Глава 1

Злосчастная «тройка», или все начинается с неудачи

Как только в пятом классе «А» закончился последний урок, Димка торопливо затолкал тетради в портфель и стремглав сбежал по лестнице на первый этаж. Здесь он замедлил шаги и нерешительно остановился у двери с надписью: «Кружок юных моделистов».

Там, за дверью, постукивали молотки и вжикала пила. Там жил волшебный мир самолетов, кораблей и автомобилей, которые могли летать, плавать и ездить как настоящие.

Димка уже бывал раньше в этой комнате и любовался расставленными на полках моделями, но тогда он был только гостем, а ему хотелось самому строгать, пилить и красить.

Все модели были хороши, но больше всех Димке понравилась длинная серебристая ракета с красной надписью «Пионер». Ракета стояла на ажурной пусковой установке. Заглянув в иллюминаторы, можно было увидеть приборную доску, рычаги управления и сидящего в кресле космонавта. Ракета эта всецело завладела Димкиным воображением. Он мечтал о ней днем и ночью. Он даже видел ее во сне.

Собравшись с духом, Димка постучал. Дверь отворилась. На пороге стоял рыжий старшеклассник.

— Ну, чего тебе? — спросил он, загораживая проход.

— Петр Петрович здесь? — пытаясь заглянуть в комнату, прошептал Димка.

Руководитель кружка Петр Петрович стоял, окруженный ребятами, у верстака и показывал, как нужно склеивать планер. К своему удивлению, Димка заметил нескольких девчонок.

— Что там такое, Коровин? — окликнул Петр Петрович рыжего старшеклассника.

— Да вот, пришел тут какой-то… Вас ему надо, — отвечал тот, продолжая загораживать Димке дорогу.

— Пропусти.

Мальчишка нехотя отступил, и Димка вошел в комнату, пахнущую деревом, клеем и красками.

Чего здесь только не было! Возле окна красовался парусный фрегат, за которым следовала целая эскадра военных кораблей — эсминцев, крейсеров, торпедных катеров, ощетинившихся грозными стволами пушек и пулеметов. Покой всей этой флотилии зорко охраняла подводная лодка — субмарина, похожая на большой безобидный огурец. Корпус субмарины был специально сделан из прозрачной пластмассы, чтобы сквозь него просматривались отсеки, механизмы, торпедный аппарат.

Ракеты стояли отдельно — одно-, двух- и трехступенчатые. Они выстроились вереницей по росту, как солдаты в строю, и трудно было отвести взор от этого торжественного парада.

Петр Петрович оставил планер и, вытирая руки, подошел к Димке:

— Ну, здравствуй, — сказал он. — С чем пожаловал?

— Петр Петрович, вы обещали взять меня в кружок, когда я подрасту, — выпалил Димка. — Вот я и пришел… Я ракету хочу сделать.

— Значит, ты уже подрос? — улыбнулся Петр Петрович.

— Подрос.

— Ну, ладно. Показывай дневник. Посмотрим, как у тебя с учебой.

Димка раскрыл портфель и с замирающим сердцем вытащил видавший виды дневник. Петр Петрович мельком перелистал страницы и остановился на последней.

— М-мда… — вздохнул он. — Понимаешь, какое дело… «Троечка» у тебя по математике!.. А с «тройками» мы не принимаем.

— Так это же случайная «тройка»! — отчаянно простонал Димка. — Я ее в два счета исправлю…

— Вот и хорошо, что случайная, — возвращая дневник, невозмутимо сказал Петр Петрович. — Как исправишь, так и приходи. У нас только так. — Он проводил Димку до порога и затворил за ним дверь. Клацнул замок, и Димка очутился в коридоре.

«Проклятая „тройка“! — думал он. — Все из-за нее! И ошибка-то в примере, может, потому, что я о ракете думал… Ну и пусть! Пусть не берут… Из-за какой-то там несчастной „тройки“… Подумаешь! Обойдусь и без них. Сам ракету сделаю. Такую, что они все потом завидовать будут!»

По школьному коридору Димка уныло побрел к выходу.

День был по-весеннему яркий. В палисаднике отощавшие за зиму воробьи нахально вертелись между важными, медлительными голубями. В воздухе пахло тополевыми почками, небо было особенно синее и высокое. На просохшем тротуаре возле школы знакомые девчонки играли в «классики».

В другой раз Димка, возможно, и не прошел бы спокойно мимо «классиков» и прыгающих по ним девчонок, но сегодня, погруженный в свои раздумья, не замечая ни нахальных воробьев, ни брошенных на тротуар портфелей, он брел домой, вспоминая, как полгода назад вдруг увлекся электротехникой. Купил батарейку от карманного фонарика, лампочку, микромоторчик и стал строить электростанцию на папином рабочем столе. Папа увлеченно принялся объяснять Димке, как устроена батарейка, как электрический ток бежит по проводам, и как работает электромотор, и что такое электростанция.

Уроки в тот вечер Димка сделал впопыхах, и папа сказал, что больше не станет потакать ему в праздных затеях и уж если ему, Димке, так хочется сделать электростанцию, то пусть он сначала сделает уроки, а потом в свободное время читает популярные книжки. Вон их сколько на полке пылится. И все они здесь для его, Димкиного, самообразования. И вообще, добавил папа, с такой головой на плечах Димка мог быть круглым отличником, если бы не занимался черт знает чем!

И это — сущая правда. Школьные предметы даются Димке легко, даже слишком легко, но он постоянно отвлекается чем-нибудь посторонним.

Наконец Димка добрался до папиных книжек и на первой же цветной обложке прочел потрясающее заглавие: «Взрыв».

Целую неделю Димка повсюду таскал книжку с собой, рассматривал иллюстрации, поясняющие устройство старинных и современных артиллерийских орудий и другого огнестрельного оружия, вечерами приставал к папе с нескончаемыми вопросами. Наконец он прочел главу о том, как давным-давно люди изобрели порох, узнал новое слово — пиротехника, что означает изготовление горючих и взрывчатых веществ.

А один знакомый мальчишка научил Димку делать литейные формы из гипса и отливать свинцовые фигурки…

За этими занятиями Димка совсем перестал учить уроки. Мама забеспокоилась и с тех пор каждое утро просматривает содержимое Димкиного портфеля. И дневника тоже… Только все это зря. Откуда знать его родителям, что теперь он поглощен новой грандиозной затеей, по сравнению с которой все прежние увлечения кажутся ему детскими забавами. Ну и пусть пока ни о чем не догадываются! Да, но в кружок-то его не приняли… Ну почему ему так не везет?.. И Димка с обидой вспомнил рыжего старшеклассника, не пускавшего его, Димку, в комнату к Петру Петровичу…

* * *

Домой из школы можно было идти двумя путями. Первый, короткий, пролегал по большой шумной улице, где то и дело сновали автомобили, троллейбусы и трамваи. Этим путем Димка обычно пользовался утром, когда спешил в школу. Второй путь — длинный — затейливо извивался по всему микрорайону, петляя иногда, как заячий след, мимо строительной площадки нового жилого дома. Здесь можно было остановиться и понаблюдать, как кран легко поднимает наверх тяжелые панели, а рабочие затем скрепляют их электросваркой — и прямо на глазах образуются готовые комнаты.

Димка отправился длинной дорогой. Он прошел мимо домовой кухни, откуда вкусно пахло сдобными пирожками, свернул за угол, обошел трансформаторную будку и вышел прямо к строящемуся дому.

Дом был почти готов. Он стоял как океанский пароход, которому не хватает лишь команды и капитана, чтобы тотчас отправиться в плавание. Снаружи было пустынно. Должно быть, все рабочие находились внутри: шли отделочные работы. Две молодые тетеньки в измазанных краской комбинезонах, весело смеясь, вышли из одного подъезда и зашли в другой.

Да, сегодня Димке определенно не везло. Строительный кран, за работой которого он мог наблюдать часами, уже убрали, и только осиротевшие рельсы указывали место его бывшей стоянки.

Димка встал на рельс, представил себя канатоходцем и, балансируя портфелем, дошел до конца дома.

Он уже собирался повернуть обратно, когда внимание его привлекло нечто стоящее за углом. Это была труба. Старая толстая ржавая труба, вертикально стоящая рядом с домом. Странно, что Димка не замечал ее раньше.

Он спрыгнул с рельса и подошел к трубе. Вблизи она оказалась еще толще. С одной стороны в трубе был люк, закрытый металлической заслонкой. По толстым железным скобам Димка добрался до люка и, открыв заслонку, заглянул внутрь. В трубе было просторно и гулко. Оказалось, что в стенке напротив люка есть еще одно отверстие — круглое и меньшего диаметра.

«Похоже на иллюминатор», — подумал Димка. Он спустился вниз и обошел вокруг трубы. Труба как труба. Но что-то в ней волновало и притягивало Димку как магнит. Он огляделся. В куче строительного мусора взгляд его сразу же наткнулся на большой железный конус, такой же коричневый от ржавчины, как сама труба.

Димка вытащил конус из мусора. «Если приладить его к верхнему концу трубы, — подумал он, — то получится ракета. Нужно попробовать».

Конус сел на предназначенное ему Димкой место так легко и прочно, как будто и в самом деле был сделан именно для этого. Тогда Димка снова занялся поисками предметов, которые могли бы сгодиться для постройки космического корабля. И тут ему опять сказочно повезло: в той же куче он обнаружил старый приборный щиток. Все приборы были на месте, только у одного из них разбилось защитное стеклышко, но это Димку нисколько не смутило. Он втащил свою находку в ракету и надежно закрепил по диаметру трубы деревянными клиньями, найденными тут же возле дома. Димка, наверное, возился бы так до самого вечера, но тут на стройке часто застучали по куску рельса — пять часов, конец смены.

Димка спохватился. «На сегодня хватит», — решил он, подобрал портфель и, то и дело оглядываясь на свое сооружение, отправился домой делать уроки.

 

Глава 2

Заботы, тревоги и надежды

Теперь Димка приходил на строительство каждый день. Дождавшись конца занятий, он выбегал из школы и сломя голову мчался к своей ракете. До поры до времени он решил никому не говорить о ней, предвкушая, как однажды, когда работа будет завершена, он приведет сюда Петра Петровича и ребят.

Увидя, что ракета не игрушечная, а всамделишная, ребята с тайной завистью будут почтительно осматривать ее со всех сторон, а потрясенный Петр Петрович — сам Петр Петрович! — вымолвит: «М-м-да!.. Вот это модель!.. И кто же ее сделал?» И тогда он, Димка, скромно ответит: «Я сделал ее сам». А потом он заберется в ракету и станет всем показывать, как она устроена, объяснять назначение рычагов и приборов. И все ребята, даже старшеклассники, даже рыжий Коровин, будут слушать его с раскрытыми ртами, а Петр Петрович поймет, какую непоправимую ошибку он совершил, не приняв Димку в кружок из-за случайной «тройки» по математике.

Проходили дни, и ракета постепенно принимала обжитой вид. Димке удалось раздобыть кем-то выброшенное старое вращающееся кресло, которое он тут же приспособил как сиденье для космонавта.

Посчастливилось ему и с рычагами управления. Но это была целая история.

Димка как раз спешил на стройку, когда навстречу ему показалась целая ватага четвероклассников, по-видимому, собирающих металлолом. Они с шумом волокли по улице ржавый железный лист, на котором были сложены кучей многочисленные металлические предметы: кастрюли, консервные банки, отслуживший свое керогаз…

Наметанный Димкин глаз сразу усмотрел среди всего этого хаотического нагромождения столь нужные ему рычаги управления с торчащими веером круглыми набалдашниками рукояток.

Запыхавшиеся мальчишки протащили свою добычу мимо.

— Стойте! — не выдержал Димка. — Куда вы это тащите?

Ребята остановились.

— К школе, — ответил кто-то. — А что?

— Да так, ничего. — Димка с трудом вытащил из кучи рычаги. Тяжелые, настоящие рычаги были что надо. — Отдайте мне эти железки, — попросил он.

— Это мои! — захныкал маленький четвероклассник. — Это я их нашел! Положи на место!..

— Ну зачем они вам? — попробовал убедить ребят Димка. — Да я вам сколько угодно другого железа найду!

— Не надо нам другого! Эти железки знаешь сколько весят?!

— Ладно, — вздохнул Димка и полез в карман. — Давай меняться. Я тебе марки, ты мне — рычаги. Идет?

Маленький четвероклассник оказался завзятым филателистом. Он сразу же отклонил подряд три марки спартакиады. Только четвертая марка, кубинская, показалась ему подходящей, и он цепко зажал ее в потном кулаке, а Димка, еще не веря в свое счастье, взвалил на себя грязные тяжелые рычаги и зашагал к строительству. Внезапно новая мысль встревожила его: а вдруг такие же мальчишки уволокут ракету в металлолом?!

Закрепив драгоценные рычаги перед пультом управления, он решил во что бы то ни стало выкрасить трубу краской, ибо ничто так не привлекает к себе собирателей металлолома, как один вид ржавого железа.

Подходящая краска нашлась уже на следующий день. В этот день последнего урока в пятом «А» не было: заболела учительница географии, и поэтому Димка оказался на стройке намного раньше обычного.

Двор был пуст. Рабочие ушли на перерыв, оставив прямо у подъезда ведра с красками и несколько малярных кистей.

Прихватив с полведра серебристой краски, Димка принялся старательно красить ракету, высовывая кончик языка.

Закончив работу, он отошел в сторону, критически оценил свой труд и остался доволен: ракета блестела как новенькая.

Димка поставил пустое ведро на место, затем отыскал жестянку с темно-красной краской и кистью поменьше тщательно вывел на борту ракеты четыре крупные буквы: СССР.

Теперь она выглядела совсем как настоящая. Правда, Димка весь извозился в краске, за что ему здорово влетело от мамы, но даже это не могло испортить его хорошего настроения. Вечером, оттирая испачканные руки шершавой пемзой, он был доволен и громко распевал про заправленные в планшеты космические карты и про штурмана, уточняющего маршрут.

Осталась самая последняя, но зато и самая главная забота: у ракеты не было двигателя. Димка понятия не имел, где можно его раздобыть. Он решил посоветоваться с соседом по дому дядей Колей Пустоваловым, которого Димкин папа называл не иначе как «вечный мученик автомобилизма».

Дядю Колю знал весь двор. У него был старенький «Москвич», в котором постоянно что-то портилось. Никто никогда не видел дядю Колю за рулем. Зато в любую погоду, даже тогда, когда мама говорила, что хороший хозяин собаку из дому не выгонит, дядю Колю можно было без труда разыскать возле гаража, где он, лежа под машиной, что-то ремонтировал.

Мальчишки часто выпрашивали у него насос, чтобы накачать футбольный мяч. Взрослые тоже приходили к нему: кто за болтиком, кто за гайкой, а кто просто так, потолковать о машинах.

Дядя Коля Пустовалов никогда не сердился, что его отрывают от дела, быть может, потому, что понимал, насколько это дело безнадежно.

Назавтра, сразу же после школы, Димка отправился к гаражам. Полуразобранный пустоваловский «Москвич» стоял на прежнем месте. Из-под него торчали ноги дяди Коли.

Судя по скрежещущим звукам, дядя Коля то ли что-то завинчивал, то ли что-то отвинчивал.

Димка постоял около машины, покашлял и, видя, что на него не обращают внимания, поздоровался:

— Здравствуйте, дядя Коля.

— Здравствуй, коли не шутишь, — не вылезая из-под машины, ответил сосед.

— Может быть, вам помочь? — предложил Димка.

— А ты кто? — спросил дядя Коля, который не мог видеть его снизу.

— Это я, Димка.

— А-а-а!.. — протянул дядя Коля. — А чем ты мне можешь помочь? — печально вздохнул он и сам себе ответил: — А ничем ты не можешь помочь!.. Помпа у меня полетела. Сальник потек. — Одна нога дяди Коли почесала другую, но этого, видимо, оказалось недостаточно, потому что сосед заерзал и, кряхтя, вылез из-под машины. В руках у него оказался гаечный ключ и какая-то деталь, рассмотреть которую мешал толстый слой грязного густого масла.

— Вот, видишь, какое дело, — грустно сказал дядя Коля Пустовалов, показывая Димке этот сгусток грязи. — Ну разве такой сальник не потекет?

— Потекет, — подтвердил Димка.

— То-то и оно! — Дядя Коля принялся обтирать масло ветошью. — Машина, она, брат, требует уходу. За ней глаз да глаз нужен…

— Скажите, дядя Коля, — спросил Димка, — где можно достать двигатель?

Сосед нисколько не удивился такому вопросу.

— А тебе какой нужен? — спросил он. — Большой, маленький?

— Мне нужен мощный двигатель, — сказал Димка. — Реактивный.

Дядя Коля почесал затылок:

— Ишь ты! Реактивный ему понадобился… Ну, идем, — и он повел Димку в свой бездонный гараж, внутри напоминающий склад металлолома. — Только осторожнее тут, не споткнись, а то покалечишься… Такой подойдет? — он ткнул пальцем в какой-то цилиндрический предмет, лежащий на старых детских санках.

— А он мощный? — усомнился Димка.

— Да кто его знает, — пожал плечами дядя Коля. — Я его не пробовал. Может, и мощный. Это у меня от Семеныча осталось. Пристал как-то ко мне Семеныч: «Отдай да отдай задний мост. Все равно ведь не ездишь. А я тебе за него двигатель отдам. Реактивный…» Ну, я подумал: раз надо человеку, значит, надо. Вот и согласился… Только зачем он мне? Ума не приложу, куда бы его девать. На машину не поставишь… Так и лежит с зимы на санках, только место занимает. Сам видишь, какая у меня здесь теснота… — Дядя Коля повел рукой, желая показать Димке, как тесно у него в гараже, и смахнул висевшую на гвозде массивную шестеренку. Дзынь! Брызнули осколки стекла. Дядя Коля нагнулся над разбитой склянкой, попробовал пальцем разлившуюся жидкость, понюхал и вздохнул: — Антифриз был… Знаешь что? — оживился он. — Забирай этот двигатель и делай с ним что хочешь!

— А он… много стоит? — спросил Димка.

— Да ничего он не стоит! — заверил дядя Коля. — Забирай его сейчас же вместе с санками, чтобы легче тащить было. А то я его все равно выброшу!

Он помог Димке выволочь санки из гаража. Двигатель оказался на удивление легким.

— Будь другом, — сказал дядя Коля Пустовалов, — прихвати еще топливный бак. А то у меня уже сил нет его ворочать!.. Выкинь его где-нибудь. Только осторожнее, не облейся: в нем, кажется, керосин.

— Спасибо вам, дядя Коля! — сказал Димка. Он впрягся в санки и довольно легко потащил их по асфальту к своей ракете.

— Это тебе спасибо! — махнул рукой сосед, снова забираясь под машину.

Конечно же, Димка ничего не выбросил. Все, чем так щедро одарил его дядя Коля Пустовалов, он довез до своей ракеты. Он установил двигатель в самом низу трубы, а топливный бак разместил над ним точно так, как все это размещалось в ракете «Пионер». Только там все было игрушечное, а здесь настоящее.

Запахло керосином и машинным маслом. Наслаждаясь этим запахом техники, Димка еще долго возился в ракете, соединяя проволокой рычаги управления с деталями двигателя.

 

Глава 3

Готовность номер один

Прошла неделя. Димка получил «пятерку» по математике и теперь мог бы снова попроситься в кружок моделистов, но решил сначала закончить свою ракету.

С утра в воскресенье Димка попросил папу выпилить круг из куска прозрачного органического стекла, которое лежало на папином столе. Конечно же, он не мог прямо сказать: его ракете нужен иллюминатор. Тем более что папа наотрез отказался портить стекло и заявил, что это какая-то странная блажь и что Димка уже сам не знает, чего ему надо.

Тогда Димка обратился к маме. Он сказал, что прозрачный круг им велела сделать учительница, и что он совершенно необходим для урока математики.

Мама всплеснула руками и принялась укорять папу, что тот совсем не интересуется нуждами и запросами ребенка.

Папа стоял на своем и все твердил, что ему в детстве никто не помогал учиться, что он в Димкины годы все делал сам и что именно поэтому он, папа, стал человеком.

Тогда мама сказала, что папа жил в другое время, что он ничего не хочет делать для семьи и вообще живет только для себя.

Этого папа не выдержал. Он сорвал со стола стекло и рьяно принялся выпиливать круг, приговаривая, что если так пойдет дальше, то скоро ему, папе, придется своими руками делать для школы синхрофазотроны и атомные реакторы.

Через несколько минут иллюминатор был готов.

Димка отправился на стройку и почти полдня провел в своей ракете. Сначала он закрепил стекло, затем приладил к крышке люка раздобытый им еще раньше засов и, наконец, попытался завести двигатель.

В ракете было темновато, и Димка включил принесенный из дому карманный фонарик. Из корпуса двигателя торчало несколько металлических отростков. Димка поочередно дергал за каждый из них, потом за все вместе, но двигатель упрямо не хотел заводиться.

Порядком устав и измазавшись в масле, Димка взобрался в кресло и представил себя отважным космонавтом, летящим в безбрежных просторах Вселенной. Положив руки на рычаги управления, он менял воображаемый курс и, как бы держа связь с Землей, сам себе подавал команды:

— Начать снижение!

— Есть начать снижение!

— Приготовиться к мягкой посадке!

— Есть приготовиться к мягкой посадке!

Да, такой ракеты ни у кого из ребят не было.

«Вот если бы еще двигатель завелся, — думал Димка, — тогда бы она была совсем как настоящая!» И еще он подумал, что у него нет космического костюма с большим круглым гермошлемом, без которого в космосе не обойтись.

Что еще могло понадобиться ему в полете? «Прежде всего компас, — решил Димка. — Ну, компас у меня есть. Нужно только не забыть завтра же захватить его с собой. И еще электрический фонарик и спички: мало ли что может случиться в путешествии».

Вылезая из ракеты, он плотно закрыл за собой крышку люка и, спустившись на землю, громко скомандовал:

— Объявляю готовность номер один!

* * *

Все необходимые ему предметы Димка приготовил еще с вечера. Но когда на следующий день после уроков он обогнул трансформаторную будку, по двору возле законченного дома ходили люди с папками и портфелями; их сопровождал прораб. Комиссия принимала дом.

К Димке это не имело никакого отношения, и все-таки чутье подсказало ему, что надвигается беда. Он решил обождать, пока эти люди не уйдут. Ждать пришлось долго. Комиссия ходила по всей площадке, то и дело возвращаясь туда, откуда только что ушла. Какой-то дяденька в шляпе и в очках, видимо самый главный, что-то недовольно выговаривал прорабу. Тот кивал ему в ответ и без конца повторял:

— Будет сделано…

— А это еще что за художество?! — увидев за углом дома Димкину ракету, раздраженно воскликнул главный.

