ВЗАИМООТНОШЕНИЯ «ТЕРАПЕВТ-КЛИЕНТ»

ИЗНАЧАЛЬНЫЕ УСТАНОВКИ ТЕРАПЕВТА

То, как терапевт относится к клиенту, зависит от того, верит ли терапевт в наличие у людей способности успешно справляться с собственными проблемами. Если верит будет работать совместно с клиентом над раскрытием и изменением того, что не позволяет этой способности проявиться. Если, напротив, терапевт считает, что у людей есть проблемы, потому что им чего-то не хватает что бы это ни было, будь то достаточно сильное Эго, адекватная информация о проблеме, правильный взгляд на нее, химического соединения, заботливого родителя или партнера терапевт начинает пытаться дать клиенту то, чего тому недостает (пытаясь заменить клиенту родителя, предлагая интерпретации, рефрейминг, предписывая, информируя и назначая препараты). Основное отличие, которое мне бы хотелось тут отметить в одном случае речь идет о сотрудничестве и партнерстве, несущими в себе послание «у тебя есть все нужное» и авторитарными отношениями, с посланием «кое-чего тебе не хватает».

В реальности клинической практики терапевт обычно колеблется между двумя позициями. Сотрудничающий терапевт время от времени будет информировать, сочувствовать или предписывать, а авторитарный поощрять в клиенте использование его собственных ресурсов. Разница не в действиях терапевта, а в его отношении к клиентам и посланиях, в которых это отношение выражается.

Модель ССТС предполагает, что у каждого есть Самость, которая, будучи дифференцированной, может самостоятельно сбалансировать и привести в гармоничное состояние внутреннюю систему. Если клиенту это не удается, терапевт делает вывод, что Самость клиента сдерживается каким-то дисбалансом в одной из внешних систем. Тогда цель терапии помочь клиенту и определить, что его ограничивает, и внести такие изменения, которые позволят этим ограничениям не мешать Самости быть во главе. Работа терапевта начинает заключаться в том, чтобы выделить качества, позволяющие клиенту понять и изменить то, что сейчас является препятствием. ССТС исходит из установки, что все эти качества у клиента уже есть, задача терапевта помочь клиенту их пробудить.

Герман Гессе (1927-1975) написал однажды: «Я лишь хотел попробовать жить в согласии с моим настоящим “Я”. Почему это было так трудно?». Модель ССТС помогает людям найти и изменить то, почему это трудно.

СОТРУДНИЧЕСТВО

Такие позитивные установки помогают людям установить хорошее сотрудничество в отношениях «терапевт-клиент». Терапевт верит, что, будучи освобожденными от ограничений, клиенты оказываются способны видеть свои сложности в конструктивном свете и действовать эффективно; следовательно, терапевту уже не нужно обеспечивать клиенту интерпретации, делать рефрейминг или давать указания, касающиеся сто симптома. Когда руководит Самость клиента, он сможет узнать у частей, почему они делают странные вещи и что внутри стоит изменить. Когда руководят Самости членов семьи клиента, они оказываются способны выделить стереотипы или части, ограничивающие клиента, и то, что стоит поменять во взаимоотношениях внешней семейной системы. Терапевт, задающий вопросы и исходящий из принципов ССТС, создает контекст, в котором люди могут быть свободны от внутренних и внешних поляризаций, мешающих им делать то же самое для самих себя.

Терапевт как сообщник присоединяется к клиенту (или, если это возможно, к семье клиента) в его попытках выявить и изменить внутренние препятствия к Лидерству Самости. Терапевт доносит до клиентов следующие жизнеутверждающие предпосылки модели ССТС: у всех есть, каждая из них ценна, но некоторые из них оказываются в ролях, ограничивающих их, и у всех есть ядро Самость, обладающая качествами прекрасного лидера. То есть терапевт становится любопытным, сочувствующим и полным уважения партнером. Сначала терапевт может запять позицию лидера, задавая вопросы об определенных ограничителях и предлагая способы повышения дифференциации Самости таким образом, что клиент оказывается способен преодолеть ограничения. Но даже выдвигая свои предположения и осуществляя руководство в работе с частями, терапевт остается сотрудничающим и считается с идеями клиента относительно своих интервенций и соотносит их с опытом клиента. По мере того как проявляется и берет на себя больше инициативы Самость клиента, терапевт может и должен быстро разделить с нею руководство, так, чтобы терапия могла переживаться как настоящее партнерство. Поэтому основная ответственность за изменения лежит не на терапевте, как в некоторых школах семейной терапии, и не на клиенте, как в некоторых психоаналитических подходах. В модели ССТС, напротив ответственность распределена между клиентом и терапевтом. Получается, что Самость терапевта и клиента действуют как котерапевты, работающие над гармонизацией отношений между частями клиента и его внешним окружением. Если Самость клиента не проявляется достаточно долго (например, гак бывает при работе с жертвами сексуальною насилия), терапевт может в течение некоторого времени руководить в одностороннем порядке, до тех пор пока части клиента не начнут доверять Самости терапевта и собственной Самости настолько, чтобы отступить немного и передать руководство Самости. В этом случае отношения котерапии формируются постепенно.

Когда котерапевтический союз образован, клиенты начинают проделывать серьезную внутреннюю работу между сессиями, как в соответствии с планом, выработанным на сессии, так и продолжая собственные размышления. Способность клиента проделывать большую часть работы вне сессии делает терапию менее продолжительной и более укрепляющей силы клиента, и более приятной для терапевта, в отличие от моделей терапии, предполагающих большую зависимость клиента от инсайтов и указаний терапевта.

СУБЛИЧНОСТИ ТЕРАПЕВТА

Самому терапевту нужно руководствоваться собственной Самостью для того, чтобы при работе сохранять отношения сотрудничества и удерживать свои склонные к крайностям части от вмешательства в ход терапии. Прежде всего терапевт должен быть в курсе, какие именно его части могут быть активизированы ситуацией терапии в целом, и какими клиентами и типами проблем в частности. Терапевту следует отлеживать эти части и найти способ удерживать их от попыток взять под свой контроль ход терапии. Это не обязательно означает необходимость проходить собственную терапию, поскольку Самость многих людей достаточно дифференцирована, чтобы и без этого эффективно практиковать. Однако возможность иногда посидеть и обсудить с кем-то свою внутреннюю систему может оказаться очень хорошим подспорьем. Из терапевтов, работающих в этой модели, наиболее эффективны те, кто интуитивно это понимает, потому что они знакомы с членами своей собственной внутренней семьи.

Части терапевта, чаще всего мешающие эффективной терапии, могут быть следующими:

Беспокойные Менеджеры, принимающиеся за критику, если изменения не происходят достаточно быстро, и не выносят зрелища слабости и ранимости; «Скажи ей, что происходит: она слишком подавлена, чтобы самостоятельно это понять!». «Он к тебе ходит уже год тоже мне, краткосрочная терапия!». «Она только и делает что плачет почему бы ей не перестать хныкать и двигаться дальше?»

Ищущие одобрения Менеджеры, которым часто хочется, чтобы клиенты от них зависели или восхищались терапевтом; или они беспокоятся о том, нравится ли терапевт клиенту и эффективен ли он, если клиент разочарован или огорчен; «Ну вот ты ее разозлил и ты ей больше не нравишься и она всем теперь скажет что твоя дурацкая модель не работает.»

Пессимистичный Менеджер, который, если дела идут не очень хорошо, начнет подбивать терапевта сдаться или обвинять клиента: «Он более нарушенный чем ты думал.» «Ты сам не понимаешь что делаешь.» «Она все время пытается тобой манипулировать, так что какая разница, плохо ей или нет?»

Заботливые, опекающие Менеджеры, пытающиеся начать действовать за клиента или не способные вынести огорчение клиента, или чувствующие себя обязанными спасти клиента; «Сделай это за него очевидно, что сам он на это неспособен». «Ты плохой, если допускаешь, чтобы она страдала».

Злые части, способные лишить терапевта терпения и которым клиенты в тягость; «Ну что он еще хочет? Вечно у него серьезный кризис». «Она такая зависимая, такая требовательная — почему бы ей просто не быть сильной?» «Вот бы он отменил встречу на этой неделе!»

Травмированные части, излишне идентифицирующиеся со страданием клиента: «Как он это пережил? Это же ужасно! Слышать не хочу, это уже слишком!» «Она больше не выдержит надо что-то сделать, или сделать так, чтобы она сделала, это надо прекратить!» «Это очень похоже на твою собственную боль, так что держись подальше».

Оценивающие части, критикующие собственный вес терапевта, его пищевые привычки, отношения и слабости и не терпящие этого у других: «О Господи, она весит меньше, чем ты, и недовольна а ты вообще как свинья!»

Терапевту следует знать об этих и других частях, которые могут начать вмешиваться в ход сессии. Надо уметь или делать так, чтобы части отошли на второй план и не мешали Самости, или, если это невозможно, признать, что часть вмешивается, и извиниться перед клиентом. Терапевт не должен и не может всегда быть образцом личности, руководимой только Самостью, но может быть примером того, как брать на себя ответственность за вмешательство частей и предотвращать его. У нас с коллегами есть незыблемое правило: «Если в ССТС возникла проблема это означает что вмешалась субличность, только вы пока еще не знаете чья она — ваша или клиента».

