Глава 1. Пустыня

Нещадно палящее солнце безразлично смотрело вниз, туда, где изнывая от духоты и жажды, ехала верхом молодая женщина, со светлыми волосами и смуглой кожей, в средних кавалерийских, местами потертых доспехах. Ее тонкие, жилистые руки сжимали повод лошади, а острые карие глаза осматривали горизонт так, словно не желали пропустить ни единой детали.

Впалые, пребывающие в движении щеки, тонкие губы и хмурые брови выдавали в ней знатока своего дела, занятого работой. Чуть вытянутый нос жадно принюхивался к раскаленному воздуху.

Высокий, вычурный шлем с двумя длинными перьями из хвоста неведомой птицы, и тяжелым, чеканным налобником, в очередной раз съехал на глаза, мешая обзору.

Проклятье! Чтоб я еще раз его надела! Продавец расхваливал мне его так, словно это была его единственная и некрасивая дочь, а я главный парень на селе. И сносу-то ему не будет, и особый сплав, пошедший на налобник он собственноручно приготовил. Удар стрелы, выпущенной в упор, остановит, мамой клянусь! Правда о том, что в нем будет удобно, речи не было. А, чтоб тебя!

Я освободила руку из перчатки и украдкой вытерла вспотевший лоб. Уф, ну и пекло. Как будто на сковородке. Вдобавок ко всему, во фляге, болтавшейся у меня на поясе, оставалось воды ровно на два глотка. Впрочем, с живительной влагой не повезло не только мне. И от жажды страдали все. Угораздило же Релиса привязать все запасы на вьючного перед переправой. Конь взбесился, когда наш утлый челн повстречал левиафана. Прыгнув в воду, он попытался спастись вплавь, чем не заслужил ни одного хорошего слова, ни с моей стороны, ни со стороны купцов. Левиафан только порадовался. Наелся, да еще и напился за наш счет.

Перчатка и шлем вернулись на положенные им места, и я хмуро осмотрелась. Мы уже должны были въехать на территорию гуннов – кочевников, ко встречи с которыми я так тщательно подготовилась. Но все было спокойно. Ровный, бархатистый песок вдоль горизонта, усталые люди и лошади.

Моя чалая кобылка все неохотнее и неохотнее переставляла ноги, но я безжалостно ее понукала. Под палящим солнцем мы все равно не сможем должным образом отдохнуть, а пить хочется всем.

Я оглянулась, дабы посмотреть, все ли в порядке за нашими спинами. Не крадется ли кто? Если расслабиться здесь хотя бы на минуту, можно уже не беспокоиться за свою дальнейшую жизнь. Точнее, за ее отсутствие.

Мой взгляд скользнул по каравану. Небольшой обоз состоял из восьми лошадей со всадниками и восьми вьючных. Точнее семи. Коняга Релиса, безвременно почив в пасти водного змея, оставила его без прибытка. Он горестно вздыхал, но держался молодцом, прекрасно осознавая, что если бы не конь, он сам мог бы быть съеден.

Я ехала на девятой лошади, впереди отряда, не столько сопровождая его, сколько провожая. Я прекрасно знала эти места, поскольку уже не раз бывала тут. И частенько мне приходилось с позорным криком: «За мной!», пришпоривать коня, уводя его от града стрел. Последний раз не смогла и конь пал в сутках пути от города.

Кляча, что устало плелась под роскошным, рейхестким седлом не заслуживала, ни его, ни отборного овса, которого я закупила перед отправкой. Она доживала свой век в конюшне самого плутоватого конюха, и я бы ни за что на нее не польстилась, кабы не худой кошелек. Прошлый караван принес мне одни расходы. По воле гуннов я лишилась превосходного белоснежного жеребца, превосходного булатного меча и части доспехов, пробитых стрелами с бронебойными наконечниками. Хорошо хоть, удалось вырваться. Теперь, когда раны зажили, осталась лишь горькая обида, да желание отомстить. И я не придумала ничего лучшего, чем наняться в новый караван, следующий тем же маршрутом.

Ростон подмигнул мне, но я лишь покачала головой. Вот уж прилипчивый парень! Молодой, еще безусый. Такой же темноволосый, как и все, но с яркими голубыми глазами, которые смотрелись на его смуглом лице почти прозрачными. Непослушные волосы трепал ветер пустыни. А хозяин все поначалу пытался их пригладить, но потом бросил это бесполезное занятие. Это был его первый караван, и он сразу же пошел самым опасным маршрутом. Головой в омут и то поспокойнее было бы. Но это не мое дело. Доспех он выбрал правильно, легкий, почти невесомый, не сковывающий движений. Кони тоже были ничего, да и приказы он выполнял безоговорочно. Так, что проблем с ним было гораздо меньше, чем с тем же Олиреном. А вот и он, легок на помине.

– Эй, Лирра! Долго мы еще будет трястись по этому пеклу? Я умираю от жажды!

– Еще сутки, если кочевники не нападут, – отвечать мне не хотелось. Язык и так еле-еле ворочался во рту.

Он обреченно присвистнул.

– А как насчет воды?

– Здесь нет воды. В городе напьешься.

– Да ты с ума, что ли сошла, девка? Мы передохнем здесь через пару часов! – он в сердцах стукнул свою кобылу кулаком между ушей. Лошадь вздрогнула, но больше не выказала никакой неприязни этого жеста – ей тоже безумно хотелось пить, и она берегла силы.

Купцы, не встревавшие в разговор, но все прекрасно слышавшие в этом пустынном безмолвии, недовольно заворчали, соглашаясь с Олиреном. Того и гляди, бунт поднимут. Надо с этим кончать. На протяжении всей дороги он только и делает, что подрывает мой авторитет, наивно полагая, что женщина не может быть воином. У меня на этот счет свое мнение.

Я резко развернула кобылу и внимательно окинула взглядом притихших от такого неожиданного внимания купцов. Ростон теребил повод своего жеребца, отдававшийся легким позвякиванием. Микор рылся в карманах, в поисках запасной фляги с водой, интересовавшей его, казалось, больше чем мое мнение, но настороженные уши, ловившие каждое слово, выдавали его с потрохами. Гендер же наоборот смотрел на меня в упор, почти не моргая, словно хотел испепелить на месте. Как будто солнце не сделает это за него!

– Это территория гуннов-кочевников. Здесь нет воды, нет крова, нет даже тени, где бы мы могли укрыться. Разве, что разрушенный город древних, но я не советую вам там оказаться. Тем более, остановиться на ночлег или сон. Эта пустыня не любит неженок и раззяв. Хотите воды? Езжайте на юг, через семь часов окажетесь в оазисе. Но я не поеду с вами, а поскачу прямо в Мартисел, и поставлю за вас свечку в храме.

Купцы переглянулись и затихли. Мое согласие отпустить их к оазису напугало больше, чем если бы сейчас выскочил передовой отряд гуннов и начал методично крошить всех в капусту. И дураку было понятно, что живыми до воды они не доберутся. Даже со мной.

Так называемый оазис был домом для пустынного клана филор. Девушки-цветы не любили чужаков и никого не пускали в свои поселения. Они оккупировали единственный источник воды на пути от переправы до Мартисела еще в незапамятные времена. Первые купцы, прокладывающие маршруты меж городами пропадали бесследно, решив свернуть с этого тракта. Уж лучше остаться без воды, чем без головы, так мне кажется.

Я развернулась и направила лошадь по прежнему маршруту, предварительно, сверившись с солнцем. Отлично, скоро жара спадет, и на ночь придется развести костер, чтобы согреться. Добраться бы только до ущелья.

Купцы нехотя поехали за мной. Еще бы! Моя уверенность в том, что я их проведу, была заразительней, чем мелкое подзаборное тявканье Олирена, который, поколебавшись, тоже присоединился к общей группе, заняв почетное последнее место.

Но спокойно предаваться горестным мыслям о скорой смерти от жажды мне не дали. Ростон пнул своего коня, заставив поравняться с моей чалой.

– Лирра, а ты не боишься?

Я повернулась к нему лицом, удивленно приподняв бровь.

– Чего?

– Смерти. В прошлый раз ты одна вернулась, а тот караван был в три раза больше нашего.

– Больше караван, больше проблем, – я покосилась назад, на Олирена.

– Неужели совсем нет страха? Я слышал, лекари не смогли тебе помочь, пришлось просить магов.

– Да. Помолчи, – в этом отряде обо мне болтали и не такое, но сейчас меня больше привлек сторонний звук.

Я натянула поводья и подняла вверх правую руку, принуждая караван остановиться. Кажется, не послышалось.

Слева от нас множились неясные точки, вокруг которых клубами вилась пыль. Проклятые гунны! На этих бескрайних просторах нас расстреляют, словно призовые мишени!

– За мной! – я пришпорила лошадь, да так сильно, что она сорвалась с места в карьер, и понесла, не разбирая дороги. Купцы, радеющие больше за свои шкуры, чем за сохранность товаров не отставали. Я оглядела горизонт. Ну, где же? Мы уже должны были доехать! Вот.

Оранжевые утесы показались чуть правее. Значит я слишком забрала на восток. Поспешно поправив направление, я повела отряд прямо к ним. Там, в сердце ущелья, среди одиноких, разрозненных скал у нас был шанс спастись. Только бы успеть.

Судя по изменившему направление пылевому облаку на горизонте. Гунны нас тоже заметили и кинулись поперек. Они выросли в пустыне и тут же вывели своих лошадей, отчего имели неплохие шансы нагнать нас до ущелья, чего я боялась больше всего. Сражаться с пустынниками на открытой местности не имело никакого смысла. Они прекрасно владели луками, окружали и расстреливали противника, даже не давая ему вытащить меча. А из всего нашего отряда, я была, пожалуй, единственным бойцом. Купцы, хоть и имели при себе оружие, но владели им из ряда вон плохо. Их задачей было заработать как можно больше денег, а не изучать искусство боя. Для этого есть специально обученные люди, вроде меня.

Лошади уже начали покрываться пеной, когда мы, наконец, доскакали до места. Свернув направо, на небольшую тропку, я придержала клячу, давая купцам спрятаться за моей спиной, в небольшом полукруглом тупике. Отлично. Узкая тропка не даст им навалиться скопом, расстрелять из луков тоже не получится. Отстегнув тяжелый щит, укрепленный листовым железом, и потянув из ножен меч, я хлопнула клячу по крупу, вынудив ее присоединиться к остальным, замершим в двадцати шагах от меня.

Выбирая оружие, я не поскупилась, прекрасно зная, что именно от него и будет зависеть моя жизнь. Легкий, но удивительно прочный меч, сделанный как раз под женскую руку, удобно устроился в ладони. Ничего лишнего, никакой вычурной гравировки и камней. Только узкая каемка для стока крови и острое, темное лезвие. Рукоять, оплетенная кожей, не давала руке скользить, при резком замахе. То, что нужно.

Кочевники вылетели из-за поворота и резко осадили коней. Да, ребята, я готова!

Но ответом мне были лишь редкие смешки, переходящие в громовой хохот. Я не знала их языка, но все же смогла понять причину их веселья. Конечно же, они тоже считали, что женщина не может быть воином! Что же, посмотрим! Я ощерилась, приглашая их проверить свои силы.

Они пошли по двое, вращая узкими, изогнутыми клинками, походящими на сабли. С середины их воинства прилетела одинокая стрела, чиркнув по моему шлему. «Выдержал» – отстраненно подумала я.

– Нет стрелат! Живым брат! – послышался голос воина, восседавшего на коне, чуть поодаль от основной группы пустынников.

А это что-то новенькое. Неужели они изменили своим правилам – убивать всех без разбору?

Обычно, кочевые племена гуннов скитались по просторам бескрайней пустыни, нападая на все, что движется и смываясь прежде, чем наемные отряды отборных головорезов из армии Мартисела настигнут их. Жили они частью в заброшенном поселении, а частью и просто посередь пустыни, восточнее города. Редко, когда стойбище можно было встретить возле Сонных гор. В ущелье – кратчайший путь от переправы до Мартисела, они совались только когда настигали добычу. И сразу поворачивали обратно. Не хорошее это было место.

Пленных гунны не брали. Кормить и поить их, им было нечем. Да и переговоры с главами городов они не вели, предпочитая вырезать купцов и их охрану. Награбленное же они сбывали на черном рынке, таким же, как они, разбойникам, без роду-племени. Деньги не пахнут. Золото, как выясняется тоже. К тому же кровь с него смывается очень быстро.

От тяжких раздумий меня отвлек свист клинка. Я подняла меч, встречая саблю, и крутанула запястьем. Лязг клинков очень быстро сменился стоном – противник упал, зажимая рану на животе, но на его место сразу встал следующий.

В ближнем бою гунны проигрывали мне по всем статьям. Они были маленькие, но неуклюжие – слишком привыкли полагаться на своих скакунов. Их сабли тоже были скорее рубящим, чем режущим оружием. Узкие изогнутые клинки легко отталкивались мечом, и за счет его веса и за счет моей натренированной руки. Меня учили сражаться и пешей и конной, а так же выбирать тип боя, максимально неудобный для противника.

Короткий бой, и гунны дрогнули! Развернув храпящих жеребцов, четверо кочевников послали их в галоп, нещадно хлеща длинными поводьями. Я проводила их внимательным взглядом, но бросаться за луком, оставшимся у седла кобылы не стала. Все равно не успею его собрать, прежде чем они отъедут на полет стрелы.

На земле осталось лежать с десяток нерадивых воинов. Их кони, испуганные резвым стартом сородичей, понеслись вглубь ущелья. Догонять их, даже для того, чтобы разжиться деньгами, не было никакого желания. Да и не выходил никто живым оттуда.

 

Глава 2. Охотница за головами

– Лирра, держи!

Я обернулась и подхватила тяжелый кошель уже у самой земли. Как же приятно он оттянул руку!

Ослабив туго стянутую горловину, я пропустила монеты сквозь пальцы. Около двух сотен, по моим прикидкам. Отлично, этих денег мне вполне хватит на новую лошадь. А что еще надо? Прочный доспех, острый меч, да верный конь – вот все богатство наемника.

– Микор, когда назад?

– Теперь не скоро. До праздника Липы вряд ли соберемся.

Я тихонько присвистнула. Однако сильно же их напугал небольшой отряд гуннов, если они решили еще месяц околачиваться в паршивом городишке. Хотя мне-то что? Работу я и без них найду. Стоит лишь послоняться по площади, как мигом найдутся клиенты на мои специфические услуги. Даром что ли на мне опостылевшие доспехи?

Решив, сначала прогуляться к конюшням, дабы заменить свою клячу на нечто, призванное называться лошадью, а не доходягой, я свернула с торговой площади, и углубилась в город.

Мартисел был обычным пустынным городом – не слишком чистым, и не слишком приветливым. На чужаков здесь смотрели искоса, но торговали охотно. Цены были на порядок ниже, чем в столице Нувасии – Орте.

Сегодня в городе царило необычное оживление, хотя праздников я припомнить не могла. Я покрутила головой, рассматривая людскую толпу. В основном попадались стражники. Они перемещались в людских потоках, выделяясь среди остальных, как ящеры среди конного каравана. Их блестящие доспехи и длинные алебарды привлекали внимание лучше, чем грубые окрики, с требованиями уступить дорогу.

И почему их так много в этом Богами забытом месте? Обычно Мартиселу хватало одного гарнизона, который днем отдыхал на воротах, а вечером – в корчме. Увеличение же числа солдат на улицах привлекло меня особо, так как ничего хорошего никогда не предвещало. Теперь спокойно не отдохнешь. Ни лица украсить злослову, ни посуду побить на счастье в питейном заведении. Ближайший вечер сразу представился мне довольно скучным.

Обшарпанные каменные здания сменились деревянными лачугами, которые уступили место заливным лугам – я ступила на окраину. Прямо передо мной расположился небольшой конезавод, поставляющий лошадей армии и наемным воинам.

Кому-то может показаться, что это полное безумие, заливать луга для лошадей в пустыне, но для меня это так же естественно, как снег в Султанате. Где же еще создавать конезавод, как не здесь? В Орте? Столица не приспособлена для мирной жизни, так же как я для полета по воздуху. Постоянные набеги филоров и риатов, опустошающие границы города, просто сметут завод, и армия останется без лучших коней, так необходимых ей, в силу различных(в том числе и военных) причин, а простые люди без защиты.

Рейхест, со своей школой магов, тоже не может стать площадкой для разведения. Дикие места, полные тигров, которых не удержит ни один забор, не дадут возможности вырастить ни одной лошади, не говоря уже о многолетнем и планомерном выведении новых пород, более сильных и выносливых, чем спокойно занимаются в Мартиселе. Конечно, тут есть гунны, которые тоже никого не предупреждают о своих набегах, но они никогда не появлялись с западной стороны города. Что и было на руку лошадникам, которые обосновались здесь много лет назад и стали самыми уважаемыми гражданами города, после главы и стражей.

Я поднялась по ступенькам и вошла в небольшую комнату, служившую приемной, хозяину конюшен. Он вяло поприветствовал меня и махнул рукой в окно:

– Шестой загон, спросишь у Марта.

Я кивнула и вышла. В первую очередь лошади разбирались постоянной армией, которая закупала их оптом, сгребая лучших животин. От коня в бою порой зависит жизнь, поэтому не гоже армии разъезжать на доходягах, подобных той кляче, на которой сюда приехала я.

Король щедро оплачивал содержание завода, а также все изыскания, в пользу улучшения пород и мастей, так что вопросов по поводу пристройства лошадей не возникало. Изредка животных покупали одиночки, подобные мне, но это был мизер, по сравнению с общим количеством коней, которые постоянно поставлялись служивым.

Хозяин не спросил ни цели визита, ни тем более кто я. Все это было написано у меня на лице, так, что он счел за лучшее сразу указать мне загон, чем долго объясняться и, возможно, потерять клиента. Очевидно, лошади остались только в одном месте.

Март – седой рассыпающийся прямо на глазах старикашка, бодро поинтересовался у меня, что я изволю приобрести. Я состроила кислую физиономию и выразила желание обзавестись исключительно редким шерстистым верблюдом, но меня сильно огорчили, сказав, что их держат только в северной части Султаната Искара, поэтому придется выбрать лошадь.

Конезавод представлял собой огромное поле, на котором расположились крытые стойла, для ночевки лошадей, обычно находившихся в свободном выпасе. Их было всего десять, и сейчас, днем, они как обычно пустовали.

Лошади паслись на лужайках, разделенных и расчерченных в строгие квадраты, примерно полверсты на полверсты. Чтобы трава имела возможность регулярно расти, и радовать глаз конюших, и рот коней, вода к ней подавалась искусственно, по специальным трубам.

Напор воды, идущей с подземных хранилищ, осуществлялся за счет мускульной силы специальных людей. Платили за эту работу мало, оттого на нее шли в основном бедняки с окраин. Люди, не обремененные ни деньгами, ни образованием, зато готовые поделиться с обществом своей силой.

В ближайшем загоне паслись десяток лошадок, разномастных окрасов. Они фыркали друг на друга, стараясь ухватить побольше сочной зелени, которая несмотря на все усилия, плохо росла в этих местах, и косясь на конкурентов.

Я бегло их оглядела, и остановила свой выбор на вороном. Сильные мускулистые ноги, гладкая шкура, шелковистая грива. Хороший, ухоженный конь. То, что надо.

– Сколько, – я кивнула в сторону жеребца.

– Триста драг.

Ну, да сейчас!

– Сто.

Март прищурился и неопределенно хмыкнул:

– Двести пятьдесят.

– Сто двадцать, и то потому, что у меня хорошее настроение.

– Нет. Сто семьдесят и точка.

Я покачала головой, притворно сокрушаясь, о такой невыгодной сделке.

– А вы, дедуля, жулик порядочный.

– Да и тебя, красавица не проведешь, – Март принял положенную сумму, и, не став пересчитывать, пошел ловить жеребца.

Конь был очень хорош. И стоил своих денег. Он важно вышагивал с гордо поднятой головой, презрительно фыркая на редких прохожих. Узды он слушался беспрекословно, что меня не могло не радовать. Почему он остался в конюшне, а не был забран на нужды армии, или отдан какому-либо вельможе, для частной коллекции, для которой без сомнения и готовился? Может он болел? Или подвернул ногу, как раз в тот момент, когда приехали солдаты за новой партией, и хромал настолько сильно, что на него не позарились? Или был ранен?

Я свернула к обочине и подвела коня к глухому тупику справа от меня. Спрыгнув на землю, я обошла его, и встала напротив морды. Конь топнул ногой, подозрительно косясь на странную хозяйку.

Осмотр я начала от головы, тщательно ощупывая каждую мышцу, каждую кость, каждый участок кожи, не пропуская ничего. И тут же обнаружила то, что искала. На широкой груди, около правой ноги, был свежий, хорошо затянувшийся шрам, длиной в ладонь. Одна из моих версий оказалась правильной, конь был ранен. Возможно, сам налетел, на острую часть забора или стены, либо же все произошло во время стычки двух жеребцов, это было не так важно. Главное, что я не заметила никакого стеснения в его движениях, никакого неудобства, а значит и боли. Его прекрасно выходили, отлично натренировали, и по счастливой случайности достался он мне.

«Впрочем, не могло и быть иначе, – подумала я, снова взбираясь в седло. – Для коллекции знатного богатея он уже не годен, им подавай ровную гладкую шкуру, а не исполосованную шрамами. А солдаты приедут еще не скоро. Возможно, даже через год. Когда подрастут жеребята из новой партии».

Осталось только избавиться от той клячи, которую я оставила у платной коновязи при воротах. Лошадь съела почти три мешка овса за время одиннадцатидневного каравана. Прожорливая, тупая скотина…

Я свернула с боковой улочки и выехала на центральную площадь, направив коня к ближайшей корчме. Поем, выпью вина, авось и работенка найдется. В «Полной чаше» меня хорошо знали. Я всегда останавливалась там, чтобы снять комнату на пару дней.

Возле корчмы мое внимание привлекла разборка между двумя сумолтирцами, неопределенного рода занятий и продавцом овощей. То ли он их обвесил, то ли обслужил не слишком проворно, но ребята явно были недовольны и жаждали крови.

Я проехала мимо, но вмешиваться не стала. Сумолтирцы всегда вели себя так, словно мы им должны. Называли, не иначе, как варварами и смотрели с презрением. Впрочем, я нисколько не сомневалась в том, что наши путешественники, точно так же вели себя в западных городах. Поэтому и не стала спешиваться. Это дело стражи, а не мое. И еще я точно знала, что у каждого торговца под прилавком есть нож.

Внутри было прохладно и довольно уютно. Небольшой зал, на тридцать человек, со стойкой и камином, разжигаемым под вечер. Пустыня, она и есть пустыня – ночью тут довольно прохладно.

– Добрый день, Лирра. Ваша комната готова. Желаете отобедать? Сегодня у нас бараньи ребрышки и овощное рагу. Ваше любимое. И вино есть. «Белая лоза». Изволите бутылочку?

Я кивнула и направилась к дальнему столику, подальше от окна и назойливых взглядов, так и норовивших просверлить мне спину. Тут можно и шлем снять, да и перчатки руки натерли…

Наемников не любили никогда. Суровые, неулыбчивые воины очень часто брались за грязную, но высокооплачиваемую работу. Провести караван, отправить к праотцам человека, или целый отряд, вычистить конюшню, или вымести улицу – все сделают, только плати. Понятие, грязная работа, для таких воинов не существует.

Я тоже не брезговала таким трудом. Однако предпочитала, провожать путников или купцов, по торговым маршрутам, чем промышлять убийц в жалких трущобах. Но когда хочется кушать, пойдешь и сделаешь все, что угодно.

Поэтому отношение к наемникам было всегда прохладное. Они были нужны, им платили, названную цену, даже скрипя сердцем, но в спину все чаще смотрели довольно хмуро, а то и бранились в открытую.

Сейчас меня это мало волновало. Тарелка с превосходным обедом была передо мной, бутылка со стаканом тоже. Что еще надо? Правда, поесть спокойно, мне все же не дали. И какой жмырк его сюда занес?

– Привет, только приехала? – за мой столик присел худощавый мужчина с острыми, быстро бегающими глазами и холеными руками. Ими он не работал никогда, предпочитая бегать и разговаривать с интересными ему людьми, отчего всегда был в курсе всех дел.

– Здравствуй, Серв. Да. Устала, да еще и от жажды чуть не умерла. Какие новости? – я вымученно улыбнулась ему, сжимая челюсть на ребрышке.

– Да в городе почитай никаких. А вот за стенами…. Слышала, что гунны творят? – Серв бесцеремонно налил себе вина из моей бутылки, в прихваченный со стойки стакан.

– Нападают на караваны? – я ехидно прищурилась.

– Это да. Но только не грабят. И не убивают.

– Странно. Почему бы это? – мы «чокнулись».

– Говорят, они кое-кого ищут. Женщину, которая перебила элитный отряд кочевников у заброшенного города.

– Что же им своих женщин мало? – вот влипла!

– Может мало, а может, хотят отомстить. Среди них был предыдущий вождь клана, я думаю его сынок, захотел бы поймать убийцу. Ты ничего не знаешь о том, кто бы это мог быть?

– Нет, – я покачала головой. Вот оно что! Вот почему меня хотели захватить живьем. Неужели они меня узнали? Нет, не похоже. Среди них не было того пацаненка, который сумел ускользнуть. – А почему в городе так много регулярной армии? И где Велеста?

– Она не вернулась. Ты единственная, кто пришел из Рейхеста. Две наемницы, сопровождавшие караваны, пропали неделю назад, еще три – вчера. Король объявил общий поход на гуннов. Только, думается мне, не найдут их в заброшенном городе….

Я устало провела рукой по лбу. Велеста была лучшей среди нас. Одинаково владела техникой боя на обеих руках, навскидку стреляла из лука….

– Не видела гуннов?

– Нет, Русоништ миловала. В этот раз повезло.

Серв покачал гривастой головой, но ничего не сказал.

Он молчал, я ела. Армия, это плохо. Легкие на подъем, и знающие пустыню, как свои пять пальцев гунны, запросто одурачат тяжело вооруженную кавалерию. Еще и расстреляют из укрытия, когда она ввалится в город. Воевать с кочевниками на равных еще никому не удавалось. Пожалуй, стоит убираться из города, пока гунны не решились напасть на него, удачно разминувшись с солдатами.

– Береги себя в следующем походе.

– Кто сказал, что я куда-то собираюсь? – я недоверчиво взглянула на него. С чего такая забота? Расставались мы очень эффектно. Не разбитыми на том постоялом дворе остались лишь потолочные балки, да и те, грозили рухнуть в скорости после моего ухода – Может я здесь осяду, обзаведусь домишком на окраине….

– Брось. Ты же ненавидишь этот город.

Я только вздохнула, не став подтверждать очевидное. Он прав, я ненавижу этот город. Во многом благодаря тому, что здесь живет он.

Наевшись, я устало откинулась на спинку стула. Серв ушел, так и не добившись от меня ответов, да он, скорее всего и не ждал этого. Просто предупредил. Вот жмырк! Теперь и за ворота так просто не высунешься. Жди гуннов с сетью. Только настроение испортил.

– Госпожа Лирра, как я рад снова видеть вас в этом оазисе пустыни!

Я посмотрела на мужчину, загородившего от меня вход в корчму. Полный, улыбчивый, неопределенного возраста, но еще не старый. Карие глаза, темные волосы, гладко выбритый подбородок. Длинный стеганый халат, одетый поверх брюк и рубахи. Типичный пустынник.

– А! Господин Рузик! Присаживайтесь. Вина? – с градоправителем я была сама любезность. Впрочем, мне грех жаловаться, он частенько нанимал меня на работу, платя полновесным золотом. Хотя, с оазисом он, пожалуй, загнул. Скорее всего, градоправитель упомянул его для красного словца.

– Не откажусь, – он улыбнулся и с видимым облегчением сел. – У меня к вам дело.

Я кивнула и отпила из своего стакана. Дело это хорошо. У меня осталось всего тридцать монет. Конечно, это не много, но и не мало. Горожанину этого хватило бы на два-три месяца безбедного существования. Я же потрачу их все уже завтра – мне нужно было обзавестись кое-какими эликсирами, израсходованными за предыдущие поездки. Да и за съем комнаты и стол в корчме тоже придется заплатить.

– Из ямы Орта сбежал преступник.

Я поморщилась, но смолчала. Градоправителю не нужно было объяснять причину моего недовольства. Он и сам прекрасно знал, как я отношусь к подобной работенке.

Тюрем как таковых, в Нувасии не существовало. Все преступники сразу же отправлялись на виселицу. У народа это было любимым развлечением и на каждой городской площади были установлены специальные конструкции. Я же не находила ничего забавного в человеческой смерти, видя ее настолько часто вокруг себя, что уже начинало подташнивать. Предпочитаю переждать конвульсии своего врага на собственном мече, чем смотреть на это на площади.

Но, поскольку казни совершались не каждый день, а раз в месяц, пойманные разбойники томились в особых пунктах сбора, называемыми ямами, ожидая своей участи. При должной сноровке, сбежать оттуда было не сложно, чему порой способствовали и сами градоправители.

Согласно указу короля, повешение особо опасных разбойников должно было производиться сразу же. При этом, существовал и приказ о недопустимости ежедневных казней, дабы не плодить болезни и падальщиков от трупов внутри города, так как каждый день их все равно не смогут уничтожать. Слишком накладно – ибо за эту работу брались только самые беспринципные стражники, а они очень любили деньги.

Выход был найден с помощью наемников. Преступнику давали сбежать, а затем нанимали таких, как я, для добычи головы. В итоге получалось, что наемники обходились дешевле ежедневных казней.

– Не просто преступник. Вистор, ваш давний знакомый.

Я машинально провела рукой по колену. О да! Его я помню прекрасно. Мошенник и жулик, проткнувший мне сустав посреди Тиреры, оставив, лишь дырявую флягу с водой, да короткий клинок. Как я тогда добралась до города, это уже отдельная история. И мне совсем не хочется ее вспоминать. Хорошо, хоть маги помогли, создали телепорт, до столицы. Где я еще месяц лежала в горячке, от занесенной в ногу инфекции.

А потом еще полгода отрабатывала колдунам кредит – будь они неладны!

– Сбежал в Орте, а откуда известно, что он здесь?

– Свой человек передал, что он прячется в непокорной деревне.

– И вы решили поднять свой авторитет в глазах короля? – я хитро улыбнулась.

– Да. Я хочу, чтобы вы нашли его.

– В пути всякое может случиться.

Градоправитель хмыкнул и вынул мешочек с деньгами.

– Здесь двадцать. Приведите его сюда, и получите еще столько же. А если с ним что-то случится,– он сделал акцент на последнем слове – то я выплачу вам пятьдесят.

Я кивнула и убрала монеты в кошель. Все верно. Рузик сам хотел отдать убийцу королю, но не сильно заботился о его сохранности. Проще говоря, мне только, что заплатили за убийство без шума и пыли. Останется только принести характерную часть Вистора, чтобы получить остаток суммы. Головы будет достаточно.

Рузик встал, и, попрощавшись со мной и корчмарем, вышел. Я последовала его примеру, и расплатившись за ужин, ночлег и за предоставленную работу, вышла на крыльцо. Все-таки это корчмарь снарядил мальчишку к Рузику, дабы тот сообщил, что я в городе. Отлично! Зайду в магическую лавку и завтра можно отправляться.

Я ехала по ущелью Ротшип, кратчайшему пути к переправе Маккорта. Скоро я уже буду на другом берегу и наконец-то оставлю опостылевшую пустыню. Не проходящая жара днем, и одуряющий холод ночью уже сидели у меня в печенках. Глаза соскучились по зелени и высоченным деревьям, подпирающим небосвод, по заболоченному берегу, возле переправы, по городу, тише и спокойнее которого нет на земле. Рейхест был моим домом и тяга к влажному климату осталась у меня на всю жизнь.

Прятаться в пустыне Вистор не станет. Там нет никаких поселений, кроме кочевых стойбищ гуннов, которые с радостью перережут глотку непрошенному гостю. Тем более там нет воды.

Проще и надежнее всего укрыться в поселке Питасу, что стоит на берегу Шумной реки, где его якобы и заметили наблюдатели. Рузик просто дал мне подсказку, как будто бы я и без него не догадалась. Селяне, неохотно пускают к себе чужаков, но уж точно никого не выдают. Особенно государству, на которое у них не то, что зуб – вся челюсть.

Когда король Махамер VI захватил власть, он решил, что хорошего помаленьку, и добавил к общим налогам, еще два. Один из них устанавливал заниженные цены на рыбу, поставляемую в столицу, а второй – необходимость отчислять в казну еще и процент от пользования рекой, для промысла той самой, разнесчастной рыбы.

Пятнадцать селений и два небольших городка опустели в считанные месяцы. Народ повалил в столицу, а кое-кто и дальше, на восток, на плодородные земли долины Урукес, предпочтя стать фермерами.

Остался один Питасу. Здесь осели головорезы из Рейхеста, бедняки из Мартисела, и воры из Султаната Искара. Создали свою закрытую общину, обзавелись лодками и небольшими суденышками, и стали промышлять рыбу, не заботясь об отчислениях в казну.

Пару раз король направлял сотенные отряды, дабы покорить независимую деревню, но они возвращались в сильно поредевшем и очень помятом состоянии, и в конце концов он на время забыл про нее. Как и про рыбу на своем столе.

Как попасть в деревню, я еще не придумала. Нечего и пытаться въехать по главной улице. Если они укрывают сбежавшего Вистора, то прекрасно понимают, что рано или поздно за ним явится если не отряд, посланный королем, то хотя бы наемник, вроде меня. Так что предупредительный выстрел в глаз мне обеспечен.

Дорога раздвоилась, и я свернула направо, на дальнюю переправу. Нечего светиться раньше времени. Переправлюсь, подожду темноты, подъеду к деревне и осмотрюсь. А там уже по ситуации.

Голодные речные комары прогрызли меня до дыр, пока я лежала в засаде, на заросшем холме, у подножия которого расположилась деревня. Коня я привязала внизу, с другой стороны, и эти твари до него не долетали, предпочитая добычу помельче и поближе. Я остервенело отмахивалась..

Наглядела я немного. Вистор не показывался, но я чувствовала, что он здесь. Деревня как будто готовилась отражать нападение, и заросших и угрюмых рож на улицах становилось все больше с наступлением темноты.

Время шло, укусы чесались, но по-прежнему ничего не происходило. Мне помнилось, что Вистор никогда не отличался осторожностью. Видимо, время сильно его изменило. Постарел, поумнел…

Конь топнул копытом, и тоненько заржал. Я обернулась и тихо выругалась. На горизонте показались всадники. Ого! Навскидку не меньше полусотни. Из элитной гвардии Его Королевского Величества не иначе. Ишь, как коней пришпоривают, с нахрапа хотят взять. Знают, что элемент неожиданности всегда выигрышен.

Я снова обернулась к деревне. Всадников тут еще не заметили, но общая оживленность была налицо. Люди подтягивались к воротам. Похоже, дозорный с вышки поднял тревогу. Но поскольку остальные ничего не видели, то и не спешили особо. Даже оружие не все захватили. А зря. Королевские гвардейцы шутить не любят.

Я внимательно оглядывала толпу. Пару раз промелькнули знакомые лица, но это были всего лишь рейхестские воришки, не заслуживающие пристального внимания.

Внезапно, все изменилось. Зазвучал набат, забегали люди, послышался лязг оружия и приказы, отдаваемые главарями. Деревня превратилась в огромный муравейник, готовящийся отразить нападение. Перед условными воротами встали с десяток бандитов с пиками, а перед ними еще десяток с луками. Да, деревенька-то хорошо подготовлена. Еще бы мечников назад, со щитами, так цены бы им в схватке не было. Тех гвардейцев, кого не расстреляют и не поднимут на пиках, очень удобно было бы покрошить мечами, пока храпящие и неуправляемые кони, кружили бы на пятачке.

Вистор не выбежал к воротам, а наверняка засел где-нибудь в доме, с луком или арбалетом, как последняя крыса, коей он, несомненно, и являлся, так что мне работы не нашлось, и я решила понаблюдать за сражением. Мысленно я уже поставила пару фисм на деревенских, которые представлялись мне в более выигрышном положении.

Хотя, на их месте, я бы поставила лучников все же позади пикинеров.

Всадники уже были на расстоянии полета стрелы, но в деревне медлили. Либо они подпускали их еще ближе, чтобы бить наверняка, либо были не настолько опытны, как мне показалось.

Но нет, прозвучала команда. Выстрел! Первый ряд всадников рухнул с седел – досталось и лошадям, которые попадали на землю, истошно ржа, второй ряд резко осадил коней, в попытке не допустить свалки. Лучники выхватывали новые стрелы.

Наконец всадники разобрались, и пришпорив лошадей, вновь устремились в атаку. Стрелки дали залп во второй раз, но солдаты были к этому готовы. Стрелы застряли в тяжелых дубовых щитах, не причинив никакого вреда людям. Лучники кинулись за спины пикнерам, на ходу вытягивая кинжалы и мечи.

Сшибка! Кони взвились на дыбы, налетев на пики, всадники грянули оземь. Грохот от их лат разнесся по округе, и болезненно впился в мои уши. Я потрясла головой, и когда снова сфокусировала взгляд на бое, все уже завершилось.

Упавших всадников, оглушенных и помятых, добили стрелки, вновь выскочившие из-за спин товарищей. Лошадей прикончили сами пикинеры. Все равно, раненные, они уже не могли послужить на благо деревни. Я покачала головой.

На что рассчитывали солдаты? Ясно было же, как день, что с нахрапа деревню не взять. Это показали предыдущие бои, не столь кровопролитные как этот. В этот раз, никто не ушел. Деревенские ходили меж трупов, то и дело втыкая мечи, или кинжалы, в сочленения лат. Короткие вскрики, и воины переставали дышать.

Даже удивительно, насколько сильна деревня. Ни один из местных не получил ранения, несмотря на то, что бой шел с королевской сотней. Правда, эти остолопы сами загнали себя в ловушку, за что и поплатились… Мне не было их жаль.

Я еще раз обшарила деревню глазами, пока местные шуровали по седельным сумкам солдат, выискивая трофеи. Вистор так и не показался. Здесь ли он? Меня начали одолевать сомнения. Он не выскочил ни во время боя, ни после, когда началась дележка. Уж что-что, а последнее он бы ни за что не пропустил!

Может быть, он знает, что я здесь? Заметил, когда выползла на холм? Или на переправе у него свой соглядатай? У меня не было ответов на эти вопросы.

Устав лежать в одном положении, я перевернулась на спину и уставилась в звездное небо. Далекие светила перемигивались меж собой, складываясь в причудливые фигуры. В школе нас учили определять свое местоположение по солнцу, по луне и звездному небу. Я даже запомнила названия основных фигур. Таких, как Тирб или Модонс. Но определить их с ходу никогда не могла. То ли воображения не хватало, то ли знаний, но не ассоциировались у меня в голове кучки звезд с рыцарями, пиками и младыми девами.

Я вздохнула и снова обернулась к деревне. Ничего не изменилось – люди собирали трупы вместе для сжигания. Все более-менее ценное было собрано в кучу, возле которой организовывался стихийный стол с закуской и выпивкой. Вечер обещал быть долгим и шумным.

Я еще понаблюдала за местными. Борясь со сном и в итоге, плюнула на все. Скатилась с холма по другую сторону от деревни и, кинув одеяло на траву, не разжигая костра, провалилась в сон.

Мне снилась пустыня. Выжженное солнцем огромное пространство, на котором свободно разгуливают солнце, песок и ветер. Ни воды, ни тени, ни жизни. Голая равнина, с призрачными оазисами, видимыми только замученным жаждой путникам.

Я ехала верхом на некогда вполне сносной белоснежной кобылке, которая сейчас больше напоминала старого одра, еле волочащего свои артритные ноги. Светлая шкура пожелтела от песчаной пыли, а местами посерела от пота. С уголков губ сочится что-то красное, пузырящееся.

Рядом, на такой же грязной, еле бредущей кляче едет Вистор. Он смотрит на солнце и невнятно бормочет ругательства, а его вызолоченная макушка, слепит мне глаза.

– Ты сказал, что через сутки мы будем у оазиса.

Он смотрит на меня и кривится, как от зубной боли.

– Сутки, понятие растяжимое.

– Вот именно. Они у тебя растянулись почти на двое.

Он машет рукой и снова глядит на солнце. Мой спутник никогда не признает своих ошибок, но зато всегда подмечает чужие. Такой тип людей мне неприятен, но что уж делать – судьба свела нас вместе и мне приходится скрипеть зубами, но терпеть. А в пустыне, тем не менее, кроме нас нет ни единого человека.

Внезапно моя лошадь спотыкается и падает, как сраженная стрелой. Я рефлекторно выпрыгиваю из седла в самый последний момент, и откатываюсь в сторону. Вскакиваю на ноги, вынимаю меч и…. и убираю обратно. Опасности нет. Моя кобыла хрипит и дрыгает ногами, но очень скоро затихает. Все, это конец.

Я сплевываю на землю остатками слюны и сразу же горько об этом жалею. Пересохшее горло просто разгорается огнем.

Вистор спрыгивает со своей лошади и подходит к трупу.

– Все кончено.

– Твоя кляча выдержит? – мой голос тих. Я уже не мечтаю о колодце свежей и холодной воды. Мне достало бы и глотка.

– Это вряд ли, – он хмурится и глядит на меня исподлобья.

– Что же делать? – я снимаю с лошади сумки, и складываю их на землю. Придется нести на себе. Лук отправляется за спину, колчан, полный стрел я запихиваю в одну из сум. Это было моей ошибкой.

Мгновенно развернувшись, словно спущенная пружина, Вистор прыгает на меня и бьет кулаком в солнечное сплетение. Я сгибаюсь и получаю еще один удар коленом в лицо. Кровь застит мне глаза, и я падаю навзничь. Острая боль внезапно прошивает колено, я вскрикиваю.

– Прости, но я сам должен найти золотой караван.

Когда я открыла глаза, он уже отъехал от меня на несколько саженей, пришпоривая усталую лошадь. Со всей возможной поспешностью я вскочила на ноги, практически не чувствуя огня, от воткнутого в колена кинжала. Злость вскипела во мне с такой силой, что вытеснила и боль, и прочие чувства.

Я сдернула со спины лук и вскинула его. Стрелы, где стрелы? Рука беспомощно шарила по лопаткам, пока в голове не мелькнула мысль: «Сумка!». Я развернулась и кинулась к сумке, попутно подмечая, что не успеваю.

Колчан запутался в лямке и стрелы рассыпались по песку. Я всхлипнула от обиды и упала на колени. Острая боль вновь пронзила тело. Я выдернула кинжал и отбросила его в сторону. Наконец мне удалось вытащить вестницу смерти за пушистый хвост, я разворачиваюсь и выпускаю ее в полет.

Слишком далеко. Он отъехал за границу полета, и я вижу как моя стрела втыкается в песок, в двух-трех саженях от него. Жмырк! Я его упустила!

Я проснулась и резко села на одеяле. Сон был ярким и красочным, и невероятно реалистичным. Я до сих пор чувствовала жар солнца на оголенных частях тела, многодневную жажду, иссушившую горло, и ярость. Гнев на Вистора, так подло бросившего меня посреди пустыни, один на один с мертвой лошадью, раненой ногой, отсутствием воды, и тяжеленными сумками, которые мне пришлось тащить на себе. Без карты, без верного направления, без надежды.

Солнце уже выбралось из-за горизонта, и я решила, что пора мне уже окончательно просыпаться, и отправляться на свой наблюдательный пост. Скатав одеяло, я кинула в рот пару кусков вяленого мяса и, прихватив лук со стрелами, вновь полезла на склон.

Деревня еще спала. Простой народ давно бы уже удил рыбу, или пахал в поле, но разбойники явно любили поспать. Особенно, после ночных возлияний. Тем более что рыбу они таскали сетями на лодках, отряжая мальчишек покрепче, для проверки улова и новой расстановки сетей, которые уже выползали из домов, отчаянно борясь с зевотой, и тихо переругиваясь со сверстниками.

Я тоже пару раз зевнула с ними за компанию, и посмотрела на ворота. Солдат за ночь убрали. Но не сожгли, а скорее всего прикопали по ту сторону холма(хотела бы я на этот курган посмотреть!), где виднелись брошенные лопаты, а латы и оружие все еще были свалены в кучу. Не стали делить добычу при свете факелов? Или просто королевское оружие не по нутру вольной душе честного разбойника? Не знаю. По крайней мере, я заметила только, что трофеи бдительно охраняются громко храпящим верзилой, сидевшим на скамье рядом с ними.

По дороге пробежала облезлая собака с рваным ухом и остановившись у крыльца одного из домов, присела на зад, и остервенело зачесалась. Кошку, дремавшую на ветке дерева, прямо у собаки над головой я заметила немного раньше, и видя, как разнежившееся животное медленно скользит вниз по гладкой коре, приготовилась услышать яростный лай.

Но сначала был визг. Кошка упала прямо на собаку, заставив ту подпрыгнуть на месте, сразу на добрую сажень. Скинув со своей спины неведомого зверя, и разглядев оного, собака мгновенно среагировала, оборвала вой и клацнула челюстями на кончике кошачьего хвоста.

Кошка, очевидно расценив подобное обращение со своей самой драгоценной частью тела, за полнейшую наглость, полоснула всеми десятью когтями собаку по морде, взвившись ради этого на задние лапы.

Собака повторно взвыла, разжав челюсти. Кошка подпрыгнула и припустила вверх по дереву, с противным шкрябаньем.

Шавка, поняв, что ее не только ранили, но еще и одурачили, прыгнула на ствол, но промазала и залилась громким лаем. Кошка же в ответ гнусаво завыла, проклиная испорченный отдых и весь собачий род, до седьмого колена.

Из окна дома, под которым разыгралась эта маленькая сценка, вылетел сапог и ударил псину точнехонько по макушке. Следом полетело крепкое ругательство, произнесенное сиплым мужским басом.

Не выдержав подобного издевательства над собственной персоной, собака замолчала, и громко чихнув, потрусила к воротам, гордо подняв куцый хвост.

Из дома вышел грузный мужик, в рваной грязной рубахе, закатанных до колен штанах, к слову тоже не слишком чистых, и недельной щетиной на помятом широком лице. Он потянулся, зевнул и спустился к бочке с водой, стоявшей у водостока. Сунув туда голову, он постоял так немного, и, вытащив ее, тряхнул волосами, шумно отфыркиваясь. Затем достал из кармана флягу и приложился к ней основательно и до конца.

Вот почему никого еще нет на улице. Они же упились вчера все, по случаю победы! Нет, конечно, это дело святое, но совсем не облегчает мне жизни. Эх, рано я ушла спать. Наверняка Вистор тоже был на гулянии. Я упустила свой шанс, и теперь неизвестно, сколько мне еще предстояло его здесь караулить. Я потерла переносицу, размышляя.

Без головы я уехать не могу. Рузик шуток не любит, и может запросто кинуть меня в яму за невыполненный заказ. Да и не в моих правилах отступаться. Если уж я взялась за дело, я доведу его до конца. Надо оставаться здесь, и наблюдать. Спуститься только и снять доспех, дабы яркое солнце не пустило по нему предательского зайчика, который привлечет ко мне неожиданное внимание.

Прихваченный холщовый мешок, как раз подошел для доспехов. Я взвалила их на коня, привязав к задней луке седла, в которой было проделано специальное отверстие, и свесила по бокам коня, постаравшись равномерно распределить вес. Затем покрепче закрепила меч, седельные сумки, и подтянула подпругу. Узду я перекинула через голову жеребца и закрепила на передней луке, оставив достаточно длины, для того чтобы он мог дотянуться до травы. Конь фыркнул и потряс головой, но я легонько пристукнула его по носу.

Я осталась в легкой рубашке простого покроя, без рукавов, коротких штанах, и сапогах. Видок был тот еще, но я наплевала на все. Главное, что теперь у меня нечему блестеть, и заметить меня стало гораздо труднее. Еще я надела перчатки, дабы впопыхах не поранить пальцы о тетиву лука, и закрепила на спине колчан со стрелами

Укрепившись наверху холма, я положила перед собой лук, который утонул в траве, надежно скрывающей не только его, но и меня.

Пока я возилась с экипировкой, в деревне произошли изменения. На улицах прибавилось головорезов, хмуро здоровающихся друг с другом, трезвеющих в бочках с водой, либо же заглушающих жажду из припасенных с вечера фляг. Кое-кто уже был занят делом – чинил разорванный сапог, чистил конюшню, латал телегу, или же просто сидел на крыльце и плевал шелуху семян подсолнечника себе под ноги.

Несколько человек, собравшись у горы трофеев, осматривали латы и мечи, перекладывая их с места на место. Мечи звенели, латы гремели, на нарушителей тишины косились, но пока что ничего не предпринимали.

Со стороны реки показались мальчишки, бежавшие бегом и радостно крича. Похоже, у местных был сегодня хороший улов, иначе бы их уже отмутузили. А так получилось, что пацанята пробежали пол деревушки, только под неодобрительными взглядами.

Они остановились у самого невзрачного домика, и вбежали внутрь. Ни вчера, ни сегодня я не видела, чтобы его дверь открывалась. Я думала, что он необитаем, но как оказалось, это было совсем не так.

Пацаны выбежали обратно в сопровождении человека, при виде которого мое сердце сжалось.

Это был немолодой, но все еще крепкий мужчина, с некогда огненно рыжими волосами, теперь приобретшими более мягкий оттенок, благодаря проклюнувшейся седине. Жесткая бородка обрамляла узкое, хищное лицо. Цепкий взгляд из-под кустистых бровей не упускал не единой мелочи.

На нем был темный, облегающий фигуру костюм, без лишних заклепок, щегольский платок яркого цвета на шее, да добротные сапоги. Рукава были закатаны до локтя, обнажая крепкие, загорелые руки, в сетке выпирающих вен.

Он взмахнул головой, отбросил прядь волос со лба и последовал за ребятами, крикнув что-то вглубь дома. Я проводила его взглядом, не спеша спускаться.

Из дома выскочил низенький пухлый человечек в просторной одежде и поспешил за Вистором. Маг. Личная охрана, или просто сопровождающий? Мне это не понравилось. Придется сначала убить его, чтобы добраться до вора, ибо маг поджарит меня раньше, чем я смогу укрыться после выстрела.

Я съехала по склону, по другую сторону от деревни и пошла вокруг, держась в сени кустарника, который бурно разросся тут, как будто специально ради меня.

Вскоре я вышла на ровную местность, около самого берега, где и увидела вора с магом, в окружении ребят. Вистор о чем-то спорил с колдуном, излишне эмоционально жестикулируя, и показывая то на гору рыбы, высившуюся на берегу, то на деревню, то поводя плашмя ладонью по горлу.

Маг тоже что-то доказывал, но очень быстро сдался, и махнул рукой. Вистор кивнул и прикрикнул на ребят. Те в свою очередь развернулись к деревне и припустили, что есть мочи. Отлично! Сейчас или никогда!

Я достала стрелу и прицелилась. Маг стоял неподвижно около кучи рыбы, видно прикидывал, как они будут грузить ее на телеги, за которыми, скорее всего и побежали мальчишки.

Я взяла поправку на ветер и расстояние и выстрелила. Треньк! Стрела ушла в полет и ударила мага прямо в сердце. Он взмахнул руками и упал навзничь, прямо на кучу рыбы. Едва удостоив его взглядом, я уже вложила вторую стрелу в углубление и поискала глазами преступника.

Удар! Я полетела на землю, сраженная кинжалом, метко брошенным Вистором, уже лежавшим в густой траве. Лук откатился в сторону, голова запрокинулась. Но я была жива!

Этот мерзавец целился мне прямо в сердце, точнее в то место, где, по его мнению, оно должно было находиться. Какое счастье, что он ошибся! Такое везение для меня и неудача для него, что мой организм сыграл со мной злую шутку еще при моем рождении. Мое сердце находилось справа. Да-да, господа! Именно справа. И сегодня это спасло мне жизнь.

Я узнала об этом совершенно случайно. Тогда я услышала от лекаря сдержанное: «Хм-м», когда мой отец привел меня на осмотр после падения. Моя ненормальность стала камнем преткновения в наших отношениях, а спустя пару лет я и вовсе сбежала из дому.

Как говорил сам отец, он был самым уважаемым человеком в городе. На самом деле он был спившимся солдатом. Он настолько часто бывал в корчме, что, в конце концов, его вышибли со службы, оставив лишь минимальную пенсию за прежние заслуги.

Пить он стал после смерти мамы, и я почти не помнила его трезвым. Мы жили тогда в Рейхесте, и с тех пор я старалась пореже бывать в родном городе.

Я свистнула, и услышала ответное ржание. Топот копыт известил меня о том, что мой конь меня услышал. Мне повезло, что его так отлично натаскали, и мне самой не пришлось заниматься с ним. Еще один кинжал просвистел у меня над головой, поскольку я все еще лежала.

Из-за кустов показался жеребец и я, неловко вскочив на ноги, подбежала к нему, перегнулась через седло, выровнялась и пнула его каблуками, посылая в галоп и уводя от еще одного кинжала.

Выдернув тот, что застрял у меня над правой грудью и отметив, что он испачкан не только кровью, но и чем-то зеленым, я припала к конской гриве, позволив коню выносить меня из этой передряги самостоятельно. Направление было верным, мы неслись к переправе. Нужно оказаться на том берегу раньше, чем я потеряю сознание от потери крови.

Я засела в небольшой пещере у входа в ущелье Ротшип. Здесь было довольно темно, так, что пришлось придвинуться к самому входу. Конь бродил снаружи, изредка взрывая землю копытом, а я перебирала склянки, небрежно вытряхнутые из сумки. Что же принять?

Темно-красная жидкость запирала кровь, темно-синяя восстанавливала ауру и наполняла ману, а желтая – лечила от яда…. А жмырк с ними! Приму все, а там уж организм сам разберется, что для него важнее.

Я устало прислонила голову к холодному желтому камню. Мозги гудели, как стая взбешенных пчел. Мысли путались. Отдохнуть, поспать… Здесь и сейчас, а иначе…

Проснулась я неожиданно и легко. Еще бы! Прислоненный к груди арбалет разбудит кого угодно.

Сведя в кучу разбегающиеся глаза, я увидела и кончик болта, светившегося лиловым, и сам арбалет – добротный, тяжелый, пробивающий броню с пятидесяти шагов. Сумолтирская работа – не из последних. И его обладателя, с рыжими, непослушными волосами.

– А ты живучая. Оставляя тебя в пустыне, я думал, что больше уже никогда не увижу. И вот на тебе! Мой друг получает стрелу в самом безопасном месте этого мира! Если бы не моя постоянная настороженность и ожидание чего-то подобного, лежал бы я сейчас с ним рядышком.

Я не спешила вступать в бессмысленный разговор. Зачем? Тратить время на бесполезные слова, если можно поискать в сапоге припрятанный кинжал? Его мягкая рукоять приятно легла в ладонь, и я почувствовала себя гораздо увереннее.

– Сегодня я сделаю этому миру необычайный подарок. Я убью тебя. Такие твари не должны жить. Убийцы, вроде тебя, жаждущие только крови, не должны засорять землю.

– А ты у нас поборник чистоты? Ни за что не поверю, что тобой движут только благородные мотивы.

Он осклабился, но больше ничего не сказал. Все произошло за доли секунды. Только что он стоял передо мною, потрясая арбалетом, и в ту же секунду завалился на бок, вскинув руку к распоротому горлу. Спасибо Филутерусу, знаменитому учителю наемников, научил парочке молниеносных выпадов.

Я посмотрела в его затухающие глаза и достала меч. Для отрубания головы, кинжал был слишком короткий.

 

Глава 3. Путешествие начинается

Я въехала в город через западные ворота, вместе с большим караваном, возвращавшимся из опасного путешествия из столицы. Неопытный наемник повел его через болота, умудрившись утопить двух лошадей, груженных продовольствием, и нарваться на отряд филор, утыкавших вьюки кучей стрел, от чего те стали похожи на рассерженных ежей.

Злые и угрюмые, они даже не стали спорить со стражниками, которые содрали с них дополнительно пять монет за ввоз неразрешенного количества стрел. Все их мысли были только о еде и выпивке, и я их прекрасно понимала, как раз вспомнив съеденную лошадь, навьюченную всем запасом воды.

Сунув хитро ухмылявшимся стражам положенные десять монет со всадника, я проехала внутрь города, и придержала коня, порывающегося вновь перейти на бодрую рысцу. Скакать в городе имели право только градоправители, гонцы и стражники, так что мне пришлось поехать шагом.

Мимо меня проплывали грязные, обшарпанные домики, высотой не более двух этажей, но в основном одноэтажные. Фасады и торцы их были густо обмазаны ровным слоем рыжей глины, поверх каменной кладки, что некогда придавало им весьма симпатичный вид. Сейчас же этот наспех сделанный ремонт по большей части растрескался, а в некоторых местах и вовсе обвалился, открывая внутреннюю начинку дома – серые, неровные камни.

Кое-где жильцы пытались маскировать эти изъяны, замазывая дыры новым слоем глины, но это лишь больше бросалось в глаза. Ситуацию исправила быть может, лишь полная переделка, но, скорее всего она была просто не по карману большинству жителей.

Мартисел был маленьким, но вполне самодостаточным городком, на территории которого находился храм монахов отшельников, почитателей Бога Игосека – на севере, там, где городские стены встречались с горным перевалом, они выстроили свой храм, и никогда не спускались вниз, к обычным людям. Как и за счет чего они жили, не знал доподлинно никто. Да и не интересовало это простых людей.

У подножия храма, слева от западных ворот, вольготно расположился Вито-скот-нор – школа наемников. Именно ее двери, и эти городские ворота, впервые выпустили из своих недр молодую наемницу по имени Лариссэ, имеющую при себе лишь потрепанный легкий доспех со следами ржавчины, шатающийся меч, сломавшийся у рукояти после первого же удара, и клячу, на подобии той, что везла меня через пустыню. Спустя всего лишь неделю, я уже заработала на приличное оружие(отмахиваясь от врагов трофейным, отнятым у первого же встречного) и доспех. Коня же я сменила через много месяцев, когда подвернулась удача, вернуться в стены ставшего родным города, который я так не любила.

Я посмотрела на красную каменную стену, имеющую форму идеального круга, скрывающую за собой мой второй дом. Здесь я провела долгих десять лет. В постоянных тренировках и лишениях. Особая диета, обусловленная плохим финансированием со стороны государства, которое с каждым годом все меньше и меньше желало видеть воинов, подобных мне, на улицах, непомерная нагрузка с утра до вечера и краткий отдых на жестких кроватях, закалили не только мое тело, но и дух. С тех пор я больше никогда не нуждалась ни в изысканных блюдах, ни в перинах, ни в долгом сне.

За небольшими воротами, мимо которых я как раз проезжала, находился внутренний двор, он же, тренировочный плац, где я и группа из шестидесяти человек каждый день отрабатывали новую технику. Два часа занятий, и мы уходили в здание, споласкивать разгоряченные тела над бадьями, освобождая место для тренировки другой такой же группе воинов, старше, либо младше нас по возрасту.

Затем мы садились за карты и книги, и изучали местности, распространенных чудовищ и общие принципы борьбы с оными. А так же методы выживания и обычаи других народов. Эти занятия всегда подвергали меня в уныние и апатию. Я садилась за самый дальний стол и рассеянно перелистывала драгоценные фолианты, походя рисуя на их страницах галочки и цветочки. Мне казалось, что тренировки и реальный бой, это как раз то, что нужно настоящему воину. А книги и гремуары должны изучать маги или же лекари. Как показали дальнейшие годы, я была совсем не права.

Внутренний двор брали в кольцо хозяйственные постройки, такие как главное здание, которое находилось строго по центру, где мы изучали теоретические науки, справа от него, примостилась столовая, вмещавшая в себя одновременно только десятую часть учеников, а также преподавателей, обедающих в отдельном эркере.

По обе стороны от этих зданий высились казармы, в которых мы проводили только несколько часов, отведенных нам под сон. В школе не существовало разделения на женские или мужские помещения, так как девушек, решивших посвятить себя искусству воителя, было очень мало. Поэтому на ближайших к моей кроватях спали парни и никто не испытывал ни стыда, ни неловкости по этому поводу. Впрочем, мы так уставали за день, что уже не замечали ни половых различий, ни того, где, как и на чем спим.

А замыкали кольцо, примыкая к воротам, постройки типа конюшни, кузницы и маленьких домиков наставников, которые предпочитали почивать с большим комфортом.

Справа же от главных ворот города, за хитросплетением мелких улочек, извивающихся порой под самыми неожиданными углами, находилась площадь – сердце любого города. На ней весело журчал фонтан, одаривая бесплатной водой всех желающих, и чаще всего там толпились кони, которым предстояло везти караваны, и которых уже выпустили из конюшен, но еще не успели оседлать, или навьючить.

По краям ее, образуя ровный прямоугольник, стояли лавки, в которых торговали всем, что душа пожелает. От легких, буквально воздушных тканей, до тяжелых доспехов. От тренировочных мечей, ломающихся после первого удара, до булатных клинков, своей прочностью прославившихся на весь мир. От сладчайших фруктов, стоимостью в полновесный золотой – уроженцев долины Урукес, до колючек Симохта – основной пищи верблюдов, которые собирали у разрушенного города гуннов, отчаянные смельчаки.

Я свернула направо. Дом градоправителя стоял около площади, во втором кольце, где располагались дома всех богатеев, сразу же за первым кольцом – торговыми лавками и палатками.

Мимо меня тянулись унылые домишки людей попроще, тех кто не зарабатывал себе на хлеб торговлей. Это были конюхи, уличные подметалы, фонарщики и прочие, малозначительные люди.

Перед въездом на саму площадь появились дома побогаче – кузнецов, шорников, ткачей, портных и стражей. Они сияли отчищенными от пыли фасадами, залатанными трещинами и цветами на окнах. Спустя несколько саженей, я даже проехала мимо первого дома терпимости – люди со средним достатком, особенно холостые стражники, часто заглядывали туда, после захода солнца.

– Лирра, постой!

Я натянула поводья, вынуждая коня остановиться. Ко мне спешил Серв. Он ловко лавировал в толпе на площади, без труда высмотрев меня, верхом на рослом жеребце. Вообще-то я планировала сдать голову, болтавшуюся у меня в плотном мешке, справой стороны седла, и, получив свой гонорар, отдохнуть пару дней, но Серв как всегда спутал мои планы.

– Что такое? – буркнула я, глядя по сторонам.

– Дело есть. Куда ты сейчас?

– За гонораром. Это дело может подождать?

– Не больше часа. Жду тебя в «Полной чаше».

Я кивнула и поехала дальше. У меня не было никакого желания встречаться с Сервом. Градоправитель обещал небольшое вознаграждение, и мне требовалось подыскивать новый караван, чтобы подзаработать на новые доспехи. Искарские, с серебряным тиснением, гравировкой, по которой все сразу узнают руку мастера, и сверхпрочные, держащие удар даже лап Унож – жителей приграничья. Да еще и останется на месяц-другой безбедного существования. Хотя, я никогда не отказывалась от занятной работенки в перерывах меж торговыми маршрутами. А Серв был мастером по этой части.

– Ну что тебе? – буркнула я, впиваясь в первую куриную ножку. Корчмарь поставил перед нами оплетенную бутыль «Мартисел златой» и удалился.

– Задание есть, – взял быка за рога он. – Нужно провести человека в долину Урукес.

Я удивленно присвистнула. Это же через полмира! Нашел дуру…

– С чего это ты вдруг решил, что я хочу прогуляться? – я кинула кость в специальную тарелочку, вытерла руки чистым полотенцем, лежавшим на краю стола, и занялась овощами.

– Ты всегда любила приключения, – он улыбнулся и слегка прищурился. – Тем более клиент платит полновесным золотом. Две тысячи.

– Откуда у него такие деньжищи? Банк ограбил?

– Нет. Он маг.

Я хмыкнула.

– Маг? И ходит пешком? Телепорт же гораздо удобнее, безопаснее и дешевле.

– Ему еще нет и двадцати. Скорее всего, даже ветвь не открыта. А к коллегам он не может обратиться.

Ветвью маги называли особые способности, в число которых входили боевые пульсары, огненные дожди, ледяные глыбы, и прочая гадость. И телепорты в том числе.

– Что понадобилось недоучке в долине?

– А это ты у него сама спроси. Вот и он.

Ненавижу, когда он так делает. Он уже обо всем сговорился с клиентом, как будто заранее знал, что я соглашусь. Ненавижу. Особенно, когда он прав.

И дело было вовсе не в том, что я так уж люблю приключения, хотя в этом есть доля истины. Деньги, вот что меня подкупает. Две тысячи на дороге никогда не валялись. И заработать их было, ох как трудно. Но они были нужны мне позарез, так как служили для исполнения мечты. На них я могла приобрести этаж в Орте, и расстаться с кочевой жизнью, поступив на службу королю и осев в столице. То, чего мне всегда хотелось.

Меня прельщала спокойная и размеренная жизнь. А так же уверенность в завтрашнем дне. То, чего у наемника никогда не было и не будет.

Пожалуй, я соглашусь на его предложение, чисто из-за выгоды, а не потому что мне так уж хочется идти в долину.

К нашему столику пружинистой походкой подошел Ростон, и присел за услужливо подвинутый Сервом стул. Да, от мальчишки так просто не отвяжешься. Одно слово, что маг. И почему он, кстати, не сказал этого в пустыне? Хотя, правильно, что не сказал. Мне-то дела нет, а купцы бы его живо прирезали. Небось, шпион какой, ибо, что магу может понадобиться в такой дыре, как Мартисел? Да еще и пошел с караваном, и товара набрал, для отвода глаз.

Впрочем, это не мое дело. Его тайны меня не касаются, и лезть в них у меня нет никакого желания. Еще и нос оттяпают, за излишнее любопытство. Маги народ серьезный, и чужих к своим секретам не допускают, горой стоя за своих младших адептов. Вот жмырк! Мне теперь всю дорогу с него пылинки сдувать.

– Ростон? – я изобразила вежливое удивление – Голоден?

– Нет, благодарю. И вам, Лирра, советую заканчивать трапезу, и отправляться. Мне нужно быть в долине через месяц.

– Я, пожалуй, побегу. Дел по горло. Прощайте!

Серв подорвался с места и проворно выбрался из корчмы. Он-то прекрасно знал, что значит, когда у его бывшей пассии начинает нервно дергаться щека. Впрочем, магу, нахально развалившемуся напротив меня, как раз таки ничего не угрожало. Для самоубийства было много других, более приятных и быстрых способов.

– Я проведу тебя, но для этого ты должен будешь слушать меня во всем.

– Во всем? – он нехорошо прищурился.

– Во всем, – отчеканила я, сминая полотенце для вытирания рук и отбрасывая его на стол. – От этого может зависеть твоя жизнь, и мне совсем не улыбается платить виру за тебя магическому сообществу. Если они ее возьмут, конечно…

Он с сомнением улыбнулся, давая понять, что магическое сообщество охотнее получит плату кое чьей головой, чем золотом.

– Мы пойдем кратчайшим путем, через ущелье Ротшип, делая остановки в Орте и Обо-ртест-инне, для пополнения провианта. Затем без остановок до переправы в долину. Куда именно тебе нужно попасть?

– На ту сторону. Там меня будут ждать друзья, – он задумчиво провел рукой по волосам.

– Хорошо, – я снова взяла в руки полотенце и вытерла их. Затем встала. С обедом было покончено. – Встретимся у западных ворот через полчаса.

Я вышла и направилась в магическую лавку, прекрасно понимая, что это не увеселительная прогулка, а значит, нужно было основательно подготовиться.

Лавка в Мартиселе была в единственном экземпляре, и совсем рядом с корчмой, так что долго плутать не пришлось. Я толкнула тяжелую дверь, внутри звякнул колокольчик, и сразу же окунулась в приятный полумрак, который так любили лавочники – маги. Но это было сделано не только для удобства при рассмотрении входящего – привыкший к яркому свету за порогом покупатель, пару секунд осоловело мотал головой, и протирал глаза, но и для хранения некоторых видов эликсиров, терявших свои свойства на ярком солнечном свету. Поэтому носить все зелья рекомендовалось в специальной сумке, с закрывающимися кармашками.

Немного привыкнув к освещению, я подошла к прилавку, за которым сидел пожилой маг, в темно-синем плаще, читавший какой-то жутко интересный, и, несомненно, научный труд одного из своих коллег. Судя по ехидному хихиханью и откровенно громкому смеху, труд был не слишком удачным, но исключительно полезным. По-крайней мере продлевал жизнь на раз.

Я стукнула костяшками пальцев по верху прилавка, и маг поднял на меня взгляд. Затем неохотно отложил книгу, аккуратно пометив место, на котором остановился, и подслеповато уставился на меня.

– Я слушаю вас.

– Три кровозапирающие, две на ману, две настойки плодов, смолу и, – я оглядела стройный ряд склянок, самых разных цветов. Подкрашивали их специально, чтобы в бою не перепутать и за считанные секунды вытащить именно ту, которая нужна. – Усыпляющую.

– Последних не осталось. Привоз завтра.

Я махнула рукой, и маг быстро начал выкладывать товар, одновременно подсчитывая стоимость. Нет, так нет, обойдемся своими силами. Не ждать же до завтра? Тем более, что мой меч и лук еще не подводили меня ни разу, а вот магические склянки порой сбоили. То ли виной тому ограниченный срок годности, то ли способ приготовления, но иногда я замечала, что заявленный эффект слегка отличается, от того, что я получала.

Это только из тех, что были доступны всем. А что уж говорить о специфических настойках, которые применялись лишь магами? Неужели они тоже срабатывали через раз или изменяли свои свойства по мере ношения в сумке? Надо бы не забыть спросить об этом у Ростона.

– Сорок драг и пятьдесят фисм.

Я только вздохнула и полезла в кошель. Услуги магов – любые, стоили баснословно дорого. Так было всегда и будет впредь, что было еще одной каплей, переполнявшей чашу терпения простого народа. При желании на эту сумму я могла кутить в городе с неделю, или выбрать простой, одноразовый щит, который спасет меня от стрелы в бою, но выбрала всего восемь склянок. Хотя, они конечно эффективнее щита.

На выходе я столкнулась с двумя типами ярко выраженной бандитской наружности. Они хмуро посторонились, притворяясь элементами балясин, а затем торопливо юркнули внутрь. Я задумчиво проводила взглядом тяжелую дверь, с глухим ударом закрывшуюся за ними. Хмурых личностей на улицах Мартисела было много. И это не нравилось не только градоправителю, но и честным наемникам. Это ворье не только отнимало у нас работу, но и довольно ловко срезало кошельки. Я проверила свой, пока спускалась по ступенькам. Он был на месте, поэтому я быстро выкинула этих ребят из головы. Меня больше заботил маг, чем два мрачных вора.

Мы встретились у ворот, вне города. Маг уже ждал меня, нетерпеливо теребя рукав рубахи. На нем была простая одежда, что широко распространена здесь, пустыне, но наметанный взгляд наемника вычислил общую потрепанность колдуна. Словно кто-то успел задать ему трепку.

– Поехали – я дернула за повод, и конь обогнул всадника, направляясь на запад.

– Постой.

– Ну что еще? – я нехотя обернулась и натянула повод. Конь недовольно фыркнул, разделяя мое мнение, о глупости магов.

Ростон неспешно подъехал ко мне и тихо проговорил:

– Произнеси клятву.

– Что? Колдун, да ты перегрелся! Ты меня не в свои ряды вербуешь, а всего лишь в провожатые, – я нетерпеливо потеребила повод.

– Клятву. Это обязательно.

– А если я сейчас развернусь и уеду? – я чуть наклонила голову и ехидно прищурилась.

– А если я нашепчу магическому совету о том, что ты преступник? Я видел тот мешок.

Я зарычала. Вот ведь паршивый маг! Навязался на мою голову. Как бы сохранить ее теперь?

– Говори, что от меня требуется.

– Повторяй, – маг поднял правую ладонь к солнцу и я плавно повторила его движение. – Обязуюсь провести к долине Урукес мага по имени Ростон арт Ирроен в целости и сохранности, защищать его в пути от всех напастей и не позволять есть после заката.

По его лицу нельзя было сказать, шутит он или серьезен, и я на всякий случай повторила. Он опустил ладонь и провел ею над моей правой рукой, от предплечья к запястью. Наруч слегка засветился голубоватым светом, но сразу же потух. Что это, метка? Жмырк….

– Все. Теперь можем ехать.

– Что означает эта клятва?

– Если ты не исполнишь ее, то вскоре погибнешь. От стрелы, меча, или же просто съев подгорелых овощей….

– Ясно, – мое хорошее настроение стремительно улетучилось. И мне сразу же захотелось кого-то убить.

Я повелительно хлестнула коня, и опустила голову. Смех, да и только! Такое ощущение, что не мага сопровождаю, а отставшего от королевского двора шута.

Я выбрала кратчайший путь от Мартисела до ущелья Ротшип, тот самый, которым совсем недавно уже проезжала. Так мы сэкономим не только время, но и сократим опасный путь по пустыне.

– Мы едем через ущелье? – такое чувство, что в корчме я просто так сотрясала воздух. – А это не опасно? А может, поедем кружным путем? А там, через дальнюю переправу…

Он резко дернулся и замолчал. Клинок остановился у самого горла, мешая дальше развивать свою мысль. Маг судорожно сглотнул. Я осклабилась.

– Заткнись. Едем так, как сказала я. И тихо. Эти места шума не любят.

Я убрала клинок и подхлестнула коня. Даже клятва довести мага до долины, не означает, что мне обязательно слушать его всю дорогу.

Маг насупился, но смолчал. Наверняка живо представлял себе, как я поджариваюсь на священном огне, меж двух магов – палачей, в подвале дознаний. А пусть его! Лишь бы на нервы не действовал.

Нувасия представляет собой живописное место. Три великолепных города, связанные общим торговым путем, были до того непохожи друг на друга, что можно было только диву даваться.

Рейхест – небольшой, аккуратный городок – крепость, расположенный на востоке, близ кружных гор. Здесь жили мелкие ремесленники – кузнецы, шорники, да ткачи. А так же обретались каменотесы и рудокопы – в Кружных горах добывали драгоценные камни, и мрамор. Все это поставлялось в Орт, специальными караванами, при участии ящеров.

Единственно, что прельщало торговцев и приезжих в этом месте – это дешевизна товаров. Даже если в вашем кошеле просвечивала изрядная дыра, или там обреталось лишь серебро, можно было рассчитывать на вооружение, коня или постоялый двор. Но и качество всего этого оставляло желать лучшего. Конь мог попасться хромой, или больной, меч ржавый и зазубренный, а кровать– одна на десяток человек. Но зато чистая и свежая. И прежде чем, вам продадут меч, сразу же предупредят – не в бой, так на тренировку.

Первой из достопримечательностей в окрестностях Рейхеста был покинутый храм адептов Игосека – Бога хаоса, разрушений и смерти, основанный еще в прошлом тысячелетии.

Адепты разбежались кто куда – во всем была виновата война с крысолаками, ныне истребленными почти полностью. Бог тоже исчез в неизвестном направлении – не иначе сменил имя и прописку. А вот сам храм стоит и поныне, удивляя путников своей первозданной красотой, и размерами. А так же призраками.

Было лет мне около пятнадцати, когда ступила я за его гостеприимно распахнутые ворота. Это было частью испытания, подготовленного школой. Разумеется, все происходило ночью. Ибо, какой резон смотреть на призраков днем? И не страшно и пользы никакой.

Как выбралась оттуда – отдельная история. Прислонившись к воротам с другой стороны от храма и наскоро перебинтовав кровоточащие раны, я поклялась больше никогда не появляться там. Сбросив покореженный доспех и откинув обломки меча, я поплелась к городу. Щит развалился от первого же удара, еще внутри.

Второй достопримечательностью, была школа магов, расположенная в восточной части города и занимающая, чуть ли не его половину. Она была огорожена второй, дополнительной стеной, не иначе как для защиты жителей, от магов-недоучек, которые только-только открыли ветвь, но уже с превеликим удовольствием пользуются благами, подаренными магией, не столько на пользу, сколько во вред и себе и окружающим.

Третьей – являлась разбойничья слободка на северо-западе от города. Славилась она тем, что проживал там некий атаман Растрыга – зело охочий до чужого добра. Он собрал возле себя большое войско, в основном из беглых преступников, или несогласных с правящим домом, сколотил небольшую крепость – что примечательно, целиком деревянную, и грабил проезжих купцов и сборщиков налогов. Исключительно по доброте душевной и по воле сердца. Почему проживал? Потому как прирезали его года три назад, но не королевские стражники, как можно было подумать, а свои же. Видать не поделили что-то и все, прощай голова!

Оставшиеся без крепкой руки над собою, вольные разбойники разбежались, куда глаза глядят и осели на негостеприимных трактах, изредка украшая их своими хладными тушками. А крепость до сих пор так и возвышается на пригорке, и даже пожары ей не страшны.

Шумная река отделяла зеленые просторы рейхестких лесов от пустынных мартиселских берегов. Переправа через нее была опасна – широкая река населялась голодными левиафанами, охочими до лошадей и людей.

Мартисел – грязный, обшарпанный, с бесчисленными нищими вдоль дорог, не вызывал у меня положительных эмоций. Да, мне приходилось в нем останавливаться на несколько дней, в поисках заработка, но это никогда не доставляло мне удовольствия. Вынужденная необходимость, не более того.

Далее, на западе лежал Орт – столица. Красивый, неприступный, ужасно дорогой, но такой манящий. Если отказаться от кочевой жизни и осесть, то только там. Купить этаж в каменном доме, обзавестись прислугой. Ах, как далеки и несбыточны подобные мечты! Потому как, это обошлось бы мне, даже не в круглую, а скорее сферическую сумму.

Накопить ее я могла только за несколько лет упорного труда, при условии отсутствия отдыха, поломок доспеха и оружия, а так же ран. Что было невозможным. Ну, или с помощью вот таких вот прогулок.

Наличие собственного жилья в столице возвысит меня над прочими наемниками и даст возможность поступить на королевскую службу. Да не простым солдатом, а сразу же капитаном, ибо моя выучка была определенно лучше, чем у обычных солдат. Но лишь немногие из мне подобных удостаивались такой чести и добирались до таких высот.

Еще дальше на западе находились земли Султаната Искара. Мне в своей жизни довелось пробыть там несколько месяцев, водя караваны к долине и обратно. Климат там суровый – льды сковывают землю, и вечно воет пронизывающий ледяной ветер, выдувая душу, из теплолюбивого путника. Без специальной подготовки люди погибают там за несколько часов, и каждый год количество смертей лишь увеличивается за счет самоуверенных юнцов из числа наемников, пытающихся доказать окружающим, что они уже вполне самостоятельны. Получается такой вот нехитрый естественный отбор.

Самая дальняя точка моего путешествия – скорее бегства от лучников Кирстика – селения, за горным перевалом, в южной части окрестностей Орта – пустыня Тирера. Там я повстречала моего старого знакомого – Вистора, который искал некий золотой караван, перевозивший часть казны до дворца в Орте.

Деньги он собирал по пустынным деревням, коих было много в северной ее части. Он собрал свою дань и уже пересек половину пустыни, когда Вистор напал на его след. Я присоединилась к его охоте, привлеченная не запахом чужих денег, но возможностью пристроиться к каравану и попасть в Орт. Но Вистор предал меня.

Он пробил мне колено и оставил умирать в трех дневных переходах от ближайшего жилья. Без воды, без коня, с маленьким, тупым кинжалом, вымазанным моей кровью и луком. Я выжила. Доползла до Виер-Нахист – небольшого магического поселения и потеряла сознание у первой же калитки. Маги, живущие там, и не признающие благ цивилизации, окромя денег, конечно, поставили меня на ноги. Я провалялась в бреду больше месяца, но благодаря их заботам, вылечившись, я забыла о ране навсегда. Она не реагировала на погоду, природу и опасность. И чхать хотела на то, что была загнивающей, полной песка кровоточащей язвой, готовой вот-вот перерасти в гангрену. Как только я утвердилась в вертикальном положении, маги открыли для меня телепорт, и перенесли меня в Орт. Откуда я ушла с первым же караваном, неся на сердце затаенную злобу, и вынашивая планы мести.

Вистор погиб от моей руки спустя три года, но рана на сердце, оставленная им еще в пустыне, все еще никак не хотела заживать. Его нелепая смерть в пещере, не смогла ничего изменить, оставив пустоту. Долг, честь, любовь – всего лишь слова. И если у тебя нет хорошего клинка, то ты всего лишь жертва в нашем бездушном мире.

Мы въехали на мост через черный каньон. Лошади настороженно фыркали, но вели себя прилично. Каменная тропа шла через ущелье в бесхозные владения. Здесь могло произойти что угодно. Даже колдун это почувствовал. Ишь, как по сторонам головой крутит! Как бы не отвалилась. Не знает дуралей, что главное тут не то, что ты видишь, а что чувствуешь.

Едкая вонь еровок распространялась на несколько сот локтей. Крупные ящерицы, размером с собаку, с единым подвижным глазом во лбу, были чрезвычайно быстры и ловки. Четыре чешуйчатые лапы, оканчивающиеся кривыми острыми когтями длиною в палец, обеспечивали их скоростью, превышающую лошадиный галоп. Убежать от них не представлялось возможным, но вполне можно было сражаться. После семи-восьми трупов сородичей, еровки с визгом шарахались в стороны и утекали в едва различимые расщелины высоко над головой. Причем, от размера стаи и обороняющихся это не зависело. Как только люди начинали одерживать верх, ящерицы скрывались, предпочитая дождаться следующей добычи, чем полечь в схватке с этой.

Пока все было спокойно. В прошлый раз я проехала здесь без приключений, потому как вперед меня с боем вырвался небольшой караван, состоящий из двух вьючных верблюдов. Купцы из Орта, следующие в Мартисел, всегда предпочитали кораблей пустыни, обычным лошадям. Они и выносливее, и навьючить на них можно больше. А если прижмет, то и галоп верблюжий мало чем от лошадиного отличается.

Сегодня караванов не было видно. Я свесилась с седла и посмотрела под ноги коню. Мелкий песок пересекало множество следов, но все они были старыми. Единственные свежие следы принадлежали как раз моему жеребцу, и остаткам злополучного каравана. Это говорило мне о том, что пора доставать меч. Еровки любят падать путникам на плечи с верхних скальных выступов.

Первая тварь спрыгнула на мага, сбив его с лошади. Он истошно завопил, привлекая мое внимание, и я дернула меч из ножен, одновременно отстегивая тяжелый щит.

Блеск стали на солнце, заставил ящерицу обернуться и подобраться перед прыжком. Маг тихо отползал в сторону, зажимая мелкую рану на руке. Его лошадь встрепенулась и помчалась через ущелье, прочь от проклятого места. Ловить ее у меня не было, ни времени, ни возможности. Еще три еровки спрыгнули в локте от меня, заставив коня встать на дыбы. Одновременно с этим первая тварь атаковала.

Я взмахнула мечом и отклонилась вправо, выскальзывая из седла. Чудом перевернулась в воздухе, приземляясь на ноги, и подставила щит под когти второй ящерицы. Первая лежала с выпотрошенным брюхом и конвульсивно дергала лапами.

– Держи коня! – я бросила щит за спину, и по нему тут же клацнули острые зубы. Меч завращался мельницей, перерубая лапы, вспарывая животы. Железный запах горячей крови, дурманил голову, ноги разъезжались на склизких камнях, и мокром песке.

Еще одна тварь прыгнула сверху, чиркнув по наплечнику когтями и сбивая шлем на землю. Я ударила ее тяжелой перчаткой и попыталась достать мечом, но не успела. Она словно кошка извернулась в воздухе и, приземлившись на лапы, снова кинулась в атаку, метя раззявленной пастью в незащищенное горло.

Я дернула головой, и ударила выуженным из-за спины щитом снизу-вверх, попав твари железной окантовкой по челюсти. Клацнули зубы в пальце от моей шеи, когти высекли искры из нагрудника. Я повернула меч и достала приземляющуюся ящерицу самым кончиком, но и этого хватило. Она коротко взвыла и бросилась наутек.

Когда я тяжело дышащая, повернулась к магу, он так и стоял спиной к скале, сжимая узду коня в побелевших пальцах. Я зло сплюнула и подняла шлем. Вот ведь колдун – недоучка! Словно ребенка везу, зла не хватает.

– Что уставился? Первый раз, что ли на запад ушел? – я вытащила из-под наплечника мягкую ткань и бережно обтерла клинок, прежде чем вогнать его в ножны. Затем примостила ее обратно – там был специальный зажим на такой случай. Очень удобно. И не забудешь и всегда под рукой.

– Я-я-я… рейхестский… никогда раньше… – казалось, он сейчас заплачет. Но, тем не менее, держался он на удивление хорошо. Обычно люди, выросшие в городах и не покидавшие их пределов, достаточно бурно реагировали на кровь и трупы. Некоторых просто трясло. У кого-то случалась истерика. А кого-то и рвало сутки напролет. Здесь же, лишь испуганный взгляд, упрямо сжатые губы и побелевшие пальцы. Интересно.

– Понятно. Пошли. Надо найти твою клячу до темноты. Если не съели ее еще, – я отобрала у него повод.

Он кивнул и понуро поплелся вперед. Рана оказалась не серьезной, я вдела это издалека. Так, царапина. Заживет сама собой, даж обрабатывать не надо. Я потрепала коня по шее и пошла следом. Что хозяин, что лошадь, право слово! Будем надеяться, что она остановилась сразу за ущельем. Не будет же она форсировать реку без всадника, да еще и на закате!

Кобыла обоняла жесткий колючий куст шиповника, примеряясь к редким цветкам. Маг тихо свистнул и она легко подбежала к нему, виновато тычась мордой в грудь. Он потрепал ее по встопорщенным ушам и предложил пару сухариков.

Я отвернулась и посмотрела на далекую переправу, обозначившуюся на горизонте. Можно было бы конечно переплыть на тот берег еще до темноты, но я не знала, где там лучше всего остановиться на ночлег. Солнце уже клонилось к закату, и я решительно повела жеребца к давешней пещере.

Трупа здесь уже не было – пустынные твари, не брезговали никакой добычей. Растащили по норам, даже крови не осталось. Ну и хорошо. Место удобное, защищенное от ночных ветров, да и костер никто не заметит, не подойдя совсем близко. Можно не беспокоиться о непрошеных гостях.

– Мы не будем переправляться? – маг подошел и скептически оглядел небольшую пещерку.

– Будем. Завтра. Расседлывай. Я за дровами.

Он вздохнул, но подчинился. Завел лошадь и принялся ослаблять подпругу. Я же вынула из сумки короткий топорик и направилась к кусту шиповника. Рубить колючие ветки мечом не стал бы даже самый тупой деревенский увалень. Ясное дело, остро заточенное оружие зазубрится и в бою придется отмахиваться руками, до ближайшей кузни. Или оврага, куда тебя враг и скинет, с более острым мечом. Как повезет. Поэтому я загодя приготовила топорик и кресало и еще много всяких мелочей, на дальнюю дорогу. Надеяться на ночевки в постоялых дворах было глупо. Тех дворов на нашем пути от силы два и будет, все остальное время путь лежал через, пусть и торговые, но пустынные земли.

Колючки почти не ощущались через толстые перчатки, и я, подхватив полную охапку узловатых веток, направилась обратно.

Маг освободил от седла не только свою кобылу, но и жеребца, и уже шуровал в своей сумке, в поисках снеди.

– Что у тебя там?

– Рыба, мясо… – он вынул два свертка и я сморщилась. Аромат протухших продуктов мог свалить с ног.

– Дурак. Кто же берет свежее мясо и рыбу в поход по пустыне? Чем ты думал?

Маг смутился и понурил голову.

– Ладно, не печалься. Сбегай за водой к ручью, а я кашу сварю. И выкинь эту тухлятину подальше! – я махнула на него рукой и отошла в сторону, пропуская его наружу. Пещера вмиг пропиталась дивным букетом ароматов, заставив меня поморщиться.

Он поднялся и исчез во тьме. Я спрятала топорик в сумку и вытащила скатанное одеяло. Спустя пару часов здесь станет очень холодно, и оно пригодится. Каша нашлась в нижней сумке, и я кинула ее рядом с костром.

Лошадь топнула копытом и фыркнула заставив меня крутануться на месте, лицом к выходу, одновременно вытягивая кинжал из поясных ножен. Огонь затрепетал и выхватил из темноты неясные тени.

Их было шестеро. Колдун пролетел вперед и ткнулся лицом в пыль, да так и остался лежать, придавленный сапогом.

Вперед вышел плечистый, грязный и патлатый гунн, увешанный оружием, что новогодняя елка гирляндами. Он высокомерно смерил меня взглядом и осмотрел пещеру. Сумки, в беспорядке сваленные у стены показались ему любопытными, но он не сдвинулся с места. Только поднял руку, и с места сорвался тощий паренек, лет двадцати, и легко подскочил к пожиткам. Пока он рылся в моих вещах, я оглядела разбойников.

Степняки редко ходили малыми отрядами, а значит на улице еще как минимум человек десять. Те, что зашли, были довольно колоритны. За исключением пацана, конечно. Но и он, наверняка был старшим сыном главаря, или его приближенного. Иначе приглядывал бы за лошадьми.

Сразу за главарем возвышался гигант в легких, кожаных доспехах, с бронебойным луком, расположенным вдоль тела. На поясных ножнах висел зазубренный ятаган, из сапога выглядывал кинжал, не уступающий размерам хорошему мечу.

Далее стояли двое, отличимые друг от друга, лишь выражением лиц. Одно скучающе-безразличное, другое заинтересованно-любопытное, которое проявилось при виде моего меча, вытащенного пацаном. И почему я оставила его при жеребце? Мне он был бы гораздо полезнее, чем ему!

Последний воин, попирающий своей ногой магову спину, был коротко острижен, имел короткие усы(а я думала, что у них на лицах вообще ничего не растет, так гладко они всегда брились), и легкий, но добротный доспех, украшенный витиеватым узором – из Султаната Искара, не иначе. Из оружия у него был только ятаган, которым он играл, словно тот был игрушечный. Подкидывал в воздух, ловил, перекидывал из руки в руку, и снова подкидывал. И все это не отрывая взгляда от меня. Я ощерилась в ответ, и перевела взгляд на главаря.

– Женьщин – воин, это холосо. Очень холосо. Моя искат твоя.

Я посмотрела на мага. Он тяжело дышал, но все равно пытался что-то неслышно нашептывать. Может молился, а может заклинание готовил, кто разберет? Я подняла кинжал и коротко кивнула. Главарь ухмыльнулся и сделал знак здоровяку. Против его ятагана у меня было мало шансов, но сдаваться я не собиралась.

Первый удар я встретила у самой рукояти и с усилием отбросила клинок врага вверх, отступив при этом на два шага назад. Гунн взревел и попытался достать меня снизу, но я подпрыгнула, одновременно крутанув кинжал, и ударила его по макушке. Жаль, что плашмя. Он тряхнул головой, и сделал резкий выпад, с ложным замахом. Запястье сделало полуоборот, и взревела уже я. Лезвие прорезало сочленения наплечника и полоснуло меня по руке. Я снова отступила и бессильно уронила руку с кинжалом. Редкие алые капли сочились по руке.

Гунн, не веря своей удаче, замахнулся и осклабился в довольной ухмылке. Я поднырнула под его руку и ударила снизу, метя в незащищенную часть туловища, сразу под плотными пластинами на животе. Он захлебнулся вдохом и, еще не веря, что все кончено, тяжело повалился на бок, выпуская оружие из ослабевших пальцев.

Я подхватила ятаган, провернула пару раз, привыкая к балансировке и смещенному центру тяжести, и подставила под обе сабли сразу. Близнецы ринулись на меня одновременно, не дожидаясь команды, и попытались зарубить, пока я вставала. Номер не прошел, и им пришлось разойтись в разные стороны, рассеивая мое внимание. Рука болела – кровь сочилась по доспеху, но рана была не настолько сильной, чтобы она потеряла подвижность.

Главарь снял с пояса лук, и медленно, не спеша, прекрасно зная, что я никуда не денусь, размотал тетиву, аккуратно сложенную в коробочке.

Я замахала ятаганом вдвое яростнее и быстрее, но больше парировала удары, чем нападала. Долго так продолжаться не могло, и поэтому стоило что-нибудь придумать.

Непонятно откуда взявшийся камень очень неудачно подвернулся мне под ногу, и я нелепо взмахнув оружием, рухнула на землю, подняв тучу пыли. Стрела, сорвавшаяся с лука, сжимаемого в руках главаря, чиркнула о дальнюю стену пещеры. Он явно не ожидал от меня такого подлого маневра, и с сожалением, уже быстрее полез за второй.

Левый боец, с радостным «хаканьем» замахнулся саблей, но я пнула его по ноге и, когда он со стоном начал опускаться подле меня, рубанула по лицу.

Правый опустил саблю мне на голову и шлем в который раз доказал свою профпригодность. В ушах зазвенело, но голова оказалась цела. Я отмахнулась от сабли, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся глаза. Вскочила на ноги, и очередная стрела вновь пролетела мимо, воткнувшись в песок, под моими ногами. Главарь разочарованно «цокнул» языком и вновь засуетился.

