Уже светало, когда всадники приближались к передовым укреплениям крепости. Узнав их, стражники низко поклонились и пропустили их по спущенному мосту. Гостям еще предстояло преодолеть двое ворот — барбакан и внутренние ворота, — прежде чем попасть в большой внутренний двор епископской крепости. Настоятель католического ордена Арнольд, вероятно, ждал их внизу у лестницы, потому что поспешил к ним, едва они показались между многочисленными деревянными пристройками во дворе. Он также поклонился и встретил гостей потоком слов. Поклонившись, он рассыпался в любезностях и позвал стражников, которые слонялись перед дверью в винный погреб, приказав отвести лошадей визитеров в конюшню. Затем он передал приветствие от епископа и заверил, что Иоганн фон Брунн ожидает гостей за столом.

— Следуйте за мной, на стол уже подано, — сказал он, еще раз поклонившись, и повел гостей вверх по широким ступенькам.

В большом зале горело несметное количество свечей, освещая богато накрытые столы. Епископ вышел им навстречу с распростертыми объятиями.

— Как замечательно, что вы приняли мое приглашение. Ешьте, пейте, и пусть у вас будет хорошее настроение. Надеюсь, ваши люди в лагере ни в чем не нуждаются.

Гости ответили на приветствие и удобно разместились на мягких стульях. Среди них были епископ Рабан из Шпайера, братья фон Генеберг, Вильгельм фон Кастель, Михаэль фон Вертгейм, старший сын господ фон Ганау, один из братьев Зольм, Конрад фон Вайнсберг и, конечно же, маркграф Ганс из Бранденбурга.

— Ну, будем надеяться, что ваш план сработает, — сказал последний из них с яростью и положил себе на тарелку паштет, куриную грудку и черную колбасу. — Мне все равно, из какой шкатулки появятся гульдены, если я их наконец получу!

— Полýчите, маркграф, полýчите. Поверьте мне! Завтра ко мне прибудет делегация, и мне не понадобится много времени, чтобы убедить их.

Конрад фон Вайнсберг положил в рот кусок жаркого и громко отрыгнул.

— Ваше превосходительство, вы истинный муж нашей церкви!

— Я как отец для своей паствы, — ответил епископ, который, очевидно, уловил нотку сарказма. — Разве ребенок не должен научиться бояться отца?

— Ну, если вы это так видите, — сказал Вайнсберг и велел наполнить бокал. — За исполнение вашего плана!

Участники делегации встретились после завтрака. Для такой важной миссии они надели свои лучшие наряды: каноники — длинные широкие одежды из парчи, бархата и шелка, вышитые золотом или отороченные мехом, молодые советники — узкие штаны из шелка и едва доходящие до бедер рубашки и камзолы. Советники постарше предпочли прикрывающие бедра рубашки и шоссы, которые они носили вместо штанов.

Слуги привели лошадей и держали стремена, пока господа не забрались в седла. Затем они ускакали вдоль Домштрассе и через мост, вверх по крутой дороге, до ворот крепости Мариенберг. Каноник Гюнтер фон Шварценбург велел нести его в паланкине — его размеры не позволяли ему сесть на лошадь. Когда паланкин был у ворот, господа велели доложить о себе.

— Делегация города и капитула прибыла. Доложи епископу о прибытии суперинтенданта Рейхарда церковного округа Масбаха, каноников Фридриха Шодера, Иоганна Хильтмара, Конрада фон Кере, Иоганна фон Малькоса, графа Гюнтера фон Шварценбурга, Ганса и Деметриуса фон Зих и от городского совета Ганса Майнталера, Зифрида Буля, Ганса Бука, Зигмунда фон Розена и Ганса фон Бернгейма.

Часовой кивнул, хотя наверняка запомнил не все имена, но епископ и не собирался слушать их все. Достаточно было сказать, что прибыла делегация от города, чтобы обсудить с ним, как избежать осады.

— Делегация выехала сегодня из города в десятом часу, — сказал мейстер Тюрнер, зайдя вечером в бордель. Эльза Эберлин вышла к нему на улицу и закрыла за собой дверь. Ей, как и клиентам, не нравилось присутствие палача.

— И что? Каков результат? Ты ведь не хочешь сказать, что они до сих пор совещаются с епископом!

Палач пожал плечами.