ПЕРЕНОС И КОНТРПЕРЕНОС

Иногда в терапию вмешивается одна из частей, застрявших в прошлом; она воспринимает актуальную ситуацию из того контекста. Нечто похожее в психодинамических подходах называется «переносом» и «контрпереносом». Хотя нет ничего необычного в том, что клиенты относятся ко мне так, будто я кто-то из их прошлого (то есть в переносе), и временами я могу воспринимать клиента как одного из моих родителей (контрперенос), модель ССТС понимает и относится к этому феномену несколько иначе. Это не клиент видит во мне кого-то из своих родителей, своего обидчика или сиблинга. Это лишь часть его видит меня таким образом часть, застрявшая в эмоционально нагруженном периоде прошлого, или часть, до сих пор несущая на себе Груз, связанный с кем-то.

Например, если у клиентки есть детская часть-Изгнанник, застрявшая в прошлом, когда ее постоянно отвергал отец, эта часть может отчаянно стремиться получить мое признание, а другая, защищающая часть, ожидающая, что я ее отвергну, будет меня постоянно отталкивать и видеть меня не заслуживающим доверия. Хотя я могу обсудить этот перенос в контексте актуальных взаимоотношений, я также могу спросить клиента, какие именно части являются носителем этих перенесенных чувств или убеждений, и помочь ей вытащить из прошлого или разгрузить их. После разгрузки или выхода из того времени части уже не будут придерживаться этих анахроничных взглядов и чувств.

Исключением являются немногочисленные клиенты, перенесшие такое тяжелое насилие, что их Самость временно недоступна. Защищающие их Менеджеры не позволяют Самости руководить, так что я обращался к тем частям напрямую. В результате я сталкивался с непосредственным искаженным восприятием себя. Часто это особенно сложные отношения на меня обрушивались всевозможные провокации, обвинения и ожидания. Полезно помнить, что это только одна из частей клиента и она временно одержала верх и поэтому относится ко мне так в том времени, в котором застряла часть, были достаточные причины для такого отношения к авторитетному лицу. Если мне удавалось сохранить Лидерство Самости несмотря на такую активацию, часть постепенно поймет, что я — не тот, за кого она меня принимает. Затем она позволит мне приблизиться и освободить ее от Груза.

Терапевты, которым удается поддерживать Лидерство Самости на нужном уровне, будут, по определению, испытывать и проявлять любопытство и сочувствие к убеждениям клиента и учитывать возможности клиента. Это не означает, что терапевт не будет злиться, радоваться или огорчаться. Другие части не изолированы, не запрещены; они остаются там, чтобы подсказывать и придавать окраску происходящему. Обратная связь, которую части терапевта дают клиенту (если эти части не находятся в экстремальных ролях), бывает бесценной, и терапевтам хорошо бы давать частям слово перед клиентами. Однако, прежде чем дать части высказаться, терапевт должен определить, не в пограничном ли состоянии эта часть и не искажено ли ее восприятие; если терапевт в этом не уверен стоит предупредить клиента. Работа с собственными частями сфера полной ответственности самого терапевта. И должна проходить за пределами сессии, чтобы избежать их искажающего вмешательства и поддерживать созданные силами Самости отношения сочувствия и уважения.

Сочувствие и уважение передаются через тон голоса и невербальное поведение. Поэтому терапевты, руководимые Самостью, могут при необходимости говорить вещи, являющиеся для клиента испытанием, сохраняя при этом постоянный дух уважения и сочувствия. Когда происходит так, клиент не будет отвечать защитной реакций ведь он будет слышать кроме критики еще и неподдельную заботу. Самость терапевта пробудит их Самость.

Однако бывает довольно трудно сохранить такое сочувствующее Лидерство Самости. Терапия многих клиентов «американские горки», частыми неожиданными падениями. Если терапевт из тех, кто радуется, когда симптом быстро уходит, и огорчается, оправдывается и ждет худшего, если клиенту не становится лучше, то это будет подпитывать клиентский пессимизм и взаимные обвинения во внутренней системе. Точно так же и терапевту может быть трудно сохранять Лидерство Самости при общении с разгневанными или дистанцирующимися частями клиента или членов семьи, которые пытаются защититься через недоверие к кому бы то ни было. Или если члены семьи клиента рассержены на терапевта, или относятся к нему презрительно, терапевту может быть непросто не впадать в неприязнь к ним и не защищаться от них.

Если же терапевт остается устойчивым, любопытным и надежным, несмотря на бури клиент и члены его семьи смогут вернуться под управление Самости, вместо того чтобы продолжать существовать в порочном круге отчаяния и гнева. Терапевт и клиент смогут спокойно изучить, что же вызвало сбой, и предпринять что-то для защиты себя от дальнейших сбоев. У них получится чему-то научиться, а не просто оказаться жертвами очередного рецидива.

Есть несколько примеров потенциальных ловушек на поле, которым является Системная семейная терапия субличностей. Терапевт, способный к Лидерству Самости, может продолжать быть настойчиво небезразличным невзирая на постоянные провокации — и терапия будет удачной. Приятная часть такой работы заключается в том, что награда для клиента оказывается не меньшей, чем для терапевта. Борьба за Лидерство Самости это очень терапевтично.

 

ЗНАКОМСТВО С ЯЗЫКОМ

Само знакомство с языком модели ССТС придает клиентам сил и облегчает состояние. Узнав, что их ярость, стыд, неадекватность или зависимость не определения их личности, а всего лишь отдельные свойства отдельных частей, и что они способны изменить эти части жизнь уже не кажется такой безысходной. Они обнаруживают, что представляют из себя нечто гораздо большее, чем эти впавшие в крайности , и что это, другое, и есть те ресурсы, которые позволят помочь отдельным частям.

Первый шаг к этой цели заключается в том, чтобы переключить клиентов на другой подход к описанию себя и своих проблем, перейти от «монолитного» языка к языку, предполагающему множественность. Для большинства клиентов этот переход оказывается легким и даже приятным. Большинство людей именно так о себе и думает или, по крайней мере, допускает такое предположение, а иногда спонтанно говорит именно так (например, «часть меня хочет идти на встречу одноклассников, а часть боится»).

Один из способов познакомить клиента с языком предложить клиенту описать свою проблему или переживания и дать обратную связь отражение в терминах частей. Ниже приводится пример такого диалога:

Мери: Я пытаюсь справиться и не принимать слабительное, и иногда я добиваюсь успеха, но мои родители только видят, что я все еще это делаю. Они не замечают прогресса, и это не дает мне думать «Я молодец, у меня получается!»

Т: Это отбивает у тебя охоту пробовать снова?

Мери: Ага. Я знаю, что у меня получается лучше, но при этом чувствую вроде как «ну зачем стараться?», это почти как отговорка. Потому что потом я думаю, что с тем же успехом могу продолжать делать то же самое, но потом я думаю: «Нет, надо прекращать».

Т: Это звучит так, как будто несколько разных частей тебя спорят друг с другом об этом. Одну часть задевает, что родители не видят твоих достижений, и она говорит тебе: «Сдавайся», а другая часть продолжает толкать тебя, чтобы ты не останавливалась, что бы они ни говорили. Похоже?

Мери: Да, это правда.

Т: А что еще ты там слышишь? Есть ли часть, которая тебя все время критикует?

Мери: Да, я часто чувствую себя каким-то недоразумением, потому что не могу прекратить пить слабительное.

Т: Итак, когда ты освобождаешь кишечник, эта часть запрыгивает тебе на спину и говорит, что ты недоразумение?

Мэри: (всхлипывая) Да.

Т: Это не помогает, так? И еще такое впечатление, что прямо сейчас где-то рядом есть еще часть, которая грустит. Это правильно?

Мери: Да, в последнее время она часто появляется.

Последний ответ Мери свидетельствует о том, что она пошла даже дальше, чем просто принятие терминологии — она сама начала говорить на таком языке. Практически любое высказывание клиента может стать отправной точкой для начала перехода к терминологии частей.

Миссис Джонсон (мать Мери): Я не выношу грязь, которая после нее остается в ванной. Если она не разберется с этим в ближайшее время, не знаю что я сделаю.

Т: Что Вы говорите самой себе, когда видите грязь в ванной?

Миссис Джонсон; Я говорю, что она делает это нарочно, чтобы позлить меня, чтобы ткнуть меня носом в это.

Т: Та ваша часть, которая говорит вам, что она это делает нарочно, чтобы Вас позлить что она заставляет Вас делать в отношении Мэри?

Миссис Джонсон: Я тогда ору на нее. Грожусь, что выгоню ее из дома. Потом я за это чувствую себя виноватой. Но я не знаю, что еще могу сделать.

Т: Что вы говорите самой себе, когда чувствуете вину?

Миссис Джонсон; Я говорю, что я плохая мать, и что по проблема у нее в первую очередь по моей вине, так что я не должна на нее обижаться.

Т: Итак, одна часть бесится по поводу нее, а другая спорит с этим и нападает на Вас. Это правильно?

Миссис Джонсон: Ага. Сумасшедший дом, да?

Т: Нет, вполне нормальная реакция на пугающую проблему.

Но хотя это и нормально, получается так, будто идет война между этими двумя частями, и эта война мешает Вам обращаться с

Мэри так, как Вы считаете правильным. Так ли это?

Вы не хотите изменить свои отношения с каждой из этих частей?

