Глава 1. Начало

«Так-так, – поправляя на носу очки, задумчиво промурлыкал Альберт Алексеевич, декан библиотечного факультета.– Виктория, значит, свет Васильевна. Красный диплом. Рекомендация завкафедрой, одобрение ректора. Ну что ж… – тонкие длинные пальцы забарабанили по столу. Альберт Алексеевич недовольно поморщился, зачем-то заглянул под стол, опять поправил очки и почему-то сердито сказал: – Идите в отдел кадров, оформляйтесь».

По коридору Вика не шла, а летела. Работать преподавателем в ВУЗе! И это когда сама только что была студенткой! Сидела, иногда скучая, на лекциях, так же, как и все, боялась строгих «преподов», по ночам готовилась к экзаменам, сдавая их на «отлично» …

И вот, учитывая хорошую учёбу и положительные отзывы педагогов, её саму оставили работать на кафедре. Перед этим как раз ушла на пенсию одна из опытных преподавательниц, уехала в свой родной город.

«Надо, чтобы лекции были интересные,– думала Вика, оформляясь в отделе кадров.– А то у некоторых преподавателей были такие нудные, что хотелось или сбежать или уснуть, спрятавшись за спину впереди сидящей сокурсницы. И как их сделать интересными? Анекдоты рассказывать на занятиях, что ли?» Вика представила себя стоящей за кафедрой и травящей анекдоты со студентами. А потом видео в Интернете, снятое с чьего-то мобильника и подпись: «Преподша вместо лекций шпарит анекдоты!» Десятки или даже сотни тысяч просмотров… Удивлённые взгляды коллег, а затем позорное увольнение из института… «Да ну его!»– испугавшись, Вика даже замахала руками, отгоняя жуткое видение. Начальница отдела кадров изумлённо на неё посмотрела, но ничего не сказала. Она за свою жизнь насмотрелась всякого, и ещё и не таких сотрудников в Институт Культуры оформляла.

Внимание Вики привлёк плакат, размещённый на самом видном месте: «Молчи! Тебя слушает враг!»– «Прямо как в военное время,– удивилась Вика. – Интересно, о чём тут надо молчать и какие здесь могут быть враги?» Но спросить, конечно же, она постеснялась.

«Мам, всё, меня приняли на работу!»– дома радостно объявила Вика. Жили они вдвоём, и финансово порой приходилось очень сложно. Отец у Вики был, но, уйдя из семьи много лет назад, он и думать забыл про родную дочь. Новая семья его процветала, проживая в собственном дорогом и большом доме, имея машины, дачу и возможность часто отдыхать за границей. Алименты он платил с «белой» зарплаты, сумма была небольшая. Когда Вика достигла своего совершеннолетия, даже эти редкие весточки от отца в виде жалких нескольких тысяч рублей прекратили своё существование. А видеться с дочкой и тем более материально помогать ей он не желал – его жена была категорически против их встреч. И он не смел её ослушаться.

Вика с мамой жили скромно, в обычной двухкомнатной квартире. Из всех радостей детства Вике больше всего запомнились редкие поездки к бабушке в деревню, да занятия конным спортом. Лошади – это была страсть Вики, передавшаяся ей от деда с цыганскими кровями. От дальних цыганских предков, считавших звёздное небо крышей над головой, овеянных ветрами степей и больше всего на свете любивших свободу кочевой жизни, досталась Вике не только любовь к лошадям, но и своевольный характер, а также иссиня-чёрные волосы и смуглая кожа с оттенком персика.

Детство, впрочем, не так давно закончилось, вместе с ним канули в прошлое занятия конным спортом, и теперь остался только прокат – верховая езда за деньги.

Мама не считала увлечение дочери лошадьми чем-то серьёзным, а вот тому, что Вика теперь будет работать преподавателем в институте, очень обрадовалась. «Ну вот, доченька,– сказала мама, когда они вечером с Викой сидели и пили чай с тортом,– это лучше, чем работать в библиотеке. Я знаю, что ты любишь книги, любишь читать, но преподаватель – это так престижно! И интересно! Молодец ты у меня! Горжусь тобой!»

«Молодец, молодец, как солёный огурец,– думала Вика, засыпая поздно вечером в своей уютной постели,– посмотрим, как у меня всё будет получаться. Но я буду очень стараться…»

 

Глава 2. Кафедра

Коллектив кафедры оказался в основном молодой и очень разношёрстный: завкафедрой Любовь Константиновна – дама строгая и принципиальная, две преподавательницы-тоже бывшие студентки, проработавшие год и уже имеющие небольшой опыт – Наталья Александровна и Ольга Николаевна. Пришла откуда-то с фирмы молодая женщина, Ира – Ирина Андреевна, ярко красившаяся и вызывающе одевавшаяся. Также была ещё Света-лаборант, маленького роста и при этом очень полная, с косившим глазом, любящая подсматривать в замочную скважину и подслушивать, что творится на кафедре. Её по имени-отчеству на работе никто не звал, только по имени – Света.

Как выяснилось позже, был ещё один преподаватель – Вячеслав Семёнович, Слава. Он появился на кафедре в один из августовских дней. Тихо, незаметно забился в уголок и стал недоверчиво слушать, что говорят женщины. Так он приходил первые две недели. Сидел смирно в своём уголке, сжимая папку в руках и наблюдая за жизнью женского коллектива. А женский коллектив настолько свыкся с тихим Славой, что потом его и вовсе перестали замечать. Забывая о его присутствии и даже в принципе существовании, девчонки (в отсутствии начальства, конечно) обсуждали мужчин, делились своими личными проблемами, красились и даже подтягивали колготки.

На третьей неделе Слава исчез.

Первой на его отсутствие обратила внимание Любовь Константиновна.

«А где Слава?– прогремел её голос на очередном заседании кафедры.– Безобразие! Скоро начало учебного года, лекции начнутся, а преподавателя нет! Виктория Васильевна,– подчёркнуто вежливо обратилась она к Вике. – Сходите, пожалуйста, к Вячеславу Семёновичу домой, узнайте, почему он отсутствует. На звонки он не отвечает, на работу не приходит. Может, заболел? Тогда мог бы и предупредить… В общем, сегодня же и сходите». – «Хорошо, – согласилась Вика. – Только можно мы вместе с Ирой сходим?» Одной идти к непонятному Славе ей было страшно. Вдруг он на самом деле какой-нибудь маньяк или извращенец? Ведь он даже из показной вежливости никогда не отворачивался, когда молодые преподавательницы, в очередной раз забывая о нём, переодевались или примеряли принесённые Ириной на продажу модные леггинсы. «Хотя на его месте я бы, может, тоже не отворачивалась,– подумала Вика.– Столько женской красоты на любой вкус! Сиди, любуйся, пока не прогнали».

«Хорошо, сходите вместе»,– милостиво кивнула головой завкафедрой и в тот же день Вика и Ирина отправились узнавать, что же там случилось со Славой.

Слава жил в нефешенебельном и грязноватом районе, в скромной «хрущёвке». «Давай ещё раз попробуем ему на мобильный позвонить?» – предложила Вика. «Давай, набирай»,– согласилась Ирина, поправляя причёску и доставая из сумочки ярко-красную помаду. На звонок никто не ответил. Подруги подошли к подъезду. «Щас, погоди немного, красоту наведу»,– попросила Ирина. Она подкрасила помадой и без того яркие губы и, довольная собой, затопала каблуками к двери. Вика поплелась следом. К Славе идти всё больше и больше не хотелось.

Домофона не было, и девушки беспрепятственно вошли в подъезд. «Фу»,– поморщилась Ира. В подъезде было темно, сыро и пахло кошками. Вика обречённо вздохнула. Видеть Славу было стыдно. Вика вспоминала, как они воспринимали его как какой-то неодушевлённый предмет интерьера. А потом ещё и посмеивались над ним. По сути – простой, тихий, скромный парень. А теперь, может, болеет. Мало ли что. И присмотреть за ним, наверное, некому.

Квартира Славы была на третьем этаже. «Ну что, звоним?»– выдохнула Ирина и встала в соблазнительную, по её мнению, позу. Вика кивнула. Они звонили, потом стучали. Дверь никто не открывал, но временами по ту сторону слышалось какое-то шебуршание. Наконец защёлкал замок и дверь приоткрылась. В дверную щель выглядывал Слава, живой и здоровый. Увидев подруг, он шарахнулся как ошпаренный и хотел захлопнуть дверь, но Ирина выставила ногу в ажурном чулке, и дверь захлопнуть не удалось. «Слава, с вами всё в порядке?» – крикнула Вика. «Я в институт больше не пойду,– всхлипнул Слава.– Я не хочу быть преподавателем. Я – не вернусь!»

«Да уж, довели мужика,– сказала Ирина, когда они с Викой вышли из подъезда.– Даже жалко его…» Вика молчала и вспоминала, как стесняясь их шумного женского коллектива, тихонько и одиноко сидел в своём уголке Слава, думала о том, что ведь всё же живой человек и что он прекрасно понимал пренебрежительное отношение к нему. «Никогда не буду больше к людям так относиться»,– решила Вика. А бесшабашная Ирка фыркнула: «А вообще, дурачок какой-то!»– и состроила глазки парням, медленно проезжающим мимо на красном «ниссане».

Увольнение Славы особо никого не расстроило и о нём быстро забыли. Жизнь на кафедре пошла своим чередом.

 

Глава 3. Студенты

Вике предстояла первая лекция. Подходя к аудитории, она немного волновалась. «Да что там немного… Уже сильно я волнуюсь. Так волнуюсь, что дрожат коленки. И слова забываются». Войдя, она поздоровалась и представилась. «Одни девочки? – подумала Вика, раскладывая учебный материал. – Много очень красивых. Особенно вот эта – смуглая, высокая, яркая. Выглядит шикарно, как актриса из известного фильма. Или вон та – с родинкой над верхней губой. Ой, и эта, нежная блондинка… Все красивей меня! А как по-разному одеваются… Некоторые в джинсах. Я тоже люблю джинсы. Но на лекцию в них не пойдёшь… Некоторые в кружевных блузках. Это что, сейчас модно? Вот с повязкой на голове и дерзким взглядом… Девчонки тоже меня разглядывают… Интересно, как я им? Ну да ладно, пора лекцию начинать». Но начать она не успела. Из-за двери послышался непонятный шум, грохот, и в аудиторию ввалилось несколько человек. «А вот и мальчики… Себя показывают, хотят внимание привлечь. Ой, а это кто? Такой страшный, и выглядит лет на тридцать пять… Почему у него такой взгляд?» – пронеслось в считанные секунды в голове у Вики. «Здравствуйте, попрошу вас больше не опаздывать,– холодно и строго сказала она. – Итак, мы с вами начинаем тему…»

После лекции мальчики подошли к Вике. «Извините нас, пожалуйста,– наперебой говорили они. – Мы больше не будем опаздывать!» (Конечно, беззастенчиво обманули. Жизнь показала, что вовремя приходить на пары никто из них не собирался, и опаздывали они стабильно на каждую Викину лекцию – всё так же минут через пятнадцать после её начала эффектно и с шумом заходили). «Не буду обращать внимания,– думала Вика. – Перестанут».

