Утром в субботу я спустился вниз завтракать. В столовой оставалось еще человек пятнадцать культуристов в своих специальных куртках с широкими подбитыми плечами. Кое кто из этих ребят ели по десятку яиц, другие по два бифштекса, некоторые — только 2 яйца, потому что были на диете. Один парень ел, наверное, штук пятнадцать гренок. Как только я вошел, все направились в мою сторону. Они столпились вокруг моего столика. Все настроены были очень дружелюбно, особенно арабы — они подходили, меня крепко обнимали и целовали. Все были рады моему успеху. Кто-то перегнулся через стол и сказал: "Окей, Арнольд, следующий после тебя — Сержио Олива".
Чего? Тут еще кто то добавил: Нет, следующий Билл Перл.
В общем они называли знаменитые в мире культуризма имена, имена тех, кого здесь не было и которых я по-прежнему должен был победить. Эти слова меня задели. Я был Мистер Юниверс и не был им одновременно. Ребятам пришлось объяснить мне. Я был Мистер Юниверс, но за несколько месяцев до этого прошли соревнования на Мистер Юниверс, организованные другой федерацией культуризма IFBB. Победителем там стал Сержио Олива, чернокожий культурист с Кубы. По сути дела было три человека Мистер Юниверс. Один из них — Билл Перл, выигравший этот титул на соревнованиях федерации NABBA среди профессионалов, в то время. Как я имел титул Мистер Юниверс NABBA среди любителей. И был также Mr. Univers IFBB, Сержио Олива. (Существует две международные федерации культуризма: National Amator Bodybuilding Association — NABBA и IFBB: Inernational Federation of Bodybuilding. Обе эти федерации устраивают соревнования на Мистер Юниверс). Кроме того, был еще Рики Уэйт, который только что выиграл Mr. World в Нью-Йорке. Сержио Олива выиграл к тому же еще и соревнования Мистер Олимпия.
В конце концов, я понял следующее: я являюсь одним из четырех лучших культуристов в мире. Это уже достижение. Но остается победить еще трех человек, чтобы доказать всем, что я самый лучший в мире. Я достиг одной цели: завоевал титул Мистер Юниверс, но нужно было продолжать. В противном случае ни о каком удовлетворении не могло быть и речи. Возьмем, к примеру, Олимпийские Игры. Олимпийский чемпион, олимпийская медаль — это большое достижение. Но этот чемпион — не лучший в мире. Лучшим вы становитесь, победив на всех соревнованиях, потому что на отдельном соревновании может кто-то не участвовать из-за того, что не смог прийти на соревнования, ну хотя бы проспал (знаю, что и так бывает, так произошло, например, с бегуном, не участвовавшем в забеге на сто ярдов в 1972 году.) Вообще бывают такие соревнования, которые вы выигрываете, но не уверены, что вы — лучший. Поэтому для вас главная цель — быть не только победителем, но и самым лучшим, приходится продолжать, именно так и было со мной. Моей целью было стать самым лучшим и главным победителем. Я поклялся продолжать и продолжать до тех пор, пока каждый в мире не скажет: "Да, это он, это Арнольд! Он самый лучший".
Но в то субботнее утро меня засыпали вопросами: Как ты тренируешься? Как у тебя такая грудь большая выросла? А почему у меня грудь не растет? Как у тебя такой бицепс большой вырос? Как тебе, Арнольд, удалось достичь такого прогресса всего за один год?
Денниса Тинерино я увидел только через несколько дней. У него была репутация Плейбоя. Вокруг него всегда было много девушек. Казалось главная его задача — приехать сюда, как следует поразвлечься и повалять дурака. Неделю спустя после соревнования Mr. Univers мы вместе сделали выступление для Вага Бенета. Я попытался с ним поговорить. С английским у меня было лучше, чем в прошлом году, но разговор вести, тем не менее, показалось трудным. Ко мне он относился очень дружелюбно. Казалось, что он несколько удивлен. В печати его представляли как верного победителя, но ни единого намека на то, что судьи могли бы ошибиться или судить нечестно он не сделал. Перед нашим выступлением для Вага Бенета он сказал мне, что выгляжу я фантастически и что победил заслуженно. Я спросил Тинерино, что мне нужно было бы улучшать. Он ответил: "Продолжай работать со своими икрами, Арнольд". Он слегка повернул правую ногу и напряг икру — икры у него были великолепные, прямо как две небольшие тыквы.