Сабля звякнула о ятаган, и мы снова оказались лицом к лицу. Запыхавшись, я отступила назад, заняв оборонительную позицию. Противник замешкался, и перекинул оружие из правой руки в левую. Я облизнула пересохшие губы и размяла шею поворотом головы.

– Их-ха! – парень бросился на меня, метя саблей в горло. Я ушла от удара влево, одновременно подставляя ему подножку и взмахивая ятаганом на уровне ног. Легкий доспех не предполагал защиту на этом уровне, и он рухнул оземь, корчась от боли. Я переступила через него и поспешила к следующему противнику.

Главарь отпрыгнул от меня, все еще целясь из лука, но теперь он уже не мог решить, выпускать ее в полет или нет. Мне почудилось, что спина мага показалась ему более привлекательной, чем моя фигура, и я поспешила атаковать, закрывая колдуна собой.

Усатый пнул мага, поудобнее перехватил оружие и остался на месте, предоставляя мне право напасть первой. Я помедлила, размышляя, чем мне это грозит, но все же решила провести несложный прием, чтобы враг раскрылся. Он с легкостью парировал и вернулся в защитную стойку. Нет, дружок, так не пойдет! А вот как тебе это?

Я опустила ятаган, словно собиралась полоснуть его по ногам, но в последнюю секунду развернула его выше, метя в сочленения на латах, чуть выше живота. Он не только догадался, что я хочу сделать, но и, отбив мой ятаган, высоко вверх, ударил меня в голову. Шлем отлетел к стене, гулко звякнув, по лицу потекла кровь, из рассеченного лба.

Не дав мне опомниться, он скакнул вплотную ко мне, и ударил ногой в живот, заставляя согнуться пополам. Я коснулась рукой земли, теряя равновесие, а он уже замахнулся для завершающего удара.

– Ложись, закрой глаза! – маг уткнулся лицом в пыль, подавая пример. Я расслабилась, понимая, что все равно уже ничего не могу сделать. Я уже умерла. Глаза закрылись сами собой, лицо почувствовало прохладу ночной земли. Ноздри втянули пыль.

Завыл ветер, заголосили гунны, оставшиеся на улице. Стало тяжело дышать, от поднявшейся в воздух пыли. Сквозь плотно сомкнутые веки стал пробиваться яркий свет. Я скрючилась на земле, в ожидании удара, но его не последовало.

Внезапно все стихло. Легкое похрапывание наших лошадей в глубине пещеры, казалось оглушительным в этой звенящей тишине. Я лежала, и думала, что же такое учудил колдун-недоучка? И сколько еще секретов у него в рукаве?

– Вставай, развалилась тут, – послышалось над самым моим ухом.

Я приподняла голову и осторожно открыла глаза. Маг сидел напротив меня, и деловито высыпал из сапог, забившийся песок.

– Что? – я закашлялась. Противная пыль забилась в рот, скрипя на зубах.

Маг удивленно воззрился на меня.

– Что это было? – я выплюнула остатки песка и поднялась на ноги.

– Ты думаешь, что я скажу? – он еще и издевался.

В следующую секунду он уже хрипел в моей жесткой хватке, пытаясь сделать вдох. Разделявшее нас расстояние, я покрыла одним звериным прыжком, и сразу вцепилась ему в горло.

– Говори – я чуть ослабила хватку, но не настолько, чтобы ему стало комфортно.

– Отпусти… – он задыхался, но упорствовал.

– Говори, иначе все закончится здесь.

– Нет… я не… могу.

– Говори! – да я же просто задушу его!

– Артефакт… учитель дал…

Я отпустила его и досадливо сплюнула. Я-то уже обрадовалась, что он хоть на что-то способен, а этот недоучка всего-навсего активировал артефакт! Заклинание, или сгусток силы, одноразового использования. Еще и выданный каким-то таинственным учителем.

– Он у тебя один был? – уже более миролюбиво спросила я.

Маг кивнул и обиженно прикусил губу, уставившись в землю. Мда…. Рановато он его использовал, рановато. Нам еще по заснеженным просторам Султаната Искара пробиваться. С боем.

– Ладно. Может и обойдется.

– Что? – он рискнул посмотреть на меня.

– Постой! А те, что снаружи? – я запоздало приняла боевую стойку, но никто не спешил врываться в пещеру и нападать на нас.

– Артефакт уничтожает всех людей, увидевших его свет.

– Только людей? – я оглянулась на слегка обеспокоенных лошадей. Они стояли в глубине пещеры и недовольно фыркали.

– Да. Убивать животных без причины противозаконно, – он осмелел, поняв, что я не собираюсь его убивать и натянул сапог, вываливающийся из его рук.

– А людей нет? – я подобрала кинжал и спрятала его.

– Нет – маг равнодушно пожал плечами. Ишь, ты! Человеконенавистник, людофоб…. Тьфу!

– Воду нашел? – я осмотрела трупы, проверяя, нет ли чего ценного, затем начала оттаскивать их за порог пещеры. Бывшие живыми на момент активации артефакта, распылились вместе со своими доспехами и оружием. Даже следов от них не осталось.

– Да. Бурдюк у ручья…. Я сейчас, – он нехотя поднялся и машинально дотронулся до шеи. Я живо представила, как завтра синими пятнами на ней проступят мои пальцы.

– Сиди уж. Я сама, – я оттащила последнего и пошла к ручью. Заодно на следы посмотрю. Откуда эти ребята пришли к нам?

До самой воды я проследила только следы колдуна. Гунны, если и прискакали, то с другой стороны, и быстро сгустившиеся сумерки не дали мне этого рассмотреть. Зато я заметила какое-то движение краем глаза, на противоположной от ручья стороне.

Я замерла с полным бурдюком, уставившись в наиболее подозрительный куст, и простояла так минут пять. Движение не повторилось. Я пошла обратно, то и дело резко оборачиваясь и приглядываясь, но больше ничего так и не увидела. Показалось.

Греча удалась на славу. Мы похватали ее прямо из котелка, дуя на горячие ложки.

Я откинулась на лежак и уставилась в потолок пещеры. Сытый ужин и долгая дорога утомили настолько, что глаза стали мгновенно слипаться.

Рана на лбу, оказалась всего лишь царапиной, из которой немного покрапало кровью, я утерла чистой тряпкой. На руке же остался глубокий след, однако подвижности он не мешал, более того, вел себя вполне прилично, не требуя зашивания. Поэтому я лишь смазала обе ранки мазью, предложенной магом, подвязала предплечье и тотчас выкинула их из головы.

– Лариссэ, ты спишь?

– Да – я устало зевнула.

– А почему ты выбрала эту профессию? – вкрадчиво поинтересовался колдун.

Я прикрыла глаза и задумалась. Профессию? Нет, скорее призвание. Свободный охотник или наемник – воин – это не просто профессия. Это романтика. Мечта.

Все мальчишки мечтают стать наемниками, но, увы, не всем это по плечам. Не говоря уже о девушках. Изнуряющие тренировки, дорогостоящее снаряжение, опасные дороги, и друзья, в один миг могущие стать врагами.

Почему я на это согласилась? Не я выбрала этот путь, скорее наоборот. Моя судьба нашла меня на солнечных полянах моего детства. Еще, будучи несмышленой девчонкой, я сбегала из города, с такими же, как я, детьми.

Мы выбирали укромный уголок, на болотах Ирука, окрестностях Рейхеста. Там мы устраивали бои, представляя себя бесстрашными воинами, в прочных доспехах и на верных скакунах.

Но, однажды, из кустов к нам вышел настоящий наемник. Высокий, мускулистый, загорелый, в сияющих на солнце доспехах, с тяжелой глефой в руках. Он подошел к нам, притихшим и испуганным детям, и оглядел каждого, с ног до головы.

– Что вы здесь делаете одни? Эти места опасны для детей.

– Мы играем в наемников, нам ничего не страшно! – выкрикнул один из мальчишек. За давностью лет, я уже позабыла, как его звали. Дистрик, кажется.

– Кто сказал вам, что наемники ничего не боятся? – воин искренне удивился.

– Потому что воинов-трусов, мы еще не встречали, – буркнула я, раздраженная перерывом в игре.

Мужчина обернулся ко мне, и лицо его отразило горькую усмешку:

– Ты еще многого в этой жизни не видела, а уж судишь о вещах со всей определенностью. Ты не знаешь, как теряют родных, друзей, боевых товарищей, но, тем не менее, романтизируешь этот образ жизни, наравне с мальчишками. Ты не знаешь о том, что трусость от геройства, на поле боя может отделять один шаг. Одно неверное движение, сделанное бессознательно или умышленно.

Девочка должна не играть в мужские игры, а готовиться к лучшей жизни. Получать профессию лекаря, швеи или прачки. И не рассуждать о том, на что у нее ума никогда не достанет, – каждое его слово сочилось ядом, будто у него весь рот был забит ядовитыми аспидами.

Не задалась тогда игра. Я убежала с поляны и больше никогда не ходила туда. Но как раз эти его слова определили мое будущее.

Позже, когда я начала усиленно тренироваться, я узнала, что это был Ордикт – великий воин, сумевший в одиночку победить великана в пустыне Тирера. Он сгинул пять лет спустя, в пещерах Дорина. Поговаривали, что он просто устал от битв и решил уйти на покой, но как бы то ни было, больше его никто не видел.

Вознамерившись поквитаться с ним за дерзкие слова, распалявшие огонь в моем сердце, во время изнуряющих тренировок, я все же не сдалась. Я продолжила обучение, и еще через пять лет впервые выехала на тракт, в поисках работы. В дрянном доспехе, со ржавым мечом, и на доживающей последние дни кляче. И вскоре нашла нового кумира. Им был Жувс – герой, признанный при дворе, и могущий входить в королевский палаты без стука. В одиночку уложивший сотню насоров на границе Нувасии. Обладатель собственного дома в Орте и признания в обществе.

– Просто мне нравится убивать, – устало произнесла я. Все равно не смогла бы ему это все объяснить. Даже если бы захотела.

– Врешь, – маг неуверенно пошевелился.

Я пожала плечами и повернулась на бок. Спиной к костру и нему. Пусть думает, что хочет, меня это не заботит. Чем больше он меня боится, тем больше будет слушаться, и тем дольше проживет.

Он промолчал еще немного, а затем тихо спросил:

– Лирра, я так понял, что дежурю первым?

Я обернулась и удивленно на него посмотрела.

– А что, ты спать не хочешь?

– Хочу.

– Так спи.

– А если на нас опять нападут? Подкрадутся ночью…

– Не смогут, – я улыбнулась во тьму. – Я очень чутко сплю.

– Да?

– Да. Наемники почти всегда путешествуют одни. И даже, когда ведут караваны, часто являются единственными воинами в отряде. Тут волей-неволей, научишься всему. В том числе и вскакивать при возникновении посторонних звуков. Либо ты чутко спишь, либо становишься ужином, – эта короткая речь вымотала меня окончательно и я почти сразу же погрузилась в сон. Понятия не имею, спрашивал ли еще о чем-то меня колдун.

Мы ехали по равнинам Удоге, с виду таким тихим и безмятежным, что просто диву даешься. Но это впечатление было обманчивым. Из каждого куста, или из-за каждого дерева в любую секунду могли выскочить либо свободные охотники за чужим добром, сиречь воры, либо филоры – племя женщин-цветов, облюбовавшие эти живописные места, как свою территорию.

Я лениво оглянулась на Ростона. Маг, явно не привыкший вставать на рассвете, клевал носом. Мы ехали по равнине уже неделю, вставали рано, ложились поздно, чтобы проехать как можно больше за дневной перегон. Орт был от нас еще примерно в трех днях пути.

Я снова повернула голову вперед, и внимательно присмотрелась к ближайшему кустарнику. Вот жмырк, не видно ничего, такой густой! Если кто выскочит внезапно, не успею среагировать. Скорее бы уже к главному тракту выехать. Он расчищен от кустов и деревьев на две сажени с каждого края. Дабы неповадно было ушлым разбойникам падать честным купцам на головы и резать их почем зря.

– Лирра, скоро уже обед? – колдун почесал не слишком чистую макушку.

– А ты все о еде думаешь! С такими темпами нам до города не хватит.

– Больно мало ты взяла. Не подготовилась! – ехидно улыбнулся он.

– Зато ты ничего не взял! – какой-то паршивый маг будет учить меня. – Раз такой умный, использовал бы телепорт. Зачем эта морока?

Маг стер с лица улыбку и замолчал, задумавшись о чем-то своем. Я не мешала. Собственно, какая мне разница, если за это деньги уплачены?

– Задание наставника не должно обсуждаться его учеником. Мне положено проехать этот путь, и я это сделаю.

– Ехал бы один.

– Это самоубийство.

– Тогда нанял бы отряд. За такие деньги ты можешь себе позволить даже королевскую стражу.

Маг дернулся, как от удара, но спустя мгновение все же взял себя в руки.

– Это не честно по отношению к учителю, – он взъерошил волосы на затылке.

– Поздновато ты начал учиться. Первую ступень, еще в пятнадцать лет проходят вроде…

– А ты много о нас знаешь. Почему это?

– Положено. Чтобы не попадаться вашей братии на глаза.

– Не любишь магов? – он беззлобно прищурился.

– А кто вас любит? Нет таких, – я покрутила головой, пожимая плечами.

– Как будто наемников просто обожают! Особенно в связи с последними событиями – он уязвлено поджал губы.

Ну да. Наемники снискали себе дурную славу в последние пару лет. А все Серв на пару с Хоризом постарались! Пробились в друзья к королевской семье, и устроили так, что свободные охотники стали браться за любую работу, не гнушаясь ничем, лишь бы платили золотом. Воровство, убийство и прочие темные дела. А что поделаешь, когда в кармане ветер завывает? Пойдешь на что угодно. Вот и я, благодаря бывшему другу, якшаюсь теперь с магом. Хотя еще месяц назад и подумать не могла о столь отвратительно грязном задании!

– Да, нас тоже не любят. Но маги это отдельный разговор. Если нас просто провожают косыми взглядами, спеша убраться с дороги, то вас презирают буквально открыто.

– Сила. То, чего не дано обычному косолапому крестьянину, и что есть в избытке у нас. Злоба порождена завистью и страхом. Но, покуда, нас боятся, опасаться нечего.

– А если «косолапые» соберутся всем миром и вознамерятся намылить вам шеи?

– Ха! Да у них духу не хватит!

– Ну-ну, – я скептически хмыкнула.

Бунты против магов назревали регулярно. То тут, то там собирались толпы крестьян и отправлялись «струнить» местного мага. Борьба шла с переменным успехом: то маг распылит толпу, то крестьяне надают магу по самые не балуй. Но до открытых массовых восстаний было еще далеко, Ростон был прав. Однако, никто не мог сказать наверняка, как именно.

Местность заметно понизилась. До заболоченных мест было рукой подать, но мы уже свернули направо, оставив их по левую руку, равно как и огибающие их горы. Частый кустарник стал постепенно сменяться редкими деревьями, а затем мы въехали в серебристую рощу.

Маг стал подозрительно озираться, словно предвкушая неприятную встречу, но ничего и никого не было видно. Птицы щебетали, солнце сочилось сквозь листву, высвечивая тропу.

Мой конь фыркнул и сбился с шага. Я удивленно посмотрела ему в затылок как раз между ушами. Жеребец был прекрасно выезжен, и я раньше ни разу не замечала за ним никаких странностей. Легкая, уверенная поступь, быстрота реакции и великолепная скорость. Казалось, он состоит из одних достоинств, если бы не его неумеренный аппетит, поражавший даже опытных лошадников. Впрочем, если конь любит покушать, то нельзя же его за это ругать. Прокормлю как-нибудь.

Жеребец фыркнул снова и неожиданно попятился, чуть присев на задние ноги. Я схватилась за переднюю луку, чтобы не выскользнуть из седла. Я уже привыкла к тому, что жеребец был уравновешен, но трусоват. При малейшей опасности, он начинал всем своим видом показывать, что хочет. А хотел он всегда двух вещей – убежать и покушать. Сейчас, скорее всего речь шла о первом, так что мне следовало обратить на это внимание. Хотя бы оружие вытащить. Меч с тихим шелестом вынырнул из ножен, и я совершенно неожиданно для себя направила его на ближайшие кусты, которые вдруг зашевелились, и исчезли.

Перед нами предстала филора, девушка-цветок, стоявшая на огромном красном бутоне и презрительно скривившаяся, при виде моего оружия.

Она была невысокого роста и хрупкого телосложения. Вся зеленая, начиная с волос, цвета тины, убранных в высокую прическу, заканчивая кожей, цвета весенней листвы. Ее короткое платье, сильно обтягивающее стройную и ладную фигурку, тоже было зеленого цвета, только другого оттенка. Глаза, пышущие ненавистью, без выраженных зрачков, и те были зеленые, что лягушки в заболоченном пруду. Она скрестила руки на груди и, нахально усмехаясь, поинтересовалась:

– Inst too′s na?

Языками я не владела, да и с представителями условно-разумных рас у людей всегда был разговор короткий. Так что я без зазрения совести сменила меч на лук и вложила в него стрелу, с разрывным наконечником. Прицелилась и не выстрелила. Маг заехал вперед и остановил лошадь как раз между мной и девицей.

– Уйди с дороги! – я оскалилась.

– Постой. Дай мне поговорить с ней! – маг умоляюще взглянул на меня.

Я удивленно приподняла бровь, но спорить не стала. Кто их знает, ученых, может и вправду сможет договориться о проезде и не придется убивать всех встречных? Стрел и так не много.

Опустив оружие, я кивнула и он, ободренный, расправил плечи и повернулся к филоре.

– Va nest irr kirren. Va soct rianeneri′st.

– Hasets? – Филора с презрением кивнула на мое оружие. Будем надеяться, что маг знает, что говорит. Я лично не понимала ни слова.

– Ina, va tolim nis Ont. Sonise, nos till ohm vermast′l ism, ro vast mihr.

Филора с сомнением окинула взглядом Ростона, видимо считая, что он шутит. Но, поскольку маг был серьезен, даже со спины, она вздохнула и махнула рукой.

– Xruns, nus bunrs′t u vees toll′m.

С этими словами она растворилась в воздухе, эффектно рассыпавшись на мириады частиц.

Маг облегченно вздохнул, и я не выдержав, напустилась на него:

– Что, жмырк, тебя подери происходит? Что ты ей наплел?

– Когда она поинтересовалась, что нам нужно, я сказал, что мы…. простые путешественники, и хотим лишь попасть в Орт, ради чего не тронем ни одну из ее сестер. И она нас пропустила.

Маг запнулся, и я поняла, что говорит он мне не все. Какие отношения могут связывать ученика мага и филору? У меня не было на это ответа.

– Вот так просто? И никто не прыгнет на нас из кустов? – Так просто взяла и пропустила? Вот уж во что я не верю!

– Это было не просто. Тебя, она бы и слушать не стала.

– Они не любят женщин?

– Они не любят наемников.

– А магов обожают? – настал мой черед обидеться.

– Да, чхали они на всех людей вместе взятых! Все вы для них неприятны, ибо уничтожаете их почем зря. Все, кроме магов. Мы, единственные, кто пытается сохранить их древнюю культуру, историю и их самих, во благо всего мира. Именно поэтому мы еще живы, хотя ей ничего не стоило убить нас.

– Да ну? Безоружная, против лука? Еще неизвестно кто бы кого прикончил!

– Не говори о вещах, в которых ничего не смыслишь! – маг все больше распалялся – как ты думаешь, кто был перед тобой?

– Филора, – вопрос был дурацкий. Ясно же, что не дочь Махамера VI.

– Не просто филора, – Ростон горько усмехнулся. – Это была сама Mierr sona′l Torvensti – королева.

– И что же это понадобилось самой королеве, в этих местах? От палисадника довольно далеко.

– В этих землях стало неспокойно. Все на патрулях. Палисадник на военном положении. Даже королеве пришлось покинуть родной дом и встать на его защиту.

– С кем на этот раз воюют?

– Все с теми же. С риатами.

Ну да, не стоило и уточнять. Войне филор с риатами уже много веков. Иногда она затихает, иногда, загорается с новой силой. То девицы «случайно» нападут на отряд обезьян, то макаки «неожиданно» уничтожат элитный королевский полк, близ палисадника. И снова красные с зелеными воюют, и снова кровь и древесный сок льются рекой. И снова подступы к Орту закрыты для всех без исключения. Да уж, попали, так попали. Но не поворачивать же обратно?

Риаты – в народе именуемые просто и лаконично – краснозадые, за необычно яркий и приметный цвет м-м-м… и нижней части туловища тоже, проживали южнее Орта, верстах в двухстах. При желании они могли преодолевать это расстояние меньше чем за день, чем озадачивали армии противников. Обычно макаки не были столь подвижны. Вся их кипучая энергия выливалась в безумную ярость, и людям очень повезло, что своими врагами они считали филор.

Палисадник, напротив находился далеко на севере, за болотами. Чтобы никто так просто не смог добраться до их владений. Те немногие из людей, которым посчастливилось побывать там, описывали это место как одно из самых прекрасных и загадочных на земле. Помню, как сама стояла на площади Рейхеста, разинув рот, слушая оборванного бродягу, повествующего об огромных цветах, размером с три-четыре дома, в которых жили сами филоры. Они подвешивались меж двух скал, так, чтобы до земли оставалось около пятидесяти локтей, сверху цветок сворачивал листья, чтобы получилась крыша, а дверью служил лепесток.

Затем этого беднягу заприметили стражи и выгнали прочь из города, обвинив в бродяжничестве. И я до сих пор не знаю наверняка, каков он, этот палисадник?

Все время нашего с магом диалога, мы скакали неспешной трусцой, и я уже разглядела вдалеке просвет, а значит, мы почти что выехали на тракт. Главные дороги хорошо патрулировались и днем и ночью, причем чем ближе к столице, тем лучше, так что можно будет вздохнуть свободнее.

 

Глава 4. Орт

Мы устроились на ночлег, когда уже стемнело. Развели костер, но больше для тепла, ужинать было уже не чем – прожорливый маг, несмотря на постоянный контроль с моей стороны, все-таки умудрился слопать все припасы. Теперь он ходил злой и голодный, и постоянно нападал на меня, обвиняя в том, что я плохо подготовилась к путешествию. Хотя винить должен был свой бездонный желудок. Мне это уже начало порядком надоедать, но на мое счастье мы уже вплотную приблизились к Орту, о чем говорила широкая и бурная река, грохочущая где-то внизу, на берегу которой мы и расположились.

Через реку Моринес был наведен мост, являвшийся одновременно чудом света. Его длина составляла пять верст, а строили его в течении двух столетий. Почему король решил возвести мост и главный въезд в город в том месте, где река имела самое широкое русло, не знал никто. Несмотря ни на войны, ни на голод, ни на постоянные набеги недружелюбных соседей, мост возвели и торжественно сдали в эксплуатацию. Ежедневно по нему проезжало до сотни груженых обозов, везущие товары в Мартисел и Рейхест.

Под вечер заметно похолодало. Сказывалась близость Султаната Искара. Морозных, вечно скованных льдом, неприветливых земель.

Мы жались к костру и пили горячий настой из трав, собранных магом на склоне обрыва, крутые бока которого были затоплены бурной рекой.

Напиток был чуть терпковат, с приятной кислинкой и как раз годился для прихлебывания маленькими глоточками.

Я смотрела в костер и мои мысли бездумно метались в голове, образуя легкое ощущение сумбурности, и как следствие сонливости. Я зевнула и отставила кружку. Ростон покосился на меня, но ничего не сказал. Едва коснувшись головой лежака, я уже спала.

Проснулась я среди ночи, причем, что меня разбудило, я не знала. Костер прогорел и только угли еще потихоньку отдавали накопленный жар. Легкий ветерок играл с листвой, о чем-то тихо переговариваясь с ночными птицами. Ну, просто благодать! И что же это мне не спится?

Я сонно зевнула и вытянула меч, из лежавших рядом ножен. Лезвие блеснуло во мраке ночи, отразив затухающее пламя костра. На границе видимости появилась фигура человека, неспешно приближавшегося к стоянке. Я мгновенно вскочила, направляя острие меча на предполагаемого противника.

– Разве так встречают дорогих гостей?

Широкая улыбка на загорелом, мужественном лице. Из-за плеча торчит краешек щита, у пояса дорогой булатный клинок – полуторник, чуть не царапающий землю острием, с утяжелением и широким лезвием – стоящий сумасшедших денег. Неброская куртка поверх потертых, но от того не менее прочных доспехов, кожаные сапоги, глушащие тихие, плавные – как у кота, шаги. Из-за голенища выглядывает рукоять кинжала. Темные волосы треплет ветер, щегольская бородка уже начала неправильно отрастать – верный признак удаленности от казармы.

Голубые глаза ловко осматривают стоянку, приглядываясь к каждой мелочи, оценивающе задерживаются на жеребце. У самого гостя коня не видно, очевидно ходил в ближнее патрулирование, или оставил на стоянке.

Я убрала меч, села и широким жестом предложила ему присоединиться.

– Здравствуй. Давно тебя не видела.

– Целую вечность! Какие новости, наемница? Еще не успокоилась?

Морин – бывший воин-наемник. Такой же, как и я. Но он был чуть старше и опытнее, побывал во многих битвах, повидал свет.

Раньше начав стяжать славу отпетого бандита, он быстрее и завершил свою карьеру, успев скопить достаточно денег для безбедного существования в условиях столицы. Купил дом, обзавелся семьей и поступил на службу в королевскую армию. Его бесценный опыт и несомненные лидерские качества не раз помогали его сотне отражать нападения на город.

Сейчас, во время назревающей войны между филорами и риатами, у него было много работы, но он все же нашел минутку, чтобы заглянуть на огонек к старой знакомой.

– Напротив! – я улыбнулась, искренне радуясь встрече. – А что тут у вас творится?

– Война. – Морин присел на лежак рядом со мной, положив рядом меч. Я подвинулась, давая ему больше места, и подкинула веток на угли. Они загорелись не сразу, осветив стоянку теплым оранжевым светом. – Филоры подстроили очередную пакость краснозадым, а те задали им хорошую трепку у водопада, на болотах. Разгромили почти всю армию и три каравана с мощной охраной, пробирающихся перелесками, и попавших под чужую раздачу.

– Весело. А вы что?

– Приказа атаковать не было. Патрулируем. Нам-то что? Пусть хоть совсем друг друга вырежут, главное, чтоб наших не трогали, и в город не полезли, – он лишь пожал плечами, глядя в огонь.

– А как с другими новостями? Что сейчас в Султанате?

– А тебе что за интерес? Я слышал, ты говорила, что тебя туда и горой золота не заманишь.

– Пришлось изменить своим принципам, – я кивнула в сторону спящего Ростона. – Новое задание.

– Конвоируешь? – он презрительно оглядел худощавого парня.

– Провожаю. Магу нужно в долину Урукес.

– Дела… И угораздило тебя связаться с этой падалью.

– Серв подсобил. Вернусь, убью его.

– Брось, посадят в яму, как за человека.

– Это уж точно. Ну, так что, с той стороны города?

– Да вроде тихо, но на твоем месте, я бы по главной дороге к арке не ехал.

– Так ведь других нет.

– Вот не по какой и не едь.

– А что там, неспокойно?

– Да. Караваны пропадают. Уже трех не досчитались. Купцы отказываются торговать с Султанатом. Цены на оружие и доспех взлетели чуть не в два раза.

– Придется закупаться уже там.

– Не выйдет. Хочешь доспех, бери в Орте.

– Почему это?

– Говорят, искарцы не торгуют с приезжими. Свернули все магазины. А товар идет местным.

– Собираются на войну?

– А жмырк их знает! Что мне известно – сказал. А дальше сама думай.

– Спасибо, Морин. А о долине ничего не слыхал?

– Нет, далеко слишком. Караваны прибывают, как обычно, но их новости в Орте никого не интересуют. Лишь бы урожай возили, а так пусть хоть глотки друг другу перережут. Закрытая долина всегда жила своими правилами.

– Ну и на том спасибо. Разберемся как-нибудь.

Маг разбудил меня, когда солнце уже было высоко. Я села, потянулась, но вставать не спешила. Мы просидели с Морином довольно долго, вспоминая былые времена и редкие общие приключения. Затем он говорил о своей службе и я с удовольствием слушала. Он рассказывал ярко, сочно, не стесняясь в выражениях, что, впрочем, меня ни сколько не смущало. Затем он попрощался и растворился в ночи, отправившись к своему отряду.

Я посидела у затухающего костра еще около часа. И не потому что мне было жаль расставаться с Морином. Хоть и это тоже.

Больше меня беспокоила мрачная тень на грани видимости, скользнувшая к густым зарослям. На этот раз я готова была поклясться, что мне не привиделось. Но тень больше не появилась.

– Не выспалась? – Ростон с удовольствием наблюдал за моими зевками, чуть не вывихивающими челюсть, и потягиваниями. Я всегда будила его на рассвете, и теперь он, впервые выспавшийся, откровенно злорадствовал.

Я улыбнулась. Пусть порадуется. Это не имеет значения. Скоро будем в городе, закупимся, отоспимся на мягких перинах, хотя бы сутки. А потом снова в путь.

– Кто это приходил ночью?

Я подозрительно посмотрела на него. Откуда эти маги все знают? Ведь спал же, я могла поклясться!

– Какая разница?

– Он велел отдать тебе это – маг вынул из-за пазухи небольшой сверток.

Я взяла его и небрежно развернула. Я уже знала, что увижу. И не ошиблась. Сверток распался на записку и кольцо.

«Я знал, что ты его не возьмешь, поэтому отдал магу. Прости».

Я покрутила перстень, но так и не придумав, что с ним делать, одела на средний палец. Выбросить всегда успею.

Морин, несмотря на то, что я указала ему на дверь, был неисправим. Когда-то давно, еще в прошлой жизни, мы встречались, и дело шло к предложению, но все сорвалось из-за Вистора, так неожиданно появившегося на моем горизонте. Оказалось, что Морин уже купил мне кольцо, и бережно хранил все эти годы, хотя сам уже успел жениться, на более сговорчивой девушке.

– Это был мой старый друг. Мы не виделись пять лет.

– Наемник?

– В прошлом. Сейчас он королевский сотник.

– Не думал, что ты дружишь с законом.

– Это он дружит со мной. Поехали. Хватит трепаться.

Во время разговора, мы споро собирали вещи и оседлывали лошадей, поэтому после короткого диалога сразу же вскочили в седла и поехали в сторону моста.

Высоко сияющее солнце вызолотило своими теплыми лучами не только землю и листву, но и белоснежную каменную арку, призывно манящую торговцев и путешественников.

Она стояла почти у самого обрыва и резко контрастировала с окружающей ее бурной зеленью. Сразу по ту сторону начинался один из великолепных мостов – дорог, в славный город Орт. Почему один из?

В этом месте река делала петлю так, что город стоял обособленно, фактически внутри кольца из воды, на высокой насыпи, возвышаясь над местностью. Три моста вели от него к трем наезженным трактам. Один, по которому мы приехали – в сторону переправы Маккорта, ведущей к городу Мартисел.

Второй, чуть западнее, к болотам Вазорта, которые мы удачно пропустили по пути. Они в свою очередь вели к горному перевалу, а там и к палисаднику.

Третий, еще западнее, противоположный первому, вел к арке Мохот, въезду в земли Султаната Искара, через которые нам предстояло проехать.

С четвертой стороны города находился величественный храм богини Русоништ – подательницы жизни, стоящий на возвышении, с террасы которого открывался великолепный вид на бурную реку и центральную площадь Орта.

Лошади застучали подковами по гранитным плитам, из которых и состоял мост. Триста пятьдесят массивных колонн поддерживали его снизу, не давая просесть или обвалиться. Столько же, более изящных и тонких, находилось сверху, украшая и без того великолепное сооружение. По бокам располагалась кованая решетка, по пояс пешему, оберегающая путников от падения, но не мешающая любоваться видами.

А посмотреть было на что. Бурлящая, громыхающая река, текущая далеко внизу, терялась на горизонте в яркой водяной дымке, прорезанной вечной радугой. Берега были довольно далеко друг от друга, и так причудливо изломаны, что удивленные путники даже останавливались посередине, чтобы получше рассмотреть «внезапно» нависшие над пропастью дерево или куст.

Мы с магом не спеша ехали вперед, к показавшимся вдалеке ступеням. Город был поднят повыше, из-за прихотей все той же реки, разливавшейся каждый сезон дождей, и поднимающей свой уровень чуть ли не впятеро. А виноваты в том были проклятые болота, в которые нескончаемым потоком выливались приходящие тучи.

Ступени были, конечно же, символические. Как раз такие, чтобы лошадь могла беспрепятственно по ним забраться. Для груженых же караванов была тропа, которая имела несколько изгибов, и так же как лестница, поднималась к воротам. Тяжелые дубовые створки, в десять саженей высотой, закрывались на ночь и в случае опасности, за каких-то полминуты. Четкий и отлаженный механизм позволял сделать это всего двум стражникам. Которые, кстати, сразу же скрестили алебарды перед мордой моего жеребца.

– Кто такие? Цель визита? – сцеживая зевоту в кулак, вопросил немолодой воин в шлеме набекрень.

– Путешественники. Проездом. Закупим провизии и сразу уедем.

Стражник скептически оглядел меня с ног до головы, задержавшись взглядом на мече и луке.

– Оружие обнажать в городе запрещено. Десять драг со всадника.

Я кивнула, и протянула монеты.

Только мы тронули поводья, как второй страж, с прищуром разглядывавший нас, окликнул меня:

– Лариссэ, правильно? – он неуверенно нахмурился.

– Да – я придержала жеребца.

– Капитан Морин велел передать, что лавка с орлом в доспехах на вывеске, работает до заката.

Я открыла было рот, но тут же снова закрыла и молча кивнула. Ну, конечно же! Доспех. Морин побеспокоился о том, чтобы я не плутала в малознакомом городе, в поисках того, что мне нужно. Необходимо наведаться в эту лавку.

– Что за лавка? – Ростон поравнялся со мной и испытующе заглянул в глаза..

– Много будешь знать, скоро состаришься. Сколько у тебя при себе денег?

– Сотня.

– Отлично. Давай десятку, я поеду, договорюсь об обеде и ночлеге, а ты на рынок. Надеюсь, ты знаешь, какие продукты брать? – я прищурилась.

– Разберусь. Что брать лошадям?

– Овес. Сена и здесь пожуют.

– Встретимся на площади.

Он отсчитал мне десять драг и ушел в сторону рынка, предоставив кобылу моим заботам.

В Орте я бывала и раньше, но, не часто. Я решила не идти в центр, где жилье будет стоить дороже. Найду какой-нибудь постоялый двор поприличнее, на одном из лучей.

Город рос и менялся на глазах, и будучи в нем пару лет назад, я уже совершенно его не узнавала. Дома перестраивались, перекрашивались и даже сносились. Улочки тоже меняли свое направление, словно нарочно запутывая редкого гостя. Я попыталась было отыскать прежний маршрут, но лишь уперлась в глухой тупик и, костеря горе – строителей на все корки, повернула назад к воротам. Стражники покосились на меня, но смолчали. Я же, дабы не разыгрывать из себя огородное пугало, поехала по центральной дороге, вслед за всеми. Сверну чуть далее.

Горожане, в разноцветных нарядах, насвистывая веселые мотивы и мило улыбаясь всем встречным, выставляли напротив своих домов кадки с цветами, и развешивали разноцветные тряпичные гирлянды. Что за сумасшествие? Праздник какой?

Жизнь города была сосредоточена на центральной площади, позволявшей свободно перемещаться по ней тысячи всадникам одновременно. В центр вело бесчисленное количество улочек-лучей. Птицам, пролетающим у меня над головой, Орт наверняка казался чем-то вроде паутины.

Я свернула через несколько саженей и поехала по улице, вдоль высоких каменных домов, в три-четыре этажа. Я слышала о том, что разбогатевшие торговцы или наемники зачастую покупали этаж или два в столице. Но никак не думала, что высота домов двумя этажами вовсе не ограничивается.

Каждый украшал свое жилище по-своему. То мне казалось, что я еду по оранжерее и от щебета бесчисленных птах закладывало уши. То, словно по полю брани – раритетные ржавые алебарды и зазубренные мечи торчали буквально из каждого окна и с каждого балкона.

Гостиница «Весенний Хотан» отыскалась за несколько домов до площади. Это было чистое и неброское заведение, с собственной конюшней, на десять голов.

Конюх – молодой парнишка, в драной рубашке и с подбитым глазом безропотно взял лошадей и увел их к дальним стойлам.

Я толкнула дверь и окунулась в легкий полумрак большого зала. Время как раз подходило к полудню, и в заведении было многолюдно.

Придержав порывавшуюся хлопнуть дверь, я огляделась по сторонам. Здесь обедали купцы, недавно приехавшие в город с товаром, а так же несколько подозрительных лиц, сильно смахивающих на воров. Но, тем не менее, мирно общавшихся все с теми же купцами, и сочувственно вздыхающих при упоминании о бандитских засадах. Нисколько не сомневаюсь, что купцы и бандиты встретились на дороге, поперетягивали караван в разные стороны, а потом, махнув на все рукой, засели в корчме, обмывая удачное свидание.

Почти все столики были заняты, но мне это было безразлично. Постояльцам могут принести еду в комнату.

Я подошла к стойке и кивнула хозяину.

– Две комнаты.

– Извините госпожа. Осталась одна только одна.

– Наплыв торговцев? – я нахмурилась. Спать в одной комнате с магом мне не очень хотелось.

– Путешественников. Приехали на праздник лета. Неужели вы не слышали? – корчмарь был сильно удивлен. Я покрутила монетки в пальцах, отвлекая его внимание от своего лица и сосредотачивая его на деньгах.

Я вдруг припомнила счастливых горожан на улице, и поняла, что с комнатой нам еще повезло. Могли и вообще места не найти.

– Нет. Хорошо. Пусть будет одна. Киньте туда еще один тюфяк(для мага – мстительно подумала я) и пусть накормят и почистят лошадей, – драги уютно легли в протянутую ладонь. – Я и мой спутник, останемся только на ночь. Сумки наверх подымите, и ужин тоже – я кинула взгляд на переполненный зал.

– Хорошо госпожа. Не извольте беспокоиться, – корчмарь подмигнул мне и продолжил протирать стойку.

Еще один кивок и я вышла на улицу. Если найду банк, то смогу прогуляться по лавкам. Впрочем, в этом городе потеряется даже сторожил.

– Эй, пацан! – я прислонилась к столбу конюшни, поигрывая еще одной монетой.

– Ась? – побитый конюх выглянул из загона, с вилами наперевес.

– Где банк? – я покосилась на оружие и отодвинула кончиками пальцев острые зубья. Парень перекинул орудие труда в другую руку и поставил его вертикально.

– На площадь как пройдете, направо, рядом с магической лавкой.

Я кинула ему фисму – мелкую серебрушку, и развернулась в указанную сторону.

До площади оставалось всего несколько саженей, когда мое внимание привлекло необычное сборище, шумно разбиравшееся в узкой и грязной подворотне.

– Грыз, ты что, не видишь, что это не купец?

– Кой жмырк, тогда Крыс указал на него? Эй, приятель, это все?

По мостовой прокатилось пару монет, даже не драг, а фисм, и «купец» отчаянно закивал головой, дескать, делайте со мной, что хотите, а денег больше нет.

Обычно я не обращаю внимания на подобные терки, и именно поэтому жива до сих пор, но тут ситуация поменялась.

– Хей, а это что за девица?

Благодаря этому окрику все внимание троих бандитов мгновенно сосредоточилось на моей скромной фигуре. Даже подвешенный вниз головой «купец» шмякнулся о землю, выпущенный из огромных лапищ, третьего, молчаливого, риато-подобного качка, переведшего свой мутный взор на новую жертву.

Я склонила на бок голову, изучая колоритную троицу. В компании качка находились – щуплый, но рослый паренек, сжимавший узкий клинок, в потных ладонях, и облаченный только лишь в халат, весьма потрепанного вида, даже без пластин металла, защищающих живот и горло. И коротышка, в вычурном шлеме, падающем ему на глаза, доспехе, вытащенном из дедовского сундука, держащий арбалет, с одной единственной стрелой. Право слово, только купцов и пугать. Мелкие пошли разбойники, аж связываться стыдно. Я вытащила меч, приглашая бандитов начать разборку.

Риато-подобный взревел, как раненый унож, и бросился на меня, потрясая кулаками. Какого либо оружия, я у него не заметила, и меня это слегка смутило. Нет, конечно, я не имею никакого отношения к рыцарям с запада, проводящим показательные турниры, и не убивающие даже злейшего врага, только если по ошибке, но резать безоружного, мне было непривычно и неприятно. Тем более, что я была в три раза мельче его, и соответственно маневренней во столько же.

Я поднырнула под его кулак, готовый уже всадить меня по колени в негостеприимную ортскую мостовую, и пнула по голени, сбивая с ног. Следующий удар я нанесла мечом, который неудачно соскользнул с короткого, но весьма прочного доспеха. Великан откатился в сторону и, взревев снова(психологическая атака в действии), бросился на меня, метя кулаком прямо в лицо.

Я пригнулась и наградила его болезненным ударом ноги прямо в средоточие его гордости, и когда он согнулся пополам, махнула мечом, отделяя голову от тела.

Его напарники, изображавшие до сих пор статуи бога Игосека при храме, внезапно ожили и бросились в атаку. Вернее, бросился лишь тот, у которого был клинок. Второй вскинул арбалет и неумело прицелился. Я отбила стрелку мечом и выкинула неумеху из головы.

Бандит в халате, бывший судя по всему Грызом, уже добежал до меня и попытался пырнуть под ложечку. Я, мысленно честя незадачливого грабителя на все корки, перехватила его клинок у основания, и с силой дернула на себя. Потные ладони послужили неплохой смазкой, и рукоять меча со свистом вылетела из его рук. Пару секунд он ошарашено наблюдал за прыжками своего стального товарища по мостовой, а затем упал на колени, с противным бульканьем в груди. Я выдернула меч и отпихнула безвольное тело, ударом ноги.

Последний бандит замешкался, но, прекрасно понимая, что один в поле не воин, бросил арбалет наземь и ринулся вглубь улочки, отчаянно голося. Гнаться за ним не было никакого смысла, скорее всего у этой крысы там имеется не одна нора.

Я пожала плечами, наклонила и вытерла о халат Грыза клинок, а затем загнала его в ножны. Купец только-только начал подниматься с земли, и еще ничего не понял. Так что я решила, что будет лучше поскорее ретироваться, пока сюда не нагрянула стража. Сидеть в яме и ждать ходатайства Морина(которое еще не известно поможет ли), мне совсем не улыбалось.

Заступится он за меня в любом случае, но как бы ни пришлось нам с ним вместе висеть в петле во время публичной казни. Попробуй, докажи, что я убила грабителей, а не честных горожан, у которых и жены есть и по десять детишек на каждого. Развернувшись, я поспешила в сторону площади, но не сделала и пары шагов.

– Постой, прекрасная воительница! – возопили мне вслед.

Прекрасная? Довольно редкий комплимент в адрес женщины, с ног до головы увешанной оружием, и закованной в доспех, как черепаха в панцирь.

– Что еще? – я чуть повернула голову.

– Позволь отрекомендовать себя, я Зартум Восточный, быть может, ты слыхала обо мне?

Я покачала головой. Лицо «купца» вытянулось, и я поспешила соврать:

– Я раньше не бывала в столице.

– Ох, как же я не дога…. В смысле, какая печаль! Славный град этот приютил многих достойных мужей.

– Таких, как ты?

– О, позволь представиться еще раз. Я Зартум Восточный – владелец самой крупной лавки доспехов в Орте!

Лавочник, вот оно что. Торговый человек, сидящий в собственной лавке, и продающий товары, привезенные купцами со всего света. Живущий сытой и спокойной жизнью, тогда как другие сражаются с унож, или риатами, а то и с туросами, чтобы привезти шлем, или наруч, какого еще не видала ни столица, ни городская стража, ни наемные воины, приезжающие за искарскими боевыми комплектами.

– Где находится твоя лавка? – мне было все равно, где закупаться. Почему бы не у этого… Восточного.

– Здесь, совсем рядом. Стоит лишь повернуть на площадь, и пройти направо несколько саженей. Ты ее сразу заметишь. Более приметного заведения трудно сыскать во всем Орте.

Я кивнула и поспешила в банк.

– У вас открыт счет? – миловидная девушка посмотрела на меня поверх стойки.

– В Рейхестском центральном банке, – я стянула перчатки и положила их рядом с собой.

– Обождите, я проверю, – она ушла во вторую комнату, где хранились все документы.

Я опустилась на лавку, предназначенную для клиентов. Говорят, банковскую систему, которой мы сейчас пользуемся, придумали еще в незапамятные времена предки искарцев, населявшие эти земли. Это уже потом спустившийся с горных хребтов малый народ, под предводительством Махамера I Завоевателя, выжил их с исконных земель, заставив перебраться в снежный Султанат. От них нам досталась не только земля, но и некоторые интересные изобретения, в том числе и это, постепенно уничтожившее класс лесных и полевых разбойников-одиночек.

Заметно отощавшие грабители, возмущенные таким бесчеловечным к себе отношением поскорее сбились в банды и стали промышлять караваны, отбирая у купцов не столько деньги, сколько товары. А затем, все накопленное добро, они продавали на так называемом черном рынке – в Мартиселе, в бандитской слободке или же вовсе близ города гуннов. Причем, нередко товары выкупались все теми же купцами, у которых они и были похищены.

Благодаря такому положению дел, бандиты стали еще богаче, чем были, а купцы стали нанимать как можно больше воинов в эскорт – это обходилось дешевле, чем повторный выкуп своего же добра.

Обстановка банка была очень скромной. Небольшой, уютный зальчик с двумя лавками, и стойка с очаровательной сотрудницей, обслуживающей клиентов. Второе помещение было скрыто от глаз любопытных плотной занавеской темного цвета.

Девушка вернулась к стойке, держа в руках толстую книгу прихода. Обычно требовалось всего около недели, дабы гонцы привезли обновленную информацию о клиентах в город.

– Номер счета?

– Двадцать пять тридцать пять.

– Все в порядке, – она положила книгу на стойку и взяла перо. – Какую сумму вы бы хотели взять?

Я назвала. Девушка кивнула и что-то подкорректировала в книге, а затем развернула ее ко мне.

– Распишитесь в получении, пожалуйста.

Я взяла в руки перо и скользнула взглядом по строке «Счет клиента». Задержалась немного, но ничего не сказала и поставила положенную закорючку.

– Спасибо.

Лавку с золотым орлом, одетым в роскошные доспехи, я заметила сразу. Здесь не было покупателей, но это еще ни о чем не говорило. Совсем не обязательно, что товар был плох, может просто цены были слишком велики для местных воинов, и закупались здесь лишь такие же, как я, приезжие.

Я залюбовалась тяжелым комплектом, вывешенным прямо на улице, для всеобщего обозрения. Он состоял из бронированного торса, штанов и сапог. Не хватало шлема и наручей, но тогда бы эту конструкцию смог надеть на себя только невероятный силач, отличающийся небольшими габаритами и ростом, а таких, как я знала, было немного.

– Приглянулось что-нибудь?

Я повернулась на голос и увидела спасенного мной лавочника. Он узнал меня сразу же, и расцвел в широкой улыбке.

– А-а-а. Проходите, славная воительница. Я, кажется, знаю, что вам нужно.

Ростон, которого я перехватила по дороге от банка, остался у прилавка, а я шагнула внутрь. Маг отослал мальчишку с купленной провизией в гостиницу, и прислонился к одному из опорных столбов, предвкушая хорошее развлечение.

– Взгляните на этот набор. Усиленный сплав, прочность и необыкновенная легкость. Выглядят они неброско, но уверяю вас, любой знаток брони, сразу же признает в них руку известного мастера, а в вас настоящего ценителя. Примерьте.

Доспех явно был не для среднего покупателя. Лавочник вытащил его из-за прилавка. Очевидно, это был специальный заказ, либо для личной коллекции, либо для местного богатея, но завалявшийся по неведомой для меня причине.

Пока я скидывала свои доспехи, и натягивала обновку, торговец разливался соловьем:

– Шлем украшен рогами Кара – великанов, а на наплечники пошли рога их собратьев поменьше. Наручи сплошные, завышенные, усиленные загнутыми серебряными шипами. Перчатки мягкие, из клееной в три слоя кожи, тыльные стороны ладоней усилены стальными пластинами, пущенными внахлест. Нагрудник и юбка – стандартные для конного. Сапоги под колено, с острыми шипами по внешним бокам и защитными пластинами для голени. Подошвы кожаные, бесшумные. Наплечники так же украшены стилизованным изображением барисков, что в целом придает броне оригинальный и весьма лаконичный вид.

Я покрутилась перед зеркалом. Доспехи предназначались для верхового, и я с сомнением провела рукой по голой полоске на животе, которая была значительно шире, чем в моих старых.

Торговец спохватился и протянул мне массивный пояс, который легко пристегнулся к нагруднику и скрыл беззащитную часть тела. При этом его можно было убрать одной рукой, что было удобно при посадке на коня.

– Ну, как вам?

Я сняла шлем и покрутила в руках. Он был точно такой же, как и мой старый, но украшен был не перьями, а двумя рогами, загибающимися кверху, образующие нечто наподобие кроны. По всей поверхности стали шли чеканные узоры, подкрашенные зеленым цветом.

Эти рисунки шли по всему доспеху, кроме перчаток. Юбка состояла из двух достигающих колена лепесткообразных пластин, идущих по бокам, крепящихся к поясу и двух пластин поменьше и более гибких – спереди и сзади, для удобства в седле. Мужской вариант доспеха предполагал просто металлические штаны до колена, с точно такими же более мягкими вставками.

Сапоги были выше моих и тяжелее. Усиленный перед, шипы справа и слева, и заклепки на икре. И все это в зеленом оформлении.

Все было удобным, за исключением наплечников, у которых были слишком тугие ремни, но тут уж ничего не поделаешь, пока кожа на них не растянется, у меня будут мозоли. Ниже наплечников одевались специальные наручи – в палец шириной. Они защищали мягкие ткани руки от скользящего удара.

– Недурно. Сколько вы хотите? – я продолжила крутиться у зеркала, осматривая себя со всех сторон.

– Пятьсот драг.

Я присвистнула. За триста монет можно было купить двух коней или одного верблюда. А простому горожанину жить безбедно в течении трех лет!

– Сто, – я посмотрела на лавочника через зеркало.

Торговец хитро прищурился и потер руки, в предвкушении веселой забавы.

– Четыреста девяносто. У меня много родственников, знаете ли…

– Сто десять, чхать я хотела на вашу родню, – я продолжала разглядывать доспех. Теперь мое внимание привлекли перчатки.

– Четыреста восемьдесят. Четверо детишек малых.

– Сто двадцать. Если лишние, я знаю хороший приют.

– Четыреста семьдесят. Больная жена…

– Сто тридцать. Могу облегчить ее муки – сказала я, выразительно посмотрев на ножны.

Со стороны могло показаться, что торги вот-вот перерастут в резню, но, увы, это были всего лишь дружелюбные переговоры. Хоть и звучали оскорбления, улыбки и хитро прищуренные глаза обеих торгующихся сторон, говорили о том, что торг идет по всем правилам. И он, и я получали от него одинаковое удовольствие.

– Двести пятьдесят! – возопили мы разом и ударили по рукам. Конечно же, я купила доспех дороже, чем рассчитывала, но зато какое удовольствие получила! Да и броня что надо. Удобная, не слишком вычурная, и наверняка удивительно прочная. Чувствуется рука мастера.

– Я могу принять ваш старый доспех за половину его рыночной стоимости.

– А именно? – тащить его с собой мне очень не хотелось, а оставить было совершенно негде.

– Тридцать.

– Пятьдесят.

– Ладно, уговорили, – торговец махнул рукой и вернул мне часть золота. Он и так нажился за мой счет, окупив доставку товара из султаната, и покрыв все издержки. Люди, готовые покупать доспех по цене лошади, встречались не часто. Пускай и самый лучший из находящихся в лавке.

Я уже собралась уходить, когда Зартум окликнул меня и показал лук, на вытянутых руках. Мы с магом одновременно охнули, удивленные красотой работы.

Это был средний кавалерийский лук, с четырьмя изгибами и затейливой резьбой на рогах. Красота и изящность исполнения поразила меня в самое сердце, хотя оружия я за свою жизнь повидала много.

– Этот лук сделал мой сын.

– У него золотые руки, – Ростон придвинулся ближе, разглядывая оружие.

– Это так, – лавочнику явно было приятно услышать похвалу из уст мага. – И я хочу, чтобы вы приняли его от меня. В подарок.

– Подарок? – я удивилась. – Эта вещь стоит безумных денег.

– Моя жизнь стоит не дороже, как вы считаете?

Я помолчала. Ростон обернулся ко мне, явно ничего не понимая. Мне же оставалось лишь кивнуть:

– Полагаю, что это так.

Зартум с улыбкой передал мне лук, коробочку с тетивой и полный колчан стрел. Я поблагодарила его и, смущенная, поспешила покинуть лавку. Маг поплелся за мной, сгорая от любопытства, но упорно делая вид, что и так все знает.

Я откинулась на спинку стула и погладила сытый живот. Теперь можно не спеша посмаковать довольно не дурное вино, и насладится теплом, жарко натопленного камина.

– Хороший доспех. Надеюсь, он поможет нам в Султанате?

– Моя ценность не исчисляется стоимостью брони, которую ношу.

– Нет, конечно, нет. Я не хотел тебя обидеть.

Я перевела на него взгляд. Ростон растерянно кусал губы и хмурил лоб. Да неужели, искренняя досада от плохой шутки?

– Почему ты не купил себе броню? Средства поджимают?

– Зачем она мне? Мой удел стоять за спиной воина и плести заклинания.

– Это в будущем. А сейчас что? Надеешься, что шальная стрела пролетит мимо, и ударит в мою броню?

– Надеюсь. Я не воин и напяливать на себя кучу железа и брать в руки меч все равно не собираюсь. Уж лучше я спрячусь за тебя.

Я улыбнулась. Да, все они такие. Выжечь площадь адским огнем, или пронзить ледышками целую армию – это легко. Но как только кончается резерв, они прячутся за спины таких, как я и чувствуют себя там вполне комфортно.

– И все же нужно было хоть халат взять. Укрепленный пластинами. Поедем через сердце султаната. Халат не только защитил бы тебя от стрелы, но и согрел бы.

– Я подумаю. Когда выезжаем?

– Позавтракаем, и сразу в путь.

После ужина Ростон потащил меня на улицу, мотивируя это тем, что когда еще мы побываем в Орте, да еще и в разгар праздника? Я вяло отмахивалась, но скорее просто из-за того, что мне придется гулять вместе с ним, а не потому что мне не хотелось увидеть вечернюю столицу. Из всего снаряжения я взяла лишь кинжал, полагая, что носить при себе меч во время народных гуляний мне все равно не позволит городская стража.

Солнце только – только начало свой путь к горизонту, а на улицах уже начали загораться фонари(скорее всего маги расстарались, за умеренную плату, согласившись осветить город на одну ночь, подменив фонарщиков). То тут, то там, еще тусклый, не разгоревшийся в полную силу свет выхватывал парочки, прогуливающиеся под руку, или просто рядом друг с другом. Я запоздало припомнила, что в столице был свой праздник лета, иначе еще он назывался праздником Богини Русоништ – особо почитаемой в Орте – дарительницы жизни и любви.

– Ой, там музыка играет, пойдем? – Ростон просто светился от счастья, так что с моей стороны было просто неприличным скрежетать зубами, поэтому я ограничилась лишь хмурым взглядом. Еще с детства я не любила шумную толпу, а с выбором рода занятий, детская фобия превратилась в профессиональные издержки – в толпе легче всего пропустить удар, или потерять нужного тебе человека.

Ростон же, игнорируя выражение моего лица, смело схватил меня за руку и потянул в сторону площади, где как раз происходило все самое интересное. Я попыталась одернуть оскверненную им конечность, но не преуспела. Хватка у него была железная. Ну не бить же его за это?

Вся площадь была украшена цветами. Хозяин каждой лавки, счел своим долгом превзойти соседа, так что можно было сказать, что мы попали на клумбу.

Центральный телепорт сиял во всем своем великолепии, не хуже огромного фонаря. Его мягкий голубой свет распространялся по всей площади, придавая ей ни с чем несравнимое очарование. А у его подножия, перед низким каменным бортиком, находился временный помост, с которого и лилась прекрасная мелодия. Приезжий с запада музыкант играл на флейте, извлекая из инструмента тонкую и легкую мелодию.

Мы протолкались к помосту как раз в тот момент, когда флейтист завершил игру, и прихватив несколько монет, брошенных не слишком щедрыми слушателями(вечер еще только начинался), ловко спрыгнул в толпу, и буквально в ней растворился.

Я разочарованно вздохнула и хотела уже пойти дальше, но Ростон придержал меня за локоть:

– Погоди. Давай посмотрим, что будет дальше.

На помост в этот момент как раз взбирались двое магов. Оба такие же юные, как и сам Ростон. Они были похожи как две капли воды и отличались только цветом волос – один был брюнет, второй блондин, что было редкостью для наших мест. На обоих были типичные темные балахоны, которые они тут же скинули, оставшись в просторных рубашках и плотно сидящих штанах. Толпа выжидательно притихла.

– Что они делают? – я постаралась прошептать колдуну в самое ухо. Он был почти на голову выше меня, так что мне это удалось только отчасти.

Маг наклонил ко мне голову и так же тихо ответил:

– Это адепты второй… Ну или третьей ступени, – он кинул взгляд на сцену. – Будут работать с иллюзиями.

– С чем? – удивилась я. Впервые слышу, чтобы маги развлекали обычный люд, пускай и всего лишь адепты. Впрочем, я редко бывала на городских праздниках не только в Орте, но и где бы то ни было еще. Я предпочитала обменивать сомнительное удовольствие от нахождения в толпе, на свежий воздух и безлюдные просторы. Но Ростон уже повернул голову обратно к сцене.

Колдуны разошлись по разные стороны помоста и одновременно вскинули руки. Блондин, находившийся справа, выкрикнул пару слов, его оппонент, ответил длинной фразой, и началось представление.

Из рук блондина выскочила синяя струя силы, на ходу трансформируясь в голубя. Он затрепыхал крыльями и, повинуясь движениям рук мага, описал круг над частью помоста и головами зрителей из первых рядов. Я инстинктивно вжала голову в плечи, не зная чего ожидать от подобной «иллюзии».

Тем временем, из ладоней брюнета выскочила красная молния. Вспышка, грохот! Толпа изумленно охнула и подалась назад, и вот уже за голубем несется ястреб. Могучие крылья пронзают воздух, клюв сверкает, а глаза хищно горят.

Голубь вскрикнул, как настоящий, и увеличил скорость, в надежде скрыться. Ястреб не отставал. Вместе они описали два круга, и постепенно расстояние между ними сокращалось. И наконец, ястреб коснулся несчастной птицы, вновь издавшей пронзительный крик. Взрыв!

Обе иллюзии исчезли с грохотом, оставив после себя яркую цветную вспышку, озарившую всю площадь. Отдельные капли силы медленно растворились в небе, опадая почти на головы зачарованной толпе.

Несколько секунд было тихо, а потом площадь просто взорвалась аплодисментами, громкими криками, и звоном монет, застучавшими по деревянному настилу помоста. Это был настоящий успех!

– Вот это да! Ничего подобного я в жизни не видела! – я была действительно поражена искусной работой.

– Понравилось? Я тоже скоро так смогу, – он широко улыбнулся.

Я посмотрела на него и улыбнулась. Как хорошо все-таки быть уверенным в своем будущем. Он знает, когда перейдет на следующую ступень, знает, когда откроется ветвь, знает, что ему нужно будет изучить. А я? Что знаю о себе я? Может, именно поэтому я так остро воспринимаю все его попытки подружиться? Потому что мое будущее в отличие от него не просто неопределенно, а крайне туманно?

Видимо последняя мысль отразилась у меня на лице, потому что маг слегка нахмурился и произнес:

– Лирра, что случилось?

Я лишь мотнула головой. Ничего.

Праздничный гомон толпы, расколол колокольный звон и люди потянулись к храму – праздник предполагал дары главной статуе Богини, приносимые каждым горожанином после захода солнца.

Колокол на главной башне храма извещал народ не только о том, что Богине требуется уважение. Служители звонили каждый час, сообщая время, начиная с восхода, и до самого заката. Еще колокол использовали как оповещение о пожаре или войне. Особый набат был известен каждому горожанину с малолетства – не проходящая война с риатами и филорами не давала покоя.

Все это поведал мне Ростон, пока мы шли к главным воротам храма, вместе с празднично разодетыми жителями. Я побоялась, что меня не пустят внутрь, из-за того, что я была не в платье, как прочие девушки, а в доспехах, но служители, стоявшие у входа, лишь попросили меня сдать оружие, что я проделала без всяких возражений.

– Откуда ты столько знаешь об Орте? – я передала кинжал в руки худенького мальчишки, в рясе служки.

– Мой учитель много рассказывает мне о нашем мире. Мы любим поговорить на закате, когда дневной урок выполнен.

– Он-то и ждет тебя в долине?

– Нет, – он слегка замялся. – Я должен добраться до хижины на северном склоне. И забрать там некий предмет, а затем доставить его обратно. При помощи телепорта – для экономии времени. Это мое задание, перед тем как я приступлю к занятиям, которые направлены на открытие ветви.

– А разве ты не сам должен туда доехать?

– В условии говорится, что я могу взять себе провожатого, но не уточняется, что это может быть только служитель храма, – он подмигнул мне.

Я понимающе улыбнулась. Мальчишка решил схитрить, но я не видела в этом ничего плохого. Кто бы поступил иначе на его месте?

– Что-то я ни разу не слышала о подобных развлечениях.

– А знаешь, о скольких вещах ты еще не слышала?

Это точно. Но вряд ли он слышал больше меня.

– А если ты погибнешь?

– Значит, я не достоин стать магом.

Сурово. Хотя со своим уставом в чужой монастырь… Кстати, о монастыре.

За массивными коваными воротами, распахнутыми настежь, по случаю праздника, начиналась территория храма.

Здесь не было мрамора, коим была вымощена центральная площадь. Вместо него была насыпана мелкая галька, образующая извилистую тропу, а по бокам ее вообще располагались бесконечные клумбы, усеянные множеством цветов.

Внутри храма было много места, да и люди постоянно заходили-выходили, так что никакой давки не было. Статуя Богини Русоништ стояла в центральном алькове, прямо по центру храма. Она изображала молодую женщину, одетую в легкое летнее платье, облегающее стройную фигуру. На ее ногах были туфли горожанки, а на голове лежал венок из полевых цветов. Распущенные волосы расплескались по плечам, добрые мудрые глаза смотрят с любовью на каждого входящего.

Рядом с нею была статуя поменьше – ее брат Носиш – Владетель солнца, луны и звездного неба. А так же ветра, дождя и снега. Его особенно любили земледельцы, в сезоны выращивания культур.

Чуть в стороне стаяла такая же большая статуя, как и у Богини. Это был ее муж – Бог Игосек, в окружении двух своих сестер – смерти и болезни.

Подножие статуи Русоништ было завалено цветами, фруктами и уставлено чашами, в которых высились горой монеты разного достоинства – для тех, кто не припас букета для любимой Богини. Статуя Игосека не освещалась специально, и стояла без подношений, почти сливаясь со стеной.

Ростон подошел к Богине и приклонил колено. Сегодня был самый подходящий день для просьб к Всевышней, надо лишь отплатить ей, чем-нибудь материальным. У мага не было ничего, кроме денег, и после беззвучной молитвы, он кинул в чашу драгу.

Я с трепетом подошла к Богине и, так же как и все, преклонила колено. Я впервые была в действующем храме, поэтому совсем не знала, что же мне попросить. Денег? Очень актуально, особенно если учесть, что с частью их мне, так же как и магу предстоит расстаться прямо сейчас. Любви? Трижды ха-ха! Все мои предыдущие кавалеры были настолько неподходящими личностями, что даже вспоминать подобное слово страшно. Хотя, маг еще ничего…

В итоге я попросила у Богини самую малость – покровительства в дороге. Добраться живой до долины Удоге, сейчас было важнее, чем все остальное. Хотя, с другой стороны, маг тоже был мне симпатичен. Юность в нем была удачно скомпенсирована отвагой, и умом. Про таких, как он иногда говорили, молодой, да ранний.

Встав с колен, я кинула в чашу пару драг – не потому что хотела позлить мага, просто мне захотелось задобрить Богиню и попросить у нее прощения за то, что я не бывала раньше в ее обители – и подошла к Ростону, ожидающему меня чуть поодаль.

– Куда пойдем? – люди постоянно сменяли друг друга, поэтому стоять на одном месте было довольно проблематично.

Я пожала плечами. Спать не хотелось, так что я бы с удовольствием прогулялась, подышала свежим воздухом, и полюбовалась на здешние красоты.

Благо, в Орте всегда было на что взглянуть. В столице жило много народу, из чего складывалось впечатление, что она никогда не спит. Кто-то заканчивал работу, а другой готовился ее начать. Кто-то уже спал, а другой все еще гулял в корчме. Кто-то шел домой, а другой уже на караул. И всегда можно было найти развлечение одинокому путнику. То песни и танцы в питейном заведении, то погоня за вором, то массовая драка. Всегда какое-то веселье.

Ростон взял меня за руку и повел прочь из храма. На пороге он замешкался, крутя головой туда-сюда, но сразу же принял какое-то решение и повел меня по узкой тропинке, вглубь храмового парка.

– Куда мы идем? – я шла не за магом, а скорее за своей рукой.

– Увидишь.

Я замолчала и решила подождать. Для мальчишки, ни разу, не выезжающего за пределы Рейхеста, он слишком хорошо ориентировался в городе и его обычаях. С другой стороны, он уже упоминал, что любит поговорить со своим учителем по душам, в свободное время. Скорее всего, старик рассказывал ему и о храме и празднике, и сейчас он захотел сам посмотреть на что-то, что захватило его сознание во время этих бесед.

Мы шли мимо бесчисленных клумб с цветами, которые не только цвели, но еще и пахли. Некоторые едва уловимо, некоторые одуряюще. Справа проплывала белоснежная стена храма, почти полностью увитая плющом – только окна торчали, да под крышей еще можно было разглядеть кладку.

Слева, саженях в десяти от нас, находился каменный парапет, за которым земля резко уходила вниз, так что разглядеть, что находится за ним, не представлялось возможным.

Впереди показалась круглая каменная площадка, тоже огороженная парапетом, перед которой стояли двое служителей из храмовой стражи. Увидев нас, они прервали свою беседу, и замахали руками:

– Нет-нет, сюда нельзя.

Ростон улыбнулся и чуть расстегнул ворот рубахи. Что там блеснуло, успели заметить и служители и я. Но, в отличие от меня, они оба побледнели и тот, что выглядел постарше, испуганно проблеял:

– Проходите…. Господин маг…

Хм, интересно. Когда мы приедем, меня просто кинут в яму, или сразу же казнят? Нет, это не мое дело. Притворюсь, что ничего не происходит, так будет лучше, прежде всего для меня самой.

Ростон кивнул и потянул меня за собой, мимо остолбеневших воинов.

– Что это с ними? – я говорила шепотом, дабы, показавшиеся странными мне служители не смогли нас подслушать. Впрочем, они бы и так не услышали, по площадке гулял ветер, завывая в ушах.

– Маги не частые гости храмов. Я надеюсь, ты понимаешь почему?

– Конкуренты. Что тут непонятного, – я ухмыльнулась, живо представив этих ребят, бегом бегущих к верховному настоятелю, после нашего ухода и жалующихся на обнаглевших магов, портящих своим взглядом бесценные святыни.

Дайны и маги, как белое и черное – две противоположности, вынужденные существовать бок о бок. Маги – приближенные короля. Они управляют страной, защищают ее.

Дайны же напротив, покровительствуют народу. Они помогают простым людям и редко когда покидают свои храмы. Но, столкнувшись с магами на своей территории, предпочитают поскорее выдворить их.

Откуда берет корни эта взаимная вражда, уже никто не помнит. Зато излюбленным развлечением селян в праздничный вечер является драка между местными дайном и магом. Обычно, уже к третьему стакану им есть, что припомнить друг другу.

Ростон застегнул ворот рубашки, что можно было растолковать и как попытку укрыться от пронизывающего ветра, и как сокрытие от моего взгляда цехового знака гильдии магов. Которые, как известно, отличались формой и материалом, из которого были сделаны. Чтобы можно было сразу же определить, какого уровня маг, к которому ты обратился.

У новичков, с закрытой ветвью, или адептов с открытой первой – знаки были деревянные, грубо окрашенные в цвет стихии, к которой маг был предрасположен больше всего и простой, квадратной формы. Следом шли железные и треугольные – их одевали адепты второй ветви. Бронзовые, прямоугольные – носили адепты последней ветви, а серебряные, круглые – простые маги, или магистры, уже закончившие обучение. Золотые, круглые, с дыркой по середине – носила верховная шестерка магов, служащие во дворце. А верховный архимаг носил единственный и неповторимый знак – платиновый. Круглый, с «рожками» сверху, и золотыми насечками по краям, на котором был изображен волшебный посох.

– Смотри. Прекрасный вид, по-моему.

Мы подошли к краю площадки, и я проследила за его рукой, широким жестом указующей мне на горизонт.

Вид был действительно прекрасен. Солнце уже закатилось за горизонт, но кусочек неба все еще было расцвечен алыми лучами. Редкие облака, проплывающие по небосводу, отражали свет солнца вниз. Но с каждой секундой все меньше и меньше. Постепенно, солнце закатилось совсем, не оставив даже яркой полосы после себя.

Я облокотилась на парапет, доходящий мне практически до груди, и взглянула вниз.

Маг словно бы невзначай подошел ко мне, и… обнял за талию! Я так растерялась, что даже не сообразила сделать то, что следовало в данной ситуации, а именно врезать как следует, локтем поддых.

Но вместо этого я повернула к нему голову и тихим, вкрадчивым голосом(который не обманул ни меня ни его) поинтересовалась:

– Тебе еще нужна эта рука?

Ростон внимательно пригляделся к выражению моего лица, и одернул руку, для надежности сразу же заложив ее за спину.

– Лирра, зачем ты так?

Я усмехнулась, но промолчала, предпочитая любоваться видом, а препираться с магом.

Внизу, в ста саженях от нас, несла свои прозрачные воды бурная, непокорная река. Она спешила обогнуть город и наполнить своими водами море, находившееся за тысячи верст к северу отсюда.

На том берегу вольготно расположились равнины Удоге, бескрайние, и бесконечно прекрасные. А также невероятно опасные. Несколько мигающих огоньков, прекрасно видимых отсюда, и почти наверняка не различимых с самой равнины, выдавали стоянки стражников, ушедших в дозоры.

Как только солнце скрылось, пронизывающий ветер стал просто ледяным, и мы поспешили убраться с террасы. Пора было возвращаться в корчму – завтра нас ждал долгий путь.

Маг больше не произнес ни слова, идя рядом и лишь изредка поглядывая в мою сторону. Я уже несколько раз мысленно дала себе затрещину за излишнюю грубость и резкость, но слов уже не вернешь. Не так уж плохо я к нему относилась, как создала впечатление. Это было скорее защитной реакцией, чем осознанными действиями. Слишком часто мне не везло.

В лавку готового платья мы зашли на рассвете, как раз в тот момент, когда в ней было еще мало покупателей, и была возможность выбрать что-то получше, чем есть обычно в наличии.

Престарелый мастер встретил нас довольно радушно, и сразу же взялся за мага.

– Что желает молодой господин?

– Я хотел бы приобрести какой-нибудь халат, – Ростон рассеянно оглядел прилавок.

– О! тогда вы обратились по адресу. Сегодня ночью пришел караван с лучшими одеждами из Султаната, – мастер споро переложил легкие шали и теплые штаны из меха, под которыми обнаружились готовые халаты самых различных расцветок.

Лавочник широким жестом предложил ему выбирать. Ростон лениво поковырялся в разнообразии одежды с умным видом абсолютно ничего не понимающего человека и ткнул в ядовито-красный, выглядевший самым дорогим.

– Прекрасный выбор! Это халат из самого Рудистана! Посмотрите на качество ткани, на узор по краю подола! А вышивка на груди вообще бесподобна!

Маг надел халат и закрутился вокруг своей оси, пытаясь оценить свой внешний вид. Лавочник либо поскупился приобрести зеркало, либо его разбил предыдущий не слишком расторопный покупатель.

– Лариссэ, как тебе?

Я скривилась и покачала головой. Халат сидел хорошо, но вот цвет…

– Попробуй другой.

Ростон разочарованно стянул красное чудовище и стал копаться дальше. Спустя пару секунд мне было представлено еще более захватывающее дух зрелище.

Маг облачился в голубовато-зеленовато-сиреневый халат, сверкающий как портал в центре площади. Мастер затаил дыхание, как будто увидел священную реликвию.

– Сие, – он никак не мог совладать с собой, поэтому говорил тихо и с придыханием. – Бесценный халат из Обо-ртест-инна – столицы. В подобных одеждах ходят самые богатые из жителей, дабы усладить свой взор, неземной красотой…

– Снимай. Голова уже болит от этого великолепия.

Бесценный и шикарный халат рябил у меня в глазах, поражая не только цветом, но и обилием карманов, заклепок, и цветных бусин, и я подозревала, что уже знаю, что мне будет сниться в кошмарах в ближайший месяц. Маг светящийся, словно портал при активации, и подобострастно увивающийся за ним мастер готового платья, пускающий блаженные слюни. Ужас!

Ростон посмотрел на меня, но все же скинул бесценную тряпку и снова полез в ворох халатов. Лавочник обиженно засопел, но, взглянув на мой меч, на который я как бы невзначай положила руку, промолчал.

Следующий халат был бледно канареечного цвета с яркими зелеными листьями, покрывающими рукава, и ворот.

– Ну, как?

– Эй, Ростон, у тебя с восприятием цветов все нормально? – я с ужасом глядела на очередное творение некоего безумного гения, решившего, что главную ценность халата нужно измерять не столько в цвете, который честно признаться был ужасен, сколько в эффекте неожиданности. Выскочи Ростон в подобной одежде перед мордой уножа, и того хватит удар, прежде чем он разглядит в нем потенциальный ужин.

– А что?

– Выбери, пожалуйста, что-нибудь менее вызывающее.

Мастер еще больше надулся и заявил:

– Вообще-то, данный халат был изготовлен величайшим мастером своего дела, великим и не сравненным Дахар-Тоосом! И не вам, безродным, судить о красоте и мастерстве…

– Это вами что ли? – я бесцеремонно прервала этот пафосный монолог.

– Ну, да… – мастер покраснел и замолчал.

Маг хмыкнул и выудил еще одну вещь. Это было зеленое одеяние, спокойного, теплого оттенка, заставившее меня подойти поближе.

Халат был недурен. Вдобавок такой, какой устроил и меня и его. Маг просто влюбился в укороченную длину, чуть ниже колена, и широкие рукава, а я оценила стальные пластины на груди, с заходом на живот, и на плечах, спускающиеся вниз, до локтя. Просто мечта, а не халат!

– Как тебе? Удобно?

– Вполне, – Ростон подергал рукава, постучал себя по груди, проверяя, все ли в порядке, и не являются ли стальные пластины подделкой, из более дешевого и непрактичного металла. – Сколько?

Мастер замешкался, что-то подсчитывая про себя, а затем произнес:

– Сто драг.

– Ну, вот еще! – в один голос завопили мы. Просто невероятная наглость.

– Ладно, девяносто.

– Сорок.

Маг и лавочник одновременно развернулись ко мне. Но если Ростон просто для того, чтобы показать мне большой палец, то мастер для того, чтобы застыть с открытым от удивления ртом, и дергающейся щекой. А что? Он наглеет, а мне нельзя?

– Шестьдесят, и покончим с этим. Не нравится, ищите другого дурака. Мне моя репутация важнее всяких ряженных павлинов, – опешивший мастер быстро перешел в контрнаступление, намекая скорее всего на мой шлем и общую вычурность доспеха, в достоинствах которого совершенно не разбирался. Судил лишь по внешнему виду, что было большой ошибкой.

– Договорились, – примирительно сказала я. – Не сердись мастер.

– Да ладно, чего уж там, – он махнул рукой, сгребая мешочек с золотыми монетами.

Уже на выходе мы с магом приобрели теплые меховые штаны, по-простому ткнув в них пальцем, и приложив еще десяток монет к общей сумме.

Центральная площадь была полна народа и цветов, как и вчера вечером. Праздник лета был в самом разгаре. Король пообещал своему народу, измученному работой, и живущему в постоянном страхе перед возможной войной, целую неделю отдыха и развлечений. Играла музыка, смеялись дети, ликовали мужчины и женщины, встречая ряженных людей и животных. Повсюду царило веселье.

Мы с Ростоном вели коней под уздцы и медленно пробирались сквозь толпу. Ездить верхом в городе, в разгар праздника, да еще и в такой толпе было не то чтобы запрещено – просто невозможно.

Лошади бодро цокали по мраморным плитам, которыми была вымощена вся площадь. Зеленый, красный и, о ужас! Необычайно дорогой белый – столица не стеснялась кидать «золотые» плиты гражданам под ноги. Для богатейшего города это была такая мелочь.

На пути вырос «фонтан», на вершине которого сиял переливающийся кристалл. Я задумчиво проводила телепорт глазами. За баснословные деньги маги, состоящие на службе города, могли перебросить любого путника из одного города в другой. Они не делали исключения ни для кого, но другое дело, что самим магам не нужно было пользоваться услугами коллег. Он мог в одиночку открыть портал и перенестись без посторонней помощи. Но только не Ростон, которому до этого еще много лет учится.

Я обернулась и поймала его испытующий взгляд. Оказывается, я остановилась и уже пять минут, как тупо смотрела на кристалл. Покачав головой, я покрепче взялась за узду и стала снова пробираться сквозь толпу.

Но не ушла далеко. Давешние хмурые личности, коих я встретила у магической лавки в Мартиселе, показались на горизонте. Мы встретились взглядами и мужчины поспешили ретироваться. Соглядатаи? Им не повезло нарваться на натренированный цепкий взгляд наемника.

Интересно, кому я могла понадобиться? В последнее время, врагов у меня заметно поубавилось, но разобралась я еще не со всеми. Я мысленно перебрала список, а затем скользнула взором по магу.

А может, Ростон? Мальчишка не так прост, как кажется и врет очень умело, но что он мог уже натворить такого, чтобы к нему приставлять слежку?

– Что случилось, Лирра? – маг обеспокоенно заглянул мне в глаза.

– Ничего, – я отвернулась и пошла к воротам. Он поплелся за мной.

Какое мне, собственно дело до его трудностей? Но я беспокоилась, а значит, дело все же было.

Маг одернул полу тяжелого зеленого халата и укоризненно вздохнул.

– Я устал. Хочу есть. Мне неудобно в этом халате…

Уже третий день одно и тоже. Как же он меня достал!

– Не ной. И с чего это ты устал? Ты же едешь на лошади, а не она на тебе!

– Я устал от дороги, голода и твоего молчания.

– Замечательно. А я устала от твоего нытья. Сейчас возьму и перережу тебе глотку, чтобы не мешал.

– А деньги? – он лукаво прищурился.

Я только вздохнула. Ну, конечно же, за убитого мага мне не заплатят. Скорее наоборот. Все местные наемники получат заказ на мою голову. И этот факт сильно подпортил мне настроение.

Мы ехали по владениям унож – густым лесам на западе от Орта. А унож – это дальние родственники риатов. Огромные, безобразные обезьяны, могущие одним легким движением разорвать лошадь пополам. Но это в крайнем случае. Обычно они на людей не нападали, и вообще предпочитали уединенный образ жизни, вдали от дорог и собратьев, в отличие от своих «родственников», собирающихся порой в сотенные стаи.

Несмотря на это, я все же одела поддоспешник, который не только усиливал защитную функцию доспеха, но и вполне ощутимо грел, что было совсем не маловажно, так как с каждым днем мы все ближе продвигались к холодным землям султаната.

– Долго еще до арки?

– Не знаю. Я давно здесь не была. Дорога могла измениться.

– Ты согласилась везти меня в долину, не зная, сохранился ли прежний путь? О чем ты думала? – он даже остановил лошадь от удивления.

– О деньгах, – фыркнула я. – А если серьезно, то какая разница? Я бывала здесь раньше и знаю о том, что может нас ждать. И тем более, у нас есть карта.

Которая, кстати, была сильно условной. Да, конечно, на ней был изображен и тракт и лес, и даже узкая тропинка, отходящая к холмам.

Но нарисованная не там и не в ту сторону. И арка была обозначена чуть ли не вдвое крупнее Орта и совсем рядом с ним. На деле же мы ехали пятые сутки, а ее все еще не было видно.

– Ха! Карта. Только и название, а толку никакого! – он пнул кобылу, вынуждая ее снова поравняться с моим жеребцом, которого я и не подумала придержать во время беседы.

– Нарисуй свою. И прекрати трепать мне нервы.

– Я не художник, а маг!

– Ты не маг, а нытик!

– Прекрати меня обзывать!

– А то что?

– Узнаешь! Нацепила на себя кучу ржавого железа и думаешь, самая крутая? – он разозлился не на шутку.

– Что?! – я выхватила меч. Маг он или не маг, а лежать ему сейчас в луже своей собственной крови.

– Давай, чего ждешь? Только и знаешь, как безоружных магов резать. Девчонка! – похоже, что он уже не мог остановиться. Да и не хотел этого.

Я замахнулась, но удар так и не нанесла. Этому воспрепятствовали две вещи. В меньшей степени мой внутренний голос, с ехидцей сообщивший об уплывающем золоте, и в большей, вылезшая на дорогу обезьяна. Мало этого, мой конь, взвизгнув, словно я всадила ему под зад ветку дерева трота – колючую и, к тому же безумно ядовитую – типичного обитателя пустыни Тирера, встал на дыбы и, сбросив меня на землю, ускакал вверх по тракту. Его новая привычка уже начала меня раздражать.

Я грязно выругалась и вскочила на ноги. Унож приближался, угрожающе ревя. Кобыла мага понесла, и они скрылись за поворотом, ускакав за моим жеребцом.

Унож взмахнул лапой и отбросил меня на добрых две сажени. Мог бы и дальше, но его планы спутала ель, встретившая мою спину с распростертыми ветками. Сплюнув шишку, я прыгнула вперед, в пылу битвы не ощущая ничего, кроме азарта и адреналина, поднырнула под начавшую опускаться лапу и полоснула уродца по широкой груди.

Он заревел еще громче, по моему шлему пробарабанило несколько тяжелых капель. Рана была серьезной, но не настолько, чтобы монстр отказался от добычи. Он вновь взмахнул лапой, но я упала на колено и откатилась в сторону, одновременно выхватывая кинжал левой рукой, и засаживая его ему в бок, по самую рукоять.

Он упал, неловко подвернув правую лапу и я вскочила ему на спину, крутанула меч, поудобнее перехватывая рукоять. Унож дернулся и внезапно замер, словно кто-то его оглушил. Я, не вдаваясь в причину такого странного поведения, рубанула его с размаху по шее.

Все! Соскочив с подергивающегося тела, я устало привалилась к стволу ближайшего дерева и провела рукой по взмокшему лбу. Правую руку обожгло запоздалой болью, и я с удивлением посмотрела на кровь, оставшуюся на левой ладони, после беглого ощупывания. Все-таки доспех не может защитить абсолютно от всего.

На правом наруче, в области локтевого сустава были отогнуты три полосы металла, как раз по размеру и форме когтей унож. Новый доспех, жмырк бы вас всех побрал! И что теперь с этим делать?

Решив, что оторвать всегда успею, я сняла наруч, и прижала полуоторванные куски, заведя их внутрь настолько, чтобы они не торчали, но и не впивались в кожу. На досуге займусь починкой, а сейчас нужно отыскать моего трусливого жеребца.

Я с кряхтеньем (спина-то тоже не железная, даром, что в доспехе) поднялась и растерянно посмотрела по сторонам. Первое, что увидела, был маг, неспешно круживший вокруг обезьяны. Как будто искал ценные компоненты для зелий, что было не так далеко от истины. Налюбовавшись на толстый и густой мех, он с легким разочарованием перевернул голову и зашуровал в челюсти. Ну, хоть зубов надергает, если не знает, как снять шкуру. И не буду я ему помогать. Только, если за отдельную плату.

– Жива? – он разогнулся и посмотрел на меня.

– Да. Как тебе удалось его обездвижить?

– Испугался, – он досадливо скривился оттого, что я догадалась, чья это выходка.

– Я думала, трусов в гильдию не берут. Надо же, макаки-переростка испугался! – я засмеялась.

– Я испугался не его.

– Да? А кого же?

– Я испугался за тебя,– он был серьезен.

Все веселье с меня, как ветром сдуло. Я мрачно посмотрела на него, думая, что бы такого сказать, но, так и не придумав, махнула рукой. Он только вздохнул.

– Где лошади?

– Моя тут, у дерева, а жеребец… Жмырк, где же эта скотина? Может дальше по тропе? – он рассеянно оглядел местность.

– Надеюсь, ему хватило ума не бежать до самого султаната. Там очень любят бесхозную конину. Пошли, – я вздохнула и обогнула труп.

Холодное дыхание ледяных земель уже явственно ощущалось, не только ночью и по утрам, но и днем. По дороге уже стали попадаться снежные пятна, украшавшие обочины. А в ближайшем леске, так и вовсе он лежал ровным слоем. Солнце очень старалось согреть землю, но у него это выходило все хуже и хуже. Не помогал ни жаркий костер, разведенный на ночь, ни теплые одеяла, купленные на рынке внезапно поумневшим магом. Небось, подсказал кто.

Меховые штаны я уже не снимала круглые сутки – в них было неудобно, но гораздо теплее, чем с голыми ногами. А вот насчет куртки я не подумала, и это серьезно отравляло мне жизнь.

Мы жались к костру и с благоговением смотрели за котелком, в котором варилась греча. Ростон не сводил взгляда с легкого ароматного дымка, струящегося над стоянкой.

Я помешала варево и добавила немного сушеного мяса. Дымок стал еще ароматнее, и в животе предательски-требовательно заурчало.

– Он тебя сильно ранил? – подал голос маг.

Я кинула взгляд на свежую повязку. Рука болела, но не так сильно, чтобы я не смогла держать оружие, скорее просто не давала о себе забыть. Наруч я выпрямила и простучала камнем, чтобы не задирался, а потом просто залила смолой, для склеивания. Набор для быстрой починки, у меня всегда был с собой. Теперь эта часть доспеха имела весьма потрепанный вид, но была вполне боеспособна, что меня устраивало.

– Царапина.

– А что с броней?

– И так сойдет.

– Так ты еще и кузнец?

– Я специалист широкого профиля. Наемнику надо уметь выживать в любой ситуации.

Он хмыкнул и взглянул на повязку.

Я еще раз помешала кашу. Молчание было натянутым, я это явно чувствовала. Как и его испытующий взгляд.

– Мне ничего не угрожало.

– Ну, как же! Если бы не я, он бы размазал тебя по тракту!

– Ростон, не льсти себе. Башку отрубила ему все-таки я, – я попробовала кашу.

– А, что с тобой спорить! Неблагодарная, – он махнул рукой и чуть отодвинулся от костра.

– Да. А чего ты хотел от наемницы? – в моем голосе была горечь.

Маг поджал губы и отвернулся. Я знала, о чем он думал. О том, что я сволочь и скотина. Ведь это все-таки я убила уножа, нравится ему это, или нет. Меня это не задело. Слишком много людей в этом мире думали обо мне или других наемниках точно так же. Но благодарить его за помощь я не собиралась.

Мы съели кашу очень быстро, по-походному, прямо из котелка. Ростон быстро сполоснул его и налил туда воды, дабы закипятить кое-что из своих запасов.

– Чай?

– Чай дорог. Настой из трав куда дешевле. Можно для аромата добавить сушеной малины.

– Давай. Пойдет, для согрева.

– Для согрева надо кое-что другое.

– Где же его взять… – я вздохнула.

Маг улыбнулся и достал из сумки… бутылку «Белой лозы».

– Ох ты! – я восхищенно присвистнула. – Почему именно это?

Вино я пила редко, из всего разнообразия рейхестских, мартиселских и прочих сортов, предпочитая дорогое, искарское белое. С большим трудом рейхестские купцы обменивали его на прочные панцири водных черепах и мягкие шкуры тигров, а потом еще и везли через полмира, дабы усладить вкус тех, кто готов был выложить пять золотых за бутылку.

За эти деньги можно было напоить компанию из десяти человек, обыкновенным пивом и никто не ушел бы обиженным. Скорее бы уже уполз…

– Я подумал, что твое любимое вино поможет тебе примириться с путешествием с колдуном.

– С мерзким колдуном, – я подставила чашку. – Стоп! Откуда ты знаешь, что оно мое любимое?

– Пока ты развлекалась в лавке торговца доспехами, я успел переброситься парой слов с твоими знакомыми.

– М-да? Я никого не видела рядом. И нет у меня там знакомых.

– А Морин?

– Он не в счет. С королевской сотней он постоянно путешествует, и встретить его в столице было большой удачей.

– Ну, тогда это был Хориз.

– Он мне не друг.

– Я не сказал с друзьями. Но ты ведь знакома с ним?

– Еще бы!

Хориз был магом. Точнее не совсем так. Он стал им. После того, как прошел трудную подготовку школы наемников, прошатался по миру, и совершил парочку преступлений (за что его стала искать стража всех людских городов), он неожиданно для себя понял, что сидеть в тюрьме ему совсем не улыбается. Поэтому он разыскал некоего учителя, который за нескромную плату помог ему открыть ветвь.

Маги, как и лекари, и стражники, приступая к профессиональной деятельности автоматически становились «любимцами» короля, и законы на них действовали несколько иначе. Их не могли привлечь к уплате налогов, к ответственности за грабеж и казнить без суда. Только за убийство. Впрочем, за грабеж осудить не могли и меня, потому как ни один нормальный стражник не придет арестовывать наемника. Либо они уйдут по частям, либо пошинкуют меня. Без вариантов.

Что касается магов, открыть ветвь могли, конечно же, не все, а только имеющие природную предрасположенность. У Хориза она была. Но либо слишком слабая, либо учитель напортачил, а только колдовал он из рук вон плохо, и для службы в гильдии не годился.

Но он был не так глуп, как могло казаться на первый взгляд. Прикинув так и эдак, он совершенно неожиданно для всех недоброжелателей, ушел на тайную службу. А проще говоря, стал шпионом.

Эка невидаль, скажете вы. И что с того, что он шпион? Он перестал быть хорошим человеком? Да он и не был им никогда. Получив в свои загребущие лапы на медяк власти, он стал активно охотиться на своих прежних коллег. Связался с Сервом, знавшим практически все обо всех, и вышел на тропу войны.

Каждый второй наемник, казненный за последнее время, это его рук дело. Он их оговаривал, подставлял, наушничал королю и магам…

Поэтому я совершенно не обрадовалась его появлению на моем горизонте. Это может плохо кончиться, если он всерьез возьмется за меня.

Нас с ним некогда связывали дружеские отношения. Мы даже работали на пару, имея неплохой гонорар. Я бы даже смирилась со временем, что он маг. Но все кончилось, когда он начал за гроши продавать наших общих знакомых, мотивируя свои поступки их огромной опасностью, для мирного общества.

Потом он попытался взяться и за меня, но тогда у него не хватило доказательств, а теперь я стала осторожнее, и перестала браться за «левые» заказы. Ловить меня стало не за что и его интерес ко мне поугас. И вот опять он появляется рядом со мной. Неужели история с Вистором уже дошла до его ушей?

– Он спрашивал обо мне?

– Да нет, скорее рассказывал. Он знал, что я путешествую с тобой. И знал, где мы остановились. А так же посоветовал мне купить это вино, и передать от него привет и заверения в своей лояльности. Он следил за нами?

– Надеюсь, что нет. Он из тайной службы короля. Мне бы не хотелось знать, что он начал за нами охоту, – в лояльность Хориза я не поверила. Далеко не первый раз он сообщал мне нечто подобное, с неизменной улыбочкой профессионального палача. Впрочем, если бы он имел что-то против меня или мага, мы были бы уже давно мертвы.

– Понимаю.

Мы «чокнулись». Это вино, конечно же, не предполагало, чтобы его разливали в обыкновенные кружки и тем более, чтобы его пили залпом. Но, увы. Новости настолько огорчили и встревожили меня, что я даже не обратила на дивный вкус и аромат «лозы», никакого внимания.

– А кто второй?

– Морин. Пробегал мимо и поздоровался. Очень спешил, так что особо ничего не говорил.

Надеюсь не на передовую. Я посмотрела на перстень и улыбнулась. Отпила немного из вновь наполненной кружки и задумчиво уставилась в огонь.

– Он же тебе не просто друг.

Я посмотрела на мага. Молодой, неоперившийся, только что вылезший из закрытой школы, что он может знать?

– Сейчас просто друг.

– Почему вы расстались?

– Я выбрала другого.

– И не пожалела?