Того «страшного и в возрасте» студента, как выяснилось, звали Вадим Шнайдер. Вадик. Но так ласково называла его только сотрудница, с чьей протекции он попал в институт. Все звали его только по фамилии, и как часто звучало: Шнайдер сделал то, Шнайдер сделал сё. Произносилась эта фамилия постоянно – каждый день со Шнайдером происходила какая-нибудь нелепая история. Этот студент был ещё какой странный. Мог встать прямо посередине лекции и начать делать зарядку, энергично размахивая руками и вертя головой. При этом он не обращал никакого внимания ни на лектора, ни на других студентов. Мог без дела зайти на кафедру к преподавателям или в методический кабинет, где работали две милые женщины – методисты по очному и заочному отделениям. Там Шнайдер, невзирая на лица, причёсывался, прихорашивался у зеркала и так же молча выходил. А тут он подкараулил Вику на лестнице и поплёлся следом, невнятно бормоча что-то себе под нос о половом различии мужчины и женщины. Вике тогда стало не по себе, она ускорила шаг и, ничего не говоря, «оторвалась» от преследовавшего её студента. Говорить она ему ничего не стала – замечаний он не понимал или делал вид, что не понимает.

После очередной Викиной лекции Шнайдер зашёл на кафедру. В помещении никого не было. У Вики было «окно» и она готовилась к предстоящим занятиям со студентами. Шнайдер подкрался незаметно. Увидев нависающего над ней студента, Вика вскочила из-за стола. У Шнайдера горели глаза и часто вздымалась грудь от тяжёлого дыхания. Вика испугалась. От страха она потеряла дар речи и почти утратила возможность соображать. Шнайдер молчал. Немного придя в себя, Вика встала за деревянный старый стул, держась обеими руками за его спинку и подумала: «Если он сейчас приблизится ко мне, я его ка-ак двину стулом!» Но Шнайдер стоял на месте и не шевелился. Потом он злобно зашипел: «А вы знаете, Виктория Васильевна, чем различаются мужчина и женщина? Вы знаете, что испытывает мужчина, сидя на ваших лекциях?» Вика уже чуть не падала в обморок. «Ничего он не испытывает!»– заорал Шнайдер, круто повернулся и вышел из кабинета. «Сумасшедший»,– подумала Вика, приходя в себя.

За дверью послышался разговор. Разговаривали несколько человек, говорили громко и сердито. Вика выглянула – по коридору, спешно удаляясь, трусцой бежал Шнайдер, у кафедры небольшой группой стояли мальчики с первого курса, и один из них, Саша Ершов, орал Шнайдеру вслед: «И чтоб мы тебя больше около неё не видели!»

«Ну и денёк»,– подумала Вика, возвращаясь на своё рабочее место. О произошедшем она никому не стала рассказывать – ни коллегам-преподавательницам, ни тем более завкафедрой. Было стыдно. Однако после этого случая Шнайдер больше к ней не приближался и следом в кабинет не заскакивал. «Видимо, испугался мальчишек», – решила Вика и успокоилась.

 

Глава 4. Одежда для преподавателя

На очередном заседании кафедры Любовь Константиновна решила обсудить стиль одежды своих молодых и пока ещё немного наивных подчинённых. Перед этим она плохо спала ночью, можно сказать, совсем не спала, переживая, как же тактично поговорить с преподавательницами насчёт того, каким должен быть внешний вид преподавателя. Причём претензии в основном у неё были к Ирине и к Свете-лаборантке. Ирина часто надевала уж очень обтягивающие юбки и блузки с декольте, носила вульгарные ажурные чулки. Красилась ярко, наносила много косметики – иногда даже тушь сыпалась с ресниц. «Да ладно макияж, – думала завкафедрой, – девчонки молодые, конечно, хочется быть красивыми. А вот мини и декольте, и эти ужасные колготки в ВУЗе недопустимы».

Света была неряхой. Часто на работу она приходила в одежде с засаленными рукавами, жирными пятнами на самых видных местах или в колготках с поползшей петлёй. Коллеги замечали всё это, но делать лаборантке замечания стеснялись. Один раз, в свои женские дни, Света пришла в полупрозрачных обтягивающих брюках. Вид сзади был такой, что Свету сразу же затолкали в кабинет, усадили за стол и сказали в течение дня не высовываться, и желательно в присутствии студентов со стула не вставать.

«Накипело!– думала завкафедрой, собирая заседание. – Ну сколько можно! Одна приходит в институт как на панель, вторая вообще, видно и в зеркало не смотрится, и не имеет понятия ни о стирке, ни о глажке. Ну что за воспитание!» Вслух она, естественно, ничего этого говорить не стала и конкретных имён не упоминала, хотя и так всем всё было понятно.

На улице моросил нудный осенний дождь, преподавательницам хотелось спать или горячего чая с чем-нибудь вкусненьким, но все внимательно слушали Любовь Константиновну. А она говорила о том, что преподаватель – это лицо института и нашей кафедры, что нужно следить за своим внешним видом, быть аккуратными и носить довольно строгую одежду. «Преподаватель вообще должен ходить в одном и том же,– то ли пошутил, то ли всерьёз сказал заглянувший в кабинет Альберт Алексеевич, – чтобы студенты его издали сразу узнавали, и был сложившийся образ». Сам он, действительно, независимо от времени года и планируемых мероприятий, носил один и тот же костюм, очень редко меняя рубашки и галстуки.

В выходные Вика со своей подругой детства Олей Ощепковой, рано вышедшей замуж и нигде не работающей, отправились в торговый центр – прикупить себе обновки. Побродив по магазинам, подружки никак не могли найти себе ничего подходящего. То всё казалось слишком дорого, то наоборот цена стояла чуть ли не копеечная, а приходить в институт в одежде, от которой за километр веет дешёвкой, Вика стеснялась. Наконец они набрели на магазин средних цен и неплохого ассортимента. Оля сразу же кинулась к стойке со скидками. Её муж зарабатывал неплохо, но требовал экономии семейного бюджета, и тратить много денег на одежду Ольга боялась. «Смотри, что я тебе нашла! А это – мне!»– крикнула она на весь магазин, быстро перебирая плечики с брюками, блузами и платьями. Вика подошла. Оля протягивала ей «цыганскую» блузку – яркую, цветастую, да ещё у ворота были приклеены красные стразы. Себе она выбрала самые уценённые брюки из какой-то золотистой ткани. «Нет уж, спасибо,– сказала Вика, – я сама себе сейчас что – нибудь найду».– «Ну, как хочешь,– обиделась Оля.– Я тогда себе её возьму».

Вика походила по магазину, отказавшись от помощи продавца, и наконец, выбрала себе строгое платье и светлую блузку. «Пока мне этого хватит,– решила она.– У меня ведь дома и так вся одежда вполне приличная, подберу юбку, и нормально будет. Да и старые свои вещи носить на работу буду, мне ведь замечания по одежде никакого не делали».

На другой день все явились на работу, как на праздник. То есть, почти все. Вика в новой блузке и строгой юбке, Наталья Александровна в синем брючном костюме, Ольга Николаевна тоже в новом костюме и огромной красной шляпе. Шляпу она сняла, и тут же молодые преподавательницы кинулись её мерить. Выяснилось, что больше всех она идёт Вике. Расстроившаяся от этого Ольга шляпу тут же забрала и спрятала подальше в шкаф. Пришла Ирина в чёрной юбке «под кожу» и розовой шифоновой блузке. И, наконец, заявилась на работу Света-лаборантка. Света была консервативна в своих привычках – на груди вполне приличного платья выделялось неправильным овалом очень даже неприличное жирное пятно.

 

Глава 5. Тренировка

С утра у Вики была одна только пара и, прочитав студентам лекцию, она отправилась на конюшню. Вика мечтала со временем купить свою, личную лошадь и поставить её за деньги на постой. Тогда бы всё было проще – приходи в любое время, тренируйся, когда захочешь. Или можно вывести просто коня попастись, или позаниматься с ним в руках, и никто тебе не указ – сама себе хозяйка. А здесь приходилось довольствоваться проплаченным временем и той лошадью, которую выделят в прокате. Причём достался Вике далеко не самый лучший конь, да и пообщаться от души с ним нельзя было – в прокате тебе его почистят, поседлают, а ты только верхом занимаешься. Не очень-то интересно в прокате.

Коня звали Эскиз. Он был светло-серой масти (люди не из конного мира сказали бы – белый), очень высокий и добродушный. С земли – не укусит, не ударит. А вот под седлом он был неудобный – мало того, что высокий и худой, так ещё он в принципе не признавал медленных аллюров. Рысь – только размашистая, галоп – чуть ли не изо всех своих лошадиных сил. Это была чья-то личная лошадь, но её отдавали в прокат тем всадникам, кто более-менее уверенно сидел в седле. «Хозяевам он не нужен»,– объяснила тренер.

Вика угостила Эскиза сухариками и села в седло. Сегодня тренировка была на улице. Тренер была в отъезде и её заменяла девушка по имени Настя. Вика выехала на конкурное поле, наслаждаясь тёплой погодой и теми особыми эмоциями, которые испытываешь каждый раз, когда сидишь верхом на лошади.

С утра на поле никого не было. «Хорошо,– подумала Вика, высылая Эскиза в рысь,– здесь так мало места и стоит так много препятствий, что, если тренируется несколько человек, уже становится тесно». Настя уселась на бревно, лежащее на краю поля, к ней тут же подбежали и легли рядом на землю три собаки, жившие в конюшне.

К конкурному полю медленно подходил какой-то парень. Вике показалось, что это кто-то знакомый, но разглядеть она его не успела – на улице раздался сильный грохот, как будто недалеко уронили целую груду железа, и Эскиз страшно перепугался. Он прижал уши, вытаращил глаза и понёсся галопом, не разбирая дороги. Вика пробовала его остановить – всё безрезультатно, Эскиз от страха словно обезумел. «Не слушается! – сама перепугалась Вика.– Ни повода и шенкеля, ни голоса – понёс! Какой ужас, я вот-вот вылечу из седла! Ой, мамочки, сейчас ведь убьюсь!» Вика только и успевала поворачивать бешено несущегося Эскиза, чтобы не налететь на какое-нибудь препятствие. Скачка продолжалась минут десять. Пролетая на скорости мимо Насти, Вика успела заметить, что Настя абсолютно безразлично смотрит на неё. Вика устала, уже с трудом держалась в седле. Седло спортивное, ухватиться при падении не за что. «Если сейчас схватиться за гриву, тогда я точно упаду,– думала Вика.– И лавировать между препятствиями не смогу. Ну когда же, когда же он остановится?» Вика тянула повод на себя, говорила ласково: «Ша-агом!», не помогало ничего. Напуганная лошадь носилась, резко поворачивая и рискуя упасть вместе с всадником, разноцветные препятствия то и дело мелькали перед Викиными глазами. Слышался глухой стук копыт и шумное дыхание коня, седло поддавало снизу. Адреналина добавляло отсутствие у всадницы шлема. Вика держала равновесие из последних сил. Наконец Эскиз выдохся и перешёл на рысь.

