За посещением Тауэра последовало несколько смертельно скучных ночей. Во всяком случае, такими они казались Таммо и Фернанду. Мнения других наследников были не столь категоричными. Алиса считала, что она проводит время довольно интересно. Леди Маргарет разделила между наследниками старые судебные дела, о которых юные вампиры должны были найти как можно больше информации, роясь в документах и библиотечных книгах. В отличие от первого задания, наследникам не нужно было проводить розыскные работы на улицах Лондона, из-за чего Таммо и Фернанд были ужасно разочарованы. Копаться в бумагах не было их любимым занятием.
К счастью, к двум часам ночи эта часть задания заканчивалась. Наследники возвращались в большой зал, где каждый из них получал в помощники кого-нибудь из Вирад, который должен был сделать их жалкие попытки противостоять дневному оцепенению более эффективными. Большинству наследников намного легче давалось умение превращаться в туман. Некоторые из них уже могли самостоятельно, без помощи Вирад, проходить сквозь простые решетки, если им навстречу не дул сквозняк, который относил с трудом собранный в кучу туман в другую сторону. Но и эту проблему в большинстве случаев можно было решить, и Малколм как раз пытался наглядно продемонстрировать это Алисе и Таммо. Фернанду сперва нужно было научиться полностью растворяться в тумане — пока что Пирас каждый раз застревал в решетке, хотя очертания его тела можно было распознать лишь с большим трудом. Наследник сыпал проклятиями, но мужественно продолжал попытки.
Успехи Марии Луизы зависели исключительно от ее настроения. Вернее сказать, от того, готова ли она хоть немного постараться. Иногда у нее получалось очень хорошо, а иногда все попытки заканчивались провалом и оскорбленная Дракас удалялась, чтобы провести остаток ночи за другими делами — какими именно, остальные наследники не знали. Алиса однажды с любопытством спросила венку, куда она направляется, но вместо ответа были удостоена лишь презрительного взгляда.
От Лучиано Фамалия знала, что он справлялся с заданиями вполне успешно, а Лео уже пытался проникать через узкие щели и замочные скважины. Это было гораздо сложнее, ведь чем меньше было отверстие, тем сильнее дул сквозняк. В некоторых случаях это даже помогало быстрее перебраться на другую сторону, но в то же время существовал риск попасть в западню, если выяснялось, что невозможно ни просочиться назад, ни открыть дверь с этой стороны.
— Да уж, совсем не повезло, — прокомментировал Таммо пояснения Малколма.
— Вот именно. Тогда тебе остается лишь сидеть и ждать, пока ты не впадешь в дневное оцепенение. А затем какой-нибудь человек обнаружит тебя и любезно вынесет на солнце, и ты сгоришь раньше, чем успеешь открыть глаза, — добавил Вирад.
— Ерунда! — ответил Таммо, и в его глазах вспыхнули веселые огоньки. — К тому времени мы сможем противостоять усыпляющей силе солнца. И когда человек откроет дверь, мы запросто справимся с ним, а затем подыщем себе надежное убежище, где можно будет проспать до вечера.
Фамалия обнажил зубы в широкой улыбке.
— Ага, и ты хочешь сказать мне, что научишься этому быстрее, чем рассчитывать силу сквозняков и приспосабливаться к возникающим в щелях воздушным вихрям?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Таммо. — В конце концов, это зависит от того, хороший ли ты учитель.
Малколм не знал, сердиться ему или смеяться.
— С тобой одно мучение, Таммо!
Фамалия покачал головой и постарался придать лицу невинное выражение.
— Ты выбрал не совсем верное слово, уважаемый Малколм. Это называется вызовом!
— Ну хватит, — ткнула брата в бок Алиса. — Давайте продолжим упражнение. И постарайся внимательнее слушать Малколма, чтобы ему не приходилось объяснять тебе все по второму разу.