— Судя по всему, так и есть. Никто еще не вернулся, не было также гонцов, чтобы сообщить приказы.

Эльза фыркнула.

— Что там так долго обсуждать? Им нужно прислушаться к требованиям осаждающих и принять решение!

— Это не так просто, — возразил палач.

— Готова поспорить на шиллинг, что они решают, кто будет платить по счетам, так как осаждающим нужны деньги.

Лицо мейстера Тюрнера помрачнело.

— Да, и у тебя есть три попытки отгадать, у кого в замке Мариенберг нет права голоса!

— У простых людей! — вздохнула Эльза. — Чтобы это отгадать, мне не нужно три попытки.

— Да, и они договорятся до нового налога или пошлины, чтобы вытянуть из наших карманов еще больше монет.

— Хотелось бы надеяться, что ты неправ, для собственного утешения, — сказала Эльза Эберлин и протянула ему на прощание руку. — Дай знать, когда будут новости.

— Хорошо. В полночь я загляну к тебе с проверкой. Это, в конце концов, моя обязанность. Но сомневаюсь, что мы что-то узнаем к тому времени.

Палач скрылся в темноте, а Эльза вернулась в бордель. Сегодня было непривычно спокойно, хотя клиентов собралось немало. Настроение у всех было подавленным, поэтому мужчины не были готовы к легкомысленным тратам.

«Эта осада погубит мое дело», — озлобленно подумала мадам.

Немного погодя в дверь постучали. Эльза открыла, хотя некоторые ее девочки праздно сидели за столом.

— Да? Что ты хочешь? — Мадам сразу поняла, что девушка перед ней из хорошей семьи. Она ее видела совсем недавно, возможно, утром возле семей советников? Да, точно, но Эльза была уверена, что видела ее и при других обстоятельствах. Вдруг она вспомнила. Ну конечно, она из семьи Майнталер и забирала отсюда пьяного отца.

— Чем могу быть полезна, юная госпожа Майнталер? — спросила Эльза гораздо любезнее.

— Я хотела бы поговорить с Лизой, — попросила Оттилия и добавила: — Пожалуйста. Позовите ее сюда, если она сейчас… э-э-э… не очень занята. — Девушка начала заикаться и покраснела. Разумеется, у нее не было представления о том, что именно происходило внутри заведения, но то, что здесь творились развратные вещи, которые проповедник клеймил позором и проклинал, как и все греховные дела, знала даже невинная дочь советника.

— Посмотрю, что я смогу сделать, — ответила мадам, обрадовавшись, что Оттилия не выразила желания войти. Эльза была не так глупа, чтобы приглашать ее в дом! Ведь она легко могла лишиться симпатии советника и его коллег — если бы они узнали об этом визите.

Эльза позвала Элизабет, которая как раз не была занята с клиентом, и отправила ее к гостье.

— Оттилия? — изумленно сказала Элизабет. — Твоего отца здесь нет. Я его уже несколько дней не видела.

Девушка кивнула.

— Я знаю, что его здесь нет. Он еще утром уехал с делегацией к епископу.

Теперь Элизабет еще больше запуталась.

— Что же ты делаешь здесь?

— Я пришла, чтобы попросить тебя о помощи.

— Тебе нужна моя помощь? Разве у вас нет друзей, к которым можно обратиться? Твой отец будет в ужасе и, возможно, накажет и тебя, и меня. В прошлый раз он мне дал понять, когда я, не подумав, поприветствовала тебя у здания ратуши, что не потерпит, если я хотя бы посмотрю в вашу сторону!

Оттилия вздохнула.

— Да, со мной он тоже провел беседу, и я выслушала много грубостей. Но все же только ты сможешь мне помочь. — Она указала на скамью возле дома. — Может, присядем? Я расскажу тебе, о чем речь и почему я так взволнована.

Элизабет не знала, что сказать, и, сев рядом с Оттилией, ждала, что она скажет.

— Сегодня утром, когда отец уходил из дома, у меня было странное чувство — такое, будто я должна его обнять в последний раз, прежде чем он уйдет. Весь день меня не покидало волнение, я бесцельно бродила по дому, а затем перед Графенэкартом. День прошел, но из крепости нет вестей.

— Высокопоставленным господам нужно время, чтобы договориться. Речь идет о больших деньгах, — возразила Элизабет.