«Не упала», – радостно подумала Вика. После круга рыси она перевела Эскиза на шаг и откинула со лба прядь выбившихся волос. Теперь, спокойно отшагивая лошадь и медленно приходя в себя, она смогла рассмотреть молодого человека, стоявшего рядом с конкурным полем и глядевшего на неё. Это оказался её студент, Саша Ершов. В его глазах явно читалось восхищение. «Какой позор,– подумала Вика, – ещё не хватало, чтобы студенты видели, как меня лошадь таскает по всему полю и что я не могу с ней справиться». Она очень расстроилась. Не глядя на Сашу, Вика проехала мимо. Настя поднялась и сказала: «Пойдёмте в манеж». Закончив тренировку и переодевшись, Вика вышла из конюшни. На улице светило солнце, щебетали птицы, а под деревьями, росшими у выхода из конно-спортивного комплекса, стоял, улыбаясь, Саша. «Здрасьте, Виктория Васильевна!» – ещё издали крикнул он. Вика кивнула. Сегодня на лекции Саша не был. И вообще, что он тут делает? «А я мимо проходил,– сказал Саша, подходя к ней. – И увидел, как вы катаетесь. Виктория Васильевна, а можно я вас провожу?»– «Спасибо, не нужно»,– ответила Вика и хотела пройти мимо, но Саша перегородил ей дорогу, а потом пошёл рядом. «А у нас никто в группе не знает, что вы умеете верхом ездить,– восторженно начал он.– Как лихо вы сегодня скакали! Многим девчонкам было бы страшно, а вы вон какая смелая!» – «Ага, смелая, – подумала Вика.– Кажется, он не понял, что Эскиз меня таскал, как тряпичную куклу. Ну что ж, тем лучше, пусть в его глазах я лучше буду лихая всадница, чем самое обычное позорище». Она всё ещё переживала, что не смогла справиться с лошадью и что не была готова к этой, в общем-то рядовой ситуации для конника-спортсмена. «Хорошо хоть, что не свалилась»,– подумала Вика. Падение было вполне возможным – после занятий конным спортом в детстве, у Вики был перерыв в несколько лет, и она уже не так крепко сидела в седле. «А почему, Саша, вы не были сегодня на лекции?» – спросила она. «Да я…– Саша замялся,– да у меня… личные обстоятельства». Он покраснел, и Вика решила больше ни о чём его не спрашивать. К остановке подошёл автобус. «Я поехала, – сказала она,– до свидания, Саша. Надеюсь, завтра вы будете в институте». – «Да, конечно»,– ответил парень и потом ещё долго смотрел вслед уезжающему автобусу.

 

Глава 6. Без начальства

«Здравствуйте, – с утра на кафедре появился декан Альберт Алексеевич. Он явно был чем-то расстроен.– У меня для вас всех не очень приятная новость. Любовь Константиновна в больнице. У неё инсульт. Вчера на «скорой» из дома увезли. Так что теперь вы одни, уж не знаю, насколько. На пару-тройку месяцев точно… По всем вопросам обращайтесь ко мне». Он поправил очки на носу, строго оглядел всех присутствующих. Молодые преподавательницы притихли. «Вопросы есть? – спросил декан, обращаясь куда-то к стене. – Вопросов нет». Альберт Алексеевич постоял ещё немного, а затем вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Без начальства хоть и жилось вольготнее, но всё равно стало как-то трудновато. К Альберту Алексеевичу по каждому вопросу бегать не будешь, а вопросов возникало очень много. Пришлось набивать шишки на собственном опыте.

Как-то у Вики было «окно» и она сидела на кафедре, готовясь к следующему занятию со студентами. Ирина ушла на лекцию. Но не прошло и пятнадцати минут, как Ира вернулась в кабинет и забилась в истерике. «Изверги! Подлые!»– рыдала она, сбрасывая со своего стола всё, что там лежало. «Что случилось?»– испугалась Вика. «Они меня доводят! – рыдала Ирина.– Это такой курс! Это такая группа! Это просто невозможно!» Успокоившись, она рассказала, что начала вести лекцию, а студентки не стали её слушать, а начали забрасывать каверзными вопросами и чуть ли не смеяться над ней. «Это всё потому, что они мне завидуют,– вздыхая, говорила Ирина.– Ведь я здесь самая красивая и в меня влюблены все мальчики с этого курса. Да и с других курсов тоже».

В дверь постучали. «Войдите!– сказала Ирина и шепнула Вике – извиняться пришли!» Вошёл Саша Ершов. Он учился на другом курсе, и у него сейчас должна была быть лекция по истории. «Виктория Васильевна, можно вас на минуточку?»– спросил он Вику. Вика кивнула и вышла с ним в коридор. «Я только спросить,– замялся Саша.– Вот вы похвалили мой реферат. Чем он вам так понравился?» И он испытующе и, как показалось Вике, с затаённой надеждой, заглянул ей в глаза. «Чем понравился? Материал изложен чётко и логично, есть собственные мысли, а не скачано всё из Интернета под копирку». – «А-а…– неуверенно протянул Саша.– А я думал…» И он замолчал, глядя на Вику. Вика смутилась, она не знала, что говорить. В этот момент в коридоре появился Альберт Алексеевич. «Ершов! – строго сказал он.– Ты почему не на лекции?»– «Так я это…на секундочку вышел. Сейчас иду!»– ответил Саша и опять посмотрел на Вику. «Идите, Саша, идите, а то у вас будут неприятности. Да и у меня тоже»,– быстро сказала Вика. Саша молча кивнул и, оглядываясь, пошёл по коридору. Альберт Алексеевич хотел что-то сказать, но передумал и только покачал головой.

Вика зашла на кафедру. Ирина торжествующе на неё посмотрела. Она уже успела привести себя в порядок и подкраситься. «Ну, что я тебе говорила?»– сказала она, смотрясь в карманное зеркальце. Видишь, и этот…Ершов. Тоже в меня влюблён. Повод нашёл, чтобы на кафедру зайти, лишний раз на меня посмотреть. А что, парень-то красавец! Высокий, глаза голубые, стильно одевается. Все девчонки с его курса за ним бегают. И со второго тоже. А он хоть бы что, на меня одну смотрит! Правда, с одной девочкой он дружит, говорят, со школы, но что-то я последнее время их не вижу вместе. Конечно, зачем она ему. Уж если любить – то королеву!» И она высокомерно откинулась на спинку стула. «Ира, да ты что? – растерялась Вика.– Ведь они нас насколько младше!» – «Ну и насколько? – ответила Ирина. – Тебя так вообще на четыре года, меня на восемь. Ну и что? Ты знаешь, я сколько пар знаю, там жена старше мужа и на десять лет бывает! И ничего, живут, детей рожают. А наш шоу-бизнес? Да ты вокруг-то посмотри, сейчас возраст вообще не преграда! А ты видела, как он на меня смотрел? Такому вообще без разницы будет, старше я его или ровесница. Тем более, по мне незаметно. Мне вчера в магазе вино продавать не хотели, велели паспорт показать. Ну, умора! А ты говоришь – младше, старше…»

 

Глава 7. Альберт Алексеевич

«Виктория Васильевна, зайдите ко мне после лекций»,– как-то утром сказал декан, встретив Вику в холле института.

«Зачем это меня декан интересно, вызвал?– думала Вика, проводя занятия.– Что не так? А может, та студентка пожаловалась, что я зачёт ей не хочу ставить? Ну так я «за красивые глаза» и не буду ставить ни зачёты, ни экзамены. Пусть учат!»

Та студентка-заочница была лет на десять старше Вики и ни во что не ставила молоденькую преподавательницу. В её поведении явно читалось: «Да кто ты тут такая, соплюшка, по блату наверняка устроилась и ещё корчит из себя солидного препода». На зачёт она явилась неподготовленной, не смогла ответить ни на один вопрос, и очень обозлилась, когда Вика вернула ей пустую зачётку и сказала, что зачёт придётся пересдавать. «Да кто ты тут такая?! Сопля зелёная! – визжала она.– Да я на тебя жаловаться буду! Уж найду управу-то! »

«Слушай, а ты не боишься быть такой принципиальной?»– спросила её потом Ирина. Сама она ставила зачёты студентам за небольшие подарки – коробку конфет, недорогой коньяк, парфюм или косметику от сетевых компаний. Деньги Ирина брать боялась, хоть студенты и предлагали – в соседнем ВУЗе так попалась одна преподавательница, и на неё, по слухам, завели уголовное дело.

«Ты хоть в курсе, что вчера вот так избили Иван Иваныча с другого корпуса института?»– шепнула Ира. «Как – избили?»– ужаснулась Вика.– «А вот так. Он зачёт одному студенту не поставил, так его потом вечером подкараулили, мешок на голову, и несколько человек набросились. И ничего не докажешь – якобы никто ничего не видел, свидетелей нет. Но все думают, что это тот студент со своей компанией». – «Ужас какой,– сказала Вика,– ой, меня же декан ждёт, а я и забыла!»

Она быстренько причесалась, оглядела себя в зеркало, и, найдя, что всё в порядке – выглядит она аккуратно и вполне достойно, отправилась на другой этаж к Альберту Алексеевичу.

Проходя по пустому коридору, в конце его, у окна, Вика увидела своих студентов – Сашу Ершова и Лену Калязину, с которой он дружил. Они, по всей видимости, ссорились. Лицо Саши было красным, а Лена стояла вся в слезах. Вику они не видели. «Я всё вижу, она тебе нравится! – возмущалась Лена.– Я же вижу, как ты на лекциях на неё смотришь! И на кафедру бегаешь с какими-то пустяковыми вопросами! И в институт приезжаешь пораньше, стоишь там внизу с друзьями, якобы с ними общаешься, а просто тебе нужно посмотреть, как она приходит!» Саша молчал. Вика вспомнила, что действительно, каждое утро внизу стояла группка мальчишек и они, увидев её, на весь холл радостно кричали: «Здравствуйте, Виктория Васильевна! Как у вас дела?»– «Здравствуйте, спасибо, хорошо»,– отвечала Вика и спешила на занятия.

