Я бегу марафон

Швец Геннадий Васильевич

ОТМЕТКА 21.097,5

 

 

Дистанцию марафона можно представить, как дорогу в гору. А чтобы облегчить страдания, заставляешь себя думать так: главное – добраться до середины, а там уж будет легче, возвращение домой всегда веселее, чем удаление от порога. И сейчас я стараюсь бежать побыстрее, чтоб сказать себе наконец-то: полдела сделано. Наклонил голову вперед, смотрю под ноги, на желтую путеводную черту, все разматываю и разматываю бесконечный клубок. Не думать об усталости. Вообще не думать о себе, о том, тяжело мне сейчас или легко. Всякий самоанализ в такие минуты противопоказан и только навредит. Есть дело, задание, обязанность – бежать и бежать. Это вне обсуждений, ничто не может избавить от движения, на которое себя обрек. Пусть даже сейчас скажут: марафон отменяется, переносится, дистанция сокращается вдвое – все равно ты обязан пробежать 42. 195. И ни одним делением меньше. Нет человека, который бы заменил тебя на этом посту. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь – шаг за шагом отвоевываешь расстояние, еще десять метров позади. Ветерок скатился с Ленинских гор, ударил в грудь. Даже это мимолетное дуновение кажется преградой. Но в нем, во встречном ветре, есть и благо – воздух сам врывается в легкие, меньше уходит сил на дыхание. Бугорок? Но после него сразу же и небольшой спуск – значит, снова подмога. Все, все помогает, в любой трудности есть облегчающие обстоятельства.

По Москве-реке неторопливо идет прогулочный катер. Экскурсовод – человек всесторонне эрудированный, в курсе физкультурного события. Я слышу обрывки его фраз, его голос, усиленный радиоустановкой: «Слева вы видите участников… Это соревнование мужественных людей. Не каждому под силу…» Зря он говорит так, вводит людей в заблуждение. Посмотрите на мужчину, бегущего по набережной у самого парапета. Он специально взял чуть в сторонку, чтобы не смущать других участников. Он припадает на одну ногу, его шаги – разные по длине, то метр, то полметра. Может быть, этот человек был ранен на войне, может, когда-то уже и не мыслил себе прогулки иначе как на инвалидной коляске. Я вижу глубокие шрамы на его левой голени, где почти не осталось мышц. Сегодня этот пожилой человек бежит марафон. Я бы обогнал его, но что-то мешает мне сделать это. А впрочем, он и не нуждается в снисхождении соперников – держит темп, справляется с этим вынужденным ритмом, когда каждый четный шаг вдвое короче нечетного. И разве имеет право кто-нибудь отступить, сойти с дистанции, когда рядом смиренно, но неукротимо идет к далекой цели человек, которому, возможно, сейчас всех труднее. Вдруг вижу, навстречу мне бегут двое стайеров. Поспешно делаю шаг в сторону, чтобы не столкнуться с ними. Это лидеры марафона, они уже миновали экватор дистанции, повернули к финишу. Мне до поворотного знака еще километра три. Значит, фавориты обгоняют меня уже на шесть километров. Еще группа бегунов движется навстречу. Развлечения ради начинаю считать, сколько же участников бегут быстрее, чем я. Много их, очень много, сбиваюсь со счета. Сначала они вызывают во мне легкую неприязнь, чисто детскую обиду: вот, вырвались вперед и радуются, встречных не замечают, рассекают нестройные порядки аутсайдеров. Так положено в жизни: дорогу сильным, расступись, неудачники? Нет, не надо быть слишком придирчивым к ним – они думают о победе, о высоком результате, они неосознанно пекутся об авторитете всего состязания.

Лица их сосредоточенны, отрешенно смотрят они куда-то вдаль, сквозь преграды, как будто уже видят невооруженным глазом далекий финиш. Мы, отставшие, для лидеров не соперники, а просто зрители. Но когда промчались мимо самые первые, самые лихие претенденты на славу, между встречными потоками стал устанавливаться какой-то контакт. То и дело слышны взаимные подбадривания, приветствия, шутливые предостережения:

– Хорошо идешь!

– Лешка, получишь приз – дашь сфотографироваться!

– Толя, Толя, не спеши, после поворота самое трудное начнется, – это моложавый мужчина с рыжей шевелюрой наставляет такого же рыжеволосого паренька, наверное, сына.

Вот и мне кто-то улыбается, издалека, метров за двадцать вижу эту улыбку. Ролландес Няманис – я познакомился с ним незадолго до старта, а теперь мы смотрим друг на друга, как старые друзья, не видевшиеся очень долго. Ролландес все ближе, выкидывает чуть в сторону руку, держит ее так, и мы обмениваемся мимолетным рукопожатием, хлопком ладонью в ладонь, как это обычно делают футболисты на кромке поля, заменяя друг друга в игре. Доли секунды длится наша встреча с Ролландесом, мы ничего не успели сказать друг другу, а я все же побежал чуть бодрее, улыбаюсь еще метров сто по инерции. Ролландесу Няманису 21 год, он бегает марафон по первому разряду, а здесь, в Москве, поставил цель стать кандидатом в мастера. Он работает наборщиком в городской типографии Вильнюса, тренируется по утрам в парке возле башни Гедеминас, недавно составил небольшую команду будущих марафонцев, взяв в нее своих младших товарищей по двору Сигитаса и Арвидаса. Двое его друзей тоже приехали в Москву, стоят сейчас на разных точках дистанции, подбадривают Ролландеса. Он признался мне еще в том, что очень хочет заставить заниматься трусцой свою маму. У нее неважное здоровье, и бег бы ей совсем не повредил. Но пока мама и слушать не хочет о каких-либо пробежках.

Легкий подъем, поворот направо, и трасса выходит на Бережковскую набережную. Впереди, уже совсем близко, поворот. Там ждет меня первая награда за весь путь: на 22-м километре я выпью немного чаю. Пункты питания попадались уже несколько раз, но я не делал себе никаких поблажек, не позволял даже пополоскать рот водой. Надо как можно дольше держаться на собственных запасах и не терять времени на прозаические занятия. Глоток освежающей влаги – это приз, его надо заслужить. А вот некоторые чревоугодники устраивают настоящие пикники на дистанции. Я уже давненько стараюсь выработать в себе пренебрежительное отношение к пище. Часто замечал, что вкусно поесть любят люди, которые не могут придумать для себя иных радостей в жизни. Во время пробежек по лесам мне попадаются на уютных полянках компании, вольно расположившиеся на травке вокруг скатерти из газет, из полиэтиленовой пленки. Недалеко отошли эти люди от дома, нагуляли аппетит, и с удовольствием принимаются за трапезу. Им кажется, что получили они хорошую физическую нагрузку, потратили на ходьбу бесчисленное количество калорий и теперь вправе восполнить энергетические потери, аппетитно поесть. Громко переговариваются, набив полные рты, хорошо им жуется на природе. Возвращаешься после пробежки, часа через два снова минуешь это место – застолье продолжается, с той лишь разницей, что некоторые теперь пищу принимают лежа, как в больнице.