— Забыли убрать, — оправдывался прораб. — Руки не дошли… Сейчас я вызову кран!..

Люди ушли, а встревоженный Димка остался возле ракеты.

«Куда они собираются ее убрать? — думал он. — Может быть, они только отодвинут ее от дома?»

Он залез в ракету и, полный горестных размышлений, стал ждать, что будет дальше.

Час проходил за часом. Комиссия больше не появлялась. Димка успел проголодаться и, решив, что люди скорее всего забыли о его ракете, отправился домой.

— Где ты болтался?! — набросилась на него мама, едва он переступил порог. — Я уже успела с работы прийти! Я уже успела сварить обед!.. Где ты был, я тебя спрашиваю?!

— В ракете, — ответил Димка.

— В какой еще ракете?! — всплеснула руками мама. — Горе ты мое!

— В настоящей ракете, — настаивал Димка.

— Откуда у тебя настоящая ракета? — встревожилась мама. — Где ты ее взял?

— Это в кружке, — солгал Димка. — Меня Петр Петрович в кружок принял.

Этого говорить не следовало, потому что мама еще больше разволновалась:

— Какой может быть кружок? Какой кружок?! Тебе учиться надо, а не глупостями заниматься! Идем в школу. Я сама хочу поговорить с Петром Петровичем.

Это было страшнее всего. Но мама настояла на своем, и пришлось Димке идти в школу. Он шел рядом с мамой, надеясь только на то, что уже поздно и в школе никого нет. Так бы, наверное, и случилось, опоздай они всего на несколько минут. Но когда мама решительно постучала в дверь кружка, ребята и Петр Петрович были еще там. Они одевались, собираясь уходить.

— Простите, — сказала мама, — я бы хотела узнать, чем это мой ребенок занимался у вас почти до шести часов вечера.

— У нас?! — удивился Петр Петрович. — Он у нас не занимается. Кажется, у него была «тройка» по математике, и я его не принял.

— Ах, так! — горестно воскликнула мама. — Значит, он мне солгал?

— Я не лгал, — всхлипнул Димка. — Я сидел в ракете, чтобы ее не увезли…

— Ну, все! — сказала мама. — Извините меня, Петр Петрович. А с тобой, — она повернулась к Димке, — с тобой сегодня вечером будет разговаривать папа.

— Но я же взаправду сделал ракету! Она настоящая: в ней даже двигатель есть! — горячо настаивал Димка. — Ну почему ты мне не веришь, мама? Петр Петрович, ну пойдемте, пожалуйста, вместе с нами. Я давно хотел вам ее показать. Это совсем недалеко. Пойдемте!

— Ладно, — согласился Петр Петрович. — Пойдем посмотрим, что там у тебя такое.

И Димка в сопровождении мамы, Петра Петровича и любопытных старшеклассников отправился на стройку.

Возле ракеты уже стояли рабочие, а большой зеленый автокран урча пятился к ней, чтобы подцепить крюком. Неподалеку ждала грузовая машина, возле которой нетерпеливо топтался прораб.

В глазах Петра Петровича промелькнуло удивление.

— Ты это сделал сам? — серьезно спросил он.

— Сам, — гордо ответил Димка. — А если бы вы видели, что у нее внутри!

— Постойте, товарищи, — обратился к рабочим Петр Петрович. — Одну минуточку. Прежде чем вы увезете отсюда это сооружение, позвольте нам его осмотреть.

— В чем дело? — вмешался прораб. — Какое, собственно, отношение вы имеете к этой трубе?

— К трубе — никакого, — спокойно ответил Петр Петрович. — Но ведь это не труба. Это — ракета.

Сзади захихикали старшеклассники.

— Ракета? — удивился прораб. — Ах, ракета! — и он устало махнул рукой. — Не мешайте нам, товарищи. Мы и так вторую смену подряд работаем!..

— Понимаю, — не сдавался Петр Петрович. — Но мы вас задержим всего минут на пять-десять, не больше. Поймите: может быть, здесь сейчас решается судьба человека. Так стоит ли говорить о каких-то десяти минутах?

— Ладно, — сказал прораб и повернулся к рабочим: — Перекур!

Димка полез в ракету. Он привычно распахнул люк и уселся в кресло. Все складывалось именно так, как он себе представлял. Петр Петрович, сам Петр Петрович стоял внизу, окруженный ватагой старшеклассников, и внимательно разглядывал его, Димкину, ракету. И Димка звенящим от волнения голосом стал рассказывать, как она устроена.

— Я бы уже давно позвал вас сюда, но у меня никак не заводится двигатель, — заканчивая рассказ, пожаловался Димка. — Ну никак не заводится!

Петр Петрович понимающе кивнул:

— Мы поможем тебе освоить двигатель. А сейчас прощайся со своей моделью и вылезай.

— Я только одну минуточку, — сказал Димка. Он закрыл за собой крышку люка, задвинул засов и замер, уставившись на приборную доску. Руки его сами собой легли на рычаги управления. Он откинулся в кресле, закрыл глаза и стал отсчитывать время:

— Пять, четыре, три, два, один. Пуск! — И Димка что есть силы дернул рукоятку.

Внизу что-то загрохотало. Вздрогнув, Димка открыл глаза и увидел сквозь иллюминатор стену нового дома, озаренную ярким, слепящим светом. Грохот стремительно нарастал, переходя в оглушительный рев. Ракета задрожала всем корпусом, и Димка почувствовал, как страшная тяжесть прижимает его к сиденью. «Мама!» — хотел крикнуть он, но язык не слушался. Димка подтянулся к иллюминатору и глянул вниз: крыши домов, улицы, крошечные фигурки людей стремительно удалялись от него. Но вот все заволокло туманом, и Димка понял, что ракета пробивает облака. А вот уже и облака, похожие сверху на снежные поля, проваливались куда-то вниз, и небо, прежде голубое, стало темнеть на глазах. Зажглись звезды, Земля превратилась в голубоватый шар, медленно, как во сне, уплывающий вдаль.

А ракета летела все быстрее и быстрее. Вот уже Земля стала маленькой звездой, вот другие звезды, рассыпанные в черном бархате космоса, стали ближе и ярче.

«Куда я лечу?! — с ужасом думал Димка. — Что же теперь будет?»

Одна из звезд, стремительно увеличиваясь в размерах, неслась навстречу ракете. Ракета медленно повернулась хвостом к звезде, которая все росла и росла, пока наконец не заслонила собой все небо.

И снова навалилась тяжесть, вдавила Димку в сиденье. «Посадка», догадался он. Краем глаза Димка увидел, как промчались мимо иллюминатора облака, потом почувствовал, что тяжесть отпускает его, потом ощутил мягкий толчок, и вдруг наступила тишина…

 

Глава 4

Анита

Димка выглянул в иллюминатор и увидел большую поляну, окруженную густым лесом. Он отодвинул засов и осторожно открыл люк.

Светило солнце, легкий ветерок пробегал по листве, в кронах деревьев щебетали птицы. Димка вылез из ракеты и огляделся. Поляна как поляна. Только деревья какие-то незнакомые, только солнце какое-то чересчур большое, а от диковинных фиолетовых цветов шел непривычно пряный запах.

«Куда же это я попал? — с беспокойством подумал Димка. — Как мне теперь отсюда выбраться?»

Большая птица, похожая на павлина, уселась на ближайшем дереве, уставилась на Димку и трижды громко каркнула — совсем как земная ворона.

И тотчас к ней стали слетаться другие такие же птицы. И оттого, что Димка никогда прежде таких птиц не видел, ему стало страшно. Показалось, что в кустах кто-то притаился. Димка задержал дыхание. Так и есть: до его слуха долетел едва различимый шорох.

Хрустнула ветка…

— Кто здесь? — дрожащим голосом спросил Димка. В кустах кто-то завозился, дрогнули ветки, и из темно-зеленых зарослей показалась голова девочки.

Как ни испуган был Димка, он все же успел заметить, что незнакомка напугана еще больше.

— Вот глупая! — облегченно выдохнул он. — Зачем ты сюда забралась?

Девочка молчала и только часто-часто хлопала длинными ресницами, готовая вот-вот расплакаться.

— Ты меня не бойся, — поспешно заверил ее Димка. — Я тебя не трону. Ты только скажи, где мы находимся и как выйти к ближайшему городу.

Девочка молчала.

— Хочешь, я тебе значок подарю? — Димка, не раздумывая, снял с куртки свой любимый значок с изображением лунохода и шагнул к девочке: — На, бери. Не жалко.

Девочка сначала было попятилась, но потом робко протянула руку, взяла значок и с удивлением стала его разглядывать.

— Тебя как зовут? — спросил Димка.

— Анита, — ответила девочка.

— А меня Димка.

— Димка? — переспросила она. — Димка… Какое странное имя! — И она тихонько засмеялась.

— И вовсе не странное, — обиделся Димка. — Обычное имя. У нас в школе знаешь сколько Димок?

— А что такое школа? — спросила девочка.

— Ты не знаешь, что такое школа?! — удивился Димка.

— Не знаю.

— А что же ты делаешь?

— Собираю лесные орехи, — ответила она, поднимая с земли плетеную корзинку. — Я как раз собирала их тут, когда в небе что-то загудело. Я очень испугалась… Думала, это злой дух Зорр, который всех убивает…

— Так это я прилетел! — догадался Димка.

— Откуда? — спросила девочка.

— Оттуда, — он показал в небо.

— Такого не бывает, — печально сказала она. — Люди не могут летать. Летать могут только духи.

— Вот глупая! — воскликнул Димка. — Откуда ты только взялась? Ну какой же я дух? — и он перекувыркнулся через голову, попытался сделать стойку на руках, но неуклюже плюхнулся на землю. — Разве я похож на духа?!

— Нет, не похож, — сказала Анита. — Совсем не похож. Вот только одежда на тебе какая-то странная…

Только сейчас Димка обратил внимание, как одета девочка. Платье из грубой серой ткани, деревянные башмаки, а на шее — бусы из разноцветных косточек.

— Честное пионерское, я не дух, — заверил Димка. — Я проголодался, я хочу есть. Скажи, разве духи когда-нибудь хотят есть?

— Верно, — отозвалась Анита. — Значит, ты не дух. Пойдем, моя мама тебя накормит.

И они зашагали по лесу.

— Только бы выбраться на дорогу, — размышлял вслух Димка, — а там уж любой милиционер поможет мне вернуться домой.

— Милиционер? — переспросила Анита. — А кто это такой?

— Какая ты странная! — рассердился Димка. — Милиционер — это человек, который охраняет порядок.

Девочка вздрогнула.

— Порядок охраняют стражники! — сказала она тихо, и в глазах ее промелькнул испуг.

— Какие стражники? — удивился Димка.

— Стражники короля, — сказала Анита. — У них острые сабли и длинные пики…

— Чушь какая-то! — воскликнул Димка. — В наше время — и вдруг стражники, пики, сабли… Ты понимаешь, что этого не может быть?

Девочка пожала плечами и ничего не ответила.

Лес постепенно редел и вскоре совсем расступился. Они вышли в поле, по которому вилась едва заметная тропинка. Димка все еще надеялся, что Анита что-то путает, и что недоразумение сразу же рассеется, едва они встретят людей. Но вокруг по-прежнему было безлюдно.

«В конце концов, — размышлял он, — если даже я попал в чужую страну, меня все равно должны вернуть домой».

— Скажи, — обратился он к девочке, — у вас, по крайней мере, есть советское посольство?

— Посольство? — удивилась Анита. — У нас есть соль, которую кладут в пищу, а про посольство я ничего не слыхала.

— Ничего ты не знаешь, — опечалился Димка. — Это потому, что ты в школу не ходишь. Куда только твои родители смотрят!

— Мы живем вдвоем с мамой, — сказала Анита.

— А папа у тебя есть?

— Был, — со вздохом ответила девочка. — Он умер. Это было давным-давно. — И она опустила голову. — Только, пожалуйста, никогда не спрашивай об этом мою маму…

Анита умолкла, и Димка, искоса взглянув на нее, подумал, как тяжело должно быть такой маленькой девочке нести полную корзинку с орехами.

— Дай, я тебе помогу, — сказал он.

 

Глава 5

Стервятник чует добычу

Тропинка вывела их на узкую разбитую дорогу, испещренную следами подков и тележных колес. А вскоре за поворотом показалось небольшое селение — серые одноэтажные домишки, покрытые соломой. В стороне Димка разглядел копошащиеся фигурки людей и застывшие силуэты конников.

— Что это они там делают? — спросил он девочку.

— Строят укрепления, — отвечала Анита. — Так приказал сеньор Животини.

— А кто он такой, этот Животини?

— Разве ты не знаешь?! Это же наместник самого короля! Идем скорее: пока все люди и солдаты заняты, мы успеем проскочить незаметно.

Димка не стал расспрашивать, почему это им нужно незаметно прокрадываться в селение, а только ускорил шаг. Тревога девочки передалась и ему.

Они поравнялись с первыми домишками селения. Отсюда уже было хорошо видно, как люди у околицы обтесывают топорами толстые бревна и закапывают их в землю — сооружают частокол.

— У вас что, война? — снова спросил Димка.

— Нет, — шепотом отвечала Анита. — Просто сеньор Животини боится разбойников. Вот он и велел выстроить стену.

Внезапно скрипнула калитка, и на улицу, сильно прихрамывая на одну ногу, вышел старик с хищным крючковатым носом. Колючий взгляд его слезящихся бесцветных глаз остановился на путниках, на губах вызмеилось подобие улыбки.

— Это старый Фискар по прозвищу Стервятник! — в ужасе прошептала девочка. — Бежим скорее!

Но было уже поздно. С неожиданной легкостью старик подскочил к Аните и крепко схватил ее за руку.

— Попалась, маленькая плутовка! — прошипел он. — Никому еще не удавалось провести старого Фискара! Ты была в лесу? Ты осмелилась нарушить приказ светлейшего сеньора Животини! — Старик стиснул пальцы девочки, и она сморщилась от боли.

— Отпустите меня! — простонала Анита.

— Не отпущу, — злорадно продолжал Фискар. — Сейчас я позову солдат, а уж им-то ты расскажешь, что делала в лесу! Может быть, ты встречалась там с самим разбойником Каспаром?!

— Не смейте мучить Аниту! — опомнившись, крикнул Димка. — Отпустите ее!

— А-а!.. Волчонок тоже показал зубы? — зашипел старик, отпуская девочку и хватая Димку. — Сейчас мы узнаем, откуда ты здесь появился, разбойничье отродье? Может быть, ты несешь донесение от Каспара? Куда? Кому? Отвечай!

Острые пальцы Стервятника впились в Димкину руку. Корзинка выпала, и орехи рассыпались в дорожной пыли.

— Пусти! — пытаясь вырваться, крикнул Димка. — Не знаю я никакого Каспара! Я прилетел на ракете…

— Врешь, волчонок! — продолжал злобно шипеть Фискар, и бесцветные глаза его сделались совсем безумными. — Ну ничего! Сеньор Животини заставит тебя говорить. А старому Фискару отвалят много золотых монет! Я стану богат, и люди будут снимать передо мной шляпы… Потому что я, я первый выследил и поймал тебя! — Он потянул Димку за собой. Но тут Димка изловчился и впился зубами в жилистую руку Стервятника.

Фискар взвыл от боли и на мгновение выпустил Димку. Мальчик метнулся в сторону.

— Бежим! — крикнул он Аните и что есть силы помчался прочь. Стервятник бросился было за ними, но споткнулся и упал…

— Сюда! На помощь! — хрипел он, тщетно пытаясь встать. — Ловите их! Солдаты!..

Димка и Анита бежали вдоль улицы и опомнились только тогда, когда хриплые вопли Фискара стихли далеко позади.

— Проклятый старик! — задыхаясь от быстрого бега, проговорил Димка. — Из-за него я потерял корзинку…

— Ничего, — утешала его Анита. — Хорошо еще, что Фискар не поймал нас. Он очень злой человек. Все боятся его… Вот наш дом. Маме ничего говорить не будем, а то она расстроится.

Анита остановилась у старого, покосившегося домика, вросшего в землю до самых окошек, и постучала. Дверь открыла просто одетая женщина с большими печальными глазами, очень похожая на Аниту.

— Мама, это Димка, — подталкивая Димку вперед, сказала девочка. — Если бы ты только знала, какой он храбрый и сильный! Он защитил меня.

— Пусть небо дарует счастье тому, кто защищает слабого, — женщина поклонилась Димке. — Меня зовут Глициния, — продолжала она затем, пристально разглядывая одежду мальчика. — Какой на тебе странный наряд… Наверное, ты не здешний. Я никогда тебя здесь не встречала. Однако, что же мы стоим на пороге? Входите!

И Димка вошел в комнату.

— Пусть гость сядет за стол, — сказала Глициния, — и пока готовится обед, расскажет нам, откуда он и кто его родители.

Димка уселся на стул и принялся рассказывать свою удивительную историю, а Глициния то и дело поглядывала в Димкины глаза, точно проверяя, не обманывает ли он. Потом она поставила на стол перед детьми аппетитно пахнущую бобовую похлебку и села напротив.

Когда, наевшись, Димка отодвинул от себя миску, Глициния встала из-за стола.

— А теперь, мальчик, тебе надо лечь и отдохнуть. Ты, наверное, устал с дороги.

— Устал, — сознался Димка. — Я только совсем немножечко отдохну и вернусь к ракете: мне нужно лететь обратно. Меня мама ждет…

— Бедный мальчик! — покачала головой Глициния. — Ты, верно, заболел. Тебе нужно лечь в постель и постараться уснуть. А когда ты проснешься, все это пройдет… Сходи-ка в огород, Анита, нарви там перечной травы. Она хорошо снимает бред.

— Это не бред! — запротестовал Димка. — Все, что я вам говорил, чистейшая правда. И вовсе я не болен. Неужели вы не знаете, что люди давно уже летают лучше птиц?!

— Молчи! — прервала его Глициния. — Ради всего святого — молчи! Своими безумными речами ты можешь накликать беду…

Она не успела договорить. С улицы донеслись крики и топот множества ног. И почти тотчас дверь дома содрогнулась от тяжелых ударов.

— Открывай! — раздалось с улицы. — Именем короля, открывай!

Глициния замерла в ужасе, не в силах сдвинуться с места. Ветхая дверь затрещала, сорвалась с петель и тяжело рухнула на пол. В комнату, грохоча сапогами, ворвались разгоряченные, потные люди, вооруженные пиками и саблями.

— Вот он! — гаркнул один из них, устремляясь к Димке. Они набросились на него все разом, вывернули руки за спину, скрутили веревками, плотно стянули рот платком и выволокли на улицу.

Перед домом Глицинии стояла карета, запряженная лошадьми и украшенная витиеватыми гербами. В карете сидел очень толстый господин с тройным подбородком и маленькими свинячьими глазками. Лицо его расширялось книзу, как груша. Подле кареты застыл в подобострастном полупоклоне старый Фискар. При виде связанного Димки Стервятник оживился.

— Соизвольте взглянуть, ваше сиятельство! — воскликнул он и, обращаясь к Димке, прошипел: — Теперь-то светлейший сеньор Животини заставит тебя говорить, волчонок!

— А зачем ему говорить? — нетерпеливо прервал Фискара сеньор Животини. — Совсем это ни к чему. Если это оборотень, мы сейчас же вздернем его на виселицу, а если это лазутчик разбойника Каспара, его следует немедленно отправить в главную королевскою тюрьму. Таков приказ его величества.

— Ваше сиятельство! — забеспокоился Фискар. — А сколько мне заплатят за него, если он оборотень?

— Пятьдесят золотых монет, — отвечал сеньор Животини.

— А если это разбойник?

— За разбойника полагается сто монет. Но, по-моему, это простой оборотень. Мы повесим его тотчас.

— Ваше сиятельство! — заныл Фискар. — Ну какой же это оборотень, когда это разбойник? Велите его обыскать…

Солдаты принялись выворачивать Димкины карманы. Они извлекли коробку спичек, компас и карманный фонарик.

— Ну, ладно, — разглядывая незнакомые предметы, процедил сеньор Животини. — Пускай с ним разбираются в столице. Эй, бездельники! Подать сюда повозку!

— Но, ваше сиятельство! — закручинился Стервятник. — А как же я? Кто заплатит мне за поимку злодея?..

— Отправляйся в столицу, — отмахнулся сеньор Животини. — Если там сочтут возможным, тебя наградят за преданность короне. А я слишком беден, чтобы выбрасывать деньги на ветер. Да здравствует король!

— Да здравствует король! — рявкнули солдаты. Лакей затворил дверцу кареты, кучер взмахнул кнутом, и сеньор Животини уехал.

 

Глава 6

Узник королевской тюрьмы

Вот уже несколько дней тюремная повозка, громыхая, переваливалась с боку на бок по неровной дороге и до Димки доносились глухие удары бича, понукания кучера и сиплые голоса охранников. В повозке было темно и душно. На коротких привалах туго крякал ржавый замок, дверца открывалась, и чья-то волосатая рука просовывала Димке миску с кислой бурдой и черствую лепешку.

Иногда на дороге попадались селения, и тогда мальчик слышал гортанные крики: «Дорогу стражникам короля!» и испуганные возгласы разбегавшихся в страхе людей. Но вот колеса застучали по каменным плитам, и Димка догадался, что они въехали в город. Вскоре повозка остановилась. Чей-то грубый голос окликнул издали:

— Кто такие?

— Именем короля! — отозвались рядом.

— Да здравствует король! Проезжайте.

Заскрипели ворота, лошади снова тронулись. Подковы застучали по деревянному настилу, затем повозка опять остановилась, и на этот раз уже окончательно. Дверца распахнулась, и яркий солнечный свет ударил в глаза. Свирепого вида стражник заглянул внутрь повозки и, с трудом разглядев в полумраке фигурку узника, скомандовал:

— Выходи!

Выбравшись, Димка огляделся. Он стоял посреди двора, окруженного сплошной каменной стеной. Рядом высилось мрачное серое здание с крошечными окошками, по-видимому, тюрьма. Сердце Димки тоскливо сжалось. Бежать было некуда: солнце ярко поблескивало на остро отточенных саблях охраны.

— Пошли! — скомандовал старший, и Димку повели в здание. Его вели по длинным каменным коридорам с железными дверями, из-за которых слышались глухие голоса, стоны и плач.

— Куда его? — спросил один из стражников, кивая на Димку.

— В подвал, — отозвался старший. — Говорят, это посыльный самого Каспара!

Они спустились в подземелье. Пахнуло плесенью. Стражники дошли до самого конца коридора, распахнули тяжелую дверь темницы и втолкнули туда Димку. Дверь захлопнулась, загремело железо. Гулкие шаги охранников, замирая, удалялись по коридору. В подземелье наступила мертвая тишина.