Как видно из второго примера, вопрос «Что Вы говорите себе?» очень полезен для получения доступа к внутреннему диалогу. Клиент отвечает «Я говорю      .», а терапевт может тогда перевести это как «Ну, то есть часть Вас говорит      . Вы когда-нибудь спорите с собой из-за этого?» Клиент отвечает; «Да, я думаю      ».

Тогда терапевт снова переводит клиента; «О, эта часть не согласна с другой». На этой стадии перед терапевтом стоит задача ненавязчиво ввести в обиход клиента язык частей; тогда же клиент и терапевт начинают знакомиться с некоторыми субличностями клиента, играющими ключевые роли в проблеме.

Некоторым людям с самого начала трудно принять идею множественности, начать думать о себе не как о единой личности; у них такое использование языка будет вызывать отвержение. Это потому, что часть их боится или думает, что терапевт решит, что они сошли с ума или у них расстройство множественной личности. Или они могут в целом опасаться перспективы раскрыть свой внутренний мир или подвергнуться риску давления на их мировоззрение со стороны терапевта. Для них этап введения языка оказывается полем битвы. Или они могут находиться под влиянием субличности, которая не уступит своих полномочий до тех пор, пока не проверит терапевта и не убедится в его правильном понимании происходящего; «Причем тут мои части! Это Мэри разводит грязь в моей ванной, проблема в этом!». Бывает и так, что терапевту непросто использовать терминологию частей; ему кажется, что клиент примет его за сумасшедшего или чудака, и транслирует эту неуверенность клиенту.

Неважно, какова причина, но если я встречаю сопротивление использованию терминов частей, я предпочитаю с этим остановиться и подождать, пока клиент не проникнется ко мне доверием настолько, чтобы попробовать еще раз. Пока я беспокоился, как именно люди отреагируют на это, я сталкивался с сопротивлением чаще, чем когда бы то ни было. II довольно редко клиент чувствует себя дискомфортно, если я предлагаю ему свою модель, находясь в это время под руководством Самости.

Новички обычно совершают на этом месте одну или две типичных ошибки. Или они бросаются обучать клиента, предлагая терминологию частей слишком рано, слишком рьяно и слишком многословно; часто это вызывает у клиента защитную реакцию, после чего терапевт либо сдается, либо начинает навязывать модель с еще большим рвением. Другая ошибка вести себя с терминами слишком осторожно и непоследовательно, так что модель так никогда и не выстраивается, при этом терапевт делает вывод, что клиент ее не принял.

В какой-то момент, когда терминология уже установилась, я обычно представляю клиенту некоторые основные положения ССТС. Я говорю что-то в таком духе;

«Вы наверное заметили, что я часто говорю «части», описывая Ваши мысли и чувства. Я делаю это потому, что уверен, что у каждого из нас множество личностей, которые воюют внутри нас и пытаются одержать верх друг над другом. Когда они воюют. Вам кажется, что вы себя не контролируете, так бывает, правда? И иногда та или иная часть одерживает верх и заставляет Вас делать то, чего Вы вообще-то делать не хотите, не так ли? Так вот, я это знаю, что хотя эти части иногда выходят за грани разумного и идут на крайние меры и разрушают все на своем пути, все они хотят Вам добра. Я знаю, как помочь Вам сделать так, чтобы они делали то, что на самом деле получается у них хорошо, так что они будут в ладу друг с другом и не будут заставлять Вас мучиться. Хотите научиться?».

В зависимости от того, насколько Менеджеры клиента на тот момент доверяют мне, этого может быть достаточно, чтобы объяснить, что нам надо сделать, прежде чем углубиться в работу. С некоторыми клиентами нужно сначала обсудить модель и применяемые техники; иногда уходит достаточно много времени, прежде чем Менеджеры смогут расслабиться. Ниже будет сказано, что я привык очень считаться с Менеджерами и готов обсуждать с ними все так долго, как им требуется, чтобы они чувствовали себя уверенно.

 

ОБСУЖДАЕМ ВНУТРЕННИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

После того как была введена терминология частей и клиент ее принял и согласился попробовать использовать предложенную модель, может быть несколько уровней использования модели. Возможно, наиболее безопасный уровень работы это когда мы просто задаем клиентам вопросы об их частях и взаимоотношениях той или иной части с самим клиентом и друг с другом.

По мере того как в исследовании проблемы клиента идентифицируются разные его части, терапевт может начать задавать вопросы о взаимоотношениях каждой из частей с Самостью, с другими частями, или с другими людьми из окружения клиента. В этот период цель как терапевта, так и клиента получить представление об экосистеме, в которую они собираются войти. Для терапевта, только начинающего работать в модели ССТС, было бы разумно уделить достаточно времени с клиентом этой стадии обсуждать части и их взаимоотношения. Очень важно представлять себе основные внутренние взаимоотношения, прежде чем входить во внутреннюю систему клиента, так чтобы Самости терапевта и клиента могли спланировать возможные интервенции и предусмотреть возможные реакции. Имеющие больший опыт работы с моделью терапевты обычно проводят с клиентом меньше времени за обсуждением этих внутренних взаимоотношений, поскольку им уже известны наиболее распространенные паттерны взаимодействий и они с большей уверенностью вступают во внутреннюю систему, лишь для того, чтобы Самость клиента или части подтвердили наличие того или иного паттерна. В случае, когда Менеджеры клиента кажутся чрезмерно напуганными или недоверчивыми, даже опытному терапевту должно хватить мудрости, чтобы остаться на уровне обсуждения частей, не переходя к прямому взаимодействию между ними до тех пор, пока не будет заслужено доверие Менеджеров. Ниже приводятся некоторые основные темы для таких бесед.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЧАСТЬЮ И САМОСТЬЮ

Когда клиент идентифицировал субличность, терапевт спрашивает, как сам клиент к ней относится, что он по ее поводу чувствует; почему, по мнению клиента, она делает то, что она делает; как часто она дает о себе знать; насколько большое влияние она оказывает на жизнь клиента, и наоборот; и вообще каких перемен в отношении этой части хотелось бы клиенту. Терапевт может попросить клиента в промежутке между сессиями обращать больше внимания на описываемую часть и отслеживать когда, где и кем она активируется; как она влияет на клиента, когда активна; насколько хорошо самому клиенту удается успокоить ее или отделить себя от нее.

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ДВУХ ЧАСТЕЙ

Терапевт может спросить то же самое и о взаимоотношениях между двумя субличностями. То есть спрашивать, как, по мнению клиента, эти две части относятся друг к другу, что чувствуют по отношению друг к другу, как они вызывают активность друг у друга? Почему они соотносятся именно так? Особенно важно изучить самые сильные поляризации и взаимоотношения защиты. Полезно бывает попросить клиента подумать, как две находящиеся в оппозиции саботируют друг друга и как можно было бы помочь им поладить. Терапевт может попросить клиента не только отслеживать эти части между сессиями, но и попробовать поговорить с каждой из них о том, что им не нужно делать такие экстремальные вещи и что они могут больше доверять ему.

Очень поляризованные не начнут вести себя менее эксцентрично в одностороннем порядке. Ведь обе стороны, находящиеся в поляризации, опасаются, что вторая часть немедленно захватит власть, стоит одной пойти на попятный. Обе стороны должны быть уверены, что и вторая часть в то же самое время будет готова изменить своей привычной роли. Чтобы это стало возможно, каждая из них должна быть уверена, что Самость не позволит ни одной из сторон взять верх. То же самое верно и для внутренних отношений, для которых характерна чрезмерная защита и опека. Часть-Защитник не может просто так перестать защищать, пока не будет уверена, что та субличность, которую она защищает, находится в безопасности и Самость способна о ней позаботиться.

Такая двусторонняя, или экологическая природа внутренних изменений указывает на две вещи, которые необходимо учитывать в работе. Во-первых, если клиент пытается заставить какую-то экстремальным образом ведущую себя часть измениться, ему надо попробовать найти и включить в процесс изменения и ту субличность, которую, первая, старается защитить или удержать в стороне. Во-вторых, полезным оказывается все, что позволяет укрепить доверие части к Самости.

УКРЕПЛЕНИЕ ДОВЕРИЯ К САМОСТИ ЧЕРЕЗ ВНЕШНЮЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Большая часть клиентов руководимы отнюдь не Самостью, а их частями, воюющими между собой и бросающими клиента из крайности в крайность. Субличности едины в том, что Самость не заслуживает особого доверия и успешно руководить не может. Поэтому некоторые специализируются на том, чтобы находить во внешнем мире других людей, способных о них позаботиться, а другие в отчаянии не верят, что такие люди могут существовать, и боятся, что они могут навредить.

Есть много способов сделать так, чтобы части клиента смогли поверить в способность Самости руководить, и далеко не все эти способы предполагают работу с внутренним миром. Например, когда клиент оказывается способен поговорить с родителями на какую-нибудь небезопасную тему, будучи при этом руководим Самостью, в частях будет возрастать уверенность в способности Самости справляться со сложными ситуациями. Поэтому, если терапевт не чувствует в себе достаточной уверенности для работы с внутренним королевством, или не думает, что Самость клиента пользуется достаточном доверием, тогда терапевт будет обсуждать внешние ситуации, в которых клиент может поэкспериментировать с разными вариантами поведения под руководством Самости. Так, терапия по Боуэну (Bowen, 1978; Кегг, Bowen, 1988) в основном представляет из себя именно этот процесс. Терапия ССТС часто состоит из переходов от работы с внутренней системой к попыткам по-новому, под руководством Самости, действовать во внешнем мире.