– Пожалела, но гораздо позже. А сейчас уже ничего нельзя изменить. Налей мне еще.

Ростон посмотрел на меня с тоской и сочувствием, но под ответным взглядом быстро скис и вновь наполнил наши кружки. Не его дело, почему я разочаровалась во втором. Это было так давно, что уже и разбитое сердце перестало напоминать кровавую рану.

 

Глава 5. Султанат Искара

Утром болела голова. Как оказалось, паршивый колдун приобрел не одну бутылку, а пять. Как и когда я заснула, не помню. Но проснулась я в обнимку с парнем, причем на моем лежаке.

Издав гневный вопль на границе ультразвука, я пнула его ногой в бок, вынуждая свалиться с лежака. Он прокатился около сажени, да так и застыл на правом боку, лицом ко мне. Почмокал губами, нащупал камень, размером с длинный огурец-переросток, подложил под голову и захрапел.

Во рту стоял неприятный привкус, никоим образом не напоминающий благородный вкус вчерашнего вина. Я потерла виски, но стало еще хуже. Боль прогулялась от них до лба и вернулась обратно, усилившись вдвое. Да еще и желудок начал вытворять что-то нехорошее.

Я в сердцах сплюнула и открыла сумку, лежавшую у меня в изголовье. Поковырялась в разноцветных склянках. Увы, чудодейственных зелий от похмелья у меня не оказалось, так, что я с сожалением отставила ее в сторону.

И повернулась к магу. Что-то неуловимо чужое вдруг проступило в этих бровях, в этих губах. Даже волосы изменились. В них добавилось… Седины, что ли?

Я протерла глаза. Да нет, ничего не изменилось. Все по-прежнему. Мне просто показалось.

Бесцельно блуждающий взгляд упал на сумку мага. Она была больше моей раза в полтора и туго набита исцеляющими от любого недуга зельями, как ехидно мне подсказал бушующий разум. Я глянула на блаженно храпящего колдуна и потянулась за ней.

Увы, ее содержимое меня тоже разочаровало. Куча зелий без подписей, незнакомой окраски, книги, амулет на длинной золотой цепи(а кто-то утверждал, что предыдущий был единственным) и шкатулочка с тетивой для лука, что я ему отдала.

Я наугад открыла одну из склянок и принюхалась. Резкий, неприятный, ни на что непохожий запах. Вернув на место флакон, я уже собиралась вытряхнуть все содержимое сумки на лежак, в поисках скрытых карманов, как почувствовала, что в груди стало тесно, от недостатка воздуха, а горло схватили тиски.

Неожиданно проснувшийся колдун схватил меня за шею, с явным намерением сделать нехорошо и больно. Я ударила согнутыми локтями назад, а когда почувствовала, что хватка ослабла, и маг, тихонько охнув, отступил, резко развернулась и вмазала ему кулаком по лицу. Он взмахнул руками и грузно осел на землю, держась за разбитый нос.

– Какого жмырка, маг? – я пылала праведным гневом. Под нашими ногами был снег, и меня очень удивил тот факт, что он не обратился в пар.

– Это ты сдудела…. Дадем же в лидо? – прогнусавил он, подставляя под нос платок, выуженный из кармана.

– А зачем было душить?

– Пошутить ходел… – он обвиняющее глянул на меня из-под куска ткани, ставшего красным.

– Смешно, – я скривилась и потрогала зудящую шею. Ничего себе шутки у него!

– Одень! Ты мне нос сломада… – он оторвал от лица руку, и кровь ринулась из носа с новой силой. Да, хорошо я его.

– Так тебе и надо! Нечего за горло хватать. Теперь синяки останутся. На-ка, нюхни.

Я подсунула ему под нос склянку с красной жидкостью. Из личных запасов.

Кровь мгновенно остановилась и я кинула флакон обратно в сумку. Маг легонько потрогал переносицу, пару раз неуверенно втянул воздух через ноздри и посмотрел на меня.

– Вот уж не думал, что ты так сильно заботишься о своей внешности. Подумаешь, пара синяков!

– Одно дело, разорванная зубами риата нога, или когтями унож рука, и совсем другое, синюшные следы загребущих лап паршивого мага на моей шее!

– Они тебе пойдут, – он улыбнулся и, подойдя к своему лежаку, начал складывать вещи.

– Ну, ты нахал… – я махнула рукой и тоже стала собираться. Пора было отправляться.

– А что ты искала в моей сумке? – он накинул вещи на лошадь и затянул подпругу.

– От головы что-нибудь, – буркнула я, вскакивая на жеребца. Это движение вызвало массу протестов у моего организма, и я с трудом перевела дух. Голова вновь взорвалась болью, отчего мне даже пришлось прикрыть глаза.

Маг сначала довольно осклабился, а потом и обидно заржал, глядя, как меня корежит в седле.

– Если ты… сейчас не заткнешься… уф… я слезу и убью тебя, – я осторожно выпрямилась, с содроганием представляя ту минуту, когда конь тронется с места.

– Не умеешь ты пить, Лирра, – маг, все еще ухмыляясь, протянул мне непрозрачный флакон, из открытого горлышка которого, явно тянуло плесенью.

– Яд? – я принюхалась и с отвращением поморщилась. Ну и гадость.

– Да. Я подумал, что мы уже почти добрались до арки, а значит и путешествие подходит к концу. Поэтому пора тебя убить, – он был абсолютно серьезен, но глаза все же его выдавали.

Я примерилась и сделала большой глоток.

– Рано еще. Убьешь на переправе.

Он улыбнулся и взял у меня флакон. Несмотря на гнилостный запах и вкус, зелье действительно обладало чудодейственным эффектом. Тошнота прошла почти сразу, а головная боль утихла в течении получаса.

– А не позавтракать ли нам? – я облизнулась, живо представив уютный костерок с кипящим отваром и сушеное мясо с сухарями. Желудок снова заработал и просил завтрака, яростно урча.

– Арку проедем, и можно будет устроить привал, – на моей памяти маг впервые отказался от еды, а значит, и причина была стоящая.

Я проследила за направлением его взгляда и нахмурилась. Картина была не очень приятной. Мы только что поднялись по дороге на холм, и смогли обозреть окрестности.

Величественная гранитная арка расположилась в продолжении тракта, меж двух утесов, врезавшись в их крутые бока. Ее стройные колонны были украшены затейливой резьбой местных мастеров на все руки. Вокруг нее уже лежали высокие сугробы, и создавалось впечатление, что только присутствие этого архитектурного шедевра спасало все остальные земли от вечной зимы. Хоть и не слишком удачно, как показывал последний день пути.

У подножия ее там, где всегда стояла недреманная стража, готовая взять мзду за проезд путника в любой час дня и ночи, или же изрубить на куски любого отказавшегося платить, в беспорядке лежали растерзанные тела. На снегу багровели сгустки крови, покореженные доспехи валялись прямо на дороге. С краю стоял разоренный караван, с двумя уцелевшими лошадьми. Сумы были выпотрошены, и добро просыпалось на снег. Еще пять лошадей лежали неподвижно.

Пятеро людей, сплотив ряды и сдвинув щиты отчаянно рубились с двумя огромными пауками, бичом этих мест. Монстры были размером с небольшой дом и внушали серьезное уважение.

Вот, один из людей упал, сбитый с ног ударом одной из восьми мощных ног, а жвала быстро прекратили его мучения. Оставшиеся на ногах накрылись щитами, успевая лишь парировать, но не нападать.

Я вынула меч, раскрутила его над головой, и яростно пнув коня пятками, послала в галоп, не успев задуматься над тем, куда же запропастился пограничный гарнизон.

– Их-ха – я кинулась на правого паука, большего по размеру, и с размаху обрубила ему сразу две задние ноги. Монстр взревел и покачнулся. Пока он разворачивался, я спрыгнула с коня и, упав на колено, проехалась под его брюхом по обледенелой земле, с поднятым вверх мечом.

Остановилась я в локте от ощетинившихся мечами обороняющихся и с удовольствием услышала звук падающего массивного тела. Обернувшись, я увидела как паук, конвульсивно дергая лапами, упал на спину. Из разрезанного брюха текла кровь, пополам с какой-то слизью, проедающей дыры в камнях. Хорошо хоть на меня не попало.

Оставшийся паук, видимо сочтя меня самым достойным его противником, разметал людей и резким скачком приблизился почти вплотную. Щита у меня не было, он остался с конем, так что пришлось парировать удары лап клинком, оттягивая время.

Один из воинов, видимо решил повторить мой прием, но не учел, что под этим пауком льда не было. Он проткнул брюхо монстра, заставив его отвлечься, но увернуться от ядовитой слизи не смог, и она широкой струей потекла прямо на него.

Воин завопил и упал. Доспехи на нем буквально расплавились. Спустя всего несколько секунд он дернулся в последний раз и затих.

Паук же, не получив ощутимого урона, продолжал на меня нападать. Я начала выдыхаться, когда монстр неожиданно взвизгнул и взвился на задние ноги. Не размышляя о причине такого поведения, я пропорола его брюхо клинком, одновременно шагнув в сторону. Паук завершил оборот и упал на спину, засучив лапами. А потом все стихло.

Я посмотрела на его брюшко, из которого торчала стрела и обернулась. Ростон стоял рядом с лошадью и держал натянутый лук, в заметно дрожавших руках. Заметив мой взгляд, он опустил оружие, и слабо улыбнувшись, осел на землю.

Оставшаяся в живых троица уже отошла от шока и деловито обсуждала ход боя, попутно разделывая тушки. Острые жвала и шпоры на ногах можно было выгодно продать магам, и грех было бы бросать их на дороге. О том, что их доля в победе стремилась к нулю, если бы мы не подоспели, я тактично умолчала. Да и нет времени. Такой товар можно было бы сбыть только в Орте, а возвращаться ради десятка-двух золотых, мне не хотелось.

Я посмотрела на деловитые сборы и вытащила тряпочку из-под наплечника. Очистив клинок, я загнала его в ножны и подошла к парню, попавшему под ядовитую струю.

Его доспех развалился, а само тело превратилось в безобразное месиво с остатками костей и кожи. Все произошло настолько быстро, что парень, скорее всего до конца и не понял, что с ним произошло. Я повернулась к его товарищам и поискала глазами старшего.

– Капитан, где гарнизон? Почему вас так мало?

Молодой воин повернул ко мне голову:

– Сумолтирцы опять нарушили границу. Пересекли перевал с полусотней. Чтобы ничего не натворили, наши поспешили проводить их обратно. Пока что не вернулись.

Я задумчиво посмотрела на перевал. Сумолтирцы постоянно нарушали нашу границу с Султанатом, на территории которого стояли их гарнизоны. Они тесно торговали друг с другом, отчего и земля фактически считалась общей. И периодически их «случайно» приносило к нам. Королю это очень не нравилось, но он терпел это до тех пор, пока Император исправно оплачивал огрехи своих подданных.

– Спасибо. Без вас мы бы не справились.

Я кивнула и развернулась к своему жеребцу.

Подойдя к нему, нервно приплясывающему на месте, я погладила его по морде, успокаивая. Ростон, тяжело кряхтя, поднялся и прицепил на место лук, а тетиву свернул в коробочку. Его кобыла была спокойна, словно старый осел. На редкость флегматичное животное. Он подвел ее к моему коню.

– Хороший выстрел. Опять с испугу? Или я чего-то о тебе не знаю? – я улыбнулась.

– Маг обязан владеть каким-либо оружием. От этого зависит жизнь адепта до открытия второй ветви. Не поблагодаришь? – на его лице вновь играла задорная улыбка.

– Спасибо, – я кивнула и вскочила в седло. Кто бы мог подумать, что он хорошо стреляет? Сказал бы он мне это раньше…

– Ну, ничего себе! Что такое сдохло, что ты сказала «спасибо»?

– Два ледяных паука.

Он засмеялся и тоже вскочил в седло. Больше нас ничего здесь не задерживало, и мы поехали вперед, старательно объехав тела, и в особенности ядовитые капли на дороге.

Стражники проводили нас взглядами, забыв даже о пошлине. А может, сознательно о ней умолчав.

Древний величественный город, по развалинам которого мы проезжали, встретил нас неприветливо. Снегом и морозом, от которого у меня доспехи начали прилипать к телу, несмотря на шерстяной поддоспешник.

Завораживающая, чужая, холодная красота, поражала до глубины души. Каменные храмы, особняки и городские постройки, как будто вырастали из-подо льда. Прозрачный, без единой трещинки или выщерблены, он как тонкое стекло передавал все мельчайшие подробности на великолепной лепнине вокруг колонн храма, купол которого торчал сверху ледяной корки. Или каждую морщинку на лице статуи Бога Игосека – Бога Хаоса и козней, покоящуюся далеко внизу.

В древности это был крупнейший город на континенте. Величественный и прекрасный. Но вот, жители его чем-то прогневили Богов, и они решили затопить его вместе со всеми обитателями. Следом за водой пришла стужа, накрепко сковав льдом остатки былой могущественной цивилизации.

Мы ехали по льду (как хорошо, что мы смогли перековать лошадей в Орте. Быстро и практически за бесценок), а под копытами наших лошадей на глубине десяти саженей протекала история. История жизни и смерти, любви и коварства, преданности и неповиновения. Прошлого и настоящего.

Прошлое отражалось в камнях и постройках, настоящее в людях, облюбовавших части старых особняков и домов, находившихся на возвышении и затопленных лишь частично. Как говорится, свято место, пусто не бывает.

Разрозненные деревеньки постепенно вырастали и группировались, скоро мы уже должны были миновать город Обо-ртест-инн, единственный крупно населенный пункт в Султанате.

Я разглядывала окрестности с хмурым предчувствием. Несмотря на то, что наемники – по сути своей являются кочевниками, не оставаясь подолгу на одном месте и бывая за свой короткий век практически везде, я предпочитала теплые равнины Нувасии, холодной красоте Султаната.

И все же, об опасностях, могущих подстерегать нас на дороге, я знала достаточно. В первую очередь это были Великаны Туросы.

Огромные, ростом не ниже полутора – двух саженей, покрытые грубой, плотной шерстью темно-синего цвета. Если описать их внешность двумя словами, то можно сказать так – представьте себе мамонта. Огромного, волосатого, с единственным отличием от древнего ископаемого – Туросы передвигались на задних ногах, сжимая в передних огромные, обитые железом дубинки, со стальными шипами. Одного удара таким оружием было достаточно, чтобы отправить в полет лошадь вместе со всадником на добрых двадцать саженей.

Единственно, что радовало путешественников, чей путь пролегал по этой земле, так это то, что Туросы были большой редкостью. Они обитали в основном в горах и южной стороне ледяного плато, где не проходило крупных торговых маршрутов, поэтому встретить их было трудно. Но реально.

Вторыми по значимости шли насоры. Коренные обитательницы султаната были известны своими внезапными массовыми атаками, в единый миг могущими уничтожить передовой отряд королевской сотни. Причем так, что даже следов не останется.

Утешало только одно – насоры очень редко нападали на одиноких путников, предпочитая большие караваны. Так они оправдывали затраченное количество магии, имея и лошадей (на еду) и товар (на продажу в Султанат). Искарцы сквозь пальцы смотрели на набеги насоров, предпочитая торговать с ними, чем с редкими купцами. Так что исчезновение караванов никак не преследовалось, и в тайне даже приветствовалось. Снова на рынке появятся дешевые заморские товары.

– Лирра, что тебя так тревожит? Ты сама не своя сегодня.

– Эти места мне не нравятся. Меня беспокоит все, шевелится, и что может нанести угрозу.

– Насоры, например?

– Не только. Что ты знаешь о Султанате?

– Путники и торговцы здесь пропадают чаще, чем где бы то ни было в нашем мире.

– Это верно. Не хотелось бы улучшать им статистику.

– Значит, стоит ехать через центр Обо-ртест-инна. Не будут же они нас грабить посреди главной городской площади?

– Надеюсь. У нас и взять-то нечего, кроме лошадей и жизней. Да еще и сдачи от сотни монет.

Ростон оглянулся вокруг и вновь посмотрел в мою сторону.

– Я уже перевел тебе деньги, – маг смотрел на блики, танцующие на моем доспехе.

– Знаю. Я же была в банке.

– На них ты купила доспех? – скорее утверждение, чем вопрос.

– Нет. У меня были сбережения. Броню я хотела приобрести в любом случае.

– Этот доспех тебе очень идет.

– Ростон, знаешь… – я замялась.

– Знаю. Я отвлекаю тебя от твоей задачи – моей охраны. И вообще, я паршивый колдун, ведь так? – он кисло улыбнулся.

Я отвернулась, не зная, что сказать. Солнечные зайчики скользили по толще льда, преломляясь и дробясь, отражаясь от дна и крыш домов. Я отстраненно наблюдала за игрой света и тени в замерзшем, мертвом мире.

И что я должна ему сказать? Что да – он мерзкий, подлый и наглый колдун? Или что он еще слишком молод и неопытен для меня?

Не то, ни другое, скорее всего, ибо оно не является чистой правдой. Просто… Просто мне надоело уже мириться со своим одиночеством. Не имея ни дома, ни семьи, ни детей. Или это неожиданно проснулась женщина в теле воина? А кому мешал ее храп?

Как и говорил Морин, искарцы не желали торговать с приезжими. Нет, они не хлопали дверьми лавок перед моим носом, и не собирали в спешке, разложенное на уличных прилавках, но при попытке прицениться, отвечали категорических отказом. «Нет приезжий!» – и так из каждого угла. Творилось нечто странное, и мне совершенно не хотелось в этом разбираться. Пополнив запасы провизии (не без труда), мы отправились на поиски корчмы. Отобедаем и уедем, решила я.

Поняв, что плутать по хитросплетениям улочек бессмысленно, мы сразу же обратились к первому встречному, богато одетому горожанину, верхом на лохматой лошадке:

– Уважаемый, не подскажете, где ближайшая корчма?

Местный житель окинул нас хмурым взглядом, задержавшимся на моем мече и притороченном к седлу луке, и нехотя, растягивая слова, произнес:

– А… вон тама… За поворот. «Унож» называться.

Услышав это слово, маг вздрогнул и даже обернулся. Я же наоборот развеселилась. Хорошее чувство юмора корчмаря – залог сытного обеда.

Корчма была большая и просторная. И это никого не удивляло. Обо-ртест-инн был торговым городом, расположенным в самом удобном для этого месте. Как раз между Нувасией и Сумолтиром.

Государства активно торговали друг с другом, удивляя соседей своими мастерами, поэтому множество караванов ежедневно проходило через столицу султаната. Нувасцы везли в основном шкуры тигров, зелья и эликсиры магов, оружие, а так же мрамор и изделия из него. Сумолтирцы же везли шелка, деревянные и серебряные украшения и фарфор.

Нет, встречались, конечно, и картины, и обувь с одеждой. И даже контрабанда – горючие жидкости, летучие порошки, и даже рабы. Перевозились и книги и секретные документы, в целом все, что могли пожелать простые граждане.

В отличие от корчмы в Мартиселе или Орте, здесь скамьи и столы были из камня. А чтобы посетители не примерзли к сиденьям своими драгоценными мягкими местами, они были обиты мягкой тканью, а некоторые и вовсе шерстью. Я сначала предположила, что она принадлежит унож, в честь которых корчмарь назвал свое заведение, но, приглядевшись, поняла, что это всего лишь лошадиные шкуры. С мелких проворных кобылок, что разводились лишь искарцами.

Освещение было магическим – мы удачно попали в совсем не бедное заведение, могущее позволить себе подобную роскошь. Обычно питейные заведения освещались газовыми лампами – это было проще и дешевле, чем магический огонь. Еще проще было развесить по стенам канделябры со свечами, но тогда бы сюда и вовсе никто не зашел – настолько дешевое заведение не смогло бы привлечь путников.

Я подошла к стойке, а маг стал пробираться в дальний угол, к свободному столу. Корчмарь оглядел меня, но прогонять не стал. Видимо, запрет на торговлю не распространялся на его заведение, иначе бы он разорился в считанные дни.

– Что на обед? – я проводила взглядом парочку завсегдатаев, выходящих по стеночке и исполняющих довольно непристойную песню.

– Рыба, жаренная с картошкой, суп рыбный, тушеная рыба с грибами, вяленая рыба в соусе с капустой, котлеты с тушеными овощами, расстегаи и каша, – заученной скороговоркой проговорил тот.

Ну и ну. Судьба часто подкидывала мне различные фокусы, благо, путешествовала я много, но чтобы одна рыба? Неужели в Султанате мясо большой дефицит? Но спрашивать об этом мне показалось невежливым.

– А каша какая? – спросила я, втайне боясь ответа – рыбная.

– Пшено.

– Хорошо, тогда две каши, две порции рыбных котлет с овощами и пива.

– Пива два стакана?

– Стакана два, а пива можно кувшин.

Корчмарь кивнул, и я пошла к магу, блаженно растянувшемуся на скамье, и слегка разомлевшему от каминного жара.

Уже огибая последнее препятствие – стол с двумя лавками, я внезапно поскользнулась и неловко замахала руками, ловя равновесие. Грянуться о пол было не страшно, а вот о каменную скамью… Да еще и не приведи Русоништ, головой…

Поймал меня маг. Он скользнул ко мне и, ухватив за руку, дернул на себя, отчего я, все еще дезориентированная в пространстве, просто ткнулась головой в его плечо. На миг замерла, а когда чуть отстранилась, то увидела его лицо так близко к моему, что между ними не поставить было и пальца.

Я испугалась. Маг чего-то ждал, и я прекрасно понимала, чего. Но… Нет, я не могла. Только не сейчас. В поисках пути отступления, я сказала первое, что пришло мне в голову:

– А что сегодня искарский запрет на мясо?

– Не знаю, – Ростон разочарованно нахмурился и отстранился. В этот момент в его лице мелькнуло что-то совсем взрослое. Мужское. – А что такое?

– Кроме рыбы ничего нет. Отварная, жареная и вообще любая. Хорошо хоть пиво есть, иначе пришлось бы уйти, – мы сели друг напротив друга и стали глядеть в разные стороны.

Наш заказ принесли очень быстро, и маг тут же накинулся на еду, словно голодный сурхак – волк сумолтирцев. Я же напротив нехотя поковырялась в тарелке, налегая больше на овощи, чем на котлету, которая была одна, и мне стало совсем непонятно, почему корчмарь выразился о ней во множественном числе.

Овощи были необычны на вкус, но вполне узнаваемы, а значит отличными, были всего лишь приправы.

– Как котлета? – я отставила тарелку и подвинула другую, с кашей.

– Недурна. Зря ты не пробуешь.

– Съешь, если хочешь. Я равнодушна к рыбе, – точнее, я ее не любила. И никогда не понимала людей, готовых променять кусок сочного мяса на эту гадость. Впрочем, о вкусах не спорят. Ростону явно нравилось.

Маг поблагодарил и подцепил мою котлету, сразу откусив от нее здоровенный кусок, видимо на тот случай, если я передумаю. Но я лишь улыбнулась, отпивая из стакана.

– Может заказать тебе еще? Судя по всему, ты очень голоден.

– Нет, хватит. А то на кобылу не смогу залезть.

– Не бойся, залезешь. А вот расплющишь или нет, это еще не известно.

Ростон улыбнулся и мы «чокнулись» стаканами. Пиво было крепким и невероятно вкусным. Или это мне после того вина так показалось?

Засиживаться здесь мы не планировали, так что, отобедав и расплатившись, мы покинули корчму. Оседлав коней, мы выехали на центральную улицу, и поехали в сторону западных ворот, намереваясь проехать еще верст пятьдесят до наступления ночи.

Лавочники провожали нас угрюмыми взглядами – они тоже много теряли от запрета, но не роптали и исполняли его неукоснительно. Зачем это все Султану, мне было совершенно непонятно.

Спустя час мы наконец-то выбрались из лабиринта городских улочек (главная улица уперлась в центральную площадь, на отрез отказавшись провожать нас дальше), и выехали через ворота. За пределами города было заметно холоднее, и гораздо больше снега, но нас это не сильно пугало. Солнце стояло еще высоко, так что мы продолжили свой нелегкий путь.

Началось обратное превращение. Деревеньки вновь начали мельчать, пока не разбились на разрозненные хутора, соединенные трактом, средней паршивости, по которому мы и продвигались.

Я сонно покачивалась в седле, пряча зевоту в высокий воротник теплой меховой куртки, которой разжилась уже на самом выезде из города. Маг клацал зубами от холода, несмотря на теплый шерстяной халат, поддетые под него штаны на меху и плотную рубаху.

Я пару раз выразительно посмотрела на него, но потом махнула рукой. Какое, собственно, мое дело, простудится он или нет? Главное, живым довезти.

– Лирра, тебе холодно?

– Нет, – конечно же, я соврала. Доспехи неприятно холодили тело, сквозь теплый поддоспешник, но снять броню для меня означало подписать себе смертный приговор.

Да, они не защитят меня от удара тяжелой дубиной или острыми когтями, но стрелу, пущенную из кустов остановить должны.

– Я промерз до костей. Когда уже эта ледяная пустыня кончится?

– Если верить карте, то через четыре-пять дней мы должны выехать к горному массиву. Там еще сутки и переправа.

– Кошмар. Мы превратимся в ледяные статуи.

– Зато ты наконец-то перестанешь портить мне настроение.

– Да иди ты… – колдун отвернулся и засопел, выпуская струйки пара из ноздрей.

Я хмыкнула и поежилась. Путешествие по мерзлому Султанату мне тоже не доставляло удовольствия, но я тешила себя мыслью, что скоро должно было стать теплее. В долине царил тот же климат, что и в Орте. А на мага я уже привыкла не обращать никакого внимания. Он жаловался по любому поводу.

– Как же ты королю служить будешь, если и холода и голода боишься? Я еще не встречала магов, безвылазно сидящих в городах.

– А я подамся в придворные маги. Говорят, им неплохо платят, – Ростон печально улыбнулся, словно припомнив что-то.

– Во-первых, берут туда не всех, а во-вторых, продолжительность жизни такого мага, два-три года. Поэтому при дворе не один, а сразу шесть магов. И конкуренция среди них жесткая. Собственно, поэтому и живут они мало…

– Как-нибудь устроюсь. Неужели тебя заботит мое благополучие?

– Ни капли, – я вынырнула из воротника, и вяло оглядела окрестности, стараясь не смотреть на Ростона. – Какое мне дело до вшивого колдунишки, не способном даже силовую волну создать? Я забуду о тебе, как только отъеду от переправы на десять верст.

– Сомневаюсь.

– М-да? – я все-таки повернула к нему голову. – Что же в тебе такого, что будет напоминать мне о нашей поездке?

– Ты мне тоже нравишься, – он улыбался!

– Что?! – я задохнулась от возмущения. Ну, нахал… – Да я тебя ненавижу! Вот что!

– Это все показное. Лирра, не отрицай очевидного.

Но я уже пнула жеребца, вынуждая его перейти с трусцы сразу в галоп. Это ж надо! Он возомнил себе, что нравится мне. Глупый маг. А как он узнал? Нет, это невозможно. Ни один человек… Да еще и… Да чтобы он провалился!

 

Глава 6. Похищение

На ночлег мы остановились у одинокой башни, сиротливо выпирающей из-подо льда. Слева простирались заснеженные пустоши, с сугробами по пояс, справа не менее символично сверкал лед, высеребренный лунной дорожкой. На пятый день пути мы наконец-то съехали с него, оставив за спиной.

Слабый огонек едва поднимался от земли. Найти здесь дрова было непростым делом. Пришлось, обрубать сучья со всех встреченных по пути деревьев, что привело к тому, что мы вынуждены были тащить эту охапку волоком за конем, на обрывке веревки. Зато было чем обогреть себя, отпугнув ледяное дыхание ночи, на расстояние вытянутой руки.

Я сидела, кутаясь в одеяло, и смотрела на огонь. Мерзлые ветки долго не желали разгораться, дымя, как рассерженный дракон. Да и сейчас, когда огонек немножко приподнялся и стал виден, дым не рассеялся, а стал еще гуще, и, закручиваясь спиралью, поднимался вертикально вверх, выдавая наше местоположение на много верст окрест.

Маг уже давно спал, свернувшись клубком на лежаке. Я рассеянно оглядела его вздрагивающую от холодного ветра фигуру. Скоро уже наше путешествие закончится, и мы расстанемся навсегда. Может оно и к лучшему. Ведь, проклятый колдун был прав, я не смогу его забыть.

Я подкинула в костер еще одну веточку и огонь, обиженно заворчав, отскочил от нее. Затем очень аккуратно приблизился и коснулся, словно пробуя на вкус холодное угощение.

Глаза стали слипаться и я легла, плотнее укрывшись одеялом. Тишина. Только ветер, завывая, носится по ледяным просторам, и нет от него ни спасения, ни укрытия. Зато звездное небо в Султанате было выше всяких похвал. Я уже успела забыть, что оно может быть настолько прекрасным, расчерченным миллиардами светящихся точек, объединенных в созвездия и группы, мигающие и просто горящие ярким, холодным светом.

Я открыла глаза и сразу же схватилась за меч, хотя еще не до конца поняла, что же меня разбудило. Ночь еще только близилась к средине и луна даже не думала заходить. Я вскочила на ноги и сонно закрутилась вокруг своей оси.

Удар вскользь прошел по плечу, следующий пришелся по руке. Я взмахнула мечом, отгоняя Туросов подальше.

Великаны были, конечно, туповаты, но сильны неимоверно. Следующий удар я пропустила, отскочив на пару шагов. Сзади послышался вскрик – это маг открыл глаза и обрадовался необычной побудке.

Ледяной магический снежок расплескался по груди, и я поняла, что дело наше плохо. Пока Туросы отвлекают мое внимание, приняв ближний бой, насоры обстреляют нас с дальнего расстояния.

Я развернулась и полоснула, попытавшегося вдарить мне по затылку Туроса, поперек широкой груди. Он взревел и выронил дубину, схватившись за рану. Я подпрыгнула и снесла ему голову, одновременно уходя в сторону, от следующего замаха другого великана.

Мага окружили со всех сторон, и подкравшийся сзади Турос уже готов был проломить ему череп, своей тяжелой дубиной – излюбленной тактикой великанов.

Я вскрикнула, предупреждая колдуна, так как при всем желании помочь ему уже не успевала.

Следующий великан получил от меня тычок острием в глаз и отступил на шаг. Я размахнулась и полоснула его соседа по лапам, уже опускавшим дубину на мою голову. Заметить, попала я или нет, я уже не успевала.

Яркая вспышка, сопровождаемая надрывным речитативом, осветила поле битвы. Огненные сгустки падали с неба, выкашивая врагов. Я перекатилась по земле, уходя с линии обстрела. Магический огонь выжег добрую часть врагов, попутно растопив весь снег, на несколько саженей вокруг.

Последний сгусток пламени объял насора, и все завершилось. В следующую секунду маг рухнул на землю, сраженный точным попаданием в бок «снежка», а я, получив дубиной по голове, упала лицом в землю. Меч выскользнул из ослабевшей руки и я потеряла сознание.

Очнулась я, когда солнце уже стояло в зените. Перед глазами все плыло, голова трещала так, словно вот-вот должна была развалиться на две половины. Создавалось впечатление, что вчера я выпила целую бочку знаменитого искарского самогона, одним стаканом которого можно было свалить с ног бывалого пьянчугу.

С большим трудом я поднялась на ноги и оглядела стоянку мутным взглядом. Костер был перемешан с лежаками и ровным слоем размазан по поляне. Кровь, моя, из разбитой головы (шлем, словно насмехаясь, лежал на расстоянии вытянутой руки) и исчезнувшего мага, которого очевидно тоже огрели дубиной, для подстраховки, багровела темными пятнами на ослепительно белом льду и сероватых камнях, все, что осталось от ровной заснежено поляны. И везде, куда только не утыкался мой взгляд – трупы, трупы, трупы. Обугленные туши на выжженной и расплавленной земле, с проплешинами льда.

Я стояла у самой кромки этого безобразия. Похоже, что я очень вовремя отскочила, иначе лежать бы мне здесь, рядышком.

Я оглядела горизонт и отметила, что наши лошади тоже исчезли. Либо убежали, либо стали пленниками Туросов. Хотя, если честно, я не представляла, зачем им они могли понадобиться. Да еще и маг. Великаны берут пленных? Но для чего?

Голова раскалывалась, отказываясь соображать. Я потерла виски снегом, чтобы обрести ясность. Помогло, хоть и не надолго.

Стоянку пересекало множество следов, в коих даже не было смысла разбираться. Я обошла поляну кругом и приметила широкую тропинку, вытоптанную тяжелыми ногами, по которой и пошла.

Вокруг не было ни души. Я шла вперед, к небольшому леску, появившемуся на горизонте. Холодный ветер стегал меня по лицу, тяжелые сумки, прихваченные со стоянки, оттягивали плечо.

Из всего вооружения у меня остался лишь меч, да кинжал. Лук и щит ускакали вместе с жеребцом и кобылой, и я очень надеялась, что не в противоположную от леса сторону. Иначе мне придется либо искать их по всему Султанату, либо покупать новую лошадь. А до ближайшего торга, не один день пути.

Я остановилась, чтобы перевести дух. Сумки упали на лед и я услышала перестук флаконов. Я закусила губу. Не хватало еще разбить маговы склянки – жмырк его знает, что за заразу он там везет.

Поковырявшись в своей сумке, я вытащила красный пузырек. Открыла пробку и выпила все без остатка, а затем присела прямо в снег и прикрыла глаза, ожидая, когда начнется действие.

Ветер кидал мне снежную пыль в лицо, словно пытался нанести как можно больше обидных ударов. Я потрогала затылок, не снимая шлема. Запекшаяся кровь взялась жесткой коркой, спутав волосы в колтун. Боль постепенно отступала, так что я встала, сунула склянку обратно в сумку и пошла вперед.

До леса я добралась уже на закате. Несмотря на то, что до него было рукой подать, мне не удалось войти на опушку достаточно быстро. Тяжелые сумки постоянно тормозили меня, оттягивая то одно, то другое плечо, а затем мне и вовсе пришлось остановиться, иначе бы я просто упала от усталости.

Поравнявшись с первыми соснами, я сошла с тропинки и, утонув сразу же по колено, похрустела вперед. Я решила обойти след по широкой дуге. Что-то мне подсказывало, что не стоило идти напролом.

Неспешный топот великанов я услышала еще на подходе к леску. Сейчас же я их увидела. Двое Туросов прохаживались по периметру небольшой полянки, на которой находилось еще двое их собратьев, сидевших у костра и в полном молчании коптивших лошадиную тушу. Да, кобыле Ростона не повезло.

Чуть в стороне от них находились насоры – в количестве десяти штук – они окружили свой костерок и тихо переговаривались. Их языка я не знала, так что просто отметила про себя их присутствие.

А ближе ко мне стояли давешние хмурые личности и, указывая то на связанного мага, то на моего жеребца, о чем-то спорили. Я прислушалась:

– Ты идиот, Бонт! Ты должен был оглушить мага, а не доверять это безмозглому слону! Теперь колдун может и вовсе не очнуться!

– Я не смог к нему подобраться. Девица махала мечом и…

– Девица! А ее и вовсе нужно было прибить! Что теперь скажет хозяин?

Хозяин? Это уже интересно. Я догадывалась, что эти ребята идут по нашему следу не просто так. Быть может, сейчас они проговорятся о том, кто их послал?

Сам Ростон лежал без сознания. Очевидно, ему крепко досталось и он еще не приходил в себя. Я слышала о том, что потеря способностей для магов хуже смерти – это настоящая пытка, длиною в оставшуюся жизнь. А удар по голове и последующее кровоизлияние могут ему это устроить. Если очнется.

– Турос хорошо ее приложил. Там столько крови вылилось. Она уже наверняка умерла.

Не дождетесь. Я вас переживу.

– Наверняка? И ты готов в этом поклясться магу?

– Я… э-э… ну…

– Так я и думал! Бери насоров и идите, разыщите ее. Отруби голову для хозяина, а я пока попробую привести мага в чувство.

Бонт что-то пробурчал себе под нос, но спорить не стал. Вместо этого он развернулся к насорам и перекинулся с ними парой фраз. А затем они вместе покинули поляну. Я проводила их взглядом, но осталась на месте. Второй бандит пытался растормошить Ростона, а я тем временем размышляла.

Неведомый хозяин, он же маг, послал этих двоих за нами. Они шли по следу через полмира, дабы пристукнуть меня в Султанате, а Ростона похитить. Зачем? Почему этого нельзя было сделать раньше? Вряд ли таинственный маг не обладает достаточной властью, дабы собрать определенное количество разбойников, чтобы те подкараулили нас в темном переулке. Даже в том же Мартиселе.

Похоже, что в его планы изначально не входило убийство. Это уже эти двое проявили инициативу, а теперь ссорились из-за того, что догадывались, что на это скажет заказчик. Хм-м… Что же ты натворил, Ростон?

Маг пришел в себя. Я услышала, как он застонал, а затем открыл глаза. Тем временем, лошадь приготовилась и Туросы стали активно ее делить. Те двое, что изображали дозорных, гуляя вокруг поляны, ринулись к соплеменникам, тоже желая получить свою долю. Завязалась драка.

Я подумала, что это прекрасный момент для внезапного нападения. Выскочив из-за кустов, я бросилась на разбойника, склонившегося над магом, и перерезала ему горло. Ростон вздрогнул и окончательно пришел в себя, когда горячая струя крови обожгла его лицо.

– Не дергайся, – зашипела я. – Я перережу веревку. Что с манной?

– Еще есть, – колдун замер, пытаясь не издавать никаких лишних звуков.

– Поможешь? – нас в любой момент могли заметить и я спешила.

– Только освободи. Дальше уж я сам.

Я только хмыкнула, разрезая путы. Ростон вскочил, одновременно массируя запястья, и без предупреждения заголосил что-то, громко и надрывно. И совершенно непонятно.

Великаны вмиг забыли о еде и поспешили к нам. Я выскочила вперед, загораживая собой мага. Поколдовать он может и за моей спиной, а вот ежели его прирежут, то против стольких противников мне долго не выстоять.

Первого добежавшего Туроса, я полоснула по заведенной над головой лапе подпрыгнув, что есть мочи, после чего он выронил тяжелую дубину, прямо на свою буйную головушку. Раздался громкий звук. Бам-м-м…. Дубина отскочила от башки и заскакала по снегу. Турос же только мотнул головой и, взревев, вновь кинулся на меня. Я же живо остудила его воинственный пыл, поднырнув под расставленные лапы, и полоснула уже по ногам. А когда он начал заваливаться на бок, ударила по шее, со спины. Следующий до меня уже не добежал. Знакомый огненный дождь разлился по поляне, выжигая все живое. Когда я проморгалась, ослепленная на миг, все было уже кончено.

Обугленные туши лежали в живописном беспорядке. Мой конь встал на дыбы и молотил копытами по воздуху, но, как это ни странно, убежать не порывался.

Маг, покачиваясь, держал дрожащие руки на уровне лица и смотрел на стоянку не видящим взглядом. По-моему ему было плохо.

Я подошла к нему и сунула под нос две склянки – синюю и красную. Мана и жизнь. Он взял обе, раскрыл и проглотил целиком. Отшвырнув их прочь, он закрыл лицо руками и замер, тяжело дыша.

Я подошла к жеребцу и успокаивающе погладила его по морде. Он ткнулся мне в плечо и тяжело всхрапнул.

Я водрузила на него обе сумки, проверила крепление щита и лука, а затем только обернулась к Ростону. Тот уже отнял руки от лица, но все еще был бледен, как снег под ногами.

– Эй, архимаг Рост-ив-тон Висский! Чего застыл? Нужно уходить.

– Как ты меня назвала? – он вмиг побледнел еще больше и обеспокоенно взглянул на меня.

– Неужели, ошиблась? – я улыбнулась.

– Не ошиблась. Как ты догадалась?

– Я подумала, что магам первой ступени, не раздают платиновых цеховых знаков.

Он улыбнулся.

– Но откуда ты знаешь мое имя? – он даже как будто приосанился, довольный и раздосадованный одновременно, что его раскрыли.

– Да кто же тебя не знает? Главный королевский маг, отличник в школе и первооткрыватель новой ветви, – я презрительно сплюнула, хватая жеребца под уздцы и вскакивая в седло – его знали все. А так же боялись. Этому человеку ничего не стоило убить даже друга.

Несмотря на слабость, он позволил себе хмыкнуть, и плотнее закутался в порванный халат.

– Лирра, отвези меня в долину.

– Ты что, думал, что я тебя брошу? Плевать я хотела кто ты. Наемник выполняет задание до конца, несмотря ни на что. Даже на то, что твоя дурацкая клятва не стоит и выеденного яйца, так как имя-то у тебя совсем другое, нежели то, что ты назвал мне у ворот. Залезай. Да, поживее. Чем быстрее уедем отсюда, тем лучше.

– Маны у меня еще много, – он с кряхтеньем залез на коня, позади меня.

– На кой жмырк она нам? Если сейчас отъедем верст на десять без приключений, то и о погоне можно забыть, а там уже и до долины недалеко останется.

– Сутки, или двое, наверное…. Карта все врет.

– Возможно. А может и полдня.

Я пришпорила коня, вынуждая его перейти на легкую трусцу, а затем и на рысь.

– Лирра, прости, что я не сказал тебе, – его слова с трудом долетали до меня, сквозь завывавший в ушах ветер. – Понимаешь, я не мог.

– Мне все равно. Сдался ты мне, – я смахнула невольную слезу, выступившую то ли от ветра, то ли от обиды.

– Я же знаю, что нет! Ты не хочешь признаться ни мне, ни себе, что я для тебя теперь не просто маг.

– Ты теперь для меня архимаг. Ненавижу… – я пришпорила коня. Тот всхрапнул и пошел тяжелым галопом. Конечно же, жеребец ни при чем. Просто маг был прав. Но куда я могла убежать от него и собственных мыслей? Я даже не могла соскочить с проклятого седла, связанная по рукам и ногам своей же совестью и кодексом наемников.

– Погоня сзади!

Я обернулась и снова пришпорила коня. Проклятые насоры каким-то образом почувствовали, что произошло, и теперь преследовали нас, спокойно держа заданный темп. Их было уже порядка пятидесяти. Жмырк их знает, как им удалось так быстро собраться.

Бонта видно не было. Да и не сумел бы он так быстро переместиться. У разбойников лошадей я не заметила, очевидно, они приехали за нами иным способом. Но каким?

– Нам не уйти. Конь не сможет оторваться с двойной ношей.

– Что же делать?

– Колдуй!

Маг судорожно вздохнул и крепче вцепился в меня.

– Не выйдет! Я не могу читать заклинания на галопирующей лошади!

– Значит, будешь читать их в долине Лости – Игосеку и его сестрам!

– Жмырк! – колдун обернулся и зачастил на своем непонятном языке, попутно размахивая руками.

Я лишь подхлестнула жеребца, пытаясь найти хоть какое-то решение у сложившейся ситуации.

– Не выходит! – маг разочарованно развернулся. – Я еще слишком слаб!

Судя по грохоту сзади, он решил пошвыряться пульсарами, или чем-то подобным, но не преуспел. Что ж, если врагов не берет магия…

– Вот жмырк! – я снова хлестнула коня, уже начавшего покрываться пеной. Еще с полчаса и он падет, и они сразу же нас настигнут.

– Разверни карту. Может быть, мы сможем где-то скрыться?

Маг сунулся за потрепанным пергаментом и с шелестом его развернул.

– Ничего! Тропа прямая как извилина у дайна! Нам негде скрыться.

Я раздосадовано присвистнула и осадила храпящего жеребца.

– Скачи до переправы. Не оглядывайся! – спрыгнув на землю, я перекинула поводья опешившему магу.

– Но…

– Быстро! – я развернулась и со свистом вытащила меч из ножен.

– Я не брошу тебя! – он упрямо вздернул подбородок. То тут, то там приземлялись «снежки», но его это кажется вовсе не волновало, хотя стоящий воин и неподвижно замерший конь со всадником были отличной мишенью.

– Жмырк подери тебя, маг! Спасай свою шкуру, я расправлюсь с ними, и мы встретимся у переправы.

Ростон потеребил повод и робко посмотрел на меня:

– Точно?

– Да!!! – я развернула плашмя меч и хлопнула коня по крупу. Он взвился на задние ноги, и взял с места в карьер. Я же повернулась лицом к приближающейся опасности.

Первый удар я приняла на окантовку меча, второй вскользь прошелся по юбке. Ну, давайте голубчики, подойдите ближе.

«Снежке» на двадцатом они наконец поняли ,что по-простому обстрелять меня с дальнего расстояния не получится, и им пришлось приблизиться. Правильно. Доспех лучших искарских мастеров просто так не покупают.

Я врубилась в толпу насоров, кося их направо и налево. Магия в ближнем бою была бесполезна, они боялись зацепить друг друга, а чего-нибудь посущественнее коротких кинжалов, почти на пол-локтя уступавших в длине моему мечу, они не приготовили, так что падали, буквально с первого удара, только неловко отмахиваясь, и противно, до рези в ушах вереща.

Несмотря на большие потери, насорам удалось взять меня в кольцо. Я закрутилась на месте, расчищая себе площадку для размаха, но их было слишком много, и кольцо вновь сужалось за моей спиной.

Внезапная, острая боль пронзила раненную руку – я уже почти забыла о встречи с унож, но чей-то клинок освежил мою память. В итоге я чуть было не выронила меч, а вовремя подскочившая со спины насор успела полоснуть меня кинжалом по незащищенному участку ноги, возле колена, прежде чем я снесла ей голову.

На снег часто закапала алая кровь, а мой темп уменьшился вдвое. Получив дополнительную рану, я уже не могла крутиться со скоростью молнии вокруг своей оси, нанося удары направо и налево. Пришлось прыгнуть вперед, одновременно взмахивая мечом, и ударяя сразу двоих противников, а затем сразу же падать на землю и перекатываться, дабы выйти из кольца.

Насоры взревели и бросились на меня всей толпой, планируя снова меня окружить, но я не дала им шанса. Там, где я приземлилась, после кувырка, как будто высыпали целое лукошко клюквы и старательно ее раздавили. Рука снова отозвалась резкой болью, но я лишь досадливо от нее отмахнулась, одновременно расправляясь с очередным противником. Последняя насор тоже не доставила мне хлопот, и я разобралась с ней в считанные секунды, после чего выпрямилась, морщась от боли.

Привычным движением я вложила обтертый об одеяние одного из насоров меч в ножны, и развернулась по направлению к переправе. Ну, конечно же!

Первое, что я увидела, это был маг, сдерживающий под уздцы жеребца, в трехстах саженях от меня, на уходящей вверх тропе. То-то он так быстро согласился уехать!

Пришлось хромать к ним, костеря упрямого колдуна на все корки, и поминутно спотыкаясь. Галопирующий конь разворотил тропу так, что у меня возникли серьезные опасения за свои ноги, которые мне еще без сомнения пригодятся. Кровь отметила мой путь красивой, извилистой дорожкой.

– Ты прекрасный боец, Лирра.

– А ты – нет. И если бы не эти доспехи, лежать бы нам сейчас на снежке, – я раскрыла сумку и начала потрошить ее, в поисках эликсира.

– Они заговоренные?

– Да. От магии существ, населяющих Султанат. Я считаю, что это очень правильное решение.

– Поехали? – маг проводил взглядом пузырек, из которого я как раз делала большой глоток.

– Да. Если повезет, то к вечеру будем у переправы, – эликсир вернулся на место, и я с трудом взгромоздилась на лошадь.

 

Глава 7. Переправа

Мы прибыли, когда уже стемнело. Естественно, и речи не шло о том, чтобы переправляться по темноте. Птицы Ситц – дальние родственники печально известной курицы Рок – убившей больше людей, чем все войны, болезни, эпидемии, и архимаг Рост-ив-тон Висский вместе взятые, и обитавшей высоко в горах, окружающих долину Урукес – не летали по ночам. Так что пришлось занять одну из площадок со старым кострищем и ждать рассвета. Зато в очереди мы были первыми.

Когда кроваво-красное солнце выкатилось из-за горизонта, высвечивая землю, мы ступили на мостки.

Воздушная переправа между султанатом и долиной представляла собой массивную корзину с прикрепленными к ней толстыми, в ногу толщиной, веревками, продетыми одним концом через кольца, а вторым, хитрым узлом затянутыми на когтистых лапах четырех Ситц.

Яркие красные перья играли с лучами такого же кровавого солнца, создавая великолепное зрелище. Мощные, поджарые тела их, ростом не ниже трех саженей, зиждились на длинных, мускулистых желтых лапах, заканчивающихся когтями, способными посоперничать длиной с рогами кара, венчающими мой шлем.

А легкое прикосновение мощного клюва, скорее всего на раз пробивало голову незадачливого путешественника, решившего разжиться длинным хвостовым пером на память. Память к нему приходила, но уже вечная.

Коня я привязала у специальной жерди, вместе с другими лошадьми. А сама встала у перил, как на носу корабля и посмотрела вниз. Корзина стояла на самом краю ущелья, дно которого терялось в поволоке пара. Очевидно, внизу находился горячий источник.

Когда погрузились последние пассажиры, возничий хлестнул кнутом по воздуху и крикнул: «Хей!».

Тут же исполинские птицы, до этого успешно изображающие каменные статуи, с шелестом развернули крылья и, легко подпрыгнув, взвились в небо.

Корзину несколько раз дернуло, затем птицы вошли в ритм, и заскользили над горными пиками. О нашем передвижении сообщало только мерное покачивание и скользящая по горам изломанная тень.

– Нравится? – Ростон прислонился к перилам рядом со мной, скучающим взором окинув горизонт.

– Очень. Ты здесь уже бывал, не так ли?

– Конечно. Главный королевский архимаг бывал везде, – он уже не таился, предчувствуя скорое окончание путешествия. Да и караванщикам до нас не было никакого дела.

– Зачем эта канитель с путешествием? Архимагу доступен любой телепорт, кроме того, он всегда может открыть свой собственный.

– Я в опале. Мне срочно пришлось покинуть школу магов в Рейхесте и бежать. Я думал, что смогу укрыться в паршивом городишке Мартиселе, но я прогадал. Когда рано поутру за мной пришла стража, я понял, что мне нужно бежать дальше. И что самое печальное, своим ходом, ибо стоит мне открыть телепорт или воспользоваться уже созданным, как меня сразу бы засекли и послали бы погоню. Вот поэтому я нашел главного пройдоху в Мартиселе и попросил связать меня с наемником, который сможет отвезти меня в долину.

– Ну, Серв, попадись ты мне, – я стукнула кулаком о перила.

– Неужели тебе не понравилось приключение? – он лукаво прищурился.

– Да ты в своем уме? Нас сто раз могли убить.

– Нам ничего не угрожало. Я бы этого не допустил.

– А ты не подумал, что я сама могла прирезать тебя спящего, как только узнала, что деньги уже у меня на счете?

– Ты бы не сделала этого.

– Это почему же?

– Ты наемник, а не убийца. Ты чтишь кодекс чести превыше всего. Это я узнал еще в первый наш поход. Ты бы никогда не прирезала меня из-за денег. Поэтому я и перевел их заранее.

– Какая я правильная, аж противно.

– Ты что, обиделась?

Конечно. Обидно, когда из тебя делают полную дуру. И кто? Паршивый маг.

– Нет.

Я дулась, он молчал, глядя на проплывающие мимо облака. Мы скользили над горным перевалом, таким высоким и непроходимым, что пришлось наладить воздушную переправу. Иначе закрытая долина, осталась бы недосягаемой для людей.

– Лирра, я, правда, не хотел тебя обидеть, но и сказать тебе всю правду, я не мог. Это было бы слишком большим искушением – сдать меня в Орте властям. Если в отношении денег, я тебе доверял почти с самого начала, то в этом случае, я был неуверен.

Все правильно. Я бы тоже не доверилась первому встречному. Даже наемнику, собрату по оружию, не то, что магу.

– Зачем ты показал свой знак дайнам? Они наверняка побежали и доложили на тебя.

– Я надеялся на это, – он криво улыбнулся, скользя невидящим взором по горам. – Я думал, что мое внезапное появление в Орте дойдет до архиепископа. А тот все расскажет королю. Мне нужна поддержка моих друзей. Но, очевидно, у меня их не так много, как я предполагал.

Я хмыкнула. Он даже не подозревал о том, как мы с ним в этом похожи. Покинутые и брошенные всеми, кто им был дорог. Как оказалось, такое случается не только с наемниками, но и с архимагами.

– Сколько тебе лет, Ростон?

Он широко улыбнулся и посмотрел на меня. А затем снова отвел взгляд.

– Я не так уж и стар. Сколько бы ты мне дала?

– Двадцать – двадцать пять, может.

– Значит, маскировка удалась – он взглянул на меня, и на миг я увидела его истинное лицо.

Мудрые голубые глаза, морщинки на лбу и седина в темных волосах. Что же, его облик вполне соответствовал тому, какой я себе успела нарисовать, как только поняла кто он. Так сколько ему лет? Я бы сказала теперь, что около сорока.

Я отвернулась от мага и стала рассматривать показавшуюся на горизонте переправу. Ситц доставят нас на место очень быстро.

Птицы с шумом опустились на насесты. Корзину опять тряхнуло, и все кончилось. Возничий открыл дверцу, и пассажиры стали выходить. Мы с магом сошли последними. Я осторожно свела коня по крутым сходням, но садиться в седло не стала.

– Куда тебе?

– Вон, видишь, двое на лошадях? Это мои друзья. Корф и Масс. Пойдем.

Чуть в стороне от тропинки и впрямь сидели двое, высматривающие кого-то в толпе. Увидев мага, они приветливо замахали ему руками, но не сдвинулись с места.

Когда мы подошли к ним вплотную, они спрыгнули с лошадей и поочередно обняли мага. Похоже, что не все друзья его покинули.

Ростон улыбнулся каждому и представил их мне:

– Ребята, знакомьтесь. Эту прекрасную воительницу зовут Лирра. Без нее, я бы не добрался до этих земель.

Парни поздоровались и оглядели меня с ног до головы. Я лишь хмуро кивнула, предчувствуя скорую разлуку. Мысленно я уже прикидывала, как буду пробираться обратно. Может, попробовать через пустыню?

– Поедешь со мной, Лирра?

Как ни хотелось мне остаться с магом, однако же я понимала, что мы с ним слишком разные для того, чтобы быть вместе. И чем скорее я уеду, тем лучше для нас обоих. Как бы мне ни было тяжело, и сколько бы слез я ни пролила завтра. Мы должны расстаться.

– На кой ты мне сдался, опальный архимаг? Чтобы всю жизнь бегать с тобой по болотам, пряча лица?

Он печально улыбнулся.

– А мальчишка с закрытой ветвью, тебе нравился больше?

– Да иди ты! – я беззлобно отмахнулась.

– Ну, нет, так нет. Будешь в этих краях, заезжай. Я буду в избушке на северном склоне.

Ответить я не успела. Кинув случайный взгляд за спину колдуна, я увидела знакомое лицо, мелькнувшее в кустах, а затем мою грудь пробила тяжелая стрела, выпущенная из бронебойного лука.

Я с хрипом упала на спину, тупо глядя на трепещущее на ветру оперение тяжелой стрелы, вошедшей на два пальца в правую грудину. Прямо в сердце.

– Не-е-ет! – этот крик, последнее, что я услышала, закрывая глаза. Ринувшегося ко мне колдуна, я уже не увидела, провалившись в черную пустоту.

 

Глава 1. Ущелье Ротшип

Усталое солнце клонилось к закату, расчерчивая косыми линиями изнывающую от жары землю. Красный песок под копытами лошадей был подобен тончайшей пыли, и даже при легком прикосновении взлетал в воздух, метя в лицо.

Плотный шарф спасал лишь отчасти. В это время года, пустыня была невыносима. Постоянные песчаные бури и смерчи выгоняли из нее все живое, за исключением, пожалуй, самых отчаянных торговцев, ведущих свои караваны на ежегодную ортскую ярмарку.

Темноволосый, средних лет маг, устало посмотрел на заходящее солнце своими голубыми глазами, и развернул лошадь, вслед за едущими впереди всадниками. Пора было сделать привал.

– Господин маг, мы остановимся здесь на ночлег.

Я взглянул на подошедшего ко мне воина, учтиво придержавшего моего коня, пока я не спешился. Тяжелый пыльный доспех подчеркивал атлетично сложенную фигуру мужчины. Он был старше меня на десяток лет, и носил пышную бороду, придающую ему еще большую солидность.

– Где мы сейчас, капитан?

– Двадцать верст севернее переправы, господин маг. Завтра уже будем в Мартиселе.

– Придется заехать в город? – я устало потер поясницу. Давненько мне не приходилось перемещаться так далеко, обычным способом.

– Да, господин маг. Мы должны пополнить запасы продовольствия и дать лошадям отдохнуть от овса.

Я кивнул и оставил кобылу на его попечение. Это была хорошая, смирная лошадка, хотя и пугливая. Когда я впервые к ней подошел, она настолько разволновалась, что чуть не двинула мне копытом в челюсть, встав на задние ноги. Лишь полбуханки свежего ржаного хлеба смогли примирить ее с моим существованием, хотя и поныне она то и дело пугалась громких звуков или же собственной тени. От бегства сломя голову, в неизвестном направлении ее спасала только моя железная рука.

Солнце уже почти закатилось за холм, и я решил, что не грех было бы сходить к близлежащему ручью, поискать леды – чудодейственной травы, входящей в состав многих зелий и отваров.

Это небольшое растение пряталось в пустыне от зорких взглядов юных магов, занятых в основном заготовкой зелий, тем самым, зарабатывая себе на жизнь, при их продаже.

Как и любому другому живому организму, леде нужна была вода, так что большая вероятность встретить ее, была все же у ручья или речки.

У воды возился молодой воин, наполнявший бурдюки и общий котел, который будет установлен на костре, для варки ужина.

Солдат насторожился и вскочил на ноги, выхватывая кинжал из-за голенища сапога. Затем вгляделся в мою фигуру, неподвижно замершую в пяти шагах от него, узнал и расслабился.

– Господин маг? Простите, я не слышал, как вы подошли – парень слегка побледнел и поспешил вытянуться «по струнке».

Я махнул рукой, разрешая ему расслабиться, и подошел к воде.

Бурный ручей, зарождающийся высоко в горах и с легкостью ворочающий огромные валуны, здесь, на пустынной равнине, был кроток, как дайн Богини Русоништ. Я встал на колени и умыл, уставшее, пропыленное лицо. Хорошо!

Тяжелые капли стекали по обросшему лицу за воротник, но я не стал их вытирать. Эта жара вконец доконала меня, так что вода оказалась как нельзя кстати.

Но, как известно, ночью в пустыне довольно прохладно, поэтому я встал, и, не мешкая, быстро пошел вдоль русла, вглядываясь в низкорослую, редкую траву. Прежде чем окончательно стемнело, я успел пройти около полуверсты вверх по течению, но так ничего и не обнаружил. Юные адепты первой ветви хорошо потрудились на благо нашего государства и, похоже завалили зельями все магические лавки.

Я поежился и повернул обратно к лагерю. Далекий огонек костра манил меня, как путеводная звезда.

Здесь уже все было почти готово. Молодой воин, посланный за водой, вернулся раньше меня, поэтому каша уже доваривалась, а солдаты заканчивали все приготовления, и рассаживались вокруг костра, вытягивая походные ложки из-за голенищ сапог, или притороченных к седлам сумок.

Я присел на свой тюфяк, пододвинутый кем-то из стражников, прямо к костру, и стал ощипывать свою добычу. В десяти шагах от лагеря, мне посчастливилось наткнуться на рлаллу – мелкий пустынный кустарник – основу восстановителя манны.

Тщательно высушенные синие листья, избавленные от веточек, и растертые особым образом в медной посудине, давали потрясающий по своему эффекту порошок, который потом заливали взваром из целого букета редких, и не очень трав, и настаивали несколько месяцев, а затем продавали по десять драг за флакон.

Я решил приколоть собранные веером листья, к своему седлу, и высушить их на палящем пустынном солнце, походу следования в город. Там, я смог бы продать их, и немного наполнить карман мелочью, которая могла пригодиться в будущем. Никогда ведь заранее не знаешь, что ждет тебя впереди, особенно когда дело касается такого опасного путешествия.

– Ваша чаша, господин маг.

Я кивнул и добавил:

– Спасибо, Родви.

Воин улыбнулся мне, довольный тем, что я запомнил его имя. На самом деле, я помнил по имени каждого из них, но до сего момента редко к кому обращался. Они не доверяли мне, считая слишком важной и заносчивой особой, я не верил им, полагая, что их общество было навязано мне совершенно напрасно.

Воины ели молча, глухо стуча ложками по дну деревянных походных мисок. Солнце еще не закатилось за горизонт, когда все насытились. У отряда осталось время для баек и историй из жизни, но в присутствии мага, даже бывалые люди тушевались, и молча сидели, глядя в огонь.

Мы ехали уже девять дней, и за это время только-только начинали привыкать к присутствию друг друга. До нашего путешествия, десятка воинов, что меня сопровождала, не была сложившимся коллективом. Их отобрали, как лучших из лучших, из совершенно разных полков, разных подразделений, и даже из разных городов. Я не спорил, и не вмешивался. Мне было, в общем-то, все равно, что за люди будут ехать рядом, главное чтобы не мешали. По сути, я всегда был волком одиночкой.

Я облизал ложку и отставил миску в общую стопку. С другой стороны, хорошо ехать в отряде и пользоваться особыми правами. Быть избавленным от мытья посуды, готовки, ночного дежурства и тому подобного. Я вез ценный груз, да и сам был таковым, так что с удовольствием пользовался всеми привилегиями.

Хотя, признаться, боязливые взгляды в мою сторону, меня порядком нервировали. С воинами то же самое, что и с крестьянами, из которых большинство и вышло.

Они так же рьяно молятся Богине, как и их родители, считая, что жизнь их всецело принадлежит Русоништ. Чураются магов, робея от одного только взгляда в свою сторону. Но при этом не боятся работы и усердием могут поспорить с наемниками.

В маги же, в основном брали горожан, способных и писать, и читать, и считать. Без этого даже на порог школы не пускали. Это было известно каждому. Поэтому магов и не любит простой народ. Мы не такие как все. Мы умнее и могущественные всех остальных, что обычно не может простить нам толпа. Это простая зависть. Зависть власти и могуществу.

Я оглядел угрюмых и сосредоточенных, думающих каждый о своем, окружавших меня плотным кольцом, воинов. Пропыленные лица, нахмуренные брови. У Родви пара свежих царапин на лице. Вчера капитан показывал ему новый хитрый прием. Я хмыкнул в ответ на свои мысли.

– Слай, – я окликнул самого младшего из воинов, еще безусого мальчишку. Сына помощника капитана.

– Да, господин маг? – он подскочил ко мне и почтительно склонил голову.

– Принеси бурдюк, притороченный к моему седлу.

– С длинным мехом? – он провел рукой по воздуху.

– Да. Он самый, – я кивнул.

Паренек подошел к поклаже, сложенной в общую кучу, у дальней стены пещеры, ловко сдернул бурдюк с седла и принес его мне, почтительно неся на вытянутых руках.

Я взял его из рук воина и, покачав в руке, перекинул Постру, капитану отряда, который ловко его поймал и удивленно взглянул на меня.

– Попробуешь? – я дернул подбородком в его сторону.

– Господин маг решил меня отравить? – капитан не спешил вынимать плотную пробку.

Я услышал парочку робких смешков, и улыбнулся.

– Я не спешу в долину Лости.

Теперь смешки стали громче и одобрительнее. Еще бы! Я же только что вознес командира до своего уровня, признав, что он способен убить меня.

– Тем более, было крайне самонадеянно травить капитана отряда, пока на горизонте не появились ворота Рейхеста, – я скучающе пожал плечами.

Постр прищурился и хмыкнул. Затем откупорил бурдюк, и смело сделал большой глоток. Посмаковал и удовлетворенно крякнул. Затем, коротко взглянув на меня, и дождавшись кивка, передал бурдюк Стонхе, своему главному помощнику.

Тот не раздумывал ни секунды. Он всецело доверял командиру, как и всем в этом отряде, несмотря на то, что многих увидел впервые в Орте, месяц назад, поэтому сразу же сделал пару глотков, и передал емкость дальше.

Спустя уже полчаса веселье лилось рекой. Лучшее вино из погреба Его Величества всегда оказывало на людей благотворное и умиротворяющее действие.

Махтор, сидевший рядом со мной, и получавший бурдюк последним, передал его мне, и огладил рыжие усы. Он всегда так делал перед тем, как позабавить окружающих какой-нибудь новой, армейской байкой, коих знал, наверное, миллион.

– А хотите, расскажу вам историю, о находчивом пехотинце?

Воины закивали, но потом спохватились, и уставились на меня, как один.

Я сделал большой глоток, и кивнул:

– С удовольствием послушаю.

Махтор приосанился, еще раз огладил усы и заговорил негромким голосом:

– Вы наверняка знаете, что Его Величество, король Махаммер II – Добрый, был основателем существующей военной системы. Именно он разработал деление на батальоны в таком виде, в каком мы их знаем теперь, а так же был большим ценителем женского пола, но это уже мелочи, – воин переждал смешки и, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Так вот. Захотел он как-то узнать, хорошо ли прижилась его система в народе, и как чувствует себя простой солдат, доволен ли он своим положением и жалованием? Для этого он переоделся в простого горожанина и отправился в корчму «Весенний Хотан», что широко известна в Орте.

Там как раз гуляла рота солдат, получившая увольнение, в связи с победой в стычке с риатами. Вечер набирал обороты, и в какой-то момент драги начали кончаться. Тогда солдат, имени которого история не сохранила, успокоил своих товарищей и оставил в залог выпивки свой двуручник. И вечеринка продолжилась.

Король недоуменно посмотрел на это, и вопросил солдата:

– Как же ты сражаться будешь, если ты заложил свой единственный меч?

Солдат подлил королю вина и пояснил:

– Войну с риатами мы уже выиграли, и в ближайшее время, новой не случится. Ничего страшного, вложу деревянную палку в ножны пока что, а с жалованья выкуплю, и никто ничего не узнает.

На следующий день, хитрый король устроил смотр, где служил солдат-выпивоха, дабы прознать, как тот выкрутится, без оружия.

Роту построили и король начал досмотр. Он ходил меж солдат, пока не увидел своего вчерашнего знакомого и не подошел к нему:

– Руби меня мечом, солдат!

Воин отшатнулся и произнес:

– Нет, Ваше Величество! Как же я могу?

– Руби, иначе прикажу повесить тебя тот же час, за пренебрежение приказом!

Делать нечего. Пришлось нашему герою выхватить свой импровизированный меч, быстрее, чем кто-либо, смог его разглядеть, и громко закричать:

– Благослови, Богиня Русоништ, преврати сталь в дерево!

И рубанул он короля со всей силы. И только щепки полетели во все стороны, а полковой дайн осел, пораженный, и только молвил:

– Милость Богини великая снизошла…

Король покачнулся, но устоял. И улыбнувшись, произнес:

– Пять плетей воину, за сомнения перед выполнением приказа и повышение за находчивость!

Воины одобрительно заухмылялись. Я улыбнулся, размышляя, было ли такое на самом деле, или же Махтор все выдумал.

Про Махамера II ходило множество легенд. Он был, пожалуй, самым любимым в народе монархом, сделавшим для своих подданных больше, чем все его последователи вместе взятые. Он не только навел порядок в армии, обеспечив солдат стабильным жалованием, не зависящим от их побед или поражений в стычках, дав им жилье и бесплатную еду, но и сделал много других полезных вещей.

Таких, как уравнивание в правах дайнов и магов, что позволило снабдить ими каждую деревню. Что в свою очередь снизило, во-первых, смертность местного населения, а во-вторых, общую безграмотность. Дайны помогали людям научиться худо-бедно считать, а маги отвадили от селений опасных тварей.

Еще Махамер выступал за то, чтобы сделать браки официальными, представляя молодых не только Богине, но и государству. Но это так и осталось в его планах, которые воплотил в жизнь уже его внук – Махамер IV – Рыжий. Он ввел на браки особый налог, который хорошо пополнял казну и копилку народного недовольства. В конце концов, его отменили, но осадок, конечно же остался.

Воинам история понравилась. Махтора наградили дружескими хлопками и внеочередной порцией вина. Ко мне бурдюк вернулся с последним глотком. Я закупорил его и положил рядом с собой. Надо будет не забыть сполоснуть его завтра. Быть может, в Мартиселе удастся разжиться новой порцией?

– Господин маг, пора в дорогу.

Я открыл глаза и зажмурился от яркого солнца, светившего сразу за порогом пещеры. Пожалуй, мне не стоило ложиться на самой границе, а занять место в углу, где и предлагал Постр.

Но я заупрямился и в итоге всю ночь ворочался, то просыпаясь от каких-то шорохов, то оттого, что мне в рот забился песок принесенный порывом ветра. Я открывал глаза, находил дежурного, убеждаясь, что все спокойно и проваливался вновь. Лишь под утро мне удалось заснуть нормально, и вот уже пришла пора вставать. Так еще и солнце ослепило.

В пустыне оно вставало очень рано и весьма быстро, так что я бы не удивился, узнав, что спал всего пару часов. Впрочем, до времени мне не было никакого дела. Раньше выедем, раньше приедем в город. А скоротать вечер в корчме за стаканчиком белого, будет сплошным удовольствием.

Я потянулся, и зажмурился, как очень довольный жизнью домашний кот. День предвещал быть неплохим, особенно его окончание.

– Где моя лошадь?

– Она уже оседлана и ждет вас, в паре шагов от пещеры, – Постр проверил свое снаряжение, внимательно осматривая каждый ремень.

– Отлично.

Идея переночевать в пещере пришла в голову Родви. Он бывал здесь со своим отрядом следопытов не реже, чем два раза в месяц, и отлично знал местность.

Весь наш отряд был набран из вот таких вот «бывалых». Кто-то отлично знал пустыню, кто-то форсировал реку уже не одну сотню раз, и знал все ее изгибы и камешки на дне. А кто-то был превосходным знатоком тигровых джунглей и мог провести даже армию, в обход лежбищ диких зверей.

Я вскочил в седло и тронул поводья, принуждая кобылу отвлечься от обоняния куста и, двинуться вперед, легкой трусцой. Отряд уже выехал – авангард ускакал вперед, поэтому я поспешил занять свое место.

– Господин маг, нам придется свернуть с главного тракта, – Постр подождал, пока я поравняюсь с ним и поехал рядом.

– Почему? – это сообщение слегка подпортило прекрасное утро.

– Родви увидел следы большой стаи еровок. Нельзя рисковать. Мы возьмем восточнее и поедем по тропе, что берет начало от оазиса, – он махнул рукой направо, где предположительно и скрывался неведомый источник воды.

– Этот путь длиннее? – я провел рукой по растрепанным волосам.

– Да. Мы потеряем на нем около трех дней.

– Нет. Так не пойдет, – я энергично замотал головой.

– Господин маг, мне кажется, в начале нашего путешествия, мы четко установили, что за выбор маршрута отвечаю я, как более опытный командир и военачальник, и я не вижу причин… – Постр поспешил пресечь мои возражения.

– Я должен быть в Рейхесте, не позднее, чем через две недели. Вы хотите, чтобы я не успел довести свой груз в назначенное время, из-за какой-то стаи?

– Нет, я хочу, чтобы вы и мои ребята смогли попасть туда целыми и невредимыми.

– Наш спор ни к чему не приведет. Делайте что хотите, я поеду по главному тракту. А вы можете вернуться к королю, и рассказать ему, почему вы меня бросили. Ему будет приятно это услышать.

– Если вы меня не послушаете, мне придется вас связать.

– Да ну? – я недобро прищурился, пытаясь представить, как это будет выглядеть.

Пока Постр размышлял, как ко мне подступиться, к нам подъехал Родви.

– Капитан, я знаю другой путь. В полуверсте отсюда есть заброшенная тропа. Она идет параллельно ущелью, поднимаясь к плато Виндор…

– С плато мы не сможем попасть обратно в ущелье, и на главный тракт. Эта дорога еще длиннее.

– Там есть спуск. В прошлом году, спасаясь от стаи еровок, мой отряд случайно обнаружил узкий проход, севернее плато. Его нет на карте, но если вы доверитесь мне, я смогу провести вас к нему. Мы спустимся в ущелье, и нам останется пройти всего с десяток верст. Я думаю, такой вариант устроит всех. Так мы потеряем всего полдня.

– Если поторопимся, возможно, и меньше. Вас это устраивает, господин маг? – капитан взглянул на меня.

– Вполне, – я посмотрел на следопыта.

– Веди, Родви.

– Слушаюсь, – воин кивнул и поскакал вперед, дабы предупредить авангард.

Я придержал кобылу, чтобы не ехать рядом с Постром. Только косых взглядов мне сейчас и не хватает. Дождался, когда Ваствик поравняется со мной, и поехал вместе с ним.

Отряд свернул направо и стал потихоньку подниматься по едва заметному склону. Лошади шли ходко, иногда даже переходя в бодрую рысцу, но их, то и дело осаживали, ибо этот путь был известен только Родви, и какие опасности он таил, было от нас сокрыто.

Стонха крутил головой, пытаясь либо запомнить маршрут, либо выявить возможные проблемы, по крайней мере, вид у него был более чем серьезный. Постр пару раз оглядывался на меня, но ничего не говорил, что нервировало меня все больше.

Солнце установило свои права на небосвод и началось настоящее пекло. Воины начали постепенно избавляться от частей снаряжения, надетого в полном комплекте с утра пораньше. Сначала в сумки отправились поддоспешники, одетые ввиду прохладного подъема, следом отправились наручи, наколенники и, в конце концов, шлемы.

Мне было легче, потому как уже давно не носил ничего из металла – только легкая одежда – штаны, рубаха и накинутый поверх плащ, с нашитыми на него костяными пластинами, для защиты спины от подлой стрелы. Теплую рубаху я упаковал еще после переправы Маккорта.

Сейчас я лишь снял плащ, аккуратно скрутил его и положил в сумку. Закатал рукава и вздохнул чуть свободнее. Мне даже думать не хотелось о том, чего стоит воинам молча ехать вперед, в раскаленных добела тяжелых доспехах.

Через несколько часов, и дюжины баек стражей, взвыл не только я. Неунывающий Махтор шутил, и рассказывал небылицы, несмотря на жару, жажду и грозный приказ Постра, глядеть в оба.

– Стоит, значит, новобранец в карауле. С момента зачисления в роту, и недели не прошло. Ну, кто стоял, покой бойцов в казарме охранял, те поймут меня. Скучно, делать нечего, да еще и холодно, зимой-то.

И тут приспичило ему. И не просто так, а конкретно. Что делать?

По уставу не положено, должен терпеть. А мочи уже нет.

Ну, солдат, недолго думая, стучит в караулку, сменщику. Нет ответа, спит собака, или же вовсе ушел в казарму.

Желание все сильнее, и выхода не остается и бежит солдат к колоколу. Бьет в набат, поднимая полк в атаку.

Отовсюду раздается команда «Батальон подъем, война!», и стучат сапоги по плацу.

Подбегает командир части, а за ним выстраивается весь полк по стойке смирно, в полном обмундировании, с оружием наголо:

– Кто поднял тревогу? Что случилось?

– Командир, мне бы отлить…

– Махтор, сделай милость, заткнись – Стонха пристально оглядывал горизонт, даже не удосужившись повернуть голову к усатому воину. Остальные сцеживали улыбки в кулаки, пытаясь сохранить рабочее настроение.

– Да ладно, Стонха. Кому станет хуже от пары минут смеха?

– Тебе. И не от пары минут, а трех часов к ряду. У тебя рот не закрывается, даже когда спишь! И как тебя в разведке у Султаната терпели?

– Не в разведке, а в боевых вылазках. Сидеть в засадах у меня не было интереса.

– У тебя не было возможности! Тебя бы нашли по нескончаемому хохоту!

– Заткнитесь оба – Постр поднял руку вверх – Родви, далеко еще?

Воин покрутил головой, привстал на стременах и покачал головой:

– Еще с четверть часа, не больше.

– Хорошо. Возьми с собой Заргила, разведайте что впереди, заодно ребят смените.

Всадники умчались, а отряд продолжил неспешный подъем. Я обернулся назад и оглядел пройденный путь. Мы поднялись довольно высоко, почти сравнявшись с горами, окружавшими нас с обеих сторон, так что вид открывался просто великолепный.

Пустынная равнина, с мелкими вкраплениями чахлой зелени простиралась под нами, как на ладони. Давешний ручей тянул свои усталые воды к реке. На переправе выгружался караван, только что причаливший, с той стороны. Нетерпеливый наемник на гарцующем коне осматривал окрестности. Скорее всего, он уже заметил нас или наши следы, и его это встревожило. Они могли принадлежать только разбойникам, что обильно водятся в данных краях, но никак не страже короля. Воины редко выезжали за пределы городов, а гвардейцы передвигались лишь сотнями, когда расквартировывались в другом месте, или выполняли приказы Его Величества.

Тот берег терялся в дымке, так что я не увидел больше ничего интересного. Развернулся я вовремя. Родви и Заргил скакали обратно, вместе со Слаем и Зертилом.

– Капитан, мы обнаружили проход. Все чисто. Следов нет, еровок тоже.

– Хорошо, тогда спускаемся.

Мы проехали чуть вперед и увидели узкую тропу, круто уходящую вниз, и извивающуюся, словно змея. Я остановил лошадь у самого начала спуска и недоверчиво посмотрел вниз. Лошадь переступила с ноги на ногу и по тропе зазмеилась каменная осыпь.

– Интересно, – протянул я.

– Ничего интересного. Закрепите за спинами щиты, поедем строем. Родви впереди, затем я, Стонха будет замыкающим. Господин маг, ваше место сразу же за мной.

Я не сказал ни слова, продолжая думать о своем, рассеянно наблюдая, как воины снимают с седел тяжелые окованные сталью щиты. Тропа казалась мне идеальным местом для засады. Но не еровок, а разбойников. Но если капитан так уверен в себе и своем следопыте, то я не буду спорить.

Единственный, кто остался без щита, так это ваш покорный слуга. В отличие от воинов, вооруженных до зубов и закованных в латы, на мне были лишь рубашка, штаны и высокие, мягкие сапоги из шкуры диких мустангов. Я залез в сумку и снова вытащил свой плащ. Костяные пластины все же лучше уберегут мою спину, чем тонкая рубаха.

Постр конечно знал о том, что я беззащитен, но не стал ничего предпринимать. Лишь проверил, хорошо ли ходит в ножнах его тяжелый клинок.

На нем самом был массивный, пехотный доспех, добротной выделки. Без всяких вензелей и узоров. Только то, что действительно нужно. Зеленый нагрудник, усиленный в районе живота, за счет тяжелого пояса, короткие штаны из крепкой стали, заканчивающиеся на коленях, грузные кованные сапоги, и наручи из жестких пластин. Наплечников у него не было, его панцирь имел «рукава» до локтя. И шлем, с плюмажем из лошадиного хвоста.

У Родви был легкий кавалерийский доспех, состоящий из разрезанной юбки – чтобы легче было ехать верхом, нагрудника, без пояса, что давало больше преимущества при маневре, и широких наплечников. Сапоги его были из мягкой кожи, почти такие же, как и у меня. Наручей у него не было, как и шлема.

Стонха щеголял новой моделью доспеха кавалериста. Вместо юбки у него были штаны, плотно подогнанные по фигуре, так же заканчивающиеся у колена. Еще у него имелись наручи, отделанные кожей изнутри и шипами снаружи. Шлем его представлял собой закрытую маску, скрывающую лицо полностью. Но при желании его можно было открыть в случае необходимости.

Ваствик был одет в легкий разведывательный доспех. Штаны из стали, нагрудник, все неприметного серого цвета, гладкий шлем, напоминающий череп своей формой. Никаких наручей или наплечников. Сапоги из мягкой кожи.

Близнецы, Зертил и Заргил, были одеты одинаково. Легкие доспехи, вычурные шлемы, с перьями, и широкие наплечники с шипами по краям. Темные, кожаные наручи.

Я отличал их только по лошадям. У Заргила была рыжая кобыла, а у Зертила – белоснежный, рослый жеребец. Он был отлично выучен и редко когда нуждался в командах всадника, а ухаживал за ним воин лучше, чем за собственным мечом. Чистил, оглаживал, расчесывал, подкармливал яблоками или хлебом. За это жеребец платил ему собачьей преданностью, не подпуская к себе больше никого, ближе, чем на сажень.

У Слая был тяжелый потертый панцирь, с облупившейся краской и гнутый в нескольких местах. Наручи отсутствовали, зато наплечники были просто огромны – они топорщились по бокам, словно пушки, далеко выступая за бока его коня. Шлем, он носил пехотный, тяжелый, с усиленным налобником, без плюмажа.

Махтор был одет легко. Незавершенный нагрудник, оканчивался треугольным выступом, который отдельно прикрывала широкая костяная пластина – для того чтобы можно было в бою опереть об нее алебарду. Штаны из легкой, не прочной стали, кованные сапоги, шлем с длинным пером. Без наплечников, зато с наручами, доходящими до локтя. По их краю были приварены острые шипы.

Лорст и Травс носили почти одинаковые латы. Их вычурные, украшенные серебром, новенькие доспехи, сразу же бросались в глаза. Эти ребята были из элитных ортских войск и не скрывали этого. Плюмажи на их шлемах были выкрашены в красный цвет, что делало их заметными издалека. Наручи они носили яркие, сплошь покрытые резьбой и серебром. Средние сапоги были выкрашены в коричневый цвет, а подошвы утяжелены медными пластинами. Наплечников у них не было, вместо них, воины носили повязки на левой руке, с приколотым на них знаком принадлежности к элите.

– Поехали!

Я хмыкнул и шепнул заклинание, одновременно потирая ладони. О нет, это не был злодейский жест, всего лишь установки магического щита. Вокруг меня вспыхнула синяя стена, и почти сразу же погасла.

Для того, чтобы заклинание сработало, магу необходимы четыре вещи.

Первая – мысль. Нужно четко понимать, что именно ты хочешь получить и воспроизвести в голове нужные слова, а так же представить себе конечный результат, который необходимо достичь.

Вторая – сила. Поток энергии, возбуждаемый самим магом, заставляющий изменяться ткань окружающего пространства.

Третья – слова. Какие слова или слово, каким голосом, и с какой скоростью, будут произнесены во время построения заклинания очень важно. Обыкновенно, заклинания читались на одном дыхании, с одной скоростью и очень четко.

И, наконец, четвертая – жест. Движение пальцев, кисти, плеча, направленное на концентрацию энергии и выброс ее в нужное время и в правильном направлении.

Жесты были непременным и чуть ли не самым главным компонентом заклинания. Чуть отведешь палец, не так оставишь локоть, или сделаешь неверный взмах и сила, в лучшем случае рассыплется без остатка, а в худшем, обратится против тебя самого.

Например, мне очень долго не давался «Путь пульсара». Комбинация, при которой все пальцы сцеплены между собой, кроме указательных, вытянутых вперед, и больших, максимально отведенных назад и соприкасающихся подушечками. Пульсар отправлялся в полет, благодаря резкому движению больших пальцев, стремящихся к указательным.

Мои большие пальцы все никак не хотели укладываться на «тропу», как говорил учитель, то есть ложиться на одну линию с указательными. В конце концов, он выбил мне оба пальца из суставов, пытаясь показать их правильное расположение. Я лишился своих способностей на месяц, зато после этого случая никогда больше не имел проблем с данным жестом.

Музицирование развивало пальцы, но не давало стопроцентной гарантии, на успешное завершение нужной комбинации. Но без него, и вовсе нельзя было учиться магии.

Поэтому в школьный курс в обязательном порядке входило обучение игре на каком-либо инструменте, с ежедневными, многочасовыми, изнуряющими тренировками. Это помимо других важных занятий, таких как составление зелий, искусство боя, с применением магии или холодного оружия, уроков верховой езды, придворного этикета и многого другого.

Мы стали не спеша спускаться. За нами бежал каменный ручеек, потревоженный копытами лошадей. Я протянул руку и коснулся холодного камня. Тропинка была настолько узкой, что два всадника не смогли бы по ней проехать бок о бок.

Слева послышалось тихое шипение. Я повернул голову, но ничего не заметил. Либо мне показалось, либо еровки были невероятно быстры, и очень голодны.

– Капитан… – начал было я.

– Тихо. Я тоже слышал, – Постр знаком велел всем вытянуть оружие, а я начал соображать, какое заклинание могло бы мне пригодиться в этом каменном мешке.

Беда в том, что камень мог отразить мою излюбленную молнию и отправить ее гулять по отряду, чего бы мне совсем не хотелось. Тратить же ману на огненный дождь мне было жалко. Вот ведь жмырк!

Еровки посыпались нам на головы со всех сторон. Мой щит вспыхнул и отбросил жаждущую легкой поживы тварь, почти на две сажени.

Они грамотно выбрали место для засады. Эта каменная кишка не давала нам возможности развернуться, или же пустить коней в галоп. Спуск был настолько крутым, что кони бы просто переломали бы себе ноги.

Тем временем всадники, защищенные щитами со спины, вступили в бой с тварями, пытаясь скинуть их с себя и лошадей заодно. Кобыла Травса споткнулась, и он кубарем вылетел из седла, прямо под копыта лошади Лорста, ехавшего сзади него. Лорст рубанул по еровке, целящейся ему в горло, и осадил кобылу.

Травс перекатился, поднялся и принялся махать своим ятаганом направо и налево, не давая еровкам подбегать близко к нему и его лошади, лежащей на земле без движения. Своей тушей она закупорила кишку, и Лорст, и едущие за ним воины уже не могли спуститься за нами. Отряд раскололся.

Я крикнул, привлекая внимание капитана, и осадил кобылу. Благодаря магическому щиту, мне практически ничего не угрожало, по крайней мере, в ближайшие пять минут, и я смог оглядеться, извернувшись в седле.

Еровки упали сверху, вот почему юный следопыт не смог разглядеть никаких следов. Но что они делали на плато? Обыкновенно, эти твари не имели привычки покидать свое ущелье. Пища и так приходила к ним в лапы, благодаря самому короткому пути от переправы, к Мартиселу.

Твари все нападали и нападали – их количество просто поражало. Скорее всего, это была та стая, которую опасался Постр. Выходит, что мы заметили следы пребывания друг друга почти одновременно, и еровки решили поохотится. Поразительно, как с каждым годом эти твари становились все умнее и умнее.

Несколько еровок примерялись к Травсу, сидя на каменном карнизе, как кумушки наседки. Я решил подпортить им настроение и быстро проговорил магическую скороговорку, указывая сложенными пальцами в их сторону.

Приготовившиеся к прыжку еровки смотрели только вниз, не обращая внимания на небо. А зря. На нем тут же соткались черные облака, и потекли огненный сгустки. В единый миг десять тварей превратились в пепел, так и не успев свалиться на голову воинам.

Травс коротко взглянул наверх, разрубил последнюю тварь, и оглянулся в мою сторону. Я лишь пожал плечами, отворачиваясь от воинов, приканчивающих последних ящериц.

Впереди Постр уже обтирал свой клинок, без моей помощи покрошив в капусту около пяти тварей. Еще столько же валялись около Родви, но не все они были его заслугой. Половина была оглушена моим щитом, и воину только и оставалось, что проткнуть их мечом, пока не очнулись.

В общей сложности отряд убил около тридцати еровок, что как раз и соответствовало очень большой стае.

Как только все закончилось, Травс со злости пнул свою кобылу носком сапога, отчего та взвизгнула и вскочила на ноги. Лорст возмутился было, но видя, что с лошадью все в порядке, только махнул рукой.

– Вот ведь симулянтка, тракс иннт в агнусс….

Я улыбнулся, радуясь тому, что все закончилось. Синяя вспышка известила меня о том, что мой щит самоликвидировался по истечении пяти минут. Именно столько прошло с начала боя.

Мы сидели у костра, на самом выходе из ущелья, за небольшим каменным зубом, чтобы не так сквозило. Перед нами расстилалась пустынная равнина, без конца и края.

На самом деле это, конечно было не так. Всего в полусутках пути от нас находился крупный населенный пункт – город Мартисел.

Травс кашеварил, Махтор как всегда рассказывал байки. Постр и Стонха сидели мрачные и задумчивые.

Привести отряд в засаду, нет ничего позорнее для капитана, за чьими плечами такой богатый опыт, как у него. Я не знал всей его биографии, но еще в Орте краем уха слышал, что этот человек предотвратил нападение на королевский дворец в прошлом году, с горсткой полусонных товарищей. Он удерживал позицию на воротах до прибытия подкрепления из казарм, что заняло почти полтора часа, ввиду того, что никак нельзя было послать весточку.

Нападающих, риатов, было больше тысячи – до сих пор не ясно, как они смогли незамеченными пройти через все посты на главных воротах и на подступах к самому дворцу. Это была самая удачная их попытка прорваться во дворец, и если бы не Постр со своими ребятами, им бы это удалось.

После боя он был предоставлен к государственной награде, и навеки вписал свое имя в зале героев.

– Капитан, ты не мог знать… – Стонха вздохнул и посмотрел на Лорста. Из-за того, что кобыла Травса закупорила собой кишку, он принял на себя основной удар, и был ранен. Еровки разодрали ему бедро и плечо. Конечно, если бы не его доспех, то потери были бы гораздо серьезней, но раны все равно выглядели впечатляюще. Я предложил свою помощь, но воин только взял у меня нитки, и зашил все сам.

– Я должен был это предвидеть – Постр покачал головой и посмотрел, почему-то прямо на меня.

– Ничего страшного, царапины, – Лорст поморщился, принимая от друга миску с кашей. Травс выглядел смущенным, он винил себя и свою «глупую скотину, не достойную называться лошадью настоящего воина». А, между прочим, эта скотина тоже получила пару царапин и довольно ощутимо хромала. Придется ее заменить в городе, дальше она не сможет продолжать путь на равных со всеми.

– Да, главное, что господин маг жив, – Стонха кивнул.

– А что бы со мною стало, хотел бы я спросить? – я удивленно приподнял брови. – Магический щит защитил бы меня от всей стаи, а в это время я бы расправился с ними при помощи молнии.

Боевая магия представляла собой симбиоз защитной и атакующей. Защита сводилась к щитам – по одному на каждую ветвь. Ледяной, огненный и электрический. Первый, был самым простым. Его я освоил еще двадцать лет назад, и уже лет пятнадцать как не использовал. Он был стабильным, но легко пробиваемым. Любой маг, старше второй ветви знал, как достать противника, если он укрыт ледяным щитом. Да и большинству тварей он был не помехой.

Другое дело – огонь. Щит из него был более пластичен и текуч, а значит и более не предсказуем для противника. Его я вызывал время от времени, и это зависело и от врага, и от моего настроения.

Молния – моя любимая стихия – была коварна и изменчива. Подчинившись один раз, она не оставалась покорной навсегда, все время, пытаясь подкинуть магу какой-нибудь сюрприз, а то и испепелить его на месте, если он недостаточно опытен и ловок. Тем не менее, щит из молнии обеспечивал самую надежную и лучшую защиту, хотя и был более затратным и держался меньше времени, чем остальные.

Эта стихия была недоступна большинству магов. Она была из высшего раздела магии. Каждый волшебник открывал его для себя сам, подтверждая, что готов к этому знанию. Из всего спектра заклинаний, что давали магу электрическая ветвь, я использовал только два. Собственно щит и саму молнию. Все остальные ее аспекты, меня мало интересовали.

Атакующие же заклятия не блистали разнообразием. Мощных, поражающих большую площадь, или же бронированного монстра, было всего три. Ледяной и огненный дожди, и молния. Такие заклинания, как снежный буран, ледяная дорога стена пламени, огненные пульсары, слепящий свет или же электрический занавес, были либо слабыми и в большинстве случаев бесполезными, либо же настолько затратными в плане использования маны, что применялись только тогда, когда все другие средства уже исчерпаны.

– Ну-ну, – Постр улыбнулся. – А потом с неделю бы пролежали тут же в ущелье пластом, не в силах даже дотянуться до сумки с зельями.

Я поджал губы. Для воина городской стражи, пускай и самого королевского дворца, он слишком много знает о магах. «Но, – с удовлетворением подумал я. – Все же недостаточно».

– Среди ваших друзей есть маги?

– Русоништ спаси меня от такого знакомства! – воскликнул он, заставив меня улыбнуться, а воинов и вовсе засмеяться. – Я просто видел, как медицинском крыле ухаживают за молодым магом, сражавшимся при последней атаке риатов – я лежал там, раненный. Маг опустошил свой резерв подчистую, и медикам не удалось его восстановить. А спустя месяц он прыгнул с крыши здания.

– Я бы тоже прыгнул, – потерять свои способности и надежду когда-нибудь их восстановить, что может быть хуже для мага? Уж лучше смерть.

Мы повернули вслед за тропой, по которой ехали уже около шести часов, и я заметил, что наших разведчиков не видно. Постр тоже насторожился:

– Говорил же им, не отъезжать слишком далеко!

– Не нравится мне это, – прошипел Стонха, вытягивая один из своих мечей из заплечных ножен. – Не могли они так быстро уехать. На прошлом повороте их было хорошо видно.