Димка заплакал. Здесь он мог плакать, не опасаясь, что кто-нибудь увидит его слезы. Ему было жалко себя, жалко маму, которая напрасно будет ждать его, и ребят, которые никогда уже его не увидят. Потом он ощупью забрался в угол темницы, обессиленно прилег на каменный пол и, прислушиваясь к равномерному падению капель воды с потолка, незаметно заснул.

Сколько он проспал, сказать трудно. Разбудило его позвякивание ключей. Он вскочил на ноги.

Дверь камеры распахнулась, и на пороге появились люди с факелами в руках. Это были те же самые стражники. Только теперь на их лицах блуждали угодливые подобострастно-заискивающие улыбки.

— Простите, ваша милость, — с глубоким поклоном обратился к Димке старший из них. — Простите, что мы осмеливаемся прервать ваше уединение… Вы доставлены сюда в результате прискорбной ошибки… Дозвольте, ваша милость, освободить вас из мест заключения!

Димка удивленно пожал плечами и вышел из камеры, сопровождаемый охранниками. Отблески факелов отражались в осклизлых каменных стенах. Где-то рядом сочилась вода.

— Дозвольте помочь вам, ваша милость, — сказал старший, светя под ноги факелом. — Не поскользнитесь, тут мокро…

Во дворе тюрьмы стояла пышно украшенная карета. Подле нее расхаживал какой-то знатный господин, окруженный целой толпой лакеев. На нездоровом, желтовато-бледном лице его резко выделялись маленькие черные усики, а серые колючие глазки, как два буравчика, так и сверлили окружающих. При виде Димки господин расплылся в улыбке и отвесил ему церемонный поклон.

— Это министр безопасности его величества, сеньор Подлюччио! — шепнул на ухо Димке старший надзиратель.

— Здравствуйте, — сказал Димка.

— Здравствуйте! — воскликнул сеньор Подлюччио, приходя в полный восторг от Димкиного приветствия. — Это же подумать только: он говорит «здравствуйте»! Чудесный мальчик! Очаровательный мальчик! Великолепный мальчик!.. И эту милую крошку посмели заточить в тюрьму?! Кто решился на такое чудовищное преступление?! Болваны! Моральные уроды! Вы будете болтаться на виселице. Здесь же! Сейчас же!.. Эй! — и он хлопнул в ладоши.

И тотчас откуда-то появились вооруженные стражники короля. Они молниеносно обезоружили и связали Димкиных надзирателей, туго стянули им рты серыми платками, накинули на шеи веревки. А сеньор Подлюччио продолжал улыбаться.

— Бедный мальчик мой! Несчастное дитя! — Казалось, он сейчас заплачет от умиления. — Одно твое слово, и они вознесутся туда, — сеньор Подлюччио указал пальцем в небо. — На колени, негодяи!

Связанные надзиратели упали на землю и мыча поползли к Димке, припадая к его ногам и обливаясь горючими слезами.

— Я бы хотел отпустить их, — сказал Димка. — Они же не виноваты. Они только исполняли приказ сеньора Животини.

— Ах, Животини?! — воскликнул сеньор Подлюччио. — Клянусь небом, этот Животини будет наказан! Я давно хочу разделаться с ним. Развяжите этих. Эй! — он снова хлопнул в ладоши. — Пусть будет так, как желает это бедное дитя. Молитесь за него всю свою жизнь, негодяи.

Лакей распахнул дверцу кареты. Сеньор Подлюччио обернулся к Димке и ласково улыбнулся:

— Прошу вас, ваша милость. Его величество король ждет нас!

 

Глава 7

Его величество король удивляется

Карета мчалась по улицам города. Димка сидел рядом с улыбающимся сеньором Подлюччио и наблюдал, как, завидев герб министра безопасности короля, разбегались в страхе случайные прохожие, а те из них, которые не успели вовремя скрыться, склонялись в земных поклонах.

— Скажите, пожалуйста, сеньор, — не выдержал Димка, — почему они так низко кланяются?

Сеньор Подлюччио в умилении всплеснул руками:

— Восхитительный мальчик! — воскликнул он. — Почему они кланяются?! Ха-ха-ха! Да потому, что сказано: не позволяй черни смотреть в глаза твои, ибо глаза — зеркало души твоей. Народ не должен видеть глаза своего повелителя. Он должен смотреть в землю, и только в землю!

Карета въехала в ворота королевского дворца. Вместе с сеньором Подлюччио Димка проследовал по бесконечным залам, украшенным золотыми и серебряными вазами, коврами и скульптурами. Высоко, под самым потолком, летали диковинные птицы, а вдоль стен, за толстыми прутьями решетки, важно расхаживали дикие звери. У каждой двери, застыв, как статуи, недвижно стояли стражники короля; при появлении сеньора Подлюччио и Димки они молчаливо расступались, поднимая вверх свои золоченые пики.

У самой дальней двери трижды протрубили герольды, и глашатай громко провозгласил:

— Его величество король Ишак Четвертый!

Двери распахнулись, Димка вошел в тронный зал и остановился. Ему показалось, что он попал на киносъемку. На золотом троне сидел король, корона на голове короля тоже золотая. Поодаль — придворные. Мужчины в парадных камзолах и дамы в расшитых золотом платьях, казалось, застыли в ожидании чего-то очень важного.

Сеньор Подлюччио, отвесив поклон, направился к королю, склонился к его уху и что-то быстро прошептал. На капризно-скучающем лице короля обозначилась милостивая улыбка.

— Подойди ко мне, мальчик, — сказал король, протягивая руку, сплошь унизанную драгоценностями.

Димка пересек зал и подошел к трону.

— Здравствуйте, ваше величество, — вежливо сказал он и пожал протянутую ему вялую руку.

Придворные ахнули. Дамы попадали в обморок. Король Ишак Четвертый, выпучив глаза, рассматривал свою руку, как гремучую змею. Димка понял, что произошло что-то непоправимое. Но вдруг громкий смех огласил своды тронного зала. Это хохотал сеньор Подлюччио:

— Ха-ха-ха! Милый мальчик! Потрясающий мальчик! О-хо-хо-хо! Он не привык целовать руку короля! Вот вам еще одно доказательство, ваше величество, что перед нами отпрыск царствующей особы.

Король Ишак Четвертый выслушал сеньора Подлюччио, и на лице его вновь появилось подобие улыбки. Он сделал знак рукой, и все присутствующие смолкли.

— Мы не спрашиваем, — сказал король, обращаясь к Димке, — мы не спрашиваем, что заставляет тебя скрывать принадлежность к высокому роду и какие причины привели тебя к нам. Более того, мы готовы принять тебя как родного. Генерал Дель Гадо! Шпагу!

Толстый человек с закрученными кверху черными усами и рачьими глазами приблизился к королю. Это был генерал Эспиноза Дель Гадо. Грудь его, перетянутая блестящей перевязью, была от воротника до пояса увешана орденами с изображением Ишака Четвертого. Генерал щелкнул шпорами и с поклоном протянул королю шпагу.

Ишак Четвертый взялся за эфес и трижды коснулся Димки клинком:

— Мы жалуем тебе титул принца, — торжественно сказал он, — и даруем почетное право не целовать руку короля!

Герольды протрубили в трубы, а придворные молчаливо поклонились Димке.

— А теперь, ваше сиятельство, — обратился к мальчику сеньор Подлюччио, — вы должны объяснить нам назначение странных предметов, случайно найденных в вашей одежде. — Он хлопнул в ладоши. Лакеи внесли и поставили подле трона серебряный столик, на котором лежали Димкины спички, компас и карманный фонарик.

— Позвать сюда мудрейшего! — приказал король.

В тронный зал тотчас вошел седобородый старец, весь закутанный в черную мантию, на которой были вышиты языки пламени и скрещенные молнии.

— Ну, Корнелиус, — обратился к старику Ишак Четвертый, — исполнил ли ты мою волю? Разгадал ли ты назначение предметов?

Старик упал на колени и затряс бородой:

— Не велите казнить, ваше величество! Я не сумел разгадать тайны сих предметов, ибо сказано: не дано смертному познать всю премудрость мира…

— Презренный дурак! — сказал король. — Ты недостоин звания придворного ученого. Надо бы отправить тебя пасти скот в дальних провинциях! Сколько харчей на него перевели, а он никак не может сотворить нам отворотное зелье, баран вонючий!

Старика оттащили в сторону. Сеньор Подлюччио подошел к Димке:

— А вы, ваше сиятельство, можете объяснить нам, что это такое? — спросил он.

— Конечно могу! — ответил Димка. — Вот это — компас. Видите внутри маленькую стрелку? Так вот, она всегда показывает синим концом на север, а красным — на юг.

— Ну и что? — капризно спросил король. — Ну и что из этого?

— А то, что человек с компасом никогда не заблудится, — продолжал Димка. — Ночью и днем, в дождь и в метель, в лесу и на море стрелка укажет ему правильную дорогу.

— Забавно, — сказал король. — Но какая от этого польза? — И он с сомнением пожал плечами.

— Ваше величество! — генерал Эспиноза Дель Гадо выступил вперед. Рачьи глаза его отражали мерцающее пламя свечей. — Дайте мне эту штуку, ваше величество, и мои войска смогут преследовать неприятеля в самую ненастную погоду, когда небо затянуто тучами и не видно звезд. С такой штукой мы уничтожим разбойников в течение двух-трех месяцев!

— Браво, генерал! — воскликнул Ишак Четвертый. — Вы получите этот… как его?..

— Компас, — подсказал Димка.

— Вы получите компас, — продолжал король. — И горе вам, если разбойники не будут уничтожены! Пока что я слышу одни обещания, а Каспар между тем все еще не пойман и преспокойно водит вас за нос.

Генерал Дель Гадо, потупившись, молчал.

— Продолжайте, принц, — сказал сеньор Подлюччио.

— Это — спички, — Димка открыл коробку. — Они служат для разведения огня. И делается это так. — Он чиркнул спичку, и она загорелась. Глаза короля и придворных сделались круглыми от изумления.

— Попробуйте сами, ваше величество, — предложил Димка, протягивая коробку королю. Ишак Четвертый опасливо взял спички, повертел их в руках и отдал сеньору Подлюччио.

— Попробуй ты, а мы посмотрим, что из этого выйдет, — ехидно сказал он.

Сеньор Подлюччио стиснул зубы, руки его задрожали.

— Ну? — капризно спросил король. — Что же ты трясешься, как свиной холодец на блюде? Или это не ты, Подлюччио, говорил, что готов умереть по первому слову короля?

Сеньор Подлюччио, зажмурившись, чиркнул спичкой, и она вспыхнула.

— Браво! — весело воскликнул король. — Великолепно! Если принц научит моего придворного ученого делать такие палочки, хранящие огонь, я представлю его к награде! Но если только Корнелиус не постигнет этой премудрости, то, клянусь небом, я велю казнить старого барана!

— Ваше величество! — сеньор Подлюччио уже успел оправиться от потрясения и снова улыбался, — позвольте заметить, что палочками, хранящими огонь, солдаты смогут в любое время разжигать факелы. Тем более что от дождя факелы часто гаснут, мешая солдатам исполнить свой долг перед вашим величеством.

— Мы довольны вами, принц, — сказал Димке король. — Продолжайте.

Димка взял со стола карманный фонарик.

— А этим предметом светят, когда темно, — сказал он и нажал кнопку. Яркий луч света скользнул по сводам тронного зала. Вскрикнули испуганные придворные. Ишак Четвертый затравленно сжался на троне, на лице его отразился суеверный ужас:

— О, силы небесные! — прохрипел он. — Это шпага сатаны! Чур меня! Чур!!

Димка выключил фонарик. Сеньор Подлюччио выглянул из-за спинки трона. Он хотел что-то сказать, но зубы его выбивали чечетку, а язык заплетался.

— Ваше величество, — удивленно сказал Димка, — тут нет ничего необыкновенного, уверяю вас. Батарейка и электрическая лампочка. Хотите, я вам ее сейчас покажу?

— Не надо! — крикнул король. — Я приказываю тебе: не надо!!

— Как хотите, — Димка пожал плечами и положил фонарик на место.

— Ва-ва-ваше величество, — пробормотал сеньор Подлюччио. — Мы за-закроем эту штуку в ларец и упрячем в самый глубокий колодец королевства.

— Зачем прятать фонарик? — удивился Димка. — В нем нет ничего опасного. Я научу Корнелиуса получать электричество, и тогда вы сумеете осветить весь город. Даже ночью в этом дворце будет светло, как днем.

— Но я не хочу, чтобы во дворце было светло! — воскликнул король. — Запомни, мальчик: во дворце всегда должен быть полумрак! Спасительный полумрак, надежно скрывающий от глаз черни все, что творится во дворце. Ибо сказано: пусть народ твой никогда не узнает правды!

— Ваше величество, — снова вмешался сеньор Подлюччио. — А что если мы со временем осветим такими огнями площадь перед дворцом? Разумеется, только в дни празднеств и церемониалов…

— Верно, Подлюччио! — воскликнул король, и глаза его загорелись лихорадочным блеском. — Осветить площадь! Чтобы толпе были лучше видны казни! Чтобы даже слепые видели мучения преступников королевства! Великолепная мысль, Подлюччио! Пусть так и будет… А теперь оставьте меня. Я устал. Ступайте все прочь!..

Придворные, кланяясь, попятились к дверям. Сеньор Подлюччио взял Димку за руку и вывел из тронного зала. А сзади, за их спинами, сомкнулись и лязгнули пики стражников короля.

 

Глава 8

Сеньор Комарио

Димку поселили в левом крыле королевского дворца, где специально для него были отведены несколько комнат. Весь остаток дня он бродил среди витиеватой мебели, рассматривал изысканные украшения, золотые и серебряные вазы, потускневшие от времени картины, на которых были изображены надменные предки короля Ишака Четвертого.

Потом он услышал, как охранники за дальними дверями покоев звякнули пиками. На пороге появился маленький человечек с длинным хрящеватым носом. Это был сеньор Комарио — министр общественных настроений. Два рослых лакея везли за ним тележку с Димкиным ужином, которого хватило бы на целый полк солдат, вернувшихся из дальнего похода.

Пока лакеи сервировали стол, сеньор Комарио приник к Димкиному уху и с видом заговорщика сообщил:

— Его величество король изволили приставить меня к вашей светлости. Я счастлив мыслью, что отныне буду ежедневно кормить, одевать и укладывать вас в постельку. Наконец-то у нас появился собственный принц! Ради принца можно пойти на принцип! Принц — это конец беспринципности!

— Не понимаю, — сказал Димка. — Почему все это нужно говорить шепотом.

— Ах, ваша светлость! — воскликнул сеньор Комарио, оглянулся на лакеев и снова зашептал: — Осторожность и еще раз осторожность! В моих речах могут содержаться секреты государственной важности! Так, например, рискуя головой, я готов признаться вам, что больше родной матери люблю короля нашего. Я его форменно обожаю!.. И все. И пусть теперь мне отрубят голову!.. Вот видите: даже слезка выкаталась. Это от нежности к нему — разумнейшему, гуманнейшему, ароматнейшему из всех королей, нашему любимейшему Ишачку Четвертенькому!.. — Сеньор Комарио изящно промокнул глаза платочком и продолжал: — Когда ваша светлость будет передавать мои слова его величеству, не забудьте, пожалуйста, упомянуть про слезку…

Он усадил Димку за стол, отпустил лакеев и, невзирая на Димкины горячие протесты, принялся собственноручно кормить его из ложечки, ни на секунду при этом не умолкая:

— Завтра утром мне ведено отвезти вашу светлость в Синантский замок, сообщил он. — Там живет придворный ученый Корнелиус. Министр безопасности сеньор Подлюччио так и сказал: «Пусть принц научит уму-разуму этого глупого барана Корнелиуса!» Не правда ли, остроумно?! Ах, ваша светлость! Как я безумно люблю сеньора Подлюччио! Это — гений! Пока он на своем посту, королевство может спать спокойно… Если вас не затруднит, передайте ему, что я говорил эти слова с благоговением.

— А кто такой разбойник Каспар? — спросил Димка. Сеньор Комарио завертелся юлой. Лицо его приняло страдальческое выражение, как от внезапного приступа зубной боли:

— Ах, ваша светлость! Какой негодяй осмелился назвать вам это имя?!

— Его величество король, — сказал Димка.

Сеньор Комарио поперхнулся. Один глаз его нервически задергался.

— Да здравствует король! — пискнул он, оглядываясь по сторонам. — Да здравствует наш благодетель, неустанно пекущийся о благе и процветании народном! Слава Ишаку Четвертому, другу природы, защитнику обездоленных, исцелителю горбатых!.. И тем не менее, ваша светлость, упоминать имя гнусного разбойника Каспара за столом просто неприлично. Это хуже, чем копать в носу, уверяю вас. Давайте лучше я спою вам песенку?

— Но как я могу помочь изловить Каспара, если даже не знаю, кто это, — настаивал Димка.

Сеньор Комарио огляделся по сторонам и, хотя кругом никого не было, снова приник к Димкиному уху:

— Это исчадье ада! — шептал он. — Это враг природы! Это гнусный и кровожадный разбойник! Одно имя его наводит ужас на всю страну.

— А как он выглядит?

— Ах, ваша светлость! При одном виде его каждого честного человека охватывает жгучее омерзение. Каспар с головы до ног покрыт густой нечесаной шерстью. Во рту у него четыре ряда острых и длинных зубов, на руках — когти, которые он специально не обстригает! Но это еще не все: под большим секретом могу сообщить вам, что слюна этого негодяя ядовита. Достаточно одной капле попасть на кожу — и человек лишается здравого рассудка! Славному генералу Дель Гадо дважды удавалось поймать Каспара, но это чудовище дважды перегрызало стальные прутья решетки и снова оказывалось на свободе. Вот и все, ваша светлость. Больше я ничего не скажу, хоть убейте!

Димка очень устал за этот день. Глаза у него закрывались сами собой. Сеньор Комарио собственноручно раздел его и уложил в необъятной ширины постель под балдахином. Потом он вполголоса спел песенку:

И когда министр общественных настроений, посылая воздушные поцелуи, пятился к выходу из покоев, Димка уже спал.

 

Глава 9

Принц знакомится с Корнелиусом

Утром, сразу же после завтрака, сеньор Комарио повез Димку в Синантский замок, сложенный из прочного черного камня еще в незапамятные времена. Прежние хозяева давно покинули свое гнездо, и теперь в мрачных, едва освещенных залах его обитал единственный человек — придворный ученый Корнелиус.

Вчера Димка уже видел Корнелиуса на приеме у короля, но тогда старик произвел на него какое-то жалкое впечатление. Сегодня все было по-другому: здесь, в замке, он действительно выглядел мудрецом.

Как только сопровождавший Димку сеньор Комарио уехал, Корнелиус усадил мальчика в кресло, устремил на него свои умные, проницательные глаза и ласково улыбнулся:

— Меня не так уж часто посещают высокие особы. Особенно такие, как ваша светлость. Но я не обижаюсь. У государственных мужей нет времени для науки. Лишь иногда они интересуются практической пользой от плодов ее.

— Скажите, сеньор Корнелиус, что вы делаете здесь, в этом мрачном замке? — спросил Димка.

Старик бросил на него удивленный взгляд.

— Вы назвали меня сеньором, ваша светлость?

— Да, а что?

— Нет, я не сеньор, — покачал головой Корнелиус. — Я только ученый. Всего лишь ученый… Меня никто не называет сеньором. Я стар и беден. А здесь, в замке, я по приказу его величества короля Ишака Четвертого ищу отворотное зелье.

— Отворотное зелье? А что это такое?

— Ах, ваша светлость! — воскликнул старик, и на лице его отразилось страдание. — Я сам не знаю, что это такое. И никто не знает. Но наш мудрейший государь, исцелитель горбатых, считает, что отворотное зелье должно существовать. Вот я и ищу его…

— Король ошибается, — сказал Димка. — Такого зелья нет.

— Как? — поразился Корнелиус. — Ваша светлость полагает, что мудрейший из мудрейших, сладчайший из сладчайших может ошибаться?!

— А почему бы и нет? — пожал плечами Димка. — Ведь король такой же человек, как мы с вами.

— Тише, ваша светлость! — оглядываясь по сторонам, прошептал Корнелиус. — Ради всего святого, тише! Иногда у стен тоже есть уши… А такие слова могут стоить вам жизни!

— Но мне пожаловали титул принца, — возразил Димка. — Теперь никто не посмеет тронуть меня.

— Ах, ваша светлость, — укоризненно сказал старик. — Уверяю вас, это не имеет для них никакого значения. Они схватят вас, завяжут рот платком и повесят, как повесили в свое время моего учителя.

— А за что его казнили? — спросил Димка.

— Он научился предсказывать солнечные затмения, — ответил Корнелиус. — Но лучше бы он молчал об этом, потому что когда великое светило погасло точно в назначенное им время, наш гуманнейший король Ишак Четвертый велел казнить моего учителя как колдуна…

— А вы? Вы тоже умеете предсказывать затмения?

— Умею, — тихо ответил Корнелиус. — Мой учитель успел познакомить меня со своими расчетами. Только об этом никто не должен знать, ваша светлость.

— Пожалуйста, не называйте меня «светлостью», — попросил Димка. — Ну какая из меня светлость?! Ведь я обыкновенный школьник, ученик пятого класса.

— Я не знаю, что такое «школьник», — сказал Корнелиус, — но, наверное, это что-то благородное… Откуда вы родом, друг мой?

Димка вздохнул:

— Мне не советовали распространяться об этом. Никто не может поверить, что я прилетел сюда на ракете!

— На чем, на чем? — переспросил Корнелиус.

— На ракете. Вот и вы не верите, я вижу… Но что же мне делать, если все это действительно похоже на сказку?!

— А вы расскажите все как есть. Клянусь, я поверю даже самому невероятному. Ибо сказано: нет на свете сказки затейливей, чем сама правда.

— Тогда слушайте, — и Димка начал рассказ о своих необыкновенных приключениях. Сначала он говорил сбивчиво, перескакивая с одного события на другое, но постепенно речь его потекла плавно, как река, преодолевшая на своем пути все пороги и впадающая наконец в безбрежный океан. Димка рассказывал о планете Земля, о великих ученых и космонавтах. По мере того как он говорил, глаза старика молодели и разгорались неподдельным интересом.

Корнелиус не перебивал Димку, не задавал вопросов, а только слушал, слушал и слушал.

Так прошел целый день, и они опомнились только тогда, когда вдали гулко прозвучал вечерний колокол. Точно разбуженный его раскатами, Корнелиус медленно поднялся и подошел к Димке.

— Бедная ваша светлость, — ласково молвил он, обнимая мальчика и гладя его по голове. — Быть может, история эта только приснилась вам в одну из ненастных ночей… А может быть, вы действительно сын неба?.. Кто знает… Ах, если бы я хоть чем-нибудь мог помочь вам! Это было бы лучшим делом моей жизни… Но что, что я могу для вас сделать?!