 

БЕЗОПАСНЫЙ ВХОД ВО ВНУТРЕННЮЮ СИСТЕМУ

В модели ССТС есть два основных способа войти и работать непосредственно с внутренней системой клиента. Один называется «прямой доступ». При этом терапевт общается с одной или несколькими субличностями напрямую, или, используя разработанную в гештальтподходе технику «пустого стула», организует общение субличностей друг с другом и с Самостью. Другой метод называется внутренний взор» и заключается в том, что клиенту предлагается заглянуть в себя и поработать с видимыми или ощущаемыми частями, описывая терапевту происходящее. Оба эти способа являются сильнодействующими методами и, следовательно, опасны, если применять их без достаточного знания потенциальных проблем и способов их избежать. Прежде чем описывать принципы действия «прямого доступа» и «внутреннего взора», что будет сделано в главе 5, я бы хотел остановиться на некоторых опасностях и основных правилах.

ИЗГНАННИКИ, ПОХОЖИЕ НА ДЕТЕЙ

Как было описано в главе 2, практически все клиенты, с которыми мне доводилось работать в этой модели, имели юную, детскую часть (при использовании техники «взгляда внутрь» эти части представали в виде детей разного возраста). Будучи обиженными, эти юные части испытывали смесь переживаний: чувствовали себя пренебрегаемыми, заброшенными, одинокими, нуждающимися, отчаявшимися, безнадежными, беспомощными, пристыженными, виноватыми, никудышными, испуганными, опустошенными и обессилевшими; им казалось, что они недостойны любви. Они передавали клиенту целый спектр физических страданий: острую или гложущую боль, дрожь и перевозбуждение, сильный голод или отсутствие аппетита. Если эти части перестают быть изгоями и получают заботу и внимание, они приходят в восторг, становятся очень преданными, восторженными, радостными, могут быть в меру грустными, сочувствующими и эмоционально теплыми. Также они часто оказываются очень креативными, спонтанными и игривыми. Другими словами, они становятся такими, как реальные дети.

У всех нас есть такая детская часть, так что читатель найдет это описание узнаваемым. У многих клиентов, правда (как, впрочем, и у многих прочих людей), эти части нагружены радикальными идеями о самих себе; они будто застряли на каком-то периоде прошлого. Во внутренней системе Менеджеры изолируют Изгнанников от Самости и от многих других частей. Таким образом, эти подобные детям субличности постоянно остаются незамеченными во внутренней системе; следовательно, их в любой момент могут сильно обидеть. Вдобавок у многих клиентов есть части, презирающие этих внутренних детей и заставляющие клиента стыдиться того, что они есть. Так что эти детские части не только отвергаемы; их еще и хронически не одобряют и критикуют изнутри. Это только подкрепляет их отрицательное мнение о себе, идущее из прошлого.

Если у такого клиента есть нечто, ощущаемое как вместилище боли, отчаяния, стыда и плохих воспоминаний, неудивительно, что внутренняя система клиента организуется таким образом, чтобы держать клиента подальше от этих частей. Менеджеры уверены, что стоит раскрыться двери, скрывающей эти чувства, клиента затянет черная дыра боли и отчаяния, откуда нет возврата. Обычно Менеджеры также полагают, что эти чувства не могут утихнуть, и единственный способ справиться держать их отдельно (запереть где-нибудь) и избегать во внешнем мире всего того, что могло бы снова вызвать к жизни их переживания. Другие субличности сидят, как дежурные пожарные в ожидании тревоги, готовые в любой момент сорваться и отвлечь или обезболить детские части, если они вдруг придут в активное состояние. Пожарные не останавливаются ни перед чем (см. гл. 2). Когда речь идет о клиентах с булимией, первым средством обычно оказывается пища. Если пища не помогает, части могут прибегнуть к другим мерам в ход идут наркотики, алкоголь, секс, самоповреждение или воровство.

СЛИЯНИЕ

Менеджеры и Пожарные боятся затопления клиента чувствами, мыслями или переживаниями Изгнанников, которые могут слиться с Самостью и пронизать собой всю систему.

То есть, при первой же возможности субличности способны разрушить границу между собой и другими субличностями или Самостью. Когда субличность вселяет свои переживания в Самость, это затрудняет доступ к ресурсам Самости и в каком-то смысле поглощает, приводит к слиянию с Самостью или захвату контроля над системой. Важно помнить именно слияние Самости с Изгнанниками и есть основной страх Менеджеров и Пожарных (кроме тех случаев, когда Изгнанники являются носителями тайны и страх касается риска раскрытия этой тайны).

Почему Менеджеры и Пожарные так боятся слияния? На то есть несколько причин. Когда Самость сливается с чувствами детской части. Самость переполняется ее болью, отчаянием или страхом; в результате Самость перестает быть лидером и система оказывается очень уязвимой. К тому же детские части часто отчаянно ищут кого-нибудь, кто мог бы о них позаботиться. Или Изгнанник может нести на себе Груз ненужности и будет искать какого-то ощущения себя недостойным, и будет искать опровержения этого у человека, похожего на того, кто лишил его чувства собственного достоинства. В результате клиент, оказавшийся в состоянии слияния с Изгнанником, раз за разом оказывается в отношениях, где его отвергают и ранят еще хуже.

И, наконец, детские части-Изгнанники часто бывают окружены Пожарными, выдающими мощную реакцию на любой признак грусти у ребенка. В таких случаях Менеджеры боятся не столько детских частей, сколько реакции Пожарных, использующих грубые, разрушительные методы для «спасения» Изгнанников. Наиболее типичный страх страх освобождения ярости, которая, если человек прежде был жертвой насилия, может выразиться в том, что сам человек применит насилие к другому или будет травмирован реакцией других на вспышку собственной ярости. К тому же, поскольку детские части очень сильно хотят компенсации от того, кто причинил им боль, вспышка ярости положит конец надежде на искупление ведь признание того, что сделал обидчик, может повлечь за собой то, что этот человек покинет взаимоотношения.

В отношении людей, переживавших постоянное насилие. Менеджеры боятся высвобождения субличности, задача которой подтолкнуть человека на самоубийство. Обычно на этой части лежит ответственность за то, чтобы положить конец боли, если она становится невыносимой, или если тайна должна оставаться тайной. Суицидальная часть также активизируется, если Изгнанник оказывается беззащитным. Другие реакции, которых обычно опасаются, это типичные для Пожарных приступы самоповреждения, заталкивания в себя огромных количеств еды, наркотиков, алкоголя, безудержный секс. Пожарные оказываются замаскированными минами, которые взорвутся, если дверь к Изгнанникам окажется раскрыта слишком рано. Менеджеры совершенно правильно сопротивляются самым чистосердечным попыткам терапевта взломать эту дверь до того, как она разминирована.

В общем, слияние с детскими частями-Изгнанниками приводит к боли и ранимости именно к тому, от чего Менеджеры и Пожарные призваны защищать человека. Важно помнить, что само по себе влияние не является разрушительным. На самом деле многим Изгнанникам важно, чтобы Самость в какой-то момент пережила их чувства. Переживание этих чувств дает Изгнаннику ощущение, что его наконец-то полностью приняли. Пережитое когда-то осознается более полно и труднее отрицается, когда человек переживает все чувства и ощущения, связанные с тем опытом, будто видя их перед собой.

Я призываю быть очень внимательными в отношении времени, подходящего для слияния. Преждевременное переживание слишком сильных чувств Изгнанника, такое, чтобы Самость оказалась ими переполнена, может иметь несколько негативных последствий. Во-первых, если Самость испытывает страх, грусть или чувствует себя такой же маленькой, как Изгнанник, она уже не в состоянии успокоить и убедить Изгнанника, что все в порядке. Во-вторых, Менеджеры могут быстро закрыть доступ к системе и наказать человека или дистанцироваться от терапевта. В-третьих, заводящиеся с полуоборота Пожарные могут взорваться и привести к опасному импульсивному поведению. Поэтому лучше оберегать Изгнанников от риска затопить Самость на самом начальном этапе оказания помощи.

Часто клиенты используют другой хороший образ, объясняющий, как Самость могла бы пережить некоторые чувства субличности, не переполняясь ими: серферы знают, что при любой волне они в безопасности, если удается держать голову над водой. Но стоит голове скрыться под водой в ту же секунду тебя кинет о песок. Точно так же и Самость находится в безопасности, рассекая по волнам переживаний части, если только не погрузится в них полностью. Полное погружение вот чего система боится.

Поэтому высвобождение Изгнанников процедура, требующая деликатности. При этом основная цель терапии при использовании модели ССТС возвращение Самости способности позаботиться о травмированных детских частях. Забота часто заключается в том, что Самость становится очевидцем, слушателем, сочувствующим их рассказам и пережитым событиям. Самость помогает им выйти из прошлого и освободиться от аккумулированного ими Груза, так что они могут продолжать спокойно жить в настоящем; Самость поддерживает их телесно; утешает их в их страхах; принимает их оплошности; играет с ними; регулярно обращает на них внимание и бывает с ними, если им грустно; сводит их с другими частями, которые могут позаботиться об этой субличности, пока Самость занята. Другими словами, Самость делает для них то, что может сделать для травмированного и брошенного ребенка заботливый взрослый.