С моим сподвижником по бегу однажды провели эксперимент: совершили двенадцатичасовую прогулку по лесу – пешком, со скоростью примерно пять километров в час, ничего за это время не ели. И оказалось, что потеряли в весе всего по килограмму. Многие люди обманывают себя, считая, что неторопливая вечерняя прогулка, легкий моцион помогают «сжечь» лишние килограммы, а значит, после можно, даже нужно, плотно покушать. Наблюдаю, как в столовых, в кафе люди вовсе не спортивного телосложения ставят на поднос блюда четырех-пяти наименований. У меня создается впечатление, что им предстоит долгий путь по голодной пустыне и вот сейчас надо основательно запастись белками, углеводами, жирами, витаминами. Но нет, никакой путь не ждет их, до вечера они пройдут максимум по два-три километра, и то без особого удовольствия. Одним не хватает культуры, другим – воли, третьим – элементарных знаний, чтобы хоть немного ограничить свое меню. У себя на работе я всякий раз обращаю внимание на одну молодую даму, которая в кафе решительно, громко восклицает, предупреждает во всеуслышанье раздатчицу:

– Пожалуйста, без гарнира! Хлеба тоже не надо.

И загружает поднос салатами, сметаной, творогом, кефиром. Якобы соблюдает диету, печется о фигуре и здоровье.

Непритязательность к пище высвобождает и время, которое тратят хозяйки на кухне. Я вместо толстых поваренных книг, кулинарных фолиантов предлагаю побольше выпускать тощих брошюр о диетах и пользе физкультурных занятий. Академик Н. М. Амосов не в шутку, а всерьез пишет: «Аппетит – вот наше удовольствие и наш крест… Самый простой способ похудеть – готовить плохо. От невкусной пищи не потолстеешь, но если проработаешься, то необходимое количество все-таки съешь».

Специалисты давно говорят, что чувство голода субъективно в отличие, скажем, от чувства усталости. Я убедился в этом на собственном опыте. Раз в неделю устраиваю разгрузочные дни, вовсе ничего не ем, это обычио бывает по четвергам. И в этот именно день нежели мне не хочется есть, я и не вспоминаю о еде, все соблазнительные запахи восточных блюд не касаются моих вкусовых анализаторов. В иные же дни перед завтраком, обедом и ужином мне знакомо то чувство, которое привык ошибочно считать голодом. Есть множество теорий о рациональном питании, иногда они в каких-то частностях противоречат одна другой: кто-то полагает, что не нужно съедать в неделю больше двух-трех яиц, что молоко не должно входить в рацион взрослого человека, а другие специалисты считают, что завтрак должен состоять из стакана молока, кусочка хлеба и двух яиц всмятку. Но как бы ни разнились мнения диетологов, все они едины в одном: есть нужно меньше, пища должна быть грубой, легкой, состоять преимущественно из овощей и фруктов. Первое время, начав бегать, я очень серьезно интересовался своим питанием, по чьему-то совету каждое утро готовил себе овсяный отвар, чтобы не выходить на пробежку натощак, тратил минут пятнадцать на эту процедуру. А перед тем, как первый раз выйти на старт десятикилометрового пробега, колдовал над какими-то питательными смесями: умудрился в один термос поместить куриный бульон, кофе, томатный сок. К счастью, в предстартовых волнениях забыл тогда об этом бесценном сосуде, а после финиша мне хотелось только воды и больше ничего. Постепенно я избавил себя от размышлений о еде. А когда познакомился с исследованием ученого из Тарту А. Эллера «Вопросы питания десятиборцев», прочитал заключение «Нет необходимости увеличивать белковый рацион в дни соревнований, следует отказаться в этот период от мясных продуктов», то и вовсе перестал бояться, что на трассе самой долгой, четырехчасовой пробежки упаду от голода. Сегодня утром, в день марафона, уже и не помню, что ел. Кажется, стакан сметаны и чай с бутербродом, а за два часа перед стартом в буфете в Лужниках выпил два стакана соку, съел пирожное да полакомился напитком, которым угостил меня мой соперник, новый знакомый Виктор Иванович Тюленев. И сейчас не чувствую голода, только пить немного хочется.

Есть среди людей гурманы, но все больше и таких, кто находит истинное удовольствие в том, чтобы жить – работать, думать, бегать – натощак. Идеально было бы целиком следовать указаниям Поля Брэгга, известнейшего популяризатора физической активности и умереннейшего питания. Брэгг никогда не завтракал, вместо этого делал пробежку, после чего съедал яблоко. А ужину предпочитал быстрые танцы, прочие активные движения. Умер этот человек в возрасте 95 лет. Умер не в постели от старости или болезней, а погиб в морских волнах, занимаясь серфингом, катанием на доске. Достойным образом ушел из жизни, так и не дав поводов опровергнуть свои учения.

На круглом щите нарисована чашка – впереди пункт питания. Хватаю на бегу пластмассовый стаканчик, чуть замедляю шаг, делаю несколько глотков, все-таки поперхнулся – бросаю стаканчик в корзину, которая стоит на обочине. Питаться на бегу, не снижая темпа, – это особое умение. Мне эта процедура только помешала, не знаю, сколько калорий выпил, но дыхание сбил.

До поворота совсем близко, метров пятьсот. Гляжу на большие часы Киевского вокзала: уже час сорок пять минут я на дистанции. Совсем неплохо. Но можно и чуть прибавить оборотов. На площади перед вокзалом людно, в скверике дожидаются своих поездов пассажиры. Невольно становятся зрителями.

Одна тетя, глядя на наши исхудалые лица, преодолела стеснение, встала, подошла к краю мостовой да протянула мне яблоко.

– Спасибо! – крикнул я, не останавливаясь.

Съем это яблоко где-нибудь ближе к финишу, авось поможет. Кто-то догоняет меня. Да это же 437-й номер! Вот и опять свела нас дистанция. Протягиваю ему яблоко, он мотает головой, едва заметно улыбается и уходит вперед. Я уж и не помню, когда, на каком километре я его обогнал до этого, где мы в последний раз расстались. Сколько уже событий было за эти полтора часа! Как много вмещает дистанция! Действие это привлекло к себе многих-многих людей, коснулось прохожих, пассажиров Киевского вокзала. Сила марафона в том, что ему тесно в пределах обычных стадионов, он рвется на простор, ему нужен размах, огромная аудитория. Это театр массового зрителя, на который не надо покупать билеты. И слово «марафон» стало привычным в современном лексиконе, то и дело встречаешь его в названиях статей, никак со спортом не связанных. Я даже слышал как-то песню одного зарубежного ансамбля, которая так и называется «Марафон»: низким голосом ведет мелодию солист, нарочито медленно произносит слова, тяжело дышит, чуть слышен ритм, который отбивает ударник, явно угадывается поступь шагов марафонца, иногда музыку пронизывают высокие женские голоса, зрительницы подбадривают бегущего, все значительно в этой мелодии, и таится в ней трудная радость, открытие.

Я представляю себе сейчас всю сложную трассу Московского марафона, настала та именно пора, когда на всех его участках есть бегуны, лидеры уже приближаются к финишу, а навстречу им наверняка еще попадаются те, кто претендует на приз «За волю к победе», который вручается по традиции последнему на финишной черте. Каждый из нас сейчас озабочен своими думами, но все мы вместе совершаем общее дело. Какое? В чем его не частный, не приватный смысл? Может, все наши усилия – Виктора Ивановича Тюленева, Ролландеса Няманиса, 437-го – основного моего соперника, «паровозика», Федора Александровича Сергухина, хромающего старичка и всех других марафонцев – не пропадают, составляют какую-то единую силу, массу движения, которая притягивает к себе, влечет на орбиту бега всех случайных и неслучайных зрителей? Для большинства из нас соперничество не имеет никакого значения, важнее общая победа марафона. Есть связь между нами, вот эта желтая линия нас связала на какое-то время, и она, конечно, продлится и за финишем, убежит в бесконечность, в долгую нашу будущую память У каждого из нас номер, а поверх цифр – четыре буквы М. Московский международный марафон мира. Аббревиатура напоминает очертаниями зубцы кремлевской стены – «ММММ». Мы продолжаем свой марш.