Больше он ничего не успел сказать, так как в это время за Димкой приехал сеньор Комарио, и старый ученый простился с мальчиком до следующего утра.

С тех пор они встречались ежедневно. Вскоре Димка узнал, что ученый Корнелиус не столько искал «отворотное зелье», сколько в тайне от короля занимался математикой, физикой, астрономией, химией и врачеванием. В бесчисленных галереях замка на больших деревянных столах стояли его стеклянные колбы, бутыли и пробирки.

Как только сеньор Комарио привозил Димку в замок и оставлял наедине с Корнелиусом, ученый усаживал мальчика в кресло и слушал его захватывающие рассказы о неведомой жизни. Потом они вместе принимались за изготовление спичек.

Дело шло на лад. Корнелиус и раньше знал о существовании фосфора, так что исполнение воли короля было делом нескольких дней. Но и за работой они не прекращали беседовать.

Слушая Димку, старик часто становился задумчивым.

— Ах, ваша светлость, — сказал он однажды, — им ничего не стоило сгноить вас в тюрьме. Но король, по-видимому, надеется с вашей помощью уничтожить разбойника Каспара, против которого бессильно войско генерала Дель Гадо, Каспара, который неуловим, как ветер, и неуязвим, как призрак. Вот отчего королю пришлось обратиться к науке, которую он, Ишак Четвертый, ненавидит… Мы с вами изготовим для него фосфорные спички, а солдаты станут зажигать ими свои факелы, чтобы лучше видеть дорогу, чтобы не заблудиться в лесу, когда они, как ищейки, пойдут по следу Каспара, чтобы сжигать ими дома и посевы… Вот зачем королю нужна наука!.. — Корнелиус, решившись, подошел к шкафу и достал из него большой старинный ключ.

— Пойдемте со мной, — сказал он Димке. — Сейчас я покажу вам то, о чем не подозревают король и его министры. — Он подвел Димку к ржавой железной двери, вставил ключ в скважину замка и дважды повернул.

Дверь отворилась. Винтовая лестница, высеченная в черном камне, вела куда-то вверх.

— Это потайной ход в башню, — шепотом сказал Корнелиус, помогая Димке подниматься по крутым ступеням. — Если бы сеньор Подлюччио знал о существовании этого хода, старого Корнелиуса уже давно не было бы в живых…

Лестница привела их на небольшую площадку, окруженную со всех сторон каменными зубцами. Посреди площадки на деревянной подставке стояла небольшая трубка, направленная в небо. Старик подвел к ней Димку:

— Вот, это мой приблизитель. Старый Корнелиус когда-нибудь умрет. Будут рождаться и умирать короли. Но и через тысячи лет люди будут смотреть в небо через приблизитель… Вы видите звезды, ваша светлость?

Димка посмотрел в небо. Оно было усеяно мириадами крошечных звезд, это чужое, незнакомое небо.

— А теперь посмотрите сюда, в трубу, — Корнелиус подвел Димку к своему приблизителю. Мальчик заглянул в отверстие.

— Это же телескоп, — прошептал он. — Телескоп!

— Пусть телескоп, — согласился Корнелиус. — Вы видите сейчас маленькую голубую звездочку?

— Вижу…

— Это ваша Земля, — медленно сказал Корнелиус.

Маленькая голубая звездочка мерцала в беспредельном, черном, как траур, небе. Она была так далека, что даже в телескопе выглядела точкой.

То ли от напряжения, то ли от жалости к себе на глазах у Димки выступили слезы, но он никак не мог оторваться от окуляра.

— А теперь идемте вниз, — заторопился старик. — Сеньор Комарио, этот наушник короля, будет в замке с минуты на минуту. Если он застанет нас здесь, быть беде!..

 

Глава 10

Обычаи королевства, или его величество с детьми не воюет

— О самый принципиальный из принцев! — говорил сеньор Комарио Димке перед завтраком. — Соизвольте прослушать последние известия. Его величество король в восторге от трех первых палочек, хранящих огонь, изготовленных старым бараном Корнелиусом под вашим мудрым руководством. Его величество изволили лично опробовать их в действии. Незабываемое зрелище! Ах, как это было прекрасно! Особенно когда воспламенившаяся головка отскочила прямо в глаз славному генералу Дель Гадо. Его величество и сеньор Подлюччио изволили смеяться так заразительно, что с потолка тронного зала обвалилось лепное украшение. Бедный Эспиноза, держась за глаз, посылал проклятья Корнелиусу и клялся всеми святыми, что при первом же удобном случае проткнет его шпагой как мокрицу. Но наш великолепный сеньор Подлюччио утешил генерала, объявив, что тот будет награжден за увечье орденом «Спасителя короля» первой степени… Больше ничего существенного в королевстве за минувшую ночь не произошло.

После завтрака Димка и сеньор Комарио спустились вниз, к подъезду дворца, где их ожидала карета. Но едва они подъехали к воротам, как до Димкиного слуха донеслись возбужденные голоса. Он выглянул в окошко кареты и увидел нескольких солдат, которые громко кричали и угрожающе размахивали руками, пытаясь отогнать от ворот дворца какую-то девочку.

— Поди прочь, несносная девчонка! — вопил привратник. — Сказано же тебе: его величество всякую чернь не принимает. А коли будешь упрямиться, так мы тебя живо запрячем в подвал!

Желая что-то ответить, девочка повернула голову, и Димка тотчас же узнал ее.

— Анита! — крикнул он, стремглав выскакивая из кареты. — Анита, что ты здесь делаешь? Как ты здесь очутилась?!

Девочка молчала, переводя удивленный взгляд с Димки на его роскошную карету и обратно.

— Дозвольте объяснить, ваша светлость, — забубнил привратник, склонившись в земном поклоне. — Она, то есть девчонка эта, уже несколько дней добивается аудиенции. Говорит, что ей нужно видеть его величество короля нашего. Будто бы какого-то мальчишку ни за что ни про что в тюрьме гноят… Не велите казнить меня, ваша светлость! У этой черни вечно свои заботы. Вечно им по всякой малости короля надобно!.. Да мы ее сейчас же взашей прогоним!

— Не троньте ее! — воскликнул Димка. — Если хоть один волос упадет с головы этой девочки, вам несдобровать. Даю честное пионерское!.. А теперь оставьте нас.

Солдаты молча повиновались.

— Зачем тебе нужен король, Анита? — спросил Димка. Девочка потупилась.

— Я думала, что вы в тюрьме, — тихо ответила она. — Вот и пошла к королю… Я думала, что, кроме меня, некому будет заступиться…

— И ты, ты одна пришла в такую даль?!

Анита только кивнула головой в ответ.

— Эта девочка поедет с нами в Синантский замок, — сказал Димка сеньору Комарио, который юлой вертелся возле них. — Корнелиус накормит и переоденет ее.

— Но это невозможно, ваша светлость! — воскликнул сеньор Комарио. — Простолюдинка не может ехать в одной карете с принцем! Обычаи нашего королевства не позволяют…

— Послушайте, Комарио, — перебил его Димка. — Эта девочка хотела спасти меня. И если обычаи вашего королевства не позволяют людям дружить, тогда я приказываю отменить эти глупые обычаи! И впредь извольте обращаться с Анитой как с принцессой, иначе я пожалуюсь королю. — Он взял Аниту за руку и повел к карете.

Лакеи распахнули перед ними дверцы.

— Садитесь, Комарио, — позвал Димка. — Скорее, мы и так уже опаздываем.

— Нет! Лучше убейте меня, ваша светлость! — в отчаянии пропищал сеньор Комарио. — Священные обычаи нашего королевства не позволяют мне, министру его величества, ехать рядом с простолюдинкой!

— Тогда идите пешком.

— Но пешком ходит только чернь! — заламывая руки, простонал сеньор Комарио. Димка ничего не ответил ему и только сделал знак кучеру. Карета тронулась.

Оставшись один, сеньор Комарио выпрямился. В глазах его заиграли недобрые огоньки. Он подождал, пока пыльное облако за удаляющейся каретой растаяло вдали, и засеменил во дворец. Миновав парадный подъезд, направился в правое крыло здания. Входить сюда могли лишь немногие: здесь размещалась канцелярия безопасности его величества. У дверей, точно истуканы, застыли стражники.

— К сеньору Подлюччио, — бросил им Комарио. Стражники звякнули пиками и расступились.

Сеньор Подлюччио молча выслушал сбивчивый рассказ министра общественных настроений. Они были одни в большом зале из черного камня, освещенном тусклым светом свечей, которые горели здесь даже днем. В зале не было ни одного окна. Сеньор Подлюччио не мигая смотрел на огонь.

— Ну что вы раскудахтались, Комарио? — сказал он наконец. — Сами виноваты! Я же приказал исполнять любое желание принца, а вы осмелились ему перечить. Уже одним этим вы могли нанести непоправимый ущерб королевству. Да вы почти государственный преступник, Комарио! — при этих словах сеньор Комарио побелел как мел и совсем сник. Но сеньор Подлюччио неожиданно ухмыльнулся:

— Я шучу! Пока я только шучу… А вы совсем перестали понимать шутки. Берегитесь, ибо сказано: если небо захочет покарать человека, оно прежде всего отнимет у него юмор. Однако вернемся к делу. Мне не нравится эта девчонка, Комарио. Совсем не нравится! Она может нам все испортить. Необходимо выяснить, кто она и что ей здесь надо. Так вот, в Синантском замке есть потайной ход в стене: вы должны все видеть и все слышать, Комарио! Иначе… — и сеньор Подлюччио, мило улыбаясь, выразительно провел ладонью поперек своей жилистой пупырчатой шеи…

Было уже за полдень, когда сеньор Комарио добрался наконец до Синантского замка и проник в него через узкий, похожий на трещину в камне, потайной ход.

Из дальнего зала доносились детские голоса. Сеньор Комарио направился туда на цыпочках и остановился у входа, спрятавшись в нише за колонной.

Димка с Анитой наперебой рассказывали друг другу о своих приключениях. Анита уже успела переодеться в нарядное белое платье и выглядела теперь настоящей принцессой. Казалось, это не она прошла такую трудную далекую дорогу, и совсем не ее, а другую девочку сегодня утром гнали прочь от дворца солдаты короля.

— Теперь меня одевают и кормят из ложечки! — хвастался Димка. — Все боятся меня. Мое слово — закон. Хочу — казню, хочу — милую. У принцев только так! И в школу ходить совсем не надо. Это хорошо, что ты пришла, а то мне одному ужас как скучно!

— Что же теперь будет? — робко спросила Анита. — Неужели вы, принц, совсем ничего не делаете целыми днями? Ведь это же с ума сойти можно от безделья…

— Много ты понимаешь! — хмыкнул Димка. — Я занят важными государственными делами. Мы с Корнелиусом делаем спички, — продолжал он с гордостью. — Потом я обещал научить его обращаться с компасом и получать электричество. Все это нужно для того, чтобы поймать наконец этого страшного разбойника Каспара…

— Каспара?! — в ужасе переспросила Анита. — Вы собираетесь поймать Каспара?!

— Не волнуйся! — самодовольно заверил ее Димка. — Ничего со мной не случится. Мы посадим разбойника в клетку, а потом его казнят.

— Не делайте этого! — воскликнула Анита и закрыла лицо руками. — Не делайте этого, прошу вас!..

— Но почему? — растерялся Димка.

— Да потому, что разбойник Каспар — мой отец! — прошептала девочка. — Но этого никто не должен знать. Никто! — И она заплакала. Димка совсем растерялся. Он принялся утешать девочку, как умел:

— Ну не плачь, Анита, — просил он. — Я никому не скажу, слышишь? Даже Корнелиусу!..

…Сеньор Комарио на цыпочках же прокрался обратно к потайному ходу. Счастье так распирало его, что он боялся застрять в каменной расщелине. Выбравшись из замка, сеньор Комарио что есть мочи помчался к королевскому дворцу.

— Скорее, — задыхаясь от бега, шептал сеньор Комарио. — Скорее…

Тем временем Анита немного успокоилась.

— Они называют отца разбойником, — говорила она Димке. — Они говорят, что он страшный. Это неправда! Отец добрый и сильный. Он смело бьется с солдатами короля и всегда побеждает их потому, что защищает простой народ. Сам король Ишак Четвертый боится Каспара! Королевские войска гоняются за ним повсюду. Но им никогда не поймать его. Отец и его люди скрываются в непроходимых лесах, обходят засады и появляются там, где их никто не ждет. Нет, принц, вы не должны помогать королю поймать Каспара! Неужели вы не видите, что вас обманули?!

…Где-то в дальних залах Синантского замка раздались торопливые шаги многих ног, бряцание оружия, и на пороге появились запыхавшиеся солдаты. Впереди, тяжело переваливаясь и страдая от одышки, бежал генерал Эспиноза Дель Гадо. В руке у него была обнаженная шпага.

— Именем короля! — прорычал он. — Именем короля взять ее!

Солдаты схватили Аниту и поволокли к выходу.

— Стойте! — закричал Димка. — Вы не имеете права! Я приказываю!!

— Простите, ваша светлость, — поклонился ему генерал, — но этого требуют высшие соображения. Я только выполняю приказ его величества короля. Преступница должна быть доставлена во дворец. Не извольте беспокоиться: ничего страшного с ней не произойдет, — и он хитро подмигнул Димке: — С детьми его величество не воюет!..

 

Глава 11

Дочь Каспара

Утром Димка проснулся от цокота копыт: это на площадь выехали герольды. Они вскинули трубы и троекратно протрубили сигнал «внимание».

— Именем короля! — провозгласил глашатай. — Всем, всем, всем! Поймана дочь разбойника Каспара! Радуйтесь, люди! Дочь разбойника будет казнена завтра же вечером, если сам Каспар добровольно не сдастся войскам его величества короля Ишака Четвертого!

Сон отлетел мгновенно. Все события вчерашнего дня вихрем пронеслись в Димкиной голове. Он решил немедленно отправиться к королю.

Король принял Димку в покоях. Он был не один. Рядом находился сеньор Подлюччио. При виде Димки сеньор Подлюччио расплылся в радостной улыбке.

— Ах, какая неожиданность! — воскликнул он. — О наш сиятельный, наш обаятельный принц! Чем мы обязаны счастью видеть вас?

— Ваше величество, — сказал Димка. — Я пришел просить за Аниту, за дочь разбойника Каспара. Отпустите ее, ваше величество!

Ишак Четвертый поморщился, как от горького лекарства, и хотел что-то сказать, но сеньор Подлюччио опередил его:

— О наш благородный, великодушный принц! Как это гуманно с вашей стороны просить за дочь гнуснейшего из разбойников! Мы восхищаемся вами! И, я полагаю, его величество незамедлительно исполнил бы вашу просьбу, если бы… — он помедлил, — если бы это не противоречило воле народа. Наш справедливый и преданный народ ни за что не простил бы нам такого поступка.

— При чем тут народ? — опешил Димка. — Разве он хочет казни Аниты?

— Конечно! — ответил сеньор Подлюччио. — Народ жаждет возмездия! И требует награды тому, кто помог изловить разбойницу, — вам, принц! Ведь если бы не вы, вряд ли нам удалось бы так быстро напасть на ее след. От лица его величества я счастлив сообщить, что вы награждаетесь орденом «Легавого Пса» с аксельбантами. — Сеньор Подлюччио взял со стола большой ларец и подал его королю.

— Подойдите ко мне, принц, — сказал Ишак Четвертый, вынимая из ларца сверкающую алмазами бляху.

— Ваше величество! — упрямо сказал Димка. — Не надо мне ордена. Отпустите Аниту!.. Ну пожалуйста!

— Вы слышите, Подлюччио?! — взвизгнул король. — Он отказывается от наших наград!

— Принц просто капризничает, — пояснил сеньор Подлюччио. — Он, наверное, нездоров.

— Я здоров! — крикнул Димка. — Я абсолютно здоров!

— Это у него пройдет, — продолжал сеньор Подлюччио. — Это у него нервы, ваше величество. До чего же нынешние принцы нервные стали!

Ишак Четвертый хлопнул в ладоши:

— Эй! Слуги! Уложите принца в постель и немедленно привезите к нему старого барана Корнелиуса. Да скажите, чтобы лечил хорошенько: за жизнь нашего принца он отвечает головой!

Димка отчаянно отбивался, лягался, кусался и, глотая слезы, требовал, чтобы его отпустили, но слуг было много, и им удалось исполнить приказ короля. Когда во дворец привезли Корнелиуса, мальчик уже лежал в постели.

— Что с вами, ваша светлость? — спросил Корнелиус, входя в опочивальню. Димка заплакал, стискивая кулаки в бессильной ярости:

— Они казнят ее! Негодяи! И Подлюччио, и Ишак Четвертый — все!..

— Ай-яй-яй! Как нехорошо! — закручинился сеньор Комарио, который ни на секунду не отходил от постели принца. — Вы только послушайте, Корнелиус, что он говорит, или нет, лучше не слушайте! Он, конечно же, бредит. Но даже в бреду такие речи кощунственны… Лечите его. Сделайте ему клизму! Или поставьте пиявок, в конце концов!

— Замолчи, подлец! — крикнул Димка сеньору Комарио. — Если бы я мог, я велел бы казнить тебя, а не Аниту!.. Корнелиус! Выгоните его отсюда! Ну пожалуйста!..

— Не могу, — со вздохом ответил старик. — Я только ученый… Всего лишь бедный старый ученый… — он достал склянку, налил в ложечку микстуру и упросил Димку выпить ее. Вскоре Димка заснул.

Ему снились звери с человеческими лицами. Они скалились, рычали, и он без труда узнавал в них Комарио, Подлюччио и Ишака Четвертого. А сам он стоял посреди этих зверей и зажигал спички, чтобы отогнать их. Но звери не уходили и все лезли и лезли к нему. Димка уже совсем отчаялся, но тут вдруг заметил, что от спички загорелась тяжелая штора. Стало светло. Пламя бешено плясало и билось в окне. Звери убежали, но теперь и Димке нужно было спасаться, однако ноги его словно приросли к полу. Огонь окружил его со всех сторон, стало трудно дышать, а он все еще не мог сдвинуться с места.

— Помогите! — закричал Димка и проснулся.

Наверное, была ночь, потому что в покоях горели свечи. Но и без них какой-то странный мерцающий свет проникал с улицы. В первое мгновение Димке показалось, что он еще спит и ему снится пожар. Но вот над ним склонилось лицо старого Корнелиуса.

— Проснулись, ваша светлость? — спросил ученый.

— Где я? — с трудом проговорил Димка. — Что это горит, и что это за шум на площади?

Корнелиус опустил голову.

— Вы у себя в спальне, принц, — тихо сказал он. — И сейчас вам лучше всего снова уснуть…

— Я не хочу больше спать, Корнелиус. Почему так светло?

— Это факелы, ваша светлость. Сейчас вечер, а там, на площади, — казнь…

Димка вскочил с постели, метнулся к окну и распахнул тяжелые шторы. На площади, освещенной неверным светом факелов, белел эшафот. По настилу, скрестив руки на груди в ожидании жертвы, разгуливал палач в красной одежде. А за частоколом пик гудела толпа придворных, слуг и дворцовой челяди.

— Кого это? — шепотом спросил Димка. — Кого казнят, Корнелиус?

Старик молчал. Только из глаз его выкатились и поползли по щекам две медленные слезинки.

— Аниту, ваша светлость, — прошептал он. — Дочь Каспара…

— Что же мы ничего не делаем, Корнелиус? — крикнул Димка. — Нужно спасти ее во что бы то ни стало!

— Теперь уже поздно, — медленно сказал ученый. — Теперь ей уже ничем не поможешь… Смотрите!

На площадь въехала повозка, запряженная четверкой лошадей. Лошади тащили большую железную клетку с толстыми прутьями. Там, в клетке, стояла маленькая девочка в белом платье принцессы. Это была Анита. Толпа смолкла. В наступившей тишине ясно слышался скрип колес и понукания возницы.

Димка спрыгнул с окна и рванулся к дверям. Но стоявшие за дверями охранники сомкнули свои пики при его появлении.

— Пустите! — закричал Димка. — Пустите меня! Да как вы смеете?! — Но солдаты стояли недвижимо. — Болваны! — крикнул Димка и бросился обратно.

Аниту уже поставили на эшафот. Окруженные сплошным кольцом охраны, со специального возвышения в углу площади за казнью наблюдали король Ишак Четвертый, Подлюччио, Комарио, генерал Дель Гадо и другие сановники.

— Сейчас бы сюда пулемет! — стискивая кулаки, прошептал Димка. — Хотя бы один пулемет! Я бы им показал!..

Между тем герольды трижды протрубили в трубы, и глашатай стал громко читать приговор. Анита стояла на эшафоте. Рот ее был крепко стянут черным платком, а руки связаны за спиной.

— Подлецы, — тихо молвил Корнелиус. — Гиены! Им мало крови взрослых людей. Теперь они принялись за детей!.. — Он плакал.

— Мы им еще покажем, Корнелиус! — крикнул Димка. — Мы их всех взорвем… Как же я раньше не вспомнил? Эх! — и он в отчаянии ударил себя по лбу: — Конечно! Мы сделаем порох! Это же так просто!..

— Поздно, — сказал Корнелиус. — Мы уже не успеем… Сейчас ее казнят…

Глашатай смолк. Барабаны ударили дробь. Палач подошел к Аните и набросил петлю. Король поднял руку с платком, готовясь подать последний сигнал, вслед за которым должно свершиться ужасное…

Но вдруг, перекрывая шум толпы и грохот барабанов, чей-то мощный голос прозвучал над площадью:

— Остановите казнь!!!

Все замерли. И король, и палач, и солдаты генерала Дель Гадо. Толпа дрогнула и раздалась, уступая дорогу человеку, идущему к эшафоту. Еще мгновение, и он вспрыгнул на помост, легонько задел рукой палача, и тот, вскрикнув, рухнул на руки подхвативших его солдат. А человек уже стоял рядом с Анитой. В правой руке его была обнаженная сабля, сверкающая в свете факелов как алмазная. Он был высок ростом, и могучая фигура его возвышалась над толпой точно изваяние. Человек обвел площадь горящими глазами и громко сказал:

— Я разбойник Каспар. Ты хотел видеть меня, король! Я пришел. Я сдаюсь. Но ты обещал отпустить Аниту. Как только она покинет площадь, я сложу оружие. Но если кто-нибудь посмеет помешать ей, — он вытянул вперед сверкающий клинок, — тогда я уложу каждого, кто приблизится к эшафоту! — Каспар наклонился и легко перерезал веревки, связывающие руки девочки. Затем он ловко снял с ее рта платок и ласково погладил по голове.