Слегка меня разочаровала реакция родителей, когда я позвонил и сказал, что стал Мистер Юниверс. Им было вроде приятно это слышать, но я чувствовал, что больше бы им понравилось, если бы местная газета в Граце сообщила бы, что я закончил колледж. Но я сказал себе, что это потому, что они представления не имеют, что такое чемпионат по бодибилдингу, ведь ничего подобного они никогда не видели.
В какой то мере меня беспокоило, что они не понимали этого. Я чувствовал, что, в конце концов, они должны понять, что это для меня значит. Они знали, как интенсивно я работал, чтобы этого достигнуть. Я попытался эти мысли выбросить из головы, но это было не так то легко. Мне кажется, что всегда что-то делается и для того, в том числе, чтобы заслужить одобрение родителей. Мне казалось, что я их понимаю, понимаю их заботы лучше, чем они понимают меня. В результате я убедил себя, что нужно забыть об этом. В любом случае я был далеко от дома и поэтому стал стремиться к тому, чтобы заслужить одобрение других людей.
Через несколько недель после соревнования Mr. Univers я выступал в Штутгарте, и мой отец приехал посмотреть на меня. Его очень взволновал тот факт, что мне много аплодировали. Я не думаю, что он понимал тот факт, что мне аплодируют из-за того, что я Мистер Юниверс и что людям нравится на меня смотреть, на одну из лучших фигур в мире. Но он осознавал тот факт, что более 2000 человек пришли посмотреть, как я позирую. То же самое можно сказать, наверное, и о моей матери, когда она увидела, как я выиграл Мистер Олимпия в 1972 году.
Через некоторое время после соревнований я получил приглашение от Рега Парка, в котором он предлагал мне приехать в ЮАР и пожить у него дома, а также сделать совместное выступление, как он обещал. Я торжествовал, друзья мои были ошеломлены. Готовясь к этой поездке, я тренировался так интенсивно, как не тренировался никогда, готовясь к соревнованиям. Трудно сказать, сколько лет я мечтал быть таким, как Рег Парк и, вдруг, внезапно, я стал таким, как он. Это замечали окружающие, они говорили, что мы похожи.
Я жил у Рега в Иоханенсбурге. У него был просторный одноэтажный дом с 50-ти метровым бассейном перед ним. Вокруг цветущие розы, большой сад с деревьями и цветами, раскинувшийся на несколько акров. В самом доме было много антикварных изделий со всех концов света. Вообще дом говорил за хозяина, это был дом звезды. Ошибки быть не могло. Например, в столовой нажимаешь на кнопку и тут же появляются слуги? вначале я чувствовал себя не в своей тарелке, но постепенно неудобство исчезло. Рег и его жена, Мариана, относились ко мне как к сыну, они приглашали меня всюду, где бывали сами, они брали меня с собой на вечера, на фильмы, на ужины. Находясь с ними, я увидел, что я могу иметь еще, кроме бесконечных дней, полностью занятых тренировками.
У меня мог бы быть роскошный дом, свой бизнес, семья, хорошая жизнь. Здесь в гостях я мог чувствовать некую законченность. Неповторимое ощущение — видеть Рега дома, так долго быть у него, чувствовать такое внимание с их стороны.
Сплошных комплиментов не было. Я просил Рега покритиковать меня и получил эту критику. Он, как и другие выделил икры. Сказал, что у него тоже была такая трудность, но он ее преодолел. Скоро я увидел как. Я посмотрел, как он тренируется на икроножной машине и мне стало стыдно. Я всегда на нее навешивал небольшой вес, он же повесил туда 800 фунтов и сделал 12 повторений. Я понял, что как бы интенсивно я не тренировался, мне нужно было тренироваться еще интенсивнее, чтобы достичь его уровня.
