Осень 2004 года. Москва. Главное разведывательное управление.

Разрешите? – человек в новенькой с иголочки оливкового цвета форме сухопутных войск Российской Федерации вошел в кабинет и остановился у дверей. – Товарищ полковник, майор Дорохов...

– Вольно, садись, – махнул рукой человек за столом.

Был он просто-таки неприлично молод для своего звания, чуть старше тридцати, румян и прекрасно откормлен на зависть врагам отечества. Закрывая собой звездочки, лежали на погонах холеные щечки, узел форменного галстука надежно затерялся между вторым и третьим подбородками, а обтянутое фасонной, генеральского покроя рубашкой, размером с хороший астраханский арбуз пузцо, плотно упиралось в стол. Юный полковник на генеральской должности, исполняющий обязанности начальника одного из управлений ГРУ, без пяти минут начальник управления, светлое будущее российской разведки.

Устроившийся за столиком по правую руку от начальника майор замер, угрюмо глядя на полковника. От предстоящего разговора он не ожидал лично для себя ничего хорошего.

– Ну, Дорохов, – протянув руку, полковник достал сигарету из стоящего на столе фасонного деревянного ящика и с видимым удовольствием закурил. – Как тебе у нас?

– Привыкаю, – кратко ответил майор. На добрый десяток лет старше своего начальника, какой-то невзрачный, с неподвижным, трудно запоминающимся лицом, одним словом, никакой. В мешковато сидящей на нем форме.

– Вид у тебя какой-то, – начальник щелкнул пальцами, – гражданский. Ты это, давай привыкай к мундиру. Настоящий офицер должен любить форму и строй. А то распустились, понимаешь, привыкли в пиджаках ходить. Мы, прежде всего, военные люди, – и треснул кулаком по столу. – Понял?

– Так точно, – лишенным эмоций голосом ответил майор. «И, как тебя, такого военного, в разведку-то занесло? – тоскливо подумал он. – «Шел бы ты в Таманскую дивизию, строевик хренов...». За две недели, проведенные в управлении, он так и не смог понять, за каким чертом он, не имеющий права показываться в городе в военной форме, должен, тем не менее, каждое утро по приходу на службу в нее переодеваться, а перед уходом со службы выполнять то же упражнение, но уже в обратном порядке.

– Я тут полистал на досуге твое личное дело, – полковник затушил в пепельнице окурок и тут же закурил снова – Занимательно. Лихой ты у нас мужик оказывается. Напомни-ка, сколько у тебя орденов?

– Двенадцать.

– Тогда почему все еще майор?

Тот еле заметно пожал плечами.

– Не знаю... – все он прекрасно знал.

– Вот... – полковник поднял руку и направил в сторону собеседника указательный палец. – Не знаешь, а я, вот, знаю... – Кряхтя повернулся к стоящему у стола сейфу, открыл дверцу и извлек серую картонную папку. Развязал тесемки и раскрыл ее. – Знаешь, что это?

– Мое личное дело, так называемое второе.

– Правильно, – он быстро перелистал несколько страниц. – Ты у нас, оказывается, смел, инициативен, дерзок и даже остроумен. Кто бы мог подумать... А вот еще: «не всегда прислушивается к мнению руководства», «не соблюдает разработанные планы операций», «не любит работать в составе группы», – закрыл папку и забросил назад в сейф. – Теперь все ясно?

– Да.

– Отвечать, как положено!

– Так точно, – с еле заметным вздохом проговорил майор – и зачем-то добавил: – Есть.

– Так-то лучше, – удовлетворенно сказал полковник. – И запомни, в моем управлении мнение руководства – закон. И только попробуй его нарушить!

Майор опустил голову, ему вдруг до звону в ушах захотелось дать в репу этому идиоту, а потом встать и отправиться домой. Прикупить по дороге бутылок шесть пива и запить ими в одно лицо литр водки. После того как его списали по возрасту с оперативной загранработы и перевели сюда, желание нажраться вусмерть посещало его каждый божий день. Он и не спился-то только потому, что ни разу это желание не исполнил...

– Теперь к делу, – заявил полковник, решив, что подчиненный уже достаточно закошмарен. – Говорят, ты спец по всяким замкам и, вообще, ловкий парень?

– В некоторой степени.

– Вот, – он достал из сейфа и выложил перед майором пластиковую папку. – Здесь план офиса и кое-какие данные о системе охраны. Задача: незаметно проникнуть в указанный тебе кабинет, забрать из сейфа дискеты и документы, снять с компьютера жесткий диск и все это принести мне. Ознакомься и ответь, сможешь ли сделать это. Срок десять минут, время пошло.

За пару минут до конца отведенного срока майор отложил бумаги в сторону и выпрямился на стуле.

– Что скажешь? – спросил полковник.

– Это можно сделать.

– Ты все внимательно прочитал?

– Да.

– Тогда как ты, интересно, собираешься пройти через датчики?

– Есть способы, – ну, не объяснять же этому надутому болвану, что через датчики проходят только герои боевиков, нормальные люди находят другие варианты.

– Сколько дней тебе потребуется на подготовку?

– Два дня.

– Троих сотрудников в помощь достаточно?

– Я всегда работаю один.

– Какое оборудование понадобится?

– Никакого.

– Тогда так, сегодня у нас вторник. В пятницу после обеда ты приносишь мне дискеты и все остальное, а я подписываю на тебя представление на подполковника. Если все ясно, свободен.

Через минуту, подняв глаза, он увидел, что майор никуда уходить не собирается.

– Ты еще здесь?

– Так точно.

– Что еще?

– Приказ.

– Считай, что я тебе его отдал.

– В письменной форме, пожалуйста.

– Что?!? – лицо полковника побагровело, а глаза стали размером с желтки на яичнице-глазунье. Он удивился сказанному, как будто не майор, а коврик перед дверью осмелился открыть рот и вступить в спор. – Что ты сказал?

– Наше управление по закону не имеет права проводить операции на территории России.

– Вот ты как заговорил, – полковник на удивление быстро пришел в себя. – И давно ты стал чтить законы?

– С тех пор как ушел с загранработы.

– Тебя слишком долго не было в стране, многое изменилось, сейчас нам можно все.

– Вот и отлично. Значит, с письменным приказом проблем не возникнет.

– Надо же... – полковник покачал головой и хмыкнул. – Ты, оказывается, не такой дурак, как кажешься. Ладно, – и он продемонстрировал собеседнику растопыренную пятерню. – Пять тысяч баксов тебя устроят?

– Нет.

– Сколько же ты хочешь?

– Нисколько. Я не собираюсь работать по частным заказам.

– Я вижу, тебе надоело служить в Москве. Как насчет Сибирского округа?

– Это бывший ордена Ленина Забайкальский?

– Правильно.

– Никак, – майор резво вскочил на ноги, поправил мундир и, приняв строевую стойку, спросил. – Разрешите идти?

– Успеешь еще, – начальник сузил глаза так, что они превратились в едва видные щелочки. – Скажи-ка мне, ты последствий нашего разговора не опасаешься?

– А ты? – в свою очередь невинно полюбопытствовал подчиненный и, увидев, как колыхнулись и опять заполыхали предынсультным румянцем, полковничьи гладко выбритые щечки, махнул рукой. – Не ссы, герой-разведчик, ничего с тобой не случится, если сам дергаться не будешь. Счастливо оставаться... – и, четко развернувшись, строевым шагом покинул кабинет.

Через два часа после этого разговора рапорт майора Дорохова с просьбой об увольнении с действительной воинской службы был подписан заместителем начальника Главного разведывательного управления. Майору предложили полежать пару неделек в госпитале имени Бурденко, чтобы выяснить, насколько износилось его здоровье за двадцать два года календарной и тридцать семь лет с учетом всякой специфики службы. Майор предложением не воспользовался, собрал сумку и отправился погостить на дачу к капиталисту Бацунину в ближнее Подмосковье.

Спустя две недели после отъезда ему позвонили из Москвы и сообщили, что за прошедшие дни кое-что случилось и душка-полковник, с которым он недавно так чудесно беседовал, сменил отдельный кабинет на третьем этаже Аквариума на четырехместную камеру в Матросской Тишине. Доигрался, паршивец. Дорохову настойчиво посоветовали «прекратить изображать оскорбленную невинность» и как можно скорее возвращаться на службу. Он самую малость подумал и вежливо отказался.

 

Глава 49

– Как долго вы еще собираетесь меня здесь держать? – раздраженно спросил за завтраком Парамонов.

– А что, позвольте полюбопытствовать, вас не устраивает? – в лучших традициях Жмеринки, ответил вопросом на вопрос я. – Моя компания? Кухня? Может быть, недостаток сна?

– Избыток сна, – сердито заметил он и зевнул. – Извините.

– Ничего-ничего, если хотите, можете подремать после завтрака.

– Нет уж, – решительно отказался он. – И вообще, нам надо серьезно поговорить и расставить все точки над «и».

– Скорее уж, над «е», – мягко возразил я и снял маску. Побледневший Парамонов откинулся к стене, ему явно стало нехорошо. – Пожалуйста, не волнуйтесь, – как мог, успокоил я пленника. – Никто вас убивать не собирается. Сейчас вы доедите яичницу, выпьете кофе, и все, вы свободны.

– К черту эту вашу яичницу, уже в горле стоит! – закричал он и попытался подняться на ноги.

– Не надо спешить, – положив руку ему на плечо, я заставил его сесть на место. – Терпели несколько суток, потерпите еще немного.

– Вот, – сказал он, залпом прикончив кофе, и даже продемонстрировал мне донышко чашки. – Теперь я могу идти?

– Буду вынужден занять еще несколько минут вашего времени, – я выложил на стол перед ним несколько газет. – Вот, ознакомьтесь.

– Что это?

– Вы совсем отупели в плену, мой бедный друг. Это – пресса. С прочтения ее начинает утро каждый интеллигентный человек.

– Желтая пресса, – сварливо заметил он.

– Именно, – согласился я, – желтая. Она, кстати, хороша тем, что очень оперативно откликается на происходящие события. Прочитайте это... – я показал пальцем. – И это. Для удобства я отметил заголовки маркером.

– Дочитали? – спросил я. – Если возникли вопросы, с удовольствием на них отвечу.

– Еще новости есть? – глухим голосом спросил он, опустив голову.

– Конечно же, есть. Давайте, я лучше опишу вам всю картину целиком.

– Слушаю.

