных целях, а не в отместку за Перл Харбор, или чтобы напугать русских, как принято считать, – они просто поставили очередной опыт. Хиросима – средний город с каменными постройками, Нагасаки – маленький, по большей части деревянный. Какая разница, что в опыте погибнут сотни тысяч людей, главное – довести до ума технику!

И прошу не забывать, что существует и мирный атом – атомные электростанции. И хотя доля электроэнергии, вырабатываемая на АЭС пока невелика, это только начало пути, да еще эта авария в Чернобыле, конечно, сильно подпортила репутацию их надежности. Но пройдет время, поверьте мне, – десять-двадцать лет – и вся электроэнергия будет вырабатываться на ГЭС и АЭС, если не придумают что-то новенькое… Ветряные электростанции слишком маломощны и исчезнут сразу же, как заработает система СИТ…

– Что-что? Какая система? – удивился Брэндон.

– Cordless Energy Transport, сокращенно – СИТ, – немного высокомерно, как нерадивым студентам на лекции, разжевал Армон. – И вообще, как только заработает система СИТ, исчезнет необходимость в маломощных источниках энергии, начиная с батареек и заканчивая всякими ветряными, солнечными накопителями. Ведь можно будет адресно передавать практически любое количество энергии и любой мощности – стоит лишь построить на планете несколько тысяч «Башен Теслы». Представьте: вы в тайге, мороз за сорок, а вы спокойненько расставляете палатку, включаете переносной приемник СИТ – и, о чудо! – у вас зажегся фонарь, закипела вода в чайнике, заработал переносной телевизор, мобильный телефон и даже включился отопитель… И не надо с собой тащить ни батарейки, ни громоздкий бензиновый движок… Только СИТ! Осознаете? У вас работает любое оборудование без батареек, без динамомашин, только благодаря небольшому прибору СИТ!

– Профессор, уймитесь! Ваши рекламные кампании здесь никого не интересуют! – рявкнул Брэндон.

Армон замер, осознав, что его занесло.

– Профессор Армон, а может ли ваше изобретение использоваться как оружие?

– А? Что? Не знаю, – растерялся совершенно не ожидавший подобного поворота событий Дени.

– Как это – не знаю! – вскипел Фрэнк. – Идеалист, твою мать! А о чем ты, черт тебя дери, думал?

– Профессор, вы что же, даже не думали об этом? – был потрясен Брэндон.

– Да-а как-то, нет…

– Мда-а-а… А как рассуждал об атомной бомбе, Хиросиме и Нагасаки! Какое человеколюбие проявлял! Все вы яйцеголовые – сопливые, инфантильные интеллигенты. Но этой своей инфантильностью вы и опасны! Большинство бед из-за вас! Недоработал с вами Святой престол, ох, недоработал! Я бы Торквемаде, если б мог, посоветовал бы, как с вашим ученым братом обращаться, а не с иудеями и басурманами возиться! А он – нет, чтоб на вас переключиться, так с подачи Шпренгера и Крамера, на ведьм и колдунов набросился, а зря. Надо было вами заниматься, вами! Жалко, конечно, Джордано Бруно – он-то был чистый философ, попал под общую раздачу, под горячую руку… А этот, видите ли, «не думал»! Тьфу! А я, старый дурак, развесил…

Гневная тирада Брэндона, мерно колыхаясь и затихая, уплыла и растворилась в пространстве эфемерным облаком. В голове Дени тихо загудело, и возникло ощущение полета, или, скорее, раздвоения. Такое накатывало на него, когда начинали генерироваться новые идеи, концепции, решения…

Он вдруг осознал, что был слеп, как крот. Господи! Ну конечно. Он все время работал над двусторонней связью, а оружие – это одностороннее действие! Если придать энергетическому шнуру направление, не обеспечив его нормальный прием в конечном пункте, то энергии некуда будет деваться, кроме как разрядиться в ближайший предмет или окружающее пространство. Казалось бы, все просто – берешь мощный генератор электрического тока, один полюс заземляешь, а другой, в виде воздушного металлического разрядника – «ствола» направляешь на цель. Если цель хорошо заземлена, разряд должен замкнуть электрическую цепь и поразить мишень.

Но на практике такого не получится – электрический ток течет по «линии наименьшего сопротивления», поэтому разряд будет бить в землю рядом. Это происходит потому, что электрическое сопротивление воздуха на пути к цели гораздо больше электрического сопротивления воздуха между «стволом» или «орудием» и землей, находящейся под ним.

А если использовать мощный лазер, работающий в ультрафиолетовом или рентгеновском спектре электромагнитного излучения, которое может обеспечить сильную ионизацию атмосферного воздуха? А что? Идея! Это сделает электрическое сопротивление воздуха между установкой и целью гораздо меньшим, чем между установкой и землей. Да, как я мог забыть! Ведь именно этот принцип американцы пытаются реализовать в новом оружии ближнего боя «Тайзер».

В стволе разрядника проделать небольшое электроизолированное отверстие, по которому пустить луч ультрафиолетового или рентгеновского лазера. Иначе говоря, при включении лазера, луч со скоростью света создаст «канал» ионизированного воздуха от «орудия» к намеченной цели. Как известно, ионизированный воздух – хороший проводник электрического тока – и электрический разряд ударит в мишень.

Мощность и дальнодействие установки будет зависеть от мощности генератора или накопителя электрического разряда, мощности ультрафиолетового или рентгеновского лазера, расстояния до цели, и даже высоты над землей самого электрического орудия (чем выше, тем будет больше электрическое сопротивление воздуха от разрядника до земли).

Техника и живая сила стоят на «грешной» земле и хорошо заземлены. Установка будет работать по ним превосходно. Причем «огонь» вести можно будет с очень высокой точностью и скоростью и, наверное, даже в автоматическом режиме. Отпадает баллистический расчет полета снаряда или упреждения при любом движении цели – куда упал луч лазера в зоне прямой видимости («прямой наводки»), туда мгновенно выстреливается электроразряд. Принцип фонарика – что осветил, то и… Какой там фонарик – Смерть-лампа! Скорость полета энергозаряда – практически скорость света, поэтому эффективность поражения будет почти стопроцентной… Стопроцентной! Боже мой!

Так, теперь борьба с ВМС – корабли тоже неплохо заземлены, поскольку находятся в морской или речной воде, которая является проводником второго рода – электролитом.

Возможно даже использование устройства в качестве оружия против незаземленных целей или даже воздушных целей (вертолеты, самолеты, ракеты).

Господи, прямо как в романе Жюль Верна… Скорость полета «снаряда» – скорость света, мощность… – практически любая. Доставка не вызывает трудностей. Так, так. Воздушные цели – тут немного сложнее – они не заземлены. Практически не известно случаев, чтобы попадание молнии в летящий самолет стало причиной катастрофы. Максимум выходит из строя часть авионики. Значит, перед выстрелом цель надо заземлить. Как? Может, спаренным ионизированным воздушным каналом? Вполне возможно… Для этого нужно два разных полюса электрического генератора подсоединить к уже двум воздушным электрическим разрядникам – желательно удаленных друг от друга на максимально возможном расстоянии. Тогда уже два ультрафиолетовых или рентгеновских лазера одновременно пробьют два ионизированных воздушных канала, и корпус самолета или вертолета замкнет воздушную электрическую цепь. Взрыв.

Принципиально возможно использование орудия для создания противоракетного щита в плотных слоях атмосферы.

Правда, все это в атмосфере и в прямой видимости. Но надо еще подумать. На высоте 2 метра над поверхностью дальность наблюдения горизонта составляет 6 километров, но уже на высоте 100 метров – 35 километров! А если, например, устанавливать орудие на самолеты – это уже прямая видимость на сотни километров!

– …перед кем я тут распинаюсь? Очнитесь, профессор! Да что с вами? Вам плохо? – закончил вопросом свое выступление Брэндон.

– Да, Брэндон, вы правы. Можно, да еще как, – пропустив последнюю тираду, твердо произнес Армон.

– Что можно?.. – начал было Брэндон, но вдруг понял.

Все замерли.

В наступившей паузе от сквозняка громко хлопнула форточка где-то в доме. Армон вздрогнул. В руке Брэндона треснул стакан.

– Рассказывайте, профессор. Всё. Подробно.

 

Глава 6. Здравствуй, Дедушка Мороз!

04 мая 20.. года, 10 часов 35 минут.

Постоянное Представительство США при

Отделении ООН и других международных

организациях в Женеве, Швейцария

– …всего пять человек. Но один – почти полный инвалид и передвигается в электроколяске, второй ослеп после того, как рядом с ним взорвалась осветительная граната, третий после неудачного глубоководного погружения, вернее, всплытия, поражен кессонной болезнью и прикован к койке. Остаются двое. Первый – Питер Кристоф О'Хара, 1967 года рождения. Настоящий профи. На его счету операции в Ольстере, Белфасте, Мадриде, Лондоне (в том числе знаменитый минометный обстрел аэропорта Хитроу в 1993 году). Начинал свою деятельность в рядах ИРА. Тесно контактировал с политкрылом этой организации – «Шинн Фейн». Есть сведения, что он лично знаком с ее руководителем Джерри Эвансом. Имеет высшее образование – закончил Америкэн Колледж в Дублине по специальности социальная психология. Плотно занимался исследовательской деятельностью и написал несколько серьезных работ на темы: «Психология толпы», «Психология экстремальных ситуаций и околосмертных переживаний»…

– Веселые темы… – поежился моложавый, спортивного вида мужчина, стоявший спиной у окна кабинета и внимательно слушавший седовласого. Это был резидент ЦРУ в Женеве Энтони Рассел. За окном расстилался неплохой вид на озеро, фонтан, горы Салев и Монблан. Над Салевом, как вороны, кружили черные точки – парапланеристы.

– Да. Причем работы, по утверждению специалистов, при минимальной доработке могли бы претендовать на кандидатские диссертации. И еще. Служил в армии в десантном подразделении, прекрасно владеет приемами рукопашного боя. Хорошо разбирается во всех видах взрывчатки, опытный подрывник. Имеет твердый характер, способен подчинять себе людей. Упорен и изобретателен.