Когда Самость в состоянии последовательно проделывать все это, части становятся способны вернуться к обычному, не-пограничному состоянию; они становятся нормальными детьми. Таким образом, вопреки убеждению Менеджеров дети-Изгнанники оказываются способны измениться, причем зачастую довольно быстро. От них и их чувств уже не нужно отгораживаться, когда о них уже позаботились. Именно отгораживание и поддерживает их неуравновешенность. Сочувствие Изгнаннику действие необходимое, но оно не может произойти до тех пор, пока Самость на сможет сделать это, не теряя собственных границ и не сливаясь с Изгнанниками полностью.

 

СОТРУДНИЧЕСТВО С МЕНЕДЖЕРАМИ

Учитывая все обоснованные тревоги Менеджеров по поводу риска слияния с детскими частями-Изгнанниками, как можно освободить Изгнанников и в безопасности о них позаботиться? Для того чтобы Менеджеры расслабились и могли позволить Самости приступить к Изгнанникам, они должны быть уверены, произойдет (или не произойдет) следующее;

Самость будет способна помочь Изгнанникам; эти ужасные чувства изменятся.

Самость не будет затоплена все это можно сделать и не сливаясь с Изгнанниками.

Опасные Пожарные не придут в действие.

Терапевт не почувствует отвращения к Изгнанникам и не потеряет уважения, не бросит и не накажет клиента за то, что он выпустил их наружу.

Внешняя среда клиента достаточно безопасна для Изгнанников; в их окружении в настоящий момент не должно быть опасных частей людей, которые могут травмировать проявившегося Изгнанника (а если травма все-таки произойдет, Самость сможет помочь Изгнанника).

Раскрытие хранимой Изгнанником тайны не приведет к тяжелым последствиям, таким, как смерть, повторная травма, потеря надежны на спасение или разрыв с членами семьи.

Сами по себе Менеджеры не будут удалены насовсем, хотя их сверх-опекающая функция уже не будет востребована.

Если Менеджеры убедятся в этом, они позволят действовать Самости и будут даже содействовать терапевту, а не сопротивляться.

Не у всех Менеджеров есть такие опасения, но это наиболее распространенные, и терапевту подобает тщательно в них разобраться. Ниже приводятся способы работы с каждым из опасений.

КАК УБЕДИТЬ В ТОМ, ЧТО ИЗГНАННИКИ МОГУТ ИЗМЕНИТЬСЯ Многие Менеджеры будут настаивать на том, что работать с болью клиента нет смысла, потому что «травма уже произошла и ничего не исправишь, так что лучшее что можно сделать, оставить боль позади и не оглядываться. Воплощением такой философии Менеджеров был покойный Ричард Никсон, который в одном из интервью ответил на вопрос журналиста о секрете своего долголетия: «Мой принцип никогда не оглядываться, всегда смотреть в будущее, потому что если смотришь в будущее наслаждаешься им. Оглянись назад и ты умрешь». (Chicago Tribune, Jan. 10, 1993).

В противовес этому убеждению я обычно говорю Менеджерам, что хотя и понимаю, почему они так считают, это не совсем так:

«Субличности, которые хранят вашу боль и страх, могут измениться, если о них позаботиться. То, что они ведут себя из ряда вон, означает, что они застряли в прошлом и остались там в изгнании. Если их извлечь и окружить заботой, они позволят своим сверхсильным чувствам уйти и станут приятными, хорошими частями, и вам (Менеджерам) не придется заниматься только тем, чтобы держать их в изоляции».

На это может понадобиться время, терпение; возможно, придется поэкспериментировать с аргументами и подходами, пока менеджеры не согласятся рассмотреть такую возможность.

КАК УПРАВЛЯТЬ СЛИЯНИЕМ

Наиболее важное для модели ССТС открытие последних лет способ справляться с опасением номер 2; как помочь Самости приблизиться к субличности, не допустив слияния — то есть без переполнения Самости чувствами части. Ответ оказался простым, но, как это часто бывает с простыми ответами, не самым очевидным. Оказалось, что часть сама может контролировать степень излияния чувств, и сама удерживает границы, если уверена, что это в ее интересах. Таким образом, Самость может достаточно приблизиться к детской части без угрозы быть затопленной ее чувствами, если часть сама решает не сливаться с Самостью, то есть решает в какой-то степени сдерживать свои чувства. Абсолютного затопления не произойдет, если у части есть причина этого не делать.

Почему травмированным частям нужно слияние? Обычно они называют несколько причин, причем веских. Во-первых, они хотят избавиться от этих чувств. Во-вторых, они хотят, чтобы Самость знала, как они себя чувствуют и через что им пришлось пройти; как представители любой подавляемой группы они хотят вырваться из своего плена, быть свободными и признанными. В-третьих, они уверены, что, случись им одержать верх, они смогут сделать так, чтобы клиент нашел их обидчика и заставил его о них позаботиться или признать их ценность. В-четвертых, они боятся, что Менеджеры снова отправят их в изгнание, как только они утратят ту власть, которую получили благодаря слиянию.

Четвертая причина хорошо иллюстрирует механизм того порочного круга, по которому Менеджеры и дети-Изгнанники взаимно поддерживают изоляцию последних. Чем больше одни стремятся к слиянию, тем больше Менеджеры прилагают усилий для их сдерживания, и тем сильнее те стремятся к слиянию, и так далее. Для некоторых клиентов этот круг представляет из себя постоянные метания от Менеджера к Изгнаннику-ребенку, так что клиент производит впечатление эмоционально лабильного он то плачущий и нуждающийся в сочувствии, то холодный, отстраненный или враждебный. Кажется, что он существует в двух противоположных мирах один безжизненный и унылый, другой полный одиночества, боли и хаоса. Бывают также клиенты, у которых один период преобладает достаточно долго, до тех пор пока вторая, лишенная права голоса, группа частей наберется сил и нанесет удар.

Самости терапевта или клиента должны попробовать объяснить детским субличностям клиента, что хотя их желание полностью слиться совершенно понятно, это не в их интересах. Если слияние удастся. Самость окажется такой же обиженной и беспомощной, как они сами, и не сможет им помочь, и Менеджеры опять отправят их в изгнание. Но если они будут держать чувства и мысли несколько врозь. Самость будет в состоянии им помочь, а Менеджеры не будут их бояться. Довольно часто травмированные субличности понимают, чего опасаются Менеджеры, но с трудом могут поверить в способность Самости им помочь или не могут ей довериться. Это происходит из-за того, что Самость оказалась неспособна помочь этим юным частям в прошлом, вот почему они обратились к другим людям. Часто, однако, удается их убедить попробовать.

Достигнув такой договоренности, терапевт просит Самость клиента, во-первых, попросить Менеджеров не вмешиваться, во-вторых начать приближаться к детской субличности, но остановиться, как только Самость почувствует, что ее начинают переполнять чувства части. Часто детская часть оказывается настолько сотрудничающей, что Самости удается подойти очень близко и даже соприкоснуться с нею. Но чаще всего, прежде чем приблизиться. Самости приходится приостанавливаться и снова просить часть не затоплять ее. Иногда на это уходит не одна сессия.

На протяжении этой операции следует советоваться с Менеджерами о том, как, по их мнению, она проходит. Также следует поощрять их к тому, чтобы они давали знать терапевту и клиенту, если что-то начнет их беспокоить. Менеджеры, к которым относятся с таким пиететом, превращаются в помощников, ценных консультантов, которые следят за процессом. Таким образом, модель ССТС рассматривает то, что раньше определялось как «сопротивление», как проявление совершенно оправданных страхов Менеджеров, касающихся очень хрупкой системы клиента. Если с ними считаться, они будут не сопротивляться, а помогать им только надо убедиться в том, что терапевт знает, что такое безопасность.

КАК СПРАВЛЯТЬСЯ СО СТРАХОМ ВСПЛЕСКА АКТИВНОСТИ ПОЖАРНЫХ

Как было сказано выше, при работе с травмированными детскими Изгнанниками может возникнуть ситуация, в которой яростные, суицидальные или импульсивные Пожарные выйдут на первый план.

Часто сопротивление Менеджеров перспективе подпустить Самость к травмированным детским частям происходит не столько из их страха,

что они сольются с Самостью, сколько с тем, что при этом активизируются Пожарные. Зачастую, правда. Менеджеры не выражают эти страхи открыто, поскольку предпочитают вести себя так, будто Пожарных не существует. Будет разумно со стороны терапевта особенно оговорить с Менеджерами страхи, касающиеся вспышек ярости, суицидального поведения, обжорства и т.д. Даже когда Менеджеры отрицают существование таких страхов, терапевту нужно оставаться бдительным и отслеживать появление Пожарных. В случаях, когда они есть и препятствуют работе, терапевту следует сначала поработать с ними, чтобы разрядить их пугающий, разрушительный потенциал. Более подробно работа с Пожарными будет описана в главе 8.