— Иди, дочка! — сказал он. — Не бойся! Никто не посмеет тронуть тебя. — И он подтолкнул ее к лестнице.

— Корнелиус! — крикнул Димка. — Сейчас они опять схватят Аниту: эти негодяи способны на все! — Он обернулся, но старика в спальне не было. Скрипнув зубами от досады, Димка снова прильнул к окошку.

Анита шла по площади, и толпа расступалась перед ней, образуя живой коридор. Каспар ждал, пока ее маленькая фигурка не затерялась в темноте дальней улицы. Тогда он повернулся к королю и хрипло сказал:

— А теперь вяжите!.. Только скорее, а то я могу передумать! — И сабля его со звоном упала на булыжник площади.

Димка видел, как сеньор Подлюччио сделал знак генералу Дель Гадо, а тот в свою очередь — солдатам. И вот солдаты стали медленно приближаться к Каспару.

— Что, дрожите? — усмехнулся Каспар. — Боитесь? Трусливые псы! — И он снова обратился к королю: — Мне жаль тебя, Ишак Четвертый! С такими солдатами много не навоюешь. Они боятся меня, как ты боишься правды. Ведь у тебя даже казнят с завязанными ртами, чтобы народ не узнал ее. Но я скажу! Ты, король, ограбил и разорил свой народ! Ты повсюду сеешь горе и смерть. Ты покрыл всю страну эшафотами. В лесах не насчитать столько деревьев, сколько виселиц взрастил ты в королевстве! И за все это ты ответишь перед народом. Пробьет час…

Сеньор Подлюччио махнул рукой, и солдаты бросились на безоружного Каспара сразу со всех сторон. Но могучий Каспар повел плечом, и они посыпались от него, как горох от стенки.

— …И тогда не я, а ты, король, будешь болтаться на виселице! — закончил он. — А теперь вяжите меня, трусливые псы! Ведь я безоружен!

Опомнившиеся солдаты набросили на него толстые веревки, скрутили и втащили в клетку. Звякнули замки, и повозка под конвоем солдат покатила с площади. Охранники короля с криками разгоняли толпу.

 

Глава 12

Сера, селитра и печная сажа

Сеньор Комарио сиял, как свеженачищенный чайник.

— О, наш восхитительный, наш обаятельный принц! — воскликнул он, едва переступив порог Димкиной спальни. — Спешу обрадовать вас: его величество король велел освободить из-под стражи Аниту, дочь гнусного разбойника Каспара, явив тем самым пример величайшей гуманности и чести. Освобождение разбойницы еще раз подтверждает, что слово короля — поистине золотое слово! Кроме того, вчера вечером пойман наконец сам разбойник Каспар. Все королевство вздохнуло с облегчением! Его величество впервые проспал ночь без снотворного!.. Кстати, как ваше здоровье, принц?

— Я уже здоров, — ответил Димка. — А что теперь будет с разбойником?

— О, его, конечно же, казнят. Можете быть уверены.

— А он не сможет убежать? — не унимался Димка.

— О, наш умилительный принц! — воскликнул сеньор Комарио. — Да знаете ли вы, что такое главная королевская тюрьма?! Это семь стен, сложенных из самого прочного камня. Это семь рвов, кишащих ядовитыми гадами и аллигаторами. На строительство этой тюрьмы прадед нашего славного короля, Ишак Первый Остроумный, истратил добрую половину своего состояния. Затем ее благоустраивали Ишак Второй Хромой и Ишак Третий Несравненный. Главная тюрьма — это гордость всего королевства. Сам дьявол не смог бы убежать, окажись он сейчас на месте Каспара! К сожалению, казнить разбойника можно только через неделю. Это связано с высшими соображениями: нужно успеть стянуть к столице войска.

— Зачем войска? — спросил Димка. — Ведь Каспар теперь безоружен?

— О, наш ослепительный принц! — умильно воскликнул сеньор Комарио. — Разбойник не одинок. У него есть сообщники, которые захотят помешать свершению правосудия. Это несколько омрачает нашу радость. И еще его величество глубоко обеспокоен состоянием здоровья и судьбой маленькой Аниты, которая бесследно исчезла сразу же после освобождения. Сердце обливается кровью при мысли, что девочка осталась совсем одна, без пищи и крова, среди чужих людей. Это ужасно! Войскам отдан приказ о розыске Аниты для немедленного оказания ей помощи. Охранники короля и солдаты генерала Дель Гадо просто с ног сбились. Они ищут ее повсюду, но бедная девочка точно сквозь землю провалилась… Не знаете ли вы, ваша светлость, где она может сейчас прозябать?

— Понятия не имею, — пожал плечами Димка, с трудом скрывая радость. «Раз он спрашивает об этом, значит, она ушла, значит, она на свободе!» догадался он.

— Жаль… Очень жаль, — пробормотал сеньор Комарио. — А мы надеялись, что ваша светлость захочет помочь Аните… Но уж раз нет, значит, нет… Сейчас я отвезу вас в Синантский замок к Корнелиусу. Для плодотворных поисков несчастной девочки нам нужно много палочек, хранящих огонь. Знайте, принц, судьба Аниты теперь зависит от вас.

— Едем! — воскликнул Димка. — Едем туда немедленно!

Старый ученый в Синантском замке ждал мальчика с нетерпением.

— Тише! Нас могут подслушать! — прошептал Димка, едва Корнелиус запер за ним дверь. Старик ласково погладил его по голове:

— Говорите спокойно, ваша светлость. Теперь нас никто не подслушает: я нашел их потайной ход в стене замка и сам заделал его камнем.

— Как вам удалось его обнаружить, Корнелиус?

— С помощью свечи, — молвил старик. — Ведь любой ход — это большая щель. А где щель, там и сквозняк. Ветер отклоняет пламя свечи. Все это так просто, ваша светлость!

— Вот это да! — воскликнул Димка. — Я бы никогда не додумался. Какой же вы мудрый, Корнелиус! Так вот, я хотел сказать вам самое главное: мы должны спасти Аниту. Она на свободе! Солдаты повсюду ищут ее, и нам нужно во что бы то ни стало опередить их!

Старый ученый улыбнулся в седую бороду:

— Анита в безопасности. Она здесь, в башне.

— Как она попала сюда?!

— Это тоже просто. Под покровом темноты я привел ее прямо с королевской площади.

— Вот здорово! — воскликнул Димка, подпрыгивая от радости.

— Пойдемте к ней, принц, — и старый Корнелиус повел его в башню.

Анита сидела в кресле. Глаза ее покраснели от слез. На ней было все то же платье принцессы.

— Анита! — Димка бросился к ней. — Я рад, что ты опять здесь. Мы с Корнелиусом видели тебя на площади… Ты очень смелая девочка, Анита. В нашей стране о тебе пели бы песни.

Девочка всхлипнула:

— Отец, — прошептала она сквозь слезы. — Он спас меня от смерти, и теперь его бросили в тюрьму… Он погибнет из-за меня!..

— Он не погибнет, слышишь, Анита! — крикнул Димка. — Мы спасем его, обещаю тебе!

Корнелиус покачал головой:

— Что могут сделать слабый старик и двое детей против армии короля, против толстых каменных стен, где гнездятся ядовитые змеи?..

— Об этом я уже подумал, — решительно заявил Димка. — Вы должны помочь мне, Корнелиус. Мы сделаем порох!

— А что такое «порох»? — спросил ученый.

— Это такое вещество. Оно взрывается от огня и дробит в куски самые твердые скалы, рвет, как бумагу, самое крепкое железо. Вот что такое порох! Чтобы его получить, нам понадобится печная сажа. Все остальное у нас есть…

— Но где взять сажу?.. Впрочем, дымоходы замка никто никогда не чистил, и сажи там должно быть предостаточно.

— Тогда за работу! — воскликнул Димка, сбрасывая с себя одежду. — Я полезу за сажей. Вытри слезы, Анита! Мы еще покажем им, кто сильнее!

Сажи в трубе действительно оказалось много. Димка соскабливал ее со стенок дымохода, и она жирными хлопьями падала вниз.

— Это Ишаку Четвертому! — стиснув зубы, зло твердил Димка. — А это сеньору Подлюччио! А это — Комарио!.. Не бойтесь, сеньоры. Всем хватит!

Когда он вылез из трубы, лицо и тело его были черными, как у трубочиста, а спина лоснилась от пота. Даже Анита засмеялась, глядя на него. Но Димка ничуть не обиделся.

— Вот теперь я действительно настоящее «ваше сиятельство»! — воскликнул он. — Настоящая «ваша светлость»! Ладно, умываться будем потом, а сейчас пойдемте в вашу лабораторию, Корнелиус, время не ждет.

Ровно в полдень, когда на башне королевского дворца ударил колокол, Димка поджег вощеный шнур, протянутый к очагу, где уже стоял наперсток с изготовленным серым порошком. Все трое затаив дыхание следили за желтым огоньком, неторопливо ползущим по шнуру. Вот он нехотя пересек каменную плиту пола, потом резво взобрался вверх к раскрытой настежь дверце, задержался, точно раздумывая, стоит ли ему лезть в темноту, и, наконец, после недолгих колебаний, медленно исчез в глубине очага. Было так тихо, что все трое слышали биение собственных сердец.

И вдруг в темном проеме полыхнуло пламя. Резкий удар сотряс комнату. Из раскрытого очага вылетели зола и остатки обугленных головешек. Помещение наполнилось едким белым дымом.

— Ура! — закричал Димка. — Получилось! Это порох, Корнелиус! Ты видела, Анита! Это порох! — Он схватил за руки девочку и старого ученого и закружил их по комнате. — Теперь мы самые сильные люди в королевстве! Мы освободим Каспара и победим генерала Дель Гадо!

Забыв обо всем на свете, они прыгали от радости и обнимали друг друга. Первым опомнился старый Корнелиус:

— Милые дети, — отдышавшись, молвил он, — велика сила громотворящего порошка, но что мы сможем сделать с ней сами? Нас слишком мало, а силой должны управлять люди. Много людей! Нужны помощники, а где их взять? Ведь это должны быть надежные люди…

— Да, без помощников нам, пожалуй, не обойтись, — согласился Димка. — Нужно немедленно нанять их, сеньор Корнелиус.

— Ах, ваша светлость, — печально покачал головой старый ученый. — Нанимать случайных людей все равно что самому лезть в петлю: весь город кишит шпионами сеньора Подлюччио. Знаете, что станет с нами, если они пронюхают о наших замыслах?

— Так что же делать? — воскликнул Димка. — Сидеть и ждать, пока они казнят Каспара, а потом разделаются с нами?!

— Я знаю, что делать, — сказала вдруг молчавшая до сих пор Анита. — Мне нужно пойти на окраину города. Там у отца должны быть верные люди.

— Тебе нельзя отсюда выходить, девочка, — предупредил Корнелиус. — Охранники короля рыщут по всему городу. Лучше научи меня, куда нужно идти и с кем говорить.

— Этого я и сама не знаю, — сказала Анита, снимая с шеи красивый узорчатый платок. — Когда-то давным-давно его вышивала моя мама на память моему отцу. Потом, перед тем как уйти в лес, отец отдал его мне и сказал: «Помни, дочка, если тебе будет очень трудно, повяжи этот волшебный платок и ступай на окраину любого города. Там всегда найдутся мои друзья. Они узнают тебя по этому запутанному узору. Видишь, как красная нитка затейливо переплетается с зеленой? Это — наши цвета. И люди сделают для тебя все, что в их силах».

— Прекрасно! — воскликнул Димка. — Возьмите этот платок, сеньор Корнелиус, и идите вместо Аниты.

— М-м-да… — с сомнением покачал головой старик. — Вы не найдите, ваша светлость, что это будет весьма подозрительно, если человек почтенного возраста ни с того ни с сего станет прогуливаться с девичьим платком на шее?

— Но поймите: у нас нет другого выхода, — настаивал Димка. — Знаете что? Сделайте вид, что у вас болит горло. Я всегда так делал, когда не хотел идти на урок математики. Это очень просто, Корнелиус, уверяю вас! Нужно только тяжело глотать, закатывая глаза, и время от времени щупать шею. Еще можно слегка постанывать, изображая страдание. Вот так: «О-хо-хо…» — и он показал, как это делается.

— Не знаю, получится ли у меня так убедительно, — повязывая платок, заметил Корнелиус. — Но я постараюсь. А вы ждите меня здесь, я скоро вернусь. Будьте осторожны: малейшая оплошность может стоить нам жизни! — И он решительно направился к выходу.

 

Глава 13

Друзья и враги

Старый ученый медленно шел по окраине города. На узких пыльных улочках жили и работали те, кто кормил и одевал столицу. Мастерские ремесленников соседствовали с лавками торговцев. Из кузниц доносились звонкие удары молотов по наковальням. Пахло дымом и подгоревшей пищей. Здесь, в предместье столицы, никогда не появлялись люди знатного происхождения. Только изредка среди лохмотьев коренных обитателей мелькали камзолы лакеев королевской знати да форменные галуны солдат генерала Дель Гадо.

Охранников короля привлекали сюда многочисленные трактиры и харчевни, где можно было, пригрозив хозяину пикой, бесплатно опрокинуть в глотку кружку-другую мутно-зеленого вина. Грохоча железом и весело гогоча, солдаты вываливались на улицу, приставали к прохожим, пьяно горланили песни. Даже днем здесь было небезопасно.

Старый Корнелиус уже давно заметил человека в широкополой шляпе, так низко надвинутой на глаза, что из-под нее виднелся лишь хищный крючковатый нос. Человек этот, сильно прихрамывая, шел следом, то останавливаясь, то ускоряя шаг, делая вид, что его очень интересуют выставленные в лавках товары.

Корнелиус поспешно перешел на другую сторону улочки, юркнул в первую попавшуюся лавчонку и, переждав там несколько минут, снова вышел на улицу.

Они столкнулись у дверей: человек в серой шляпе был тут как тут. Сначала он растерялся, но быстро овладел собой, и тонкие губы его растянулись в ехидной улыбке, обнажая желтые, выщербленные зубы:

— Что нужно господину придворному ученому в сих зловонных трущобах? — свистящим шепотом спросил незнакомец, и бесцветные глазки его, как иглы, впились в лицо Корнелиуса.

— Я покупаю желтую серу, — прерывающимся голосом ответил старик и невольно прикоснулся рукой к повязанному горлу. Жест этот был так естествен, что следующий вопрос незнакомца мог показаться простой вежливостью:

— Господин ученый нездоров?

— Ангина, — поморщился Корнелиус, — горло… — «Если сейчас он спросит, кто дал мне этот платок, — подумал старик, — значит, это человек Каспара».

А незнакомец между тем не переставал улыбаться. Только глаза его еще более сузились, а голос прозвучал угрожающе:

— Я полагаю, господину придворному ученому лучше всего было бы лечь в постель, ибо у нашего славного короля Ишака Четвертого есть много отличных лекарей, исцеляющих больное горло пеньковым воротником!

«Шпион!» — догадался Корнелиус, и сердце его захолодело от страха.

— Но я ищу желтую серу по заказу его величества! — крикнул он. — А вы мне мешаете. Я буду жаловаться королю!

— Иди, иди, мудрейший! — злобно прошипел незнакомец. — Жалуйся на старого Фискара! А мы еще поглядим, кому будет хуже. Старый Фискар чует, какую серу ты ищешь в этих местах! — И, резко повернувшись, он заковылял в сторону.

«Попался! — стучало в голове. — Теперь он будет преследовать меня по пятам. Это конец…» — Корнелиус медленно тащился по улице, которой, казалось, не будет конца. Он спиной чувствовал присутствие шпиона, то и дело сворачивал в открытые двери лавок, безнадежно спрашивая: «Не найдется ли у вас желтой серы, хозяин?» — и, неизменно получая отрицательный ответ, понуро выходил на улицу, где в отдалении маячила знакомая серая шляпа.

— Вам нужна сера, господин? — внезапно услышал Корнелиус, и смысл вопроса не сразу дошел до него. Он обернулся: у покосившейся лавки стоял парень в одежде ремесленника. Крепкие руки его были сложены на груди.

— Вам нужна сера? — повторил он. Корнелиус кивнул головой.

— Тогда следуйте за мной, — и парень ловко пролез в узкую щель между двумя соседними лавками. Ученый с трудом протиснулся следом за ним и очутился во дворе старой, потемневшей от времени кузницы. Парень широко распахнул дверь на ржавых кованых петлях и жестом пригласил Корнелиуса войти. Старик перешагнул через порог, и, прежде чем глаза его успели привыкнуть к темноте, дверь сзади со скрипом затворилась.

Он тотчас почувствовал как кто-то невидимый приставил к его груди острие клинка.

— Не двигайтесь, господин! — низким, рокочущим басом сказал человек. — Одно движение, и я проткну вас, как мокрицу!

В дальнем конце кузницы был горн. Там горел огонь. В неровных отсветах пламени Корнелиус разглядел прямо перед собой рослого бородача в фартуке, должно быть кузнеца.

— Дай-ка огня, Ломо, — продолжал бородач, обращаясь к парню, приведшему Корнелиуса. — Сейчас мы посмотрим, что это за птица…

Ломо быстро направился к горну и принялся проворно раздувать меха. Пламя загудело, и в кузнице стало светлее. Не отнимая широкого клинка от груди Корнелиуса, бородач свободной рукой снял с его шеи платок Аниты и поднес к глазам, внимательно изучая узор.

— Где ты взял это, королевский прихвостень? — спросил он. — Отвечай!

Острие тесака кольнуло грудь Корнелиуса.

— У меня болит горло, — прохрипел старик, — вот я и завязал платок… Проклятые убийцы! Делайте свое дело! Больше я вам ничего не скажу… — и он медленно опустился на пол.

— Воды, Ломо! — приказал бородач. — Дай ему воды. Живо!

Пока парень бегал за водой и затем приводил старика в чувство, бородач продолжал рассматривать платок.

— Клянусь всеми святыми, это платок Каспара! — сказал он наконец. — Откуда он у тебя? Отвечай скорее, или я не дам за твою жизнь и ломаного гроша!

— Моя жизнь и так уже ничего не стоит, — тихо простонал ученый. — Меня все равно убьют. Или вы, или тот шпион короля, что ждет меня на улице… Платок дала мне дочь Каспара…

— Анита?! — крикнул бородач. — Где она? Ее тоже схватили?!

— Тише, — простонал Корнелиус. — Ради всего святого, тише!.. Анита в безопасности. Я спрятал ее в Синантском замке. Это она послала меня к вам…

— Простите, господин, — теребя бороду, смущенно проговорил кузнец. — Мы не знали, что вы — свой. Ведь вы — королевский ученый… Мы думали, что вы с ними заодно… Говорите, что нужно дочери Каспара?

— Ей нужна ваша помощь, — ответил Корнелиус. — Она ждет вас в замке.

— Меня зовут Домбас, — сказал бородач. — А это мой подручный Ломо. Ведите нас к Аните, сеньор. — Он помог старику подняться на ноги.

— Но за мной следят, — предупредил Корнелиус.

— Ничего, — откликнулся Домбас. — За нами всегда следят, мы привычные! А ну-ка, Ломо, посмотри, нет ли кого лишнего у дверей.

Парень приник к щели, внимательно просматривая двор:

— Там шныряет какой-то подозрительный тип в шляпе.

— Это тот самый, — подтвердил Корнелиус. — Сейчас он позовет солдат, и тогда мы пропали…

— Спокойно! — Домбас шагнул к двери, откинул щеколду и вышел на двор. — Не угодно ли господину подковать лошадь? — спросил он с поклоном.

— Ступай прочь! — прошипел человек. — У меня нет лошади… А впрочем… Не видел ли ты здесь господина придворного ученого, мужик?

— А как же, конечно видел, — отвечал Домбас. — Он еще серу спрашивал.

— Вот-вот! — оживился шпион. — А, не знаешь ли ты, любезный, где он сейчас находится?

— Если господину угодно дать мне золотой, я покажу ему того, кого он ищет.

— Многого хочешь, простолюдин! — осклабился агент. — Мне самому за службу платят не больше. Ступай показывай, если не хочешь болтаться на виселице! — и он ткнул Домбаса носком сапога.

— Идемте, господин, — сказал Домбас и направился в дальний конец двора. Там, едва возвышаясь над уровнем земли, стоял старый, как сама кузница, колодец, заросший сорняками.

— Он зачем-то спустился туда, господин, — понизив голос, таинственным шепотом сообщил Домбас, останавливаясь у сруба.

— Туда? — подозрительно спросил человек.

— Туда, — кивнул головой Домбас. — Сам видел. Нечисто здесь что-то, господин… Он лез туда и все оглядывался. Похоже, ждал кого-то…

— Кого ждал? — спросил шпион, заглядывая в колодец.

— Тебя ждал, господин! — одним движением Домбас сгреб агента в охапку и бросил его в колодец. Внизу глухо плеснула вода. Домбас Огляделся по сторонам, подобрал валяющуюся в траве серую шляпу и отправил ее вслед за хозяином.

— Простите меня, силы небесные, — пробормотал он и направился в кузницу, где, притаившись, ждали его Ломо и Корнелиус.

— Пошли! — сказал Домбас. — Путь свободен…

 

Глава 14

Над пропастью

— Все, что вы задумали, друзья, мне по душе, — заявил Домбас, поглаживая бороду. — Но нужно действовать, и как можно скорее.

Они расположились в одном из залов Синантского замка: Димка, Анита, старый Корнелиус, Домбас и Ломо.

— Сегодня утром отряды бойцов Каспара тайно покинули Ореанский лес и теперь, обходя кордоны, спешат в столицу, — продолжал кузнец. — Завтра они будут здесь.

— Нужно напасть на тюрьму! — решительно заявил Димка. — Теперь, когда у нас есть порох, мы можем взорвать ворота и стены.

— Вы, принц, наверное, плохо представляете себе главную королевскую тюрьму, — заметил старый Корнелиус. — Если мы разрушим стены, крокодилы и ядовитые змеи расползутся по всему городу, уничтожая все на своем пути. Погибнут невинные люди. Кроме того, при этом может пострадать сам Каспар…

— А мы решили напасть на охрану прямо на королевской площади перед самой казнью Каспара, — сказал Домбас. — Но это уж очень рискованно: вдруг опоздаем… Вот если бы у нас был план королевском тюрьмы!..

— Постойте, — вмешался Корнелиус, — мой учитель рассказывал, что его под страхом смерти заставляли участвовать в возведении этого острога. Нужно поискать в библиотеке. Там могли сохраниться кое-какие бумаги.

Над дверями зала внезапно зазвенел колокольчик. Люди переглянулись.

— Кого это принесла нелегкая? — с тревогой пробормотал Корнелиус.