Второй – Лючиано Морелли, 1960 года рождения. Начинал с Красных Бригад. Боевое крещение – участие в похищении и убийстве в 1978 г. Альдо Моро. Был близок к Ренни Кукчо – руководителю и основатерю Красных Бригад. Разработку взрыва нашего посольства в Ливане приписывают ему. Нет полной уверенности, но, похоже, что во время подготовки операции «Башни-близнецы» именно он несколько раз мелькнул в окружении Усамы Бин-Ладена. С тех пор больше не всплывал, но доподлинно известно, что он жив. Имеет среднее образование, учился не ахти как, но с детства, по свидетельству его одноклассников, имел исключительно острый ум, был способен ориентироваться и действовать в самых сложных ситуациях. Смел и напорист. Разрабатывая план операции, не упускает ни одной мелочи. Имеет тягу к театральным эффектам: идея бросить труп Альдо Моро точно на полпути между штаб-квартирами коммунистов и христианских демократов принадлежит именно ему.

Где сейчас О'Хара мы пока не выяснили, а вот в отношении Лючиано Морелли есть некоторые зацепки, – закончил доклад седовласый.

Повисла пауза.

– Хорошо. А первые трое – они что, неспособны разрабатывать операции и руководить, сидя в инвалидных колясках или находясь в лечебницах? Подумаешь – ослеп! Да некоторые слепые многим зрячим сто очков вперед дадут! Я это конкретно знаю, на примерах. Что на это скажешь, Макс? – повернулся к нему Рассел.

– Рамиреса кессонная болезнь поразила настолько, что он полностью парализован, ведет затворнический образ жизни, никого не принимает, кроме патронажных сестер и врачей. Увлекся астрономией, купил несколько мощных телескопов. Наблюдает звезды, лежа в койке… Слепой Николс постригся в монахи и удалился в монастырь под Брюгге, где и живет в отдельной келье, грехи замаливает. Но и там есть кому за ним приглядеть на всякий случай. А «электрический» Иваненко сейчас в Киеве и больше озабочен финансовыми проблемами. Даже инвалидную электроколяску сам не смог купить – подарила ветеранская организация воинов-афганцев. Живет в подвале и пьет горькую. Так что, шеф, нет – они отпадают.

– Прямо сюжет для дешевого романа, – усмехнулся шеф.

– Нет! Не поверите – реальная история, но только с другими персонажами – с экипажем «Аполло-11». Нейл Армстронг уволился из НАСА и теперь в Южной Америке ищет следы посещения Земли инопланетными цивилизациями, Майкл Коллинз – постригся в монахи и удалился в монастырь, а Эдвин «Баз» Олдрин ночами сидит один в темной комнате перед открытым окном, смотрит в звездное небо и молча пьет горькую… – Макс рассказывал, немного наклонив и повернув голову.

– Хватит лирики. Работайте Лючиано. Только!.. – Рассел поднял палец, – Знаю я вас – все пострелять охота! Как дети в войну – ей-Богу. Мне нужна информация, а значит, Лючиано должен говорить, а говорить, будучи трупом, он не сможет. Все ясно, Макс?

– Да шеф. Но есть один нюанс.

– Слово-то какое нашел, – ухмыльнулся, но насторожился резидент, – нюанс.

Макс подошел к персональному компьютеру на рабочем столе шефа, вставил в системный блок небольшую флэшку и несколько раз щелкнул клавишами.

…«…а вот первое открывание… как бы это сказать, необычно. Датчики зарегистрировали лишь увеличение свободного объема, словно кто-то, давно и недвижно находившийся в помещении, взял да и вышел. Однако дверь разблокирована снаружи, а не изнутри… внутри и сканера-то нет для считывания карточки.

– Что это значит, профессор?

– А это значит, господа офицеры, что прибор и чертежи просто исчезли из бокса, в который никто не входил».

Голоса и шорохи записи затихли, звуковой файл на микрофлэшке закончился. Рассел сел, положил руки на журнальный столик и застыл, глядя в окно. Скорее всего, он ничего не видел. Просидев так около минуты, он помассировал пальцами виски и повернулся к Максу:

– Нюансы!.. Что это значит, Макс? Что это за Икс-файлы, Скалли и Малдер, черт подери!? Вы уверены, что это не инсценировка, например, «Войны миров»? А? С Томом Крузом в главной роли? Это что, действительно записано в Берне?

– Сожалею, шеф, информация вполне достоверна. Работы нам отныне прибавится, причем мы будем, скорее всего, мальчиками на побегушках, потому как сюда пришлют специальную профильную бригаду, которая и будет принимать все решения.

– Какого хрена я согласился на назначение сюда? Польстился на Альпы, жру в ресторанах этот гребаный сыр фондю… Дьявол! Предупреждали же меня опытные люди: не лезь в этот серпентарий, не стоит! Нет, вляпался… Макс, что это?

– Похоже, мы имеем дело с Санта Клаусом.

– С чем… с кем?

– Шеф, вы все прекрасно поняли…

Рассел замер на несколько мгновений, затем вспомнил и выпалил:

– Но проекты, как их там… это… «Синяя книга» и «Знак», кажется, давным-давно закрыты!

– Да. Но не проекты «Сигма» и «Маджестик-12». Они до сих пор работают, собирают информацию, анализируют. Вспомните засекреченный «Доклад № 14» института Беттела! Русские тоже, между прочим, не сидят, сложа руки! Достаточно вспомнить их мощнейший проект – ответ нам – «Сетка МО + АН». Он тоже не закрыт. Хотя… извините, шеф, но вы молоды и не можете знать всю подноготную тех событий – только по документам, да и то они почти все засекречены до середины этого века. А я в то время не только уже работал в конторе, но и был включен в комиссию по расследованию некоторых особых обстоятельств, связанных с полетом «Аполло-11» и его пребыванием на Луне. Должен вам сказать, что и до сегодняшнего дня многие вопросы, поднятые во время работы комиссии, остаются без ответа. Помните… Ах, да, нет, конечно. Что это я? В общем, астронавтов что-то сильно насторожило, если не сказать напугало, при посадке на Луну. Они не решились сразу выйти из посадочного модуля «Игл» и просидели в нем, как в консервной банке, несколько часов. Переговоры с Землей стал неожиданно, вместо Армстронга, вести Олдрин. Судя по всему, Армстронг здорово перенервничал, мягко говоря. А что докладывал Олдрин? Сначала он вел переговоры с Землей по открытому каналу, который прослушивался всеми радиолюбителями планеты (это было космическое видеошоу планетарного масштаба), и только потом, по приказу из Хьюстона, перешел на резервный. Что он говорил? А говорил он своим спокойным монотонным голосом примерно следующее, отчего у наших ученых и военных волосы на головах зашевелились: «Наблюдаю чужие космические корабли на противоположном гребне кальдеры кратера. Вижу свет и движение. Земля, Земля, подтверждаю – у нас в гостях Санта Клаус!». В какой-то момент, наслушавшись такой чертовщины, Коллинз, остававшийся один на лунной орбите, запаниковал и сообщил на Землю, что готовится к срочному возвращению. Его с трудом удалось успокоить. Было это или не было, предмет спора для любителей и дилетантов, но мы-то знаем, что это так и было! Мы эту запись переговоров слушали и беседовали с астронавтами по возвращении. А Розуэлльское дело? Все эти ролики со вскрытием инопланетянина ерунда, но ведь разбилось же что-то непонятное в пустыне! Анализ сохранившихся обломков дал такие результаты, что химики в это поверить не могут! В земных условиях получить такие сплавы и материалы невозможно априори. Так что, шеф, все шло к тому, что… к чему пришло. Вы что, думали, это рассосется? Как бы не так! Это как беременность – само не рассасывается! И нам надо выбирать – делать аборт или дать родить!

– Попрошу без истерик, – несколько повысив голос, проговорил резидент, встал, подошел к бару и плеснул себе виски, потом повернулся и кивнул Максу. – Не стесняйся.

Макс налил себе буквально несколько капель и обильно разбавил содовой.

– Над Санта Клаусом, боюсь, голову ломать не нам с вами придется, уж не знаю теперь, к лучшему это или нет. Я доложу в Центр. А за вами – Лючиано. Где он там у вас? Как быстро вы сможете его доставить к нам?

– Этот говнюк обосновался на западе Алжира в городе Оран, шеф. Подходящее место для таких персонажей, как он. Крупный порт, один из основных перевалочных пунктов наркотрафика из Африки в Европу – так называемая «Ось Оран – Марсель». Население – более двух с половиной миллионов. С его южной внешностью затеряться в этой арабской помойке легче легкого. На операцию потребуется два-три дня. Вас же попрошу войти в контакт с нашими ВМС, принимающими участие в операции «Щит Бога».

– Два дня – максимум! Действуйте! И как можно оперативнее! У меня такое впечатление, что кто-то включил обратный отсчет, черт возьми! Но не забывайте, что там мы на чужой территории – наших агентов привлекать к боевой части акции (если такая будет необходима) только в крайнем случае. Продумать несколько вариантов отхода, в том числе и ложных. Разрешаю при необходимости на месте применить психотропную обработку вплоть до высшей категории для получения интересующей нас информации. Докладывать немедленно в любом случае! Все, идите, Макс, выполняйте. С ВМС я свяжусь и попрошу о содействии.

Макс поставил стакан на стойку минибара, повернулся и вышел.

– Надо же… как его там – Санта Клаус!.. С Рождеством, едрёна мать! – шеф в сердцах грохнул стаканом об стол.