На фанерном щитке знак: 21 км. 0, 97, 5 м. Позади полдороги. А впереди – большая ее половина. Теперь и я могу увидеть аутсайдеров, тех, кто бежит мне навстречу, пока не достигнув поворота. Не испытываю большого упоения от того, что внушительная вереница бегунов движется мне навстречу, что многих я опередил. Возможно, через километр-другой кому-то из них я буду смотреть в спину. Ведь в марафоне половина пути – это лишь четверть дела. Тут своя высшая математика, логика больших чисел. В этом тоже мудрость марафона. Никогда не радоваться до поры. Сейчас эта истина открывается мне во всей своей неумолимости. И вмиг множество воспоминаний вспыхивают в сознании, подтверждают открытие, проясняют новые несовершенства характера, слишком легкое отношение к собственной судьбе. Как же часто я торжествовал на половине пути к цели, когда все складывалось блестяще, грезились небывалые успехи. И оттого остались в детстве недоделанные модели самолетов, недочитанные в отрочестве книжки, недодуманные до конца мысли в юности, почти решенные взрослые задачи. Восторг на полдороге – это подножка самому себе. Лучше других об этом могут рассказать альпинисты. Даже опытные восходители, покорив вершину, чувствуют себя победителями, дают волю радостям. А ведь им еще предстоит путь назад, который не легче, а зачастую труднее и сложнее, коварнее. Всякое серьезное дело похоже на штурм заоблачной вершины. Вторая половина пути требует напряжения всех душевных сил. Не будет движения по инерции, не хватит разгона, чтобы легко и беззаботно катиться к цели.

Теперь мне уже почаще надо глядеть на часы. И строго держать график: пять минут – километр, ни на секунду быстрее или медленнее. Полдистанции я пробежал за 1 час 47 минут. Если выдержу заданный темп, то результат на финише у меня будет примерно 3 часа 15 минут. Это чуть лучше, чем я намечал. Хочется закрыть глаза, отвлечься, не думать о беге и очнуться от забытья уже на финишной прямой Центрального стадиона. Все мышцы чуть-чуть дрожат. Кажется, что уже давно бегу только в гору, хотя отрезок дистанции совершенно ровный.

 

Тайм-аут на бегу

Бег, если не считать эстафет, – упражнение индивидуальное. Многие даже считают его средством уединения, возможностью побыть хоть какое-то время одному, вне бесконечных общений, шума, гама, житейской суеты. Ведь если разобраться, то современный человек, горожанин в особенности, постоянно окружен сослуживцами, домочадцами, спутниками, собеседниками, приятелями, случайными знакомыми – близкими или посторонними людьми. Невольно перестаешь в иные минуты считать общение высшим благом. А бегун вырвался из кольца и размышляет на вольные темы, наслаждается одиночеством…

Однако со временем появляется потребность в компании себе подобных, одиноких бегунов. Для того и существуют клубы любителей бега. Лет десять-двенадцать назад стали они появляться в больших, а потом и в малых городах. Эти клубы пока не имеют единого статута, устава, каждый существует на чисто любительских правах, все должности в клубах – общественные, штатных сотрудников нет практически ни в одном. Энтузиасты, отчаянные радетели бега, которым мало пользоваться благами движения в одиночку, составляют ядро таких клубов. А работа между тем проводится в них обширная, могут позавидовать иные регулярные спортобщества. Показатели роста этого нового потока физкультурного движения истинны, объективны, не надуманны, желаемое не выдается за действительное. Каждый член клуба считает делом чести, общественной обязанностью и личным престижем привести < собой, привлечь к бегу соседа по дому, товарища по работе. Все объяснимо: чем больше любителей бега, тем увереннее чувствует себя каждый из них.

По-разному зарождаются беговые содружества. В 1974 году в Одессе был впервые проведен пробег-переход «100 километров за 24 часа». Его организовала редакция газеты «Вечерняя Одесса» вместе с городским клубом туристов и областной легкоатлетической федерацией. Многие считали, что у необычного состязания мало перспектив: ну разве могут быть массовыми забеги на сверхмарафонскую дистанцию? В первые годы на старт выходило по 50–60 человек, многие шли пешочком, делали многочисленные привалы, одолевали путь как раз за сутки. Были среди участников и чудаки, которые пытались ускорить дорогу к финишу, надев роликовые коньки, – благо основная часть трассы проходит по шоссе.

А в олимпийском, 1980 году, участниками одесской стокилометровки стали 700 с лишним человек! Причем большинство из них всю дистанцию бежали без отдыха, первые сто физкультурников затратили на весь путь меньше 14 часов. Медработник Петр Иванович Короп в 1974 году показал результат 24 часа ровно, через год сбросил со своего личного рекорда 4 часа, а в пробеге, посвященном Олимпиаде-80, осилил 100 километров за 11 часов. Причем исполнилось ему перед установлением рекорда 57 лет.

Встречаться раз в год участникам стокилометровки показалось мало. Они стали собираться чаще, нашли приют на Центральном стадионе Черноморского пароходства, постепенно выхлопотали небольшое помещение, привлекли в свой коллектив врачей, физкультурных методистов. И теперь одесский КЛБ «Бриз» насчитывает больше тысячи постоянных членов. Среди них – рабочие, моряки, студенты, военнослужащие, художники, милиционеры, домохозяйки, пенсионеры, официанты, учителя – всех профессий и не перечислить. Программу, методику тренировок разрабатывает совет, который возглавляет врач-геронтолог, кандидат медицинских наук Сергей Николаевич Гончаренко.

Одесский «Бриз» возник в общем-то стихийно. А вот КЛБ Московского Дома ученых создавался основательно. В правление его вошли известные в стране люди. Иногородние члены правления регулярно приезжают в Москву на заседания, отчитываются о своей деятельности на благо оздоровительного бега, дают консультации новичкам, участвуют в дискуссиях, выступают со статьями, посвященными любимому увлечению.

Мне надолго запомнится одно выездное заседание клуба в: помещении Института философии Академии наук СССР. С трудом удалось найти свободное кресло в довольно вместительном актовом зале академического института. Люди стояли в проходах, в дверях, вдоль стен. Сколько же здесь собралось человек? Я попробовал посчитать. Но в это время по залу стали передавать листки, бюллетени, в которые каждый из присутствующих должен был вписать свою фамилию, профессию, возраст, место работы, «беговой» стаж. Сразу ясно, что клуб приписан к сфере ученых: даже учет случайных посетителей организован четко. И вскоре я узнал, что присутствует на заседании 724 человека, из них 127 пока еще только размышляют, стоит ли предаваться этому делу.

В президиуме сидели видные ученые мужи, на высоком уровне были представлены разные науки. Но объединял всех обыкновенный, старый-старый знакомый, бег. Многие гости прихватили с собой портативные магнитофоны, поставили их на трибуну, на авансцену. Обычно так идут у нас на выступления известных поэтов или популярных бардов. А тут – прозаические речи о физкультурном досуге, о дозировке нагрузок, о километрах, калориях, пульсе. Но напрасна всякая ирония по поводу этого якобы совсем не поэтического сборища. Здесь можно было узнать очень много о настоящей поэзии бега. Послушали бы вы исповедь «бывшего старика» – так называет себя Михаил Михайлович Котляров! Ему уже 76, но он пробежал классический марафон. Ничего в этом необычного по нынешним временам вроде бы нет. Но дело в том, что Михаил Михайлович эту дистанцию преодолел зимой в летней форме – в трусах, в кедах и в футболке. А на футболке его отпечатана эмблема: портрет Александра Васильевича Суворова и символический призыв полководца: «Потомство, наследуй мой пример!»

