Сталинские соколы - Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг

Швабедиссен Вальтер

Часть IV

Советские ВВС добиваются превосходства в воздухе

 

 

Глава 1

Ход войны в воздухе в 1944–1945 гг

Как и раньше, действия советских ВВС определялись ходом и развитием операций наземных сил. Всю войну советское командование твердо придерживалось принципа, что авиация должна использоваться прежде всего для поддержки действий сухопутных войск. Удивительно, но даже в течение завершающей фазы войны русские очень редко, можно даже сказать случайно использовали свои ВВС для выполнения псевдостратегических заданий. Следует добавить, что в отличие от Люфтваффе, которые в течение последних двух лет были просто не в состоянии заниматься чем-нибудь другим, область действия советских ВВС была преднамеренно ограничена.

Чтобы понять особенности применения русских ВВС, необходимо ознакомиться с основными наземными операциями Красной Армии за последние полтора года войны. В хронологическом порядке они могут быть представлены следующим образом.

1944 г.

Январь — март. Тяжелые оборонительные сражения по всей линии Восточного фронта, особенно в секторах группы армий «Юг» и «Север».

Апрель-май. Эвакуация немецких войск из Крыма и Севастополя.

23 июня. Начало большого советского наступления на центральном участке фронта; разгром немецкой группы армий «Центр».

17 июля. Начало большого советского наступления на юге; немецкие войска оставили Румынию, Болгарию и часть Венгрии.

Август. Оборонительные сражения по всей линии фронта.

Сентябрь. Стабилизация фронта в Польше на рубеже рек Сан и Висла.

Октябрь. Красная Армия прорывается к Балтийскому морю; открывается путь в Восточную Пруссию.

1945 г.

12 января. Прорыв советской армии за Вислу и выход к Одеру.

Февраль. Оборонительные бои на рубеже Одера.

Март. Красная Армия входит в Померанию и Венгрию, потеря Восточной Пруссии.

Апрель — май. Прорыв через Одер; падение Берлина.

В отличие от кампании 1942–1943 гг., когда основные действия проходили на Южном направлении, в течение 1944 г. произошла активизация действий советских наземных войск и на других направлениях. Необходимо отметить, что часто крупные наступательные операции велись на разных участках одновременно.

Советским ВВС надо было приспособиться к новой стратегии Красной Армии, и эта задача оказалась им по плечу. Таким образом, за некоторым исключением, борьба в воздухе ограничивалась теми районами, где советские войска наступали. В то же время на других участках фронта царило затишье.

Рост мощи советских ВВС в 1942–1943 гг., приведший к постепенному выравниванию противоборствующих сил, с каждым последующим месяцем все увеличивался. С другой стороны, происходило постепенное уменьшение числа подразделений Люфтваффе, действовавших на Восточном фронте, что было вызвано увеличением потребности в авиации на других театрах военных действий. Кроме того, свое негативное влияние оказывало уменьшение производства боевых самолетов и нехватка топлива. Все эти факторы ослабили мощь Люфтваффе и способствовали дополнительному усилению советских ВВС.

Немецкие авиационные командиры отмечали, что уже в конце 1943 г. русские ВВС достигли значительного численного превосходства в самолетах. К концу войны оно еще более возросло. Практически неограниченные ресурсы в личном составе, материальной части и топливе позволяли ВВС РККА концентрировать над своими наступающими наземными войсками большое количество бомбардировщиков и штурмовиков с сильным истребительным эскортом. В то время как советские ВВС становились все более агрессивными, Люфтваффе, наоборот, были вынуждены перейти к обороне. По сравнению с 1941 г. ситуация изменилась радикально.

Вместе с тем до конца войны русские так и не смогли достигнуть абсолютного господства в воздухе. Это объясняется тем обстоятельством, что в индивидуальном плане советские летчики-истребители были слабее своих немецких оппонентов. Данный факт не позволял им полностью предотвратить атаки немецких бомбардировщиков. Однако продолжающееся постепенное ослабление немецкой авиации и системы ПВО также явилось результатом значительного советского воздушного превосходства на заключительном этапе войны.

Командиры Люфтваффе отмечают, что до самого конца войны основной задачей советских ВВС выступала поддержка наземных войск. Но наряду с усилением атак на германские передовые позиции, постепенно (особенно ощутимо с лета 1944 г.) происходило увеличение количества налетов на коммуникации, сооружения, транспортные средства, в том числе и в тылу германской армии. Однако русские никогда не осуществляли что-либо похожее на стратегические воздушные операции, подобные тем, которые проводили западные союзники.

Непрерывное воздействие авиации в районе главного удара советское командование обеспечивало за счет второстепенных участков фронта — их практически лишали необходимой авиационной поддержки. Это была та жертва, которую приносили русские для достижения успеха в наступлении. В связи с этим русские постоянно увеличивали количество вылетов истребителей и истребителей-бомбардировщиков, использование которых оказалось весьма эффективным.

Советское командование преднамеренно не применяло авиацию в течение некоторого времени с начала наступления. Когда сражения на земле достигали своего апогея, следовали массированные атаки советских самолетов. Если последние приносили успех и наступающие успешно продвигались вперед, активность советской авиации снижалась. Очередное усиление активности напрямую было связано с силой немецкого сопротивления.

Немецкие командиры свидетельствуют, что начиная с 1944 г. советская сторона стала уделять больше внимания развитию бомбардировочной и разведывательной авиации (ранее большинство усилий направлялись на истребительную и штурмовую авиацию).

Добившись подавляющего количественного преимущества, русские в 1944 г. достигли определенного равенства и по качеству авиационной техники, а в заключительной фазе войны иногда имели и некоторое техническое превосходство, но реализовать его не могли, прежде всего из-за отсутствия квалифицированного летного персонала.

В конце войны обучение и боевая подготовка пилотов оставались слабым местом советской авиации. Обучение летным навыкам, моральные и бойцовские качества летчиков улучшились особенно с переходом Красной Армии в наступление, но соотнести это со все увеличивающимся количественным составом и постоянной модернизацией авиационной техники русским так и не удалось.

Таким образом, советские летчики в конце войны вели себя не очень активно. Это явление принимало критические масштабы, когда русские сталкивались с серьезным сопротивлением немецкой обороны.

Такое мнение офицеров Люфтваффе подтверждают нижеприведенные отрывки из воспоминаний двух авиационных командиров. Капитан фон Решке дает характеристику советских ВВС на Севере в период с начала 1944 г. и до конца войны:

«Качество материальной части советских ВВС к весне-лету 1944 г. практически сравнялось с немецким. В количественном отношении русские имели явное превосходство. Тем не менее немецкая авиация все еще могла успешно выполнять порученные ей задания.

Летом-осенью 1944 г. массированное применение советских истребителей в Курляндии и Восточной Пруссии серьезно затруднили действия немецкой авиации, а большие потери Люфтваффе представили возможность русским периодически достигать полного господства в воздухе над полем боя.

После завершения осеннего советского наступления воздушная обстановка вернулась к нормальному состоянию и оставалась неизменной до января 1945 г., когда началось продвижение Красной Армии в глубь Восточной Пруссии. Это сражение продолжалось до самого конца войны. Активность советской авиации постоянно возрастала и характеризовалась массированным применением больших групп самолетов в составе полков и дивизий, что позволяло в буквальном смысле изолировать районы атаки. При этом непрерывным атакам подвергались позиции немецких войск на линии фронта и в прифронтовой полосе. В то же время под постоянным контролем, как в дневное, так и в ночное время суток, находились и транспортные коммуникации. Действия немецкой авиации были настолько затруднены, что, в конце концов, к весне 1945 г. советские ВВС добились полного превосходства в воздухе над Восточной Пруссией».

По мнению Решке, успех русских был обусловлен постоянным увеличением сил, а также исключительным взаимодействием между различными родами авиации, умелым выбором направления главного удара, возможностью неограниченного пополнения материальной части и персонала, улучшением качества техники, поставками союзников и снижением оборонительных возможностей немецкой армии. Преимущества в обучении и индивидуальном мастерстве немецких летчиков, как считает Решке, уже не имели решающего значения. Он приходит к выводу, что хотя советская авиация действовала исключительно в интересах наземных войск, русские добились устойчивого превосходства в воздухе, что привело в совокупности к тем же результатам, которых добились своими стратегическими бомбардировками западные союзники.

Майор Яхне возвратился на Восточный фронт в январе 1945 г. после продолжительного периода службы на Западе. Это позволило ему со знанием дела провести сравнение между советскими и западными военно-воздушными силами. Он считает, что в это время советские ВВС добились превосходства в воздухе над Восточной Пруссией, но ощущалась разница между характером действия советской авиации на Востоке и союзной на Западе.

Например, на Западе транспортные перевозки были практически невозможны в дневное время суток, в то время как в Восточной Пруссии снабжение проходило практически без противодействия.

На Западе немецкие истребители, как правило, оказывались втянутыми в воздушные бои уже сразу после взлета и, естественно, выполнить поставленные задачи были уже не в состоянии. На Востоке они в большинстве случаев находили такую возможность, хотя и существовали определенные ограничения во времени и в выборе района действий.

Авиационные подразделения западных союзников действовали в течение всего дня как в районах боевых действий, так и над Германией. Русские же только пытались добиться и сохранить превосходство в воздухе над линией фронта и в прифронтовой полосе и уничтожали укрепления и войска.

Несмотря на усиление боевой мощи, улучшение летной и боевой подготовки летного состава, повышение летно-технических характеристик самолетов и более совершенную тактику, советские летчики были излишне осторожны в бою. Это, бесспорно, можно объяснить эффективными действиями немецкой истребительной авиации и зенитной артиллерии. Даже в ходе битвы на подступах к Берлину и в Мекленбурге в апреле 1945 г. советские ВВС ограничили свою деятельность прифронтовой областью, но Яхне признает, что их действия были весьма эффективны и достигли своих целей.

Несмотря на свое огромное численное превосходство, заключает майор Яхне, советские ВВС все-таки не смогли добиться абсолютного господства в воздухе до тех пор, пока там находился хоть один немецкий самолет.

Соображения Яхне по применению и эффективности советских ВВС подтверждают и армейские полевые командиры, в частности те из них, кто обладал подобным боевым опытом. Согласно их отчетам, соотношение авиационных сил стало склоняться в советскую сторону в 1944 г., и особенно в 1945 г. С каждым очередным большим наступлением на земле, мощь, частота и концентрация авиации в районах нанесения главного удара становились все более явными. Авиация сосредотачивалась в тех районах, где советское наземное командование готовилось к нанесению решающего удара.

В районе Черкасс, например, крупные соединения советских истребителей использовались против немецких транспортных самолетов, в то время как бомбардировщики активно применялись для уничтожения двух окруженных немецких корпусов. Также во время горьких сражений за Севастополь весной 1944 г. авиационная поддержка наступающих советских дивизий была очень внушительна.

Еще одним примером может служить большое летнее наступление против группы армий «Центр». Четыре советских армии последовательно атаковали немецкие позиции с 20 по 23 июня 1944 г. Эти наземные атаки были поддержаны большим количеством советских самолетов, которые успешно подавляли огонь немецкой артиллерии. Немецкий 6-й Воздушный флот мог противопоставить неисчислимому множеству русских самолетов лишь 40 исправных истребителей. И в дальнейшем, вплоть до 1945 г., советские ВВС имели достаточный количественный перевес в самолетах, чтобы сохранить господство в воздухе.

На тех участках фронта, где русские не планировали крупных наступательных операций, активность советских ВВС была значительно ниже, как, например, в феврале 1945 г. во время последнего немецкого наступления в Венгрии, когда сопротивление советской авиации фактически отсутствовало. Это резко контрастировало с ее поведением на других участках фронта, где весной 1945 г. советские самолеты наносили непрерывные удары как днем, так и ночью. В это время на направлении главного удара советские истребители-бомбардировщики своими атаками зачастую практически парализовывали всякое движение в немецком тылу на глубине до 12 км от передовой.

Несмотря на изменение воздушной обстановки на Восточном фронте в пользу СССР, полевые командиры немецкой армии единодушны в своем мнении о том, что англо-американская авиация действовала более эффективно: «…советские воздушные удары были всего лишь булавочными уколами по сравнению с аналогичными действиями англичан и американцев…».

В целом потери, понесенные немецкой армией от ударов советской авиации, оставались в пределах допустимого. Войска находили возможности выполнять необходимые передвижения даже в дневное время в достаточно крупных соединениях. Потери при этом были не столь уж большими. Число немецких истребителей было невелико, но в тех случаях, когда они появлялись над полем боя, то доказывали свое превосходство и могли очистить небо от советских самолетов. Люфтваффе не только смогли противостоять численно превосходящим их советским ВВС, но даже наносить мощные ответные удары. Правда, такая возможность представлялась довольно редко.

Приведенное мнение немецких военных относится, в основном, к 1944 г., но оно также вполне применимо и к 1945 г.

Активность авиации советского военно-морского флота в течение двух последних лет войны также возросла, но сравнивать ее с действиями авиации по поддержке наступательных операций Красной Армии нельзя. Не тот масштаб. Несмотря на возросшее количество самолетов, итоги действий флотской авиации можно оценить как довольно скромные.

Немецкие морские командиры соглашаются, что действия советской авиации над морем постепенно усиливались. Стало очевидным более продуманное планирование и более тесное взаимодействие между ВВС и военно-морским флотом. Но все-таки, когда в конце войны немецкие морские транспортные перевозки на Балтике и Черном море, порты погрузки и выгрузки были практически беззащитны перед советской авиацией, надлежащего взаимодействия между ВВС и ВМФ не наблюдалось. Авиация ограничивала свою деятельность разведкой, прикрытием собственных транспортных перевозок и организацией достаточно редких и случайных атак на немецкие транспортные суда. При этом не наблюдалось каких-либо признаков взаимодействия между авиацией и флотом.

Особняком в этом ряду стоит совместная операция авиации и флота в Крыму в 1944 г. Здесь прекрасное взаимодействие советских ВВС, армии и флота во многом содействовало успеху десантных операций. Советская морская авиация действовала исключительно агрессивно в течение всей операции. Это мнение особенно применимо к бомбардировочной и торпедоносной авиации, которые умело и хладнокровно оперировали даже в критических ситуациях.

В 1944–1945 гг. продолжилось дальнейшее развитие русской зенитной артиллерии. Прогресс был особенно заметен в области тяжелого вооружения, по-видимому, скопированного с западных образцов. Хотя русским так и не удалось выйти на уровень аналогичного немецкого вооружения и тактики его использования, советскую зенитную артиллерию все же нельзя недооценивать.

Характерными особенностями организации советской зенитной артиллерии являлось следующее:

— массированная концентрация вблизи защищаемых объектов,

— прикрытие наземных частей и ВВС в районах сосредоточения перед наступлением,

— прикрытие передовых пехотных и танковых подразделений на направлении главного удара как во время прорыва обороны, так и после, быстрая передислокация в прифронтовой полосе

В ходе вышеприведенных операций русская зенитная артиллерия часто ставила Люфтваффе в трудные ситуации и иногда наносила немецкой авиации потери, которые ни в коем случае нельзя было назвать незначительными. К концу войны, однако, значение зенитной артиллерии, по сравнению с истребителями ПВО, уменьшилось.

 

Глава 2

Командование и управление

Два последних года войны командование и управление ВВС РККА продолжали улучшаться. Немецкие полевые командиры выделяют следующие характерные признаки этого процесса.

1. Советское командование продолжало твердо придерживаться доктрины тесного взаимодействия ВВС и сухопутной армии. Действия авиации, включая и бомбардировочную, были полностью подчинены потребностям наземных частей.

2. В соответствии с генеральной линией, русские фактически сделали авиацию придатком наступающих наземных войск. Таким образом, действия авиации свелись к выполнению задач в прифронтовой полосе. При этом огромное значение приобрела концентрация всех наличных сил на направлении главного удара. Основными задачами дальней разведки и истребительной авиации было патрулирование, атаки по коммуникациям и транспортным перевозкам в тылу немецкой армии. Действия против немецких транспортных судов и аэродромов также подчинялись той же цели — поддержке действий наземных войск.

3. Приказы высшего командного звена стали более ясными и конкретными, но им не хватало гибкости. Командиры низшего уровня были лишены необходимой инициативы, когда надо было принять самостоятельное решение в соответствии с требованиями текущей обстановки. Этим недостаткам советская авиация в значительной степени была обязана общепринятому в русской военной среде формализму, а также невысокому интеллектуальному уровню офицерского состава, который в лучшем случае можно было считать средним.

4. Тактика атакующих действий советской авиации сильно отличалась от аналогичных действий, принятых на Западе. В соответствии с доктриной использования авиации, советское командование не делало особых усилий, направленных против немецкой авиационной промышленности и вспомогательных служб. Вместо этого русские использовали свою истребительную авиацию против немецких самолетов, действующих над линией фронта, а бомбардировочную и штурмовую авиацию — против подразделений Вермахта. Это решение стало причиной того, что борьба за господство в воздухе на Восточном фронте ограничивалась прифронтовой областью.

 

Глава 3

Организация

В течение двух последних лет войны не произошло никаких важных изменений в организации советских военно-воздушных сил. Командование продолжало твердо придерживаться системы, выработанной ранее. Она подразумевала, что ВВС по-прежнему находились в подчинении у сухопутной армии и военно-морского флота.

Авиация ВВС РККА осталась также организованной в воздушные армии, корпуса, дивизии, полки и эскадрильи. Такое же устройство существовало и в авиации военно-морского флота.

По оценкам в 1945 г., советские ВВС состояли из 10–13 воздушных армий, примерно 30 авиакорпусов, 130–150 авиационных дивизий и около 650 авиаполков.

Система управления, основанная прежде всего на тесном взаимодействии с армией и флотом, осталась прежней. Очевидно, командование посчитало ее соответствующей требованиям последних лет войны.

Планировалась реорганизация авиационных полков. Структуру полка, состоявшего из трех эскадрилий по 12 самолетов и штабного звена (4 самолета), что в сумме давало 40 боевых самолетов, планировалось преобразовать в четыре эскадрильи (по 10 самолетов). Но этот вопрос до конца войны так и остался на стадии обсуждения.

Вообще, информации об организационной структуре советских ВВС периода 1944–1945 гг. не очень много и ее изучение позволяет нам сделать вывод, что описание, приведенное в части III, вполне может быть распространено и на последние годы войны.

 

Глава 4

Количественный состав и концентрация

Имеется немного источников, располагающих информацией о мощи советских ВВС в 1944–1945 гг. Их изучение позволяет с уверенностью говорить об увеличении количественного состава в этот период. В начале 1944 г. в действующей армии насчитывалось около 13 тыс. самолетов, но уже осенью 1944 — зимой 1945 гг. их число достигло ориентировочно 20 тысяч. В апреле 1945 г. по оценке Люфтваффе советская авиация на Восточном фронте насчитывала 17 тыс. самолетов: истребителей — 8000; штурмовиков — 3900; бомбардировщиков — 5000; самолетов другого назначения (в том числе и транспортных) — 800. Общее количество советских боевых самолетов оценивалось в 39 700 штук и, таким образом, Советский Союз обладал огромными резервами пополнения своих воздушных армий.

Тот же источник оценивает среднемесячные потери советской авиации в последние месяцы войны в 2700 самолетов, из которых 1500 были потеряны непосредственно над линией фронта и 1200 самолетов в тылу немецких войск. Предполагалось, что ежемесячные поставки составляют 3700 самолетов. Это давало ежемесячное увеличение численности примерно на 1000 машин.

Баланс сил устойчиво повышался в пользу СССР. Например, в феврале 1944 г. в северных областях соотношение советских и немецких самолетов оценивалось от 5:1 до 6:1. Летом оно еще больше увеличилось, а в районах главного удара доходило до 10:1 и даже выше. В феврале 1945 г. соотношение оценивалось как 50:1 в пользу СССР!

Мы располагаем лишь немногими отчетами, касающимися распределения советской авиации по линии фронта. Немецким полевым командирам было весьма затруднительно дать оценку этому явлению. В их рапортах и донесениях говорится о том, что основная концентрация русской авиации приходилась на район наступления наземных войск. Перед каждым большим русским наступлением все аэродромы в этом районе переполнялись самолетами.

К тому времени, однако, Люфтваффе не обладали достаточными силами для нанесения массированных атак по местам базирования советской авиации, которые представляли собой заманчивую мишень.

Советские авиационные части обычно оперативно перемещались вслед за наступающими наземными войсками. Однако иногда темп наступления советской армии был столь высок, что части обеспечения не успевали подготовить новые аэродромы, в результате чего авиационная поддержка наступающих войск ослабевала. Это обстоятельство имело место, например, в 1944 г. во время советского летнего наступления против немецкой группы армий «Центр».

В конце сентября 1944 г. перемещение крупных авиационных подразделений в Болгарию, перебазирование авиации с Западного направления поближе к территории Венгрии, появление новых авиационных частей к северу от Бескид ясно указывали на то, что русские готовят наступление в Юго-Восточной Европе.

Подобная концентрация советской авиации в каком-либо районе всегда служила безошибочным указанием готовящегося активного движения войск вперед с целью нападения. Последнее в войне подобное сосредоточение советских ВВС состоялось в конце апреля 1945 г. Тогда 4-я воздушная армия с 1600 самолетами сконцентрировалась в Померании, 16-я воздушная армия с 2600 самолетами — в районе Бранденбурга и Западной Пруссии, 2-я воздушная армия с 2100 самолетами — в Силезии.

У русских также была возможность использовать и другие воздушные армии, например Восточной Пруссии и Верхней Силезии. Появление столь огромных сил авиации на правом берегу Одера стало прелюдией к решительному наступлению Красной Армии через Одер в направлении Берлина.

 

Глава 5

Самолеты, вооружение, вспомогательное авиационное оборудование

Немецкие армейские командиры, впрочем, как и другие авторитетные в этом вопросе специалисты, считают, что в 1944–1945 гг. русские продолжали совершенствовать проверенные в боевых условиях модели самолетов, оружия, боеприпасов и технического оборудования. Этими моделями являлись истребители серии «Як» и «ЛаГГ», самолеты-штурмовики Ил-2, бомбардировщики ДБ-3, ДБ-Зф, Пе-2 и В-25, разведывательные самолеты.

В соответствии с советской авиационной концепцией, основные усилия направлялись на развитие истребительной авиации. В этой области последними советскими разработками стали Ла-9 и Як-9. Эти истребители были весьма эффективными боевыми машинами и в некоторых отношениях превосходили немецкие «фокке-вульфы» и «мессершмитты».

Изучение советских самолетов показало, что в их конструкции использовались последние достижения советской промышленности, и это свидетельствовало о том важном значении, которое советское руководство придавало боевой авиации. Вместе с тем было очевидно, что и в 1945 г. основной упор делался на развитие тактической авиации. Не имеется никаких свидетельств о намерении заметно усилить роль стратегических бомбардировочных сил.

Советское командование считало допустимым держать самолеты новых типов в резерве или использовать их в малых количествах до тех пор, пока машины более ранних моделей не исчерпают себя или пока командование не получит возможность применить самолеты новых типов одновременно в больших количествах.

В конце 1942 г. производство самолетов превысило потери, которые несла советская авиация. Все увеличивающееся количество изготовленных самолетов и их постоянная и длительная модернизация (по сравнению с немецкими самолетами) стали бесспорными компонентами советского воздушного превосходства.

Итоги развития советских военно-воздушных сил с начала 1944 г и до конца войны можно сформулировать следующим образом.

1. Сохранив свою организацию, управление и тактику советские ВВС действовали исключительно для поддержки наземных подразделений, концентрируясь в районах главного удара. Тяжелые и весьма эффективные удары с воздуха по целям в немецкой прифронтовой полосе особенно участились с середины 1944 г. Поддержка авиацией операций военно-морского флота к концу войны значительно усилилась, но все-таки осталась на относительно низком уровне.

2. Обстановка в воздухе над полем боя медленно, но неуклонно изменялась в пользу СССР. Устойчивое увеличение количественного состава и боеспособности советских ВВС, наряду с постоянным снижением мощи немецкой авиации, явились теми составляющими, которые предопределили советское превосходство в воздухе. Это было уже значимо в 1944 г., а в 1945 г. стало доминирующей особенностью воздушной войны на Восточном фронте.

3. Теперь о тех решающих факторах, которые позволили русским достичь превосходства в воздухе:

а) модернизация и ускоренное увеличение численности советских ВВС,

б) рост производства боевых самолетов и, следовательно, быстрое увеличение количества самолетов в действующей армии.

в) самоотверженное и абсолютное выполнение приказов авиационными подразделениями, особенно во время наступлений, в которых советская авиация обладала значительным численным превосходством.

г) приобретение необходимого боевого опыта и агрессивности летного состава.

Недостатков тоже хватало, но они касались обучения, тактики и индивидуальных способностей летчиков.

4. В отличие от англо-американского воздушного превосходства на Западе, советское преимущество в воздухе на Восточном фронте достигалось большей численностью, поэтому было временным и ограничивалось районом наступления. Немецкая авиация вплоть до конца войны сохраняла способность выполнять свои функции. Во многом это определялось мастерством и лучшей тактикой немецкого летного персонала. Однако вследствие относительной немногочисленности немецкой авиации, возможность оспаривать локальное советское превосходство предоставлялась все реже и реже.

Немецкие командиры достаточно подробно описывают ситуацию, сложившуюся к концу войны, замечая при этом, что немецкие летчики прекрасно понимали то, что их было меньше, но не испытывали при этом чувства слабости.

5. Даже в 1944–1945 гг. русские практически не использовали свою авиацию в стратегических целях.

6. Советская зенитная артиллерия по-прежнему являлась источником глубокой озабоченности Люфтваффе. В конце войны, однако, потери, которые понесла немецкая авиация от огня зенитной артиллерии, не шли ни в какое сравнение с потерями от действий советской авиации.

 

Глава 6

Разведывательная авиация

Еще в 1943 г. советское командование стало уделять больше внимания авиаразведке. Эта тенденция получила продолжение и в 1944–1945 гг., когда война переместилась за территорию СССР и русским необходимо было найти адекватную замену такому источнику развединформации, как поступавшие ранее сведения от партизан и разведчиков.

На основе имеющихся в настоящее время материалов, деятельность советской авиаразведки может быть охарактеризована следующим образом.

Как только русские оценили значение систематически проводимой авиаразведки, советское командование не только направило деятельность своей авиационной разведки на подготовку и обеспечение наступательных действии Красной Армии, но и попыталось создать соответствующую структуру разведывательных авиационных подразделений.

Совершенно очевидно, что за основу была принята организация авиаразведки Люфтваффе. Например, советская разведывательная авиация состояла из полков стратегической и тактической разведки. Таким образом, советские полки стратегической разведки в некоторых отношениях походили на немецкие группы стратегической разведки, а полки тактической разведки — на немецкие группы тактической разведки. Принципиальным отличием советской системы выступало одновременное использование истребительных и штурмовых авиационных полков для тактической разведки и разведки поля боя. Это, возможно, явилось результатом одного из советских правил, которое заключалось в том, что каждый самолет над полем боя в дополнение к своей основной боевой задаче должен был осуществлять и разведывательные функции.

Так же, как и остальную авиацию, русские использовали основные силы своей авиационной разведки для поддержки сухопутной армии, и, соответственно, разведывательная авиация концентрировалась в районе проведения наземной наступательной операции. Обычно советские разведывательные самолеты не проявляли особой активности, но перед каждым наступлением интенсивность полетов резко возрастала. Они включали в себя как тактическую разведку, так и разведку поля боя, с постепенным расширением зоны контроля над железнодорожными и автомобильными перевозками и разведкой аэродромов.

Разведывательная деятельность продолжалась в ходе всего наступления. Ее интенсивность снижалась только тогда, когда ситуация на данном участке фронта стабилизировалась.

В течение последних месяцев войны по интенсивности полетов разведывательной авиации на большом расстоянии от линии фронта можно было определить направление планируемого советского наступления. Тот факт, что советская авиационная разведка не добилась какого-либо значительного успеха, действуя против армии и Люфтваффе, не может служить доказательством того, что русская авиация действовала неадекватно. Нельзя, однако, не согласиться и с тем, что более тщательная и систематическая воздушная фоторазведка, разведка конкретных целей и корректировка артиллерийского огня принесли бы еще более впечатляющие результаты.