— Я тоже себя в этом убеждала. Когда наступил вечер и младшие дети начали спрашивать об отце, я не выдержала, поднялась к крепости Мариенберг и потребовала впустить меня, но стражники только посмеялись. Они вели себя со мной так, будто я… шлюха, и когда я оттолкнула их и сказала, кто я, они засмеялись и начали делать странные намеки. Я испугалась и убежала. Я не могу туда больше пойти, но я должна узнать, что там происходит. Поэтому я пришла к тебе. Если ты поговоришь со стражей, они тебя, может быть, пустят. Ты сможешь узнать, действительно ли делегация еще заседает или мое предчувствие меня не обмануло, и там не все в порядке.

Элизабет немного подумала, прежде чем ответить.

— Я не могу тебе помочь. Мадам меня не отпустит, даже если я ее об этом попрошу.

Оттилия достала из-под рубашки кожаный кошель.

— Я заплачу, и она тебя отпустит. Если нужно, я могу сказать, что должна привести девушку для своего дяди.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Элизабет не смогла сдержать усмешку.

— Это очень необычный аргумент. Мадам тебе не поверит.

Оттилия упрямо надула губы.

— А она должна? Какое ей дело для чего мне надо тебя привести, если я достаточно плачу? Насколько я смогла ее узнать, для нее это самое важное.

Для девочки ее возраста, выросшей в приличном доме, Оттилия вела себя удивительно рассудительно.

— Ну, возможно, ты права, но нас все равно ночью не пропустят в крепость.

— Попытайся хотя бы! Я заплачу тебе, сколько скажешь. Ты получишь деньги сразу, и они останутся у тебя, даже если наш план не сработает. Сколько стоят твои услуги? Два шиллинга или три? У меня достаточно денег!

Предложение было заманчивым, но Элизабет не могла взять столько денег, пользуясь неосведомленностью девушки.

Но такие угрызения совести были неведомы Эльзе.

— Речь идет о приличной цене, — раздался внезапно голос мадам. Она прямо светилась, выйдя к ним из тени полуоткрытой двери. Элизабет не знала, как долго она там стояла и подслушивала.

— Мы должны выполнить желание уважаемой госпожи Оттилии, — сказала Эльза.

— Значит, ты пойдешь со мной? — переспросила Оттилия и взяла в руку несколько монет.

Элизабет покачала головой.

— Я пойду и постараюсь все выяснить, насколько это возможно, а ты подождешь здесь, пока я не вернусь с новостями.

Оттилия возражала, но мадам поддержала Элизабет, прекрасно понимая, на что способен разъяренный советник — а он точно будет вне себя, если узнает о ночной прогулке к крепости.

Немного поспорив, Оттилия сдалась.

— Но тебе не следует идти одной. Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.

— Я возьму с собой Грет. Она как раз свободна, не так ли? Сегодня не стоит рассчитывать на большое количество клиентов.

Элизабет поднялась и решительно посмотрела на мадам. Она уже научилась читать ее мысли по морщинам на лбу. С одной стороны, мадам не нравилось, что ее подопечная самостоятельно принимает решения, но с другой, она не могла не признать ее правоты. Любой женщине было опасно ходить одной ночью, даже шлюхе! Кроме того, Эльза постоянно настаивала на том, чтобы ее девочки никуда не ходили в одиночку. Даже днем, к пекарю или торговцу.

— Ну ладно, — наконец согласилась она. — Но тебе придется оплатить двоих.

— Два шиллинга, — быстро сказала Элизабет и протянула руку.

Оттилия, не задумываясь, отдала монеты. Мадам гневно посмотрела на Элизабет, когда та передавала ей деньги, ведь сама воспользовалась бы затруднительным положением дочери советника, потребовав несоразмерную сумму.

— Хорошо, ждите здесь. Я позову Грет, — произнесла она, старательно сдерживая ярость, но, повернувшись к Элизабет, тихо добавила: — Мы еще с тобой поговорим! Ты у меня получишь! С помощью ремня ты поймешь, где твое место. — После этой недвусмысленной угрозы она ушла.

— Жаль, что мы не можем чаще помогать дочерям советников в трудную минуту — и это за целый шиллинг! — Грет шагала рядом с Элизабет через мост, под которым спокойно нес свои воды Майн, не полноводный в это время года. Весной он всегда превращался в бурный поток, и его коричневая вода, подбираясь к городской стене, через ворота попадала на расположенные в низине улицы.