Когда я вернулся обратно в Мюнхен, еще больше народу записалось в мой зал. Количество записавшихся увеличилось до 400. Стали появляться деньги, а деньги означают свободу. В конце концов, все это давало время на тренировки. Таким образом, дела начали поправляться и даже очень хорошо.
Я заметил, что если ты выиграл мистер Юниверс, то ты еще не лучший культурист в мире. Были еще культуристы в Америке и их я наверняка не мог бы победить. Это был тяжелый удар. Были такие ребята, которые выигрывали мистер Юниверс два или даже три раза. Я подумал, что мне придется участвовать в соревнованиях в два или три раза боле, чем они, прежде чем удастся доказать всем свое превосходство.
Я снова составил тренировочный график на весь год. Я снова начал «взрывать» тело на тренировках, приходил туда рано утром, оставался поздно вечером, проводил яростные тренировки. С тренировочными партнерами у меня не было никаких проблем.
Каждый культурист в Мюнхене хотел тренироваться с Арнольдом. Они думали, что я знаю какие-нибудь секреты. Мы делали подходы "через силу", проводили по настоящему мучительные тренировки, толкая себя на преодолевание болевой границы. Мы ели огромное количество еды. Случалось после тренировки идти в пив бар и съедать по целой курице, запивая ее пивом. Такой у нас был обед. К этим тренировочным программам я старался подходить еще более творчески, чем когда бы то ни было. Я старался пустить в ход свое воображение, чтобы «увидеть», каким образом подняться надо всеми. Если кто-то мог накачать руку 21 дюйм, я должен был сделать 22 дюйма.
Я всегда задавал себе вопрос: Арнольд, что ты можешь еще сделать, чтобы отличаться от остальных?
В конце концов, я пришел к мысли, что мускулы надо шокировать, удивить. Например, если вы делаете каждый день 10 подходов на жим лежа или какое-то другое упражнение, делаете это регулярно в течение года, мускулы постепенно привыкают к работе по 10 подходов на жим лежа и расти начинают замедленно. Поэтому раз в неделю я звал с собой тренировочного партнера, мы брали штангу и ехали за город. Эту тренировку мы посвящали только одному упражнению для определенной части тела. Помню, например, что в первый раз мы привезли 250 фунтов в лес и делали приседания в течение трех часов подряд. Сначала я сделал 20 повторений с 250 фунтами, потом мой партнер сделал столько, сколько смог, потом настала снова моя очередь. Закончили мы, сделав около 55 подходов на приседания каждый, последний час казался нам бесконечным. Но результат проявился. Бедра у нас вздулись как мячи. В тот первый день мы задали нашим мускулам такую работу, такой удар, что в течение недели как следует ходить не могли. Мы еле ползали. Никогда нашим ногам не приходилось выдерживать что-то подобное этим 55 подходам. Но в результате у нас у обоих приросло что-то около 1/8 или? дюйма на ногу. Просто ноги не могли выжить иначе, чем вырасти.
Такие тренировки мы стали проводить регулярно. Мы стали брать с собой девушек. Мы разводили костер на природе и тренировку проводили как небольшое соревнование. Мы интенсивно тренировались, но и развлекались одновременно. После такой шокирующей тренировки мы пили вино или пиво, как силовые артисты 1800-х, и начала 1900-х годов. Иногда дело оборачивалось каким-то психозом. Мы снова хватали штангу, но из-за выпитого пива удержать ее не удавалось, штанга выпадала из рук. Или удавалось поднять ее на грудь, но выжать не удавалось и тогда кто-нибудь помогал. Это было великое время. Мы сидели вокруг костра, жарили шиш-кебаб или занимались любовью. Нам казалось, что мы гладиаторы, или просто самцы точка. У нас было много еды, вина и женщины. Мы были как животные. Вообще это вошло в тренировочную программу. Каждую неделю мы ели свежее мясо, пили вино и тренировались.