Иви в такие часы обычно уходила. Чаще всего одна, так что Сеймоуру приходилось довольствоваться компанией Алисы или Лучиано и Лео. Что Лицана делала в это время, было для всех загадкой, поскольку сама она никогда на эту тему не говорила. Алиса спросила об этом у Сеймоура, но он заверил ее, что и сам ничего не знает.
— Как бы там ни было, видно, что она тратит свободное время не на развлечения, — сказал Лучиано, когда Алиса в очередной раз заговорила о таинственных отлучках Иви.
— Почему ты так считаешь? Я не думаю, что Иви развлекается так же, как Фернанд и Таммо, но ведь в Лондоне есть множество интересных мест. К примеру, Британский музей с удивительными экспонатами!
— Нет, — резко покачал головой Лучиано, — при всем желании и не могу представить Иви ни в музее, ни в магазине на Бонд-стрит. Мне кажется, с каждой ночью наша Лицана становится все серьезнее и грустнее.
— А мне она в последнее время кажется скорее раздраженной, — возразила Алиса.
— Может и так, — произнес Носферас, — но лучше скажи, когда ты в последний раз слышала ее смех. Или просто видела ее в радостном настроении.
Слова Лучиано поразили Алису.
— Ты прав. Я не думала об этом. Только сейчас я осознала, как сильно изменилась Иви. Но почему она так несчастна? Я хочу сказать... тебе удалось что-то выяснить? Может, она собирается уехать? Или... с кем-нибудь расстаться?
— С Лео? Ты это имеешь в виду? — спросил Лучиано и внимательно посмотрел на Алису.
Вампирша кивнула.
— Может быть, они поссорились? Ты не знаешь? Или он снова ее бросил?
Лучиано решительно покачал головой.
— Ни то, ни другое. Во всяком случае, я ни о чем таком не слышал. Кроме того, Лео не может бросить Иви, потому что они не вместе. Их отношения закончились еще тогда в Ирландии.
— Ах, если бы, — вздохнула Алиса. — Я видела и чувствую совсем другое.
— Вот как? — наморщил лоб Лучиано. — А мне кажется, ты ошибаешься. У меня сложилось впечатление, что вы с Лео думаете лишь друг о друге, но отказываетесь разобраться в своих мыслях и чувствах. Не знаю уж почему. Я считаю, что вы ведете себя по-детски.
— Не понимаю, о чем ты.
— О том, что вы даже не говорите друг с другом!
— С ним больше невозможно разговаривать. Кроме того, тебе сперва следует разобраться в своих отношениях с Клариссой, а уж потом раздавать советы другим.
С этими словами Алиса резко развернулась и умчалась прочь.
— Я же говорю, ты ведешь себя по-детски! — крикнул ей вслед Носферас. — И не только с Лео!
* * *
Сеймоур снова отправился на поиски Иви. Оборотень почти не надеялся, что сможет обнаружить сестру на территории Темпла, и поэтому был приятно удивлен, когда учуял ее свежий след. Идя по нему, Сеймоур пробежал мимо церкви и бесшумно вошел в библиотеку Темпла. Иви никак не отреагировала на появление волка, хоть он и был уверен, что вампирша его заметила. Она сидела за столом, склонившись над какими-то бумагами, и упорно игнорировала брата. Приблизившись, Сеймоур заметил в руке вампирши перо, а рядом — чернильницу.
«Что ты пишешь?»
— Не знала, что ты настолько любопытен, брат, — ответила Иви, не отрываясь от письма.
Стальное перо размашисто скользило по бумаге, покрывая ее рядами темно-синих букв.
«Называй это как хочешь, любопытством или интересом, — угрюмо ответил волк. — Я что, не могу спросить собственную сестру о том, чем она занимается?»
— Отчего же? Можешь. Но я имею право хранить свои дела в тайне и не обязана тебе отвечать. Вот только не нужно этого обиженного ворчания. Я пишу письма, вот и все.
— Письма? — Волк подумал, что ему послышалось. — Не могу вспомнить, чтобы за последние сто лет ты написала хоть одно письмо».
— Да, ну и что? Поэтому я не могу начать писать их сегодня?