Это был славный вечер. Я уверен, что по завершении его те 127 человек, что пока лишь интересовались теорией оздоровительного бега, на следующее же утро стали рьяными практиками. Тем более что каждый получил ответы на все интересующие его вопросы. Как бегать? Где? С чего начинать? Всем ли показано это новое врачевательное средство? Председатель КЛБ Московского Дома ученых, доктор экономических наук Михаил Яковлевич Сонин, отвечая на подобные вопросы, обнародовал формулу четырех В: бегать можно, во-первых, всем; во-вторых, всегда; в-третьих, везде; в-четвертых, во всем. А если конкретно, то Михаил Яковлевич сказал, ссылаясь на присутствующие здесь же, в президиуме, авторитеты, что бегать можно всем, за исключением тех, кто страдает одышкой в положении покоя. Начинать нужно с самого малого: с ходьбы на 100 метров, постепенно повышать нагрузки, переходить на бег. Это рекомендации самого общего порядка. В каждом частном случае желательно все-таки обращаться к медицинским работникам, председатель КЛБ тут же давал адреса поликлиник, врачебно-физкультурных диспансеров.

После официальной части заседания – впрочем, все здесь было неофициально, по-свойски, без регламентов, мероприятие более походило на встречу закадычных друзей – я долго разговаривал с президентом клуба, мы километров десять прошли быстрым шагом до его дома, чтобы как-то компенсировать пропущенную в этот вечер пробежку.

Лишний раз я убедился, что в жизни все как-то связано меж собой; явления самого разного порядка, вроде бы никак не соприкасающиеся, в чем-то объясняют, дополняют одно другое. Михаил Яковлевич Сонин по работе занимается проблемами народонаселения и трудовых ресурсов. Сначала его хобби, бег, существовало независимо от его ученой деятельности. Хотя в работе именно бег помогал Сонину – повышал его работоспособность, давал импульс оптимизма, уверенности. Постепенно изучение различных аспектов физкультурного увлечения, общение с друзьями по клубу предоставило ученому самый разнообразный материал для исследований.

Вот что рассказал мне Сонин в тот вечер:

– Мы располагаем такими данными: постоянные занятия оздоровительным бегом гарантируют увеличение продолжительности активной жизни на 5–6 лет. Подавляющее большинство людей, вставших на тропу оздоровительных пробежек, забыли дорогу в больницы, годами, десятилетиями не знают, что такое больничный лист, обращаются к врачам преимущественно лишь в тех случаях, когда нужно пройти медкомиссию перед состязаниями. Так что теперь я ратую за бег не только как энтузиаст-общественник, но и как ученый-экономист, как профессионал, которого до глубины души волнуют проблемы нашего народного хозяйства. Есть еще точка соприкосновения физкультуры и экономики. Одна из тем моих научных разработок – борьба с пьянством. И здесь бег как профилактическая мера, форма интересного досуга и оздоровления населения является важным подспорьем, дает благие результаты. Практически все, кто стал увлекаться пробежками, бросают курить, почти полностью отказываются от алкоголя. По нашим подсчетам, в 1981 году в стране было около миллиона любителей бега. Не так уж много. Если бы нам удалось в десять раз увеличить этот показатель, то социальная, экономическая выгода была бы огромной.

Если цифра будет приближаться к той, о которой мечтает Сонин, мы должны будем сказать спасибо клубу Московского Дома ученых. Авторитет его президиума, большая пропагандистская работа, публикации в популярных и специальных изданиях делают свое дело. Надо учитывать, что активисты КЛБ МДУ – люди, чрезвычайно занятые серьезной работой, имеют множество важных общественных должностей, у некоторых перечень различных «титулов» занимает добрые полстраницы. И все же они находят время для работы в клубе. Иным это покажется странным: что ни говорите, а все же бег – это нечто необязательное, легковесное. И конечно, маститые ученые, авторитеты КЛБ тоже задумываются: а не выглядит ли эта их деятельность наивной прихотью, непроизводительной тратой времени.

На заседании клуба выступал профессор Н. А. Федоров, область его научной работы – физиология, медицина, однако говорил он с трибуны о другом. На мой взгляд, Федоров ненавязчиво коснулся как раз социальной стороны деятельности клуба:

– Я иногда думаю: а не чудачество ли все это, вот такие наши сходки? Не слишком ли много времени потребляет у нас участие в работе клуба бегунов? Ведь и так мы отдаем нашему увлечению по часу в день, что совсем немало для занятого человека. А тут еще периодические заседания, диспуты. Но все больше убеждаюсь, что это необходимо. Заниматься самому оздоровительными пробежками – этого мало. Нужно делиться знаниями, опытом. Настоящий ученый обязан заниматься просветительством при каждом удобном случае. Клуб предоставляет для этого прекрасную возможность. И каждый из нас не только учит здесь других, но учится сам. Что может быть полезнее?

Клуб любителей бега Московского Дома ученых – это классический пример некоего руководящего, методического центра бегунов, которые собираются вместе не столь уж часто. Это и понятно, не всякий ученый найдет время несколько раз в неделю ехать через всю Москву, чтобы побегать часок в свойской компании.

По другому пути идет не менее известный в стране КЛБ «Муравей» подмосковного города Калининграда. У клуба есть постоянный адрес, его члены встречаются практически каждый день. «-Муравей» стал для них кают-компанией, любимым местом отдыха и наряду с семьей, трудовым коллективом составляет треугольник основных интересов в жизни. Это вовсе не значит, что, помимо семьи, работы и бега, у этих людей нет иных способов самовыражения, иных притязаний в жизни. Калининградский КЛБ ставит перед собой разнообразные цели, у него обширная, многоплановая программа.

Прежде чем говорить о структуре клуба, представлю его председателя Владимира Волкова. Не потому, что надо соблюсти субординацию, непременно отрекомендовать «шефа». Просто Волков начинал клуб и весь массовый оздоровительный бег в Калининграде. После окончания аспирантуры МГУ Волков приехал в этот город, шесть лет жил в рабочем общежитии.

Комната в общежитии и стала первым адресом калининградского клуба любителей бега. 15 августа 1976 года в самой первой пробежке тогда еще безымянного КЛБ участвовали три человека: инициатор Владимир Волков, его товарищ по работе инженер Александр Петрушин и воспитательница детского сада Татьяна Соловьева. Мужчины пробежали в медленном темпе 12, а Татьяна – 5 километров. Новые друзья Володи признались, что раньше такие дистанции считали для себя немыслимыми. Умеет Волков своим присутствием вселить уверенность в тех, кто рядом. Через два месяца на осенние трассы выходили уже 47 человек. Это были преимущественно ребята– и девушки из общежитий. Приезжали на занятия клуба даже москвичи. Все они каким-то непостижимым образом умещались в комнате № 101, обсуждали здесь свои планы, консультировали друг друга, отмечали дни рождения и прочие индивидуальные и коллективные торжества. Всем известно, что вахтерши в общежитиях не очень благоволят к посторонним, проявляют завидную непреклонность. К гостям Волкова вахтерша и не менее суровый комендант общежития были снисходительны: уж больно смирный, вежливый народ эти бегуны. Достаточно им было сказать при входе пароль «к Волкову» – и как отзыв звучало: «Проходи». Всем он нравился, Володя Волков, к концу года его избрали председателем совета общежития. И в то же примерно время он стал обладателем еще одного общественного титула – председатель клуба любителей бега «Муравей».