Трудно составить полную картину деятельности советской разведывательной авиации также из-за того, что на заключительном этапе войны противодействие немецкой истребительной авиации было довольно слабым. Тем не менее можно предположить, что советские самолеты-разведчики действовали примерно в таких же условиях, что и немецкие разведывательные самолеты в советском тылу в начале Восточной кампании.

Выучка летчиков разведывательной авиации значительно улучшилась, но они так и не смогли достигнуть высокой эффективности немецких авиаразведывательных подразделений в условиях реальных боевых действий и часто терпели неудачу в воздушных боях из-за недостаточной подготовки в воздушной стрельбе. Отношение недавно сформированных экипажей к уже слетанным и опытным можно оценить как 1:1. В самом конце войны на фронт попадали уже хорошо подготовленные экипажи, которые использовались для выполнения самых трудных боевых заданий.

Существовала практика, согласно которой экипажи разведывательных самолетов получали определенное преимущество по сравнению с другими летчиками в форме более высокой зарплаты, лучшего продовольственного пайка, большего количества отпускных дней и более частого награждения орденами и медалями.

Организация, управление и состав

Согласно имеющимся источникам, управление и состав советской разведывательной авиации, по сравнению с прежними годами, претерпели лишь незначительные изменения.

Советская разведывательная авиация, в конечном итоге, подчинялась командующему разведкой Главного управления ВВС Красной Армии. Одновременно он являлся и начальником разведывательного отдела штаба ВВС РККА. Это подразумевало, что он имел возможность оказывать непосредственное влияние на применение наличных сил разведывательной авиации. Такая возможность в Люфтваффе отсутствовала.

Организация отдельных полков стратегических и тактических разведывательных авиационных полков была сохранена, остались и смешанные авиаполки, но их стало меньше. Только полки стратегической разведки, подчинявшиеся непосредственно Главному управлению ВВС РККА, использовались для проведения разведки в глубоком тылу противника. Первоначально планировалось создать в зоне действия каждой воздушной армии по одному такому полку, но до конца войны одно такое формирование приходилось на две воздушные армии. Вероятно, данная ситуация была обусловлена двумя причинами.

1. На советской территории существовал мощный канал получения информации от широко разветвленной сети агентурной разведки и партизан.

2. Советский метод ведения боевых действий в воздухе не требовал данных о стратегических целях.

При организации авиационных полков стратегической разведки русские не придерживались каких-то жестких структурных норм военного времени. Как правило, полк состоял из трех эскадрилий и двух самолетов связи (У-2). В составе каждой эскадрильи находилось два звена трехсамолетного состава и звено из четырех самолетов. Некоторые полки, однако, имели совершенно другую организацию. Так, например, известно, что 47-й гвардейский полк дальней разведки, считавшийся лучшим разведывательным авиационным полком ВВС РККА, был организован так, как указано в таблице 1.

Таблица 1

Некоторые авиационные полки дальней разведки также состояли из пяти эскадрилий (например: две на Пе-2, две на «Бостон» III и одна на Як-9), а некоторые только из четырех эскадрилий.

Полк дальней разведки трехэскадрильного состава насчитывал 300 человек, из которых 100 принадлежали к категории летного состава. Каждая эскадрилья состояла из 10 экипажей (по три человека в каждом). За исключением бортовых стрелков-радистов, остальной летный состав составляли офицеры. В полку находилось 110 техников, 35 оружейников, 25 фотографов и 30 человек общего назначения. Фактически, в 1944 г. численность была примерно на 20 % ниже штатной, но в этом отношении дело постепенно исправлялось.

Когда Главное управление ВВС РККА не использовало напрямую полки дальней разведки, они передавались воздушной армии и использовались для тактической разведки в районе действия данной воздушной армии. В этом случае по характеру решаемых задач они ничем не отличались от авиаполков тактической разведки. В составе каждой воздушной армии обычно находился один полк дальней разведки или полк тактической разведки. Иногда, правда, на направлении главного удара действовали два и более разведывательных авиаполков.

Как и авиационные полки дальней разведки, полк тактической авиаразведки придавался воздушной армии и, как правило, состоял из трех эскадрилий. В нем две эскадрильи были вооружены Пе-2, а третья оснащена или истребителями, или штурмовиками. По численности самолетного парка авиационный полк тактической разведки соответствовал полку дальней разведки трехэскадрильного состава.

В мае 1944 г., по немецким агентурным данным, на Восточном фронте находился 21 разведывательный авиаполк: 9 дальней разведки и 12 — тактической. В сентябре их было уже 31:10 дальней разведки, 18 тактической авиаразведки и 3 разведывательных авиаполка ВМФ. Такое положение сохранилось до конца войны.

Операции воздушной разведки

Командиры Люфтваффе и другие источники выражают примерно одинаковое мнение о том, что даже в последние годы войны русские сосредоточили все свои усилия прежде всего на тактической авиаразведке, или, точнее говоря, на тактической разведке и разведке поля боя. В этой области они использовали авиацию в соответствии с немецкими правилами. Самолетом, который наиболее часто эксплуатировался в этом случае, а иногда применялся и для ближней тактической разведки, остался Пе-2. Разведка поля боя осуществлялась подразделениями, вооруженными самолетами-штурмовиками Ил-2. Постоянной тенденцией стало все большее применение для решения этих задач самолетов-истребителей, прежде всего Як-9. Из-за снижения возможностей немецкого противодействия этот самолет вполне мог успешно выполнять такие задачи.

В тактике выполнения разведывательных полетов не наблюдалось никаких новых важных особенностей, за исключением того, что количество разведывательных полетов, как в дневное, так и ночное время, постоянно увеличивалось. Основные усилия направлялись на получение данных, касающихся поля боя: обнаружение передовых немецких позиций; опорных пунктов; бункеров; минометных и артиллерийских огневых позиций; противотанковых оборонительных позиций; путей снабжения; движения на шоссейных и железнодорожных дорогах в тылу основной линии немецкой обороны, чтобы установить направление и объем этих перевозок; нахождение скопления автомашин и бронетанковой техники; определение размещения немецких войск, аэродромов, баз снабжения, оборонительных укреплений, речных переправ, расположения командных пунктов и штабов.

Главный акцент делался на полной разведке определенного района боевых действий, гораздо меньше внимания уделялось обнаружению определенных индивидуальных целей. Всегда производилось фотографирование аэродромов, железнодорожных станций и населенных пунктов; панорамное фотографирование железнодорожных путей или дорог осуществлялось крайне редко. За немногим исключением, максимальная глубина, на которую проникала в немецкий тыл советская дальняя авиационная разведка, равнялась 290 км, обычно расстояние для нее ограничивалось 190 км. Для тактической разведки и разведки поля боя максимальная глубина составляла около 60 км, обычная глубина проникновения 40 км.

Во время выполнения разведывательных полетов советские летчики твердо придерживались того же правила, что и их немецкие оппоненты: по возможности избегать воздушного боя. Вплоть до самых последних дней войны летчики разведывательной авиации проявляли уважительное отношение к немецким истребителям; при встрече с ними они практически всегда пытались уйти пикированием, по возможности в восточном направлении.

Советская разведывательная авиация не разрабатывала специальной оборонительной тактики против истребителей. Опытные экипажи вырабатывали свои индивидуальные методы боя, почерпнутые из собственного боевого опыта. Обычно советские летчики, подвергшиеся атаке, открывали огонь из пулеметов с расстояния примерно 500–600 м, а при наличии реактивных снарядов, направленных в сторону хвоста, — с расстояния от 600 до 1200 м; иногда против атакующего самолета, находящегося сзади ниже, применялись и осколочные бомбы на парашюте.

В последней фазе войны весомым преимуществом для советских разведчиков стало то, что немецкие истребители не поднимались на перехват одиночных самолетов, летящих на большой высоте. Это обстоятельство было вызвано недостатком боеприпасов и топлива.

При разведке целей, хорошо защищенных зенитной артиллерией, советский самолет-разведчик обычно подходил на как можно большей высоте со стороны солнца, а затем планировал на малом газу. Когда немецкая зенитная артиллерия открывала огонь, разведчик пикировал, и после пролета над целью набирал высоту на возможно максимальной скорости. В момент прохода над целью самолет-разведчик никогда не сворачивал с боевого курса. Если русские сталкивались с неожиданным, но неприцельным зенитным огнем, они, как правило, не выполняли маневров уклонения, хотя иногда меняли направление, высоту и скорость полета. Высшими руководящими документами для авиационной разведки советских ВВС были разведывательные программы, разработанные штабом ВВС РККА. Эти программы появлялись нерегулярно в виде общих широких директив воздушным армиям, которые и наполняли их конкретным содержанием.

На основе этих директив и соответствующих запросов штаба армейской группировки, офицер разведки воздушной армии, которой это касалось, определял характер ежедневных разведывательных полетов приданных авиационных разведывательных полков. Здесь необходимо отметить, что, как правило, наземные войска обращались со своими запросами в штаб воздушной армии, и только в очень редких случаях — прямо к командованию полка авиаразведки.

Общая постановка задачи давала командиру авиаполка широкие возможности для самостоятельного решения. В тех районах, где положение фронта стабилизировалось, задания варьировались в очень широких пределах. Во время наступления, когда обстановка была неопределенной и часто изменялась, разведывательные полеты носили более конкретный характер, с назначением каждой индивидуальной цели.

После получения приказа на выполнение задания полковой офицер разведки или командир полка готовили конкретные приказы на его выполнение для одной из эскадрилий. Это была обычная практика, но иногда, в зависимости от особенностей задания, приказ мог отдаваться конкретному экипажу. Офицер, готовящий приказ обращался, в полковую метеорологическую службу, большинство из служащих которой были военнопленными. По этой причине основой для метрологической сводки являлись сведения, полученные от уже возвратившихся экипажей.

Обычно командир эскадрильи ставил задачу экипажам, ориентируясь по картам в масштабе 1:200 000, где были помечены все данные о противнике, в том числе и позиции зенитной артиллерии и даже одиночных орудий. Совместное обсуждение задания экипажами было, скорее, исключением, чем правилом. В Люфтваффе в подобной ситуации выполнение инструкций носило поверхностный характер: опытным экипажам позволялось самим выбирать маршрут и высоты полета.

Для ускорения и облегчения передачи полученной информации и повышения управляемости штаб разведывательного авиационного полка располагался вблизи штаба воздушной армии, эскадрильи же размещались на полевых аэродромах вдоль линии фронта.

Радиосвязь играла существенную роль. Во время полета поддерживалась постоянная радиосвязь между самолетом и штабом полка. Как правило, при потере радиосвязи разведывательный самолет прекращал выполнение задания и возвращался. Обязательной являлась также поддержка радиосвязи с истребителями сопровождения. Управление при полете на большую дальность осуществлялось при помощи радиотелеграфа, на небольшую — радиотелефона. Воздушная армия, группы армий, а часто и крупные пехотные и танковые части имели возможность выхода на основной канал связи, который использовали разведывательные подразделения.

В конце войны радиосообщения передавались открытым текстом со все возрастающей частотой, но сводки погоды и специальная информация технического характера всегда посылались в закодированном виде.

Во время полета экипажи разведывательных самолетов обязательно сообщали о пересечении линии фронта. Над вражеской территорией выход на связь разрешался только для передачи особенно важной информации. После возвращения из боевого вылета каждый летчик в устной и письменной форме докладывал об итогах полета командованию полка.

Полковое фотографическое отделение отвечало за изготовление и предварительную дешифровку фотографий; окончательная дешифровка и вся остальная работа производились в фотографическом отделе штаба воздушной армии.

Русские уделяли большое внимание развитию фоторазведки, но полученные в результате этого сведения были все-таки не столь точны, по сравнению с данными, которые добывали немецкие авиационные подразделения фоторазведки.

Полковой офицер разведки составлял ежедневный общий рапорт о произведенных полком разведывательных полетах, который отсылал в штаб воздушной армии.

Дальняя разведка.

Немногочисленные отчеты о деятельности советской дальней авиаразведки показывают, что в течение последних лет войны число вылетов с целью дальней разведки увеличилось, но принципы ее остались неизменны. Как сообщалось ранее, дальняя разведка производилась полками дальней разведки, которые подчинялись непосредственно Главному управлению ВВС РККА. Полки базировались вдоль линии фронта, обычно по одному полку в составе воздушной армии.

Советское авиационное командование разделяло разведку на дальнюю (так в СССР называлась стратегическая разведка) и войсковую. Стратегическая разведка осуществлялась исключительно авиаполками дальней разведки Главного управления ВВС РККА. Самолеты дальней разведки проникали в глубь вражеской территории на расстояние более 390 км. Днем для этого использовали Пе-3 и Ту-2, а ночью В-25 и Ил-4. Разведывательные авиаполки, входившие в состав воздушных армий и выполнявшие тактическую разведку, т. е. летавшие в глубь вражеской территории на расстояние до 400 км, были оснащены самолетами Пе-2.

На заключительной фазе войны основные задачи дальней разведки остались теми же самыми. Обычно эти полеты проходили без истребительного сопровождения. Интенсивность и регулярность советской дальней разведки имели устойчивую тенденцию к увеличению, которая приобретала все более отчетливый характер по мере продвижения Красной Армии на запад. Начиная с августа 1944 г. разведывательные полеты приняли форму «сети с маленькими ячейками» (в виде воздушного патрулирования на большом пространстве). Эта деятельность в основном была направлена на разведку железнодорожных и автомобильных перевозок, аэродромов в Генерал-губернаторстве и Курляндии, Восточной и Западной Пруссии, в районе реки Варта, Верхней и Нижней Силезии, а также западнее реки Одер.

Иногда разведывательные полеты производились с частотой и интенсивностью не соответствовавшими поставленной задаче. Так, например, в апреле 1944 г. советский разведывательный самолет Пе-2, каждое утро без опоздания, с 7.00 до 8.00 возникал над Динабургом, тогда примерно в 240 км от линии фронта. Пе-2 неизменно появлялся с западного направления и на высоте от 4000 до 5000 м. и уходил на восток в направлении линии фронта. Его целью явно была переправа через Двину, железнодорожное сообщение, аэродромы. В этом районе немецкой зенитной артиллерии так и не удалось сбить ни один из разведывательных самолетов этого типа.

В какой степени советская дальняя разведывательная авиация выполняла возложенные на нее обязанности — немецкие полевые командиры оценить не в состоянии. Но все-таки усилия, предпринятые советским командованием по совершенствованию своей стратегической разведывательной авиации в течение последних двух лет войны, можно оценить как эффективные, в результате чего русские получили достаточно точное представление о состоянии немецкого тыла.

Войсковая разведка.

Все имеющиеся источники подтверждают, что в последние годы войны советская войсковая авиационная разведка значительно усилила свою деятельность, а для решения своих задач использовала более опытные и квалифицированные летные кадры. Полученные в результате разведданные оказали ощутимую помощь Красной Армии.

Цели ближней разведки остались практически теми же. Существенно изменилась тактика действий. Отмечалось увеличение использования обычных разведывательных самолетов для общей тактической разведки, в то время как истребители и штурмовики применялись для разведки поля боя. Однако это было общее правило, тогда как на практике оба варианта заданий часто перекрывались. Например, истребители и штурмовики иногда привлекались для выполнения заданий общей тактической разведки, особенно при неблагоприятной для полетов погоде, когда высота нижней кромки облачности была низкой. Но в целом, разделение функций уже было заметно. Стандартные разведывательные самолеты использовались преимущественно для фотографической разведки, в то время как истребители и штурмовики занимались визуальным наблюдением.

Чаще всего для задач тактической разведки в светлое время суток применялись двухмоторные самолеты Пе-2 и «Бостон» III. Для выполнения задания посылались одиночные самолеты. Первый вылетал рано утром и помимо своего основного задания должен был произвести разведку погоды. Остальные машины оперировали в течение всего дня, но основная масса полетов приходилась на утренние часы. Полеты выполнялись нерегулярно, экипажи часто меняли место пересечения линии фронта, стараясь выбрать наименее защищенный участок немецкой обороны. Обычно использовались высоты от 5000 до 8000 м, только низкая облачность вынуждала снизить высоту полета, но ниже 1200 м. самолеты обычно не летали, что было обусловлено возможностями бортовых фотоаппаратов. Во время полета разведчики часто меняли курс и после выполнения задания возвращались по индивидуальному маршруту.

В среднем длительность полета самолетов Пе-2 составляла 2 часа и никогда не превышала 2 часов 45 минут. Самолеты Дуглас «Бостон», которые совершали полеты на высоте не менее 2000 м, могли находиться в воздухе 3 часа 30 минут. Фотографирование местности производилось только в районе главной линии немецкой обороны. Интервалы между повторным фотографированием напрямую зависели от упорства немецких войск на этом участке фронта. Использовали для выполнения задания один и тот же экипаж или несколько разных экипажей — это определялось исходя из обстоятельств.

При выполнении фотографирования вблизи переднего края немецкой обороны русские разведывательные самолеты практически всегда сопровождали истребители. Это правило распространялось на все полеты, выполнявшиеся на высотах ниже 5000 м. Самолеты-штурмовики Ил-2 применялись для заданий тактической разведки или рано утром, или в вечерних сумерках, а также в плохую погоду. В основном разведка проводилась методом визуального контроля обстановки, перспективная аэрофотосъемка делалась редко. В таких полетах высоты варьировались от 50 до 2000 м.

Все, что мы рассказали об использовании штурмовиков для решения задач тактической разведки, в полной мере относится и к истребителям. Например, в апреле 1944 г. советские истребители одиночно или парами совершали ежедневные разведывательные полеты на высоте около 1000 м. над аэродромом Идрица, в 30 км от линии фронта. Подобные полеты проводились в то же время и в других районах.

Отмечалось, что во многих случаях такие разведмероприятия служили предвестниками скорого вражеского нападения. Так и случилось с немецкими аэродромами в Восточной Пруссии, когда вскоре после аналогичных разведывательных полетов они подверглись авиационным ударам и обстрелам дальнобойной артиллерии. В другом случае пара советских разведывательных самолетов обнаружила утром 25 июня 1944 г. прибытие немецкой истребительной авиагруппы на аэродром г. Орша, а уже в полдень аэродром атаковали советские бомбардировщики. Подобный случай произошел и 16 октября 1944 г. в Транкейне.

Разведка поля боя выполнялась преимущественно истребительными и штурмовыми авиаподразделениями. Практика показала, что совмещение этими подразделениями разведывательных и основных функций не приводит к удовлетворительным результатам. Поэтому начиная с весны 1944 г. русские все чаще стали выделять лучших пилотов только для разведки, а также и специально обучать летчиков методике разведывательных полетов. Эта практика в большей степени коснулась истребительной авиации. Согласно предоставленным отчетам, примерно 60 % истребительных и 35–40 % подразделений штурмовой авиации привлекались к разведполетам в дополнение к своей основной боевой работе.

Используемые в разведке, истребители обычно действовали по заданию штаба воздушной армии, в то время как подразделения штурмовой авиации выполняли разведывательные полеты в интересах низших структур армии. Оба типа одинаково часто применялись для разведки погоды.

Не было никакой разницы в выборе целей для разведки между истребительными и штурмовыми подразделениями. Истребители, совершая разведывательный полет, старались избегать воздушного боя, атака наземных целей не производилась. Допускалась лишь атака немецких транспортных и связных самолетов, и то только в том случае, когда эти действия не вели к отклонению от маршрута полета. Как правило, истребители летали парами, гораздо реже группами до пяти самолетов. Примерно 50 % полетов совершались с использованием фотоаппаратуры. Самолеты проникали внутрь немецкой территории на расстояние до 60 км, летя на высотах от 5000 до 5500 м, и пикировали на цель, опускаясь до высоты от 2000 до 3000 м. Возвращение на базу происходило на высотах 1500–1800 м, и даже на бреющем полете.

Штурмовики, наоборот, почти всегда во время разведполета атаковали важные наземные цели. Действовали группами от четырех до шести самолетов. Ведущий группы отвечал за разведку, а остальные наблюдали за воздушной обстановкой и прикрывала ведущий самолет. В большинстве случаев такие группы выполняли аэрофотосъемку. Они действовали на расстоянии примерно 40 км от линии фронта, обычно на низких высотах. При этом истребительного прикрытия не было, что способствовало большей скрытности полета операции. В случае совершения полетов на высотах более 1000 м, каждую группу Ил-2 сопровождали истребители в количестве от двух до четырех звеньев.

Система получения задания и отчетность для истребительных и штурмовых подразделений, используемых в разведывательных целях, практически не отличались от «чистых» разведывательных подразделений. Единственная разница заключалась в том, что командир полка или офицер разведки полка давали экипажам более тщательно разработанное полетное задание. Очень часто предписывались такие моменты маршрута, как подлет к цели и возвращение, причем оговаривалась и высота полета. Это существенно ограничивало инициативу летчиков.

Обычно авиационный полк посылал своих разведчиков на задание дважды в день: утром и днем. Время вылета варьировалось от одного до двух часов. Находясь на обратном курсе, экипажи передавали по радио краткое сообщение о результатах разведывательного полета; после приземления давали офицеру разведки полка полный отчет в виде устного доклада.

Качество радиосвязи истребительных и штурмовых авиаразведывательных подразделений с наземными командными пунктами оставалось слабым звеном до самого конца войны.

Самолеты сохраняли радиосвязь с полковым командным пунктом или с дивизионным и корпусными командными пунктами, но часто контакт прерывался, когда самолеты заходили в глубь немецкой территории на расстояние от 30 до 50 км. Радиосвязь обычно была незашифрованной и состояла из указания опорных точек и номеров целей.

Полковой фотографический отдел изготовлял фотографии, но сомнительно, что дешифровка полученных фотоснимков производилась в полку. Скорее всего, что там определялись только самые важные объекты, а более детальная обработка фотоинформации завершалась соответствующими службами, которые находились в авиационной дивизии и воздушной армии.

Ночная авиаразведка и корректировка артиллерийского огня составляли определенную долю в сфере действия тактических разведчиков и разведчиков поля боя. В марте 1945 г., например, самолет Ил-2 с высоты около 2000 м. корректировал огонь артиллерии по аэродрому Пиллау. Наблюдались и случаи корректировки самолетами огня дальнобойной артиллерии в ночное время.

Число разведывательных полетов одиночных советских самолетов ночью продолжало увеличиваться. Вместе с тем они играли совсем незначительную роль в общих действиях советской авиационной разведки до самого конца войны.

В то же время прогресс русских в области тактической разведки в сложных метеоусловиях очевиден. Советские самолеты-разведчики, прежде всего истребители, часто появлялись над передним краем при столь неблагоприятной для полетов погоде, что действия других родов авиации не производились. И все же эффективность сбора действительно важной информации была невысока.

Оценка немецких армейских и морских полевых командиров.

Отчеты немецких полевых командиров, подтверждающие значительное усиление активности советской авиации, в то же время содержат поразительно мало воспоминаний о советской авиаразведке. В рапортах об операциях в Крыму, Курляндии, Восточной Пруссии и Венгрии, к примеру, практически не упоминается о действиях советской разведывательной авиации. Это в полной мере относится и к военным мемуарам тех авторов, которые писали о русской кампании.

Частично сложившееся положение можно объяснить спецификой разведывательных операций — они не столь зрелищны и интересны, как, к примеру, действия самолетов-истребителей. Следует, однако, указать, что в 1944–1945 гг. авиаразведка русских не достигла того значения, которого добилась советская авиация в общем контексте борьбы.

В то время как русские добились несомненного прогресса во взаимодействии авиационной разведки и других родов войск, все же во многих случаях отсутствие таковой связи было очевидно. Это приводило к тому, что советские ВВС часто не могли действовать с максимальной эффективностью, например когда отступавшие немецкие войска имели в своем распоряжении лишь несколько дорог и мостов, своевременное разрушение которых влекло бы катастрофические последствия для немцев. По этой причине многие немецкие командиры, даже в самом конце войны, не рассматривали советскую авиаразведку в качестве серьезной опасности для немецкой армии. Еще раз отметим, что немецким командирам было чрезвычайно трудно дать объективную оценку эффективности авиаразведки русских.

Немецкие источники отмечают безусловное усиление в 1944–1945 гг. активности авиационной разведки в интересах советского военно-морского флота. Основные усилия концентрировались на обнаружении немецких конвоев и перемещении судов в портах, аэрофотосъемке до и после атак в море и в портах, разведке метеорологической обстановки. Летом 1944 г., например, сформировалась определенная система в деятельности советской флотской авиационной разведки. На Полярном фронте она приняла форму ежедневной дальней разведки районов контролируемого немцами побережья между Петсамо и Нордкапом на западе (иногда и еще дальше в этом направлении), а на севере до о. Баренца. Разведывательные полеты сопровождались воздушными атаками по подводным лодкам, торпедным катерам и другим кораблям. Эти налеты усиливались в период наибольшей интенсивности немецкого судоходства или моменты прихода или отбытия союзных конвоев.

На Балтике советская дальняя авиаразведка сконцентрировала внимание на Финском заливе, позднее область интереса распространилась на Данцигскую бухту и в самом конце войны — на среднюю часть Балтийского моря. На западе Балтийского моря советские ВВС не проводили каких-либо целенаправленных действий по организации сбора регулярных разведданных при помощи авиации.

На Черном море советская авиация продолжила интенсивную дальнюю разведку. Во время эвакуации немецких войск из Крыма проводилась разведка румынского побережья, особенно области между Констанцей и устьем реки Дунай. Целью советских самолетов-разведчиков выступало немецкое судоходство между Севастополем и Констанцей. Как только экипажи обнаруживали немецкие конвои или другие цели, советские самолеты-разведчики выходили в район встречи с бомбардировщиками или торпедоносцами и наводили их на обнаруженного врага. Связь с землей осуществлялась посредством радиотелеграфа. Советские самолеты-разведчики не только наводили свои бомбардировщики и торпедоносцы на немецкие конвои, но и сами атаковали одиночные корабли.

Нельзя считать действия разведывательной авиации ВМФ СССР идеальными, но этот род войск, бесспорно, сделал шаг вперед по сравнению с предыдущими годами, несмотря на все еще очевидные слабости. Это утверждение не может скрыть того факта, что советское командование, недооценивая значение войны на море, не уделяло должного внимания развитию разведывательной авиации морской пехоты, а также других видов авиаразведки на море и в прибрежных водах.

Самолеты, вооружение, другое оборудование

Для разведывательной авиации, впрочем как и для ВВС РККА, в общем характерно приспособление уже существующих типов самолетов для решения определенных задач, вместо создания специализированного нового типа самолета.

Вплоть до завершения войны уже предварительно упомянутые и, прямо скажем, удовлетворительные типы самолетов сохранились в эксплуатации. Это:

Пе-2, Пе-3, Ту-2, «Бостон» III и Ил-4 для целей дальней разведки (Ил-4 использовался только для действий ночью);

Пе-2, «Бостон» III, Ил-2, ЛаГГ-3, Ла-5, Як-7, Як-9 и У-2 для общей тактической разведки и разведки поля боя (У-2 эксплуатировался только ночью);

«Бостон» III, Ил-4, Пе-2, Пе-3, Як-9, «Спитфайр» и «Киттихок», МБР-2 и ГСТ для морской разведки.

Область их применения во многом зависела от того, для каких целей создавался базовый образец самолета. Это правило применимо, прежде всего, к Ту-2, используемого в дальней разведке, и к Пе-2, Як-7 и Як-9 предназначенных для тактической разведки и разведки поля боя.

За последние годы войны не произошло серьезных изменений в вооружении советских разведывательных самолетов. Основным оружием являлись обычные и крупнокалиберные пулеметы. Довольно часто под крылом подвешивали четыре реактивных снаряда для стрельбы назад. Эффективная дальность стрельбы — от 600 до 1200 м. Применялись также парашютные осколочные гранаты АГ-2. Десять таких гранат размещались в контейнере, каждая весила 1,5 кг. Их сбрасывали парами, и после чего через три секунды они взрывались на расстоянии примерно 300 м. от самолета-разведчика Неизвестно ни одного эпизода использования авиационных пушек на советских разведывательных самолетах. Даже на истребителях, выполнявших разведполеты, пушку обычно заменяли фотокамерой.

Была проделана большая работа по усовершенствованию фотографического оборудования. Так, истребительные полки, специализировавшиеся на авиаразведке, в конце войны получили три комплекта фотоаппаратуры, по конструкции аналогичных применяемым на штурмовиках Ил-2 Это оборудование позволяло производить плановое и перспективное фотографирование.

