о том, что однажды все становится на свои места
Льюис Кэролл как-то написал в своей великой книге «Алиса в Стране Чудес»: «Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно».
Никита пришел в штаб черкасской обороны поутру, едва проснувшись. Отец сидел за столом и чертил на бумаге какие-то фигуры.
— Что это у тебя?
— Да вот думаю к зиме новые укрепления построить, попрочнее. Скоро первый снег выпадет, готовиться пора…
— Так уж и скоро! До зимы еще как до Китая пешком, — возразил Никита.
— Не скажи, — Валерий поднес к лицу перекидной календарь — такие раньше стояли во всех конторах еще со времен царя Косаря. — Обычно в конце октября первый снег уже сигнализирует о приближении холодного времени.
Никита посмотрел на него, широко открыв глаза и едва не покачнувшись.
— Ты чего? Что с тобой?
— Это календарь?
— Ну.
— Там какое число?
— 15 сентября 1920 года.
— А ты его каждый день переворачиваешь? Регулярно?
— Вообще не трогал.
— А кто это делает здесь вместо тебя?
— Понятия не имею.
— А я имею.
— О чем ты?
— Да о том, что время-то всю нашу командировку было в наших руках!
— Ты чего? Как это?
— А так! Помнишь, как мы никак не могли ликвидировать Ниязова и Анненкова? Все потому, что время нам, как мы думали, не подчиняется. Оттого и все промахи в Бухаре. Оттого и здесь мы задержались так надолго! Надо перепечатать календарь, вставить в него нужную дату — и колесница времени послушается нас, будет ехать в указанном нами направлении и с заданной нами скоростью!
— Да ладно тебе! Если бы все было так просто…
— Проверим? Попробуй, переверни лист.
Савонин-старший аккуратно, не спеша перевернул лист календаря и протянул его Никите. Тот, улыбаясь, посмотрел на него.
— А теперь смотри.
Командир взглянул — на календаре снова магическим образом появилась дата 15 сентября 1920 года. Он перевернул опять — ничего не изменилось. Он переворачивал снова и снова, и все бесполезно — на всех листа календаря дата стояла одна и та же.
— Убедился? А завтра на всех листах будет 16-ое. А послезавтра — 17-ое. И так далее, пока мы сами не примем решительных мер.
— Но каких? Что сделать надо?
— Надо перепечатать все календари в округе. Найти здешнюю типографию и заставить напечатать новые календари с новой датой.
— Но с какой? Вернемся назад, домой? — с надеждой предложил командир.
— Рано, — отрезал Никита. — Мы еще своей задачи здесь не выполнили.
— Да когда уже?! — не вытерпел отец. — Запарило меня здесь торчать, домой хочу! Ты предлагаешь реальный способ! Я за! Так давай сделаем!
— Пойми, не получится. Что-нибудь опять пойдет не по плану, и тогда уж точно завязнем. Нельзя нам сейчас эмоциям поддаваться!
— Хорошо, а какую дату тогда писать?
— Погоди, дай вспомнить, когда Анненкова расстреляли…
— Да на кой черт он тебе сдался, этот Анненков?! Забудь про него уже!
— Я-то забуду, а вот люди, которых мы от него здесь поставлены охранять, нет. Пока это наша первоочередная задача, и только выполнив ее, мы сможем пойти дальше. Ты же не хочешь ждать 7 лет, пока пройдет Семипалатинский процесс, и все это время еще и с большевиками сражаться непонятно, за что?
— Конечно нет.
— Ну так вот. Анненков был расстрелян по приговору Семипалатинского суда 25 августа 1927 года. Эта дата нам сейчас и важна. Бери ребят и едем в город.
Спустя 5 минут вся группа дружно выехала в Семипалатинск, а уже полчаса спустя они были в полном составе в городской типографии. Задача была важная и опасная — город еще контролировал дикий атаман, потому и решено было выдвинуться всем вместе. Козлов и Пехтин остались у входа, остальные вошли внутрь. Начальник типографии был, по счастью, на месте.
— Кто тут главный?
— Ну я, — невысокий еврей в дореволюционных нарукавниках вышел им навстречу.
— Нам нужно напечатать новый календарь.