Почему такое именно название? Оно совсем не случайно, всесторонне обосновано. А предложил его опять-таки Волков, и все проголосовали «за». Дело в том, что в аспирантуре он занимался проблемами коммуникации насекомых. Особенно поражали его из всех «братьев наших меньших» самые, быть может, маленькие – муравьи. Известно, какие это великие труженики, аккуратисты, надежные друзья: несутся выполнять свое задание, но если увидят, что приятель тащит непомерный груз, обязательно помогут ему всем муравьиным сообществом. Все у них по плану, все целесообразно, продуманно, обязанности строго распределены, никакой тебе лишней суеты. Действуют так, как будто заранее сумели все обсудить и • взвесить, хотя и говорить не умеют. Ан нет, умеют они говорить, есть у них свой язык, он чем-то походит на азбуку Морзе. И слышат ее только муравьи. Аспиранту Владимиру Волкову тоже удалось услышать при посредстве очень тонких приборов. Какой бы невообразимый посторонний гул ни стоял, а муравьи различают в нем голос собратьев. Они умеют локализовать, уловить нужный звук, если уровень шума превышает его даже в три-четыре раза.

Вряд ли какой современный локатор обладает такими характеристиками. Волков считает, что муравей – это, может, самое разумное существо после гомо сапиенса. И еще небезынтересная подробность: некоторые муравьи живут 20–30… лет. Может, потому им даровано такое благо, что не знают они ни секунды покоя, все время в движении, в работе, в беге. Вы видели когда-нибудь муравья, который бы прохлаждался, бездельничал, стоял в сторонке и ухмылялся на трудяг-собратьев?

Такую лекцию прочитал Владимир Волков своим товарищам, когда обсуждали название клуба.

Через три года в КЛБ «Муравей» было 150 постоянных членов. Никто не гнался за числом, за показными цифрами. Если говорить строго, то коллективные занятия к этому времени посещали в общей сложности человек триста. Но стать действительным членом КЛБ совсем не просто. Для начала нужно побыть какое-то время кандидатом, набегать минимальное расстояние, которое дает определенный шанс на вступление в клуб. Для мужчин это 100 километров, для женщин – 50. Не столь уж велик двигательный ценз, но с полмесяца новичок должен основательно попотеть, чтобы сделать «вступительный взнос». А этого времени и бывает достаточно, чтобы войти во вкус, познать первые блага бега. Затем ряд формальных процедур проходит соискатель, и наконец на торжественном собрании его принимают в клуб. Произносится клятва, в ней новичок заверяет, что считает бег самым совершенным средством движения, что будет стремиться склонить к нему и всякого ясельного младенца, и каждого умудренного жизнью старца, что никакие тяготы семейной жизни не посчитает объективным препятствием к занятиям пробежками, что всегда придет на зов товарища-«муравья». После этого новоиспеченный стайер вносит в кассу годовую плату четыре рубля, получает майку с эмблемой клуба, значок и удостоверение, которое гарантирует ему право беспрепятственно бегать по дорожкам стадиона, по аллеям парков и скверов, по лесным тропам, просекам, по проселкам, большакам, трактам, по обочинам шоссе, тротуарам и по всем прочим земным твердям.

Желающих вступить в КЛБ становилось все больше. Привлекали не только пробежки. «Муравей» устраивал юморины, конкурсы кулинаров, танцевальные вечера, дискотеки, встречи с любителями бега из других городов. Вскоре появилось в его календаре два фирменных соревнования: звездный пробег Гагарин – Калуга – Москва – Калининград – Звездный, посвященный Дню космонавтики, и марафон на приз памяти Сергея Павловича Королева. Калининградский СК «Вымпел» взял клуб бегунов под свою эгиду.

Комната № 101 в общежитии при всем радушии ее хозяина теперь уже не могла вмещать растущее содружество. «Муравьи» начали искать более просторное прибежище. В 1979 году клубу выделили подвальное помещение в жилом доме близ стадиона «Вымпел». Восемь месяцев продолжался ремонт, а вернее строительство. Бегуны трудились как муравьи, вынесли из подземелья наверх тонны грунта, мусора, что-то там перестраивали, штукатурили, красили…

При входе аккуратная затейливая вывеска, в центре композиции которой – спешащий по неотложным делам муравей. Расписание занятий, часы приема новичков, время консультаций. Лестничный марш вниз. Да это настоящий муравейник: здесь множество ходов, комнаток, ответвлений, есть вместительный зал! Отделано все с любовью и фантазией, плоскости выкрашены в яркие цвета, на стенах множество крупных фотографий, стенгазеты. Есть художественная мастерская, кладовая, раздевалки, кухня, спортзальчик с гирями, гантелями, тренажерами.

А назначение самой уютной комнатки сначала удивляет новых посетителей. Здесь много детских игрушек, маленький, как в яслях, манежик. Это своеобразный филиал детского сада. Приходя на тренировку, мамы и папы оставляют здесь малолетних ребятишек с кем-нибудь из дежурных и могут спокойно бегать. «Муравей» проявляет трогательную заботу о малышах и их родителях. Всякая семья должна только выигрывать от того, что кто-то из ее членов причастен к клубу. А многие приходят сюда целыми семьями. Кстати, «Муравей» отпраздновал за пять лет 14 свадеб, будущие супруги здесь именно и познакомились. Счет этим радостным событиям открыл опять-таки председатель «Муравья». 19 августа 1976 года, на втором собрании клуба Володя познакомился на пробежке с Олей Алексеевой, а через несколько лет они поженились.

В Калининграде работает детская спортивная школа на общественных началах. Называется она «Муравьишка», все ее ученики разделены на возрастные группы, самым маленьким физкультурникам не исполнилось еще и по году.

Дети Волковых тоже занимаются бегом. Вова бегать стал раньше, чем ходить. Благодаря занятиям физкультурой с пеленок у него выработалась отличная координация, шаг его легок, пружинист. В два года Вова пробежал 1500 метров за 13 минут 41, 6 секунды и установил рекорд КЛБ для этой возрастной категории. А в два года десять месяцев одолел без передышки уже 3 километра. Света свою первую дистанцию – 100 метров – пробежала, когда ей еще и года не было. Мама же в день своего 25-летия установила личное достижение в марафоне, пробежала 42 километра 195 метров за 4 часа 9 секунд.

Коллективное воспитание и воспитание семейное – взаимосвязанные процессы в жизни калининградского клуба любителей бега. Тут бывают обеспокоены, если кто-нибудь пропустил два занятия подряд. Заболел, неприятность какая-нибудь, невзгоды одолели, много домашних забот – «муравьи» обязательно придут домой к товарищу, помогут ему. Особо пекутся о молодых мамах, не допускают, чтобы они надолго расставались с физкультурой. И некоторые уже через две-три недели после родов делают первые легкие пробежки. За всю историю клуба среди его членов не зафиксировано пока ни единого развода. Был, правда, случай, когда одна семья чуть не распалась по каким-то ей лишь ведомым причинам. «Муравьи» причину разногласий увидели в другом: муж занимается бегом, а жена нет. Уговорили постепенно и супругу, приняли ее в КЛБ в виде исключения, не потребовав предварительно пробежать положенные уставом 50 километров. Теперь эту семью – тьфу-тьфу, чтобы не сглазить – можно считать образцовой.

Гордость «Муравья» – семья Шалашовых: 56-летний дедушка Николай Николаевич пробегает ежедневно по 10 километров, бабушка не намного отстает, 33-летний Сергей Шалашов участвует в состязаниях на 20-километровке, соревнуясь с женой Валентиной, сын Олег любимой дистанцией считает 5 километров.

Жизнерадостная добросердечная атмосфера изменяет характеры в лучшую сторону. В «муравейнике» не увидишь унылого лица, здесь принято даже о невзгодах говорить с юмором. И веселье вовсе не показное, оно органично духу этого надежного содружества.