 

Глава 7. Сирокко

06 мая 20.. года, 22 часа 45 минут,

г. Оран, Алжирская Народная

Демократическая Республика

День выдался солнечный, но на удивление не очень жаркий. А к вечеру с моря нагнало туч, и захмарило так, что, казалось, вот-вот пойдет дождь. Со стороны Сахары начал поддувать желтый Сирокко, неся в себе тонны янтарного песка, отчего все небо было грязно-бежевого цвета. Пустынный песок проникал всюду – он был в еде, воде, за шиворотом, он скрипел на зубах… спасенья от него не было никакого. Алжирцы к этому испокон века привыкли и почти не обращали внимания, а вот европейцы чувствовали себя в такие дни не в своей тарелке – быстрая смена атмосферного давления, влажности, чистоты вдыхаемого воздуха – все это не могло не влиять на непривыкших к такому климату людей.

Двое мужчин, оба в светлых брюках и легких куртках, в чем-то похожем на тагельмусты на головах, шли по грязной, заплеванной улице района Гамбетта в Оране. Здесь проживали алжирцы среднего достатка. Тем не менее, кроме трехэтажных шестиквартирных коттеджей, уныло протянувшихся вдоль улицы и размахивающих с балконов несметным количеством развешенного сушиться белья, тут и там попадались отгороженные от назойливых глаз высокими бетонными заборами небольшие виллы и особняки. Зелени практически никакой не было – под ногами заасфальтированная улица и посыпанные крупным гравием тротуары. Кое-где у заборов на корточках сидели алжирцы и флегматично жевали свою легкую наркотическую жвачку, от которой зубы годам к тридцати становились отвратительного коричнево-черного цвета. Годам к сорока, если их не лечить (а большинство местного населения не придавало этому ровным счетом никакого значения), зубы начинали крошиться и выпадать. Так что встретить здесь что-то похожее на голливудскую улыбку было трудно.

Уже начало смеркаться, когда два «туарега» подошли к дому № 168, остановились и присели у глухой стены неподалеку. Метрах в тридцати, дальше по улице, к бордюру прислонился старенький, замызганный полугрузовой фургон «Рено».

Шло время. Город погружался в сон, и все окрест начала обволакивать особенная африканская тишина, разбавленная треском цикад. Солнце опускалось все ниже над горизонтом и предметы вокруг постепенно приобретали все более явный оранжевый оттенок.

Наконец калитка в высоком заборе одной из вилл открылась, и из нее показался молодой высокий араб. Немного постояв и повертев головой налево-направо, он махнул рукой тем, кто был внутри. Из калитки вышли еще два человека, один из которых был, скорее, европейцем-южанином, и все втроем они двинулись вверх по улице, приближаясь к фургону. Два «туарега» за спиной троицы встали и отлипли от стены.

Дальше все произошло молниеносно. «Туареги» быстро достали пистолеты с глушителями и открыли огонь. Но за какую-то долю секунды до этого коренастый, среднего роста европеец, проворно присел, одновременно развернувшись на 180 градусов и, достав пистолет «Глок», выстрелил. Один из «туарегов» будто споткнулся и, роняя оружие, стал валиться вперед. Тело продолжало двигаться, а ноги уже не шли. Арабы, сопровождавшие европейца, получили каждый по пуле – один в затылок, второй между лопаток – и мешками осели на гравий.

В это же время открылись задние створки и боковая дверь фургона, стоявшего в каких-то десяти метрах от места событий, и оттуда выскочили три человека с оружием. Европеец же, перекатившись пару раз вбок и продолжая стрелять, почти скрылся в боковой улочке. Оставшийся «туарег», присев на одно колено и держа свою «Беретту-92» двумя руками, вел прицельную стрельбу, пытаясь отсечь его от проулка и не дать в него нырнуть.

Европеец перенес огонь на троицу из фургона, которая подбегала к нему, но некстати закончилась обойма. Тогда, увернувшись от первого из нападавших, он нанес второму сокрушительный удар кулаком в диафрагму и, не медля ни секунды, попытался достать ногой третьего. Не совсем удачно – удар пришелся в плечо и лишь немного ошеломил противника. Этой передышки ему хватило, чтобы ухитриться сменить обойму, но это было последнее, что он успел – два контакта «Тайзера», пробив рубашку, впились в кожу, и 50 тысяч вольт разбухли в его мозгу ослепительной вспышкой…

07 мая 20.. года, 00 часов 05 минут,

поселок Кристель близ г. Оран, АНДР [27]Арудж Барбаросса (1473–1518 гг.), мореплаватель, правитель Алжира с 1516 по 1518 гг. Османский гази, ведший священную войну против христиан. В европейских источниках – пират.

В кромешной темноте четыре фигуры спустились на песчаный пляж по выдолбленным еще в 16 веке в скале ступеням, неся длинный тяжелый сверток, и подошли к воде. Море слегка накатывало чернильными волнами на песок, который был немногим светлее и самого моря и скал, окружавших со всех сторон этот небольшой и уютный днем пляж.

Легенды утверждали, что сам Барбаросса присмотрел эту небольшую гавань для своих боевых кораблей. Несмотря на песчаный пляж, глубина уже в двадцати метрах от берега достигала 6–8 метров, что позволяло кораблям подходить почти вплотную к берегу и быть незаметными с моря. Чуть дальше на скалах ржавели брошенные здесь же в те времена якоря. На некоторых из них даже частично сохранились деревянные детали.

Положив ношу, трое сели, а один отошел чуть в сторону и тихо проговорил в рацию:

– Посылка со мной. Готов передать в квадрате 50–90. Послушав хрипящее-шипящий ответ, он произнес:

– Понял. Даю пеленг. Ждем. Отбой.

После этого сложил антенну, положил трубку космической связи «Иридиум» в объемный нагрудный клапан куртки и присел рядом со своим отрядом.

Часа через два командир, бросив взгляд на мерцающий экран пеленгатора, встал и тихо скомандовал:

– Товсь…

Бойцы вскочили и приготовились поднять безжизненный сверток.

С моря донесся едва слышный шум двигателя, и на пляжный песок въехала, взрыхлив верхний слой, легкая спортивная лодка. Бойцы подняли сверток и, зайдя по колено в теплые чернила Средиземного моря, погрузили его на глиссер. Обменявшись несколькими словами с человеком, управлявшим катером, он повернулся и по очереди пожал остающимся спутникам руки. Спустя несколько минут глиссер растворился в черноте ночи, унося и сверток и их командира.

Постояв некоторое время на берегу, группа молча проследовала обратным маршрутом, загрузилась в фургон «Рено» и исчезла во тьме.

Чернильное море с легким шорохом продолжало бросать небольшие волны на черно-серый песок, изредка зеленовато сверкая люминисцентным планктоном…

07 мая 20.. года, 02 часа 45 минут,

фрегат ВМС США «Хейес»,

Средиземное море

– Лючиано, ты уже прекрасно понял, что нам от тебя надо. Больше никаких вопросов не будет, – Макс поставил стакан на округлую металлическую раму иллюминатора и скрестил руки на груди. Международный бандит сидел перед ним, привязанный к принайтованному к полу железному стулу.

– Все я понял, черт тебя дери. Но ты обратился не по адресу! Я не при делах, понял? Я завязал с прошлым. Тихо-мирно занимаюсь своим бизнесом в этой алжирской дыре! Уже давно! – Морелли сплюнул на пол.

Макс говорил с Лючиано уже битый час и начинал осознавать, что спецсредства, может, и не понадобятся – бандюга, похоже, действительно ничего не знает.

– Не может быть, чтоб ты ничего не слышал о разборке в Швейцарских Альпах в Муари.

– Старина, ты мне надоел. Мне больше нечего сказать. Все!

Макс нажал кнопку на столе. Секунду спустя в каюту зашел здоровенный негр в морской форме.

– Эванс, сделай клиенту прививку правды.

Внимательно посмотрел на Морелли и добавил с нажимом:

– Полную.

Это значило, что Лючиано больше не жить. Понял это и сам Лючиано.

– Эй, эй! Вы че? Я же все сказал! Даже под вашим наркозом я не смогу сказать ничего больше! Стой! Не смей!!!

Поздно. Негр уже выстрелил ампулу из медпистолета в предплечье Морелли.

– Прежде чем ты отключишься, скотина, я тебе скажу, что испытаю огромное удовольствие, наблюдая твою смерть. Ведь именно ты, мразь, помог Усаме с терактом в Нью-Йорке! О других твоих геройствах и вспоминать не хочется. Ты очень многим нормальным людям жизнь испоганил. Тебе место в аду, гнида, туда ты с моей помощью и благословением и отправишься! Это, чтобы ты знал, пока не отключишься. Считай, что ты уже прыгнул с сотого этажа без парашюта. А сейчас мы немножко подождем, пока ты дойдешь до кондиции, и я тебя спрошу о самом сокровенном, а ты ответишь.

– А-а-а-а!.. – простонал Морелли и затих.

Через полчаса Макс понял, что, к сожалению, был прав – бандит ничего не знал.

– За борт эту скотину. Акулам на корм.

Два дюжих матроса отвязали и поволокли еще живого, что-то лепечущего Морелли на палубу. Спустя минуту негромкий всплеск поставил точку в карьере Лючиано Морелли, известного в специфических кругах как «Лаки Люк».

Макс постучал в дверь каюты капитана фрегата, из-за которой доносилась легкая музыка кантри. «Манго Джерри» – с удовольствием отметил он про себя.

– Войдите, – послышалось из каюты, и Макс взялся за ручку двери.

Через пятнадцать минут с геликоптерной площадки «Хейеса» поднялся вертолет противолодочной разведки «Си Хок» и взял курс на запад.

Надев интерфон, Макс попросил бортинженера соединить его с шефом.

– Пустышка, босс. Пустышка… – прокричал он в микрофон, когда связь установилась.

В наушниках долгое время плескались только треск и шорохи. Затем, сквозь разряды статики и атмосферного электричества, послышался хриплый голос:

– Ясно. Работайте ирландца! Ирландца, понятно? Время не ждет. Как только приземлитесь, с тобой свяжется офицер из штаба базы и передаст приказ. Есть информация по местонахождению объекта. По местонахождению! Все ясно?

– Понял, шеф, отбой, – выдохнул Макс.