– Итак, – я закурил и начал свой рассказ. – Жила-была одна фирма, вернее, банда, и рулили ею три богатыря, Коля Парамонов, Саша Дивотченко и Юра Босоногов. Один умный, двое других – не так, чтобы очень. В один прекрасный день этот самый, который умный, куда-то пропал. Двое других не нашли ничего лучшего, как передраться между собой. В итоге один из них сейчас в морге, а второй на нарах. Деньги с общих счетов этих чудо-богатырей волшебным образом пропали и очутились...

– У вас... – догадался он.

– А вот и не угадали! Денежки, и очень немалые вынырнули на счетах самого умного из этой троицы, Коли Парамонова. Он и раньше приворовывал у компаньонов, а тут, видать, решил забрать все.

– Как это? – изумился он.

– Так это. Даром я, что ли, так долго с вами работал. Вы же сами назвали все счета и пароли. Остальное было делом техники.

– Получается, – неожиданно спокойно спросил он, – все стрелки теперь направлены именно на меня? – И мне это его спокойствие очень не понравилось.

– А как иначе? – изумился я. – Кто бабку убил, тот и шляпку спер.

– Интересно, – проговорил он, водя хлебным ножом по клеенке. – Как же нашим доблестным органам удалось так быстро задержать Александра? В газете написано, что его сняли с самолета в Шереметьево.

– А кто сказал, что наша милиция не умеет работать?

– Я серьезно.

– Если серьезно, то подозреваю, что кто-нибудь из добропорядочных граждан помог в этом органам. Борьба с преступностью, знаете ли, наше общее дело.

– Теперь все ясно, – сказал он и выбросил вперед руку с ножом, целясь мне в горло.

– Общение с криминалом ни к чему хорошему не приводит, – назидательно проговорил я, забрасывая нож в раковину. – Вы же образованный человек, Николай Генрихович, а ведете себя как последний урка. Стыдитесь!

Парамонов поднялся на ноги и присел на табурет, с которого не так давно спрыгнул козликом, чтобы перерезать мне горло. Провел языком по деснам и выплюнул на ладонь два зуба: падая, он неудачно приложился лицом об угол плиты.

– Вот, возьмите, – я протянул ему салфетку, после чего выложил перед ним на стол пакет. – Здесь все ваши вещи. Костюм, рубашка и прочее бельишко в спальне на диване, надеюсь, вам подойдет. Вы производите впечатление толкового человека, уверен, что выбраться из страны у вас получится. От забот отдохнете, зубы вставите. Выше голову, Парамонов, вы теперь богатый и свободный человек. Пользуясь случаем, поздравляю вас с началом бессрочного отпуска. Счастливого пути.

– Я тебя, тварь, все равно достану, – прорычал он сквозь салфетку, глядя на меня с самой искренней ненавистью.

– Ага, – согласился я, – достанешь, как же. Из сарая лыжи достанешь, и деру дашь из страны, куда-нибудь подальше. Ты теперь остаток жизни будешь сидеть где-нибудь как слива в жопе, и бояться, как бы кого из бывших знакомых не встретить. Они-то ни в какие сказки о таинственном незнакомце не поверят, сам понимаешь.

– Я клянусь... – снова затянул он.

– Все, Парамонов, захлопни пасть, и пошел вон отсюда. Ты мне надоел...

 

Глава 50

...Специалист запер за собой дверь квартиры и начал неторопливо спускаться вниз по лестнице. По выработанной десятилетиями привычке он никогда не пользовался лифтом. Как всегда, небрежно одетый, в почти потерявшей первоначальный цвет старенькой «Аляске» поверх толстенного свитера крупной вязки с горлом, с пухлым кожаным портфелем в левой руке. Посреди лестницы он вдруг остановился и прислушался, секунду постоял и продолжил спуск.

Одетый в темное молодой человек, находившийся одним лестничным пролетом выше его квартиры, достал портативную рацию и тихонько постучал ногтем по мембране микрофона. Мирно перекуривавшие возле подъезда двое, тоже без лишней броскости в одежде, побросали недокуренные сигареты и быстро вошли внутрь. На лестничной клетке первого этажа они разделились, один – в лифт, второй стал, осторожно ступая, подниматься по лестнице вверх.

Между четвертым и третьим этажом все они встретились. Первый, кого заметил повернувший к ступеням Специалист, был человек в темном, в вязаной маске с прорезями на голове, стоявший на площадке третьего этажа. Человек направил на него пистолет без глушителя и стал медленно подниматься навстречу. Так же медленно, без резких движений Специалист сделал пару шагов назад и, плавно разворачиваясь через правое плечо, забросил правую руку во внутренний нагрудный карман куртки.

– Не дергайся! – раздалось сверху.

Подняв глаза, он увидел еще одного, по виду очень похожего на человека, спускающегося с площадки четвертого этажа, тоже в маске на лице и со стволом.

В этот момент на третьем этаже остановился лифт, со скрипом разъехались створки. Еще один персонаж, ничем не отличимый одеждой и вооружением от двух предыдущих, быстро занял место чуть сбоку от напарника и тоже взял Специалиста на мушку.

Наступила краткая пауза, которую прервал взятый в клещи дед в «Аляске». Оглядев исподлобья незваных гостей, он еле слышно вздохнул.

– Ну, что встали? Стреляйте уж, если пришли, – как будто скомандовал.

Не успел договорить, как загремели выстрелы, защелкали отскакивающие от стен и цементного пола пули. Прозвучал громкий крик, звук падения тела, и в подъезде стало тихо, как ночью в музее. Выдрессированные окружающей действительностью соседи, затихли по месту жительства, не рискуя высунуть нос наружу. Никто даже не подошел к окну, чтобы осторожненько выглянуть наружу и правильно, между прочим, сделали, потому что буквально через несколько секунд во дворе дома началась нешуточная пальба.

Оперативно прибывший на место происшествия наряд милиции (через полтора часа после самого происшествия) обнаружил валяющихся у подъезда дома троих в темной одежде, вязаных масках на головах без малейших признаков жизни. Внутри самого подъезда на площадке между третьим и четвертым этажом они нашли большущую лужу крови и пятнадцать стреляных гильз.

– А где убитый? – поинтересовался старший наряда, сдвигая меховую шапку на лоб и почесывая затылок.

– Увезли в больницу, – пояснил молодой человек в строгом сером костюме, спустившийся сверху.

– Ты кто? – спросил один из милиционеров, наставив на него автомат.

– Сотрудник охраны господина Большакова, – ответил, предъявляя документы, молодой человек, и пояснил: – Ну того, в которого стреляли.

– А сам он где?

– В больницу повезли, – охранник тяжело вздохнул. – Вдруг выживет.

– Как же, выживет... – пробурчал с профессиональным цинизмом старший наряда. – Вон, сколько кровищи-то натекло. А те трое кто?

– Это они в шефа стреляли, ну, мы их на выходе и приняли.

– Понятно... – на охранника тут же на всякий случай надели наручники и угостили сигаретой. Все закурили.

Еще через час на место прибыл следователь прокуратуры, эксперт и местные опера. Вместе с ранее прибывшими задумчиво постояли у лужи крови, еще разок перекурили и приступили к работе. Следователь достал из портфеля бланк протокола осмотра места происшествия и ручку из нагрудного кармана форменного кителя. Эксперт зафиксировал место происшествия на камеру и, кряхтя, начал собирать гильзы. С охранника сняли наручники. Оперативники стали звонить во все двери и строго интересоваться у тех немногих кто их открыл, об услышанном и увиденном. Единодушные в гражданском порыве жильцы честно, как на духу, поясняли, что ни черта не видели и почти ничего не слышали. Прошедшие суровую жизненную школу граждане России от мала до велика, давно и накрепко усвоили, что быть свидетелем в нашем отечестве почти так же стремно, как и пострадавшим. Как известно, хороший слух и длинный язык часто способствуют переходу из первой категории во вторую.

Вернувшись на место происшествия, опера в очередной раз перекурили. Их старший посмотрел на часы, потом на следователя. Тот важно кивнул. На охранника опять надели наручники и, завернув ласты за спину, поволокли к выходу. Все вдруг страшно заторопились, наступало время обеда, а потому следовало дорожить буквально каждой минутой.

В управлении охранника, небрежно обыскав, закрыли в КПЗ, справедливо полагая, что «колоть» злодея лучше всего на сытый желудок. Конечно же, сразу был введен в действие план «Перехват», хотя никто не имел ни малейшего представления, кого и где перехватывать.

 

Глава 51

Заместитель открыл было рот, чтобы сказать привычное: «Прекрасно выглядите, шеф», но вовремя опомнился. Вид у Председателя в этот день был, прямо скажем, неважный, а в приемной дежурил врач.

– Докладывай, Миша, – еле слышно проговорил Председатель, взял со стоящего перед ним блюдца таблетку и положил в рот. Запил водой и, утомленно закрыв глаза, откинулся в кресле.

– Как вы, Виктор Владиленович? – вырвалось у Заместителя, и он тут же об этом пожалел: подобного рода вопросы его шеф считал не заслуживающими внимания и очень не любил еще со времен работы на Старой площади.

– Я очень внимательно тебя слушаю, – произнес тот сквозь зубы, и верный Миша начал доклад...

– Предлагаю решение по кадровым вопросам перенести ближе к концу года перед подведением итогов работы за период.

– Не возражаю, – Председатель положил под язык таблетку.

– Ситуация с нашей собственностью на Украине становится достаточно напряженной и, по моему мнению, требует вмешательства на вашем уровне. Вот, ознакомьтесь, – он встал и, подойдя к сидящему в кресле Председателю, положил перед ним несколько скрепленных листков. – Здесь анализ тамошней политической ситуации, прогнозы и рекомендации наших аналитиков.

– Интересно, – тот взял со стола очки, и было видно, что ему стоит большого труда поднять их и надеть. – Очень интересно.

– Полагаю... – Председатель достал платок и вытер лоб.

Никто в тот день так и не узнал, что же он полагает. В дверь постучали, и на пороге возник личный секретарь Председателя, лощеного вида мужчина средних лет с манерами чрезвычайного и полномочного посла. В руке он держал телефонную трубку.

– Прошу прощения, Виктор Владиленович, это срочно, – и передал тому трубку.

– Да, – сказал тот в трубку. – Не кричи, – с видимым усилием взял со стола стакан и сделал пару глотков – Что? – выронил стакан и стал массировать левую сторону груди. – Когда? – прикрыл глаза и тихонько застонал. – Я тебя понял. Да. Да. Буду на связи – передал трубку секретарю. – Миша, – неожиданно окрепшим голосом спросил он Заместителя, – ты знаешь, что вчера вечером был убит глава нашей юридической службы Шмырев?