Но среди частого веселья, среди шуток, розыгрышей, карнавалов «муравьи» не забывают весьма серьезных дел. Со временем появилась необходимость осмыслить свой опыт, изучать бег со всех сторон, прокладывать новые дорожки в теории, создавать свою школу оздоровительного движения. Тогда и образовалась при клубе общественная научная лаборатория психофизиологических и функциональных исследований. Чтобы стать ее сотрудником, недостаточно одного лишь желания. Нужно опять-таки сдать своеобразный кандидатский минимум. У кого нет специального образования – медицинского, биологического или психологического, должен выдержать экзамены по общей биологии, физиологии органов чувств и нервно-мышечной системы, анатомии человека. И все это не есть игра в науку, в экзамены, в строгости приобщения человека к изыскательской деятельности. Экзамены, например, проводятся в присутствии авторитетной комиссии, которую составляют профессиональные ученые, кандидаты и доктора наук. Для лаборатории выделены дорогостоящие приборы, а это лучшее подтверждение того, что от нее ждут серьезных результатов. Пока что некоторые открытия обнародованы в стенной печати «Муравья», но наверняка в скором времени лаборатория представит свои рекомендации и более широкому кругу любителей оздоровительного бега. Особенно много внимания уделяют научный совет КЛБ разработке наиболее информативных тестов для оценки уровня подготовки новичков, стайеров со стажем, а также марафонцев и сверхмарафонцев.

Всегда ли удовольствие, получаемое от бега, объективно характеризует состояние человека? Какой режим двигательной активности нужно выбрать, чтобы сбросить лишние килограммы, привести в норму вес? Как влияют пробежки на сон, память, на зрение?..

Не так прост бег, если посмотреть на него вооруженным глазом. Лаборатории «Муравья» дел хватает на многие годы. И все ученые-общественники собираются прожить для этого долгие годы. Кстати, действительно ли бег помогает продлить жизнь? Есть и такая перспективная тема в маленьком «НИИбег».

В Калининграде любят «Муравей», даже гордятся им. Я имею в виду людей, которые не состоят его членами и сами не бегают.

Однако и к гордости горожан, и к теплой заинтересованности в успехах клуба примешивается немного иронии, снисходительности. Если бы, скажем, «Муравей» был хоккейной дружиной, блистающей на ледовых аренах, то рядовые калининградцы испытывали бы большее болельщицкое воодушевление, знали бы в лицо и по именам фаворитов клуба. Почему-то безоговорочный общественный престиж гарантирован наступательным, азартным спортивным увлечениям. Бег же сегодня и в Калининграде и повсеместно является физкультурным уделом людей преимущественно тихих, деликатных, одержимость которых зиждется не столько на стремлении к признанию, к успеху, к результату, сколько на самой идее поприща, на его не столь очевидных для наблюдателей благах. Но все заметнее ощущается влияние клуба бегунов на всю общественную жизнь города. За последнее время, как говорят старожилы Калининграда и просто сведущие люди, социальный микроклимат города стал мягче, теплее.

Председатель КЛБ Владимир Волков, мне кажется, олицетворяет некий новый тип общественного заводилы, современного предприимчивого человека, наиболее соответствующий и необходимый нашей формации. Нередко инициативные, «пробивные» организаторы бывают не в меру самонадеянны, речисты, умеют черное выдать за белое, от общего пирога себе непременно отхватить лакомый кусок. А Волков в обыденной жизни тих и незаметен, как муравей. Делом, и только делом, доказывает он состоятельность своих идей, право на новые моральные или материальные достояния клуба. Когда семье председателя КЛБ выделили комнату в коммунальной квартире, он взялся было делать там ремонт, какие-то стеллажи замыслил, антресоли. Но отложил благоустройство собственного жилья на неопределенное время. Потому что всегда есть неотложные дела в «муравейнике».

Клуб открыт согласно расписанию, четыре раза в неделю. Но председатель часто приходит сюда и в неурочные часы. Хотя бы для того, чтобы освободить от писем почтовый ящик на дверях «Муравья». Переписку клуб ведет практически со всеми КЛБ страны. Волков довольно часто выступает со статьями в газетах и журналах, рассказывает о работе клуба, делится опытом. Но куда более пространные советы дает он в письмах, не жалеет времени на то, чтобы до самой ночи печатать на машинке – почерк у него не очень разборчивый – по десятку страниц за один присест. Многие наши КЛБ созданы по образу и подобию калининградского «Муравья», что особенно радует и обнадеживает.

 

Забегая вперед

Александр Комиссаренко не стал призером Московского марафона, не попал в число тридцати лучших участников, показал результат значительно хуже своего личного рекорда. Однако не особенно горевал. За две недели до этого он установил довольно необычное достижение: ровно сутки провел на бегу, не сделав ни одной остановки. А на этот марафон приехал отдохнуть, пробежал 42 километра в среднем для себя темпе. Шутил на финише: «Не всякий хороший стайер быстро бегает стометровку. А сверхмарафонец не обязательно должен выигрывать обыкновенный марафон».

Есть много испытаний на выносливость, которые не вписываются в рамки обычного спорта. Например, в 1982 году два французских яхтсмена Христиан Марти и Фридерик Жиралди пересекли Атлантику на парусных досках, на виндсерферах. Жиралди затратил на путь длиной 4800 километров 27 суток, Марти прошел дистанцию на 600 километров короче за месяц с лишним. Но одиночным плавание и того и другого вряд ли назовешь. Обоих сопровождали современные крейсерские яхты, по ватерлинию начиненные всевозможным оборудованием, провиантом, спасательными средствами. Жиралди даже отдыхал и обедал каждый день в каюте яхты «Солей э вент».

Некоторые пловцы пересекают моря, но опять-таки через какие-то промежутки времени поднимаются на борт судов. Есть теннисисты, которые сутки напролет проводят на кортах. Но их достижения трудно воспринимать всерьез, с настоящим спортом они имеют мало общего, потому что не преследуют конкретного результата.

В последние годы все чаще проводятся состязания, когда спортсмен бежит, плывет, передвигается каким-то иным способом по дистанции в течение суток без отдыха, не покидая арену ни на минуту. Такие свершения вызывают вполне заслуженный интерес. Финский лыжник Ахти Невала одолел за 24 часа 280 километров 905 метров Француз Бертран Малек за такое же время проплыл в бассейне 87 километров 529 метров. Но особенно популярны попытки установить достижения в суточном беге. А отсчет подобным состязаниям начался давненько, больше двух веков назад. В 1777 году англичанин Поуэлл пробежал 180 километров из Лондона в Кентербери.

И хотя при сравнении результатов очень трудно учесть погодные условия, специфику каждой трассы, на которой устанавливались рекорды, все-таки достижения в этом виде состязаний фиксируются если и не официально, то регулярно. Например, в 1979 году Стэн Коттрелл успел покрыть расстояние в 268, 8 километра. Однако его достижение не отнесешь целиком к бегу: Коттрелл каждые шесть километров чередовал с четырьмя километрами ходьбы, а после 40-километровых отрезков делал небольшие привалы, считая, что бежать 24 часа безостановочно невозможно.