— Посмотри, какой темной кажется крепость на горе… и опасной.

Элизабет кивнула. У нее было такое же ощущение, но ее удивляло то, что это говорит бойкая Грет, наверное, самая смелая из них. Элизабет и выбрала Грет в попутчицы за ее смелость и хладнокровие. Конечно, она была не лучшим вариантом, если бы речь шла о том, чтобы очаровать стражников женскими прелестями. Для этого ей следовало бы выбрать Марту или Мару, но в этом случае привлекательная внешность определенно была не самым важным фактором. Кроме того, Марта точно не пошла бы с ней, а если бы согласилась пойти, то Элизабет пришлось бы терпеть ее ругань и скверный характер.

Они молча поднимались по крутой дороге, ведущей к воротам. Узнав, что девушки захотели покинуть город в такое позднее время, стражники удивились.

— Разве вы не знаете, что повсюду шатаются жулики, окружившие наш город? Они уже завладели монастырем Целль, — сообщил один из стражников.

— Вы же не хотите перейти на сторону наших врагов? — предположил второй. В его голосе послышалась угроза.

— Нет, конечно нет! — возмутилась Грет.

Элизабет попыталась соблазнительно улыбнуться, изогнувшись, как это обычно делала Марта.

— Нас позвали в Мариенберг на празднование, на котором не помешает пара юбок. Пока вы снова откроете ворота, будет слишком поздно.

Стражники понимающе ухмыльнулись друг другу.

— Я всегда знал, что там все, как в притоне. Файт, охраняющий наверху, рассказывал мне невероятные истории.

И пока стражники не начали их пересказывать, Элизабет сунула каждому из них в руку по геллеру, которые они обычно требовали за открытие ворот. Она даже позволила стражникам шлепнуть себя по заду и выслушала пожелания приятного времяпрепровождения у высокопоставленных господ. Затем Грет и Элизабет выскользнули из города и поспешили вверх по дороге к крепости. Вскоре они уже стояли у закрытых ворот и звали часовых. В этот раз разговор начала Грет, наврав, что их пригласили стражники.

Элизабет не надеялась, что их попытка увенчается успехом. Их могли бы послать враги епископа как приманку. Кто же будет во время осады посреди ночи открывать ворота? Но, по всей видимости, часовые были слишком доверчивы или глупы, потому что узкая калитка открылась и часовой кивнул девушкам, чтобы они входили. В качестве вознаграждения Грет его поцеловала и так потерла его промежность, что он довольно хрюкнул.

— Пойдем, — настояла Элизабет, которая не имела ни малейшего желания точно так же сослужить приятную службу этим ребятам.

— Сейчас! — Она задвигала рукой немного быстрее, пока он не застонал, еще раз дерзко кивнула и повела Элизабет во двор.

— В прошлом году я была в крепости, — прошептала ей Грет, — поэтому немного ориентируюсь. Там дальше, за канавой для купания лошадей, конюшни для лошадей стражников и вассалов. А это их жилье. По крайней мере, часть из них размещена здесь. Вон те два здания — амбар и склад. В оружейную палату за канавой, разумеется, можно попасть только из главного здания крепости.

Элизабет молча кивнула. У нее неожиданно закружилась голова. Что с ней? Она должна была быть внимательной, чтобы выполнить порученное ей задание. За это она получила от Оттилии шиллинг, вернее, мадам получила шиллинг. Элизабет сделала глубокий вдох, но шум в ее голове только усилился. Она слышала голоса, которые не имели ничего общего с тем, что происходило вокруг. В голове вихрем проносились картины. Там в амбаре был отличный тайник. Стражники осенью запекали на костре яблоки. В мороз можно было скользить по замерзшей канаве для купания лошадей. Это было весело! В воздухе звенел смех.

— Что с тобой? — толкнула ее Грет. — Слишком поздно идти на попятный! — сказала она, неверно истолковав выражение лица своей попутчицы.

Элизабет взяла себя в руки.

— Пойдем. Если нам удастся убедить стражников у моста, мы сможем пройти еще двое ворот.

— Ты ведь тоже уже была здесь, — удивленно констатировала Грет.

Элизабет слегка кивнула и направилась к двум стражникам у моста. Здесь их ждала неудача. Уговорить их было не так просто, как ребят у ворот к передовым укреплениям крепости. И хотя они пустили в ход лесть и поцелуи, стражники не уступили.