Очень важно, чтобы вам нравилось, что вы делаете, и мы все это прямо обожали. Мы развлекались, но также проводили очень интенсивные тренировки. Мы проделывали огромную тренировочную работу на свежем воздухе. Мы заводили друг друга. Часто тренировки были очень болезненными. Например, посредине приседания сводит ногу. Вы падаете в траву и пытаетесь массажем прогнать боль. Впервые тогда я понял, что боль может означать удовольствие. Боль шла на пользу. Мы преодолевали болевой барьер, чтобы шокировать мускулы. Мы смотрели на болевой барьер как на положительный фактор, потому что ей сопутствовал рост.
Это удивительное чувство, когда из боли рождается прирост размеров. Вдруг я стал смотреть на ожидание боли как на что — то приятное. Сама мысль о болевом ощущении доставляла удовольствие. Я об этом никому не мог сказать, потому что меня бы обозвали мазохистом. Но это было, правда. У меня боль стала ассоциироваться с удовольствием, потому что она означала не болезнь, а означала рост. Мы даже хвастались друг другу кому больнее.
Каждый выходной мы делали одно и то же: жим, лежа, подтягивание штанги к животу, разводки. Рост вызывался упражнениями, отличающимися от каждодневной программы. Теория была все та же: удивить тело. Делать не то, чего оно от тебя ждет. Это уже был новый метод вызывать мышечный рост. Я видел, что результат потрясающий и начал пропагандировать этот метод в культуризме.
Я придумал метод расщепленной тренировки и метод перехода через болевой барьер и шокирования мускулов, потому что возникла практическая потребность: я хотел мускулы лучшего качества и большего размера. Ни о чем подобном я не слышал от других культуристов. Это были мои собственные мысли и методы, разработанные для себя. Я думаю, что подобные вещи открывали для себя другие великие культуристы, да и вообще любой человек, кто в какой-то области человеческой деятельности преодолевал общепринятые границы и рубежи. Вашей главной заботой должно быть желание быть самим собой. Вы сами должны изобретать способы, которые бы вынесли вас на вершину. Например, первые три года, когда я тренировался, я заметил, что, делая бицепсы с гантелями, я оставляю предплечья в одном и том же положении. Потом я заметил, что если кулак вместе с зажатой в нем гантелью поворачивать, то работа на бицепс становиться более интенсивной, лучше прорабатывается область ближе к локтю, до этого не участвовавшая в упражнении. Я спросил об этом своего друга врача, и он ответил, что в функции бицепса входит не только поднятие предплечья, но и поворот кулака вокруг оси предплечья. Потом я подумал, что раз в функции бицепса входит такое вращательное движение, то нужно сделать упражнение труднее. Для этого я увеличил вес одной половины гантели. Я был неудовлетворен все время. Подобные способы я никогда не находил в книгах или журналах. Я хотел расти так быстро и настолько сильно отличаться от других людей, что просто необходимо было придумывать новые способы работать на прирост мускулов.
Жизнь в Мюнхене была как всегда сумасшедшей. Мы работали интенсивно, но мы и развлекались. Было много вечеринок и много пива. Это было счастливое и прекрасное время. Я был молодой и становился знаменитым. В самом Мюнхене ко мне относились как к экстравагантной знаменитости, Арнольд Накаченный. Но я гордился своими достижениями и давал понять людям, что это только начало. Никто со мной особо спорить и не собирался. Я чувствовал, что могу помочь культуризму избавится от репутации извращенного, второсортного спорта.