Несколько лет назад я познакомился с человеком, который опроверг это предположение. Мастер металлургического завода из города Нытвы Пермской области Владимир Деменев бежал ровно сутки, не сбавляя взятого темпа. Когда часовая стрелка замкнула круг, судейский спидометр показал 264 километра, что и было признано всесоюзным достижением. Причем столь необычный поступок Деменев совершил в возрасте 50 лет, что наверняка может считаться мировым достижением для этой возрастной категории сверхмарафонцев. Может, Владимир Иванович обладает какой-то феноменальной выносливостью, готовился к забегу в особых условиях, знает секреты бега? Никаких секретов. Человек ведет обычный здоровый образ жизни, хорошо трудится, отмечен наградами за работу, а все свободное время отдает физкультуре: зимой – дальние лыжные прогулки вместе с сыновьями, в остальные времена года – бег, бег, бег. Наутро после своего рекордного забега Деменев встал как обычно в шесть утра, провел тренировку в парке и отправился – бегом, разумеется, – на работу. Зачем ему это надо было? Деменев так говорит: «Зову-зову парней заводских бегом заниматься. А они мне: скучное; мол, дело, вот если бы хоккей с шайбой… Ну я взял и удивил их. Теперь заинтересовались. Некоторые говорят, побьют мои рекорд скоро. Пусть. Я этого и добивался».

Но больше всех заинтересовался достижением Деменева тульский инженер Александр Комиссаренко. Почти у каждого любителя бега, как я успел заметить, есть не только своя индивидуальная система занятий, свое мнение о нагрузках, о режиме, о наиболее удобных трассах, но и своя, так сказать, сверхзадача, идея. Комиссаренко всегда привлекала спортивная сторона этого увлечения. Он по справедливости рассудил: Деменеву – пятьдесят, мне – сорок пять, значит, я должен за 24 часа пробежать больше. Было время, он серьезно увлекался спортом, выполнял первый разряд по тяжелой атлетике, играл в волейбол и футбол. Мечтал стать мастером спорта, отдавал тренировкам ежедневно по два-три часа. Но миновала пора расцвета, перестали расти результаты, Комиссаренко разочаровался в своем спортивном призвании, забыл дорогу на стадион. А нерастраченные душевные силы положил на учебу: закончил с отличием институт, защитил кандидатскую диссертацию. В науке, в работе добился своих целей. А вот от разлуки со спортом явно проиграл, вступив в тот возраст, когда человек все чаще заглядывает в медицинскую энциклопедию. Однажды захлопнул толстый том с названиями болезней, открыл брошюру «Бег ради жизни». Наутро пробежал один километр по направлению к здоровой жизни, через месяц – полтора… В 43 года кандидат технических наук вновь почувствовал себя юношей, пробежал 42 километра 195 метров за 2 часа 33 минуты 27 секунд. Но на финише не остановился, а побежал дальше – уже готовился к более длительному испытанию.

Несколько раз встречался Комиссаренко с Деменевым. Они вместе участвовали в марафоне по Дороге жизни, в многодневном про беге из Гагарина в Звездный. Практикуясь в сверхдлительном беге, тульский инженер на бегу изучал теорию, брал уроки у Деменева Осенью 1981 года туляк предпринял первую попытку штурмовать рекорд своего друга. Но оказалось, рано дал волю азарту, после шил. Удалось ему одолеть зараз лишь четыре марафона, а где-то перед двухсотым километром пути он был вынужден сойти с дистанцяи. Отчасти помешала осуществить план холодная погода. Ночью выдались заморозки, Комиссаренко не был готов к дополнительном испытанию. Да и слишком рьяно бежал он первые часы, не рассчи-тал сил. Поначалу думал, что усталость, которая навалилась на него после восемнадцати часов бега, скоро минует, что это просто мертвая точка, надо немного потерпеть – и придет второе дыхание. Однако мертвая точка обратилась бесконечным многоточием, каждый новый шаг казался забегом на стометровку.

Неудача заставила Александра всерьез заняться не только повышением общей выносливости, но и закаливанием, чтобы ничто уже не помешало в следующий раз добраться до финиша. Зимой бегал в легких трикотажных шароварах и футболке с длинным рукавом, а иногда по часу-два тренировался на легком морозце в летней форме – в трусах и майке. И в конце июля 1982 года снова вышел на старт суточного забега.

Однако энтузиазма мало для успеха в подобном состязании. Нужна четкая организация, медицинское обеспечение. Да и моральная поддержка, окружение тоже играют не последнюю роль. К этому времени в Туле было уже много почитателей трусцы, окреп местный клуб любителей бега. Областной спорткомитет взялся за организацию пробега. О нем заблаговременно сообщали афиши, местные газеты. Вместе с другими бегунами Комиссаренко разработал маршрут, на одном из загородных шоссе отмерил отрезок длиной 11, 5 километра. В этом был свой расчет: сверхмарафонец собирался бежать со средней скоростью 11, 5 километра в час. Так удобнее контролировать темп, придерживаться графика.

И вот субботним утром, в 9 часов, – старт. Много людей собралось на трассе. Среди обыкновенных зрителей были и бегуны, около 30 энтузиастов сопровождали лидера на дистанции, сменяя друг друга. Таким образом, это необычное состязание преследовало еще одну благую цель: помогало решить проблему поднятия массовости, оправдывало расходы на организацию. Каждому из «свиты» хотелось быть причастным к рекорду земляка. Дольше всех рядом держался 32-летний инструктор физкультуры из города Алексина Александр Кузнецов. Был момент, когда он даже лидировал, ушел на полкилометра вперед, затаив мечту поменять обязанности статиста на роль премьера сверхмарафонского пробега. Однако сумел выдержать лишь 88 километров, что тоже можно считать отменным результатом.

А соискатель рекорда бежал строго по графику. Первый отрезок длиной 11, 5 километра – за один час, 23-километровый круг – за два часа. Потом разохотился и после полудня заметно увеличил темп, «сотку» прошел с отличным результатом – за 8 часов 5 минут.

Его рекордсменский пыл охладил ливень, который грянул в шесть часов вечера. Бегун с трудом пробивался сквозь стену дождя. Минут через сорок тучи рассеялись, снова выглянуло солнышко, но на дороге стояли огромные лужи. Шоферы редких машин сбавляли скорость, поравнявшись с бегуном, чтобы не забрызгать его, не помешать, не испортить ему настроения. Лужи приходилось или обегать, делать зигзаги на трассе, или же форсировать их буквально вброд. Темп поступательного движения сразу упал.

В этот критический момент одни выражали Комиссаренко сочувствие тем, что советовали отложить попытку до следующего выходного. Другие неутомимо бежали чуть впереди, промеряли глубину луж, как бы указывая лидеру наиболее выигрышный путь. Он решил, что теперь-то уж ни за что не сойдет с дистанции, неудобно подводить организаторов, разочаровывать болельщиков. Да и сил уже потрачено немало, за одну неделю их теперь не восстановить.

Вечером он опять бежал с намеченной «крейсерской» скоростью. И глубокой ночью не чувствовал себя одиноким. За спиной, метрах в пяти шли судейская машина и «Скорая помощь», которые освещали путь. Мало кто из болельщиков покинул трассу, по обочинам дороги кое-где горели костры, Комиссаренко угощали горячим чаем, подбадривали словом. И все время кто-нибудь бежал рядом. Спать ему совершенно не хотелось. Под утро упала роса, потянул прохладный ветерок, но бегун не воспользовался шерстяным тренировочным костюмом, отлично согревался движением.

Заключительный 23-километровый круг он пробежал быстрее, чем первый. А на последней «десятке» и вовсе удивил всех, показал результат третьего спортивного разряда. Как будто за спиной не было этого огромного пути, 250 километров. Когда истекли сутки, когда взлетела в утреннее небо ракета, ставшая маленьким салютом в честь победителя, судьи сделали на асфальте отметку мелом, а потом вывели огромные цифры – 266, 529. Последние 529 метров Александр бежал, широко улыбаясь, вскинув вверх руки. И, следуя неизменному правилу – после финиша еще подвигаться немного, не останавливаться, не садиться, – пробежал небольшой круг почета, еше с километр. Первые слова его после победы были такие: «Чуть-чуть пораньше надо было спуртовать, начать рывок хотя бы за час до финиша».