Внезапно оборотня осенило.
«Ты пишешь нашей матери Таре, потому что вопреки всем ее советам и без ее ведома уехала в Лондон?»
Иви засмеялась.
— Ах, Сеймоур! Может быть, я и уехала вопреки ее совету, но уж точно не без ее ведома. Неужели ты думаешь, что Тара может о чем-то не знать? Кроме того, мне не нужно писать письма, чтобы связаться с ней, это ты знаешь не хуже меня.
«Вдруг ты закрыла свой разум и от нее?»
— Да, я пыталась это сделать, — неожиданно призналась Иви. — Но — ты только не обижайся — с ней это не так легко, как с тобой.
Сеймоур что-то прорычал и предпочел вернуться к первоначальному вопросу.
«Так кому ты пишешь?»
Волк вытянул голову, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
— Ты не только чертовски любопытен, — простонала Иви, — но и невероятно упрям! Ну хорошо.
Вампирша подняла вверх первый запечатанный конверт с именем профессора Абрахама ван Хельсинга и его амстердамским адресом. Волк резко втянул в себя воздух.
«Ты решила написать охотнику на вампиров?»
— Человеку, который помог освободить меня из лап Дракулы, — поправила брата Иви.
«Ты ведь не приглашаешь его приехать в Лондон?!» — испуганно воскликнул Сеймоур.
— Нет, скорее наоборот, — сухо ответила Иви.
По голосу вампирши было ясно, что она не собирается отвечать на дальнейшие расспросы волка. Сеймоур решил не упорствовать и вместо этого спросил о втором письме, которое Лицана писала прямо сейчас.
— Оно для Латоны, — неохотно ответила вампирша.
«Для Латоны? Значит, ты знаешь, где она?»
Иви кивнула.
«Ты собираешься привести Латону к Малколму?» — продолжил оборотень.
— Нет, здесь ты опять не угадал. Я стараюсь удержать их подальше друг от друга. По крайней мере на некоторое время.
«Почему? Ты против этого союза? Но ведь Малколм оставил на ней свою метку. Сделать девушку своей тенью — его право».
Иви небрежно отмахнулась.
— Да, и даже долг, раз уж он так в нее влюблен. Мне все равно. Просто пока что мне не нужно, чтобы Малколм оказался в объятиях своей возлюбленной и забыл обо всем, кроме нее.
«Может быть, потому что тебе хочется, чтобы он крутился вокруг Алисы и портил ее отношения с Лео? — прорычал Сеймоур. — Ведь это все из-за него, я чувствую. Если бы не Малколм, Фамалия и Дракас давно бы уже помирились».
— Да, я тоже так думаю, — кивнула Иви.
Сеймоур с ужасом уставился на сестру.
«Ты намеренно разрушаешь любовь Алисы и Лео? Потому что хочешь, чтобы Дракас достался тебе?»
— Только не надо все драматизировать. Я уже давно не испытываю никаких нежных чувств к нашему венцу и не пытаюсь таким способом отбить его у Алисы. Однако я действительно не хочу, чтобы они так быстро помирились и наслаждались своим счастьем.
«Порой я тебя совсем не узнаю», — вырвалось у волка.
— Почему? Потому что я не та милая, деликатная Иви, какой казалась раньше? Да, теперь я не такая, но ты напрасно приписываешь мне столь низкие мотивы.
Иви продолжила писать, а Сеймоур пытался справиться с ужасом, вызванным непостижимым поведением сестры, и больше ее не отвлекал. Закончив письмо, Иви сложила его пополам и снова повернулась к брату.
— Ты когда-нибудь думал о том, что такие сильные эмоции, как ярость и отчаяние, обостряют чувства и иногда приводят к поразительным результатам? А блаженство любви, напротив, усыпляет бдительность, делает нас слабыми и уязвимыми?
«И поэтому ты не собираешься спасать отношения Алисы и Лео или Клариссы и Лучиано?»
Иви задумчиво посмотрела на волка.