— Наверное, это Комарио, — догадался Димка. — Анита! Прячься в башне, скорее! Все по местам! Домбас и Ломо, помните: вы — наши работники. Будьте добры, Ломо, отворите ворота сеньору!

— Ах, ваша светлость! — умиленно воскликнул сеньор Комарио, едва завидев Димку. — Я так соскучился, так стосковался вдали от вас! Наш славный король, исцелитель горбатых, тоже беспокоится, не слишком ли изнуряет себя учеными занятиями юный принц.

— Я обещал его величеству поторопиться се спичками, — ответил Димка.

— Но ваше здоровье, принц, есть достояние всего королевства, — продолжал сеньор Комарио, заглядывая между тем во все уголки зала. — Бесстрашный рыцарь порядка и справедливости, сеньор Подлюччио велел мне тотчас же отвезти вас во дворец, накормить ужином, спеть песенку и уложить в постельку… Да, кстати, а что это за мужичье появилось в замке? Что-то я их раньше не замечал…

— Это наши подручные, — объяснил Димка. — Я велел Корнелиусу нанять их.

— Ай-яй-яй! — закручинился Комарио. — Как нехорошо! Сеньор Подлюччио будет очень расстроен. Нельзя было пускать сюда посторонних. Ведь палочки, хранящие огонь, — секрет государственной важности! Заклинаю вас, принц, немедленно прогоните вон этих дармоедов!

— Ни за что! — твердо сказал Димка. — Я объясню королю, что нам необходимы работники. А вы только мешаете мне, Комарио. Едем во дворец!

— О, наш сиятельный! О, наш обаятельный! — игриво воскликнул сеньор Комарио. — Уже поехали, уже поскакали: цок-цок-цок!.. только его величество король все равно вас сегодня не примет: он занят важными государственными делами, не терпящими отлагательства. Ну что, поехали?..

Король действительно никого не принимал, и Димке пришлось отправиться на свою половину. Сеньор Комарио уложил его в постель, гнусаво пропел надоевшую песенку и, низко кланяясь, удалился, плотно прикрыв за собой двери покоев, за которыми, как обычно, стояла вооруженная стража.

Димка лежал в темной спальне и думал: «Чем это занят король? Что они замышляют? Может быть, сейчас, в эту самую минуту там, в покоях короля, решается его собственная судьба или судьба Каспара?.. Как темно кругом! В такой темноте нельзя уснуть… Может быть, уже сейчас неведомые убийцы бесшумно крадутся к его спальне?» — Димка сел и прислушался. Было тихо. Он стал ощупью одеваться.

«Нельзя терять ни минуты, — думал он. — Надо во что бы то ни стало узнать, чем это занят король! Но как? Мимо стражи не проскочишь: там горят факелы, а солдаты ни за что не пропустят. Эти болваны выполняют приказ!»

Димка осторожно подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы. Окно было открыто, но оно находилось высоко над землей и было зарешечено толстыми железными прутьями.

«Их и взрослому человеку ни за что не разогнуть, — подумал Димка, взбираясь на подоконник. И тут его осенило: — А зачем их вообще разгибать?» Он примерился. Так и есть: решетка, непроходимая для взрослого человека, оказалась для него вполне проницаемой! Димка протиснулся между прутьями. Он стоял высоко над землей с наружной стороны окна. Внизу зияла пропасть. Ночь была душная. В чужом далеком небе мерцали звезды. Где-то за углом здания бряцали оружием и перекликались стражники.

Димка осторожно огляделся. На уровне окна вдоль всего здания тянулся узкий карниз шириной чуть больше ступни. Никаких других выступов в стене не было. «Покои короля должны находиться где-то за углом, — прикинул Димка. — Если не смотреть вниз и не думать об опасности, можно попытаться… А! Была не была!» — он зажмурился, ступил на карниз и, прижавшись к стене всем телом, осторожно двинулся вперед. Вот рука его нащупала решетку: окно! В окне царил мрак. Димка перешел по подоконнику и снова ступил на продолжение карниза. Он двигался от окна к окну, отдыхая и снова пускаясь в опасный путь. Внезапно рука его повисла в пустоте. «Угол!» — догадался Димка. Карниз продолжался и дальше, но преодолеть угол было не так-то просто: стена была гладкая и уцепиться было абсолютно не за что.

«Не вернуться ли обратно?» — подумал было Димка, но тут пальцы его нащупали малюсенькую трещинку в камне. Он вцепился в нее ногтями изо всех сил и, рискуя свалиться в пропасть, завернул за угол. Сердце бешено колотилось в груди. Обошлось!.. Краем глаза Димка увидел слабый свет, проникающий из ближайшего окна. Ближе… Еще ближе…

Он схватился рукой за решетку и замер. Окно было открыто, но почти наглухо зашторено тяжелым бархатом. Покои короля!

Димка выдохнул всеми легкими, протиснулся между прутьями и оказался внутри комнаты. Он стоял за шторами затаив дыхание и весь обратившись в слух.

В комнате говорили двое. Димка сразу узнал визгливый голос Ишака Четвертого:

— Кто из нас двоих король? Отвечай?

— Конечно вы, ваше величество, — ответил другой голос, в котором Димка безошибочно угадал сеньора Подлюччио.

— Да, я король. Но почему я не могу повелевать своим королевством?! Отвечай мне, негодяй!

— Но, ваше величество…

— Молчи!.. Я знаю, знаю… Все вы только и ждете моей смерти, лживые бестии!.. И больше всех — ты! Ты специально нервируешь меня. Ты преступно расшатываешь мою нервную систему!.. Еще вчера я велел казнить разбойника Каспара. И кто, кто осмелился перечить моей высочайшей воле?! Отвечай!

— Я, ваше величество…

— Знаю, изменник! Тебе известно, что у меня бессонница, что я не могу спокойно спать, пока Каспар жив!.. Да как ты только осмелился?! Разбойник! Злодей!

— Ваше величество! Я сделал это исключительно ради вас.

— Ради меня?!

— Вот именно. Целый час вы не даете мне сказать ни слова в свое оправдание. Вы осыпаете меня оскорблениями, которых я не заслужил… Вспомните, ваше величество, разве не я поддерживал вас в трудные минуты? Разве не я, как соловей розу, охранял вашу безопасность? Разве не я, как пчелка медоносная, тружусь на ниве королевства?..

— Ну, допустим.

— И если я осмелился отменить ваш высочайший приказ, — продолжал сеньор Подлюччио, — то сделал это не по злодейскому умыслу, а исключительно в интересах безопасности и для процветания вашего. Наши лазутчики донесли, что злодеи намереваются использовать казнь Каспара для организации мятежа в столице. Они замышляют проникнуть на королевскую площадь, чтобы убить ваше величество и мое высочество. Поэтому я и осмелился вопреки воле вашей несколько отсрочить процедуру…

— Что-то мне стало холодно, — прервал его Ишак Четвертый. — Закройте окно, Подлюччио.

— Слушаюсь, ваше величество. — Димка услышал приближающиеся шаги и замер за шторой.

— Хотя нет, постойте. Не надо закрывать, а то здесь и так душно. Значит, теперь мы не сможем казнить Каспара?

— Напротив, ваше величество. Именно теперь мы его и казним. Завтра же вечером. Уже все готово.

— А злодеи?

— Вот тут и кроется вся хитрость моего плана, ваше величество! Будет так: войска генерала Дель Гадо кольцом окружают столицу. Отборные части охраняют дворец. Завтра утром мы объявляем о казни Каспара и открываем настежь городские ворота. Мятежники беспрепятственно входят в город и собираются на королевской площади. Они ждут начала казни. И тогда наши солдаты обезоруживают мятежников и уничтожают их морально и физически. И только после этого начинается настоящая казнь Каспара, которая выливается во всенародный праздник королевства, освобожденного от скверны!

— Прекрасно! — сказал король. — Мне нравится ваш план, Подлюччио. Особенно это: «морально и физически»… Но все ли вы предусмотрели? А что, если мятежники не станут ждать начала процедуры, а нападут на главную королевскую тюрьму?

— Пусть нападают! — воскликнул сеньор Подлюччио. — Тут-то мы их и уничтожим. Тем более что Каспара там уже нет.

— Как нет? А где же он?

— Я взял на себя смелость, ваше величество, и приказал тайно перевезти разбойника в подземелье королевского дворца. Так что теперь он находится в катакомбах у вас под ногами. Отсюда у него только одна дорога — на эшафот.

— Великолепно! — воскликнул король. — Скорее бы это кончилось! Если все будет так, как вы говорили, Подлюччио, я велю щедро наградить вас.

— Да будет благословенно ваше величество во веки веков!

— Кстати, сразу же после казни Каспара распорядитесь насчет этого глупого мальчишки, Подлюччио. Мне уже давно надоела эта комедия, — раздраженно сказал король. — Старый баран Корнелиус уже научился делать палочки, хранящие огонь. Мальчишка нам больше не нужен. Но он слишком много знает и потому опасен для нас…

— Будет исполнено, ваше величество, — ответил сеньор Подлюччио. — Мальчишку мы уберем.

Димка почувствовал дрожь в ногах. Медленно, очень медленно он пролез между прутьями решетки и снова ступил на карниз.

Обратный путь был еще труднее. Каждый мускул в теле дрожал от напряжения. «Теперь я не имею права сорваться! — твердил самому себе Димка. — Теперь от меня зависит все: жизнь Каспара, его товарищей и моя собственная». Так шаг за шагом продвигаясь над пропастью, потеряв ощущение времени, он приближался к окну своей опочивальни. А где-то внизу приглушенно звенело оружие и вполголоса отдавались команды: под покровом ночи на площадь стягивали войска.

 

Глава 15

Тайна старинного плана

Весь остаток этой тревожной ночи Димка не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок, в темноте покоев ему то и дело мерещились страшные фигуры с веревками и кинжалами в руках. Только с рассветом он ненадолго забылся в полудреме.

Когда сеньор Комарио, как обычно, явился утром в спальню принца, он застал Димку уже одетым и причесанным.

— Тс-с-с! — прошептал сеньор Комарио, прикладывая палец к губам и оглядываясь, словно кто-то мог их подслушать. — Ваша светлость! Спешу сообщить вам радостную весть: сегодня будет объявлен праздник. Вечером казнят разбойника Каспара! Об этом еще никто не знает, но народ уже ликует. В связи с торжествами всякая работа сегодня отменяется.

— Но я собирался поехать в Синантский замок, — сказал Димка.

— Об этом не может быть и речи, ваше сиятельство! — воскликнул сеньор Комарио. — Сегодня выходной! Не угодно ли вам сыграть со мной в чехарду?

«Они не хотят допустить меня к Корнелиусу, — понял Димка. — Ну что ж, придется пойти на хитрость».

— Ура! — закричал он. — Занятий не будет! Спички от нас никуда не уйдут. Давайте играть, Комарио. Становитесь, сейчас я буду через вас прыгать. А самый главный секрет палочек, хранящих огонь, я открою Корнелиусу завтра.

— О, наш обаятельный, наш умилительный принц! — сеньор Комарио расплылся было в улыбке, но она медленно сползла с его лица, как чулок с ноги растеряхи. — Вы, кажется, сказали, что самый главный секрет еще неизвестен старому Корнелиусу?..

— Совершенно верно, — подтвердил Димка. — Те спички, которые он изготовил, никуда не годятся: они не станут зажигаться, пока мы их особым образом не обработаем. Но не будем об этом, Комарио: ведь сегодня праздник. Нагнитесь! Мы играем в чехарду!

— Но, ваша светлость, — закручинился сеньор Комарио, — наш славный король надеялся использовать палочки, хранящие огонь, сегодня во время народного гулянья. Он был уверен, что у вас уже все готово!..

— Я сам был уверен, — отрезал Димка, — да вот забыл самое важное.

Сеньор Комарио чуть не плакал:

— Умоляю вас, ваша светлость, поезжайте к старику Корнелиусу! Откройте ему главный секрет!

— Ну вот еще! — хмыкнул Димка. — Вы же сами сказали, что занятия отменяются. Все отдыхают, а я буду работать? Как бы не так!..

Сеньор Комарио упал на колени. Крупные мутные слезы потекли по его щекам:

— Ради всего святого! — простонал он. — Заклинаю вас! Поезжайте, а?.. Ну, что вам стоит?..

— Ладно, — смилостивился Димка. — Так и быть, я согласен. Поехали!

Сеньор Комарио проворно, как на пружинах, вскочил с колен и распахнул двери.

— Карету! — крикнул он. — Карету его светлости! Живо!

* * *

— Ломо, где Домбас? Мне нужно сейчас же видеть его! — воскликнул Димка, как только карета с сеньором Комарио отъехала от Синантского замка.

— Он ждет вас, принц, — отвечал Ломо, запирая ворота. Они вместе поднялись по ступеням в замок.

— Всю ночь мы с Домбасом делали громотворящий порошок, — сообщил Ломо. — Это правда, что он может раскалывать самые толстые стены?

— Правда, — подтвердил Димка. — А где Анита? Где сеньор Корнелиус?

— Сеньорина Анита плетет горючие шнуры, а сеньор Корнелиус со вчерашнего вечера в своей башне и до сих пор оттуда не выходил.

Домбас сыпал порох в дубовые бочки. Густая рыжая борода его совсем почернела от порошка.

— Какие новости, ваша светлость? — спросил он.

— Плохо, — сказал Димка. — Все пропало, Домбас. Казнь состоится сегодня вечером. Каспара перевезли из тюрьмы в подвал королевского дворца. Город окружен войсками. Кругом солдаты. Король и Подлюччио готовят вам ловушку на площади… Скорее предупредите своих людей.

— Проклятье! — вскричал Домбас. — Они нас перехитрили! Беги к ребятам, Ломо. Останови их!

— Ничего не выйдет, — перебил его Димка. — Слишком поздно. Ворота уже открыты. Солдатам приказано впускать в город всех, но никого не выпускать обратно…

Скрипнув зубами, Домбас в ярости ударил мощным кулаком по столу, и стол разлетелся в щепы.

— Все погибло!.. Беги на улицу, Ломо. Вели нашим людям собираться не на площади, а здесь, в Синантском замке. Живо!

— Будет сделано, мастер! — Ломо сорвался с места и выбежал из зала.

— Что здесь за шум? — на пороге стояла Анита. — Что-нибудь случилось? — взгляд ее скользнул по взволнованному лицу Димки, по напряженной фигуре Домбаса. — Отец?! — догадалась Анита. — Они убили отца?! — И слезы градом хлынули из ее глаз.

— Не плачь, девочка, — ласково сказал бородач. — Не плачь раньше времени. Каспар жив. Если он умрет, то рядом с ним умрет и Домбас, обещаю тебе. Ведь мы с ним друзья. Только смерть разлучит нас…

Скрипнули ржавые петли, дверь башни отворилась, и в зале, кряхтя, появился старый Корнелиус. Седые волосы его были всклокочены, а глаза красны от бессонницы.

— Друзья мои, — рассеянно улыбаясь, молвил он. — Всю ночь я пытался отыскать среди древних рукописей план королевской тюрьмы, но он как сквозь землю провалился… Зато я нашел нечто очень интересное, — и он развернул свиток. — Это план города. — Корнелиус обвел всех торжествующим взглядом. — Здесь есть все: и тюрьма, и королевский дворец, и даже наш Синантский замок. Смотрите!

Димка взглянул на пожелтевшую от времени бумагу. Ему сразу же бросились в глаза знакомые очертания королевского дворца. План был подробный. Димка без труда отыскал на нем собственную спальню, тронный зал и покои короля, где ему удалось подслушать секретный разговор Ишака Четвертого с сеньором Подлюччио.

Но что это? На бумаге в этом месте явственно проступали темные разводы.

Сначала Димке показалось, что карту когда-то подмочило водой, но потом он присмотрелся внимательнее и понял, что разводы нарисованы специально.

— Что означают эти пятна, сеньор Корнелиус? — спросил он.

— Это не пятна, ваша светлость. Так условно обозначается подземелье.

— Подвал! — Димка хлопнул себя по лбу. — Ну конечно! Как я раньше не догадался? Подвал королевского дворца! Здесь они держат Каспара…

— Как? — взволнованно воскликнул ученый. — Каспар находится в подвале королевского дворца?! — Дрожащими руками он расправил карту и впился в нее глазами.

От главного пятна тонкие извилистые разводы расползались в разные стороны. Один из них, узкий и длинный, пересекал королевскую площадь, змеился к самому краю плана и неожиданно обрывался там под каким-то строением. Рядом была нарисована оперенная стрела.

— Вот Синантский замок, — торопливо пробормотал Корнелиус, и палец его уперся в стрелку. — Вот зал, где мы сейчас стоим… Я что-то совсем плохо вижу… Ваша светлость и ты, Анита, взгляните-ка сюда. Может быть, меня обманывает зрение? Вы видите здесь извилистую ленту?

— Вижу, — сказала Анита. — Вижу! Она соединяет большое пятно с этой стрелкой…

— Спасибо, девочка! — старый Корнелиус выпрямился. Лицо его просияло. — Вы понимаете, что это значит?! Где-то здесь должен быть подземный ход, который ведет в подвал королевского дворца!

— Подземный ход! — Димка подпрыгнул от радости. — Что же вы раньше-то молчали о нем, Корнелиус?

— Я сам первый раз вижу этот план, ваша светлость, — отвечал ученый. — План города был утерян много лет назад, а на более поздних картах подземный ход не обозначен. Никто не подозревает о его существовании…

— А может, никакого хода вовсе нет? — усомнился Домбас. — Не специально же ради нас его построили?

— Этот ход, если он еще существует, — сказал Корнелиус, — скорее всего был построен при короле Ишаке Первом Остроумном, по приказу которого возвели Синантский замок. Но это было так давно… Ход мог обрушиться.

— Мы должны найти его, — твердо сказал Домбас. — Другого выхода у нас нет. Быстрее!

— Где же искать? — развел руками Корнелиус. — Судя по плану, ход должен начинаться где-то здесь, в этом зале или рядом. Но я живу в замке почти сорок лет и ни разу не замечал даже следов его.

Зазвенел колокольчик над дверями, и через несколько минут появился запыхавшийся Ломо.

— Дело сделано, мастер! — выдохнул он. — Я предупредил людей. Они собираются внизу, во дворе Синантского замка.

— Отлично! — воскликнул Домбас. — А сейчас, Ломо, слушай меня внимательно. Где-то здесь начинается подземный ход. Нам во что бы то ни стало нужно найти его. Будем простукивать пол и стены. Неси инструмент!

Вскоре под сводами замка застучали молотки. Бородач и Ломо внимательно простукивали и ощупывали каменные плиты. Старый Корнелиус то и дело заглядывал в карту.

А во двор тем временем по одному и группами стекались люди Каспара. Они извлекали из-под одежды спрятанное оружие — мечи, сабли, кинжалы, рассаживались, вполголоса разговаривали между собой. Огрубевшие от солнца и ветра, лица их были решительны.

— Ну как? — поднимаясь с пола, спросил Димка.

Домбас выпрямился и отрицательно покачал головой:

— Ничего… Может, мы не там ищем?

— На плане есть один знак, который мне непонятен, — сказал старый Корнелиус. — Эта стрела. Что она означает?

Стоявшая рядом Анита заглянула в карту.

— Простите меня, сеньор Корнелиус. Может быть, это не важно, но я видела здесь точно такую же стрелку, — сказала она.

— Где?! — этот крик невольно вырвался у всех присутствующих.

— На внутренней стороне двери, — отвечала девочка. — Той, которая ведет в башню.

Домбас бросился к старой ржавой двери и распахнул ее настежь. Стрела! Она вся обросла ржавчиной, оперение ее давно рассыпалось и отвалилось, но острие, острие было почти невредимо. Оно указывало вниз!

Домбас приник к полу и ударил молотком по каменной плите. Гулкое эхо раскатилось в башне.

— Молодец, Анита! — воскликнул Домбас. Могучими своими руками он ухватился за край плиты, поднатужился, крякнул, и плита нехотя поднялась. Под ней зияла черная пустота. Пахнуло плесенью. Каменные ступени, покрытые пылью веков, вели вниз, в неизвестность.

— Факел! — скомандовал Домбас, первым спускаясь в подземный ход.

— Нужно захватить с собой спички и порох, — напомнил Димка. — Мало ли что может случиться…

 

Глава 16

В подземелье

Подземный ход встретил их гробовым молчанием. Узкий коридор, пробитый в сплошном скальном грунте, почти не пострадал от времени. Домбас шел впереди, освещая дорогу факелом. Следом за ним, стараясь не отставать, шагал Димка. Позади следовали Анита и старый Корнелиус. Замыкал шествие неутомимый Ломо, несущий порох, горючий шнур и инструмент.

Они уже удалились от Синантского замка на значительное расстояние, когда подземный ход неожиданно начал петлять. Каменные глыбы все ниже и ниже нависали над головой. За очередным поворотом Домбас остановился. Дальше дороги не было.

— Завал, — глухо сказал бородач, кивнув в сторону груды песка и щебня, закрывшей проход до самого потолка. Не говоря больше ни слова, он взял из рук Ломо лопату и принялся разгребать породу. Остальные, не сговариваясь, присоединились к нему.

Работали молча. Только сухой шорох гравия и тяжелое дыхание людей нарушали тишину подземелья. А время шло, и все понимали, что с каждой минутой у них остается все меньше шансов спасти Каспара. Никто не решался высказать вслух то, что было на уме у каждого, то, от чего тоскливо сжималось сердце: где-то там, наверху, неотвратимо надвигался вечер, страшный вечер казни…

Лопата Домбаса звонко ударилась обо что-то твердое, и через несколько минут трепещущий свет факела вырвал из тьмы неровную каменную глыбу, преграждающую путь. Люди переглянулись. Отбросив ненужную лопату, Домбас взялся за долото. Стиснув зубы, он принялся долбить камень, обливаясь потом. Брызнули гранитные крошки, посыпались искры, но камень поддавался очень медленно.

Прошло полчаса, а Домбасу удалось выдолбить лишь небольшую нишу в каменной глыбе. Димка посмотрел на свои руки, в кровь израненные гравием, и вдруг его осенило:

— Постойте, Домбас. Ведь у нас есть порох!

Всего несколько минут потребовалось на то, чтобы заложить заряд в выдолбленную Домбасом нишу. Димка отвел своих друзей на безопасное расстояние и поджег шнур.

— Ложитесь и заткните уши! — предупредил он.

Веселый огонек побежал по шнуру и скрылся за ближайшим поворотом коридора. Секунда, другая, третья… Грохот сотряс подземелье. Воздух наполнился каменной пылью и едким пороховым дымом.

— Силы небесные! — прошептал Домбас.

Димка вскочил и первым бросился к завалу. Завала больше не было. Глыба исчезла. Груда искрошенных в щебень камней — вот все, что осталось от непреодолимой преграды.

— Идите сюда! — закричал Димка, радостно размахивая руками. — Путь свободен!

