Можно заметить, что в большинстве случаев, так или иначе вписывающихся в феномен, который мы определили как «эпидемия одержимости» (сразу же отметим, что одержимый не осознает своего состояния и не понимает сути происходящего с ним), четко прослеживается т. н. «цепная реакция». Кто-то - уже и неизвестно, кто, да и, по большому счету, неважно - по каким-то причинам совершает некое выходящее за обычные рамки преступление, о нем узнает кто-то другой, у которого это преступление находит какой-то внутренний отзыв, в результате чего он совершает аналогичное преступление, о котором, в свою очередь, узнает третий - и т. д., и т.д., и т. д. В информационную эпоху цепной реакции немало способствуют СМИ. Именно они делают эти эпидемии столь масштабными - и разнообразными.

Следует отметить, что в Средневековье, во времена, так сказать, «классической одержимости», когда с «криминальной точки зрения» состав преступления в подавляющем большинстве случаев ограничивался богохульством, цепная реакция тоже имела место. В классических случаях одержания демонами монахинь она проявлялась в поэтапности развития: как правило, вначале бесноватой становилась лишь одна монахиня, но с течением времени к ней присоединялись другие ее сестры.

Средневековые массовые эпидемии одержимости, во время которых помешанными становились целые села, города и области (например, феномен «пляски святого Витта», массовое поражение которой произошло в Германии и Нидерландах в XIV веке и в Люксембурге в начале XVI), также характеризовались цепной реакцией.

В отличие от Средневековья, когда эпидемия распространялась, как ей и положено, благодаря непосредственному контакту здоровых людей с «инфицированными», т. е. одержимыми, - в крайнем случае визуальному, но все такому же непосредственному - в наши дни заражение происходит практически всегда по информационным каналам.

Достаточно очевидно феномен «информационной цепной реакции» проявляется, в частности, в России в таком явлении, как «выяснение отношений» при помощи травматического оружия, также, согласно сообщениям СМИ, становящимся все более «популярным». Чаще всего подобные инциденты происходят в результате бытовых ссор в развлекательных заведениях или в качестве кульминации разбора ДТП его непосредственными участниками. (Примечательно, что, судя по всему, само по себе травматическое оружие редко служит той цели, для которой оно, собственно, предназначается, т. е. для защиты и обороны от преступных элементов.)

Если массовые расстрелы, свойственные для американцев, являются в той или иной степени подготовленными и спланированными акциями, то рассматриваемые конфликты полностью спонтанны. Фактически, это все тот же амок, своего рода «бытовой амок», «неконтролируемое бешенство» которого редко направляется куда-то дальше личности оппонента в споре, а его (бешенства) степень остается в пределах человеческого понимания. Если в первом случае можно говорить о постепенной трансформации и накоплении «негативной энергии», побуждающей учинить кровавую бойню, то во втором случае «негативная энергия» трансформируется и находит выплеск практически мгновенно. Правда что, и результат производит гораздо меньшее впечатление (что бы мы под этим не подразумевали), чем при массовых расстрелах.

На основании своих прошлых исследований феномена одержимости мы можем утверждать, что в случае спонтанного использования травматического оружия «питательной средой» для демонов является «психический шлак», т. е. стресс, накал страстей, свойственный для участников ДТП. Конфликты же в развлекательных заведениях всегда происходят при употреблении спиртных напитков, что так же, как мы знаем, «облегчает задачу» по внедрению демона в сознание человека и управления им.

Утверждение о запуске механизма одержимости в конфликтных ситуациях вокруг ДТП воспринимается со вполне понятным скептицизмом. И хотя объяснение применения огнестрельного оружия в таких ситуациях лишь «накалом страстей», «стрессом», «психическим срывом» и т. п. логически понятно, кажущаяся простота инцидента не должна вводить в заблуждение. Кроме того, стоит учитывать, что преступления или покушения на них в подобного рода ситуациях - лишь частный случай проявления феномена одержимости как такового.

Если же мы рассмотрим аналогичную ситуацию, в которой имеет место процесс одержимости (в том числе и расширившийся до масштабов «эпидемии») в обстановке, хотя и характеризующейся все той же стрессовой атмосферой в том или ином виде, однако при условии, что для вовлеченных в нее людей не характерно «бурное проявление эмоций», тем не менее, именно это они и делают, - то устоявшееся объяснение работать не будет.

В частности, расхожий стереотип финнов подразумевает, что это спокойные и уравновешенные люди, которым совершенно не свойственно вести себя подобно американцам - потомкам «покорителей Дикого Запада». Тем не менее, в ряде исключительных случаев финны ведут себя именно так: в мае 2012 в городе Хювинкяя молодой человек открыл стрельбу из винтовки с крыши одного из зданий - в результате на месте была убита 18-летняя девушка, восемь человек было ранено, а позднее один из раненых скончался в больнице. В том же году, уже в сентябре, серия инцидентов с применением огнестрельного оружия произошла уже в Хельсинки. Комментаторы данных событий подчеркивают нехарактерность подобных преступлений для законопослушных финнов (пускай даже лишь бородатой шуткой о «горячих финских парнях»). Тем не менее они произошли.

Норвежец Андерс Брейвик, 22 июля 2011 года устроивший бойню на острове Утёйа, в ходе которой было убито 69 человек, скорее всего, может быть рассмотрен именно с этих позиций. Норвегия - одна из стран с самым высоким уровнем жизни и крайне низким уровнем преступности, формирующими соответствующий имидж страны, так что акция Брейвика «в американском стиле» вызвала шок не только у самих норвежцев, но и у остальных европейцев, равно как и, кстати, у американцев. И хотя, в отличие от «хювинкяйского стрелка», акт Брейвика был тщательно спланирован, с нашей точки зрения это не меняет сути.

В случае «эпидемии» групповых изнасилований в Индии устоявшееся мнение об индусах как о мудрых, благородных, открытых и т. д. и т. п. людях («не то, что похотливые арабы») играет злую шутку с, видимо, не следящими за новостями западными туристками (основными жертвами групповых изнасилований), доверчиво позволяющими местным жителям подвести их на автотранспорте (основная схема организации групповых изнасилований). К несчастью, их новые знакомые оказываются вовсе не персонажами произведений Киплинга и не болливудскими героями.

То количество преступлений, с которым мы сталкиваемся в наши дни, тот размах, с которым они распространяются, заставляет предположить, что демонов, хотя нынче в них никто и не верит, должно быть очень много - несравненно больше, чем в Средневековье, когда в них действительно верили. Откуда же они берутся?