— Иногда я сама не знаю, что и думать. Неужели я стала настолько равнодушной к своим друзьям? Или еще хуже — расчетливой интриганкой, которая безжалостно манипулирует окружающими ради осуществления своих планов? Может быть, я зашла слишком далеко?
Пока Сеймоур, онемев от такого признания, раздумывал над словами Иви, вампирша встала со стула и подошла к двери.
«Ах, если бы ты только, как и раньше, доверяла мне и делилась со мной своими мыслями», — вздохнул волк.
— Тебе никогда не приходило на ум, что своим поведением я пытаюсь не столько обидеть тебя, сколько защитить? — обернувшись, сказала Иви и вышла из библиотеки.
Сеймоур замер посреди прыжка. Он сразу же позабыл, что на этот раз твердо решил последовать за Иви и не дать ей скрыться. Слова сестры звучали у него в ушах. Неужели это было правдой? На мгновение оборотень почувствовал себя растроганным.
Однако это чувство прошло так же быстро, как и появилось. Возможно, Иви просто пыталась отделаться от него? Или манипулировать им, как и остальными?
А если нет? Если Иви и вправду пыталась уберечь его? Что это значило? Разве не он, могучий волк, должен был защищать свою хрупкую сестру?
Сеймоур прекрасно знал, что силы Иви постоянно растут. И все же... От какой опасности она хотела его защитить? Кто мог с легкостью справиться с силами оборотня? Сеймоуру пришло на ум лишь одно имя — Дракула.
Значит, происходило именно то, чего волк так боялся. Спектакль еще не закончился, и второй акт должен был разыграться в Лондоне. Вот только чем окончится эта драма?
По спине Сеймоура пробежал неприятный холодок. В первый раз после превращения в оборотня он почувствовал страх. Не за свою жизнь, нет. Волк боялся, что Иви затеяла что-то опасное, что уже сейчас ускользает у нее из рук, и не сможет избежать разрушительных последствий этой авантюры.
* **
К счастью, наследников так загрузили занятиями, что Алисе постоянно приходилось сосредотачивать все свои силы и мысли на упражнениях, и думать о Лео было просто некогда. Этой ночью личным наставником Алисы снова оказался Винсент, а занятия с ним были настоящим испытанием. Зато и успехи были видны каждую ночь, поэтому Алиса не сомневалась, что сможет преодолеть усыпляющую силу восходящего солнца еще до зимнего солнцестояния. Пока что это было пустой тратой сил и времени. Вампирше приходилось расходовать невероятно много энергии! Она боролась со стиснутыми зубами и делала все, чтобы как можно дольше оставаться бодрой, но вскоре весь запас ее сил исчерпывался и Алиса, словно тряпичная кукла, валилась на пол, когда солнце еще не оторвалось от горизонта. И все же вампиршу немного утешало то, что с каждой ночью ей удавалось продержаться на несколько минут дольше. Алиса поручила Винсенту с точностью до секунды записывать, когда сила солнца брала над ней верх.
Если бы только все происходило быстрее! Алиса хоть и продвигалась в правильном направлении, но уж очень маленькими шажками. И каждый раз Малколм успевал появиться в комнате, чтобы подхватить обессиленную Фамалия и отнести ее в спальню, чего вампирша уже не могла вспомнить. Алиса и сама не знала, жалеет ли она об этом. Может быть, нужно было запретить Малколму вести себя так двусмысленно? Но кто тогда будет укладывать ее в гроб? Малыш Винсент? Это было глупо, хотя Алиса знала, что сил у него предостаточно. Она своими глазами видела, как он таскал целые гробы книг!