– Убийство с целью ограбления, мне докладывали.

– В свете нынешних событий я начинаю в этом сомневаться.

– А что случилось?

– Полчаса назад в подъезде собственного дома застрелен Большаков.

– Он убит?

– Был тяжело ранен, охрана сразу же повезла его в больницу, но не довезла. В дороге Николай Валерьяныч скончался. Это война, Миша, – тихо, почти шепотом, проговорил он. – Война.

– С кем? – Заместитель вскочил на ноги.

– Надо звонить, – Председатель схватил телефон и начал набирать номер. Внезапно трубка выпала из его руки, и он сам рухнул вслед за ней на ковер лицом вниз.

– Что с вами? – Заместитель сорвался с места и подбежал к лежащему старику. Склонившийся над ним секретарь, отстранил его неожиданно твердой рукой.

– Сейчас его нельзя трогать, – мягко, но решительно проговорил он. – Позовите из приемной врача.

Проводив взглядом выехавшую со двора реанимационную машину, ссутулившийся от свалившихся на плечи проблем, Заместитель вернулся в кабинет. Он присел не на свое обычное место, а на стул, по правую руку от кресла шефа, обхватил голову руками и задумался. Впервые в жизни, ему предстояло сделать то, что ему давно страстно хотелось, и в то же время, от чего он всю жизнь успешно уворачивался: начать принимать решения и действовать самостоятельно.

 

Глава 52

Не имею пошлой привычки отмечать удачное завершение каждой очередной акции пьянкой с праздничным фейерверком и цыганским хором. Вместо всего этого я просто возвращаюсь домой и тупо ложусь спать. Не стал исключением и этот день.

Проспав почти сутки, я, кое-как проснувшись, сходил на кухню и что-то там лениво сжевал, после чего вернулся в спальню и опять вырубился.

В очередной раз, открыв глаза где-то в районе полудня, я почувствовал себя зверски усталым и больным одновременно. Ничего нового, нервная система и весь организм в целом со скрипом начинали возвращаться из стрессового режима в повседневный.

Прихватив с собой здоровенную кружку с кофе, я прошел в кабинет. Включил компьютер и залез в Сеть. Ой, как интересно, за прошедшие двое суток денег на моем счету не прибавилось ни на копейку. Кратко, но эмоционально прокомментировав это, я потянулся к телефону. В этот самый момент он зазвонил сам.

– Да.

– Доброе утро, это Петр. Как вы?

– Нахожусь в недоумении. Работу я закончил, где, спрашивается, мой законный гонорар?

– У нас возникла серьезная проблема. Скажите, вы могли бы через час приехать на Красносельскую?

– А может, сначала расплатитесь?

– Деньги не проблема. Если хотите, рассчитаемся сразу же наличными.

– Ну, я не знаю...

– Так вы сможете подъехать?

– За час не успею, – вздохнул я. Нет ничего хуже, как вновь возвращаться к делу, которое счел законченным. – А вот за два постараюсь.

– Ждем, – деловито проговорил он и отключился.

Ждут они, видите ли, сердито бурча себе поднос, я начал собираться. Принял душ, торопливо побрился, на скорую руку позавтракал. Покрутился перед зеркалом, стараясь восстановить по памяти образ Васи Шевченко, которого поторопился отправить в небытие. Действительно, не приезжать же на встречу с бывшими клиентами в своей настоящей физиономии, еще, чего доброго, не признают и откажутся платить. Если серьезно, с каждой минутой идея о поездке в Москву казалась мне все более и более неудачной, я начал жалеть, что согласился. Промелькнула мысль, не послать ли их всех подальше. Очень жаль, что только промелькнула.

Зевая во весь рот, я вышел из дома и направился к стоянке такси. О том, чтобы сесть за руль самому, не могло быть и речи, я находился в таком расслабленном состоянии, что мог просто заснуть по дороге.

Я открыл дверцу машины и уселся рядом с водителем.

– На станцию.

И, действительно, я задремал в дороге и немного пришел в себя, только когда поезд остановился на Ярославском.

А вот и Красносельский тупик, и я в нем, зевающий и толком не проснувшийся. Неизвестно, кто из нас еще тупее будет. Все как всегда, все та же пятиэтажка, безлюдный дворик, старенький «москвич» у подъезда. Стоп, а что это за ним? Серого цвета, старая, по виду, почти «убитая» «десятка» с тонированными стеклами. Зазвонил и смолк телефон в кармане. Я остановился перед входом в подъезд. «Один непринятый вызов» высветилось в окошке дисплея. Кто бы это мог быть? – чекист Петр, очень интересно. Помнится, пару часов назад он уверял меня, что с деньгами в его фирме полный порядок, а сам вдруг взял, да перешел на антикризисный «Таджик-дозвон» (прости, Равшон, но далеко не все твои, приехавшие в Москву земляки, служат в ФСБ России и носят шикарные кожаные плащи до пят...). Я нажал кнопку вызова: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети», потом повторил еще раз и с тем же успехом.

Зайдя в подъезд, я остановился и замер, прислушиваясь. Тишина, тишина и какие-то приглушенные неясные звуки. Я кашлянул и, громко топнув, зашагал к лестнице и вдруг застыл с поднятой ногой. Точно, кто-то неторопливо, стараясь производить как можно меньше шума, спускался вниз по лестнице. В целом получалось неплохо, но кое-что все равно было слышно, потому что неизвестный поленился или просто не догадался разуться. Если учесть то, что звука закрываемой двери я не слышал, происходящее очень меня не обрадовало. Быстренько сняв ботинки, я поставил их под лестницу и, преодолев на цыпочках два пролета, присел у окошка на площадке между первым и вторым этажом и осторожно выглянул во двор. Человек в темной куртке и бейсболке с длинным козырьком рысью мчался от «десятки» к подъезду, на ходу расстегивая куртку и засовывая левую руку за пазуху.

В этот момент я окончательно проснулся, и мне стало очень не по себе.

 

Глава 53

– Вот видишь, Гена, все у нас получилось. А ты, дурачок, боялся, – произнесший эти слова человек прямо-таки сиял от счастья. – Мы победили!

– Дурачок? – переспросил Финансист. «А кто же еще?» – подумалось ему. В отличие от своего собеседника, Геннадий Ильич меньше всего походил на победителя. Постаревший за последние дни на добрый десяток лет, осунувшийся, с мешками под глазами, типичный представитель проигравшей стороны.

– Да не сердись ты! Это я так, любя. Проходи, располагайся.

– Что теперь? – устроившись в уголке стола, хмуро спросил Финансист.

– Неправильно сидите, – очень похоже спародировав перл нетрезвого царя Бориски, его собеседник хлопнул ладонью по столу. – Устраивайся ко мне поближе.

– Зачем?

– Как зачем? Победу отмечать будем, не бегать же нам друг к другу через весь кабинет чокаться.

– А...

– Что пить будешь, Гена?

– Водку.

– Никакой водки, сегодня только шампанское, – хлопнула пробка, собеседник Финансиста с ловкостью официанта из «Метрополя» разлил вино по высоким бокалам. – За нас! – и выпил одним глотком до дна. Поставил бокал на стол и только тут увидел, что пил в одиночку. – Что с тобой, Гена?

– Ответь, – он взял со стола бокал и сделал маленький глоток, – с каких это пор арестантам стали давать шампанское?

– И кто у нас здесь арестант? – игриво спросил его собеседник. Налил себе вина и снова выпил.

– Я, конечно.

– Давно?

– Со вчерашнего дня.

– Я не об этом. Давно, спрашиваю, психиатра не навещал? Послушай, Гена...

– Нет, это ты послушай! – Финансист с такой силой треснул кулаком по столу, что стоящий на нем бокал, подпрыгнул и упал набок. – Вскочил на ноги и подбежал к окну. – Подойди сюда.

– Зачем?

– Подойди, я прошу.

– Ладно. Подошел, что дальше?

– Любуйся, – он указал пальцем. – Что ты видишь?

– Странный вопрос...

– Нет, ты ответь!

– Ладно, я вижу твою тачку.

– А что еще?

– И еще одну.

– Вот! – Финансист подошел к бару, налил полный стакан водки и жадно, как воду, выпил. – Именно! Со вчерашнего дня я езжу по городу исключительно в сопровождении джипа с тремя «шкафами». Еще двое точно таких же сидят в моей машине. Если я дома, у подъезда стоит автомобиль с этими гоблинами, а двое из них дежурят перед дверью, спасибо, что еще в квартиру не лезут. Как все это, спрашивается, называть?

– Называй это охраной высшего руководства Организации, Гена. И так будет всегда. Пойми, старина, – он подошел к Финансисту и положил руку ему на плечо. – Мы фактически совершили дворцовый переворот.

– С кровью!

– А иначе и не бывает. Так вот я очень не хочу, чтобы через месяц с нами поступили точно так же, как мы с нашим старичьем.

– Или со Славиком!

– Славик... Говорил же я ему, чтобы был поосторожнее, а он... Набрал всякого барахла в «Атриуме» и пошел домой пешком, вот и не уберегся. Время сейчас такое, Гена, любого могут ограбить и грохнуть, – в голос рассмеялся. – Кроме нас с тобой, конечно. Мы же умные, без охраны не ходим.

– Все равно, как-то все странно с ним...

– Жалеешь? Не стоит, наш Славик, царствие ему небесное, – он перекрестился, – был законченным подонком. Уверен, если бы он так случайно не погиб, – тут он подмигнул, – обязательно постарался бы от нас с тобой избавиться.

– Думаешь?

– Уверен. Ладно, хватит о мертвых. Поговорим лучше о нас с тобой.

– Поговорим.

– Никто никуда не побежит. Работа будет продолжена. Я, как ты понимаешь, собираюсь возглавить Организацию. Предлагаю тебе пост своего первого зама.

– А как же с кредитами?

– Хороший вопрос. Отвечаю, с такими деньгами мы запросто влезем туда, куда нас раньше просто не пускали. Спасибо кризису и тебе, Геночка.

– Ну, а...

– Постарайся меня не перебивать. С завтрашнего дня начинаешь передавать дела.

– Кому?

– Скоро познакомитесь. Сколько тебе потребуется времени?

– Минимум месяц.

– Две недели.

– Дай хотя бы три.