Ни под брюхом вертолета, ни сверху не было видно ровным счетом ничего – первобытная тьма. И лишь на пульте управления горели сине-зеленым пламенем округлые иллюминаторы приборов, светились лимбы и перемигивались разноцветные светодиодные индикаторы, отчего все происходящее вокруг казалось не вполне реальным. Даже сквозь наушники интерфона прорывался натужно-оглушительный стрекот двигателя. Машину сильно болтало над невидимыми волнами, перекатывающимися по антрацитовой поверхности моря в двустах метрах ниже.

– Сильный бриз, шеф, держитесь! – прокричал в интерфон пилот.

Макс, стараясь не обращать внимания на болтанку, пытался сосредоточиться на своих невеселых мыслях.

Да… С О'Харой придется повозиться. Это не Морелли, который отошел от дел и в значительной степени потерял сноровку. Хотя, как сказать – оказал такое сопротивление при задержании, что один агент убит, а у второго разорвана селезенка. Здоровый был лось! О'Хара… С ним, по слухам, давно работает некто Ричард Шеннон, тоже креатура ИРА. Характеризуется как исключительно опасный и опытный террорист… Все они опасные, зло подумал Макс, будто есть добрые и хорошие. Всех бы их в одну кучу свалить и…

Неожиданно Макса сначала вдавило в ложемент, будто припечатал гигантский невидимый кулак, а потом резко отпустило до состояния невесомости и желудочного протеста. При этом, в захлесте, лопасти винта надрывно и страшно грохнули своим титаном – воздушная яма, черт ее дери!.. «Если б не ремни, улетел бы к чертовой матери сквозь фонарь» – невесело подумал Макс, провел ладонью по лицу и понял, что из носа идет кровь…

 

Глава 8. Поворот

07 мая 20.. года, 10 часов 20 минут,

г. Анси, департамент Верхняя Савойя,

Франция

– Звонил заказчик, – сказал Брэндон, входя в гостиную. Фрэнк поднял голову и вопросительно посмотрел на напарника.

– Судя по всему, нас ждут крупные неприятности, Фрэнк.

– А ты что же, думал, нам все это сойдет с рук? Нет Брэндон, если уж мы ввязались в это дело, то надо быть готовым ко всему. Что ты ему сказал?

Брэндон твердо взглянул на Фрэнка:

– Что профессор, по-видимому, погиб в перестрелке, а прибор, судя по всему, был захвачен до нас второй группой, так как в лаборатории его не было.

– Ну что ж, по крайней мере, все ясно. Все точки расставлены. Поверил он или не поверил – разницы никакой. И в том, и в другом случае нас постараются убрать…

– Да, но искать нас будут и эти… другая группа, конкуренты. Они-то уверены, что и профессор и аппарат у нас. В общем, в покое нас не оставят ни те, ни другие. Времени в обрез. Что будем делать? Ладно, зови профессора. Мы вроде как теперь заодно.

Фрэнк вышел, а Брэндон подошел к окну, потирая правой ладонью затылок. За стеклом раскинулся великолепный вид на горное озеро Анси и живописные окрестности. С учетом высоты расположения дома (около ста метров над уровнем озера), виден был почти весь водоем и город вдали. Над горами, окаймлявшими долину и поросшими у основания высокими елями, курились легкие невесомые облака. По слегка рябой поверхности воды медленно плавали прогулочные лодки, а вдали слышался шум моторов – молодежь гоняла на аквабайках.

Вернулся Фрэнк, и следом за ним в проеме двери появилась помятая, невыспавшаяся усатая физиономия Дени, обрамленная черной гривой волос. Брэндон жестом пригласил их присесть за стол, отодвинул стул, сел сам и внимательно посмотрел на своих спутников. Он всегда чувствовал себя неуютно, когда не было четкости и определенности в развитии ситуации.

– Ну, что ж, господа, у кого какие будут соображения, комментарии и идеи? – начал он.

07 мая 20.. года, 11 часов 50 минут,

офис ОАО «Промнефтегаз» г. Москва,

Россия

– … по имеющимся сведениям, ни прибор, ни сам профессор Дени Армон нигде пока не объявились. С одной стороны это несколько обнадеживает, но с другой – пока мы не будем доподлинно знать судьбу профессора и прибора, мы не сможем уверенно чувствовать себя на рынке. Спецгруппу, чтоб их черти съели, вынудили ввязаться в бой с гвардейцами охраны, в котором она потеряла половину состава, замешкалась и, не имея времени, не смогла обнаружить ни профессора, ни прибора. Вернее, профессор, по их словам, погиб. Ее дальнейшую судьбу решит наш европейский центр. Но есть любопытная деталь: просочилась информация, что на днях сотрудники НСС также проводили в Европе какую-то операцию, и тоже неудачно – потеряли несколько человек. Нам неизвестно пока, где они действовали, но почему не предположить, что там же, где и мы? Тогда возникает опять же вопрос: если операция американцев закончилась неудачей (предположим, что это не дэза), то где профессор и прибор? Швейцарцы всю страну перетряхивают. Слыханное ли дело – на дорогах кордоны с повальными проверками и обысками машин, в горы ушли десятки отрядов горных стрелков и альпийских спасательных бригад, задействована авиация, космос – значит, профессор и прибор исчезли, к гадалке не ходи. Но кто их выкрал? А? Неужели была третья группа? Тогда кто они? Чей заказ выполняли? Саудитов? Это невероятно! Невероятно!

Эдгар Штилер, Председатель совета директоров ОАО «Промнефтегаз», мужчина лет за сорок, с тонкими усиками на верхней губе, бросил золотую ручку Монблан на стол, откинулся на спинку кресла, сцепил пухлые пальцы рук и обвел взглядом присутствующих на совещании. За широким овальным столом кроме него сидело еще три человека – все в строгих дорогих костюмах.

– Да, ситуация явно выходит из-под контроля, – проворчал Ханук Сафаров, самый пожилой из четверки. На вид ему было около шестидесяти. – Если предположить, что прибор у саудитов, как вы говорите, то можно ли с определенной степенью достоверности предположить, как они поведут себя, как будут действовать? Что нам от них ждать? И еще. А если швейцарцы все-таки найдут либо прибор, либо профессора?

– В интересах саудитов не допустить утечки информации. Они будут молчать, как рыбы. Сидеть, сложа руки, они не станут, займутся дальнейшими исследованиями в этой области, особенно просто это будет сделать в том случае, если и профессор у них. Так что сами они нам ни в коем случае не помощники и не попутчики. Будут все отрицать. Равно как и швейцарцы, – взял слово молчавший до этого Борис Вексельрод, мужчина в больших очках с огромными диоптриями. – Поэтому нам самим придется все выяснять. И пока мы этого не сделаем, мы не можем быть спокойны. Не можем, – повторил он с нажимом и мельком взглянул на сложный циферблат своего «Фрэнка Мюллера».

– Хорошо, я дам необходимые указания, – заговорил последний из участников совещания, достал тонкую дамскую сигарету и закурил. Это был Тарас Бруденко (настоящая фамилия Бероев), представитель правительства в совете директоров компании, помощник Президента России. Ему было понятно, что главный невысказанный вопрос, который мучил присутствующих «коллег», касается, главным образом, заполняемости собственных счетов в закордонных банках. Эти землю будут рыть, лишь бы не потерять ни копейки. Можно, конечно, и их припугнуть, вплоть до смены памперсов, личным мужеством никто из них не отличается. Но это позже. Сейчас главное другое.

– Складывается впечатление, что все возможное сделано для того, чтобы миссия была провалена. Будто специально, черт возьми, будто специально… – закончил он задумчиво.

Присутствующие молчали.

08 мая 20.. года, 00 часов 10 минут,

г. Анси, департамент Верхняя Савойя,

Франция

Брэндон, Фрэнк и Дени вырулили на «Рейндж Ровере» из двора виллы на узкую дорогу и двинулись в сторону Бельгарда, избегая автострад и крупных департаментских дорог. Оттуда им предстояло подъехать к швейцарскому Мейрану, но с той стороны, где пограничный пункт работает только днем – через деревеньку Сатиньи по проселочной дороге.

Вчера часа полтора с утра они потратили на то, чтобы разработать хоть какой-то план. Как ни странно, профессор подал несколько довольно дельных идей. Собственно, его мысли и легли в основу всей концепции. Их первая остановка – ЦЕРН. Там, по словам коллеги Дени, профессора Алена Дюмона, все было подготовлено к приему прибора. Работу можно было бы начинать без раскачки – сразу. Однако здесь возникло препятствие в виде мнения Армона. Внимательно выслушав рассказ Фрэнка относительно всего, произошедшего на базе «Муари-2000» и особенно того, что касалось посещения лаборатории № 4 в шестом лабораторном корпусе, профессор минут на двадцать погрузился в размышления. Брэндон и Фрэнк не мешали ему. Потом профессор заговорил.

– Все-таки, Фрэнк, я думаю, что ты видел нечеловека.

– А кого? Привидение? Тень отца Гамлета?

– Фрэнк, не до смеха! – одернул его Брэндон.

– Фрэнк встретил то, что называется на слэнге црушников Санта Клаус. Что-то неземное. Инопланетянина.

– Вы это серьезно, Армон?

– Серьезней некуда.

Теперь надолго затихли Брэндон и Фрэнк.

– Брендон, похоже, что это может быть правдой, – заговорил Фрэнк. – Сопоставь все, что связано с этими чужаками и мальчишкой в лаборатории. Клянусь, тот cвященник в ресторане тоже заказал себе фисташковое мороженое, и как только я раньше не вспомнил этого! Он ушел раньше, чем принесли заказ, и официант матерился по этому поводу. А трость? Я долго не мог сообразить, что же в ней меня так насторожило, и только теперь понял. Эта трость больше похожа на гобой или флейту, да, именно на гобой – вроде трость, а присутствуют какие-то небольшие клавиши, патрубки, отверстия… Это не трость, это какой-то прибор!

– Возможно… даже наверняка, но сейчас не об этом. Что все это значит и как отразится на нас? Им понадобился прибор. Зачем? Допускаю, что не для получения патента. Скорее, речь идет о своего рода запрете на изобретение и использование принципа СИТ на Земле. Чужие, по каким-то только им известным причинам, не заинтересованы, мягко говоря, в этом. Следуя этой логике, они и со мной должны решить вопрос – заставить замолчать или просто устранить. Веселая перспектива. Мы должны получить помощь!