Занятия шли своим ходом. Каждый наследник вместе с одним из Вирад удалился в отдельную комнату и — более или менее усердно — выполнял упражнения. Солнце появилось на горизонте, а Фамалия с гордо поднятой головой шагала по маленькой гостиной, цитируя стихи Байрона. Винсент в это время, скрестив ноги, сидел на полу и читал. И хотя Вирад делал вид, что полностью сосредоточен на новом экземпляре своей книжной коллекции, Алиса знала: краем глаза вампир наблюдает за ней и вслушивается в каждое колебание ее голоса. Если вампирша запиналась, это свидетельствовало о потере концентрации и сил. Алиса твердо решила, что на этот раз продекламирует стихи безупречно, но на финальной третьей строфе ее язык стал заплетаться. Фамалия начала оговариваться и произносить слова невнятно. Она замечала это и злилась, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов Винсент захлопнул книгу и поднялся.
— Пойдем. На сегодня достаточно.
В эту секунду дверь гостиной распахнулась и на пороге покаялся улыбающийся Малколм.
— Я смотрю, ты еще совсем не сонная. Прекрасно! Ты делаешь поразительные успехи.
Алиса повернулась к наследнику и, споткнувшись, ухватилась за спинку кресла, чтобы не упасть.
— Сегодня я продержусь еще немножко дольше, — пробормотала она и на секунду сомкнула веки, чтобы отдохнуть и собраться с силами.
Затем вампирша выпрямилась и подождала, пока размытые очертания окружающих ее предметов станут четкими.
— Обойди вокруг стола, — приказал Винсент. — А затем повтори одно из стихотворений, которое ты рассказывала мне сегодня.
Слова лорда Байрона упорно отказывались приходить Алисе на ум. Единственным стихотворением, которое вампирша помнила, было «Ученик чародея» Гете. Как же оно начиналось? Алиса подавила зевок. Если бы только ей не требовалось столько усилий, чтобы переставлять ноги! Вспоминать при этом строчки стихотворения и стараться отчетливо выговаривать слова было довольно трудно.
Старый знахарь отлучился!
Радуясь его уходу,
Испытать я власть решился
Над послушною природой.
Алиса замолчала. Винсент ее похвалил, хотя вампирша знала, что все «д» в этих строках она произносила скорее как невнятное «т». Алиса затрясла головой, чтобы ее взгляд немного прояснился, сделала еще три шага, держась рукой за спинку ближайшего стула, и продолжила:
Я у чародея
Перенял слова
И давно владею
Тайной колдовства.
Вампирша остановилась перед Малколмом и посмотрела на него. Наследники знали, что сейчас произойдет. Глаза Алисы закатились, и она с легким вздохом начала оседать на пол. Малколм подхватил ее на руки. Голова вампирши откинулась назад. Из прически выпали последние шпильки, и копна рыжеватых волос свесилась до самого пола.
Винсент вскочил на ноги, сунул книгу под мышку и направился к двери.
— Отлично, на сегодня все. Алиса делает успехи. Думаю, еще немного— и у все получится. Ей нужно научиться распределять свои силы, тогда она сможет сосредоточиваться не только на стихах.
Винсент придержал дверь, чтобы Малколм смог выйти из гостиной и, как обычно, отнести Алису в спальню.
* * *
Франц Леопольд возвращался с занятий. Он очень гордился своими успехами. Остальные члены его группы уже давно спали в своих гробах, но Дракас под руководством неумолимой леди Маргарет смог преодолеть себя. Наследнику даже удалось вежливо поклониться наставнице, почти внятно попрощаться и самостоятельно отправиться в спальню. Он прошел через ворота и осторожно поставил ногу на первую ступень лестницы, когда заметил наверху Малколма, держащего на руках неподвижную Алису.
Это было уже слишком!
Возможно, ночью ничего бы и не случилось. Дракас подавил бы охватившие его ревность и гнев, нацепил привычную маску равнодушия и наградил бы Малколма едким оскорблением — в нарочито вежливой и отстраненной манере. Но сейчас солнце висело высоко над горизонтом, освещая крыши Лондона золотистыми лучами, и у Лео не было сил, чтобы сохранять самообладание. Вместо этого он сжал кулаки и бросился вверх по лестнице.
— Сейчас же отпусти ее! — прорычал венец.
— Вот как? По-твоему, я должен уронить Алису на лестницу? — ответил Малколм.