Каждый год, весной в Мюнхене проходят соревнования по поднятию камня. Эти соревнования проводятся уже много десятилетий и имеют большой престиж в спортивных кругах. Состязание заключается в следующем: вы становитесь на две подставки для ног, похожие на стулья и за ручка поднимаете камень между расставленными ногами. Камень весит примерно 508 немецких фунтов (около 560 английских фунтов). Электрическое табло на стене показывает, на сколько сантиметров вы подняли камень. Камень поднимают без предварительной разминки. Вообще его нужно поднять как можно выше. В тот год я участвовал в этом соревновании и побил существовавший рекорд. Я выиграл. За дело взялись журналисты и написали, что мистер Юниверс оказался самым сильным человеком в Германии. Это может быть правдой или неправдой, но это хорошая реклама для бодибилдинга. Потому что в то время существовало мнение, что у культуристов только бесполезные большие мускулы и совсем нет сил. Я познакомился с Франко Коломбо на одном из соревнований по тяжелой атлетике. Для своего роста он был одним из самых сильных людей, которых я когда-либо видел. Мы стали друзьями и начали тренироваться вместе. Мне нравилось тренироваться с Франко, потому что он был очень мощный. В какой то степени он был идеален. Когда я его увидел в первый раз он был так далек от формы претендента на мистер Юниверс, как только можно быть. На грудных мышцах у него была какая-то странная борозда, ноги у него были чересчур раздутыми, вообще никаких признаков чемпиона не было заметно. Постепенно я сагитировал его, он захотел стать чемпионом в бодибилдинге, а не просто в поднятии тяжестей, стать человеком с прекрасно развитым телом. Я сделал это. Потому что заметил, что у Франко удивительная сила воли. Обычно он делал приседания с 300 и даже с 400 фунтами, делал подходы до 8 повторений. А однажды он не мог встать с обычным для него весом. Мне пришлось ему помогать. Я прямо поверить не мог. Франко обычно побеждал меня в силовых упражнениях, теперь я увидел, что есть шанс его победить и сказал: спорим на 20 марок, что я сделаю больше повторений, чем ты с тем же весом.
Он пристально посмотрел на меня и ответил: Хорошо, Арнольд. Но потом он снял штангу со стоек и сделал 10 плавных уверенных приседаний.
Эта его удивительная метаморфоза занимала мои мысли несколько дней. Почему Франко смог так быстро изменить себя. Ведь наверняка за пять минут тело его не могло измениться. Единственное, что могло измениться — это его психика. Франко поставил перед собой ближайшую задачу: Я хочу победить Арнольда. Ребята все вокруг и смотрят. Мое самолюбие в опасности. Я должен победить его сейчас. 20 марок — это неплохой обед. Он наверняка сформулировал для себя эти небольшие цели и сказал себе, что сделать надо конкретно 10 повторений. Так он и сделал. Он приседал и вставал как поршень. Он наверняка без особого труда мог сделать еще 2 повторения.
Когда я увидел это качество у Франко, я понял, что он может пройти любой путь, Кроме того, я понял, что именно этот тренировочный партнер сможет выдержать тяжелые тренировки, запланированные на текущий год. Между нами установились отношения идеального партнерства. Франко видел, как я тренируюсь, и сам начал тоже расти. Я уговаривал его начать соревноваться. Сначала он выиграл 4 место, потом 3 место, 2 место. В 1968 году он выиграл в своей категории соревнования мистер Европа. В тот же год он выиграл 2 место в своей категории на соревнованиях мистер Юниверс. Это придало ему достаточно уверенности, чтобы серьезно заниматься культуризмом и посвятить этому свою жизнь. В результате такого положительного настроя в нем произошли феноменальные изменения. Постепенно у него создалось такое же, как у меня непреодолимое желание быть лучшим.
Дело в том, что я узнавал все больше и больше о значении психики и о влиянии психики на тело. Я имею ввиду полную взаимосвязь психики с мускулами, постоянное чувство того, что происходит с мускулами на следующий день после тренировки. Самым важным являлось то, что мой разум был всегда в контакте с моим телом, я чувствовал свои мускулы постоянно, перед каждой тренировкой я как бы делал перекличку, я напрягал мускулы и устанавливал контакт с ними. Это не только помогало мне тренироваться, это было что-то вроде медитации. Я замыкал свое воображение, свой разум на данную мышцу во время тренировки, как будто бы я переносил разум вовнутрь мышечной ткани. Только подумав о мышце, я мог послать туда поток крови.