– От кого? Кто захочет нам помогать? – удивился Брэндон.

– Ну… не знаю… русские или американцы. Хотя вряд ли. И те и другие, да и саудиты, конечно, заинтересованы не допустить производства СИТ. Кто нам может помочь? Тот, кто от этого выиграет! Тот, кто не добывает нефть, газ, уголь… Да те же швейцарцы!

– Этого еще не хватало! – взвился Фрэнк. – Мы только что друг другу набили морды, а теперь давай помогать? Да вся Швейцария поставлена на уши, ищет нас, а мы сами к ним пойдем! Под каким соусом мы к ним подкатимся?

– Я не вижу другого выхода.

– Профессор, Фрэнк прав. Нам нужны хоть какие-то гарантии, вы не можете не понимать этого.

– Хорошо. Брэндон, у вас есть связь, которую нельзя отследить?

Брэндон и Фрэнк переглянулись:

– Есть.

– Долго я смогу говорить, пока не вычислят? – поинтересовался Дени.

– Две минуты максимум.

– Тогда набирайте, – Дени продиктовал номер.

Фрэнк набрал на мобильнике цифры и протянул трубку Армону.

– Ален? – выдохнул тот.

– Дени??? Ты где? Что с тобой? Мы тут все… – всполошились на том конце.

– Ален, дорога каждая секунда. Слушай меня внимательно…

Дени очень кратко, тезисно обрисовал ситуацию и изложил свое видение решения проблемы. Выслушав такой же короткий ответ, он дал отбой.

– Все. Нас ждут в ЦЕРНе. Въедем в Швейцарию со стороны Сан-Жени-Пуйи по проселку – там нет пограничного КПП. Нас встретят в деревне Сатиньи.

– Кто нас встретит? – поинтересовался Фрэнк, открыв заднюю панель телефона и выковыривая симку.

– Дюмон и представитель Генштаба Швейцарии. С ним вы обговорите гарантии. Ничего другого предложить не могу. Но все равно нас могут перехватить и на территории Франции.

Брэндон и Фрэнк переглянулись.

– Ну, что, старина, рискнем? – спросил Брэндон.

– Ничего больше не остается, шеф, – пожал плечами Фрэнк и сломал сим-карту.

– Тогда за дело! Фрэнк – подготовь все необходимое, а мы с вами, профессор, посетим парикмахера – придется расстаться с пышной шевелюрой и усами. Потом мы соорудим документ с вашим новым имиджем.

Дени собрался было возмутиться, но передумал и махнул рукой: лес рубят – щепки летят.

Машина неслась в сторону Бельгарда по узкой коммунальной дороге. В этот час ночи было пустынно – им встретилось едва ли более трех-четырех встречных, да одну они обогнали. Ехать оставалось около часа.

 

Глава 9. Ноктюрн «Supernova»

07 мая 20.. года, 15 часов 20 минут,

ЦЕРН, подземные лаборатории

протонного суперсинхротрона (SPS) [28]SPS – Super Proton Synchrotron

г. Мейран, кантон Женева, Швейцария

– Да вы с ума сошли, профессор! Это же террористы! Террористы!!! У них на руках кровь невинных людей, мирных жителей, полицейских, наших гвардейцев! Они вне закона! – брызгал слюной полковник Воган. – А я-то, дурак, примчался сюда по первому вашему зову, думая, что вы действительно знаете что-то важное! А у вас, видите ли, план! Да еще какой! Работать совместно с бандитами! Никогда! Ни-ког-да! Я отдаю приказ арестовать их в Сатиньи. Все!

– Да, полковник, вы можете их арестовать. Но имейте в виду, что сейчас они наши союзники. Более того – они очень важные и единственные свидетели, встречавшиеся с чужими. Если вы думаете, что, находясь в камере, они станут разговорчивее, то вы ошибаетесь. В общем, они нам нужны на нашей стороне, а не как противники. Полковник, мы столкнулись с тем, что, быть может, намного важнее открытия профессора Армона. Я повторяю: давайте встретимся с ними и спокойно обсудим сложившееся положение. И с точки зрения прибора, и с точки зрения чужаков, и еще… с точки зрения монополии на изобретение.

– Монополии?

– Да, именно. Кто-то же нанял обе группы! Полковник, на встречу мы поедем с вами одни, или вы возьмете одного-двух человек для сопровождения?

Полковник стоял спиной к профессору и, заложив руки за спину, незряче смотрел на прибитую к стене зеленую доску, исписанную графиками и формулами. Внутри него все кипело и протестовало против возможного сотрудничества с террористами, с другой стороны он понимал всю неординарность происходящего. Видимо, до какого-то момента придется с ними сотрудничать, а потом…

– Я возьму лейтенанта Дица и одного из его «Скорпионов». Все.

– Ну, что ж, на том и порешим.

Ален встал, снял белый халат, повесил его на крюк возле двери и вышел в коридор.

Воган проводил его недобрым взглядом и протянул руку к телефону.

08 мая 20.. года, 00 часов 35 минут,

дорога № Д 984, Департамент Эн,

Франция

«Ну и что теперь прикажете делать», – невесело размышлял Дени, сидя на заднем сиденьи несущегося в ночи «Ровера». Что будет дальше? Его ищут заказчики Брэндона и Фрэнка, и даже помощь этих двух опытных террористов вряд ли будет эффективной, в случае, если их вычислят. Его ищет вторая группа, чужие и, вполне возможно, кто-то еще. Так. Давай-ка разобьем всю эту толпу по их интересам. Что хотят заказчики Брэндона? Получить аппарат и Дени. Что хочет вторая группа – аппарат и Дени, что могут хотеть остальные, «земные» группы – аппарат и Дени… Что хотят «чужие» – Дени, а аппарат уже у них, это точно. Трудно представить себе, что они стоят на близкой к нам ступени технического развития и гоняются за этой разработкой. Просто им невыгодно наличие аппарата и самого принципа его работы на Земле. Почему? Этот вопрос придется оставить до лучших времен. Значит, им нужен Дени. Но, видимо, чтобы уничтожить. Получается, что «земляне» отличаются по интересам от «чужих». «Землянам» нужен аппарат и Дени. Для чего? Одним, судя по всему, для того, чтобы скрыть изобретение. Это выгодно странам-производителям нефти, газа, угля и постиндустриалам… Трудно поверить в их альтруизм и меценатство: вряд ли кто из них поделится открытием, чтобы улучшить жизнь бедных стран, понастроить там «Башен Теслы», электрифицировать самые дальние уголки планеты вплоть до мелких и затерянных в океанах островов. Одно слово – золотой миллиард. Да и вопросы создания мощнейшего оружия не позволят им действовать иначе. Постиндустриалы… да, примерно, то же самое. Остаются бедные страны, что нас мало заинтересует, и развитые, но которые не зависят полностью от своего промышленного производства. Швейцария. Да, почти идеал. Доля в ВВП от банковских операций – более 10 %! На швейцарские банки приходится до 45 % мирового управления собственностью и имуществом частных и юридических лиц. Страна входит в первую десятку государств мира по конкурентоспособности экономики. И почти полное отсутствие полезных ископаемых, а главное – нефти, газа и угля.

Да. Швейцарцы. Кто еще? ООН? Может быть… Но ведь это сборище международных бюрократов, отвратительный террариум ползучих пресмыкающихся чиновников, пекущихся только о своих личных интересах. Все остальное, о чем они так воодушевленно и пафосно вещают с международных трибун, брызгая слюной, не более, чем словесная трескотня, отвлекающая нормальных людей от той мышиной возни, которой занимаются в своих корыстных интересах эти международные упыри. Нет, ООН отпадает – сборище подонков! Что там еще у нас есть? ОБСЕ? Такая же банка с пауками!

Получается, что выбора нет. И не будет. Если не швейцарцы, то больше никто… А с другой стороны – гельветы тоже могут повести себя очень эгоистично. Так что же делать? Где выход? Замкнутый круг.

Если бы он только знал, что его звонок Дюмону был все-таки зафиксирован американцами, отслеживающими его и полковника Вогана! Дело было не в оплошности Брэндона, Фрэнка или Дени. Их местонахождение зафиксировано не было, в разговоре двух ученых не произнесено ни одного названия – одни только им одним известные намеки, время разговора тоже было соблюдено для исключения засечки. И, тем не менее, Макс, примчавшийся частным рейсом в женевский аэропорт «Контрэн» с американской военно-воздушной базы в Испании, и Феликс не зря потратили несколько часов, слушая запись разговора и вычисляя те места, где чаще всего могли пересекаться ученые, и где сейчас они назначили встречу. В конце концов, они пришли к общему знаменателю. Но времени на разработку детального плана и проведение операции практически не оставалось.

08 мая 20.. года, 01 час 40 минут,

д. Сатиньи, кантон Женева, Швейцария

Ночью не видно ни ровно подстриженного кустарника, ни аккуратных домиков, окруженных игрушечными оградами, ни чистых тротуаров, ни брусчатки или гранитной плитки, выложенных перед въездами во внутренние дворики вилл. Неоновые лампы скудно освещают лишь перекрестки и калитки у домов швейцарской деревеньки Сатиньи. Все остальное тонет в темноте спокойной теплой майской ночи. Пухлый серп грязно-желтой Луны завис где-то у горизонта, а в небе переливаются горным хрусталем яркие прохладные звезды. Почти полное безмолвие и бездвижие, и лишь ночные мотыльки роятся вокруг редких фонарей, обжигая себе крылья и падая на землю.

Профессор Дюмон и полковник Воган стояли на окраине деревни. Невдалеке, почти незаметный в черноте кустов обочины, стоял армейский джип «Ламборгини» с лейтенантом Дицем на переднем сиденьи и одним из «Скорпионов» за рулем. Перед ними, почти неразличимая в темноте лежала Привокзальная площадь. До назначенной встречи оставалось пятнадцать минут.