Войны закрутили головами и стали напряженно прислушиваться. Даже Махтор почувствовал всю серьезность ситуации и закрыл рот. Поудобнее перехватив алебарду, он обернулся назад.

Они налетели внезапно, в буквальном смысле слова, вырастая из-под земли, и мгновенно окружили отряд. Наш авангард был отрезан, но, судя по полнейшей тишине и их отсутствию, то скорее вырезан.

Я расслабился и скрестил руки на груди – в знак мирных намерений(ибо при таком положении рук невозможно провести ни одного заклинания, потому как каждое из них сопровождается своим пассом).

– Tsor'si utis'na? – темно-зеленая девушка цветок сурово посмотрела на Постра через ложбину лука.

Капитан бросил на меня непонимающий взгляд, и потянулся за своим тяжелым клинком. Филора натянула лук, но не выстрелила. Вполне очевидно, что Постр не успеет вытащить оружия.

– Капитан, я советую вам убрать руку с меча.

– Какого жмырка? Что им нужно? – он попытался упорствовать.

– Если вы расслабитесь, я постараюсь это выяснить, – я был спокоен и расслаблен. Филоры, как никто другой считывают страх с людских лиц.

Постр покосился на меня, но руку все же убрал. Я посмотрел на более зеленую, а значит и старшую филору:

– Vits rok n'astr Ksaashor. Ims roop primi'j Rost-in-ruu Fawwwdos ak tisf.

– Fosts kuunt rofss? – лук качнулся в мою сторону и угрожающе нацелился стрелой мне прямо в грудь.

– Vits took'j mautr svuutrr mokk, – я был спокоен, как мертвый осел.

– Voots trilses moojokor pip'rt. Hoostru ko tuy dimw! – она махнула в сторону гор справа от нас.

– Sort tii rtaqq, – я покачал головой.

В ту же секунду острое лезвие кольнуло меня в шею, так что мне пришлось заткнуться. Затем, мое ухо пощекотали лепестки, заменявшие филоре волосы. Она прошептала:

– Vtur tjog gooj lert?

Я сглотнул. У меня было, что отдать им, но разбрасываться документами, очень не хотелось. Впрочем, клинок был убедителен.

– E ytri hyhhrt miju dsads gerryk. Uoik leth vics axz.

Филора сузила миндалевидные, зеленые глаза, и, в тот момент, когда я уже засомневался в своем будущем, она улыбнулась:

– Soort u tyj!

Я сунул руку за пазуху и вытащил свиток с большой королевской печатью – драконом Урикчитом, вставшим во весь рост, и вытянувшим шею – символом храбрости и чести, а так же олицетворяющим мифическое существо, по преданию, некогда обитавшее в этих краях.

Взвесил на ладони, и, не глядя, сунул себе за спину. Мгновением позже, девушка выхватила его у меня из рук, и убрала нож.

– Zyk cod sdutr. Ele tyli.

Я чуть помедлил и кивнул. Законов у филор было мало, и все они подчинялись здравому смыслу и исполнялись неукоснительно. Напавший первым, уничтожался без разговоров. Готов поспорить, мы не найдем не только трупов наших ребят, но и места, где это произошло.

Филоры исчезли так же быстро, как и появились. Тракт оказался свободным, но никто не спешил по нему проехать.

– Так, где же Лорст и Травс?

Воины начали наперебой приподниматься в седлах, дабы получше разглядеть, что там впереди. Я подобной ерундой заниматься поленился, и послал кобылу вперед.

Вскоре ко мне присоединились и остальные, молчавшие по-прежнему.

– Господин маг, вы не соблаговолите объясниться?

– Что именно вы хотите услышать от меня, капитан?

– О чем вы говорили, почему нас отпустили, что за бумагу вы передали, и где, жмырк, меня подери, мои ребята?

– Благодаря вире от короля, выданной мне, как раз на такой случай, большая часть отряда уцелела.

Постр открыл рот, и медленно закрыл. Кажется, новости ему не слишком понравились.

– Где мои ребята?

– А вы как думаете? – я покосился на него. – Мне жаль. Они убили их, потому что те напали первыми. Это закон. И то, что ваши ребята этого не знали, не оправдание.

По отряду прокатился приглушенный ропот. Постр не отвлекаясь, продолжил допрос:

– Что дает эта вира?

– А вот это не ваше дело.

Он выехал вперед и загородил конем тракт.

– Двое моих ребят погибли, а вы загадками изъясняетесь! Локт тыж в твою трушку!

Не берусь утверждать, но, по-моему, капитан разозлился.

– Она даст филорам право вырезать передовой отряд риатов на территории Мартисела, прикрываясь именем короля.

– Что делать риатам на этой территории?

– Жест доброй воли. Завтра они должны будут привезти две телеги даров градоправителю, в обмен на возможность немного подзаработать на площади. Хотят поторговать.

– Значит, будет война? Опять?

– Похоже на то. Но это не ваша забота, капитан.

– Надо связаться с королевским двором и…

– Нет. Во-первых, мы не должны раскрывать моего имени, а маг, который будет передавать сообщение, непременно его потребует, а во-вторых, у нас нет на это времени. Мы можем ехать?

Капитан кивнул и развернул коня. Я вздохнул и поехал за ним.

– Вы готовы пожертвовать спокойствием королевства и жизнями наших солдат ради того, чтобы доехать до Рейхеста? Господин маг, а изрядная сволочь, – Стонха пришпорил коня и выехал вперед, присоединившись к Постру.

Да. Но если бы ты только знал, Стонха, что за груз я везу, ты бы не думал так. И любая плата показалась бы тебе вполне приемлемой. Даже твоя жизнь.

 

Глава 2. Корчма

Мартисел встретил отряд, как и всех путешественников – неприветливо и шумно. Гвалт торгового города был слышен даже отсюда, с западного въезда, славного отсутствием ворот. Точнее, так казалось всем, кто впервые въезжал в город.

На самом деле, сначала путника встречала горная гряда, обхватывающая город, с двух сторон, создавая естественный коридор – дорогу к городской стене, умело врезанной между пролетами. Ширина коридора была достаточной для проезда даже самого большого каравана, или спокойного разъезда двух малых, высота же была равна двум полетам стрелы, ибо свод гор терялся где-то там наверху в ослепительном солнце, выглядывающим на путников сквозь естественные окошки.

Я закрыл лицо специально опущенным для этой цели краем платка, который повязал на голову еще днем, на привале. Со стороны могло показаться, что я, как и многие выехавшие впервые в пустыню, боюсь песка, летящего в лицо.

Мы подъехали к городу, и стража преградила нам дорогу. Это были немолодые уже воины, уставшие от ночевок в открытом поле и рассветных боев со всякой нечистью, заглянувшей на огонек, но, тем не менее, достаточно опытные, и самое главное, еще крепкие, для того, чтобы внимательно следить, кто въезжает на их территорию.

– Кто? – усатый воин, в до блеска начищенном, тяжелом доспехе, покрепче сжал алебарду.

– Капитан Постр, начальник стражи Орта, и семерик моих ребят, сопровождаем милорда Тана, в рейхестскую школу магов.

Стражник хмыкнул и бегло осмотрел сунутую под нос бумагу, тоже скрепленную тяжелой королевской печатью.

Да, я бы тоже посмеялся, если бы не нужно было сидеть с гордо выпрямленной спиной, изображая младшего сына, третьего помощника, второго советника короля. Известного дурачка и оболтуса, которого, указом Его Величества, решено было отправить, по официальной версии – на обучение в школу, а по общепонятной – с глаз долой; еще три года назад. Тан, конечно, выполнил указ короля, но при этом был свободен в перемещениях, и нередко его видели довольно далеко от Рейхеста. Сейчас же он был во дворце, с официальным визитом, так что быть раскрытым мне не грозило.

– В городе оружия не вынимать, коней не подхлестывать, с каждого воя плата десять драг.

Стонха развязал кошель и отдал стражнику положенную сумму. Увы, вооруженный до зубов отряд, обязан был платить десятикратную въездную пошлину. Этот указ короля помогал городам справляться с возможными беспорядками, такими как разгромленная корчма, или зарубленный по пьяни ее владелец, отказавшийся не только «уважать», но и наливать.

– Проезжайте, – алебарды раздвинулись, и мы оказались за «воротами».

Я люблю этот маленький, пыльный и грязный городишко. С его узкими улочками, маленькими домиками, и темными подворотнями. За то, что здесь всегда можно найти того, кто тебе необходим. Нужна девица на одну ночь? Добро пожаловать к мадам Тристо. Нужен воришка, для того, чтобы пощипать приехавшего купца, или личного врага? Или купец уже за воротами и нужен бандит? Они все здесь. Воры, убийцы, наемники, стражники, продажные девицы, и честные граждане, невесть как попавшие в это странное место. Тем более что это не просто город. Это моя родина.

– Милорд Тан, где вы намерены провести вечер, пока я буду распоряжаться закупкой провизии? – Постр придержал лошадь у поворота. Его скучающий, холодный взгляд скользнул лишь по моей кобыле. Прочие воины тоже старательно отворачивали головы, пытаясь не встретиться со мной взглядом. Но меня это не задевало. Я давно служу при дворе и уже привык к подобному отношению не только «коллег», но и слуг.

– Я бы хотел пройтись до магической лавки… – я решил отдать пучок травы, пока она не превратилась в веник от этой жары.

– Вы не забыли, что благородному господину там делать нечего? – вкрадчиво поинтересовался капитан.

– Да, вы правы. Но мне необходимо продать рлалу.

– Отдайте ее мне, – Слай протянул ладонь. – Какую цену запросить?

– Здесь на две драги. Если будет спрашивать, вы нашли ее в горах.

– Зачем врать? – Постр отвлекся от раздачи приказов воинам.

– Чтобы на обратном пути собрать еще, – я пожал плечами. – А то младшим адептам только район укажи – граблями всю землю причешут.

– Хорошо, – Стонха ухмыльнулся. – Где вас найти?

– В «Полной чаше», у площади. Вам знакомо это место?

– Еще бы, – Постр кивнул, вновь, отвлекшись. – Я собирался заказать там ночлег и ужин на всех. Родви, сопроводи милорда, и проследи за всем.

– Слушаюсь, – парень отозвался не очень охотно. Но выбора у него не было.

Постр кивнул и развернул коня на ближайшую улочку, ведущую к рынку. Я и Родви проехали еще немного вперед, и свернули на широкую и светлую улицу, оканчивающуюся большой, прямоугольной площадью – центральным местом любого города. В Орте это была круглая площадь Согласия, с огромным фонтаном – телепортом в центре, в Мартиселе, она была прямоугольной, и называлась площадью Примирения, в Рейхесте же – квадратной и носила имя Славы.

Наши ближайшие соседи – Султанат Искара – вообще никак не называли главную площадь, а западное государство – Сумолтир, давало своим площадям названия цветов. Но это личное дело каждого правителя. От названия площадь не станет хуже или лучше, чем она есть.

– Господин ма… – Родви захлопнул рот и виновато огляделся по сторонам. – Милорд Тан…

Мы еще в Орте условились, что в Мартиселе, а также при появлении любых других посторонних, меня будут называть милордом Таном; молодым повесой, известным на весь мир своими похождениями, и не известный лицом широкой публике, благодаря излюбленному платку, которым он прикрывает свое лицо.

Хотя теперь, согласно королевскому указу, и милорду Тану предстояло одеваться в соответствии со своим положением.

Официально, одежда магов, каждой ступени, различалась по цвету. Неофициально, маги зачастую одевались, кто во что горазд, запутывая простой люд и не искушенных коллег.

В городах и во время длительных поездок за его пределами, отличали мы друг друга, в основном по цеховым знакам, различным для каждой ступени обучения. В школе дело обстояло сложнее. Там требовали соблюдать правила, несмотря ни на что.

Юные ученики, еще не удостоенные чести быть посвященными первой ветви – носили простые, короткие балахоны, без капюшонов, с короткими рукавами, серого окраса.

Адепты первой ступени, носили коричневые балахоны, подвязанные грубой тесьмой или же дешевыми поясами. Рукава имели длинные, полы достигали щиколоток.

Адепты второй ветви, носили яркие, красные балахоны, с капюшонами, широкими расходящимися рукавами и кожаными поясами.

Маги, закончившие обучение, одевались обыкновенно в неброские костюмы, состоящие из штанов и рубах, к которым был приколот цеховой знак. Плащи они выбирали тоже не броские, и дешевые, так как они имели обыкновение рваться, и очень быстро приходить в негодность – обязывала специфика профессии.

Верховная шестерка – магистры, практически не покидавшие дворец, одевались в расшитые золотом и драгоценными камнями камзолы, стесняющие движения, но выглядевшие очень эффектно.

Я же не любил этого позерства, и не поддержал прежнего архимага в его любви к шитым золотом плащам, предпочтя одеваться всегда просто. Светлая рубашка, темные штаны, и легкий плащ с капюшоном.

Свой знак я обыкновенно носил под рубахой, на толстой золотой цепи. Мне не было нужды демонстрировать его каждому встречному, а сейчас тем более.

Мы миновали банк, находящийся по левую руку от нас, из дверей которого как раз вышли два сумолтирца.

Они не успели сделать и трех шагов, как едва не попали под копыта жеребца, на котором сидел наемник, возвращавшийся из пустыни. За ним сквозь толпу пробирался его караван.

Ребята отреагировали молниеносно. Один ударил коня, отчего тот шарахнулся в сторону, а второй уцепился за ногу всадника и потянул на себя в тот момент, когда жеребец дернулся. Наемник упал на землю и его тут же стали бить ногами, не давая встать или закрыться. Подбежавшие купцы, принялись оттаскивать сумолтирцев, но с другой стороны на них насели присоединившиеся парни, родом из западного государства.

Родви дернулся было помочь купцам, но я перегородил ему дорогу и указал на пробирающуюся к месту массовой драки стражу. Разберутся и без нас.

Мы поехали вперед. Я осматривал окрестности и людей. В последние годы город сильно изменился. Стало больше наемников, больше воров. Гораздо меньше стражи и отремонтированных домов. Мартисел приходил в запустение. Горожане мирных профессий старались перебраться в Рейхест, а из тех, кто побогаче – в Орт, а их дома занимали наемники. Их текущее положение дел устраивало. Им не нужен был ремонт в жилищах или на дорогах. Удобное расположение лавок или фонари в ночное время. У них было много денег, времени и оружие на поясе. Остальное никого не волновало.

– Вы бывали здесь раньше? – Родви вырвал меня из задумчивости. В его голосе не было уверенности в том, что следует начать разговор, но наше молчание было уж больно натянутым.

– Разумеется. Работа у меня такая – бывать повсюду. Но чаще всего инкогнито.

– Понимаю, – он улыбнулся. – А знаете, ведь у меня здесь родители жили. Да и я сам… – он замолчал, будто сболтнул лишнего.

– Что произошло? – я посмотрел на него. Воин хмуро теребил повод лошади, смотря на ее холку.

– Нападение Рукта с шайкой на город пять лет назад, помните?

Я кивнул. Некий Рукт – бандит среднего звена, решил стать главой гильдии. Он пришел к Сантру – главе гильдии и предложил тому добровольно покинуть столь почетный пост. Естественно, Сантр высмеял молодого вора, указав ему на дверь. Однако, Рукт был упорен и не пожелал так просто сдаться. Он предложил сделку. Если за одну ночь он привезет ему сто тысяч драг, в виде монет, то станет главой гильдии. Сантр прикинул в уме – сумма была поистине астрономической – и согласился.

Рукт собрал своих приближенных – два десятка головорезов, которым закон был противен и под покровом темноты вломился в город. Казалось бы, расчет его был верен. Он знал, что канун праздника зимы – Ортист – заставил собраться в Мартиселе купцов разных мастей – они собирали караваны, для отправки в столицу. И стража, которой было положено бдеть всю ночь, забылась тревожным сном, опоенная вином. Но они не учли одного фактора.

Наемники, которым в это праздничное время было словно медом намазано в городе, гуляли в корчме «Донхан». Пиво и вино лилось рекой, что крайне способствовало веселому нраву и разнузданному гульбищу бравых рубак.

И вот, в тот самый момент, как Рукт сотоварищи крался мимо корчмы, к банку, их окликнул приятный, хмельной и сиплый мужской бас:

– Эй, ребята! А что это вы тут делаете?

«Ребята» вытаращились на шатающуюся «духовитую» фигуру, в светлом дверном проеме и поняли, что нужно действовать незамедлительно.

Рукт замахнулся на наемника мечом, но тот, хоть и был сильно пьян, хватки не потерял. Резво отскочив в сторону с воплем: «Наших бьют!» – ввалился обратно в корчму.

Началась резня. От рук наемников полегли почти все бандиты, за исключением четверых, включая самого Рукта. От рук бандитов, в свою очередь, полегла треть наемников, гулявших в корчме, десять стражников, прибежавших на шум, сам корчмарь и еще несколько горожан, пожелавших поближе взглянуть на драку.

В конце концов, бандитов удалось скрутить и доставить в тюрьму. Спешно поднятый с постели градоправитель, выслушал отчет о ночных безобразиях, зевнул, и обронил лишь одно: «Повесить на рассвете».

Так и не стало отчаянного бандита Рукта, возжелавшего удобного кресла главы. А господин Сантр и по сей день управляет гильдией, стараясь держать в узде таких вот юных и не в меру горячих.

Эта история дошла до королевского двора некоторое время спустя, в виде шутки. Дескать, вот как надо мотивировать молодежь на трудовые подвиги.

– Они возвращались домой из лавки, в тот час, когда это все произошло. Я потом уже узнал, десятник передал. Мы тогда квартировали в Рейхесте. Мне дали две недели отпуска, – он словно выдавил из себя признание. И сразу же посмотрел на меня.

– Не раскисай. Рукт наказан, а ты находишься на королевской службе, и очищаешь землю от этой мрази. Думаю, что родители могли бы тобой гордиться.

– Спасибо…

Я похлопал его по плечу и спешился. Мы подъехали к небольшому, приземистому домику, каменной кладки, обмазанному толстым слоем рыжей глины, местами обвалившейся, местами потрескавшейся, но довольно уютному и располагающему к себе.

Справа была приделана коновязь и расторопный конюх, выскочивший на встречу «милорду», поймал на лету драгу и живо увел лошадей отдыхать и ужинать.

У раскрытой двери лениво крутил нож вышибала, видимо нанятый после того случая. Над его головой висела табличка, с выцветшими от времени красками, но все еще читаемая: «Полная чаша».

Я вошел первым и быстро оглядел зал. Он был небольшим, человек на тридцать, стойка тянулась сразу же от двери и до помещения кухни, откуда выходила разносчица с доверху наполненным подносом.

Столы были дубовые, стулья тоже, хотя достать древесину в этих краях было делом довольно трудным. Но, как известно, чего только не сделают конкурирующие корчмари, чтобы страждущие путники заглянули именно к ним.

В углу вольготно расположился большой камин, для отопления помещения в вечерние и ночные часы. Эта корчма работала с обеда и до первых петухов, так что дров уходило много.

Для освещения помещения служили дешевые газовые светильники, практически те же, что и на улице, но более изящные и яркие.

День уже близился к закату, но, несмотря на это, народу было немного, всего пять человек. Трое наемников, сидевших у двери и жадно поглощающих поросенка, запивая его неимоверным количеством пива – видимо только что вернулись с караваном и пропивают заработанные драги. Оставшиеся двое – купец и лавочник, говорившие о делах, за бутылкой вина.

– Господин? – корчмарь внимательно оглядел меня с ног до головы, уделив лишь пару секунд, заскочившему сразу за мной Родви.

– Что на ужин? – в каждой корчме свои порядки, а здесь я бывал всего несколько раз, предпочитая ужинать в «Донхане», в котором делали все по заказу клиента, держа несколько видов мяса, рыбы и овощей. За что следовало доплачивать отдельно.

Да и публика там собиралась приличнее, чем наемники. Только купцы, стражники из высших чинов и люди, ценящие комфорт и спокойствие превыше сытной и простой кухни, в хорошей компании. Поэтому я зашел в «Полную чашу» – здесь посетители попроще, а значит и шанс быть узнанным был ниже.

– Бараньи ребрышки, молочные поросята, рыба, тушенная, в овощах. На гарнир грибы маринованные, картошка, жаренная и каша.

– Что за рыба? – я подумал, что мяса мне не сильно хочется.

– Речная.

– Лаконично, – я качнул головой. – Давайте, а на гарнир картошку. И еще пива.

– Кружку? – корчмарь посмотрел на меня своим профессиональным хитрым взглядом.

– Кувшин.

Он кивнул, и кликнул разносчицу. Я же пошел в зал, оставив молодого воина у стойки, делать заказ на себя и всех воинов, которые должны подойти чуть позднее.

Я выбрал дальний стол от двери, довольно большой, как раз для нашей компании, и стоящий почти вплотную к стене. Рядом с ним стояли не стулья, как у всех столов, а скамьи, длинные и тяжелые.

Я привалился спиной к стене и вытянул ноги. Наконец-то, можно, немного расслабиться! Это седло, жмырк бы его побрал, уже достаточно опостылело мне, успев натереть все нежные места.

Родви присоединился ко мне, спустя пару минут и тоже блаженно вытянул ноги, расположившись рядом.

– Ты впервые едешь так далеко? – я так сильно расслабился, что даже стал съезжать на пол. Пришлось взять себя в руки и занять мозг разговором.

– Да. После учебы в Орте меня распределили в пустынный патруль – каждый камень мне тут знаком – все на брюхе исползал, когда прятался, то от бандитов, то от еровок, то… Патрули обычно не такие храбрые, какими их описывают. Мы не рвемся в бой, сражаемся только при необходимости и по приказу. Обычно ищем следы крупных стай. Чтобы успеть предупредить жителей.

Но дальше города гуннов я не был. Да и не зачем. Далее кончается пустыня и наша юрисдикция. Там служат «джунгарики».

– Кто? – я рассмеялся.

– Патруль джунглей. Мы зовем их «джунгариками», а они нас «песчанками».

– Любите вы друг друга. Значит, в Рейхесте не был?

– Нет. Нечего там делать было. Там свой гарнизон, да и не люблю я быть близко к… магам. Вы уж простите меня, – он пожал плечами.

– Понимаю. Маги, та еще компания. По себе знаю.

Он слегка улыбнулся и задумался о чем-то своем. Я не стал ему мешать.

Различные школы военных ремесел, находились в различных городах страны. Так было задумано еще при втором короле Махамере, чтобы не выделять один город перед другими и распределить население. Но все же, столица обозначилась почти сразу – там был выстроен королевский дворец. С тех пор Орт стал самым процветающим городом Нувасии. В нем так же расположилась школа стражей – Корт-сол. В Рейхесте находилась школа магов, иначе именуемая как Итрр-стехт. В Мартиселе же находилась школа наемников – Вито-скот-нор – расположенная в горах, на севере города, там, где стены касались рыжих скал. В Нувасии была еще одна школа – Тихт-пист – школа воров. Но официально она признана не была, и мало кто знал о том, где она расположена.

Заказ еще не был готов, и я решил порыться в своей сумке, захваченной с седла. Проверить, все ли на местах. Поправить, если что выпало из своих кармашков. Лишнее выкинуть.

Как всегда, когда собираешься в дальнюю дорогу, берешь с собой много вещей. Что-то оказывается просто бесценным, что-то не пригождается ни разу. И дело вовсе не в самой вещи, а в ситуации, в которые попадаешь. Где-то срочно нужна будет веревка, где-то нож, а где-то и носовой платок. Все предусмотреть, конечно, нельзя, но какие-то вещи берутся, и используются довольно часто. А от каких-то, так и чешутся руки, избавиться на полпути.

Склянки без этикеток были расфасованы только по мне понятному признаку и располагались в специально сшитых кармашках. При желании их можно было застегнуть и обезопасить от самопроизвольного перемещения, но я посчитал, что это будет лишним. Сумка была новой, не разработанной и флаконы и так сидели достаточно плотно. А во время боя, отстегивать застежки, дабы добраться до зелий, может не быть времени.

А вот тщательно закрытый карман содержал бесценный порошок, насыпанный в плотный мешочек, дабы уберечь его от солнечного света и просыпания. С его помощью можно было излечить тяжело раненного, даже если он потерял две трети крови. Он стоил баснословных денег, и я его очень берег.

Еще у меня имелось зелье для чтения следов, но оно было бросовым, и валялось на самом дне сумки, вместе с ожоговым и зельем от обморожения. А вот этот карман содержал предмет, ценность которого нельзя было противопоставить даже всему золотому запасу страны. Он был бесценен. Именно его я везу из Орта, из самого королевского дворца, в школу магов, отвечая за него головой.

– Вы вызывали меня, Ваше Величество? – я склонился в почтительном поклоне.

Король стоял спиной ко мне у распахнутого окна, всматриваясь в горизонт. Он рассеянно покручивал тяжелую золотую пряжку, на которой держался его великолепный меховой плащ, выделанный из шкур огромных белоснежных сурхаков. Он всегда делал так, когда его одолевали тяжелые думы.

– Вызывал. Присаживайся. Вина?

– Благодарю Вас, – я кивнул и сел в кресло около небольшого столика, на котором стояла бутылка и два стакана. Король опустился в кресло напротив.

Он разлил прекрасное розовое вино, и мы выпили. Лучшее, выдержанное не один десяток лет в королевском погребе, составленное из нескольких сортов винограда, произрастающего в долине Удоге. Мое любимое.

– Ты прислал ко мне Сурита, который передал мне твою волю. Так вот тебе мой ответ – нет. Священный артефакт останется во дворце.

Я был готов к такому ответу, поэтому нисколько не удивился. Лишь покачал головой.

– Ваше Величество, очевидно, не вполне понимает последствия такого решения…

– Плевать я хотел на все! Я не оставлю столицу без защиты! – он вскочил.

– Именно от этого, я и пытаюсь предостеречь Вас.

– Что? – он даже отставил свой стакан. Я постарался успокоить его своим ровным голосом.

– С течением времени наш бесценный артефакт утрачивает свою силу, и уже не может защищать страну и давать магам возможность черпать силу из стихий. Это грозит государству полным отсутствием магов, как класса. Мы останемся без магической поддержки. Его аура практически полностью истончилась, поэтому мы просто обязаны отправить его в место, где он зародился. В Итрр-стехт. И если этого не сделать в то время, пока он еще активен, то есть вероятность того, что он уже никогда не будет снабжать нас своей силой.

– Неужели ты не можешь наполнить его ауру здесь? В твоем распоряжении все силы совета. Этого должно хватить, – он широким жестом махнул рукой.

– Нет, Ваше Величество. Совет не поможет мне в этом, – я покачал головой.

– Ты не доверяешь им?

Я отпил вина и спокойно произнес, взвешивая каждое свое слово:

– Я всецело доверяю им, равно как и они мне, – сказал я, улыбнувшись.

Король тоже улыбнулся, прекрасно меня поняв. Я сделал еще один глоток и продолжил:

– Для того, чтобы наполнить артефакт первородной силой, защищающей наше государство, мне понадобится всего лишь один помощник, и он не обязательно должен быть магистром. Сойдет и адепт второй ветви. Мне просто нужно будет поставить кого-то между собой и артефактом.

– Так, в чем же дело? – король начинал злиться.

– Дело вместе. Артефакт можно зарядить только в школе, у источника силы, прочитав специальное заклинание. Только там, и больше нигде.

Король стал нервно прохаживаться туда-сюда.

– Ты уверен в этом? Ведь ты никогда не делал ничего подобного.

– Я много читал об обряде в магических книгах. Думаю, что знаю его во всех мельчайших подробностях. У нас нет выбора, Ваше Величество.

Он остановился и грозно глянул на меня. Я лишь кивнул.

– Хорошо. Только я хочу, чтобы его транспортировкой занялись лучшие люди.

– Не беспокойтесь. Я лично отвезу его, и прослежу за его сохранностью.

– Почему ты? Отберем верных воинов. Разбавим их наемниками, чтобы точно довезли и пусть едут. Ты нужен мне здесь.

Я постучал пальцами по столу. С одной стороны король прав – мне не было нужды ехать одному. Солдаты и наемники справятся с этой задачей куда лучше. Мне останется лишь написать магистру Трутонису о необходимости обряда.

С другой стороны, это и была основная проблема. Меня беспокоили слухи, которые едва-едва пробивали толстые стены дворца. В школе что-то заваривалось и мне хотелось лично посмотреть, что именно. Чтобы потом этой кашей насильно не накормили всю страну.

– Ваше Величество, я поеду сам, лично, – я помотал головой в ответ на его возражения. – Я не смогу доверить артефакт чужим рукам и тем более, наемникам, для которых нет ничего святого в этом мире. Очень важно, чтобы реликвия доехала до Рейхеста.

Махамер остановился у кресла и сел:

– Нет никакой возможности тебя уговорить? – его голос был тихим. Я так же спокойно ответил:

– Нет.

– Сколько займет телепортация в школу? – он устало осушил свой бокал.

Я замялся, не зная, как сказать королю, о том, что никакого телепорта не будет.

– Артефакт не предполагает транспортировку телепортом. Его магические импульсы искажают конечную точку при просчете маршрута.

– Насколько сильно?

– До трехсот верст в любую сторону. Не хотелось бы очнуться, вмурованным в каменную гряду Кружных гор.

Король откинулся на спинку кресла и вновь наполнил наши бокалы. Задумчиво глотнул вина:

– Значит, тебе понадобятся лучшие бойцы. Я прикажу Рукошту отобрать для этого дела людей со всей армии.

– Нет, – я покачал головой. – Даже превосходные ребята не уберегут меня. Мне никто не нужен.

– Так не пойдет. Тебе нужна защита, и не спорь, – он поднял руку, видя, что я собираюсь возразить. – Рукошт соберет для тебя воинов из различных полков. Они обеспечат тебе свободное и комфортное продвижение по территории нашей страны.

– И весть о том, что я везу нечто ценное через всю страну, понесется впереди. Меня будут встречать в каждом городе и за каждым поворотом. Нет уж. Сделайте милость, ваше Величество, не прославляйте мою миссию раньше времени.

– Хорошо. Отберем воинов из тех, что сейчас расквартированы в столице.

– Я не смогу гарантировать их безопасность, – я устало потер виски.

– Этого я от тебя и не жду.

– Да будет так, – мы «чокнулись».

У стола появилась разносчица с подносом, и я поспешно закрыл сумку и перебросил ее через плечо, пристроив справа, на скамье. Слева сидел Родви, так что так было надежнее. Специфика моей профессии и многолетней службы, научила меня не доверять никому. Даже близкому другу.

Я слез с лошади и огляделся. Пещера Дорина выглядела мрачно. Особенно после яркой солнечной пустыни, где самым темным пятном был просвечивающий со всех сторон куст, без листвы.

Тут же, в месте, где сходились две горы, образуя гряду, в которой, словно кем-то прорубленная, находилась черная пещера, было довольно жутковато. А еще большее напряжение вносили улыбающиеся магистры, которые встречали нас на пороге.

– Добро пожаловать. Вы практически не опоздали, – магистр Финлан смерил нас насмешливым взглядом. – Через десять минут мы начнем испытание. Оставьте ваших лошадей у коновязи, о них позаботятся.

Мы с Итореном слезли со своих кляч и повели их в указанном направлении.

– А, какие люди! Одни и без охраны?

Я обернулся на голос и узнал Кирноса, своего, бывшего уже, друга. Черная кошка пробежала между нами два года назад, и я не имел никакого желания все исправлять.

– Здравствуй. Приятно, что ты тоже добрался до последнего испытания, – я был вежлив до оскомины на зубах. Хотя с большим удовольствием вцепился бы ему в лицо.

– Раньше ты не был так небрежен с друзьями. Очевидно, дурная компания… – он смерил взглядом насупившегося Иторена.

– Разве тебе есть дело до моих друзей? – я особо выделил последнее слово.

– Разумеется. Сегодня мы все друзья. Кто знает, что ждет нас под землей? Я думаю, что нам стоит заключить временное перемирие.

Он протянул мне руку. Я посмотрел на Иторена, отчаянно мотавшего головой, и пожал ее. Кирнос был предателем, продающим друзей за пол фисмы, но я не хотел, чтобы на испытании кто-то ударил меня в спину, заранее прибереженным ножом.

– Отлично, Рост. Еще увидимся! – он махнул рукой и пошел к пещере.

– Зачем ты это сделал? – друг напустился на меня.

– Чтобы не оглядываться, – я пожал плечами, поправил сумку на плече, и пошел к магистрам.

– Ростон и Иторен, – Финлан черкнул что-то на листе бумаги. – Откройте ваши сумки и выверните карманы. С собой на испытание вы можете пронести только один флакон кровезапирающего свойства. Никакого восстановителя маны, и никаких собственноручно изготовленных зелий. Только один флакон, это ясно?

– Магистр Горст, – я обратился к скучающему магу. – Правда, что если я найду во время испытания что-то интересное, то смогу забрать это с собой?

Магистр посмотрел на меня. Он прекрасно понял, что говорю я конечно не ногтях и зубах хищников, встреченных на пути, а об алмазах.

– Ростон, это, прежде всего испытание, а не поиск сокровищ, – он сделал паузу. – Но ты сможешь забрать все, что найдешь. Это не возбраняется.

Мы с Итореном переглянулись. Найти пару камешков означало для нас получить больше подъемных после выпуска. Мы с ним уже давно условились, что будем странствующими магами, нигде подолгу не задерживающимися. Но для этого, нам нужны были деньги, хотя бы на первое время.

– Все чисто, вы можете идти.

Мы шли позади наших товарищей, держа в руках факелы. Широкий коридор круто уходил вниз, и если бы не песчаный пол, то мы давно бы уже заскользили по нему, как с горки. Каждые десять саженей нам встречались развилки, в которые сворачивала первая пара. Это был известный многим поколениям магов маршрут. Мы делились по двое и уходили в сторону от главного пути. Наш с Итореном отворот был последним.

Что ждало нас там? Возможно, что ничего. А возможно и ужас и боль и страдание. Как повезет. Поэтому прогулка по этим пещерам и называлась испытанием.

Мы должны будем пройти свое ответвление насквозь, и выйти с другой стороны. Каждый тоннель делал петлю, так что в конце, мы окажемся там же, откуда начали – прямо перед магистрами. И на все это путешествие нам выделяли ровно шесть часов.

Мы свернули направо и, не сговариваясь, поставили щиты.

– Пошли? – я вдохнул затхлый воздух, с примесью пыли и чего-то сладковатого.

– А есть варианты? – Иторен усмехнулся. – Быстрее войдем, быстрее выйдем. Да и факелы вечно гореть не будут.

Я поморщился от мысли, что скоро нам придется идти в кромешной тьме.

Проход был узкий, но не настолько, чтобы мы в нем не поместились, идя бок обок. Факелы выхватывали из темноты острые, скользкие от влаги стены, песчаный пол и уходящий высоко вверх потолок. Мы шли, молча, тщательно прислушиваясь к окружающему нас пространству.

– Ты слышал? – Иторен резко остановился и схватил меня за плечо. Я не донес ногу до земли.

– Что? – мы шли уже около четырех часов, и до сих пор не встретили ни единой живой души. Кромешная темнота окружали нас. Факелы погасли после часа горения, так что теперь мы были окружены чернотой, но глаза уже к ней привыкли, и различали очертания стен, и место, где они переходили в пол. А так же более темные участки ответвлений.

Мы нашли уже с десяток драгоценных камней, тускло поблескивающих во тьме, и наше настроение было просто отличным. Я запрятал их все в свою сумку, поскольку Иторен предложил взять только одну.

– Тише. Вот опять, – Рен кивнул нам за спину.

Теперь я тоже услышал. Крадущиеся, тихие шаги и низкий клокочущий рык, вырывающийся с дыханием. Близко. Откуда-то из небольшого ответвления, что мы прошли минуту назад.

– Давай друг за другом, – прошептал друг и я, не став спорить, отошел ему за спину. Иторен присел и начал плести огненный дождь. Я приготовил молнию.

Шаги приближались.

– Около двух саженей, – навскидку оценил я расстояние, чувствуя, как потеют ладони в знаке «Рокорто».

Шаги затихли. Я недоуменно посмотрел на друга, даже обернувшегося ко мне, от удивления.

И тут тварь прыгнула. Она перелетела через Рена, не успевшего обернуться, полоснула его когтями на задних лапах, а на меня обрушилась всей мощью. Я не удержался на ногах, знак «Рокорто» рассыпался, и сила разлилась по коридору. Тварь подмяла меня под себя и рванула передними лапами по моей груди. Тело отозвалось болью. Я закричал и начал извиваться, пытаясь скинуть это чудовище, капающее мне на лицо горячей слюной, с себя.

И тут я вспомнил про щит. Как же я мог забыть его обновить перед боем? Я прошептал заклинание и он осветил вспышкой пространство коридора. Тварь отбросило от меня добрую сажень, приложив спиной к острому выступу.

Она почти тут же вскочила, намереваясь снова ринуться в атаку, благо я все еще лежал на земле, не в силах так быстро подняться. Но ей помешал Иторен. Он вскинул руки и призвал, наконец, свой огненный дождь, буквально прожегший тварь насквозь. Раздался предсмертный вопль, и все стихло. Я осоловело помотал головой, разгоняя цветные пятна перед глазами.

– Ты вовремя, дружище, – я тяжело поднялся, держась за раненную грудь. – Стоп, а где моя сумка?

Я принялся обшаривать пещеру взглядом, пока не увидел ее. Она висела на плече Кирноса. Он кивнул мне, и тут же послал огненный пульсар в Иторена.

– Рен, щит! – закричал я, но уже понял, что он не успеет его поставить. Я прыгнул вперед и поймал пульсар на себя.

Мой щит мигнул и исчез. Ослабленный пульсар угодил в мое плечо, рассыпавшись на мириады угольков. Я упал на песок.

– Кирнос, жмырк тебя дери!! – Иторен кинулся было вдогонку убегающему, но сразу же вернулся ко мне. – Чтоб его съели!

– Боюсь, что эти твари… падаль не едят… ох! – я сплюнул кровью.

– Молчи. Вот, выпей. Это должно помочь.

Я сделал пару глотков из предложенного пузырька из кармана друга и, опершись на Иторена, поднялся.

В висках стучало, но было уже легче. Кровь остановилась почти сразу, но раны никуда не делись.

– Пойдем, надо догнать его и убить.

Друг только ухмыльнулся, и мы вместе заковыляли прочь от сгоревшей туши, распространяющей просто адское зловоние.

Через час я уже окончательно пришел в себя, а еще через некоторое время мы весело бежали вперед, улепетывая от очередного хриплого дыхания за спиной.

Коридор последний раз свернул, и мы вывалились на открытую площадку, где нас уже ждали практически все ученики, во главе с магистрами.

Все, как по команде повернули головы в наши стороны, раздались смешки. Я бы и сам посмеялся над собой, ибо был оборван и грязен, словно нищий и представлял довольно жалкое зрелище, но ситуация не позволяла.

Мы дружно раскатились в стороны и прыгнувшая нам в след тварь, зачерпнула только воздух. Адепты, до этого момента стоявшие плотной группой, разбежались в стороны, давая нам место для маневра.

Я обернулся и быстро оценил ситуацию. Магистры станут вмешиваться, только если это перерастет в личную угрозу. А так они дадут нам шанс проявить себя. Иторен лежал на земле и корчился от боли, похоже, что он неудачно приземлился и сломал руку.

Я запрыгал на месте и закричал, привлекая внимание твари, которой больше приглянулась беспомощная жертва. Чудище повернуло ко мне голову, и без всякого предупреждения прыгнуло. Я бросился на землю, и она пролетела мимо меня.

Пока она осоловело мотала ушибленной о скалу головой, я вскочил и поднял вверх руки.

– Utnortisss!

Огненная стена прокатилась от меня и до скалы, опалив мне брови своим жарким дыханием. Тварь испепелило на месте. Там, где адское пламя коснулось стены, она обуглилась и почернела, а песок превратился в острые закопченные камни. Я отшатнулся и упал навзничь, больно ударившись затылком. Через секунду рев пламени стих, и огонь исчез. Тишина окутала меня со всех сторон.

– А этот бокал, как и все предыдущие, – Пуйма одарила всех улыбкой. – Мы поднимаем за храбрейшего и лучшего среди нас. За тебя, Ростон!

Я пригубил вина вместе со всеми и улыбнулся очаровательной волшебнице.

Когда меня подняли с земли, уже весь выпуск знал, что я лучший ученик. Как выяснилось, большинство и вовсе не встретило на своем пути никаких препятствий, а те, кто все-таки заметил чудищ, не успели испугаться. Твари скрылись так же быстро, как и появились. Сразится с одним, еще повезло Пуйме, которая была в паре с Кирносом. Парень сбежал, оставив ее сражаться без поддержки. Она же с честью выдержала испытание, но не убила тварь. Чудище само свалилось с уступа в разлом, и свернуло себе шею, так что победу ей не засчитали.

Насколько я слышал, обычно, все происходило несколько иначе, и адепты сражались с тварями, наседавшими из каждого коридора и проема. И очень многие погибали, и чтобы вынести их трупы из пещеры, устраивались специальные экспедиции.

Как магистры следили за нашими передвижениями под землей, я не знал. Но они безошибочно расставили всем оценки в соответствии с заслугами, учтя даже мое самопожертвование, в тот момент, когда я прикрыл собой Иторена.

Сам же Кирнос, не стал дожидаться официального объявления своих результатов. Схватил свою лошадь и растворился, прежде чем я вышел из пещеры и смог с ним потолковать.

Никто из магистров помешать ему не успел, иначе бы он не отделался так легко. Покушение на жизнь мага каралось смертью.

Самое обидное для меня было то, что он прихватил с собой наши камни, а это означало, что Иторену придется довольствоваться только подъемными от школы.

Меня же распределили в Мартисел, помощником городского мага, и намекнули на то, что я не мог отказаться.

Я налил пива в небольшой глиняный стакан и придвинул его Родви. Почему-то девушка принесла два стакана, но я решил, что не обеднею.

– А как же… необходимо дождаться… отрапортовать…капитан три шкуры сдерет… – промямли тот, облизнув сухие, потрескавшиеся губы. Я только улыбнулся.

– А ты думаешь, когда они сюда придут, то будут пить воду? Перестань. Сегодня мы можем позволить себе и пиво, и уютные постели.

Паренек неуверенно кивнул и отхлебнул из стакана. Я же предпочел сначала поесть, а затем выпить. Так хмель не сразу найдет тропинку к моему разуму.

Картошечка была присыпана мелко порубленным укропом, и сдобрена маслом, источая поистине божественный аромат. Рыба тоже не подкачала. Сочные, истекающие жиром куски, притушенные в помидорах и специях, с добавлением фасоли, были выше всяких похвал.

Родви, заказавший мясо к картошке, уже умял половину своего блюда, с аппетитом обгладывая ребрышки, высившиеся на тарелки, как развалины города гуннов.

В проеме двери появилась тень, а вслед за ней колоритная фигура целиком. Это был невысокий, полный человек, неопределенного возраста, но безошибочно узнаваемого рода занятий. Об этом говорило и его одеяние, и украшения, и сытый вид.

С обликом почетного горожанина не вязалась только широкая улыбка, не сходившая с губ, но она нисколько его не портила, а лишь подчеркивала добродушный нрав, и открытость собеседнику. Для градоправителя самое оно. И какой жмырк его сюда принес?

Он встал у стойки и завел неспешную беседу с корчмарем, а я сидел как на иголках. Кто-кто, а господин Рузик прекрасно знает кто я.

В этот момент в корчму ввалились мои спутники и, стрельнув глазами по посетителям, уверенно направились к нашему столику. Разносчица побежала на кухню за большим заказом.

Рузик скользнул рассеянным взглядом в нашу сторону, оглядел стражей, глянул на меня, отвел взгляд снова к корчмарю, и внезапно застыл на полуслове. Медленно повернулся всем корпусом в мою сторону и пристально вгляделся в мое лицо. Я постучал костяшкой указательного пальца по столу, и он сразу же поспешил к нам. Воины рассаживались по местам, в шутку бранясь и обсуждая события последнего часа, разговаривая о ценах и приобретениях, так что не сразу заметили градоправителя. Только когда он подвинул стул к нашему столу и сел с краю. Все взоры тут же обратились к нему, внимательно разглядывая лысеющего мужчину.

– Господин Ро… – начал было он, но я не дал ему закончить.

– Позвольте представиться, милорд Тан, к вашим услугам, – я слегка склонил голову.

– Милорд…. Ох! Простите мне мою неосведомленность! Конечно же! Милорд Тан, я рад приветствовать вас в Мартиселе. Вы позволите узнать, чем мы обязаны вашему визиту?

– Цель моей поездки вас вряд ли заинтересует, она находится за пределами вашей юрисдикции, – он слегка нахмурился, пытаясь понять, что стоит за моими словами. – Я здесь проездом, на две ночи. Послезавтра днем, я и мои спутники, отправимся в путь.

– Ах! Как жаль, как жаль! Я так надеялся, что Мартисел станет приютом для благородного господина хотя бы на неделю.

– Увы. Меня ждут дела. И ваш чудесный город, и гостеприимные жители не смогут меня задержать ни на день больше.

Воины сидели как на иголках, не вполне понимая, чем может закончиться наш разговор, и какие действия стоит предпринимать. Одно то, что в городе нашелся человек, лично знавший меня, уже выбило их из колеи. Изначально предполагалось, что моя поездка будет тайной от всех, кроме короля, верховной шестерки, и десяти стражей. Так у меня был шанс доехать до конечной точки моего маршрута и довезти в целости и сохранности артефакт. Излишнее внимание могло погубить нашу операцию, и нас самих. Уж больно много в королевстве противников, безграничной власти магов. Уже давно ведутся разговоры о том, чтобы ее сильно ограничить. Но на это не готовы пойти, ни сами маги, ни король.

Рузик покачал головой, но не стер улыбки со своего лица.

– Очень жаль. А я надеялся, что вы поможете мне с разрешением конфликта между магами и крестьянами…

– Чем же простой милорд может помочь? Мне кажется, что это занятие достойно мага в звании, никак не ниже магистра… – опять конфликт. Когда же простой люд успокоится и поймет, что без магии их жизнь была бы в тысячу раз тяжелее? Не говоря уже о том, что если бы маги не сдерживали наши западные рубежи, то крестьяне уже лет пятьдесят как находились бы под игом Сумолтира, Император которого спит и видит себя на троне Нувасии.

– Вы, безусловно, правы, Ваша Светлость, но увы. Магистр Тоорукас скончался вчера вечером, при крайне загадочных обстоятельствах. И теперь порядок в городе навести некому.

– Попробуйте связаться с Периктом в Орте, мне думается, он сможет вам помочь даже лучше, чем сам Рост-ив-тон Висский, – я серьезно кивнул совсем растерянному Рузику. Убийство магистра мне сильно не понравилось, но с этим можно было разобраться и позднее.

Градоправитель не получил бы эту должность, если бы не мог очень быстро соображать в нестандартных ситуациях. И надо отдать ему должное, сейчас он тоже не подкачал.

– Ох! Как летит время! Простите меня милорд, но я вынужден покинуть Вас. Сегодня собирается совет города, и я просто обязан на нем присутствовать. Приятного вечера, господа, – он встал и отвесил поклон нашему разношерстному обществу, а затем поспешно удалился. Очевидно на собрание, на коем и будет составлено официальное письмо Перикту. Надеюсь, моего главного заместителя не слишком затруднит разобраться в ситуации.

– Ростон, я рад, что ты нашел минутку, дабы увидеться со мною.

– Ваше Величество не справедливо относится к своему самому преданному слуге. Я готов бежать на ваш зов каждую секунду, – я поклонился, вытирая полой плаща безупречно вымытый паркет.

Король поерзал на троне, и выудил из-за пазухи свиток, скрепленный тяжелой алой печатью.

– Сегодня пришел пятый донос на тебя, от Перикта, – очевидно что-то отразилось на моем лице, вследствие чего король продолжил. – Я знаю, что он не нравится тебе…

– Ваше Величество, я…

– Не перебивай меня! – король вскочил с трона. – Я назначил его твоим главным советником не просто так. Полагаю, что подобная тварь более полезна под присмотром архимага, нежели в свободном плавании.

Я усмехнулся.

Этот юноша достался мне пару лет назад. Он ничего не умел и не знал, имел средние способности в магии, но зато у него был дядя – главный королевский советник. А еще очень большое желание стать архимагом. Из-за этого я имел много лишней головной боли. Хорошо, что Махамер тоже это прекрасно понимал.

– Вы как всегда прозреваете самую суть, Ваше Величество.

– А посему, будь добр, держи его в узде. И не давай ему бумаги! – король поджег свиток от свечи, стоявшей по его правую руку, и кинул загоревшееся письмо в специальную урну.

– Теперь можешь быть свободен.

– Нам следует уехать до рассвета, милорд Тан, – Постр наклонился ко мне через стол.

– Пожалуй, вы правы, капитан, – я рассеянно следил за тем, как Рузик обходит столы и идет к выходу, не обращая внимания ни на посетителей, ни на корчмаря, окликнувшего его у самого входа. Слишком поспешно он ретировался. Что кроется за этим? Хорошо, если ничего.

Все-таки Родви зря беспокоился. Прежде чем приступить к еде, Постр ухватил разносчицу за руку и потребовал пива на всех. Да еще и ускорение придал в сторону кухни, смачным шлепком. Я только ухмыльнулся в свой стакан. Похоже, жажда мучила не только меня одного.

Когда кувшины были установлены на стол, а в стаканах уже поднимались пенные шапки, командир встал.

– Помянем наших товарищей, Лорста и Травса, вступивших в неравный бой с гнусными тварями.

Мы выпили. Насчет гнусных тварей, я, конечно же, поспорил бы, но счел за лучшее придержать язык за зубами. Сейчас было не самое подходящее время.

Ребята ели, а я еще раз оглядел корчму. За то время, пока я ужинал, в зале прибавилось народу. К наемникам присоединились их товарищи, в количестве шести человек, двое из которых были женщинами. Купцы расплатились и ушли, освободив место четырем караванщикам и одному магу, в пропыленных плащах – только что с дороги.

Я старался не смотреть в сторону мага, изучавшего мое лицо уже с десять минут, и подпер голову рукой, постаравшись отгородится от него. Еще не хватало быть узнанным этим молокососом. Кстати, в коридорах школы я его не видел, хотя это и не о чем не говорило. Там я был последний раз семь лет назад, он мог еще не учиться. То, что это адепт первой или второй ветвей, говорил и его не слишком уверенный взгляд и очень юный возраст. Лет пятнадцать, не более того. Возможно, он даже не знает меня в лицо, и это было бы большой удачей.

Я перевел свой взгляд на стол наемников. Пива и мяса на нем прибавилось, мужчины вели громкую беседу, не стесняясь сочных выражений. Девушки молча ужинали.

Одна была рыжеволосой, бледной и худощавой. Она была одета в легкий пехотный доспех, и точила кинжал, оперев его о юбку доспеха. Я бы не сказал, что она была красива. Эта профессия, как известно, накладывает определенный отпечаток. У нее это был косой шрам через пол лица, выглядевший застарелым и плохо залеченным.

Вторая была беловолосой, смуглокожей и с развитой мускулатурой. Она была одета в средний кавалерийский доспех, весьма потрепанный, но все еще добротный.

Она перевела на меня взгляд и на секунду задержала его на моем лице. Я успел лишь отметить глубину ее карих глаз, когда она вновь повернулась к собеседнику. Я же наоборот продолжал смотреть только на нее, что вскоре привлекло внимание одного из наемников.

– Эй, благородный! У тебя проблемы?

Единственными королевскими подданными, после воров и разбойников, которые не уважали, а скорее презирали и верхушку общества, и магов, были наемники. Эти ребята мнили себя господами в городах. Я не любил этих заносчивых типов, как и любой другой маг, и это, увы, было взаимно. Но, в отличие от них, я был безоружен. Магическим кодексом запрещалось использовать магию в городах, и уж тем более, в помещениях, типа корчмы. Магия была по большей части поражающая, и охватывала она, как минимум несколько саженей, так что закон соблюдался свято. Наемники же были вооружены до зубов.

– Эй! Я с тобой говорю! – он не унимался.

– Остынь Бостер, – светловолосая коснулась руки верзилы.

– Нет! Итерхост другс в оппу! Я терпеть не могу, когда на нас так смотрят, особенно ихротные вельможи!

Очевидно, что Бостер был изрядно пьян, ибо в трезвом состоянии все же не стал бы произносить подобного. Как бы маги и наемники не любили друг друга, они редко разбрасывались такими ругательствами, особенно в людных местах. Купцы и юноша, сидевший за их столом, поспешили расплатиться и ретировались, безошибочно почуяв предстоящую драку.

Светловолосая тряхнула волосами и что-то тихо сказала своей подруге. Рыжая кивнула, и они вместе поспешно встали, и, бросив уничижительные взгляды в нашу сторону, ретировались, небрежно кинув корчмарю пару драг. Эта сумма покрыла и их ужин, и заказ их приятелей, так что вопросов не возникло. А вот мне поплохело.

– Вшивый, разодетый павлин! Какого жмырка ты таращишься на меня, мешая выпивать? – Бостер разошелся не на шутку.

Постр обернулся, нашел глазами возмутителя спокойствия и бросил ему через плечо:

– Заткнись, торхус!

Это стало последней каплей. Страшней оскорбления, чем это не существовало в природе. Капитан только что назвал наемника «нечестивым отпрыском собаки женского пола, и осла мужского», если перевести на общечеловеческий. По мне так капитан сильно рисковал. Хотя не отрицаю, ему, конечно же, хотелось почесать кулаки, и ответить адекватно на оскорбление.

Тут уж вскочили все наемники и, разбрасывая стулья, ринулись к нам.

Я уже было забеспокоился о себе и своих ребятах, но тут Постр отставил свой стакан и молниеносно выхватил меч. Это послужило сигналом.

Я только и успел скорчиться за опрокинутым столом, когда солдаты сшиблись с наемниками. Зазвенела сталь, послышались первые стоны боли. Я планомерно отступал из эпицентра боя, не забыв прихватить свою сумку. Корчмарь с разносчицами забаррикадировались на кухне, от греха подальше. Я отполз к стойке и присел за ней, только приподняв голову, дабы следить за боем.

Вышибала, которому было положено предотвращать подобные конфликты, был отброшен за дверь грубым пинком, и больше не показывался. На его месте, я бы не рисковал и вернулся только в следующую смену.

Постр рубился с Бостером. Тяжелые булатные мечи, пушинками летали в натруженных руках. С лезвий сыпали искры, с губ слетали проклятия, вперемешку с душевными хаканьями, когда клинки встречались. Я был не силен в оценке боевых приемов, но на Бостера я бы не поставил. Он проигрывал Постру во всем. В росте, весе, ширине плеч, а особенно в технике. Меч капитана выписывал замысловатые фигуры, которые наемник лишь парировал. Тем более, Бостер был пьян, и не слишком уверенно держался на ногах.

Стонха сцепился с жилистым и низкорослым пареньком, упакованным в тяжелый доспех. В руках у парня был ятаган, явно трофейный, ибо пользовался он им не слишком умело, но это компенсировалось его броней, которую мог пробить только тяжелый булатный меч Постра, но никак не легкий кинжал, единственное оружие Стонхи. Только Богине Русоништ было известно, почему он оставил ножны с клинками в конюшне, потому как входил в корчму он уже безоружным. Еще это было ведомо Игосеку, которому, как известно, есть дело до нашептывания всяких гадостей в уши каждому жителю континента.

Слай и Ваствик слаженно рубились с бритоголовым и сплошь зататуированным наемником, владеющим парными клинками, отчего парнишки заметно запыхались.

Родви защищался от высокого, волосатого, бородатого и разъяренного воина, напоминающего мне медведя. Он рычал и активно наступал, а Родви парировал и пятился, зажав зубами нижнюю губу с такой силой, что текла кровь.

Махтор, обидно хохоча и насмешничая, гонял по корчме воина, одетого в легкий доспех и обремененного лишь одноручным мечом, к которому в паре должен был идти щит, но не шел, а валялся на полу, разрубленный пополам, от удара тяжелой алебардой, которой Махтор владел просто мастерски. Сумолтирец кривился, сыпал ругательствами и называл воина проклятым варваром, но чего-то посущественнее оскорблений предъявить ему не мог.

Зертил и Заргил, же прижали в угол оставшихся двоих, но что там происходило, мне рассмотреть не удалось. Лишь сверкали ятаганы в руках близнецов, да слышались отдаленные ругательства.

Я оглянулся и увидел зоркий глаз корчмаря, выглядывающий из двери кухни и пристально наблюдающий за дракой. Я хмыкнул и вновь устремил взгляд в зал. За пару секунд тут произошло несколько изменений.

Махтор снес голову наемнику, с которым сражался и оглядел поле боя. Его помощь требовалась Слаю и Ваствику, находившимся по другую сторону зала, но даже я видел, что он не успеет.

Бритоголовый рванулся вперед и сабли, прорезав воздух, метнулись к ребятам. Слай парировал, буквально на миллиметр, поймав клинок противника своим.

Ваствик выставил свой меч навстречу второму клинку, но обманного движения распознать не смог. Я лишь досадливо махнул рукой, когда молодой воин напоролся на сталь и, захлебываясь кровью, упал на пол.

Подоспевший Махтор оттеснил Слая в сторону и бешено закрутил алебарду перед носом бритоголового. Тот в ответ пытался провести обманные выпады, но не преуспел и ушел в глухую оборону.

Слай кинулся к Ваствику, но ему помощь уже не требовалась. И я ничего не мог сделать. Запрет строго соблюдался в городских стенах, поскольку атакующая сила сметала все на своем пути и очень трудно контролировалась, особенно молодыми магами, на которых в основном и был рассчитан этот закон. Принятию этого указа, в свое время, я потворствовал лично, что в сегодняшней ситуации загоняло меня в ловушку.

За нарушение веления короля, маг, применивший заклинание, отправлялся на виселицу на следующий день после преступления. А если он, совершив свое злодеяние, задел магией невинных, таких как корчмарь или же разносчицы, то его ждала более изощренная кара. Его, и всех его близких четвертовали на главной площади города, в котором он совершил преступление, а остатки тел выкидывались за стены, безо всякой надежды на упокоение после смерти.

Стоило мне отвлечься от созерцания битвы и взглянуть на испуганную разносчицу, уронившую тарелку, которую она так судорожно протирала во время всей битвы, как все закончилось. Семеро наемников лежали мертвыми на полу. Наши потери ограничились только несколькими царапинами у Слая и Стонхи. А так же молодым воином.

Я вышел из-за стойки и подошел к ребятам, обступившим тело. Бритоголовый, убитый вблизи от Ваствика, и упавший на него, был грубым пинком отброшен в сторону.

– Постр, мне жаль. Он был хорошим воином. Вы должны знать, что я ничего не мог сделать, – я скользнул взглядом по остекленевшим глазам Ваствика.

– Милорд Тан, мы высоко ценим вашу заботу… – Стонха запнулся. – Но не лучше бы вам подышать свежим воздухом, пока корчмарь не приберет тут все?

Я оглядел ребят, хмуро уставившихся на тело, кивнул и вышел.

Солнце коснулось крыш, одарив землю длинными, причудливыми тенями. Горожане спешили завершить дневные дела и отправиться по домам. Здесь, светило садилось невероятно быстро, и уже через каких-то полчаса улицы будут пустынны и освещены искусственным светом газовых фонарей.

Как ни странно, вышибалу я нигде не приметил. Или он побежал за стражей и не нашел ее, или же просто скрылся дома, от греха подальше. В любом случае, он вряд ли станет продолжать здесь работать. Что может быть позорнее, чем трусливый вышибала? Уже завтра об этом инциденте будет знать весь город, а корчмаря на смех поднимут, что приведет к неизбежной потере клиентов.

Я отошел от двери и прислонился к глухой стене корчмы. В воздухе уже разливалась предвечерняя свежесть, даруя долгожданный отдых уставшему, измученному жарой и пылью телу.

Точно такой же вечер был тогда, восемь лет назад, когда я стоял на вершине Антурана, что в Сонных горах, и смотрел на кровь, застывающую у моих ног.

Кровь моего врага, бывшего другом, которого убил сам. Тело Кирноса, изломанное и израненное, еще не успело остыть.

Я смотрел на него и не чувствовал ничего. Как будто натянутая струна внезапно лопнула, и разорвала мое сердце и все мои чувства в единый миг. Ни боли, ни сожаления, ни горя. Он был моим другом, затем врагом и предателем. И, встретившись у города гуннов на узкой тропе, мы не смогли разъехаться.

Обыкновенно маги не применяют силу против друг друга, ибо это бесполезно. У каждого есть щиты и атакующие заклятия, так что победить довольно трудно. Но тогда мы об этом и не вспомнили. Яркие рыжие и синие вспышки на протяжении нескольких минут, показавшихся нам вечностью, освещали пик Антурана, пока мы не истощили наши резервы, практически до дна.

Поняв, что наши силы равны, мы одновременно бросились друг к другу, намереваясь в рукопашную завершить нашу битву. У меня не было ничего, а у Кирноса сверкнул в руках нож, который я заметил в последнюю секунду. Мы сцепились, словно два сурхака, выясняющих отношения во время брачных игр. Помню, я даже ощерился, словно сам был диким хищником.

Не знаю, чем бы закончился наш поединок, не затей мы его на вершине горы, в окружении острых скал и отвесных склонов. Кирнос наседал на меня, и, наконец, повалил на землю, угрожая ножом горлу. Я сопротивлялся из последних сил, и ужом изворачивался под его мощным натиском.

Внезапно скала треснула и зашевелилась под моей спиной, словно сама гора, не выдержав нашего присутствия, пожелала скинуть нас в пропасть. Кирнос замешкался, а я извернулся и с силой оттолкнул его от себя. В этот момент кусок скалы под нами пришел в движение и с невероятным грохотом обвалился вниз, увлекая нас за собой.

В последний миг я схватился за острый выступ обеими руками, сдирая кожу и мясо с ладоней.

Когда я спустился, на каждом шагу рискуя оступиться и свернуть себе шею, он так и лежал внизу, беспомощно раскинув руки и смотря стекленеющим взором в прозрачное, медленно темнеющее небо. Таким я его запомнил. И больше трех лет просыпался в кошмарах, преследуемый его пустым взором и трещащей скалой.

С тех пор я так и не чувствовал ничего. Смерть юного следопыта не затронула никакие струны моей души, точно так же, как и все предыдущие, на которые я достаточно насмотрелся за пятнадцать лет своей службы магом.

Очевидно, Стонха надеялся на мою магическую поддержку, и был сильно разочарован, узнав, что я просто сидел за стойкой. Меня не заботило его мнение. А так же то, что он не был в курсе принятия закона о запрете на магию в городах. Я вынес его на рассмотрение совета еще четыре года назад, и он был принят единогласно, ввиду случая с Лушкинсом. Юный маг, только что получивший распределение в Орт, разнес корчму «Три товарища», напившись до белой горячки, и принявшись гонять теней Игосека по потолочным балкам.

Потерявшие над собой контроль маги, или попросту «случайно» применившие разрушительные заклинания в городах, убивали людей больше, чем эпидемии, гунны или разбойники. И это было настоящим бедствием больших городов. Простой люд никак не ждет от своих защитников таких разрушительных последствий применения магии не по назначению. Свежепринятый закон остудил много горячих голов, а несколько казней в Мартиселе и Рейхесте, и вовсе свели на нет эту опасность. Теперь он соблюдается неукоснительно.

– Господин маг, – Слай вышел на крыльцо.

– Что? – я все еще рассматривал пустеющую, погружающуюся в сумрак улицу.

– Отец просит извинить его. Сами понимаете, потеря Ваствика, большое несчастье для нас.

Слай впервые за время нашего путешествия открыто назвал Стонху отцом. Я не лез в их отношения, но давно уже приметил, что в этой семье не все так гладко, как может показаться с первого взгляда. Помощник капитана, был человеком суровым и властным и спуска своему парню не давал, гоняя его до седьмого пота на мечах, каждое утро и вечер, перед сном. А зачем он взял мальчишку в поход, то вообще находилось за гранью моего разумения. Оставил бы дома, и проблем бы не знал.

– Я понимаю.

– Прошу вас, вернитесь. Отряд проводит его в последний путь.

Проводит… Скажут ненужные ему уже слова, воздадут пустые почести. Все это я уже видел неоднократно.

Солдаты, за время своей службы, сплочались сильнее, чем братья. Они вместе спали, вместе брились, вместе обучались военному ремеслу, и вместе умирали. Ни раз и не два, за время своей службы, я видел, как уходят эти ребята. И как провожают их, собственные товарищи.

Я кивнул Слаю и вошел внутрь, вслед за ним. Не потому, что я этого хотел. Просто так было принято. А главный маг страны всегда уважал чужие обычаи и устои. Упрекнуть меня в обратном никто бы не смог.

 

Глава 3. Проклятое ущелье

Солнце еще только-только послало первые лучи из-за горизонта, а отряд уже седлал лошадей. Я, сцеживая зевоту в кулак, стоял на пороге и ждал, когда Слай приведет мою лошадь.

Конечно же, я сам мог ее запрячь, почистить и накормить, но не следовало магу такого уровня, как мой, размениваться на подобные мелочи. А тем более, милорду Тану, именем которого я прикрывался, как щитом, от людей в городах, дабы сохранить реликвию, и факт ее перемещения в тайне. Хотя, как мне кажется, все, кто был заинтересован в ее похищении, давным-давно уже знали и кто ее везет, и куда. И сколько человек охраны имеет при себе. Странно даже, что нас еще не атаковали бандиты, готовые за драгу прирезать собственную матушку, а за мешок, перевернуть всю страну, в поисках небольшого отряда.

Наконец, все приготовления были закончены, я последний раз поправил ремешок на груди, пристраивая сумку поудобнее, выпрямился, ожидая приказа, и мы двинулись в сторону южных ворот, от которых начинался кратчайший путь к переправе Изот. Так мы наймем один из больших паромов, служащих как раз для перевозки вооруженных отрядов, сопровождающих большие караваны(малые обходились небольшими плотами на другой переправе).

– Все, поскакали! – Постр махнул рукой и пнул коня, посылая его вперед, сначала шагом, а затем и неспешной рысцой. Одинокая лошадь проводила нас печальным взглядом. Я поспешил за остальными и вскоре мы уже миновали ворота, с сонно отмахнувшимися от нас стражниками.

Мы направились по тракту в сторону ущелья. Я ехал в середине отряда, не особенно следя за дорогой. Справа промелькнула чахлая роща, состоящая из морков – деревьев пустыни. Их почти голые – не считая нескольких колючек, вперемешку с мелкими листочками, ветви, скорбно смотрели нам вслед, пока мы пылили по пустынному и прямому, как стрела, тракту.

Отряд начал брать левее на развилке, как только на горизонте показались красные высушенные солнцем скалы, образующие ущелье. Я натянул поводья. Лошадь послушно остановилась, недоуменно прядя ушами.

– Капитан, почему вы сворачиваете?

Постр остановил отряд, и, ругнувшись сквозь зубы, подъехал ко мне:

– Господин маг, верно, запамятовал, что из ущелья живым выехать достаточно трудно. Неужели вы хотите, чтобы все мы сгинули, и не выполнили возложенной на нас миссии?

– Не хочу. А еще я не хочу терять четыре дня на объездную дорогу.

– Зато безопасную.

– Не думал, что в этот отряд набирали трусов, – я скучающе оглядел слегка побледневших солдат.

– Среди нас нет трусов и вам это прекрасно известно! Просто я не вижу смысла терять людей из-за простой экономии времени! Мы и так уже лишились троих отличных ребят!

– Ну, что ж, – я пожал плечами. – Тогда возвращайтесь. Я поеду один.

Капитан побагровел. Очевидно, что он еле сдерживался, от того чтобы не отвесить мне затрещину. Останавливало его только одно. Он не знал, каким способом я могу его убить, но подозревал, что их множество.

– Его Величество, собирая вас в дорогу, и лично участвуя в выборе каждого бойца, строго-настрого приказал нам оберегать вас, даже ценою собственных жизней…

– Капитан, я прерву вас. Позвольте напомнить, что вы сопровождаете не королевскую дочь, а архимага, искусно владеющего всеми известными заклинаниями, а также подчинившего все три стихии!

– Того самого, что позволил мальчишке умереть в пьяной драке? – Постр смерил меня взглядом прищуренных глаз.

Так вот отчего у него такое дурное настроение. Только мне было совершенно неясно, причем тут я. Драку инициировал он, сражались его люди, а виноват маг? Ну, уж нет!

– Если бы я вмешался, то сжег бы корчму дотла, – я сделал паузу, наблюдая за реакцией. – Вместе со всеми вами.

Капитан молчал. Все остальные тоже. Я тронул лошадь каблуками и продолжил путь в ущелье.

Минуты через две, отряд нагнал меня, бросая укоризненные взгляды, но меня это не заботило. Испепелялся я плохо, а все остальное меня не трогало. Уже через три недели я не вспомню о существовании этих людей, так что в любом случае, завести среди них друзей мне не грозило. А врагов у меня и без них достаточно.

Впрочем, вскоре косые взгляды закончились. Нас осенило тенью придвинувшихся скал. От въезда потянуло прохладой и какой-то жутью. Лошадь тоненько заржала, но я одернул ее. Ишь, трусишка! Мне вот ни капли не страшно. И ребятам тоже не… Ребята?

Я обернулся. Отряд сгрудился около входа, не пересекая незримую черту. Они очень внимательно следили за каждым моим движением, словно ждали, когда же меня схватит неведомая тварь.

Их реакция была вполне объяснима. Еще полвека назад, в период активной стройки нового королевского дворца в Орте, через это ущелье везли мрамор и прочий строительный материал, добываемый близ Рейхеста. И лишь один из десяти караванов проходил его насквозь. О том, какая участь постигла остальных купцов, никто не знал. И ни проверенные наемники, ни объединение трех-четырех караванов, не помогали. Люди исчезали исправно.

В конце концов, Его Величество запретил пользоваться этой дорогой, и был проложен новый тракт, в объезд ущелья. Он проходил по соседству с заброшенным городом гуннов, и фактически по их территории, но это было гораздо меньшим злом. Теперь до цели добираются восемь из десяти караванов, что вполне приемлемо.

Я покачал головой и пришпорил лошадь. Она явно нервничала, но шла покорно. Мне действительно не было страшно. Мистика этих мест представлялась мне лишь детскими сказками и досужими вымыслами местных выпивох.

Да, здесь пропадают люди, и вооруженные отряды, и караваны и одиночные безумцы. Но разве в нашем мире есть хоть один спокойный уголок, про который нельзя сказать, то же самое? Вряд ли. Опасность подстерегает путника и в городе, и за его пределами. И даже горожанина в его собственном доме.

Тишина, только ветер свистит, да копыта лошадей выстукивают по камням, нечто, похожее на мелодию.

Отряд присоединился ко мне, ощетинившись мечами. Опытные вояки никогда не теряли бдительности, но здесь, когда неизвестно, что на тебя может напасть, и как быстро, они предпочли не тратить время на вытаскивание оружия.

Мне было проще. Заклинания читались довольно быстро, а готовить их заранее означало потратить гораздо больше маны, чем нужно, так что я просто ехал и внимательно оглядывал ущелье.

У подножия, скалы отливали золотом, там, где горная порода смешивалась с песком, покрывавшим дно у самих стен. А чем выше, тем более красными они становились. По ним бежали мелкие трещины, осыпаясь вниз камнями и булыжниками, от разгулявшегося там ветра.

Мы ехали по скальной плите, очищенной от песка, словно его и не бывало тут никогда. Кое-где, стены отступали на расстояние полета стрелы, и тогда палящее пустынное солнце, уже успевшее подняться в зенит, заставляло нас расстегивать вороты рубах или снимать шлемы, у кого, что. Но, в основном, мы ехали в тени, а расстояние между скалами, не превышало пяти саженей.

В одном месте вообще пришлось выстроиться в линию, и пригибать головы, так сильно сблизились две скалы. Капитан проворчал что-то об идеальном месте для засады, но напасть на нас никто так и не решился.

После нескольких часов спокойной езды, солдаты немного расслабились, кое-кто спрятал оружие. Хотя, я бы на их месте сделал все с точностью да наоборот.

Нам стали попадаться скелеты. Сначала это были лошади, ослы, и даже верблюды. Они лежали на приличном расстоянии друг от друга и были старыми, выбеленными ветрами и временем. А вот затем, я увидел то, что мне совсем не понравилось.

Он лежал, раскинув конечности, и, устремив пустующие глазницы к небу, а в груди его торчал ятаган. Капитан свесился с седла и осмотрел кости.

– Мужчина, не старый. Прямо в сердце. Скорее всего, лет пятнадцать уже лежит.

Я огляделся. Скалы нависали над нами, хоть и не очень сильно, солнце кое-где просвечивало, освещая хороший участок и позволяя осмотреть больше деталей.

Скелет лежал посреди прохода, головой по направлению нашего движения. Быть может, он пытался защитить то, что находилось у него за спиной в тот момент. Караван? Товар? Друг? Ребенок? А может, и вовсе спасался бегством, лишь на секунду обернувшись, дабы отвести от спины клинок. Но не успел. Кто знает. За столько времени все следы стерлись, остался только он, лежащий на спине и устремивший взгляд, полный немого укора, на проезжающих мимо, редких путников.

Ятаган в груди блестел чистотой и сверкал так, словно его только что закончили полировать. Очевидно, что от крови его очистил не убийца, и не жертва. А это означало, что здесь водились падальщики.

Я свесился с седла и дернул оружие за рукоять. Ятаган вышел с трудом, но очень удобно лег в ладонь. Хороший, дорогой. Гунны не используют такие. В их арсенале клинки попроще, кованные на самодельных переносных кузницах. А здесь чувствовалась рука мастера. На рукояти вощеная кожа, предотвращающая скольжение во время боя, на лезвии, у основания клеймо – две птицы в круге солнца, и буквы – Т.Р. этого мастера я не знал, но вполне возможно, что капитану это клеймо скажет больше.

– Постр, взгляните, – я передал ятаган ему.

– Хм. Интересное клеймо, но мне не знакомо… Быть может, из Рейхеста?

– Ятаган добротный, из дорогих. Таких в Рейхесте не встретишь.

– В Орте тоже. Такой тип оружия там не куют вовсе. Быть может Мартисел? Город небольшой, можно расспросить…

– Да, на обратном пути, – я тряхнул головой. – Поехали?

– Господин маг, возьмите ятаган себе. Пригодится, – Постр протянул мне рукоять.

Я удивленно воззрился на него. Он в своем уме?

– Зачем он мне? Чтобы зарезаться, если на нас нападут и вас всех перебьют? Бросьте капитан. Он мне не нужен.

– Мне некогда будет следить за вами во время сражения.

– Поверьте, я, последний за кем вам придется следить.

Он сплюнул на песок и передал ятаган Стонхе. Тот, не глядя, закинул его в петлю при седле, находящуюся в опасной близости от колена. Я бы ногу себе отрезал, а этот ничего, даже бровью не повел.

Мы двинулись дальше, все больше углубляясь в хитросплетения коварного ущелья. Постр неплохо ориентировался по солнцу и уверенно сворачивал в ту или иную сторону, на очередной развилке. Сам бы я уже давно заплутал.

Вскоре начало темнеть, и капитан скомандовал остановиться на ночлег, в удачно подвернувшемся для этой цели месте. Каменный карниз выступал над небольшим пятачком скальной подошвы, а с одной стороны еще и вырастал широкий зуб, из горной породы, давая неплохую защиту от ветра, еще больше усилившегося ближе к ночи.

Солдаты спрыгнули с седел и ослабили коням подпруги. Я тоже не стал расседлывать свою кобылу. Мало ли что. Мало ли кто.

– Капитан, как насчет костра? – Стонха замер у своей лошади, повернув к командиру голову.

Постр задумчиво посмотрел на тающую светлую полоску над верхушкой дальней скалы. Потом перевел взгляд на меня.

Я пожал плечами, разделяя его сомнения. С одной стороны горячий ужин и тепло, с другой – опасность. Неизвестно, что может заглянуть к нам на огонек, несмотря на то, что за целый день мы так никого и не встретили.

– Разжигайте. Сварим каши на жире. А то эти пироги до сих пор поперек горла стоят.

Еще с вечера мы заказали корчмарю свежих пирогов с визигой, в дорогу, с расчетом по две штуки на человека. И отлично пообедали ими, не слезая с лошадей. Правда потом весь отряд мучила жажда, ибо начинка оказалась сильно пересоленной. А воды у нас было не так уж и много с собой.

Солдаты заулыбались. Сытная горячая еда, это как раз то, что нам сейчас нужно, чтобы разогнать липкий холодный страх, несмотря ни на что, поселившийся в наших сердцах.

Когда пламя разгорелось, на него водрузили котелок, закрепленный на специальной складной перекладине, и отряд уселся вокруг него. Воду для каши залили из запасов, сделанных в Мартиселе.

Я не присоединился к ребятам. После вчерашнего происшествия, и после сегодняшних упреков, я вообще старался быть рядом, но не с ними.

Стонха глянул в мою сторону и слегка прищурил глаза, но смолчал. Я отвернулся от костра, вглядываясь в ночную мглу, окружавшую нас. На расстоянии двух саженей уже невозможно было ничего разглядеть, и мне казалось, что нас окружают неведомые монстры, только и ждущие момента, чтобы напасть.

Как и все дети, в детстве, я боялся темноты. Но когда я подрос, мои страхи не ушли, замененные пониманием, что монстров из моего воображения не существует, а наоборот, еще больше усилились, постепенно переходя в манию. В своей каморке в школе, я никогда не гасил свечу на столе, дабы она освещала мою комнату всю ночь, и ее неверный, трепещущий свет рождал еще более страшные образы.

Учитель все время ругался, что на мое спокойствие уходит много денег и грозился не давать мне больше свечей. Но каждый раз его сердце смягчалось. Ибо без них, я не мог уснуть и на утро вставал совершенно разбитым. И ни угрозы, ни увещевания, не помогали мне сосредоточиться на уроке.

Когда я выучился и из мальчика превратился в мужчину, я отправился путешествовать по трактам, нанимаясь на работу и набираясь опыта. Это было сразу после того, как я окончил стажировку. В то время каждая ночь была для меня испытанием. Чем спокойнее и тише она была, тем ужаснее мне казалась. Чем дольше ничего со мной не происходило, тем больше я начинал беспокоиться. И когда мой страх достигал апогея, я плевал на все и разворачивал лошадь к городу, и ночлегу на постоялых дворах и зажигал ворох свечей. Так продолжалось около трех лет.

В один прекрасный момент, во время очередного приступа страха, я очутился в Орте.

К тому времени, я уже не раз бывал в столице, но тогда она поразила меня своей красотой, раз и навсегда. Это был праздник, в честь Богини Русоништ, и улицы утопали в цветах и счастливых, нарядно одетых людях.

Именно тогда я решил осесть в городе. Опыта у меня уже было достаточно, для того, чтобы я мог стать помощником придворного мага.

Уже к вечеру я был принят на работу и поступил в полное распоряжение к Нотиру – только что избранному в совет магу. Именно в связи с этим повышением, ему и понадобился помощник, и он с радостью взял меня к себе. С этим назначением, для меня открылись новые перспективы, и я стал очень быстро подниматься по служебной лестнице, благодаря своему природному таланту к магии и, конечно же, уму.

И вот тогда ко мне пришло успокоение. Впервые за все время моей жизни, я не боялся темноты. Все дело было в личном доме, на который я скоро скопил, или быть может в любимом деле, а может в признании коллег? Я не знал точно. Но, главное, что это было самое счастливое время в моей жизни.

Потом я получил повышение, заняв место в совете, рядом со своим наставником. Я принимал участие во всех заседаниях, в обсуждении всех законов. К моему мнению стали прислушиваться коллеги. У меня появились высокопоставленные друзья и враги.

А затем, архимаг Пакнор скончался. Дебаты о том, кто же станет новым верховным магом, начались еще у его постели, за неделю до смерти, и продолжались порядка двух месяцев. В конце концов, Его Величество, король Махамер VI, своим указом, разрешил спор магов. Он назначил на этот пост меня. И я стал самым юным архимагом за всю историю Нувасии.

И теперь, я вновь почувствовал, что мой страх возвращается. Именно сегодня.

Я поежился и прикрыл глаза. Рядом со мной люди, жаркое пламя костра, лошади, мирно хрупающие овес из подвязанных торб. Никто меня не тронет. Даже здесь, в темном, опасном и непроходимом ущелье, в котором регулярно пропадают люди.

Внезапно, пламя костра взвилось на полвершка, осветив больше пространства вокруг нас. Я отметил вырисовавшиеся морды коней, красноватые камни, скудно растущие колючие кусты и с десяток человек, в молчании окруживших нас.

Я вскочил, предупреждающе вскрикивая, и начиная читать заклинание. Солдаты тоже споро поднялись, обнажая мечи, и ничего не понимающие, кинулись ко мне.

– Стойте!

Люди отшатнулись от нас, не обнажая оружия, которое у них без сомнения было, а наоборот демонстрируя пустые ладони.

Я оборвал магический речитатив на полуслове и опустил руки. Постр чуть опустил меч и грубо поинтересовался:

– Кто такие? Откуда здесь?

– Не убивайте, прошу вас! – худощавый мужчина приложил руку к груди и слегка поклонился. – Мы караванщики. Просто увидели ваш костер, и решили, что можем скоротать ночь вместе. Простите, если напугали вас.

Я вытаращил на него глаза. Караван, в проклятом ущелье? Что они здесь забыли? Неужели им настолько не дорога жизнь?

И к тому же, вышли к костру, хотя не знали, кто вокруг него сидит. Очевидно, такие же мысли посетили и Постра, потому как он спросил:

– А ежели мы разбойники?

– Да что вы, уважаемый, Русоништ с вами! Разве бандиты поедут в проклятое ущелье, где если и проедет караван, то раз в месяц? Или спрячутся за скалами, так, чтобы с трех сторон иметь защиту, на случай нападения? Нет, мы были уверены, что вы солдаты короля.

Я хмыкнул и спросил:

– А вот мы не уверены, что вы торговцы.

– Простите я не….

– И верно. Где караван? – Постр перехватил поудобнее меч.

– А это… Так он туточки, рядышком. Мы его живо приведем! – он вскинулся и развернулся во тьму. Остальные тоже собрались уходить.

– Стоять, – Постр махнул мечом, и караванщики замерли. – Стонха, возьми ребят, проверьте. А вы господа, присаживайтесь, погрейтесь у костра. Если все в порядке, то и ужин разделим. А если нет… – многозначительно попробовал на пальце заточку клинка.

Мужчина сглотнул, но перечить не стал, и, сделав знак своим, присоединился к нашей компании. У огня всем места не хватило и двое торговцев сели рядом со мной.

Стонха исчез во тьме, прихватив Слая и Родви. У костра стояла напряженная тишина, как перед выносом тела. Я еще раз повторил кусок заклинания, но уже про себя, отмечая место, где остановился. Разлитые в воздух слова никуда не делись. Они были сконцентрированы вокруг меня, готовые в любую секунду соединиться с остальной фразой и произвести молнию, подвластную движению рук.

Этим смертельным бичом я мог бы убить всего трех-четырех человек – стихия весьма не стабильна, однако, этого было достаточно, чтобы солдаты вступили в бой и довершили в дело.

Поэтому, я не сильно обрадовался компании из двух торговцев, севших рядом. Поймать удар окантовкой меча на темечко, или клинок под лопатку, во время чтения заклинания, в мои планы не входило.

Послышалось приглушенное уханье филина, и Постр облегченно расправил плечи, убирая меч.

– Приведите свой караван, господа торговцы. Добро пожаловать к нашему костру.

Караванщики распрягли тяжело навьюченных лошадей и отправили их к нашим, а тех, что были гружены лишь седлами, оставили на тропе, стреножив и отпустив подпруги, так как места за каменным зубом уже не хватало.

– Господин маг не против нашей компании?

К двоим, сидевшим рядом со мной, присоединился третий, пришедший вместе с караваном. В общей сложности, торговцев было пятнадцать человек, во главе с хмурым наемником, безусым еще мальчишкой, в потрепанных доспехах. Опытный воин никогда бы не повел караван через ущелье, а с мальчишки, какой спрос?

Да и торговцев нельзя было назвать дальновидными, так как они наняли в свою охрану юнца, еще не скопившего денег на приличный меч и броню. Обычно караванщики имели выбор из десятка праздно шатающихся воинов, нанимая только самых лучших. И не одного, а двоих – троих. Так всегда было надежней.

– Не против. Присаживайтесь… – я тихонько щелкнул пальцами правой руки, деактивируя заклинание.

– Форто. А это мои товарищи – Узни и Гос.

Я вежливо кивнул представленным мужчинам и произнес:

– Очень приятно господа. А я милорд Тан.

– Это большая честь для нас, милорд.

– Ох! Русоништ с вами! Оставьте эти условности! – я махнул рукой.

– А и верно. Ночью у костра, в проклятом ущелье, все равны. И жмырк меня подери, если это не так!

– Не шуми, Форто. Не нужно здесь этого делать, – Узни поежился, запахиваясь в плащ.

– Он у нас ворчун и зануда, страшный, – шепнул, наклоняясь к моему уху Форто, и продолжил уже чуть громче. – А не выпить ли нам за знакомство?

Он сунул руку в сумку и выудил оттуда бурдюк, в котором призывно забулькало.

Я покачал головой. Эта ночь не предвещала мне спокойного сна, и усугублять ее алкоголем, я не собирался.

Форто совсем не обиделся и откупорил бурдюк, который пошел по рукам, очень быстро расставаясь с содержимым. Потом появился второй бурдюк, и у костра стало заметно веселее.

Я встал, намериваясь отлить. Несмотря на бурное веселье, солдаты выставили стражу, которая сразу же меня окликнула. Я пригляделся. Это были Заргил и Зертил.

– Что слышно?

– Все спокойно, господин маг.

Даже странно. Похоже, это место не такое уж опасное, каким его представляют. Впрочем, ночь еще только началась.

Я пристроился у дальних кустов, в десятке саженей от костра. Теперь, когда пламя не слепило глаза, мне открылся великолепный вид на ущелье и ярче проступили звезды на небосводе. Мириады светящихся точек, скомпонованных по одним им известным причинам, и перемигивающихся друг с другом. Я тоже подмигнул любимому созвездию Утрости.

Я уже собрался уходить, когда услышал шорох. Этот звук сразу же насторожил меня. Сверху, с каменного уступа посыпалась крошка.

Кричать филином я не умел, так что пришлось брать ноги в руки и бежать назад, к костру, вспоминая ненавистные тренировки.

Сзади больше не слышалось ни звука, но это скорее говорило о том, что у меня еще большие неприятности. Чуть снизив скорость, я выкрикнул заклинание, возводя за своей спиной щит.

Вовремя. Вспышка синего света, сообщила мне о том, что он только что спас мне жизнь.

– Тревога!

Солдаты мгновенно среагировали, но им помог не столько мой крик, сколько разбойники, буквально упавшие им на головы, с каменного уступа.

Я кинулся подальше от костра, за спины ребятам. В ближнем бою толку от меня не было никакого, а вот из-за спин солдат поколдовать было самым правильным.

Сперва, я возвел круговой щит, защищавший меня со всех сторон, ибо лучники, прятавшиеся где-то наверху, стреляли исключительно в мою скромную персону.

Я, конечно же, был польщен подобным вниманием, и выразил ответную признательность, в виде огненного дождя, пролившегося на ближайшую ко мне скалу.

Среди лязга оружия и боевых криков, с нашей и вражеской стороны, я различил явственные вопли боли и ужаса. Их издавали горящие тела, падающие с уступов на землю.

Я повторил заклинание, осыпав дождем дальнюю скалу, на которой тоже притаилось несколько лучников.

Прекрасно. Резерв опустошен на четверть. Теперь я выбрал менее затратное, но не менее эффективное заклинание. А именно, свою любимую молнию, которую я мог наводить более-менее, прицельно, на каждого, отдельного человека.

Разбойники уже сообразили, что расстрелять меня не получится, и принялись энергично прорубаться ко мне через солдат. Похоже, они знали, что мой щит не может защитить меня от мечей и алебард.

Я разил не в меру прытких магией и мой резерв уже опустел почти наполовину, когда к нашей битве присоединилась третья сторона, привлеченная шумом боя.

Никогда раньше я не видел их вживую. Читал, изучал, по старинным гремуарам с пожелтевшими от времени страницами и выцветшими картинками. Я не верил, что они все еще существуют. Здесь, в проклятом ущелье нашли себе приют существа, которые были широко распространенны повсеместно, еще с два века назад, а ныне считались полностью истребленными. Это были таисты.

Чуть выше человеческого роста, они еще более возвышались над людьми, за счет того, что ноги их земли не касались, а были поджаты к туловищу. Они парили в десяти вершках над почвой, при помощи одной лишь магии, имея невероятный ее запас.

Таисты атаковали всегда внезапно, и всегда одинаково. Огненными пульсарами, размером с голову, выпуская их с завидной частотой.

Они окружили нас со всех сторон и сразу же напали. Оставшиеся разбойники, защищенные лишь легкими кожаными доспехами, дабы не стесняли движения, позволяя очень быстро и бесшумно передвигаться, совершая молниеносные набеги, попадали, словно подкошенные. Солдаты сдвинули щиты, потихоньку снятые с седел, еще тогда, когда Стонха проверял караванщиков, да так и не убранные, и отступили к лошадям.

Я замешкался, не зная как подступить к этой проблеме.

– Господин маг! Сделайте что-нибудь! – Постр принял на щит очередной заряд.

– Вам надо разделиться. Я окружу вас магическими щитами, но долго они не продержаться. Маны почти нет.

– Эти твари уязвимы для меча?

– Да. Главное подобраться ближе для удара.

– Давайте ваши щиты. Ребята, айда в атаку!

Отряд, под защитой моей магии, разделился на две части, окружая двоих, из шестерых таистов, заглянувших к нам на огонек.

Я же начал читать другое заклинание. Оно было более эффективным в борьбе с нашими гостями.

Ледяные глыбы упали на оставшихся таистов, выкашивающих караванщиков, сгрудившихся около тюков. Молодого наемника среди них видно не было, возможно, он уже отправился к своим предкам.

Три твари упали, пораженные прямыми попаданиями, а один увернулся, и, стрельнув пульсаром вверх, прямо над своей головой, превратил остатки ледышек в воду, не причинившую ему никакого вреда.

Я зло сплюнул на землю. Маны осталось не так уж и много. Одно сложное компонентное заклинание, наподобие огненного дождя, и я упаду без сил.

Внезапно выпущенный огненный пульсар, угодил точно в середину вьюков, мгновенно их воспламенив. Таист ринулся закреплять успех, а караванщики развернулись, и принялись затаптывать и засыпать песком огонь, не обращая никакого внимания на врага.

– Нет! Мои товары! – молодой парень, кинулся мимо меня прямо в огонь, пытаясь растащить тюки, подальше друг от друга.

– Стой, идиот!

Я бросился к нему, и схватил за шиворот, намериваясь увести его прочь от огня. Караванщики начали разбегаться, и я решил, что стоит последовать их примеру. Но успел оттащить парня всего на несколько шагов.

Раздался взрыв! Оглушительный рев пламени, взметнувшегося на десять саженей, больно ударил по барабанным перепонкам. Я отпустил парня и вскинул руки к ушам, но не успел их донести. Взрывной волной меня повалило на спину, я ударился головой о камни, и перед глазами все поплыло.

Через некоторое время, я все же пришел в себя, и медленно сел, отрешенно наблюдая за уменьшающимся пламенем и черным дымом, устремившимся в небо. Я потряс головой, которая тут же отозвалась болью в области затылка, и огляделся по сторонам.

Таист исчез, а солдаты были живописно раскиданы по земле, и поднимались с трудом. Те существа, которых они атаковали, были мертвы. Они были исполосованы мечами, а добила их, по-видимому, ударная волна, ощутимо приложив к скалам.

Я снова потряс головой, собирая в кучу стремительно разъезжающиеся глаза и мысли. Слух возвращался постепенно. Звуки доносились до меня, как сквозь восковые затычки, которые вдобавок еще и прокручивались вокруг своей оси.

– Что… ох… что это было? – Постр оперся на меч и с большим трудом поднялся на ноги. Взрыв откинул его на каменный зуб, и если бы не доспех, то лежать бы ему уже, не вставая.

– Порох, – я сплюнул на землю. В слюне была кровь.

– Что? Контрабанда? – капитан взревел во весь свой мощный голос. Этот звук болью отозвался у меня в черепе и я поморщился.

– Да. Эй, парень, вставай… – я легонько коснулся его плеча. Юноша обмяк. – А, жмырк!

Паренек лежал на мне, а во лбу у него зияла огромная дыра, от прилетевшего камня. Без сомнения, он был мертв. Я отпихнул его от себя, пока кровь не успела испачкать мне рубаху.

Постр подошел ко мне и покачал головой.

– Вы целы? – он дождался моего кивка. – Хорошо. Я пойду, найду старшего из караванщиков. Если он жив.

– Да. Надо бы их расспросить, – я с трудом поднялся.

– Надо бы убить. Вы знаете закон, господин маг, не хуже меня, – Постр развернулся к месту взрыва.