Поборов страх перед неведомой силой, люди снова двинулись по каменному коридору. Ход постепенно расширялся, потолок ушел вверх, звук шагов стал гулким.

Впереди у стены что-то белело. Димка вздрогнул и в ужасе остановился: человеческий скелет! Железные браслеты, замурованные в камень, удерживали скелет от падения. Кого, когда и за что приковали в этом мрачном подземелье? Какую страшную тайну хранили эти молчаливые стены?..

Домбас тронул мальчика за плечо, и путники тронулись дальше. А ход все расширялся и расширялся. Вот он превратился в подземный зал, стены которого терялись в темноте. И вдруг где-то поблизости явственно лязгнуло железо. Люди замерли. Домбас приблизился к стене. Свет факела упал на фигуру человека, закрывшего глаза рукой.

— Отец! — бросаясь вперед, воскликнула Анита.

Человек вздрогнул.

— Прочь от меня, виденье! Прочь! — крикнул он, и тяжелые цепи на руках и ногах его зазвенели. — О небо! Не дай мне сойти с ума!..

— Это я, Анита, отец, — позвала девочка. Каспар медленно опустил руки, напряженно всматриваясь перед собой. И тотчас же Домбас и Ломо бросились к нему. Друзья обнялись.

— Наяву ли это? — воскликнул Каспар. — Как вы попали сюда, Ломо?!

— Об этом мы расскажем потом, — отвечал Домбас. — А сейчас, дружище Каспар, нужно побыстрее убираться отсюда! — Он взялся за инструмент. Ломо привычно помогал ему.

Цепи одна за другой, звеня, ложились на камень.

— Ну, вот и все! — распрямляясь, сказал бородач. Растирая затекшие руки, Каспар шагнул вперед. Он обнял Аниту, потом взял из рук Ломо факел и посветил перед собой:

— Кто это? — спросил Каспар.

— Это наш друг, господин Корнелиус, — отвечала Анита. — А это его сиятельство принц Димка — самый умный и самый сильный человек на свете. Он помог освободить тебя.

— Спасибо, — просто сказал Каспар, протягивая Димке руку и улыбаясь. — Значит, ты и есть самый сильный человек королевства?

— Это точно, — подтвердил Домбас. — Он один разрушил каменную глыбу, против которой было бессильно железо… Но сейчас нам надо уходить: солдаты могут явиться за тобой с минуты на минуту.

— Нам еще нужно завалить за собой подземный ход, — добавил Ломо, — иначе солдаты по нему проберутся в Синантский замок.

— Постойте! — воскликнул Димка. — Я придумал! Не надо заваливать ход. Они устроили нам ловушку наверху, а мы устроим им ловушку здесь. Ломо! Давайте сюда порох! Все, что брали с собой. И шнур. Скорее! — он отыскал подходящую нишу в стене и с помощью друзей заложил туда заряд. Затем, разматывая за собой горючий шнур, они поспешно направились по подземному ходу обратно в Синантский замок.

Каспар шел впереди, освещая факелом дорогу. Большая тень его, причудливо изгибаясь, бежала по каменным стенам подземелья. Каспар снова был на свободе!

 

Глава 17

Вызов брошен

Вечерело. На город опускались сумерки. То здесь, то там гремели барабаны: это глашатаи выкрикивали королевский указ. Отряды солдат маршировали к площади. Город готовился к казни.

И только в Синантском замке по-прежнему тихо. Тяжелые железные ворота заперты, перекидной мост через ров поднят. За толстыми каменными стенами люди Каспара в молчании ждали боя. А в это время сам Каспар в большом зале Синантского замка держал с друзьями военный совет.

— Мы оказались в кольце врагов, — сказал он. — Но король и его приспешники пока еще не знают, где именно мы находимся, и в этом наше преимущество. Есть два выхода: драться с ними здесь, в замке, или с боем прорываться из города. Но в обоих случаях силы слишком неравны. Армия короля многочисленна и хорошо вооружена. Прольется кровь. Много крови… И потому я хочу спросить: готовы вы или победить, или с честью умереть за свободу?

— Готовы! — ответил Домбас.

— Готовы! — ответил Ломо.

— Готовы! — ответили остальные. — Лучше смерть в бою, чем позор неволи!

— Спасибо, друзья! — Каспар сверкнул глазами. — Другого ответа я не ожидал. И все же, если кто-нибудь против, пусть скажет сейчас, пока еще есть время.

Все умолкли. И вдруг в наступившей тишине прозвучал звонкий голос:

— Я против!

Все удивленно повернули головы.

— Да, я против, — продолжал Димка. — Я не хочу, чтобы вы все погибли, Каспар. Люди повсюду ждут вас. Только король с его приближенными обрадуются вашей гибели. Кроме того, вы забыли, что у нас есть порох!..

Наступило молчание. И тут Димку осенило:

— Есть среди вас мастера, умеющие отливать металл в форму?

— Конечно есть, ваша светлость, — отвечал бородач. — Все мы тут люди рабочие. Есть кузнецы, литейщики.

— Прекрасно! — воскликнул Димка. — Тогда мы попробуем отливать пушки! Как при Петре Первом. На заднем дворе замка я видел старую кузницу. Там есть горн и немного металла. Если не хватит, будем снимать решетки и двери. Зовите людей, Домбас, а я нарисую, что нужно изготовить!

— Не потеряем ли мы драгоценное время? — усомнился Каспар. — Вдруг из этой затеи ничего не выйдет?

— Простите меня, славный Каспар, — вмешался Корнелиус, — но я уже убедился, что юному принцу можно верить на слово. Он знает много секретов, неведомых нам с вами. И если его светлость говорит, значит, надо делать.

— Тогда за работу! — воскликнул Каспар.

Замок ожил. Люди принялись собирать годный для плавки металл. Они снимали кованые двери, старые решетки, тяжелые цепи, гербы и эмблемы. Мастера раздували горн в старой кузнице. А тем временем Димка, высовывая кончик языка, старательно рисовал будущую пушку.

У дверей зазвенел колокольчик.

— Ваша светлость! — вбегая в зал, крикнул Ломо. — Там у ворот остановилась карета. Похоже, это за вами.

— Это Комарио, — сказал Димка. — Не впускайте его сюда, Каспар. Он не должен знать, что здесь происходит!

— Отец! — воскликнула Анита. — Принцу нельзя ехать во дворец. Его убьют! Не отпускай его, отец!

— Успокойся, Анита, — сказал Димка. — Я никуда отсюда не поеду. Попробую просто поговорить с Комарио. — Он поднялся и направился в башню.

Сверху, со смотровой площадки Димка увидел карету у ворот замка. Сеньор Комарио нервно бегал возле наполненного ржавой водой рва, распекая за что-то кучера и лакея.

— Ку-ку! — крикнул Димка.

Сеньор Комарио остановился, устремил взгляд на башню, и лицо его засияло приторной улыбкой:

— О, наш обаятельный, наш восхитительный принц! — пропел он, кланяясь и разводя руками. — Мы все заждались вашу светлость. Пора ехать: праздник начинается!

— Я никуда не поеду, — сказал Димка.

— Почему не поедете? — опешил сеньор Комарио. — Как не поедете?!

— А так, не поеду — и все. Я не хочу смотреть на казнь. Мне не интересно, когда человеку рубят голову.

— Ах, славная наша деточка! — умилился сеньор Комарио. — Цветочек вы наш лазоревый! Ах, вы наш гуманненький! Подумать только: он не хочет видеть, как разбойничку отрубят головушку!.. Не хотите смотреть — и не надо. Отрубят и без вас. А мы с вами будем играть в «ладушки-ладушки, где были — у бабушки»!

— Не притворяйтесь, Комарио, — отрезал Димка. — Я знаю, что король собирается меня убить.

Сеньор Комарио поперхнулся.

— Ложь! — закричал он. — Это подлая ложь! Кто посмел так низко оклеветать нашего несравненного короля?! Это измена!

— Успокойтесь, Комарио, — продолжал Димка. — Я своими ушами слышал, как король велел сеньору Подлюччио «убрать» меня.

— Ах, наш обаятельный! — закручинился сеньор Комарио. — Вы изволили неправильно истолковать слова несравненного Ишака Четвертого. Он велел убрать вас в смысле «украсить», «нарядить», а не в смысле «убить»! Наш кроткий, человеколюбивый король, исцелитель горбатых, его величество Ишак Четвертый органически любит детей. Это — его маленькая слабость…

— Передайте своему Ишаку Четвертому, что он — осел! — крикнул Димка.

Глаза сеньора Комарио округлились так, что казалось — вылезут из орбит. Раскрытым ртом он хватал воздух, как рыба на берегу, и, наверное, упал бы без чувств, если бы не подоспевший лакей, который подхватил его под мышки и утащил в карету. Дверца захлопнулась, кучер поспешно стегнул лошадей, и карета укатила. Димка спустился с башни.

— Ну, теперь начнется! — сказал он Каспару.

 

Глава 18

Сеньор Подлюччио расставляет сети

Тем временем во дворце придворные наряжали Ишака Четвертого к предстоящей церемонии. Они напяливали на него расшитые золотом одежды, опоясывали сверкающими перевязями, опутывали тончайшими кружевами.

С каждым новым нарядом фигура короля становилась все более круглой, как будто ее накачивали насосом. Сеньор Подлюччио молча наблюдал за процедурой одевания, стоя подле трона. Это было постоянное место министра безопасности короля.

Ишак Четвертый был в превосходном настроении.

За целый час он ни разу не топнул ногой, не ударил придворного и даже никого не обругал. Такого случая во дворце не помнили со времен коронации.

Наконец процесс одевания благополучно завершился, и придворные, кланяясь, попятились к двери. На пороге появился начальник королевской стражи. Он доложил, что министр общественных настроений сеньор Комарио просит аудиенции по совершенно неотложному делу.

Ишак Четвертый вопросительно взглянул на сеньора Подлюччио.

— Пусть войдет, — сказал министр безопасности его величества.

Сеньор Комарио, шатаясь, вошел в зал и рухнул на колени перед королем. На нем не было лица.

— Ваше величество! Не велите казнить, ваше величество!..

Лицо Ишака Четвертого исказилось злобой:

— Пошли все прочь! — рявкнул король на придворных. Зал опустел. Лишь сеньор Подлюччио, скрестив руки на груди, продолжал неподвижно стоять у трона.

— Где мальчишка, Комарио?! — прошипел король. — Ты не привез его?!

— Мальчишка заперся в замке, ваше величество, — отвечал Комарио. — Он наотрез отказался ехать во дворец. Он утверждает, что его собираются убрать… У меня язык не поворачивается сказать, каким словом он посмел назвать ваше величество…

— И хорошо, что не поворачивается, — заметил сеньор Подлюччио. — Ибо сказано: пусть лучше язык не повернется, чем голова отскочит!

— Измена! — крикнул король. — Что же вы стоите, Подлюччио?! Этот мальчишка посмел грубо вмешаться в нашу внутреннюю политику! Он, видите ли, не желает, чтобы его убрали! Неслыханно!.. Да за одно это его нужно отправить на плаху!

— Совершенно верно, ваше величество, — подтвердил сеньор Подлюччио. — Воистину велико терпение наше, но и оно имеет предел. Настало время избавиться от мальчишки и от его пособников — Корнелиуса и вот этого, — он кивнул в сторону сеньора Комарио.

— Ваше величество! — пискнул сеньор Комарио, проворно подползая к трону и обнимая ноги Ишака Четвертого. — Не велите казнить верного слугу своего!.. История не простит вам этого!

— Прочь от меня, предатель! — отпихивая его кончиком туфли, сказал король. — Мозгляк! А еще министр называется! Я тебе покажу министра! Раздавлю, как букашку! Раздавлю, а потом пусть нас рассудит история!..

— Вот что, Комарио, — медленно сказал сеньор Подлюччио. — Мы даем тебе последнюю возможность искупить свое злодейство. Сейчас ты возьмешь сотню солдат и отправишься в главную королевскую тюрьму. Вели, чтобы там приготовили самую лучшую камеру для важного государственного преступника, а затем отправляйся в Синантский замок за мальчишкой. Теперь слушай внимательно: старый баран Корнелиус должен погибнуть при попытке к бегству, а мальчишка — по дороге в тюрьму. Но не вздумай учинять расправу прямо на улице! Все должно выглядеть так, будто наш славный принц безвременно погиб от руки негодяев разбойника Каспара. Будет неплохо, если для правдоподобия вместе с ним погибнет несколько наших храбрых солдат: это еще раз даст нам повод расправиться с чернью. А теперь ступай!

— Будет исполнено! — закивал сеньор Комарио. — Я мигом, ваше величество! С превеликим удовольствием!.. — Пятясь, он, по-прежнему на коленях, покинул зал.

Сеньор Подлюччио не мигая смотрел ему вслед, пока дверь зала не затворилась.

— Зачем вы отпустили его, Подлюччио? — недовольно спросил король. — Его самого надо бы казнить!

— Не извольте беспокоиться, ваше величество, — отвечал сеньор Подлюччио. — Как только он уничтожит мальчишку, мы объявим его важным государственным преступником. Я не помню: какая казнь полагается по нашим законам за убийство принца?..

Всю дорогу до королевской тюрьмы сеньор Комарио придумывал, как лучше уничтожить Димку. Он перебрал добрую сотню способов, но так и не нашел подходящего.

У ворот тюрьмы карета остановилась. Лакей распахнул дверцу, и сеньор Комарио выскочил наружу.

— Остаться здесь! — приказал он сопровождавшим его солдатам, а сам направился к воротам.

Главную королевскую тюрьму, построенную во времена Ишака Первого Остроумного, окружали семь высоких каменных стен и семь глубоких рвов, заполненных болотной водой. Рвы кишели крокодилами, а в ноздреватых стенах жили ядовитые змеи. Даже самый отчаянный смельчак никогда не решился бы преодолеть такие преграды. Единственным путем из тюрьмы был деревянный мост, висящий над зловонными рвами. С обеих концов мост упирался в ворота, охраняемые стражниками.

На середине моста сеньор Комарио остановился. Он перегнулся через перила, вглядываясь а темную глубину рва. Ров был затянут ряской и походил на замшелую прогалину, заваленную обрубками толстых бревен. Не вот одно бревно шевельнулось. Крокодил!

И вдруг сеньора Комарио осенило. «У крокодилов сегодня тоже будет праздник. Я устрою им шикарный ужин из его светлости, нашего обаятельного, восхитительного принца!» И он представил, как аллигаторы набросятся на Димку.

— …Именем короля! — закричал сеньор Комарио. — Приказываю: рубите опоры моста! Подрубите их так, чтобы мост обрушился, как только на него въедет повозка!

Солдаты недоуменно переглянулись, однако вскоре приступили к работе. На мосту застучали топоры.

А сеньор Комарио между тем давал наставления старшему стражнику:

— Его величество король повелел приготовить самый мрачный, самый дальний каземат для важного государственного преступника. Скоро к наружным воротам прибудет карета с гербом. Ее нужно беспрепятственно припустить на мост. А дальше — не ваша забота…

— Слушаюсь, ваше высочество! — гаркнул стражник. — Будет исполнено в точности. Да здравствует король!

 

Глава 19

Праздник начинается

— Ну что, Подлюччио? — капризно спросил король. — Когда наконец начнется праздник? Я устал ждать!

— Еще немного терпения, ваше величество, — кусая губы, отвечал тот. — Скоро начнем — Сеньор Подлюччио явно нервничал. Даже Ишак Четвертый заметил это.

— Много ли злодеев схвачено на площади? — спросил он.

— Ни одного, ваше величество! — воскликнул сеньор Подлюччио. — Это невероятно! Я не могу поверить, что разбойники не решились выручить Каспара, Тут что-то не так… — он не договорил. В зал поспешно вошел генерал Эспиноза Дель Гадо.

— Ваше величество! — с глубоким поклоном начал генерал. — Солдаты оцепили толпу, а затем прощупали и обыскали каждого. Никакого колющего, режущего или рубящего оружия не обнаружено. Задержаны лишь двое мальчишек с тростниковыми трубками, из которых они плевались горохом в солдат вашего величества. Что прикажете делать?

— Трубки отобрать, — сказал король, — а мальчишек высечь. Больше ничего?

— Ничего, — отвечал Эспиноза. — Можно начинать. Народ, ликуя, ждет своего повелителя.

— Не нравится мне это «ликование», — мрачно заметил сеньор Подлюччио. — Они перехитрили нас…

— Вы стали чересчур подозрительны, Подлюччио, — прервал ею король. — Вам не мешало бы отдохнуть от государственных дел. Вам всюду мерещатся заговоры. А по-моему, чернь просто умиротворилась.

— Совершенно верно, ваше величество! — воскликнул генерал Дель Гадо. — Чернь не станет бунтовать. Площадь и дворец надежно охраняются солдатами вашего величества. На каждого горожанина по два солдата! И это — не считая шпионов…

— Превосходно! — сказал король. — В таком случае идемте на площадь, сеньоры. Пора начинать!

* * *

Синантский замок был погружен в темноту. Казалось, он давным-давно заброшен людьми, и только привидения бродят по каменным плитам его комнат.

…В темноте у ворот кузницы ждали своего часа готовые формы для отливки пушек.

Димка и Анита стояли па смотровой площадке башни, откуда были видны улицы, примыкающие к королевской площади, и сама площадь, освещенная тревожным, мерцающим светом факелов. Бой барабанов доносился даже сюда, на погруженную во мрак окраину города.

— Скоро они начнут, — шепотом сказал Димка. — Как только король подаст сигнал привести Каспара, ударит большой колокол. Так они договорились с Подлюччио.

— А вдруг они уже спустились в подвал и узнали, что отца там нет? — Девочка поежилась, как от холода.

— Не думаю, — успокоил ее Димка. — Иначе они уже давно пришли бы сюда.

Они замолчали, прислушиваясь к отдаленным звукам площади. Вдруг Анита схватила Димку за руку.

— Слышишь? — прошептала она. — Это стучат копыта!

Димка задержал дыхание.

— Тебе показалось, Анита, — ответил он. — Это, наверное, у тебя от напряжения кровь стучит в ушах.

— Нет, — обиделась девочка, — это не кровь. Я слышу ржание лошадей. Это солдаты короля… Они приближаются!.. Смотри!

Димка взглянул в направлении, указанном Анитой, и увидел пляшущие огоньки факелов, вероятно, принадлежащих всадникам. Огоньков было много. Они быстро приближались к Синантскому замку вдоль темной улицы. Теперь уже и он слышал топот и ржание лошадей.

— Беги к отцу, Анита! — шепнул Димка. — Солдаты не должны застать нас врасплох!

Девочка сорвалась с места и исчезла в темноте башни.

«Неужели все сорвалось? — подумал Димка. — Неужели они все узнали?!»

Между тем кавалькада подъехала к замку. Всадников было не меньше сотни. Храпели взмыленные лошади, звенело оружие. Позади следовала карета, запряженная четверкой. Всадники остановились. Передний, видимо старший из них, сложив ладони рупором и приложив их к губам, крикнул:

— Именем короля! Приказываю открыть ворота!

Замок молчал. Только эхо многократно повторило приказ и затихло в дальних улицах.

Всадник спешился и подошел к карете. Дверца распахнулась, и из кареты показался маленький человечек. Даже в темноте Димка без труда узнал в нем сеньора Комарио. Они о чем-то посовещались между собой, и солдат снова приблизился к замку:

— Изменники! — крикнул он. — Если вы сейчас же не откроете ворота, мы возьмем ваше гнездо штурмом!

Замок молчал. Только с высоты смотровой площадки было видно: множество теней во дворе бесшумно стекаются к воротам. Димка хотел было оставить свой пост и спуститься вниз, но вдруг за спиной его раздались торопливые шаги и на площадку влетела запыхавшаяся Анита:

— Отец велел тебе остаться здесь! — жарко прошептала она. Больше Димка ничего не успел разобрать, так как громко заскрипели железные цепи и перекидной мост стал медленно опускаться над рвом. Вот он коснулся земли у самых ног всадников и замер. Ворота распахнулись, и солдаты устремились к Синантскому замку. Но едва они оказались во дворе, как со всех сторон на них бросились вооруженные люди Каспара. Зазвенел металл. Воздух огласился криками дерущихся и ржанием испуганных лошадей.

Не ожидавшие такого отпора, всадники повернули было назад, но тут кто-то невидимый мгновенно перерубил толстые канаты, удерживавшие тяжелую стальную решетку над воротами. Решетка с грохотом обрушилась вниз и вонзилась своими острыми зубьями глубоко в землю, отрезав солдатам короля единственный путь к отступлению из этого ада.

Ничего не понимая, сеньор Комарио поспешно приблизился к перекидному мосту и заглянул во двор замка. Любопытство на его лице сменилось ужасом: не поле боя поразило его и даже не присутствие во дворе множества вооруженных людей, которые появились здесь неизвестно откуда. Поразила его фигура, такая знакомая фигура высокого человека с двумя саблями в руках, спокойно направляющаяся к воротам. Вот человек этот поравнялся с другим, державшим в руке факел, мерцающий свет упал на его лицо, и сеньор Комарио закричал. Он закричал отчаянно, страшно, протяжно.

— Каспа-а-а-р!!

Схватившись за голову, на подгибающихся от страха ногах сеньор Комарио метнулся к карете.

— Скорее! — теряя сознание, прошептал он кучеру. — Гони во дворец!.. Он… на свободе!..

 

Глава 20

По ком звонил колокол

Сопровождаемый многочисленной свитой, король Ишак Четвертый поднялся на возвышение. Площадь затихла. Чад многочисленных смоляных светильников неторопливо поднимался к небу. Окруженная плотным кольцом солдат, толпа смиренно стояла на коленях. Король окинул критическим взглядом свежевыкрашенный эшафот с новенькой плахой посередине и воцарился на троне. Сеньор Подлюччио занял место по правую руку от короля, генерал Дель Гадо — по левую. Остальные сановники поспешно выстроились в строгом соответствии с занимаемым при дворе положением.

— Да здравствует король! — срывая голос, выкрикнул глашатай. — Да здравствует Ишак Четвертый, друг природы, защитник обездоленных, исцелитель горбатых!

— Во веки веков славсь! — рявкнули в ответ солдаты.

— И другого такого не было и нет! — продолжал глашатай.

— А на нет и суда нет! — хором прорычали охранники. Разом ударили барабаны. Люди на площади поднялись на ноги. На эшафоте появился одетый в красное палач. Он деловито осмотрел новенькую плаху, заботливо смахнул с нее несколько пылинок, а затем принялся нетерпеливо расхаживать взад-вперед. Троекратно протрубили герольды.

— Праздник начинается! — возвестил глашатай. — Сейчас будет приведен сюда и затем публично обезглавлен омерзительный, зловонный и звероподобный разбойник Каспар. Радуйтесь, люди! Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!