«Дурак ты! – уже почти кричала Лена.– Она же для тебя старая!» – «Значит, правду тогда Ирина сказала – все мальчики-студенты в неё влюблены. И Саша…»– Вика вдруг сильно расстроилась. Саша посмотрел на Лену так, как будто видел её в первый раз и тихо сказал: «Знаешь, Лена, нам не нужно больше встречаться. А если про неё ты будешь плохо говорить, то тогда…»– и тут они заметили Вику. Лена, всхлипывая, быстро пошла прочь. Проходя мимо Вики, она кинула на неё такой полный ненависти взгляд, что та даже опешила. Саша Ершов растерянно смотрел на Вику и молчал. Вике было очень неудобно, что она стала невольным свидетелем такой личной и не очень-то красивой сцены. Она ускорила шаг и быстрей пошла к кабинету декана.

Альберт Алексеевич обрадовался, увидев её, и даже предложил кофе. «Раз он такой довольный, то значит, всё в порядке и орать на меня не будет»,– подумала Вика. О том, что декан может «орать» и «устраивать разносы» провинившимся сотрудникам, она уже знала.

«Ну, как у вас дела, Виктория Васильевна?– заботливо спросил Альберт Алексеевич. – С работой справляетесь?» – «Спасибо, всё хорошо»,– ответила Вика. «Студенты вас уважают, хорошо отзываются. Многие, можно сказать, даже любят»,– декан пристально посмотрел на Вику. «Что он хочет?»– подумала она. Но Альберт Алексеевич уже сменил тему разговора. «У меня собака пропала,– вдруг расстроенно сказал декан.– Вчера сорвался с поводка и убежал. Теперь ищем, объявления расклеили, в Интернете фото пса выложили. Найдётся или нет, не знаю…» – «Обязательно найдётся»,– попыталась утешить декана Вика. У Альберта Алексеевича зазвонил телефон. «Да? А-а…сейчас иду!»,– декан быстро встал и начал складывать в кожаную папку документы. «Альберт Алексеевич, я пойду?»– спросила Вика. «А? Да, да, конечно!»– Вике показалось, что декан уже забыл о её присутствии и вообще существовании.

Выйдя из кабинета, она посмотрела в сторону окна. Там уже никого не было. Коридор тоже был пустой.

«И чего меня Альберт Алексеевич вызывал? Вроде и говорили-то ни о чём…»– подумала Вика, но так и не нашла ответа на этот вопрос.

Заходя на кафедру, Вика увидела торжествующую Ирину. «Слышала? – радостно сказала она,– Саша-то Ершов со своей девочкой расстался! Из-за меня!» – «А ты откуда знаешь?»– удивилась Вика. «Так все уже знают,– поправляя причёску, ответила Ира.– Слухами, знаешь, земля полнится». – «И все знают, что из-за тебя?»– «Да нет, конечно, ты что! – испугалась Ирина. – Это пока наша тайна. Ну, то есть, мы пока ни о чём не договаривались и он ко мне ещё не подходил, но, думаю, просто стесняется. Да и наверное, чтоб я не подумала, что он из-за экзамена ко мне подкатывает… Вот подойдёт учебный год к концу, там сама увидишь, что будет! Эх, закрутим роман, Саша ведь – красавчик! Может, и замуж потом за него пойду – парень-то порядочный, сейчас редко таких встретишь. Одни козлы попадаются! Да альфонсы».

Вечером дома Вика долго плакала в подушку, но, как мама ни пыталась выспросить причину её слёз, Вика так ничего и не сказала.

 

Глава 8. Личная жизнь

На следующий день Ирина пришла в новом, обтягивающем фигуру платье. Тонкая талия подчёркивала ниже находящиеся выпуклости, грудь дерзко торчала. Вика заметила, что она даже увеличилась в размерах и нисколько не удивилась, когда позже застала Ирину в женском туалете, поправляющей вату, набитую в красивый бюстгальтер. «Грудь у меня маленькая,– ничуть не смутилась Ирина. – А во внешнем виде сексу должно быть много!»

Вика почувствовала укол ревности, когда Ира, выставив все свои округлости, пошла на лекцию.

«Да нет, нельзя преподавателю думать о студенте,– подумала она. – Да, красивый, да, порядочный, да, обаятельный… Но, во-первых, ему нравится другая, а во-вторых, он же младше… Да и мы не в кино и не в шоу-бизнесе, чтобы крутить романы с парнями моложе себя». Но чувства отказывались подчиняться разуму, и Вика почувствовала себя несчастной.

Вика не была обделена мужским вниманием, но, несмотря на это, её личная жизнь не складывалась. То альфонсы с ней знакомились, мечтая попасть в тёплое гнёздышко к богатой леди и жить припеваючи. Потом, конечно же, исчезали, узнав, что Вика живёт вместе с мамой, и живёт скромно. То подкатывали любители выпить. Тоже не вариант. Насмотрелась в детстве на соседей – то любовь-морковь, то по пьяни он её бьёт и гоняет. Она кричит, дети плачут. Кошмар. А на другой день муж тише воды, ниже травы, а жена опять простила – ходят везде вместе под ручку, изображая счастливую пару. «Нет уж, мне такого «счастья» не нужно», – думала Вика, встречая их на улице.

Женатый сосед из другого подъезда подозрительно часто попадался ей на глаза. То он мусор выносит, когда она с работы возвращается, то машину заводит именно в то время, когда Вика выходит с утра из подъезда, то с друзьями сидит на лавочке, когда она идёт гулять с собакой. Тот сосед всё время страстно на неё смотрел, а со временем начал и намекать на отношения. Но он был давно и прочно женат, кроме того, там подрастал ребёнок. И Вика соседа игнорировала.

Мужчины, приезжающие в конюшню и имеющие личных лошадей, были богаты. Некоторые даже симпатичные, но все уже обременённые жёнами, любовницами и проблемами своего бизнеса. Их любовницы, которых они привозили в конно-спортивный комплекс, чтобы похвастаться своими лошадьми и умением сидеть в седле, были высокие девушки модельной внешности. Худенькая девчонка, приходящая в прокат, мало интересовала бизнесменов, только некоторые из них рассматривали Вику как вариант провести ночь-другую. Получив отказ, они почему-то очень оскорблялись…

Несколько месяцев Вика встречалась с футболистом, играющим за местную городскую команду и мечтающим прорваться в столицу. У молодого человека были большие амбиции и никаких жизненных принципов. «Вика, ты будешь моей женой»,– не спросил, а утвердительно сказал он однажды. Потом она узнала о его многочисленных изменах. «А как ты хотела? – ухмыльнулся футболист, – моя жена будет сидеть дома, вести хозяйство и приглядывать за имуществом, чтобы квартиру не обокрали. А потом встречать меня после всех моих баб». – «Что, так прямо и сказал? – удивилась Ирина, когда Вика поделилась с ней своими личными неприятностями. – Ну и козлы мужики пошли! Да хоть бы гулял и скрывал, а то так напрямую тебе и выложил свои намерения… Кошмар!» Вика с футболистом рассталась, а потом узнала, что карьера его не задалась, в столичную команду он не попал. Начал спиваться, подорвал своё здоровье и вдобавок прочно обосновался на скамейке запасных, очень от этого страдая. Периодически он ей названивал, предлагая заново начать отношения. Вика отправила его номер в «чёрный список» и постаралась забыть.

«Да, невезучая ты, Вика, – сказала Ирина.– Даже не знаю, что и делать. По клубам, что ли, походи. Студенты, конечно, тоже вариант, особенно Дима Иванов с телевидения… Но, видишь ли, они все в меня влюблены… Вон Саша Ершов даже Ленку бросил. Она на лекциях сидит вечно заплаканная. Ну а я что сделаю, чувствам не прикажешь».– «А ты?»– с замиранием сердца спросила Вика. «Что – я?»– не поняла Ира. «Ну…Тебе Саша Ершов нравится?»– «Так-то да,– нехотя созналась Ирина.– Я жду, когда же он ко мне наконец-то подойдёт. Не вечно же таиться и стесняться».

В дверь кафедры постучали, и вошёл Саша Ершов. «Виктория Васильевна, я свою работу принёс»,– Саша протянул Вике реферат.

Когда он вышел, Ирина вздохнула: «Ну, вот опять повод нашёл. Что он, не мог со всеми свой реферат сдать? И ходит, и ходит, и смотрит, и смотрит. Только, знаешь, мне ждать уже надоедает. Я как-нибудь потом сама к нему подойду».– «И что ты ему скажешь?»– спросила Вика. «Что, что…Что я всё знаю, что пора уже признаться, что я ему нравлюсь. Ну и что я согласна начать встречаться»,– самонадеянно сказала Ира.

 

Глава 9. Иголка

С утра все преподаватели были на кафедре. Ольга Николаевна, та, что работала второй год, была чем-то очень расстроена, но никому ничего не говорила и на вопросы – почему она такая заплаканная, ничего не отвечала. «Она увольняется»,– позже сказала её подруга Наталья Александровна, тоже работавшая в институте второй год. Выяснилось, что у Ольги Николаевны очень сильно заболела мама. Мама жила в другом городе, ухаживать за ней было некому, и Ольге пришлось писать заявление на увольнение и собирать вещи.

Ольга уехала, вести её предмет стала Наталья Александровна. В отсутствие студентов преподавательницы звали друг друга просто по именам – Вика, Ира, Наташа. Вот и вся кафедра, не считая лаборантки Светы.

Уже никто не помнит, чья это была идея, но после отъезда Ольги решено было сделать на кафедре генеральную уборку. После лекций, когда уже почти все студенты разошлись, молодые преподавательницы взяли тряпки и начали прибираться и наводить чистоту. Когда они отодвинули стол заведующей кафедрой, то на пол с мягким шелестом упал маленький тряпичный мешочек. «Что это?»– взяла его в руки Наталья Александровна. Ира и Вика подошли и хором сказали: «Давайте развяжем!» Но никто не засмеялся – мешочек казался странным, подозрительным и наводил непонятный страх. Мешочек положили на стол, затем осторожно развязали. Из него высыпалась какая-то засушенная трава и выпала швейная стальная иголка. «Это надо Светлане Сергеевне показать,– сказала Наталья Александровна. – Она в таких вещах разбирается». – «Каких – таких?»– спросила Вика. Но Наталья уже схватила мешочек и чуть ли не бегом выскочила из кабинета.

Светлана Сергеевна была заведующей соседней кафедрой. Она многое знала, многое умела, и к ней обращались за советами и студенты, и сотрудники института.

Наталья Александровна вернулась очень бледная. «Девчонки, тут дело не чисто,– сказала она. У Ольги ведь маму тоже Любовь зовут. Любовь Михайловна. Так вот, это что-то из Чёрной Магии, этот мешочек с иголкой. Видно, какие-то обозлённые студенты сделали. У нашей заведующей – инсульт, и Ольгиной маме рикошетом прилетело. Чёрное дело кто-то задумал. В общем, Светлана Сергеевна пошла к ректору, чтобы нам выделили другой кабинет. А то мы все тут загнёмся, верь или не верь».