Такой подход выражался в регулярном подведении итогов. Я спрашивал себя, как чувствует себя в данный момент мое тело? Что чувствует моя грудь? Что я получил от этого жима из-за головы, сделав 10 повторений вместо 5? Как ведут себя трицепсы? И никакой пользы не будет от тренировки, если тренироваться подобно слепому, только выполняя движения. Само движение ничего не значит. Вы должны осознавать, что с вами происходит, вы должны желать результатов.
Культуристы буквально облепляли меня со всех сторон, потому что думали, что если будут делать те же самые упражнения, что и я, у них будет такой же прирост мускулов. Но я видел, что они вскоре прекращали эти попытки, не добившись ничего кроме переутомления. Они не были мысленно подготовлены для интенсивных тренировок; они не думали о таких тренировках. Я теперь знал секрет: сосредоточенность во время тренировки. Отгоняйте все посторонние мысли, не допускайте их к себе в голову во время тренировки.
В тот год частью моей ежедневной программы стало полное сосредоточение. Делал я это так: я старался представить себе в малейших подробностях, что я буду делать, как я буду заставлять свои мускулы расти, и что при этом буду чувствовать. Я программировал сам себя. В моем воображении я видел, как я это делаю; я представлял себе те ощущения, которые при этом будут возникать. Я искренне, полностью, входил в это психическое состояние. Я не отвлекался совершенно.
Придя в зал, я освобождался от всех посторонних мыслей. Я настраивался на свое тело, как будто это музыкальный инструмент, на котором предстоит сыграть. Еще в раздевалке я начинал думать о тренировке, о каждой части тела, о том, что я буду делать, как я буду его накачивать. Я сосредотачивался на этом процессе и на его результатах, пока мои каждодневные заботы не улетали в сторону. Я знал, что если я приду в зал, думая об оплате счетов или о девушках и позволю себе думать об этом, когда буду делать жим лежа, то у меня получится только весьма посредственный прогресс. Я видел, как ребята читают газеты меж-ду подходами и так день за днем. Они всегда плохо выглядели. Некоторые из них выполняли тренировочные движения в течение нескольких лет, но, взглянув на них нельзя было даже подумать что, они, когда бы то ни было, тренировались с отягощениями. Их тренировка представляла собой только бездушную пантомиму.
В течение первых трех лет в Австрии я естественно, самопроизвольно сосредотачивался на мускулах. Я просто не знал другого пути. Я вырос в городе, где не было развлечений и у меня не было личных проблем. Но в Мюнхене все было иначе. Жизнь там была быстрой. Возможности возникали постоянно. У меня было много встреч, и я много ездил. И скоро я заметил, что если пустить дело на самотек, то заботы, отличные от культуризма могут занять и отвлечь мое внимание. Когда я ловил себя во время тренировки на запрещенных мыслях о свиданиях, я замечал, насколько это мешает тренировочному процессу. При этом тяжелые тренировки не получались и вес казался тяжелее.