В марте 1944 г. русские разработали новый тип фотокамеры «маятникового» типа. Благодаря маятниковой системе, эта камера позволяла «захватить» область съемки шесть раз так же широко, как и неподвижно установленная камера с перекрытием, изменяющимся от 30 до 60 %. Но из-за отсутствия качественных линз результаты были неважные. Чтобы получить фотографии приемлемого качества, самолеты-разведчики вынуждены были лететь над целью на высоте 4–5 тыс. метров, где огонь немецких зенитных средств был наиболее результативен.

В истребительных авиаполках создавались фотографические службы (штурмовые авиационные полки этот процесс затронул в меньшей степени), где изготовлялись фотографии и производилось первоначальное дешифрирование.

Стандартным радиооборудованием пунктов связи была радиостанция типа РСБ, с дальностью действия от 600 до 700 км. В целом ее работа признавалась удовлетворительной. То же самое можно сказать и об оборудовании РПК (радиополукомпас).

Наиболее часто применялись цветные карты масштаба 1:500 000 или 1:200 000 с квадратной сеткой. За исключением фотоаппаратуры, истребительные и штурмовые авиаполки, выполнявшие разведывательные полеты, использовали аналогичное оборудование.

Оценка действий советской авиаразведки

Отчеты немецких офицеров, в которых критически анализируется деятельность советской авиаразведки в течение двух последних лет войны, показывают, что огромные усилия советского командования, затраченные на развитие авиационной разведки (в обучении, тактике, вооружении), принесли свои плоды. К концу войны поддержка наземных войск оставалась основной задачей разведывательной авиации, но удельная доля дальней разведки увеличилась. Еще одной особенностью стало широкое использование истребителей и истребителей-бомбардировщиков для проведения разведки над передним краем фронта. Как и раньше, ночной авиаразведке не уделялось достаточного внимания.

В заключение отметим, что улучшение действий советской авиаразведки, начавшееся в 1942–1943 гг., продолжалось во все увеличивающихся масштабах. Советские авиаразведывательные подразделения были вполне квалифицированными, чтобы успешно выполнять порученные задания, но все же не смогли достигнуть уровня как своих немецких противников, так и западных союзников.

 

Глава 7

Истребительная авиация

Кроме незначительных моментов, немецкие боевые офицеры единодушны в своем мнении о роли советской истребительной авиации в течение последних лет войны.

Советское командование продолжило практику концентрации усилий на укреплении истребительной авиации и ее развитии в соответствии с самыми высокими стандартами. Поэтому истребительная авиация имела привилегированное положение, и с точки зрения количественного роста, и оказываемого внимания ее можно считать фаворитом ВВС РККА. Многие истребительные корпуса, дивизии и полки удостоились почетного звания «гвардейских», а большая часть летчиков, награжденных званием «Герой Советского Союза», были летчиками-истребителями.

В истребительную авиацию переводились лучшие летчики-курсанты. Постоянно улучшалась программа обучения пилотов, происходила адаптация к западным образцам эксплуатационных правил, разрабатывались более совершенные модели самолетов-истребителей — все это привело к тому, что истребительная авиация стала самым сильным элементом ВВС РККА.

Истребительная авиация действовала на направлении главного удара наземных войск и предназначались для прикрытия наступающей Красной Армии с воздуха, а также для сопровождения других родов авиации, обеспечивающих поддержку наземных наступательных операций. Применение истребителей носило тактический характер, так как их деятельность имела, скорее, косвенное, чем непосредственное воздействие на немецкие наземные части. Исключение составляет использование истребителей-бомбардировщиков, которые, однако, появились сравнительно поздно.

Непрерывный количественный рост состава истребительной авиации дал возможность советскому командованию уже с лета 1944 г. сконцентрировать на всех участках фронта крупные силы истребителей, что позволило русским добиться и сохранить общее превосходство в воздухе.

Следует, однако, подчеркнуть, что тех шагов, которые были предприняты советским командованием для усиления своей истребительной авиации, было все-таки недостаточно для достижения превосходства в воздухе. С другой стороны, ослабление Люфтваффе на Восточном фронте из-за чрезвычайной обстановки, вызванной усилением активности авиации западных союзников на других театpax военных действий, в огромной степени способствовало потере немцами контроля над обстановкой в воздухе.

В 1944 г. немецкой истребительной авиации еще удавалось противостоять советской, но уже в 1945 г. успешные действия отдельных немецких истребительных подразделений не представляли серьезной угрозы для советской истребительной авиации. Слета 1944 г. количественное превосходство советских истребителей становилось все ощутимее. Например, советские истребители все чаще и в большом количестве стали встречаться как на пути немецких бомбардировщиков, так и в районе цели, что, в конце концов, привело к невозможности выполнения заданий немецкими бомбардировочными группами, вооруженными Ju-88 и Не-111, в дневное время суток. Немецкие самолеты-разведчики могли успешно выполнять задания только в определенных условиях, к примеру, уже начиная с осени 1944 г. они, по выражению одного из командиров отряда, были подобны «преследуемым зайцам».

Немецкие штурмовики и пикирующие бомбардировщики в каждом боевом вылете в это время сталкивались с сильным противодействием советских истребителей. Отмечалось возрастающее улучшение летного мастерства, тактики и боевого духа летчиков противника.

С целью создать плотную воздушную оборону во всех областях, русские прилагали напряженные усилия, чтобы повысить эффективность ночной истребительной авиации. Однако здесь они достигли весьма скромного результата. Не прекращалась работа над улучшением процесса обучения курсантов летных училищ, и в середине 1944 г. была принята методика учебного процесса, положившая конец периоду экспериментирования в этой области.

Примерно 36 тыс. молодых людей проходили обучение в летных училищах по специальности летчик-истребитель, что составляло более 50 % от общего количества курсантов. Русские хотели создать корпус универсальных, агрессивных и дисциплинированных летчиков, гордящихся своей принадлежностью к истребительной авиации и энергичных в бою. Этой цели удалось достичь лишь частично. Из-за имеющихся различных недостатков, способностей и подготовки действия советских истребителей сильно отличались друг от друга вплоть до конца войны. Например, несмотря на большое количество истребительных подразделений, очень немногие из советских летчиков-асов стали широко известны. Это обстоятельство, однако, не может приуменьшить тот факт, что в целом поведение и летные качества советских истребителей значительно повысились.

Развитие советской истребительной авиации начиная с лета 1944 г. описано капитаном фон Решке в отчете о боевых действиях в северном районе Восточного фронта. Он сообщает, что в августе 1944 г. советское командование направило большие силы истребительной авиации для блокирования районов к востоку от Вислы. Неожиданные столкновения с советскими истребителями стали происходить над Баранувом и над территорией Германии.

В октябре 1944 г. большое количество истребителей поддерживало советское наступление в Восточной Пруссии, захватив господство в воздухе и практически полностью нейтрализовав деятельность немецкой разведывательной авиации. Советские истребители появились также в немецком тылу. Вместе с тем немецкая авиация практически без помех могла действовать в тылу советской армии вне района советского наступления.

Начиная с февраля 1945 г. немецкие истребители были не в состоянии предотвратить появление патрульных групп советских истребителей, а также периодические атаки истребителей-бомбардировщиков по аэродромам в Восточной Пруссии. Взлет и посадка немецких самолетов были более сложной задачей для немцев, чем непосредственное выполнение боевого задания уже в воздухе. Наступила эра советского воздушного превосходства.

Шлаге очень подробно описывает положение на центральном участке Восточного фронта. По его мнению, численное превосходство советской истребительной авиации стало ощущаться с января 1944 г., а концу войны достигло абсолютного значения. Шлаге рассматривает лето 1944 г. как переломное в истории советских ВВС. Во время зимнего и летнего наступления 1944 г. ясно проявилась зависимость между концентрацией наземных сил и концентрацией истребительной авиации — районы сосредоточения советских войск прикрывались с воздуха большим количеством истребителей.

В то время русские еще не могли равномерно обеспечить высокую концентрацию и активность своих истребителей на всех направлениях одновременно. Своего наивысшего численного превосходства советские истребители достигли в последние недели войны. Тогда оно оценивалось уже как 50: 1.

Начиная с лета 1944 г. русские, очевидно, не имели никаких проблем со снабжением и пополнением как людьми, так и техникой.

По мнению Шлаге, выучка советских летчиков-истребителей возросла, но до сих пор неизвестно, является ли это самостоятельным достижением русских или помощью со стороны западных союзников. Тем не менее реальностью было то, что советская истребительная авиация обладала теперь высококвалифицированным летным персоналом. Этого немецкое командование боялось, но в отличие от других факторов, усиливших мощь советской истребительной авиации, данный не стал для них неожиданностью.

В дополнение ко всему отчет от 8 января 1945 г. о действиях истребительной авиации на Восточном фронте командования 6-го Воздушного флота, адресованный Герману Герингу, показывает, что не только рядовые летчики-истребители, но и высшее командование было убеждено, что весной 1945 г., несмотря на подавляющее количественное превосходство советской истребительной авиации, немецкие истребители могли успешно противостоять русским. Необходимым условием этого стало наличие разумного числа немецких истребительных групп и достаточного количества топлива.

Имеется немного документов, в которых армейские немецкие полевые командиры высказываются об эффективности советской истребительной авиации в рассматриваемый период. По их мнению, советские истребители не оказали практически никакого влияния на ход боевых действий, даже принимая во внимание их большую концентрацию как над полем боя, так и в немецком тылу. Однако это мнение можно рассматривать только в общем плане. Вероятно, оно явилось следствием того, что за исключением операций истребителей-бомбардировщиков, действия советских истребителей не оказывали непосредственного влияния на немецкие наземные войска.

Организация, структура управления, численный состав и стратегическая концентрация

Согласно отчетам немецких полевых командиров и другим источникам, в течение 1944–1945 гг. не произошло никаких существенных изменений в организации и управлении советской истребительной авиации. Как и другими родами авиации, истребительной руководил командующий истребительной авиацией. Кроме контроля за обучением летчиков-истребителей, в обязанности этого офицера входило инспектирование подготовки, применения и морального состояния летного состава истребительных подразделений, а также организация взаимодействия между тактическими штабами и истребительными подразделениями. Он имел существенное влияние на назначение на командные должности в истребительной авиации, организацию новых и восстановление потрепанных в боях подразделений, на перевооружение и т. д. Однако непосредственно не участвовал в решении вопросов боевого применения истребительной авиации (его влияние было косвенным в виде отчетов и рекомендаций начальнику штаба ВВС).

Несколько истребительных корпусов, которые являлись высшими оперативными структурами в истребительной авиации, входили в состав воздушной армии. Корпус включал в себя от двух до четырех дивизий и полков и штаб авиакорпуса. Последний для возможности быстрой передислокации имел небольшую организационную структуру, а все наземные службы и снабжение соединений корпуса обеспечивались штабами воздушных армий.

Следующим оперативным звеном были истребительные авиадивизии, которые по численности равнялись немецкой истребительной эскадре и состояли из истребительных подразделений. Авиадивизии напрямую подчинялись истребительным корпусам или воздушным армиям. По приказам, поступавшим от командования истребительных корпусов или воздушных армий, дивизия выделяла авиаполки на поддержку наземных частей или проведение бомбардировочных, штурмовых атак и авиаразведку. Штабы истребительных авиадивизий также не имели штатных подразделений по снабжению, эти вопросы решали соответствующие службы воздушных армий.

Распределение обязанностей внутри штаба советского истребительного авиаполка (см. приложение 1) примерно соответствует обязанностям работников штаба немецкой истребительной группы. Единственное различие заключалось в том, что офицеров в советском штабе было намного больше, чем в немецком.

Важную роль среди штабных офицеров играл заместитель командира полка (в штабе немецкой истребительной группы такая должность отсутствовала). Он отвечал за ввод в строй вновь прибывших летчиков и за их летную подготовку. Недавно поступившие на фронт экипажи не принимали участия в боевых действиях без его согласия, свои первые вылеты выполняли под его опекой.

Технический персонал был хорошо обучен. Он выполнял регламентные работы по обслуживанию и очень мелкие ремонтные работы. Более сложные ремонтные работы относились к компетенции передвижных ремонтных мастерских соответствующего батальона аэродромного обслуживания. Такая организация наземной службы делала советские истребительные авиаполки, в свою очередь имевшие минимум технического и авиационного оборудования, чрезвычайно подвижными.

Рост объема производства авиационной промышленности и снижение боевых потерь вели к устойчивому увеличению мощи советской истребительной авиации. Считается, что в феврале-марте 1944 г. в первой линии находилось 4543 истребителя, или 37 % от общей численности советских ВВС. Из этого количества истребителей 485 были самолетами ранних типов, 3228 новыми самолетами советского производства и 830 машинами иностранного (США и Великобритания) производства. В сентябре 1944 г. и весной 1945 г. количество советских истребителей оценивалось примерно в 8 тыс. самолетов.

Это значительное усиление мощи истребительной авиации, с одной стороны, объясняется увеличением количества самолетов в полку (в августе 1944 г. число истребителей в одном полку в среднем составляло 37 штук), а с другой формированием или перемещением в район боевых действий новых авиаполков. Согласно имеющимся отчетам, в июле 1944 г. насчитывалось 197 истребительных полков, в августе — 223 и в сентябре 290. Здесь учитывались и авиаполки системы ПВО. В составе последней находилось примерно 1500 истребителей, часть полков ПВО размещались далеко в тылу, а некоторые базировались вблизи линии фронта.

В сентябре 1944 г. немецкая разведка обнаружила присутствие штабов 16 советских истребительных авиакорпусов и 60 авиадивизий. Возрастающую мощь советской истребительной авиации подчеркивают и ее потери; если в 1943 г. они составили 8500 машин, то в 1944 г. — только 6200 истребителей.

Несмотря на то что по штату в составе истребительного полка насчитывалось 30 истребителей, один учебный и один связной самолет, начиная с осени 1944 г. реальная численность самолетов в полку составляла 35 машин и даже больше. Рассматривался вопрос об увеличении численности истребителей в полку, но формально новая организация не была введена. Фактически в истребительной эскадрильи насчитывалось от 6 до 8 самолетов.

Не произошло никаких изменений в назначении и ночной истребительной авиации, которая была подначалена командующему системой ПВО страны. Однако имелось определенное различие в подчиненности между подразделениями ночных истребителей, действующих в прифронтовой полосе, и во внутренних районах страны. Организационно войска ПВО подчинялись Главному штабу и состояли из ночной истребительной авиации и частей зенитной артиллерии. Кроме того, в ПВО иногда входили прожекторные подразделения, заградительные аэростаты и связные самолеты, в том случае если того требовала ситуация.

Истребительные авиакорпуса и авиадивизии, приданные системе ПВО, состояли из подразделений ночных и дневных истребителей. Каково было процентное соотношение между ночными и дневными истребителями неизвестно. В то время только ночные истребительные полки и эскадрильи имели самостоятельный статус, при этом некоторые из них постоянно дислоцировались в определенных районах страны. Распределение и концентрация истребительной авиации всегда определялись направлением главного удара, и находилась в зависимости от тактической ситуации на земле и воздухе.

Действия истребителей

Летчики-истребители. Немецкие полевые командиры не проявляют полного единодушия в оценке индивидуального мастерства советских летчиков-истребителей в 1944–1945 гг. Однако большинство из них отмечает значительное повышение агрессивности русских летчиков.

Некоторые немецкие командиры указывают на такие недостатки советских летчиков-истребителей, как пассивность и безынициативность в атаке, а также то, русские пилоты вступали в бой только при численном превосходстве. Немецкие командиры также утверждают, что руководители русских наземных пунктов управления прямо обвиняли своих летчиков-истребителей в трусости. Пары и звенья истребителей шли в атаку только под руководством командира эскадрильи, и если группа советских истребителей отказывалась от атаки — это было лично его решение. Думается, что причина того, что советская истребительная авиация добилась относительно небольшого успеха, кроется в особенности русского характера, не объяснимой с точки зрения формальной логики.

Те же источники, которые благоприятно отзывались о советских летчиках-истребителях, отмечают, что с 1944 г. русские пилоты показывали себя совершенно с другой стороны, в бою они полностью игнорировали чувство самосохранения. Русские прорывались через плотный заградительный огонь и вели огонь изо всех стволов с самой близкой дистанции. Несмотря на большие потери, их агрессивность и боевой дух были как никогда высоки. Причиной тому служило постоянное численное преимущество, достижение технического паритета и возросший уровень летной подготовки.

Не в меньшей степени это можно считать заслугой комиссаров, которые укрепляли летчиков в мысли об относительной слабости немецких ВВС и неизбежности конечной победы Советского Союза в Отечественной войне за освобождение Родины от немецких захватчиков. Таким образом, мы назвали те факторы, которые двигали советскими летчиками-истребителями — элитой советской авиации. Они прошли долгий путь, прежде чем научились действовать самостоятельно и почувствовали себя хозяевами неба.

Итак, у немцев почти не осталось сомнений в том, что несмотря на некоторые индивидуальные недостатки, а также на различный уровень боеспособности авиачастей, советская истребительная авиация, по крайней мере начиная с лета 1944 г., устойчиво прогрессировала, а ее летчики превратились в серьезных противников.

Основные принципы.

Повышение эффективности командования и успешные действия истребительной авиации в 1942–1943 гг. продолжали отмечаться и в течение последних двух лет войны. В целом боевые операции советской истребительной авиации можно охарактеризовать следующим образом: а) агрессивность в районе линии фронта и прифронтовой полосы, б) постоянное присутствие большого количества истребителей над полем боя, которые практически полностью контролировали воздушное пространство, в) постоянное проникновение больших групп советских истребителей в немецкий тыл, это завершилось завоеванием превосходства в воздухе весной 1945 г, г) для сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков, а позднее и истребителей-бомбардировщиков выделялось сильное истребительное сопровождение, д) все более частое применение истребителей-бомбардировщиков начиная с середины 1944 г, е) операции проводились в соответствии с выработанной тактикой, а действия подразделений — с указаниями пунктов наземного управления.

Эти выводы подтверждают командиры Люфтваффе. Советские летчики, однако, не могли считаться подлинными летчиками-истребителями в смысле, который вкладывают в это слово немцы, англичане или американцы. Действия всех советских истребительных подразделений всегда подчинялись текущей целесообразности, иногда предусматривающей и уклонение от столкновения с немецкими истребителями.

Внезапное появление истребительного авиакорпуса в районе боев практически всегда означало, что здесь в ближайшее время начнется наступление советской армии. В ходе наступления истребительная авиация, которая концентрировалась как можно ближе к линии фронта и в ближнем тылу, отвечала за безопасность сосредоточений наземных войск, других родов авиации и передовых наступающих частей (обычно это были бронетанковые части). Во время прорыва линии фронта истребители прикрывали наступающие войска. Контроль воздушного пространства над полем боя осуществлялся патрулированием, а также вылетами на «свободную охоту». Советские истребители действовали на всех высотах ниже 6000 м. Для того чтобы добиться наибольшей концентрации в районе, где находились наступающие наземные войска, применение истребителей в других операциях сводилось к минимуму.

Истребители оперировали отдельными группами в составе от эскадрильи до полка вдоль главного оборонительного рубежа или перпендикулярно линии фронта на расстоянии примерно 20 км. Если в деле участвовали несколько авиаполков, каждому из них назначался определенный район действий. К концу войны операции такого рода позволили русским добиться превосходства в воздухе не только в прифронтовой полосе, но и далеко в тылу немецких войск, когда советские истребители, преследуя противника, появлялись над хорошо защищенными зенитной артиллерией немецкими аэродромами. В то время оборона советских тыловых областей стала достаточно рутинным и спокойным мероприятием, и в этих районах русские истребители вели себя пассивно.

Кроме заданий по прикрытию войск над полем боя и в тыловых прифронтовых областях, советские истребители участвовали в сопровождении штурмовиков, бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков. Все чаще русские совершали массированные налеты бомбардировочной и штурмовой авиации под сильным прикрытием истребителей. В Восточной Пруссии, например весной 1945 г., такие операции проводились по несколько раз в день. Тактика налетов основалась на наиболее полном использовании технических возможностей своих самолетов.

Руководство действием истребителей по радио стало общим правилом, особенно в районе главного удара наземного наступления В большинстве случаев истребители и истребители-бомбардировщики управлялись по радио до места сбора и затем участвовали в совместной операции.

Организация истребительных операций. Хотя мнения командиров Люфтваффе о некоторых моментах организации действий советской истребительной авиации отличаются, все они согласны с тем, что в 1944–1945 гг советские истребители приспособились к требованиям современной войны и многому научились.

Обычно истребительные подразделения действовали искусно, хотя довольно часто группы советских истребителей рассыпались уже после непродолжительного боя и редко собирались вновь, особенно над немецкой территорией. Русские приняли западные стандарты тактики полетов в составе пар, звеньев и эскадрилий, но иногда все еще встречались большие, «рыхлые» группы. Истребители обычно летали группами от восьми до десяти самолетов, имея ударную группу, примерно на 30–50 % больше по составу.

Как правило, самолеты действовали на средних высотах, но иногда поднимались до 7 тыс. метров.

Оборонительный круг все еще был излюбленным боевым порядком Однако одиночные самолеты-истребители через короткие промежутки времени выходили из него и атаковали вражеские самолеты.

В воздушном бою при стрельбе с дальней дистанции советские истребители часто ошибались, но навыки в теории и практике стрельбы значительно улучшились.

Генерал-майор Уэбе приводит в своем отчете описание боевых вылетов советских летчиков-истребителей за последние два года войны. Согласно этим записям, советские истребительные подразделения действовали группами по 30 самолетов и более под единым командованием. Они оперировали на всех направлениях продвижения наземных войск. В районе главного удара время от времени в воздухе появлялись не менее 100 истребителей — это примерно три истребительных авиаполка. В таких случаях ударная и прикрывающая группы действовали довольно далеко друг от друга, а отдельные группы самолетов — в специально оговоренных районах без непосредственного взаимного контакта.

Боевой порядок в 1944–1945 гг основывался на построении пар, точно так же, как и в Люфтваффе. Полет пары проходил разомкнутым строем с интервалом между самолетами по фронту от 150 до 180 м, интервалы между звеньями группы, обычно состоящей из семи-восьми звеньев (примерно 30 самолетов), зависел от погодных условий. Часто одиночный самолет следовал позади группы истребителей, очевидно для наблюдения в направлении назад и вверх. Такой самолет немецкие летчики в шутку называли «деревянным глазом».

В конце войны Люфтваффе приняли в качестве основного строй из трех самолетов с крейсерской скоростью более 480 км/ч. Звено трехсамолетного состава обеспечивало группе необходимую гибкость Эта система так и не была принята русскими.

Характерной особенностью советских истребителей являлся так назы ваемый «рыхлый» строй, в котором самолеты все время поднимались и опускались относительно друг друга. Этот «прием» позволял немецким летчикам определять принадлежность самолетов даже с очень большого расстояния. Советские истребители часто формировали оборонительный круг перед атакой. Довольно редко они действовали отдельными парами и звеньями, использующими преимущества туманной погоды, восхода или захода солнца. Во время эскортных полетов русские истребители слишком долго находились на минимальном расстоянии от прикрываемой группы самолетов.

Бой с немецкими истребителями.

Все командиры Люфтваффе единодушно подчеркивают, что немецкие истребители все же завоевывали первенство в воздушном бою, несмотря на неблагоприятное численное соотношение и некоторое техническое превосходство советских истребителей над немецкими в 1945 г. Несомненно, немецкие подразделения обладали лучшим руководством, большим боевым опытом и более совершенной тактикой. Эти факторы и были решающими в воздушном бою, что признавали сами русские. Лейтенант, летчик одного из гвардейских истребительных полков, попавший в плен, так отозвался о действиях немецких летчиков истребителей «Истребители 54-й (немецкой) истребительной эскадры в бою обычно находились в меньшинстве. Но когда они в небе, становится горячо. Все они асы».

Индивидуального превосходства немецких летчиков, однако, было недостаточно для предотвращения постепенного завоевания русскими — за счет численности господства в воздухе. Это утверждение также подтверждает тот факт, что количество боевых вылетов немецких истребителей снижалось, в то время как немецкие потери, особенно среди молодых летчиков, устойчиво росли.

Большой количественный перевес и наличие современных типов самолетов-истребителей давали советским пилотам преимущество над немецкой истребительной авиацией. Осознание этого обстоятельства в некоторых случаях делало советских летчиков самонадеянными, бесстрашными и упрямыми в бою, но иногда и очень бестолковыми. В воздушном сражении они делали ставку на маневренный бой, чтобы в полной мере использовать достоинства своих самолетов.

По маневренности немецкий Fw-190 превосходил советский Як-9, в то время как советский Ла-5 по этим качествам был лучше, чем немецкий Bf-109. Немецкий Fw-190, однако, превосходил советский Як-3.

В бою против немецких истребителей советские летчики иногда не были достаточно настойчивы в атаке. Часто они открывали огонь, даже когда в прицеле не наблюдали ни одной цели.

Вышеупомянутые наблюдения, однако, ни в коей мере не могут умалить того факта, что советская истребительная авиация значительно усилила свои действия против немецких истребителей и что советское командование сделало упор на использование своего большого численного преимущества.

Типичный пример действия советских истребителей против немецких в конце войны можно найти в описании воздушного боя над Цинтеном (ныне Новое Корнево Калининградской области) в Восточной Пруссии в феврале 1945 г. «Самолет Bf-109 ведущего звена во время атаки группы штурмовиков, когда немецкий самолет уже вышел на позицию для стрельбы, был сзади снизу атакован двумя советскими истребителями Як-3. Получив попадания в двигатель и рулевое управление, немецкий истребитель был вынужден выйти из боя, но вскоре подвергся еще одной атаке пары Як-3, на этот раз сзади сверху. Один из советских истребителей, имея избыток скорости, проскочил над поврежденным немецким самолетом и оказался прямо в прицеле немецкого летчика Як 3 был сбит и упал почти одновременно с аварийной посадкой другого советского истребителя, который был атакован второй немецкой парой истребителей, к тому времени подошедшей на помощь своему ведущему. После этого поврежденный самолет ведущего совершил аварийную посадку, а ведущий второй пары, сбившей второй советский самолет был атакован и сбит шестеркой Як-3».

Всего во время этого воздушного боя примерно 40 советских истребителей и 20 штурмовиков Ил-2 действовали в районе Цинтена. Им противостояло только одно звено и пара немецких истребителей. Из немецких пилотов, принимавших участие в этой схватке, в живых остался лишь командир звена, который после удачной вынужденной посадки благополучно вернулся в расположение своего отряда. Все остальные летчики погибли.

Этот пример является яркой иллюстрацией подавляющего превосходства советской истребительной авиации в конце войны, превосходства, за которым неизбежно следовали тяжелые потери среди немецких летчиков-истребителей, и они не могли быть восполнены.

Действия против немецких бомбардировщиков.

Из имеющихся отчетов следует, что активные действия советских истребителей против немецкой бомбардировочной авиации, начавшиеся еще в 1943 г., во все увеличивающемся масштабе продолжились и в последующие годы войны.

Противодействие советских истребителей начиная с лета 1944 г. настолько усилилось, что сделало невозможным успешное применение устаревших немецких бомбардировщиков типа Не-111 и Ju-88 в дневное время суток. Даже подразделения, вооруженные новыми Ju-188, подвергались постоянным атакам на высотах выше 9 тыс. метров. Только Не 177, обладающие мощным оборонительным вооружением, действующие в группе больше двух звеньев и сомкнутом строю, могли чувствовать себя в безопасности от советских истребителей. Интересно, что русские даже не пытались атаковать группы Не 177. Вероятно, имелась какая-то инструкция, разрешавшая истребителям нападать на группы таких самолетов только в исключительных случаях. И все же, несмотря на мощное вооружение, одиночные Не 177, как правило, становились жертвами советских истребителей.

В связи с этим мы приводим рапорт оберст-лейтенанта фон Ризена о несомненной симуляции атаки примерно 30 советских истребителей против группы Не-177 в составе 18–20 самолетов в районе Минска летом 1944 г. Вместо того чтобы атаковать, русские пролетели над немецкой группой с превышением примерно на 2 тыс. метров, ведя огонь изо всех стволов в пустоту. С земли, вероятно, можно было наблюдать, как снаряды советских истребителей проходили среди немецких самолетов. Затем советские истребители вышли из боя крутым пикированием.