— Там нет никакого банкета, вы что-то перепутали, — настаивал один из них.

— Вы можете остаться здесь и предложить свои услуги. Думаю, у вас и в предместье будет достаточно работы.

— Без приказа капитана мы не можем пропустить вас!

Элизабет решила ухватиться за его слова.

— Вашему капитану хорошо известно, если нас вызвали непосредственно в крепость. Сейчас он спит сном праведника, а мы должны уйти несолоно хлебавши. Но кое-кто в крепости будет очень этим огорчен, поэтому я вам не завидую!

— Лучше спросить капитана, — предложил один из них. — Он пьет с приятелями.

Это было совсем не то, чего добивалась Элизабет, но ей ничего не оставалось, как направиться к капитану. Казалось, он был немного не в себе, однако выслушал часового и покачал головой.

— Вы что-то перепутали. Вчера у нас в гостях на ужин было много высокопоставленных господ, но сегодня никого нет.

— А как же совещание с делегацией? — не отступала Элизабет. — Они здесь с самого утра и наверняка сидят за щедро накрытым столом!

Это была последняя попытка, она сама уже не верила в то, что им удастся попасть во внутреннюю часть крепости.

Капитан вопросительно посмотрел на нее.

— Совещание? Делегация? — повторил он. — О чем ты говоришь?

Девушки оцепенели.

— Каноники из капитула и члены городского совета, прибывшие сегодня утром к епископу, все еще в крепости?

Несколько стражников переглянулись и рассмеялись. Капитан тоже ухмыльнулся.

— Можно и так сказать. Гости из города все еще здесь.

— И не собираются уходить, — прокудахтал высокий худощавый парень, лежавший на земле возле алебарды.

— Вряд ли можно назвать совещанием то, что здесь сегодня происходило, — возразил толстяк маленького роста с арбалетом на коленях.

— И праздничного обеда тоже наверняка не было, только для нашего уважаемого епископа.

Девушки озадаченно переглянулись. Получалось, что самые страшные предположения Оттилии оправдались.

— Если вас послушать, — сказала Элизабет, стараясь следить за своей интонацией, — то закрадывается подозрение, что сегодня ночью гостям будет не до удовольствий!

Мужчины снова рассмеялись.

— Да, именно! — подтвердил один из них.

Капитан отправил часового дежурить у моста, а девушек пригласил присоединиться к ним. Стражник протянул им два полных бокала.

— Рассказывайте! — воскликнула Элизабет. — Мы сгораем от любопытства и хотим услышать эту историю до конца.

Казалось, что ни капитан, ни стражники не имели ничего против болтовни с двумя шлюхами и рассказа о событиях в крепости.

— Эти откормленные господа из совета и капитула прибыли сюда такие напыщенные, но быстро присмирели, когда епископ объяснил им, как будут происходить переговоры!

— Они еще не дошли до лестницы, как наверху на ступеньках появился епископ и объявил посланникам, что не собирается с ними совещаться, — взял слово другой. — У него для них совсем другое задание. Господа были в замешательстве. Толстый Гюнтер фон Шварценбург вышел вперед, пыхтя, как старый конь, и осведомился, что все это значит и зачем они проделали нелегкий путь в Мариенберг.

— Думаю, епископ насладился представлением, — продолжил капитан, обняв двух девушек. Очевидно, ему хотелось продемонстрировать свой высокий чин и осведомленность. — Он послал за мной, потому что я был в курсе его плана и ждал наготове со своими ребятами. Подняв оружие, мы окружили напуганных делегатов. «Вы будете моим залогом, чтобы горожане не медлили, когда от них потребуется кое-что, что их расстроит. А я вам обещаю — это действительно их расстроит!» — сказал епископ. Он велел нам схватить гостей и бросить их в темницу.

— В какую темницу? — быстро спросила Элизабет.

— В высокой сторожевой башне.

Элизабет посмотрела на старую круглую башню посреди крепостного двора. Единственный вход в башню, построенную как набатная башня, находился на высоте более десяти шагов, и добраться до него можно было с помощью приставной лестницы. От основания до самого верха внутри вела винтовая лестница. Было также круглое отверстие у основания, через которое в темницу спускали пленников. Темница представляла собой сырое темное помещение, где не было ничего кроме гнилой соломы и зловонных испражнений. Там внизу сейчас — если слова капитана соответствовали действительности — находились делегаты города Вюрцбурга из совета и капитула!