Именно тогда я начал серьезно анализировать, что происходит с телом, когда психика соответствующим образом настроена. Как важно иметь положительный настрой. Я часто задавал себе вопросы: почему ты, Арнольд? Как это ты выиграл мистер Юниверс всего через пять лет после начала тренировок? Другие люди тоже задавали мне те же вопросы. Я стал искать разницу между мной и другими культуристами. И самая главная разница заключалась в том, что все остальные культуристы совсем не думали "Я БУДУ ПОБЕДИТЕЛЕМ". Они никогда не позволяли себе думать такими терминами. Можно было ясно себе представить, как они думают, во время тренировки: "ну хватит, этот подход делать не буду"! Отрицательные импульсы, создающиеся в зале могут быть удивительными. Большинство из тех, за кем я наблюдал, не могли достичь быстрого продвижения вперед, потому что они никогда сами в себя не верили. У них в воображении была смутная картинка, как они хотели бы однажды выглядеть, но они сомневались, что смогут воплотить ее в жизнь. Это их прямо таки разрушало. Я всегда был твердо уверен, что если вы тренируетесь бесцельно, "не для чего" то вы просто напрасно тратите свои силы. В результате никто из них не мог прилагать такие усилия, как я, потому что они не верили, что смогут. И в результате, конечно, ничего у них с такой исходной установкой не получалось. Приведенный анализ не ограничен бодибилдингом. Я говорил с тяжелоатлетами, и они повторили мне то же самое. Все заключается в психике. Я из своего собственного опыта в тяжелой атлетике знаю, что когда ты стоишь перед штангой, ты разговариваешь с ней, ты должен установить с ней связь: Ты, сука, сейчас я возьму тебя на грудь, я подниму тебя над головой, меня не волнует, сколько ты весишь, я тот человек, который возьмет этот вес, я тебя одолею. Такими мыслями вы настраиваете себя на действие. Вы говорите себе, что вы будете этим самым героем. И вы представляете себе, как вы подняли штангу еще до того, как вы дотронулись до веса. У тяжелоатлетов такая процедура настроя психики может быть бесконечно длинной. Именно поэтому организаторы соревнований ввели правило, что спортсменам дается пауза только в 3 минуты между подходами. Потому что, некоторые спортсмены хоть час бы простояли перед штангой, готовя себя психологически к какому-то гигантскому жиму. Но, тем не менее, именно так штангисты покоряют вес. Если вес мысленно поднят, он будет, несомненно, поднят и физически. Нет другого пути, потому что проведены необходимые тренировки, тело готово; остается подготовить только психику. Мысленно должно произойти поднятие веса. Но если человек стоит перед штангой и только 1/10 секунды подумает: Может быть, я не смогу ее поднять, то он пропал. Подход будет неудачным. Доказательством этой точки зрения является то, что в течение многих лет штангисты не могли преодолеть рубеж 500 фунтов. Никто не мог. Они поднимали 499 фунтов и никогда — 500. Причиной был именно этот условный, но непреодолимый мысленный барьер, который существовал в течение многих лет. Спортсмен становился перед штангой и думал: Никто еще не поднимал 500 фунтов. Почему я то смогу их поднять? Тогда в 1970 году Алексеев из России поднял 501 фунт. Он сломал барьер. Всего лишь через месяц еще трое или четверо смогли поднять 500 фунтов. Почему? Они поверили в то, что это возможно. Рединг из Бельгии поднял более 500 фунтов. Американец Кен Пантера поднял более 500 фунтов. Через месяц другой русский поднял более 500 фунтов. Теперь рекорд достиг 564 фунтов. Тело человека не изменилось. Да и как оно может измениться меньше чем за 10 лет? Тела у людей те же самые. Но изменилось психологическое состояние. Мысленно стало возможно побить этот рекорд. А как только вы это поняли, вы можете его побить.
1968 год был очень насыщенным. Я тренировался по два — три часа подряд дважды в день. Я поступил в школу бизнеса и пытался пополнить знания, полученные в старших классах школы. Если я был не на тренировке и не занимался делами в зале, я был наверняка в аудитории и учился. Энергии и сил у меня было столько, что трудно поверить. Я не мог остановиться. Друзья качали головами: Арнольд, ты сошел с ума. Ты же сгоришь. Притормози! Но я только смеялся над ними и заставлял себя работать еще больше.
На соревнования в Лондон я приехал все с тем же настроем. Каждый дюйм во мне был дюймом победителя. Я это знал. Я приехал на соревнования с чувством, как будто я уже выиграл. Как будто не могло быть иначе, что первое место будет мое и что занявший второе место будет на много очков позади. Я был большой и уверенный. Ну и естественно я выиграл. Иначе не могло и быть.