Приведенное описание имитации атаки является единственным известным. В общем, отчеты снова и снова отмечают осторожность советских летчиков-истребителей при атаках на немецкие бомбардировщики. Это связано, прежде всего, с личными качествами командиров истребительных подразделений. Нередки случаи, когда немецкие самолеты подвергались атаке двух и даже трех эскадрилий одновременно. Несмотря на все это, потери были относительно невелики, когда немецкие бомбардировщики летели в сомкнутом и эшелонированном по высоте строю, а каждое звено вело прицельный сосредоточенный заградительный огонь. В таких условиях русские летчики, как правило, не заходили на повторную атаку.

Советские истребители нападали на немецкие бомбардировщики, взлетая с аэродромов, после того как немецкие самолеты были обнаружены или во время выполнения патрульного полета, как, например, во время боев над Керченским полуостровом, где советские истребители осуществляли непрерывное патрулирование, стремясь не допустить бомбардировку своих морских десантных частей.

Оценивая действия советских истребителей против бомбардировщиков надо помнить, что они едва ли были возможны после сентября 1944 г., так как Люфтваффе, подавленные огромным советским численным превосходством, лишь в очень редких случаях были в состоянии применить свои бомбардировочные подразделения.

Действия против пикирующих бомбардировщиков.

Активность советских истребителей в течение двух последних лет войны значительно усилилась, что серьезно усложнило работу немецким пикирующим бомбардировщикам. Группы пикировщиков, являясь основной целью советских истребителей, несли большие потери, особенно в конце войны, когда из-за нехватки топлива немецкие бомбардировщики часто были вынуждены действовать без истребительного эскорта.

Советские истребители не только патрулировали над полем боя, но также пытались перехватить немецкие пикирующие бомбардировщики и штурмовики еще на подлете к линии фронта, в немецком тылу, прежде чем те достигнут района цели. Советские истребители действовали парами в группах, которые были эшелонированы по высоте от 2000 до 6000 м, умело использовали солнце и погодные условия. Часто им удавалось внезапно атаковать немецкие самолеты, действуя одновременно с различных направлений и высот.

Находясь в выгодном положении, советские истребители охотно вступали в бой, в большинстве случаев не обнаруживали признаков боязни при встрече с Fw-190, особенно в тех случаях, когда эти немецкие самолеты применялись в качестве бомбардировщиков.

До тех пор пока немецкие самолеты сохраняли плотный строй, успехи русских оказывались более чем скромными. Сильное противодействие со стороны советских истребителей заставило немецкие пикировщики и штурмовики приближаться на очень большой высоте и пикировать на максимально возможной скорости уже непосредственно над целью. Такая тактика позволяла немцам успешно преодолевать оборонительные рубежи, но, с другой стороны, она снижала точность и эффективность бомбовых ударов.

Все, приведенное выше, полностью подтверждает полковник Рудель, основываясь на своем огромном опыте последних лет войны. Рудель пишет, что все усилия немецких пикирующих бомбардировщиков были сведены почти на нет огромным численным перевесом советских истребителей. Воздушные бои между звеном или, в крайнем случае, отрядом немецких самолетов и группами от 15 до 30 советских истребителей «Аэрокобра», Ла-5 или Як-9 проходили практически ежедневно. При этом советские летчики вели себя чрезвычайно агрессивно и более умело, чем в предыдущие годы, демонстрируя хорошую летную и тактическую подготовку.

В таких воздушных боях, которые часто переходили в головокружительные схватки над самыми верхушками деревьев, советские летчики действовали беспощадно, атаковали немецкие самолеты со всех сторон и были неутомимы в преследовании. Рудель отмечает, что практически после каждого боевого вылета его самолет имел, как минимум, одно попадание, а после одного воздушного боя весной 1944 г. его боевая машина была просто изрешечена 20- и 37-мм снарядами. Немецкий Ju-87 был относительно медленной и тяжелой машиной, и после появления великолепного Як-3, больше не мог на равных противостоять современным советским истребителям: при максимальной нагрузке он уступал по всем показателям. Единственным шансом спастись служило выполнение как можно более крутых виражей, при которых большая скорость советских истребителей «отжимала» их на более пологий вираж и не позволяла летчику использовать оружие.

Пикировщики, которые не удерживались в строю, сбивали советские истребители. Потери оставались относительно небольшими только при сохранении строя.

Перевооружение на Fw-190 несколько улучшило положение. Подразделения, летавшие на этих самолетах, даже добились большого количества побед над советскими истребителями. Однако сложившаяся весной 1945 г. обстановка значительно ухудшила условия применения подразделений пикирующих бомбардировщиков. Всякий раз, когда немецкие самолеты поднимались для выполнения боевого задания, их поджидали американские истребители на западе и советские на востоке.

Немецкие летчики были вынуждены «проходить сквозь строй» в самом прямом смысле этого слова, все время пока они находились в воздухе. В небе роились тучи вражеских истребителей, воздушный бой продолжался в течение полета к цели, над целью, во время возвращения, и это продолжалось день ото дня. Самолеты, возвращающиеся на базу, проходили через истребительные патрули и, достигнув своего аэродрома, не могли приземлиться, пока зенитные орудия не отчищали небо от советских истребителей.

Действия против разведывательных самолетов.

Еще в 1943 г. советские истребители стали серьезным препятствием для немецких самолетов-разведчиков. По общему мнению немецких авиационных командиров, эффективность действий советской истребительной авиации постоянно увеличивалась, поэтому к весне 1945 г. немецкая авиаразведка практически бездействовала.

В течение первых месяцев 1944 г. немецкие авиаразведывательные подразделения, как правило, выполняли порученные задания, хотя и не без труда, так как встречи с советскими истребителями в их тылу или на второстепенных участках фронта происходили достаточно редко. Сильно уступая советским истребителям в численности, немецкие самолеты-разведчики не имели шансов в воздушном бою, но у немцев были опытные экипажи, которые могли избежать атак советских истребителей и благополучно вернуться на свою базу. Эпизоды, когда самолетам-разведчикам удавалось сбить советские истребители, были редки, и такое случалось только в глубоком советском тылу. Советские истребительные патрули, поднятые по тревоге в тыловых областях, очевидно, укомплектовывались плохо обученными летчиками. В районах же главного удара наземных войск действия немецких разведывательных самолетов серьезно затруднялись противодействием истребителей, оперирующих в составе постоянных патрулей или методом «свободной охоты».

До середины 1944 г. самолеты-разведчики Bf-109 были в состоянии уйти от советских истребителей. Русские оказывались быстрее, чем Bf-109, при выполнении крутого подъема и пикирования, но на пологом длительном подъеме на скорости 300 км/ч русские, как правило, отставали на высоте около 6000 м. Капитан фон Решке в своем отчете сообщает о случае, когда пару самолетов-разведчиков Bf-109 атаковала восьмерка советских истребителей, внезапно пробивших тонкую облачность. Разведывательные самолеты, летевшие на высоте 4000 м, мгновенно развернулись навстречу истребителям, уже открывшим огонь. Русские рассеялись, не сделав даже попытки преследовать немецкие самолеты на пологом подъеме.

С лета 1944 г., с появлением новых моделей советских истребителей, особенно Як-3, использованию подобной тактики пришел конец. Тогда же стало невозможным из-за огромных потерь применение Fw-189 — стандартного разведывательного самолета — в дневное время. Эту задачу взяли на себя одноместные Bf-109 и двухместные Bf-110. Вскоре немцы были вынуждены отказаться от использования Fw-189 и с истребительным сопровождением.

Другим изменением, которое с появлением новых советских истребителей стало весьма существенным, стал демонтаж бомбардировочного оборудования и применение оснащения для высотного панорамного фотографирования. Это было насущной необходимостью, так как немецкие разведывательные самолеты были вынуждены действовать на больших высотах: выше 6000 м. при выполнении стратегических разведывательных полетов и от 4000 до 5000 м. при тактической разведке.

Начиная с лета 1944 г. все чаще советские истребители перехватывали немецкие разведывательные самолеты. Практически все немецкие разведчики были вынуждены принимать воздушный бой всякий раз, когда достигали района цели. Это показывает, что советская служба обнаружения самолетов идентифицировала противника уже тогда, когда он пересекал линию фронта. Огонь зенитной артиллерии, использовавшийся для целеуказания, быстро привлекал внимание патрульных советских истребителей.

В ходе наступательных операций русские задействовали такое большое количество истребителей для прикрытия прифронтовых областей, что авиационная разведка поля боя становилась невозможна даже над немецкой территорией. Единственно реальным способом выполнить задание оказывалось применение так называемой тактики «точечной разведки», когда самолет-разведчик приближался к цели на большой высоте со стороны советского тыла. Далее следовало пикирование на максимальной скорости, что позволяло избежать атак со стороны советских истребителей, и возвращение на свою территорию на бреющем полете. Естественно, что полученные результаты были не вполне удовлетворительными.

Некоторое снижение активности советских истребителей наблюдалось только в период затишья на фронте или в течение непродолжительного времени, когда передняя линия фронта начинала стабилизироваться, а действия истребительной авиации еще не были организованы должным образом.

При встрече с немецкими разведывательными самолетами, советские истребители действовали с предельным упорством на всех высотах, иногда случались попытки таранить немецкие самолеты. Если немецкие самолеты-разведчики прикрывались истребителями, русские стремились в первую очередь связать боем последние, а затем сбить и разведывательный самолет.

Летчики разведывательной авиации отмечали, а это мнение также подтверждено другими доступными источниками, что советские истребители, как правило, действовали в составе эскадрильи или звена. При атаке звено рассыпалось, и самолеты приближались со всех сторон, в том числе и спереди.

Переняв немецкие тактические приемы в атаке, русские приближались как можно ближе к немецкому самолету-разведчику, а затем открывали огонь изо всех стволов. Преследование велось даже за линей фронта, на немецкой территории. Атаки группами от 10 до 15 истребителей ЛаГГ и Як были достаточно частым явлением. Количество разведывательных самолетов, поврежденных вражеским огнем, а также потерянных вместе с экипажами, тревожно увеличилось во второй половине 1944 г.

Советская истребительная авиация проявила способность достаточно быстро приспосабливаться к изменению тактики действий немецкой авиаразведки. Например, в сентябре 1944 г. немецкие самолеты-разведчики Не-111 успешно выполняли фоторазведывательные задания, действуя на высотах 6000–7000 м. Как только это стало известно русским, советские истребители появились на этих высотах. Когда же немцы перестали совершать такие разведполеты, советские истребители также покинули эти высоты.

Начиная с 1945 г. группы советских истребителей, осуществлявшие патрульные полеты в районах наземных сражений, стали настолько многочисленными, что деятельность немецкой авиационной разведки оказалась практически подавленой. К концу войны ситуация еще больше ухудшилась немецкие самолеты-разведчики подвергались атакам уже сразу после взлета.

Обстановка, сложившаяся в Восточной Пруссии на последней стадии войны, во всей своей трагичности описана капитаном фон Решке. Он утверждает, что советские истребители и истребители-бомбардировщики были первыми самолетами, которые появлялись в небе над немецкими аэродромами каждое утро. Русские находились вблизи аэродрома в течение всего дня, внимательно наблюдая за немецкими самолетами, что делало невозможным взлет разведывательных самолетов даже ранним утром. Возвращавшиеся с задания самолеты подвергались атакам русских сразу после приземления, а в некоторых случаях их сбивали прямо при посадке.

Время от времени некоторые разведчики, базировавшиеся на побережье Балтийского моря, где воздушная обстановка была чуть менее опасной, имели возможность успешно выполнить задание. Если летчик мог взлететь, он сначала направлялся в сторону моря на расстояние примерно 20 км над самой водой. Там он набирал расчетную высоту и на максимальной скорости летел в район цели, где находился в относительной безопасности от истребителей, но только на критических высотах. Редкие полеты разведывательных самолетов проходили без воздушного боя, и естественно, что полученные таким образом результаты нельзя назвать хорошими.

Действия против транспортной авиации.

Нет сведений ни о каких важных новых особенностях в действиях советской истребительной авиации против немецких воздушных перевозок в 1944–1945 гг.

Майор Бруннер сообщает, что уже летом 1944 г. операции советских истребителей стали настолько эффективными, что применение Не-111 в качестве транспортного самолета в дневное время стало невозможным. По этой причине все транспортные воздушные перевозки ограничивались часами сумерек, в первую очередь вечером. Полеты совершались одиночными самолетами на высоте 150–200 м. Эти обстоятельства предоставляли исключительно благоприятные возможности для советских истребителей, но по совершенно необъяснимым причинам русские не смогли ими воспользоваться. Постоянство маршрутов, регулярность, а также уязвимость самолетов типа Не-111 при полетах в одиночку должны были существенно облегчить работу советским истребителям. Возможно, русские летчики не хотели рисковать, пытаясь совершить посадку на свой аэродром ночью после атаки.

Действия ночью. Усилия советского командования по ускоренному развитию ночной истребительной авиации были значительными уже в конце 1943 г., в 1944 г возросли еще более. Определенного успеха русские добились в организации действий ночных истребителей в лунную ночь, но в безлунные ночи прогресса не наблюдалось до самого конца войны. Правда, начиная с осени 1944 г. этот аспект воздушной войны привлекал все меньше внимания советского командования, поскольку активность немецкой бомбардировочной авиации в тылу советских войск постоянно снижалась, а в конце войны и вовсе прекратилась.

Майор Бруннер, который командовал бомбардировочной группой 4-го воздушного корпуса, осуществлявшей ночные бомбардировочные удары на Восточном фронте летом 1944 г., сообщает, что с начала 1944 г. активность советских ночных истребителей усиливалась с каждой неделей. При этом эффект ощущался только в районе цели и лишь изредка — на маршруте полета. С мая 1944 г., однако, столкновения с советскими ночными истребителями стали происходить на всем пространстве к западу от Днепра, особенно в залитые лунным светом ночи.

В основном использовались одномоторные самолеты типа Ла-5, но иногда встречались и двухмоторные Пе-2. Несколько раз наблюдались совместные действия как одномоторных, так и двухмоторных истребителей. Совершенствование тактики действий звеном или парой постепенно становилось все более значимым.

Как правило, советские ночные истребители атаковали с различных направлений на подъеме. Истребитель заходил на цель сзади с превышением и в нужный момент пикировал под немецкий бомбардировщик, а затем, используя набранную скорость, атаковал снизу.

Осветительные ракеты применялись для освещения района действия и обнаружения немецких самолетов. Нападениям ночных истребителей в первую очередь подвергались самолеты наведения и целеуказания. Одиночные самолеты также испытывали постоянные атаки, иногда их число доходило до пяти.

В некоторых случаях ночные истребители, видимые издалека как светлые точки, ожидали немецкие бомбардировщики, вынуждая немецких летчиков лететь без габаритных огней даже над территорией, контролируемой немецкой армией. В подобных случаях ночные истребители пытались атаковать немецкие самолеты в точках изменения курса, отмечаемых сигнальными ракетами.

Возможно, советские летчики полагались, прежде всего, на визуальные или оптические средства плюс радиотелефон, а не на применение радара. Это подтверждается тем фактом, что ночные истребители часто не замечали немецкие бомбардировщики, а в попытке их обнаружить использовали даже бортовые прожекторы. В пользу этого утверждения говорит и то, что бомбардировщики могли избежать поражения, используя маневры уклонения.

Значительно усилилась организация совместных действий ночных истребителей и наземных служб. Применялись направленные наземные прожекторы с лампами различных цветов и цветовых комбинаций, а также определенных сигнальных ракет. Эти сигналы, возможно, выполняли две задачи: в качестве контрольных точек для ориентации, особенно во время безлунных ночей, и для целеуказания направлений подхода немецких бомбардировщиков.

Все отчетливее наблюдались признаки усиления обороноспособности в ночное время. Вместе с тем никаких заметных результатов в этой борьбе так и не было достигнуто; действия советских ночных истребителей не произвели большого впечатления на экипажи немецких самолетов. Однако, надо признать, что развитие ночных истребителей шло в верном направлении.

В августе 1944 г. 55-я бомбардировочная эскадра совершила последние ночные вылеты против СССР. В течение четырех месяцев, с мая по август, эскадра потеряла над вражеской территорией в ночное время 14 самолетов. Сколько из них были сбиты ночными истребителями, огнем зенитной артиллерии либо потеряны по техническим или другим причинам — неизвестно.

Все вышеприведенные соображения опытного командира бомбардировочной группы, которая летом 1944 г. совершила большое количество ночных вылетов на Восточном фронте, подтверждаются и другими доступными источниками.

Согласно этим источникам, можно, правда в грубой форме, представить себе организацию советской ночной истребительной авиации в следующем виде. Зона противовоздушной обороны разделялась на квадраты, в которых, в зависимости от обстановки, размещались ночные истребительные авиаполки. Каждая зона, в свою очередь, также делилась на определенные области, где действовали ночные истребители силами от звена до эскадрильи. Каждый аэродром имел наземную станцию наведения, освещенную посадочную полосу и прожекторы.

Пункт управления штаба ПВО распределял имеющиеся самолеты по зонам, а непосредственное управление каждым истребителем осуществлялось наземной станцией наведения конкретной области с помощью радиотелефона. Наземная станция наведения, так же, как и служба оповещения, получала приказы из пункта управления штаба ПВО. Служба оповещения состояла из отдельных постов; ее эффективность возросла благодаря применению радиолокационных станций.

Русские четко разграничивали тактику истребителей в лунную (светлую) и безлунную (темную) ночи. Тактика ночных истребителей в безлунные ночи не изменилась с начала войны, поэтому в этой части русским не удалось добиться каких-то впечатляющих результатов. Применение радара для наведения истребителей и радиопеленгации, а также для сопровождения целей так и остались на стадии эксперимента.

По этим причинам советские ночные истребители оперировали почти исключительно в лунные ночи. Истребители наводились на цель или наземными станциями наведения, по радиотелефону, или с помощью оптической системы светонаведения, которая использовала прожекторы, разноцветные огни и сигналы для указания направления полета немецких бомбардировщиков. В пункте управления штаба ПВО все полученные от постов наблюдения сообщения о вражеских самолетах переносили на карту воздушной обстановки. Скорость немецкого самолета также указывалась на карте, что позволяло определять маршрут немецких бомбардировщиков с достаточной точностью. В штабе полка штурман имел карту воздушной обстановки, полученную на основе расчетов курсов и высот вражеского самолета, и поэтому имел все данные для наведения истребителей при помощи радиотелефона.

Ночные истребители, как правило, действовали в районе охраняемого объекта, для обнаружения самолетов противника используя лунный свет, лучи прожекторов, свет немецких авиационных осветительных бомб и пламя пожаров.

Ночные истребители, обычно одномоторные Як-1 и Ла-5, а также двухмоторные Пе-2, иногда действовали с включенными габаритными огнями. Но и без них они были хорошо заметны издалека благодаря, пламени выхлопа.

Определенная тактика при вылетах отсутствовала. Если поверхность земли была хорошо освещена, советские истребители производили атаку сзади сверху; когда же самолет противника находил луч прожектора или полет проходил в безлунную ночь, истребители иногда атаковали сзади снизу, уравнивая свою скорость со скоростью атакуемого самолета. Как правило, атака осуществлялась одиночным самолетом, реже парой. Очень редко, но наблюдались атаки звеном, уступом вправо.

Если во время атаки вражеского самолета открывала огонь русская зенитная артиллерия, советский истребитель немедленно уходил вниз, подавая опознавательный сигнал «Я — свой». Известен случай, когда советские ночные истребители использовали сигнальные ракеты и прожекторы, установленные под крылом, вместе с другими опознавательными сигналами, чтобы добиться прекращения огня своей зенитной артиллерии.

Хотя советские ночные истребители обычно действовали в районе цели, бывали ситуации, правда достаточно редко, когда русские самолеты атаковали немецкие бомбардировщики на маршруте подхода и отхода. Очень редко ночные истребители встречались с противником над немецкой территорией: при этом атакам в первую очередь подвергались немецкие самолеты, летящие с включенными сигнальными огнями. В этих операциях советские ночные истребители действовали в районах и на высотах, которые использовали немецкие бомбардировщики.

Иногда ночные истребители Пе-2 выполняли функции самолетов наведения. Они обнаруживали немецкие бомбардировщики на большом расстоянии от защищаемой цели и по радио наводили на них одномоторные истребители. Когда появлялись советские истребители, с самолетов наведения сбрасывали осветительные бомбы, взрывавшиеся на высотах ниже высоты полета немецких самолетов, создавая ночным истребителям благоприятные условия для атаки.

В течение последних месяцев войны действия дальних ночных истребителей получили новое направление. Летом 1944 г. советское командование организовало некоторое количество так называемых дальних патрульных полков ночных истребителей. Эти подразделения входили в состав АДД. Большинство полков были вооружены самолетами A-20G «Бостон», остальные В-25 и Ил-4. Они предназначались не для эскортирования, а для выполнения специальных заданий для поддержки советских ночных бомбардировочных операций.

Дальние патрульные полки ночных истребителей выполняли следующие задания:

1. Блокирование баз немецких ночных истребителей во время атаки советских ночных бомбардировщиков. Для этого группы советских ночных истребителей появлялись над немецкими авиабазами в районе цели примерно за 10 минут до начала удара и оставались над ними пока этого требовали обстоятельства. Патрульные истребители должны были атаковать все взлетающие немецкие самолеты, а также бомбить взлетно-посадочную полосу.

2. Низковысотные штурмовые атаки по позициям немецкой зенитной артиллерии и прожекторов, расположенным в районе цели. Советские ночные истребители, патрулируя район цели, должны были немедленно подавлять действующие в районе цели зенитные батареи и прожекторы.

3. Низковысотные штурмовые атаки подвижных целей. Эти полки получали, кроме того, приказ атаковать любые подвижные цели, обнаруженные на шоссе и железной дороге. Выполняя эти задания, ночные истребители действовали на высотах 100–400 м. Результаты при этом были весьма скромными.

4. Навыки летчиков-ночников, полученные ими после окончания обучения, можно оценить как посредственные. Большая часть летного состава состояла из инструкторов летных школ и учебных полков и молодых, но наиболее способных пилотов. В последние годы некоторых боевых летчиков-асов привлекали для операций в ночное время. Без сомнения, эффективность действия советских ночных истребителей улучшилась, хотя и не достигла немецкого уровня или уровня западных союзников.

На основе очень подробных и исчерпывающих сведений деятельность советской ночной истребительной авиации в последние годы войны может быть оценена следующим образом.

5. Русские добились высокого уровня организации действий ночных истребителей в светлые ночи, но тактика боя в безлунную ночь не прогрессировала.

6. Возможности наведения ночных истребителей на цель были ограничены, прежде всего из-за использования только радиотелефона и оптического оборудования. А если еще учесть несовершенную тактику, результаты действий ночных истребителей были незначительными и не оказали какого-либо существенного влияния на активность немецкой бомбардировочной авиации.

7. На заключительной стадии войны русские использовали ночные истребители для поддержки действий ночной дальнебомбардировочной авиации. Сведения, подтверждающие успех этих операций, отсутствуют.

Взаимодействие с другими родами авиации. Немецкие полевые командиры считают, что во время войны взаимодействие между истребителями и другими родами авиации постоянно улучшалось. Необходимо определить отличия между диаметрально противоположными видами боевых заданий:

а) эскортное задание;

б) комбинированное боевое задание.

Эскортные задания выполнялись группой сопровождения или путем воздушного патрулирования в районе, где действовали охраняемые подразделения. Если разведывательные подразделения требовали истребительного сопровождения, истребители присоединялись к эскортируемому подразделению над своим аэродромом, который разведывательное подразделение обязательно включало в маршрут полета к району цели. Другим вариантом была посадка на аэродроме истребителей и дальнейший совместный полет. Только в очень редких случаях истребители присоединялись к самолету-разведчику в какой-нибудь другой точке маршрута.

Как правило, советская штурмовая и бомбардировочная авиация в течение последних двух лет войны всегда действовала с истребительным сопровождением. Только в исключительных случаях и в очень «спокойных» районах русские штурмовики и бомбардировщики оперировали в немецком тылу без прикрытия. При сопровождении штурмовых и бомбардировочных групп, истребители обычно максимально долго находились рядом с обороняемыми самолетами, но на больших высотах. Высота полета изменялась от 100 до 2000 м. Так, например, осенью 1944 г. группы штурмовиков от 60 до 80 самолетов сопровождало примерно такое же количество истребителей. При этом последние выполняли только свое непосредственное задание, не делая никаких попыток снизиться и принять участие в штурмовой атаке. В других случаях истребители атаковали наземные цели, но только тогда, когда участвовавшие в предыдущей атаке советские бомбардировщики уходили за линию фронта.

Русские научились грамотному сопровождению штурмовых и бомбардировочных групп и использовали накопленный опыт во время наступательных операций и в бесконечных схватках с немецкими истребителями. Эффективность сопровождения подкреплялась огромным численным превосходством истребителей.

Комбинированное боевое задание, в котором бомбардировочным, штурмовым подразделениям и истребителям (обычно истребителям-бомбардировщикам) поручались отдельные задания в одном районе, стали все более частыми в последние годы войны, особенно весной 1945 г. Как правило, эти операции были хорошо продуманы и в некоторых случаях причинили массу неприятностей немецким наземным частям.

Координация действий между истребителями и бомбардировщиками неоднократно наблюдалась при атаках на немецкие разведывательные самолеты. Часто случалось, что, например, пара Ла-5 и пара Ил-2 объединяли свои усилия против немецких разведывательных самолетов.

Действия истребителей-бомбардировщиков совместно с армией и флотом. В последние годы войны все чаще советские истребители действовали совместно с армией в качестве истребителей-бомбардировщиков. Эта тенденция проявлялась все более отчетливо, по мере того как постепенное снижение активности немецкой авиации освобождало советскую истребительную авиацию от выполнения ее обычных функций. Этот факт единодушно отмечают все полевые командиры Вермахта и Люфтваффе.

Различие между оборонительными, или защитными, и наступательными заданиями можно продемонстрировать на следующих примерах. Взаимодействуя с наземными войсками и выполняя оборонительную задачу, истребители создавали массированную воздушную защиту подхода, перегруппировки и наступления наземных частей в районе главного удара, чтобы исключить возможные удары немецкой авиации. Особо важная роль отводилась тем истребительным частям, которые прикрывали наземные формирования, преимущественно танковые, возглавлявшие наступление. Со временем для немецких пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков стало совершенно невозможным осуществление эффективных бомбоштурмовых ударов в этих районах.

Во время выполнения таких оборонительных операций управление истребителями осуществлялось с передовых командных пунктов, движущихся вместе с танковыми частями. Истребители действовали методом «свободной охоты» или патрулировали над районом наступления. Район патрулирования проходил вдоль главного рубежа обороны, примерно по 20 км с обеих сторон линии фронта. С весны 1944 г. привлечение советских истребителей к таким заданиям постоянно росло. Атакам в первую очередь подвергались контратакующие немецкие наземные подразделения, опорные пункты, индивидуальные и точечные цели всех типов, транспортные средства в прифронтовой полосе, железнодорожные сооружения (с акцентом на узкие участки дороги), водопроводы, оборудование управления и контроля, локомотивы и другой подвижной состав, находящийся на сортировочных станциях.

Хотя советские истребители так никогда и не достигли той высокой степени совершенства, которую демонстрировали западные союзники в подобного рода действиях, в конце войны атаки русских на направлении главного удара Красной Армии привели к практически полному прекращению транспортных перевозок в дневное время в немецком тылу на глубине 20 км. Возьмем для примера сражение за Пиллау (Балтийск), а конкретнее — перевозки к Пиллау, проходившие через Фишхаузен (Приморск).

В первый день советского наступления большое количество истребителей и истребителей-бомбардировщиков атаковали Фишхаузен. В результате массированных и непрерывных атак город превратился в руины и стал полностью не пригоден для передвижения. Те немецкие части, которые располагались в городе и его окрестностях, вынуждены были бросить все свои транспортные средства и тяжелое вооружение и ценой огромных потерь отступить.