— Какой календарь? Зачем?
— Обычный, перекидной.
— А сколько экземпляров?
— Одного достаточно.
— Хорошо, после обеда сделаем.
— Нам нужно сейчас, — сжимая пистолет в руке, смотрел на собеседника командир. Тот замешкался, но согласился:
— Хорошо, сделаем сейчас. Только пистолет уберите, будьте любезны.
— Постойте. Нам нужен календарь за 1927 год.
— За какой? — не понял еврей. — Но зачем?
— Нужен и все, долго объяснять.
— Хорошо…
— И первым числом должно быть 25 августа, — уточнил Никита.
— Черт знает что, — проворчал еврей и куда-то ушел. Минуту спустя из соседнего зала, где печатались местные газеты и анненковские прокламации, послышалась сначала тишина — перезаряжали печатную машину, — а еще минут через пять снова закипела работа. Спустя час новый календарь был готов и торжественно вручен командиру группы спецназа.
Дело было почти сделано.
Ребята вышли на улицу. На первый взгляд, все было то же, ничего не изменилось — солнце светило, воздух был теплый, но ветреный, был то ли конец лета, то ли начало осени, городские пейзажи Семипалатинска остались прежними, только… по городу бродило много людей в зеленой форме с красными петлицами и в синих фуражках.
«Сработало», — смекнул Никита.
— Это кто ж такие? — не удержался Козлов, ловя на себе пристальные взгляды горожан. — Неужели НКВД-шники?
— Они. Поехали.
— Куда?
— За город, на полигон.
— А где это?
— А помнишь тот сарай, где Анненков пленных дутовцев расстреливал?
— А зачем туда-то?
— Узнаешь.
Вскоре ребята приехали за город, к месту давно снесенного сарая, где ныне красовался огромный отстроенный полигон. Кругом висели портреты Сталина, лозунги с его высказываниями, а сам полигон был обнесен уже не страшной колючкой как при диком атамане, а вполне себе приличным дровяным забором.
Солдаты батальона НКВД на глазах десятков горожан привязывали к столбам каких-то двух людей. Как только они отошли, Савонин узнал в них Анненкова и его сообщника полковника Денисова.
— Так это же…
— Да, — ответил Никита. — В 1921 году Анненков сбежал в Китай и жил там три года. Но в апреле 1924 года командующий Китайской народной армией маршал Фэн Юйсян за большие деньги выкрал его и передал Советам прямо на границе. Почти два года шло следствие, а в конце июля 1925 года в Семипалатинске начался открытый процесс над этими двумя. Все их зверства выплыли наружу, за что их и приговорили к расстрелу. Так что мы становимся свидетелями исторического события.
— Собаке собачья смерть, — нарушив предрасстрельную тишину, сказал Савонин, так, что его услышали все, включая самого Анненкова.
— А, здорово, — крикнул он. — Погоди, следом и тебя привяжут…
Он не успел договорить. Ротный старшина дал команду: «Пли!», и человек, державший в страхе целую область, на руках которого была кровь тысяч ни в чем не повинных людей, отправился под звуки выстрелов на Высший Суд, на котором ответ будет строже, чем перед Советской властью.
Вскоре к ребятам подошли несколько офицеров НКВД.
— Ваши документы?
Ребята переглянулись и схватились за оружие. Их собеседники тоже приготовились к пальбе.
— Бежим! — крикнул Никита.
Несколько отвлекающих выстрелов из автомата дезориентировали особистов, но ненадолго — они вскочили на лошадей следом за спецназовцами и помчались за ними, в центр города.