Все поверили. Мешочек сам по себе появиться не мог, а представить, что Любовь Константиновна сама для чего-то прикрепила его к внутренней поверхности стола, было совсем уж немыслимо.

Кафедра переехала. Мальчики-студенты помогали переносить мебель, был среди них и Саша Ершов. Лицо у него было испуганное. «Виктория Васильевна, вы как себя чувствуете?» – спросил он Вику, когда других преподавательниц не было поблизости. «Спасибо, хорошо. А что?»– поинтересовалась Вика. «Да нет… Ничего… Болтают тут всякое»,– сказал Саша. В этот момент на кафедру зашёл Альберт Алексеевич, следом за ним торопились Наталья и Ирина. Декан недовольно нахмурился, увидев Ершова. Саша тоже в ответ пристально посмотрел на декана. «А давайте в честь нашего новоселья пить чай! – предложила Ирина.– Альберт Алексеевич, у нас и тортик есть!»

 

Глава 10. Ссора

Вика опаздывала на лекцию. «Это ж надо было проспать,– спеша, думала она, – Будильник не услышала. Хорошо, что мама разбудила». У института она обогнала Ирину. Ирина всегда приходила на работу в последний момент. «А что, нас теперь никто не контролирует,– заявляла она. – Завкафедрой нет, а на лекцию в аудиторию я захожу ровно по времени. Так какая разница, во сколько я прихожу в институт?»

Вика не стала ждать коллегу, поздоровалась и чуть ли не бегом добежала до ВУЗа. Холл уже был пустой, хотя обычно там толпились студенты.

На лестнице её догнал Саша Ершов, неизвестно откуда взявшийся. «Виктория Васильевна, здравствуйте, – сказал, быстро идя рядом, Саша.– А вы прочитали мой реферат?»– «Добрый день, Саша. Извини, я вчера не успела. Постараюсь прочитать сегодня. Но мне кажется, тебе нечего волноваться – работы ты всегда сдаёшь хорошие, оригинальные и умные. Я уверена, что и этот реферат такой же».– «Виктория Васильевна! – Саша перегородил ей дорогу.– Вы сегодня отлично выглядите… А я вчера вас опять на тренировке видел. А вы меня не заметили, я в машине с другом был. Вы так красиво на лошади смотритесь, прямо как амазонка!»– «Спасибо, Саша»,– Вика вспомнила, что вчера действительно недалеко от конкурного поля медленно проезжала машина, потом она остановилась и с полчаса простояла. Машина не принадлежала ни тренерам, ни богатым владельцам личных лошадей, и Вика больше всего боялась, что как бы посторонние люди, сидящие в этой чужой машине, не вздумали просигналить. Эскиз, которого ей опять поседлали в прокате, совершенно не выносил резких и громких звуков и, как и большинство лошадей, очень пугался. Тогда у неё могли возникнуть проблемы – испугавшаяся лошадь может стать неуправляемой, может понести, может начать выбивать всадника из седла. Но машина стояла тихо и к тому времени, как она уехала, Вика совсем про неё забыла.

«Саша, извини, мне пора на лекцию. Да и тебе, кстати, тоже»,– Вика ускорила шаг и зашла на кафедру. Там быстренько сняла куртку и шапку, причесалась, оглядела себя в большое зеркало, прикреплённое к шкафу, и пошла на занятия к студентам.

После удачной лекции (и студентам было интересно, и вопросы разные задавали, и Вика ни разу не сбилась) молодая преподавательница в хорошем настроении зашла на кафедру. Там уже была другая преподавательница, Наталья. «Вика привет, ну как лекция? Нормально? Я тебе кое-что сейчас расскажу»,– таинственно сказала Наталья Александровна, но начать свой рассказ она не успела – в кабинет ворвалась Ирина. Она с треском распахнула дверь кафедры, забежала, громко стуча каблуками, лицо её перекосилось от ярости. «Ты что себе позволяешь! – закричала она на опешившую Вику. – Ты… Ты… Ты вела себя как последняя… – у Ирины перехватило дыхание от злобы,– там, на лестнице, утром! С Ершовым!»– «Ира, да ты что? – растерянно сказала Вика,– мы просто разговаривали». – «Ну конечно, разговаривала она, – скривила губы Ирина,– Шалава! Всё, ты мне больше не подруга!» – и Ирина выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью. «Что это с ней?»– удивилась Наталья Александровна. «Не знаю»,– сказала Вика. Ей не хотелось обсуждать Ирину. «Что я рассказать-то хотела,– таинственно начала Наталья, уже не думая о произошедшем инциденте,– представляешь, Шнайдер начал ко мне подкатывать!» – «Да ты что?»– удивилась Вика. Она, как и многие преподаватели, недолюбливала Шнайдера и даже побаивалась, считая его не совсем нормальным. «Да-да, – продолжала Наталья Александровна.– Мне уже даже стыдно перед студентами. Хоть бы кто другой, а то – Шнайдер!»– «А как он к тебе подкатывает?»– поинтересовалась Вика.

«Сейчас, подожди-ка…»– Наталья потихонечку подкралась двери и неожиданно её распахнула. Дверь открылась в сторону коридора. Раздался какой-то стук, кто-то взвизгнул тонким писклявым голосом: «Ой!», послышались удаляющиеся быстрые шаги. Вика подошла к Наталье Александровне, продолжавшей стоять около двери, и выглянула в коридор. По коридору, на ходу потирая лоб, поспешно удалялась Света-лаборантка. Она добежала до своего отдельного кабинетика, быстро вошла внутрь и закрылась с той стороны на ключ. «Опять подслушивала,– объяснила Наталья. – Вечно подкрадывается, смотрит в замочную скважину и слушает, что говорят на кафедре. И так постоянно, и ничего сделать нельзя. Вот и пришлось применить такую драконовскую меру с распахиванием двери, а то уж очень личный разговор». Преподавательницы вернулись на кафедру и сели каждая за свой стол. Столы стояли рядом – кабинет кафедры был небольшой.

«Ну, так вот, о Шнайдере,– продолжила разговор Наталья Александровна. – Он меня везде караулит, в коридорах института, например, в холле, на лестнице. С утра уже стоит, поджидает. Потом постоянно подходит, задаёт всякие вопросы. А сегодня, представляешь, сидела перед ним на лекции высокая студентка – Доминика Орлова, ты ведь её тоже знаешь? Ну та, которая на модель похожа? Так вот, он прямо во время лекции громко попросил её пересесть, а когда она в ответ огрызнулась и я сделала им обоим замечание, он мне знаешь что сказал?»– «Что?»– спросила заинтригованная Вика. «Так, Наталья Александровна, она мне мешает вами любоваться! Ты не представляешь, как мне стыдно было. Шнайдер!»– «А студенты что? Засмеялись?»– поинтересовалась Вика. «Да нет, они, кажется, привыкли к его странностям»,– ответила покрасневшая Наталья. Вика подумала, что Шнайдер и правда очень странный. Однако волноваться ей было нечего – после того случая, когда мальчики-студенты запретили ему к ней подходить, он стороной обходил Вику. Поэтому Вика о нём совершено не думала, а на его, в общем-то, безобидные выходки, старалась не обращать внимания.

В кабинет молча вошла Ирина. Вике была очень неприятна ссора с подругой. Несмотря на заносчивость и высокое самомнение Иры, старавшейся принизить всех остальных и возвысить себя в глазах окружающих, Вика всё-таки была привязана к коллеге. Она хотела помириться, не совсем понимая, в чём же она так сильно провинилась перед подругой. «Ириша, ну ты что, ничего же такого не было. С Сашей мы действительно просто разговаривали…Он же мой студент, он имеет право подойти к преподавателю и задать вопрос… Давай помиримся, а?»– тихо произнесла Вика, когда Наталья Александровна вышла и на кафедре они остались одни. Но Ирина упрямо молчала. Лицо её выражало лишь высокомерие, злость и непримиримость. С Викой она так и не помирилась и в дальнейшем больше никогда не разговаривала, разве что по необходимости, если того требовали возникающие ситуации по работе.

 

Глава 11. Реферат

Вика дочитывала рефераты студентов. Она взяла их домой, чтобы спокойно в тишине, ни на что не отвлекаясь, проверить студенческие работы. Реферат Саши Ершова был последним в стопке. Вика решила немного передохнуть. Она налила себе чай, положила на тарелку кусочек пиццы, которую очень любила. «Опять неправильно питаюсь, – подумала Вика.– Хорошо хоть, что на фигуре пока не отражается. А то я такой любитель пиццы и всяких бургеров, что могло давно разнести до бесформенной массы». Жуя пиццу и запивая чаем, она одновременно, стараясь не запачкать листы масляными руками, читала Сашин реферат. Всё было, как всегда, отлично – логичная структура, свои мысли помимо скопированных абзацев из учебной литературы. И вдруг в самом конце: «Дорогая Виктория Васильевна, надеюсь, эта работа также вам понравится». Вика чуть не подавилась чаем. «Дорогая? Дорогая? – о чём это он? – подумала с волнением Вика.– И что это значит? Неужели…» Разволновавшись, Вика отодвинула чай и тарелку с пиццей в сторону.

Она стала вспоминать те моменты, о которых раньше не очень задумывалась. Постоянные «случайные» встречи в холле и коридоре. Частые предложения помочь перенести что-нибудь. Изгнание Шнайдера. Контролирование обстановки на лекциях – Саша всегда следил, чтобы студенты сидели тихо и задавали вопросы только по теме занятия. Наконец, появление его в конно-спортивном комплексе возле конкурного поля, где Вика тренировалась в хорошую погоду. Как можно там так часто случайно проезжать? Это не центр города, конюшни и манеж «Олимпа» (так назывался комплекс) находятся на окраине.

«И как мне теперь себя вести?– с волнением думала Вика. Что я завтра ему скажу? Я вообще думала, что ему нравится Ирина, отсюда и его желание во всём помогать, а также частые визиты на кафедру… Тем более, что она сама хвасталась, что она «звезда», в которую влюблены все студенты со всех курсов». Вика опять взяла пиццу и от переживаний съела ещё два куска. «Нет, от этих нервов меня точно разнесёт», – раздражённо подумала она, затем вытерла как следует руки и положила Сашин реферат обратно к другим студенческим работам. «Пожалуй, завтра я зачитаю оценки, а Саше ничего не буду говорить. Оценка и всё. Просто я не знаю, что сказать. Тем более что он же меня никуда не приглашает и даже не предлагает проводить. И вообще, он мой студент и надо выкинуть его из головы. Может, он ради экзамена всё это делает».