– Капитан, это невозможно, – я потрогал затылок рукой, а затем осмотрел ладонь. Чистая.

– Почему это? – он даже остановился.

– Мы не уполномочены вести королевский суд… – возразил я.

– Мы стражи Его Величества! Мы уполномочены вершить такой суд, где и когда, нам будет удобно!

– Контрабандисты, согласно королевскому указу должны быть повешены на главной площади города, при большом скоплении народа, с прилюдным объявлением списка их грехов. Вы считаете, что мы можем пожертвовать своим временем и отправиться обратно в Мартисел?

Солдаты обнажили мечи, и окружили сгрудившихся около своих лошадей торговцев, даже не помышляющих о бегстве. Глядя на них, сложно было поверить, что они знали, что везут. Скорее всего, это были наемные, обнищавшие купцы, которые подряжаются переправлять караваны своих более удачливых товарищей, за небольшую плату. Теперь я понял, почему их вел неопытный юнец, который, как оказалось, умер еще при нападении бандитов. Он лежал чуть в стороне от всех, с ятаганом в груди. Его убийца покоился рядом, пронзенный кем-то из солдат.

– Постр, подумайте, – я подошел к капитану, и положил ему руку на плечо.

– Господин маг, не лезьте не в свое дело! – он скинул ее, одним движением.

– Именем короля, я приказываю вам вложить ваши мечи в ножны! – я выпрямился и сурово посмотрел на него.

Постр обернулся ко мне и удивленно поднял брови.

– Вы это серьезно?

– Да. Я приказываю вам остановиться, – я чуть заметно кивнул.

– Вы не имеете власти над нами. – Стонха скривил губы в усмешке.

– Ошибаетесь. Сейчас я ваш главнокомандующий. И поскольку, выше меня рангом только король, я как главный изъявитель его воли, последний раз предупреждаю вас.

Постр сплюнул на землю, и загнал меч в ножны.

– По коням! Днем отоспимся. Жмырк подери это проклятое место!

Я посмотрел на караванщиков. Форто кивнул мне, пряча что-то за пазухой. Я чуть наклонил голову в ответ. Что ж, главное, что мне удалось избежать ненужной резни.

Я вскочил на лошадь и пнул ее сапогами, вынуждая догнать спешно покидающий площадку отряд.

Когда мы миновали поворот и свернули налево, капитан осадил коня, и мы поехали шагом. Я пригладил растрепавшиеся волосы, запустив в них пятерню. По моим подсчетам, к концу дня мы должны были выехать из ущелья, но теперь об этом нечего было и думать. Не выспавшиеся, уставшие от ночного боя, мы попадаем, как груши с веток, уже через некоторое время.

Через пару часов, когда солнечные лучи уже посеребрили небосвод, нам улыбнулась удача, в виде просторной пещеры, куда мы смогли завести лошадей, и с комфортом уместится сами.

Постр выставил стражу, которая сменится через два часа и, дав, нам всего в два раза больше времени для сна, улегся на одеяло, сняв с себя только шлем. Остальные тоже не раздевались, вполне уже знакомые с местным гостеприимством. Лучше отлежать бока, чем лишиться жизни, из-за пары часов комфорта.

Мне было легче. Во-первых, доспехов я никогда не носил, а во-вторых, мое оружие и защита всегда были при мне. По крайней мере, пока на мне была голова.

Я уже начал засыпать, когда Стонха бесцеремонно схватил меня за плечо и прежде, чем я успел громко возмутиться этому факту, приложил палец к губам и кивнул к выходу.

Я нехотя поднялся и пошел следом, сцеживая зевоту в кулак. Он отвел меня на пару шагов, так чтобы, стража не слышала и произнес:

– Какого жмырка, господин маг?

Я посмотрел на него, удивленный, что именно его волнует эта ситуация, а не Постра, который спокойно спит, не думая больше о караванщиках.

– Господин Стонха, я не привык, что мои решения, а равно и мои приказы, обсуждают люди, стоящие гораздо ниже меня по служебной лестнице, – я решил, что сталь в моем голосе, в данном случае вполне оправдана. – Постр удовлетворился моим объяснением, почему бы и вам не сделать то же самое?

Он сверкнул глазами.

– Потому что это не объяснение, а полнейшая ерунда! Оставить в живых контрабандистов, это государственное преступление! И уж поверьте мне, король узнает об этом.

– Не узнает.

– Вы в этом уверены? – он нехорошо прищурился.

– Абсолютно. Вы же не хотите висеть на площади вместе с ними?

Он осекся. Похоже, что угрожая мне, он совершенно забыл о том, что теперь является, как минимум соучастником преступления.

– Если это все, то я пойду спать.

Он колебался несколько секунд, но все-таки спросил:

– И все же, почему?

– Потому что среди них не было человека, который был повинен в перевозке контрабанды.

– Почему? Разве купцы не сами набивают свои сумы?

– Не обязательно. Чаще всего, этим занимается старший торговец, который не едет сам, но четко следит за сохранностью товара, с помощью своих подручных. Поэтому наши купцы и не стали убегать. Они были шокированы не меньше нас.

– Но подручные-то знали, что во вьюках.

– Да, несомненно. Но дело в том, что выяснять, кто из них кто, у нас не было времени, а резать всех – это не выход из ситуации. Полагаю, что отошедшие от шока купцы устроят самосуд и все выяснят и без нашей помощи.

Стонха ухмыльнулся и покивал головой.

– Да, теперь я вижу, господин маг, что правду говорят.

– О чем это ты? – я удивленно на него посмотрел.

– О том, что дураков в маги не берут.

Я улыбнулся.

– Случается, Стонха, случается…

– Рост, хватит зубрить! Всю библиотеку наизусть не выучишь! – Иторен плюхнулся со мной рядом на жесткую скамью, и пихнул локтем в бок.

– Я хотя бы делаю вид, что готовлюсь к завтрашнему экзамену. А что делаешь ты? – я пометил в книге ногтем то место, где остановился и посмотрел на него.

– Собираю команду для ночной вылазки на болота.

– И что мы там забыли на этот раз? Или мы будем ходить туда всегда перед экзаменом, покуда учимся?

– Точно! Рост, ты как всегда все понимаешь с полуслова.

Я только покачал головой. В отличие от своего друга, обладающего феноменальной памятью и способностью вспомнить даже то, чего никогда не знал, мне приходилось засиживаться в библиотеке допоздна и зубрить, дабы подготовиться к экзамену, более-менее сносно.

– Рен, если я не выучу еще двадцать пять порогов магии до завтра, меня отчислят.

– Я тебе по дороге расскажу. Пошли, солнце уже садится, а ты еще не готов.

– А что я должен подготовить?

– Сеть. Будем ловить Нуктора.

– Опять? Тебе прошлого раза мало? – я даже всплеснул руками.

В прошлый раз, когда мы пошли на болото, по чистому совпадению, в ночь перед экзаменом, мы тоже отправились ловить Нуктора. Это был мифический зверь, по поверью, помогавший юным магам пройти любое испытание и ответить на любой вопрос, который ему могли бы задать магистры на экзамене. Но для этого его нужно было поймать, и срезать чешуйку с его панциря. В нее следовало продеть шнурок и повесить получившийся талисман на шею.

Тогда мы не только не дошли до болот, но и чуть не погибли от челюстей агрессивных собак, охранявших один из хуторов, на краю леса. Только быстрота наших ног спасла нас от зубов злобных тварей, но потом, когда я уже в своей комнате снял штаны, я понял, что наша реакция не была безупречна. Утром, увидев такую же латку на брюках Иторена, я немного повеселел, поняв, что мой друг бегает точно так же медленно, как и я.

– Сегодня будет не как в прошлый раз. Пойдем. Бросай книжки, – он хлопнул рукой по фолианту с обратной стороны и тот закрылся у меня в руках.

– И почему ты всегда можешь меня уговорить? – я возвел очи горе.

– Потому что я твой лучший друг.

Мы вышли из комнат одновременно, как и договаривались, в полночь. Вокруг стояла тишина, не нарушаемая ни единым звуком.

Слева возникла тень.

– Пошли?

Я посмотрел на Ерса. Это был высокий, худощавый паренек, с густыми, смоляными волосами и темными, почти черными глазами. Он учился на четвертом курсе уже пятый раз. Насколько я знал, ему не давались заклинания первой ветви, а без них не было и речи, чтобы перейти на следующий курс. Но, как мне казалось, его совсем не смущало то, что его сверстники в этом году уже собирались на выпускное испытание.

– Ты с нами? Как твои успехи в изучении ледяного дождя? – я попытался было его отговорить.

– Не твоими заботами, Рост. Я справлюсь, – он махнул рукой.

Я лишь пожал плечами.

– Тише! Он должен быть где-то здесь…

– Ерс, ты говорил это еще два часа назад, – я остервенело почесался. Комары уже искусали все доступные им места и взялись за скрытые. Мы сидели за небольшим лысоватым пригорком и выжидательно осматривали тихий участок болота с темной водой.

– Замолчи… Ага! – Ерс взвился в воздух и помчался по бочагам к дальнему холму, за которым мелькнуло что-то темное.

– Стой, дурак! – я тряхнул сетью, вставая во весь рост. Но ответом мне была лишь тишина. Ерс уже перемахнул ближайший холм и затрещал кустами. Вскоре все стихло.

– Рост, пойдем за ним. Мало ли, – Иторен с улыбкой покачал головой.

Я скатал сеть, чтобы не мешала и пошел вперед, тщательно выбирая место, куда ступить. Мне совсем не улыбалось ухнуть в трясину, а потом в лучшем случае отстирывать одежду, а в худшем…

– А-а-а-а-а-а!!!! Помогите!!!!

– Ерс! – мы возопили хором и кинулись на помощь, мгновенно забыв о выборе пути.

Когда мы очутились на вершине холма, то увидели тонущего приятеля. Он барахтался в мутной жиже, загоняя себя еще глубже.

– Держись! – я подбежал к краю холма, и кинул ему сеть. Не с первого раза, но он все же ухватился за ячейки, и мы вместе с Реном начали потихоньку вытягивать своего невезучего друга. Трясина противно чавкала, не желая отдавать свою добычу.

Слева мелькнула тень. Потом еще одна. Моя спина покрылась липким потом, но я не отпустил сеть.

– Рен, тут кто-то есть, – мой голос дрожал.

Иторен шикнул на меня, давая понять, что тоже заметил движение. Наконец, когда Ерсу оставалось совсем чуть-чуть до спасительной суши, на меня прыгнуло нечто, и придавило к земле. Я вскрикнул и принялся отбиваться, пока не услышал голос:

– Здорово мы вас напугали, а малолетки?

– А-а-а-а, тону!!! Вытащи меня Покр!!

Я перестал отбиваться и посмотрел на девушку, сидевшую на мне. Это была Затана.

– Рост, ты наставил мне синяков, – она надула губы.

– Прости, но порядочные люди сначала представляются, а потом уже нападают из темноты.

– Я учту, – проворковала она.

Покр тем временем подал руку тонущему и заливисто расхохотался.

– Напугали мы вас?

– Больше Ерса, он аж штаны промочил…

– Ему полезно! А то гоняется за Нукторами, а друзей не замечает.

– Сами вы… – Ерс обиженно махнул рукой и пошел по направлению к школе.

Я рассмеялся, проводив его взглядом.

– Похоже, учить пошел. Спасибо вам, ребята! По-другому его и не заставишь, – друг пожал руку Покру.

– Да уж не за что.

– Вы что, это подстроили? – я удивленно оглядел всех троих.

– Да, – Рен энергично закивал. – Ты же знаешь, как я люблю веселые розыгрыши.

– Смотря, что считать веселым.

Мне сразу припомнилась история с магическим капканом, на крыс в подвале школы. Жмырк его знает, чем руководствовались наставники, но сделать его поручили Иторену. Я в то время был занят подготовкой к очередному испытанию, поэтому само устройство не видел. Зато хорошо разглядел довольное лицо друга, когда он сообщил, что все готово. О том, что устройство работает, мы узнали через час, когда сдавали зачет на плацу. Основание школы пошло трещинами, земля задрожала, а сквозь покосившуюся крышу выстрелили языки пламени. Все это сопровождалось грохотом и испуганными криками учеников.

А когда магистры ворвались все-таки в подвал, держа ведра с водой наготове, то обнаружили там котлован, около трех саженей глубиной. С тех пор, крысы школу не посещали.

– Ну, так вот, – ничуть не смутившись продолжил друг. – Магистр Горст попросил меня повлиять на Ерса. Он сказал, что отлучить его от ветви не за что, а уговорить его никак нельзя. Им надоел «вечный адепт».

– Ты думаешь, что это его убедит?

– Будем надеяться, – встрял Покр. – А если что, у нас есть еще несколько способов повлиять на него.

Я побоялся спрашивать, каких именно.

 

Глава 4. Переправа

Постр разбудил нас, как и обещал, через четыре часа. Утренняя свежесть как раз начала сменяться полуденным пеклом, так что рубашка мгновенно прилипла к спине. Солдатам было еще хуже, но они по привычке не жаловались.

Теперь воины были начеку, и не убирали оружия далеко. Ночной бой с доселе неизвестным им противником, заставил их быть готовыми ко всему.

К вечеру мы выехали к заброшенному городу. Скалы сильно раздались в стороны, открывая взору широкую площадку.

Солнце затопило всю местность, и воины, привыкшие к неяркому освещению на протяжении всей дороги, дружно стали прикрывать слезящиеся глаза. Я тоже вскинул руку и поставил ее на уровне бровей. Как только зрение перестроилось, я стал, так же как и все, осматривать окрестности. А взглянуть было на что.

Высоко на скалах, притаившись за уступами или слившись цветом со стенами, расположились многочисленные домики и лачуги. Отличить их искусственное происхождение можно было лишь по ровным темным провалам, обозначавшим двери и окна.

Все жилые помещения не выступали из скал и теснились друг к дружке со всех сторон. Получался такой многоступенчатый улей, к которому, как ни странно, не вела ни одна дорога. Ни выбитой в камне лестницы, ни деревянных ступеней. Ничего. Просто город в стене, на высоте не менее двадцати саженей над землей. Быть может, это были наши далекие предки?

Я как завороженный смотрел на этот неизвестный мне до сих пор кусочек истории. Кто жил здесь? И почему больше никого не видно? Что же тогда побудило их покинуть насиженное место, и поселиться в городах, что сейчас существуют?

Или, быть может, это была другая цивилизация? Доселе неизвестные нам, исчезнувшие люди, чем-то прогневившие Богов? Или не люди?

Ведь цивилизации филор, риатов и насоров, зародились много веков назад и не на пустом месте. У каждого из них было месте обитания, свои дома и культура, отличная от человеческой, но не менее ценная.

Может быть, здесь обитали таисты, что напали на нас ночью, но это было лишь предположение. Ибо сейчас в поселении не было ни души и жилым оно не выглядело.

– Красиво… – тихо протянул Слай. Далекое глухое эхо разнесло его слова неясным гулом.

Я посмотрел туда же, куда и воин. Там, чуть в стороне от остальных сооружений, был воздвигнут настоящий дворец.

Выше всех остальных зданий раз в десять, он раскинулся вширь, едва ли не на полет стрелы. Его фасад украшали колонны, поддерживающие изящный портик, по которому струились изображения цветов, различимые даже с такого большого расстояния. Крыша и правое крыло обрушились от времени и упали на землю, обнажая темный большой холл, уходящий вглубь скалы. Там виднелись скульптуры, исполняющие роль колонн – на вытянутых руках они поддерживали свод дворца и были, по всей видимости, выточены из цельных кусков породы. Даже сейчас, по прошествии столетий, такая технология казалась чем-то невероятным, заставляющим в изумлении открыть рот.

Правда, не всех. И если Слай и Родви, действительно любовались красотой древней цивилизации, то Стонха лишь мельком взглянул на дворец и снова отвернулся. Его и Постра больше волновали выдающиеся уступы, в которых удобно было разместить засаду.

Эхо от топота копыт наших коней становилось все громче – покуда мы проезжали мимо древнего города, держа курс на переправу. Вскоре уже оно было похоже на рокот столичной реки – еще не оглушающий, но уже мешающий спокойно разговаривать.

– Поторопимся ребята! Солнце скоро сядет, а ночевать в этом городе опасно… – Постр прислушался к эху, исказившему его голос и прокатившему его по каждой скале в отдельности. Словно тысяча человек разом заговорили.

Мы миновали еще одну развилку, когда услышали за спиной нарастающий грохот. Я обернулся, еще не вполне понимая, что происходит. А когда понял…

– Обвал! – я пнул лошадь, вынуждая ее перейти сразу в галоп. Отряд, не раздумывая, тоже подхлестнул животных.

Камни загрохотали уже за хвостом моей кобылы, а сверху, прямо на наши головы сыпался песок с мелкими камушками, которые перемежались булыжниками.

Внезапно, моя лошадь взвизгнула и встала на дыбы. Я не удержался и упал на спину. Последнее, что я увидел, перед тем как потерять сознание, это моя убегающая кобыла и огромные валуны, намертво замуровывающие проход.

Очнулся я, в полной темноте, не совсем понимая, сколько лежал без сознания. Приглушенная ругань, и звук откатываемых тяжелых камней заставил меня подняться. Потрогав многострадальный затылок, я понял, что его стянула засохшая кровь, во рту все еще стоял железный привкус.

– Господин маг! Где вы? Отзовитесь! – послышалось откуда-то из-за завала.

Я тряхнул головой, собирая в кучу стремительно расползающиеся мысли. Огляделся.

Узкий проход, через который промчался наш отряд, был засыпан камнями до самого верха, с двух сторон, намертво запечатав меня в каменной кишке, в которую мы влетели, спасаясь от обвала. Я по чистой случайности оказался вне их досягаемости, получив только несколькими небольшими камешками по голове. Лошади видно не было, что меня несколько обеспокоило.

– Господин маг! – позвали громче.

– Стонха! Я здесь, – я крикнул и чуть сам не оглох от звука своего голоса.

– Живой! Ребята, навались!

За завалом активно загромыхали камни, с этой стороны запорошила мелкая крошка пополам с песком.

– Господин маг, вы можете нам помочь? – с надеждой спросил Постр. Его голос прозвучал отчетливее. Видимо, работа шла полным ходом.

– Нет. Здесь я бессилен.

– Тогда отойдите. Чтобы вас не пришибло ненароком.

Я сделал несколько шагов от завала и присел на камень. Ворочать булыжники я был не в состоянии. Голова просто раскалывалась, а перед глазами все плыло.

Я открыл сумку и вытащил красный пузырек. Сделал два больших глотка и тщательно закупорил его снова, прежде чем вернуть на место. Вынул синий и опустошил до конца – мана мне пригодится. Затем отстегнул потаенный кармашек. Огляделся по сторонам. Никого. Только грохот оттаскиваемых камней. Пальцы сомкнулись на камне, неожиданно теплом, и я выудил священную реликвию наружу.

Это был небольшой драгоценный камень, размером с ладонь, по форме напоминающий яйцо, и кристально прозрачный, будто слеза. Внутри него тускло светилась небольшая красная точка. Полный силы, артефакт излучал сияние, способное осветить городскую площадь темной ночью, сейчас же, угасающий, он не был в состоянии сравниться даже со светлячком.

Я осмотрел его со всех сторон, желая удостовериться, что камень не пострадал и не пошел трещинами. Все вроде бы было в порядке, и я поспешил спрятать его обратно.

Справа от меня заворочались камни, и я повернул голову. Стонха протянул мне руку. Я подошел, и легко вскочил на гребень. Голова все еще болела, но зелье определенно прибавило мне сил.

– Где моя лошадь?

Он пожал плечами:

– Когда на нас посыпались камни, кони взбесились, и мы попадали с седел. Я видел вашу кобылу, удирающую дальше в ущелье, но поймать ее не было возможности. Я отправил Зертила и Заргила на поиски.

Ко мне подбежал Слай, с обрывком бинта и вытяжкой из турсопита – обеззараживающим и кровозапирающим средством, во флаконе.

– Присядьте, я обработаю вашу рану.

Я не стал сопротивляться и опустился на камень, по ту сторону завала, и положил рядом сумку.

– Если кобылу не найдут, нам придется туго. Без нее, далеко не уедешь, – Постр покачал головой. Слай очень аккуратно обрабатывал рану. Но когда предложил забинтовать мне голову, я отказался. Это будет привлекать излишнее внимание, когда мы выедем из ущелья.

Вернулись близнецы.

– Капитан, кобыла ускакала к выходу из ущелья. Нам не удалось ее заметить.

– А, жмырк! – Постр сплюнул на землю.

– Что же делать? – от перспективы прогуляться пешком меня передернуло

– Придется посадить господина мага к кому-нибудь в седло, – Стонха задумчиво посмотрел туда, где находился предполагаемый выезд из ущелья.

– Лошадь быстро устанет.

– У нас нет выбора. Слай! Разгружай кобылу.

– Слушаюсь!

Я пошел помогать парню, и вскоре уже вскарабкался на лошадь, позади него. Чтобы не съехать по крупу назад, укрепил ремнем походное одеяло, скатанное в валик. Получилось нечто вроде бортика под спину, не слишком удобно, однако вполне сгодится. Залез я с помощью камня, и не представлял, как буду спрыгивать. Лишь бы не сползти. Держался я за плечо Слая, которому тоже не добавляло это комфорта. В итоге, неловко повернувшись, я едва не выбил его из седла, что он не замедлил прокомментировать. Оказалось, что он мастерски владел искусством плетения нецензурной брани, так что я даже заслушался, открыв для себя много новых слов. Жаль, что магам нельзя ругаться. Хотя иногда так хочется.

Ругань для магов всегда была под запретом. Произнося определенные слова или выражения, «в сердцах», можно было натворить больших бед. Даже безобидный жест, взмах руки, или просто поворот головы мог спровоцировать построение заклинания, которое уйдет на рядом стоящего, или же на самого заклинателя. Даже отданной силы не потребуется, произнесенное в запале, все сделает само…

Поэтому и было придумано универсальное слово, которым могли пользоваться все, а в особенности маги, не опасаясь последствий. «Жмырк» был изобретен еще задолго до моего рождения, архимагом Кофтори, служащим при дворе Его Величества, Махамера III – Русого.

Прежде чем совсем стемнело, мы проехали еще около двадцати верст, и наконец-то выехали из проклятого ущелья. Не желая ночевать на открытой местности, мы остановились тут же, съехав с дороги, и спрятавшись за чахлыми кустиками, справа от выезда.

Я кое-как сполз с лошади, и чуть не упал, успев намертво отсидеть себе все, что находилось ниже спины.

– Ну что, господин маг, как вам в роли тюка? – Стонха заржал, как жеребец.

Я только махнул рукой, чувствуя себя хуже трупа. Еще и укачало…

Мы достигли переправы, на следующий день, когда солнце уже собралось за горизонт. Постр скомандовал привал и отправился к паромщику договариваться.

Я сполз с кобылы Слая и потер ноющую спину. Жмырк бы побрал этот поход, это пекло, и эту трусливую клячу, которая бросила меня в ущелье!

– Господин маг, смотрите! – Слай указал мне на переправу.

Постр шел от паромщика, держа в поводу мою кобылу, и ухмыляясь во весь рот.

– Откуда она? – я подошел и перехватил узду.

– Сын паромщика, прохлаждался на берегу, пока отец отвозил последнего клиента вчера, и увидел мчащуюся во весь опор лошадь. Оседлал своего чалого и сумел ее перехватить. Пришлось дать ему пару монет, за поимку.

Я рассеянно кивнул, начав уже осмотр лошади и вьюков, которые никто не удосужился снять, дабы дать ей отдохнуть. Вроде все было на месте, а даже если и пропало, то что-то не существенное, так что я, удовлетворенный осмотром, разгрузил ее, стреножил и подвесил торбу с овсом. Еще один день, и она вдосталь наестся сочной свежей травы на том берегу.

– Разводите костер, сегодня нас не переправят. Я сказал, что нам срочно, так что поплывем завтра, прямо с утра.

Ребята занялись огнем, а я пошел к реке, и сел на берегу, отстраненно наблюдая, как тяжелый караван грузится на паром.

Огромный ящер, явно боящийся воды, громоподобно ревел, никак не желая заходить на деревянный настил. Он бил хвостом, вставал на задние лапы, и мотал головой, так что, купцы, удерживающие его с помощью двух веревок, привязанных к его шее, летали из стороны в сторону, не в силах устоять на ногах. Лошади ржали, люди ругались, а паромщик грозился выкинуть «господ торгашей» прямо в реку.

Дело решил наемник, которому надоело ждать. Он повернул свою алебарду, и не сильно, но ощутимо ткнул ею в зад ящеру. От неожиданности тот скакнул вперед, прямо на доски, едва не перевернув паром, и чуть не затоптав купцов, которые волочились следом. Там он затормозил, попытался развернуться, но с двух сторон его уже зажали лошади. Ящер помотал головой, подключая к этому процессу половину корпуса, так что волна под паромом едва не сшибла с мостков людей, и наконец-то успокоился. Только изредка он вздыхал, как бы сетуя всем окружающим на несправедливость своей судьбы.

Размокшие от воды доски противно хлюпали под ногами, норовя разломиться, и искупать всех присутствующих в холодных водах реки.

Я привязал кобылу к специальному бревну и подошел к краю. Если что, отсюда будет удобнее прыгнуть в воду, а дощатая конструкция не прихлопнет меня, в момент катастрофы.

Как только мы отплыли, ко мне подошел Постр.

Паром представлял собой большой плот, на котором могли разместиться два ящера одновременно или же отряд из тридцати всадников. Им управляли один или два человека, в зависимости от загруженности. В их руках были огромные весла, которые направляли потоки реки так, чтобы дать возможность парому плыть по прямой.

– Господин маг?

– Да? – я не обернулся, всецело поглощенный лицезрением лениво выползающего из-за горизонта солнца. Ярко-оранжевое небо, резко контрастировало с еще темной водой, заполнившей собой все пространство вокруг нас.

– Когда мы причалим, отряд пойдет по-другому.

– И как же? – мне не было интересно, но я спросил лишь для того, чтобы не быть безучастным.

– Вперед отправятся Родви и Зертил, они будут нашим авангардом. Следом, наш отряд, вы в центре. А замыкать шествие будет Заргил. На всякий случай.

– Капитан, я должен предупредить вас, что я не смогу использовать магию против тигров.

– Почему? Я на нее всецело рассчитываю.

– Потому что животные быстры, и я легко смогу зацепить воинов заклинанием. Мы ведь этим этого не хотим?

– Предлагаете ехать на удалении друг от друга?

Его вопрос повис в воздухе. Я продолжал осматривать горизонт. Скоро уже солнце поднимется достаточно высоко, для того, чтобы осветить воду и одарить ее бессчетным количеством бликов и отражений, которые сделают больно глазам, смотрящим на них.

– Вы предлагаете нам ехать толпой? Как стаду баранов? Не зная, что ждет нас впереди, и не ударит ли кто сзади? – он не выдержал первым.

– Нет. Я лишь сказал, что не буду применять магию против отряда.

– Мои ребята справятся сами. Главное, не путайтесь под ногами и выполняйте приказы.

Я обернулся. Постр внимательно смотрел на меня, пытаясь узнать, понял ли я его.

– Хорошо, – я кивнул. – Пусть будет по-вашему.

Он качнул головой и удалился. Я вспомнил о луке и подошел к лошади, нервно прядущей ушами у коновязи. Ей и ее товарищам не нравились воды этой спокойной и величественной реки. Впрочем, я их мнение разделял, ибо эта переправа за год губила до сотни людей и еще столько же не могли отыскать после затопления парома, или нападения левиафана.

Я отцепил от седла оружие и внимательно оглядел его.

Это был добротный, композитный лук, состоящий из гибкой древесины рокоста – дерева, растущего в долине Удоге, из рогов Кара – неведомым образом сплетенными с деревом, и сухожилий Уножа. Тетива хранилась отдельно, в специальной коробочке, прикрепленной к колчану.

По всей поверхности лука шла затейливая резьба, состоящая из тонких, переплетенных между собой линий.

Невероятно тонкая и кропотливая работа. Мало того, выпуклые части рисунка были выкрашены в темно-красный цвет, и создавалось впечатление, что лук плохо отмыли после очередного сражения, где он собрал кровавую жатву.

Хорошее, дорогое оружие. И ни одного стрелка в нашем отряде. Может его захватили ради меня? Вряд ли. Скорее всего, кто-то неплохо умел стрелять, но отчего-то не показывал своего умения до поры, до времени. И он достался мне.

Постр передал мне его, когда мы выезжали из Мартисела. Я подумал о Ваствике, и о том, что оружие могло принадлежать ему. Я не помнил, чтобы лук был приторочен к седлу его коня. Но это как раз таки не было странным. При желании, под тюками можно целый арсенал припрятать.

Чтобы натянуть тетиву, мне пришлось надавить на лук всем своим весом. Это вызвало пару смешков в отряде, кои я проигнорировал самым бессовестным способом. Пусть зубоскалят.

– Господин маг?

– Да, Стонха? – я вертел в руке стрелу, изучая необычно длинное оперение и зазубренный наконечник.

– Это срезень. Я бы на вашем месте выбрал вон ту, желтую. И обратил бы свой взор назад, на берег.

Я хмыкнул, и послушно вытащил стрелу, вложив ее в углубление, и развернулся. Отряд оживился.

– Спорим, маг и до берега не докинет.

– Поддерживаю! Двадцать фисм!

– А я пятьдесят!

– Тих-х-а-а! – Постр воткнул свой меч в дно парома, заставив его покачнуться, и смачно сплюнул. – Ставлю две драги, на то, что стрела даже не перелетит доски.

Я улыбнулся и решил поиграть.

– Куда целиться?

– А вон, – Стонха махнул рукой. – Щит прибит на перилах. Если вы видите, конечно.

Я видел. Круглый щит, приколоченный на воротах парома, находившийся уже на расстоянии ста саженей от нас. Далеко. Да еще и ветер, дующий с берега. Я натянул тетиву и почувствовал, как оперение стрелы щекочет щеку. Глубоко вздохнул, выравнивая дыхание. Воины вокруг меня перестали делать ставки и замерли в ожидании. Я навел лук на цель и поднял его на два пальца выше щита. Доски под ногами покачивались, и мне это мешало. Я выдохнул, сосредотачиваясь на цели. И отправил «вестницу» в полет. Треньк!

Все в отряде проводили ее напряженными взглядами.

– А, тьма! – Постр ударил рукоять меча ладонью, свалив его на доски.

– Слай! – я опустил лук.

– Да, господин маг? – парнишка подошел ко мне.

– Посмотри, куда ушла стрела. Мне плохо видно, – я улыбался во всю ширину рта.

– Точно в центр щита, господин маг, – Слай тоже растянул губы.

– И где мой выигрыш? – я потянулся.

Стонха хмыкнул и высыпал в мою протянутую ладонь деньги. Собственно, они мне не были нужны, но порядок стоило поддерживать.

Стоило ли говорить, что все это было сплошным позерством? Мне повезло, пожалуй, впервые в жизни. То ли моя решительность, то ли благословление Русоништ, но я попал в щит, который едва видел. Да еще и из незнакомого, впервые взятого в руки, оружия. Просто невероятно.

– Пойдем за мной, ученик, – пожилой маг развернулся, и больше не глядя на мальчика, отправился в сад, туда, где стоял неприметный сарайчик. За ним находилось зеленое поле, предназначенное для различных тренировок. Еще с самого рассвета оттуда слышался лязг мечей и громкие голоса.

– Да, учитель… – ученик почтительно поклонился спине наставника и поспешил за ним. Несмотря на почтенный возраст, учитель был еще крепок и быстр.

Когда они пришли, наставник указал ему на открытую дверь сарая и велел:

– Выбери себе оружие, искусству владения которым, ты будешь обучаться. Имей ввиду, что выбор можно сделать только один раз.

– Но учитель… – паренек запнулся, подыскивая слова. – Разве магам нужно еще какое-либо оружие, кроме собственной магической силы?

– Глупец! Через два месяца ты отправишься в Мартисел, чтобы пройти краткий курс выживания в школе наемников! Неужели ты думаешь, что с закрытой ветвью сможешь отъехать от ворот хотя бы на версту? Годы уйдут у тебя на то, чтобы сносно справляться даже с одной стихией, и вся жизнь, чтобы обуздать их все. Но у тебя не будет, ни дня, если в твоих руках не окажется оружия, и знаний о том, как выгоднее всего его применить! – голос мага гремел, эхом гуляя по рощице, и даже на поле стих металлический звон. Видимо, другим ученикам стало интересно, кто этот глупец, посмевший перечить наставнику.

– Простите, учитель, – мальчик склонил голову, и шагнул в полумрак сарая.

Разнообразие оружия заставило его вздрогнуть. Чего тут только не было!

И ятаганы гуннов, представленные во всем блеске и разнообразии форм и размеров – зазубренные, с широким лезвием, узкие, короткие и длинные, тяжелые, и почти невесомые. А так же массивные двуручники стражи; и алебарды; и пики конников, выполненные в виде острого листа, насаженного на идеально ровное древко; и щиты; и, конечно же, луки.

Мальчик постоял возле полок с кинжалами, воистину мастерской работы, и даже покрутил один из легких клинков разведки, но с сожалением положил его на место. Нет, совсем не с таким оружием он себя представлял.

Быть может, меч? Легкий одноручный, идущий в паре со щитом, или увесистый двуручный? Слишком тяжело. Нетренированные руки будут болеть так, что потом он просто не сможет их поднять. А еще спина и ноги… Да и искусству боя на мечах наемников и солдат учат годами. В ущерб прочим наукам.

По этой же причине вовсе не подходили пики и алебарды – массивные и неповоротливые. Для того, чтобы ими сражаться, нужны были высокий рост и крепкое телосложение. Этим ученик похвастаться никак не мог.

В итоге, он выбрал лук. Композитный, с четырьмя рогами, дальнобойный, с половину его роста. И колчан прихватил – первый попавшийся, из кучи у двери.

– Лук… – протянул учитель. – Хороший выбор. Сложный, но хороший. Теперь пойдем.

Маг отвернулся и не увидел, как его ученик, уже закрепивший на спине колчан, подхватил лук и оттянул тетиву, до упора, касаясь виска. Струна задрожала, и через мгновение выскользнула из рук, разрезав мягкие подушечки и обагрившись кровью.

– Ай! – ученик сунул два пальца в рот, и обиженно посмотрел на оружие.

– Идиот! – учитель моментально повернулся. – Теперь ты натрешь мозоли на своих болячках, и не сможешь завтра музицировать! Еще чего доброго свалишься с температурой, от той заразы, что могла находиться на тетиве. Нет, – он покачал головой, в такт собственным мыслям. – Ростон, тебе никогда не стать настоящим магом. Ты никогда не поднимешься выше второй ветви, ты слышишь? Вынь пальцы изо рта, иди, промой их, и сразу же на поле. Сегодня у тебя будет трудный день. Да, пожалуй, что и у меня тоже…

Мы преодолели уже половину пути, когда судьба вновь решила нас испытать.

Огромный водяной столб, вдруг возник слева от парома, окатив нас ледяной водой, и спустя секунду, когда брызги осели, нам предстал виновник данного переполоха. Гигантский водный змей раззявил пасть и закричал.

Я схватился за уши. Мне показалось, что из них сейчас потечет кровь, но левиафан прекратил вопить и скосил на нас правый глаз.

Он был невероятно хорош собой. Гладкий, без единого шрама на своей серебристой шкуре, с ярким, зеленым гребнем. В нем было около пяти саженей роста, и это только над водой.

Паромщик с сыном дружно бросили весла и упали на доски.

– Не спать! Рассредоточится! Оружие к бою! – Стонха выхватил из моих рук лук, и кинулся к лошади за стрелами.

По пути он чуть было не наступил на руку парню, но тот вовремя ее одернул.

– Стонха, стой! Это бесполезно!

Левиафан снова зарычал, готовясь к атаке. Его шикарный головной гребень стоял торчком, а обнаженные клыки сверкали, словно кинжалы.

– Что? Почему? – Стонха схватил колчан, но в спешке перевернул его, и стрелы покатились по доскам.

– Маг прав, – Постр подскочил к нам, с обнаженным мечом. – Стрелы его только разозлят!

– Прочь! – я рявкнул на воинов, готовых завести спор, и мешающих мне плести заклинание.

Постр схватил Стонху за плечо и оттащил ко мне за спину.

Я зажмурился, соображая, какое заклинание лучше всего подойдет к данной ситуации. Водяной змей хлестнул хвостом по воде, погнав волну на паром, но та не причинила нам никакого вреда. Доски заскрипели, днище закачалось, но выдержало. Я упал на колено, потеряв равновесие.

Надо срочно что-то делать, иначе этот монстр разнесет плот и утопит всех нас.

Я поднял руки над головой и сложил их в жесте «Рокорто». Магический речитатив всплывал в памяти автоматически.

– Exortstishtevensomat, – выдохнул я и расцепил пальцы. В небе мгновенно потемнело от соткавшихся облаков. Грохнуло!

Змей навострил уши и посмотрел на еще недавно чистое небо. Тут же из него выстрелили четыре молнии и послушные движению моих пальцев, пронзили зверя.

Левиафан снова закричал, но на этот раз от боли. В воздухе разлился запах горелого мяса. Но, несмотря на это, змей был все еще жив, хоть и порядком дезориентирован. Он громко ревел и мотал головой из стороны в сторону.

Паромщик закричал что-то, уткнувшись носом в доски. Похоже, что он молился. Самое время.

– Стонха! По глазам прицельно! – Постр ткнул мечом в направлении левиафана.

Не раздумывая и не мешкая, воин отправил сначала одну, а затем и другую стрелу в полет. Я проследил за их траекторией чисто автоматически, уже готовя второе заклинание.

Поднес к губам сцепленные «черепахой» пальцы(под указательный и мизинец левой руки «ныряют» указательный и мизинец правой, так чтобы они находились в одной плоскости. Большие пальцы соединены подушечками и смотрят вниз).

Стрелы не просто воткнулись, куда им следовало. При попадании глаза лопнули, и рев раненного зверя достиг апогея – он корчился от боли, но все еще был полон сил и желания убивать.

Он хлестал хвостом из стороны в сторону, и, наконец, попал по доскам парома, в углу, разбив их в щепки, и попутно, зацепив Махтора. Воина вынесло за борт и закружило в водяном водовороте. Родви кинулся ему на помощь.

Настал мой черед. Я расслабился и зажмурил глаза. Я всегда так делал в бою. Это помогало настроиться на определенное состояние покоя, при котором мощность заклинания увеличивалась в полтора раза.

Это все равно, что одеваться, когда спешишь и нервничаешь. Рукав, штанина или же пуговица, а то и все вместе, вдруг показывают свой норов, и начинают сопротивляться, чем заставляют нервничать еще больше. И в итоге ты опаздываешь еще больше. В магии те же законы.

И еще – заклинанием почти всегда называлось одно слово, обычно длинное и заковыристое, но заученное до автоматизма, и произнесенное на выдохе. Это обычно становилось огромной преградой для многих юношей и девушек, поспешивших выбрать себе «не пыльную» профессию. Таковой она являлась только на первый взгляд.

– Xosstomiruhsstinokerts!

Я выдохнул заклинание и резко опустил сцепку из пальцев в горизонтальное положение, одновременно указывая ими на змея.

На этот раз на небе соткались облака и сразу же посыпались льдины. Но не простые, как при граде, а магически увеличенные, и острые, словно мечи. «Ледяной дождь» прошил тело змея в сотнях мест.

Левиафан дернулся и, издав последний пронзительный крик, завалился плашмя в воду, подняв тучу брызг и погнав мощную волну, сбившую меня с ног.

Меня закружило в водяном водовороте, швырнуло о доски, ощутимо приложив головой(в очередной раз!), и выкинуло за борт. От удара еще и об воду, я потерял сознание и пошел ко дну.

Очнулся я уже на досках, и сразу же зашелся безудержным кашлем, выталкивая из себя, казалось, целую тонну воды, которой успел нахлебаться. Рядом, на коленях стоял Слай и отряхивался, словно пес.

– Как водичка, господин маг? – я уже начал подниматься, когда подошел Постр и бесцеремонно ударил меня по плечу, заставив снова растянуться на палубе.

– Освежает, – я закрыл глаза, и откинул голову. Меня подташнивало. И от удара головой, и от использования магии. Судя по ощущениям, я был на карусели, которая раскачивалась все быстрее и быстрее. Я открыл глаза – нет, я все еще на пароме.

– Слай! Синий флакончик в моей сумке… – я взмахнул рукой в направлении моей лошади.

Мальчишка поднялся и пошел за лекарством, а я аккуратно сел, стараясь удержать в себе то, что ел на завтрак. Не думаю, что моим спутникам было бы интересно это увидеть.

Позади меня воины вовсю радовались удачному завершению боя. Махтор, живой и невредимый, сидел на досках парома и выливал воду из сапог. Да, я тоже был рад. Змей был медлителен и слишком велик, с молодым и проворным мы, скорее всего не разделались бы без потерь.

– Ваш пузырек, господин маг, – Слай присел рядом со мной, и, стянув сапоги, окунул ноги в воду.

– Спасибо, – я откупорил пузырек и сделал большой глоток. Зелье было приятным, немного отдающим мятой, хотя в его состав входили в основном экстракты деревьев рокоста(коры), дортра(пустынного дерева, являющегося редкостью, поэтому использовались лишь высохшие ветви, с которых упали колючки) и похса(низкорослого кустарника, которого везде было превеликое множество). Еще в состав зелья входило более тридцати компонентов, среди которых была и смородина, и слива, и даже крапива(хотя последней было больше всего в другом зелье – кровезапирающем). Не каждый маг обладал достаточным талантом, чтобы правильно изготовить эту чудодейственную жидкость. Но зато, верно составленное зелье можно было отличить, даже невооруженным взглядом – оно было цвета безоблачного неба, в жаркий летний день. И такое зелье могло восстановить ману лучше, чем чтобы то ни было. Незаменимое средство для мага. И безумно дорогое, разумеется.

Облегчение я почувствовал сразу же. Желудок перестал бунтовать, а голова кружиться. Я сунул аккуратно закрытый пузырек в карман и подставил лицо палящему солнцу. Здесь, вблизи воды, жара немного отступила и рубашка уже не так сильно липла к спине.

Паромщики, как ни в чем не бывало, продолжали свою работу. Им не привыкать. Специфика их профессии, предполагала встречу с левиафаном, как минимум раз в месяц. И починку парома, или же изготовление нового, раз в два месяца.

Конечно же, им было страшно, как и всем нам, но как только зверь умер, все мигом забылось. Мне бы такие нервы.

– Это для восстановления маны? – Слай любопытно наклонил голову.

– Да, – я кивнул. – Два столь мощных заклинания, после того, как в ущелье мне удалось почти полностью опустошить свой резерв, потребовали от меня искусственной подпитки. Благодаря ему, моя мана полностью восстановится за несколько часов. Мне кажется, магия нам еще пригодится.

– А если бы вы не выпили эту штуку?

– Мне понадобились бы сутки, может двое.

– Долго, – он разочарованно присвистнул.

Да, это тебе не железякой махать. Магия подчиняется своим, жестоким законам. И далеко не каждый адепт пройдет все испытания и сможет заслужить честь именоваться магом.

 

Глава 5. Джунгли

Паром причалил через три часа. Я свел лошадь по сходням, и остановился, поджидая, когда весь отряд сойдет на берег. Постр вскочил в седло и скомандовал:

– По коням, ребята! До захода солнца еще верст пятьдесят проедем.

Я взобрался на лошадь и вклинился в центр группы, как мне было велено. Воины заключили меня в кольцо, и двинулись под сень деревьев.

На этом берегу было прохладнее. Да еще и высокие многовековые деревья осеняли тракт благословенной тенью. Дорога начиналась прямо от переправы, как и деревья, так что мы сразу же окунулись и в лесную свежесть и многоголосое пение, устроенное огромным количеством птиц, гнездившихся в кронах.

От обилия зелени рябило в глазах. Трава была сочного салатового цвета. Низкорослый кустарник – светло, а более высокий – темно-зеленого цвета. Кроны самих деревьев шуршали изумрудными листьями, как будто перешептывались друг с другом, на легком ветерке.

Махтор вновь начал рассказывать байки, которые были в ходу в его казарме, чем веселил всех окружающих. И у меня тоже поднялось настроение. Отчасти этому способствовала и смена окружающей среды.

– Было это во времена Махамера IV – Грозного. Тогда король-реформатор предложил перевести армию с палашей на искарские мечи – дешевые и оригинальные аналоги наших.

И вот возвращается как-то капитан после дозора в родной Орт – домой. Раньше срока на несколько дней, ибо одержал его отряд полную и безоговорочную победу и получил внеочередную увольнительную.

Заходит он, значит домой. И застает жену свою в объятиях другого мужчины. Ну, он же капитан, командующий. Не стал он огорчаться и вопрошать у нее, что произошло. А просто вынул меч, да рубанул как следует пару раз.

Но не убил он незадачливых любовников – выжили они. Слаб слишком оказался новый меч.

Судили тогда капитана, и когда спросили его, что же подвигло прославленного военного на такой низкий поступок, только и вымолвил он:

«Как же так получилось, что с помощью нового меча нельзя убить и женщину?»

А ответом ему было лишь:

«Данный вид вооружения был принят для борьбы с врагами государства, а не с неверными женами».

Правда, спустя несколько лет, мечи все же заменили на алебарды. На всякий случай.

– Родви! Зертил! Вперед на разведку. Заргил – ты сзади, в двух полетах стрелы, поглядывай за дорогой.

Воины пришпорили лошадей и очень быстро скрылись за поворотом.

Местность начала постепенно повышаться. Здесь, на протяжении двух – трех дневного перехода от переправы вырастали горные пики, обхватывающие тракт с обеих сторон. Ближе к Рейхесту они сходили на нет, сменяясь редколесьем и небольшими холмами, которые в свою очередь плавно переходили в болото.

Главную опасность в этом лесу представляли тигры. Они скрывались за кустарником или же просто в высокой траве. Они прыгали на путников, сбивая их с лошадей, ударом передних лап или же бросались на саму лошадь и рвали ей горло.

Чаще всего хищники охотились поодиночке, но случалось, что они сбивались в стаи, по десять-пятнадцать особей и тогда отбиться от них не мог даже отряд из двадцати алебардщиков. А все дело было в огромном размере и высокой скорости этих зверей.

Я очень надеялся, что такая стая нам не встретится, иначе живыми мы не уйдем. Неполным десятком – даже и думать нечего уничтожить подобную преграду.

Кроме того, Ваствик, был единственным из всего отряда, кто знал тайные тропы, идущие в обход основных тигриных территорий. Сейчас же нам придется воспользоваться главным трактом, на радость и хищникам, и разбойникам, ибо плутать по лесу будет для нас еще более опасным.

Хотя, последних, ежели таковые решатся напасть на отряд, я не боялся. Опытные воины изрубят в капусту любого бандита.

– Господин маг, скажите, а сколько нужно учиться, чтобы стать магом? – Слай ехал рядом со мной, прикрывая правый фланг.

– Десять лет в школе, и всю жизнь после, – я смотрел вперед, туда, где извиваясь, словно пьяная змея, тракт взбирался на вершину холма.

– Так долго? Я думал, что волшебникам нужно всего пару лет…

– Нет, – я улыбнулся. – Маги помимо заклинаний изучают множество дисциплин, таких как, картография, искусство боя холодным оружием и музицирование. Все это никак нельзя уместить в пару лет школьного курса.

– А просто магию можно изучить за два года?

Я на минуту задумался.

– Вполне возможно, – медленно проговорил я. – Но такой маг будет бесполезен для общества.

– А у вас не возникало желания бросить? – Постр ехал впереди, но как оказалось, внимательно прислушивался. Его вопрос был неожиданным, но он сразу вызвал у меня одно воспоминание.

– Пару раз, – я хмыкнул, припоминая самую удачную из своих попыток.

Я стянул горловину походного мешка и еще раз оглядел свою комнатку. Здесь не было ничего лишнего. Стол, за которым я делал письменные задания, пачка бумаги, которую нам выдавали раз в неделю. Несколько перьев, так же получаемые за счет школы. Свечи, которые каждый получал от своего учителя, пока не осваивал искусство изготовления магических светильников.

В углу стояла узкая, жесткая кровать, без подушки и со старым, не раз штопанным одеялом. Не для того, чтобы поваляться. Только для сна. Рядом с нею примостился узкий шкаф для одежды и других вещей, с множеством отделений.

С собой я взял только самое необходимое. Смену одежды, новый плащ, а так же провизию на первый день, и пару монет, скопившихся со стипендии. А так же свой амулет – камешек на бечевке, окропленный моей кровью. Я подобрал его со стадиона, на котором проходил вступительное испытание.

Я последний раз оглядел помещение, задул свечу и вышел.

Коридор встретил меня кромешной тьмой. Но, за три года обучения я мог не то что на ощупь, а даже стоя на одной ноге, задом – наперед, с закрытыми глазами найти дорогу.

Выйдя во внутренний двор, я вдохнул свежий ночной воздух и пошел по аллее, к главным воротам. Я знал, что меня не выпустят наружу, но как и любой мальчишка, учащийся в школе, проведал несколько способов прошмыгнуть через магистров. Один из них я хотел сегодня применить.

Я прошел через молчаливый парк и свернул с главной дороги, к неприметному, низкорослому кусту, который скрывал за собою лаз. Только я собирался нырнуть в него, как меня удержали за плечо. Я вырвался и отпрыгнул, намереваясь дорого продать свою жизнь любому существу, захотевшему попробовать моей крови. Но это был всего лишь человек.

– Что ты делаешь здесь, в такой час?

– Магистр Гантори? – я удивленно вытаращился на него, а потом, спохватившись, почтительно поклонился.

– Ты знаешь, что Сторк рассердится, узнав, что ты снова убегаешь?

– На этот раз я не вернусь, магистр. Так что, полагаю, он не будет слишком долго на меня злиться.

– Вот как? – Гантори запахнул плащ и внимательно посмотрел на меня.

– Да, – я кивнул.

– Куда же ты пойдешь, Ростон, сын конюха? Обратно в Мартисел?

– Откуда вы…

– Будешь как отец, всю жизнь убирать за лошадьми и желать своему сыну лучшей доли? С болью смотреть на выпускников Итрр-Стехта, проезжающих через город? А в конечном итоге, закончишь свою жизнь в обнимку с бутылкой, не зная, как еще заглушить свою боль?

– Нет. Я уеду в Султанат. Или еще дальше.

– Похвально. Ну что ж, беги. Но помни. Магия в тебе, и однажды она вырвется наружу. Через боль или гнев, через отчаяние или горе. Ты не сможешь ее контролировать. Кто знает, что может произойти? Разрушишь ли ты свой дом, или же убьешь ребенка? Нет. Не будет тебе покоя, Ростон, на этой земле. И помни, что я терпелив, в отличие от Сторка. И с удовольствием приду посмотреть на твою публичную казнь.

Сказав это, магистр развернулся и пошел вглубь сада. А я остался стоять, пригвожденный к земле, его неожиданной отповедью. Я слышал о том, что маги, бросившие обучение постепенно сходили с ума, или же позволяли своей силе выйти из-под контроля, но думал, что все это лишь страшные сказки, рассказываемые старшекурсниками, для того чтобы запугать нас, малышей. Оказывается, нет. Я бросил взгляд через плечо, на лаз.

Первый раз, когда я задумал бежать, я не ушел дальше плана в голове. Во второй раз меня подкараулил Иторен, и уговорил остаться, использовав запрещенный прием. Он поклялся мне, что если я уйду, он уйдет со мной. Я не мог отвечать еще и за него, поэтому и остался.

Теперь же, я вроде все предусмотрел. Не говорил другу, что собираюсь уходить, не подавал вида, перед учителем, что смертельно устал от его брани и нападок. И собрался ночью, когда все уже давно спали. Я стоял у лаза, но не сделал и шага в его сторону. Вместо этого я развернулся и последовал за магистром.

– Остаешься? – Гантори улыбнулся.

– Да. Я не хочу причинить вред своей семье.

– Правильно. Им ты будешь гораздо полезнее в виде лучшего выпускника школы.

– У меня нет такого количества талантов, чтобы им стать, магистр, – я устало вздохнул.

– У тебя есть упорство и усердие. Примени их. Не обращай внимания на Сторка. Он вспыльчив и импульсивен только потому, что считает, что должен каждый раз выпускать самого лучшего. До сего момента ему это удавалось, его ученики были лучшими всегда. Не подведи его, – мы остановились напротив моей двери.

– Я постараюсь, магистр Гантори.

– Что же помешало?

– Полное отсутствие способностей к другим профессиям. Воина из меня хорошего не получилось бы, а в бандиты идти не позволило воспитание.

– А в священники? Работенка не пыльная. Знай, монеты с жертвенных чаш сгребай.

– Слышал бы тебя сейчас Его преосвященство, Верховный архиепископ Дотир-скон-Нахирт, уж он бы живенько тебя переубедил.

– Угу. Говорят, у него для таких атеистов, как я, даже личный каземат с палачом есть.

– Есть, – я не стал отрицать. – Но только не для тебя, а для государственных преступников и изменников родине. А атеистам его бояться нечего.

– И все же, почему вы решили стать магом?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Вот ты, почему стал воином?

– А кем же мне еще быть? – пожал плечами Постр. Я не видел его лица, хотя очень хотел бы взглянуть. – И дед и отец, жизни отдали за короля. Как только окреп, мать отправила меня в Корт-сол, с первым же караваном. Вот и вся история.

Да. Таких рассказов было множество по всей стране. У простого народа выбор был невелик. Либо плуг, либо королевская служба и возможность разбогатеть. Стать чем-то большим, чем пахарь. Не считать медяки, не зная, сможешь ли накормить своих детей завтра.

Были еще наемники и маги, но ими становились только горожане. В случае магов все понятно – ребятишки, не умеющие читать и писать, не могли претендовать даже на отборочное испытание. Наемникам для обучения, тоже требовалось умение читать – их обучали не только искусству боя, но и чтению карт, составлению маршрутов, ориентированию на местности, а так же классификации основных чудовищ.

Стражу готовили с нуля. Их учили не только ходить строем и сражаться в боевом построении, но и составлять письма, читать библиотечные книги, по поддержанию мышц в форме, специализированных диетах, и прочему.

– Я неплохо умел читать и вполне сносно писать. Мой отец был конюшим в Мартиселе, а мать швеей. Они готовили меня к лучшей, чем у них жизни и сделали все возможное, чтобы я хоть чему-то научился в приходской школе. Когда мне исполнилось десять, меня отправили в Рейхест, с моим дядей, и я тут же был зачислен в школу после первого испытания. Вот так.

– А родители? Вы приехали их навестить, когда окончили обучение?

– Я не видел их двадцать пять лет. Когда меня определили в Мартисел – помощником тамошнего городского мага, я разыскал свой дом, но в нем уже жила другая семья. Они ничего не знали о предыдущих владельцах.

Я замолчал. Перед моими глазами проносились картины прошлого, такого далекого и полузабытого, как будто его и не было.

Вот я увидел мать, идущую с рынка. Хрупкая, темноволосая, смуглокожая, и невероятно красивая. Она несет тяжелую корзину, из которой торчат луковые перья и новая пачка свечей. Я спускаюсь с крыльца и бегу навстречу. Принимаю у нее корзину, за что тут же получаю широкую улыбку и сочное спелое яблоко.

Отец, высокий, худой, с пепельно-серыми волосами и лучистыми голубыми глазами. Он возвращается поздно. Сегодня приезжал конюший из Орта, во главе с полусотней стражников в новых, начищенных до блеска доспехах. Они забирали подросших жеребят в армию, а мне даже не разрешили на это посмотреть. Отец прогнал меня, говоря, что если меня там увидят, то он лишится работы, а наша семья хлеба. Я не стал спорить, и теперь жалел. Так хотелось увидеть, как же стражники будут уводить сноровистых лошадок.

Картина изменилась. Я стоял возле потрепанной клячи, прижимая к себе сумку с провизией. Мой дядя, проходя к своему чалому, ласково потрепал меня по плечу. Мне страшно.

Я никогда не покидал Мартисел, напуганный с детства россказнями о гуннах и филорах. И вдруг, меня отправляют в Рейхест. Через пустыню, через джунгли…

Я смотрю на мать. Она постарела, как минимум на десять лет, за эти пару минут. Она плачет, украдкой вытирая глаза краем платка. Отец хмурится. Он не сказал мне ничего на прощанье, даже тогда, когда мать зарыдала в голос.

Я с трудом залезаю на лошадь, и мы выезжаем со двора. И тут до меня доносится:

– Не забывай нас сынок…

Впереди показался тяжелый караван. Пыль за ним стояла столбом, затмевая солнце. Нам пришлось съехать к обочине и пропустить его, чуть ли не вжавшись в кусты. В отличие от ортского тракта, на котором могут свободно, бок о бок ехать два каравана, оставляя место для встречных путников, рейхестский был узок настолько, что встречающиеся караваны принимали в разные стороны от дороги, сминая кусты, чтобы разъехаться. На дороге было полно мест, которые неопытный путник мог бы принять за лежбища тигров. Вывороченные молодые деревца, втоптанные в землю кусты, со сломанными ветками.

Этот тракт был проложен еще в незапамятные времена, когда товарооборот между городами еще не был таким большим. Тогда встреченные на пути караваны были большой редкостью, тем более два, тяжело груженных, разъезжающихся с трудом и бранными словами.

Со временем, количество караванов увеличилось в сто раз, но тракт своей ширины не изменил. Официально он принадлежал Рейхесту, который должен был обеспечивать его сохранность благодаря налогам своих жителей и купцов, но градоправителю славного малого города было плевать на дороги. И пока он продолжает подкупать королевских надзирающих полновесным золотом(что обходится ему значительно дешевле строительства), тракт так и будет находиться в таком плачевном состоянии. Сбитый телегами селян, копытами вьючных и верховых лошадей, и вечно размытый в сезон дождей.

Караван поравнялся с нами. Стоя в придорожных кустах, я, от нечего делать, проводил его взглядом.

Первым ехал, как и положено, хмурый наемник, самого разбойного вида. Оружия, что он вез при себе, хватило бы на целый отряд стражей. Здесь были мечи – аж, три штуки. Первый, с тяжелой рукоятью, маленький, длиной всего в локоть – оружие разведки. Второй обыкновенный, в потертых ножнах, был закреплен на спине. И полуторник – любовно вдетый в две ременные петли у седла.

Еще я заметил два метательных ножа на поясе – признак уроженца Сумолтира – нувасцы редко достигали должного мастерства в овладевании этим оружием. Еще у него было два лука – обыкновенный, и большой, утяжеленный медными пластинами. Похоже, что парень серьезно подготовился.

Я перевел взгляд на его лицо. Точно. Светлокожий, светловолосый. Сумолтирец. Большая редкость встретить его, так далеко от границы. Они были слишком горды, и слишком преданны родине и своему Императору, чтобы покидать свои земли, и отправляться жить и работать в страну варваров – так они нас называли.

И тем более необычно встретить жителя западных земель, уверенно ведущего караван из Рейхеста.

Его конь, некогда белоснежный, был покрыт слоем пыли и грязи, грива его слиплась от пота, но тут скорее была виновата не дорога, а груз, что он вез. Такое количество оружия и весило соответственно, так что даже такому рослому и мощному жеребцу, приходилось нелегко.

За наемником ехал сам караван, ведомый купцами. Впереди ехали трое всадников на пегих лошадках, и оружия при них не наблюдалось. Похоже, что они полностью доверяли своему проводнику.

Позади них плелся ящер, доверху груженый коробами – от всадников к его морде шла толстая веревка. Мраморная плитка, без сомнения. В Рейхесте жили мастера, прекрасно обрабатывающие мрамор, которого было много в близлежащих горах. А потом его переправляли в Орт, где использовали для мощения главных улиц, площади, отделки королевского дворца или домов богачей.

Позади ящера, связанные одной веревкой, шли груженые лошади, в количестве пяти штук. Это были низкорослые, двужильные кони, способные таскать огромный вес. Позади них ехали еще два купца и два наемника. Последние были вооружены только мечами, но это нисколько не умаляло их профессионализма.

Поравнявшись с нами, сумолтирец притормозил и пропустил вперед свой караван.

– Кто командир-р-р? – у него был немного гортанный выговор.

– Я, – Постр повернул к нему голову.

– В двух днях пути от вас, мы убили стаю тигр-р-ров. Но я видел следы еще одной.

– Молодняк? – Постр нахмурился.

– Матер-р-рые. Ящер-р-р помог, иначе бы и тел наших не нашли.

– Это плохо. Спасибо, что предупредил.

Всадник кивнул.

– Как пер-р-репр-р-рава?

– Не спокойно. Встретили левиафана.

– Потер-р-ри?

– Благословенна будет Русоништ, мы его убили.

Сумолтирец удивленно изогнул бровь:

– Неужели?

Постр огладил бороду. Он сомневался, так же, как и я, стоит ли ему говорить, кто на самом деле убил змея. Наемник лишь хмыкнул, не дождавшись ответа. Скользнул взглядом по отряду, задержался на мне и вновь поглядел на капитана.

– Слава, Пр-р-ротосу. Счастливого пути.

– И вам удачи, – Постр поднял правую руку. Наемник повторил его жест и послал коня тяжелой рысцой, догонять караван. А мы выехали на тракт и, задыхаясь от пыли, поднятой проехавшими, двинулись дальше.

– Господин маг, оденьте тетиву на лук, – Стонха, ехавший позади меня, впервые за день подал голос.

– В седле у меня не получится.

– Дайте его мне.

Я отцепил лук и, обернувшись, передал его воину. Он натянул тетиву, едва уперев его в луку седла.

– Держите его поближе.

– Зачем? До места, где караван уничтожил стаю, еще два дня пути…

– Это не важно. Тигры все время перемещаются, так что нужно быть начеку.

Я кивнул. Стонха прав, тигры все время в движении, и предсказать, где они появятся снова невозможно. Но, с другой стороны, тигриная стая – явление редкое и неоднозначное. Нам сильно не повезет, если мы наткнемся на еще одну.

Под вечер зарядил дождь. Пару часов назад мы нагнали караван, что переправлялся вчера, но о тиграх они ничего не слышали. Это немного меня успокоило, заставив не так судорожно сжимать лук, при каждом шорохе в кустах. А сейчас и вовсе пришлось снять тетиву и уложить ее обратно в коробочку, чтобы она не отсырела.

Шум дождя заглушил прочие звуки, оставив только мерный гул капель и глухой перестук копыт. Плащ не давал мне вымокнуть, но все равно, приятного мало – ехать под проливным дождем.

– Если так и дальше пойдет, то мы будем ночевать в луже! – Заргил хмуро взглянул на небо. Они с Махтором поменялись местами. И это понятно. Не велика радость ехать одному позади отряда, весь день.

– Не переживай. Съезди к Родви, он местность должен знать лучше меня, пусть место для ночлега выбирает.

– Есть! – Заргил хлестнул коня и поскакал к авангарду.

Уже на стоянке, когда мы с большим трудом разожгли костер и растянули плащи над головами, привязав их к стволам деревьев, я наконец-то полностью расслабился и подсел ближе к огню.

Только не думайте, что какие-то там тигры смогли так сильно меня напугать. Они вовсе не так просты, как может показаться на первый взгляд!

Эти кровожадные монстры, до половины сажени в холке, нападали на каждый караван, и на каждый отряд, предпочитая нежным косулям – холестериновую человечину. И не было еще отряда, не заплатившего тиграм дань. Кровавую дань.

Караваны, могущие повстречаться со стихийно собравшейся стаей, и не потеряв ни одного бойца, такой как встреченный нами днем – был большой редкостью. Им повезло, что их вел такой опытный и могучий воин. Я бы не удивился, узнав, что он уничтожил всех тигров в одиночку, но списал все на ящера.

Воины перебрасывались короткими фразами, неотрывно следя за процессом приготовления каши. Сегодня готовил Махтор, который обладал особым талантом испортить даже самое простое блюдо. И почему ему все еще доверяли готовку?

– Махтор! Следи за кашей. Я не буду больше угли жрать! – Стонха сплюнул в костер, занятый полировкой меча.

– Изжоги не будет… – задумчиво протянул Махтор, помешивая варево.

Я лишь улыбнулся. Меня готовить не приглашали, да я и не просил. Откуда воинам было знать, что кроме прочих наук, маги изучали искусство кулинарии? Оно развивало творческое мышление и особое чутье, так необходимое при использовании тех или иных заклинаний. Правда, я в нем и не преуспел.

Внезапно что-то изменилось. Я закрутил головой, не понимая, что же именно. Нас окружал все тот же ночной лес, все тот же дождь барабанил по импровизированным навесам. Но, тем не менее, изменения ощущались буквально кожей.

Махтор повернул голову к кустам, прислушиваясь к чему-то, сквозь шум дождя. Постр сжал свой тяжелый клинок, и тоже обернулся к кустам, позади себя. Стонха задумчиво полировал свой клинок, не обращая внимания на общую напряженность. Единственной, кто сохранял спокойствие – по крайней мере видимое. Его глаза почти неуловимо сощурились, а движения точила по мечу стали плавными и неспешными.

Я покрутил головой из стороны в сторону. Ничего не видно, и не слышно. Как ни напрягал слух, ничего, кроме шума капель по листве, я услышать не мог.

Они напали с разных сторон. Две размытые тени в отблесках костра. Рыжие росчерки на фоне темных кустов.

Один подмял под себя Постра, по счастью сидевшего в своем тяжелом доспехе, что дало ему некое преимущество перед когтями хищника.

Второй тигр – могучий и крупный самец, прыгнул на Заргила, но воин вовремя отшатнулся, отделавшись лишь разорванным плечом. Несмотря на боль и текущую кровь, он перетек в стойку и ощерился на хищника парными клинками.

Я упал на колено возле своей сумки и натягивал, выскальзывающую из пальцев тетиву на лук. Нижний рог я упер в землю, и навалился на верхний, пытаясь попасть кольцом струны на крюк. На руке у меня появилась кровавая полоса, когда я чуть ослабил хватку, думая, что мне все удалось. Будь проклят этот дождь, заставивший меня разобрать лук!

Воины повытаскивали оружие и разделились на две части, беря зверей в кольцо.

Первого, довольно мелкого тигра, окружили Постр, Зертил и Слай. Они перемещались вокруг него, пытаясь сбить с толку, и вынудить сделать смертельную ошибку. Тигр же, не смотря на выпады воинов, все время крутился вокруг своей оси, ощерившись, и делая выпады в сторону наиболее приблизившегося меча.

Второго, матерого, атаковали Стонха, Махтор, Родви и Заргил, который, не обращая внимания на рану, раскручивал мельницей свои смертоносные клинки, заставляя тигра все больше нервничать и злобно прижимать уши.

Не дышать, прицелиться. Левая рука крепко держит рукоять лука, правая скользит к уху вместе с тетивой, и наложенной на нее стрелой. Оперение щекочет щеку. Я прицелился в матерого. Поправку брать не стал – слишком маленькое расстояние – мою стрелу собьет с курса разве что ураган.

Тигр поднимается на задние лапы, сравнявшись ростом с человеком, и атакует передними. Стонха принимает его атаку на середину меча, и стиснув зубы, отталкивает назад, при этом падая сам. Махтор в это же время взмахивает алебардой, метя тигру в живот, но не попадает.

Матерый извивается в воздухе, разминаясь с алебардой на какой-то волосок, и приземляется уже на все четыре лапы. Он припадает к земле, и готовится к новой атаке.

Родви и Заргил одновременно вонзают в тигра клинки, но они проходят по касательной – хищник не дремлет, и, ожидая нападения со спины, вновь взвивается на задние лапы, и обрушивается всей своей мощью на упавшего Стонху, метя когтями в его горло.

Но он опоздал. Мгновением раньше, стрела нашла свою цель. Треньк! Вестница смерти, с зазубренным наконечником вонзается в открытое, белоснежное брюхо. Тигр дергается, и заваливается назад, на услужливо подставленную под его спину алебарду.

Хищник издает предсмертный рев и конвульсивно дергается на оружии, загоняя себя еще глубже. Махтор упер древко в землю, но все равно шатается из стороны в сторону, увлекаемый тигром, не в силах удержать такую тушу. Он шипит и ругается оттого, что горячая кровь льется ему прямо на руки.

Я перевел взгляд на второго хищника. Он был более молодым, прыгучим. Ловко отпрыгнув в сторону, он успел полоснуть Зертила поперек живота, как раз между пластинами. Частые капли застучали по траве, а воин согнулся пополам, уронив клинки на траву.

Тигр победоносно взревел и прыгнул на свою жертву, с явным намерением добить, но встретил на своем пути Постра. Мощным ударом лапы хищник сбил с головы капитана шлем, разорвав кожу на его лбу. Постр качнулся назад, глаза его заливала кровь.

Я выбросил вперед руку с растопыренными пальцами, расположенную параллельно земле и крикнул: «Shihstorstr». Пальцами я указал на человека.

Тигр прыгнул, и неожиданно для себя уткнулся в невидимую стену – магический щит. Отскочить он уже не успевал, так как Постр, не смотря на то, что практически ничего не видел, все же смог замахнуться и распороть хищнику брюхо от задних лап до передних. Хищник рухнул на землю, теряя внутренности, пополам с кровью, пару раз дернулся и затих.

По лагерю разлилась тишина. Капитан медленно осел на землю, схватившись за лоб. Зертил давно уже лежал на траве, слабо постанывая. Заргил, ругаясь снимал рубашку, чтобы осмотреть свою рану.

Я вытер лицо от пота, застилавшего глаза. Рука дрожала, колени тоже. Я упал на землю, прямо в грязь и отбросил ненужный уже лук.

В спину врезалась рука, затем еще одна. Я открыл глаза и оглянулся. Слай и Родви стояли рядом и восторженно переживали состоявшуюся битву.

– Вот это да, вот это мы им задали!

– Ух, ну и зверюги! А ловкие какие…

– Это точно, – я с трудом поднялся и подошел к лежащему Зертилу.

Рана была страшная. И угораздило же тигра попасть своими когтями, прямо между элементами доспеха!

Живот воина представлял собой кровавое месиво. Кое-где висели лоскуты кожи, а кое-где выпотрошенные внутренности. Кровь залила все вокруг. Ее было столько, что даже не верилось, что все это вытекло из одного человека. Зертил стонал и корчился, испытывая невероятную боль.

К брату подскочил бледный Заргил. Он упал на колени и поднял голову близнеца над землей. Зертил застонал.

– Господин маг, вы можете помочь ему? – Стонха склонился над умирающим.

– Я… – на секунду я запнулся. – Да, у меня есть средство!

Я кинулся рыться в сумке, которую теперь практически не выпускал из рук. Отстегнул кармашек и вытащил порошок, упакованный в плотный мешочек. Рванул тесемку зубами и обильно посыпал рану воина.

– Брат… Что же ты, брат… Как же… – Заргил теребил его за ворот рубахи.

Зертил выгнулся дугой, порошок зашипел, источая едкий, красный дым.

– Заргил… Мой ятаган… – лекарство уже должно было подействовать.

Воин взял испачканный кровью клинок и вложил его в ослабевшую руку. Зертил тихо стонал от боли, не выказывая признаков облегчения. Я тупо уставился на мешочек, оставшийся в моей руке. Чудодейственный порошок из корня дортра не подействовал! Я не верил своим глазам. Я не помнил случая, когда это лекарство не поднимало на ноги воинов, даже с перебитыми артериями, потерявшими две трети крови, и не заставляло их снова кидаться в бой. Похоже, торговец продал мне испорченный товар, что убедило меня еще раз в том, что такого рода вещи надо готовить самому, а не покупать в лавке.

– Держи.

– Спаси… – последний вздох.

Заргил откинул голову назад, обхватил ее руками и завыл. Я отвернулся. Скомкал и отбросил маленький мешочек. Отряд потерял еще одного воина.

Рано утром, мы покинули стоянку и могилу Зертила, которую Заргил собственноручно рыл всю ночь, не обращая внимания на рану. Я попытался перевязать ее, но был грубо послан, и больше не подходил.

Слай и Родви помогли ему уложить тело, и засыпать его землей. Вместе с воином были погребен и его клинок. Не могу сказать, почему Заргил решил похоронить брата по сумолтирским обычаям. Они оба были типичные нувасцы – темноволосые и кареглазые. Но в последнее время стали распространяться смешанные семьи, где один из супругов был сумолтирцем или искарцем, поэтому вполне возможно, это был давний обычай его семьи.

Конь Зертила, чувствуя невосполнимую утрату, наотрез отказался скакать за нами, лягаясь и кусаясь, при попытках привязать его к седлу, поэтому нам пришлось оставить его.

Еще долго перед моим мысленным взором стояла картина – грустно опустивший морду конь, у могилы своего павшего хозяина. Последняя и вечная дань умершему.

Заргил ехал позади отряда и не сменялся весь день. Никто не хотел его тревожить, так что, когда Слай, посланный на смену, вернулся обратно, воина оставили в покое.

Родви в одиночку ехал впереди. Он был единственным оставшимся у нас следопытом, способным худо-бедно, предостеречь нас от беды.

Мы ехали под непрекращающимся дождем и даже Махтор умолк, задумчиво вглядываясь в проплывающие мимо кусты. Слай то и дело вздыхал. Постр пару раз строго обернулся на него, но впоследствии просто махнул рукой. У него появилась новая привычка, проводить рукой по наложенному мною шву, и самому себя одергивать. Стонха молча ехал у меня за спиной и его я не видел. Я не хотел оборачиваться, чтобы случайно не увидеть Заргила, так похожего на погибшего брата.

Спустя пять часов, после того, как мы выехали, нам навстречу из моросящей дымки выплыли всадники. Четверо. Маги.

Я поспешно дернул капюшон еще ниже, на глаза, и опустил голову к лошадиной холке. Еще не хватало, чтобы меня узнали, в такой близости от школы. Я смогу открыто ехать по просторам Нувасии, лишь, когда выполню задание короля, а это произойдет не раньше, чем я приеду обратно в Орт, вместе с реликвией.

Всадники проскакали мимо, не обратив на нас никакого внимания. Краем глаза я успел отметить, что это были адепты последней ветви. Практически маги. Похоже, что они спешили на последний экзамен, традиционно проводимый в конце осени, в пещере Дорина. Выжившие адепты становились магами и получали распределение по городам. Погибших сжигали на ритуальных кострах, а прах развеивали по ветру.

Я поправил капюшон и огляделся. Низкие серые тучи, непрекращающимся потоком изливались на нас с небес. Непромокаемый вроде бы плащ, уже хлюпал подкладкой, кое-где намочив рубаху.

Вокруг нас все так же росли деревья и кусты. Все так же тянулась к небу, обильно политая сочная трава.

Все так же глухо ступали кони, по размытому тракту и так же бранились всадники, поминая дождь, тучи, небо и все, что, так или иначе, раздражало сегодня всех.

Я вертел в руках небольшой кинжал, с простой, обтянутой кожей рукоятью, и острым, изогнутым лезвием. Его я взял у погибшего Ваствика, после церемонии проводов в последний путь. Когда мы собирались, я сунул его за пояс, благо к кинжалу прилагались потертые ножны, и совсем о нем забыл. А вот сейчас вспомнил и вытащил.

С виду это был простой нож, без всяких хитростей. Но стоило приглядеться, и он намекал на свои тайны. В рукояти я нашел небольшое углубление, секрет которого не мог разгадать уже полчаса.

– Господин маг не порежется? – в глазах Махтора резвились тысячи огней.

Я улыбнулся.

– Не думаю.

– Откуда он у вас?

– Это кинжал Ваствика. Я взял его у тела.

– Он мастерски владел парными кинжалами.

– Не заметил.

– Еще бы! Он слишком рано ушел от нас. Если бы не его смерть, Зергил был бы жив.

– М-да? Он бы справился сразу с двумя тиграми?

– Нет, – Махтор качнул головой и его огненно-рыжие волосы выпали из капюшона на лоб. – Он бы повез нас тайными тропами, известными только рейхестскому разведывательному гарнизону.

– Он был из разведки? – я был слегка ошеломлен. Молодой парнишка, простой, невзрачный, всего лишь солдат, и разведка.

– Да. Он служил в гарнизоне уже пять лет. У него были три красные ленты.

Я помолчал. Честно признаться, в наградах стражи, я не сильно разбирался. Но про ленты что-то помнил. Ах, да!

Это была награда за уничтоженных бандитов, оседающих на трактах. Красная – за десяток, зеленая – за полсотни, и высшая, золотая с орденом – за две сотни. Насколько я помнил, только один человек удостоился подобной награды, за всю историю королевства.

– Надо же, – выдохнул я. Для мальчишки это был неплохой подвиг. – А у тебя есть награды?

Махтор кивнул.

– У меня планка за разгон приспешников Игосека, что устроили беспорядки в Орте, в том году.

– Они тогда неплохо посекли стражу, – я смутно припомнил те события. Тогда я был в Мартиселе, на совете магов – мы выбирали нового старшего магистра города. Я задержался на месяц, пытаясь отобрать лучшего кандидата и примирить враждебно настроенные половины городского совета. Сейчас эти усилия пошли прахом – маг был мертв.

– Это точно. Полк, в котором я служил, почти полностью вырезали. А вы, господин маг? Вас награждали когда-нибудь?

Я качнул головой.

– Нет.

Никаких лент, планок или орденов. Король жаловал мне материальные ценности, за заслуги перед короной и королевством. Такие, как особняк в столице, конь или личный, практически неограниченный счет в банке. По мне это было гораздо лучше показных знаков отличия.

Тем более, что убийца, по законам королевства, не может быть награжден, даже если полностью оправдан, или действовал в интересах государства. А крови на моих руках было много. Ужасно много.

Следующие четыре дня прошли в относительном спокойствии. Следов пребывания тигров мы не заметили, на стоянки ночью никто не порывался напасть.

Постр каждый вечер перед сном смазывал лоб какой-то шарлатанской дрянью, за что был уже один раз высмеян лично мною. Я не доверял не проверенным средствам, а упрямство капитана, не желавшего принимать лекарство из моих рук, в конце концов, вывело меня из себя. Но, несмотря, ни на что, на его лбу остался лишь свежий рубец, который даже не загноился, в условиях постоянной влажности. Чему я был действительно рад.

Заргил все же позволил мне осмотреть рану, и даже зашить ее, но только однажды. Перевязки он делал сам, используя чистые тряпки и флакон, который я ему одолжил. Средство не было чудодейственным, и не затянуло рану сразу, но, по крайней мере, ослабило боль, дав возможность воину, если не держать клинок, так хоть не шипеть от боли при каждом движении руки.

Дождь закончился, но в воздухе витала морось, а утренний туман тоже доставил нам кучу хлопот.

Во-первых, выехав рано поутру, мы вынуждены были всецело доверять лишь трем метрам тракта перед глазами, и слуху. Но, в тумане и звуки проходили, как сквозь вату, так что ехали мы практически на ощупь.

А во-вторых, из-за влаги, витавшей вокруг нас, одежда, одеяла и провизия отсырели так сильно, что кашу пришлось выкинуть. Сделать то же самое с рубашкой или плащом не представлялось возможным, хотя и очень хотелось.

Мы питались в основном сушеным мясом, которое набухло в своих торбах, и теперь стало мягким, но при этом еще и резиновым. Причем, как по ощущениям, так и по вкусу.

Лошадям приходилось хуже всего. Они были беззащитны перед дождем, и перед ветром. И влага, витавшая в воздухе, доставляла им не меньше хлопот. Они жались под деревьями, сгрудившись в кучу, в попытках согреться, и практически не ели сочную, но мокрую зелень.

В третьих, появились насекомые. Когда шел дождь их не было, но как только он прекращался, они окружали нас со всех сторон, кусая, и противно зудя над ухом. Спустя очень короткое время чесались все, а воины еще и ругались на чем свет стоит, поминая проклятый гнус. Я страдал молча.

К середине шестого дня, мы выехали к мосту через бурный, широкий ручей – последнюю нашу преграду перед Рейхестом. Уже завтра его высокие серые стены встретят своих уставших, продрогших путников.

На том берегу простирались бескрайние возделанные поля, тянущиеся до самых городских стен. Между ними прятались небольшие фермерские деревушки, но к тракту не выходила ни одна. Оно и понятно, по дороге всякий люд ездит – отстраивать каждый раз заново дома после набегов, пожарищ или еще каких напастей, никому не хотелось. Это если живые останутся.

Места здесь были неприветливые, погода мерзкая – дождь лил почти восемь месяцев в году, а если и не лил, то в воздухе стояла противная морось. В этом были виноваты горы, кольцом охватывающие и город, и всю местность, почти до самой переправы. Они не давали тучам уйти, и те, в отместку, проливались над долиной бесконечными дождями. Единственный плюс – лекарям здесь было раздолье. Их в Рейхесте было больше, чем в Мартиселе и Орте, вместе взятых, благодаря чему, людская смертность тут была практически на нуле.

В связи с таким дурным климатом на полях выращивали в основном неприхотливые культуры – морковь, репу, горох, редис, тыкву и картофель. За городом находились еще поля, вблизи болот. Там было совсем сыро, поэтому хорошо рос только рис.

Все выращенное здесь, развозилось по городам, специальными купцами – «деревенскими тележечниками», как их все называли. Эти ребята ездили по трактам без всякой охраны. Да и кто позарится на картофель? Разбойникам нужны не портящиеся товары, лучше, в твердой валюте.

Отряд остановился, отвлекая меня от дум. Постр поднял руку, и все разговоры стихли. Я не заметил, как мы нагнали Родви и Слая, ехавших впереди нас.

– Что случилось? – я недоумевал, отчего задержка.

– Тихо! – Стонха зашипел на меня. Я закрыл рот и хмуро глянул на воина, но тот слишком напряженно смотрел на следопыта и моего взгляда просто не заметил. Постр крутил головой, словно кого-то высматривал. Родви разглядывал землю, спешившись и ковыряя ее носком сапога. Грязь налипала на него, но совсем не это заботило воина.

– Родви? – капитан сжал рукоять меча.

– Подозрительно это все. Плохо затертые следы. Не тигры. Люди, – следопыт прошелся вдоль небольшой лужи.

– Свежие?

– Да.

– Спешиться! Рассредоточиться! Господин маг…

Что должен делать я, он не договорил. Из придорожных кустов высыпали разбойники, в количестве двадцати угрюмых личностей, одетых в легкие доспехи. Они скрывали нижние половины лиц за плотными шарфами, а сверху натянули капюшоны, оставив только узкую полоску возле глаз. В атаку они бросились без предупреждения. Войны едва успели спрыгнуть с лошадей и вытащить оружие, как их захлестнул безумный ритм боя.

Я хлестнул лошадь, и поскакал через толпу сражающихся, на мост. На передовой мне было нечего делать.

Какой-то не в меру ретивый разбойник попытался проткнуть меня мечом, но прыгнувший наперерез Заргил, снес ему голову одним движением клинка.

На мосту я развернул лошадь и оценил ситуацию. На мою беду, разбойники уже смешались с воинами, и теснили их в мою сторону.

Постр уложил уже троих и схватился с четвертым, в руках которого был двуручник, на треть пяди длиннее его меча, что давало врагу небольшое преимущество.

Стонха рубился на мечах сразу с двумя противниками. Пока что ему удавалось во время ставить блоки, но долго так продолжаться не могло. Его противники были мастерами своего дела.

Махтор, благодаря своей алебарде, убил двоих, и не подпускал к себе еще пятерых, размахивая ей, словно она была невесомой. Враги пятились, но не сдавались.

Слай и Родви слаженно отбивались от трех врагов. Трупов у их ног не было, но ребята очень старались.

Заргил же рубился с неприятным, рослым типом, в руках которого было два топора. Сумолтирец, не иначе. Что-то много их стало встречаться в наших землях, в последнее время.

Воин, еще не окрепший после предыдущего ранения, лишь парировал, кружа по дороге, даже не пытаясь атаковать.

Оставшиеся двое разбойников, очевидно сильно заскучав, бросились ко мне, потрясая всевозможным колюще-режущим оружием.

Я спохватился и стал произносить заклинание. Очень хорошо, что они отбежали от воинов на достаточное расстояние. Магия не заденет никого из отряда.

Я решил познакомить ребят с ледяным градом. Это было сложное, но не такое энергоемкое заклинание, как огненный дождь. А поскольку мана мне еще пригодится, я выбрал именно лед.

Ребята остановились, ясно понимая, что с ними сейчас случится, и кинулись наутек. Один метнул в меня меч, ударивший рукоятью по плечу, но заклинание это не остановило.

– Xosstomiruhstinokerts!

Я выкрикнул магическое слово и повел сцепленными пальцами из стороны в сторону, «захватывая» цели.

Из ничего, мгновенно соткались черные облака, и острые льдины упали на перепуганных разбойников, вспарывая кожу и круша легкие доспехи. Несколько секунд и два человека уже перестали существовать, поломанными куклами растянувшись в двух шагах от меня.

Я приготовил молнию, и оглядел поле боя. Увы, я не мог помочь своим, не задев их, так что, я не спешил с заклинанием.

Постр был ранен в плечо и ногу, и уже с большим трудом отбивался от противника. Тот просто мастерски владел своим двуручником, изматывая и без того обессилившего капитана.

Стонха расправился с одним из своих противников и вплотную занялся вторым, ранив его поперек живота, косым ударом. В ответ разбойник, широким замахом едва не лишил его глаза, оставив длинную рану на пол лица.

Махтор сразил еще одного, но остальные окружили его, не подходя слишком близко. Один подкрадывался сзади, пока трое спереди отвлекали внимание воина.

Слай лежал на земле, пронзенный вражеским мечом, обладатель которого покоился рядом – Родви снес ему голову.

Сам же юный следопыт был уже трижды ранен и едва удерживал меч в кровавой ладони. Черная кровь, широкими толчками, выходящая из правого бока, говорила о том, что он доживал последние минуты.

Заргил лежал на земле, рядом со своим противником. Могучий сумолтирец отрубил воину руку и, пропустив удар, попрощался с головой. Стражник еще дышал, еще улыбался, но его время практически кончилось.

Уже много раз в жизни, мне доводилось жалеть о том, что я выбрал профессию мага. Я был ограничен скудным запасом маны, небольшим разнообразием ударов, запретом на использование магии в городах, а так же невозможностью помочь своим товарищам.

Я понял, для чего учитель настаивал на том, чтобы я выучился искусству боя на каком-либо оружии, тогда, когда на моих глазах в первый раз гибли мои спутники. Правда, тогда это были такие же маги, как и я. И, так же как и сейчас, тогда я не мог им помочь, никак иначе.

Я тряхнул головой, и щелкнул пальцами, нейтрализовав тем самым уже приготовленное, но абсолютно бесполезное заклинание.

Затем я отцепил лук, спешно натянул тетиву, едва не вывихнув пальцы, и вложил стрелу. Все, пора выбирать цель.

Постр взмахнул клинком, одновременно уходя в сторону и поворачивая рукоять, поудобнее ее перехватывая. Его противник поставил блок и тут же оттолкнул от себя, обессилившего от потерянной крови, капитана. Удар, и шлем слетает с его головы, и падает на землю. Разбойник замахивается и опускает тяжелый меч на незащищенную голову Постра. В этот момент злодея настигает стрела. Разбойник дергается и падает навзничь, но капитан уже ранен. В последнюю секунду, меч касается его головы и снимает часть скальпа. Постр отступает и медленно оседает на землю. Он прижал руку к ране, и сквозь его пальцы медленно сочится кровь.

Стонха проткнул своего противника мечом и, видя раненого капитана, спешит к нему.

Я вновь вскинул лук и выстрелил в разбойника, уже готового нанести удар в спину Махтора. Вестница смерти вонзилась ему как раз между лопаток, отчего он сделал лишний шаг вперед и тяжело повалился на землю, задев воина руками.

Махтор дернулся и отскочил вбок, одновременно оглядываясь назад. Еще один разбойник попытался воспользоваться ситуацией и снести воину голову своим полуторником, но рыжий воин оказался проворней и, увидев, что его спине ничего не угрожает, отскочил назад, спасая шею от сокрушительного удара.

Еще один выстрел, и другой разбойник падает, поймав стрелу прямо в открытую часть лица.

Родви упал, выбившись из сил. Перед смертью, он успел забрать с собой еще одного врага. Оставшийся разбойник хладнокровно перерезал следопыту горло, но насладиться своей победой не успел – упал, сраженный моим выстрелом.

Внезапно, поле боя огласилось ревом. Из леса выскочила целая стая тигров, и бросилась в атаку. Семь матерых, свирепых хищников. Лук в моих руках задрожал. Я еще никогда не видел столько хищников в одном месте.

Постр и Стонха встретили их первыми. Командир все еще истекал кровью, а потому сопротивления не оказал. Он не успел даже подняться, как один из тигров прыгнул на него и в два укуса прекратил его страдания.

Стонха отмахнулся от первой кошки, но был смят второй. Его сопротивление тоже было недолгим.

Махтор, пронзивший одного из двоих оставшихся противников, поудобнее перехватил алебарду и насадил на нее прыгнувшего тигра. Зверь издал громкий, полный страдания рык, и судорожно дернувшись, затих.

Скинуть труп с алебарды он уже не успел. Еще один зверь подмял его под себя, намереваясь перегрызть ему горло. Воин же достал кинжал и попытался проткнуть зверя, но тот был слишком проворным. В итоге они сплелись в смертельном объятии, и что там у них происходит, мне рассмотреть не удавалось.

Оставшийся разбойник не растерялся и уже успел завалить двоих тигров, при помощи одного лишь меча, и сейчас отбивался еще от троих.

Тигр разделался с Махтором, и это послужило для меня сигналом. Я отбросил лук и воздел руки вверх, направив ладони к приближающимся хищникам.

– Utnortisss!

И взвыло адское пламя! Волосы у меня на голове встали дыбом, от несуществующего огненного вихря. Кожу обожгло. Все это я почувствовал, уже клонясь к седлу, и роняя на него частые капли крови из носа. Слишком уж часто мне пришлось колдовать – мой организм давно отвык от таких нагрузок. Краем глаза я успел отметить степень разрушения, вызванную «Огненной стеной Дожока».

Пламя, ревя и плавя все, что попадалось ему на пути, направилось в сторону леса. Она не просто обжигала. Она испепеляла все живое, не оставляя после себя даже золы. Трупы людей и еще живые звери – все попали в ее неистовое безумие, и никто не вышел живым.

Огонь достиг леса и исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя выжженную землю и запах горелого мяса.

В висках стучало, перед глазами была темнота. Кровь из носа, не останавливаясь, пачкала седло и бок лошади, которая находилась, словно в оцепенении, и даже не порывалась убежать.

Заклинание не было таким уж мощным, чтобы вызвать кровотечение. Скорее это было нервным. Такая внезапная гибель людей и осознание того, что теперь я остался один, поспособствовало тому, что я даже потерял сознание на несколько секунд.

Я открыл глаза и обнаружил, что сижу вовсе не на лошади, а на земле, хотя вовсе не запомнил тот момент, когда упал.

Кобыла стояла рядом со мной и истошно ржала. Очевидно уже давно, ибо голос ее становился все тише и тише, а налитые кровью глаза, все безумнее.

Я оперся на закопченную периллу моста и медленно встал. Кровь еще текла, создавая паническое и ничем необъяснимое чувство, что сейчас она вытечет вся, и я умру. Но нет. Ничего страшного со мной не произойдет.

Я, шатаясь, подошел к лошади. И попытался ее успокоить, оглаживая по морде. Кобыла приплясывала на месте, но постепенно успокаивалась, а услышав мой хриплый голос, и вовсе перестала дергаться.

Я обернулся и оглядел выжженное пространство. Гнев – не самый лучший помощник. Он застилает глаза и испепеляет душу. Так говорил учитель. Я знал, что он прав. Но обуздать свой характер было не просто.

– Ты сделал то, что я просил вчера?

– Да, учитель, – мальчик почтительно склонился перед наставником.

– Покажи!

Парнишка потер ладони друг о друга, и произнес заклинание. Ничего не произошло. Мальчик удивленно воззрился на свои ладони, а затем попробовал снова. И снова.

– Достаточно! – учитель встал напротив ученика – Я велел тебе тренироваться вчера, а не сегодня.

– Учитель, я тренировался весь вечер, и всю ночь. И смог десять раз установить ледяной щит.

– Твои слова расходятся с действиями. Сейчас ты не можешь этого повторить. В чем твоя ошибка?

Мальчик посмотрел на свои ладони. Затем мысленно прокрутил в уме заклинание.

– Я не знаю, учитель.

– Ты небрежен! – учитель наставил на него палец. – Твои руки черные, а под ногтями грязь! Ты разбил позавчера костяшки пальцев, саданув со злости по перилам стадиона…

– Какое это имеет отно…

– Молчать! Ты должен молчать и слушать меня. Делать все в точности, как того хочу я, или же тебе никогда не стать магом!

Разбитые костяшки не дают тебе правильно выпрямить руки, грязные ладони мешают силе концентрироваться между ними. Ты еще только учишься магии, но уже совершаешь грубейшие ошибки. За это ты будешь наказан.

– Нет, учитель! Я не виноват! – мальчик со злостью хлопнул в ладоши и яростно потер их, в тот момент, когда учитель опустил на его спину розги.