Действия советских самолетов оказывали серьезное негативное влияние на моральное состояние немецких солдат и наносили немецкой армии значительные потери в живой силе и технике.

Аэродромы также подвергались частым нападениям советских истребителей-бомбардировщиков. Умело используя складки местности и особенности застройки вокруг авиабаз, советские истребители-бомбардировщики, несмотря на сильный заградительный огонь легкой и тяжелой зенитной артиллерии, часто причиняли немцам серьезный ущерб. Тактика нападения советских истребителей и истребителей-бомбардировщиков на немецкие авиабазы состояла в следующем: самолеты кружили над аэродромом на высоте примерно 1500 м. т. е. вне досягаемости легких зенитных пушек, и периодически по одному, парами или звеньями пикировали на аэродром, ведя огонь из пушек и сбрасывая бомбы.

Атакуя наземный транспорт, самолеты оперировали вдоль дорог, под прямым или острым углом поперек дороги, в зависимости от локальной ситуации, метеоусловий и положения солнца.

В 1944–1945 гг. русские все чаще привлекали истребители для поддержки действий ВМФ и, прежде всего, для обеспечения воздушного прикрытия. Главной задачей выступала организация воздушного прикрытия соединений кораблей, транспортных конвоев, портовых сооружений, других важных военно-морских целей, в том числе штурмовиков, бомбардировщиков и торпедоносцев, действующих в интересах ВМФ.

Некоторые истребительные полки, используемые в такого рода операциях, оснащались современными самолетами советского производства Як-7 и Як-9, другие же воевали на американских истребителях «Аэрокобра».

Во время выполнения эскортного задания над морем истребители разбивались на две группы. Одна из них составляла ближнее охранение, находясь в непосредственной близости от обороняемой группы самолетов, другая располагались на 600–800 м. выше и сзади, эшелонировано по направлению к солнцу или к берегу, откуда могли атаковать немецкие истребители. При приближении к цели истребители сопровождения по возможности старались не входить в зону огня зенитной артиллерии противника и присоединялись к группе бомбардировщиков (или других ударных самолетов) после того, как те выходили из атаки.

Кроме вылетов на прикрытие, советские истребители использовались для выполнения других боевых заданий в интересах ВМФ: атаки на корабли противника и на портовые сооружения, нападения на аэродромы. Атаки кораблей и портов обычно осуществлялись в планирующем полете с высоты 400–800 м, бомба, чаще всего весом 250 кг, сбрасывалась с высоты 300 м. Заход на цель и отход выполнялись на малых высотах. Если того требовали обстоятельства, атакующие самолеты имели истребительное прикрытие. Немецкие аэродромы подвергались атакам во время проведения крупной операции по уничтожению транспортных конвоев, когда требовалось предотвратить появление в районе боевых действий немецких истребителей.

Поддержка военно-морских операций ночными истребителями зафиксирована только в нескольких случаях. Не исключено, впрочем, что это были обычные дневные истребители, временно привлеченные для операций в ночное время. Ничего не известно о существовании специальных полков или эскадрилий ночных истребителей в составе советского военно-морского флота.

Действия в особых метеоусловиях. Немногие доступные источники преимущественно отчеты немецких полевых командиров о действиях советской истребительной авиации в неблагоприятную погоду-дают достаточно противоречивую картину этого аспекта боевой деятельности ВВС (подобную той, которая известна нам по предыдущим годам войны).

В то время как одни утверждают, что ни холод, ни любые другие погодные условия, кроме тумана, не исключали появления советских истребителей, другие, в свою очередь, отмечают, что полеты в сложных метеорологических условиях были непопулярны у советских летчиков-истребителей и не существовало никакого риска встретить русских в это время. Кроме того, эти же источники сообщают, что советские истребители по возможности избегали совершать полеты в утренние и вечерние сумерки.

С другой стороны, советские истребители можно было всегда встретить в воздухе, если высота нижней кромки облачности составляла 400–500 м.

Как уже отмечалось в предыдущих разделах, поведение советских истребителей в плохую погоду зависело от индивидуальной подготовки и, таким образом, приближалось к поведению немецких летчиков-истребителей в подобных обстоятельствах. Подобная оценка может быть применена и к последующим годам войны, с учетом дальнейшего повышения мастерства русских пилотов. Теперь в сложных погодных условиях советские истребители действовали гораздо масштабнее, чем раньше.

Самолеты, вооружение и другое оборудование

Усилия, которые советское командование в течение последних лет войны прикладывало для развития истребительной авиации, вместе с принятыми в 1944–1945 гг. мерами по перевооружению истребительной авиации самыми современными типами самолетов, показывают ту степень важности, которую придавало советское руководство истребительной авиации. В результате, доля самолетов-истребителей советского производства стала все более значимой по сравнению с истребителями, поставленными союзниками. Это подтверждают фактически все доступные немецкие источники, делая акцент при этом на некоторых деталях.

Самолеты-истребители, созданные в СССР в последние два года войны, по сути, были неплохими и по некоторым параметрам превосходили машины, поставляемые западными союзниками по ленд-лизу. Советские истребители обладали прекрасной маневренностью и большой скороподъемностью на низких высотах, однако горизонтальная скорость была относительно небольшой. Характеристики ухудшались на высотах более 6000 м. Тем не менее в конце 1944 г. советские истребители по характеристикам примерно соответствовали немецким. Фактически же Як-3 был лучше, чем Bf-109G-6 и Fw-190, хотя это преимущество не оказало заметного влияния на ход борьбы из-за малого количества Як-3, попавших на фронт.

Лучшими советскими истребителями этого периода считаются Ла-5, Як-7, Як-9 и «Аэрокобра». Авиачасти, вооруженные этими самолетами, показали себя в бою серьезными противниками. Эти машины обладали высокой маневренностью, скоростью и хорошими летными характеристиками. Самолеты имели простую конструкцию, нечувствительную к попаданиям, их трудно было поджечь.

Немецкие Bf-109G и Fw-190 равнялись любой из этих машин во всех отношениях, чего нельзя сказать о Як-3 (первоначально обозначенного Як-11), впервые появившемся на фронте летом 1944 г. Этот истребитель обладал большей скоростью, маневренностью и скороподъемностью, чем Bf-109G и Fw-190. Немецкие истребители уступали Як-3 во всем, кроме вооружения. То же самое можно сказать и в отношении советского истребителя Ла-7.

Летом 1944 г. русские применяли в качестве ночных истребителей следующие модели самолетов: в прифронтовых областях — МиГ-3, ЛаГГ-3, Ла-5, «Спитфайр» Mk V, Пе-2, иногда встречались и варианты двухмоторного самолета «Бостон»; во внутренних районах страны — Як-2, Як-7б, МиГ-3, ЛаГГ-3, «Харрикейн» и, реже, «Аэрокобра» и Ла-5. Вероятно, русские добились определенных успехов в разработке новых типов самолетов, в том числе и ночных истребителей. Есть сведения, что МиГ-5 и Ту-2 продемонстрировали хорошие результаты, но до конца войны ничего не указывало на то, что эти типы самолетов находились в серийном производстве.

Оружие и боеприпасы, которые использовались в истребительной авиации, нельзя признать современными. Они применялись очень долгое время, прежде чем русским удалось создать авиационную пушку, действительно пригодную для эксплуатации на самолетах. Когда же наконец пушка была готова, оказалось, что ее скорострельность невысока. Применяемые бронебойные снаряды также были недостаточно эффективны, в отличие от фугасных снарядов, которые наносили обширные разрушения. Но в общем, стрелково-пушечное вооружение советских истребителей постоянно улучшалось и соответствовало требованиям воздушной войны на Восточном фронте.

Оборудование истребителей значительно улучшилось. Следует признать, что одежда летчиков была просто великолепна, особенно кожаная и меховая.

Оценка советской истребительной авиации в 1944–1945 гг.

На основе имеющейся информации можно дать следующую оценку действий советской истребительной авиация в течение двух последних лет войны.

1. Длительное технологическое развитие, возросший боевой опыт, но, прежде всего, рост численного состава самолетного парка, вызвали устойчивое превосходство советской истребительной авиации в 1944 г. В 1945 г. господство в воздухе достигло своей высшей точки.

2. Увеличение мощи советской авиации и успешные наступательные действия Красной Армии благоприятно влияли на летный состав. В конце войны средний советский летчик-истребитель стал достойным противником.

3. Агрессивность, заметная в действиях истребителей уже в 1943 г., проявлялась все более и более очевидно. В дополнение к концентрации сил истребительной авиации над линией фронта и в прифронтовых районах (для предотвращения ударов немецкой авиации и действий авиаразведки) и к увеличению сил, выделяемых для истребительного сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков, постепенно происходило усиление активности истребителей и истребителей-штурмовиков в немецком тылу. В целом, тактические принципы, поведение частей в воздухе и оперативное управление истребителями были логичными.

4. Первоначальное относительное технологическое отставание русские сумели преодолеть. Самые последние модели советских истребителей были в некоторых отношениях лучше немецких самолетов-истребителей, применяемых в то время на Восточном фронте. С лета 1944 г. количественное превосходство советских истребителей стало просто подавляющим.

5. Не произошло никаких серьезных изменений в организации, подчиненности, штатном составе подразделений и распределении сил в истребительной авиации, кроме устойчивого увеличения количества авиационных подразделений.

6. Советские истребители вели бои с немецкими истребителями настойчиво и решительно. Хотя они и уступали в индивидуальном воздушном бою своим немецким оппонентам, их количественное превосходство позволяло уменьшить собственные потери и вместе с тем увеличить число сбитых немецких самолетов.

7. Советские истребители в конце концов сделали невозможным применение ранних типов немецких бомбардировщиков в дневное время. Вместе с тем бомбардировщики, летящие в сомкнутом строю, несли небольшие потери.

8. Действия истребителей против немецких пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков велись с предельной ответственностью и приводили к хорошим результатам. К концу войны сокрушительное численное превосходство русских в истребителях стало причиной почти полного прекращения полетов немецких штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков.

9. Операции истребителей против немецких самолетов-разведчиков привели к тому, что в районах наступления наземных войск действие немецких самолетов-разведчиков было практически невозможно.

10. Активность советских истребителей сделала недопустимыми полеты немецких транспортных самолетов в светлое время суток. Теперь воздушное сообщение происходило во время утреннего или вечернего сумрака, или ночью.

11. Русские сделали все, чтобы развить ночную истребительную авиацию. Некоторые успехи были достигнуты в применении ночных истребителей в светлые ночи, но тактика в безлунные ночи так и осталась безуспешной и не претерпела существенных изменений. В конце войны русские стали использовать дальние ночные истребители в немецком тылу, но, однако, не добились значительного успеха.

12. Взаимодействуя с другими родами авиации, истребительная авиация успешно осуществляла как эскортные, так и наступательные операции.

13. Действия истребительной авиации по прикрытию операций наземных войск и ударов истребителей-бомбардировщиков в интересах армии постоянно усиливались и часто приводили к успешным результатам, особенно к концу войны. То же можно сказать и о взаимодействии с ВМФ, правда, при этом эффективность оказывалась не столь высокой.

В заключение следует сказать, что советская истребительная авиация развивалась устойчиво и быстро. Ее вклад в общий успех был существенным. Начиная с лета 1944 г. советская истребительная авиация добилась количественного превосходства, которое в конце войны завершилось господством русских в воздухе. Только сконцентрировав свои истребители, немецкое командование могло завоевать превосходство в воздухе в ограниченных районах, которое к тому же было весьма кратковременным.

 

Глава 8

Советская штурмовая авиация

Практически все полевые командиры Люфтваффе единодушны в оценке советской штурмовой авиации. Их мнение можно сформулировать следующим образом.

В 1944–1945 гг. советское командование продолжило энергичное развитие штурмовой авиации. Постоянно шло формирование новых штурмовых полков. Несколько модернизированный самолет-штурмовик Ил-2 продолжал находиться на вооружении штурмовых авиационных полков.

Основной задачей советской штурмовой авиации по прежнему оставалась всемерная поддержка операций наземных войск. Это означало, что все усилия штурмовой авиации были сосредоточены на уничтожении целей на линии фронта и в прифронтовой полосе. Ярким примером, подтверждающим это утверждение, является наступление Красной Армии в Крыму в апреле 1944 г. Тогда большие силы штурмовой авиации действовали исключительно для поддержки наземных частей на линии соприкосновения противоборствующих сторон, игнорируя отступающие колонны немецких войск.

В ходе войны, однако, советская штурмовая авиация расширила область своих действий и на ближний немецкий тыл, уделяя особое внимание шоссейным и железным дорогам, транспортным перевозкам и аэродромам. Атаки в тылу врага по целям, прежде всего в интересах действующей армии, начались осенью 1944 г. Мощь и частота этих ударов постоянно возрастали.

В 1945 г. все перемещения немецких войск, все военные объекты в прифронтовой полосе, включая и морское судоходство в Данцигском заливе и поперек Балтийского моря, ежедневно с утра до вечера подвергались атакам советских штурмовиков. Однако очевидные недостатки в планировании этих операций существенно снижали их результативность.

До тех пор пока немецкая истребительная авиация могла поднимать в воздух достаточное количество самолетов, советские штурмовики несли значительные потери. Надо учитывать и серьезное противодействие немецкой средней и тяжелой зенитной артиллерии. Как следствие, достигнутые русскими результаты были невелики. Между тем взаимодействие истребителей и штурмовиков постоянно росло, поэтому примерно с конца 1944 г. действия штурмовиков стали намного эффективнее.

Советские самолеты часто использовали следующую тактику, принимающую во внимание малочисленность немецких истребителей. Штурмовики наносили основной удар тогда, когда немецкие истребители были уже задействованы на другом участке фронта. Еще одним дополнительным фактором в пользу такой тактики русских выступала нехватка у немцев топлива, ситуация с которым все ухудшалась.

Несмотря на все старания немецкой противовоздушной обороны, действия советской штурмовой авиации за последние два года войны существенно улучшились, хотя по возможностям и эффективности уступали англо-американской авиации. Одной из причин такого положения являлась недостаточная начальная подготовка молодых летчиков, прибывающих на фронт.

Генерал-лейтенант Хуффман подтверждает вышеупомянутые выводы, добавляя, что самолеты Ил-2 всегда присутствовали на фронте в достаточном количестве, несмотря на большие потери.

Подавляющее большинство (и наиболее мощные из них) воздушных ударов с целью поддержки наземных частей были совершены штурмовой авиацией. Их количество постоянно возрастало. Так, в конце войны русские часто были способны бросить в бой от 50 самолетов-штурмовиков и выше против какой-либо отдельной цели. Массированное применение штурмовиков наблюдалось в тех местах, где советское командование хотело добиться решающих результатов, в то время как на других, второстепенных участках фронта действовали лишь незначительные силы штурмовой авиации. Однако в большинстве случаев достигнутый эффект имел, скорее, психологический, чем материальный характер.

Оценивая советскую штурмовую авиацию, можно констатировать, что несмотря на бесспорные результаты, которых она добилась, следует признать — она никогда не играла решающей роли в войне.

Организация, иерархия командования, численность и стратегическая концентрация

Доступные источники не отмечают никаких изменений в организации и иерархии командования советской штурмовой авиации в 1945 г.

Штурмовые авиакорпуса, входившие в состав воздушных армий, штабы штурмовых авиадивизий воздушных армий или штурмовых авиакорпусов, штурмовые авиаполки и эскадрильи сохранили свою организацию и штатную структуру.

Намерение создать штурмовые авиаполки, состоящие из двух эскадрилий штурмовиков и истребительной эскадрильи, так и не осуществилось.

Во время решающих сражений неоднократно отмечены случаи непосредственного подчинения подразделений штурмовой авиации штабам сухопутных войск, особенно командирам танковых частей, ответственным за выполнение конкретных наступательных задач. В таких случаях действием самолетов-штурмовиков руководили офицеры связи с передовых командных пунктов.

В начале апреля 1945 г. в составе советской штурмовой авиации насчитывалось 2683 самолета в основном современных типов. В середине сентября 1944 г. было идентифицировано 7 авиакорпусов, 35 авиадивизий и примерно 130 авиаполков штурмовой авиации. В конце 1944 г. силы советской штурмовой авиации оценивались в 11 авиакорпусов, 41 авиадивизию и около 160 авиаполков. Боевые потери составили примерно 7300 самолетов и еще примерно 6900 в предыдущем году. По сравнению с наращиванием числа самолетов и усилением активности в 1944 г., некоторое увеличение потерь было сравнительно небольшим и свидетельствовало об усилении советского превосходства в воздухе.

Советское командование придерживалось принципа концентрации большей части штурмовой авиации в прифронтовой полосе, поэтому аэродромы располагались таким образом, чтобы авиационные подразделения находились как можно ближе к линии фронта.

Действия штурмовой авиации

Летный состав.

Как уже ранее отмечалось, немецкие командиры не единодушны в своей оценке поведения летчиков штурмовой авиации в 1944–1945 гг. Однако большинство командиров хорошо отзываются о советских летчиках.

Пленные советские летчики говорили, что летчики-штурмовики считали себя «пушечным мясом» советской авиации и не хотели умирать как раз «накануне победного завершения войны». Это было их главным желанием. И тот факт, что летчики, осужденные за трусость, отбывали наказание стрелками самолетов-штурмовиков, в некоторых случаях оказывало негативное воздействие на моральное состояние и, несомненно, влияло на поведение летного состава штурмовой авиации.

В общем, неоспоримый успех, достигнутый в воздушных наступательных операциях, выступал одним из основных факторов, поднявших боевой дух летчиков-штурмовиков. Как отмечали полевые командиры Вермахта, русские пилоты выполняли боевые задания целеустремленно и решительно, проявляя храбрость и агрессивность.

Таким образом, можно сказать, что советская штурмовая авиация показала себя умелым и достойным про-тивником. Делая свою работу без большого крика и шума, советские штурмовики имели полное право называться «воздушной пехотой».

Применение.

Основные принципы применения советской штурмовой авиации в 1944–1945 гг. не претерпели изменений. В своей основе они совпадали с немецкими взглядами и менялись в зависимости от конкретных обстоятельств.

Главной особенностью являлось тесное взаимодействие ударов штурмовой авиации с операциями наземных частей, прежде всего по целям в полосе наступления армейских формирований. Вместе с тем все чаще штурмовая авиация действовала и в тылу немецких войск. Приверженность к концентрации сил, обязательному истребительному сопровождению самолетов-штурмовиков, взаимодействию с бомбардировщиками и истребителями осталась неизменным компонентом советской концепции применения штурмовой авиации в 1944–1945 гг. Все это подтверждается немецкими полевыми командирами.

Очевидно, что основным направлением советской стратегии ведения воздушной войны являлось наиболее полное использование штурмовой авиации. При выполнении главной задачи — штурмовых ударах по целям вблизи линии фронта, основной акцент был сделан на целях, расположенных на дистанции эффективного поражения наземным оружием, а также огневых точках, находящихся в местах, не доступных для наземного обнаружения.

Независимо от обстоятельств, приоритетными считались действия против таких целей, как танки и штурмовые орудия, тяжелое пехотное вооружение, позиции пехоты и укрепления полевого типа, передвижения войск, штабы и командные пункты. Только во вторую очередь рассматривались действия против целей в тыловых районах, таких как железнодорожный транспорт и станционные сооружения, автомобильные и войсковые колонны на марше, выгрузка из эшелонов и автотранспорта, структура вспомогательных и обслуживающих служб, аэродромы.

Отказ от проведения систематических воздушных ударов по немецким тыловым коммуникациям в 1944–1945 гг. являлся просто невероятной ошибкой советского командования.

На море наиболее частым атакам штурмовой авиации подвергались прибрежные патрульные корабли, небольшие транспортные суда водоизмещением до 1000 тонн и малые боевые корабли.

Ранее поддержка наземных войск состояла в нанесении нескольких массированных ударов авиации. Однако уже в начале 1944 г. русские стали применять тактику, состоящую в том, что штурмовая авиация практически непрерывно находилась в воздухе или последовательно волна за волной наносила удары по немецким позициям, стремясь «измотать» немецкую оборону и заставить замолчать или отступить пехоту противника.

Как правило, советские штурмовики действовали большими группами, не менее полка, а в составе эскадрильи и звена наносили удары по отдельным целям.

Время атаки было различным — в зависимости от текущей ситуации и характера задания — с раннего утра до позднего вечера. По возможности летчики старались не приближаться к районам, прикрытым зенитной артиллерией. Однако во время большого наступления первый удар наносился по известным позициям зенитной артиллерии. В последующих вылетах из состава группы выделялась пара самолетов, летчики которых наблюдали за районом атаки и немедленно атаковали зенитки, открывавшие огонь.

Штурмовая авиация всегда применялась массированно. Перемещение авиакорпусов и авиадивизий штурмовой авиации обычно указывало на решение русских провести наступление в новом районе.

Во время операции действия самолетов-штурмовиков корректировались по радиотелефону с наземного пункта наведения или с борта специального самолета.

Поведение в воздухе.

Тактика полетов, которую использовали советские штурмовики в 1944–1945 гг., хотя и претерпела некоторые изменения, но в основном не очень сильно отличались от применяемой в 1943 г. Формирование групп, способы атаки, варианты подхода и отхода остались, по сути, теми же самыми. Итак, тактика полетов советской штурмовой авиации, чье великолепное поведение в воздухе неоднократно отмечала немецкая сторона, может быть описана примерно так. Цели, которые должны были атаковать штурмовики, обычно были известны заранее или информация о них сообщалась летчикам по радио, когда последние уже находились в воздухе на подлете к району цели. Направляясь на задание, самолеты-штурмовики летели на высоте 1000–1500 м. правым или левым пеленгом, реже встречались полеты пеленгом в составе звеньев в зависимости от метеоусловий, высоты нижней кромки облачности, особенностей ландшафта и ожидаемого противодействия со стороны противника. В течение полета группа не всегда придерживалась того порядка, который был выбран сразу после формирования строя.

После прибытия в район цели собственно атака выполнялась пологим пикированием с высоты 1200–1500 м. Если штурмовики подходили на низкой высоте, то самолеты перед атакой набирали высоту 300–400 м. Перед атакой интервалы между самолетами увеличивались до 60 м. с тем чтобы каждый экипаж мог прицелиться индивидуально.

Состав группы штурмовиков колебался от 25 до 60 самолетов, которые атаковали волнами от 4 до 8 самолетов в каждой (при неблагоприятной погоде атаковали парами). Несколько раз наблюдалось одновременное нападение на цель всей группой.

Используя бомбы, реактивные снаряды и бортовое вооружение самолеты неоднократно заходили в атаку на цель, и так до тех пор, пока она не уничтожалась. Часто отмечалось, что даже мощный заградительный огонь наземных средств ПВО и, соответственно, высокие потери не останавливали русские атакующие самолеты-штурмовики от выполнения поставленной задачи. После атаки самолеты обычно уходили на низкой высоте к линии фронта по самому короткому маршруту.

Как правило, визуальной ориентировкой и расчетом маршрута занимался каждый летчик индивидуально. Для этого использовались различные ориентиры типа видимых сигналов, дыма и огней. Когда погодные условия были плохими, пилот мог рассчитывать на радиопеленгационное оборудование, а иногда и на информацию, поступающую по радиотелефону.

Со временем советская штурмовая авиация добилась прогресса в использовании различных факторов для умелого подхода к цели и ее обнаружения. Советские летчики проявляли завидную гибкость во время выполнения боевых заданий при поиске подходящих целей.

В течение последних лет войны советские штурмовики, преследуемые немецкими истребителями, пытались прижаться к земле, стреляли реактивными снарядами назад. Штурмовики твердо держали строй, в значительной степени полагаясь на свою сильную броневую защиту.

Хотя они и уступали немецким истребителям в воздушном бою, хорошие летные характеристики и броневая защита самолетов, а также умелая тактика позволяли русским летчикам оказывать сопротивление в течение долгого времени, поэтому единственной действительно эффективной тактикой для немецких истребителей оставалась только внезапная атака.

Чтобы избежать огня зенитной артиллерии, советские штурмовики часто меняли курс полета, а также использовали другие маневры уклонения, например, в виде коротких резких виражей на максимальной скорости, которые выполнял каждый самолет индивидуально или вся группа, если она летела в сомкнутом строю. Массированный огонь средней и легкой зенитной артиллерии или тяжелого пехотного оружия, опасный на более низких высотах, достаточно часто вынуждал советских летчиков-штурмовиков набирать высоту, что снижало эффективность их атак.

В 1944–1945 гг. поведение советской штурмовой авиации характеризовалось следующими особенностями: а) существующая тактика подхода к цели, атаки и отхода была сохранена и улучшена, б) атаки волнами на позиции войск стали все более и более частыми в отличие от используемой прежде тактики атаки в составе эскадрильи, в) летчики полнее использовали погодные условия, особенности местности и легче находили цели, г) советские штурмовики избегали боя с немецкими истребителями, и, насколько это было возможно, пытались избежать массированного огня зенитных средств ПВО.

Взаимодействие штурмовой авиации с армией и ВМФ.

Принципиальное положение о том, что действия штурмовой авиацией должны самым тесным образом увязываться с наземными операциями, в 1944–1945 гг. осталось неизменным. Мощь штурмовой авиации возросла, но затронула лишь форму и интенсивность ее применения. Для полноты картины предлагаем изучить отчеты полевых командиров Вермахта.

Хорошим примером применения русской штурмовой авиации для поддержки армии в наступлении по ограниченному кругу целей может служить сражение в районе Севастополя весной 1944 г.

В ходе первой стадии сражения (советские войска стремительно продвигались к Севастополю, а немецкая армия отступала) советская штурмовая авиация не использовалась.

На второй стадии (попытка советской армии с ходу взять город) активные действия штурмовой авиации были ограничены передовой линией немецкой обороны, где ее целями являлись полевые укрепления, артиллерийские батареи и средства ПВО. Советские штурмовики не предпринимали попыток атаковать немецкие тылы. Взаимодействие штурмовиков с истребителями сопровождения не было налажено, в результате чего советская штурмовая авиация понесла значительные потери.

Та же ситуация сохранилась и в начале третьей стадии (хорошо подготовленного штурма Севастополя). Первые несколько дней атакам штурмовой авиации подвергалась лишь линия фронта, и только во время решающего броска 8 мая советские штурмовики стали наносить удары по портовым сооружениям. Несмотря на эффективные действия Люфтваффе (в ходе этого дня немецкие истребители сбили 90, а зенитная артиллерия 30 самолетов), немцы не смогли справиться с громадным численным превосходством русских.

На заключительной стадии (эвакуация немецких войск из Севастополя морем), после того как последняя группа немецких истребителей покинула полуостров, немецкие солдаты могли рассчитывать лишь на немногочисленную оставшуюся зенитную артиллерию. В это время советская штурмовая авиация направила свои усилия против немецких конвоев, она добилась многочисленных попаданий, но вместе с тем потопила лишь немногие из судов. Небольшие суда, особенно боевые баржи с сильным зенитным вооружением, поражались редко. Однако непрерывные массированные атаки советских штурмовиков стали причиной исключительно тяжелых потерь в личном составе.

С ходом войны взаимодействие между штурмовой авиацией и наземными войсками постоянно улучшалось и при проведении основных наступательных операций были получены хорошие результаты.

Прежде всего, штурмовая авиация применялась для поддержки наступающих танковых частей и в районах, где немецкая армия контратаковала. Часто для более тесного взаимодействия задачи самолетам-штурмовикам ставились соответствующими штабами сухопутных войск.

В заключение отметим, что численное превосходство советской штурмовой авиации постепенно достигло таких размеров, что советские наземные атаки проходили при ее почти непрерывной поддержке. Штурмовики в первую очередь атаковали цели в районе главного удара наземных войск, но в то же время все чаще советские самолеты проникали в глубь немецкой территории на 60–70 км.

Постепенно операции штурмовой авиации достигли высокой степени эффективности и наносили существенный урон немецкой армии. Несмотря на это, многие крупномасштабные перемещения немецких войск в светлое время суток происходили до самых последних дней войны безо всякого противодействия со стороны советских штурмовиков. Например, во время отступления через Западную Двину в Риге немецкие войска имели возможность воспользоваться двумя мостами, по которым немцы шли плотными колоннами в течение пяти суток.

Мнение командиров Люфтваффе сходно с оценками армейских командиров о применении советской штурмовой авиации на поле боя.