– Торгуешься? – Финансист, действительно, торговался, как бюджетник на вещевом рынке, понимая, что сразу же после сдачи дел с ним обязательно что-нибудь произойдет, и он отправится следом за Славиком. Прямиком в ад, к таким же, как он, предателям. И дуракам.

– При чем здесь торговля, просто многие дела еще не закончены.

– Вот твой сменщик и закончит, – будущий руководитель Организации прикурил сигару от зажигалки, старомодного «Ронсона» в платиновой оправе. – После сдачи дел, так и быть, дам тебе недельку отпуска. Слетаешь к теплому морю, на песочке поваляешься.

«Обязательно поваляюсь. В лесу под корягой», – Финансист налил себе еще полстакана и выпил.

– А потом?

– А потом, Гена, нас такие дела ожидают. Перспективы, блин, дух захватывает. Сейчас многие вниз полетят, вот места-то и освободятся, главное не зевать. Так, глядишь, лет через пяток наши с тобой команды будут мяч гонять в финале Еврокубка. Представляешь?

– Ты это серьезно? – Финансист постарался улыбнуться. Получилось не очень убедительно, но все равно, неплохо для человека, понимающего, что на жизнь ему отпущено ровно три недели. Считая с завтрашнего дня.

– Такими вещами не шутят, – он встал, подошел к своему будущему заму и крепко его обнял. – Мы с тобой, Гена, такого еще натворим, ух!

– Хотелось бы надеяться.

– Даже не сомневайся.

 

Глава 54

...Действительно, стало очень не по себе, потому что я понял, что угодил в мышеловку, и она только что захлопнулась. Если я побегу наверх, то никак не смогу избежать встречи со спускающимся вниз по лестнице человеком. Если попытаюсь выскочить во двор, то столкнусь с его подельником. И в том, и в другом случае шансов на успех у меня нет, до ближнего боя с уханьем, криками и мельканием конечностей дело не дойдет, у ребят есть стволы, и они обязательно ими воспользуются. А у меня, как назло, ничего такого при себе нет. Почти ничего. Всего-навсего тонкая вязальная спица, чуть меньше двадцати сантиметров длиной, в шве левого рукава куртки. Она не улавливается никакими металлодетекторами, потому что сделана из пластмассы. Как-то раз она уже спасла мне жизнь, посмотрим, что будет сегодня.

Доставая по дороге спицу из рукава, я быстро спустился вниз и остановился у входной двери. Справа, чтобы было удобнее заблокировать рабочую руку второго убийцы, а он явно был левшой.

Меж тем спускающийся сверху уже подошел к площадке второго этажа. Остановился, прислушался и с топотом рванул вниз. У меня в голове, как всегда бывало в подобных случаях, громко затикали часы, отсчитывающие секунды. Может быть, последние секунды моей жизни.

Входная дверь начала потихоньку открываться. Уперев головку спицы в основание ладони и пропустив ее жало между средним и безымянным пальцем правой руки, я замер в ожидании, прижавшись к стене.

Я просчитал этих двоих, как любителей и, слава Богу, не ошибся. Первый забыл разуться, второй... Второй явно тратил львиную долю свободного времени на просмотр боевиков. Поэтому он вошел в подъезд стильно, сначала в дверном проеме показалась рука с пистолетом, а потом уже голова и все остальное. Он повел дулом вправо, затем влево. Дождавшись этого, я, схватив левой рукой за широкое запястье, немного поддернул его руку влево и вниз и резко вогнал спицу прямо в его левый орган слуха, так, что мой сжавшийся кулак врезался ему в ушную раковину.

– Ух-р-р – издал он и умер.

Выхватив из руки усопшего ставший ненужным ему ствол, я, смещаясь вправо, открыл огонь по его напарнику, застывшему на лестничной клетке первого этажа. К моему глубокому сожалению, он начал стрелять раньше. Первая выпущенная им пуля просвистела мимо моего левого уха, вторая и третья попали в цель, в бок и в бедро. Я ответил только одним выстрелом, но этого оказалось вполне достаточно, я, извините, хоть и второй категории, но все-таки снайпер в прошлом. Мой противник, разбросав мозги по стене за спиной, рухнул на пол как подкошенный, умерев еще до того, как долетел до него.

В таких случаях уровень адреналина в крови зашкаливает, и боль некоторое время не чувствуется, этим надо пользоваться. Обувшись, я первым делом обыскал валяющееся у входной двери тело, извлек из бокового кармана брелок с ключами от машины и телефон из внутреннего нагрудного кармана. Снял бейсболку и нацепил на себя так, чтобы закрыть козырьком лицо. Потом вышел во двор, держа пистолет в боковом кармане куртки, чтобы, в случае необходимости, сразу же, не доставая ствола, открыть огонь.

На мое счастье, эту сладкую парочку снаружи никто не подстраховывал, потому что первая волна слабости накрыла меня еще на подходе к трофейной «десятке». Накатило очень по-взрослому, я едва удержался на ногах. Кое-как разместившись за рулем, я запустил мотор и тронулся. Притормозил у первой же помойки и выбросил ствол. Остановился на Ольховской и по мере возможности постарался понять, насколько серьезно меня задели: сквозная рана в левом боку, маленькое аккуратное входное отверстие и здоровенное выходное, плюс к этому, одна дырка в левом бедре. Значит, пуля внутри. Что сказать, плохо, но не смертельно. Кое-как перевязав себя бинтом из автомобильной аптечки, я проехал немного дальше. Завернул во двор на Доброслободской и аккуратно припарковался между темно-зеленым «тойотовским» внедорожником и насквозь ржавым «ушастым» «запорожцем», думаю, моим ровесником. Как говорится, шандец, приехали. Силы стремительно покидали меня вместе с сочащейся сквозь бинты кровью. Мое продырявленное тело настоятельно требовало оперативного медицинского вмешательства. Значит, звонок другу. Шучу, я совсем не собирался грузить своих немногочисленных друзей проблемами.

Для таких случаев существуют другие, специальные люди. Даром, что ли, я несколько лет исправно отсылал им долю с каждой исполненной акции?

– Слушаю вас... – прозвучал в трубке незнакомый мне голос.

– Знаете, кто вас неурочно беспокоит?

– Начинаю догадываться.

– Догадывайтесь быстрее, амиго.

– Только что догадался, – естественно, догадался, «неурочно» и «амиго» были моим личным паролем. – Слушаю вас.

– Я ранен, нужна срочная эвакуация.

– Серьезно?

– Не смертельно, в бок и в ногу, но я быстро слабею.

– Где вы находитесь?

– Доброслободская улица, правая сторона, если ехать с Новой Басманной, первый поворот направо после бани, во дворе. Серая «десятка», номер...

– Ждите, выезжаем.

Боль немного стихла, зато стало клонить в сон. Хреново. Я распахнул дверцу машины, ворвавшийся вовнутрь холод меня несколько взбодрил. Закурив, достал трофейный телефон и включил его. Так и есть, один-единственный номер в памяти, мой собственный. Если после всего этого я выживу, а я постараюсь, чекист Петр и его хозяин очень о многом пожалеют.

Вдалеке раздался и стал приближаться вой сирены. Зазвонил телефон, на этот раз, мой собственный.

– Да, – должен признаться, голосок у меня звучал слабо.

– Мы подъезжаем, не вешайте трубку.

– Хорошо, – я посмотрел на часы. Со времени моего звонка прошло всего тридцать восемь минут. Мне показалось, что два часа минимум.

Звуки сирены прозвучали совсем близко и, вдруг, смолкли. Во двор медленно въехала машина «скорой», развернулась и остановилась, перекрывая въезд во двор. Трое вышли из машины и направились ко мне.

– Вы нас видите? – прозвучало в трубке.

– Да.

– Отлично, – и телефон смолк.

Трое, один по виду шофер, двое других в белых халатах и с носилками, подошли совсем близко.

– Как вы? – наклонившись ко мне, спросил средних лет мужчина.

– Так... – я пожал правым плечом.

– Сами встать сможете?

– Думаю, да... – ответил я и отключился.

 

Глава 55

– Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить... Нет, не так. Господа, сегодняшнее экстренное совещание... – говорящий вскочил со стула и забегал по кабинету, – вызвано рядом трагических событий... Как тебе, Гена?

– Продолжай, – тусклым голосом проговорил Финансист.

– Слушай дальше, – оратор взял паузу, а потом с воодушевлением продолжил. Минут через пять, когда поток красноречия стих, он рухнул на стул, достал из кармана платок и вытер пот со лба. – Ну, как тебе?

– Братья и сестры, к вам обращаюсь я!

– Ген, я серьезно.

– Лимон съешь, если серьезно.

– Это еще зачем?

– Зачем? В зеркало посмотри, ты же прямо сияешь!

– Неужели так заметно? – он действительно был счастлив и ничего не мог с собой поделать.

Последний раз такое происходило с ним очень давно, в начале семидесятых, когда ему, ребенку из многодетной неполной семьи, но, тем не менее, отличнику учебы и председателю городской пионерской дружины, райком комсомола выделил путевку в «Артек». Господи, как же счастлив он был, заранее собрал вещички и целую неделю ходил как по воздуху, радостно улыбаясь миру, и считая дни до отъезда. Тогда, в прошлом, все закончилось очень плохо, в райкоме вдруг передумали, и единственная на весь район путевка была отдана сыну заведующего овощной базой, хулигану, балбесу и троечнику. В этот раз он никому не даст лишить себя заслуженной победы, да и некому уже, один старикан в морге, второй, даже если не помрет, останется до конца дней прикованным к кровати овощем, бессмысленно бормочущим что-то себе под нос и гадящим под себя.

– Еще как заметно.

– Хорошо, учту. Садись рядом со мной, по правую руку, когда приедут все руководители подразделений, первым делом представлю им тебя, как своего первого зама.

– А как ты собираешься представить им самого себя?

– Как исполняющего обязанности главы Организации.

– Думаешь, все это проглотят? Начальники служб, да и учредители могут иметь другое мнение.

– Вот, пусть они его и имеют. А я, в свою очередь, поимею их всех вместе взятых.

– Это как?

– Элементарно, Ватсон. Пока они будут приходить в себя, я проведу реорганизацию структуры и чистку кадров. Через пару-тройку дней это будет совсем другая Организация.

– А если кто-то будет против?

– Кому какая разница, на кого работать, лишь бы денежка капала. Ну, а если кто-то надумает бунтовать... Сам понимаешь, кто не с нами, тот против нас.

– Опять кровь?

– Нежелательно, но возможно.

– Возможно, говоришь... Получается, что поторопился ты со Славиком.