Герольды протрубили снова. Генерал Эспиноза Дель Гадо выступил вперед и поклонился королю. Ишак Четвертый милостиво кивнул головой сеньору Подлюччио, и тот церемонно вручил генералу большой ключ от дворцовых подвалов.

Обнажив саблю и топорща усы, генерал Эспиноза, сопровождаемый солдатами, парадным шагом направился во дворец.

Ударил большой колокол, и долгий, дрожащий зов его поплыл над ночным городом, над вымершими улицами окраин туда, где на башне Синантского замка затаив дыхание ждал Димка. «Бом-м-м-м, бом-м-м-м, бом-м-м-м!» — тревожно гудел колокол.

Взгляды людей на площади устремились на удаляющуюся процессию, и только Ишак Четвертый умиленно разглядывал палача.

— Это ваш красавец, Подлюччио? — спросил он.

— Мой, — с готовностью отвечал министр. — Отличный работник. Специалист высокого класса. А как он молодецки рубит с плеча!

— Вот только одет не по моде, — заметил король. — Сапоги без отворотов, да и волосы коротковаты. Бескультурье!..

Между тем генерал Эспиноза с солдатами поднялся по парадной лестнице и скрылся во дворце. Гнетущая тишина опустилась над площадью. Только потрескивали факелы да шипела горящая смола светильников. Люди замерли в напряженном ожидании. Беспокойство повисло в воздухе и передалось даже самому Ишаку Четвертому.

— Скорей бы уже свершилось! — процедил он, нервно барабаня пальцами по подлокотнику трона.

— Теперь уже скоро, ваше величество, — заверил сеньор Подлюччио. — Сейчас, должно быть, они уже миновали тронный зал и приближаются к вашим покоям… А теперь они отпирают потайную дверь…

Где-то в дальнем конце площади возникло движение. Это карета сеньора Комарио тщетно пыталась пробиться сквозь оцепеневшую толпу. Напрасно кучер, посылая проклятья, размахивал кнутом: люди не двигались. Сеньор Комарио выбрался из кареты и, работая локтями, устремился к возвышению, где сидел король.

— Пропустите меня… — сипел он. — Именем короля!.. — Ему уже удалось преодолеть около половины расстояния до возвышения, но дальше толпа стояла еще плотнее.

— …А теперь они спускаются в подземелье, — продолжал сеньор Подлюччио, склонившись к трону. — Солдаты хватают Каспара и…

Земля содрогнулась от страшного удара. Стены королевского дворца раскололись и обрушились, погребая под собой солдат короля. Откуда-то из середины здания поднялся к небу огромный столб огня и клубящегося дыма, увлекая за собой куски мрамора и гранита. Упругий воздух бросил людей на землю, заложил уши, погасил факелы. Неслыханной силы звук заполнил площадь ревом и грохотом. Облака пыли заволокли развалины бывшего дворца.

Короля и его придворных сбросило с возвышения взрывной волной, и теперь, обезумевший от ужаса, Ишак Четвертый ползал на четвереньках под уцелевшим деревянным настилом.

— Силы небесные! — бормотал он, пытаясь зарыться с головой в разбросанное здесь сено. — Спасите меня, силы небесные!.. — он отдернул руку: из кучи сена на него смотрел остекленевшими глазами сеньор Подлюччио. Министр безопасности короля застонал, пошевелился, сел и обхватил голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Подлюччио! — захныкал король. — Спаси меня, Подлюччио!.. Укрой меня… Мне страшно!..

Сеньор Подлюччио, лязгая зубами, как от холода, уставился на Ишака Четвертого.

— Ишак, — сказал он. — Мы пропали! — и, став на четвереньки, задом попятился к выходу.

— Не оставляй меня! — заскулил король. — Я отдам тебе все, что ты только пожелаешь!..

Но сеньор Подлюччио не слушал. Он пятился к выходу. В это время кто-то одетый в красное торопливо полез под настил. Столкнувшись с министром безопасности, он дико закричал и вцепился в сеньора Подлюччио. Это был королевский палач.

— Пусти! — захрипел сеньор Подлюччио, вырываясь. — Ты получишь много золота… Много золота! Слышишь?! — руки палача разжались. Он оторопело уставился на министра безопасности и отпрянул назад.

— Карету! — молил сеньор Подлюччио. — Какую угодно карету!..

Палач кивнул головой и бросился исполнять приказание.

На площади было светло. Горели руины королевского дворца. Пламя освещало пустой эшафот и брошенное повсюду оружие. И, довершая это мрачное зрелище, обезумевшие лошади гоняли по кругу пустую карету сеньора Комарио.

Палач бросился наперерез и запрыгнул на подножку. С большим трудом ему удалось справиться с лошадьми.

Заслышав приближающиеся цокот копыт, король и Подлюччио выбрались из-под настила. Карета подъехала к ним и остановилась. Лошади были взмылены. Ишак Четвертый затравленно озирался.

— Пропала корона! — шептал он. — Я потерял свою золотую корону… Она должна быть где-то здесь…

— К черту корону! — прохрипел сеньор Подлюччио, подталкивая Ишака Четвертого к подножке. — Едем скорее!..

Карета рванула с места.

— Гони в королевскую тюрьму! — крикнул палачу сеньор Подлюччио. — Это единственное надежное место, где мы сможем укрыться!

Колеса застучали по булыжнику.

Главная королевская тюрьма обезлюдела. Стража разбежалась, ворота распахнуты настежь. Понукая лошадей, палач направил карету на деревянный мост. Гулко застучали копыта. Мимо окна кареты замелькали толстые каменные стены: одна, другая, третья. Вот и середина моста. Что-то хрустнуло, подломилось, и экипаж обрушился в ров. Плеснула зловонная жижа. Дверца кареты распахнулась, и из нее вылетели король и сеньор Подлюччио. Рядом барахтался в тине палач.

— Спасите! — крикнул король, чувствуя, как кто-то большой тянет его за ногу вниз, на дно. — Тону!..

Никто не поспешил ему на помощь…

 

Глава 21

Утро свободы

Вставало солнце, и вместе с ним оживал вымерший город. Заскрипела, поднимаясь вверх, тяжелая железная решетка в воротах Синантского замка. Мастеровые с грохотом выкатили только что отлитые пушки и повезли их к городским воротам. Люди Каспара шли по городу, стучась в каждый дом.

— Выходите на улицу! — кричали они. — Король и его свита сбежали! Да здравствует свобода!

В полдень возбужденный и сияющий Домбас, гремя подобранной где-то большой саблей, вошел в зал Синантского замка:

— Собирайся, Каспар! — пробасил он. — Карета ждет внизу. Люди на площади хотят видеть тебя!

Каспар, Димка, Анита и Корнелиус спустились вниз, сели в карету и отправились к запруженной людьми королевской площади.

Повсюду слышались песни и смех. Народ ликовал. Когда вслед за Каспаром Димка поднялся на уцелевшее каким-то чудом возвышение, перед ним открылось море радостных улыбок и машущих в воздухе рук.

— Люди! — крикнул Каспар, и площадь сразу стихла. — Король Ишак Четвертый низложен! Стойло его разрушено, — он широким жестом руки указал на развалины дворца. — И сейчас нам предстоит решить, как жить дальше.

— Да здравствует Каспар! — закричала площадь. — Да здравствует король Каспар Первый Освободитель!

— Нет, — покачал головой Каспар. — Хватит с нас королей-ишаков! Пусть нашей страной правит самый честный и самый умный человек государства. И среди нас есть такой. Это — бывший королевский принц Димка. Это он вооружил нас против солдат короля неслыханной силой громотворящего порошка. Это он придумал палочки, хранящие огонь. Это он, рискуя жизнью, раскрыл нам важнейшие королевские секреты и помог стать свободными!

— Да здравствует принц! — закричала площадь. — Покажи нам его, Каспар!

— Вот он стоит перед вами, — отвечал Каспар, указывая на Димку. — Вы не смотрите, что он еще маленький. Зато он умен, честен и храбр, как молодой лев. Он достоин стать королем нашим!

— Ну что же вы делаете?! — завопил Димка. — Люди! Ну какой из меня король?! Мне же еще учиться надо. Я и так по всем предметам отстал!.. И вообще, зачем вам король? Пускай у вас будет республика!

— А что такое республика?

— Республика — это когда народ сам управляет своим государством! — отвечал Димка. — Безо всяких там королей…

Бряцая саблей, на помост взбежал Домбас. Он подошел к Каспару и что-то поспешно прошептал ему на ухо. Лицо Каспара стало сосредоточенным.

— Люди! — крикнул он. — Новая опасность надвигается на нас с вами. Наместник Животини объявил себя королем и во главе своего войска идет сейчас к столице. Снова льется кровь, снова солдаты топчут посевы. Все, кто может держать в руках оружие, все, кому дорога свобода, — за мной! — и Каспар обнажил саблю. — Смерть наместнику Животини! Да здравствует свобода!

— Да здравствует свобода! — закричал народ. — Веди нас, Каспар!

* * *

Пять дней спустя ученый Корнелиус неторопливо описывал минувшие события следующим образом:

«Сегодня в битве под Ореаном войско Каспара наголову разгромило армию наместника Животини. Этой победой мы во многом обязаны славному принцу Димке, который не только придумал весь план сражения, но и лично командовал артиллерией, состоявшей из десяти пушек.

Орудия были заранее хорошо замаскированы на возвышенности, откуда все поле битвы просматривалось как на ладони.

Сеньор Животини, наблюдавший за ходом сражения с вершины отдаленного холма, решил по древней традиции войн нанести главный удар в центре. Так делалось всегда: наступающие клином войска врезались в строй неприятеля, расчленяли его на части, а в это время конница, совершая широкий маневр па флангах, стремительно окружала противника и уничтожала его. Сеньор Животини знал, что в армии Каспара нет профессиональных военачальников, и, увидев, как стремительно отступает неприятель от атакующего клина солдат, решил, что победа уже лежит у него в кармане. Но не знал он, что люди Каспара отступают по заранее отданному им приказу, в точности выполняя замысел принца Димки: заманить основные силы противника под прямой прицел артиллерии.

И вот, когда артиллеристы Каспара уже могли разглядеть прямо перед собой злобные лица наступающих солдат, принц приказал открыть огонь.

Орудия рявкнули, изрыгая картечь. Позиции окутались дымом. А когда дым рассеялся, мы увидели, что армия Животини бежит. Бежит, оставляя на поле боя убитых и раненых, побросав оружие.

Сам наместник Животини чудом избежал плена. Он обратился в позорное бегство после первого же орудийного залпа и скрылся в неизвестном направлении».

* * *

Вечером, когда в лагере повстанцев зажглись костры, Димка вошел в палатку Каспара.

— Входите, входите, ваша светлость! — весело воскликнул Каспар. — Входите, принц Ореанский, — так с сегодняшнего дня вас зовут в народе.

Димка вконец смутился. А Анита принялась накрывать на стол.

— Ну, дочка, — сказал Каспар, — завтра мы отдыхаем от ратных дел. Как ты хотела бы провести этот день?

— Позвольте мне сходить за орехами, — отвечала Анита. — Здесь в лесу их должно быть множество.

— Будь по-твоему, — согласился Каспар, — ступай себе за орехами. А на всякий случай я пошлю с тобой охрану из своих молодцов: в нынешние времена бродить одной по лесу небезопасно.

— Не нужно охраны, — вмешался Димка. — С Анитой пойду я.

— Ну, если сам принц Ореанский готов сопровождать мою дочь, — развел руками Каспар, — тогда я спокоен. Только, чур, далеко не ходить и к полудню вернуться в лагерь. По рукам?

— По рукам!

 

Глава 22

Они ждут меня!

 

Утро было прекрасное. Лучи солнца, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев, серебрили росу. Лес наполняли запахи трав и смолы. Вверху, среди сплошного переплетения ветвей, пересвистывались птицы.

Орехов в лесу, действительно, оказалось много, и Димка с Анитой быстро набрали полную корзинку. Они уже собирались повернуть обратно, когда издалека, с опушки, до них донеслись крики.

— В лесу люди! — удивилась Анита. — Наверное, отец послал их за нами. Она сложила ладони рупором и хотела уже подать голос, но Димка стремительно метнулся к ней и успел зажать рот ладонью.

— Тише! — прошептал он, прислушиваясь. — Тут что-то не так… Или в лагере что-то случилось, или это не наши. Нужно проверить! — и Димка увлек Аниту за собой в густые заросли орешника.

В вершинах деревьев зашелестел ветер. Чужих голосов больше не было слышно, но лес стоял враждебный и напряженный. Осторожно раздвигая ветви, Димка и Анита бесшумно устремились к опушке. Между стволами деревьев показалось желтеющее поле. И вдруг где-то совсем рядом прозвучал зычный окрик:

— Э-э-ге-гей!

Димка и Анита замерли. В каких-нибудь пятидесяти шагах, спиной к ним, за деревом, стоял человек. В руке его поблескивала наконечником короткая пика.

— Э-э-ге-гей! — отозвались голоса справа и слева.

— Солдаты! — одними губами прошептал Димка. — Это солдаты Животини!.. Они оцепили лес! Что же теперь делать? Можно попробовать прошмыгнуть мимо, но тогда они все равно догонят нас в поле: его видно отсюда как на ладони…

— Спрячемся здесь и переждем, — шепотом предложила Анита. — Если мы не вернемся к полудню, отец поймет, что случилась беда, и обязательно отправится искать нас.

— То-то и оно! — жарко прошептал Димка. — Ведь Каспар не знает, что здесь солдаты. Он придет один, а их здесь вон сколько!..

Близился полдень. Лес шумел, точно набегающая на берег волна. У опушки перекликались солдаты. Димка решился:

— Слушай, Анита. Ты сумеешь одна найти дорогу в лагерь Каспара?

— Сумею, — кивнула головой девочка.

— Тогда спрячься здесь в кустах и жди. Я отвлеку солдат. А когда они бросятся за мной, беги что есть мочи через поле. Ты должна добежать до лагеря и предупредить наших…

— А ты?!

— Я?.. — Димка пожал плечами. — Я давно хотел совершить какой-нибудь подвиг. Только вот случая не было… А теперь иди. Я приказываю!.. — проговорил Димка, чувствуя себя взрослым и сильным. — Так надо, Анита. Прощай. И еще: вспоминай обо мне иногда…

На глазах девочки показались слезы. Она молча опустила голову, всхлипнула, потом быстро поцеловала Димку в нос и тотчас исчезла в буйном кустарнике. А Димка, внимательно оглядевшись по сторонам и проверив, хорошо ли спряталась Анита, глубоко вдохнул воздух и высоким, звонким голосом запел песню, которую слышал в лагере повстанцев.

Дурак, кто верил, что кулак Сильней ума и знаний. Глядите все: король Ишак Лишен чинов и званий! Хоть за мильон, хоть за пятак Ни взрослые, ни дети Теперь не скажут, что Ишак Умнее всех на свете! И если где-нибудь ишак Окажется на троне, Народ всегда устроит так, Что скатится корона! А чтобы не попасть впросак, Вы разберитесь сами, И если ваш король — ишак, Пусть хлопает ушами!

Озорная песенка эта наполнила лес. Казалось, каждое дерево, каждая былинка, каждый листок вторили ей. А Димка в упоении от совершаемого подвига пел и пел во всю мощь своих легких до тех пор, пока солдаты из оцепления, оставив свои посты, не бросились к нему и, повалив на землю, не опутали веревками.

Но даже тогда, когда они туго завязали ему рот платком, он продолжал мычать мотив песни. Не прошло и несколько минут, как связанный Димка уже стоял перед сеньором Животини.

Сеньор Животини всем своим видом напоминал перезрелую, побитую градом грушу. Он неподвижно восседал на впопыхах сколоченном, грубо обтесанном троне, рискуя получить занозу при малейшем движении. Справа и слева от трона стояли охранники. Давно не мытые и не бритые, в испачканной, рваной одежде, они походили скорее на разбойников с большой дороги, чем на солдат регулярной армии. Сеньор Животини пыжился изо всех сил, стараясь выглядеть королем. Он лениво сделал знак рукой, чтобы пленнику развязали рот.

— Немедленно отпустите меня! — крикнул Димка, едва с него сорвали платок. — Я принц Ореанский! Я пожалуюсь королю!..

— Кому? — тупые свинячьи глазки в упор уставились на Димку. — Кому ты будешь жаловаться, изменник? Я твой король. И я велю повесить тебя, если не откроешь нам тайну огнедышащих труб Каспара, извергающих смерть. Или отведаешь «железного пальца». Говори!

«Анита уже приближается к лагерю, — думал Димка, — через несколько минут она будет у наших. Нужно тянуть время…»

— А что толку? — пожал плечами Димка. — Даже если вы узнаете секрет пушек Каспара, вам их все равно не сделать. Ваши солдаты — мастера строить виселицы, а не отливать железо. Это же убийцы, а не работники. Ничего, скоро Каспар уничтожит вас окончательно!

Внезапно лицо Животини сморщилось, по щекам покатились слезы.

— О, страшные времена! — простонал он. — Рушится мир! Пока мы пытались освободить столицу, чернь взбунтовалась в моих собственных провинциях. Ты один можешь спасти меня!.. Хочешь, я сделаю тебя своим первым министром! Ты будешь владеть несметными богатствами… Я велю построить для тебя замок! Только спаси меня!..

— Ни за что! — отрезал Димка. — Не нужны мне ваши богатства. Я друзей не продаю.

— Хорошо говоришь… — медленно процедил сеньор Животини. — Очень хорошо говоришь… Стража!!! — неожиданно взревел он. — Эй, стража! Взять его! Отвести его в «железный палец»!

Солдаты поволокли Димку по лесу, продираясь через заросли кустарника. Ветки больно хлестали по лицу.

— Вот побудешь в «железном пальце», — зловеще сказал один из охранников, — сразу станешь как шелковый!

Димка закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел впереди большую солнечную поляну. Странное чувство тотчас овладело им: он мог поклясться, что уже стоял когда-то на этом самом месте. Запыхавшиеся стражники перетащили его через ствол поваленного дерева, и Димка чуть не вскрикнул от неожиданности: посреди поляны над высокой зеленью травы возвышался толстый серебристый цилиндр, увенчанный конусом. Ракета! Его ракета!!!

Да, это была та самая поляна в том самом лесу, где его корабль совершил посадку.

Солдаты устремились к ракете, поспешно впихнули Димку в кабину, наглухо захлопнули за ним железную дверцу люка и подперли ее снаружи толстым бревном, чтобы узник не смог выбраться наружу.

Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, Димка первым делом закрылся изнутри на щеколду и, устроившись на сиденье, принялся дергать рукоятки, тщетно пытаясь припомнить нужную последовательность. Он весь вспотел от напряжения, но двигатель упрямо молчал. Снаружи долетели встревоженные голоса. Видимо, в лагере Животини что-то стряслось. Металлические скобы ракеты зазвенели под сапогами. Кулаки солдат гулко забарабанили по крышке люка, но Димка молчал, отлично понимая, что добраться до него теперь не так-то просто. Он посмотрел в иллюминатор.

На поляне царило смятение. Сеньор Животини метался среди охранников, отдавая им какие-то распоряжения.

— Каспар! — понял Димка. — Он идет ко мне на помощь! Ура!!!

Солдаты с большими охапками хвороста бежали к ракете.

— Обкладывай со всех сторон! — командовал сеньор Животини. — Пусть мальчишка сгорит заживо… Поджигай! Живее!..

Затрещали охваченные огнем сучья. Языки пламени жадно лизнули иллюминатор и заплясали вокруг. Раздуваемый ветром, костер загудел, но за гулом его Димка уже ясно слышал звуки приближавшегося боя. Димке показалось, что сквозь дрожащий дымный воздух костра он уже различает знакомые лица: вот промелькнула окладистая борода Домбаса, вот Ломо, а вот, наконец, и сам Каспар, разящий солдат неприятеля направо и налево. Друзья спешили на помощь.

Корпус ракеты быстро раскалялся в пламени. Жар сделался невыносимым. Стало трудно дышать. Кружилась голова. Сплошная стена огня встала за иллюминатором.

— Не успеют! — простонал Димка, откидываясь в кресле, и в отчаянии из последних сил дернул на себя рукоятку управления.

Стрелки на приборной доске заметались. Что-то загрохотало внизу, и страшная тяжесть придавила Димку к сиденью. Краем глаза он успел увидеть в иллюминаторе, как, стремительно улетая вниз, уменьшаются в размерах деревья и крошечные фигурки людей на поляне Ореанского леса.

— Прощай, Каспар! — крикнул Димка. — Прощай, Анита!..

А ракета уже вонзалась в небо, унося его к россыпям звезд, которые с каждой минутой становились все ярче и ярче…

* * *

— Дима! Ты долго еще будешь там возиться? — спросила мама.

Димка открыл люк и в последний раз осмотрел кабину.

— Сейчас иду, — понуро отозвался он.

Ракета стояла на прежнем месте у стены нового дома. Прораб топтался возле автокрана.

— Это же черт знает что получается! — бормотал он, нетерпеливо посматривая на часы, цокая языком и покачивая головой. Увидев вылезающего из люка Димку, он оживился и махнул рукой:

— Давай, ребята, поторапливайся!

Кран тотчас заурчал. Массивный крюк, раскачиваясь на тросах, стал медленно опускаться над осиротевшей ракетой.

— Ничего, — тихо сказал Димка. — Я себе другую ракету сделаю. Еще лучше этой!

— Этого только не хватало! — всплеснула руками мама. — Сначала нужно учиться, а уж потом ракеты строить.

— Ладно, — сказал Петр Петрович, — завтра же после уроков приходи к нам в кружок. Договорились?

Стараясь больше не смотреть на свою ракету, Димка кивнул головой. И вдруг он с внезапной радостью осознал, что отныне владеет тайной, о которой не догадывается никто — ни мама, ни Петр Петрович, ни ребята. Это была только его тайна, целый мир, только что открытый им, — необъятный мир мечты, где шумят дремучие леса, где бурные реки несутся с гор навстречу неведомым океанам. Никто, кроме Димки, не видел этого мира, никто не подозревал о его существовании…

Когда они с мамой подходили к своему дому, по улице, обгоняя их, проехал тяжелый грузовик, в кузове которого покоилась знакомая серебристая труба. Кран следовал позади. Прораб и рабочие весело помахали Димке на прощание и скрылись за ближайшим поворотом.

В этот вечер Димка с особым старанием учил математику.

Казалось, он совсем забыл про свою ракету. И только лежа в постели, уже засыпая, Димка повернулся на бок и прошептал:

— Я должен вернуться… обязательно… Ведь они ждут меня!..

— Кто «они», Дима? — с тревогой спросила мама. Но он ничего не ответил. Он уже спал.