КАК ТЕРАПЕВТУ ЗАСЛУЖИТЬ ДОВЕРИЕ

Многим клиентам в прошлом случалось проникнуться к кому-то доверием и обнаружить перед кем-то своих Изгнанников, после чего те люди причиняли им боль и бросали (иногда это мог быть предыдущий терапевт). Поэтому у них есть достаточная причина опасаться того же самого и с нынешним терапевтом. Менеджеры клиента или сами Изгнанники могли выработать определенное отношение к значимым другим, такое, что Изгнанники при этом окатываются отталкивающими, отвратительными и не знающими границ. Поэтому им кажется, что обнаружение этих Изгнанников непременно уничтожит терапевтические отношения.

К несчастью, в отношении многих терапевтов эти страхи отвержения или осуждения является вполне обоснованным. У многих терапевтов есть проблема с собственными Изгнанниками, и они постоянно отзываются на Изгнанников клиента с позиции собственных Менеджеров. Когда руководить процессом начинает защищающий Менеджер терапевта, это оказывается тяжелым испытанием для многих клиентов, особенно если они именно сейчас готовы или уже начали давать Изгнаннику проявиться. Происходит так, будто они только-только начали доверяться теплому, заботливому, безопасному человеку, который вдруг неожиданно стал враждебным, холодным или бесчувственным это только укрепляет их уверенность в своей никчемности и безнадежности. Когда такое происходит, клиенты выдвигают навстречу своих собственных Менеджеров-защитников или ставших еще более отчаянными Изгнанников, обостряя противодействие со стороны частей терапевта.

Это говорит о важности достаточной проработки терапевтом собственных частей, так чтобы они могли продолжать пребывать под руководством Самости при встрече с любыми частями клиента. Терапевту не следует работать с Изгнанниками до тех пор, пока этого нет, и пока терапевт не сможет искренне быть уверенным в том, что клиент не будет отвергнут, брошен или наказан. В моем случае, стоит дверям открыться и Изгнанникам выйти на свободу, у меня возникает огромное чувство ответственности за клиента. Я не буду открывать эту дверь до тех пор, пока не буду уверен, что смогу справиться с такой ответственностью, что бы ни произошло.

Тревожные Менеджеры многих клиентов не бывают успокоены одним или двумя словами убеждения. Вместо этого вопросы доверия поднимаются раз за разом, особенно если терапевту позволяют приблизиться очень постепенно. Многим клиентам нужно быть уверенными, что они на самом деле небезразличны терапевту, а не то, что он делает свою работу. Многие терапевты обучены уходить от таких ожиданий и не обнаруживать своих чувств. Но такая неопределенность только подпитывает недоверие клиента и затягивает процесс. Вместо этого я предпочитаю найти способ показать и даже сказать клиенту, что мне на самом деле не все равно. При этом модель ССТС оказывается очень удобной, поскольку даже если клиент в данный момент находится под руководством неприятной, несносной части, я знаю что у него есть (и обычно мне удается до этого добраться) другие, более симпатичные части и его Самость. Поэтому я крайне редко не могу искренне сказать клиенту, что он мне небезразличен; в случае, если я правда так не чувствую, это объясняется тем, что мы на самом деле до сих пор не познакомились.

Позиция скрытности опирается на страх, что прямое высказывание терапевтом небезразличия и заботы может начать подпитывать нереалистичные или неподобающие фантазии у клиентов или снизить давление, необходимое для исследования самой потребности в заботе. Модель ССТС помогает преодолеть и эти сомнения, поскольку как терапевт, так и клиент знают, что только юные субличности клиента имеют потребность в подтверждении заботы и могут иметь фантазии. К тому же у клиента есть Самость, которая может помочь этим юным частям справиться с их нуждами и фантазиями, и которая вместе с терапевтом поможет этим частям показать, где именно они застряли во времени как они стали такими испуганными и нуждающимися. Таким образом, я могу убедить клиента, что он мне небезразличен, и при этом могу спросить, какие части его личности так этим обеспокоены. Потом можно помочь этим субличностям обратить внимание, что за поддержкой можно обратиться и к Самости клиента.

РАБОТА С ВНУТРЕННИМИ ОПАСЕНИЯМИ

Неразумно, да и неэтично было бы выводить Изгнанников обратно в травмоопасную обстановку. Если в семье клиента в ходу бытовое насилие, я бы рекомендовал вначале позаботиться о смене обстановки, и лишь потом работал с субличностями клиента. Если ССТС вызывает сопротивление у Менеджеров, дело может быть в том, что они не хотят впускать терапевта во внутреннее пространство до тех пор, пока внешний мир не будет достаточно безопасным для травмированных частей. Даже если родственники клиента не совершают насилия как такового, они могут очень резко реагировать на перемены, происходящие в клиенте, по мере того как одни субличности выходят на свободу, другие становятся менее активны, или сам клиент становится более сильным и менее зависимым. Поэтому для терапевта и клиента очень важно тщательно исследовать и, по возможности, изменить внешний контекст до и в процессе внутренней работы. Часто мне приходится разворачиваться и начинать работать с отдельными субличностями других членов семьи, которые «включаются» в зависимости от активности частей клиента. Глава 7 в основном посвящена тому, как анализировать и менять внешний контекст.

РАБОТА СО СТРАХОМ РАЗОБЛАЧЕНИЯ СЕКРЕТОВ

Иногда части Изгнанники хранят не только тягостные переживания, но и тайны о жизни клиента, содержание которых является неприемлемым или может поставить под угрозу благосостояние кого-то из членов семьи клиента. Разоблачения этих секретов могут на самом деле радикально изменить многое во взаимоотношениях, так что Менеджеры неспроста этого боятся. Часто, однако, страхи оказываются анахронизмом. Это реакция на угрозы, которые человек слышал в свой адрес, будучи ребенком, или унаследованные семейные страхи, уже неактуальные. Не прося раскрыть тайну, терапевт все же может выяснить у Менеджеров, в чем их страх. Совместными усилиями Самости терапевта и клиента и Менеджеров клиента можно исследовать обоснованность страхов и планировать с ними работу, если они и по сей день актуальны.

Некоторые Менеджеры уверены; если допустить мысль о том, что клиента травмировал кто-то из самых близких придется признать и то, что этот человек никогда не любил клиента. Клиенту навсегда придется ощущать себя нелюбимым. Или придется выступить против, порвать отношения или отречься от кого-то, от кого клиент до сих пор зависит. Модель ССТС позволяет работать с обоими страхами. Во-первых, клиент узнает, что у всех, в том числе и у обидчиков, есть разные. Некоторые субличности обидчика когда-то сами были обижены и травмированы и теперь сами хотят причинять боль другим.

А другие части при этом очень любили клиента. Тот факт, что другой причинил боль, не означает, что он также не испытывал любви.

Во-вторых, в модели ССТС клиент может получить облегчение и без того, чтобы снова вступать в какие-то отношения с обидчиком. Это утверждение противоречит популярному и пагубному мифу, относящемуся к области сексуального насилия, а именно, что жертве сексуального насилия для полного исцеления нужно признание и просьба о прошении за насилие. В логике этого убеждения жертва так и остается зависимой от действий бывшего насильника. Добавим также, что многих клиентов подталкивают к конфронтации с их обидчиками слишком преждевременно до того как внутренняя система будет готова справиться с реакцией обидчика, или до того как станет ясно, в какой степени можно доверять воспоминаниям о травматическом эпизоде. В результате возникает эмоциональная ретравматизация факт или отвергается, или вызывает встречную атаку.

Людям придаст сил тот факт, что больше их благополучие не зависит от чьих-то действий. Им также очень приятно слышать (кроме тех случаев, когда насилие продолжается), что они могут контролировать и решать стоит ли выступать против обидчика в открытую, и если стоит то когда и как. И если принято решение открыто обвинить обидчика терапевту и клиенту следует, не жалея времени, подготовить к этому внутреннюю систему, так чтобы Самость клиента оставалась во главе процесса и части не оказались задеты тем или иным поворотом в отношениях.

РАБОТА СО СТРАХОМ ПОТЕРЯТЬ МЕНЕДЖЕРОВ

Многие части уверены, что они и есть их роли. То есть они так долго действовали в каком-то ограниченном и подчас экстремистском диапазоне моделей поведения, и были так этим захвачены, что не представляют себе существования других чувств, желаний или талантов, которыми могут обладать. Потому они убеждены; перестань эти роли существовать прекратится и само их существование. К тому же их роли часто оказывались такими давящими и разрушительными, что другие части мечтали бы от них избавиться и не упустят возможности это сделать. Самость терапевта или клиента могла бы помочь Менеджерам открыть в себе нечто большее, чем их привычные роли, спросив их что бы они делали, если бы необходимость в их защите значительно снизилась или отпала. Их можно убедить опробовать и другие, более привлекательные для них же роли, если только они убедятся, что обстановка достаточно безопасна.

Подводя итоги отмечу, что основная мысль этого раздела заключается в следующем; страхи Менеджеров бывают вполне обоснованными и относиться к ним нужно с уважением. В рамках модели ССТС выработаны способы работы с каждым из наиболее распространенных страхов, и Менеджерам нужно уделить достаточно внимания, чтобы смягчить эти страхи. Поскольку многие Менеджеры оказываются манипулятивными, жестокими или агрессивными, они легко могут пробудить защитные или контролирующие части в терапевте. Если это происходит, может начаться борьба между Менеджерами терапевта и клиента. В лучшем случае она может притормозить ход терапии, в худшем может быть опасна. Если без должного уважение относиться к защищающим Менеджерам клиента, если их опасения даже не берутся в расчет они будут саботировать терапию и могут начать наказывать клиента. Наказание может быть опасным в зависимости от степени уязвимости оберегаемой системы оно может принять разные формы от внутренней критики до опасных физиологических реакций или саморазрушительных действий. Насмотревшись на результаты этих опасных реакций, я научился считаться с Менеджерами-защитниками.