– Во-первых, к безвременной кончине нашего дорогого Славы я не имею никакого отношения. Во-вторых, и без этого мудака есть кому решать вопросы.

– Ну, ты и жучила!

– Кстати, едва не забыл. Скоро сюда приедут люди. Будь так добр, при них обращайся ко мне на «вы» и исключительно по имени и отчеству. А чтобы тебе было удобнее это делать, начинай прямо сейчас. Ты понял?

– Я вас очень хорошо понял.

– Вот и чудненько. Сколько там на твоих?

– Без двенадцати.

– Совсем народ при старике разболтался. Если руководство вызывает к одиннадцати, все должны быть на месте в десять тридцать и не иначе!

– Начнете закручивать гайки?

– Ты начнешь по моему распоряжению.

Подъехавший к особняку автомобиль притормозил у закрытых ворот. Держа в руке рацию, охранник подошел к нему и остановился возле водительской дверцы. Заднее левое стекло бесшумно опустилось. Охранник подошел поближе, наклонился, желая рассмотреть, кто находится внутри, и впал в ступор, не столько от направленного прямо ему в голову пистолета, сколько...

– Рацию отдай, – и он без звука выполнил команду. – Прикажи открыть ворота, а сам залезай к нам.

– Есть.

Ворота отворились, и колонна из трех машин (тот самый автомобиль и два присоединившихся к нему микроавтобуса) заехала вовнутрь. Не доезжая до входа в особняк, микроавтобусы остановились, два десятка вооруженных людей покинули их и рассыпались по территории.

– На будущее, Гена, когда я вызываю кого-либо к себе, он должен прибыть за полчаса минимум. Доведешь эту простую мысль до всех руководителей служб. Это первое. Передачу дел по твоему направлению придется ускорить. Даю тебе неделю. Начнешь сразу же после окончания совещания. Это второе.

– Ясно. Кому передавать дела?

– Александрову.

– Как, Александрову, он, ведь...

– Это мое решение. Он уже ожидает в приемной.

– Вам виднее, – обреченно проговорил Финансист. Только что ему открытым текстом дали понять, что остаток его жизни сократился ровно втрое. – «Может, грохнуть козла прямо сейчас», – пронеслось в голове, и он понял, что не сможет. У него не осталось сил даже встать со стула.

– Конечно же, виднее, Гена. Ну, что сидишь, давай обзванивай народ, скажи, что я жду.

Охранников во дворе обезоружили и посадили в один из микроавтобусов. Никто из них даже не подумал сопротивляться, потому что нападавшие были всем им очень хорошо знакомы. Из сидевших в приемной троих «шкафов», только один решил изобразить героя и полез за пушкой. Ему дали по голове и быстренько вывели наружу, за компанию с двумя другими и мужчиной средних лет в строгом костюме-тройке, очках и при портфеле.

– Ну?

– На выезде со МКАДа пробка, просят прощения, обещают скоро быть.

– Вот, поэтому и надо выезжать заранее, – из приемной донесся шум, и он нажал кнопку селектора. – В чем дело, Максим?

– Все в порядке, – ответил лощеный юноша, старательно выговаривая каждый звук и с неподдельным испугом глядя на стоящего рядом человека. Юношу слегка потряхивало, и он нервно переступал ногами: только что выпитый кофе вдруг настойчиво попросился наружу. – Стул под охранником сломался.

– Стул сломался... – он достал из кармана сигару и начал ее раскуривать. – Все у нашего старичья прогнило, даже мебель в приемной, – выдохнул дым и откинулся в кресле, вертя между пальцами зажигалку, платиновый «Ронсон». – Теперь все будет совсем по-другому.

– Задули ветры перемен, – оба, как по команде повернувшись, в немом удивлении уставились на стоявшего в дверях человека. Финансист, заговорщик, без пяти минут покойник Гена нахмурился, потом улыбнулся, и, внезапно побледнев, рухнул на пол. Несостоявшийся Председатель, он же Заместитель Миша, от увиденного просто окаменел. С шумом ударилась о полировку упавшая на стол зажигалка.

Неторопливо, немного вразвалку человек подошел к лежащему Финансисту, наклонился и приставил палец к его шее. Хмыкнул, приблизился к все еще прибывающему в ступоре несостоявшемуся великому руководителю и, взяв его за ухо, выдернул из кресла, как морковку из грядки.

– На выход с вещами... – и поволок его прочь из кабинета.

 

Глава 56

– Я попросил бы вас изложить суть возникшей проблемы без лишних эмоций, уважаемый Игорь Сергеевич, – несколько брезгливо проговорил человек, на прием к которому владелец «Элит Трейд» пробивался целую неделю. – И постарайтесь не брызгать слюной, мне это неприятно.

Сенчуков вытер платком мокрое от пота лицо и осмотрелся. Напрасно, верный Петр помочь ему ничем не мог, его даже не пустили в офис. Глубоко вздохнул и, стараясь не сорваться на визг, заговорил:

– Понимаете, мы направили двух людей разобраться с этим человеком...

– Мы, Николай Второй? – хмыкнул хозяин кабинета.

– Мы с моим начальником службы безопасности, это целиком была его инициатива. Им удалось его только ранить, а он убил их обоих и скрылся. Мои люди проверили все столичные больницы, подключили милицию, но безрезультатно. Теперь никто не знает, где сейчас этот Шевченко, или кто он там. Понимаете... – опять срываясь на крик, продолжил он. – Я знаю, он отлежится и будет мстить.

– Было бы очень странно, поступи он иначе.

– Но он же убьет меня!

– Легко.

– Что же делать? Я думаю...

– Раньше надо было думать, Игорь Сергеевич, причем головой. Я вообще не понимаю, за каким чертом вам понадобилось его убивать. Человек сделал свою работу и, по-моему, очень даже неплохо. Да или нет? Отвечайте!

– Да.

– Так почему нельзя было просто заплатить?

– Понимаете, – у господина Сенчукова запершило в горле, как будто он только что проглотил пригоршню опилок, – в ходе работы он узнал много такого...

– Вы действительно так мало дорожите собственной жизнью? Если да, то я вас не задерживаю. Идите и постарайтесь прожить оставшийся вам срок ярко. Думаю, в полтора-два месяца уложитесь.

– Я хочу жить.

– Очень?

– Да... – еле слышно проговорил несчастный бизнесмен и снова вытер лицо насквозь мокрым платком.

– Тогда начинайте говорить правду и не пытайтесь меня обмануть, врать вы, кстати, совершенно не умеете.

– Мы с начальником службы безопасности...

– Стоп! Вы меня неправильно поняли. Я сказал, говорить правду.

– Но, я...

– Вы идиот, Сенчуков. Неужели вы до сих пор не поняли, что люди моей профессии никогда и никому не верят на слово? Пока вы пробивались ко мне на беседу, я успел пообщаться с руководством «Водолея». Они честно перевели на ваши счета деньги за работу того специалиста, гораздо, кстати, больше половины запрошенной им суммы. Вы у нас, оказывается, ко всему прочему, еще и воришка.

– Но мой начальник службы безопасности...

– За тот час, что вы ждали в приемной, мои люди успели поговорить по душам с этим вашим Петром, как его, Калениковичем. Хотите послушать его показания?

– Подлец... – тихо промолвил Игорь Сергеевич.

– Полностью с вами согласен, подлец, ворюга, трус и полный придурок. Это я о вас говорю, любезный. Знаете, что-то у меня совсем нет желания вам помогать.

Сенчуков закрыл лицо ладонями и зарыдал в голос.

– Но... – хозяин кабинета сделал паузу. Его столь нелестно охарактеризованный собеседник осторожно выглянул из-за неплотно сомкнутых пальцев и замер в ожидании. – Я, к моему глубокому сожалению, вынужден это сделать.

– Вы сможете узнать, где лечится этот Шевченко? – с надеждой спросил воспрянувший к жизни бизнесмен. Щеки его порозовели, слезы начали подсыхать. – Сообщите мне, и я пошлю людей.

– Вы уже посылали к нему людей, забыли? Давайте каждый будет заниматься своим делом, вы – производить кальсоны и торговать прокладками, а я – решать деликатные вопросы.

– Но я могу быть уверен, что...

– К сожалению, можете... – взял лист бумаги и передал его расцветающему на глазах Игорю Сергеевичу.

– Что это?

– Реквизиты банка, номер счета и сумма.

Сенчуков вгляделся в цифры и опять стал похож на умирающего лебедя.

– Но позвольте, – пробормотал он.

– Не позволю. Скупой всегда платит дважды, вам придется это сделать трижды. Крайний срок выплаты – послезавтра. Уразумели?

– Да, – проблеял тот и опять заплакал.

– Если так, то не вижу смысла в дальнейшем общении. Уходите.

 

Глава 57

Первый раз я ненадолго очнулся в стремительно несущейся «скорой», а потом уже на операционном столе, как раз перед тем, как примерить маску с наркозом. Дальше все было как всегда: пробуждение, больше напоминающее всплытие на поверхность из глубины, сильный озноб от проходящего наркоза и, наконец, боль.

– Очень удачно вас продырявили... – сообщил оперировавший меня врач, молодой, хмурого вида парень. Он больше походил на недостреленного братка из девяностых, нежели на толкового хирурга. Других, как я понял, в этой больничке не держали... – Внутренние органы серьезно не пострадали, – закурил сам и дал мне огонька. – Через месяц будете как новенький, только шрамы останутся.

– Ну, и хрен с ними, – безмятежно молвил я, удобно расположившись на широкой, удобной кровати, меньше всего напоминающей знакомое каждому хворому россиянину скрипящее больничное убожество. Там, куда я попал, все было исключительно по высшему классу.

Ближнее Подмосковье к северо-западу от столицы. Оборудованный по последнему слову медицинской техники корпус в бывшем заводском профилактории. Квалифицированный, прекрасно вышколенный персонал, отдельные просторные палаты, чистота и полное отсутствие больничной вони. Прекрасная кормежка. Тишина. А если принять во внимание рвущиеся в космос цены на землю в Подмосковье? Представляю, сколько ухарей пыталось оттяпать под себя эти гектары с постройками. Так и встают перед глазами щекастые сельские рейдеры, только что удачно захватившие колхозный коровник. Сурового вида ребята из района, московские мальчики... Все они точно приезжали сюда померяться крутостью и административным ресурсом и с одинаковым успехом. Тут уж последнему дурню становится ясно, что этим великолепием владеют очень серьезные люди с прихватами на самом верху.