Никто не знал, куда именно они бегут, все происходило спонтанно, но страха у ребят не было — каждый из них почему-то верил в то, что именно сейчас все заканчивается, все развязывается раз и навсегда. Выехав в центр, Валерий спрыгнул с коня и вскочил на импровизированную сцену, сооруженную для агитации в центре города рядом с базаром — такие явления в 20-30-х годах не были редкостью. Народу кругом была тьма, все суетились и шумели, как всегда в базарный день, но стоило офицеру спецназа подняться на трибуну и призывно поднять вверх ладонь, как наступила тишина. Подоспевшие НКВД-шники тоже замерли в ожидании того, что он будет сейчас говорить — как знать, может, их опасения и напрасны…
— Друзья и братья! — заговорил во весь голос Савонин. — Большевизм — враг русского народа. Неисчислимые бедствия принес он нашей Родине и, наконец, вовлек Русский народ в кровавую войну за чужие интересы. Эта война принесла нашему Отечеству невиданные страдания. Миллионы русских людей уже заплатили своей жизнью за преступное стремление большевиков к господству над миром, за сверхприбыли англо-американских капиталистов. Миллионы русских людей искалечены и навсегда потеряли трудоспособность. Женщины, старики и дети гибнут от холода, голода и непосильного труда. Сотни русских городов и тысячи сел разрушены, взорваны и сожжены по приказу коммунистов. История нашей Родины не знает таких поражений, какие были уделом Красной Армии в этой войне. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, несмотря на храбрость и жертвенность Русского народа, проигрывалось сражение за сражением. Виной этому — гнилость всей большевистской системы, бездарность главного штаба. Сейчас, когда умер Ленин, Сталин и его клика продолжают с помощью террора и лживой пропаганды гнать людей на гибель, желая ценою крови Русского народа удержаться у власти хотя бы некоторое время. Союзники Сталина — английские и американские капиталисты — предали русский народ. Стремясь использовать большевизм для овладения природными богатствами нашей Родины, эти плутократы не только спасают свою шкуру ценою жизни миллионов русских людей, но и заключили со Сталиным тайные кабальные договоры…
Никита слушал его и не верил своим ушам. Это говорит его отец — человек, который верно служил Советской власти и выполнял по ее приказу боевые задания! От нелепости и неожиданности всего происходящего Никита закрыл глаза.
Открыв их, он увидел перед собой странную картину. Была зима, все были одеты в шубы, а ребята из ГРУ — в шинели. Но шинели не советские, форменные, а какие-то странные — серого цвета с нашивками на руках белого цвета и синим перекрестием. Над ними красовались буквы «РОА». Знаков отличия видно не было — были только черные петлицы, а на фуражках — кокарды с черепом. Над ними развевался триколор — российский флаг. Никита напрягся, силясь понять, что произошло.
Валерий меж тем стоял на трибуне и все вещал:
— В то же время Германия ведет войну не против Русского народа и его Родины, а лишь против большевизма. Германия не посягает на жизненное пространство Русского народа и его национально-политическую свободу. Национал-социалистическая Германия Адольфа Гитлера ставит своей задачей организацию Новой Европы без большевиков и капиталистов, в которой каждому народу будет обеспечено почетное место. Место Русского народа в семье европейских народов, его место в Новой Европе будет зависеть от степени его участия в борьбе против большевизма, ибо уничтожение кровавой власти Сталина и его преступной клики — в первую очередь дело самого Русского народа. Для объединения Русского народа и руководства его борьбой против ненавистного режима, для сотрудничества с Германией в борьбе с большевизмом за построение Новой Европы, мы, сыны нашего народа и патриоты своего Отечества, создали Русский Комитет.
Русский Комитет ставит перед собой следующие цели:
а. Свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма.
б. Заключение почетного мира с Германией.
в. Создание, в содружестве с Германией и другими народами Европы, Новой России без большевиков и капиталистов.
Русский Комитет кладет в основу строительства Новой России следующие главные принципы:
1. Ликвидация принудительного труда и обеспечение рабочему действительного права на труд, создающий его материальное благосостояние;
2. Ликвидация колхозов и планомерная передача земли в частную собственность крестьянам;
3. Восстановление торговли, ремесла, кустарного промысла и предоставление возможности частной инициативе участвовать в хозяйственной жизни страны;
4. Предоставление интеллигенции возможности свободно творить на благо своего народа;
5. Обеспечение социальнoй справедливости и защита трудящихся от всякой эксплуатации;
6. Введение для трудящихся действительного права на образование, на отдых, на обеспеченную старость;
7. Уничтожение режима террора и насилия, введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности и жилища;
8. Гарантия национальной свободы;
9. Освобождение политических узников большевизма и возвращение из тюрем и лагерей на Родину всех, подвергшихся репрессиям за борьбу против большевизма;
10. Восстановление разрушенных во время войны городов и сел за счет государства;
11. Восстановление принадлежащих государству разрушенных в ходе войны фабрик и заводов;
12. Отказ от платежей по кабальным договорам, заключенным Сталиным с англо-американскими капиталистами;
13. Обеспечение прожиточного минимума инвалидам войны и их семьям.