— Ты не имеешь права пользоваться ее беспомощностью! — продолжил Лео, игнорируя замечание Вирад.
— Думаешь, Алиса не знает, что я каждое утро отношу ее и спальню и укладываю в гроб? — удивленно спросил Малколм.
— Может быть, она и согласилась на это, потому что не понимает, что ты ее обманываешь и подло используешь!
— Пойди успокойся, а еще лучше — убирайся в свой гроб и хорошенько проспись! — рассерженно крикнул Малколм.
Но Лео продолжал стоять у него на пути. Одной рукой Дракас схватился за перила, вторая же по-прежнему была угрожающе сжата в кулак.
— Признайся, что ты вертишься вокруг Алисы лишь потому, что тебе до сих пор не удалось разыскать Латону, и для тебя это мимолетное увлечение. Алиса догадывается, что ты бросишь ее сразу же, как только Латона окажется поблизости? Ты и смотре в ее сторону перестанешь!
— Так же, как ты с того дня, когда впервые вошел в ворота Темпла? — едко парировал Малколм.
— Подойди и забери у него Алису! — крикнул Лео Винсенту, который умостился на пару ступенек выше и с интересом прислушивался к перебранке наследников.
Винсент поднялся на ноги и забрал вампиршу из рук Малколма, который явно был не согласен с таким решением. Однако маленький вампир не оставил наследнику выбора. Он вцепился в Фамалию и не собирался отпускать ее, так что Малколму пришлось уступить.
— И что теперь? — поинтересовался Вирад, поворачиваясь к венцу.
Тот уже успел занести кулак и без предупреждения ударил его прямо в лицо. Малколм пошатнулся. Кто бы мог подумать, что в это время суток и в таком состоянии Франц Леопольд будет способен вложить в удар столько силы? Малколму понадобилось пару секунд, чтобы собраться. Реакция Вирад после восхода солнца тоже была замедленной, однако ему удалось увернуться от второго удара и кулак Дракас лишь скользнул вдоль виска. Недолго думая Малколм ударил Лео в глаз и рассек ему часть щеки, по которой теперь стекала струйка крови. Дракас пытался увернуться, но его движения были слишком вялыми. Издав яростный крик, Лео бросился в атаку. Он схватил Малколма и попытался сбить его с ног. Вирад вцепился в шею Лео, и наследники начали раскачиваться из стороны в сторону. Винсент поднялся на пару ступенек выше, чтобы вынести Алису из опасной зоны, но продолжал с радостной улыбкой наблюдать за дракой.
Похоже, пока превосходство было на стороне Малколма. Он еще раз ударил Лео в глаз, и тот упал навзничь, увлекая соперника за собой. Вампиры вместе свалились с лестницы и начали кататься по полу вестибюля, хватаясь друг за друга и обмениваясь ударами. Было трудно определить, кто выйдет из этой борьбы победителем. Малколм был в лучшей физической форме, потому что с детства привык противостоять дневному оцепенению, зато Лео помогал неукротимый гнев, который он так долго скрывал под маской невозмутимости.
Внезапно ворота открылись. Шагнув в вестибюль, Иви и Сеймоур замерли на пороге и уставились на неожиданный спектакль, который разыгрывался перед ними.
— Что здесь происходит? — крикнула Иви.
Винсент, который вместе со своей ношей спустился немного ниже, чтобы ничего не пропустить, вкратце описал новоприбывшим зрителям развитие событий.
— Жаль только, что дама, за благосклонность или честь которой они там бьются, не может видеть этой великолепной драки. Вместо этого она без сознания лежит у меня на руках. Поэтому я внимательно наблюдаю и сегодня вечером во всех подробностях расскажу ей об этом происшествии. Однако я надеюсь, что Дракоc — в случае, если он победит — не набросится на меня за то, что я держал на руках малышку Алису, пока он был занят, — добавил слуга с озорной ухмылкой.
— Нет, на такое он не осмелится, Винсент.