Мелькнула вспышка и наставник отлетел от ученика на добрых две сажени, ударившись головой о стену. Брызнула кровь.

– Нет! Учитель, я не хотел! – ребенок бросился к магу.

– Хороший щит… – прохрипел наставник, медленно поднимаясь. – А теперь успокойся и попробуй повторить заклинание. И вымой руки, наконец!

Кобыла шла неуверенной, шаткой поступью, а когда я пытался ее подбодрить каблуками, и вовсе сбивалась с шага, но не ускорялась. В конце концов, мне пришлось оставить бедное животное в покое, и довольствоваться тем, что есть.

Сев на лошадь, я сразу же порылся в сумке и откупорил восстановитель маны. Выпив всю жидкость до конца, я отбросил склянку в сторону и зажмурился, ожидая начала действия.

Голова болела, кровь остановилась всего пару минут назад. Переносицу покалывало.

Я ехал по главному тракту, позволив испуганной лошади самой выбрать скорость передвижения. Сейчас я был не в состоянии решать такие глобальные вопросы, как направление и время прибытия в конечную цель.

Кобыла остановилась, повинуясь движению поводьев. Я осмотрел развилку и указательный столб. Дорога раздваивалась. Налево шел тракт, ведущий к западным воротам, направо – к центральным. Сейчас мне было все равно, к каким воротам проехать, но нужно было учитывать не только психологические причины.

Я ехал уже сутки. Примерно первые шесть часов я провел в полуобморочном состоянии. Когда я все же обрел способность здраво мыслить, солнце уже садилось за холмы, озаряя землю последними, ярко-оранжевыми, косыми лучами.

Выбирать место для ночлега я не умел, так что пришлось просто свернуть с тракта и обосноваться в близлежащей низине. Я ослабил подпруги у кобылы и, предварительно стреножив, пустил ее пастись на ближайший склон. А сам улегся на кое-как расстеленное одеяло. Голова кружилась, в ногах гуляла слабость.

Разводить костер мне было не из чего – за хворостом я не пошел. Да и не нужен был мне огонь. Ужинать я не стал, боясь, что он не приживется – меня подташнивало. Так что я просто завернулся в одеяло и провалился в сон без сновидений.

Мне показалось, что прошла всего пара минут, прежде чем в мое горло уперлось острие ятагана. Я дернулся, но лишь оцарапал себе кожу.

– Тише! Я не причиню тебе вреда, если ты вывернешь сумку.

Клинок чуть надавил на горло, и я окончательно проснулся. Глаза легко различили в темноте силуэт человека.

– Я все отдам, не беспокойся, – во рту пересохло, отчего голос был сиплым.

– Шевелись! – бандит стрельнул глазами по сторонам. Он явно не ожидал встретить здесь одинокого путника и предчувствовал какой-то подвох.

– Сейчас. Позволь мне только… – я потянулся было за сумкой. Нажим клинка ослаб.

Вор вскрикнул и подался назад. Я повторно всадил ему кинжал в ногу, и быстро перехватил его. Оружие Ваствика, спрятанное в рукаве сослужило мне хорошую службу. Я снова поднял его, и всадил в шею, упавшему бандиту.

Человек захрипел и судорожно скрючил пальцы. Я наклонился над ним, весь перепачканный в его крови, но готовый продолжить бой. Но этого не потребовалось. Через минуту он умер.

Я кое-как оттер кровь с лица и одежды его плащом и, отойдя на полверсты от места схватки, снова улегся спать.

Утром я проснулся и обнаружил, что в моей сумке роется курсоник. Маленький, совсем еще несмышленыш, что сразу заставило меня подскочить, и начать оглядываться. Если его мамочка рядом, мне может не поздоровиться. И кобыла не унесет от беды – курсоники чрезвычайно быстро бегали, с легкостью опережая даже самых лучших скакунов. Он любопытно развернул ушки и уселся, наблюдая за моими действиями.

Я начал быстро скручивать одеяло. Кобыла стояла рядом со мной и нервно прядала ушами. Когда я начал укладывать сумку, она вздрогнула и переступила с ноги на ногу. Я не питал надежды, что это всего лишь реакция на вчерашний стресс, а потому поспешил вскочить в седло, отпихнуть с дороги, путавшегося под ногами курсоника и подхлестнул лошадь.

Детеныш завопил от обиды. Он был еще слишком мал и многое воспринимал как игру, но что такое боль знал наверняка. Вот жмырк!

Из-за холма послышался рев. Я только сильнее подгонял кобылу. Пока мать найдет своего отпрыска, пока она разберется в моем следе… Вот жмырк!

Самка курсоника была умна. Она сразу побежала за мной, не тратя время на утирание детских слез. Я услышал сзади характерный нарастающий топот, и натянул поводья. Колдовать во время галопа было не так удобно, как стоя, а уйти я не смог бы.

Я сложил пальцы знаком «Рокорто» и направил их на цель.

– Exortstishtevensomat

Молния стрельнула из соткавшихся черных облаков и поразила самку, находившуюся уже в сажени от меня. Электрический разряд прошил ее мохнатое тело, и она замертво рухнула на траву. Вспышка озарила сие действо и моя лошадь, впечатленная моим мастерством, истошно заржала и взвилась на задние ноги.

Я не был великим наездником и не обладал реакцией сурхака, так что просто качнулся назад и начал вываливаться из седла. В довершении всего, я почувствовал, что и лошадь не прочь полежать, причем на мне. Мы упали в траву. Я снизу, кобыла сверху. В позвоночнике что-то хрустнуло, в глазах потемнело, но прежде чем я начал задыхаться, лошадь перевернулась на бок и вскочила.

Я остался лежать, слушая, как в дали, постепенно затихает плач одинокого детеныша…

Поехать через Центральные ворота, к которым вел ухоженный, мощеный на последней версте булыжником тракт? Через них в сутки проезжало около десяти караванов, и это не считая конных или пеших. Груженные легкие и тяжелые караваны шли не только от Мартисела, как можно было подумать, но и с Кружных гор, где добывался мрамор. Иногда они пользовались Восточными воротами, но все же предпочитали Центральные. Тут и охрана была лучше, и тракт удобнее, и до места разгрузки совсем недалеко. Не приходилось потом несколько часов вести ящера по узким улочкам.

К Западным воротам подходил тракт похуже. Через них в основном выезжали, дабы не создавать толчеи на Центральных. Здесь тоже была стража, а так же осадные вышки, в которых сидели маги. Вообще-то эти вышки располагались по периметру стены, через равные промежутки, но в большинстве случаев они пустовали. Маги тоже люди, и любят перекинуться в кости на дежурстве. А делать это лучше в тишине и спокойствии, у Западных ворот, через которые почти никто не въезжает.

Я кивнул своим мыслям и дернул за левый повод. Будем надеяться, что меня пропустят сразу и мне не придется ехать вдоль стены, к другим воротам.

 

Глава 6. Рейхест

Я приблизился к створкам и осадил лошадь. Стражники оглядели меня и скрестили алебарды перед мордой моей кобылы. И я их прекрасно понимал.

Оборванный, грязный, с безумными глазами, выглядывающими из-под капюшона, заросший непозволительной щетиной – ну просто вылитый бандит!

– Кого это Игосек принес? – рявкнул тот, что был постарше. Его напарник просто хмуро оглядывал меня, видно сверяя с расклеенными по всему городу свитками, изображающими самых отпетых злодеев.

– Позовите дежурного мага.

– Сейчас! А маму мою не пригласить к вам, господин? Или быть может самого градоправителя? Он здесь, рядышком, мигом прибежит.

Молодой заржал, как необъезженный жеребец. Шутник лишь криво улыбнулся.

– Именем Верховного наставника Трутониса, позовите дежурного мага!

Имя легендарного учителя, воспитавшего огромное количество талантливых и успешных учеников, возымело должный эффект. Старший стражник нахмурился и цыкнул на молодого:

– Сбегай-ка за господином магом, это должно быть интересным.

Стражник кивнул, не переставая улыбаться, и ушел вглубь ворот. Я стал скучающе осматривать до боли знакомую стену. В бытность мою еще юным и бесшабашным адептом, я облазил каждый уголок и в городе и в его окрестностях.

Иногда по заданию учителя, в поисках редких и бесценных трав, иногда по собственному почину, покинув школу тайком и ночью. Отправлялся я в основном на болота. В то время я, и многие мои однокурсники верили, что там можно обнаружить некий бесценный цветок, распускающийся на одну ночь раз в тысячу лет и дающий тому, кто его сорвет безграничное могущество. А если поймать Нуктора, то его чешуйка поможет адепту сдать любой экзамен, не прибегая к зубрежке. В какие только сказки я не верил в то счастливое и далекое время!

Дежуривший на воротах маг был молод, но не слишком. Я признал в нем магистра, в прошлом году закончившего обучение. Я видел его в Орте, на празднике.

– Назовитесь.

Я откинул капюшон. Имени мага я не знал, но был уверен, что он отлично знает мое. Так и вышло:

– Господин Рост…! Олухи! Вы что, не видите, кто перед вами? – он накинулся на стражей чуть ли не с кулаками. Благодаря моему нетерпеливому жесту, он сбился и не назвал моего имени. И теперь пытался обвинить в своей ошибке солдат.

– Оставьте… Они не виноваты. Я могу проехать?

– Разумеется! Позвольте проводить вас в школу. Если захотите, стража выделит вам почетный эскорт.

Да, вот только его мне и не хватает. И фанфар в придачу. Я мысленно содрогнулся, представив, сколько народу соберется по дороге к школе, дабы поглазеть на грязного и оборванного разбойника в окружении стражи. Еще и помидорами закидают, решив, что я политический преступник.

– Думаю, что я найду ее сам, – я ухмыльнулся. – Оставайтесь на страже врат.

– Слушаюсь.

Я проехал мимо опешивших стражников, даже не взявших с меня въездной пошлины, и окунулся в городскую суету. Рейхест был небольшим, но довольно чистым городком. Здесь обитал рабочий люд – кузнецы, ткачи, а так же каменотесы и рудокопы, чей тяжкий труд довольно скудно оплачивался. Но, у большинства горожан выбор был невелик. Если мужчина не имел возможности приложить свои руки к изготовлению полезных и необходимых вещей, то есть не был мастером, то ему оставался, лишь один путь – в горы. Там, тяжелым физическим трудом он добывал себе и своей семье кусок хлеба.

Около ворот расположились дома кузнецов – звон здесь стоял от рассвета и до заката, да такой, что уши с непривычки закладывало. В прежние времена, я всегда брал с собой восковые затычки, дабы не оглохнуть, ежели судьба заносила меня на окраину, но сейчас я про них забыл совершенно. Какая незадача!

Кузнецы не обращали на меня никакого внимания. Мало ли народу ездит туда-сюда, через западные ворота. Меньше конечно, чем через центральные, но и тут было достаточно всадников.

Навстречу мне выезжал караван. Тяжелый, груженный плитками и камнями – он отправлялся прямиком в Орт. В отличие от встреченных ранее на тракте, здесь был не один, а два ящера, и четыре наемника. Хмурых, закованных в доспехи, как черепахи в панцири. Оружие они держали на виду, демонстрируя серьезность своих намерений, всем, кто в этом сомневался.

Я посторонился к обочине. Мимо протопал сначала один, а потом второй гигантский ящер, едва не сбив своим хвостом меня с лошади. Кобыла испуганно всхрапнула, и я ласково потрепал ее по шее, успокаивая.

Мой путь лежал все время прямо. Так уж был устроен город, что по какой бы улице ты не поехал, всегда выедешь к школе магов. Но это, конечно, касалось более-менее широких и больших улиц, а не мелких тупичков. Я ехал, не спеша, осматриваясь по сторонам, с все возрастающим интересом.

Город изменился. Не так сильно, чтобы я подумал, что заехал совсем не туда, но существенно.

Старые, знакомые дома перемежались с новыми, отстроенными совсем недавно. В них жили не знакомые мне люди. Не берусь утверждать, что некогда знал каждого горожанина по именам, но уж в лицо точно. Не так велик Рейхест.

Слева показалась красная стена из обожженной глины – владения градоправителя.

Изначально, правители города дворцов себе, конечно, не возводили, но дело было в том, что Рейхест был некогда столицей нашего государства.

Точнее, он был единственным городом в Нувасии. И здесь находилась резиденция первого тогда еще короля – Махамера I – Завоевателя. Славного и досточтимого монарха, основателя династии, и королевства. Его резиденция и поныне была великолепна.

За высокой стеной, с огромными коваными воротами располагался сад. Здесь была собрана диковинная коллекция из самых причудливых растений, со всей страны. И высокие деревья, дающие тень и прохладу, даже в самый жаркий день, и низкорослые кустарники, принимающие любую форму благодаря умелым рукам садовника. И клумбы с цветами, что цвели круглый год, сменяя друг друга, а так же водные растения, чувствующие себя великолепно в многочисленных водоемах, образующих между своими хитросплетениями небольшие островки с клумбами и кустами.

Дорожка петляла меж воды, иногда подводя гостя к маленьким каменным мостикам, с ажурными периллами, перекинутыми меж двух берегов. Мне нравилось бывать у градоправителя именно из-за его парка.

Сам же дом, был хоть и небольшим, но очень красивым. Тонкие, изящные колонны, поддерживали портик, на котором была выбита сцена древней битвы, когда Махамер I, приведший свое войско с севера, с ледяных просторов Аноторра, захватил власть в маленьком кочевом государстве Турнус. Местные жители сражались за свою землю, словно дикие сурхаки, но удержать не смогли. После победы аноторцев, турнусы бежали на запад, в ледяные просторы, где и основали Султанат и стали называться искарцами. Тогда они было сунулись дальше, да не ожидавшие ничего подобного сумолтирцы, не позволили этого.

А аноторцы осели на завоеванной территории, и стали называться нувасцами. Сытая жизнь на богатых землях обеспечила им неплохую плодовитость, достигшую нынче апогея – сейчас все чаще стали встречаться семьи с шестью и более детьми.

За резными деревянными дверьми начиналось золотое великолепие дворца. Сотни комнат и залов, не похожие друг на друга ни цветом, ни убранством.

Были среди них великолепные, сверкающие тысячью огней залы, зеленого, золотого, красного и других цветов. Например, мне всегда нравилась небольшая комната, отделанная малахитом, с приглушенным магическим светом. В ней очень удобно было проводить совещания по важным политическим вопросам. А когда градоправитель узнал, что я обожаю находиться в подвесном саду с фонтаном, то распорядился установить для меня специальное кресло, дабы я мог наблюдать за игрой рыб и черепах часами.

Я проехал мимо ворот, оставив по левую руку серьезную охрану, которая пристально вглядывалась в толпу, в надежде не пропустить нежелательные элементы, которым нечего делать на главной улице, вблизи дома властителя. На меня взглянули с интересом, но я проехал мимо, не оглядываясь, и стража, которой нельзя было покидать пост, только и смогла, что проводить меня взглядом.

– Рост! Дружище! Сколько зим? – послышалось за моей спиной.

– С полсотни. Здравствуй, Рен, – я улыбнулся старому другу.

Он был низкорослым, полным, даже круглым, но удивительно благодушным и вечно улыбающимся магистром. Мы и вправду не виделись много лет, с тех самых пор, как я бывал в городе в последний раз – по заданию Трутониса. Он тогда нашел любопытные свитки в некогда затопленном подвале. После ремонта его осушили и открыли доступ к старинной библиотеке. Верховный магистр послал за мною своих помощников, дабы я оценил свитки и просмотрел все гремуары. Что-то из этого было обычными летописями о жизни школы, а что-то и бесценными изысканиями в магии. Я помню тогда просидел над ними не одну неделю, видясь с другом лишь изредка. Разъездной характер его службы и неуемная тяга к приключениям, не давала ему сидеть на месте. Его практически невозможно было застать дома.

Мы все делали вместе. Учились, жили, проказничали, и даже за проделки свои тоже отвечали вместе. Он был моим первым, и, пожалуй, единственным другом.

– Не забыл еще меня, важная птица? – он улыбался широко и открыто. Я, не смотря на ужасную усталость, тоже улыбнулся ему.

– Как можно? Таких друзей не забывают.

– Как знать. Двор меняет людей, – он пожал плечами и обвел улицу тревожным взглядом. Я вгляделся в его усталое, осунувшееся лицо, пытаясь понять причину его беспокойства. Он был какой-то необычно дерганный.

– Что-то стряслось? – я слез с лошади и перекинул поводья через ее голову.

– Тутом… – маг вздохнул.

Продолжать не было нужды. Я и так все понял. Тутом – главный помощник и советник верховного магистра школы. Он был его правой рукой и первым заместителем. Магистр был уже стар и шансов на то, что Тутом займет место Трутониса, с каждым годом становилось все больше. Что не могло не огорчать других магистров. И меня, в том числе.

Тутом был властен, корыстолюбив и алчен. Еще он был невероятно умен, что позволяло ему водить за нос верховного магистра, который был доверчив, и настолько стар, что не замечал практически ничего вокруг, фактически отдав бразды правления своему приемнику.

– Что еще? – я устало провел рукой по волосам.

– Он решил выдвинуть новый закон на общем собрании сегодня. Об ограничении передвижения вольных. И об обязательном финансовом отчислении в магическую казну.

– Это убьет множество начинающих магов. Большая часть из них не имеет постоянного дохода, а, будучи привязаны к определенному месту, они просто умрут с голода.

– Это так, – Рен вздохнул.

– Неужели никто не возразит ему?

– Его власть уже практически не имеет границ. Только ты и сможешь ему помешать. Выступи на совете, пока он не отправил письмо королю, в обход тебя и верховной шестерки.

Я покачал головой. Тутом с каждым годом становится все опасней и непредсказуемей. Того и гляди, сместит меня с поста, отправив королю всего лишь одно письмо. По части наветов и кляуз он тоже был мастером. А меня и оговаривать специально не надо, достаточно порыться в темном прошлом, не все из которого, известно Его Величеству.

– Я хотел сам собрать совет, но теперь в этом нет необходимости. Я приду, и там смогу обсудить с магистрами проблему, из-за которой и приехал.

– Проблему? Что-то серьезное? Знаешь, мы тут живем как в глухом колодце – никаких новостей.

– Не здесь.

– Твоя правда, что-то мы заболтались посреди улицы. Идем же скорей! Ох, Рост, как сильно все изменилось, ты даже не представляешь!

– Тогда пойдем скорее. Поведаешь мне о, том, что здесь происходит во всех подробностях, а я расскажу тебе о цели своего визита. Заодно и пообедаем.

– Конечно! Я велю подать самый лучший обед! Идем же!

Мы зашагали бок о бок, в сторону школы. Горожане, занятые своими делами практически не обращали на нас внимания. Даже мой весьма потрепанный вид и хмурое, не бритое лицо, почти не вызывали эмоций. Скорее всего, меня принимали за наемника, прячущего оружие под длинным плащом, дабы не сверкать им на всеобщее обозрение. Думаю, никому и в голову бы не пришло подумать, что я архимаг.

Иторен шел впереди, насвистывая какую-то популярную мелодию, уверенно прокладывая себе путь сквозь толпу. Нам пришлось пройти через площадь, заполненную практически до отказа в этот час. Продавцы магазинов, лавок, и лотков, наперебой предлагали свои товары, выкрикивая предложения по скидкам и акциям, так что гвалт стоял просто неописуемый.

Торговцы соревновались не только в ценах, но и способах привлечения клиентов. Буквально передо мной, лоточник схватил за руку женщину и принялся расхваливать ей свои вазы. Девушка, давно привыкшая к такому обращению, лишь пожала плечами, одергивая конечность, и сказала несколько сочных слов нетерпеливому продавцу. Лоточник не обиделся, а лишь махнул рукой. Она была его не первой и не последней жертвой.

Из лавки по соседству выбежал другой торговец и с нижайшими поклонами пригласил Иторена проследовать за ним, дескать, у него есть то, без чего не может обойтись ни один маг. На меня он специально старался не смотреть, да и не принял за волшебника. Скорее за разбойника, коему в его лавке делать, разумеется, было нечего.

Иторен отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но это не помогло. Тогда он пригрозил лавочнику удвоенным налогом, за место, что занимает его лавка, и торговца как ветром сдуло. Я только улыбнулся. Уже совсем забыл, как сильно я не любил площадь в базарный день.

Школа почти не изменилась. Все те же скрипучие ворота, все те же кристаллы на входе, реагирующие на магию, и посылающие сигнал ответственному магистру, о новоприбывших. Стражников не было. Маги были всегда настолько уверены в своих силах, что к услугам воинов не прибегали, позволяя путнику без опаски войти в ворота. Любого, кто настроен враждебно по отношению к волшебникам, королю или королевству, уничтожали магистры, находившиеся уже внутри.

– Архимаг Рост-ив-тон Висский, какая честь для нас и для Итрр-стехт. Добро пожаловать домой.

Молодой магистр низко склонился передо мною, дернув за рукав своего приятеля, с которым они вместе дежурили за стеной, вынудив его тоже склониться.

Я смерил их холодным взглядом и величественно кивнул. Здесь, на территории школы, равно как и во дворце, я обязан был носить маску. Благодаря ей, со мной считались, и меня боялись, хотя самому молодому архимагу, в истории Нувасии, добиться этого было не просто.

Иторен усмехнулся уголком рта, и продолжил мою игру:

– Сюда, господин архимаг. Прошу, проследуйте за мной. Мы не были предупреждены о визите Вашей Светлости, но вам не стоит об этом беспокоиться. Все будет сделано по вашему желанию и вам даже не будет нужды приказывать. Ваши покои подготовят в один момент. Сюда, прошу…. Уф!

Рен перевел дух, и я только сейчас заметил, что мы свернули с главной аллеи в парк, подальше от нежелательных взглядов.

– Ну и монолог, дружище! А у тебя неплохо получается! Скоро дорастешь до площадных глашатаев, могущих любого до смерти заговорить!

– Издеваешься. Я же ради тебя стараюсь, – маг насупился.

– Я оценил.

Мы шли мимо аккуратно подстриженных кустов, по аллее, идущей параллельно главной. В это время, когда все адепты были на занятиях, здесь было тихо и уютно. Но, не пройдет и пары часов, как наступит время обеда, и тогда парк наводнится молодыми людьми. Еще не великого ума, но уже недюжинной силы. Странно даже, что весь сад не приходится перекапывать заново, после нашествия этих варваров. Впрочем, я бы не удивился, узнав, что этим занимаются специальные люди, тайком, и по ночам.

– Теперь ты можешь сказать мне, что такого приключилось? Отчего у тебя такой вид, будто ты прополз на животе полстраны?

– Ты даже не представляешь, насколько близок к истине. Только я не полз, а ехал верхом. Вот на этой самой лошади.

– Ты разучился пользоваться телепортом?

– Нет. Я везу с собой Хрохстишзник. А ты должно быть в курсе, что он изменяет свойства магических предметов и самой магии, при совместном использовании. Меня бы разорвало в телепорте на тысячу мелких архимагов.

Королю, я, разумеется, сказал нечто иное, но, то была обычная необходимость. Не стоит Его Величеству переживать за своего верного архимага больше, чем полагается.

– И одного вполне достаточно. Но зачем ты привез его? Неужели он утратил свою мощь? – Иторен даже остановился, внимательно разглядывая мою сумку.

– Еще нет. Но у нас мало времени. Я должен просить магистра Менка и магистра Горста, допустить меня к источнику, и помочь в наполнении реликвии. Совет как нельзя лучше подходит для этой цели.

– Это будет сложно. Тутом теперь заправляет всем, а это значит, что магистры-стражи источника полностью в его власти. Если он тебе откажет…

– Он не может мне отказать, это в интересах всего государства, и в его, кстати, тоже. Если реликвию не наполнить силой… Ты знаешь, что нас ждет.

– Знаю. А еще я знаю, что ты давно не был дома, – вздохнул друг.

Он привел меня в свои покои, и ушел отдавать распоряжения насчет обеда, а я повалился на его кровать без сил.

С Тутомом придется разобраться. Трутонис пригрел на груди ядовитого аспида, но я не собирался потворствовать этому. И оборачиваться всю жизнь, следя за кинжалом, направленным в спину, тоже не намерен. И если старый магистр меня полностью устраивал, покуда спрашивал изволения на любые изменения, то с Тутомом дела обстояли куда серьезнее. Мне очень не нравилось, что он решил пропихнуть новый, никому не нужный закон, в обход меня, да еще и преследующий какие-то его, личные цели. Ведь никому другому, в здравом уме не придет в голову сломать то, что так долго работало.

Молодые маги, после вручения отличительного знака, получали благословение Верховного магистра, подъемные в виде двадцати драг и новую, выпускную одежду. Очень редко кто вдобавок к этому скудному списку получал подписанную бумагу, с местом распределения. Обычно это были талантливые ученики, особо отличившиеся во время своей учебы. Пятеро, может быть десяток, среди всего выпуска.

Распределение давало возможность заработать первое время. Отличиться, служа государству. Скопить денег на коня, дом, или что-то еще. Обычно выпускников брали на пару лет стажировки, а потом заменяли новым. За это время, юный маг должен был заработать себе честное имя и найти новое место работы, уже постоянное.

Что касается остальных, то они отправлялись в «свободное плавание». Подрабатывали по деревням, на трактах, устраивались в охрану к караванщикам, подмастерьями изготовителей зелий. Работали, где придется, чаще всего не регулярно, и кочуя с места на место, ища более выгодные и хлебные места.

Да, разумеется, казну школы тоже нужно пополнять. Все мы, маги обязаны ей профессией, а многие и жизнью. Но я считаю, что делать это за счет юных, не вставших на ноги, вчерашних адептов, просто смешно.

Я поднялся и направился к умывальнику. По-хорошему мне требовалось принять ванну, но это еще успеется. До заседания совета много времени.

Традиционно он проводился по вечерам, так как в его состав входили маги, обучающие адептов, и днем они были заняты.

Я смыл с лица дорожную пыль, аккуратно побрился острым кинжалом, и расчесал пыльные волосы. За время путешествия они отросли, но так мне нравилось даже больше. И я не стал их подрезать.

Вернулся Иторен, в сопровождении магистра Сторка – человека, которого я меньше всего ожидал увидеть.

Это был худощавый, высокий, жилистый старик, с хитрым прищуром ярко зеленых глаз. Его окладистая борода, некогда ухоженная и пышная, сейчас висела мочалкой. Да и сам он сдал за последние годы очень сильно.

– Ростон, мальчик мой! – он обрадовался мне, будто я на самом деле был его сыном.

– Учитель, – я почтительно склонил голову перед старцем. Конечно, я уже мог не делать этого, ибо давно перерос своего наставника, по деяниям и по положению, но уж очень я был благодарен этому, с виду немощному старику.

– Ты решил проведать старого Сторка?

– Да. Именно за этим я и явился из самого Орта, – я улыбнулся. – Как твои дела? Все еще укрощаешь юных оболтусов, заставляя их повторять учения десяти Великих, до потери сознания?

– Ты все еще помнишь это наказание? Столько времени прошло уже… – он даже растерялся.

– И столько нового изобретено? – я подмигнул ему.

– Нет. После того, как ты уехал, я перестал брать учеников. Ты основательно подорвал мое здоровье.

– Брось, не так уж я был плох!

– Плох – нет. Оригинален – весьма. А еще твоим главным пороком было отсутствие прилежания и не послушание.

– Да, с того времени много воды утекло.

– Великая Русоништ! Да неужели ты не изменился? И как только король тебя терпит? – старик даже руками всплеснул.

– Меня подают ему к завтраку, когда его настроение еще не испортили придворные министры.

– И его портишь ты. Теперь понятно, почему в последнее время не было толковых законов и изменений в кодексе. Во всем виноват ты! – старик засмеялся.

Я никогда не был лучшим. У меня ничего не получалось с первого раза и практически без усилий. Я был усердным, упрямым и злопамятным. Это помогло мне стать первым.

Когда у меня не выходил тот результат, на который я рассчитывал, я переделывал всю работу. Снова и снова. Пока у меня не получалось вполне сносно. Тогда я опять-таки, переделывал все, добиваясь идеального, с моей точки зрения результата.

А учитель заставлял меня повторять с самого начала еще раз, находя все новые ошибки. Меня всегда это выводило из себя, пока я наконец-то не понял, что за этим стоит.

Он шлифовал меня, словно не ограненный алмаз. Выискивая ошибки в моей работе, или называя меня болваном, на самом деле, он делал из меня нечто больше, на что я мог сам рассчитывать. Он закалял меня, как только что выкованный клинок, добиваясь своей цели годами. И за это, я был ему безмерно благодарен.

Я улыбнулся и беззлобно покачал головой. Во время моей учебы, Сторк то и дело высмеивал меня перед другими учениками или магистрами, за что я люто его ненавидел. Но после того, как смог найти достойный ответ, дав отпор старику, среди бела дня, на глазах Верховного магистра, он не только не приговорил меня к порке, но и наградил лучшим за все время комплиментом:

«Из тебя, парень, будет толк».

С тех пор я перестал на него злиться. Да и вообще обращать внимания и на его нападки, и на насмешки однокурсников. Я получил уверенность в своих силах, и перестал заботиться мелочами.

– Ростон, я попросил магистра Финлана оповестить совет о твоем прибытии, и о том, что ты намерен держать слово. Совет соберется через три часа, в мраморном зале.

– Спасибо Рен. Ты поддержишь меня?

– Постараюсь. Хорошо бы Тутом не был против…

– Жмырк его побери! Как же ему удалось захватить всю власть, и превратить вас в безвольных баранов? – я взбесился.

– Все оттого, что Трутонис сильно сдал в последнее время. Ростон, тебе следовало появиться здесь раньше, – Сторк тяжело вздохнул.

– А тебе следовало отписать мне, что у вас тут творится. Я же не могу уследить за всем сразу, я не всесилен!

– Хочешь сказать, что не получал моих писем?

– Нет, – я устало сел на стул, стоящий у обеденного стола. – Ты писал мне?

– Неоднократно.

– Я тоже писал, – встрял Иторен. – Но ответа так и не было. Мы подумали, что либо наша проблема не вызывает у тебя интереса, либо ты просто слишком занят другими делами.

– Тогда я бы прислал вместо себя своего помощника, – я устало потер виски. При мысли о мальчишке, я внутренне содрогнулся. Уж он бы тут натворил дел! Но я тогда хотя бы одним глазком приглядывал за школой. А сейчас оказалось, что я не только не в курсе настоящего положения дел, но и изменить что-то не в состоянии. Тутом, Тутом… Как не во время!

– Теперь мне многое понятно.

– Что же, мой мальчик? – Сторк присел рядом.

– Что я опоздал, – я закрыл лицо руками.

Когда я вошел в мраморный зал, совет был уже в сборе. Девять высших магистров школы, решавшие основные вопросы и принимающие законы, которые непосредственно касались и их самих, и адептов.

Я присел за стол, рядом с Итореном, и скрестил руки под подбородком. Магистры удивленно рассматривали меня, наверняка гадая, что стоит за моим внезапным и тайным приездом. Я оглядывал удивленные, и даже испуганные лица, и все больше мрачнел. Не такой, я представлял нашу встречу.

Тутом восседал на высоком мягком стуле, вальяжно раскинувшись, и с прищуром смотря в мою сторону. О чем он думал, так внимательно рассматривая мой новый невзрачный плащ, купленный за воротами, на площади, и свежевымытые, еще не успевшие высохнуть волосы? Трудно предугадать.

Трутонис отсутствовал. Его позолоченный трон, стоящий во главе стола, привлекал внимание Тутома даже больше, чем моя скромная персона. Он то и дело косился в его сторону.

– Добро пожаловать братья, на собрание высших магистров магии! – Сторк по праву старшего, держал слово. – И отдельно, я хочу поприветствовать архимага….

– Да, – Тутом встал. – Мы очень рады поприветствовать за этим столом, нашего друга, архимага Рост-ив-тон Висского, заблудшую овцу, так сказать, которая наконец-то отыскала свой дом и возможность посетить его, дабы помочь нам обрести мудрость и понимание проблем, суть которых может прозреть с высоты своего величия, лишь такое светило магии.

Магистры зароптали. Тутом не только перебил Сторка, грубо и бесцеремонно, но еще и оскорбил меня. Такое они видели впервые. В отличие от меня.

Я уже довольно давно жил при дворе, общаясь с ядовитыми гадюками и аспидами, днем и ночью видевшими себя на моем месте. И такие речи я слышал уже не раз, даже в присутствии короля. Так что, как ни старался Тутом вывести меня из себя или унизить, у него ничего не вышло.

– Благодарю тебя, любезный магистр Тутом, – я встал, и отвесил ему легкий поклон. – Кто, кроме тебя, хранителя знаний и главного помощника Великого Трутониса, истово заботящегося о его здоровье, мог бы столь тепло поприветствовать меня в родной обители.

Сторк заулыбался и покивал мне. Иторен легонько зааплодировал, и тихо сказал: «Прекрасная речь!». Финлан нахмурился, и быстро взглянул на моего оппонента. Тутом вспыхнул, но тут же себя одернул, и поджал губы.

– Надеюсь, что вы примете активное участие в обсуждении нового законопроекта, который собрал нас сегодня в этом зале…

– Позволь мне перебить тебя, Тутом. Я хотел бы обратиться к совету с просьбой, что привела меня сюда и которая гораздо важнее, чем…

– Архимаг, вы очевидно не в курсе – нет ничего важнее законопроекта, который мы должны сегодня принять. От сегодняшнего совета зависит не только жизнь нескольких человек, но и всего государства. Ваша просьба, я уверен, может подождать до лучших времен.

Лучшие времена, при нынешнем стечении обстоятельств могли и вовсе не наступить, но я решил не настаивать. Не стоит гнать лошадей, когда в повозке сидят почтенные старцы. Им вредны внезапные потрясения. Я сел, и сцепил пальцы, положив руки на стол. И пускай мне больше всего хотелось рвать и метать от бессилия, я заставил себя успокоиться.

Тутом, видя, что я отступил, почувствовал себя увереннее и продолжил с самодовольной ухмылкой:

– Закон об ограничении передвижения вольных магов по территории Нувасии. Он предусматривает отмену льгот на налог для магов, не имеющих постоянной работы в городе, а занимающихся, так называемым наемным трудом. Эти личности подрывают саму основу магии и веру в честность, и неприкосновенность людей, выбравших столь ответственную стезю.

Я предлагаю увеличить втрое налог для них, ибо в их среде встречаются личности, богаче иных магистров, служащих на своих местах по двадцать-тридцать лет. Отказать им в льготах при проживании в гостиницах – по той же причине, а так же запретить пользоваться официальным телепортом.

Магистры принялись в полголоса совещаться, явно одобряя такое положение дел. Похоже, что судьба молодых магов висела на волоске, но понимал это только я. То что некоторые молодые маги добивались определенного успеха и могли скопить достаточное количество золота, занимаясь своим трудом время от времени, было большой удачей. Чаще всего я встречал тех, кто платил в корчме за кружку воды и миску простой каши без мяса, тщательно пересчитанными и затертыми от времени фисмами. И спали они в конюшне, если хозяин позволял. А то и вовсе на улице – в подворотне, подальше от глаз стражников.

Магистр Финлан, сидевший справа от Рена, совещался с магистром Вохсотом, и до меня доносились обрывки их разговора:

– … Совсем обнаглели…

– Да, эти вольные хуже чумы… Не платят…

– Надо применять санкции… Не уважают. Надо бороться…

– Правильно говорит… А ему и дела нет, – Финлан покивал в мою сторону.

Я потер виски. Совет симпатизировал Тутому, что не могло не огорчать меня лично. Я посмотрел на Иторена, крутящего на столе свое кольцо с печатью – признак того, что он нервничал. Перстень звенел о полированную поверхность. Маги косились на него, но молчали. Я повернул голову налево – Сторк разговаривал с Горстом. Учитель лишь мельком взглянул на меня, и продолжил свой разговор. На дальнем от меня конце стола, магистр Менк и магистр Гантори тоже обсуждали перспективы нового закона, помогая себе руками. Очевидно, они придерживались противоположных точек зрения, и никак не могли убедить друг друга. Магистр Роконтос что-то тихо говорил Тутому.

Я встал, привлекая к себе всеобщее внимание. Постепенно разговоры стихли. Магистры разглядывали мою фигуру.

– Уважаемые члены совета, я прошу слова, по поводу принятия нового закона, – дождавшись абсолютной тишины, я продолжил. – Это несомненно, что вольные маги – люди, не имеющие постоянной работы, зависящие от случайных доходов, которые не всегда честны по отношению к ним. Эти маги должны быть, во-первых, посчитаны, а во-вторых, призваны на службу своей стране, дабы приносить ей пользу и дальнейшее процветание.

Но для этого их не стоит запирать в городах, оставляя один на один с жалкими грошами и огромной конкуренцией. Мы должны поступать, прежде всего, в интересах молодых, людях, что через несколько лет придут на смену нам. Мы не должны отбирать у них последний кусок хлеба и делать их жизнь еще более трудной. Мы не должны настраивать их против себя. Мы…

– Что вы предлагаете, господин архимаг? – магистр Гантори, занимавший свой пост в совете, еще в те времена, когда я только-только поступил на обучение в школу, хмуро посмотрел на меня, постучав пальцами по лакированной столешнице. Я вздохнул.

– Я предлагаю систему распределения, контролируемую непосредственно школой.

– Вздор! Кто согласится на такое? – магистр Вохсот удивленно воззрился на меня.

Остальные тоже заговорили, перебивая друг друга. Поднялся шум, среди которого нельзя было разобрать слов.

– Тише, господа магистры! – Гантори поднял руки, и магистры постепенно снова утихли. – Систему распределения… Вы даже не представляете себе, господин архимаг, что вы говорите. Половина выпускников школы, к моменту ее окончания уже знают, куда направятся. Еще четверть находится в постоянных душевных метаниях, выбирая место, где будет тепло и уютно. Остальные – это либо полные бездарности, неведомым образом продержавшиеся во время выпускного испытания, либо маги, разочаровавшиеся в профессии, либо – преступившие закон, и намеренные скрыться, как только школьные врата закроются за их спиной.

Среди первых, лишь половина обретает свое постоянное место в городе или за его пределами. Остальных либо выгоняют, либо они уходят сами. Среди вторых и третьих, процент вольных еще больше. Не говоря о том, что около трети вчерашних выпускников погибает в первый же год, после окончания школы. И еще столько же – в последующие десять лет.

Скажите мне теперь, каким образом вы хотите учредить обязательное школьное распределение? И как оно поможет школе и государству улучшить свое состояние?

Все взоры обратились ко мне. Что же, он поймал меня. И крыть было нечем. Признаюсь, я хотел всего лишь отвлечь магистров от этой проблемы. Бросить им кость, которую они будут глодать еще какое-то время. Что дало бы мне возможность завершить свою миссию, вернуться в Орт и уже там, как следует обдумать возникшую проблему. Вместо этого мне пришлось срочно принимать решение здесь и сейчас.

– Ситуация с выпускниками из года в год становится все плачевнее, но это не значит, что не нужно ничего делать. Налогами тут не поможешь, – я отрицательно покачал головой. – Я предлагаю поменять всю систему контроля. Точнее, создать ее заново. Проводить занятия для выпускников, в том числе и психологические. Создавать рабочие места, в конце концов. Дабы молодежь не чувствовала себя брошенной на произвол судьбы и охотнее делилась частью заработка со школой помогающей юным выпускникам на первых этапах их карьеры.

– Вы же понимаете, что без государственной поддержки, такого рода эксперименты просто невозможны! – магистр Вохсот махнул рукой в мою сторону.

– Разумеется. Как только я прибуду обратно, в Орт, я соберу Верховную шестерку, и мы обсудим данный вопрос.

Магистры снова принялись вполголоса совещаться. Возможно, этот вопрос поднимался уже не один раз, и еще не было выдвинуто альтернативное решение. Я даже допускаю мысль о том, что во дворец направляли гонца, с письмом, адресованным лично мне, но, увы, ему не суждено было доехать, точно так же, как не пробились ко мне письма Рена и Сторка. И чем больше я смотрел на Тутома, с ехидной усмешкой глядевшего на меня через весь стол, тем больше убеждался в том, кто в этом был замешан.

– То есть, как я понимаю, вы предлагаете школе полностью довериться решению верховной шестерки? – Тутом наконец-то открыл рот и тут же презрительно скривился. – Позволить им принимать за нас все решения и законы? А может и вовсе стоит распустить совет?

Он говорил негромко, манерно растягивая слова, словно делал одолжение мне и всем присутствующим.

Магистры зароптали, и повернули головы ко мне, пытаясь заранее прочесть ответ на моем лице.

– Нет, – я был тверд. – Я не говорил, что совет нужно распустить. Я сказал лишь, что призову верховную шестерку помочь вам в решении возникшей проблемы. И если возникнет необходимость в их присутствии здесь, то они немедленно прибудут, уж я об этом позабочусь. Я уверен…

– Ложь! – Тутом выбросил вперед руку, указывая прямо на меня. От спокойствия не осталось и следа. Он весь подтянулся и напрягся. – Вам и верховной шестерке нет никакого дела до нас! Уже десяток гонцов было отправлено к вам, за последние два года, и где ответ? Где официальное письмо от главного секретаря Его Величества, от вас лично или от другого уполномоченного представителя? Мы ждали больше, чем это было необходимо.

И вот теперь вы заявляетесь в город, на жалкой кляче, через западные ворота, оборванный и грязный, словно последний нищий, – он издевался, а мне лишь оставалось стиснуть зубы. – Требуя участия в заседании совета, на который мы допустили вас исключительно по доброте душевной и в обход всех правил! Так вы отплачиваете нам за все? За все годы безропотного служения, за беспрекословное подчинение всем приказам, даже идущим в разрез с политикой школы и здравым смыслом?

Я знаю, зачем вы явились сюда, архимаг! Вы жаждете захватить всю власть себе, подчинить совет своей воле, дабы беспрепятственно управлять всеми магами Нувасии.

Он обличающе выставил на меня указательный палец, как бы предлагая остальным магистрам оценить мое коварство.

Я опешил. Его внезапная вспышка так неожиданно выбила меня из колеи, что я даже потерял свою цепь рассуждений. Мне только и оставалось, что сидеть с широко распахнутыми глазами, и непонимающе оглядывать лица магистров.

Неужели Тутом и правда считает, что я приехал ради захвата власти? Или в угоду каким-то своим идеям? Он решил настроить совет против меня, а лучшего повода не нашлось? Что за игру ведет этот парень?

Тутом был самым младшим из присутствующих. На пять лет моложе нас с Итореном. Я помню, как пересекался с ним на школьном дворе, и уже тогда я был дурного мнения об этом человеке. А теперь и подавно.

Его молодое, гладковыбритое лицо, с выдающимися скулами, острым подбородком и холодными, зелеными глазами, вызывало у меня острую неприязнь.

– Что ты несешь, Тутом? – это было единственное, что в данной ситуации я мог из себя выдавить. О, как мне хотелось выругаться! Но я сдержался из последних сил, прекрасно понимая, что все уже летит в тартарары и мне ничего с этим не сделать.

– Уважаемые члены совета, магистры, братья! Неужели вы позволите свершиться этому гнусному преступлению? – он продолжал гнуть свое, а неприятный блеск его глаз все больше выводил меня из себя. Я стиснул кулаки, да так сильно, что ногти врезались в ладони. – Архимаг приехал, не для того чтобы решить наши проблемы, и помочь юным магам, в их становлении, а для того, чтобы переправить всю власть в Орт, к Верховной шестерке, и в свои собственные руки!

Он все-таки сказал то, чего я боялся больше всего и к чему совершенно не был готов.

Опешившие на мгновение магистры, вдруг подскочили со своих мест и начали наперебой обсуждать эту ошеломляющую новость, глядя на меня и потрясая кулаками.

Я устало откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Все пошло совсем не так, как я хотел. Теперь все магистры были настроены против меня, и уже не представлялось возможным убедить их в обратном.

– Что вы скажите в свою защиту? – Гантори движением руки, утихомирил магистров. Его авторитет среди прочих магистров был сравним лишь с влиянием самого Трутониса. Куда там Тутому!

Я облизал мигом пересохшие губы, и медленно поднялся. Магистры стояли около своих стульев и выжидающе смотрели на меня. Их спины и руки были напряжены. Сторк, остававшийся сидеть на всем протяжении дискуссии, убрал ладони под стол. Иторен же наоборот, сжал их в кулаки и выставил вперед. Он стоял справа от меня, как бы закрывая своим телом от возможного удара Тутома или Роконстоса.

– Я приехал из Орта, по важному и срочному делу, это верно, – я начал тихо и не спеша. – Но его суть совсем другая, нежели вы считаете. Я пересек почти всю страну с небольшим отрядом, верхом, везя сюда, в школу, реликвию, имеющую невероятною ценность для нашего государства. И мне нет никакого дела до захвата власти над вами и школой.

– Вы привезли Хрохстишзник сюда? Зачем? – Гантори нахмурился. Его седые кустистые брови образовали одно целое, а по лбу пролегла глубокая морщина.

– Потому что его время пришло. Он стал терять накопленную силу, и как только я это почувствовал, сразу же собрал Совет Семи, где было принято решение направить реликвию в школу, для восполнения ее силы, в Источнике.

– Нет! – Тутом ударил кулаком по столу. Все взоры моментально обратились к нему. – Как только мы вольем силу в священную реликвию, архимаг захватит с ее помощью власть над всеми нами! Над школой, над городом и страной! В единый миг мы лишимся всего!

– Что? – на этот раз я не удержался и испуганно отшатнулся от него. Представить себе мага, который захватит власть над остальными, при помощи реликвии, служащей исключительно для мирных и защитных целей, мог только человек, с очень больной фантазией.

– Зачем мне это? – я очень нехотя задал этот вопрос, уже понимая, что с каждой секундой вязну все глубже и глубже. Тутом побил меня практически в сухую.

– Это была мечта архимага Пакнор-сти-струта Пласского, и вы, очевидно, продолжаете его дело. Вы являетесь его приемником и самым лучшим его учеником. Он пригрел вас, когда вы окончили стажировку в Мартиселе, и научил всему, что знал сам. Вполне возможно, что он вложил в вашу голову свои мечты.

– Я был лучшим его учеником, но это не значит, что я разделял его взгляды, и…

Но меня уже не слушали. Магистры замахали руками и окружили меня плотным кольцом.

Я увернулся от Горста, пытавшегося меня схватить и удержать, и направился к выходу, намереваясь вырваться из зала. Краем глаза я заметил потасовку между Сторком и Вохсотом, который хотел применить в отношении меня какое-то заклинание. Иторен, на другой половине стола, отважно послал в нокаут Роконтоса, и тоже начал читать какое-то заклинание.

На полпути меня встретили стражники, прибежавшие на шум и крики. Они сразу же попытались скрутить меня, но я, хоть и с трудом, но все же вырвался, раздав пару смачных тумаков и пинков. Уже коснувшись ручки двери, я почувствовал острую боль, от которой мое тело выгнулось, и бессильно упало на пол. Я конвульсивно дергался, получив заряд молнии, зацепившей меня по касательной, пока не потерял сознание.

Несмотря на сильное головокружение, я все же решился открыть глаза. Удалось мне это не с первого раза. Перед моим взором все плыло и прыгало, не давая разглядеть ничего вокруг. Густой мрак еще более усугублял ситуацию.

Я тряхнул головой, и от резкой пронзительной боли, молнией пронесшейся в голове, широко распахнул глаза. Это помогло мне оглядеться.

Темнота и тишина. Лишь звук падающих капель нарушает это мирное спокойствие. Я лежу на холодном каменном полу, уставившись во тьму. Где я?

Только одно место на земле так мрачно и так неприветливо. Где-то за стеной закричал человек, но почти сразу же умолк, лишь эхо вторило ему еще какое-то время. Это помогло мне окончательно убедиться в том, что я оказался прав и точно угадал место своего пребывания. Застенки Проста. Место, пострашнее дайновских подземелий. Тюрьма школы, предназначенная для особых преступников. Магов, нарушивших кодекс, и запятнавших свою честь перед советом (просьба не путать их злодеяния с убийством не виновных – это как раз таки не каралось так сурово).

Крики возобновились. У очередного мага пытались выдавить признание во всех злодеяниях, совершенных в последнее время. Даже если он был не виновен, как и я, это уже было не важно. Из этих стен не выбирались живыми.

Я вздохнул и прикрыл глаза. Вот и кончилась моя блестящая карьера, самого молодого архимага в истории. Возможно, прямо сейчас по просторам Нувасии скачет гонец, нещадно загоняющий своего коня, с самым важным письмом для короля. В нем подробно описано мое преступление, и наказание, которое я получу к тому времени, как король только вскроет конверт. Он прочтет его и поверит Тутому. А как же иначе? Ведь я сам умолял его отпустить меня как можно скорее, и практически без охраны. Инкогнито, дабы в школе не могли подготовиться к моему приезду.

На бумаге я буду сражаться, словно тысяча демонов, и убью как минимум половину магистров, прежде чем буду схвачен. И все это под громовой, дьявольский хохот с моей стороны и под плач несчастных младенцев, со стороны магистров.

За решеткой послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице, в сопровождении нескольких стражников. Я повернул голову, чтобы разглядеть того, кто решил окунуться в эту обитель скорби и отчаяния.

Я опасался предательства и засады, но Тутом может представить мой поступок, в каком ему угодно свете.

Это был предатель собственной персоной. При его появлении на стенах зажглись неяркие светильники. Он гордо вышагивал во главе шести стражников, закованных в латы и вооруженных алебардами.

– А, вы проснулись, господин архимаг! Точнее, – Тутом позволил себе ядовитую улыбку, прекрасно различимую в неверном свете магического огня. – Бывший архимаг. Пока вы спали, я отправил гонца Его Величеству, с просьбой отстранить вас от занимаемого поста и назначить наказание, ибо мы, ах какая жалость! Не в состоянии это сделать самостоятельно, поскольку еще ни разу за все существование государства Нувасия, не возникало подобного прецедента.

– Тебе это так просто не сойдет с рук! Его Величество, ни за что не позволит…

– Король будет делать то, что я ему скажу! – Тутом посмотрел на стражников, с непроницаемым видом стоявших в трех шагах позади него. – Неужели ты думаешь, Ростон, что Махамер не поверит совету магов, и самому знаменитому Трутонису?

– Не приплетай старика, оставь его в покое!

– Да ты прав. Не стоит его привлекать. Тем более, что он скончался два часа назад, и вся власть перешла в мои руки.

Я дернулся, как от удара. Смерть Трутониса означала мой конец. Теперь только чудо могло избавить меня от унизительных пыток.

– Тутом, как бы это смешно ни звучало, я отомщу. Я не успокоюсь ни живым, ни мертвым, пока твоя кровь не обагрит мою родную землю. Запомни это.

Тутом усмехнулся, но ничего не сказал. Слова были уже не нужны, я сам все прекрасно знал. В лучшем случае, мне осталось пара дней. И последнее, что я увижу, это широкое лезвие топора, в руках штатного палача, в грубой, черной маске.

Как бы мне ни было плохо после разговора с Тутомом, я все же нашел в себе силы поспать. Сознание того, что меня ждет в самом ближайшем времени, подкосило меня, и я повалился без сил на ледяной пол. Даже крики за стеной не помешали мне смежить веки и отправиться в мир кошмарных сновидений.

Я проснулся от свиста. Сел, и тупо уставился перед собой, размышляя, приснился мне этот звук или нет. Я бы еще долго сидел вот так вот, без движения, уставившись в темноту, если бы свист не повторился вновь.

Я повернул голову к решетке и чуть не подпрыгнул от радости. Там стоял Иторен и махал мне рукой. Магические огни никак не отреагировали на его присутствие. Я подполз поближе, не в силах вымолвить и слова. Во рту пересохло так, будто я месяц жил в пустыне.

– Рост, – свистящим шепотом позвал друг. – Рост, я принес воды, выпей.

Я жадно прильнул к фляге и осушил ее в считанные секунды. А остатки вылил на лицо. Сразу стало легче.

– Рен, убирайся отсюда! Если Тутом узнает, тебе и Сторку не поздоровится.

– Сторку уже ничем не поможешь. Мир праху его, – он приложил ко лбу два пальца.

– Как? – я пожалел, что выпил все до капли, ибо в горле опять сделалось сухо.

– Вохсот отмахнулся от него, когда Сторк попытался помешать ему, создать воздушную волну. Старик упал на мраморный пол и ударился головой. Когда я добрался до него, он уже был мертв.

Я покачал головой и тоже приложил два пальца левой руки ко лбу – знак упокоения друга. Старик умер за меня, но его жертва была напрасной.

– Уходи Рен, мне уже ничем не помочь. Спасайся сам.

– Нет Рост. Ты мой друг. Единственный и настоящий. И ты один можешь остановить Тутома. Ты помешаешь ему захватить власть, и поработить магов.

– Сделать это, сидя в темнице трудно, – я обвел глазами мрачные стены.

– Это поправимо, – Иторен полез в складки плаща и вытащил ключ. И пока он возился с замком, я, чтобы не нервничать решил спросить:

– Что произошло в зале, после того, как я отключился?

Рен не смотрел на меня, всецело поглощенный замком:

– Я пытался остановить Финлана, но мне это не удалось. Он воздвиг щит и меня откинуло прочь. В этот момент Тутом и ударил тебя.

– Если бы ты не убрался с дороги, то мы бы сейчас не разговаривали. Меня молния задела по касательной, а тебя бы и вовсе испепелила.

– Да. Возможно, – он зашипел на строптивый запор.

– А почему Тутом тебя не тронул? Я так понимаю, ты и Сторк единственные, кто меня защищал.

– Нет. Еще Гантори. Но Тутому было не до нас. Прибежавшая стража сообщила о смерти Трутониса. И тут бы началась свалка, если бы предатель не взял все в свои руки. Он приказал всем разойтись и пошел со стражей, несшей тебя на руках.

Замок наконец-то щелкнул и решетка открылась.

– Пошевеливайся, Рост! У тебя мало времени!

Я поднялся, с трудом передвигая на затекшие ноги, и пошел вслед за другом, по узкой каменной лестнице. Мы поднимались наверх, проходя мимо узких камер, где влачили остатки своего жалкого существования, другие преступники.

– Скорее Рост, – Иторен нервно оглядывался. – Я сунул деньги начальнику охраны, но это не значит, что он не сдаст нас при первой же возможности.

Я лишь неопределенно хмыкнул. О продажности стражи, конечно же, известно каждому, но хотелось бы верить, что купить ее можно только один раз.

– Здесь я тебя оставлю. Иди все время прямо и выйдешь к двери, обитой листовым железом. Постарайся открыть ее самостоятельно, не применяй магию. За ней начинается улочка Худого кота, ты помнишь этот район?

– Да, Рен, смутно, но полагаю, что не заблужусь.

– Тебе некогда блуждать. Как только выберешься отсюда, побежишь со всех ног к дому с птицами, на Младшей площади. Там тебе помогут.

– Друзья?

– Вроде того. А теперь иди. Не задерживайся.

– Что будет с тобой, когда Тутом обо всем узнает?

– Не переживай об этом. Я сейчас же отправлюсь туда, где его длинные руки меня не достанут. Прощай друг!

– Прощай, старый друг, – я обнял его, а он похлопал меня по плечу.

Я отвернулся и быстрым шагом направился вперед по наклонному тоннелю, ведшему наверх. Мне очень не хотелось думать, что, скорее всего я вижу Иторена в последний раз.

– Прекрасно. Он ушел.

Иторен хотел было обернуться, но было поздно. Острое лезвие кинжала, в руках Тутома, рассекло магу горло. Тело рухнуло на пол, а магистр презрительно скривился.

– Глупец! Ты решил, что подкупить стражу так легко? Я поторопился, – слишком легко ты умер…

– Верховный магистр Тутом, вас ждут в красном зале. Церемония должна вот-вот начаться, – подошедший стражник вытянулся по струнке.

– Уже иду, – магистр в последний раз взглянул на тело, бросил на пол окровавленный клинок и отвернулся. – Прикажите страже доставить беглого каторжника обратно. Уже завтра он должен попрощаться со своей головой.

– Слушаюсь!

Я стукнулся головой обо что-то твердое и понял, что наконец-то нашел дверь, о которой говорил Рен. Последние десять минут я уже не шел, а бежал, в кромешной тьме, спотыкаясь на каждом шагу. Мне казалось, что меня догоняют какие-то тени, или преследуют стражники, и что я не выберусь из этого бесконечного тоннеля никогда.

Я ощупал дверь и опять начал впадать в тихую панику. Замка не было, ручки тоже. Но, тем не менее, она не поддавалась. Хуже всего, если она открывается вовнутрь, и я сорву в кровь пальцы, тщетно пытаясь ее отворить. Или же ей не пользовались настолько давно, что забыли об ее существовании, и с той стороны ее подпирают бочки, коробки или еще что-то тяжелое. А то и стена недавно выстроенного дома. В Рейхесте возможно все что угодно.

Я снова и снова ощупывал холодную поверхность, в поисках скрытой пружины или другого секрета, но все тщетно. Больше я ждать не мог, и, отойдя от двери на сажень, прикрыл глаза. В такой темноте можно было этого и не делать, разницы я не заметил, но что поделаешь, привычка.

Сложив пальцы домиком, я подул на кончики пальцев, а затем повел ими по предполагаемому контору двери, одновременно выдыхая заклинание:

– Unryssretyrews!

Дверь вышибло в один момент с тихим хлопком, и она унеслась в заоблачные дали. Здорово, если бы она приземлилась прямо на макушку Тутому, но это было бы просто верхом везения.

Мне повезло, что я выкопал это заклинание в старых манускриптах, еще во времена своей учебы в школе. До сих пор я еще ни разу его не использовал, и не был уверен в результате.

Я выскочил в проем и быстро оглянулся. Грязный замусоренный тупичок – самое начало улицы Худого кота, по словам Иторена. Я свернул налево и пошел вдоль домов быстрым шагом.

Бежать я не хотел, дабы не привлекать ничьего внимания. Но и идти медленно позволить себе не мог – у меня было мало времени. Особенно, если Тутом уже знает о моем побеге и послал погоню.

Я свернул на улицу Темных дел и прошел по ней еще полквартала, а затем повернул на Страждущую. Ее мне пришлось пройти целиком.

Младшая площадь – небольшое огороженное домами пространство, на котором стоял общественный колодец. Здесь круглые сутки толклись женщины и девушки, набиравшие воду для мелких бытовых нужд. Стирать прямо на площади, так как это принято в деревнях, было запрещено, но и без того здесь было шумно и многолюдно. За соблюдением закона и вообще за порядком следили скучающие стражники. Я стоял в тени дома и размышлял о том, получили ли они приказ поймать меня, или еще не успели.

Пока я думал, из дома напротив – того, что мне был нужен, вышел человек. Он скучающе оглядел площадь, остановил взгляд на двух женщинах в очереди к колодцу, поливающих друг друга отборной бранью, и как бы невзначай посмотрел на меня.

Я его не знал и видел впервые, но что-то знакомое промелькнуло в его чертах. Глаза, нос, улыбка. Или кивок головы? Нет, не знаю. Он рассматривал меня, и как-то сам жался поближе к тени. То ли боялся солнца, то ли стражников. Его желание поскорее покинуть площадь и вернуться в дом скользило в каждом жесте рук или головы. И пускай он стоял от меня достаточно далеко, я все же разглядел едва легкое движение. Он еще раз кивнул мне, и я, наконец, понял, чего он хочет.

Я вышел из тени и боязливо пошел вперед. Женщины уже перешли к активным действиям и, вцепившись друг другу в волосы, пытались подправить прически, а заодно и продвинуться в очереди. Стражники не спешили встревать, прекрасно зная, что нет ничего веселее женской драки. Они просто стояли и смотрели, не сдерживая улыбок, и делая ставки.

Я прошел краем площади к дому, удостоившись лишь одного взгляда, да и то мельком. Лицезрение оборванного мужчины было не столь привлекательным, как активные боевые действия, на скучном дежурстве.

Подойдя к человеку, заинтересованно глядящему мимо меня, на склоку, я уже открыл рот для вопроса, но он, как бы невзначай меня прервал:

– Идите в дом.

Он даже головы не повернул!

Недоумевая, я поднялся по ступеням и отворил массивную деревянную дверь, провернувшуюся на петлях удивительно беззвучно. За ней обнаружился небольшой холл, погруженный в полумрак. Из темноты справа выглядывали вешалка, наполненная плащами до отказа и полка для обуви, тоже уставленная разнообразными, пропыленными башмаками.

Слева от меня висел магический светильник, свет которого горел максимально ярко. Скорее всего, это было сделано для того, чтобы можно было хорошо рассмотреть вошедшего, оставаясь для него при этом не видимым. Довольно умно. Похоже, что к хозяевам часто приходят непрошенные гости.

Прямо напротив меня висело огромное, больше человеческого роста зеркало, в массивной золоченой раме. Я невольно бросил взгляд на свое отражение.

На меня смотрел хмурый мужчина, с висками, припорошенными первым снегом. Мои темные волосы почти касались плеч, и отросли не ровно. Ярко голубые глаза внимательно осматривали знакомое лицо, с прямым, чуть крупноватым носом, и тонкими, упрямо сжатыми губами. На лбу пролегла глубокая морщинка.

Я был одет в недавно купленный синий плащ, простого покроя, без оторочки, вышивки и без карманов. Он слегка испачкался в тюрьме, и был порван в одном месте – у ворота. Под ним была запыленная бежевая рубашка, с широкими рукавами, заправленная в узкие брюки, черного цвета. На ногах у меня были черные туфли с практически оторванными пряжками – следствие волочения по каменному полу темницы. Я коснулся груди и понял, что мой цеховой знак исчез. Я носил его на цепочке, с тех самых пор, как получил повышение и никогда не снимал. Без него я сразу почувствовал себя неуютно. Несмотря на пребывание не в самом роскошном месте Рейхеста, выглядел я не так уж плохо, как могло бы быть. Хозяин дома не появлялся, поэтому я продолжил осмотр и почти сразу же заинтересовался небольшого размера полотном, висевшим слева от зеркала. Я подошел поближе, дабы рассмотреть детали.

На картине был изображен парусник Сумолтира, сражающийся со штормом в Драконовом море. Я не был никогда на корабле, потому как не посещал Имхет-Стохта или его окрестностей. Но даже я мог представить насколько тяжело команде, которая, как и сам корабль была изображена в мельчайших подробностях.

Это был большой, трехмачтовый красавец, шедший на всех парусах, через бурю. Волны вздымались выше носового украшения, в виде сурхака, вставшего на дыбы, и бились о палубу, сметая с нее все, что попадалось на пути. Матросы привязывали себя к мачтам и поручням, а те, что не успели это сделать, уже барахтались в воде, взывая к более удачливым товарищам. Капитан же смело держался за штурвал обеими руками и стоял, гордо выпрямившись, словно изваяние древнего Бога.

– Тогда мы возвращались из Имхет-Стохта в Комирсоон с… грузом. Славно тогда поторговали, – хозяин дома неслышно подошел сзади.

Я обернулся и оглядел его внимательнее. Он был выше меня почти на голову, седовлас и морщинист. Но взгляд его был по-прежнему остр и быстр. Он осмотрел меня с ног до головы, задержавшись на длинных волосах, дырке на плаще и порванных туфлях.

Одет он был просто. Рубашка на выпуск, усиленная кожаными пластинами на животе, широкие штаны с металлическими пластинами в районе бедер и паха, подпоясанные широким кожаным поясом с массивной бляхой. Обут он был в высокие сапоги, какие носят наемники – кожаные, с мягкими подошвами, гасящими любой шаг. Поэтому я его и не услышал.

– Архимаг Рост-ив-тон Висский? – он приподнял левую бровь.

– Не совсем так. Маг Ростон, – я кисло улыбнулся.

– Понимаю. Смещение с поста всегда болезненно, – он задумчиво кивнул.

– Откуда вы меня знаете?

– Наш общий друг пришел ко мне вчера днем, и сообщил по большому секрету, что вы можете заглянуть ко мне в гости.

– И вас это не удивило? – очевидно, он говорил об Иторене. Выходит в темнице, я был почти сутки.

– Моя профессия научила меня многому. В том числе, не задавать глупых вопросов. Особенно магам из высшего совета школы.

Я рассеянно кивнул. Рен знал, что мне понадобится помощь. Он был уверен в том, что вытащит меня из тюрьмы. Хоть бы с ним ничего не случилось!

– Но вы не сможете остаться у меня дольше, чем на сутки. Скоро стража начнет обыскивать дома.

– Неужели у такого уважаемого человека нет потайного погреба от стражников? – я искренне удивился.

Мой хозяин улыбнулся и коротко покивал.

– Вы правы. Но прятаться в нем вечно нельзя. Порох это одно, а опальный архимаг, это совсем другое.

Порох… Что-то до боли знакомое…

– Почему вы мне помогаете? Просьба магистра, это еще не повод…

– Несомненно. Есть причина, по которой я вам обязан.

– Да? – я скептически нахмурился.

Хозяин обернулся к двери, ведущей во внутренние покои, и поманил меня следом за собой. Я покачал головой, но настаивать не стал, решив дождаться ответа.

Мы вышли в смежный коридор и, минуя лестницу на второй этаж, прошли в следующую дверь, скрывавшую за собой обеденный зал.

Тут было не слишком просторно, зато уютно. Под потолком горело целых три магических светильника, разливая яркий, слепящий свет на каждый предмет мебели.

Слева уютно расположился большой камин, выложенный битым красным камнем по фасаду. Над дверцей была приделана узкая полочка для свечей, изящных статуэток и огнива. А внизу был сделан специальный отсек для дров. Очень мудрое решение, с моей точки зрения. Древесина, добываемая, близ Рейхеста была сплошь сырой из-за постоянной влаги, витавшей в воздухе, а в этой нише она спокойно высыхала, дожидаясь своей очереди.

Чуть дальше, рядом с камином, стояли два массивных кресла, и небольшой деревянный столик посредине.

Справа расположился длинный обеденный стол. Он был широкий, добротный, сделанный из ствола одного дерева, о чем говорила цельная, не клееная поверхность. Ножек у него было шесть – для большей устойчивости. А стульев вокруг него стояло двенадцать. Похоже, что в этом доме редко когда бывает пусто.

За столом сидел молодой человек и обедал. Я посмотрел на миску, из которой он ел, прежде чем на него самого, и ощутил острое чувство голода.

– Присаживайтесь, я велю подать обед.

Я сел и взглянул на юношу. Теперь, я его узнал.

– Форто? – голос мой внезапно охрип.

– Милорд Тан, если не ошибаюсь? – в его глазах плясали тысячи огней. – Или же архимаг Рост-ив-тон Висский? Или же просто маг Ростон?

Я печально улыбнулся, переводя взгляд на свои сцепленные руки, положенные на стол.

– Совершенно верно. Все это я. Так вот кому я обязан своим спасением?

Он кивнул и налил мне вина. Я слегка пригубил, опасаясь пить на пустой желудок.

– Да. Вы спасли меня от публичной казни. Точно так же, как и я вас. Не правда ли, забавно?

– Ничуть, – я покачал головой. – Нет ничего забавного в смерти.

– В жизни тоже. Все дело в том, как мы это воспринимаем. Вот, например, вы. Опальный архимаг, которого уже ищет вся стража города, приказ, об обезглавливании которого, скорее всего, пять минут назад повешен на позорном столбе на главной площади Рейхеста. Вы могли бы не бежать из камеры, а остаться и умереть. Но вы выбираете другой путь. Путь борьбы за справедливость. Не скажу, что я доволен вашим правлением, вольные ребята много теряют из-за ваших законов, но мы еще больше потеряем, из-за сумасбродства Тутома…

В это время передо мной появилась тарелка с удивительно ароматной бараниной, и я накинулся на нее, с непозволительной быстротой. Юноша тем временем продолжал. Он уже доел и ничто не мешало ему разглагольствовать со стаканом вина в руке.

– …Несмотря ни на что, вы приходите за помощью, но что вы надеетесь получить? Ответьте мне честно?

Я на миг оторвался от жевания, проглотил и сказал:

– Это самое вкусное блюдо за всю мою жизнь. Больше, я, пожалуй, ничего не жду от вас.

– Ха-ха! Ложь, зато какая изящная! – он подлил себе еще вина.

– Сын, ты слишком требователен к человеку, просидевшему в застенках школы почти сутки. Наш гость устал и без твоих философских рассуждений.

Я обтер губы салфеткой и отпил вина. Мой голод был утолен, и теперь меня терзали более насущные проблемы.

– Благодарю вас за обед, это было действительно кстати. А теперь мне стоит уйти, – я встал. – Не хочу беспокоить вас и заставлять врать, когда придут стражники.

– Сядьте, Ростон, – голос хозяина был наполнен приказными нотками. – Очевидно, вы не осознаете всей серьезности сложившейся ситуации. Куда вы пойдете? Первый же патруль схватит вас, едва вы выйдете за дверь. Вы считаете, что сможете разметать их с помощью магии? Ну-ка, посмотрим, скольких вы сможете уничтожить, прежде чем ваш резерв опустеет? Отвечайте.

Я замялся. Конечно же, он был прав. Даже если я пренебрегу запретом на магию в городах, и начну призывать огонь и лед на голову стражи, меня скрутят прежде, чем я смогу расчистить себе путь.

– Отвечайте! – он настаивал.

– Около пяти сотен. Если они будут подходить не по одному, а толпой.

– Почти весь гарнизон, хорошо, – хозяин кивнул. Он встал за стулом напротив меня и положил руки на его спинку. – А если среди них будет маг, который будет читать заклинания одновременно с вами?

– Как повезет. Если он не убьет меня сразу же, то я заберу с собой его и еще человек сто пятьдесят.

– А остальные повяжут вас, и все равно доставят на площадь для казни.

– Я так и так покойник, что обсуждать? – разговор начал меня раздражать.

– Да. Вы уже погибли. Но я хочу дать вам шанс начать новую жизнь.

– Вот как? Каким образом?

– Вы спасли моего сына, и я обязан его жизнью вам. Я могу предложить вам спокойную жизнь в долине Удоге. Среди моих друзей.

Я задумался, но лишь на мгновение.

– Туда еще надо добраться. А вы сами говорили, что я не пройду и полшага от вашей двери.

– Я найду нужного человека, он проведет вас до Мартисела, где вы сможете продолжить путешествие, с наименьшим риском для жизни, чем из Рейхеста. Но дело в том, что идти вам придется в открытую. Я полагаю, что вам придется притвориться купцом.

Я уставился на него с открытым ртом. Он серьезно полагает, что простое переодевание спасет меня от казни в городе, где меня знает если не каждая собака, то уж маг точно?

– Не получится. Многие узнают меня в лицо. И уж караваны стража проверит досконально.

– Это ваша забота, как спрятаться. Я обещаю только караван, с надежным проводником.

Я покрутил ложку в руке. То, что он предлагал, было большее, на что я мог рассчитывать. Единственный минус, это то, что у меня была очень приметная внешность. И затеряться в тюках мне было бы затруднительно.

– Мне понадобятся деньги с моего счета, и кое-что еще…

– Все, это мы вам обеспечим. Деньги переведем на другой счет, и купим вам вьючную лошадку, и товар. Форто позаботится о вашей одежде и о том, чтобы вы вели себя как купец. Но вы должны понимать, что этого мало.

– Да, – я задумался на секунду. – Еще мне нужна настойка проххета, желательно свежая, две палочки ерника, и семь свечей, горевших по одному разу, и одна, не горевшая вовсе. А еще моя сумка.

– Хорошо. Форто, займись.

Я стоял перед зеркалом и не узнавал своего лица. Это было не привычно и в то же время чарующе.

На гладкой поверхности, отражался юноша, лет семнадцати, безусый, темноволосый и голубоглазый. Я добавил своему лицу младенческой пухлощекости и стал похож на купеческого сынка, впервые надевшего папин костюм. Короткий меч был вложен в кожаные ножны, покоящиеся на поясе. Доспех на мне был легкий, дешевый, но прочный. Я возлагал на него большие надежды, полагая, что он сможет защитить меня хотя бы от одной стрелы, поскольку магию мне отныне использовать нельзя.

Непривычные, скованные ощущения мешали мне сосредоточиться на мелочах, и проверить все досконально. Я должен был выглядеть как настоящий купец, и сойти за своего на площади, когда будет собираться караван. А для этого необходимо было не пропустить ни одной мелочи.

Форто вернулся час назад и сообщил мне, что мой караван уходит в полдень, а лошади и груз уже приготовлены, и ждут на заднем дворе. Я не очень-то доверял ему, так что хотел лично все проверить перед тем, как отправлюсь в путешествие, чтобы неожиданные досадные мелочи не застали меня врасплох.

Убедившись, что доспех сидит на мне более-менее сносно, и не сковывает движения плеч, я кинул последний взгляд на свое лицо, отражавшееся в зеркале, и вышел во внутренний двор, через комнату прислуги.

Лошади были привязаны у крыльца, и печально понурив головы, готовились к длительному походу. Я скормил им по морковке, честно утянутые со стола, и потрепал по загривкам. А затем спрятал свою сумку под поклажу верховой.

В ней я обнаружил лишь пару зелий и порванный карман в том месте, где я прятал артефакт. Его выдернули с частью подкладки и унесли в неизвестном направлении.

Зато на самом дне валялся мой цеховой знак. Без цепи, с погнутым правым «рогом». Я надавил на него и без труда выпрямил, вернув медальону его первоначальный вид. Взвесил в ладони.

Что мне с ним делать? Взять с собой? Это может быть опасно. Меня будут искать, а знак выдаст мою тайну любому, кто захочет заглянуть мне в сумку.

Выбросить? Я покрутил его в руках. Солнечный свет заиграл на гранях и посох в центре заискрился. Я вздохнул. Нет. Я не смогу с ним расстаться подобным образом.

Я перевернул знак, отстегнул булавку, спрятанную за пластиной, и приколол к вороту рубахи с внутренней стороны. При необходимости его можно было легко достать, но при этом он никому не был виден. Потом решу, что с ним делать.

– Не забудь, твой караван, тот, что едет в Мартисел ровно в полдень.

– Я помню. Спасибо Эргос. Ты много сделал для меня, и если я выживу, где бы не находился, я найду тебя.

– Не обещай мне того, что невозможно сделать. Не сегодня, так завтра меня, да и тебя тоже, могут убить. Наши профессии опасны, так что слова не нужны. Береги себя.

– Постараюсь.

Я стиснул бока лошади и направил ее к площади, ведя вторую в поводу. Да будет милостива Русоништ к людям, помогшим мне!

– Я ищу караван в Мартисел, – я подъехал к большому скоплению торговцев, уже выстраивающихся в некоем подобии порядка.

– Ты его уже нашел, парень.

Я обернулся на звонкий и тонкий голос и с удивлением увидел перед собой девушку. Нет, наемницу.

Она была среднего роста, смуглокожа, и светловолоса. И упакована в средний доспех, как черепаха в панцирь. Это была та девушка, что обедала вместе с Бостером и другими наемниками в «Полной чаше».

Не сказал бы, что это был новый доспех, скорее наоборот, видавший виды. Служивший верой и правдой во многих боях, о чем свидетельствовало то, что его хозяйка все еще жива. И как ни странно не обременена шрамами, что по обыкновению украшают девушек этой не легкой профессии, с ног до головы.

Она восседала на пегой кляче, только по ошибке принятой мною за лошадь, но держалась вполне уверенно и амбициозно. Девушка смерила меня долгим насмешливым взглядом, в котором не было и тени сомнения.

– Как вас зовут, о дивная незнакомка? – я старался быть вежливым и немного смущенным, как семнадцатилетний паренек.

– Зови меня Лирра. И если ты готов отдать мне двадцать пять драг, то можешь разворачивать своих кобыл к западным воротам, мальчик. Мы отправляемся.

Я кивнул и отчетливо звякнул мешочком с золотом, во внутреннем кармане, подтверждая свою платежеспособность. Отдавать деньги, было принято после того, как наемник доведет купцов до места, и я это прекрасно знал.

Лирра кивнула, и больше не глядя на меня, стала объезжать по кругу караван, сбивая в строгую линию торговцев, и отдавая последние распоряжения. Было видно, что делает она это далеко не в первый раз.

Внезапно раздался шум в голове колонны, и наемница развернула лошадь туда. Я тоже повернул голову. Через почти стройный ряд торговцев проталкивалась стража. Купцы зашумели, пораженные такой бесцеремонностью, но воины только покрепче перехватили оружие.

– Какого жмырка? – Лирра не пожелала спешиться, и говорила со стражниками «свысока».

– Именем Верховного магистра Тутома! Остановитесь!

– Что происходит?

– Мы обыскиваем все караваны, согласно приказу Его Светлости, – капитан стражи сделал жест своим ребятам.

– И что же вы ищете?

– Архимага Рост-ив-тон Висского.

Лирра расхохоталась. Ее заливистый звонкий смех вызвал недоумение на лице капитана. Я же напротив, начал слегка нервничать.

– Что послужило причиной такого бурного веселья? – солдат был серьезен и пуще прежнего стискивал свой клинок.

– Капитан, я никогда не считала, что у стражи есть чувство юмора. О, Великая Русоништ, как же я ошибалась!

– Я не… – он замялся, не ожидая такого напора от молодой женщины. Капитану казалось, что это он был тут главным.

– Вы видите в караване ящера с паланкином? Быть может повозку для перевоза пассажиров? Нет? Правильно. Среди нас только лошади. И если вы не считаете, что мы разделали колдуна по кусочкам, чтобы он влез в тюки, то заканчивайте балаган и пропустите нас! Я хочу покинуть этот город сегодня!

Капитан проворчал что-то нелицеприятное в адрес нахальных девчонок на дурных клячах, но вынужден был отступить. Напоследок он внимательно оглядел лица каждого купца, особо задержавшись, как мне показалось на моем, и скомандовал стражникам отступить.

Я, вздохнул с облегчением, пристроился в хвосте и осадил нетерпеливую кобылу, порывавшуюся скакать вперед. Вьючная же наоборот, понуро повесила голову, рассматривая брусчатку у себя под копытами.

Когда мы, наконец, тронулись и поехали к западным воротам, я в последний раз обернулся на стены школы. Сколько мне пришлось вытерпеть и выстрадать, и вот я уже снова покидаю город, да еще и под чужой личиной. Без своей кобылы, без имени, а главное, без артефакта, оставшегося на попечение Тутома.

Как им распорядится новый Верховный магистр, я мог лишь догадываться. Он не дал мне провести обряд и сам, скорее всего, не будет этого делать. Он слишком занят захватом власти и не применит воспользоваться моим пустым креслом. Какой уж тут артефакт! А часы меж тем отсчитывают его последние мгновения. Я не уверен в том, что его сила иссякнет завтра, но и пророчить ему годы не буду. Камень утратит свою мощь, и тогда мы встанем на пороге гибели. Русоништ спаси нас от этого мрачного будущего!

Мимо проплывали дома и чужие сады. Собаки лаяли нам вслед. Вернусь ли я сюда когда-нибудь? Ответ на этот вопрос знает лишь сама Богиня, да еще быть может, Игосек, лукаво наблюдающий за мной из придорожных кустов.

 

Глава 1. Неприятности

Солнце клонилось к закату. Его ярко-оранжевые, местами переходящие в розовые, лучи, расцвечивали густую листву, сквозь которую практически ничего не было видно.

Молодой человек, со светлыми, густыми волосами и зелеными глазами, в легком кожаном доспехе на худощавом теле, пристально наблюдал за единственным просветом в листве. Он сидел верхом на серой кобыле, жующей сочную зелень куста отоста.

Я посмотрел на небо. Солнце уже почти закатилось, а каравана все не было. Вокруг меня носились мошки и слепни, я остервенело чесался и проклинал весь их род, но не отрывал взгляда от тракта, видневшегося в узком просвете листвы.

Я выслеживал этот караван уже три дня. В деревне, где я закупал хлеб и овес для кобылы, мне и рассказали о том, что через пару дней через этот тракт проедет купец Амолстис, ведя в поводу трех лошадей, груженых серебром. Я и вида не подал, что заинтересовался этой информацией, хотя очень внимательно слушал. За пару дней я успел найти подходящее место и вооружиться в другой деревеньке, находившейся в глуши.

Вдали тихо подал голос волк. Я обнажил ятаган и одернул кобылу. Она недовольно фыркнула, но послушно оторвалась от трапезы.

– Ну что, лошадка, потрясем купца?

Кобыла замерла, скосив на меня левый глаз. Да, меня самого удивляло мое прекрасное настроение.

Сквозь листву показались первые лошади. Купец, слышавший голос волка, естественно насторожился, но меня это не волновало. Издержки профессии.

Я выскочил на тракт, потревожив кусты, отозвавшиеся треском, и грозно потряс ятаганом.

– Кошелек или жизнь?

Купец слегка смутился. Воины, охранявшие его – нет. Они с шелестом достали свои полуторники и, ехидно ухмыляясь, стали объезжать меня с двух сторон.

Конечно же я знал, что бесплатного хлеба не получишь даже у дайна, и предполагал, что купец, все же нанял охрану. Но чтобы четырех рыцарей, двое из которых были магистрами? Да еще с полуторными мечами, превосходящими мой ятаган длиной, почти на локоть?

Конечно, сражаться ими, сидя на лошадях было не очень удобно, но ребята были профессионалами своего дела, и в моих советах не нуждались. На меня надвинулись старшие чины, оставив двух ребят позади. Вчетвером они бы только мешали друг другу.

– Мы выбираем жизнь. Твою! – тот, что был слева, замахнулся, но я встретил его меч своим. Тот, что был справа, вознамерился покрошить меня на фарш, но я громко свистнул и из кустов выпрыгнул белоснежный матерый сурхак и выбил человека из седла. Что там происходило дальше, я не видел, всецело занявшись своим врагом, который пер на меня, словно груженый плиткой ящер варваров. Я лишь парировал его удары, пытаясь найти слабину.

Его светлые, почти белые волосы плотно обрамляли лицо, которое не выражало никаких эмоций, словно это был не человек, а Бог, пришедший на землю, через одну из своих статуй.

Он был закован в доспех, как черепаха в панцирь. Тяжелый шлем с забралом, сейчас поднятым, массивный торс, без единого пропуска в сочленениях, и все это переходило на ноги и заканчивалось стальными сапогами.

На руках тоже не было живого места, все покрывала сталь. Но движения воина не были скованны. Он привык сражаться, напялив на себя такую кучу металла.

И угораздило же меня нарваться на них! И как же мне добраться до начинки этих консервов?

Я отразил еще один удар, когда конь рыцаря, тоже закованный в латы, до кончика хвоста, неожиданно заржал и встал на дыбы, молотя копытами по воздуху, перед самым моим носом.

Причиной такой бурной реакции, стал сурхак, разделавшийся со своим врагом. Упав с лошади, рыцарь уже не мог подняться и сдался на милость белоснежных клыков.

Мой враг тоже не сумел удержаться в седле и с оглушительным грохотом грянул оземь. Его шлем соскочил с головы и откатился в сторону, меч вывалился из руки.

На меня тут же налетели оставшиеся два рыцаря, но их кони взбунтовались при виде волка и пока они пытались усмирить животных, я наскочил на одного из них и ударом ятагана смял его шлем так, что он вогнулся внутрь, ломая нос и врезаясь в глаза. Человек охнул и завалился назад. От удара оземь он тут же потерял сознание, а я к нему – интерес. Обернулся к последнему врагу, но и того уже не было. Сурхак лишь мотнул головой.

Я, ухмыляясь, медленно спешился и подошел к первому – самому говорливому из группы. Он даже не порывался встать, зная заранее, что это ему сделать не удастся. Его товарищи были убиты, и больше никто не собирался ему помогать. Я наклонился:

– Ты собирался забрать мою жизнь, но вместо этого расстанешься со своей.

А затем я хладнокровно перерезал ему горло.

Оглядевшись, я понял, что купец решил воспользоваться тем, что я был занят, и попытался улизнуть. Он уже был у поворота, когда мы с волком настигли его.

– Уважаемый! Не так быстро! Вы собирались поделиться со мною, – я поравнялся с караваном.

– Чем? У меня ничего нет для вас, сударь, – купец испуганно взглянул на меня.

– Вскрывайте тюки, или я их разрежу, – я осадил лошадь, перекрывая ему дорогу.

– Хорошо-хорошо, – забеспокоился он, и начал развязывать сумы на первой лошади.

– Что за… – я удивленно воззрился на ровные полосы разноцветной ткани.

– Это шелк, сударь, – купец успокоился и сочувствующе взглянул на меня. – У меня в тюках только шелк.

– Эторникхт воон в тырсу! – я выругался от огорчения. Три дня, два трупа, и никакой добычи. Неужели все напрасно?

– Давай свой кошель и проваливай! – я махнул рукой от досады, прекрасно понимая, что кошелек купца моя единственная надежда. Ткани мне были совсем ни к чему.

Купец беспрекословно передал мне мешочек, на дне которого звенела пара драг. Не густо.

Уже разворачивая кобылу назад, к месту битвы, я вспомнил про еще одну вещь.

– Ты Амолстис?

– Да, так меня называют, – купец затягивал шнурки на сумке.

– Мне сказали, что ты везешь серебро, – я скривился оттого, что пришлось признаться, но правда была важнее.

– Вам правильно сказали. Я вез его. Но вчера вечером, я заключил более выгодную сделку и сменил груз, – он посмотрел на меня. В его взгляде было превосходство и толика сочувствия. Настолько малая, что и не заметна невооруженным взглядом.

– Более выгодную, чем доставка денег для Султаната? – я опешил.

– Да.

– Кто же помог тебе ее заключить, да еще и посреди пути? – я заглянул ему в глаза, пытаясь увидеть в них истину.

– О, вот этого я не знаю. Он не назывался, да и лица его я не видел, – Амолстис пожал плечами. Скорее всего, не врал. Или слишком успешно маскировался.

– Ладно, прощай купец, – я решил отпустить его. Все равно, серебра при нем не было.

– Прощайте сударь, – он с облегчением пришпорил свою лошадку. Караван весело потрусил следом.

Уже вечером, сидя у костра, в окружении трех лошадей и одного волка, я вновь вернулся мыслями к ограбленному каравану. Что за сделку заключил купец? И с кем?

Это не давало мне покоя, потому как я знал – подобное не имело раньше прецедентов. В моей карьере, по-крайней мере.

Он с легкостью поменял серебро на шелк, при этом заполучив солидную охрану. Ничего не понимаю.

Я бы не удивился, будь все с точностью да наоборот. Серебро имело большую ценность, нежели шелк, об этом знал каждый сумолтирец.

Полновесным серебром Император оплачивал товары, которые не производились в нашем государстве. Поэтому его перевозку контролировали достаточно строго. Амолстис был не слишком умен, отчего и не нанял охраны. Понадеялся на тайну. Никому ничего не скажешь – никто и не узнает. Но в нашем лесу даже у деревьев есть уши.

Вряд ли кто-то хотел подставить лично меня, для этого нужно было придумать что-то посерьезнее. А так я просто потерял время и деньги. Еще один, не слишком удачный день в моей карьере. Сколько их было? Уже и не счесть. Мне не очень-то и везет.

Пара сарм не смогла улучшить мне настроения, ибо их я потрачу на корм для лошади. Питаться одной травой она не может. В отличие от меня. Придется снова затянуть ремень и надеяться, что сурхак будет охотиться. Он плохо умеет добывать дичь, но какое-то время я буду на него рассчитывать. Он может добыть какую-то мелкую живность, но этого едва хватит, чтобы утолить наш общий голод.

Еще у меня имелись две лишние лошади, которых я намеривался продать завтра в деревне. За них мне дадут пару десятков монет – больше только в городе, но туда мне путь заказан.

Обыск рыцарей и вовсе меня разочаровал. Они были исключительно благородны и фанатично преданны своему делу, о чем говорили их пустые кошели. Единственное, что я мог у них взять, это мечи, что и сделал. Быть может, смогу поторговать с кузнецом.

– Что нам принес этот день? – я по привычке обратился к повернувшему в мою сторону голову волку. – Практически ничего, кроме знания, что у трактирщика деревни «Кронис», слишком длинный язык. Скольким людям он рассказал об этом караване, я даже представлять не хочу. Как и ехать еще три дня, дабы его укоротить. Потом, как-нибудь.

Сурхак зевнул, обнажив острые белоснежные клинки вместо зубов.

– Пожалуй, запишем нам сегодня неудачу. Но ничего Уфус, бывают и трудные дни.

Сурхак сверкнул в мою сторону зелеными глазами, но естественно ничего не сказал. Я подкинул веток в костер и достал из сумки немного хлеба. Ничего лучше у меня не было.

– Да… Я не припомню такой длинной черной полосы, со времен моего голодного детства в Комирсооне.

Волк дернул левым ухом и смежил веки. Я откусил от жесткой краюхи и стал медленно жевать, глядя в огонь.

Сегодня мы встали рано утром. Вину не спалось и он решил разбудить и меня тоже.

– Кин, пошли уже! Я есть хочу!

– Ну, наколдуй нам еды прямо сюда… – мне не хотелось вставать. Вчера мы легли поздно, снова и снова рассказывая друг другу подробности нашей встречи со стражей. Еле ноги унесли. Хорошо, что в своих доспехах они были ужасно неповоротливы.

– Ты же знаешь, что я не могу, – он виновато потер грязный нос.

Магический дар Винтори раскрылся недавно. Где-то с месяц назад. Мы тогда были здесь, в убежище и в шутку дрались. Неожиданно он сшиб меня с ног одной лишь силой мысли и я пребольно приложился затылком о балку.

Тогда друг стал долго извиняться и все время просил не бояться его. Он стал говорить, что сможет себя контролировать. Что все это чистая случайность. А так же, что он давно уже догадывался о том, что не такой как все. Я же все равно стал бояться, но по другому поводу.

Я думал о том, что он скоро покинет меня. Все дети с магическим даром доставлялись в школу «Хнет». Стражники подмечали юных магов на улице и под конвоем везли сразу туда. Говорили, что это мера предосторожности. Для того, чтобы защитить людей от опасных недоучек.

Школа принимала ребят с десяти лет и обучала всем основным профессиям – волшебству, торговому делу и наукам. И лишь рыцарей учили отдельно.

Для того, чтобы стать купцом, нужно было образование. Магом – дар. Рыцарем – деньги, а ученым – все вместе. Если бы Винтори забрали, то мы бы расстались навсегда, потому, что у меня никакого дара нет и не будет. И тем более, у меня совсем нет денег. А между тем, нам уже по девять лет.

– Знаю, – я зевнул. – Ладно, пойдем. Может, удастся что на рынке стащить?

– А может, пойдем в кулинарный переулок? – с надеждой облизнулся он.

В этом переулке продавали то, чего нельзя было сыскать на рынке – готовые блюда. Свежая выпечка, пирожные, торты, колбасы и сыры, супы и гарниры на заказ. Их делали не как в трактирах для приезжих где, можно было посидеть, выпить и поговорить. Здесь были лишь небольшие скамеечки, где ты мог быстро поесть и побежать дальше. И спиртного тут не продавали. Только воду и нектар из плодов приска. Мы как-то попробовали его, но нам не понравилось. Слишком сладкий и жажду не утоляет. Уж лучше обычной воды попить.

Ели тут в основном небогатые горожане, занятые подсобной работой в банках и лавках. То есть те, кто постоянно спешил.

– Да брось. Нас оттуда сразу же выгонят. Как в прошлый раз.

– Тогда мы пошли через ворота. А Хонс говорил, там есть дырка в ограде. Можно попробовать туда проскользнуть.

– Нет уж, давай тогда в обед. А позавтракаем на рынке.

– Хорошо, – Вин не стал спорить.

Мы сбежали вниз и окунулись в атмосферу городской улицы. Людей было не так уж много, но все же мне удалось по пути залезть в пару карманов и разжиться медяками. Они заметно улучшили мое настроение.

Около рынка собралась утренняя толпа, которую я любил больше всего. В толпе люди редко следят за тем, что действительно важно. Это просто рай для таких, как я. Для людей с ловкими и тонкими пальцами.

– Смотри, Хонс и Шукис уже работают. А ты вставать не хотел…

– Жмырк, все кошельки уже, наверное, посрезали, – я поежился от утренней прохлады.

– Может, и не все. Пошли, проверим.

Мы сидели в доках, возле реки, на старых ящиках и завтракали. Сегодня нашей добычей стали хлеб, молоко и сочные красные яблоки.

Я болтал ногами и смотрел на команду одного из кораблей, причаливавшего к пирсу, в полуверсте от нас.

Матросы работали быстро и споро, сворачивая паруса и закрепляя такелаж. Капитан что-то кричал с кормы, но отсюда слов было не разобрать. Вдоль борта ходил старпом и подгонял не слишком расторопных моряков.

– Куда пойдем? – Вин догрыз яблоко и потянулся за следующим. Я сам съел уже штуки четыре – мы их стащили целый мешок, килограмма на три.

– Даже не знаю. Теперь наверное везде эти дайновские орудуют. Что-то служители очень много ребят к себе позабирали, – я запустил огрызок прямо в воду.

– Может, это и неплохо? Может, им там хорошо?

– Ты наивен, Вин. С дайнами нельзя связываться, это все знают. Давай пойдем к воротам?

– Там же полно стражи! – Вин даже перестал жевать.