Заживало все на мне, как всегда, быстро. Через десять дней доктор разрешил мне небольшие прогулки на костылях. Я мило проводил время в зимнем саду, читал книги, изредка смотрел телевизор и просто шлялся по коридорам, нагуливая аппетит. Болтал с медперсоналом, много спал, звонил друзьям, общался по электронной почте и совсем не думал о том, что же такое со мной произошло и какие приятные и яркие события кое-кого ожидают. Вовсе не потому, что на меня снизошло христианское смирение, и я всех простил. Прощать врагов нельзя, они этого не оценят и обнаглеют еще больше. Просто месть – это холодное блюдо, которое подается на десерт. Нельзя же, действительно, съесть мороженое, а потом уже приниматься за щи с кислой капустой. Всему свое время. Вот когда я полностью выздоровею, наберу форму, тогда и начну, не торопясь и в охотку, набрасывать планы и прикидывать варианты. На месте «Элит Трейд» останется выжженная земля, а его руководство позавидует участи своей фирмы, только все это произойдет чуть позже.

В тот вечер я с большим аппетитом поужинал, немного погулял, посмотрел по ящику классную комедию и прочел пару глав из «Незабвенной» Ивлина Во.

В последние дни боль в продырявленных частях тела почти сошла на нет, поэтому я не стал принимать никаких таблеток, а просто закрыл глаза и с удовольствием заснул.

Посреди ночи я проснулся, как от толчка в раненый бок: кроме меня в палате был еще кто-то. Этот кто-то не топал ногами, не горланил песни и даже не скрипел суставами. Просто, он был. Кто это, черт подери? Персонал никогда не заходил без вызова, а посторонние проникнуть сюда не могли по определению. Уверен, что если бы мой старый друг Равшон вдруг вздумал навестить меня за компанию со спецназом ФСБ, из этой затеи все равно бы ничего путного не вышло. Они бы даже не успели толком начать ломать двери на этаж, сделанные из особых высокопрочных сплавов по космическим, не исключаю, технологиям. Уверен, ровно через пять минут после прибытия им бы непременно отзвонился кто-нибудь из руководства и приказал срочно убыть на перехват наркотрафика в Заполярье.

Из-за характера и места ранений я мог спать только на спине или правом боку, вот я и валялся на нем, беззащитный, как черепаха на собственном панцире. Я тихонько напряг и расслабил Левую руку и пошевелил пальцами, после чего всхрапнул, пробормотал что-то и ровно задышал.

– Раз уж ты проснулся, – прозвучал совсем близко негромкий глуховатый голос, – я, пожалуй, включу ночник.

Вспыхнул неяркий свет, я повернулся на спину и устроился повыше на кровати. Повернул голову вправо. В кресле рядом удобно расположился безобидный с виду пожилой человек в расстегнутой до пупа шерстяной кофте. Я глянул на этого доброго дедушку повнимательнее, и мне стало жутковато.

– А где коса? – со сна мой голос прозвучал немного хрипло.

– Ты о чем?

– Почему-то всегда думал, что смерть приходит непременно с ней.

– У тебя богатое воображение, Влад. Можно я буду называть тебя так?

– Как вам угодно... – хотелось надеяться, что мой голос не дрогнул.

– Ребят моих подранили, вот я и заехал. Заодно решил и тебя навестить. Дай, думаю, зайду, гляну на этого ловчилу.

– Скажите тоже, ловчила...

– Не скажи, сработал ты в общем и целом ловко. Ты не против? – он достал из кармана пачку сигарет.

– Бога ради, я, пожалуй, тоже закурю.

– А, может, чаю хочешь? Говори, не стесняйся, я распоряжусь.

– Сейчас бы я с удовольствием...

– А тебе не вредно?

– Спиртные напитки в малых дозах полезны в любом количестве.

– Хохмить начал, значит, проснулся. Держи, герой, – он достал из кармана металлическую фляжку в кожаном чехольчике и протянул мне.

– Что здесь?

– Попробуй, сам поймешь.

Я сделал осторожный глоток, потом еще один, побольше.

– М-м-м, ром, самый настоящий, с Ямайки.

– Да, уж, не из Махачкалы.

– Здорово... – я сделал еще один неслабый глоток и вернул фляжку законному владельцу. – Мой любимый сорт. Вам тоже нравится?

– Оставь себе, лично я предпочитаю водку. А ром прихватил специально для тебя.

– Круто.

– Пустяки, – отмахнулся он. – Ладно, если ты не против, давай чуток побеседуем.

Как будто, я мог отказаться.

– Как я уже говорил, сработал ты, в общем и целом, неплохо, – похвалил меня дедушка, прекрасно осведомленный о моих алкогольных пристрастиях. Уверен, не только о них. – Хотя несколько шаблонно. Нечто подобное ты уже проделывал с «Ратмирами».

– Во-первых, именно, нечто подобное, – немного обиделся я, – а, во-вторых...

– Какой смысл изобретать что-то новое, если ситуация вписывается в уже имеющийся план? – он, как будто, прочитал мои мысли.

– Не совсем так, – немного смутился я, – но, в целом, верно.

– Получается, что ты изъял из той троицы самого умного и авторитетного, после чего слегка раскачал ситуацию. Магазинчик в Марьиной Роще, потом дом в Подмосковье. А дальше они уже сами, верно?

– Да.

– Интересно, что ты сделал с тем умником, после того, как он стал тебе не нужен?

– Отпустил на все четыре стороны со всеми деньгами.

– Логично, – проговорил он, – а почему деньги не прибрал?

– Этим я перевел на него все стрелки, – ответил я, – и потом, это не мои деньги.

– Я почему-то именно так и подумал, – удовлетворенно отметил он и снова закурил.

– А можно мне спросить?

– Валяй.

– Было ощущение, что за мной следят.

– И когда оно возникло? – живо поинтересовался он.

– В первый раз, когда выходил из гостиницы в Коньково, потом еще пару дней.

– Наблюдателей видел?

– Попытался было вычислить, но не смог, – честно сознался я. – Слишком тонко работали.

– Тогда почему не свернул операцию?

– Не почувствовал угрозы.

– «Ощутил», «почувствовал», «не почувствовал», – проворчал старый волчара, – одна сплошная чуйка. А если бы это были те самые ребята?

– Нет, – уверенно ответил я, – не тот класс работы.

– А с другой стороны, – покладисто заметил он, – чуйка в нашем деле – вещь очень даже не лишняя. Без нее опер – не опер, а, просто, конторщик. Как сейчас говорят, менеджер.

– Точно, – согласился я.

– Ты, как думаешь, зачем я сюда пришел?

– Думаю, вы хотите предложить мне работать на вас.

– Ты уже давно на нас работаешь, – хмыкнул он, – даже прибылью делишься. Как ты смотришь на то, чтобы стать начальником подразделения в моей структуре?

– Это так неожиданно, – промямлил я, – прямо так ответить трудно. Сначала мне надо выздороветь, набрать прежнюю форму...

– Кое с кем разобраться, – продолжил он.

– Конечно.

– Ты точно не хочешь чаю?

– У меня есть ром.

– Тогда я сейчас. Жди здесь, никуда не убегай, – встал и вышел из палаты. Буквально через минуту-другую вернулся с большой кружкой, от которой шел пар: – Послушай, Влад...

– Я весь внимание... – пока его не было, я успел, как следует, приложиться к фляжке, и меня слегка повело.

– Как я понимаю, ты решил оформить обратку

– Можно подумать, вы на моем месте поступили бы иначе.

– Не люблю упоминать одну старую историю, но тебе, так и быть, вкратце расскажу.

– Обожаю истории... – я опять потянулся к лежащей под боком фляжке.

– Тормозни, – тихо сказал он, и я отдернул руку. – Когда-то в одной стране с жарким и влажным климатом перебили всю мою группу, а я валялся раненый в кустах и просто наблюдал, как у моих ребят поедают печень и сердце, потому что сделать ничего не мог.

– Что потом?

– Потом? Потом я вернулся туда же. Через год.

– И? – с интересом спросил я.

– А как сам думаешь?

– Думаю, что устроили местным Рембо кирдык во весь рост, – как можно спокойнее проговорил я, надеясь, что мой собеседник не заметил моих, вылезших на лоб, глаз. Ну, ни хера себе! Судя по всему, передо мной сидел тот самый полковник Большаков, безоговорочный номер первый в нашей конторе на все времена. «Пошлите Большакова», – говорило в свое время начальство, когда в той или иной точке нашей планеты возникала проблема. Он выезжал на место, и проблема быстренько сходила на нет. Вместе со всеми теми, кто ее создал. «Очень серьезный мужчина», – так отозвался Юра Новиков, он же Сова, о своем первом командире. О той командировке в одну из стран Юго-Восточной Азии, в ходе которой целая рота местных «коммандос», а заодно и взвод штатовских «зеленых беретов» переехали прямиком на тот свет, не упоминается ни в одном нашем ученике или пособии. Ее как бы и не было. Только вот благодаря ей и еще одной такой же, в Африке туземные «коммандос», хренандос и прочие супермены стали вести себя гораздо скромнее. Новости разносятся быстро, и история о том, как любителей полакомиться еще тепленькой печенью «этих русских», заставили сожрать собственный ливер, произвела на кого надо неизгладимое впечатление.

Черт, меня бросило в жар, и я промокнул физиономию краем простыни.

– Говорил же, тормозни, – он отхлебнул чаю и продолжил: – Так вот, Влад, когда мы работали на державу, то никому и никогда спуску не давали. Да что мы, даже у паркетных разведчиков из посольств и то действовал закон обратки, помнишь? Если нашему якобы дипломату какие-то хулиганы били морду в Америке, то их «дипломат» в штатском такого же ранга в обязательном порядке в течение пары дней тоже получал звездюлей в Союзе.

– Вот я и...

– Не перебивай, – душевно попросил он, и я заткнулся. – Тогда это было в порядке вещей, только сейчас – это уже не тогда. Сейчас ты уже не опер из ГРУ, а, можно сказать, частный предприниматель. А коли так, привыкай к форс-мажору, – он извлек из кармана листок бумаги и положил на кровать. – Здесь реквизиты банка, номер счета и пароль. Завтра с утра свяжешься и распорядишься перевести деньги на твой счет. Сумма, уверяю, тебя приятно поразит.

– Значит, поразит, – упавшим голосом протянул я, – а никак нельзя...

– К сожалению, никак... – отрезал он.

– Не надо денег, просто...

– Нет, Влад, этот вариант исключается, понятно?