Свято веря, что на основе этих принципов может и должно быть построено счастливое будущее Русского народа, Русский Комитет призывает всех русских людей, находящихся в освобожденных областях и в областях, занятых еще большевистской властью, рабочих, крестьян, интеллигенцию, бойцов, командиров, политработников объединяться для борьбы за Родину, против ее злейшего врага — большевизма.
Русский Комитет объявляет врагами народа Сталина и его клику. Русский Комитет объявляет врагами народа всех, кто идет добровольно на службу в карательные органы большевизма — Особые отделы, НКВД, заградотряды. Русский Комитет объявляет врагами народа тех, кто уничтожает ценности принадлежащиe Русскому народу.
Долг каждого честного сына своего народа — уничтожать этих врагов народа, толкающих нашу Родину на новые несчастья. Русский Комитет призывает всех русских людей выполнять этот свой долг. Русский Комитет призывает бойцов и командиров Красной армии, всех русских людей переходить на сторону действующей в союзе с Германией Русской Освободительной Армии. При этом всем перешедшим на сторону борцов против большевизма гарантируется неприкосновенность и жизнь, вне зависимости от их прежней деятельности и занимаемой должности. Русский Комитет призывает русских людей вставать на борьбу против ненавистного большевизма, создавать партизанские освободительные отряды и повернуть оружие против угнетателей народа — Сталина и его приспешников.
Русские люди! Друзья и братья! Довольно проливать народную кровь! Довольно вдов и сирот! Довольно голода, подневольного труда и мучений в большевистских застенках! Вставайте на борьбу за свободу! На бой за святое дело нашей Родины! На смертный бой за счастье Русского народа! Да здравствует почетный мир с Германией, кладущий начало вечному содружеству Немецкого и Русского народов! Да здравствует Русский народ, равноправный член семьи народов Новой Европы!
Все захлопали, а Валерий спустился с трибуны, улыбаясь. Казалось, только сейчас все и пришли в себя.
— Что это я сейчас говорил? — с ужасом, глядя на сына, спросил лейтенант.
— Это у тебя надо спросить.
— То есть как? А что вообще здесь происходит? Почему мы так одеты? И когда это зима-то наступила?
Ребята в недоумении стали осматриваться, щупать причудливую форму, надетую на них.
— Что творится-то? И где наши боекомплекты? Почему у нас оружие времен Великой Отечественной?
— Поздравляю вас, товарищи офицеры, — улыбнулся Никита. — Сменили вы шило на мыло.
— Ты не темни. Говори, где мы.
— Немудрено, думаю, вы и сами догадались — мы на оккупированной немцами территории, а тот текст, который ты только что произносил — есть воззвание генерала Власова и возглавляемой им «Русской освободительной армии» к жителям этих самых оккупированных территорий под названием «Смоленская декларация». Год, думаю, где-то 1944-й…
— Какого Власова? Какой армии?
— Никогда не слышал о советском коллаброционисте Власове? — удивленно вскинул брови Никита. Отец помотал головой. Парень понял, что он не шутит.
— То есть как — ты не слышал о Власове?
— Да вот так, не слышал и все.
Никита напряг мозг и вспомнил, что история Власова и его армии стала доступна для широки масс как раз-таки в период перестройки, о которой Валерий так увлеченно слушал его речь накануне, во время ночного разговора. Теперь ему предстояло сделать для ребят краткий экскурс в историю. В общем, за время, проведенное с ними, ему уж было не привыкать к подобным занятиям, но сейчас важно было донести все правильно, исторически точно, чтобы они поняли, осознали историю генерала — перебежчика, и сумели решить для себя, с кем им сейчас быть и как поступить — застрять в коридоре времени навечно или все же разорвать порочный круг ошибок правителей, раз и навсегда не допустив их совершения.