Бывают и другие Менеджеры, производящие впечатление очень разумных и помогающих. Они рассказывают многое о внутренней системе, и терапевту хочется на них опираться. Они кажутся такими разумными, что их легко принять за Самость как таковую. Возникает искушение отвести слишком важную роль этим частям и назначить их ответственными над другими, но это было бы ошибкой. Они выглядят сотрудничающими, но у них свои собственные планы; чаще всего это желание увести терапевта подальше от Изгнанника, которого хочется так и оставить в изоляции.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ «ЗАСТРЯВШИХ В ПРОШЛОМ» ЧАСТЕЙ

Когда Менеджеров удалось в какой-то степени убедить в неактуальности тех или иных страхов, и они открыли доступ к Изгнанникам, терапевт может попросить Самость клиента найти Изгнанника. Самость может либо просто попросить изгнанную часть появиться внутри; другой вариант предложить сосредоточиться на изгоняемом ощущении (часто это страх, грусть, гнев, печаль, одиночество или опустошение) или физическое ощущение. По мере того как Изгнанник начинает проявлять себя (в виде образа или ощущения), терапевту следует быть внимательным, чтобы не допустить затопления Самости, иначе Менеджеры могут свести на нет всю работу. По указанию терапевта Самость просит Изгнанника не сливаться с нею, когда Самость постепенно приближается к этой субличности. Когда часть соглашается не сливаться. Самость подходит на максимально близкое расстояние, не заражаясь ее переживаниями.

Когда Самость приближается к травмированной части-ребенку, часто бывает нужно дать этой субличности понять, что Самость заботится о ней и ей можно доверять. Самость может провести какое-то время за утешением и поддержкой Изгнанника во время их первой встречи, пока эта часть личности не успокоится и не будет готова к взаимодействию. Если Самость может проявить свою заботу и ведет себя последовательно, субличность постепенно откроется и скажет о своих чувствах. Часто такое внимание со стороны Самости или какой-то из частей это все, в чем нуждается часть-дитя, чтобы выйти из своего замороженного состояния. Чаще, однако, детские части оказываются застрявшими в прошлом, и будут возвращаться в свое экстремальное состояние до тех пор, пока не смогут как бы покинуть то место и время.

Застрявшие в прошлом части оказываются привязанными к тому или иному эмоционально нагруженному периоду жизни клиента. Часто дети чаще всего остаются во времени, когда клиент был испуган, отвержен, унижен, брошен, травмирован или перенес потерю. Часть существует таким образом, будто на самом деле продолжает жить в том периоде, что объясняет факт, что столько бы внимания она ни получала от Самости или от окружающих в настоящем времени, это ничего не меняет. Лишь покинув прошлое и получив опыт заботы о себе в настоящем, эта часть может отказаться от своих крайних убеждений и неадекватно сильных ощущений.

Чтобы понять, где именно в прошлом «застряла» часть. Самость об этом просто спрашивает. Но прежде чем сделать это. Самость должна быть достаточно хорошо дифференцирована, а Менеджеры и Пожарные не должны вмешиваться. Со стороны терапевта было бы разумно спросить Самость клиента, готова ли она увидеть, где застряла часть и не опасаются ли другие части, уделить время и внимание этим страхам. и лишь затем продолжать продвигаться.

Когда такой вопрос задан, большинство детских субличностей тем или иным способом демонстрирует, где они застряли. Некоторые показывают Самости ту самую сцену; другие описывают, что видят; третьи передают самости ощущение, которое позволяет очень точно определить конкретное время и место. Когда время и место точно локализовано, Самость просит часть личности показаться или сказать все что угодно о том. что произошло. Когда субличность закончит рассказывать или показывать, терапевт просит Самость войти» в ту сцену и вести себя с частью так, как клиенту хотелось бы, чтобы кто-то повел себя в тот момент, когда все случилось на самом деле. Субличности задают вопросы о том, какой Груз прошлого на ней остался с тех пор, и не хотелось бы ей оставить Груз там (освобождению от грузов прошлого будет посвящен отдельный раздел ниже). Затем Изгнанника спрашивают, готов ли он покинуть что место и время и прийти в актуальное время вместе с Самостью, или ему сначала нужно там что-то сделать или кому-то скачать. Еще Изгнанника спрашивают, не хочет ли он в том времени что-то оставить или что-то с собой забрать.

Если часть личности не хочет покидать то место и время, это может означать, что она еще не достаточно верит в способность Самости позаботиться о ней; 2) в нынешней жизни клиента есть люди или субличности, которые кажутся ей опасными; или 3) есть что-то (человек или ощущение), связанное с той точкой в прошлом, с чем субличность не готова попрощаться. Если Самость мажет продолжать последовательно оповещать эту часть в прошлом или сделать актуальную обстановку более безопасной, субличности постепенно захочется покинуть то место, где она остановилась. Если у части остались в том периоде незавершённые дела, она может начать жить в настоящем, но периодически возвращаться туда вместе с Самостью до тех пор пока не поймет, что же тогда произошло, и не будет готова отпустить это. Я обычно стараюсь пригласить застрявшую часть в настоящее время, как только она начинает этого хотеть, а не оставлять там до тех пор. пока ситуация полностью не будет исчерпана. Если травмированная часть может отдохнуть и подлечиться в настоящем, ей будет легко понять, что с нею произошло, и свести это понимание со своими переживаниями при повторных обращениях к прошлому.

Важно отметить, что в результате этой работы по извлечению из прошлого я стал с большим уважением относится к влиянию прошлoгo на настоящее, чем когда был структурным стратегическим семейным терапевтом Частью моего прежнего нежелания заниматься глубинными исследованиями прошлого людей в поисках понимания происходящего было то, что это исследование могло затянуться надолго и имело неопределенную цель. Но работа по извлечению с помощью частей быстро избавила меня от сомнений. Работа оказывается очень быстрой и точной, и мне не приходилось самостоятельно что-то выискивать и интерпретировать. Другими словами, субличности обычно знают, что с ними было и почему они теперь такие, и если почва достаточно подготовлена, они расскажут об этом Самости и терапевту

Иногда Менеджеры выдают очень резкую и болезненную реакцию на адресованный детской субличности вопрос «где ты застряла».

Часто это позволяет заподозрить наличие тайны, которой окружено какое-то давнее событие; тайны, которую скрывает спрятанная часть. Часто втайне стараются удержать какое-то перенесенное насилие, причем это может быть тайной даже от Самости. Защищающие части имеют множество причин хранить секреты. Часто они опасаются, что Самость не сможет справиться с информацией и сольется с разъяренной, грустной или суицидальной субличностью, разбуженной этими воспоминаниями. Или они скрывают человека совершившего насилие. Насильник мог оставить на них этот Груз пригрозив ребенку чем-то страшным, что произойдет, если ребенок его выдаст. Иногда Менеджеры уверены, что из-за случившегося клиент стал плохим, неполноценным, отвратительным, от него отвернется всякий, кто узнает о случившемся. Их Груз стыд.

В предыдущем разделе я представил несколько способов работы со страхами Менеджеров, связанными с разоблачением. Остается добавить, что Менеджеры действуют как внутренние цензоры: они контролируют, какая информация просачивается вовне из внутренней системы, особенно если Изгнанник, хранящий воспоминания или чувства, хочет сотрудничать. Воспоминания могут прорываться в виде флэшбеков или во сне; по содержанию они могут воспроизводить либо собственно травмирующее событие, либо метафорически представлять его; Менеджеры и Изгнанники могут сделать доступными либо образы без переживаний, либо переживания и ощущения без образов; могут контролировать степень прозрачности образов и дозировать воспоминания. Все это может становиться предметом обсуждения между Менеджерами, в чью сферу ответственности это входит, так чтобы воспоминания появлялись в безопасное время в безопасном месте. Менеджеров успокаивает сам тот факт, что они смогут контролировать скорость продвижения в воспоминаниях.

В ходе этого процесса важно, чтобы терапевт не подавал идей и догадок о том, где могла застрять часть, или в чем может заключаться секрет. У некоторых клиентов есть настроенная на одобрение часть, генерирующая образы, которых, как ей кажется, ожидает терапевт, и получается то, что называется ложными воспоминаниями. Если терапевт подозревает, что именно это и происходит, он может попросить клиента отследить наличие такой части, и если она действительно принимает участие в процессе узнать, почему субличности нужно делать именно так.

Когда все расставлено но своим местам — Менеджеры приняли на себя роли консультантов и сотрудников. Изгнанник готов выйти в настоящее, актуальная ситуация безопасна для их проживания, а Самость достаточно дифференцирована, чтобы о нем позаботиться — Субличности и Самости следует обсудить все за и против разнообразных мест, в которых часть могла бы жить. Места могут быть самыми разными. Некоторые части хотели бы хотя бы в первое время быть всегда с Самостью и сопровождать клиента весь день. Другие с удовольствием остаются в его доме иди комнате. Бывают те, кто хочет жить в другом доме, в другом городе иди другой стране. Некоторые хотят остаться на природе, в приятной обстановке, или жить на острове. Это не имеет значения, лишь бы часть личности чувствовала себя в безопасности и Самость могла легко ее навешать. Так же, если актуальная ситуация не кажется безопасной, субличность может перенестись в какой-то другой период в прошлом, тот, где ей спокойнее всего.

