Вика опаздывала на лекцию. «Это ж надо было проспать,– спеша, думала она, – Будильник не услышала. Хорошо, что мама разбудила». У института она обогнала Ирину. Ирина всегда приходила на работу в последний момент. «А что, нас теперь никто не контролирует,– заявляла она. – Завкафедрой нет, а на лекцию в аудиторию я захожу ровно по времени. Так какая разница, во сколько я прихожу в институт?»

Вика не стала ждать коллегу, поздоровалась и чуть ли не бегом добежала до ВУЗа. Холл уже был пустой, хотя обычно там толпились студенты.

На лестнице её догнал Саша Ершов, неизвестно откуда взявшийся. «Виктория Васильевна, здравствуйте, – сказал, быстро идя рядом, Саша.– А вы прочитали мой реферат?»– «Добрый день, Саша. Извини, я вчера не успела. Постараюсь прочитать сегодня. Но мне кажется, тебе нечего волноваться – работы ты всегда сдаёшь хорошие, оригинальные и умные. Я уверена, что и этот реферат такой же».– «Виктория Васильевна! – Саша перегородил ей дорогу.– Вы сегодня отлично выглядите… А я вчера вас опять на тренировке видел. А вы меня не заметили, я в машине с другом был. Вы так красиво на лошади смотритесь, прямо как амазонка!»– «Спасибо, Саша»,– Вика вспомнила, что вчера действительно недалеко от конкурного поля медленно проезжала машина, потом она остановилась и с полчаса простояла. Машина не принадлежала ни тренерам, ни богатым владельцам личных лошадей, и Вика больше всего боялась, что как бы посторонние люди, сидящие в этой чужой машине, не вздумали просигналить. Эскиз, которого ей опять поседлали в прокате, совершенно не выносил резких и громких звуков и, как и большинство лошадей, очень пугался. Тогда у неё могли возникнуть проблемы – испугавшаяся лошадь может стать неуправляемой, может понести, может начать выбивать всадника из седла. Но машина стояла тихо и к тому времени, как она уехала, Вика совсем про неё забыла.

«Саша, извини, мне пора на лекцию. Да и тебе, кстати, тоже»,– Вика ускорила шаг и зашла на кафедру. Там быстренько сняла куртку и шапку, причесалась, оглядела себя в большое зеркало, прикреплённое к шкафу, и пошла на занятия к студентам.

После удачной лекции (и студентам было интересно, и вопросы разные задавали, и Вика ни разу не сбилась) молодая преподавательница в хорошем настроении зашла на кафедру. Там уже была другая преподавательница, Наталья. «Вика привет, ну как лекция? Нормально? Я тебе кое-что сейчас расскажу»,– таинственно сказала Наталья Александровна, но начать свой рассказ она не успела – в кабинет ворвалась Ирина. Она с треском распахнула дверь кафедры, забежала, громко стуча каблуками, лицо её перекосилось от ярости. «Ты что себе позволяешь! – закричала она на опешившую Вику. – Ты… Ты… Ты вела себя как последняя… – у Ирины перехватило дыхание от злобы,– там, на лестнице, утром! С Ершовым!»– «Ира, да ты что? – растерянно сказала Вика,– мы просто разговаривали». – «Ну конечно, разговаривала она, – скривила губы Ирина,– Шалава! Всё, ты мне больше не подруга!» – и Ирина выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью. «Что это с ней?»– удивилась Наталья Александровна. «Не знаю»,– сказала Вика. Ей не хотелось обсуждать Ирину. «Что я рассказать-то хотела,– таинственно начала Наталья, уже не думая о произошедшем инциденте,– представляешь, Шнайдер начал ко мне подкатывать!» – «Да ты что?»– удивилась Вика. Она, как и многие преподаватели, недолюбливала Шнайдера и даже побаивалась, считая его не совсем нормальным. «Да-да, – продолжала Наталья Александровна.– Мне уже даже стыдно перед студентами. Хоть бы кто другой, а то – Шнайдер!»– «А как он к тебе подкатывает?»– поинтересовалась Вика.

«Сейчас, подожди-ка…»– Наталья потихонечку подкралась двери и неожиданно её распахнула. Дверь открылась в сторону коридора. Раздался какой-то стук, кто-то взвизгнул тонким писклявым голосом: «Ой!», послышались удаляющиеся быстрые шаги. Вика подошла к Наталье Александровне, продолжавшей стоять около двери, и выглянула в коридор. По коридору, на ходу потирая лоб, поспешно удалялась Света-лаборантка. Она добежала до своего отдельного кабинетика, быстро вошла внутрь и закрылась с той стороны на ключ. «Опять подслушивала,– объяснила Наталья. – Вечно подкрадывается, смотрит в замочную скважину и слушает, что говорят на кафедре. И так постоянно, и ничего сделать нельзя. Вот и пришлось применить такую драконовскую меру с распахиванием двери, а то уж очень личный разговор». Преподавательницы вернулись на кафедру и сели каждая за свой стол. Столы стояли рядом – кабинет кафедры был небольшой.

«Ну, так вот, о Шнайдере,– продолжила разговор Наталья Александровна. – Он меня везде караулит, в коридорах института, например, в холле, на лестнице. С утра уже стоит, поджидает. Потом постоянно подходит, задаёт всякие вопросы. А сегодня, представляешь, сидела перед ним на лекции высокая студентка – Доминика Орлова, ты ведь её тоже знаешь? Ну та, которая на модель похожа? Так вот, он прямо во время лекции громко попросил её пересесть, а когда она в ответ огрызнулась и я сделала им обоим замечание, он мне знаешь что сказал?»– «Что?»– спросила заинтригованная Вика. «Так, Наталья Александровна, она мне мешает вами любоваться! Ты не представляешь, как мне стыдно было. Шнайдер!»– «А студенты что? Засмеялись?»– поинтересовалась Вика. «Да нет, они, кажется, привыкли к его странностям»,– ответила покрасневшая Наталья. Вика подумала, что Шнайдер и правда очень странный. Однако волноваться ей было нечего – после того случая, когда мальчики-студенты запретили ему к ней подходить, он стороной обходил Вику. Поэтому Вика о нём совершено не думала, а на его, в общем-то, безобидные выходки, старалась не обращать внимания.

В кабинет молча вошла Ирина. Вике была очень неприятна ссора с подругой. Несмотря на заносчивость и высокое самомнение Иры, старавшейся принизить всех остальных и возвысить себя в глазах окружающих, Вика всё-таки была привязана к коллеге. Она хотела помириться, не совсем понимая, в чём же она так сильно провинилась перед подругой. «Ириша, ну ты что, ничего же такого не было. С Сашей мы действительно просто разговаривали…Он же мой студент, он имеет право подойти к преподавателю и задать вопрос… Давай помиримся, а?»– тихо произнесла Вика, когда Наталья Александровна вышла и на кафедре они остались одни. Но Ирина упрямо молчала. Лицо её выражало лишь высокомерие, злость и непримиримость. С Викой она так и не помирилась и в дальнейшем больше никогда не разговаривала, разве что по необходимости, если того требовали возникающие ситуации по работе.