– Ну, и что? Они заняты досмотром въезжающих и пересчетом, так называемого «налога». Им будет совсем не до нас. А там можно неплохо заработать.

Он снова задвигал челюстями и опер подбородок на ладонь. Вин всегда так делал, когда размышлял.

– Ладно, уговорил. Только надо быть очень осторожными. Не как в прошлый раз.

Мог бы и не напоминать. Тогда мы здорово рисковали, пробравшись на закрытую территорию среди бела дня. В центральном городе проживают богачи и знатные вельможи, и они не очень-то любят таких, как мы. Тогда нас заметила стража, и нам пришлось убегать от патруля до самой темноты. Мы разделились и старались пробраться в логово разными путями. Стражники погнались за мной, и Винтори пришлось ждать меня около четырех часов – именно столько я водил их по запутанным улочкам трущоб, прежде чем они потеряли мой след.

– Само собой, – я подал ему руку и помог спрыгнуть с ящика.

– Десять монет, – уже в третий раз молвил скучающий стражник.

– А-а-а… на, крохобор! – купец устал спорить и швырнул в протянутую ладонь стражника требуемую плату.

Я пихнул Вина локтем и он, кивнув, тихо пошел за торговцем, небрежно сунувшим кошель в наружный карман шубы.

Я же заприметил другого купца – растерянно озиравшегося долговязого типа, высматривающего что-то на гребне стены. Он стоял в очереди на вход и подкидывал в руке кошелек. Я неотрывно следил за его полетом. Вверх, вниз, вверх, вниз…

Я протиснулся ближе к створкам и стал ждать удобного момента. Стражники, хоть и смотрели на меня с подозрительными прищурами, гнать не спешили. Пока у них не будет доказательств, что я вор, они будут считать меня законопослушным гражданином, несмотря на мой оборванный вид. А заметить, как я работаю, способен далеко не каждый опытный страж.

Купец поравнялся со мной и сунул кошелек себе в карман. Точнее, это он так думал. На самом деле, он положил его в мою протянутую ладонь.

Я спрятал довольно увесистую добычу за пазуху и только собрался сменить место, дабы не светиться, если купец задумает вернуться, обнаружив пропажу, как меня схватили за ухо. Я взвизгнул и закрутился на месте.

– Ну, вот ты и попался! Думаешь, самый умный? Полагаешь, что я слепой? Как бы не так! Пуш! Где второй?

– Здесь, капитан. Быстро бегает, оборвыш!

– Отлично! Давай его сюда, а сам беги к начальнику тюрьмы. Пусть конвоиров пришлет.

– Есть! – стражник передал Винтори в руки правосудия, в лице усатого и хмурого стражника. Я же болтался на своем ухе, в железной хватке самого капитана стражи ворот.

Вин смотрел на меня, а в его глазах плескался страх. Я и сам был напуган. Столько лет успешно бегать от представителей правопорядка, и так глупо попасться! Теперь наша жизнь закончится. Малолетних воров и убийц отправляли только в Аасош-лисс – серебряные шахты. Название красивое, а фактически – место смерти. Оттуда не выходят.

Стражник обернулся быстро. Он вернулся в сопровождении четырех конвоиров – серьезных, гладковыбритых мужчин средних лет.

Они скупо поздоровались со стражниками и заключили нас с Винтори в оковы. Я еще и получил кулаком в живот, ибо добровольно сдаваться вовсе не хотел.

– Каково обвинение? – старший из конвоиров обратился к капитану. Тот протянул руку и вытащил у меня из-за пазухи деньги купца.

– Кража, – капитан передал кошель помощнику. Лучше бы хозяину вернуться за ним поскорее, пока длинные руки стражи не добрались до его содержимого, назвав это «непредвиденными издержками».

– Отлично, – конвоир кивнул. – Пошли ребята, этих оборванцев ждут шахты.

Вин заскулил и попытался упираться ногами, лишь бы его никуда не повели, но у ребят с нами был разговор короткий.

Друг упал, сраженный мощным ударом кулака в лицо и его бессознательное тело вскинул на плечо один из солдат.

Я укусил отвлекшегося конвоира за запястье, вырвался и пустился бежать. Но я не сделал и трех скачков, когда свет перед глазами внезапно померк.

Приходил в себя я долго. Сначала вернулся слух. Мои уши улавливали какое-то копошение совсем рядом. Стоны и даже тихий плач. Сознание, то четко вылавливало их из пустоты, то несколько приглушенно. Затем я ощутил боль в затылке и запястьях. Я понял, что лежу на холодном полу и левый бок уже буквально к нему примерз.

Зрение вернулось вместе с обонянием. Я увидел, что нахожусь в темной сырой камере, в компании шести грязных и оборванных мальчишек. И почувствовал запах пота, мочи и чего-то еще тошнотворно-кислого.

Я поискал глазами Винтори. Он сидел позади меня, обхватив руками колени и глядел в одну точку.

– Друг… – голоса не было, один хрип.

– Кин! – он посмотрел на меня – Я уже думал, ты все…

– Долго я лежал?

– Сутки после того, как я очнулся. А сколько нас тут держат, я не знаю.

– Ничего. Не переживай, Вин. Мы выберемся.

– Не выйдет, – я услышал девичий голосок и посмотрел направо. – Отсюда только одна дорога. Вон, Ухиш, уже попытался бежать…

– И что?

– Зарезали его. Сказали, что непослушные рабы в шахтах не пригодятся, – ее взгляд был стеклянным, а непослушные рыжие волосы, словно специально вымазаны уличной грязью.

Я привалился к стене рядом с Вином и прикрыл глаза. Даже зная, что жизнь наша практически кончена, я не собирался сдаваться.

Меня окружали измученные и оборванные ребята, пойманные так же как и мы, на улице. В глазах их была пустота, но не покорность. При каждом появлении света от факела в коридоре, они вскидывались и устремляли свои взоры туда.

Воины прошли мимо уже дважды – они сопровождали узников в камеры. И пускай, каждый из заключенных получал изрядную долю тычков и пинков, я все же с удовольствием отмечал про себя, что выглядели они в эти моменты, словно вельможи – с личной охраной и гордыми взглядами.

Через несколько часов нам раздали еду – пустую похлебку в кривых мисках. Нам с Винтори пришлось побороться за куски хлеба, прилагавшиеся к супу, с одним из ребят – он был старше нас, а в его оскале не хватало трех зубов. В итоге, мы смогли отвоевать один кусок на двоих и разделили его пополам.

Я все еще сидел и размышлял, как же нам обхитрить конвоиров, на пути к шахтам, когда решетка нашей темницы открылась.

Я сощурился на приблизившийся свет, но не выдержал и прикрыл глаза рукой. Факел показался мне ярче солнца в жаркий полдень.

– Вот, господин. Еще семь за эту неделю. Одна девчонка.

– Хм-м-м… – промолвил высокий полный дайн. Он еле-еле втиснулся в камеру и сейчас разглядывал нас, словно лошадей на рынке.

Он отметил, как било то ли от жара, то ли от страха, совсем маленького мальчика, лежащего в углу. Как тошнило еще одного, примерно моего возраста. И то, как спокойно сидели мы с Винтори.

– Вот этих двоих, девицу и того, сутулого.

– Встать, живо! – охранник щелкнул кнутом по полу.

Мы поднялись и пошли к дайну. Он внимательно нас осмотрел, проверил зубы и, в итоге, взял троих – нас с Вином и девочку. «Сутулый» улыбнулся неполным комплектом зубов во рту и сплюнул на грязный пол. После этого дайну расхотелось его брать.

Мы прошли за священнослужителем до его кареты с золотыми тройками на боку, обозначавшими принадлежность к святейшему сословию, и красиво украшенным вензелем во всю дверцу – он был явно высок рангом, если мог позволить себе подобную роскошь.

С нас не сняли оков. Мало того – еще и связали общей цепью, с большими и крепкими звеньями. Затем нас посадили в карету, на чистые бархатные сиденья, которые было странно пачкать нашими штанами, и повезли в неизвестном направлении – окна были тщательно занавешены. Впрочем, я и так догадался, куда мы направлялись – в один из храмов, расположенных в центральной части города. Там, куда путь таким, как я, был заказан.

Дайн сидел напротив нас, углубившись в молитву. Он обхватил левый кулак ладонью правой руки и закрыл глаза. Теоретически, мы могли бы попытаться ударить его куском свободной цепи и попробовать выпрыгнуть на ходу, но как только я пошевелился, звякнув оковами, дайн встрепенулся и открыл глаза. Я замер. Он хитро прищурился, кивнул мне и снова погрузился в молитву. Он был слишком чутким, для того чтобы мы могли его оглушить. Я посмотрел на Вина. Он сидел по другую сторону от девочки и болтал ногой. Цепь при этом шевелилась, но не звякала. Он был задумчив и отстранен. Я вздохнул и откинулся на сиденье. Все же храм не шахты, сбежать оттуда можно. Я ничего не слышал о ребятах, попавших за его стены, но это ни о чем не говорило. О тех, кто попал в шахты, я тоже ничего не знал. А это было определенно хуже всего. А может, нам понравится в храме?

Первый день нашего пребывания начался с пинков Флошша – нашего тюремщика. Центральный дворовый колокол мы, конечно же, не слышали, поэтому нас пришлось будить «вножную».

Я заскулил, сворачиваясь в клубок и натягивая практически на уши тонкое холодное одеяло, в надежде урвать еще минутку сна, но был безжалостно вытащен за шкирку, да еще и получил ускорение к двери. Вин полетел следом, и мы столкнулись в коридоре с ребятами, которые уже успели встать. Они стояли в очереди к большой бочке с водой, где умывались и приводили себя в порядок.

Вин посмотрел на меня вопросительно, но я лишь пожал плечами и зевнул. Мы встали в очередь, стараясь делать все так же, как и остальные. Вчера нас просто затолкали в общую комнату, где уже спали наши соседи и оставили до утра. Поэтому мы понятия не имели, что от нас требовалось.

Вода была ледяной, что и не удивительно – на дворе уже второй месяц стояла зима. И хоть снега было не так уж и много – бывало и побольше, благо близость к Султанату к этому располагала – морозец за уши щипал. Сначала я вяло поплескал на лицо, но как только глаза открылись, зачерпнул целую горсть и с наслаждением и фырканьем умылся.

Ребята спешили дальше. Туда, где стоял молодой рыжий и вихрастый дайн, раздававший хлеб. Мы с Вином тоже поторопились к нему.

– Новенькие? – дайн протянул нам по куску. – Поспешите. До звона центрального колокола вы должны успеть совершить церемонию и вычистить свою статую.

Я кивнул, вонзая зубы в несвежий хлеб, и потянул Винтори дальше – в храм. Там нас уже ждал наш наставник. Тот, что привез нас из темницы. И звали его Зотис. Он стал нашим куратором, а девочку отдали в услужение наставнице Миртрисс.

– Просыпайтесь! – он нахмурил брови. – Ты! Как тебя зовут?

– Винтори, наставник.

– Винтори, возьми книгу. Будешь держать, пока я читаю и переворачивать страницы в нужный момент. Умеешь читать?

– Нет.

– Значит запоминай, где кончается каждая страница. Да будь внимателен! Я дважды не повторяю. Ты! – он ткнул в меня пальцем. – Как твое имя?

– Кинсорис, – буркнул я.

– Не забывай называть меня наставником! Первое предупреждение на сегодня. Сколько их может быть за день?

– Откуда мне знать?

– Три, дитя мое. Повтори.

– Три, наставник, – я набычился.

– Хорошо. Ты, Кинсорис, будешь окуривать благовониями статую. Да следи хорошенько, чтобы ни одна из палочек не потухла. Возьми их. Держи все вместе! Аккуратнее!

Он зажег палочки, дождался, когда они равномерно задымили и махнул на меня рукой:

– Вокруг статуи. Тридцать кругов справа – налево, тридцать – обратно. Не сбейся! Считать умеешь?

– Умею, – буркнул я. Где он видел карманника, который не умел бы считать?

– Иди… Стой! – он тут же меня остановил, схватив за плечо. – Сними обувь! Твои грязные подошвы – унижение прекрасной Богини.

Я недовольно скривился, но подчинился. Мои ноги не были чище моих ботинок, так что еще неизвестно было, что от этого выиграл дайн. Я поставил их у стены и вернулся к статуе. Зотис махнул рукой:

– Пошел.

Я вздохнул и закружился вокруг статуи. Сначала я двигался довольно бодро, успевая еще и поглядывать по сторонам. Вокруг нас совершались такие же молебны. Мальчики и девочки прислуживали дайнам точно так же, как и мы с Винтори. Они окуривали статуи, держали книги и вторили своим наставникам. Зотис не заставлял нас читать вместе с ним и даже не говорил запоминать но, возможно, от нас этого и не требовалось в первый же день.

Прислуживали дайнам ребята нашего возраста и младше. Никого из детей старше одиннадцати – двенадцати лет, я не приметил. Похоже, что в храме находили работу каждому по силам и не требовали невозможного. Это мне понравилось. Я даже успел приметить девочку, с которой нас вчера привезли.

Ее огненно-рыжие волосы сияли в пламени свечей у дальней статуи. Она так же, как и я ходила вокруг статуи. Множество голов мешало мне, и на следующем витке я уже не смог ее разглядеть.

Тридцать кругов и я пошел обратно. Статуи стояли не в центре зала, а у стены, дальней от входа. Здесь было яркое освещение, благодаря широким окнам и газовым светильникам – по два у каждого Бога. Позади и по бокам от пантеона, освещение наоборот отсутствовало. Получался эффект бесконечности помещения и дайны, которые периодически ходили туда-сюда, словно выплывали из темноты. На фанатичных верующих это должно быть производило колоссальное впечатление. Я снова повернул в другую сторону, и почувствовал первые признаки головокружения.

Винтори, который в отличие от меня, стоял на месте, начал переминаться с ноги на ногу, отчего книга в его руках стала качаться туда-сюда. Но он мгновенно прекратил движение и вытянулся по струнке, лишь Зотис строго взглянул на него. Он уже перевернул около пяти страниц, а молитва все не кончалась. Неужели это все на полных два часа? Так же и с ума сойти можно.

Первый раз я споткнулся, когда голова закружилась так сильно, что уже не понимал, где я и куда иду. Меня затошнило, но я мужественно сдержал в себе скудный завтрак. Я прикрыл глаза, идя очень медленно, и вскоре тошнота отступила. Но не головокружение. Через пару минут я снова споткнулся, но на этот раз растянулся на полу. Гневный вопль Зотиса напомнил мне о том, что молебен еще не закончился:

– Вставай! Дрянной мальчишка, ты что, уснул? Живо поднимайся, – он схватил меня за шкирку и пару раз встряхнул. – Второе предупреждение!

Я потряс головой, отчего она закружилась еще сильнее. Все, чего я хотел в данную минуту – это упасть на пол и закрыть глаза, чтобы не видеть всей этой пляски вокруг себя.

– Продолжай идти, или я устрою тебе хорошую трепку! – дайн еще раз тряхнул меня и отпустил, рукой придав направление. Я сделал несколько неуверенных шагов, выровнялся и медленно пошел вокруг статуи. Теперь я не смотрел по сторонам. Только себе под ноги. Спустя несколько минут головокружение прошло и мои шаги стали более уверенными.

Я кое-как отходил оставшиеся четыре страницы и как только Зотис замолчал, рухнул на пол. Наставник не возражал, по крайней мере, я его не слышал.

– Кин, вставай! Кин! – Винтори тряс меня за руку. – Вставай. Он сказал, что у нас десять минут на уборку, а потом за нами придут. Да, вставай же!

Я высвободил свою руку и медленно встал. Голова шумела, но от былого кружения не осталось и следа. Я пару раз вздохнул и вместе с другом пошел к небольшой каморке за статуей, которая доселе пряталась от наших взоров во тьме. По бокам от нас ребята, оставленные на уборку, уже рылись в своих комнатушках, доставая тряпки, ведра и прочую утварь.

– Он сказал, что сначала нужно протереть мокрой тряпкой, потом сухой, а потом натереть воском. Вот, держи. Он сунул мне ведро и тряпку, а сам полез за составом для натирки.

– Воду из бочки, что ли брать? – к уборке я относился весьма скептически, но Вин взялся за дело всерьез. Он только рассеянно кивнул мне, ковыряясь в разнообразии баночек и шкатулок, пытаясь бегло определить, где воск, а где вакса.

Я пожал плечами и пошел во двор. Я не спешил и шел, помахивая тарой и глядя по сторонам.

Святая братия уже вовсю готовилась к приему первых молящихся. Кто-то подметал дорожку к храму, кто-то поливал цветы, а кто-то подстригал газон. Два лоточника, торгующие свечами, благовониями, цветами и ожерельями, занимали свои места по разные стороны от тропинки. Они торговали тем, что будет угодно получить от дарителя Богам, как благодарность за помощь. Насколько я понимал, бусы, в отличие от всего остального, торговцы спешили продать в первую очередь, так как делать это можно было неограниченное количество раз.

Возле дверей, из которых я вышел, выстраивался хор из девушек, лет шестнадцати – семнадцати. Они были одеты в ослепительно белые одежды и держали в руках лиры. Похоже, что они будут что-то исполнять для молящихся. Неужели, молитвы?

Вин разыскал меня у небольшого пруда, с кристально-чистой водой, в которой плавали небольшие остры. Морские животные, с очень плотным панцирем и зубастой головой. Они были всего два локтя длиной, хотя я слышал от моряков, что эти животные могут достигать длины в десять саженей! И они вполне способны перевернуть корабль и утопить его, хотя специально этого не делают – охотиться на людей им нет резона – слишком мелкая добыча.

– Кин! Ты что, с ума сошел? Мы уже должны были закончить. Где вода?

– Здесь. Знаешь, Вин, жмырк со всем этим! Давай по-быстрому натрем ее, никто и не заметит.

– Нельзя… А вдруг другие проболтаются?

– Перестань. Какое им дело? Пошли.

Мы едва успели еще раз пройтись по лицу статуи воском(она стала сиять, как будто подсвеченная изнутри), как в двери вошел Хомси. Он нес за плечами мешок, который тут же с грохотом скинул на пол. Горловина развязалась и оттуда высыпали браслеты.

– Подходите, левую руку вперед. Живее!

Мы встали в очередь за девочкой с белыми волосами и начали движение к охраннику. Он по очереди брал браслеты из мешка и защелкивал их на протянутых руках. Затем ребята шли дальше, во двор, где виднелась фигура Мушша.

– А-а-а… новенькие? Останьтесь здесь, я сам вас отведу.

Серебряный браслет защелкнулся на моем запястье, и я ощутил его холодную тяжесть. Я отошел в сторону, к Винтори и стал разглядывать украшение. Для чего оно? Отличительный знак принадлежности к храму? Возможно, но скорее всего не только это, иначе бы он был деревянным. Тратить драгоценное серебро на каждого карманника, никаких шахт не хватит.

– Пошли, – Хомси кивнул нам и пошел к воротам – Завтра вы пойдете с Мушшем. Он нем, поэтому я объясняю вашу задачу и только один раз. У ворот вы покажете свои браслеты, и вас выпустят.

Мы сделали в точности, как он сказал и вышли на площадь. На ней уже работали лавки и лотки, и первые покупатели уже ходили вдоль рядов.

– Один налево, другой направо. Вы не встречаетесь, и не разговариваете. Ваша задача просить подаяние. Запоминайте.

«Милостью Рубитош – подайте на храм» и «Благословенна щедрость ваша, да не оставят Боги без внимания вас и близких ваших» – это если вам подают. Вот ваши коробки, повесьте их на шеи. Хорошо, – он покивал. – В конце дня, когда лавки начнут закрываться, вы возвращаетесь. Сдаете коробки мне, и если в них будет три драги, то хорошо, вы получите ужин. Если больше, то двойную порцию. Но если, меньше… – он выразительно замолчал.

Я слушал вполуха, думая, как бы нам слиться с толпой и сбежать, раз уж нас выпустили за ворота. Проблема была в том, что все ребята точно так же, как и мы были одеты в белые одежды, и отсюда их было видно, как на ладони. Надо будет ждать, пока соберется больше народу.

– И помните, воровство – это грех. Подаяние надо просить, а не красть. Идите!

Мы разошлись в разные стороны. Перед тем, как отвернуться, я кивнул Винтори и указал глазами на выход с площади. Он неуверенно кивнул и пошел направо. Я пошел налево, медленно обходя людей. Со стороны должно быть, все выглядело вполне прилично, за исключением того, что просить милостыню я и не собирался. Просить то, что можешь в любой момент взять без спроса, просто глупо!

Центральная площадь города изначально совсем не проектировалась, как торговая. Да и не продавали на ней продуктов – для этого в городе были и другие места. Торговали здесь тканями, готовым платьем, доспехами и оружием. И если ткани и одежда были произведены здесь, в Комирсооне, то оружие и доспехи поставлялись исключительно из Султаната. Своих мастеров у нас почему-то не было. Император повелел платить искарцам полновесным серебром за их лучшие доспехи, так что наши союзники, обрадовавшись, буквально завалили площадь своими товарами. Чего тут только не было!

И легкие доспехи, для курьеров и шпионов, и средние – для конных солдат и купцов, и тяжелые – для пехоты. Впрочем, армия покупала броню, минуя рынок, так что все это разнообразие предназначалось исключительно для горожан и приезжих.

Я шел по оружейному ряду, продвигаясь к выходу, и разглядывал мечи, луки и щиты. Один, с ощеренной волчьей мордой, так мне понравился, что я простоял у него до тех пор, пока продавец – седой старик – не прогнал меня, угрожая пожаловаться в храм и выкрикивая проклятия. Прохожие не обращали на меня никакого внимания, я на них тоже. Пару раз я слышал заунывное: «Милостью Фашнор, подайте на храм» или «Милостью Трудаса, подайте…», но ни разу не донеслось до меня слов благодарности. Похоже, что горожане жертвовали неохотно, предпочитая самолично прийти и попросить милости и покровительства у того Бога, который нужен в данный момент.

До выхода с площади оставалось всего ничего, когда меня схватила за рукав та рыжеволосая девочка, которая прибыла с нами.

– Не думай бежать! – она понизила голос. – Это невозможно.

– Почему это? За нами никто не смотрит! – я вырвал руку.

– Это тебе так кажется! – она оглянулась. – Девочка, с которой я работаю, сказала, что любого кто подойдет к выходу с площади и попытается убежать, накажут. Они уже давно обходят ворота стороной.

– Больше их слушай! Ничего не будет. Пошли, – я попытался взять ее за руку, но она спрятала ее за спину.

– Нет, я не пойду.

– Ну, и жмырк с тобой! – я махнул рукой и пошел дальше. Она не препятствовала и снова затянула свое: «Милостью Дралиса, подайте на храм».

Я свернул к выходу и встретился с Винтори. Он стоял рядом с улочкой и изредка повторял эту дребедень про храм, потрясая коробкой. Там отчетливо звенели монеты.

– Кин! Я собрал уже драгу, или даже полторы. А ты?

– Ничего, – я посмотрел на его вытянутое лицо. – И не собирался. Пошли.

Я скинул с себя эту коробку и уронил ее на мостовую. От удара она раскрылась и обнажила свое пустое дно.

– Может, не надо? Вон тот длинный мальчик говорил, что нас накажут.

– Вздор! – я смело шагнул на мостовую улицы, прилегающей к выходу с площади.

Мое тело тут же свело судорогой так, что я не смог дышать. Я скрючился и упал на землю. Я хотел закричать, но у меня ничего не вышло. Я хотел вдохнуть, но легкие не слушались. Пальцы судорожно заскребли по мостовой. Тело дергалось и выгибалось против моей воли, словно я был не живым, а игрушечным мальчиком из театра дедушки Охриссла.

Боль отступила так же внезапно, как и появилась. Я часто-часто задышал, пораженный тому, какой свежий и чистый воздух вокруг меня. Натруженные мышцы горели огнем. Теперь я чувствовал каждую в отдельности и все разом. Я застонал.

– Кин! Кин! – я вдруг увидел, что Винтори стоит возле меня на коленях. – Кин, очнись! Как ты?

– Тише… Все… в порядке, – я отодвинул его в сторону и тяжело поднялся, но не успел осмотреться, как ко мне подошел Хомси и одним ударом отправил меня в темноту.

Очнулся я от ведра ледяной воды, выплеснутого на макушку. Я встрепенулся, но не подпрыгнул – не дала цепь, связывающая руки и ноги, и пристегнутая к кольцу в полу. Я сидел на деревянном стуле и практически не мог пошевелиться. Моя шея тоже была обхвачена зажимом, а сознание уплывало через дыру в голове. Передо мной стояли трое. Хомси, Зотис и один дайн, которого я раньше не видел. Судя по богатой одежде и солидному брюшку – не из последних в иерархии.

– Что же мне с ним делать, Ваше Сиятельство?

Толстяк оглядел меня с ног до головы и повернул голову к Зотису:

– Брат Зотис, вы же знаете, что мы исповедуем всеобщую любовь и прощение. Мы должны снисходительно относиться к порокам столь юного существа…

– Вот именно, что порокам! Он неуправляем! Я говорю, он не слушает, я велю делать одно, он делает совсем другое! Было бы лучше отправить его в шахты, как изначально и распорядились Боги!

– И потерять уплаченную за него сумму? Нет. Его руки еще пригодятся нам. Главное – это найти к нему подход. Милостью Фашнора, у нас есть орудие, способное вернуть на путь истинный сие достойное дитя. Примените его.

– Слушаюсь, Ваше Святейшество.

Толстяк ушел, а Зотис потер руки:

– Хомси! Веди его на помост. Вели бить в колокол!

Охранник отстегнул цепь от пола, вздернул ее на плечо, и буквально потащил меня во двор. Что такое помост и зачем бить в колокол я еще не знал, оттого и не слишком сопротивлялся.

Во дворе было много ребят и дайнов – работа уже подошла к концу, а время ужина еще не наступило.

За поворотом тропинки, на небольшой площадке, огороженной со всех сторон густыми зарослями, стояло небольшое возвышение, с двумя столбами. Чуть левее был привязан небольшой колокол, возле которого дежурил старик.

– Игни. Буди колокол! Я тебе провинившегося веду.

– Хорошо, – старик встрепенулся. – Это очень хорошо. Давно у нас никто не получал, даже скучно стало.

Он начал бить в колокол. Звонко и часто. От его звука у меня еще сильнее заболела голова, и я замотал ею, чтобы избавиться от навязчивого звона.

Хомси завел меня на помост по скрипучим ступеням и подвел к столбам. Снял с меня цепь, полностью освободил, стянул с меня рубаху и привязал запястья к середине деревяшек, где болталась толстая бечева.

Я смотрел вперед, туда где собиралась толпа и думал о том, что судя по всему, ждала меня прилюдная порка. С другой стороны, сняли с меня рубаху, а не штаны.

Вин протиснулся вперед и попытался вбежать на помост, но Зотис удержал его за ворот рубахи.

В переднем ряду стояли дайны и тихо перешептывались. Чуть позади них кучковались девушки и парни, а почти у самого колокола – ребята моего возраста. Девушки смотрели, кто с сожалением, кто с укором, а парни и вовсе смеялись. Я опустил глаза.

Наконец, когда все желающие собрались, Зотис поднялся на помост и сложил руки в молитвенном жесте.

– Братья и сестры, колокол справедливости и всепрощения позвал нас сегодня для того, чтобы мы обучили еще неразумное чадо, показали ему путь истинный и верный! К великому сожалению и моей глубочайшей скорби, глас разума и всяческие увещевания не способны влить в душу слуги Божьего смирение и послушание. И поэтому мы прибегнем к методам, порицаемым в нашем обществе, но весьма действенным.

Он сделал паузу, видимо для того, чтобы я осознал всю тяжесть своего преступления, но из его речи я слышал всего пару слов, стараясь не вникать в эти пустопорожние слова, поэтому так и не понял, за что же меня еще наказывать? Неужели боли, что настигла меня у ворот и продолжает мучить сейчас, недостаточно?

– Согласно возрасту ослушника и тяжести преступления, я назначаю, – Зотис опять помолчал. – Десять ударов плетью.

Плеть…. Я слышал, что это больно. Говорили даже, что есть люди, которые погибали под ударами. Все зависело от того, кто и с какой силой их наносил. А еще говорили, что это оружие способно снимать куски кожи вместе с плотью со спины, оставляя наказуемому страшные шрамы на всю жизнь. Я постарался отогнать эту неприятную мысль. Надеюсь, что от десяти ударов, со мной ничего не случится.

Зотис слез с помоста, а Хомси зашел ко мне за спину. Я услышал, как он расправлял кнут и как он стукнулся о помост. Свистнул воздух…

Тело буквально взорвалось болью. Я задохнулся от неожиданности и выгнулся дугой вперед.

– Раз! – выдохнула толпа.

Я часто-часто задышал, пытаясь совладать с неизведанным мне доселе ощущением. Щелчок и еще один удар взорвался болью на моей спине. Я бессильно повис на руках, думая только о том, чтобы не намочить штаны. Голова упала на грудь.

– Два!

Следующий удар и у меня подкосились ноги. Я повис на руках, но сумел выпрямиться.

– Три!

Я поднял голову на толпу. Мне показалось, что все они счастливы. Они улыбались и радовались чужой боли. И только Вин стоял и плакал. Я смотрел на него, закусив губу, пока удары сотрясали мое тело…

– Десять!

Это слово вырвало меня из забытья и я поднял голову. Парни больше не смеялись, они рассеянно глядели друг на друга и тихо перешептывались. Кое-кто уже уходил. Площадка опустевала.

Хомси подошел ко мне и начал отвязывать мои руки. Я почти не чувствовал его прикосновений и резких рывков. Наконец, он освободил меня и поддержал, чтобы я не упал. В ногах была такая слабость, что мне не сразу удалось на них встать. Охранник сунул мне рубашку в руки:

– Не надевай – испачкаешь.

И ушел. Я держал рубаху, неловко комкая в руках, и не знал, что делать дальше. Мне казалось, что стоит сделать лишь один шаг и я упаду на землю с помоста, и уже больше никогда не встану.

Винтори подбежал ко мне и схватил за руку:

– Кин, пойдем, – слезы еще не до конца высохли на его щеках. – Пойдем, я помогу тебе смыть кровь.

– Кровь? – я удивленно посмотрел на него. Его лицо то становилось четким, то размывалось в неясное пятно. Мои губы пересохли и я облизал их, почувствовав на языке металлический привкус.

– Да, – он кивнул. – Великие Боги, как же ее много!

Он повел меня прочь с площадки, и подальше от любопытных, которых все еще было предостаточно. Я молча ковылял за ним, и никто не знал, чего мне это стоило! Просто идти, переставляя ноги, а не скулить и кататься по земле, размазывая слезы боли и обиды по лицу.

Вода обожгла меня новым приступом страдания и холода. Вин старался не задеть моих ран руками, но у него это не очень получалось. Я шипел и плевался проклятиями, но терпел. Увы, лучшего средства, чем обыкновенная вода, у нас не было.

– Погоди, уже почти все, – Вин плеснул еще воды.

Я снова хотел выругаться, но увидел, что к нам идет та рыжеволосая девочка. Она держала в руках небольшой ларец. Я выпрямился, не обращая внимания на то, что красная вода течет на мои штаны. Я очень старался не шататься. На это уходили почти все мои силы.

– Наставница Миртрисс велела намазать тебе спину этой мазью, – она открыла ларец, в котором стояла небольшая баночка и лежала аккуратно свернутая лента бинта.

– Очень любезно с ее стороны, – буркнул я.

– Весьма, – девочка ни капли не обиделась. – Это из ее личных запасов и вообще-то они не предназначаются для послушников. Но для тебя она сделала исключение.

– Почему это? – мы шли в нашу комнату, так как я уже изрядно замерз.

– Наставница сказала, что всех удивило твое мужество. Обычно все плачут и просят пощады. Особенно… младшие послушники.

– Такие, как мы? – я тяжело опустился на свой тюфяк.

– Да, – она открыла баночку, и по комнате разлился терпкий аромат трав. – Постарайся не шевелиться.

Я вздохнул и приготовился к очередной порции боли. Но ее не было. Ее пальцы мягко скользили по моей спине, едва-едва касаясь кожи. Мазь приятно охлаждала и я незаметно для себя уснул.

Я подскочил с первым ударом колокола и сел на кровати. Ребятня вокруг меня заворочалась, нехотя расставаясь со сном. Дурман в моей голове все еще владел разумом и мне пришлось приложить усилие, чтобы его выгнать. Я зевнул.

– Кин? – Вин еле-еле продрал глаза. – Как ты себя чувствуешь?

Я потрогал бинты, туго стягивающие ребра и, нащупав кончик, начал их разматывать.

– Нормально. Она бинтовала?

– Мы вдвоем. Ты отключился, а Оленсис не достало сил тебя поднять.

– Угу… Посмотри, – я повернулся к нему спиной и повел плечами. Больно не было. Скорее я почувствовал, как кожа натянулась и расслабилась.

– Как все хорошо затянулось-то! Как будто неделю заживало.

– Хорошая мазь. Надо будет рецепт выкрасть.

– Вечером спроси у Оленсис, – Винтори рассеянно почесал переносицу. – Она обещала еще прийти.

– Хорошо.

– Подъем! Живее! – Флошш снова раздавал пинки, не слишком бодрым ребятам.

И все так же день начался сначала. Опять мы делали вид, что молимся вместе с Зотисом – на этот раз я чувствовал себя гораздо лучше, ибо сразу смотрел под ноги, а не по сторонам, убирали статую – я махнул на нее рукой и мы снова жирно смазали ее воском.

– Ну, что, еще раз попробуешь сбежать? – Хомси начал улыбаться еще едва завидев меня. Я неопределенно пожал плечами, не желая вступать в разговор с тем, кто откровенно надо мной издевался. И хоть сегодня я мог спокойно передвигаться, не испытывая боли, но глупить больше не собирался.

Так же, как и вчера, мне не подавали. Я ходил по рядам, пугая прохожих своей кислой рожей и периодическими заунывными завываниями. Очень хорошо на меня реагировали дамочки в возрасте и щуплые юноши, к которым я подходил сзади, и сразу же начинал «вещать» о необходимости подаяния. Меня пугались, хватались за сердце и, конечно же, вместо монет, отвешивали подзатыльники или же просто проклятия. От первых я уворачивался, а вторыми с удовольствием пополнял свой словарный запас.

В конечном итоге, я собрал все же несколько фисм к концу дня и, вполне довольный собой, влился в толпу ребят у ворот. Тут стоял Хомси и брал у каждого его коробку, открывал своим ключом и пересчитывал выручку.

– Как успехи? – я подошел к Винтори.

– Не знаю. Я сбился со счета, – он растерянно пожал плечами. – А у тебя сколько?

– Есть немножко, – ответил я довольно уклончиво.

Хомси взял коробку Винтори и открыл ее.

– Недурно. Три драги и десять фисм. Мушш, запиши его на двойную порцию ужина. Он это заслужил. А у тебя?

Я молча протянул ему свою коробку, стараясь не смотреть на счастливое лицо Вина, ждавшего меня в двух шагах от ворот.

– И почему это я не удивлен? Стой здесь. С тобой я разберусь позже.

Я отошел в сторону и Вин тут же подбежал ко мне:

– Что случилось?

– Знаешь, что будет, если не собрать три драги?

– Н-нет, – он испуганно смотрел на меня.

– А вот я сейчас это узнаю.

– Пошли! – Хомси пихнул меня по направлению к храму. – А ты, бегом в столовую! Ужин ждать не будет.

Вин замялся. Я его прекрасно понимал. С одной стороны друг, а с другой – пустой желудок, которому явно не хватало утреннего черствого хлеба. И хоть, в отличие от меня, вчерашний ужин он не пропустил, жертвовать сегодняшней двойной порцией ему тоже не хотелось.

– Иди, – я махнул рукой. – Встретимся у нас.

Он кивнул и побежал в столовую, а я пошел с Хомси. Я догадывался, что дайны не сулят ничего хорошего ослушникам, но какую конкретно гадость они придумали в данном случае, не знал. Но ничего. Ждать осталось недолго.

Хомси привел меня в крыло наставников. Очевидно, меру наказания должен был провозгласить Зотис, к которому мы и постучались.

– Что еще? – дайн оторвался от молитвы и обернулся.

– Преподобный Зотис, Кинсорис нарушил дневной урок.

– Сколько собрал? – наставник сурово посмотрел на меня.

Я молчал, так как мне эта информация не была доступна.

– Пятнадцать фисм.

Зотис посмотрел на Хомси. В его взгляде спорили удивление, неверие и закипающий гнев. Наконец, он решился.

– Повторить наказание! Десять плетей!

– Но… – Хомси замялся. – Он может не выдержать… Верховный дайн… Запрещает…

– Молчать! – дайн поднял ладонь вверх. – Если этот мальчишка был достаточно бодр для того, чтобы ослушаться снова, то еще одно наказание ему не повредит. Лучше запомнит.

И опять меня привязали к столбам. Толпа юношей и девушек нисколько не поредела с предыдущего раза. Кнут с первого же удара разорвал стянувшиеся было раны и отворил кровь. Боль подкосила мне ноги с первого же удара, а на шестом, я просто потерял сознание.

Очнулся я уже утром. Опять с первым ударом колокола. На мне снова была повязка, а значит Оленсис все же приходила. Встал я еле-еле. Мазь уже не смогла снять боль с моего израненного тела. Спина горела, а каждый вдох причинял новую порцию боли.

Жалкая краюха черного хлеба не смогла заглушить зверского голода, а наоборот, еще больше усилила это чувство. Я поскрежетал зубами, но безропотно прошел свои круги вокруг статуи, даже смотря по сторонам – боль в спине вытесняла все чувства, включая головокружение.

На этот раз я твердо решил собрать положенные три драги. Видят Боги, такого унижения я не испытывал ни до, ни после того дня! Я улыбался толстым мужчинам и делал комплименты некрасивым женщинам. Я лгал и увиливал. Я кланялся и шутил. И все это ради лишней монетки. Все для того, чтобы меня больше не били. Но, как выяснилось, это было уже не важно. Где-то через три часа после полудня, к воротам прибежал растрепанный мальчишка, лет шестнадцати и что-то сказал Хомси. Я обратил на них свое внимание потому, что проходил мимо ворот в этот момент, и потому, что парень указывал на меня.

– Кинсорис! – Хомси окликнул меня. – Иди сюда!

Я послушно поковылял к нему.

– Мушш, сходи за Винтори. Кинсорис, отдай мне коробку, твоя работа на сегодня закончена.

– Но осталось еще два часа! – возмутился я. Мне оставалось собрать всего пять фисм.

– Замолчи! – он прикрикнул на меня. – Я сказал, что ты закончил, значит, так оно и есть!

Мушш привел Винтори.

– Положи коробку, – Хомси указал Вину на мешок позади себя. – Пошли.

Мы шли знакомым мне маршрутом, прямиком к Зотису. На этот раз дайн не молился, а писал что-то в свиток, сидя за столом. При нашем появлении, он обернулся.

– А-а-а…. наши выдумщики пришли. Хомси, ты свободен.

– Да, преподобный, – он чуть поклонился и вышел.

– В этот раз ты превзошел себя, – Зотис смотрел на меня. – Учудить такое! Это же просто в голове не укладывается! Как? Как вы это придумали? Отвечай!

– Я не знаю, о чем вы говорите, – я пожал плечами. Я действительно, не догадывался.

– Не знаешь? – он еще больше распалялся. – Кто додумался обмазать статую таким количеством воска, что он начал скатываться с нее, от жара светильников?

Я улыбнулся, представив себе эту картину. Три дня мы не мыли статую, и на ней должно было скопиться достаточное количество воска.

– Тебе смешно? – Зотис был в ярости. – Молящиеся объявили это знамением, когда старик Укош, что ходит сюда уже шестьдесят лет ежедневно, увидел, как Богиня плачет! Они устроили настоящее паломничество к ней, скупив при этом все свечи и талисманы! Дело дошло до Верховного дайна, который срочно был оторван от важных дел, ради внепланового совещания, на котором решалось, что делать дальше. И все из-за двоих сорванцов, поленившихся сходить за ведром воды!

Вин стоял, ни жив, ни мертв, а я откровенно веселился. Я живо представлял себе эту картину и просто не мог не смеяться, уж до того она была гротескной.

– Тебе смешно… Готов поспорить, это была твоя идея.

Я пожал плечами, не подтверждая, но и не отрицая его догадки.

– В итоге вы продали все цветы и ожерелья, собрав двухнедельную выручку за один день…

– Пятинедельную… Молчать! Я запрещаю тебе! – Зотис провел рукой по лицу, успокаиваясь. – Хорошо. Вот мое слово. Тебе, Винтори, придется сегодня и завтра пропустить ужин за то, что участвовал во всем этом, и никому из наставников не доложил. А ты, Кинсорис, уже знаешь, что тебя ждет. Ты будешь получать по три удара каждый день, в течении месяца. И если выживешь, на всю жизнь запомнишь эту выходку.

Это было, пожалуй, единственное, в чем я был с ним согласен.

Я проснулся, едва лишь встало солнце. Его яркие, летние лучи осветили мое лицо своим жарким дыханием. А поскольку метили они, как и полагается – в глаза, пробуждение состоялось почти мгновенно.

Я сел, потянулся и подобрал небольшой камешек с земли. Прицелившись, я бросил его точно в правый бок волка. Не сильно, но ощутимо. Сурхак открыл левый глаз.

– Просыпайся, Уфус! Пора на охоту. Где мой завтрак?

Волк лениво передвинул морду чуть правее и уставился в одну точку. Я тоже взглянул туда и увидел зайца, с перегрызенным горлом, жалко вытянувшим задние лапы.

– О! отлично! Сейчас я его… – я взял свой нож, с пилообразным лезвием и начал подпиливать сухожилия на задних лапах зверушки, намереваясь снять шкуру. Освежеванного зайца можно было и сварить, и пожарить, но я предпочел более изящный вариант – запечь.

Недалеко от места нашей ночевки находилась река Фоссош, впадающая в море. Я благоразумно не отдалялся от нее дальше, чем на версту, ибо она не только служила мне ванной и укрытием, в случае опасности, но и позволяла сварить на своей воде похлебку, или омыть руки от крови.

Я тихонько свистнул Уфусу и, дождавшись, когда он обратит на меня свой взор, обвел указательным пальцем стоянку. Теперь я мог быть уверенным, что если кто-то вздумает меня ограбить, сурхак не только предупредит меня, но и самолично займется грабителями. При всех недостатках характера моего друга, единственное, что у него было отменным, так это чувство долга и ответственности. Он понимал, что не сможет выжить без меня, так же, как и я без него.

Его охотничьи навыки не шли ни в какое сравнение с возможностями его сородичей. Белоснежный от рождения, он стал изгоем в своей стае, только потому что отличался внешне. Жертва замечала его задолго до того, как, он подбирался на расстояние удара. И если зайца он мог поймать, то о хишше речи не шло. Тонконогие копытные успевали ускакать и затеряться в подлеске, оставляя сурхаку лишь дорожную пыль, да горькую обиду. Естественно, один-два зайца в несколько дней, не могли удовлетворить аппетит почти стокилограммового волка, поэтому наше сотрудничество и не было односторонним. Он помогал мне в грабеже, я, в случае удачи – покупал ему мясо. Или воровал, если неудачи шли одна за другой дольше трех дней.

Сегодня как раз подошел срок и вместо того, чтобы разбираться со своим тайным недоброжелателем, и говорливым трактирщиком, я должен буду посвятить день поиску пропитания для себя и своего друга.

Я вернулся к стоянке и заново раздул костер. Обмазанный прибрежной глиной заяц лежал на листе лопуха, а я колдовал над неохотно разгорающимся огнем. Еще пару часов придется потратить на заготовку мяса впрок, а затем я поеду прямиком в деревню. Кони, что жевали остатки овса, намекали мне на небольшие премиальные, но, к сожалению, довольно скудные. Продать их в селе, я смогу, в лучшем случае в два раза ниже реальной их цены.

– Вроде, уже можно… Уфус, ты хлебушка не принес?

Сурхак внимательно посмотрел на меня.

– Вот! А в следующий раз, будь добр – подумай о нем! Вот, жмырк, – любимое варварами ругательство было прилипчивым, как падучая у скота, и я совершенно не заметил, как оно вошло в мой словарный запас. – И так есть нечего, так еще и хлеба нет!

Заяц запекался, а я снова отправился к реке, дабы освежиться. Около берега было довольно глубоко, так что я окунулся сразу же, не заходя дальше четырех шагов. Дно илистое, топкое, того и гляди провалишься выше макушки. А плавать за всю свою жизнь, я так и не научился.

Река была спокойна. Ни волн, ни ряби. Я стоял на дне и старательно умывался. Моя отросшая борода требовала тщательного ухода, но бриться я не стал. Сделаю это позже, когда разберусь со всеми делами. Я поспешил вернуться к стоянке и присел возле костра. Уфус все так же безмятежно спал.

Я разломил глиняную скорлупу и с наслаждением принялся за завтрак. Сурхак, несмотря на свою любовь к мясу, к запеченному зайцу остался равнодушен и продолжил спать. Я не настаивал, прекрасно зная, что он предпочитал сырые тушки. Да и в любом случае – на нас двоих тут бы не хватило. Скорее всего, свою порцию волк уже съел, а со мной поделился тем, что осталось. Но, боюсь, что он не скажет мне, так ли это.

Покончив с завтраком, я уложил остатки мяса в тряпицу и запихнул в сумку. Костер давно погас, так что я только скатал тонкое одеяло, на котором спал и опять сходил к реке, наполнить флягу водой. Связав поводья лошадей в некую косичку, я намотал их на руку, и вскочил в седло.

– Хей, Уфус! Поехали!

Сурхак зевнул, обнажив десна и вскочил на лапы. Отряхнулся и двумя прыжками догнал меня, отъехавшего уже к краю поляны. Пристроился справа от кобылы, перепугав лошадей рыцарей, не привыкших ехать рядом с эдакой зверюгой, и потрусил со мной к деревне.

Я подавил бунт простым рывком поводьев и выехал на дорогу. Она была пустынна, что удивляло. Южный лесной тракт соединял собой несколько удаленных деревень и, начинаясь от главной городской дороги, оканчивал свой путь у береговой линии.

В основном им пользовались местные жители и купцы, везущие серебро и прочие товары в Комирсоон, и возвращающиеся обратно, в Имхет-Стохт. Но ездили редко. Деньги возили далеко не каждую неделю, и в основном торговцы с приличной охраной. Я их не трогал. Не те силы. Позарился только на купца Амолстиса, ибо у него, как мне говорили, охраны не было. Да и всего два рыцаря не могли считаться серьезной силой.

Остальные товары курсировали ежедневно. То есть по пять-шесть караванов можно было встретить. Мало, знаю. Но больше только на главном городском тракте, недоступном для меня. Там заправляли авторитетные ребята, не допускающие чужаков.

Здесь тоже орудовал не я один, но, убрав пару-тройку конкурентов, я оставил за собой право проводить рейды на территории трех деревень. Как раз получался треугольник, площадью с сотню верст(около сорока по тракту). Приходилось регулярно объезжать территорию, дабы пресекать попытки молодых и неопытных воров, утвердиться на ней. Умудренные жизней же бандиты, четко знали границы своей зоны. Так же, как и я. Моими соседями, к слову, были милейшие люди.

Одним из них был Хищ – разбойник в третьем поколении. Он очень любит снимать со своих жертв кожу, причем лучше всего, если человек еще был жив. Пару раз его ловили рыцари, но отучить живодерствовать не смогли. Долго еще их истерзанные тела висели на границе его территории, отравляя не только мою жизнь, но и воздух.

Второй – Цвенкус, очень любит молоденьких мальчиков. Он регулярно крадет их из деревень, находившихся на его территории, отчего очень многие селяне просто мечтают его четвертовать. Что примечательно, он их не убивал, а отпускал обратно. Но они уже никогда не становились прежними.

Пару раз он пытался «охотится» на моем участке, но я объяснил ему, что если он продолжит в подобном духе, то лишится самого дорогого. Он понял и больше не настаивал. В каком-то смысле, окрестные селяне, должны были сказать мне за это «спасибо», но от них, пожалуй, дождешься.

Ну а третий, по имени Чусокин, просто любил ставить капканы на местных жителей. Жители деревень частенько ходили за грибами, запасая их на зиму. В итоге такие походы превращались в настоящую полосу с препятствиями. И либо лес оглашали очередные вопли, невинно убиенных, либо местные получали дополнительные навыки по обнаружению ловушек и возвращались домой не только с победой, но и с грибами.

На фоне моих разбойных соседей, я был невинным ангелочком. Я не убивал без причины, когда мог просто ограбить. И не любил извращения.

Я въехал в деревню около полудня. Меня здесь хорошо знали, поэтому никто не обратил внимание. Да и чего бы это? Селян я не грабил, а за проезжающие мимо караваны, местные не в ответе. И даже больше того. Пара звонких монет старосте, и все проезжающие мимо патрули, заверяются в полном и абсолютном спокойствии этих мест.

– Эй, Сишусс, как жизнь? – я окликнул кузнеца, идущего из трактира домой. Подмышкой он держал позвякивающий сверток – разносил заказы. Сыновей у него не было, так что приходилось крутиться самому.

– Потихоньку. Чего желаешь, бродяга? – он остановился и опер сверток о землю.

– Четыре меча у меня есть. Возьмешь? – я откинул тряпицу от седла, скрывающую товар.

– Что, совсем дела плохи?

Я кисло улыбнулся.

– Ладно. Давай погляжу, что там у тебя.

Я отцепил мечи и передал мастеру. Кузнец повертел их в руках, пару раз взмахнул тем, что принадлежал рыцарю.

– Первый и второй – дрянь. Они ничего не стоит. Разве что на косу переделать. А вот эти… Да. Сгодится. Пять сарм за все.

– Это не серьезно, – я покачал головой, протягивая руку.

– Хорошо. Семь. И то, только потому, что ты мне люб.

– Десять. Иначе и говорить не о чем.

Кузнец почесал жесткую щетину, попробовал на ногте заточку понравившегося меча и махнул рукой.

– Идет.

Ну вот. Теперь я мог позволить себе приличный кус мяса для Уфуса, оставшегося за околицей. В деревню я его никогда не брал.

– Будь здоров, кузнец! – я махнул ему рукой с седла. За все время торговли я так и не спешился.

– И тебе удачи в твоем ремесле, – он кивнул и поднял в два раза увеличившийся сверток.

Я пощекотал кобылу каблуками и подъехал к таверне. Подошедший конюх лениво окинул меня взглядом и промолвил:

– Три фисмы.

– Удавись, кровопийца! – я кинул ему серебро. – Вычисть их хорошенько и накорми. Да смотри, седла не утащи! Знаю я тебя!

– Да, нужны они мне… – он лениво отмахнулся, а хитрые глаза забегали.

Я вошел в двери, и окунулся в душный полумрак таверны.

За стойкой стоял Рыжий Утоос и лениво ковырялся в разобранном газовом подсвечнике.

– Добрый день Утоос! -я скинул сумку на ближайший стул и поправил ятаган.

– Какой же он добрый без посетителей? – он кинул на меня скучающий взгляд.

– А что случилось? – я оглядел пустынное помещение с едва тлеющим камином. По мне, так топить в такой погожий денек было незачем, но хозяин всегда мерз.

– Вчера стража городская объявилась. Я им налил честь по чести. Раз, другой, третий. Они все больше на пиво налегали, чем на закуску. В итоге и вовсе бочонок велели им на стол поставить…

– Подумаешь, отдохнуть решили ребята, – я пожал плечами.

– Отдыхать на кровати надо, с девкой, а не в трактире, с честным людом! – хозяин, в сердцах, треснул рукой по стойке так, что светильник подпрыгнул.

– Пошалили они? – я криво ухмыльнулся.

– Да, разошлись они, после бочонка-то! Лорсту глаз мечом выбили, Гааса и вовсе срамным на улицу вытащили, да к коню привязали. А Стинку по кругу пустили. Девка ничего такая была. Жаль. Я ее в помощницы той весной взял. Не думал, что так выйдет, – он продолжил рассеянно ковыряться в светильнике.

– Так вот почему так тихо. Разогнали они всех, – я качнул головой. Ухмылка сама собой сползла с лица. Рыцари меня не пугали. Им, пьянчугам и дела-то да меня нет. Лишь бы силушку молодецкую показать.

– Разогнали. А еще и припугнули. Мол, расскажешь кому, голову снимем. А кому тут говорить? Кто нас защитить сможет окромя этих разбойников?

– Не прибедняйся! Небось послал к Сишуссу пацана своего, чтобы он их в бочку окунул.

– Послал. Да только не сунулся он сюда. Посмотрел от ворот, да и завернул домой. Виус передал, что он сказал: «Ищите дурака!». В конце концов, они, конечно, отправились спать, после того, как я сказал, что выпивка кончилась, злющие, словно сурхаки после неудачной охоты.

Сравнение мне понравилось.

– А ты чего приехал, бродяга? За мясом?

– Не только. Лошади есть у меня лишние. Купишь?

– Да зачем они мне?

– Местным продашь. Сам понимаешь, мне бегать по деревне не с руки. А ты всех знаешь, и сможешь договориться. Так как?

– А что лошади, породистые?

– Рыцарские тяжеловозы.

– Нет! Нет! – он замахал руками на меня. – И не уговаривай! Храни меня Дралис от подобной сделки!

– Да они нормальные. Я их не задел. Они проскакали за мной десять верст и я не видел, чтобы они хромали.

– Да плевать я хотел на их хромоту, бродяга! – Утоос уже спокойнее оперся руками о стойку. – Да только вот, что я тебе скажу. Вон, видишь во дворе дуб? Я сам его сажал, когда пацаном был. Из-за этих коней вздернут меня на нем. И сделают это те же ребята, что вчера мне голову чуть не открутили из-за бочонка пива.

– Перестань, Утоос…

– Забирай своих коней, бродяга и уезжай. Не место вам тут.

Я наклонился к нему.

– Выручай друг. Деньги мне нужны, сам понимаешь, – я вздохнул. – Ну, хоть на мясо.

– Элитных, да на мясо? – он удивился.

– Не все ли равно, с кого колбасу крутить? А так не придется с мясником торговать. Гости, небось, свежего жаркого запросят на обед?

Он почесал макушку и махнул рукой:

– Ладно. Оставляй. Скажу Виусу, чтобы отвел их в наше стойло. Потом с ними разберусь.

– Отлично. Сколько?

– Десять сарм.

– Ты шутишь так хитро, я не пойму? – я легонько ударил ладонью по стойке.

– Я серьезно, – он снова принялся за свой светильник.

– Десять это никак не серьезно. Пятьдесят, не меньше.

– Столько проси в другом месте, – он сурово взглянул на меня из-за закопченного стекла.

– Брось, Утоос, ты же знаешь, что кони десятку не стоят.

– Знаю. А еще ведаю, что продать ты их срочно хочешь.

– Кровопийца! Сорок хотя бы!

– Двадцать пять, и то потому что я добрый сегодня.

– По рукам, – я вздохнул и протянул ладонь.

Монеты приятно оттянули ее.

– Отлично! Налей мне пива, и еще поесть что-нибудь дай.

– У меня только курица, тушенная с овощами, да пироги вчерашние.

– Давай все. И мяса, килограмм пятнадцать, свежего.

– Хорошо. Пошлю сына к мяснику. Тебе же все равно, свинина или говядина?

– Все едино. Можно даже с костями.

Я прошел к столику, возле которого скинул сумку и уселся, блаженно вытянув ноги. Нормальный обед для меня и для волка, это то, чего мы ждали уже третий день.

Утоос поставил передо мной тарелку и небольшую корзинку с пирогами. А спустя минуту тут же возникла и кружка с темным пивом. Хорошо-о-о!

– Давай сумку свою, солонины дам, да хлеба, сколько есть.

Я протянул ее одной рукой, крепко сжимая ложку во второй.

– И крупы какой насыпь. Только немного.

– Да у меня только гречка…

– Пойдет.

Он кивнул и ушел в подсобное помещение. Как я уже говорил, бывал я тут часто. И местные хорошо знали не только мою внешность, но и привычки. Я не переживал по этому поводу. Сдать меня рыцарскому патрулю они конечно могли, но кто дал бы им гарантию, что на мое место не придет некто вроде Хища? Нет. Дураками местные не были. Да и прибыль от меня они все же имели несколько превышающую награду за мою голову. К тому же постоянную. А еще они помнили, что я никогда их не трогал.

Сверху послышались глухие удары и приглушенная ругань. Я вопросительно посмотрел на Утооса, присевшего рядом, с моей сумкой в руках.

– Проснулись, жмырк их дери! – вздохнул трактирщик. – Ты это, доедай, да уходи. Мне проблемы не нужны.

– А что, буянить опять будут? – я ел медленно и не торопясь. Овощи были чуть солоноваты, но это нисколько не портило отменный вкус блюда.

– С похмелья… – хозяин опять вздохнул, видя, что я никуда не собираюсь уходить.

– Будешь им наливать, и мне плесни, – я толкнул к нему пустую кружку.

– А-а-а-а! Ут…ут…Утка! Подай пивка холодного, да поживей! Видишь, голова трещит! – рыцари спустились вниз, в количестве пяти штук. Без лат, зато в поддоспешниках и теплых штанах. Дело шло к зиме и ребятам не улыбалось колесить по стране в примерзающих к телу доспехах.

Утоос поднялся, оставил мою сумку на стуле и засеменил к стойке:

– Конечно-конечно, присаживайтесь господа. Пиво холодненькое, по две кружки? А-а-а, вижу господа, все понимаю – сразу по три. А не угодно ли славным воинам яичницы со шкварками? Сей момент все готово будет, не извольте беспокоиться… – он сноровисто наполнял кружки, не замолкая ни на секунду. Опухшие лица благородных господ разглаживались буквально с каждым глотком.

Я ел и на пьяниц практически не смотрел. Моя кружка пока что оставалась пустой – Утоос и так крутился, как мог. Рыцари меня не замечали, всецело посвященные процессом пития. Вот незадача! Теперь они будут напиваться по новой, и трактирщик, чего доброго забудет о мясе для Уфуса. А я еще хотел у него последние новости разузнать, да котелок купить. Мой подтекать стал.

– Эй, ты кто такой? Рожа у тебя бандитская, – седовласый рыцарь прищурился в мою сторону, отставив пустую кружку. Трактирщик отчаянно загримасничал, намекая на продолжение его игры, но я был слишком сыт и не был расположен к клоунаде.

– Нормальная у меня рожа. Бритву в колодце утопил.

– Ну-ну. Видно, что не местный, да больно дерзок. Проваливай отсюда, пока мы тебе кровь не пустили!

– Твои ребята только девок портить горазды, да дармовое пиво пить…

– Что? – молодой парнишка подскочил, опрокинув стул.

– Да ты еще и глухой? – я развалился на стуле, незаметно поправляя ятаган. – Не думал, что таких в рыцари берут. Да… Измельчала орденская школа нынче.

После таких слов церемониться со мной не стали. На беду рыцарей, спустились вниз они без мечей, так что у меня возникло преимущество. С другой стороны, кинжалы имелись у всех, и их было пятеро, на меня одного.

Драки в трактирах с бродягами вроде меня, не требовали задействования рыцарской чести, а значит, что они имели полное право напасть разом и с любым оружием. Чем они бессовестно и воспользовались.

Для начала, мне в лоб прилетела кружка. Усатый, с длинными волосами, надеялся вырубить ею меня на пару секунд, но я ловко качнул стул, и упал с ним назад, избежав удара по голове. Вскочил и с шелестом вытянул из ножен ятаган. Следующую кружку я отбил клинком и встретил им, успевшего добежать безусого паренька.

Он отбросил кончик моего ятагана тяжелым кинжалом и попытался пнуть меня в колено. Я увернулся и взмахнул клинком, метя уже в рыжего.

Он вооружился двумя кинжалами и довольно ловко крутил их в разных направлениях. Я сделал шаг вправо, отгородившись столом от обоих, и покосился назад, на троих оставшихся рыцарей. Точнее, их там было двое. Третий исчез на лестнице.

«За мечами побежал, собака» – отметил я, делая выпад в сторону рыжего. Он ловко увернулся, а вот не вовремя подскочивший паренек, наткнулся на мой клинок, который я чуть не выпустил от неожиданности.

Паренек захлебнулся криком и тяжело повалился на стол. Я рванул ятаган обратно, извлекая его из тела. Рыжий зарычал и ткнул кинжалом мне в запястье, мгновенно окрасившееся кровью. Я зашипел от боли и толкнул стол вперед, заставляя рыцаря отпрыгнуть.

Коротко свистнув, короткий кинжал впился мне в плечо и застрял. Я охнул и выронил ятаган. Рыжий обрадовано накинулся на меня и подмял под себя.

Я впился в его клинок левой рукой. На мое счастье, один он отбросил во время прыжка, сконцентрировав все внимание на том, что был в правой руке, иначе бы он меня прирезал. Поняв, что сглупил, он зарычал еще громче и усилил нажим. Я сопротивлялся как мог. Спустя секунду, мне удалось его сбросить, пнув в пах. Он охнул и чуть ослабил хватку. Я усилил нажим, и выбил из его руки кинжал, который тут же воткнул ему в горло.

Любоваться его предсмертными судорогами не было времени – двое оставшихся опомнились и кинулись на меня. Где-то наверху грохотали сапоги третьего.

Выдернув кинжал из плеча, я метнул его в седовласого, но только сбил его с шага – он уклонился влево и споткнулся о стул.

Не дожидаясь второго, я прыгнул вбок и схватил с пола ятаган. Круто развернувшись, я выставил его вперед, и второй, более прыткий враг, с размаху насадился на него животом. Он захрипел, а я дернул оружие на себя, освобождая, и разбрызгивая вокруг горячую кровь, веером разлетевшуюся по залу.

Седовласый выровнялся, посмотрел по сторонам, и понял, что остался один. Я перебросил ятаган в левую руку, потому как в правой разгоралась нестерпимая боль.

Сверху скатился паренек, несший в руках охапку мечей. Увидев, что их осталось двое против меня одного, он уронил их, оставив в руках всего два.

– Мастер!

Седовласый обернулся и протянул руку.

Теперь фортуна повернулась ко мне привычным местом. Парнишка был мне не страшен, но вот магистр ордена… Только их называли мастерами, так что ошибиться я не мог. А ведь я еще и ранен…

Рыцарь прыгнул на меня, целя клинком в живот. Я отпрыгнул вбок, едва не напоровшись на меч парня и парировал удар.

Мальчишка воспользовался тем, что я подскочил к нему, и попытался ударить меня со спины, но я ушел от его замаха и пнул по ноге. Он вскрикнул, и упал на одно колено, вслепую взмахнув оружием. Я увернулся от еще одного замаха седовласого, и ударил парня в лицо.

Магистр взмахнул мечом на уровне моей груди, но неожиданно повернул рукоять и направил клинок на ноги. Я подставил ятаган, но не слишком проворно и меч все таки разорвал левую штанину и кожу на ноге.

– Ты сдохнешь сейчас, смерд! – рыцарь замахнулся для нового удара.

Я ничего не сказал, только проследил взглядом кочергу, опускающуюся на его затылок. Старик свел глаза в кучу и упал на пол как подкошенный.

– Зачем, Утоос? – я тяжело дыша, подошел к магистру и перевернул его затылком кверху. Кочерга сделала свое дело отменно, пробив череп и задев мозг. Не жилец.

Парнишка вовремя застонал, ибо я уже успел о нем позабыть. Я подошел к нему и перерезал горло.

– Не люблю орденских. Пьют безбожно, трактир разоряют и ни за что не платят, – хозяин почесал макушку. – Уходить тебе надо.

– Уйду. Еще плакать станешь.

– Это вряд ли. Одним разбойником меньше, одним больше…

– Легче, дружище! Я ведь и обидеться могу! – я оторвал от рубахи паренька солидный кусок ткани и, порвав его на три части, сделал повязки. На ноге оказалась не значительная царапина, а вот одна из ран на правой руке была достаточно серьезной.

– Прости, бродяга. Да только уходить тебе надо, – повторил он.

– Без тебя знаю, – сквозь зубы бросил я, пытаясь ими же завязать узел на плече. Утоос помог мне затянуть повязки, почти сразу же пропитавшиеся кровью. – Лучше еще припасов дай. Да мясо я заказывал…

– Сейчас. Виус! Мясо где? Принес? Отлично. Вот держи, бродяга. Сейчас еще крупы насыплю. И мясо у меня есть вяленое. А хочешь, остатки пирогов заверну?

– Все давай. Спасибо, – я ссыпал монеты в свой кошель. – Когда стража приедет, скажешь, что не знаешь меня.

– Да не в первый раз! – он только отмахнулся, помогая мне тащить сумки к кобыле. – Эй! Титос!

– Ась? – конюх высунулся из стойла.

– Тащи мешок овса сюда. Живее!

– Несу! – конюх поплелся к задней двери.

– Пару месяцев не появляйся. Есть у тебя убежище? Зима скоро… – Утоос сноровисто помогал мне седлать лошадь.

– Как-нибудь обойдусь. Пусти их по следу на север.

– Хорошо. Только смотри. Если маг приедет, я врать не стану.

– Да я и не прошу.

Я вскочил в седло и принял от ленивого конюха увесистый мешок.

– Прощай, Утоос. Даст Гонсор, свидимся!

– И тебе удачи!

Я пнул кобылу каблуками, заставляя сразу сорваться в галоп, и помчался на восток. К морю.

Спустя полчаса, я придержал лошадь, позволяя ей перейти на шаг. Уфус не показывался, хоть я и неоднократно звал его. Но я не переживал. Он сможет меня найти.

Я наскоро переменил повязки на своих ранах, которые оказались не такими уж серьезными, за исключением той, что была на плече. Кинжал засел глубоко, отчего рука теперь потеряла былую подвижность. Но она не немела и больше не кровоточила, что было хорошим знаком.

Гораздо больше меня волновало мое текущее положение. Как только патруль прознает об исчезновении пятерки рыцарей и коль скоро это станет известно магистрам ордена, или не дай Гонсор, самому Императору, мой участок наводнят городская стража из Имхет-Стохта и элитные рыцарские отряды. Все вместе они прочешут местность «от» и «до», заглядывая под каждый куст и пень, дабы найти и четвертовать убийцу. Поднявший руку на рыцаря должен быть прилюдно казнен на главной площади города.

Почему я тогда полез в драку? Зная, что меня ждет наказание? Потому что не терплю заносчивых дураков и издевательств над собой или теми, кто мне дорог. Собственно говоря, из-за этого я и потерпел много неудач в прошлом. Но об этом позже.

Сейчас мне нужно было решить, как дальше поступить. Схорониться на соседнем участке я не мог. Как только его хозяин прознает, что меня ищет такая куча народа, он тут же сдаст меня за фисму.

С другой стороны, подаваться мне некуда. У меня нет ни семьи, ни друзей, ни знакомых, готовых за умеренную плату, либо же просто так, приютить меня на месяц-другой.

– Задачка… Что скажешь, дорогая? – я потрепал кобылу по холке. Она покрутила ушами и тряхнула головой – И ты не знаешь, что делать… Так я и думал.

Я выехал к перекрестку и натянул поводья. Дорога справа, вела к храму Десяти, а та, что слева, вела к Драконову морю.

Так называемый храм Десяти, на самом деле являлся школой рыцарского ордена и по совместительству обителью служителей Богов. Делать такому, как я, там вовсе нечего, но на пути к нему располагались многочисленные деревеньки, полные совершенно разного народа, чувствующего себя под крылом ордена довольно комфортно. Затеряться среди них не составляет большого труда. С другой стороны, эти поселения, в случае общей мобилизации, рыцари обшарят в первую очередь, тщательно приглядываясь ко всем новичкам. Деревенские тоже чтят негласный кодекс всех разбойников – не убивать орденских, дайнов и детей.

А это значит, что дорога у меня одна. К морю. Может, удастся сесть на корабль, да переплыть море? Тогда можно будет начать новую жизнь.

Стараниями Утооса, у меня теперь есть запасы на десяток дней пути, да еще и мясо для волка. Но его Уфус может съесть только сразу, а значит это опять три дня. Как же сохранить кусок? Только зажарить. Ой, не понравится это вольному сурхаку, привыкшему совсем к другой пище. Как бы и лошадь не задрал в отместку. Все-таки хищник.

Я решил отложить вопрос сохранения мяса до вечера и дернул лошадь за левый повод.

Кобыла согласно всхрапнула и пошла по пыльной, заросшей дороге. Через пять дней, эта нехоженая тропа, выведет меня к главному императорскому тракту, по которому останется проделать путь, длиною около двух дней. А там уже и морской берег, что делать на котором, я еще не решил.

Уфус появился ближе к вечеру, без труда взяв след по красным каплям, то и дело украшавшим дорогу. Бок лошади, и часть моей штанины тоже пропитались кровью, так что я вскоре свернул к берегу реки, вдоль которой и ехал все это время. Спустя сутки, ее дно обмельчает, а на второй день я и вовсе не смогу ее найти среди деревьев и травы. Так что завтра мне придется наполнить бурдюк и уповать на то, что в течении трех дней пути мне встретится хоть какая-то лужа.

Я спрыгнул с кобылы посреди небольшой полянки, расположенной рядом с той, на которой я ночевал вчера. Ну, как рядом. Разница у них была всего двадцать верст. Но ведь для бешенного сурхака это не крюк?

Впрочем, не обращайте внимания на мой дурацкий юмор. Это все следствие отвратительного настроения. Как ни крути, а мой участок был для меня своеобразным домом. Вполне себе обжитым за три года.

Теперь же я вновь остался, как и всегда – без средств к существованию, да еще и без места работы. Жмырк подери всех рыцарей и мой дурной характер в придачу!

С трудом стащив седло, я опутал кобыле ноги, и принялся за обустройство ночлега. Срезал кинжалом молодые ветки с близлежащих деревьев, сложил из них небольшую лежанку и кинул поверх тонкое одеяло.

И все это я проделал левой рукой, ибо правая по-прежнему отзывалась болью на каждое движение.

Затем отвязал от седла мешок с мясом и вытряхнул его на траву, подальше от будущего костра и поближе к нетерпеливо приплясывающему волку. Он тут же вгрызся в него, урча и чавкая от удовольствия. Я отвернулся и занялся костром.

Соорудил шалашик, запалил, а над ним подвесил дырявый котелок с водой. Жидкость из пробитого днища, медленно капала на костер, заставляя его неприязненно шипеть. Уфус все еще жадно поглощал мясо, а я присел на лежак у костра и задумался. Рука болела, отчего я стал почти бессознательно ее оглаживать.

Через двое суток я покину свой участок, и вторгнусь во владения Чусокина. Чем мне это грозит?

Во-первых, безумный любитель капканов может поставить его и на меня. Во-вторых, выехать ко мне лично и потребовать платы за проезд. Любой. А поскольку денег у меня почти нет, то ситуация становится щекотливой. Впрочем, переживать пока рано.

Я насыпал крупы в закипевшую воду и бросил туда горсть вяленого мяса. Просто так есть его практически невозможно – только от сильного голода, и то если зубов не жалко, а вот в каше оно разварится и станет вполне пригодным в пищу.

Я еще раз помешал кашу и отложил ложку. Пока греча упаривалась, я решил перетряхнуть свою сумку от крошек и нашел в ней остатки утреннего зайца. Развернул и высыпал в котел. Наваристей будет.

Неплохо было бы заточить мой ятаган, но я не был знаком с этим процессом – боялся испортить. Все-таки от оружия в бою зависит жизнь. Лучше отдам его кузнецу, когда подкоплю достаточное количество серебра.

Кстати, о нем. Сейчас в моем кошеле было всего двадцать одна сарма. Плюс еще мелочь, в виде меди. На билет на корабль нужно не меньше ста, об этом я слышал пару лет назад. А значит, либо мне удастся «заработать» еще восемьдесят монет, либо придется расстаться со всем своим имуществом в портовом селении. Продать кобылу в полной сбруе, нож, мою куртку, укрепленную стальными пластинами, штаны с костяными вставками, сапоги с мягкими кожаными подошвами. И ятаган. С ним мне не хотелось расставаться больше всего. Без оружия я сдохну с голоду, ибо ничего, кроме грабежа, в своей жизни я не умею. Впрочем, этому ремеслу, я тоже плохо выучился. Иные воры, те, что едят с Императором за одним столом, например, уже к тридцати годам в замках живут, да по полсотни наложниц имеют. И слуг без счету. А у меня всего богатства – одежда, что на мне, кобыла, да оружие.

Я попробовал кашу и снял котелок с огня. Пока еще можно никуда не торопиться и не оглядываться на каждый шорох в кустах, стоит поесть по-человечески. Я открыл лукошко с пирогами, на дне которого лежало что-то стянутое тряпицей. Ну-ка, посмотрим… Хлеб. Целая коврига. Да еще и соль есть.

Да, похоже, несмотря на мой скверный характер и отвратительную рожу, Утоос относился ко мне по-доброму. И искренне сожалел о том, что я ухожу.

Я прикинул и завернул хлеб обратно. Он еще полежит, если не трогать, а вот пироги протухнут. Часть из них была с грибами – очень небольшая – основную я уже умял в трактире, а часть с яблоками. Их я не любил с детства, но что поделаешь? Не пропадать же добру.

Уфус закончил с мясом, не осилив лишь кусок, килограмма в два.

– Что же ты, друг? Оно испортится до завтра, – я покачал головой, дуя на ложку, неловко зажатую в левой руке. – А может запечь его? Будешь есть?

Сурхак посмотрел на меня зелеными глазами и издал неопределенный хрюкающий звук.

– Должен ли я трактовать эти звуки, как «Делай, что хочешь, и не приставай?» – я зачерпнул еще каши. Она оказалась на диво вкусной и сытной.

Волк отвернулся от меня и положил морду на лапы, прикрыв глаза.

Я улыбнулся, продолжая есть. Мясо я бы запек в любом случае, но не покусился бы на него и с сильного голода. Есть после Уфуса я не стану.

Через шесть лет уже почти ничего не напоминало во мне того мальчика, который попал в жестокий мир служителей Богов. Я все еще находился в храме, но уже не просил милостыню. Строго говоря, я никогда ее не просил, кроме того памятного дня. Поняв, что мне претит мысль об этом унижении, я стал попросту воровать. Изредка я помогал Винтори, Оленсис и другим ребятам, если им не хватало до трех драг. В моем кармане всегда лежала пара лишних. Я попался на воровстве, в последний день… Тогда дайны вновь выпороли меня, но это уже было не важно. На следующее утро нас с Винтори разделили. Его стали учить читать и писать, а узнав, что все это время он скрывал в себе дар, еще и магическому искусству. Этим занимался специально приглашенный маг из школы. Дайны магов не любили, но сориться с Императором, провозгласившим равенство между искусствами, не хотели. Но почему Вина не отправили в школу магов, я не знаю. Не иначе, как святоши имели на него свои виды.

Я, в отличие от своего друга, был признан к наукам и обучению не способным и сослан на кухню. Первые пару лет я мыл посуду, но как только более-менее, окреп, был изгнан на задний двор столовой – рубить дрова для печей. Где и нахожусь до сих пор.

Изредка мне удается улизнуть и пробраться на плац, где юноши моего возраста познают воинское ремесло. Дайны оружия, конечно же не признавали, но охрану готовили. Эти ребята вскоре должны были занять свои места в рядах охраны Верховного священника и его приближенных. Их услуги требовались, когда святые отцы выезжали на праздники, на центральную городскую площадь или же сопровождали Императора, в его походах.

О! как я мечтал стать одним из этих юношей! Обзавестись доспехом и собственным мечом, получить возможность путешествовать по стране, искореняя зло. Но, моя работа состояла только лишь из колки дров, да складывания их в поленницы. И ничего для меня не менялось день ото дня.

Я искренне, но без злобы завидовал Винтори, что ему выпал уникальный шанс получить образование. Я с открытым ртом слушал по вечерам его рассказы о прошедшем дне и радовался за него. Как же было здорово, что несмотря на то, что наши пути разошлись, Вин не бросил меня и настоял на том, чтобы мы вдвоем переехали в отдельную келью. Дайны любили Винтори и возлагали на него большие надежды(как говорил сам друг, и у меня не было причин не верить ему) и не стали запрещать нашу дружбу.

Сегодня я снова бросил топор в колоде и убежал на плац. Там росли густые кусты колючего кустарника, но я уже пообломал его ветки так, что в его сердцевине можно было устроиться с относительным комфортом.

Я устроился поудобнее и стал с удовольствием наблюдать за тренировкой. Сегодня парни отрабатывали способы борьбы пешего с конным. Задачу наставник Хмушасс поставил сложную – свалить всадника на землю и убить, пока он не пришел в себя, не задев при этом лошадь. Дайны уважали любую жизнь, кроме человеческой, и старались зверей почем зря не губить.

Пешему воину предстояло увернуться от мчащейся на него лошади и либо одним ударом поперек живота, убить всадника, либо, использовав копье или рогатину, сначала свалить его, а потом уже добить.

С первого раза получалось далеко не у всех. Плац каждые пять минут содрогался то от грохота стали, то от проклятий юношей и громкой ругани наставника.

Я сидел здесь уже второй час и все больше и больше веселился. Мне представлялось это задание через чур легким и я искренне не понимал, как это с ним не справляются остальные. Не удивительно, что я заметил Хомси только тогда, когда он схватил меня за ухо.

– Вот ты где, паршивец! – охранник дернул меня вверх и к себе, и я послушно подскочил, опасаясь оставить ухо в его руке.

– Пусти! – я попытался оттолкнуть его, за что еще и затрещину заработал. Но хорошо хоть ухо он все же отпустил.

– Какого жмырка ты тут снова околачиваешься? – он был зол от того, что ему пришлось меня искать.

– Какое тебе дело? – я предпринял еще одну попытку ударить его, на этот раз ногой. И достал. Хомси охнул и отпихнул меня так резко, что я шлепнулся на землю.

– Ты должен выполнять свою работу! Я уже много раз тебе говорил, либо работай, либо подставляй спину под кнут.

– Да я лучше буду терпеть ежедневную порку, чем колоть дрова! Я не животное, чтобы можно было меня приковать к топору и бросить на задворки!

– Ишь, ты! как заговорил! А ну-ка пошли со мной!

– Не пойду. Сам руби дрова! – я увернулся от его руки.

– Вот еще! И мы идем не чурбаку, а к твоему наставнику!

Идти к Зотису я тем более не хотел. Этот пожилой дайн не сделал для меня ничего хорошего. У него никогда не было для меня ни ласкового слова, ни слов утешения. Только упреки и ругань. А все хорошее, на что все-таки был способен этот человек, получал Винтори – любимчик и отрада всех дайнов.

Я вскочил и попытался бежать. Но не сделал и трех шагов по направлению к внутренней аллее, как Хомси схватил меня за руку и заломил ее у меня за спиной. Я взвыл и послушно согнулся в три погибели.

Охранник повел меня к покоям наставника, а сзади я услышал громкий смех. Надо мной потешались те юноши, на которых я мечтал быть похожим.

Наставника мы застали в обществе Верховного дайна Гуторсисса. Хомси поклонился обоим, не разжимая, впрочем, моей руки. Мне кланяться необходимости не было. В согнутом состоянии я прошел весь путь от плаца.

– Что еще такое, Хомси? Отпусти его, – Гуторсисс повелительно вздернул густые брови.

Охранник послушался и заговорил. Я выпрямился, потирая заломленную руку, и молча уставился на дайнов.

– Я уже докладывал вам, наставник Зотис, что неоднократно ловил этого оболтуса возле плаца, когда там ведет учение мастер Кришшус. И вот сегодня опять. Он бросил работу, зная, что мы готовимся к торжественному пиру, в честь прибытия дайна Ушурусса со свитой из Храма Десяти.

– Да, да. Я помню твои доклады. Но что же ты прикажешь мне делать? Приковать его к колоде?

– Это хорошая мысль, наставник, – Хомси задумчиво потер переносицу.

– Учение храма запрещает нам принуждать наших послушников делать то, что им не по нраву…

– Но в тоже время, ученики должны трудом показать Богам свое смирение и веру, – Зотис перебрал пальцами по спинке кровати.

– Это верно, брат мой, – Гуторсисс не стал спорить. – И наша цель, как наставников, помочь послушникам обрести истинный путь и с любовью отнестись и к труду и к Богам.

Я прищурился, пытаясь понять, к чему они клонят.

– Я полагаю, что следует ограничить физическую свободу этого юноши, взамен предоставив свободу духовную. Он либо докажет своим трудом, что готов к служению Богам, либо останется в тесной клетке бытия до окончания его службы.

Зотис покивал словам Верховного дайна и обратился к Хомси:

– У тебя найдется цепь? Достаточно длинная, чтобы не ограничивать его движения, но в то же время, не пускающая его дальше заднего двора…

– Думаю, что это вполне осуществимо, – Хомси кивнул, а я взорвался.

– Что же вы обсуждаете меня тут, как бессловесное животное! На цепь меня хотите, как кобеля сторожевого? А гавкать не нужно? А то я умею!

– Усмири свой гнев, чадо, – подал голос Верховный. Но я лишь больше распалялся.

– Сколько можно? Почему вы меня так ненавидите? За что? Если вы меня так уж невзлюбили, отпустите, я уйду и больше никогда не вернусь!

– Наша задача, по мере скромных наших сил, спасти как можно больше заблудших душ. Привести людей в веру, ко свету и доброте. Мы не можем позволить тебе уйти. Ты погрязнешь в скверне и жить станешь, аки тот самый цепной пес, в грязи, даже не осознавая этого.

О да! Тут он прав. Как только за мной закроются ворота, я приступлю к делу, которое знал лучше всех. Буду воровать. И мне крупно повезет, если за все эти годы, я не потерял чувствительность и ловкость рук. Которые уже стали покрываться грубыми мозолями от проклятого топора.

– Это не ваши заботы! Я больше не могу так жить! Отпустите меня, или дайте возможность учиться ремеслу у мастера Кришуса. А к колоде я не вернусь!

Дайны засмеялись. Хомси вторил им, облокотившись о косяк двери, и утирая слезы. Я лично ничего не понимал и взирал на них с большим удивлением.

– Бедное чадо, ты не ведаешь всю степень своего невежества – Верховный с улыбкой посмотрел на меня.

– Что я такого сказал? – я непонимающе передернул плечами.

– Учиться военному ремеслу могут только горожане – это приказ Императора. Юноши, коих ты видел на плацу, дети знатных вельмож города. Они заслужили честь учиться в этом храме, пройдя множество испытаний. И не тебе, бродяге без роду и племени, вставать с ними плечом к плечу! – Зотис опять начал гневаться – Хомси! Сей же час проводи его к колоде и приставь охрану, пока цепь не сыщется. Ступай!

Хомси толкнул меня наружу, а я вскипел от праведного негодования. Ах так? Ну, получите!

Я вырвался из рук охранника и сделал самую глупую вещь, которую мог предпринять в этой ситуации – кинулся на Зотиса с кулаками.

Дайн подпустил меня на расстояние вытянутой руки, а затем резко выбросил ее вперед. Я запнулся и, в следующую секунду уже потерял сознание, встретившись затылком со стеной.

Очнулся я уже на заднем дворе, прикованный к стене кухни цепью, толщиной с мою ногу. Хомси отставил пустое ведро и сунул мне в руки топор.

– Твой урок продлен на два часа, – и ушел. Жаль, что я был так слаб – кинул бы ему этот топор вслед. А так пришлось опуститься на колоду и задуматься. Теперь я буду сидеть на цепи от рассвета и до заката, и заниматься рутинной работой. И хорошо, если один. А то, того и гляди, личного соглядатая приставят, дабы убедиться, что я не отдыхаю, а честно тружусь. Теперь мне уже не придется улизнуть на плац. А мечтать стать воином, и вовсе не стоит.

«Бродяга без роду и племени», так он меня назвал. И самое обидное, что это была чистая правда. И пускай, я знал, кто мои родители – это не имело никакого значения. Я сбежал из дому, а значит, стал считаться сиротой. Там, в городских трущобах я встретил Винтори – такого же одинокого мальчишку, каким был сам, и это сблизило нас.

Что же делать? Я уже давно подумывал о побеге, но меня всегда что-то удерживало. Сейчас же я окончательно решился. Мне придется уйти одному – Винтори ни за что не бросит своего учения, и я не в праве его заставлять.

Дверь отворилась и вышла Оленсис, держа в руках узелок из не очень чистой ткани.

Мы подружились давно. Еще с тех пор, как она ходила к нам лечить меня от ран, нанесенных кнутом. Сначала по приказу ее наставницы, потом по личной инициативе. И когда наставница отказалась давать ей мазь, мотивируя это тем, что на меня не напасешься, она стала ее потихоньку таскать из ларя. Когда мы с Вином стали жить отдельно от остальных ребят, она стала приходить каждый вечер. Иногда Оленсис оставалась ночевать, и тогда я уступал ей свою кровать, а сам укладывался на полу. В эти моменты мы могли говорить всю ночь напролет, тогда, как Винтори уже давно спал.

Не скажу, что она не нравилась моему другу тоже. Наоборот, он был в нее влюблен, едва ли не сильнее меня, но выдерживать наши ночные посиделки он не мог. Слишком выматывался во время своих занятий.

С другой стороны, я был рад, что он спал. Вечером, когда он только приходил, то старался всецело завладеть ее вниманием. Он рассказывал о себе, о своих успехах и своих планах. Я молчал и слушал, прекрасно понимая, что он не хочет обидеть меня, считавшегося ни к чему не годным, а просто хочет произвести впечатление на Оленсис.

Она слушала внимательно, но больше молчала. Потом, она по секрету призналась мне, что ей было неловко в его обществе. Слишком уж важной птицей он сделался.

Я подивился и приглашающее хлопнул по колоде рукой. Она кивнула и присела ко мне. На ее лице не было привычной милой моему сердцу улыбки, лишь сажа и усталость.

– Я тебе покушать принесла. Взяла потихоньку, пока Гидис отвернулась. Думаю, отнесу, пока работа сделана… – она развязала узелок.

– Она опять кричать на тебя будет, – я покачал головой, беря кусок мяса с хлебом.

– Я уже давно ее не слушаю, ты же знаешь, – она легкомысленно тряхнула волосами.

Я улыбнулся и погладил ее по щеке, размазывая сажу.

– Она опять тебя била?

– Н-н… нет! – она отстранилась и закрыла синяк на руке ладонью. – Это я упала.

– Я же знаю, что ты врешь, – я жевал хлеб, не торопясь, потому как запить его было нечем – Я поговорю с ней.

– Не надо, – она мотнула головой. – Так будет только хуже. К тому же, Хомси тоже избил тебя. Я видела в окно, как они с Мушшем тебя принесли.

– Это не он, а Зотис, – я почесал переносицу. – И потом, я привык к побоям с детства, а тебе это вредно.

Она нахмурилась, но промолчала. Я ел и держал ее за руку. Проклятая цепь звякала при каждом неловком движении ноги, не говоря уже о том, что она была зверски тяжелая.

А Зотис молодец. Обладать магическим даром и служить в храме, это даже специально выдумать трудно! Что он здесь забыл? Маг может позволить себе все – деньги, славу, женщин… Стоит только захотеть. А дайн? Отдельную келью и возможность учить ребятишек? По-моему это не вполне равноценно.

Но теперь мне стало более-менее понятно, почему к дару Винтори проявили такой интерес – наставник постарался.

– О чем ты думаешь? – Оленсис прижалась ко мне плечом.

– О том, что бежать надо, – я прожевал очередной кусок. – Ты со мной?

– Ты шутишь, да? – она обеспокоенно заглянула мне в глаза.

– Нет, – я спокойно посмотрел на нее.

– Мы не сможем бежать. Это невозможно.

– Невозможно сидеть на цепи, как дворовый пес. Всю жизнь подставлять спину под удары кнутом и питаться горелой кашей. Или же не разгибаться с утра до вечера на кухне, под ругань и побои со стороны кухарки, да потом еще и врать друзьям про то, что ты «упала».

– Кин, я тебе, конечно, всегда доверяла, но сейчас… Ничего не выйдет.

– Ты боишься, так и скажи, – я отвернулся. Зря я ей предложил. С девушками всегда трудно.

– Я ничего не боюсь, ты же знаешь, – она снова тряхнула своей рыжей копной. – Дело в том, что я не понимаю, как это сделать. У тебя есть план?

– Пока нет. Но к вечеру будет. Если пойдешь со мной – собери вещи.

– Сегодня? Надо все обдумать, все взвесить. Подготовиться в конце концов!

– Нет времени. Сегодня меня посадили на цепь, а завтра еще чего удумают. Либо бежать этой ночью, либо никогда, – я кинул в рот последний кусок мяса.

Оленсис встала и скомкала в руках тряпку.

– Встретимся вечером у нас, – я тоже встал.

– Винтори с нами?

– Нет. Он не сможет этого ничего бросить. И будет лучше, если мы ему не скажем.

Она кивнула и тут же порывисто обернулась. На пороге кухни возникла Гидис. Она увидела нас вдвоем и ее лицо налилось кровью.

– Ах, ты мерзавка! Опять ты с этим грязным беспризорником, а на кухне работа стоит! Вот я тебе сейчас!

Она быстро спустилась с крыльца и грозно пошла на нас, потрясая кулаком и сжимая оружие труда.

Оленсис попятилась и уткнулась в меня. Я вежливо взял ее за плечи и отвел себе за спину. Кухарка ничуть не смутилась и бросилась вперед.

– Ах, ты дармоед! Грязный, оборванный! На человека совсем не похож! Что она в тебе нашла?

Я молча оттолкнул женщину, не давая ей приблизиться к нам. Гидис охнула, и все же схватила меня за руку. Я дернулся, но она держала меня крепко одной рукой, а другой, с зажатой в ней скалкой наносила удары. Я уворачивался, как мог, стараясь не задеть Оленсис и не нанести увечья Гидис. Я уже был сильнее кухарки благодаря тренировкам с топором, и считал, что наша схватка была не вполне честной. В итоге, мне удалось вырваться. Я взмахнул обеими руками и оттолкнул женщину на пару шагов от себя. Она отступила удивительно легко.

От неожиданности, я поскользнулся и упал рядом с колодой. Гидис снова наскочила на меня, намереваясь окончательно отбить у меня желание встречаться с Оленсис. Ее скалка была готова к бою.

В попытке защититься, я схватил первое, что подвернулось мне под руку, и швырнул в нее.

Кухарка запнулась на полушаге и широко распахнула глаза. Изо рта ее пошла кровь, и она медленно завалилась на бок. Из груди ее торчал топор.

– Что… что? – Оленсис прижала руки ко рту. – Что ты наделал?

Я сам никак не ожидал такого поворота событий. Я думал, что огрею ее поленом. Но, чтобы топором… Моя дрожащая рука медленно опустилась.

– Убил? Убил… Не реви! – я посмотрел на мокрые глаза Оленсис. – Неси масло!

– М-ма…. Зачем? – она прижимала руку ко рту. Глаза были полны слез и отчаяния. Она удивленно смотрела на тело, но не впала в истерику.

Я сел на колоду и внимательно осмотрел цепь. Разогнуть звенья не представлялось возможным из-за их толщины и отсутствия подходящего инструмента. Открыть замок на кольце, охватывающем ногу – тоже. У меня не было ни ключа, ни отмычки. Разбить же его камнем, я тоже не мог. Замок был новым и все мои усилия пошли бы прахом. Но вот попробовать вытащить ногу из него, я мог. Кольцо болталось довольно свободно, но не настолько, чтобы просто так его снять. Зажим упирался в свод ступни и дальнейшее его продвижение вызывало сильнейшую боль.

– Попробую избавиться от этой штуки. Скорее, пока сюда никто не пришел!

Оленсис кивнула и кинулась на кухню. Буквально через пару секунд, она уже выскочила из помещения, сжимая в руках грязную и жирную бутылку.

– Лей, – я закатал повыше штанину и снял ботинок. – Больше! Хорошо.

Тягучая золотистая жидкость обволокла мою ногу и устремилась к земле. Я равномерно распределил ее по щиколотке. Кольцу тоже досталось. Оленсис бросилась на колени и ухватилась за него, несмотря на то, что оно было скользким и пачкало руки:

– Давай.

Она потянула его на себя, я же начал вынимать ногу рукой, притягивая ее к себе со всей возможной силой.

Это оказалось не так просто, как мне думалось. Свод ноги застрял намертво, и я срезал себе довольно большой кусок кожи с мясом, прежде чем кольцо упало в траву. Я с криком заставил себя продолжить начатое. Вдобавок, я похоже вывихнул лодыжку. Стараясь не обращать внимания на кровь и дергающую боль, я сунул ногу в ботинок, кое-как зашнуровал его и вскочил.

– Теперь пора бежать. Ты со мной? – я не слишком тщательно вытер жирные руки о штаны.

– Куда? День на дворе. Нас поймают! – Оленсис всплеснула руками.

– Нет. Мы спрячемся в саду с вишнями и дождемся ночи. А потом перепрыгнем через забор и все, – я взял ее за плечи.

– Нас будут искать, Кин. Они обшарят все. И сад тоже, – ее лицо было серьезным, а брови почти умоляли.

– И какие у тебя идеи?

Оленсис взяла меня за руку.

– Бежим! Если успеем добраться, то нас не найдут!