До этого времени русские пренебрегали действием штурмовой авиации против немецких танков непосредственно на поле боя, и только с начала 1945 г. советские штурмовики все чаще стали привлекаться для такого рода операций, время от времени добиваясь положительных результатов.

В прежние годы не имелось никаких сведений о взаимодействии штурмовой авиации и ВМФ, но в 1944–1945 гг. все изменилось. В дополнение к вышеупомянутым операциям штурмовой авиации в сражении за Севастополь, штурмовики оперировали против транспортных конвоев, боевых кораблей в море и в портах Балтийского и Черного морей. Правда, уровень этих операций был недостаточно высок. Подразделения, выделенные для поддержки ВМФ, имели на вооружении самолеты Ил-2 и применяли ту же тактику, что и штурмовики, действующие вместе с сухопутными войсками: подход группы к цели происходил в тесном строю, на низких высотах или прикрытый облачностью; перед целью самолеты набирали высоту 400–600 метров; атаку по возможности начинали со стороны солнца последовательно волнами с интервалом 600–700 м. Заход на цель повторялся несколько раз, при этом каждый штурмовик выбирал себе цель самостоятельно, используя бомбы весом от 25 до 100 кг, реактивные снаряды, бортовое стрелковое оружие, а иногда и выливные зажигательные смеси. В такого рода боевых действиях штурмовики всегда имели истребительное сопровождение.

В применении штурмовой авиации для наземных операций и взаимодействии с армией и ВМФ в последние годы войны отмечались следующие особенности.

1. Деятельность в интересах армии осталась главной задачей, к концу войны зто взаимодействие вылилось в сокрушительное превосходство русских на поле боя. При этом операции совместно с танковыми частями имели приоритетное значение.

2. Хотя основной акцент был направлен на поражение целей в районе боевого соприкосновения войск, все чаще атакам штурмовиков стали подвергаться немецкие тыловые объекты.

3. Тактика действий осталась практически неизменной и была лишь адаптирована к конкретным обстоятельствам.

4. В течение рассматриваемого периода штурмовая авиация начала действовать совместно с ВМФ, но масштаб этих операций не шел ни в какое сравнение с аналогичными действиями при поддержке наземных операций.

Действия штурмовой авиации в немецком тылу. Практически все немецкие полевые командиры считают, что в течение двух последних лет войны активность советской штурмовой авиации в немецком тылу, и особенно против аэродромов, значительно усилилась, но добиться результата, аналогичного тому, которого она достигла на поле боя, не удалось. Вместе с тем операции штурмовиков против транспортных перевозок, дорожных сооружений, оборонительных и командных пунктов часто завершались впечатляющими результатами. В некоторых случаях атаки русских чрезвычайно дорого обходились немецкой армии, как, например, во время катастрофы группы армий «Центр» в июне 1944 г., когда советская штурмовая авиация атаковала такие ключевые точки дорожной системы в тылу немецких войск, как мосты через реку Березина.

Атаки против немецких поездов и колесного транспорта, как правило, были эффективны только при отсутствии зенитной артиллерии, наличие которой всегда оказывало сдерживающее влияние на советские самолеты-штурмовики.

Операции против немецких аэродромов, которые были относительно редким явлением еще в начале 1944 г., постепенно учащались и достигли своего пика весной 1945 г., когда советские штурмовики атаковали те немногие оставшиеся у немцев аэродромы почти каждый день. Группы штурмовиков от 40 до 60 самолетов в сопровождении примерно такого же количества истребителей, используя легкие и средние осколочные бомбы, реактивные снаряды и стрелковое оружие, штурмовали здания, рулевые дорожки, взлетные полосы и самолеты на стоянках. Эти атаки, помимо прекращения нормального функционирования аэродрома, вызывали значительные потери среди наземного персонала и техники. В результате оперативные возможности немецкой авиации снизились.

На заключительной стадии войны, когда нехватка боеприпасов заставила немцев ограничить огонь легкой и средней зенитной артиллерии по самолетам на высоте более 500 м, советские самолеты часто начинали атаку с больших высот, где они могли оперировать без противодействия. Так, атака советских штурмовиков на аэродром Литтауздорфа (в излучине реки Варта) а апреле 1945 г. закончилась уничтожением на земле 72 из 78 самолетов.

Действия в ночное время.

Подразделения штурмовой авиации, вооруженные самолетами Ил-2, систематически не использовались в ночных операциях. Как утверждают немецкие полевые командиры, это было и не нужно, так как имелись специальные подразделения, вооруженные У-2 и созданные для беспокоящих ночных ударов. Кроме того, ночные налеты выполняли нормальные ночные бомбардировщики. В некоторых рапортах указывается, что Ил-2 очень редко участвовали в ночных операциях, как и лишь немногие подразделения, оснащенные Ил-2, прошли специальное обучение для выполнения заданий такого рода.

Действия в особых метеоусловиях.

Действия советских самолетов-штурмовиков при неблагоприятных погодных условиях в последние два года войны подобны аналогичным действиям в предыдущие годы. По мнению немецких полевых командиров, неблагоприятная погода не препятствовала применению штурмовой авиации, хотя во время дождя, при низкой облачности, сильном ветре и тумане ее активность значительно снижалась. Это положение, прежде всего, относится к действиям советских штурмовиков в немецком тылу и против аэродромов. В прифронтовой полосе, напротив, погодные условия никак не влияли на работу штурмовой авиации.

В районе Карпат, включая и Бескиды, русские имели преимущество в метеорологической обстановке, так как погода обычно благоприятствовала применению авиации к востоку, чего нельзя сказать о погоде к западу от горной гряды.

Взаимодействие с другими родами авиации.

В 1944–1945 гг. взаимодействие с другими родами авиации продолжало улучшаться. Открылись новые возможности для совместных операций, особенно ближе к концу войны, хотя, с другой стороны, некоторые немецкие полевые командиры утверждают, что никаких существенных изменений в этом вопросе не произошло.

Взаимодействие с истребительной авиацией в виде применения истребительного эскорта мы уже описывали ранее. Использование истребителей сопровождения для защиты штурмовиков от немецких истребителей стало постоянным явлением. Соотношение штурмовиков и истребителей сопровождения колебалось от 2:1 до 1:2. Как и раньше, в некоторых случаях все истребители находились в непосредственном охранении, а иногда их часть летела перед штурмовиками, чтобы нейтрализовать немецкие истребители по маршруту и в районе цели.

Когда истребители-бомбардировщики и штурмовики Ил-2 выполняли совместный полет, первые играли роль истребителей сопровождения. Приблизившись к цели, истребители-бомбардировщики, как правило, наносили удар с пикирования, а штурмовики действовали на малой высоте.

К концу войны количество совместных боевых операций бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков значительно увеличилось, при этом возросла также и эффективность ударов. Если они наносились по отдельной цели, штурмовики Ил-2 атаковали позиции зенитной артиллерии, чтобы бомбардировщики могли действовать безо всякого противодействия.

Однако часто цели, которые должны были поразить советские самолеты, находились на достаточно большом расстоянии друг от друга, особенно во время немецкого отступления. Например, в Земландии, в ходе операции в районе Фишхаузен-Пиллау- Пенинсула (апрель 1945 г.) советские бомбардировщики атаковали цели в зоне на расстоянии 1500 м. от основной линии немецкой обороны, в следующей 1500-метровой зоне наносила удары штурмовая авиация, в третьей 1500-метровой зоне действовали истребители-бомбардировщики. В пределах своих зон советские самолеты применяли бомбы и все другое имеющееся вооружение для практически беспрерывных атак на сосредоточения немецких войск и опорные пункты.

Через час или два истребители-бомбардировщики перемещались дальше в глубь немецкой территории на следующие 1500 м, их прежнюю зону занимали самолеты-штурмовики, соответственно продвигалась вперед и зона действий бомбардировщиков. Одновременные и непрерывные, с утра до вечера, удары советской авиации причиняли значительный урон немецким войскам. Дополнительным фактором, способствующим увеличению немецких потерь, было большое количество беженцев, которые значительно усложняли передвижение немецких воинских колонн.

Самолеты, вооружение и другое оборудование

Двухместный вариант Ил-2 оставался стандартным самолетом-штурмовиком ВВС РККА до самого конца войны.

Конструктивные и боевые возможности этой машины уже рассматривались в предыдущих частях. В течение последних лет войны конструкция самолета подверглась лишь незначительным усовершенствованиям, но тем не менее она отвечала, и это подтверждали боевые действия, требованиям воздушной войны на Восточном фронте. Хотя невысокие скоростные и маневренные характеристики самолета и делали его уязвимым при атаках немецких истребителей, его превосходная броневая защита в значительной степени компенсировала слабые стороны самолета. Были внесены только незначительные изменения в количество и калибр пулеметов и авиапушек и боеприпасы к ним. С весны 1944 г. началось перевооружение некоторых авиаполков на самолеты Ил-2 с 37-мм пушками, вместо ранее используемых 20- и 23-мм авиапушек. Пушки были жестко установлены под крылом; боезапас каждой составлял от 55 до 80 снарядов. Скорострельность равнялась примерно шести выстрелам в минуту.

Однако самолеты, оснащенные такими пушками, не очень нравились советским летчикам из-за того, что маневренность машины ухудшалась, а отдача при стрельбе вызывала сильные и недопустимые вибрации. Кроме того, бомбовая нагрузка уменьшилась до 50 кг и невозможно было использовать реактивные снаряды. Эти факторы вызвали появление планов по замене двух 37-мм пушек четырьмя 23-мм авиапушками. Не произошло особых изменений и в применяемых типах авиабомб, реактивных снарядов и других боеприпасах, а также в способах их установки.

Наиболее часто использовался кольцевой прицел ВВ-1. Неподвижно установленное стрелковое оружие было пристреляно на расстояние до 450 м, подвесные реактивные снаряды — до 900 м. Каждый самолет имел на борту радиоприемник РСИ-4, а самолет ведущего — приемопередатчик РСИ-3. Только самолеты-лидеры были оборудованы радиополукомпасом типа РПК-10. Самолет, летящий в группе замыкающим, оснащался фотокамерой АФА-12 для фиксирования результатов удара. Штурмовики имели также и другое оборудование, например кислородный прибор, оборудование для ночной посадки и др.

При необходимости самолеты Ил-2 могли нести оборудование для создания дымовых завес. Установленное двумя самолетами дымовое облако размером 2800 х 200 м. при слабом ветре держалось в воздухе до 15 минут. Это же оборудование могло использоваться и для выпуска зажигательной смеси на основе фосфора.

Итоговая оценка советской штурмовой авиации

Эволюция взглядов советского командования вместе с постоянно увеличивающимся количественным превосходством позволили русской штурмовой авиации действовать в 1944–1945 гг. с наивысшей эффективностью и, таким образом, внести весомый вклад в общую победу Советского Союза.

 

Глава 9

Советская бомбардировочная авиация

В последние два года войны наблюдался определенный прогресс в развитии советской бомбардировочной авиации, хотя и в гораздо меньшем масштабе по сравнению с истребительной и штурмовой авиацией.

Это было вызвано несколькими факторами. Во-первых, русские были просто не в состоянии одновременно развивать все рода авиации. Во-вторых, развитие бомбардировочной авиации предполагало решение более серьезных проблем. В-третьих, советское руководство, считая главной задачей авиации поддержку действий наземных войск, основные силы и средства направляло на развитие штурмовой и истребительной авиации, практически не уделяя внимания ведению стратегической воздушной войны. В конце концов, русские смогли обойтись без наличия сильной бомбардировочной авиации, так как эту работу за них выполняли западные союзники.

Таким образом, в 1944–1945 гг. советская бомбардировочная авиация сильно отставала от истребительной и штурмовой. Отмечая это обстоятельство, немецкие строевые командиры тем не менее единодушны в том, что советская бомбардировочная авиация смогла воспользоваться снижением активности немецкой истребительной авиации и во многом прибавила за последние два года войны.

В 1944–1945 гг. основной задачей советских бомбардировщиков выступала поддержка наземных армейских операций. Непрерывные массированные бомбардировочные атаки в немецкой прифронтовой полосе в районе главного удара при наступлении и прорыве обороны играли важную роль в успешном завершении операции. Со временем учащались и нападения на аэродромы и другие цели в глубоком немецком тылу.

И все-таки в течение заключительной стадии войны использование советских бомбардировщиков даже в псевдостратегических операциях было достаточно редким явлением.

Действуя в соответствии с принятой концепцией ведения воздушной войны, русские успешно применяли свою бомбардировочную авиацию, которая оказала существенную помощь сухопутной армии. Ее техническая оснащенность вполне соответствовала решению этой конкретной задачи.

Эффективность бомбардировочных ударов возросла, так как противодействие немецкой истребительной авиации и зенитных средств было ослаблено как применением сильного истребительного сопровождения, так и использованием советскими бомбардировщиками больших высот полета.

Советская авиация АДД также действовала в соответствии с концепцией применения советским командованием бомбардировочной авиации. Первоначально планировалось, что это будет самостоятельный род авиации, независимый от армии, предназначенный для проведения псевдостратегических ночных операций, но почти сразу же из-за технических проблем, невозможности обучения большого количества летчиков, а также общей концепции применения авиации от этих планов пришлось отказаться. Таким образом, советская дальне-бомбардировочная авиация привлекалась исключительно для выполнения заданий по прямой или косвенной поддержке наземных войск. Дальние бомбардировщики действовали по целям в районе главного удара и непосредственно на поле боя, а также по инфраструктуре транспортной сети, складам и сооружениям в тылу немецких войск. Поэтому авиация АДД, которая в течение долгого времени базировалась в районе Москвы, позже была распределена вдоль всей линии фронта и концентрировалась в тех районах, где советское командование готовило крупные наступательные операции.

Такое назначение бомбардировочной авиации стало особенно очевидно с началом советского наступления 22 июня 1944 г., когда наступающие войска были поддержаны крупными силами бомбардировочной авиации, до того времени находившимися в резерве.

Несколько ночных налетов на Кенигсберг (Калининград), Берлин, Бухарест и некоторые другие крупные города с использованием фугасных и зажигательных бомб показали особенности этих стратегических операций и могут рассматриваться лишь как исключительные мероприятия. Часто только примерно треть от общего количества самолетов, посланных на задания такого рода, достигали района цели, что и обусловливало незначительность конечных результатов. Это в равной степени относится и к террористическим налетам (преследовавшим политические цели) на финские города, особенно на Хельсинки, Турку и Котку весной 1944 г.

Отсутствие эскортных истребителей дальнего радиуса действия не позволяло дальнебомбардировочной авиации наносить удары в глубоком немецком тылу в дневное время. Бомбардировщики часто получали задания по снабжению партизан.

За последние два года войны действия советских бомбардировщиков против немецкого судоходства и портов в восточной части Балтийского моря и на Севере достигли такого уровня, что в некоторых случаях русские доставляли немцам серьезные неприятности.

В целом же можно считать, что в 1944–1945 гг. советская бомбардировочная авиация достигла определенного прогресса в своем развитии. Однако недостаточное внимание к этому роду авиации, проблемы с обучением летного состава, а также оснащением бомбардировочных подразделений современной техникой и оборудованием, ограниченное применение имеющихся сил — все это привело к тому, что бомбардировочная авиация не достигла уровня и значимости истребительной и штурмовой.

Организация, иерархия командования, численность и стратегическая концентрация

Согласно доступным источникам, организация советской бомбардировочной авиации в 1944–1945 гг. осталась примерно такой же, что и годом раньше. Это утверждение относится как к бомбардировочной авиации, действующей в составе воздушных армий, так и к дальней бомбардировочной авиации, находившейся в непосредственном подчинении Ставки Верховного Главнокомандования.

Консолидация действий штабов авиадивизий и авиакорпусов стала общим правилом и применялась с исключительной твердостью к силам, предназначенным для проведения дальнебомбардировочных операций. Каждый авиакорпус дальнебомбардировочной авиации обычно включал в себя две авиадивизии, каждая, в свою очередь, состояла из двух (позднее из трех) авиаполков. Во фронтовой бомбардировочной авиации количество авиадивизий в составе корпусов было различным, в зависимости от текущей ситуации. Каждая авиадивизия состояла из трех авиаполков. В конце войны планировалось создать новую 18-ю воздушную армию, состоящую только из дальнебомбардировочных авиачастей, но этот план так и не был реализован.

В марте 1944 г. количественный состав советской бомбардировочной авиации оценивался следующим образом: 530 самолетов производства западных союзников (45 DC-3,100 В-25, 385 «Бостон» III); 2213 самолетов советского производства (68 ТБ-7, 309 ПС-84, 543 ДБ-ЗФ, 1293 Пе-2); 1818 ночных легких и устаревших самолетов советского производства (7 °CБ-2, 1624 У-2, 124 самолета других конструкций).

Состав дальнебомбардировочной авиации оценивался в 860 самолетов в феврале 1944 г., 1100 — в июне, 1300 — в августе, 1400 — в сентябре 1944 г. и 1600 — в январе 1945 г. Таким образом, ее силы всего за год возросли почти в два раза.

В середине сентября 1944 г. было известно о 6 бомбардировочных авиакорпусах, 30 авиадивизиях и 110 бомбардировочных авиаполках. К концу года эти цифры увеличились до 7 авиакорпусов, 35 авиадивизий и 135 авиаполков. Для сравнения, в дальнебомбардировочной авиации в середине сентября насчитывалось 9 авиакорпусов, 18 авиадивизий и 48 авиаполков. К концу года число авиакорпусов и авиадивизий не изменилось, а число авиаполков возросло до 58.

В конце 1944 г. фактическое количество самолетов в полку, как правило, превышало штатное (33 бомбардировщика) на 3–5 машин. Кроме того, в большинстве эскадрилий имелось несколько резервных экипажей.

Примерно 70 % экипажей состояли из опытных летчиков. Они летали на тех же самых моделях самолетов, что и в предыдущие годы, правда, с некоторыми техническими усовершенствованиями.

В 1943 г. было потеряно 5100 бомбардировщиков, а в 1944–5200. Имеющееся небольшое увеличение потерянных самолетов в 1944 г. совершенно непропорционально увеличению количественного состава и наглядно демонстрирует возрастание мощи советской бомбардировочной авиации.

Распределение советских бомбардировочных авиачастей по Восточному фронту в значительной степени зависело от районов наступления наземных войск. Это в равной степени относится как к фронтовой бомбардировочной авиации, так и к дальнебомбардировочной.

Так, например, в начале 1944 г. большинство дальних бомбардировщиков были сосредоточены в северных районах для нападения на Финляндию, а с апреля перебазировались на юг. Там они сосредоточились под управлением шести корпусных штабов в районе Киева и начиная с июня поддерживали операции наземных армейских частей. В течение лета эти силы участвовали в атаках в южных и центральных районах, а осенью почти все были перемещены на север для проведения операций против немецкой группы армий «Север».

Все выше приведенные перемещения подразделений дальнебомбардировочной авиации производились исходя из нужд сухопутных войск, а не в соответствии с планами стратегической воздушной войны.

Советская бомбардировочная авиация в бою

Поведение личного состава.

Некоторые оценки советской бомбардировочной авиации, которых придерживались немецкие строевые командиры в предыдущие годы, не изменились и в 1944–1945 гг.

С одной стороны, признавалось, что во многих случаях экипажи советских бомбардировщиков выполняли боевые задания с упорством и решительностью, несмотря на тяжелые потери, с другой — отмечалось, что русские были излишне осторожны в атаках, часто сбрасывали свой бомбовый груз еще на подлете к цели, как только немцы открывали зенитный огонь; в их действиях отсутствовало упорство и уверенность в собственных силах.

Рост советской бомбардировочной авиации все еще сдерживался тем, что преимущество отдавалось истребительной и штурмовой авиации, и именно туда направлялись лучшие летные кадры. Без сомнения, эти обстоятельства неблагоприятно сказывались на боевом духе и упорстве русских пилотов. Вместе с тем все соглашаются, что бойцовские качества советских летных экипажей и уверенность в своих силах укреплялись по мере снижения противодействия немецкой стороны и наращивания успешного советского наземного наступления.

Общая оперативная доктрина.

Согласно доступным источникам, общие принципы применения советской бомбардировочной авиации оставались неизменными вплоть до самого окончания войны. Это означает, что подавляющая часть бомбардировочной авиации, включая и подразделения дальнебомбардировочной авиации, применялись для поддержки операций наземных частей, причем советские самолеты атаковали цели в прифронтовой полосе и в зоне немецких транспортных коммуникаций; бомбардировочные полеты псевдостратегического характера так и остались исключением из правил.

Вместе с тем группы бомбардировщиков подвергали атакам цели в немецком тылу со все возрастающей интенсивностью, так как эти объекты были напрямую связаны с наземными операциями.

Тесное сотрудничество с наземной армией привело к усилению ответственности и контроля за выполнением боевых заданий. В течение двух последних лет войны бомбардировщики редко действовали группами в составе менее полка, обычно атаки полковыми группами следовали друг за другом через достаточно короткий промежуток времени.

Бомбардировщики всегда имели истребительное сопровождение, а если первым случалось выполнять задание в прифронтовой полосе, то эту функцию брали на себя патрульные истребители.

По мнению советского командования, псевдостратегические операции дальнебомбардировочной авиации не имели особо важного значения, поэтому в организации этих полетов не произошло серьезных изменений. Тем не менее тактика атакующих действий постепенно становилась более совершенной. Теперь в соответствии с современными концепциями бомбардировщики действовали при выполнении ночных операций большими группами, бомбовые удары, которые проводил каждый самолет индивидуально, следовали друг за другом через более короткие промежутки времени, чем раньше.

Кроме того, дальние бомбардировщики осуществляли ночные беспокоящие удары в районе главной полосы обороны немецких войск — одиночными самолетами; а также удары в составе групп по целям в глубине немецкой обороны и задания по доставке грузов. Как правило, полеты в ночное время, особенно на большие расстояния, выполнялись только при хорошей погоде.

Принципы применения советской бомбардировочной авиации и взаимодействия ее со штурмовиками и с истребителями, уже описанные в части III, остались теми же и в 1944–1945 гг.

Характерные способы выполнения боевых заданий.

За последние годы войны не отмечено никаких изменений в этом вопросе. Все, о чем говорилось в части III о построении самолетов в ходе полета, во время атаки и при отходе; о высотах полета и атаки; о выполнении атакующих действий; о поведении в составе группы и в воздушном бою может быть в равной степени применено и здесь.

Атаки производились волнами в составе полка, когда эскадрильи следовали друг за другом через короткие интервалы. В среднем высота полета колебалась от 2000 до 4000 м. Самолеты летели в сомкнутом строю, все они сбрасывали бомбы из горизонтального полета после получения соответствующего приказа с самолета ведущего. В общем, точность и эффективность ударов повысились. Часто атакующая группа бомбардировщиков заходила на цель таким образом, чтобы сразу после сброса бомб, не меняя направления полета, направиться в сторону линии фронта.

В конце войны снижение потенциала немецкой противовоздушной обороны привело к тому, что советские бомбардировщики все чаще совершали атаки с низких высот. В воздушном бою бомбардировщики действовали более сплоченно, без присущей им ранее нервозности и неуклюжести. Решающее значение в этом имело как увеличение количественного состава групп, так и снижение активности немецкой истребительной авиации.

Весной 1945 г. советские бомбардировщики осуществляли атаки по целям в Восточной Пруссии в утренних и вечерних сумерках. В налетах участвовали дальние двухмоторные бомбардировщики. При этом каждый самолет индивидуально выходил на цель на высоте 800–1000 м. и сбрасывал три-четыре 100-кг бомбы. Интервал между самолетами составлял примерно пять минут. Эффективность этих ударов, однако, была невысока из-за сильного противодействия немецких истребителей и зенитной артиллерии.

Единственным реальным новшеством в ночных операциях стало то, что при осуществлении ночных беспокоящих налетов бомбардировщики начали действовать большими группам (ранее использовались только одиночные самолеты) и стали придерживаться современных тактических принципов. В тех случаях, когда налеты выполняли одиночные самолеты, применялась ранее описанная тактика.

Таким образом, в 1944–1945 гг. для советских бомбардировочных операций характерны следующие особенности: а) в отношении боевого порядка, высот крейсерского полета и атаки, подхода, боевого курса, отхода, полета в строю и воздушного боя ранее применяемая тактика была сохранена и улучшена, но ничего нового, по сути, так и не было продемонстрировано, б) дневные бомбардировочные удары производились все более и более крупными силами с обязательным истребительным сопровождением, в) ночные бомбардировочные операции, за исключением беспокоящих налетов, осуществлялись не одиночными самолетами, а все чаще и чаще группами в соответствии с западными стандартами.

Действия бомбардировщиков во фронтовой зоне и взаимодействие с армией и флотом. Поведение бомбардировщиков над полем боя и взаимодействие с армией в 1944–1945 гг. были подобны аналогичным действиям в 1943 г. Единственным отличием выступало то, что они стали более интенсивными, мощными и успешными. Как при выборе времени, так и места нападения русские твердо придерживались принципа концентрации сил. Поэтому нам остается лишь немногое добавить к тому, о чем уже упоминалось в части III.

В ходе сражения за Крым и Севастополь весной 1944 г., о чем уже говорилось при обсуждении действий штурмовой авиации, советские бомбардировщики применяли ту же тактику, что и штурмовики. В первой стадии наземной операции (отступление немецкой армии к Севастополю) бомбардировщики вообще не принимали участия. На второй стадии (попытка взять крепость с ходу) бомбардировщики, базировавшиеся в районе Киева, днем и ночью атаковали цели в глубине укрепленного района. Впрочем, суммарно было сброшено не так уж и много бомб, поэтому потери немцев оказались невелики.

На третьей стадии сражения советская бомбардировочная авиация иногда совершала подобные налеты на цели в городе, но на этот раз особое внимание было уделено немецким аэродромам. На четвертой стадии (эвакуация немецких войск через Черное море) бомбардировщики атаковали места погрузки войск и транспортные суда в севастопольском порту. Здесь они добились значительных успехов, потопив «Тотилу» и «Тейю», транспорты водоизмещением по 3000 тонн, и множество судов водоизмещением до 1000 тонн. При этом немцы понесли большие потери в личном составе.

В рассматриваемый период область деятельности бомбардировочной авиации расширилась. Часто, совместно со штурмовиками и истребителями-бомбардировщиками, бомбардировщики действовали в районе наземного наступления, атакуя цели как непосредственно на поле боя, так и в немецком тылу. Как и штурмовики, советские бомбардировщики довольно редко и нерегулярно атаковали отступающие колонны немецких войск.

Как в отношении опорных пунктов немецкой обороны в Курляндии, так и немецкого отступления из Эстонии в Ригу можно сказать, что непрерывные атаки советских бомбардировщиков могли подвергнуть серьезной опасности проведение этих операций немецкой армии. Например, осенью 1944 г., во время отхода к Риге, немецкая дивизия форсировала Двину (как по наведенной переправе, так и на лодках) в ясный солнечный день безо всякого противодействия со стороны советской авиации. Позднее советские бомбардировщики неоднократно атаковали Либаву, но безрезультатно.

Даже весной 1945 г. советские бомбардировщики, атакуя укрепленный город Бромберг (Быдгощ), неприцельно сбрасывали бомбы на жилые кварталы города, не обращая внимания на немецкий командный пункт в отдельном здании, электростанцию, газовые заводы и мосты через реку Брахе (Брда) Даже позднее, когда немецкий гарнизон покидал Бромберг, войска смогли отойти в северном направлении без какого-либо противодействия советской авиации.

Одиночные бомбардировщики и легкие боевые самолеты были единственными самолетами, которые действовали ночью по целям на переднем крае обороны.

Таким образом, за последние годы войны масштабы применения бомбардировочной авиации по поддержке наземных частей увеличились, и ей удалось добиться определенных успехов. Однако операции бомбардировочной авиации так и не приобрели решающего значения, даже с учетом возросшего советского количественного превосходства и снижения эффективности немецкого сопротивления в воздухе. Кроме того, сказывались и недостатки системы подготовки летного состава, и отсутствие надлежащего опыта, возможно вызванного тем, что в прошлом советское командование не уделяло должного внимания этому роду авиации.