– Понятно.

– А коли так, не дергайся. Поверь, мне тоже жаль.

Я поверил, а что толку?

Вскоре он ушел, пообещав выйти на связь позже. Не успела закрыться за ним дверь, как я решительно потянулся к фляге. Прикончил ее содержимое несколькими большими глотками и долго лежал потом, глядя в потолок.

К утру у меня поднялась температура и открылась затянувшаяся было рана на боку.

 

Глава 58

Хрустальный, с коньяком на донышке бокал встретился с большой хрустальной же рюмкой, под ободок заполненной водкой. Прозвучал характерный мелодичный звон.

– Твое здоровье, Валерьяныч.

– И тебе не хворать, Владиленыч.

Собеседники общались по-простецки и без лишних церемоний. Может, причиной тому была радость от одержанной победы, а может, потому, что впервые за последние пару месяцев их разговор не прослушивался и не записывался.

Председатель сделал крохотный глоток, вдумчиво отследил прохождение напитка по пищеводу, после чего поставил бокал на столик и потянулся к чашечке с кофе. Специалист проглотил залпом содержимое рюмки и забросил в рот орешек. Наступила тишина.

– Миша-то жив? – прервал затянувшуюся паузу Председатель и закурил.

– С ним еще работают.

– Вот как, а я – то думал...

– Все оказалось гораздо интереснее, чем виделось. Твой верный Михаил хотел не просто произвести переворот, но и несколько изменить общую стратегию. Признаться, его план не так уж и глуп. Есть о чем задуматься.

– Даже так... – Председатель, отсалютовав бокалом собеседнику, сделал еще глоток. – Когда представишь отчет?

– Дня через три.

– Вот тогда и задумаемся, а сейчас, давай, за победу, – Председатель опять поднял бокал.

– А ты не частишь, Владиленыч? – поинтересовался Специалист, наполняя свою рюмку.

– После того как я больше месяца прикидывался смертельно больным, могу себе позволить, – и с большим удовольствием сделал глоток.

– За победу, – Специалист махнул рюмку и хмыкнул.

– Чего смеешься?

– У нас с тобой сегодня просто-таки застолье оживших мертвецов.

– И не говори, – Председатель хихикнул, – я, между прочим, когда со стула навернулся, сильно ударился ребром. Лежу, боюсь пошевелиться, и бок болит, и смеяться хочется, а Миша бросился и норовит меня перевернуть. Любопытно ему, видишь ли, что это такое со мной такое приключилось. Хорошо еще, Вадик вовремя подоспел, а то здорово бы я смотрелся с улыбкой от уха до уха.

– Да уж.

– Слушай, Валерьяныч, а зачем ты вообще весь этот театр Кабуки устроил? Можно же было просто прихватить Мишаню и ласково с ним побеседовать. Доказательств же было выше крыши.

– Так-то оно так, – Специалист тоже закурил, – видишь ли, покойный Слава успел проплатить нашу с тобой ликвидацию. Люди взяли деньги и были готовы их отработать. Другого способа остановить их не было. Да, и у Миши, как выяснилось, были свои ходы на «специалистов по влажной уборке», – снял кофту и повесил ее на спинку стула, – жарковато тут у тебя.

– Еще по одной?

– Нет возражений.

– Что будем докладывать совету учредителей? – Председатель отставил в сторону опустошенный бокал.

– А мы с тобой и есть совет учредителей, по крайней мере, его половина.

– Я серьезно.

– Если серьезно, то в Организации проведена плановая ротация кадров, направленная исключительно на повышение эффективности работы. Все прошло тихо, мирно, я бы даже сказал, интеллигентно. Потери в пределах нормы, лишних жертв и разрушений нет.

– Что будем делать с Геннадием?

– Ничего.

– Он ведь тоже замазан.

– Был, в самом начале. А потом повел себя достойно. Если хочешь, можешь при очередной личной встрече немного нахмурить брови.

– То есть ты можешь за него поручиться?

– Да, – Специалист в очередной раз наполнил рюмку, – могу. Еще по одной?

– Давай, – и тут же подлил себе. – Слушай, Валерьяныч, ты что, в рокеры на старости лет подался?

– С чего это ты? А, это... – он хлопнул ладонью по груди в белой футболке с крупной надписью «НАШЕСТВИЕ-2009» через всю грудь. – Это, Владиленыч, мне внучка подарила. Она в начале лета ездила на какой-то фестиваль под Тверь. Привезла оттуда пуд грязи на кроссовках и две футболки любимому деду, черную и белую. Вот и ношу.

– Нет, ты все-таки рокер... – хмыкнул Председатель и вдруг спросил: – Напомни мне, это какая у нас попытка переворота в этом веке?

– Попытка, это слишком сильно сказано, а вообще, третья.

– Значит...

– Ты совершенно прав. Значит, следующую надо ждать меньше, чем через три года.

– Сидеть и ждать каждый дурак может, – он опять потянулся к бокалу, но передумал, – время сейчас очень непростое, так что укрепляй службу, привлекай толковых специалистов, понятно?

– Понятно, – Специалист налил и выпил, на сей раз в одиночку.

– А как там тот парень, к которому ты присматривался? – Председатель, как уже говорилось раньше, никогда ничего не забывал и при случае любил этим ненавязчиво прихвастнуть.

– С ним не все так просто.

 

Глава 59

Поздний вечер, вернее, уже ночь. Я стою на полянке в парке. По освещенной луной дорожке прямо на меня несется огромный пес. Блестят клыки, разлетается из-под мощных лап подтаявший снег вперемежку с грязью. Уши пса вздымаются вверх на бегу и опадают, как крылья у летучей мыши. Он все ближе и ближе ко мне. Я и не думаю бежать от него или взбираться на ближайшую сосну, стою себе и улыбаюсь.

В паре шагов от меня пес резко, всеми четырьмя лапами тормозит, потом подходит ко мне и тычется носом в бедро. Я кладу ладонь ему на лоб.

– Набегался, Малыш? Пошли домой.

Он радостно виляет хвостом, выражая полное согласие со словами своего хозяина. Впрочем, по порядку.

Если бы не визит этого милого дедушки, я бы точно встретил Новый год дома, а тут... Сначала у меня открылась рана на боку, потом начало сильно болеть бедро, а следом сдался и весь организм. В итоге ночь с тридцать первого декабря на первое января я провел в палате, тупо валяясь перед телевизором и щелкая переключателем каналов. На экране мелькали излучающие радость грудастые девки и женоподобные мальчики, одни и те же на всех программах. Они пели, плясали, натужно шутили, а я хмуро глядел на все это великолепие, совершенно не разделяя царящего вокруг веселья.

А чему, собственно, радоваться? Меня поимели по полной программе все кому не лень. Одни избавились от ставшей ненужной крыши и даже попытались слегка сэкономить при расчете, другие моими руками расчистили поляну и просто пришли на готовенькое. И если ко вторым особых претензий, в общем-то, не было, то к первым их накопилась целая куча. В ту ночь я на полном серьезе пытался отказаться от денег, лишь бы оставить за собой право провести воспитательную работу среди шибко хитрых и жадных ребят из «Элит Трейда». Мне в ответ открытым текстом дали понять, чтобы я и думать об этом забыл. Вместо этого мне предложили взять денежку и заткнуться. К моему глубокому сожалению, так и пришлось поступить, потому что от таких предложений отказываться нельзя.

Не скажу, чтобы моя жизнь до этого случая протекала мирно и скучно. Много раз добрые люди в разных странах на разных континентах пытались вычеркнуть меня из списка живых и, просто, щедро отсыпали звездюлей. В каждой проводимой мной операции меня обязательно били (порой – ногами и подручными предметами). Когда я ушел со службы и стал работать исключительно на самого себя, эта славная традиция не прервалась. Я даже как-то ко всему этому привык и научился относиться к полученным травмам и разного рода подлым подставам с философским спокойствием. В этот раз не получилось. События последних дней, видимо, стали той самой лишней соломинкой, которая в итоге и сломала хребет верблюду, а сам я – тем самым покалеченным верблюдом, а может, даже ослом. Не то чтобы я обиделся и впал в слезливую меланхолию, просто стало очень паскудно на душе.

Страна не только закончила праздновать Новый год, но даже успела слегка протрезветь, а я продолжал валяться в больнице. Телепрограммы перестали излучать натужное веселье, его сменили некоторая растерянность и натужная бодрость. На экране замелькали чиновники всех рангов, старые и молодые, раздувшиеся от возросшего благосостояния и еще не уставшие, но все с обязательной государственной озабоченностью в очах и непременно с тщательно уложенными волосенками. Это у них как знак кастовой принадлежности: не успеет человек занять государственную должность, как обязательно первым делом начинает заботиться о собственной шевелюре. Еще пишет-читает с трудом, задницу толком вытирать не научился, а прическа, вот она, уже готова.

«Царевы слуги», самую капельку кося утомленными от беспрестанного вранья глазками, призывали население к спокойствию и Христом-богом клялись не бросить его в подступающую трудную годину. Подобно цирку лилипутов они носились по стране, стараясь везде засветиться и отметиться: с серьезным видом ходили по цехам загибающихся от безденежья заводов, брезгливо глядя под ноги, заходили в коровники и даже спускались с горных склонов на слабых ногах, подрагивая вялыми задницами, навсегда принявшими форму сидений начальственных кресел...

К началу февраля врачи сочли, что мне лучше долечиваться дома, и меня выписали.

– Чаще бывайте на воздухе, – посоветовал лечащий врач, – а еще лучше, поезжайте куда-нибудь на юг. Искупаетесь в теплом море, поваляетесь на песочке, и все наладится. Как вам эта идея?

– Прекрасно, – как можно искреннее ответил я. На самом деле, мне совершенно не хотелось ни к теплому, ни к холодному морю. Мне вообще ничего не хотелось, вернее, очень хотелось, чтобы все оставили меня в покое.

– Вот и славно, – заявил врач и достал из шкафа бутылку коньку. Мы выпили по рюмашке, и я отправился домой.

Войдя в собственную квартиру, я первым делом достал из шкафа красного цвета мобильный телефон и с большим удовольствием разбил его молотком, а «симку» утопил в унитазе, после чего упал на диван и отвалялся на нем без перерыва двое суток, покуривая и любуясь узорами на потолке. Время от времени я отвлекался от этих увлекательных занятий на непродолжительный сон, потом все начиналось сначала. Через два дня я с большим трудом совершил вылазку в ближайший магазин, прикупил съестного, вернулся домой и заставил себя поесть. С тех пор так и жил, валялся, а когда надоедало, вставал и бездумно шлялся по квартире, стараясь не обращать внимания на отражающуюся в зеркалах собственную постную физиономию. С каждым новым днем слабость в теле и общая апатия возрастали, и я понял, что тот день, когда я просто не смогу или не захочу встать на ноги, не за горами.