* * *

Мысленно проклиная науку, ученых с их эпохальными изобретениями, ЦЕРН с его синхротроном, Швейцарию с ее шоколадом и сыром и еще много чего, Феликс и три его человека (все надежные агенты, кого он успел собрать за отпущенный срок), пробирались короткими перебежками вдоль неширокой асфальтированной дороги, стараясь производить как можно меньше шума. Машину они оставили за полтора километра до Сатиньи. У каждого на голове слегка зеленел в темноте прибор ночного видения, а на шее висела компактная израильская штурмовая винтовка «Тэйвор». У двоих агентов винтовки были снабжены 40-миллиметровыми подствольными гранатометами.

«Все кончится тем, что проведу я остаток своей жизни в швейцарской тюрьме, и хрен меня обменяют на кого-нибудь» – невесело подумал Феликс и обернулся. Группа не отставала.

Выйдя на окраину деревушки, они не успели углубиться и на сто метров в улочки, как Феликс присел и сделал знак агентам замереть. Он словно зверь: еще не увидел, но уже ощутил присутствие жертвы. Жестами он дал целеуказания, и группа рассыпалась в стороны перед У-образным перекрестком. Впереди, метрах в ста, возвышалось здание железнодорожной станции. Сейчас она была закрыта, ночью здесь поезда не ходили.

* * *

«Рейндж Ровер» скатился на обочину. Фрэнк заглушил мотор, погасил фары и открыл дверь. Минуты две все трое просидели в машине, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в окружающий мрак.

– Все, пора, – прошептал Брэндон.

Они вышли из машины и практически наощупь двинулись в сторону вокзала. Проводником выступал Дени – он хорошо знал эти места и мог ориентироваться здесь даже ночью. На всякий случай они сошли с дороги, перебрались через насыпь железнодорожного полотна и двинулись к месту встречи по почти неразличимой тропе вдоль путей. Подойдя вплотную к станции, они обогнули здание, прошли мимо трансформаторной будки и оказались совсем рядом с привокзальной площадью. Брэндон осторожно высунулся из-за угла и оглядел слепую темноту площади. «Ни черта не видно», – тоскливо подумал он, оглянулся на своих спутников и застыл: чуть позади Фрэнка и Дени, слегка выделяясь серым, стоял человек в сутане. Чужак, понял Брэндон.

– Месье О'Хара, сожалею, но профессор пойдет со мной, – послышался негромкий голос, и почти одновременно «Узи» Фрэнка и Брэндона тихо прошелестели двумя короткими очередями. Фигуру чужака отбросило назад, и он провалился в темноту. Что-то металлически звякнуло об асфальт.

– Вперед! – скомандовал Брэндон и рванул на площадь.

Выскочив на открытое темное пространство и пробежав метров десять, Брэндон остановился и присел. Обернувшись, он обнаружил сзади лишь Фрэнка.

– Профессор!.. – прошипел он.

Фрэнк метнулся обратно к зданию, но оттуда уже показалась смутная фигура Дени.

– Быстрее, быстрее! – сипел Брэндон, и они все вместе бросились бежать через площадь.

* * *

Заслышав тихие, но отчетливо слышимые шлепки выстрелов, Феликс замер, завертел головой, определяя направление, и перебежками направился в сторону станции. Агенты, соблюдая интервалы, двинулись следом. Забежав за угол трансформаторной будки, он встал: в инфракрасной оптике было видно, как размытая фигура, одетая в какой-то балахон, с трудом поднимается, шаря по земле руками, будто что-то разыскивая.

– Стоять! – негромко скомандовал Феликс, одновременно отпрыгивая в сторону.

Фигура на секунду замерла и, вдруг… исчезла. Но за мгновение до этого за спиной раздался жуткий вопль, и ночь осветилась огнем – один из агентов Феликса превратился в живой факел. Мозг Феликса заработал в аварийном режиме: он мгновенно вспомнил подробнейшую карту местности. Рядом, метрах в двадцати, на площади есть небольшой фонтан – только бы в нем была вода!

– Фонтан! На площади! – шепотом крикнул он, и два агента, схватив горящего, извивающегося человека, быстро потащили его. Приборы ночного видения сейчас были не нужны – огонь освещал все вокруг метров на тридцать.

Дотащив обгорающего до фонтана, агенты перевалили тело через высокий парапет и бросили. Послышался громкий всплеск, шипение, и свет померк. Слава Богу, мелькнуло в голове у Феликса.

– Джо, остаешься с ним и действуешь по обстановке. Сэм, ты – со мной. Вперед! – понимая, что операция почти провалена, он не мог позволить себе не использовать все возможности, любой, даже самый призрачный, шанс. Кроме этого он понимал, что происходит нечто выходящее за рамки обыденного, а значит, надо попытаться выяснить, что это.

Опять опустив инфракрасные окуляры прибора, пригибаясь, он побежал в ту сторону, где ему послышался шум и топот ног. Вдруг прямо перед ним возникла фигура в балахоне. Не раздумывая ни секунды, сходу, Феликс выстрелил навскидку, но пули ушли в пустоту – фигура исчезла.

– Что за бред… – пробормотал он и продолжил бег. Сзади тяжело дышал в затылок Сэм.

* * *

Брэндон, Фрэнк и Дени сломя голову неслись к месту рандэву с Дюмоном. Сзади раздались крики, и что-то ярко вспыхнуло, выбелив мрак ночи на многие десятки метров вокруг. Через несколько шагов они увидели Дюмона, Вогана и Дица с автоматом «Бруггер-Томэ» наперевес. В руках у полковника была «Беретта-92».

Дени оступился, неловко пробежал по инерции еще пару шагов и растянулся на асфальте, выронив длинный предмет, похожий на гобой, который держал в руках. «Гобой» звякнул об асфальт, раздался негромкий низкий гул, и из «нижнего» его конца вырвался ослепительный белый луч, упершийся в станцию. Какую-то долю секунды ничего не происходило, только слегка дрогнул и поплыл воздух над площадью. В следующее мгновение на месте здания вспух бело-голубой фурункул сверхновой и с оглушительным грохотом погас, разбрызгав далеко в стороны быстро тускнеющие искры расплавленного камня и металла. Всех обожгло раскаленной ударной волной. На площади земля рдела темно-рубиновым ожогом. Судя по всему, деревушка лишилась своей железнодорожной станции. Волосы у всех встали дыбом – наэлектризованность атмосферы была предельной.

– В машину! – не своим голосом закричал полковник и замахал рукой. Вся группа, кроме лейтенанта, бросилась к «Ламборгини». Диц поднял свой «Бруггер» на уровень глаз, упер приклад в плечо и вовремя: из серой мглы на него выскочили две фигуры. Лейтенант, присев, открыл огонь. Одна тень, раскинув руки, грохнулась на землю, вторая быстро и профессионально откатилась в сторону, скрывшись в гуще кустов. Просвистели несколько пуль. Дицу разорвало щеку и ухо. Превозмогая боль, он дал три короткие очереди по кустам, повернулся и тоже побежал к джипу. Ошметки щеки звучно шлепали по шее лейтенанта.

Около уже заведенной машины на земле распластался незнакомец, над ним склонился другой. Судя по растекающейся луже крови, ранение было серьезным.

– Фрэнк!..

Воган тоже присел и попытался нащупать пульс на сонной артерии у раненого.

– Все. Он мертв! Уходим. Уходим!

Незнакомец поднялся с колен, вскинул свой «Узи» и выпустил всю обойму в сторону исчезнувшего в кустах агента.

* * *

Через полчаса, когда вокруг уже вовсю завывали полицейские, пожарные и медицинские сирены, Джо, оставив обгоревшего агента, который не подавал явных признаков жизни, тащил к машине хрипящего Феликса. Пуля из «Узи» Брэндона попала ему, лежащему в кустарнике, в плечо, сломала ключицу, зацепила легкое и застряла, расколов правую лопатку. Все это выяснится позже, на операционном столе, а сейчас было ясно одно – он надолго выбыл из строя.

– Кто этот дьявол, кто??? Нелюди, оборотни… – сипел он, цепляясь одной рукой за куртку Джо и сплевывая с губ пузырящуюся розовую пену.

 

Глава 10. Дети подземелья

08 мая 20.. года, 04 часа 15 минут,

ЦЕРН, подземные лаборатории

Большого Адронного Коллайдера (LHC) [29]LHC–Large Hadron Collider
,

г. Босси, кантон Женева, Швейцария

Завезя раненого Дица в кантональный госпиталь, где его сразу повезли в операционную, оба профессора в сопровождении разномастной троицы приехали в городок Босси, к одному из малоиспользуемых шлюзов для спуска на стометровую глубину, где располагалась и сама «кольцевая труба» коллайдера и все вспомогательные помещения. Здесь научные лаборатории, помещения для операторов, комнаты с компьютерными терминалами главной супер-ЭВМ ЦЕРНа (500 терафлопс) и несколько крошечных комнат для отдыха дежурных лаборантов и обслуживающего персонала располагались на двух уровнях: нулевой – на той же глубине, что и «труба», первый – шестью метрами выше.

В наземном бункере шлюза Босси пришлось задержаться. На швейцарских охранников удостоверение полковника не произвело ровным счетом никакого впечатления. Дюмону пришлось разбудить начальника охраны ЦЕРНа лейтенанта Джоди Циммерманн, которая приехала очень оперативно, быстро вникла в ситуацию и отдала необходимые распоряжения, не забыв, однако, взять письменное заявление с Вогана и твердо заявив, что пропустит остальных только в ее сопровождении. Пришлось согласиться, тем более что никто не возражал против присутствия рядом тридцатилетней красивой русоволосой женщины, военная форма которой только подчеркивала ее ладную фигурку. Наверху было приказано остаться лишь «скорпионовцу», который тут же развалился в кресле, прислонив к стене свой «Бруггер» с ночным прицелом и длинным глушителем, и принялся шуршать фольгой, достав пакет «НЗ».