Иви присела на лестницу рядом со слугой, не сводя глаз с дерущихся наследников. Они тем временем успели хорошенько друг друга разукрасить. Лица вампиров начали распухать, из многочисленных ран сочилась кровь. Падая с лестницы, Малколм рассек себе висок, а Лео мог смотреть на соперника лишь одним глазом, вокруг которого тоже начал расползаться отек.
Сеймоур с воем бегал вокруг наследников, которые продолжали отчаянно драться и не обращали на оборотня никакого внимания. Волк попытался оттащить Лео за полы фрака и ухватить Малколма за рукав, но добился лишь того, что получил удар по носу и, взвизгнув, отскочил в сторону. Сеймоур с упреком посмотрел на Иви, которая сидела на лестнице, уперев подбородок в ладони, и молча наблюдала за схваткой.
— Похоже, твоего волка не очень радует это представление, — заметил Винсент.
— Да, он требует, чтобы я их разняла.
— И ты это сделаешь? — спросил Винсент, с интересом покосившись на хрупкую Иви, которая была ненамного выше его самого.
Иви с невозмутимым видом покачала головой.
— Нет, я не собираюсь их разнимать. Думаю, им обоим это пойдет на пользу. Пусть дадут волю эмоциям и успокоятся. В это время суток они не причинят друг другу серьезного вреда. У них не так уж много сил. Полагаю, что рано или поздно они заснут прямо посреди драки.
— Вполне возможно, — ответил Винсент, пытаясь перекричать стоны и звуки ударов, которыми наследники щедро осыпали друг друга. — О, это было очень даже неплохо! — добавил он, когда Лео изо всех сил ударил Малколма в челюсть.
Вирад покачнулся, упал и ударился затылком о лестницу. Поднявшись, он заскрипел зубами, выплюнул изо рта струйку крови и снова бросился на пошатывающегося соперника.
— Знаешь, я никогда не думал, что Дракас сможет вынести столько ударов — а раздать еще больше! Он прекрасно владеет правой, с этим не поспоришь. Сразу же замечает слабые места в обороне противника и молниеносно реагирует. Да, неплохо. А ведь он всегда казался мне изнеженным франтом.
— Да, Дракас похожи на разряженных кукол. Но внешность бывает обманчивой, — сказала Иви.
Сеймоур предпринял еще одну безуспешную попытку растащить противников, а затем сел на задние лапы и завыл.
— Оставь их. Долго они не продержатся. Скоро их охватит дневное оцепенение и они смогут немного отдохнуть. Вот увидишь, вечером, когда они поднимутся из гробов, даже самые глубокие раны немного затянутся.
Но Сеймоур, похоже, был другого мнения. Он опять завыл, и формы его тела начали меняться. Белый мех исчез, волчья пасть стала приобретать человеческие черты.
Винсент удивленно поднял брови и вопросительно посмотрел на Иви. Лицана пожала плечами.
— Да, меня тоже удивляет, что он безо всякой причины решился на это — так сказать, публичное — превращение. Хотя ты, наверное, и раньше знал, что мой брат Сеймоур — оборотень.
Винсент ничего не ответил. Он зачарованно наблюдал за превращением. Всего через несколько мгновений с места, где сидел волк, вскочил мужчина и, грубо оттолкнув Лео и Малколма друг от друга, встал между ними. Оба наследника отвесили оборотню по удару, но он и бровью не повел. Вытянув руки в стороны, Сеймоур удерживал соперников как можно дальше друг от друга.
— Довольно! Что вы здесь устроили? Поле брани?! Посмотрите на себя, вы все в крови...
Наследники предприняли еще одну слабую попытку вырваться из железной хватки оборотня, а затем сдались. Малколм ухватился за кровоточащую губу, а потом вытащил из-под нее выбитый зуб, в то время как Лео попытался вытереть со щеки кровь, стекавшую из ссадины на лбу. Левым глазом Дракас уже ничего не видел, а от правого осталась лишь узкая щелочка.
— Проклятье, Сеймоур, кто разрешал тебе вмешиваться?! — выругался Франц Леопольд, в то время как Малколм смотрел на оборотня круглыми от удивления глазами.