Немецкие командиры считают, что за два последних года войны взаимодействие советской бомбардировочной авиации с ВМФ значительно улучшилось. В 1943 г. Черное море было единственной областью, где советские бомбардировщики атаковали немецкие портовые сооружения и транспортные суда при погрузке, но в 1944–1945 гг. такие операции стали проводиться на Балтийском море и в арктических областях. Нападения в первую очередь были направлены против морского судоходства: конвоев, судов снабжения и войсковых транспортов; менее часто атакам подвергались соединения боевых кораблей и порты.

Особое внимание уделялось морскому сообщению из Одессы и Констанцы в Крым, конвоям вдоль побережья Норвегии; эвакуации из Латвии немецких войск; немецким и румынским боевым кораблям, базирующимся в Констанце, немецким минным силам, действующим на Восточной Балтике (их работу серьезно затрудняли действия советской авиации), портам Одессы, Констанцы, Риги, Виндау (Вентспилс), Либау (Лиепая), Кенигсберга (Калининград), Данцига (Гданьск) и др.

Сначала эти нападения были не очень эффективны из-за плохого планирования и распыления сил. Ближе к концу войны они выполнялись в большем масштабе, были лучше организованы и достигли наивысшей результативности в финальной стадии войны, когда немецкое судоходство стало практически беззащитно. Морские бомбардировщики действовали в зависимости от характера выполняемой задачи в составе полка, эскадрильи или звена. Нормальной высотой подлета к цели и ее атака считалась высота 3000–4000 м.; бомбометание осуществлялось с горизонтального полета по площадям. В очень редких случаях группы Пе-2 выполняли низковысотное бомбометание или атаку с пикирования под углом примерно 60–70 градусов. Первым атаковал ведущий группы, за ним поодиночке друг за другом все остальные самолеты. Как правило, применялись 150–250 кг бомбы, которые сбрасывались с высоты 1000 м. Бомбардировщики, занятые в таких операциях, всегда имели сильное истребительное прикрытие и несли на своем борту оборонительные парашютные осколочные бомбы.

В конце войны самолеты-торпедоносцы, обычно типа Ил-4 и A-20G «Бостон», стали действовать ночью, выполняя задания по постановке мин. Такие операции, прежде весьма редкие, становились все более частыми и практиковались на прибрежных маршрутах движения судов, входах в акваторию портов, якорных стоянках, а в некоторых случаях — и в устьях судоходных рек. Мины ставились ночью или днем в плохую погоду одиночными самолетами или небольшими группами. Высота полета при этом зависела от типа используемых мин, которые были или британскими донными магнитными минами, или минами советского производства. В очень немногих случаях, в основном в конце войны, советские бомбардировщики при проведении противолодочных операций использовали глубинные авиационные бомбы.

Операции против немецких конвоев были комбинированными: они проводились при участии бомбардировщиков, торпедоносцев, штурмовиков, истребителей и совместно с подводными лодками. При подлете к цели формирования самолетов разделялись для одновременной атаки на небольшие группы и нападали с различных высот и направлений с применением бомб, стрелково-пушечного вооружения, торпед, а иногда и фосфорных бомб.

Разведывательный самолет, посланный в район цели, исполнял роль командного пункта, направляя ударные самолеты, информируя экипажи о характерах повреждений целей, появлении немецких истребителей, действиях зенитной артиллерии, указывая на ошибки, фиксируя потери и сообщая о необходимости проведения операций по спасению экипажей сбитых самолетов. Это позволяло командованию оперативно реагировать на возникшие и требующие решения обстоятельства. Во время таких заданий русские, как правило, проводили блокирование немецких аэродромов.

Хотя русские использовали крупные силы авиации, потери немецких конвоев были относительно невелики. В немалой степени это было вызвано серьезным противодействием немецкой истребительной авиации, которой в некоторых случаях удавалось вынудить русских отказаться от атаки. Например, 17 июня 1944 г. около 100 советских самолета («Бостон», Ил-2, Р-40, Як-9 и «Аэрокобра») атаковали, вблизи побережья Норвегии немецкий конвой, состоявший из 10 транспортных судов и 20 кораблей охранения. Нападение осуществлялось четырьмя волнами и продолжалось 25 минут. Потеряв 40 самолетов, русские смогли в ответ сбить только два немецких истребителя, потопить один транспорт водоизмещением 1600 тонн и повредить еще один.

В свете вышесказанного, в 1944–1945 гг. советские бомбардировочные операции над полем боя и во взаимодействии с военно-морским флотом характеризуются следующими особенностями.

1. Советская бомбардировочная авиация, включая и части дальней бомбардировочной авиации, применялась массированно для поддержки наземных войск, достигая всевозрастающего успеха, но не в тех размерах, которые могли бы решить исход сражения.

2. Бомбардировщики атаковали цели, расположенные как в районе поля боя, так и в немецких тыловых областях. Однако до самого конца войны их пассивность против отступающих немецких войск так и осталась необъяснимой ошибкой советского командования.

3. Комбинированные удары бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей при поддержке наземной армии постепенно стали основной особенностью бомбардировочных операций.

4. Бомбардировочные операции в поддержку советского ВМФ получили дальнейшее развитие и были расширены на северные воды и Балтийское море. Кроме бомбардировочных и торпедных атак, постоянно росло число бомбардировщиков, занятых в минно-заградительных операциях. Однако действия советской бомбардировочной авиации не оказывали существенного влияния на немецкие военно-морские операции.

Действия советской бомбардировочной авиации в тылу немецкой армии.

За немногим исключением, действия советских бомбардировщиков в немецком тылу были направлены на разрушение наземной службы Люфтваффе, а также против целей, выбор которых прямо или косвенно зависел от интересов наземных войск. Мнение немецких полевых командиров единодушно — в 1944–1945 гг. не произошло никаких существенных изменений в действиях советских бомбардировщиков, хотя их атаки и стали более интенсивными, массированными и эффективными, чем в прежние годы. Уровень планирования и исполнения операций по сравнению с предыдущими годами остался неизменным.

Бомбардировочные операции в немецком тылу усилились еще в 1943 г. и достигли своего пика весной 1945 г. Непрерывные бомбардировки в светлое время суток, а иногда в сумерках и ночью, против последних немецких аэродромов в Восточной Пруссии оказали огромное негативное влияние на немецкую авиацию в этом районе. То же самое можно сказать и в отношении атак советских бомбардировщиков на балтийские порты.

Вероятно, одной из причин того, что советские бомбардировщики не добились более эффективных результатов, действуя в немецком тылу, была излишняя осторожность русских в этой новой для себя роли. Иногда советский самолет появлялся на очень большой высоте для окончательной разведки в сопровождении небольшой группы истребителей, имевших задачу втянуть немецкие истребители в воздушный бой до прибытия основной группы бомбардировщиков. Последние приближались уже на другом курсе, ожидая выгодной ситуации и атакуя в самый благоприятный для себя момент. Тактика такого рода, однако, применялась относительно редко.

Ночные бомбардировочные операции.

В 1944–1945 гг. беспокоящие ночные бомбардировки и нападения на тактические цели в зоне армейских операций играли главную роль, но, кроме того, в соответствии с западными стандартами появились две новые значительные особенности- удары по псевдостратегическим целям и атаки в составе больших групп. Не произошло никаких подвижек в планировании и выполнении ночных беспокоящих атак, уже описанных в предыдущей части. Они остались наиболее популярным методом, применяемым в ночных операциях советской авиации в стабильных районах фронта. Чаще всего такие беспокоящие атаки выполняли самолеты У-2. Кроме некоторой дестабилизации системы снабжения, ночные атаки, и это главное, оказывали непрерывное моральное давление на немецких солдат, которые находились под этим психологическим прессом даже и в светлое время суток. До конца войны так и не было найдено эффективного средства против такого рода операций.

Ночные бомбардировочные атаки против тактических целей в значительной степени усилились и были направлены против транспортных перевозок, мест расположения войск и оборонительных сооружений, мостов и временных переправ, аэродромов и штабов. Например, русские атаковали штаб временной группы армий «Хейнрики» в Северной Венгрии в середине декабря 1944 г., или в начале 1945 г. штаб 1-го авиационного корпуса, командования тыла «Венгрия» в Веспреме, Папе, Оденбурге (Шопрон) и Штейнмангене (Шомбатхель). И вместе с тем точность попаданий была невысока, поэтому результаты атак — незначительны, что подтверждает сам автор, который в это время находился в Штейнмангене.

Поддерживая наземные операции, советские бомбардировщики совершали многочисленные налеты на такие города, как Севастополь, Львов, Ригу, Двину, Либау (Лиепая) и позже Кенигсберг (Калининград) и Данциг (Гданьск). В то же время интенсивность и масштаб атак на немецкие аэродромы, как в прифронтовой полосе, так и в немецком тылу, возросли. Например, в сентябре 1944 г. в 17 бомбардировочных налетах участвовало около 3200 самолетов, кроме того, в 12 операциях по снабжению партизан — приблизительно 200 самолетов. И все это исключая действия в прифронтовой полосе. Результаты этих операций были различны, но в целом они становились все более и более результативными.

Некоторые из этих полетов выполнялись одиночными самолетами, а другие, с целью увеличения эффективности удара, — в составе подразделений. Одиночные самолеты обычно атаковали цели вблизи линии фронта, а в глубине немецкого тыла бомбардировщики действовали в составе группы, но иногда отмечались и исключения из этого правила. В конце войны все чаще атаки одиночными самолетами вытеснялись налетами в составе групп.

Увеличение интенсивности ночных бомбардировочных операций, направленных на псевдостратегические цели, впервые было отмечено в 1944–1945 гг. Весной 1944 г. такие налеты имели место против финских городов. Их цель — сломить моральный дух финского народа. Позже аналогичным налетам подверглись Кенигсберг, Будапешт и другие большие города. Эти налеты выполнялись, как правило, в составе подразделений и исключительно самолетами дальней бомбардировочной авиации. По сравнению с ночными атаками бомбардировочной авиации западных союзников, достигнутые русскими результаты не были столь впечатляющими. С одной стороны, эти операции продемонстрировали значительное улучшение тактики по сравнению с прежними годами, но вместе с тем до конца войны русские так и не смогли преодолеть недостатков в организации, выучке пилотов и боевой практике.

Описание действий ночью одиночных самолетов и легких ночных бомбардировщиков можно прочесть в предыдущей части.

Тактика ночных бомбардировочных операций в составе подразделений в значительной степени соответствовала западным стандартам и, в целом, носила следующий характер.

Отдельные подразделения, участвующие в операции, поднимались в воздух с разных баз, расположенных вдоль линии фронта. Их наведение на цель осуществлялось радиопеленгацией, счислением пути и ориентацией по рельефу местности, чтобы самолеты могли выйти на боевой курс как можно ближе к цели. Обычно маневры, затрудняющие противнику определение истинного маршрута самолетов, не использовались.

Самолеты каждой волны подходили к цели в сомкнутом строю. Направление и высота полета были определены в приказе для каждого отдельного подразделения. Как правило, атака производилась с высоты 4000–5000 м, отход — на высоте до 2000 м. Продолжительность атаки авиадивизии по уставу составляла примерно 20 минут, но обычно нападение длилось дольше. Самолеты наведения должны были обозначить цель сигнальными ракетами за минуту до времени начала сброса бомб и снова выпускать ракеты через каждые три-четыре минуты. Применение самолетов наведения, оснащенных специальным оборудованием типа «Роттердам» (бортовая навигационная аппаратура и оборудование для «слепого» полета), не наблюдалось.

Тип используемых бомб зависел от характера поражаемой цели, но предпочтение отдавалось 50- и 100-кг бомбам; применение бомб весом 250 и 500 кг было относительно редким явлением. Обычно сброс бомб производился серией: например, если самолет нес на борту десять 100-кг бомб, то сброшенные с интервалом в одну-две секунды они могли охватить полосу шириной 300 и длиной 1000 м. Сильный заградительный огонь зенитной артиллерии часто приводил к преждевременному сбросу бомб. Чтобы уклониться от огня с земли, советские бомбардировщики или пикировали, теряя до 1000 м. высоты, или осуществляли развороты, сохраняя высоту полета. До 1944 г. ночные истребители не сопровождали дальние бомбардировщики, но прикрывали районы базирования для обеспечения безопасной посадки возвращавшихся бомбардировщиков.

В зависимости от характера цели и расстояния до нее, атаки иногда повторялись, однако не в составе подразделения, а одиночными самолетами. Атаки повторялись после дозаправки топливом и пополнения бомбового груза. В таких случаях полет иногда продолжался от восьми до двенадцати часов. Полеты данного типа проходили как в светлые, так и темные ночи, но только не тогда, когда погодные условия были действительно плохими.

Кроме немногих отдельных торпедно-бомбовых ударов и заданий по постановке мин, советские бомбардировщики не были замечены в действиях над морем в ночное время.

На основе доступных данных действия советской ночной бомбардировочной авиации в 1944–1945 гг. могут быть оценены следующим образом.

1. В основном выполнялись беспокоящие налеты, атаки тактических целей, и, в отличие от прежних лет, осуществлялись псевдостратегические операции.

2. Тактика, применяемая при ночных беспокоящих ударах и атаках тактических целей, осталась прежней, но в отличие от прошлых лет осуществлялась с привлечением больших сил и стала более эффективной. Эти атаки составляли большую часть ночных операций, выполненных бомбардировщиками.

3. С весны 1944 г. советские ночные бомбардировщики стали совершать налеты против псевдостратегических целей, но масштаб таких операций был незначителен. Несмотря на хорошую организацию налетов, они оказывались недостаточно эффективными.

4. Налеты производились не только одиночными самолетами, но и в составе подразделений в соответствии с западной тактикой, особенно во время выполнения псевдостратегических операций.

5. Слабая подготовка летного состава и недостаточная боевая практика, а также неотработанная тактика использования ночных бомбардировщиков привели к тому, что полученные результаты не отвечали приложенным усилиям.

Действия в особых метеоусловиях.

Немногие имеющиеся у нас данные показывают, что даже в 1944–1945 гг. русские старались не применять свою бомбардировочную авиацию в сложных метеорологических условиях. Явное предпочтение отдавалось полетам в не очень темные ночи. Почти все беспокоящие налеты в прифронтовой полосе выполнялись практически при любых погодных условиях.

Взаимодействие с другими родами авиации.

За последние годы войны сотрудничество бомбардировочной авиации с другими родами авиации заметно улучшилось и характеризовалось следующими особенностями.

Взаимодействуя с дневными истребителями, советские бомбардировщики всегда получали соответствующую защиту в форме прямых или косвенных эскортов. Бомбардировочные подразделения сохраняли строй, даже будучи атакованными немецкими истребителями.

Ночные бомбардировщики прикрывала истребительная авиация над своими базами во время взлета и посадки. Ближе к концу войны ночные истребители действовали в районе цели, а также совершали нападения на позиции немецкой зенитной артиллерии и прожекторов.

Совместные действия со штурмовиками и истребителями-бомбардировщиками возросли по интенсивности, концентрации и эффективности.

Типы самолетов, вооружение и бортовое оборудование

Сообщения о типах бомбардировщиков, их вооружении и оборудовании, применяемых в 1944–1945 гг., немногочисленны, но все эксперты соглашаются с тем, что никаких новшеств, достойных упоминания, не произошло.

Как и раньше, наиболее часто для ночных беспокоящих бомбовых ударов привлекался У-2. Он прекрасно подходил для этой цели, так как самолет был легок в управлении, требовал минимума подготовки и обслуживания. Кроме того, его способность взлетать и садиться на небольших неподготовленных площадках позволяла совершать несколько полетов в течение ночи.

Для выполнения стандартных бомбардировочных операций использовались следующие типы самолетов: Ли-2, Ил-4, Пе-2, ТБ-3, ТБ-7 (Пе-8), Митчелл В-25, Дуглас А-20 («Бостон» III), а также единственный запущенный в серийное производство за годы войны советский бомбардировщик Ту-2.

Из этих типов ТБ-3 и ТБ-7, как устаревшие, применялись только в ночное время, а «Бостон» также использовался в качестве ночного истребителя. Самыми массовыми были Ил-4, Ли-2, Пе-2 и Дуглас «Бостон».

Вышеупомянутые типы самолетов могли быть использованы, прежде всего, для выполнения тактических заданий. Но оказались слишком легкими для осуществления стратегических операций.

Новый Ту-2 имел большую скорость и потолок, чем Ил-4. Этот бомбардировщик соответствовал требованиям Восточного фронта, но построенный в недостаточно больших количествах, не мог оказать существенного влияния на ход воздушной войны. Мнение советских летчиков-асов относительно этого самолета было неоднозначным.

В последние два года войны советская бомбардировочная авиация не достигла того уровня, который от нее ожидался. Это можно объяснить, в первую очередь, применением самолетов, которые не вполне соответствовали условиям современной войны.

Используемые в 1944–1945 гг бомбы и тактика их применения не претерпели существенных изменений. В некоторых случаях отмечено применение немецких трофейных бомб весом 1000 кг для ночных бомбардировок. Для этого самолеты Ли-2 оборудовали специальными бомбовыми замками. Разрешенные бомбовые нагрузки часто превышались. Можно было предположить, что качество взрывателей улучшилось, так как количество невзорвавшихся бомб уменьшилось.

Советские дальние бомбардировщики часто использовали контейнеры с бомбами. Эти контейнеры (известные как ПРАБ) были заполнены бомбами мелкого калибра, которые высыпались через некоторое время после сброса. Еще одним новшеством стал снаряд, подобный реактивному: он выпускался ночью с самолетов У-2 на высоте 500–600 метров. В полете этот снаряд не оставлял за собой никаких следов огня и был практически бесшумен.

Оценка советской бомбардировочной авиации в 1944–1945 гг.

Заключительная оценка советской бомбардировочной авиации в 1944–1945 гг. выглядит так.

1. Бомбардировочная авиация достигла определенного прогресса в выполнении боевых заданий, но так и не смогла сравняться с истребительной и штурмовой авиацией.

2. Экипажам бомбардировщиков были свойственны некоторые недостатки, но, в целом, их боевой дух, агрессивность и уверенность в себе возросли.

3. Организация бомбардировочной авиации изменилась незначительно, число подразделений постоянно увеличивалось; распределение сил, включая и дальнюю бомбардировочную авиацию, определялось направлением главного удара наземного наступления и основывалось на принципе концентрации.

4. Основной задачей советской бомбардировочной авиации осталась поддержка действий наземных войск как вблизи линии фронта, так и в немецком тылу. Оправдавшие себя в предыдущие годы тактические принципы использовались и далее. Взаимодействие бомбардировщиков с наземными войсками достигло высокого уровня.

5. Применение бомбардировщиков против немецкого военно-морского и торгового флотов на Балтике и северных морях усилилось, и в конце войны их воздействие оказалось роковым для слабозащищенных немецких транспортных судов в Балтийском море.

6. Удары советских бомбардировщиков по аэродромам в значительной степени снизили активность немецкой авиации и стали одним из факторов, вызвавших «паралич» немецких ВВС весной 1945 г.

7. Советские бомбардировщики редко совершали псевдостратегические налеты в дневное время. Ночью, однако, они выполняли такие задания с увеличивающейся интенсивностью и мощью, но заметного успеха не добились. Чаще всего такие налеты были направлены против крупных городов, которые считались важными целями как из-за их размеров, так и административных функций.

8. Возможности и эффективность ночных беспокоящих налетов и атак против тактических целей увеличились.

9. Взаимодействие с другими родами авиации ВВС РККА улучшилось. Истребительный эскорт организовывался постоянно, а совместные удары, в которых принимали участие бомбардировщики, штурмовики и истребители-бомбардировщики, осуществлялись со все возрастающей интенсивностью и с большим эффектом.

10. В развитии авиационной техники, вооружения и оборудования не было достигнуто никакого прогресса. Это явилось одной из причин, по которым результаты деятельности советской бомбардировочной авиации оказались ограниченными.

В течение 1944–1945 гг. советская бомбардировочная авиация добилась определенного прогресса как в дневных, так и в ночных операциях.

Среди причин, по которым русские не смогли достичь в этой области столь же впечатляющих результатов, как и их западные союзники, было то, что советское Верховное Командование много лет пренебрегало развитием бомбардировочной авиации.

 

Глава 10

Специальные воздушные операции

В распоряжении немецких командиров имеется совсем мало информации о специальных воздушных операциях, но даже эти данные говорят о том, что в этой области наблюдался определенный прогресс. Признаками этого выступали успехи и постоянный рост партизанского движения, что стало возможно в результате авиационных поставок.

Воздушный транспорт

В этой области никаких особых изменений не наблюдалось. Использование авиачастей АДД для осуществления транспортных операций продолжалось и постоянно увеличивалось. Имеются сообщения о наличии в составе АДД специальной транспортной авиадивизии 3-полкового состава, вооруженной двухмоторными самолетами. Подразделения АДД снабжали окруженные армейские части преимущественно ночью. Места сброса отмечались световыми сигналами, а грузы сбрасывались каждым самолетом отдельно с высоты 300–500 м. Транспортные самолеты при этом редко совершали посадку.

Кроме снабжения окруженных подразделений, русские преуспели в воздушном обеспечении наземных войск в то время, когда дороги были разбиты и грязь делала воздушное снабжение единственным средством доставки необходимых грузов.

Курьерские, связные самолеты и самолеты командования

В 1944–1945 гг. курьерские и связные перевозки не отличались какими-либо особенностями. Курьерские полеты были, однако, довольно оживленными. В Курляндии, весной и летом 1944 г., например, интенсивное курьерское движение гарантировало координацию действий партизанских отрядов вокруг Двины. При этом советские летчики иногда теряли ориентацию и попадали в руки немцев.

Принципы организации курьерской службы, существовавшие в 1943 г, остались такими же и в 1944–1945 гг. Принадлежность данных самолетов, которыми в основном были У-2, и организация отдельных курьерских и связных подразделений, находившихся в составе воздушных армий, не претерпели существенных изменений.

В декабре 1944 г. советские связные самолеты использовали специальные ледовые аэродромы, созданные на замерзших озерах в Восточной Пруссии.

Операции по снабжению партизан

В 1944 г. значительно возросло число вылетов для снабжения партизанских отрядов, действия которых было напрямую связаны с крупными наземными наступательными операциями Красной Армии. Все чаще транспортные самолеты проникали в немецкий тыл, доставляя партизанам оружие, боеприпасы, взрывчатку, медикаменты, а также командиров. Например, в зоне группы армий «Центр» несколько сотен советских самолетов, выполнявших такие задания, были замечены в немецком тылу в ночное время накануне июньского наступления 1944 г. Только это может объяснить тот факт, что в течение двух ночей до начала советского наступления партизаны взорвали железнодорожное полотно примерно в 4000 местах. Такая масштабная партизанская операция была бы просто невозможна без поддержки советской авиации.

Для снабжения партизанских отрядов русские использовали временные аэродромы, расположенные в обширных лесных массивах. Грузы, как правило, доставлялись ночью непосредственно самолетом или грузовым планером. Импровизированное освещение позволяло совершить посадку или точно сбросить груз на парашюте.

О масштабах перевозок примерно можно судить по следующему эпизоду. Во время крупной антипартизанской операции в районе Лепеля (Беларусь) на одном из партизанских аэродромов немцы насчитали более сотни грузовых планеров. Места сброса грузов, из которых лишь немногие немцы смогли обнаружить, отмечались специальными световыми сигналами, обычно это были костры, число и расположение которых менялись ежедневно в соответствии с заранее установленными планами.

Части АДД также привлекались для выполнения ночных полетов по снабжению партизан. Чаще всего они летели в составе группы, пересекая линию фронта на высоте около 4000 м. Достигнув района доставки, экипажи ориентировались на радиосигналы и свет костров. Кроме различных грузов, советские самолеты сбрасывали большое количество парашютистов, таким образом усиливая боевую мощь партизанских отрядов.

Активная деятельность партизан, так же, как и в 1943 г., сковывала большое количество немецких войск, хотя партизаны не смогли реализовать все свои возможности. Только когда война переместилась на немецкую территорию, действия партизан и связанные с ними воздушные транспортные перевозки прекратились. Усилия советской авиации в значительной степени способствовали успехам, достигнутым партизанами.

 

Глава 11

Организация наземной службы ВВС РККА, наземная техника, служба снабжения

Так же, как и в 1942–1943 гг., русские были неприхотливы, обладали чрезвычайной приспосабливаемостью и способностью решать возникающие проблемы простыми доступными средствами. Не отмечалось никаких особых новшеств в этой области, однако практичные и проверенные способы обслуживания авиационных частей позволяли удовлетворять все их запросы.

Организация наземной службы

По мнению немецких полевых командиров, советская наземная служба в условиях Восточного фронта была более гибкой и, следовательно, более эффективной, чем аналогичная немецкая служба. Неоднократно русским удавалось построить весьма приличные аэродромы на местности, которую немцы считали полностью неподходящей даже для организации временных летных полей. Русские имели преимущество в том, что их самолеты были, в общем, легче немецких.

Советская система, заключавшаяся в использовании в большей степени не постоянных авиабаз, а обширной сети полевых аэродромов, продолжала развиваться и в 1944–1945 гг. Например, летом 1944 г. в зоне противостоящей ответственности немецкой группы армий «Центр» были обнаружены 64 советских аэродрома, из которых только два являлись стационарными: Смоленск-Северный и Смоленск-Южный.

Строительство новых советских полевых аэродромов выступало надежным признаком, говорившим о скором начале крупного наземного наступления. Так было в Курляндии, Венгрии, Польше, Восточной Пруссии и Силезии — практически везде на Восточном фронте. Советская авиация занимала новые аэродромы незадолго до наступления наземных войск.

Трудности в организации наземной службы в ходе стремительного наступления или быстрых перемещений с аэродрома на аэродром ближе к линии фронта достаточно легко преодолевались. Все, что сказано выше о существенном прогрессе в организации наземной службы, в равной степени относится и к обеспечению действий авиации в ночное время.

Со временем русские преодолели предубеждение относительно использования бывших немецких аэродромов. После вступления на немецкую территорию, русские нашли там большое количество настоящих аэродромов, которые и не замедлили ввести в эксплуатацию. Но часто характерная для русских беспечность позволяла немецкой авиации, вплоть до самого конца войны, добиваться хороших результатов при атаках аэродромов, заполненных советскими самолетами.

Организация, управление.

Быстро расширяя сеть полевых аэродромов, советская авиация была в состоянии обеспечить необходимую авиационную поддержку наступающим наземным войскам, а рассредоточение авиационных частей по многим аэродромам делало их менее уязвимыми. Во время наступательных операций русские ВВС действовали исключительно с полевых аэродромов. Их строительство стало показателем эффективности наземных служб. Так, например, на территории против немецкой группы армий «Центр», в сентябре 1943 г. 290 советских авиационно-строительных батальонов построили 183 полевых аэродрома; в июле 1944 г. в равном по площади районе понадобилось только 211 авиационно-строительных батальонов для строительства 310 аэродромов. Это значит, что каждый такой батальон в среднем построил 1,1 аэродрома в месяц. Большой объем выполненных работ объяснялся также наличием многочисленных строительных, технических и транспортных подразделений. Всего в августе 1944 г. было возведено 506 новых аэродромов — это действительно очень впечатляющий результат.

Накануне советского летнего наступления против немецкой группы армий «Центр» в июне 1944 г. русские имели в своем распоряжении более 64 аэродромов, из которых 62 — полевого типа. Из них только 7 не использовались. Они располагались на расстоянии менее 15 км от линии фронта и вводились в эксплуатацию после начала наступления. Из оставшихся 57 аэродромов 42 находились на расстоянии от 15 до 44 км от линии фронта. На каждом базировалось 25–30 самолетов, т. е. один авиаполк.

Организация и подчиненность наземной службы остались неизменными. Каждая воздушная армия имела в своем распоряжении в среднем четыре района авиационного базирования (РАБ), их число менялось в зависимости от поставленных задач и текущей обстановки. Каждый РАБ, в свою очередь, управлял большим количеством полевых аэродромов и батальонов аэродромного обслуживания, как и технических аэродромных служб, автомобильных транспортных батальонов, трофейных рот и отделений связи.

Кроме того, в каждой воздушной армии насчитывалось большое количество как стационарных, так и передвижных авиаремонтных мастерских и станций технического обслуживания автомобильного транспорта, отдельных технических рот и баз снабжения. Функции этих служб были следующими.