Подумав, Никита начал:
— 8 марта 1942 года генерал-лейтенант Андрей Власов был назначен заместителем командующего войсками Волховского фронта. 20 марта 1942 года командующий Волховским фронтом Кирилл Мерецков отправил своего заместителя А. А. Власова во главе специальной комиссии во 2-ю ударную армию (генерал-лейтенант Николай Клыков). «Трое суток члены комиссии беседовали с командирами всех рангов, с политработниками, с бойцами», а 8 апреля 1942 года, составив акт проверки, комиссия отбыла, но без генерала Власова. Тяжело больного генерала Клыкова 16 апреля сняли с должности командующего армией и самолётом отправили в тыл.
20 апреля 1942 года Власов был назначен командующим 2-й ударной армии, оставаясь по совместительству заместителем командующего Волховского фронта.
За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение.
Принятыми командованием Волховского фронта мерами удалось создать небольшой коридор, через который выходили разрозненные группы изнурённых и деморализованных бойцов и командиров.
21 июня 1942 года Власов телеграфирует военному совету фронта следующее:
«21 ИЮНЯ 1942 ГОДА. 8 ЧАСОВ 10 МИНУТ. НАЧАЛЬНИКУ ГШКА. ВОЕННОМУ СОВЕТУ ФРОНТА. Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет…»
25 июня противник ликвидировал коридор. Власов отказался бросить собственных солдат, когда за ним прилетел последний самолёт, чтобы эвакуировать командующего вглубь советской территории. Показания различных свидетелей не дают ответа на вопрос, где же укрывался генерал-лейтенант А. А. Власов следующие три недели — бродил ли в лесу или же существовал некий запасной командный пункт, к которому пробиралась его группа. Раздумывая о своей судьбе, Власов сравнивал себя с генералом А. В. Самсоновым, также командовавшим 2-й армией и также попавшим в немецкое окружение. Самсонов застрелился. По словам Власова, его отличало от Самсонова то, что у последнего было нечто, за что он считал достойным отдать свою жизнь. Власов посчитал, что кончать с собой во имя Сталина он не станет.
11 июля 1942 года, в поисках продовольствия, Власов и единственная спутница, с которой он остался из всей первоначальной группы, повар Воронова, зашли в деревню староверов Туховежи. Дом, в который они обратились, оказался домом местного старосты. Пока Власов и Воронова ели, староста вызвал местную вспомогательную полицию, которая окружила дом и арестовала окруженцев, при этом Власов настойчиво выдавал себя за учителя-беженца. Полицейские заперли их в сарае, а на следующий день, 12 июля немецкий патруль прибыл в Туховежи и опознал Власова по портрету в газете. Староста деревни за выдачу Власова получил от командования 18-й немецкой армии корову, 10 пачек махорки, две бутылки тминной водки и почётную грамоту.
Находясь в Винницком военном лагере для пленных высших офицеров, Власов согласился сотрудничать с нацистами и возглавил «Комитет освобождения народов России» (КОНР) и «Русскую освободительную армию» (РОА), которые состояли из пленных советских военнослужащих.
Не сохранилось ни одной фотографии этого периода жизни Власова, на которых он был бы одет в немецкую военную форму (что отличало Власова от его подчинённых). Он всегда носил специально пошитый для него (из-за его огромного телосложения) военного кроя простой мундир цвета хаки с широкими обшлагами и форменные брюки с генеральскими лампасами. Пуговицы на мундире были без военной символики, на мундире — никаких знаков различия или наград, в том числе не носил и эмблемы РОА на рукаве. Только на генеральской фуражке он носил бело-сине-красную кокарду РОА. С тех пор советская официальная идеология называла триколор «власовской тряпкой»!
Власов написал открытое письмо «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом». Кроме того, он подписывал листовки, призывающие свергнуть сталинский режим, которые впоследствии разбрасывались нацистской армией с самолётов на фронтах, а также распространялись в среде военнопленных.