В институте уже был такой случай. Ещё в том году за молодой преподавательницей с соседней кафедры начал ухаживать один студент. Тоже предлагал свою помощь во всём, ел глазами её на лекциях. Заигрывал. Потом начал приглашать в кафе и рестораны, подвозить домой на машине – тот студент был из очень обеспеченной семьи. Дарил роскошные букеты цветов и дорогой парфюм. Женское сердце не устояло перед таким вниманием и молодая преподавательница, Марина Николаевна, влюбилась. А он, как оказалось впоследствии, нет. Проставил себе и друзьям зачёты и экзамены по её предмету и прекратил всякие отношения. Марина страдала, а он смеялся над ней, рассказывая всем, кто хотел его слушать, подробности их встреч.

 

Глава 12. Саша Ершов

Почему Саша выбрал такой девчачий факультет? – задумывались его друзья и знакомые. Некоторые за глаза посмеивались. Всё просто – отец после школы ему сказал: «Получишь это образование, пойдёшь платно на юридический. И сразу устрою тебя к себе в администрацию. Тем более тут учиться всего четыре года, быстрее закончишь – быстрей пойдёшь работать». Саша ослушаться отца не посмел. Кроме того, образование на библиотечном факультете было хоть и не престижным, но и не самым плохим – после окончания Института Культуры студенты устраивались работать не только в библиотеки, но их также принимали журналистами в местные газеты и журналы, несколько человек пошли работать на телевидение и радио.

Саша давно дружил с дочкой папиных знакомых, своей одноклассницей Леной Калязиной. «Симпатичная девочка, из хорошей семьи,– говорили между собой его родители.– Пусть дружат, может, что и сложится». Сашиному отцу тем более была нужна эта дружба – отец Лены занимал более высокий пост в городской администрации и в возможном родстве он усматривал выгодные перспективы для себя и для сына.

Лена Сашу любила. Чтобы быть всё время вместе с ним, она поступила на тот же факультет – библиотечный. Переживать по поводу работы ей было незачем – её отец за семейным ужином как-то сказал: «Получи образование для себя. А потом – хочешь – работай, хочешь – открывай свой магазин женских шмоток или салон красоты, хочешь – сиди дома. Ты девушка, а для девушки такого образования хватит. Во всём остальном я помогу».

Всё пошло наперекосяк из-за этой молодой преподавательницы. «Я ведь лучше её,– думала Лена.– Моложе, богаче. Лучше одеваюсь. Скоро сдам на права, и папа подарит мне машину. А эта Вика что? Приезжает на работу на автобусе. Шмотки недорогие, некоторые явно с распродажи. Я бы на такие и смотреть не стала. Красится неярко, а могла бы выглядеть и поэффектней. Фигура так себе, грудь у меня куда больше. И попа. А талия тоньше. Ну и старая она, для студентов-то! Пусть ищет себе мужика среди преподов».

Саша Ершов о мыслях и желаниях Лены не задумывался. Симпатичная девчонка, весёлая, уверенная в себе. Она ему нравилась, дружить с ней было легко, а в будущем можно и семью создать – жена она наверняка будет хорошая. Да и отец обрадуется. Всё было спокойно и распланировано на несколько лет вперёд обеими семьями.

Но жизнь иногда меняет даже самые продуманные планы.

Саша никак не ожидал, что один из предметов будет вести такая молодая преподавательница. С виду почти девочка. Когда он вместе с друзьями опоздал на первую лекцию, то, войдя в аудиторию, он был шокирован – в этой худенькой девушке было что-то такое, от чего его словно током ударило. Чёрные вьющиеся волосы, голубые глаза, персиковая кожа, стройная фигура. Взгляд такой странный – не заигрывающий и не безразличный, а какой-то свободолюбивый, наводящий на мысли о звёздном небе, цыганских плясках у костра и диких табунах необъезженных лошадей. И, как оказалось, преподавательница строгая – ох какая строгая, ни одной поблажки никому из студентов! А вместе с тем видно, что добрая.

Сидя на занятиях, он делал вид, что записывает лекции, а на самом деле незаметно (надеялся, что незаметно) любовался Викой. По ночам она ему снилась. С Леной он дружил по-прежнему, но даже во время их встреч продолжал думать о Вике. Молодая преподавательница его как будто не замечала, ничем не выделяла среди других студентов. Что не скажешь о другой преподавательнице – Ирине Андреевне. Уж та и на лекции часто надевала вызывающие наряды, и глазки строила, и заигрывала со всеми мальчиками подряд, и часто просила помочь – донести, например, два-три учебника до аудитории.

Как-то Вика куда-то поспешно засобиралась после лекции. Саше стало интересно, куда это она так спешит, и с занятий он сбежал. Направившись за ней (Вика на автобусе, а он поймал такси и поехал следом), он оказался на окраине города. Войдя вслед за преподавательницей в большие ворота с ржавой надписью «Олимп», он уловил запах аммиака, увидел какие-то длинные одноэтажные строения со множеством маленьких окон – это оказались конюшни, крытый манеж и небольшое поле на улице, всё уставленное препятствиями. Вслед за Викой он заходить постеснялся и остался на улице, присев на сваленные под деревьями доски. Вскоре из дверей конюшни вывели белую высокую лошадь. Всадница села в седло и шагом направилась к полю с препятствиями. В этой уверенной в себе всаднице, красиво сидящей в седле, он узнал свою преподавательницу, Викторию Васильевну – Вику. Отправившись вслед за ней, он не спеша подошёл к конкурному полю. Вика уже скакала галопом, ловко объезжая высокие препятствия. Было очень красиво – осеннее солнце, синее небо, пожелтевшие деревья и на фоне всего этого – лихая всадница на белом коне.

Образ Вики окончательно вытеснил из сердца и мыслей Саши и Лену, и девочек с его курса (некоторые из них были очень красивые и раньше он не мог не думать о них). Теперь для других барышень не осталось места – везде ему чудилась Вика. Он разговаривает с Леной или другой девушкой – видит перед собой Вику. Сидит в кафе – ему чудится, что Вика сидит напротив с ним за столиком и ест пирожные, болтает, как обычная девчонка, а не преподавательница, и смеётся его шуткам. Засыпает – в мыслях опять Вика.

«Я так с ума сойду,– думал Саша.– Она – мой преподаватель. Очень строгая. Нравлюсь ли я ей – неизвестно. Лена расстраивается. О том, что скажет отец, и подумать-то страшно». Но он уже не мог с собой ничего поделать – Вика прочно обосновалась в его сердце и с каждым днём она нравилась ему всё больше и больше.

 

Глава 13. Усталость

Между тем жизнь шла своим чередом. Вика отводила лекции и практические занятия, стараясь, чтобы они были интересными, нужными, связанными с современностью и реальной жизнью. Во время лекций, конечно, происходило всякое – и совершал неадекватные поступки Шнайдер, и взрослые студентки-заочницы устраивали «проверку на прочность», считая себя более опытными и умными, забрасывая Вику провокационными вопросами, и заигрывали мальчики-студенты, надеясь получить поблажки при сдаче зачёта или экзамена. Вика справлялась со всем. Не справлялась она только со своими чувствами, которые помимо воли влекли её к Саше Ершову. На лекциях она старалась не смотреть в его сторону. Он вроде бы тоже не смотрел, но она чувствовала, что напряжение между ними растёт, хотя внешне вроде бы ничего и не происходит.

Ирина ходила злобная и не разговаривала с Викой. К Саше она тоже стала относиться враждебно, придираясь к нему по мелочам и занижая оценки. Наталья Александровна была занята карьерой и с головой ушла в науку, занимаясь своей кандидатской диссертацией. Шнайдер от неё не отставал, но, как говорила сама Наталья: «Все уже привыкли и не обращают внимания, что он меня домогается». Что происходит у других, она не замечала – чужая личная жизнь была ей неинтересна.

Как-то после занятий, когда Вика вышла из института, её догнал Саша. «Виктория Васильевна, можно я вас провожу?»– заметно нервничая, спросил он. «Вот что мне делать? – подумала Вика.– Так хочется согласиться… Но нет, я же преподаватель и скоро сессия, зачёты, экзамены. Ни к чему это». – «Нет, спасибо, Саша,– сказала она. – Я в аптеку и по делам». Не нужно было ей в аптеку. Обманула, чтобы Саша постеснялся настаивать на провожании. Аптека была в соседнем здании, и Вика быстренько зашла внутрь. Там она купила крем для рук, потом постояла у витрин, растягивая время. Когда она вышла, Саши на улице уже не было. Вика даже расстроилась. «Мог бы и дождаться»,– подумала она и пошла к автобусной остановке. Она не оглядывалась и поэтому не увидела, что Саша вышел из дверей соседней пиццерии и пошёл следом за ней. «Завтра поеду на конюшню, – подумала Вика.– Устала я от всего этого. От студентов, от лекций, от непонятной личной жизни. А в манеже отдыхаешь, там своя обстановка. И лошади… »

 

Глава 14. В манеже

Лекция у заочников не удалась. Среди всего курса молодых и не очень женщин был всего только один мужчина, и сокурсницы его очень ревновали. Вика прямо кожей ощущала неприязнь, исходящую от студенток-заочниц, тишина в аудитории была тяжёлая, очень гнетущая, взгляды пристальные и злобные. Вика с трудом довела лекцию до конца и, расстроенная, вышла из аудитории.

Сотрудницы методического кабинета ей потом сказали: «А что же вы хотите, Виктория Васильевна? Этот курс, все женщины, все четыре года пытались понравиться Игорю. Ничего ни у кого не вышло. А тут вы такая явились, и, не прилагая никаких усилий и женских хитростей, стали предметом его мечтаний. Представляете? Да вас за такое любая женщина возненавидела бы».

«Да что за мужики такие пошли?»– читая в очередной работе Саши Ершова: «Дорогая Виктория Васильевна, вы мне очень нравитесь!»– думала Вика.– Вот что я должна с этим делать? Один послания пишет, на что рассчитывает? Что я завтра прямо в холле института ему на шею кинусь? Другой молчит и вздыхает, а весь курс из-за него меня ненавидит!» На душе её было тоскливо, одиночество сеяло лишь скуку. Никого видеть не хотелось.

«Всё, все надоели,– подумала Вика. – Отдохнуть надо. Звоню тренеру, еду в «Олимп».

Приехав вечером на тренировку, Вика неожиданно увидела в крытом манеже Сашу Ершова. Саша, к её немалому удивлению, учился ездить верхом. Для занятия ему поседлали Задора – толстого рыжего низкого мерина, на котором обычно обучали новичков. Задор спокойно бежал по кругу размеренной рысью, тренер держала корду и делала Саше замечания по посадке. На Сашу было жалко и смешно смотреть – согнувшись крючком, опустив носки ног вниз, он с трудом удерживался на лошади. Подпрыгивал в седле он сильно, хотя у Задора была довольно мягкая рысь. Выражение Сашиного лица было испуганным. Тренер пожалела его и дала команду перевести лошадь на шаг. Но Задор подчиниться горе-всаднику не захотел и всё также трусил небольшой рысцой. Саша устал и начал сползать набок. Тренер протяжно сказала, как пропела: «Ша-агом!», Задор повёл ушами и послушно перешёл на шаг.