Региональные авиабазы отвечали за надлежащую занятость всех подчиненных им подразделений, за распределение ресурсов и выполнение работ по перебазированию подразделений.

Батальоны аэродромного обслуживания были ответственны за обслуживание и эксплуатацию соответствующих аэродромов. Они включали в себя подразделения топливозаправки и боепитания, службы быта и медицинской службы для обеспечения нормальной работы авиационных подразделений, расположенных на аэродроме, а также подразделения охраны, метеослужбы и связи.

Авиационно-строительные батальоны несли ответственность за строительство и ремонт летных полей.

Инженерно-аэродромная рота обслуживала технические сооружения как уже существующих, так и вновь построенных аэродромов.

Трофейно-эвакуационные батальоны производили распознание, сортировку и эвакуацию трофейной немецкой авиационной техники.

Служба связи устанавливала и обслуживала радиотелеграфное оборудование для наземной связи.

Передвижные мастерские по техническому обслуживанию и ремонту самолетов производили ремонт и общее техническое обслуживание, которое не мог осуществлять технический персонал авиационного подразделения.

Стационарные авиационные мастерские ремонтировали самолеты, повреждения которых были столь серьезны, что с ними не могли справиться передвижные мастерские.

Отдельные технические роты занимались установкой и обслуживанием навигационного и другого бортового оборудования.

Временные базы снабжения осуществляли снабжение только военно-воздушных сил.

Авиационные подразделения, подчиненные ВМФ, обслуживали флотские авиабазы, обязанности которых совпадали с обязанностями региональных авиабаз воздушных армий. Имелось, однако, и одно важное различие: флотские базы входили в состав авиаподразделений, которые они обслуживали. В целом, в вопросах боевого обеспечения они находились под контролем авиационного полка, в то время как административно и в вопросах поставок непосредственно подчинялись авиадивизии.

В системе ПВО организация снабжения авиационных подразделений внутренних областей страны носила стационарный характер, в отличие от подразделений ПВО прифронтовых областей, организация снабжения которых изменялась вместе с боевой обстановкой.

Летные поля и аэродромное оборудование.

В 1944–1945 гг. русские еще раз доказали, что могут строить и оборудовать полевые аэродромы в невероятно короткие сроки. Используя рабочую силу и общественный транспорт, особенно близлежащих колхозов, применяя специальную технику для выравнивания местности, русские были способны построить полевой аэродром за 10–14 дней. Как только взлетно-посадочная полоса шириной 300 метров была готова, начиналась эксплуатация аэродрома. Естественно, что возведенные таким образом аэродромы были весьма недолговечны и примитивны, но они соответствовали цели, для которой предназначались. Русские одинаково быстро восстанавливали поврежденные немецкие аэродромы и создавали ледовые аэродромы, которые могли использовать даже самые тяжелые самолеты.

Умело адаптируя аэродромы к окружающему ландшафту, используя макеты и ложные аэродромы, русские снова доказали всем, что они являются мастерами различных видов камуфляжа.

В общем, в 1944–1945 гг. советские летные поля и аэродромное оборудование незначительно отличались от того, о чем рассказывалось в предыдущей части. То же самое относится и к защите аэродромов зенитной артиллерией.

Ничего нового не замечено и в отношении личного состава наземных служб ВВС РККА.

Советская авиационная технология

Только очень немногими сведениями, датируемыми 1944–1945 гг., можно дополнить данные, полученные ранее в отношении авиационной технологии.

Русские оказались необычайно искусны в технической импровизации. Они очень быстро разобрались в технических особенностях трофейной техники и, например, применяли немецкие авиабомбы с превосходными результатами. Использование бревен, деревянных стропил, досок, опилок и деревянных обрезков для строительства взлетно-посадочных полос, автомобильных двигателей для запуска авиадвигателей зимой (путем передачи мощности автомобильного двигателя к втулке воздушного винта через ведущий вал и систему шкивов) — вот немногие образцы хотя и примитивных, но вместе с тем чрезвычайно эффективных приспособлений.

Во всяком случае, технология, применяемая в советской авиации, в 1944–1945 гг соответствовала всем требованиям.

Служба снабжения

В 1944–1945 гг., снабжение советской авиации постоянно улучшалось, запасы, казалось, были неистощимы, никаких нехваток не ощущалось. Потребность в поставках с Запада, видимо, сократилась до минимума.

Русские использовали железнодорожный транспорт для транспортировки разобранных самолетов (фюзеляжи, крылья, моторы — все отдельно) с авиабаз на полевые аэродромы с целью последующей их сборки на месте.

Удостоверившись в эффективности ранее используемой системы снабжения, русские ничего в ней не меняли в последние два года воины.

 

Глава 12

Служба связи

Доступные источники позволяют сделать вывод о продолжающемся прогрессе русских в этой области. Умело адаптируя иностранный опыт к советским условиям, они особенно преуспели в развитии полевой радиосвязи. Структура системы связи ВВС приняла формы, приближающие ее к полной функциональной независимости. Развитие такой службы так и не было закончено к концу войны.

Наиболее важным моментом в организации службы стала середина 1944 г., когда авиационные подразделения связи были выведены из состава армейской службы связи и приданы службе связи ВВС РККА. Этим решением была образована независимая служба воздушной связи, развитие которой закончилось общим расширением радиосвязи и сокращением проводных средств связи. До конца войны так и не было отмечено никаких признаков того, что донесения с самолетов, управление, воздушным движением и радиоперехват будут включены в новую службу связи.

Службу связи ВВС возглавлял начальник связи, при командующем ВВС РККА находился офицер связи.

Войска связи состояли из полков связи, действующих в составе воздушных армий, и непосредственно подчиненных командованию ВВС РККА полков связи.

Полк связи включал в себя штабную роту, роту телефонной связи, роту радиосвязи, строительную телефонную роту и роту прокладки телефонных кабелей.

Каждому авиационному корпусу, дивизии, региональной авиабазе, батальону аэродромного обслуживания придавалась отдельная рота связи, состоящая из штабного взвода, радиовзвода, взвода телефонной связи и строительного телефонного взвода.

В сентябре 1944 г общая численность частей и подразделений связи (без учета подразделений связи АДД, авиации ВМФ, системы ПВО и непосредственно подчиненных командованию ВВС РККА) равнялась примерно 90 тыс. человек.

Офицер связи подчинялся начальнику штаба авиационной части Он выполнял приказы как начальника штаба, так и вышестоящего офицера связи; отвечал за плановую загрузку личного состава и оборудования всех подразделений связи.

Каждый штаб отвечал за организацию связи со следующей более низкой инстанцией, что включало в себя организацию и оснащение узлов связи (в штабе), радиосвязи, проводной связи и других устройств связи (оптической и подвижной).

В отличие от немцев, которые в первую очередь применяли проводные средства связи, русские больше внимания уделяли радиосвязи. Отсутствие в России постоянных телефонных линий и огромные расстояния заставили советское командование прибегнуть к широкому применению радиосвязи, которая стала главным средством для связи «воздух-воздух», руководства операциями и передачи сообщений о воздушной обстановке. Советская служба радиооповещения и наведения использовала армейские радиостанции, чего не наблюдалось у немцев. Однако применение радиосетей и радиоканалов было принято по немецкому образцу.

Штурмовики, бомбардировщики, истребители сопровождения, участвующие в операции, и наземные радиостанции использовали одну и ту же радиочастоту. Только самолет ведущего группы находился на связи с землей. После того как группа выходила из зоны устойчивой радиосвязи (при полете на высоте 1000 метров это расстояние равнялось 50 км), не делалось ничего для того, чтобы поддержать связь с наземным командным пунктом. Риск радиоперехвата считался большим злом, чем возможные ошибки и потери времени при расшифровке кодовых знаков.

Разведывательный самолет находился в тех же радиоусловиях, какие описаны выше.

С весны 1944 г. русские стали использовать радары для обнаружения немецких самолетов и наведения своих истребителей на цель. Нет никаких сведений об организации советских радарных подразделений. Полевая высокочастотная радиотехника русских находилась на начальных ступенях развития, поэтому все применяемые в СССР радары, даже осенью 1944 г., были или британского производства, или советскими копиями британских образцов. Хотя существование бортовых радаров не было установлено в то время, вероятно, радар использовался для управления действиями истребителей.

Нет никакой новой информации о советской службе радиоперехвата.

Что касается проводных коммуникаций, то они были основной сетью каналов командной связи. Советские ВВС, армия и ВМФ зависели от этой сети, так как не существовало отдельных для каждого рода войск сетей. При установлении проводных линий связи, воздушные службы связи по возможности использовали существующие сети гражданских почтовых услуг и различных армейских штабов, таким образом, сокращая строительные работы. В службах проводной радиосвязи использовался женский персонал.

За последние годы войны не получено никакой новой информации о других средствах связи или о применяемом оборудовании.

Используемое советскими ВВС оборудование связи не соответствовало уровню аналогичных западных образцов. Можно согласиться с тем, что уровень, достигнутый советской радиопромышленностью, был даже более низок, чем тот, который существовал в других отраслях. С другой стороны, это оборудование, без сомнения, соответствовало тем не слишком высоким требованиям, которые выдвигались ВВС Красной Армии.

В итоге, деятельность служб связи в 1944–1945 гг. мало отличалась от того, что было в 1942–1943 гг. и характеризовалась только некоторыми особенностями: постепенное продвижение к учреждению самостоятельной воздушной службы связи; значительное улучшение полевой радиосвязи; постепенное внедрение радарной техники и оборудования проводной связи. По сути, это означает, что воздушная служба связи соответствовала требованиям ВВС РККА, но не уровню западных стандартов или условиям войны на Западе.

 

Глава 13

Подготовка летного состава

В последние годы войны, впрочем, как и на более ранних стадиях, немецкие строевые командиры не имели возможности разобраться в системе подготовки кадров ВВС РККА. Их мнение складывалось на основе наблюдений за поведением советских летчиков, действия которых ясно говорили о том, что система подготовки летного состава ВВС РККА значительно улучшилась.

В обучении летчиков русские твердо придерживались существующего порядка, когда курсант последовательно проходил обучение в аэроклубе, авиашколе первоначального обучения, училище, запасном учебном полку, тренировочном полку и, наконец, в боевом подразделении. Программа подготовки была чрезвычайно гибка и легко приспосабливалась к текущим обстоятельствам.

Хотя программа и была хорошо продуманной и постоянной, достигнутые с ее помощью результату все же намного уступали как немецким, так и англо-американским стандартам обучения. Так как число производимых самолетов было намного меньшим, чем количество подготовленных пилотов, русские имели возможность продлить время обучения летчикам, способности которых оценивались выше среднего. Это являлось важным преимуществом перед немецкой стороной (в рассматриваемый период), которая не могла позволить себе длительной подготовки молодых летчиков, так как не имела никаких резервов в экипажах.

После тяжелых потерь в первые годы войны русские перенесли основную ответственность за летную подготовку с летных школ на запасные авиационные подразделения. На эту систему полностью перешли летом 1943 г. Кроме того, отметим, что летные школы, перемещенные в глубь России в 1941 г., вновь начали «движение» обратно на запад в 1943 г.

Длительность предварительного курса летной подготовки в аэроклубах в течение войны была существенно сокращена, после чего этот этап уже не имел того влияния, которое существовало до начала войны. Серьезная летная подготовка теперь начиналась в летных школах. Всего существовало 130 летных школ, длительность обучения в которых равнялась 9–12 месяцам. Выпускники летных школ поступали в летные училища, из которых 60 готовили летчиков-истребителей, 30 — экипажи бомбардировщиков, 30 — летчиков штурмовой авиации, еще 8 — экипажи для дальнебомбардировочной авиации. Обучение в авиационном училище продолжалось от 12 до 14 месяцев. Кроме того, существовали училища по подготовке летчиков для военно-морской авиации, летчиков и штурманов для ночных полетов, специальные училища для подготовки штурманов и бомбардиров.

Число курсантов в каждом училище было различным — от 200 до 2000 человек. В летных училищах летчиков-истребителей среднее количество курсантов составляло 750 человек.

Кроме учебных заведений для летного состава, существовали школы по подготовке радистов, воздушных стрелков, фотографов и других специалистов. Организация системы авиационных школ была очень гибкой, и часто в одной школе готовили различных специалистов.

После окончания авиационных училищ выпускники еще от двух до шести месяцев проводили в запасном авиационном полку. Эти полки включали в себя от двух до шести эскадрилий, где летчики проходили дополнительную подготовку, повышали свою квалификацию и формировались экипажи. Другой обязанностью запасных авиационных полков (по крайней мере пятидесяти из тех, которые были идентифицированы) являлось доукомплектование действующих фронтовых подразделений, а также создание на их основе новых формирований.

Подготовка в запасном авиационном полку часто сопровождалась направлением летчиков в учебный полк сроком от одного до четырех месяцев. В каждой воздушной армии имелся один такой полк. Основной задачей учебного полка являлось дополнительное обучение и ознакомление летчиков с типами самолетов, которыми располагала воздушная армия. Полк обычно состоял из пяти эскадрилий: две — истребительные и по одной — на самолетах Пе-2 и Ил-2. Пятая эскадрилья предназначалась для обучения командиров звеньев. Ближе к концу войны учебные полки были расформированы, а их функции переданы запасным авиационным полкам.

Последней стадией подготовки являлось обучение (от одного до трех месяцев) в боевом полку, которое проходили летчики перед непосредственным участием в боевых действиях. При этом по возможности моделировались боевые условия.

Обучение было хорошо организовано; обеспечивалось достаточное время для того, чтобы летный состав получил всестороннюю подготовку для успешного выполнения своих обязанностей, что отражалось в постоянном усовершенствовании программ обучения.

 

Глава 14

Авиационная промышленность, военная экономика и транспорт

Все, известное по этим вопросам, было собрано из различных источников, основанных, естественно, не на свидетельствах немецких полевых командиров, которые не компетентны в этом вопросе.

Авиационная промышленность.

В 1944–1945 гг. русские продолжили наращивание производственных мощностей авиационной промышленности. Среднемесячный выпуск самолетов увеличился примерно с 700 штук (в то время когда русские оставили западные территории в 1941–1942 гг.) до 1900 к началу 1943 г., 2400 к началу 1944 г. и 3400 к осени 1944 г. В сентябре 1944 г. советская промышленность изготовила 1450 истребителей, 1025 штурмовиков, 460 бомбардировщиков, 150 транспортных самолетов и 390 учебно-тренировочных самолетов. Этот уровень производства остался практически неизменным до 1945 г.

Стремление к выпуску как можно большего количества самолетов привело к ограничению числа типов. Особые усилия направлялись на постройку одномоторных самолетов, главным образом истребителей и штурмовиков, объем которых составлял примерно 75 % от общего количества произведенных машин. Большинство фюзеляжей одномоторных самолетов имели смешанную конструкцию (металл-дерево), многомоторные самолеты — полностью металлическую конструкцию. Практически все авиационные двигатели были водяного охлаждения.

В середине 1944 г. было установлено наличие девяти авиационных моторостроительных заводов. Было также известно о существовании 21 авиазавода, 8 из них выпускали истребители, 2 — штурмовики, 5 — бомбардировщики и 6-транспортные и учебные самолеты. Еще несколько заводов находились в стадии строительства.

Серьезной проблемой советской авиационной промышленности была нехватка квалифицированных рабочих кадров. По оценкам, в авиапромышленности использовалось около 500 тыс. человек, в основном женщин и детей. Все заводы работали на пределе своих возможностей.

Главными факторами, способствовавшими успешному развитию советской авиационной промышленности, выступали:

— расширение уже существующих заводов;

— импортные поставки самого современного оборудования для серийного производства;

— строительство новых авиазаводов и восстановление ранее существовавших авиапредприятий после отступления немецкой армии (таким образом, Московская область снова стала центром авиационной промышленности);

— то, что авиационная промышленность функционировала без противодействия (со стороны Германии. — Ред.).

Масштабный рост авиационной промышленности не только позволил русским восполнить за короткое время их чрезвычайно тяжелые потери и планомерно увеличивать самолетный парк, но и полностью модернизировать свои ВВС. За довольно короткое время советская промышленность произвела более чем достаточное количество самолетов для того, чтобы не только восстановить свои потери, но и не зависеть от союзных поставок.

Военная промышленность.

В 1944–1945 гг. советская военная промышленность продолжала стремиться к тому уровню, достигнув которого она была бы способна выполнить все требования для успешного ведения войны. Главной задачей военной промышленности являлось обеспечение армии, ВВС РККА занимали вторую ступень.

Производство стали увеличилось с 10 млн тонн в 1943 г. до 11,8 млн тонн в 1944 г. и 12,3 млн тонн в 1945 г. Этого было достаточно для изготовления 30 тыс. танков (бронемашин), 40 тыс. самолетов, 120 тыс. орудий, 450 тыс. пулеметов, 2 млн автоматов и 100 тыс. минометов, плюс необходимое количество боеприпасов к ним.

Развивая свою военную промышленность, русские проявили такие невероятные способности, что немецкое руководство считало их просто нереальными. Например, целые заводы были демонтированы всего за несколько дней, погружены — вместе с рабочими — на транспортные средства, отправлены на новое место, размещены и вскоре готовы к возобновлению производства. И все это — в невероятно короткие сроки. Более того, заводы быстро не только достигали своей прежней производительности, но и были способны значительно увеличить выпуск готовой продукции.

В освобожденные города, где электростанции были уничтожены, русские привозили передвижные электростанции, размещенные на железнодорожных платформах. Передвигаясь туда, где требовалась электроэнергия, эти передвижные электростанции помогали значительно сократить время для возобновления производства.

В любом случае можно сказать, что советская военная промышленность отвечала требованиям армии в течение последних лет войны. А надежды, которые питало немецкое военное командование на то, что советская промышленность замедлит темпы роста и даже останется на прежнем уровне, — не оправдались.

Транспорт.

В 1944–1945 гг. не отмечено никаких серьезных изменений в советской транспортной системе, а все возникающие трудности преодолевались обычными способами. Даже стремительные советские наступательные операции 1944–1945 гг не испытывали существенных затруднений из-за нехватки транспорта.

В указанный период не отмечено серьезных изменений в характере действий гражданской авиации. Таким образом, очевидно, что авиационная промышленность (и военная экономика в целом), транспорт и коммуникации в основном соответствовали требованиям советского командования и армии. Они внесли значительный вклад в окончательную победу Советского Союза.

 

Глава 15

Поддержка союзников

Помощь ВВС РККА со стороны союзников продолжала играть значительную роль в последней трети войны. Она осуществлялась в прямой и косвенной форме первая в виде непосредственного участия в боях, вторая — в виде поставок вооружения, материалов и сырья.

Одним из примеров боевого содружества стало участие в боевых действиях на Восточном фронте французской истребительной авиации. До лета 1944 г действовали французский истребительный авиаполк «Нормандия» и эскадрильи «Лорран» и «Бретань». Летчики авиаполка «Нормандия», вначале летавшие на Як 1, а позднее на Як-9, показали себя до стойными противниками немецких летчиков-истребителей и по мастерству почти равнялись им. Нападения истребителей-бомбардировщиков «Нормандии» на немецкие аэродромы в Восточной Пруссии весной 1945 г выполнялись очень грамотно, решительно и эффективно. Французский наземный персонал показал себя не столь достойно. Вероятно, он отправился в Великобританию, а его место заняли советские специалисты.

Еще одним примером боевого содружества стало участие соединений американских бомбардировщиков и истребителей, летавших из Италии и Великобритании в СССР. После организации соответствующей наземной службы в Полтавской области 2 июня 1944 г туда прибыла из Италии первая группа американских бомбардировщиков и истребителей, которые должны были вернуться на свои итальянские базы 11 июня. Вскоре был опробован и другой маршрут, когда 200 бомбардировщиков перелетели из Великобритании в СССР. Через пять дней уцелевшие после немецкого налета 21 июня 1944 г самолеты улетели в Италию.

Небольшие силы, которые были задействованы в этих налетах, дают основание предполагать, что операция имела больше политическое, чем военное значение. С другой стороны, некоторым налетам отводилась действительно серьезная роль, как, например, атакам американских истребителей, взлетевших с аэродромов в Полтавской области, на немецкие аэродромы в Польше.

Еще одно обстоятельство заслуживает упоминания — подготовка советских летчиков в военно-воздушных силах западных союзников. Те положительные изменения в ВВС РККА, которые все чаще стали отмечаться начиная с 1944 г, кажется, в значительной степени вызваны контактами с западными союзниками. Но насколько это предположение было правильным, определить достаточно трудно. Косвенная поддержка в виде поставок авиационной техники и снаряжения имела гораздо большее значение, чем непосредственное боевое сотрудничество. Вначале рассматриваемая как временная мера с целью смягчить нехватку в военном снаряжении, программа помощи была расширена, чтобы компенсировать недостатки советского производства. Эти поставки помогли Советскому Союзу выстоять и позже перейти в наступление. Постепенно акцент сместился в сторону поставок авиационного снаряжения.

Самолеты составляли наиболее весомую часть из программ помощи. Ежемесячные поставки машин составляли в среднем 150 штук в 1941 г, 300 в 1942 г., от 500 до 600 в 1943 и первой половине 1944 г., а затем снизились до 300 в месяц. На 1 января 1944 г. СССР получил от западных союзников примерно 10 тыс. самолетов. 6000 истребителей, 2600 бомбардировщиков, 400 транспортных и 1000 учебно-тренировочных. Из них 60 % были американского производства и 40 % британского, или, если точнее, то 6003 самолета из США и 4101 машина из Великобритании. К 1 октября того же года русские получили от западных союзников примерно 14 700 самолетов -8734 американских и 6015 британских. Из них 8200 истребителей, 3600 бомбардировщиков, 100 самолетов-разведчиков, 1200 транспортных и 1600 учебно-тренировочных. Потери при доставке в среднем составляли 20 %. Летом 1944 г. Великобритания прекратила поставки.

За время, прошедшее с момента начала до окончания поставок, советская промышленность произвела 97 тыс. самолетов, таким образом, союзная помощь составила примерно 15 % от общего количества произведенных в СССР машин.

Были поставлены следующие самолеты (в порядке уменьшения их количества): истребители «Аэрокобра», «Спитфайр», «Киттихок», «Мустанг»; бомбардировщики Дуглас «Бостон» Ш, «Митчелл», «Мародер» и «Хэмпден»; гидросамолеты «Каталина» и транспортные самолеты Дуглас С-47, а также совсем небольшое количество четырехмоторных самолетов.

Особую важность представляли союзнические поставки специального оборудования и высокооктанового авиационного бензина, который в то время советская промышленность не могла производить в необходимом количестве. После того как западные союзники в 1943 г. поставили необходимое оборудование для многочисленных нефтеперерабатывающих заводов, можно предположить, что советская промышленность вскоре смогла сама производить необходимое топливо.

Маршруты поставок широко известны. Северный маршрут, проходивший через Мурманск и Архангельск, потерял свое первоначальное значение после открытия маршрута через Персидский залив. Морские маршруты к советским дальневосточным портам и воздушная трасса через Аляску также были очень важны.

Можно без сомнения утверждать: несмотря на то что в 1944–1945 гг. значимость помощи западных союзников снизилась, она была просто бесценной для ВВС РККА и ее заслуги в успехах советской авиации велики.

 

Глава 16

Выводы

Оценки, данные немецкими полевыми командирами советской авиации в 1944–1945 гг., могут быть сформулированы следующим образом.

1. Изменение сил в пользу русских началось уже в 1943 г. и устойчиво увеличивалось в ходе последней трети войны. Победы советской армии на земле и в воздухе, численное превосходство, быстрое развитие боевой техники, рост боевого мастерства советских авиаторов — вот основные факторы, вызвавшие усиление мощи ВВС РККА.Все это в итоге завершилось завоеванием русскими превосходства в воздухе. Вместе с тем это превосходство не представляло собой того абсолютного господства, которого добились Люфтваффе в начале русской кампании. Всякий раз, когда в самом конце войны немецкие и советские летчики сталкивались друг с другом в воздушном бою, при равной в техническом отношении технике, превосходство немецких летчиков в интеллекте и боевом мастерстве решало исход боя в их пользу, несмотря на подавляющее количественное превосходство советской авиации. Однако вследствие разгрома немецкой авиации, возможностей у немцев для успешных воздушных сражений становилось все меньше.

2. Так же, как и раньше, советская авиация практически всегда действовала в интересах наземных войск. Ее вклад в победу Советского Союза был очень велик. Основными особенностями советской авиации в этот период выступали: агрессивное поведение, приверженность принципу концентрации сил, сохранение организационных и боевых методов, которые хорошо зарекомендовали себя ранее. Теперь советская авиация участвовала в немногочисленных стратегических налетах, однако их результаты (большинство из них совершались ночью) были довольно скромными.

3. Поведение советских летчиков характеризовалось ростом уверенности в себе, агрессивностью, повышением боевого духа, что нашло свое отражение в успешных действиях. Вместе с тем, вплоть до самого конца войны, они оказались неспособны полностью преодолеть чувство неполноценности по отношению к немецким летчикам. Это была одна из основных причин, не позволивших советским ВВС добиться абсолютного господства в воздухе.

4. Советская разведывательная авиация стала намного чаще совершать полеты в глубь территории, занятой немцами, и охватывала своими боевыми операциями большие площади. Регулярность и интенсивность полетов позволила русским получать результаты, необходимые для проведения наземных операций.

5. Советская истребительная авиация значительно усилила свою активность и улучшила деятельность во всех аспектах воздушной войны. Эти обстоятельства, вместе с ошеломляющим численным превосходством, позволили им добиться и удержать превосходство в воздухе, что явилось значительным вкладом в окончательную победу Советского Союза.

6. Советская штурмовая авиация продолжала придерживаться тактических принципов, уже доказавших свою эффективность в прошлые годы. Своими непрерывными и успешными атаками в поддержку крупных наземных наступательных операций советские штурмовики сыграли важную роль в подавлении немецкого сопротивления. Таким образом, оправдалось то внимание, которое советское командование уделяло своей штурмовой авиации.

7. Советских бомбардировщиков стало больше, чем в предыдущие годы войны, и они добились неплохих результатов, поддерживая наземную армию. Эффективность ночных бомбардировочных операций, по сравнению с дневными действиями, была намного ниже. Несмотря на некоторые улучшения, бомбардировочная авиация до самого конца войны так и не достигла уровня штурмовой и истребительной авиации.

8. Взаимодействие истребительной, штурмовой и бомбардировочной авиации друг с другом и с наземными войсками продолжало улучшаться и привело к хорошим результатам. Сотрудничество с ВМФ, которым ранее пренебрегали, также получило определенное развитие.

9. Увеличилось число полетов на выполнение специальных операций. Работа авиации по снабжению партизан явилась важным фактором успешных действий последних.

10. Русские в организации наземной службы, технологии обслуживания и системы снабжения продолжали твердо придерживаться своих простых основных принципов. Эти службы были способны выполнить все требования в своей области.

11. Службы связи получили большую независимость; стали очевидны признаки организации отдельного корпуса связи ВВС. Преимущественное развитие получила радиосвязь. Служба связи соответствовала требованиям советских ВВС, хотя и не достигла западного уровня.

12. В подготовке летного состава русские могли позволить себе действовать в соответствии с долгосрочной программой. В результате они стали направлять на фронт хорошо подготовленных летчиков и авиационных специалистов.

13. Парашютисты и другие воздушно-десантные войска были хорошо подготовлены и оснащены, но совершенно не использовались как в крупных воздушно-десантных, так и в обычных наземных операциях; они сыграли определенную позитивную роль только в совместных действиях с партизанами.

14. Советская авиапромышленность, военная экономика и транспорт развивались без вражеского противодействия и поэтому могли выполнить все предъявляемые к ним требования военного времени.

15. Помощь западных союзников продолжалась до самого конца войны, прежде всего в виде поставок авиатехники. Они имели большое значение, являясь существенным фактором, способствующим победе СССР.

Как и раньше, в последней трети войны русские продолжали использовать авиацию преимущественно для поддержки операций наземных войск. Последовательное всестороннее развитие советских ВВС, рост боевого опыта и многократное численное превосходство — все это составляющие важного вклада ВВС РККА в победу Советского Союза.

В конце войны советское воздушное превосходство приобрело устойчивый характер. Хотя немецкие летчики были выше в тактической и боевой подготовке, их малочисленность в конце войны сводила на нет эти преимущества.