Один из двух скоростных лифтов доставил всю группу на нулевой уровень, двери медленно раздвинулись, и пахнуло прохладным сыроватым воздухом подземелья. Пройдя слабо освещенными коридорами, группа столпилась у железной двери. Дюмон достал свою карточку-ключ и вставил в приемник. Замок отщелкнулся, и профессор открыл дверь, за которой оказалась довольно просторная лаборатория. Жестом он пригласил всех войти.

Пятерка расселась на стульях, а Дени положил на стол «гобой» чужака. Выглядел артефакт необычно: он напоминал утрированный вороненый пистолет с непомерно длинным стволом и отдельными хромированными деталями. Верхняя часть представляла собой ручку, очень похожую на рукоятку пистолета. Вместо спускового крючка, вдоль всей передней части рукоятки располагалась длинная скоба. На месте «затворной» части, имеющей около 200 миллиметров в длину, виднелись несколько кнопок, а с другой стороны пятипозиционный фидер. «Ствол» «гобоя» постепенно сужался, чтобы окончиться короткой дульной насадкой. Калибр «ствола» составлял 25 миллиметров.

– Длина – 820 миллиметров, – закончил предварительный осмотр Дени. – Принцип работы «гобоя» пока непонятен, но, похоже, что это воздушный электрический разрядник большой мощности. Как мы сами не сгорели при выстреле, черт его подери?..

– Дени, необходимо прямо сегодня, сейчас сформировать группу, которая будет заниматься изучением «гобоя». Часть группы будет восстанавливать твой СИТ. У тебя есть соображения, кто нам нужен?

– Да, конечно, – Дени назвал несколько фамилий.

– Отлично! – Ален сел к телефону.

– А теперь позвольте мне, – поднялся полковник. – Я так понимаю, что наши действия должны быть направлены по нескольким векторам. Первый вектор – изучение «гобоя» и воссоздание образца СИТ; второй – обеспечение безопасности исследований и персонала, с соблюдением полной секретности на уровне грифа «государственной важности». Профессор Дюмон, прошу вас в обязательном порядке собрать подписки о неразглашении со всех, кого вы привлечете в группу; третий – проведение разведмероприятий по выяснению стран или корпораций – заказчиков похищения прибора и разработка срочных мер по нейтрализации их возможной враждебной деятельности; четвертый – контакт или противодействие «чужим». – Воган посмотрел на Брэндона. – Что вы можете сказать по поводу ваших заказчиков, кто они?

– Это что, допрос? – вскинулся Брэндон.

– Нет. Пока нет. Вы прекрасно поняли, что я сказал, и информация, которой вы располагаете, может нам всем помочь. Так вам есть, что сказать?

– Почти ничего, что может представлять практический интерес, – выдавил из себя Брэндон и рассказал то немногое, что знал.

– Лейтенант! – полковник повернулся к Джоди Циммерманн. – Надо обеспечить значительное усиление охраны тех лабораторий и шлюзов, где будет работать группа Армона. Но надо сделать так, чтобы это не бросалось в глаза. Речь идет только о шлюзах на территории Швейцарии. Я очень надеюсь, что сегодняшнее празднование годовщины Победы во Франции отвлечет их от наших мероприятий. Ясно?

– Так точно! – спокойно ответила Джоди. – Могу ли я рассчитывать на помощь со стороны Департамента обороны, Генштаба для усиления защиты объектов на поверхности?

– Да, конечно. Сколько объектов планируете задействовать?

– Шлюзы Босси и Колле, они оба в лесу, усиление их охраны не будет столь заметно, как в других местах, например в Мейране.

– Согласен, – полковник повернулся к профессорам. – В лабораториях этих шлюзов вы сможете наладить работу группы? – Дени и Ален кивнули. – Хорошо. Продолжайте, лейтенант.

– Трансформаторные подстанции в Женто и Вернье. Пока все.

– Приступайте! Помните – полная секретность. Если есть малейшее сомнение – немедленно отстраняйте людей и докладывайте мне.

– Слушаюсь. Кто со мной свяжется?

– Лейтенат Диц, если его залатают в госпитале, либо капитан Ванцетти. Они оба в курсе происходящего, и я им полностью доверяю. Я дам необходимые распоряжения.

– А куда прикажете мне? – поинтересовался Брэндон.

– А вы сейчас поедете со мной. Хочу взглянуть на парней, убитых в Сатиньи и Муари, и вам показать – авось кого признаете. Есть вопросы?

– Разрешите, полковник? – выпрямилась Джоди.

– Да, лейтенант.

– Я считаю, что в любом случае необходимо доложить о происходящем Президенту Конфедерации.

– Несомненно, лейтенант. С вашего позволения это я возьму на себя. А теперь – за дело!

08 мая 20.. года, 09 часов 15 минут,

Дом Правительства, г. Москва, Россия

– … компьютерщики говорят уверенно – звонок был сделан из французского департамента Верхняя Савойя на мобильный швейцарский номер. Точнее сказать нельзя, разговор длился менее двух минут. Кроме этого, разговор представителя нашего европейского центра с исполнителем подтверждает эти выводы. Однако и в этом случае исполнитель был осторожен и прервал разговор не дожидаясь истечения двух минут.

– Что еще?

– Практически все. Эти сим-карты, к сожалению, не дают возможности прослушать разговор, но мы определили номер вызванного абонента.

– И кто это?

– Невозможно сказать со стопроцентной уверенностью, контракт оформлен на дирекцию ЦЕРНа, а значит, этим номером пользуется в служебных целях один из членов руководства центра.

Тарас Бруденко слушал доклад начальника управления связи Федеральной службы охраны и все больше мрачнел. Дело может обстоять даже хуже, чем он предполагал вначале. Если сим-карта активировалась, то, скорее всего, это сделал один из командиров группы.

Если бы задание было просто провалено, это одно. Хуже, что есть выжившие и еще хуже, что эти выжившие продолжают теперь уже неподконтрольную Центру деятельность. Но самое ужасное – профессор с ними, причем не в качестве пленного! Что это может означать? Это может означать, что бандиты и профессор непостижимым образом спелись и начали действовать совместно. Какая у них цель? Что они хотят? Строят наполеоновские планы, или просто скрываются? Но в любом случае, они должны осознавать, что им одним, без серьезной поддержки крупного игрока, не позволят ничего сделать. Причем игрок этот должен быть очень серьезным, не менее чем европейского масштаба. Значит, они будут искать такого игрока. Кого? Они связывались с кем-то из ЦЕРНа, о чем это говорит? Черт знает что! Неужели придется расконсервировать «спящих»? Но они – только на крайний случай. А сейчас какой случай, обычный, что ли? Думай, Тарас, думай!

На столе зазвонил один из восьми телефонов, но вместо того чтобы снять трубку, Бруденко нажал кнопку на «Каскаде» и вызвал секретаршу.

08 мая 20.. года, 07 часов 05 минут,

Постоянное Представительство США при

Отделении ООН и других международных

организациях в Женеве, Швейцария

Энтони Рассел, американский резидент ЦРУ в Женеве, сидел за столом в своем кабинете и сверлил глазами собеседника – смертельно уставшего, невыспавшегося и голодного Макса Грубера.

– …не считаю, что операция провалена. Мы получили подтверждение нашим предположениям: первое – прибор СИТ существует и работает; второе – Армон жив и действует совместно с О'Харой (один из трупов, обнаруженных на месте боя, опознан и принадлежит его помощнику Ричарду Шеннону); третье – чужие (Санта Клаус) существуют и охотятся за изобретением, – бубнил Макс.

– Ничего себе наборчик успехов! И что прикажете со всем этим делать? Отличная работа, ничего не скажешь! Прибор, видите ли, действует! Но у кого он действует? У нас? Нет! Профессор и О'Хара живы, но где они? Что они затевают, с кем вошли в контакт? И наше великое открытие века – Санта Клаус существует! Слава Богу, а я-то волновался, спать не мог, пузыри в подушку пускал! Но чужие не только существуют, но, как это ни странно, действуют сами по себе, не так как нам хочется, и их логика нам малопонятна и враждебна. Ох, Макс, чувствую, что нам придется собирать чемоданы. После такого доклада в Центр, там быстренько примут соответствующее кадровое решение… по нам с тобой.

– Тони… ты же понимаешь, что силами нашей агентуры мы больше не в состоянии влиять на развитие событий. Необходимо привлечение новых сил и на совсем другом уровне.

– Куда ты клонишь, Макс?

– Пришло время «Сигмы», Тони.

– А третью мировую войну случайно не планируешь начать? Ты все сказал? Теперь слушай меня. Где ты хочешь, чтоб они действовали? В Швейцарии, во Франции? Ты представляешь себе последствия, если будет «утечка»? А если «Сигма» допустит реальное боестолкновение с ранеными, трупами, жертвами среди мирного населения, разрушениями? Это не скандал, это хуже… нет, лягушатники наверняка такой вой поднимут – уши заложит! Опять принципиально выйдут из НАТО или демонстративно войдут куда-нибудь, в какой-нибудь другой международный «орган». Ты ведь знаешь известное определение, характеризовавшее позицию Франции до ее возвращения в военную организацию НАТО? Нет? Так вот. Позиция французов по отношению к НАТО такая же, как у яиц: участвуют, но не входят. Да и сейчас они придерживаются ее. Швейцарцы тоже молчать не будут. Раздуют свое коронное про нейтралитет, несколько веков без войны… Правозащитнички всех мастей полезут, Гринпис, антиглобалисты, чтоб их всех приподняло и пришлепнуло! Я думаю, что даже направь мы подразделение «Сигмы» в Россию, воплей было бы меньше – наши с русскими покрошили бы друг друга на винегрет, президенты высказали бы друг другу свои озабоченности, пободались бы в ООН, и все вернулось бы на круги своя. А тут так не прокатит, не прокатит, Макс. Иди, готовь проект депеши!

– Я вставлю уровень «Сигмы», – упрямо скривил рот Макс.