В то счастливое для себя воскресенье Комиссаренко позвонил мне пo междугородному телефону, рассказал, что добился наконец-то своей цели. Я поздравил его, спросил, собирается ли приехать в Москву на международный марафон. «Нет, – ответил Комиссаренко. – Надо немного сбавить нагрузки, теперь месяц больше двадцати километров в день бегать не буду».

Однако же не выдержал, явился в Москву в назначенный день и пробежал ничтожную для себя, прямо-таки спринтерскую дистанцию, 42 километра 195 метров. А после финиша долго рассказывал мне о перипетиях рекордного забега.

– Ну а что дальше? – спросил я своего товарища.

– Дальше – бегать еще дальше.

Он рассмеялся, хлопнул меня по плечу.

Александра Комиссаренко я знаю уже года три. Познакомился с ним еще до того, как сам всерьез увлекся бегом. И когда мы разговаривали вечером в Лужниках, я обратил внимание, что он почти перестал заикаться. Еще недавно говорил он куда менее плавно, слегка мучился – с самого детства. И вот даже от этого недостатка избавился. Все благодаря бегу, как сам считает. Говорит, что бег подсказывает гармонию, надежный ритм во всем, в речи тоже.

Со стадиона после марафона мы уходили с ним последними. Медленно шли от Лужников в сторону центра, вели неспешную беседу. Я сам уже полюбил долгий бег, а все же Сашина прыть, одержимость и меня поражали. И мы пытались разгадать феномен этого явления в нашей жизни, в жизни многих-многих людей. Слегка спорили, но чаще соглашались друг с другом.

Почему же, почему именно бег стал панацеей от уныния, от несовершенств тела и души? Есть же десятки, сотни других видов спорта и физкультурных увлечений, оздоровительных хобби. Вроде бы и не так интересно само по себе это упражнение, монотонно, однообразно. А все же и те люди, что имеют возможность регулярно заниматься, скажем, плаванием, теннисом, велоспортом, греблей, яхтингом, предпочитают всему непритязательную трусцу.

Ну, во-первых, бег – это нечто портативное. Кеды и спортивный костюм не займут много места в чемоданчике, с которым отправляешься в командировку. А некоторые люди умудряются бегать на… балконе, в лоджии своей квартиры. Не развернешься, конечно, в полную силу, но какая-то польза все равно есть. Более того, самые отчаянные любители, переминаясь с ноги на ногу, делают мини-пробежки в тамбуре поездов дальнего следования, не допуская перерыва в каждодневных занятиях. А уж бег по ступенькам лестниц жилых домов – это и вовсе популярное упражнение. В Нью-Йорке, например, проводятся традиционные соревнования: кто быстрее забежит на верхнюю площадку 102-этажного Эмпайр Стейт Билдинга. В этом состязании участвуют марафонцы мирового класса. Лестничная клетка – вполне приемлемая арена для физических упражнений, ее используют в тренировках велосипедисты, конькобежцы, прыгуны-легкоатлеты, лыжники. В Архангельском педагогическом институте тренер по легкой атлетике Владимир Александрович Водовозов придумал простой, но очень эффективный тренажер для занятий бегом – беличье колесо диаметром два метра. Как белка в колесе, тренировался долгими северными вечерами студент Валерий Абрамов, стал мастером спорта международного класса, вошел в сборную СССР. И все другие ученики Водовозова очень Любят необычное упражнение, даже проводят состязания, весьма хитроумные способом определяют, кто разовьет наибольшую скорость.

Неисчерпаемы варианты, стили, способы, возможности бега. Комиссаренко как-то заболел гриппом, пролежал три дня в постели Но даже в это время не прекратил тренировки! Мысленно делал пробежки, воображал себе лесную трассу, имитировал беговой ритм дыхания, слегка напрягал мускулы. И говорит, что ощущения были приятные, испытывал в конце получасовых «пробежек» легкую усталость.

Второе. Начав заниматься бегом, человек обязательно приходит к убеждению, что необходимо и закаливание. Очень многие бегуны даже зимой выходят на тренировку в легком тренировочном костюме, а потом постигают смежное оздоровительное увлечение – купание в ледяной воде. «Морж»-бегун – это сегодня довольно распространенное сочетание. И обязательно любители пробежек интересуются вопросами рационального питания. Бег помогает решить проблему лишнего веса. Вот некоторые данные. За 30 минут физической активности теннисисты средней руки «сжигают» 150 калорий, любители велопрогулок – 200, пловцы того же уровня – 300, а вещуны – 440! Те, кто всерьез занимается бегом, это хорошо знают. Они знают и многое другое, что касается организации физкультурного досуга, ведут дневники, конспекты книг и статей о беге. Это (увлечение все более становится неким физкультурно-оздоровительным всеобучем, школой здоровой жизни.

Комиссаренко вспомнил еще один довод, оправдывающий нашу страсть:

– Бег – экологически чистое упражнение. Все бегуны, которых я знаю, заботливо относятся к природе. Костров мы в лесу не разводим, пустыми консервными банками поляны не засоряем, деревья не ломаем, тишину не нарушаем, цветы не рвем.

И мы самозабвенно продолжали наши хвалы бегу. Стали гадать, почему в столь короткое время он приносит ощутимые результаты. Месяц человек побегал трусцой – и расправил плечи, увереннее стал, на мир иначе смотрит.

– Недавно я читал статью в газете, – говорит Комиссаренко. – Пишется, что долгий медленный бег оказывает колоссальное влияние на эндокринную систему. Сейчас ученые исследуют оздоровительную эффективность бега на молекулярном, на клеточном уровне.

– Мы с тобой, к сожалению, в вопросах медицины полные дилетанты. Ты, правда, великий практик, все закоулки бега знаешь. А скажи, что ты чувствуешь в самые трудные минуты, на сотом километре, например.

– Усталость, полное изнеможение. Уже, кажется, все НЗ израсходовал, сейчас сяду на обочину и буду сутки сидеть. Но самое интересное: эти трудности и дают силы, подвигают тебя потихоньку вперед. Я в такие минуты Артура Лидьярда вспоминаю. Он так примерно пишет, дословно не помню: «Ходьбу я постепенно отверг, она слишком легка. А если упражнение не трудно, от него не будет толку, состояние оно не улучшит». Вот я и стал бегать сверхмарафоны. Если легкие пробежки так полезны, то большие дистанции вообще должны чудеса творить. Пока не буду делать выводов, попробую все на себе, тогда и сделаю открытие. – Мой друг улыбнулся, и я представил, как когда-нибудь он воскликнет на бегу: «Эврика!» И возможно, к своей кандидатской диссертации технократа прибавит солидное изыскание, касающееся медицинской сферы.

Почему бег приравнивается к чудесам? Человек всегда искал гармонию, самый верный ритм во всем. Дыхание наше ритмично, удары сердца тоже подчинены заданной программе. Музыка и стихи понадобились человеку не только для ублажения души, не только как способ самовыражения. Музыка и стихи – это ритм, такт, это неосознанное стремление к гармонии. И бег тоже удивительно строен, он согласует вое в человеке. Если вразнобой работают части единого целого, то механизм быстро изнашивается, разваливается. А бег стал регулятором, дирижером всего нашего существа. Душа, тело, мысли при этом движении вступают в какой-то очень полезный резонанс. Отсюда – радость, которая пронизывает каждое твое сухожилие, каждый нерв, все молекулы твои.