В конце апреля 1945 года испанский диктатор Франко предоставил Власову политическое убежище и послал за ним специальный самолёт, который был готов доставить Власова в Испанию. Власов в очередной раз отказался бросить своих солдат. 12 мая 1945 года американский комендант оккупационной зоны, на территории которой находился Власов, капитан армии США Р. Донахью предлагал тайно вывезти Власова вглубь американской оккупационной зоны, снабдив его продовольственными карточками и документами. Власов в третий раз в своей жизни отказался оставить своих подчинённых. В тот же день, направляясь вглубь американской зоны оккупации в штаб 3-й армии США в Пльзень в Чехословакии, чтобы добиваться политического убежища для солдат и офицеров ВС КОНР, Власов был захвачен военнослужащими 25-го танкового корпуса 13-й армии 1-го Украинского фронта неподалёку от города Пльзень, которые преследовали небольшую колонну Власова по указанию капитана-власовца П. Г. Кучинского, сообщившего им, что именно в ней находился его командующий. По советской версии, Власов был найден на полу джипа завёрнутым в ковёр. Это представляется маловероятным, учитывая внутреннее пространство в джипе и телосложение Власова. После задержания он был доставлен в штаб маршала И. С. Конева, оттуда в Москву. С этого момента и до 2 августа 1946 года, когда в газете «Известия» было опубликовано сообщение о суде над ним, о Власове ничего не сообщалось.
Сначала руководство СССР планировало провести публичный процесс над Власовым и другими руководителями РОА в Октябрьском зале Дома Союзов, однако, опасаясь изложения подсудимыми на открытом процессе антисоветских взглядов, «которые объективно могут совпадать с настроениями определённой части населения, недовольной советской властью», руководители процесса В. С. Абакумов и В. В. Ульрих обратились 26 апреля 1946 года к Сталину с просьбой «дело предателей заслушать в закрытом судебном заседании без участия сторон», что и было сделано.
На суде Власов пытался взять всю ответственность на себя, очевидно, полагая, что таким образом он сможет смягчить приговоры для своих подчинённых.
И в это же время решение о смертном приговоре в отношении Власова и других уже было принято Политбюро ЦК ВКП(б) 23 июля 1946 года. С 30 по 31 июля 1946 года состоялся закрытый судебный процесс по делу Власова и группы его последователей. Все они были признаны виновными в государственной измене. По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР они были лишены воинских званий и 1 августа 1946 года повешены, а их имущество было конфисковано.
— Нормально… А почему нам об этом никто никогда не рассказывал?
— Я же тебе уже рассказывал про перестройку. Так вот многие тайны истории СССР, которые считались темными пятнами — Катынский расстрел, Власов и РОА, генерал Григоренко — стали доступными только после нее. До того считалось, что они вредят миросознанию советского человека, и оглашать их совершенно не обязательно.
— А мы-то что здесь делаем? Мы же должны предотвратить Афганскую войну! — вскипел Ценаев.
— Забавно слышать это от человека, который нас сюда притащил.
— Ответь серьезно, пожалуйста.
— Пожалуйста. Мы думали, что причины войны кроются в Гражданской, в событиях вокруг Бухары, но по глупости своей не смогли там ничего изменить. Теперь нам дается вторая возможность. Кто развязал войну в Афганистане? Большевики. И в наших руках есть знание истории, а также боевой опыт и навыки, чтобы с их помощью ударить по этому врагу русского народа и не допустить уже ни афганской, ни чеченской, ни грузино-осетинской, ни других войн.
— Стать на сторону Гитлера? Ну уж нет!
— Никто этого, пардон, и не предлагает. У Власова была бы реальная власть на оккупированных территориях, если бы ход войны сложился чуть иначе, и никакого Гитлера в России в помине не было бы. Не думаю, что этот патриот России измывался бы над русским населением так, как будут делать это последующие полвека большевики! Ведь воззвание, которое вы слышали, во многом правдиво…
Все замолчали. Тишину прервал командир.
— Я так понимаю, выбора у нас мало. Или застреваем здесь и после войны получаем пулю в лоб от НКВД, или снова беремся за оружие против Советской власти — дело, в принципе, нам знакомое. И что будем делать?..
Ребята всерьез задумались, но тут посмотрели на Никиту — у парня было хорошее настроение, он улыбался. Чутье не подводило даровитого юношу никогда за все время их командировки да и всей его недолгой жизни. И его веселое настроение передавалось всем присутствующим, ведь, как известно, «устами младенца глаголет истина».