Выиграл второй раз титул мистер Юниверс, на этот раз среди профессионалов (NABBA) — это открыло передо мной новый мир, новые возможности. Джо Вайдер, издатель журналов "Muscle builder" и "Mister America" и также владелец многочисленных предприятий Вейдер Интерпрайз, работавших на культуристский мир, установил со мной контакт. Он спросил, могу ли я приехать в Америку и соревноваться за титул мистер Юниверс федерации IFBB в Майями, штат Флорида, поскольку по телефону я сказал, что меня это интересовало. Он сказал также, что затем мы могли бы обсудить возможность для меня пожить несколько месяцев в Америке, чтобы тренироваться в Калифорнии. Казалось все складывается наилучшим образом. Моей самой большой мечтой было поехать в Америку и тренироваться вместе с американскими культуристами. Я хотел учиться у них, получить максимум полезных знаний и потом победить их. К тому же я очень мало знал о специальном питании и медицинских препаратах, применяемых в культуризме. Американцы тогда были большими знатоками в современном научном подходе к культуризму. К тому же было общепризнанно, что именно Америка дала миру наибольшее количество лучших культуристов. Этот процент был так велик, что я решил, что есть наверняка какая-то объективная причина. Может это знания, или лучшее питание, или лучшие медицинские препараты. Если даже это не было ни то, ни другое, ни третье, может быть сказывалась обстановка когда вас окружают лучшие культуристы, например в зале "GOLD'S GYM", потому что положительный настрой может быть заразительным. Если вас окружают победители, это помогает вам самому стать победителем. Как бы то ни было, я был уверен, что ответы на мои вопросы были в Америке.
Я приехал во Флориду в полной уверенности в себе. Я чувствовал, что я готов. Только что я выиграл в Лондоне и тепло победы все еще сохранялось у меня в крови. На соревнованиях вокруг меня сразу же собралась толпа, чтобы взглянуть на мое тело. Американцы меня никогда не видели и были удивлены моими размерами.
Когда я начал позировать, установилась странная тишина. Эта тишина меня озадачила; я понял, что зрители меня изучают. Тут я преподнес им бицепсы. Кто-то шумно вздохнул. Я прямо ощущал огромное количество присутствующих, как они сидят на краюшках стульев. Тут у меня внезапно возникла мысль, что я здесь, в Америке! Я как бы сразу вырос и почувствовал, как раздуваются все мышечные волокна моего тела. Зал видимо тоже это почувствовал, раздались крики. Я услышал, как американцы кричат: Арнольд! Я испытывал фантастическое чувство. До самого финального позирования, я так и не понял, насколько интенсивная идет борьба. Здесь были ребята, которых я видел впервые. В категории среднего роста был Френк Зайн с удивительным рельефом и очень элегантной программой позирования. Он позировал грациозно, как матадор или танцор. Он выглядел, как искусно сделанная скульптура из красного дерева. Объявляющий вызвал мою фамилию на второе место. Я был оглушен. Френк Зайн выиграл титул мистер Юниверс IFBB. Я был на втором месте, потому что не был достаточно рельефен, не обладал идеально развитым телом. Я был всего лишь самый большой, но не самый лучший.
Сознание у меня слегка затуманилось. Я вышел разбитым и подавленным. Помню, как в сознании всплыла фраза: Я далеко от дома, один в этом чужом городе, в Америке, и я проигравший… Помню я всю ночь из-за этого плакал. Я разочаровал всех моих друзей, всех и особенно — себя. Было очень тяжело. Я чувствовал, как будто конец света наступил.
Но вообще я всегда был гибкий психологически. На следующий день мне удалось собраться. И я подумал, что возьму свой реванш. Я им тут всем покажу, кто на самом деле лучший.
Я буду тренироваться в Америке. Я воспользуюсь их знаниями, буду использовать их пищу, заставлю все это работать против них. И так же как у себя, в Америке я добьюсь своего.