Когда принято решение о месте проживания. Самость отводит туда субличность, остается с нею до тех пор, пока часть не почувствует себя там в безопасности, и устраивает все так, чтобы части было комфортно. Также Самость спрашивает, не хотелось бы субличности, чтобы с нею остался кто-то из других частей присматривать, когда Самости там не будет. Если часть этого хочет Самость ищет добровольцев среди других субличностей. Обычно вызывается один из Менеджеров: непосредственная зашита и забота оказывается новой ролью этой части.

Затем Самость спросит Менеджеров, какие у них впечатления от отношений и нет ли риска, что какая-нибудь субличность будет эти пемены саботировать. Это относится ко всем частям, которые могут воспрепятствовать Самости и не пустить ее навешать детскую субличность. Если Самость не выполнит своего обещания, последствия будут негативными. Детская часть почувствует себя брошенной и вернется в прошлое, еще сильнее сопротивляясь предложениям его покинуть; Менеджеры же потеряют доверие к Самости. Поэтому важно убедиться, что Самость сможет сдержать свое слово; то же относится к любым договоренностям, которые происходят с участием детской части. Несмотря на все предосторожности случаются моменты, когда возвращается или оказывается откинутой в прошлое. Когда такое происходит. Самости терапевта и клиента нужно вместе с Изгнанниками и Менеджерами разобраться в случившемся и понять, что следует изменить, чтобы Изгнанник смог остаться в настоящем, когда снова туда вернется.

Последнее замечание касается извлечения изгнанной травмированной субличности, однако важно помнить, что для некоторых клиентов многие (если не все) части, включая Менеджеров и Пожарных, оказываются застрявшими в прошлом, и их всех нужно так или иначе оттуда извлекать.

 

ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ГРУЗА ПРОШЛОГО

Как было описано в главе 2, субличности людей собирают Грузы в ходе жизни. Эти Ноши принимают форму крайне сильных идей или чувств, начинающих определять существование субличности. Поскольку эти Грузы не присущи частям, а появились извне от них можно избавиться.

Некоторые клиенты против понятия Груза прошлого. Им освобождение от Груза кажется слишком вычурным, слишком простым. Им не хочется верить, что то, что они несут на себе всю жизнь, можно так вот запросто снять. Если бы это было возможно, им пришлось бы винить себя в том, что не сделали этого раньше и сами. Или они могут хранить стойкое убеждение, что Грузы прошлого непоправимо включены в само их существо. Некоторые могут опасаться, что стоит субличности избавиться от Груза, терапевт решит, что этого достаточно, и потеряет интерес к части. Некоторые жертвы насилия очень резко реагируют на предположение, что на них что-то оставили. Их детские части неверно понимают, что такое Груз, и полагают, что речь идет о чем-то материальном, физическом. Поэтому терапевту следует внимательно следить за тем, какими описаниями он пользуется и как работает со снятием Груза. Важно пояснить клиенту, что у них самих не было возможности освободиться, и, как мы сможем далее убедиться, это не так уж просто. Но не менее важно для терапевта не забывать, что Грузы не являются свойствами частей и от них всегда можно отделаться, как от балласта. Терапевт со всей ответственностью и искренностью может сказать; «В Вас нет ничего плохого, что было бы Вами. Вы родились хорошим, и все то, что кажется постыдным и разрушительным, закачали в Вас какие-то люди или события.

В наших силах провести обратный процесс».

Чтобы избавление от Груза могло произойти, субличность должна осознать, что Груз не часть ее сущности, он появился извне. Чаще всего это осознание приходит в процессе извлечения из памяти, описанного выше, потому что по мере того как ситуация, из которой часть пытается выйти, восстанавливается или заново проигрывается, бывает понятно, в какой момент Груз оказался на части. В некоторых случаях понимание приходит не сразу, требуется больше времени и обсуждения с терапевтом. Им остается этому только верить если, конечно, они уже в целом начали доверять терапевту.

Когда часть осознает, что несет на себе Груз прошлого. Самость задает вопрос где именно у части Груз; «Это ощущение или мысль где она находится в твоем теле?». В большинстве случаев субличности быстро находят это место и с удовольствием избавляются от Груза. Самость просит часть снять Груз и сделать с ним то, что считает правильным. Бывает множество вариантов того, как именно часть личности снимает Груз с себя и что именно она с ним делает. Например, часть одного клиента, несшая на себе Груз бесполезности, сняла с себя что-то похожее на грязную одежду и закопала где-то в лесу. Субличность другой клиентки обнаружила липкую темную массу, залепившую верх сердца, отскребла ее и вернула обратно человеку, который издевался нал нею. Иногда части несут на себе несколько разных Грузов или получают один и тот же Груз из разных источников, поэтому им бывает нужно повторить весь процесс несколько раз. То, как быстро части избавляются от обнаруженного, очень впечатляет.

В некоторых случаях, когда субличность разгружается и освобождается, она чувствует себя гораздо лучше и долго живет счастливо. о случаются неожиданные препятствия. Сама часть может бояться снять с себя Груз, или другие части могут быть заинтересованы в том, чтобы он оставался на месте. Например, субличности могут бояться. что если уйдет бремя никчемности вырвется на свободу часть, содержащая злость. Никчемность контейнизировала злобу и обращала ее вовнутрь, на более безопасные цели. Поэтому Груз злости должен быть снят, прежде чем будет снят Груз никчемности.

Не так уж редко попадаются случаи успешной «разгрузки», после которых, однако, Груз возвращается на прежнее место. Когда дело именно в этом. Самость клиента просто спрашивает, что случилось и почему (например, во внутренней экосистеме обнаруживается прежде незамеченный элемент), и затем обращается непосредственно к страхам частей, вновь возложивших на себя Груз. Как и все во внутренней системе. Грузы оказались на глубоком уровне включены в баланс внутренней экосистемы и выполняют, как кажется, очень важную функцию.

Когда Изгнанники вышли из прошлого и избавились от того, что их обременяло, приходит время воссоединения их с другими членами внутренней семьи. Менеджерам и Пожарным важно понимать, что Изгнанники изменились и больше их нечего бояться и защищать. Очень важно, чтобы между частями были сформированы новые отношения, поскольку все части избавляются от старых, неадекватных ролей и находят новые роли, приемлемые и сообразные всей остальной системе. Когда это происходит, не остается Менеджеров, Изгнанников и Пожарных; это просто челны внутренней семьи.

 

РЕЗЮМЕ

Суммируя эту главу, я хочу предложить список факторов, обычно мешающих части взять на себя предпочитаемую роль и заставляющих придерживаться прежней, экстремальной. Впервые встретившись с субличностью, я задаю ряд вопросов, вращающихся вокруг этого списка, исследуя, почему часть делает то, что она делает.

Субличность находится в процессе поляризации с другой частью или частями. Она боится стать чуть менее рьяной, иначе другая часть одержит над нею верх, уничтожит или займет ее место. Например, тревожный Менеджер может отказаться прекратить панические атаки из страха, что иначе верх одержит разгневанный Изгнанник.

Субличность защищает другую часть (или части). Есть страх, что изменение будет вредно для какой-то из них. Тот же тревожный Менеджер может бояться отказа от панических атак, так как, если их не будет, человек может пойти на свидание и быть отвергнутым, что травмирует кого-то из Изгнанников.

Субличность застряла в прошлом. Например, тревожная часть продолжает пребывать во времени, когда человек был маленьким ребенком, и его родители ужасно скандалили.

Часть личности несет на себе какое-то бремя. Например, часть наследует Груз беспокойства от матери клиента, жившей в постоянном страхе вспышки гнева у мужа.

Иногда в окружении клиента есть нечто, что приводит субличность в активное состояние. Например, человек работает в компании, где все боятся увольнения. А супруга клиента не обращает внимания на эту угрозу и продолжает беззаботно тратить деньги.

Есть что-то в отношениях между терапевтом и клиентом, что активизирует часть. Например, терапевт никогда напрямую не говорит о своем сочувствии клиенту, чья тревожная субличность переживает не отвергает ли ее терапевт.

Некоторые части жестко закреплены в своих ролях одним или несколькими из этих факторов; на некоторых распространяются сразу все. Встречаясь с субличностью, я часто задаю вопросы, позволяющие выявить ограничения. Затем с помощью Самости клиента я пробую их изменить, один за другим, до тех пор пока часть не сможет оставаться в своей предпочитаемой роли. В случае с вышеописанной тревожной частью личности я бы в первую очередь занялся смягчением противостояния между нею и агрессивной субличностью, затем - извлечением из прошлого защищаемых частью Изгнанников, затем -

извлечением и снятием бремени с самой тревожной части, и все это время отслеживая особенности наших с клиентом взаимоотношений и внешнюю обстановку все то, что также может активировать субличность.

Идея заключается в том, что одна интервенция редко сама по себе оказывается достаточной для освобождения части от неполезной роли. Терапевту часто нужны настойчивость и терпение. Список ограничивающих факторов может помочь оставаться настойчивым.