— Это было весело! — выкрикнул стражник небольшого роста с русыми волосами. — Видели бы вы лица этих шутов в роскошной одежде, когда их одного за другим спускали через отверстие. Некоторые, позабыв о хороших манерах, начали нас проклинать.

— Но больше всего меня насмешил толстый каноник, — вмешался юноша с невероятно прыщавым лицом. Остальные довольно засмеялись.

— Что с ним? — спросила Грет.

— Вы его когда-нибудь видели? — Девушки покачали головой. — Многие делегаты хорошо откормлены и носят перед собой свое благосостояние, но каноник фон Шварценбург действительно жирный!

— Слишком жирный, — вступил в разговор его товарищ. — Потому что когда мы хотели спустить его в темницу, он застрял! Ничего невозможно было поделать. Мы втроем пытались протолкнуть его внутрь, но напрасно! Тогда мы решили вытащить его обратно, но это тоже было невозможно. Он молил и проклинал нас поочередно, трепыхаясь, как выброшенная на берег рыба, но ничего не помогало. Он ни на дюйм не сдвинулся.

— Мы решили оставить его, чтобы он так немного повисел, — снова взял слово прыщавый парень. — Рано или поздно он похудел бы настолько, что мы смогли бы его протолкнуть.

— Значит, каноник все еще торчит в этой дыре? — тихо спросила Элизабет. Она представила себе это, и по спине у нее побежали мурашки. Как он себя, наверное, ужасно чувствует! Что он вынес за последние несколько часов!

— Нет, — сказал капитан. — Вечером нам чудом удалось вытащить его. Я велел отправить его в другую темницу, в которую можно попасть, преодолев несколько ступенек и обычную дверь.

Мужчины, смеясь, наполнили бокалы, вспоминая подробности сегодняшнего дня. Капитан наклонился и поцеловал Грет в шею.

— Не понимаю, почему епископ это сделал, — задумчиво произнес он и отпустил Грет, глядя на Элизабет.

— Если только… — оторопела Элизабет. — Капитан, вы сказали, что вчера на ужин были приглашены важные особы. Кто это был?

— Это не касается шлюх, — возразил капитан и снова повернулся к Грет.

Элизабет начала лихорадочно думать: кто были осадившие город рыцари? О каких флагах говорил палач?

— Возможно, это был епископ Рабан из Шпайера? Вайнсберг и Генеберг? Маркграф Ганс из Бранденбурга? Господа фон Ганау и фон Зольм?

Капитан удивленно уставился на нее.

— Почему ты спрашиваешь, если и так знаешь? Да, эти и еще несколько были приглашены за стол.

Элизабет кивнула. Она сделала Грет знак, и, как только представилась возможность, они убрались восвояси.

— Это невероятно! — негодовала Элизабет, когда девушки по ночному городу возвращались в бордель. Они нашли Оттилию и рассказали ей все в мельчайших деталях. Побледнев, но сохранив самообладание, девушка поблагодарила шлюх и дала им еще буханку хлеба и кусок сала в дорогу.

— Не могу в это поверить! — Элизабет была в ярости. — Он пригласил к себе врагов и встал на их сторону — против собственного города!

Грет растерянно покачала головой.

— Я тоже не могу себе этого представить. Получается, что в случае нападения он не будет защищать нас?

Элизабет фыркнула.

— Мы должны быть довольны, если он не направит их на город!

Глаза Грет загорелись.

— А он на это решится! Тогда мы пустим в ход наши катапульты. Для чего нам большие метательные установки прямо на берегу Майна? Город уже не впервые должен защищаться от неблагодарного епископа!

— Да, недаром окна в зале со стороны города такие маленькие, — пробормотала Элизабет.

Грет уставилась на нее, но больше ничего не сказала, пока они не пришли в бордель. Там было тихо и темно: девушки уже спали, последние гости — по требованию палача — давно ушли домой. Но на лавке перед домом им удалось разглядеть чью-то фигуру. Мадам поднялась и подошла к ним.

— Хорошо, что вы вернулись. Что вы узнали?

Элизабет и Грет пришлось еще раз рассказать всю историю, прежде чем они, обессиленные, упали на свои матрацы.