– Черт с тобой, вставляй! Как вы мне все надоели со своими принципами и капризами! Привыкли рассуждать, ковыряя в носу, а как до дела доходит, то все профукиваете. Фантазеры, вашу мать! Иди, Макс, с глаз моих долой! Пусть мне сообщат, когда закончишь.

Субтильный Макс почил за благо без задержки выскользнуть из кабинета и направился в спецотдел постпредства. Посмотрев на часы, он с тоской осознал, что заказать кофе и круассан сможет не раньше, чем через полтора часа. Под ложечкой засосало.

08 мая 20.. года,09 часов 40 минут,

Шлюз Колле, кантон Женева, Швейцария

«Рейндж Ровер» подкатил к мрачным сооружениям шлюза, больше похожим на капонир линии Мажино времен Второй Мировой войны. Метрах в двадцати, трудноразличимая в кустах, стяла бронемашина «Пиранья-2». Рядом с ней и около самого шлюза Брэндон насчитал 7 гвардейцев группы «Скорпион», один из которых был вооружен пулеметом «ФН Миними СПВ». Полковник вышел из джипа и пошел к входу. Над бункером шлюза уже была натянута маскировочная сетка, скрадывавшая и абрис сооружения и более гармонично вписывающая его в окружающий живописный ландшафт.

Они вернулись из поездки по моргам Женевы и Сьерра, где Брэндон смог, как ему казалось, опознать один труп – судя по всему, это был Сэм, один из мелких агентов, привлекавшийся иногда НСС США для участия в несложных акциях. Но что это давало? Теперь с большой степенью уверенности можно сказать, что вторая группа, с которой они столкнулись и на базе и в Сатиньи, это американцы. Ну, и что дальше?

По поводу бойца, находящегося в коме, Брэндон не сказал ничего. Но он узнал Сержа.

– Брэндон! – вернул его к действительности голос Вогана. – Что вы там застряли?

Брэндон повернулся на каблуках и направился к ожидавшему его полковнику.

Пройдя КПП внутри шлюза, где кроме двух дежурных охранников теперь находились и двое спецназовцев, Воган и Брэндон вошли в скоростной лифт, который быстро доставил их на нулевой уровень коллайдера. Выйдя из кабины лифта и пройдя несколько десятков метров по сырым коридорам, они заглянули в просторную комнату над дверью которой было обозначение: «Сектор «К», Уровень 0, № 17». В комнате было сильно накурено и довольно душно. Рассевшиеся на стульях люди слушали человека в белом халате.

– Таким образом, я делаю вывод: необходимо сконцентрировать все наши усилия на изучении «гобоя», работая одновременно над воссозданием прибора СИТ профессора Армона. Поверьте, эти две параллельные прямые пересекутся, как в неевклидовой геометрии! Чужаками же должны заниматься не мы, а армия. Они враждебны, сейчас только мешают нам, и мы должны защищаться, – выступавший выждал паузу, осмотрел присутствующих и сел.

– Ничего себе! Мы в кои-то веки получили подтверждение и возможность контакта и… собираемся воевать? Не уверен, что это правильная позиция! – подал голос горбоносый пожилой ученый, что-то черкавший в своем блокноте.

Воган глазами нашел Дюмона и кивком головы предложил тому выйти в коридор.

– Что это за дискуссии, профессор? Вы должны работать, а не заниматься всякой демагогией, словоблудием и пустобрехством! Кто разрешил? – накинулся в коридоре на профессора Воган.

– Стойте, стойте, полковник. Ученые не солдаты, они должны вникнуть в проблему, осознать ее, повертеть туда-сюда… В две минуты они вам не решат, что делать и как. И прошу не повышать на меня голос! Я на вашей стороне и делаю все, что в моих силах.

– Ну хорошо, хорошо. Извините. Что происходит?

– Научный диспут.

– И что он решит?

– Что нам делать в приоритетном порядке. Не волнуйтесь, полковник, все, кто сейчас в этой лаборатории – здравомыслящие прагматики. Они примут правильное решение. Им просто надо дать немного времени, чтобы высказать свои точки зрения.

– Черт! И когда они примут решение?

– Минут через тридцать-сорок, не больше.

– Ладно… Вот что, профессор. Передайте им, что в целях их же безопасности им запрещено покидать сектор. Все необходимое им будет доставляться немедленно, по заявке. Здесь мобильники действуют?

– Нет.

– Вот и хорошо, – Воган повернулся, собираясь уходить, но Дюмон поймал его за локоть.

– Полковник, считаю, что эту информацию должны им сообщить вы сами. И не спорьте!

Воган сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, поиграл желваками на щеках, но промолчал и решительно зашел в лабораторию.

Спустя пять минут из-за закрытой двери послышался гул недовольных голосов и возмущенные возгласы. Дюмон взглянул на Брэндона, стоящего поодаль, и усмехнулся.

За сорок минут, конечно, ученые мужи не смогли ничего решить – им на это потребовалось три часа. Но они определились…

* * *

– Как разобрать эту хрень? – вопрошал один из профессоров, склонившись над «гобоем». – Просканировать что ли сначала?..

– Стоп. Просканировать – обязательно. Но у меня есть знакомый, который может разобрать и собрать все, что угодно – от мотора машины до авионики самолета, – вмешался другой ученый. – Эй, Армон! Ты сможешь вызвать сюда…

– Кого и когда угодно. Говори адрес и телефон, – мгновенно отозвался Дени.

Спустя два часа в подземельях ЦЕРНа появился необычный «экспонат» – долговязый длиннорукий, длинноволосый субъект лет тридцати в драных джинсах, сандалиях на босу ногу и давно нестиранной майке с трафаретом «Rammstein». В руках у него был металлический ящик для инструментов. Субъекта тут же прозвали хиппи.

– Разберешь? – спросил его Дени, показывая на «гобой». – Только имей ввиду – это оружие, и его принцип действия нам неизвестен.

– Ни винтов, ни гаек, ни клепок… Блин! Кто собирал эту херню? – удивился хиппи, но, повертев несколько минут в руках артефакт, сел за лабораторный стол, раскрыл свой саквояж с инструментарием и углубился в работу.

* * *

Профессор Дюмон сидел за пультом терминала супер-ЭВМ ЦЕРНа. Перед его глазами на дисплее мелькали графики и цифры, которые он мгновенно считывал. Рядом с ним сидел Армон, готовый к любым неожиданностям. Немного наклонившись, Дюмон спросил в микрофон:

– Паро-вакуумные насосы отработали свое? Что? Какая концентрация вещества в трубе? 10 в минус 13 степени миллибар? Сколько еще надо для идеала? Быстрее, черт возьми!

– Месье, вакуумные ловушки с трудом справляются с такой нагрузкой! Вымораживание на пределе! – прохрипело из небольшого динамика.

– Продолжать! Подключить резервные криогенные насосы!

– Продолжаем, но зафиксирована утечка жидкого гелия в секторе М-23!

– Все равно – работаем! Утечка серьезная?

– В пределах 5 грамм в минуту на 35-ом супермагните.

– Ерунда. Продолжайте.

Большой адронный коллайдер постепенно, как маховик гигантского мотора начинал раскручиваться. Он медленно просыпался, как колоссальных размеров молох. Молох, который будет, возможно, способен воссоздать условия возникновения Вселенной… И тогда… Кто знает?

В обычном режиме для вывода его на рабочую мощность требуется не менее трех недель. Сейчас же, когда раскрутка началась 12 дней назад, для подготовки и проведения планировавшегося тогда эксперимента, было необходимо обеспечить требуемую вакуумную глубину выморозки рабочей части трубы и накопить нужную энергию. Все это не так просто, как кажется с первого взгляда. Но в экстренном режиме – в том, в котором сейчас работали коллеги Дюмона и Армона, можно было попытаться завершить подготовку за сутки – двое.

– Свяжите меня срочно либо с Паломарской либо с Бюраканской обсерваторией. Если Паломар, то буду говорить с доктором Эвансом, если Бюракан – с профессором Арутюняном, – неожиданно попросил Армон.

– Сейчас, профессор, сейчас, сейчас… Готово! Говорите, на связи Бюракан!

В динамиках щелкнуло, и послышался далекий голос:

– Арутюнян. Слушаю вас.

– Ашот, здравствуй! Это Армон, если помнишь такого.

– Дени? Сколько лет, сколько зим! Рад тебя слышать, старина. Очень рад. Как продвигается твоя работа по тесловскому наследию? Надеюсь успешно? Чем обязан в этот раз? Ведь ты, хитрец, никогда не звонишь просто так? Всегда тебе что-то надо от старины Ашота.

– Все верно, Ашот. У меня к тебе конфиденциальная просьба.

– О как! Ну, кто бы сомневался. Я весь внимание.

– Задачка не из простых, более того, я не уверен, что ты сможешь выполнить мою просьбу по чисто техническим причинам. Но ты единственный, кто реально может помочь. Я рассчитываю на тебя, Ашот.

– Не тяни резину, Дени, выкладывай!

– Мне необходимо, Ашот, чтобы ты организовал тотальное сканирование неба Земли с помощью оптики, радио и что там у вас еще есть. Тебе придется привлечь к этому многие обсерватории мира – сканирование должно быть только стопроцентным. Можешь объяснять свою просьбу чем угодно, но не ссылайся при этом на меня и на ЦЕРН. Хорошо?

– Зачем это надо? – спустя долгую паузу донеслось с Кавказа, – что мы будем искать?

– Какое-нибудь необычное атмосферное или иное возмущение в околоземном пространстве. Скорее всего, искусственное…

– Дени, ты это серьезно? Может Спилберга с Лукасом насмотрелся?

– Ашот, серьезней некуда. Есть очень веские основания полагать, что над Землей барражирует НЛО. Нет! Я неверно выразился – корабль чужих. Я не шучу, Ашот. Поверь мне. Дело приобрело критический оборот. Настало время принятия серьезных решений.

Повисла мучительная пауза, затем в трубке проворчало:

– Дени, если бы мне это сказал кто другой, я бы посмеялся, ей-богу. Но тебе верю. Хорошо, говори, как мне с тобой связаться, если потребуется?