В середине февраля позвонил Саня Котов и пригласил к себе на день рождения.

– Не могу, болен, – сухо ответил я.

– Ну, и черт с тобой, – молвил тот и положил трубку.

Он приехал ко мне через день, минуту-другую полюбовался моим, сросшимся с диваном телом, в изумлении повел головой и со словами: «Как все запущено» взял меня за шиворот и поволок наружу. Я не особо и сопротивлялся – не было ни сил, ни желания.

– Куда мы? – вяло полюбопытствовал я, когда Санин джип вырулил на Ярославку.

– Ясно, куда, – буркнул Саня, прибавляя газу, – к Сергею Ивановичу.

– Зачем?

– Лечить тебя, идиота, а то еще загнешься чего доброго.

– Я что, просил меня лечить?

– Бога ради, больной, закройте варежку и наслаждайтесь поездкой.

– Ну-ну, – я поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. В общем, получилось не так комфортабельно, как на собственном диване дома, но терпимо. К Сергею Ивановичу, так к Сергею Ивановичу. Если это тот самый чудо-доктор, то хрен мы к нему попадем, к нему серьезные люди за месяцы вперед записываются.

 

Глава 60

К моему самому искреннему удивлению, нас приняли. Все-таки правильно говорят, что Саня Котов знаком с половиной Москвы, а вторая половина знакома с ним.

– Что скажете?.. – спросил этот прохиндей, когда мы заявились к доктору Львову на третий день. Два дня, предшествующих этому, меня ощупывали, осматривали, разве что не обнюхивали. Задавали разные, порой неожиданные вопросы. А еще я сдал кучу анализов.

– Оставьте нас одних, – сухо ответил доктор. Котов скорбно посмотрел на меня, встал и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

– И все-таки? – вяло полюбопытствовал я. Не так чтобы мне было очень интересно, что же, черт возьми, со мной происходит. Спросил просто для того, чтобы спросить.

– Понимаете, Владислав, – доктор снял очки, протер их и опять водрузил на нос, – физически вы абсолютно здоровы, что более, чем странно при вашем образе жизни.

– Значит, ничего страшного?

– Я бы так не сказал. Видите ли, вы просто не хотите жить, и медицина тут бессильна. Через полгода максимум вы умрете.

– И ничего нельзя сделать?

– Лекарств от нежелания жить не существует.

– Понятно...

– Или, – он снял халат и повесил его в шкаф, – вы легко сможете прожить еще лет сорок, если сами того захотите.

– Так что же мне делать?

– Жить, жить, черт подери! Влюбитесь, напейтесь, подеритесь, в конце концов. Хомяка купите, чтобы было о ком заботиться. И приходите ко мне, если у вас действительно что-то заболит. Все, свободны, – сердито проговорил он.

Я встал со стула и вышел.

– Ну, что? – спросил истомившийся в коридоре Котов.

– Говорят, здоров, только жить не хочу.

– Бывает, – понимающе кивнул Саня. – Может, пойдем, нажремся, вдруг полегчает?

– Как-нибудь в другой раз.

– Ловлю на слове.

В тот день я проснулся с ощущением, что в моей жизни что-то должно перемениться. Лениво поплескался в душе и побрел на кухню. Открыл холодильник и обозрел царящее там изобилие: упаковка яиц, два скукожившихся плавленых сырка и пакет сока. Вдруг захотелось поесть, причем не жалкую холостяцкую яичницу, а, скажем, борща, а потом отбивную с жареной картошечкой. Сам себе удивляясь, оделся, спустился вниз, завел машину и поехал на рынок. Раньше я, помнится, с удовольствием ходил туда и обратно пешком, но то было раньше.

Быстренько купив все, что хотел, и кое-что еще, я направился к выходу и тут услышал перекрывающий гортанные крики торговцев громкий собачий лай и визг. Повернул за угол и увидел его. Крупный, исхудавший до скелетного состояния пес. Настолько грязный, что невозможно было разглядеть окрас и даже определить породу. Он стоял, оскалив здоровенные клыки, прижавшись спиной к забору, а вокруг него бесновалась стая базарных шавок. Лаяли, скалились, но не нападали, понимая, растерзать его они смогут, но уж одну, двоих из них этот ходячий скелет прихватить успеет. Шавки это всегда удивительно тонко чувствуют.

– А ну, пошли отсюда! – я достал из пакета несколько картофелин и запустил в них. Ворча и повизгивая, стая разбежалась.

Я подошел поближе. Пес оставался стоять, где стоял, дрожа от холода.

– Ты как, малыш? – при слове «малыш» он повел ухом. Может быть, его так звали раньше, в той, другой жизни, когда у него был хозяин, который о нем заботился, а он, в свою очередь, был готов отдать за него жизнь.

Я уже почти отошел от него, но вдруг, не знаю почему, обернулся. Пес уже не стоял, а валялся на животе в грязи, у него кончились силы.

– Твою мать! – я бросился к нему. Сорвал с себя куртку, набросил на него и попытался поднять. Получилось неожиданно легко, бедняга почти ничего не весил.

Дома я, прежде всего, его вымыл. Он оказался белым в коричневых пятнах. Укрыв его одеялом, начал звонить по ветеринарам. Желающих приехать не было, потом все-таки повезло, доктор аж из Мытищ согласился, предварительно дважды оговорив сумму гонорара.

– Американец, – сообщил он мне, – причем очень крупный.

– Кто?

– Американский бульдог, возраст около двух лет, породистый. Видите татуировку? – и он показал на внутреннюю часть бедра псины.

– Что с ним?

– Сами не видите? Истощение в критической форме. Не гарантирую, что выживет, хотя организм молодой, глядишь и проскочит.

– Что можно сделать, доктор?

– Это зависит от толщины вашего кошелька, – бодро ответил врач.

– Пусть вас это не тревожит.

Следующие двое суток я не отходил от пса, которого решил звать Малышом. Делал ему уколы, давал прописанные врачом лекарства, кормил и тут же убирал за ним – собачий желудок отказывался принимать еду. Потом все понемногу устаканилось. Собаки вообще проживают жизнь быстрее людей, а потому и выздоравливают скорее. На исходе вторых суток он все-таки немного поел. Я надел на него свой старый свитер, застегнул купленный накануне ошейник и ненадолго вывел, как взрослого, на поводке прогуляться. Пес жался ко мне, он очень боялся еще раз потерять хозяина.

...Последнее, что я испытал, перед тем, как провалиться в сон, было глубокое удивление. За все то время, пока я возился с собакой, у меня ни черта не болело, куда-то подевались вялость и апатия.

Так вот и получилось, я спас Малыша, а он, в свою очередь, спас меня.

 

Эпилог

Я проснулся в половине девятого, не рано, не поздно, а как обычно в последнее время. Малыш уже стоял в дверях с поводком в зубах.

В это утро мы как всегда бегали в парке, вернее, бегал в основном я. Вышколенное многолетними тренировками тело настойчиво запросило нагрузок, едва я немного пришел в себя. Пес пробежал со мной за компанию один-единственный круг, а потом уже наблюдал за моей беготней, стоя на пригорке.

После утренней пробежки мы возвращаемся домой и продолжаем заниматься физкультурой. Занимаюсь, естественно, я один, а он валяется рядом, внимательно за мной наблюдая и контролируя каждое движение.

Далее по распорядку дня у нас завтрак и работа. Совершенно верно, работа. Вот уже месяц, как я тружусь в переводческом бюро «Полиглот», что на Бауманской. Когда-то там работал Серега Волков, он и рекомендовал меня шефине.

– Вы тоже владеете китайским? – с надеждой поинтересовалась дамочка.

– Увы, нет. Только английским, испанским и немного французским.

– Ну, не знаю. Оставьте ваши координаты, вдруг что-нибудь появится.

Появилось, как не появиться. Теперь я вкалываю каждый божий день. И черт с ним, что дамочка скупа на гонорары. Раньше, помнится, я выполнял задания, приходил в себя после этого и готовился к следующим, а сейчас я просто живу, и мне это занятие очень нравится. Оказывается, жить – это очень интересно. А денег у меня и так хватает.

Совсем недавно я все-таки съездил в гости к Равшону. Приняли меня без лишней восточной вычурности, но как очень близкого друга, черт, даже слезы на глаза навернулись.

И еще. Я подумываю написать книгу. Не о себе, конечно, что о мне-то писать. Очень хочется рассказать о Володе Боксере, о Юре с Юлией и всех нас. Не знаю, получится ли.

По вечерам мы с Малышом гуляем в компании. Нас с ним приняли в одну здешнюю тусовку: две бульмастифихи, два лабрадора, боксерша и один крохотный, но очень говнистый пес по кличке Тайсон. Малыш в этой компании бесспорный чемпион-тяжеловес. Забыл сказать, когда он пошел на поправку, то стал жрать, как стадо слонов, и очень скоро превратился в настоящего монстра, просто-таки распираемого изнутри мощной мускулатурой. Сейчас мы с ним, наверное, весим одинаково. Пока наши псы носятся, как стадо гиппопотамов, по парку, мы, хозяева, степенно обсуждаем свои дела и со сноровкой кенгуру отпрыгиваем за деревья, когда они проносятся мимо. Могут, знаете ли, и затоптать, уж больно они у нас здоровенные.

Мы вернулись домой с пробежки, я открыл два очень непростых замка и потащил пса к ведру с водой мыть лапы. Обычно спокойный Малыш вдруг повел себя странно: начал, повизгивая, нюхать воздух и рваться вглубь квартиры.

Спустив пса с поводка, я достал прилепленный скотчем к тренажеру ствол и двинулся следом.

В квартире, естественно, никого не оказалось, все вещи находились на прежних местах, ничего не пропало и не прибавилось. Почти ничего: на платяном шкафу в коридоре я нашел мобильник, красную «Нокию». Точно такую же я вдрызг разбил молотком не так давно.

Пока я раздумывал, что делать с телефоном, он зазвонил, и тут же послышалось рычание Малыш по-своему оценил наглое вторжение посторонних в нашу с ним частную жизнь.

– Не бери в голову, – сказал я и полез в стенной шкаф за молотком.