Видимо, Вирад только сейчас понял, кем был этот мужчина со стальной хваткой. По худому лицу Сеймоура трудно было определить, сколько ему лет. Длинные белые волосы оборотня свисали неровными космами. Тощее тело, в котором скрывалось столько силы, было облачено в поношенную рубашку и широкие штаны до середины икр.
— Ну что, вы уже образумились? Могу я вас отпустить, не опасаясь, что вы тотчас же вцепитесь друг другу в глотки?
— Спроси это у свихнувшегося Дракас, — проворчал Малколм.
Но Лео был уже не в состоянии что-либо ответить. Правый
глаз вампира закатился, и венец начал медленно оседать на пол. Сеймоур отпустил его и слегка расслабил пальцы, сжимавшие плечо Малколма. Вирад высвободился из рук оборотня и уселся на нижнюю ступеньку лестницы.
— Ревнивый идиот! — воскликнул он и выплюнул на пол еще одну порцию крови.
Затем веки наследника сомкнулись, и он свалился набок.
Иви поднялась на ноги и расправила свои серебряные одежды.
— Отлично, с дракой покончено. Теперь мы можем разойтись по спальням и лечь отдыхать.
Сеймоур посмотрел на Лео, раны которого уже почти не кровоточили, а затем повернулся к сестре.
— Похоже, тебе все это совершенно безразлично. Иви, что с тобой? Куда делась твоя чуткость, твоя отзывчивость?
Иви серьезно посмотрела в глаза брату.
— Возможно, все не так, как ты себе представляешь. Может быть, я просто сняла маску милой девочки и ты наконец-то увидел настоящую меня?
Сеймоур ничего не ответил. Он лишь покачал головой и поморщился, словно от боли. Затем оборотень нагнулся, чтобы поднять с пола безвольное тело Франца Леопольда, но Иви оказалась быстрее и первой взяла его на руки.
— А ты возьми Малколма, — приказала она брату. — Отнеси его в дом наследников Вирад, который находится по другую сторону двора, и разыщи его комнату, только смотри, чтобы с ним ничего не случилось. Солнце уже поднялось, и тени становятся все короче.
— Спасибо за совет. Я провел в обществе вампиров довольно много времени и знаю, что им не стоит попадать под солнечные лучи. Похоже, тебе все-таки не безразлична судьба твоих товарищей, что вселяет в меня хоть какую-то надежду.
Оборотень небрежно перебросил Малколма через плечо и выскочил наружу, громко хлопнув дверью.
— Ему нужно было стать актером, — пробормотала Иви, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. — Он так любит все драматизировать!
Затем Лицана осторожно понесла Лео вверх по лестнице.
Винсент уложил Алису в ее гроб, закрыл его крышкой и вместе с Иви поднялся еще на один этаж, туда, где находились спальни наследников. Слуга подождал у двери, пока Иви укладывала венца.
— Ты идешь?
— Да, — ответила Лицана, но не сдвинулась с места.
Положив руку на открытую крышку гроба, она смотрела на изувеченное лицо вампира, которое сейчас не блистало безупречной красотой. Лицо Иви оставалось неподвижным, и лишь глаза вампирши заблестели, как будто в них стояли слезы. Затем Лицана резко опустила крышку и быстрым шагом направилась к двери. Винсент проводил вампиршу до ее комнаты и, поклонившись на прощание, направился в личные апартаменты. Для этого слуге пришлось пересечь половину Темпла, но он прекрасно знал, какой дорогой нужно идти, чтобы все время оставаться в тени.
В то время как лорд Милтон и несколько его барристеров в черных мантиях и белых париках приближались к зданию Олд-Бейли, где собирались присутствовать на каком-то важном судебном заседании, Винсент задумчиво умостился в своем гробу и еще долго размышлял о событиях этого утра. Но в конце концов и на него подействовала сила солнца. Веки слуги сомкнулись, и он провалился в глубокий сон.