Вика вздохнула и пошла переодеваться. Ей уже подготовили Эскиза. Вика хотела чистить и седлать лошадь сама, но в этом прокате это было почему-то не принято.

На улице было холодно и ветрено, шёл снег (хотя была уже весна) и Вика тоже выехала в манеж. Саша заканчивал шагать на Задоре. Пот валил с него градом, руки с непривычки тряслись. Спрыгнуть с лошадиной спины он не сумел, как-то неловко сполз. Другие конники, глядя на это, потихоньку хихикали и вспоминали те ощущения, когда они впервые сели на лошадь. Многие из них тогда выглядели ничуть не лучше, чем Саша.

Потом Саша Ершов сидел на трибуне и смотрел, как ездит верхом Вика. Ей было неловко, она стеснялась, и получалось не то, что она хотела и чего требовала её тренер. Эскиз чувствовал её настроение и заметно нервничал. «Да что ж такое, всё идёт не так,– расстроенно думала Вика.– Лекции не ладятся, в манеже ничего не выходит. Прямо одно расстройство какое-то. Хотя расстраиваться глупо, буду просто получать удовольствие от верховой езды. А принимание выучу в следующий раз».

Саша подождал её с тренировки и, провожая до автобусной остановки, быстро говорил: «Виктория Васильевна, вы так держитесь в седле! А я и не знал, что на лошади так трясёт и так трудно удержаться».– «Это дело привычки, – сказала Вика. – И долгих тренировок. Потом всё будет получаться. А ты тоже любишь лошадей?»– «Люблю», – соврал Саша.

«Вика! – вдруг выдохнул он.– А ты научишь меня ездить на лошади? Или нет, лошади – это всё фигня, давай сходим куда-нибудь – в кафе или кино?» Вика вдруг почувствовала себя несчастной и счастливой одновременно. «Вот мой автобус,– сказала она.– Я поехала, Саша. И не опаздывай завтра на лекции».

 

Глава 15. Экзамен

На следующий день Саша на лекцию не пришёл. И перестал ходить на её лекции вообще. «Ладно, всё равно скоро сессия, – думала Вика. – Экзамен-то ему всё равно сдавать придётся. Но просто так я ему оценку ставить не буду, пусть даже и не думает!» Она вспомнила экзамен у заочников во время зимней сессии. Тогда к нему не подготовился целый курс. Почему-то студентки (все женщины старше её) решили, что молоденькая преподавательница и так всем оценки поставит. Они принесли на экзамен огромный роскошный букет цветов, купили большую коробку шоколадных конфет. Вика от подарка отказывалась, но они настояли, чтобы она взяла и конфеты, и цветы – мол, такая традиция, в честь экзамена. «Как неудобно,– думала Вика, ожидая, пока первые студентки подготовятся.– Розы зимой стоят дорого. И конфеты не из дешёвых. Надеюсь, это всё оправданно и они сейчас будут получать хорошие оценки».

Но студентки, как оказалось, к экзамену совсем не готовились.

И стали одна за другой получать тройки. И то с трудом. И очень обозлились. Вика как могла, старалась их «вытаскивать» наводящими вопросами хотя бы на четвёрки. Но получалось ещё хуже – любой наводящий вопрос ставил практически каждую студентку в тупик. Из аудитории многие выходили, хлопая дверями.

Когда Наталья Александровна позже увидела ведомость, лежащую у Вики на столе, она очень удивилась: «Одни тройки? Вика, ты что, с ума сошла? Поставить всему курсу, и только две четвёрки!» – «А я что сделаю? – сказала Вика.– Ведь они совершенно ничего не знали! На тройки и то сдавали с трудом!» После этого случая все студенты готовились и на её практические занятия, и на зачёты, и на экзамены.

Учебный год подходил к концу. Саша на лекции Вики так и не ходил, но в институте всё равно часто попадался ей на глаза и пару раз пытался пригласить её в кафе. Наталья Александровна её предупреждала: «Будь осторожна со студентами, многие из них пытаются так экзамены на халяву сдать. Вспомни Марину с соседней кафедры. А он потом смеяться над тобой будет, а ты страдать. Даже если кто-то на самом деле понравился, не подавай виду. Всё равно время всё расставит на свои места. Если кто-то к тебе серьёзно относится, то он всё равно тебя добьётся». (Через несколько лет Наталья Александровна сама вышла замуж за студента, на пять лет младше её, по большой любви. Брак сложился удачно и они мужем были счастливы, растили умную и красивую дочку).

На экзамен Саша принёс шоколадку. Зашёл в числе последних – мальчики всегда старались приходить в конце экзамена или зачёта. Вика помнила себя студенткой и прекрасно понимала, что у студентов, сдающих экзамен после всех, есть свой расчёт на то, что будет легче: преподаватель устанет, будет хотеть скорей домой или просто отдохнуть, поэтому и спрос будет меньше.

Вика знала, что этот её курс готовился добросовестно. Её подруга, замужняя соседка из соседнего подъезда, Алла, хорошо знала одну из девочек с этого курса. Девочка эта, Эльвира Иванова, с подружками каждый день ходила на дискотеки по разным клубам. А тут Алла стала невольным свидетелем такой ситуации: встретившись случайно, они стояли с Эльвирой, разговаривали о том, о сём. Тут Эля ответила на телефонный звонок – мобильник долго и настойчиво звонил у неё в сумочке. «Да? – сказала, извинившись перед Аллой, Эльвира.– Нет, сегодня не пойду. Я же уже говорила, что не пойду! И хватит меня уговаривать! У меня экзамен!»– Эля отключила телефон. «Послезавтра экзамен у Вики,– объяснила она Алле.– Мне готовиться надо. У нас весь курс готовится». Алла, зная Элю и её пристрастие к ночным клубам, не могла поверить своим ушам. Но Эля действительно не пошла на дискотеку, а сидела дома и прилежно готовилась к экзамену. «Ничего себе, как они тебя любят,– сказала потом Алла Вике. – Уж если такие лентяйки, как Эля, серьёзно готовятся… И даже дискотеки пропускают… Нет, такое уважение – это что-то невероятное!»

Практически все студенты с этого курса получили за экзамен пятёрки. Было лишь несколько четвёрок, и то у мальчиков. Вика была приятно удивлена, что все так подготовились. «Знаешь что, – сказала потом Алла. – Вот они пятёрки почти все получили, молодцы, конечно… А ты что, их не строго спрашивала, что ли?» – «Да нет, почему,– ответила Вика, сидя на кухне у Аллы и угощаясь печеньками домашнего приготовления,– они действительно очень хорошо все подготовились. Я даже не ожидала». – «Вот хорошо то, что они тебя между собой Викой называют,– продолжала Алла, подливая чай.– А то была бы «Мымрой» какой-нибудь или ещё что похуже за глаза бы придумали. Мы вот какие прозвища только не давали… Но это тем, кого не любили. А в знак особого уважения любимых преподов просто по фамилии между собой звали. А тут – Вика. Как мило…»

Саша экзамен сдал на четвёрку. Очень волновался. Сдавал в числе последних. Получив зачётку и дождавшись, пока из аудитории вышли все студенты, он спросил Вику: «Вика, почему ты мне не веришь?» – «Саша,– сказала уставшая Вика,– ты меня младше. Ты – студент, а я преподаватель».– «Ну и что? – возмутился Саша.– Какая разница? Виктория Васильевна, вы ведь знаете, как я к вам отношусь. Вам же не всё равно?»– «Мне не всё равно, Саш,– сдалась Вика.– Но встречаться мы не будем. Я не готова, и не считаю это правильным». Она собрала билеты, взяла ведомость и вышла из аудитории.

 

Глава 16. Мамин сюрприз

«Это только в кино всегда всё хорошо,– думала Вика, сидя в выходной дома и слушая, как дождь стучит в окно. Она завернулась в тёплый мягкий плед, но всё равно мёрзла.– Р-раз – влюбились друг в друга студент и преподаватель. Два – и вот они уже вместе, и все счастливы. А на самом деле ой как всё сложно. И что скажут студенты, и что подумают преподаватели, а тем более начальство. Скажут – совратила молоденького мальчика». Вика, забывая, что она и сама очень молода, вдруг почувствовала себя старухой. «Да, преподаватель ВУЗа – это звучит гордо, но иногда ох как мешает! А если студент относится на самом деле несерьёзно, то смеху на весь институт потом будет!»– Вика вспомнила Марину с соседней кафедры. У той тоже сначала были и свидания, и цветы, и дорогие подарки, и поцелуи, и объяснения в любви. Кто бы мог подумать, что за всем этим красивым фасадом скрывался лишь хитрый расчёт желающего себе лёгкой жизни студента. «И вот ведь он ходит как ни в чём не бывало, и нисколько ему не стыдно, а Марина до сих пор страдает. И страдает вдвойне, потому как все знают подробности этой некрасивой истории. И любит она этого Диму столько времени, сердцу ведь не прикажешь. Как это всё несправедливо» – вздохнула молодая преподавательница.

«Викуля!– это пришла мама.– Доченька, у меня для тебя сюрприз!» – «Какой сюрприз? – Вика пошла наливать маме чай. – Мам, ну зачем ты тратишь деньги? Наверное, опять мне блузку новую купила? Да не надо, мам! Спасибо».– «Нет, Викуля, не блузка! У тебя заканчивается учебный год. Доченька, ты много работала и совсем не развлекалась, как девушки в твоём возрасте. У других вон молодые люди, дискотеки, а у тебя одни книжки, ноутбук да студенты …»– «Ну вот, началось,– подумала Вика.– И так тошно, и в личной жизни какая-то дурацкая ситуация. А тут мама ещё по больному месту… Ну вот что я ей расскажу про Сашу? Что я ему нравлюсь, что он мне нравится и даже, может, больше, но я преподаватель, а он студент? Да никогда мама не поймёт, она мне вон у себя на работе богатых да старше меня женихов всё присматривает. Да и вообще, год учебный почти закончился, а у нас с Сашей так ничего и не сложилось. Наверное, по моей вине, надо было соглашаться на встречу, но вот поди ж ты, держит меня общественное мнение и всё тут…» Тут Вика прислушалась, о чём там говорит мама: «… там и пальмы, и море, и питание шведский стол! Отель четыре звезды!»– «Мам, о чём ты? – спросила Вика.– Извини, я задумалась и прослушала». – «Прослушала она, – обиделась мама,– мать старается, весь год деньги копит, а она не слушает!»– «Мам, ну прости, – Вика подошла к маме и обняла её.– Что за сюрприз?» Мамино лицо посветлело, и она продолжала: «Доченька, я купила нам с тобой путёвки на две недели в Арабские Эмираты. Там сейчас лето, скидки на проживание, мне хватило на отель четыре звезды! У тебя же всё равно скоро отпуск. Вот и отдохнём хоть раз в жизни как следует».– «Мам, ты что? Это же так дорого!»– Вика обняла и поцеловала маму, чтобы та опять не обиделась. «Ну, дорого не дорого, а хоть раз в жизни отдохнём,– повторила мама.– Это же Эмираты! И люди приличные туда приезжают, может, и судьбу свою там встретишь. За визу сейчас платить не нужно, на отель бешеные скидки летом, а путёвки я купила дёшево в московском турагентстве «Флагман Трэвел». Мне по Интернету всё подсказали, отель помогли выбрать и вообще, обо всём проконсультировали! Правда, не советовали летом ехать из-за жары, ну ничего, главное, что отель один из самых лучших и условия отличные» – «Мам, а почему в московском? Вон же рядом с домом турфирма?» – Вика ещё не знала, как отнестись к маминому сюрпризу. Это всё равно дорого, и эти лишние хлопоты с покупкой путёвок в неизвестной фирме. Рискованно… «Доченька, у нас в городе везде дороже, я узнавала. И недавно тётю Нину обманули – продали ей одни путёвки, а на деле оказалось, что условия проживания совсем другие. А эту московскую фирму мой директор посоветовал, она надёжная и недорогая. В общем, это не так важно, ты давай собирайся, у тебя же всё равно на днях отпуск начинается. А через две недели мы вылетаем!»– «И то правда, – подумала Вика.– На море я никогда не была, а отдохнуть хочется. Тем более что за учебный год я так устала! И кто знает, может, и судьбу там свою, действительно, встречу. С Сашей не сложилось, надо о нём забыть и относиться только как к студенту. А так может, за лето мои чувства к нему изменятся, встречу другого… Потому что не может быть всё легко и просто у преподавателя и студента. Это жизнь, а не кино!»

 

Глава 17. Наказание

Мама Саши Ершова накрыла праздничный стол по случаю окончания сыном первого курса. Все ждали отца, но на праздничный ужин он опаздывал. Павел Алексеевич пришёл не в настроении. За столом он почти всё время молчал, а потом вызвал сына на серьёзный мужской разговор.

«Садись,– кивнул он Саше.– Конечно, хорошо, что ты учишься почти без троек. Первый курс позади… Но давай-ка поговорим о другом». Он нахмурился и пристально посмотрел на сына. «Что у тебя с Леной? – тихо спросил он.– Мне звонил Владимир Васильевич, её отец. Он очень обеспокоен. Лена постоянно плачет. Говорит, что ты её бросил. Это правда?» Саша молчал. Ему совсем не хотелось обсуждать с отцом свою личную жизнь. Тем более что в личной жизни у него были одни неприятности – ему очень нравилась Вика, но она, по-видимому, не воспринимала его всерьёз. Впереди было лето – скучное одинокое лето, когда он сможет встретить её только случайно или в «Олимпе». Но езда верхом его не очень привлекала и в первый раз вообще не понравилась. «Что в этом хорошего? – думал Саша.– В конюшнях воняет, лошадь – животное большое и неизвестно, что у неё на уме. Может укусить, может лягнуть. Вон тренер сказала – сзади подходить нельзя, под животом пролезать нельзя, спереди тоже осторожно. Да и трясёт в седле невозможно. То в одну сторону валишься, то в другую…» Он попробовал ездить на лошади только из-за Вики. Ничего не получалось, а он так старался привлечь её внимание и доказать, что экзамены и зачёты тут вообще ни при чём. А тут ещё отец стоит и ждёт ответа.

«Так, значит, правда»,– тяжело сказал отец. Он хотел добавить, что они с мамой и родителями Лены были рады этой дружбе, что Лена очень милая и хорошая девушка и что они с радостью приняли бы её в свою семью в качестве его жены. Что её отец – его начальник и занимает не самый низкий пост в администрации. И что это родство очень выгодно для всей семьи и обеспечивает надёжное будущее. Но тут он подумал, что у сына такой возраст, что он просто попал на «женский» факультет, увидел там много красивых девушек и от обилия женской красоты просто растерялся. Что пройдёт время, и он одумается. «В крайнем случае, пусть потом заведёт себе любовницу, – решил он.– А женой будет Лена». Но вслух он ничего этого не сказал. «Я обещал тебе поездку на Кипр или в Грецию. Или любую другую страну, в которой вы захотите побывать вместе с Леной. Можно было бы и в Европу. Но поскольку Лена, я так понимаю, с тобой никуда не едет, то полетишь ты вместе с двоюродным братом в Арабские Эмираты». – «Как – в Эмираты? – растерялся Саша.– Пап, ты что? Там же летом невозможная жара!»– «Ну вот, считай, что это такое тебе наказание. Тем более что по жаре шляться никуда не будете. На территории отеля тоже прекрасно можно отдохнуть. Я уже, кстати, купил вам путёвки». – «Где купил? Как всегда, у дяди Серёжи?»– «Ну да, где ж ещё то… В Эмираты – только с «Флагман Трэвел» знающие люди летают! Сергей, он такой, он всё так организовал, что у них клиентская база всё растёт и растёт! Он…»– «Подожди, пап!»– прервал его Саша. Он уже по опыту знал, что когда отец начинает хвалить дядю Серёжу и его фирму, то это может длиться чуть ли не до бесконечности. «Пап, я знаю, что работают они отлично и что все их туристы довольны. Ты же это миллион раз говорил. Но почему же он продал тебе летние путёвки? Они же, наоборот, всех предупреждают, что летом ехать в ОАЭ нежелательно!»– возмутился Саша. «Потому что я его об этом попросил!– рассердился отец. – Поедешь летом, я сказал. И Михаила с собой возьмёшь, когда бы я его ещё за границу отправил? А я его матери, сестре своей, обещал, что он как-нибудь съездит в Эмираты. Если всё пройдёт нормально, и вы там ничего не учудите, то осенью или весной всей семьёй туда слетаем». Обещая это, Павел Алексеевич надеялся, что в следующий раз полетит с ними на отдых и Лена в качестве невесты сына. Должен же Саша когда-нибудь одуматься! И чем скорее, тем лучше. «Иди, собирайся, разговор окончен»,– строго сказал он.

 

Глава 18. Последнее заседание кафедры

«Ну что ж,– сказал Альберт Алексеевич, пришедший на последнее в этом учебном году заседание кафедры. – Вы большие молодцы, справились со всем практически самостоятельно. Любовь Константиновну скоро выписывают, и в августе она уже планирует выйти на работу. Так что с начальством будет вам полегче. Да и мне поспокойней».

В больницу к Любови Константиновне ходила только её близкая подруга, работавшая на соседней кафедре. Это она вызвала «неотложку», когда придя в начале учебного года к Любови Константиновне домой, застала её лежащей без сознания в прихожей. Входная дверь была приоткрыта, видно, бедная женщина, почувствовав себя плохо, пыталась выйти из квартиры и позвать на помощь, но не успела. Разряженный мобильник валялся рядом. Тамара Ивановна сразу же вызвала по своему телефону «скорую» и помощь подоспела вовремя. Находясь в больнице, Любовь Константиновна попросила подругу, чтобы к ней никто, кроме неё, не приходил (хотя многие коллеги хотели навестить её в больнице и чувствовали себя неловко, что она там совсем одна). Любовь Константиновна жила одиноко, родных у неё не было, и все очень ей сочувствовали. Но её запрет был категоричным: «Я не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии»,– переживала она. У неё долгое время была парализована правая сторона лица, разговаривала Любовь Константиновна с трудом. Благодаря стараниям врачей постепенно здоровье её восстанавливалось – завкафедрой шла на поправку.

«В общем, скоро будете с начальством,– повторил Альберт Алексеевич.– Только на кафедре нужно будет ширмой отгородить уголок для отдыха, поставить туда столик, стулья, диван. Картина у меня есть, повесите её над столом – хорошо будет». И он ещё раз похвалил всех за проделанную работу, очень тактично указал на некоторые недостатки, а потом молодые преподавательницы уговорили Альберта Алексеевича остаться на чай по случаю завершения учебного года.

К чаепитиям здесь уже привыкли – в отсутствие Любовь Константиновны отдых за чашкой чая или кофе заменял заседания кафедры. За скромно накрытым столом (обычно чай да печенье или сушки) обсуждались рабочие вопросы, решались насущные проблемы. Нередко на чаепития преподавательницы приглашали декана, он чаще всего отказывался, но иногда всё-таки приходил. Несмотря на его кажущуюся строгость, все привыкли к нему и даже по-своему полюбили, считая кем-то вроде старшего товарища и даже друга. Человеком он оказался замечательным.

Последнее в этом учебном году чаепитие прошло весело. Альберт Алексеевич шутил и казался таким домашним и родным, а совсем не строгим начальником, каким был всё это время. Ирина, как всегда, старалась его завлечь, строила глазки и незаметно приподнимала юбку повыше. Наталья Александровна сидела в очень хорошем настроении, радуясь похвале декана. Всё-таки за этот год ей досталось больше всех – завкафедрой нет, из «опытных» преподавателей на кафедре только она, и девчонки нередко обращались к ней за советом или вопросом. Лаборантка Света, которую тоже позвали на чаепитие, ловила каждое слово. Вика сидела немного грустная, невольно думая о Саше Ершове – где он сейчас? С кем отмечает окончание первого курса? Может быть, с Леной или другой девушкой? Вика почувствовала укол ревности. «Нет, всё-таки нужно выкинуть его из головы,– подумала она.– Это не дело, ревновать человека, который тебе, в принципе, никто». Она прислушалась к шуткам декана. Все они были нисколько не пошлые, умные и очень смешные.

Заседание кафедры прошло на радостной ноте – все были рады и выздоровлению Любови Константиновны, и похвалам Альберта Алексеевича, и душевной обстановке на чаепитии, и вкусному тортику, приобретённому вскладчину в фирменной кондитерской…

«Всё-таки как здорово, когда коллектив такой хороший. Тогда и на работу каждый раз хочется приходить, и никакие проблемы не страшны»,– так думали практически все.

После работы Вика пошла домой пешком – захотелось прогуляться по летнему цветущему городу. Она шла и наслаждалась теплом, солнцем, обретённой на время отпуска свободой. Проезжая мимо, сигналили машины, но она не обращала на водителей никакого внимания. Вика думала о том, что всё позади – лекции, зачёты, экзамены. Что не нужно думать о студентах, что впереди интересный отдых вместе с мамой. А студенты… студенты пускай подождут до сентября.

Учебный год завершился.