– Куда? – я побежал за ней, волоча за собой правую ступню. Она болела просто ужасно и к тому же, почти не сгибалась.

Она не ответила, резко свернув от кухни на аллею. По самой дорожке мы не побежали, так как на ней всегда было много людей, а стали пробираться по кустам. Мы бежали к главному корпусу, но вопросов я уж не стал задавать – берег дыхание. Несмотря на свой физический труд, развит я был довольно плохо, а для бега не приспособлен вовсе.

Когда в боку закололо, Оленсис свернула в последний раз и остановилась. Я едва не налетел на нее.

– Что?

– Отдышись. Пойдем по открытой местности. И сделай серьезное лицо.

Я скорчил болезненную гримасу, отдаленно смахивающую на зачатки интеллекта на моем аристократическом лице. Оленсис покачала головой, но спорить не стала.

Через минуту мы вышли из-под сени кустов и пошли к главному корпусу. Дайны смотрели нам в след, но не тормозили. А послушникам и вовсе было не до нас.

– Куда вы идете? – нас остановил один из младших дайнов. – Ваша работа еще не завершена.

– Э-э-э… – я испугался, что нас сейчас отправят назад и на этом наш побег закончится. Как долго на кухню никто не явится, я не знал. В преддверии обеда, кухарку должны были проверить дайны, дабы убедится, что все в порядке. Но сколько у нас в запасе было времени?

– Кинсорис поранил ногу, когда помогал мне перенести тяжелую кадку с водой. Я веду его к наставнице.

Дайн окинул меня долгим взглядом, особо задержавшись на моем лице. Я скорчил болезненную гримасу. Жмырк его подери, мне даже не пришлось ее изобретать! Нога болела ужасно. Он кивнул и пропустил нас. Как только я начал двигаться, дайн смог лицезреть кровь и мою хромоту. К сожалению, я не врал.

Оленсис потянула меня к лестнице в подвал, но спускаться мы не стали. Пару раз оглянувшись, мы убедились, что нас никто не видит, и нырнули в одну из тесных каморок, в темном углу.

– Я сомневаюсь, что сюда никто не заглянет, – я разглядывал ящики и кадушки, покрытые плотным слоем паутины и пыли. Я отметил, что эта каморка была за статуей Дралиса.

– Это еще не все. На, переставь, – она сунула мне в руки ящик. Я поставил его ближе к двери и получил еще один.

Через минуту мне открылась небольшая дверца, в которую мы и юркнули. Здесь было настолько тесно, что оставалось место лишь для нас двоих. Третьему человеку пришлось бы постараться, чтобы выгадать для себя кусочек пространства.

– Погоди… – я выглянул за дверь и быстро переставил ящики обратно, сделав так, чтобы наше убежище было не сразу заметно.

– Тут запор есть? Отлично, – я закрыл дверь. – Вот теперь порядок. Единственная проблема – мы не видим, что снаружи.

Оленсис молча прижалась ко мне и мы вместе опустились на дощатый пол. Ноги вытянуть не представлялось возможным, но и сидеть на корточках было лучше, чем стоять.

Для чего служила эта каморка, мне было не вполне ясно. Может, для очень уединенных молитв? Но тогда бы она не была так заставлена ящиками. Да и дверь хоть раз, но смазали бы. А тут пришлось ее практически выломать.

Откуда о ней знала Оленсис, я не стал спрашивать. Скорее всего, она наткнулась на нее, разбирая вещи в каморке – с тех пор, как мы обязаны были вычищать статуи, прошло много времени, но неожиданная находка твердо отложилась в ее памяти.

Спустя несколько часов, мы услышали за дверью глухой гул. Где-то за стенкой, к которой мы прижались, послышался топот ног и далекие крики. Оленсис сильнее прижалась ко мне, а я сидел, не шевелясь, полностью обратившись в слух. Спустя еще короткое время, дверь в соседнюю каморку отворилась.

– Тут нет? – незнакомый голос.

– Пусто. Возможно, в саду спрятались, – голос Хомси срывался, как от долгого бега. – Через стену они не перелезали это точно. Их бы засекли. Возможно, но…. – дверь закрылась.

– Ушли, – Оленсис пошевелилась.

– Тихо, – я отчаянно прислушивался, но не мог определить, ушли они или нет. В общем шуме голосов и топоте ног снаружи, разобрать, что творилось по ту сторону двери, было практически невозможно.

Так мы и просидели, обнявшись, пока не прошло достаточно времени для того, чтобы основная паника не стихла.

– Давай попробуем выбраться?

– Давай, – я помог ей подняться. Я аккуратно приоткрыл дверь и тщательно осмотрел комнатушку в маленькую щелку. Удостоверившись, что мы одни, я протиснулся в кладовку и помог Оленсис.

Настал черед открывать дверь в коридор. Я пару раз глубоко вдохнул – выдохнул, вытер вспотевшую руку о штаны и повернул ручку. Дверца легонько скрипнула. Высунув голову, я оглядел зал.

Светильники горели тускло, в воздухе витала ночная свежесть. Я даже увидел бледную лунную дорожку в проеме одного из потолочных окон.

– Тихо, – я взял Оленсис за руку. – Пошли.

Она кивнула и так же бесшумно ступая, стараясь не показываться в пятнах света, пошла следом за мной. Сначала мы шли довольно медленно, но как только оказались в саду, то припустили меж кустов, не заботясь о том, что нас могут услышать. Пусть попробуют догнать! Затормозил я только у стены, в саду. Прорываться через ворота не имело особого смысла. Во-первых, они все равно были закрыты на замок. А во-вторых, там стояла охрана. Проще всего покинуть храмовую территорию просто через стену.

– Погоди, – я услышал шаги, когда мы, отдышавшись, уже собирались начать восхождение. – Слышишь?

– Да. Патруль, – Оленсис кивнула и потянула меня в кусты, чуть в стороне от стены. Мы едва успели спрятаться, когда в двух шагах от нас появились охранники. Они разговаривали между собой, попутно осматриваясь кругом.

– Говорят, у него меч есть.

– Да откуда этакий оборванец его достанет?

– Да много ли тому амбару надо? Пару раз ногой двинешь и ворота откроются. Даже замок не надо отпирать.

– Так то я двину, или ты. А парнишка? Им же крохи со стола достаются. Где уж тут силы набрать…

Они подошли к нашим кустам. Где-то ухнула сова и паренек, что был помладше, перехватил свою дубинку. Мечи страже носить не полагалось, хотя они были обучены ими сражаться, получше иных рыцарей.

– Успокойся, Ворс, – второй усмехнулся и закинул оружие на плечо. – Это птица. Пойдем, лучше на задний двор. Трол говорил, что там можно будет подкрепиться, пока остальные работают. У меня уже живот подвело.

– Я бы чего-нибудь выпил…

– Найдется.

Ворс кивнул, ударил по кусту дубиной и, не глядя, поплелся за товарищем.

Когда они скрылись за деревьями, я выдохнул и смахнул пот со лба. Он покрылся испариной в то мгновение, когда дубина охранника просвистела буквально в миллиметре от моего носа.

– Кин… – Оленсис потянула меня за рукав.

– Да, пойдем, – я тряхнул головой, огляделся по сторонам, дабы не нарваться еще на кого и перебежал к стене. Подруга не отставала.

– Ты первая. Осмотрись внимательно, – я подставил ладони и помог ей забраться на уступ. Она оттолкнулась от моих рук, я подставил плечо и обхватил ее ноги. Оленсис посмотрела направо, затем налево, шурша руками по осыпающейся каменной крошке.

– Никого.

Я подтолкнул ее наверх, а сам подпрыгнул и уцепился за край. Она развернулась и по мере сил подтянула меня на гребень. На улице никого не было, но даже если бы мы и увидели поздних прохожих, то им заметить нас было бы проблематично. Вишневые деревья так разрослись со временем, что их кроны уже почти полностью скрыли забор в той части территории храмового комплекса.

Я спрыгнул на землю и поймал Оленсис. Как только она встала на землю, я схватил ее за руку и потянул в сторону темного переулка.

– Куда? Ворота налево, – она попыталась затормозить.

– Там нас наверняка ждут, – я не сбавлял скорости. – Бежим в порт!

– Укроемся там? – ее тон был не слишком доверчивым.

– Нет. Сядем на корабль. Бежим! – я пресек ее попытку задать очередной вопрос.

Мы нырнули в переулок, тут же свернули в другой, а через минуту выскочили на не широкую улочку, оканчивающуюся малой площадью. Через нее мы выскочили на улицу, ведущую в портовую часть города.

Уже будучи на площади, мы услышали погоню. Я обернулся и увидел смутные очертания двух конных. Они стремительно приближались.

Я заметался, не зная, где укрыться. Соваться на открытую прямую улицу не имело никакого смысла – нас тут же схватят. Бежать же в проулки мне тоже не хотелось. За время пребывания в храме я успел подзабыть карту города.

Проблему решила Оленсис, потянув меня к зданию библиотеки. Ворота, конечно же, уже были закрыты, но нам это не мешало. Я подсадил подругу, а затем влез сам. По ту сторону мы спрыгнули одновременно – по высоте, этот забор был ниже храмового, и пустились мимо здания в парк.

В заросшем кустарником и деревьями саду, у нас значительно повысились шансы запутать следы, и оставить погоню с носом.

Позади послышались проклятия – преследователям пришлось спешиться, и продолжить погоню пешком.

– Давай левее, – срывающимся от бега голосом произнес я. – Перескочим через забор обратно на улицу.

Оленсис кивнула, сберегая дыхание. У стены мы притормозили. Благодаря тому, что при пересечении парка мы петляли, словно зайцы, у нас было около двух минут форы – погоня осматривала кусты и следы на плохо освещенных тропках.

– Отдышалась? – я сам дышал, словно мне перекрыли воздух, как минимум на пять минут. – Полезли.

Я подсадил ее, и зацепился сам. Подтянулся из последних сил, и сел верхом на гребень. Слева от меня сначала послышался шорох, а затем короткий вскрик. Я обернулся, чтобы помочь ей, но моя рука наткнулась на пустоту. Я посмотрел вниз, еще не вполне понимая, что произошло.

Оленсис лежала на земле, раскинув руки. Голова ее была повернута вправо, и покоилась на небольшом камне, в обилии раскиданных под стеной. А из виска текла кровь, скатываясь в темную лужицу. Я потянулся к ней, не веря, что это могло произойти.

– Оленсис? – неуверенно позвал я, понимая в душе, что она уже не откликнется, но продолжая надеяться.

Впереди послышалась ругань и топот сапог по гравиевой дорожке. Я метнулся туда-сюда, борясь разумом с чувствами.

Оставить ее здесь я не мог, это означало бы предать и бросить на милость дайнам. С другой стороны она, возможно, уже была мертва, а значит, что мне сдаваться уже не было смысла. В мире дайнов меня ждала казнь, а за забором – свобода.

Жизнь, полная приключений и возможностей, которые нельзя упустить. Бедность или богатство. Свой дом и семья, или одиночество и дальняя дорога.

Все это я могу перечеркнуть в единый миг, лишь спрыгнув по эту сторону стены. Я еще раз взглянул на распростертое тело. Я любил Оленсис. Только сейчас я понял это. Я любил ее улыбку. Ее рыжие локоны, напоминающие закатное солнце. Ее пронзительные глаза. Я не знал, какого они цвета. Да и было ли это важным? Но точно знал, что люблю их.

Я посмотрел вперед, где за невысокими домиками скрывалось море. Я хотел подарить ей его. Вместо этого, ночь приковала меня к библиотечной изгороди.

Шум погони стал приближаться. Кусты закачались. Я подтянул колени к животу, все еще не уверенный в том, что должен сделать. Одинокий камешек упал к подножию стены и ударился о мостовую. Я проследил за ним взглядом и тряхнул головой. Секунды таяли, унося с собой мой шанс сбежать.

Стоит ли мне покидать храм? Еще утром я был уверен в этом, но сейчас, глядя на свою любимую, безжизненно распростертую на камнях, уже не ответил бы так же категорично.

Я хотел остаться, но только с ней. Один я не выдержу все это снова. Мне нечего делать в храме без Оленсис.

И когда доспехи преследователей уже замелькали меж кустов, я наконец-то решился.

– Прости меня, – прошептал я и спрыгнул по ту сторону забора. Перебежав улицу, я скрылся в тени домов и стал медленно и бесшумно продвигаться вдоль домов, вглубь переулка. Сзади меня заскрежетал доспех по стене – очевидно охранник поднялся на стену, высматривая меня. Но я уже не был виден оттуда.

Сегодня меня разбудил мелко накрапывающий дождик. Царица осень уже всецело завладела нашими краями, пахнув сыростью, и промозглыми ветрами. В отличие от земли варваров, находящейся далеко на востоке, у нас не властвовало бесконечное лето. Осенью у нас шли дожди, а зимой холода сковывали землю. Да, конечно, жители Султаната могли бы посмеяться над нашей погодой, ибо их вечная мерзлота и вовсе никогда не таяла и не давала им лишнего лучика солнца, я бы не хотел жить на их земле. И все бы отдал, лишь бы мне не пришлось скрываться в их снегах.

У нас редко шел снег, но от этого зима казалась только холоднее. И далеко не всегда можно было переждать ее в одной лишь паре штанов.

Я зябко поежился и нехотя вылез из-под одеяла. Вчера я проехал значительный отрезок пути, уже затемно вторгшись во владения Чусокина.

Граница ничем не была отмечена, но я скорее интуитивно почувствовал, что пересек ее, и решил расположиться на ночлег немедленно, дабы встретить хозяина, уже на следующий день, на свежую голову.

Проезжая вчера по своим владениям, я увидел лишь несколько крестьян с подводами, путешествующих в другие селения. Троих я знал, а следовательно и грабить не стал больше, чем на теплую куртку, да кадушку соленых огурчиков, кои я и приговорил за обедом. Еще один был мне незнаком, так, что я с чистой совестью позаимствовал у него три медяка. А последний выглядел настолько непритязательно, что я сам чуть было, не подал ему на пропитание.

Я пожевал кусок краюхи и прикинул, что делать дальше.

С одной стороны – мне не имело смысла прятаться. Чусокин засечет меня в любом случае, и все равно потребует платы, едь я через лес, по узким тропкам, или же по главному тракту, никуда не сворачивая.

С другой – шанс нарваться на капкан, был очень велик. Если лошадь переломает ноги, то я недалеко уйду. А посему, кобылу надо беречь.

– Уфус, сегодня ты на разведке! В полете стрелы.

Сурхак посмотрел на меня спокойно. Зевнул.

– Я что, стал заговариваться? Пошел! – я повелительно махнул рукой.

Волк фыркнул и отряхнул шерсть, не вставая, впрочем, с места.

– Так да? Ну тогда, когда нас Чусокин встретит, я тебя ему на шубу зимнюю отдам.

Уфус повернул голову и внимательно на меня посмотрел.

– Да-да! Я не шучу. А ну пошел! – я вскочил в седло и вновь нетерпеливо хлопнул рукой по луке.

Перед сном я щедро обработал раны кровозапирающим зельем, отчего рука сегодня стала двигаться значительно лучше. Я даже смог легонько размять ее перед тем, как снова залить зельем. Обновил повязки и забинтовал потуже.

Сурхак сорвался с места и, угрюмо посмотрев на меня, потрусил по краю дороги, скрываясь за кустами. Я выждал с минуту и чмокнул губами. Кобыла встрепенулась и пошла размашистым шагом.

Дождь не усиливался, но и не прекращался. Я натянул капюшон, так удачно подвернувшейся мне куртки и угрюмо посмотрел на небо. Ни единого просвета. Все вокруг сплошь заволокло тяжелыми серыми облаками.

– Ну и погодка… Давай дорогая, побойчее… – я пощекотал кобылу пятками, вынуждая перейти на рысцу.

Караван я встретил уже ближе к полудню, а то и после него – по такой погоде толком и не поймешь.

Три груженные товарами лошадки, сопровождались шестью хмурыми воинами. Спереди ехали еще три человека – хозяева каравана.

Я поглубже натянул капюшон на голову и медленно поехал вперед, обгоняя путников.

Такие хорошо вооруженные караваны, разбойники грабили, сбившись в банды. Это происходило редко, из-за нашей нелюбви друг к другу, но почти всегда удачно. А добыча была более чем щедрой для каждого. Атаковать же их в одиночку – чистое самоубийство.

Меня заметили сразу же. Воин, что ехал позади всех, коротко свистнул и вытащил меч. Я и ухом не повел, продолжая ехать вперед. Интересно, обнаружили они Уфуса или нет?

– Эй, кто таков? Куда путь держишь? – окликнул меня один из купцов, придержав своего гнедого.

– Путешествую… – буркнул я, вовсе не желая лишних знакомств и разговоров.

– Рожа у тебя бандитская! – обронил воин на белой кобыле.

Да что же им всем моя рожа не нравится?! Сами как будто сыны Императора.

– Какая есть.

– Росоших, замолчи! Не серчай путник, да только заблудились мы, три дня знакомой дороги не найдем. От того и злые мои ребята…

– Бывает. В этих лесах не мудрено заблудиться.

– А ты нам сможешь помочь? В храм мы едем…

– Да вы вовсе не по той дороге добираетесь! – я даже удивился такой глупости и осадил кобылу – выехать в дорогу, и карты с собой не взять, не каждый осмелится. – Разворачивайтесь назад, да до второй развилки поезжайте. А оттуда налево сверните. Как через деревню проедите, так снова левее забирайте. Там и тракт Императорский.

– Эк ты наговорил! Не могли мы такой крюк сделать! – воин досадливо сплюнул.

– Да мне-то все едино – могли, али нет. Я сказал, вы выслушали. А дальше сами решайте. Прощайте, – я пощекотал кобылу пятками.

– Постой путник! – купец замахал рукой – Экий ты прыткий. Держи!

Он подбросил что-то мелкое и звякающее в мою сторону, и я схватил его автоматически, даже не осаживая лошадь.

Прощально вскинув руку, я затерялся за поворотом, скрывшись от взглядов растерянного каравана, продолжавшего стоять на дороге.

– Посмотрим, – я развязал маленький мешочек. – Ай, да купец! Еще и серебро, небось, везут, стервецы.

В кошеле лежали три сармы. Неплохой заработок за показ дороги. Может бросить разбойную жизнь, да в проводники податься? Похоже, что хлебное местечко. Буду путников направлять в нужную им сторону, а бандитов по их следу. С каждого по монете. Глядишь, к весне на билет наскребу. Да ну, ерунда…

Я обогнал телегу с единственной тощей клячей, еле-еле переставлявшей ноги. На скамье сидели крестьяне. Угрюмый, заросший мужик и грязная баба, в замызганном платке.

Я покосился на мужика, схватившего было вилы, но остановленного испуганной женой. На ее грязном лице читался неподдельный ужас. Усмехнувшись храбрецу, я сделал непроницаемое каменное лицо и поехал своей дорогой. Больно нужно мне этих нищих грабить! У них же кроме этой телеги и клячи, и нет ничего.

Сзади послышался дружный облегченный вздох. Солнце уже начало клониться к земле, когда я выскочил за поворот и понял, что попал.

Впереди меня рухнуло дерево, перегораживая дорогу. Кобыла взбрыкнула, встала на задние ноги и скинула меня на землю. Я ударился копчиком, но тут же, несмотря на боль, постарался вскочить. Неуклюже и заваливаясь на бок. В спине что-то щелкнуло и я чуть не заорал. Сзади и с боков, прямо из кустов полезли рыцари, окружая меня со всех сторон.

Я закружился вокруг своей оси, размахивая ятаганом, зажатым в одной руке, а другой держась за поясницу. Рука ныла, но была послушна. Ей бы отдохнуть еще пару деньков, но, видать не судьба. Их было десять человек, не считая еще десяти оруженосцев, сейчас стоящих поодаль, возле моей лошади. Рыцари были одеты в легкие конные доспехи, и в их помощи не нуждались.

Но, где же Уфус? Почему он меня не предупредил о засаде? Жмырк бы побрал эту ленивую скотину! Небось опять убежал охотиться, бросив дозор.

– Я смотрю, все смелые такие – вдесятером на одного!

– Ты пасть-то прикрой, пока язык не отрезали, – седой и морщинистый, с большим носом, но все еще крепкий, магистр, указал на меня мечом. – Связать его!

– Вот это честь, господа! Значит, шинковать меня не будете? Я что, представлен к награде, а вы почетный эскорт?

– Размечтался, ворюга! Твоя награда – пьяная колода!

Рыцари кинулись в атаку, причем одновременно. Я был зажат в кольцо, но так просто сдаваться не собирался. Я выдал короткую трель из пяти свистков, давая знать волку, если он где-то поблизости, чтобы не вмешивался. Я не хотел, чтобы эти серьезные ребята, убили моего друга.

Взмахнув ятаганом, я кинулся на белобрысого мальчишку, скорее всего, едва прошедшего посвящение. Он встретил мой клинок своим и оттолкнул от себя. Я одернул руку и подставил основание оружия под следующий меч. Клинок рыцаря соскользнул и попал мне по руке, срезав полоску кожи с кисти. Я взвыл и пропустил еще дин удар по плечу, по счастью пришедшийся плашмя, иначе тяжелый меч отрезал бы всю левую руку, как нож масло.

Внезапно, я ощутил удар по голове и перед глазами все померкло.

 

Глава 2. Встреча

Просыпался я трудно. Боль в разбитой голове накатывала волнами, не давая не то что думать, но и просто открыть глаза. Когда же я попытался приподняться, то сознание взбунтовалось вместе с пустым желудком и исторгло через рот вязкую горькую жидкость, за которой тянулись длинные слюни. После этого я осмелился приоткрыть один глаз.

Перед лицом уныло проплывала дорога с пыльной обочиной. Меня трясло и подташнивало. Голова трещала, руки болтались. Я открыл второй глаз и понял, что это не обман. Неровная каменистая дорога медленно уплывала в даль. Я пошевелился и вновь едва не потерял сознание от боли. Зато понял, что переброшен через седло собственной кобылы, как мешок с крупой. Я застонал и бессильно уронил, приподнятую было голову, изо рта снова потекла слюна.

– А-а-а! Очнулся бандюга? Крепко же тебя Лесовус приложил. Мы уже думали – помер, – я услышал молодой и радостный голос на фоне нескольких смешков, металлического лязга и топота копыт.

– Жив еще… – прохрипел я. – Посадите меня…

Рыцарь подъехал ближе и схватил меня за шкирку, как щенка, легко наклонив к себе и оперев мой торс о свое плечо. Я продел одну ногу в стремя, а вторую с трудом перекинул через холку кобылы. Парень толкнул меня от себя, отчего я едва не вылетел на землю, но вовремя схватившись за луку, выпрямился. Скривился от головной боли и кольнувшей в руке. Повязки выглядели засаленными. Что под ними, я не хотел видеть.

– Руки давай, – он хлопнул меня по плечу, снова едва не сбив на землю.

Парень споро связал мне руки спереди и взял повод кобылы у впереди едущего, привязав его к своей луке.

– Куда вы меня везете? – я старался сбить тошноту разговором, на котором требовалось хоть немного сосредоточиться.

– В город конечно, – рыцарь ответил, не задумываясь. Врал наверное. – А ты думал, что мы просто гуляем?

– За что же такая честь? – мне было все равно – тошнота вновь коварно подступала.

– А ты не догадываешься? – он хитро прищурился.

– Нет, – меня опять вывернуло наизнанку. Я едва успел наклониться в сторону от седла.

Неужели же за резню в деревне? Нет, они бы не смогли меня опередить, даже если приехали в трактир сразу же после моего отъезда. Дорога-то одна.

– За убийство.

Я посмотрел на него. Он улыбался широко и открыто.

– Как вы меня опередили? – я предпочитал не смотреть на его довольную физиономию. У меня кулаки начинали чесаться.

– А мы и не догоняли. После твоего триумфального отъезда, в трактире остановился маг. Утоос даже тела не успел прикопать. После приятной беседы трактирщик во всем сознался.

Вот уж сомневаюсь, что маг расспрашивал Утооса за кружечкой пива. Мне как раз при этих словах почему-то привиделось темное сырое подземелье и ярко сверкающие клещи…

– … Поэтому и передал сообщение в следующую крупную деревню на твоем предполагаемом пути. А там мы выпи… отдыхали. Ну и решили проветриться.

– Как он узнал, куда я поеду?

Я сам это решил уже после выезда.

– То у него спросить надо. Это их колдовские штучки.

Да-а-а…. попал, как кур во щи. Убившего рыцаря, ждет смертная казнь, без суда и следствия. И без права заменить казнь пожизненным наказанием. Тут у нас было то же самое, что и у варваров – нет необходимости кормить заключенных, когда их можно просто убить.

Пьяная колода – плаха, на центральной площади города, где отрубали голову всем преступникам, при большом скоплении народа. Честно говоря, никогда не понимал, что такого веселого в этом зрелище, но толпе видней.

А пьяной ее назвали, потому что все, кто был с ней близко знаком, не могли устоять на ногах и теряли голову. Это ждало и меня.

– Пить дай, – я облизнул пересохшие губы.

Рыцарь отстегнул флягу от пояса и передал мне. Я не сделал попытки ее взять.

– А открыть? – я поднял связанные руки.

– Нахал… – воин усмехнулся, но пробку вынул. Я припал к фляге и жадно осушил ее почти наполовину.

– Хорошо… – я отдал ее обратно, стараясь не прислушиваться к бунту в желудке. – Как тебя зовут, друг?

– Нарижч. И я тебе не друг.

– Искарец? – я оглядел рыцаря внимательнее. У него было жесткое, смуглое лицо и чуть раскосые глаза.

– Да. Мои переехали в Сумолтир еще когда мне было два года.

Я кивнул и огляделся. Мы ехали в середине ловчего отряда. Ребята попались все сплошь угрюмые, не разговорчивые. Никто не пел песен, не травил баек. Все были настолько при исполнении, что у меня аж зубы заболели, а желудок и вовсе пытался танцевать. Странно еще, что старший магистр на Нарижча не прикрикнул за то, что он со мной говорит. А то совсем грустно было бы.

– Давно школу окончил? – я посмотрел на его молодое лицо.

– Два года как. А в рыцари меня посвятили всего полгода назад.

– А тот суровый дядька, твой сюзерен? – я знал, что молодые рыцари не могли выезжать на ответственные задания без сопровождения своих покровителей.

– Нет, – он снова улыбнулся. – Мой господин, сам милорд Акриастус.

– Ого! Повезло.

Милорд Акриастус был советником Императора по военным вопросам. А если точнее, то начальником главнокомандующего всей армией. И себе в вассалы он абы кого не набирал. Значит, либо парень был не так прост, либо у него был могущественный покровитель. А скорее всего и то и другое вместе.

– Да, – он кивнул, а я понял, почему ему никто не затыкает рот и отчего все вокруг такие хмурые. Еще бы! Попробуй, тронь этого баловня судьбы, с головой простишься, а виру твоей семье придется на паперти собирать.

– Привал! – скомандовал магистр и рыцари свернули к обочине. Я покрутил головой и вновь обратился к парню:

– А где река?

– Вспомнил! Мы ее уже дня два, как проехали! – он взмахнул рукой в стальной перчатке.

– Так сколько же я был без памяти? – я охнул и все-таки свалился с лошади. Хорошо, что кусты смягчили мое падение.

– Я же говорил, что мы подумали, будто ты уже покинул этот мир и предстал перед Протосом.

– Погоди. А куда мы едем? Нам же совсем не туда.

Имхет-Стехт был совершенно в другой стороне.

– Да. Но магистру Оликусу необходимо вернуться в деревню. Мы уезжали спешно.

А я думал, что у них Лесовус за главного…

– Большой крюк и все ради меня? Я польщен.

– Будь моя воля, ты бы уже болтался на суку, на том повороте, – буркнул магистр. – Нарижч, я поставил тебя за пленником следить, а не разговоры с ним разговаривать! Подготовь ему лежак, да так, чтобы он на виду у всех сидел. Живее!

Парень покивал и подмигнул мне. Люблю таких. Неунывающих.

– Пошли, – он вынул мое одеяло из сумки и повел меня к тому месту, где двое оруженосцев споро разжигали костер.

– А почему ты должен мне лежак делать, а не твой оруженосец?

– Мне помощника не полагается. Я еще слишком молод, – он мотнул головой и кинул мое одеяло на землю.

Оруженосцы – молодые еще парни, не обращали на меня никакого внимания. Впрочем, я не удивлен. Глазеть на каждого бандита, которого казнят, самое большее через месяц – так вся жизнь и пройдет.

Правда, я сомневался, что меня будут везти через всю страну столько времени. Слишком много шансов сбежать для меня. Скорее всего, мы едем в деревню не потому что магистр там что-то забыл, а потому что там остался маг, принявший сообщение от своего коллеги. И уж он-то и переправит меня прямо в город, специальным телепортом. Хоть погляжу напоследок, как это бывает, а то ездишь тут по стране, ноги коню и задницу себе сбиваешь.

Я уселся на одеяло, возле уже начавшего тлеть дровяного шалашика и сложил руки на коленях.

Парнишки собрали принесенный хворост в несколько больших куч и отнесли их за мою спину. Другие парни установили треноги по краям костра, положили перекладину и отправились за водой.

Рыцари рассаживались вокруг костра на свои одеяла, пока остальные оруженосцы расседлывали коней, вычищали их и подвешивали торбы с овсом. Мою кобылу, кстати, тоже не забыли.

Последние трое мальчишек разбрелись по периметру и углубились в лес – в дозоры. Рыцари точили мечи, чистили латы, или же просто сидели, вытянув уставшие ноги.

Я смотрел на разгоравшийся огонь и думал о том, как же мне покинуть их теплую компанию.

Драться с ними не имело смысла. Вырезать ночью спящих можно было бы, если бы их было всего человек пять. А тут двадцать… Обученных, готовых ко всему.

Я подтянул повыше колени и обхватил их руками, пристроив узел как раз перед ними.

Оруженосцы заканчивали работу и рассаживались у соседнего костра, который запалили за моей спиной. Похоже, что рыцари брезговали есть с одного котелка, со своими подопечными. Почему же меня посадили тут? Потому что я не смогу сбежать от вооруженных и хорошо обученных ребят так же легко, как от мальчишек, которым еще не доверяли мечи? Но у них есть и луки и кинжалы.

Или потому что я тут вроде почетного гостя на поминках? Жмырк их разберет.

– Что загрустил? – Нарижч подсел слева от меня, заинтересованно заглянув в закипающий котелок.

– А чего мне веселиться? – я удивленно посмотрел на него.

– А какая разница, сейчас умереть или позже? – он пожал плечами.

– Разница в способе. Пьяная колода или смерть в бою. Что бы ты выбрал?

– Скорее всего второе. Но никто из нас не уйдет от своей судьбы. Я бы не стал плакать о своей загубленной жизни, а постарался бы встретить прекрасную Охтоновис с улыбкой и мужеством.

– Я не плачу, – я отвернулся к костру. – И ты не на моем месте.

– Это верно, – он серьезно кивнул. – Но мы все ловчие своей судьбы. Ты поймал такую. Я сделал другой выбор.

Я молчал. Не стоит говорить сыну богатых родителей о том, что существует не только его мир. Я не привык никому ничего о себе говорить и что-то доказывать.

– Лицо мне твое знакомо… – задумчиво протянул он.

Я напрягся. Такие фразы меня никогда не радовали.

– Чем же? Я в Комирсооне никогда не был.

– Да? А ведь там и видел. Только ты мальчишкой был.

– Ты что-то путаешь, – на меня снова нахлынули воспоминания о моем детстве. В основном о том времени, что я провел в храме.

Перед глазами мелькали лица и судьбы. Я прожил там семь лет и успел повидать многое. Детей приводили почти каждый месяц. Маленьких, голодных и оборванных. Всем выдавали новую одежду, койку и паек. И каждый получал работу – так называемый урок. Во время него мы видели только своих – с кем делили крышу над головой и скудный ужин.

А вот во время публичных наказаний я мог разглядеть и остальных. Когда не был на помосте, конечно же.

Ребят готовили по четырем различным направлениям. Дайны – они изучали молитвы, обряды и основы торговли. Охрана – священные рыцари. Эти ребята охраняли наш покой и наказывали провинившихся.

Хористы – в основном сюда попадали девушки. Они пели для прихожан и в будни и по праздникам. И, наконец, обслуга – все остальные, не выделявшиеся никакими талантами.

Если Нарижч узнал меня, то скорее всего мы виделись в этот момент, когда я уже был в храме. Может быть, он проходил обучение на охрану дайнов? Не знаю. Я видел их редко, и в основном в форме. И с шлемами на головах.

Жмырк бы его побрал! Ляпнул, не подумав, а я теперь буду мучаться.

– Возможно, – протянул он, но так неуверенно, что я ему не поверил.

Каша сварилась и рыцари потянулись к котелку. Нарижч освободил мне руки и дал ложку. Я ел и смотрел по сторонам. Рыцари вели себя вполне обыденно. На меня практически не смотрели. Я был для них вроде второго седла на коне. Сейчас не нужен, но отказываться не стоит.

Оруженосцы сидели возле своего костра, не обращая на нас никакого внимания.

Я сидел ближе всех к лесу, но там, за моей спиной бродил как минимум один лучник. Можно было бы попробовать…

– Чего это ты глазами так стреляешь? – магистр положил руку на кинжал у пояса. Мои лопатки обожгло холодом – я ясно представил, как он втыкается мне в спину, перевернувшись в воздухе всего пару раз.

– Да вот размышляю, хватит ли нам хвороста на ночь? – я постарался сделать невинное лицо, которое впрочем никого не обмануло.

– А это не твоя забота, а отроков, – магистров неопределенно махнул рукой с зажатой в ней ложкой.

– Среди ночи побегут? – я удивился.

– Надо будет, и побегут, – магистр обернулся на притихших мальчишек. Они даже есть перестали. Так и замерли с ложками у рта.

Я усмехнулся и расслабился. Ночью попробую.

Я проснулся от мощного пинка в правый бок. Печень, отравленная чаем, сразу же отозвалась болью.

Я открыл глаза и тупо уставился в предрассветные сумерки. Туман еще не рассеялся и стоял меж деревьев.

– Вот и проснулся ночью…

– А-а-а-а… Побег задумал? – Нарижч подмигнул мне, скатывая одеяло. – А я уже было подумал, что с тобой все кончено.

– Веселый ты человек, – я улыбнулся, несмотря на явную досаду.

– А чего грустить понапрасну? Надо жить и радоваться. А убьют и то не беда. К родным попаду и попирую с ними.

– Ты их хотя бы помнишь… – я тоже скатал одеяло, насколько позволили связанные на ночь руки и зевнул во всю пасть. Голова сегодня болела значительно меньше и почти совсем не кружилась. Рука и вовсе чувствовала себя отлично. Можно было снимать повязки.

– Сегодня вечером уже будем в деревне. Готовься вор, завтра у тебя свидание на площади.

– Я польщен, ваше сиятельство, – я отвесил шутливый поклон, за что был награжден уничижительным взглядом.

– Молодец вор! Как тебя зовут, кстати? – Нарижч хлопнул меня по плечу, как только я выпрямился.

– Зови меня Кин, – я решил, что нет смысла скрывать свое имя.

– Хорошо, Кин. Так держать. Никогда не унывай. А на том свете еще погуляем вместе.

– Обязательно.

– Поехали! – магистр уже выпрямился в седле.

Я вскочил на кобылу – сегодня я уже мог провернуть этот фокус, и послал ее вслед отряду.

Почти сразу же меня нагнал Нарижч и взял лошадь в повод.

– Ночью Лушисс капкан нашел. Ногу повредил.

– Оруженосец?

– Да.

Я усмехнулся. Чусокин не исправим.

– Здешний хозяин любит незваных гостей и встречает их с особой тщательностью.

– Я бы ему ноги отрезал за это, – травмированный парнишка подъехал к нам и подал голос.

– Многие хотели это сделать, да никому еще не удалось, – я задумчиво осматривал обочину, в поисках светлого пятна. Отсутствие волка беспокоило меня все сильнее.

– От нас не уйдет. Выловим в свое время, – парень с модной, щегольской бородкой, что ехал впереди меня, слегка обернулся.

– А вам что, делать нечего, кроме как бандитов по лесам промышлять? – имени рыцаря я не запомнил, да он, скорее всего его и не называл.

– Это наша работа, – магистр полуобернулся ко мне и смерил насмешливым взглядом. – Всех выловим, и людям спокойней станет.

– И за какие же заслуги вас сюда сослали, милорд? – я оскалился.

Магистр поджал губы и отвернулся. Жаль, но я угадал. Обычно главы подразделений по лесам не ездили и бандюг не отлавливали. Сюда заявлялись лишь те, что были в немилости у ордена. За мелкие преступления. Мелкие, но обидные.

– Одних поймаете, другие придут. Места хлебные… – я замолчал, услышав короткий тявк слева от дороги.

Уфус был здесь, но я решил не отдавать ему приказа, дабы не привлекать нездорового внимания. Не получив команды, сурхак продолжит идти за отрядом и будет ждать удобного случая.

– Что, мы уже на территории сурхаков? – магистр слегка повернул голову в сторону звука. Внимательный.

– Да, милорд, – оруженосец, едущий рядом с магистром, подал голос.

– Щиты за спины. Трос и Кинобсс, вперед.

Двое рыцарей, прихватив своих мальчишек, покинули строй и умчались вперед. Остальные достали щиты и укрепили их за спинами, а так же подтянули оружие поближе.

Я был невозмутим и спокоен. Дикие сурхаки на своих не нападали. И я уже давно выучил знаки, которые надо подать вожаку при встрече. Еще пять лет назад мне пришлось столкнуться с большой голодной стаей, и только Уфус спас меня от участи быть съеденным. Как он ползал перед вожаком на брюхе и постоянно оглядывался на меня, вынуждая сделать то же самое, мне никогда не забыть. Зато нас не съели, и позволили ехать своей дорогой.

С другой стороны, опознать вожака среди выпрыгивающих из кустов волков достаточно проблематично. И на это может не хватить времени. Но я полагался на то, что Уфус сможет меня предупредить о начале атаки.

Нарижч посмотрел на меня, но ничего не сказал. У него, конечно же, был второй щит, как и у всех, но предложить его мне он и не подумал.

Если меня загрызут сурхаки, то им еще меньше хлопот. Зафиксируют факт смерти вместе с магом и деревенским старостой, и прикопают на краю местного кладбища.

Чуть впереди, и слева, подал голос Уфус. Он коротко рявкнул, отчего рыцари тут же выхватили мечи. Я остался спокоен. Сурхак предупредил меня вовсе не о волчьей стае.

Мы выехали за поворот, за которым минуту назад скрылся авангард.

– Эй, где ребята? – Нарижч привстал на стременах, но и кретину было понятно, что это без толку. Рыцари просто исчезли с дороги.

– Разбить строй! – магистр соображал быстро, но все же недостаточно. Одновременно с его приказом раздался еще один:

– На абордаж! – пропел приятный женский голос.

Из кустов, буквально, посыпались люди. Они выпрыгивали из-за стволов, выкатывались из зарослей травы вдоль обочины и соскакивали с деревьев, прямо на головы рыцарей, выбивая их из седел. Сзади и спереди рухнули молодые деревца, в мой обхват толщиной, перепугав лошадей.

При ближайшем рассмотрении, нападающие оказались… пиратами! Встретить их в лесу, было так же дико, как и корабль на центральной площади Комирсоона.

Я даже застыл, так сильно сжав коленями бока кобылы, отчего она не смела ни двинуться ни вздохнуть, оставшись стоять посреди дороги. Рыцари по инерции проехали чуть вперед после приказа и теперь они были в десяти шагах от меня, где половина из них, поднималась с земли, подбирая оружие, а другая половина уже была убита, либо же находилась на грани этого.

Я освободил от стремян ноги и, завалившись на правый бок, выпал из седла. Нарижч развернулся в мою сторону – он и магистр были единственными, кто еще сидел верхом, но это им больше мешало, чем давало некое преимущество. Парень взмахнул мечом в мою сторону, но опоздал – я уже нырнул под брюхо его лошади и был в недосягаемости.

Мое оружие находилось при седле магистра, так что я просто упал рядом с одним из трупов и начал споро перерезать узел об острую кромку лезвия.

Нарижч за мной не погнался, отвлеченный сразу тремя пиратами, ловко орудующими длинными кинжалами.

Я перерезал веревку, схватил меч и побежал в сторону магистра. Мне нужно было добраться до своего оружия раньше других.

По дороге я рубанул оруженосца, сражающегося с двумя головорезами, прямо поперек спины. Я подумал, что ни меня, ни пиратов, в рыцари никогда не посвятят, так что и церемониться не стал. Они отсалютовали мне оружием и напали на следующего мальчишку.

Я рванул дальше, перепрыгивая через трупы и уклоняясь от клинков пиратов. Меня особо не останавливали, но и оставлять за спиной не очень-то и хотели.

Оликуса окружили пять пиратов, которые скорее мешали друг другу, нежели помогали.

Я резко затормозил, остановленный огромным бородачом, державшим обоюдоострый топор.

– Не похож ты на рыцаря, парень… – пробасил он. Его оружие спешило раскроить мой череп.

– Ты тоже, – я расслабился и опустил меч, показывая, что сдаюсь.

Он рассмеялся.

– Куда прешь! Обожди, их пошинкуем и тобой займемся.

– У него мой ятаган и кинжал, – я кивнул в сторону магистра.

– Разберемся. Если хороший человек, не обидим.

Я кивнул и обернулся в сторону Нарижча. Он собрал к себе всех оставшихся в живых мальчишек и держал оборону.

Усмехнувшись, я развернулся и пошел к нему.

Пираты добили всех остальных и собирали добычу с трупов, не обращая на меня никакого внимания.

Подойдя к Нарижчу, я остановился, не делая попыток вмешаться. Пираты скорее играли с рыцарями, чем всерьез были озабочены полной победой. Хотя я не слышал, чтобы они брали пленных. Скорее им просто захотелось поразвлечься.

– Кин, проклятый ворюга, как ловко ты все подстроил! – рыцарь был зол не на шутку.

– Я тут ни при чем, – мой голос был ровным и не выражал практически нечего.

– Так я тебе и поверил, – он сделал выпад, и несмотря на то, что рядом с ним упал оруженосец, проткнутый кинжалом, оттолкнул пиратов и ринулся ко мне.

Ребята послушно расступились и, смеясь, приготовились смотреть представление. Последнего мальчишку закололи походя, и я еще больше уверился в мысли, что с рыцарями просто играли.

Я поднял меч и встретил клинок парня серединой лезвия.

– Остановись! Я не хочу с тобой драться! – я парировал еще один удар.

– Зато я хочу! Я выпущу тебе кишки! – он был невероятно зол.

Я снова отскочил, не делая попытки напасть.

– Лучше сдавайся. Тебя все равно убьют. А так я смогу гарантировать тебе жизнь.

Он скривился.

– Лучше я умру с честью и не плененный отребьем!

– Ты дурак! – я сделал еще шаг назад.

– А ты слепец! Эти разбойники прибьют тебя при первой же возможности! Зря ты им доверился.

– Мне все равно не жить, ты забыл?

Он бросил меня оскорблять и подкрутил меч, делая ложный выпад. Я подставил клинок, но неудачно и его оружие соскочило. Он подался по инерции вперед, а я отбросил его клинок, но совершенно забыл о том, что у меня не привычный ятаган в руке, а меч.

Нарижч не сразу понял, почему я замер. Он посмотрел в мои глаза, в которых что-то такое отразилось, отчего он сразу же побледнел. Хотя возможно, в этом виноват был не мой взгляд, а текущая из его живота кровь.

– Твою кобылу… – я выронил окровавленный меч и отступил на шаг. Рыцарь покачнулся, захрипел и упал на колени.

– Вот и все, – пираты разочарованно вздохнули. – Надо было, хоть погонять его по дороге немножко…

Я не отреагировал. Подошел к рыцарю и встал на колено рядом с ним.

– Меч… – он поморщился от боли. Оружие вроде и неглубоко вошло в тело, но и этого было достаточно, чтобы превратить внутренности в фарш.

Я подобрал его меч, выпавший из обессилившей руки, и вложил обратно. Но ладонь все никак не хотела сжиматься. Пришлось взять его руку в свою и держать, пока его глаза не закрылись, а голова не откинулась на песок.

Я встал, отряхнул колени и посмотрел на пиратов.

– Пойдем, – сказал усатый низкорослый мужчина. – Носатого уже пошинковали. Ботис решит, что с тобой делать.

Я пожал плечами и пошел за ним.

Пираты тем временем собрали все добро в несколько кучек, возле которых распоряжалась молодая девушка, с огненно-рыжими волосами и звонким голоском.

Меня подвели к бородачу, стоявшему чуть поодаль и отчитывающему юных матросов.

– А если бы он не упал? Да он бы насадил тебя на меч по самую рукоять, если бы я не подоспел!

– Не насадил же… – попытался отлаяться щенок.

– Насадит. Не он, так следующий. Либо ты учишься, либо идешь на корм морским гадам, как Похвис.

– Ну ладно… чего ты прямо, – начал мямлить тот.

– Ботис! Что с этим парнем делать? Он того, последнего завалил.

– И еще мальчишку располосовал по хребту, я видел, – подал голос еще один пират.

– Двоих, значит, – великан внимательно осмотрел меня с ног до головы. – Чего ты хочешь парень? Я должен отблагодарить тебя за помощь.

– Мне ничего не нужно, кроме своего. У меня была кобыла, ятаган и нож. Еще кошель. Вот и все.

– Много в кошеле-то? – он заинтересовался.

Я скривился, но ничего не добавил. Он понял меня без слов и раскатисто рассмеялся.

– Хорошо. Капитан решит, что с тобой делать.

– Я думал, что ты капитан.

– Плохо думал. Я старпом.

Он развернулся и подошел к девушке, отдающей приказы матросам, споро распихивающим добро по седельным сумкам. Еще несколько человек были посланы в лес и теперь возвращались с лошадьми.

Она стояла спиной и не повернулась, когда Ботис подошел к ней и начал что-то говорить.

Я разглядывал ее стройную фигуру, но без каких либо лишних мыслей. Просто от того, что ее красное платье, поддетое под пластинчатый нагрудник, защищающий грудь, плечи и середину спины, очень эффектно выделялось на фоне зеленой листвы.

Так же на ней были вычурные сапоги, на высоком каблуке, украшенные затейливым узором, и тяжелые браслеты на обеих руках, шириной с указательный палец.

Наконец девушка обернулась и заинтересованно оглядела меня с ног до головы.

Мое сердце пропустило пару ударов, я слегка покачнулся, и едва не упал. Она была красива, но не настолько, чтобы влюбиться сразу. Меня сразило совсем другое.

– Здравствуй, Кин – она улыбнулась.

Я облизнул мигом пересохшие губы и с трудом выдавил:

– Оленсис?

– Так вот ты оказывается куда исчез! А я все думала, что тебя поймали и познакомили с пьяной колодой, – она подошла ближе и тряхнула своими роскошными волосами. Она всегда так делала.

– Прости меня, – я упал на колени. – Я думал, ты погибла!

Она недовольно поджала губы и протянула мне руку.

– Вставай. Я уже давно не вспоминаю о прошлом и никого не виню.

Я поднялся и коснулся ее руки. Она весело рассмеялась и обернулась к Ботису.

– Верните ему все его вещи, а так же отдайте его долю добычи. Живо!

– Слушаюсь, – старпом пошел к матросам, отдавая на ходу приказы.

– Брось, мне кроме своего, ничего не нужно.

– Не скромничай. Тебе полагается моральная компенсация. За что они тебя схватили?

– Успокоил пару рыцарей в трактире, – Ботис обернулся быстро, и я с облегчением застегнул пояс с ножнами и вложил нож в сапог. Найти мой ятаган было просто – кроме меня никто из рыцарей не пользовался оружием гуннов.

Кобыла мягко ткнулась мне в плечо усатой мордой, и я растерянно ее погладил.

– Как вы здесь оказались? Пираты так далеко от моря…

– А мы прослышали о том, что на суше появился маг с отрядом «железяк», которые обижают наших собратьев по рисковому делу. Точнее, нас попросил разобраться с ними один видный господин. Очень вежливо и настойчиво. Неприлично было отказывать.

– Это нас расстраивает еще больше. Мы должны найти его и убить, прежде чем он скроется.

– Где же его искать теперь? – один из матросов очищал свою саблю слева от нас.

– Этот колдун должен был переправить меня в город. Меня везли к нему.

– В город? На экскурсию? – она лукаво прищурилась.

– Вроде того, – я улыбнулся. – Так что, я вам обязан.

– Перестань. Мы в любом случае с ними бы поговорили.

– Вы в деревню? Можно с вами?

– Конечно! – Оленсис даже удивилась.

– А после того, как убьете мага?

– Обратно на корабль.

– В порт? Возьмите меня с собой. Я решил уплыть отсюда.

– Куда? На тот берег? – она дождалась моего кивка. – Конечно. Мы тебя проводим.

– Только я не один, – скрывать присутствие волка я больше не мог. Он был голоден.

– А кто еще с тобой? – она оглядела дорогу, но никого, кроме своих ребят, естественно не увидела.

– Сейчас.

Я протяжно свистнул.

Ботис и его ребята вытащили оружие и направили его на меня.

– Спокойно ребята, он свой.

Сурхак выскочил слева от дороги и вздыбил шерсть на загривке.

– Уфус! Как давно я тебя не видел… – я покосился на пиратов. – Ребята, не могли бы вы опустить оружие?

Ботис глянул на Оленсис – она махнула рукой, и скомандовала:

– Опустить оружие.

Пираты нехотя подчинились, а я подошел к сурхаку и обнял его.

– Худой какой. Ты что, совсем ничего не ел?

Волк лизнул меня в щеку. Я ощупал его с ног до головы и недовольно поцокал языком.

– Оленсис, ему нужно мясо.

Она приподняла левую бровь:

– Человеческое?

– Сойдет и говядина.

– Это в деревне только. Сколько до нее может быть верст?

– Понятия не имею. Это не мои края, – я поскреб в затылке и поморщился – голова еще болела.

– Можно кобылу зарезать, – Ботис почесал в переносицу. – Жмырк меня подери! Ручной сурхак! Это интересно.

– Он будет есть конину? – я покивал. – Отлично! Собирайте добро, отправляемся. Чем быстрее мы разберемся с колдуном, тем лучше. Покормишь волка за ужином.

– Хорошо. Уфус, вперед!

Волк махнул хвостом и сорвался с места. Сообщение об ужине, его явно обрадовало больше перспективы гулять в одиночестве по лесу, в тщетных поисках пропитания.

– В дозор? Коси, Жалис – догоняйте. Вместе поедете. Подпустит?

– Да, – я забрался на кобылу. – Он людей не ест. Обычно.

Ботис утробно рассмеялся и быстро построил отряд.

– Вперед, морские селедки! Убираемся отсюда, пока «железяки» не завонялись!

Пираты дружно поднялись в седла, не заставляя себя дважды упрашивать, и направились дальше по дороге.

За время нашего разговора, матросы убрали с дороги деревья, затерли кровь, убрали трупы на обочину, закидав ветками, и замели все следы схватки. Все добро было собрано на лошадей рыцарей, и этот караван был взят в несколько поводов. Скорее всего, пираты рассчитывали продать это добро в порту, где специальные люди скупали все награбленное, притворяясь честными работниками ломбардов или ювелирных лавок.

Я пристроился к Оленсис и Ботису, на правах гостя отряда.

– Из деревни будем уезжать спешно. Там есть дорога, которая сразу же выведет нас к морю. Нам про нее один купец рассказал, – Оленсис изящно держалась в седле, как будто всю жизнь ездила верхом. Но я-то знал, что это было совсем не так.

– Я слышал, в тех краях много диких сурхаков, – я задумчиво поскреб обросший подбородок.

– Твой волк сможет договориться с ними?

– Нет. Его хватит лишь на то, чтобы предупредить нас о готовящемся нападении.

– Уже хорошо. Если мы будем готовы, то появится больше шансов выжить.

– А как вы сюда добирались?

– Восточным трактом. Но теперь нам туда нельзя.

– Тоже кого-то успокоили? – я ухмыльнулся.

– Вроде того, – Оленсис не стала вдаваться в подробности, а я и не думал расспрашивать.

Уже в сумерках мы выехали на большую поляну, способную вместить такое количество людей и животных. Ботис опять принялся отдавать приказы, а я пошел с Оленсис туда, где предполагался костер, захватив только ее и свое одеяла.

– Прошу, – я постелил ей, тщательно примяв траву и убрав пару камешков.

– Спасибо, – она улыбнулась.

– Скажи, Олен, как так получилось, что ты стала капитаном пиратского корабля? – я сел на свое одеяло, расправив его не столь гладко.

– О! Это вышло совсем случайно, – она тряхнула волосами.

Я наклонил голову, приготовившись внимательно слушать. Она снова обворожительно улыбнулась, и стала рассказывать.

– После того, как ты исчез, мне пришлось несладко. Я очнулась в тот момент, когда Хомси попытался взвалить меня на плечо. Я еще не совсем отошла от забытья, но вознамерилась дать ему отпор. Я еще не поняла, что оказалась одна, и больше всего боялась, что им удалось поймать тебя. За побег меня ждала, в худшем случае порка, но тебя-то ждала пьяная колода…

Я кивнул. Ее слова вновь открыли мне врата в мир, который я покинул достаточно давно, но буквально на днях, возродившийся у меня в памяти в мельчайших подробностях. Случайно ли это все, или было преддверием нашей встречи? Я не знаю.

– … Я отбивалась, но не слишком успешно. После небольшой перепалки между ними, я поняла, что ты сбежал, и они решили доставить хотя бы меня. Мне пообещали все проявления боли и страдания по приезду, но как я поняла позже, только чтобы запугать. И им это удалось. Всю дорогу я представляла, как меня будут пытать, заставляя признаться в том, что это я на самом деле убийца. Мне было невероятно страшно.

Когда мы въехали во внутренний двор, нас уже ждали.

Меня бросили в темницу, где я просидела около трех дней – не могу сказать точно. А потом пришел Зотис и сказал, что меня ждет путешествие. Мне было так плохо, что я почти сразу же потеряла сознание, а когда очнулась, то была уже на корабле. Это был красавец бриг – «Пленительный».

Его капитан, Рушус-предприимчивый, взял тогда заказ – доставить в летний Императорский дворец молодых наложниц. Тогда старший сын императора как раз вошел в пору юности и отец решил сделать ему подарок. Каким образом я попала в число красивых и ухоженных девушек, будучи истощенной и больной, то только Богам и дайнам известно.

– Корабль? Перевозки наложниц? Почему бы магам просто не использовать телепорт?

– Насколько я слышала впоследствии, телепорт невозможно навести над морем. Такое количество воды вызывает какие-то неполадки и маги долетают лишь частично… От этого их так много на императорских кораблях появляется во время императорских праздников в Комирсооне или Имхет-Стехте.

– Тогда такой заказ должны были бы дать армейскому четырехмачтовому.

– Ни один корабль не угонится за бригом. Да и как ты знаешь, официально рабство у нас в стране запрещено.

– Наложницы – это не рабыни.

– Ошибаешься. Это одно и тоже. Поэтому и было принято тайно нанять пиратский бриг. Но об этом всем, я узнала гораздо позже. Сначала я просто лежала в трюме, а за мной ходил судовой кок. Он был знающим человеком и несмотря на то, что поил меня всякой дрянью, достаточно быстро поставил на ноги.

Уже через четыре дня я самостоятельно выбралась на палубу, и осталась там до самого вечера.

– Вам разрешалось свободно перемещаться по кораблю? – я поджал ноги, чтобы обеспечить матросам свободный доступ к костру, который разожгли прямо перед нами.

– Да. А куда денешься с палубы посреди моря? – она грустно усмехнулась.

– В воду. Почему-то мне кажется, что не все девушки жаждали попасть в императорский гарем.

– Выловят. И по секрету тебе скажу – наложницы живут гораздо лучше, чем многие свободные горожанки. Одеваются в шелка, носят золотые украшения с драгоценными камнями и никогда не утруждают себя работой. Чем не жизнь? Девочки, что меня окружали, только и говорили о том, как будут есть с настоящего фарфора и пить лучшие вина, сколько захочется. Мне же от такой перспективы хотелось удавиться.

Я наблюдала за слаженными действиями матросов, слушала четкие приказы старпома и постепенно моя душа успокаивалась. Странно сказать – пока я лежала в трюме, мне было страшно и беспокойно. Меня пугало мое будущее. А на палубе мне стало хорошо и легко. Я как будто сама воспарила вместе с кораблем, поднимаясь по волнам и наполняясь свежим летним фордевиндом.

– Чем-чем? – я удивился незнакомому слову.

– Ветер с кормы, – она улыбнулась моему незнанию и поправила упавший на лоб локон, движением головы. – Ты услышишь еще много новых слов, когда сядешь на корабль в порту. Так о чем это я? Да.

Не знаю, сколько я так простояла, упиваясь неведомой доселе свободой, только неожиданно услышала за спиной голос:

«Море сегодня прекрасно. Попробуй этот пьянящий воздух. Где еще найдешь такой?».

Удивительно, как он прочел мои мысли. Я обернулась и с удивлением обнаружила перед собой самого Рушуса.

«Этот воздух просто необыкновенный! Я чувствую себя, словно птица. Мне легко и комфортно».

Он усмехнулся и указал мне на гнездо впередсмотрящего:

«Вот там ощущаешь себя птицей по-настоящему».

«А можно?» – я примерилась к лестнице. Он усмехнулся, покачался с пятки на носок, а затем широко оскалился, показав все свои десять зубов.

«Подожди. Жимир!»

«Да, капитан?» – через перила гнезда перегнулся человек.

«Слезай, девушка тебя сменит».

Жимир кивнул и начал споро слезать вниз. Я следила за его ловкими и уверенными движениями и понимала, что у меня так не получится. Помню тогда засмущалась страшно, оттого еще, что на мне была моя юбка и она хлестала меня по ногам, открывая, очевидно, прекрасный вид снизу для всех пиратов. Чуть не сорвалась вниз, но когда залезла внутрь, все мои переживания унеслись прочь.

Здесь наверху, ветер ощущался еще сильнее, переходя в легкий ураган. Я даже стала подмерзать, но решила не обращать на это внимания. Рушус проследил за мной, приставив ладонь к глазам, и махнул рукой, что могло означать: «Боги с тобой, сиди».

Он ушел, а я закрыла слезящиеся от ветра глаза и раскинула руки. В гнезде помимо ветра присутствовала и довольно заметная качка. На палубе ее практически не было, так как фордевинд был достаточно слабым. Старпом даже отдал приказ развернуть брамсели на обеих мачтах, дабы хоть чуть-чуть увеличить скорость. В какой-то момент, мне даже стало страшно, от этой болтанки, и я все же решилась открыть глаза.

Впереди, куда ни кинь взор, открывались необъятные морские просторы. Тут, мне не мешали паруса и такелаж, так что можно было без помех обозреть все окрестности.

По небу проплывали редкие облака. Яркая синева плавно переходила в более насыщенную, размывая линию горизонта. Небольшая черная точка, плавно увеличиваясь в размерах, стояла на границе моря и небосвода.

Я потерла глаза. Черная точка не исчезла и чуть подросла. Из-за бликов на солнце, на водной поверхности, мне было плохо видно, что именно выплывало от горизонта.

Я посмотрела вниз. Никто, кроме меня, не обращал внимания на море. Матросы суетились на палубе. Кто проверял веревки, кто чистил пушки, а кто мыл затертые от времени доски. На корме, около капитанского мостика, судя по перебранке, четверо матросов, под руководством старпома заменяли сломанные перила.

Я снова посмотрела на море. Теперь я уже ясно различила, что вижу и закричала:

«Корабль на горизонте!».

Работа мгновенно прекратилась. Старпом бросил раздавать оплеухи нерадивым работникам и побежал куда-то мне за спину, скорей всего на мостик. Отсюда мне было практически не видно задней части корабля, так что я просто уселась на заботливо поднятый сюда кем-то табурет, и положила подбородок на поручень гнезда. Рядом со мной была прислонена сабля с широкой гардой, которая внушала мне спокойствие, несмотря на то, что до этого момента, держать в руках оружие мне не доводилось.

«Эй, девица! Слезай!» – старпом поманил меня пальцем. Корабль за это время значительно подрос и стал хорошо различен у линии горизонта.

Я спустилась, оступившись на последней петельке. Рушус поддержал меня и тут же удивленно воззрился на саблю в моей руке.

«С кем воевать собралась, пиратка?»

Я насупилась:

«С ними. Зачем они к нам идут?»

«Это императорский трехмачтовый корабль, – он кивнул в сторону судна. – Сегодня мы для них не пираты, а торговцы. Везем продукты и серебро. Вот, возьми шапку, спрячь волосы. Отыщешь штаны в камбузе – сможешь посмотреть на императорских солдат. Нет, значит, спрячешься в трюме и чтобы я тебя не видел!».

Он протянул мне небольшую шапочку.

«А девушки?».

«Это не твоя забота, – он махнул рукой. – Вернешься на бушприт и будешь впередсмотрящим».

Он отвернулся и стал разглядывать корабль в подзорную трубу.

Когда корабль приблизился на расстояние выстрела, он стал обходить нас по правому борту. Его палуба высилась над нашей на добрую сажень. Наши паруса заполоскали и поникли – императорский отобрал у нас ветер, который мы так тщательно ловили.

Солдаты смотрели на нас, но признаков агрессии не выказывали. Пираты не были похожи на купцов, но позволили приблизиться к себе – оружия не достали, пушек не расчехлили. Мало того, Рушус поприветствовал капитана корабля, а когда тот поинтересовался, кто мы такие, сказал, что купцы. У нас и бумага на товар имеется, подписанная самим Торимуссом – императорским министром торговли. Желаете взглянуть?

Они желали. Рушус отдал бумагу Жимиру и тот ловко взобрался на императорский корабль. Пираты ждали, затаив дыхание. Наконец, капитан что-то приказал одному из своих солдат и они с Жимиром приземлились на нашей палубе.

Воин заглянул в открытое окошко трюма, а у меня схватило сердце – там же девушки!

Но Рушус был спокоен. Солдат тоже. Он обернулся к своим и замахал руками: «Все верно, капитан!». А затем вернулся на свою палубу.

Все это происходило в движении. Когда солдат запрыгнул обратно, корабли уже расходились. А спустя десять минут паруса вновь поймали ветер. Я выдохнула.

Уже вечером, когда стемнело, он подошел ко мне, неотрывно глядящей на волны, и тихо сказал:

«Слезай. Поесть принес».

Я спрыгнула на палубу и взяла завязанный платок. Я замерзла, отчего пальцы сделались деревянными – мне никак не удавалось развязать тугой узел.

«Спасибо».

Он посмотрел на меня, слегка нахмурив брови.

«Дайны, когда привезли тебя, дали на твой счет особые указания».

«Какие?» – мне не понравилась эта фраза.

«Прирезать тебя в пяти днях пути от берега и сбросить за борт. Ты не нужна в императорском гареме».

Я попятилась от него, прижимая к груди узелок так сильно, словно он мог защитить меня от неизбежного. Пират не двигался с места. И хотя и сама понимала, что с девушками мне совсем не по пути, умирать мне тем более не хотелось.

«Но я передумал. Сегодня я наблюдал за тобой и принял решение. Если захочешь, можешь остаться здесь, на бриге. У тебя зоркий глаз – нам нужны такие матросы. Ты смелая. Я научу тебя сражаться за свою жизнь. И потом, – он чуть помедлил. – Прирезать тебя, я всегда успею».

Я опешила. Женщин практически никогда не брали на пиратские суда, считая, что они приносят немилость Нравуса. А тут мне предлагали остаться, да еще и обучиться военному ремеслу.

«Почему?» – это был не вполне удачный вопрос, но для меня он был важен как никогда.

«Ты мне нравишься. Этого достаточно?» – он буркнул это, глядя себе под ноги.

«Пожалуй, – я оперлась о борт и все же развязала мешочек. Там лежал кусок хлеба и солидный пласт соленой рыбы. – А попить где можно взять?».

«Пойдем со мной», – он развернулся и пошел в сторону кормы. Я вновь стянула узел и побежала за ним – он шел широко и размашисто, ловко пружиня, когда корабль качало. Я же едва не упала при очередном толчке и схватилась за поручень.

Он не повернул головы, как будто имел глаза на затылке:

«Скоро привыкнешь. Мне уже не комфортно на суше. Там под ногами ничего не шевелится и не качается».

«И вы совсем не выходите на берег?».

«Если бы ром можно было черпать прямо от борта, то не выходил бы. А так приходится».

Он открыл дверь в свою каюту и пропустил меня внутрь. Затем жестом указал на стул, стоявший возле огромного массивного стола, заваленного бумагами и картами.

Я присела и аккуратно переложила пару листков в сторону, пристраивая узел. Рушус искал что-то, переставляя предметы и открывая и закрывая дверцы в обоих шкафах, что находились по углам стола. Сама каюта представляла собой небольшое, тускло освещенное помещение с минимальным набором мебели. Помимо вышеперечисленного, в ней еще имелась кровать, стоявшая в небольшом темном алькове.

«Где-то я видел… Ну, не идти же в трюм… А, вот!».

Он подошел к столу, небрежно взмахнул рукой, и все бумаги посыпались на пол.

«Вот, – он подвинул еще один стул и сел. – Ешь, пей. Рыба так себе, но другого все равно нет. Завтра кок кашу будет делать – пятый день в пути».

«Раз в пять дней каша?» – я ела рыбу, казавшуюся мне удивительно вкусной.

«Да. Каждый третий день солонина, а каждый шестой – картошка с сушеным мясом».

«Жить можно», – я откусила кусочек хлеба. Он был свежий и приятно дополнял вкус рыбы, которая уже почти подошла к концу.

«Можно», – он серьезно кивнул и отхлебнул из своего стакана. Я тоже взяла свой и сделала пару больших глотков. Почти сразу же у меня внутри разгорелся костер, выжегший пищевод изнутри. Я закашлялась, из глаз брызнули слезы.

«Что… что… это?» – я поспешила сунуть в рот остатки краюхи.

«Ром, – капитан похлопал меня по спине, ухмыляясь. – Ничего, привыкнешь!».

– …Постепенно он начал меня обучать морскому делу, военной премудрости и вообще всему, что знал – она вздохнула.

– Для чего бы ты могла ему понадобиться? Он же не прыщавый юнец, чтобы воспылать страстью к девушке, – я недоуменно посмотрел на нее. Я хотел было добавить, что, скорее всего и выглядела она тогда не лучшим образом. Тощая, избитая, в драной засаленной одежде… Но я не стал ее обижать. Похоже, что она и сама это знала.

– Однако, это случилось. Я жила с ним. Мы спали вместе, ели вместе. Все время были рядом.

Он учил меня всему, что знал сам. Как догонять корабли, как грабить, как удирать с добычей. Как устроены пушки, сколько залпов можно сделать, а сколько пропустить. И какой частью брига и команды можно пожертвовать ради победы.

Он заставлял меня биться с ним на саблях до помутнения в глазах. А затем, когда уставал сам, выставлял против меня с десяток матросов.

Сначала мне было трудно, но спустя несколько месяцев тренировок, я втянулась и уже могла легко отбиться от любого количества противников и знала каждую зарубку на теле брига. Мы устраивали маневры в шторм, и догоняли императорские суда при слабом ветре. И все мне стало казаться легким и простым.

Но закончилось все так же быстро, как и началось. Спустя четыре года, Рушуса зарезал в битве простой матрос, пробегающий мимо. До этого он уложил пятнадцать человек, в попытках добраться до капитана Жолисса. Ему это не удалось, и как только он упал, у нас на бриге началась неразбериха. Матросы начали отступать, и падали один за другим. Я выскочила на капитанский мостик, вырвавшись из окружения. Там меня встретил старпом, тут же объявивший себя новым капитаном.

«Надо сдаться капитану Жолиссу. Мы безнадежно проиграли. А иначе они нас перебьют и потопят бриг!» – сказал он.

«Трус! – я была в ярости и ударила его рукоятью сабли в лицо, а затем повернулась к горстке матросов, сгрудившихся возле мостика. – Рубите абордажные крючья, мы отходим!».

Матросы по привычке кинулись исполнять мой приказ, а старпом отполз в сторону, зажимая рот. Я лишила его пары зубов и чуть подправила линию носа.

Я отмахивалась от не в меру ретивых противников, и когда увидела, что капитан Жолисс скомандовал запасным матросам идти в атаку, резко крутанула штурвал. Бриг буквально прыгнул влево, отрываясь от борта корабля. Противники попадали рядом друг с другом, сбитые с ног резким толчком.

Я сделала ручкой капитану противника, который уже все понял, но к своему великому сожалению, ничего не мог сделать. Крюки до нас уже не долетали, а подойти ближе к нам они не могли – бриг поймал весь ветер в свои паруса.

«Пушки к бою!» – я еще подкрутила штурвал, разворачивая корабль для большего удобства.

Матросы быстро справились с попадавшими противниками, слегка растерявшимися от моего маневра, и стали готовить орудия.

У противника они тоже имелись, но большая часть из них уже вышла из строя, рухнув в море вместе с частью борта, при нашей первой атаке. Остатки вражеского войска кинулись к своим пушкам и дали неприцельный залп по нам. Выстрелили всего три орудия, поцарапав нашу палубу – мы были ниже корабля на добрую сажень, и даже трюмные орудия не могли причинить нам особого вреда – и сбив одну пушку к мачте. Она покачнулась, но устояла.

«Пушки готовы!» – крикнули мне от борта.

«Залп!».

Грянул слаженный гром, и корабль изрешетило сразу восемь ядер.

«Перезарядить!».

Я посмотрела на судно противника и удовлетворенно заметила, что оно слегка накренилось. Матросы на нем суетились возле орудий, но заставить их выстрелить еще раз, так и не смогли.

«Готово!».

«Залп!».

Опять грохот. Палубу заволокло дымом. Все ядра попали в цель и мы услышали громкий треск. Корабль разломился пополам и только потом начал медленно тонуть. Матросы забегали взад-вперед, не зная, что предпринять – они хватались за все подряд, даже за веревки, в попытках перелететь на нашу палубу, но им этого не удавалось.

«Ура! Ура!».

«Ура, капитану Оленсис!».

Я облокотилась о борт и с удовольствием наблюдала, как корабль начал погружаться в воду. Капитан Жолисс, изрыгая проклятия, до последнего пытался заставить работать оставшуюся пушку, но все было тщетно. В итоге она накренилась вместе с палубой и подмяла его под себя.

Когда все закончилось, я обернулась к подошедшему старпому.

«Ну, что Ботис? Все еще жаждешь быть капитаном?» – я положила руку на рукоять сабли.

«Нет. Простите меня, капитан», – он склонил голову.

«Ничего. Проверьте бриг на повреждения. Что можно, исправьте. Мы идем в порт».

«Слушаюсь, капитан!».

Вот так я и стала капитаном брига «Пленительный».

Я помолчал, глядя на огонь. Над костром не устанавливали котелок, а разместили толстые пропитанные водой прутья, на которых жарилось мясо. Матросы зарезали самую худую и невзрачную лошадь, и разделили ее строго пополам. Над одной частью пировал Уфус, жадно кроша кости, а другую разделили на небольшие куски и обваляли в соли с перцем. По-хорошему, его нужно было бы вымочить в вине, но матросы предпочли употребить его внутрь.

Запах жаркого приятно дразнил нос, заставляя сглатывать голодную слюну.

Оленсис внимательно следила за торопливыми движениями оголодавшего волка и когда он, почувствовав ее взгляд, поднял окровавленную морду и облизнулся – только усмехнулась.

– Как тебе это удалось?

– Что? – я не смотрел на Уфуса, переживая за свой желудок.

– Приручить сурхака.

– Это было сложно, – я почесал переносицу. – Я встретил его в окрестностях храма Десяти.

– Чего это тебя туда понесло? – она напряглась.

– Да, я тоже ненавижу дайнов, но туда я поехал не молиться. Там я неплохо пощипал святош, которым везли дары со всех областей страны.

На святой земле проводят круглосуточные рейды против разбойников, но при должной сноровке, в их густых лесах можно прятаться вечно.

– Дело привычки, не так ли? – она расслабилась и снова улыбнулась.

– Да. К тому же, дайновская охрана почему-то предпочитала тяжелые посохи мечам, отчего я их перестал бояться в первый же день.

Помню, я долго там орудовал. Пока святоши не подкараулили меня ночью спящего и не избили хорошенько. Хотели даже повесить, но мне удалось от них ускользнуть. С тех пор я обхожу то место стороной.

– А волк?

– Ах да! Уфус родился в ту зиму, когда мне пришлось бежать и искать новое место. Когда мы встретились, он был полугодовалым худощавым подростком. Как видишь, он альбинос и судя по всему, стая не приняла его к себе. Он был совсем один. Ночью он вышел к моему костру и попытался задрать мою лошадь, но по счастью толком не знал, как это сделать, поэтому я быстро отпугнул его с поляны горящей веткой. Но он вернулся утром. Его шатало, а глаза горели огнем. Не знаю как, но я понял, что он не просто, а смертельно голоден.

Пришлось пожертвовать завтраком. Я бросил ему солидный кус свинины, уже начинавшей подозрительно попахивать.

Волк вгрызся в него и проглотил меньше, чем за минуту. Тогда я впервые попробовал подойти к нему. Но он ощерился и исчез в чаще.

Я махнул на него рукой и разыскивать не стал. У меня были заботы поважнее. Мне приходилось каждый день тщательно затирать все следы своего пребывания на поляне, чтобы дайны не нашли меня.

Я уже тогда решил найти себе место поспокойнее, а после того, как спустя пару месяцев, меня поймали, так и вовсе утвердился в своем решении. Благо, я тогда ничем не был обременен. У меня все отобрали, кроме кобылы, которую я и использовал для побега.

Так что о сурхаке я не думал и не искал встречи с ним. Он сам меня нашел. Опять вышел к стоянке вечером, но на кобылу не покушался. Просто остановился на границе видимости и ждал.

Мяса было много – днем я проверил один из своих силков и обнаружил в нем косулю, так что я лишь пожал плечами и кинул ему часть грудной клетки. После того, как я срезал мясо, на костях его еще оставалось достаточно.

Волк привередничать не стал. Набросился на угощение и долго смаковал каждую кость – я не мешал ему, ожидая, что же будет дальше. Но он, закончив трапезу, поднялся, облизнулся и исчез в ночи.

Так продолжалось еще с неделю, когда мне это надоело.

Сурхак заявился, как обычно вечером, но угощать его я не стал. Вместо этого я решил поговорить с ним.

«Если ты голоден, подойди», – я похлопал по куску мяса, лежащему справа от меня на траве. Костер ярко освещал поляну, поэтому мое движение не ускользнуло от его зеленых глаз.

Волк медлил. С одной стороны, он пришел подкрепиться, а с другой, видя, что еды ему не дают, не спешил убегать. За неделю он окреп, и уже не шатался на тощих лапах.

«Возьми», – я снова шлепнул рукой по куску.

Сурхак чуть помедлил. Оглядел поляну, мотнул головой и все же решился. Медленно подошел ко мне. В каждом его движении скользила готовность мгновенно сорваться с места и убежать, лишь я пошевелюсь. Но я не двигался. Просто смотрел на него.

Волк подошел и остановился. Предчувствуя подвох, он наклонил голову к куску, не отрывая взгляда от меня. Его тело было взведенной пружиной.

Я не шевелился. Он изловчился и сделал выпад, хватая мясо зубами и тут же оттаскивая его на три-четыре шага. Я не сделал попытки ему помешать. Лишь заговорил в тот момент, когда он начал есть.

«Я буду кормить тебя, но при одном условии, – уши его насторожились, но есть он не перестал. Точнее, он не ел, а жадно поглощал пищу. – Если ты будешь полезен. А иначе, зачем это мне? Мясо стоит моих трудов, а ты за него не платишь. Ты слышишь меня?»

Он что-то вякнул в ответ, продолжая есть.

«Отлично. Завтра мне предстоит сложный переход через реку. Ее патрулируют особенно тщательно и я буду благодарен любой помощи. Если ты предупредишь меня о засадах, получишь столько мяса, сколько сможешь съесть».

Волк посмотрел на меня и оскалился. Он расправился с мясом и задерживаться не стал, ничем не показав, что понял меня.

Однако, на следующий день он все же выполнил мою просьбу. Я ехал вдоль тракта, когда он выскочил передо мною и загородил дорогу. Моя лошадь взвилась на задние ноги и мне не сразу удалось ее успокоить.

Волк повел меня вглубь леса, отчего мне пришлось спешиться и вести лошадь в поводу. Так мы обошли дайновский секрет и спокойно миновали границу. Волк выполнил свою часть договора, и мне пришлось сдержать слово. Уже поздно вечером мы выехали к деревне, где я смог украсть для него тушу поросенка.

Этот день стал для нас переломным. Сурхак научился доверять мне, а я постепенно смог приручить его. С тех пор он всегда со мной.

– Тебе повезло, – она взяла предложенный матросом прут с истекающим жиром мясом. – Похоже, что ты первый человек, которому удалось приручить сурхака.

– Я слышал, – Ботис передал мне один прут, а сам начал неторопливо объедать мясо со второго. – Что в армии Императора, есть целый батальон, сражающийся бок о бок с сурхаками. Но, говорят, их бьют нещадно и морят голодом, чтобы они были еще злее, и на врагов бросались.

– Я Уфуса не бил ни разу. Мы партнеры. Когда у меня удачный день – я кормлю его, когда нет – наоборот. Все честно, – я пожал плечами, пробуя горячее мясо.

Пираты ели молча, без жадности, не спеша, смакуя каждый кусок. На мой вкус, мясо было жестковато и слегка переперчено, но пустой желудок был не особо привередлив.

Мы выехали с рассветом и сразу взяли хороший темп. Оленсис распорядилась насчет авангарда, с которым убежал и Уфус. Я не стал его удерживать.

Сегодня я чувствовал себя совсем здоровым. Рука уже не стесняла движений – еще пару дней и я вовсе забуду о ране, а все благодаря чудесному средству, на которое я не поскупился в деревне.

Оленсис сегодня была молчалива и задумчива. Она не смотрела вперед или по сторонам – только на луку седла, и теребила в руках свободный конец повода. В конце концов, я не выдержал и поравнялся с ней.

– Нервничаешь?

– А? – она вскинула голову. – Да. Мне еще не приходилось так открыто выступать против мага.

– Откажись. Давай объедем деревню и поскачем сразу в порт.

– Нельзя. Заказчик будет недоволен. И придется нам бегать еще и от него.

– Серьезная личность?

– Да. Кто-то из верховных дайнов, как мне кажется. Но расспрашивать подробно я не стала. Сам понимаешь, чем это может закончиться.

– Да уж, соображаю.

– Может быть, ты мне подскажешь, как победить колдуна?

– Нет, – я покачал головой. – Я всегда предпочитал не связываться с подобными личностями.

Она только вздохнула. Но тут же заговорила вновь:

– Смотри, ребята возвращаются. Похоже, что деревня близко.

Уфуса с парнями не было – видимо, он решил поохотиться, пользуясь тем, что я не слежу за ним.

Поселение оказалось гораздо ближе, чем нам казалось. Вчера мы не доехали до него всего с десяток верст. Я с ужасом подумал о том, что не вмешайся пираты в мою судьбу, то покоилась бы сейчас моя голова в корзине, отдельно от тела.

Мы подъехали к селению почти вплотную и затаились в ближайшем леске.

– На разведку. Аклиш, Пишт!

– Есть, капитан.

Ребята скрылись в лесу, а мы занялись лошадьми. Нужно было накормить их и подготовить к быстрому отступлению. Расседлывать не стали. Просто привязали к деревьям на длинные веревки и отпустили подпруги.

Разведчики вернулись быстро:

– Там он, капитан. В трактире.

– Выходим! Кин, останься с лошадьми!

– Что? Я пригожусь!

– Я тебя в деле не видел, парень. Но сдается мне, что твоя навязчивость неспроста, – Ботис вынул свой топор. – Или ты не понял, что приказы капитана не обсуждаются?

– Я тоже тебя в деле не видел. Может быть, ты трус и сбежишь с поля боя, а мне придется одному защищать девушку!

– А ну-ка повтори!

– Тихо! – Оленсис встала между нами. – Вы знакомы полдня, а уже готовы кровь друг другу пустить? Так не пойдет. Кин, ты можешь пойти, но только если будешь выполнять приказы.

– Буду, – буркнул я, сверкнув глазами на Ботиса. Ответный взгляд не обещал ничего хорошего.

Мы вошли в деревню не таясь. Жители удивленно смотрели на вооруженных пиратов, быстро шагающих по центральной улице. С одной стороны мы могли бы спрятаться и подкрасться к таверне с черного входа, но делать этого не стали, потому как стояла она в центре деревни. А так же потому что замаскировать тридцать человек, та еще задачка. В поселении, где все друг друга знают, появление одного незнакомца, уже событие, а тут сразу столько! Поэтому мы спешили, чтобы опередить слух о своем появлении, прежде чем он достигнет ушей мага.

– Окружить таверну! Живее, живее! – Оленсис остановилась возле дверей. Справа замер Ботис, слева я.

Ребята рассредоточились вокруг здания, но получить приказ об атаке не успели. Внезапно, входная дверь вылетела, сопровождаемая огненным шлейфом. Оленсис толкнула меня в сторону и мы упали вместе на землю. Дверь просвистела над головами и упала за забором.

Послышались крики, возня и звон оружия. Я потряс головой и обнаружил, что Оленсис лежит на мне. Она заметила это одновременно со мной и, покраснев, тут же вскочила на ноги. Я поднялся следом.

Маг разгулялся не на шутку. Он поливал огнем пространство возле таверны, не подпуская матросов ближе.

– Выкурить его оттуда! Ботис!

Старпом выхватил из-за пазухи бутылку с какой-то жидкостью и бросил под окно таверны, стараясь попасть как можно ближе к полыхавшему огню. Еще несколько бутылок разбилось с разных сторон и магическое пламя, вместо того, чтобы угаснуть, переросло в обычное и перекинулось на стены. Повалили густой едкий дым.

Маг попытался было призвать ледяные глыбы, дабы остудить пламя, но не смог заставить их упасть на огонь, который за минуту достиг крыши. Я лишь отметил про себя, что, к моему сожалению, мы имеем дело с магистром – обычный маг не смог бы с такой легкостью перейти на другую стихию, да и не попытался бы это сделать. А тут…

Пираты снова окружили таверну плотным кольцом, но маг и на этот раз удивил меня. Он выскочил из темного проема двери, сквозь огонь и дым, и отшвырнул нас от себя, мановением руки. Точно так же в свое время отмахнулся от меня Зотис, но там была стена, а здесь нет. Хлипкий забор разломился от наших летящих тел и щепки брызнули во все стороны.

Прийти в сознание мне удалось лишь когда маг махнул полой широкого плаща и скрылся в лесу. Оттуда почти тут же послышался удаляющийся топот копыт. Он тоже предусмотрел быстрое отступление и оно у него вышло куда лучше нашего.

– К лошадям! Не дадим ему уйти!

Я кинулся вслед за остальными, бросив испуганных жителей один на один с быстро распространяющимся пожаром. Огонь уже перекинулся на соседнюю избу и она ему явно приглянулась.

Наши кони находились на другой стороне деревни и прошло достаточно времени, прежде чем мы оседлали их и бросились в погоню. Мне уже было ясно, что не догоним, но Оленсис приказала гнать лошадей через деревню, мимо спешно убирающихся с дороги селян, и дальше по тракту.

Спустя полчаса мы были вынуждены перейти на рысцу, а затем и вовсе на шаг. Мы так и не нашли следов мага, отчего Ботис ругался, как сапожник, а Оленсис велела не останавливаться и убираться всем на корабль. Маги мстительны и как бы чего не вышло.

Вечером мы остановились на небольшой поляне в трех саженях от тракта. Ее приметил глазастый Пишт – он был впередсмотрящим на корабле. Если бы он вовремя не затормозил, то нам пришлось бы ночевать прямо на тракте, потому как в сгустившихся сумерках кони все неохотнее передвигали ногами.

В этот раз я тоже вносил посильную помощь – кормил и поил лошадей. А так же помог Слошусу – низкорослому и усатому матросу правильно вычистить всех животных. Как оказалось, пираты были не особо сведущи по части коней – они знали все о море и о кораблях, но вот суша была для них чем-то настолько не важным, что я даже удивлялся. Вот взять тех же лошадей – грязные, со спутанными гривами и явно недокормленные. Похоже, что пираты их либо украли, либо взяли напрокат и судьба животных, а так же их благополучие, тут никого не интересовали. Лишь бы довезли. Не хотелось бы думать, что за своим кораблем они ухаживают точно так же.

Пока готовился ужин – ребята не баловали друг друга разносолами и зарезали еще одну лишнюю лошадь. Ботис тренировал Рипта, гоняя его по всей поляне. Щенок кое-как отбивался, но был не так уж и плох. Один раз ему даже удалось достать старпома, но больше тот не дал ему ни шанса. Его огромные топоры пушинками летали в воздухе, выдавая в нем опытного и сильного бойца. Я даже залюбовался его движениями, оторвавшись от чистки.

Ботис завершил разворот и оттолкнул от себя парня. Тот упал, споткнувшись о чей-то лежак и растянулся на земле, чудом не угодив в костер.

Старпом же взял и метнул в него один из своих топоров. Тот пару раз перевернулся в воздухе и воткнулся в полено, приготовленное для огня. Рипт повернул голову и оценил расстояние – около двух пальцев от его головы. Я удивленно крякнул. Потрясающая меткость! Я бы в парня попал, как пить дать!

– На сегодня хватит, – старпом помог парню встать и потрепав его по плечу, выдернул свое оружие. – Ты уже лучше смотришься, но все равно, только селедок пугать.

Рипт покраснел, а пираты засмеялись. Не для того, чтобы поиздеваться над парнем, а чтобы поддержать. Я вообще заметил, что эти люди очень хорошо относились ко всем членам своей команды, вне зависимости от умений или возраста. Подтрунивали да, но никогда не обижали. Такого нынче не встретишь даже в рыцарском обществе, состоящем изначально из богатых благородных юношей.

Мальчишка тоже поддержал всеобщее веселье. Он смеялся громко и от души. И так заразительно, что даже я улыбнулся.

– Вот так гораздо лучше, – Слошус отошел от лошади на шаг и критически ее оглядел. – Теперь я буду знать.

– Ты всегда в море плавал? И никогда с лошадьми дела не имел?

– В море ходят… Никогда. Я родился на Лакосфани. Мой отец погиб, когда мне было десять, но я уже тогда решил стать пиратом. Дома только и разговоров было о походах, да славных битвах и обильной добыче. Жили мы не бедно, и мать всегда гордилась, что муж ее не плотник и не шорник, а настоящий пират. А ты?

– А что я? – я пожал плечами. – Родителей своих я помню плохо. Отец много пил, а где работал – не знаю. Мое детство прошло в Комирсооне, но потом я оттуда сбежал. Уже лет восемь этого дрянного города не видел.

– Это ты о столице?

– Столица… Золотые крыши, позолоченные номера на каретах богатеев, серебряные статуи… И грязные дети на улицах, помои в переулках, пьяные стражники в домах терпимости…

– Так везде. Не только в столице.

– Этого мы не знаем. Я бывал только в Комирсооне и Имхет-Стохте.

– Это уже не мало. В Султанате может, такого и нет, но там холод собачий постоянно. Я бы не согласился там жить. А у варваров и вовсе одна грязь и нищета.

– Бывал там?

– Нет. Мне другие рассказывали.

– Эй, вы ужинать будете? – Оленсис помахала мне от костра левой рукой – в правой было зажато два прута с мясом.

– Пошли. А то все без нас съедят.

Я подтянул сапог – проверил легко ли выходит из него нож и оправил штанину. Ятаган удобно висел слева и выхватывался одним движением руки.

– К битве готовишься? – Ботис снисходительно хмыкнул. Я не обиделся.

– Уфус никогда не бежит со мной рядом, если лес свободен, – я указал на жмущегося к кобыле волка.

– Сурхаки, – старпом тут же посерьезнел.

– Да. Никто не пугает его так, как собратья.

– Слошус, скачи вперед, верни ребят. Поедем все вместе, – Оленсис обеспокоенно привстала на стременах, оглядывая окружавший нас лес.

– Бесполезно. Если волки не хотят, чтобы их заметили, то они не покажутся до последнего. Смотри, лошади спокойные… – я потрепал кобылу по холке. Она только головой мотнула.

– Как они нападают? С боков, сбивают всадников? – Ботис тоже поправил топоры для удобства.

– Ты еще скажи – с деревьев падают, – старпом нахмурился, а я наоборот улыбнулся. – Они окружат нас со всех сторон. Вожак пойдет первым, скорее всего спереди тракта. Всадники им не так интересны, как кони. В нас мяса меньше, а выковыривать нас из одежды труднее.

– Ты хорошо их знаешь… – Оленсис тряхнула волосами и поежилась.

– Приходилось сталкиваться. Да и Уфус многому научил… А, жмырк!

Не зря друг жался ко мне. Он не видел своих собратьев, но прекрасно их чувствовал. Но момент атаки пропустил даже он.

Они выскочили все одновременно и бросились на лошадей. Пока пираты вытащили оружие, пока попытались успокоить метущихся коней, волки уже успели повалить четверых животных.

Паника нарастала – сурхаки метались туда-сюда, кусая животных и доводя их до истерики. Уфус сцепился с двумя волками и они образовали такой плотный рычащий клубок, что разглядеть что у них там происходит было практически не реально.

Оставшись тем самым без внимания, я развернул кобылу вправо, спеша на помощь Оленсис. Ее жеребец встал на дыбы и молотил копытами по воздуху, отбиваясь от сурхаков. Некоторое время она удерживалась в седле, но потом упала на спину. Конь тоже начал заваливаться, будучи укушенным за заднюю ногу.

– Берегись! – я рванул кобылу наперерез, защищая ее от коня.

Капитан быстро сориентировалась и откатилась в сторону. Конь упал, а я кинулся на сурхаков. Одного затоптал сразу, а со вторым пришлось повозиться – он не упал даже после трех ударов ятаганом. Пришлось нам зажать его в клещи и колоть с разных сторон.

– Упертые твари! – Оленсис вытерла рукой лицо, размазывая волчью кровь.

– Особенно, когда голодны. Я это по Уфусу знаю. Уфус! – я обернулся и поискал его глазами. Волк слегка прихрамывал на переднюю лапу, но был цел. А вот его соперники уже остывали на холодной земле.

– Справился…

– Ботис, потери? – Оленсис окликнула старпома, вытирающего свои топоры о шерсть убитых.

– Ронс и Мотир. И три коня.

– Могло быть хуже. Стая большая, – она тряхнула волосами. Я оглядел поле боя. Волки были убиты – их оказалось пятнадцать. Обычно, хватало десяти, чтобы загрызть большой караван с охраной. Это еще раз говорило мне о том, насколько хорошие бойцы пираты. Мне с ними никак не сравниться.

– Знаешь, если бы мне парочку твоих ребят, то можно было бы легко стать лесным Императором.

– Лучше морским. Моих ребят на суше даже золотом не удержишь.

 

Глава 3. Пиратство

Через два дня мы выехали к морю. Сначала сквозь листву просвечивала синева, то ли неба, то ли еще чего, но только к полудню стало понятно, что это бескрайняя синь воды.

Лошади выскочили на пляж из леса и бодро поскакали по утоптанному песку, в сторону видневшегося порта.

За эти дни я успел хорошо узнать всех пиратов и даже подружиться с ними. Они были смелыми и веселыми ребятами, не унывающими и не бегущими с поля боя. Они свято чтили свой кодекс чести, были сплочены лучше, чем друзья детства и безоговорочно слушались своего капитана и старпома. Я смотрел и все чаще хотел быть похожим на них, быть с ними, узнать то же, что познали в своей жизни и они. Проплыть вдоль и поперек Драконово море и упиться мадерой на Лакосфани – пиратском острове чудес.

– Оленсис, у тебя есть знакомые, могущие взять меня с волком на ту сторону, за умеренную плату?

Она помолчала и многозначительно переглянулась с Ботисом.

– Пожалуй, мы были с тобой не до конца откровенны. Ты не сможешь купить билет на корабль дешевле, чем за сто пятьдесят драг.

Я присвистнул. Это было гораздо дороже того, на что я рассчитывал.

– Почему?

– Пираты предпочитают не приставать к тому берегу, а у императорских кораблей всегда были такие цены.

– Что же делать? Обратно мне тоже нельзя. Этот маг соберет новый отряд и продолжит свое гнусное дело. Если так и дальше пойдет, то скоро тут не будет жизни ни одному из бандитов.

– Только если он не ищет кого-то конкретного… – задумчиво протянул Ботис.

– Еще чего не хватало! – меня возмутило то, что он буквально прочел мои мысли.

– Что за дело у тебя на той стороне? – Оленсис наклонила голову в мою сторону. Ее густые волосы красиво развевались на ветру.

– Никакого абсолютно.

– Ну, раз тебе все равно, тогда могу тебе предложить место на своем корабле.

Я удивленно посмотрел на нее.

– Сколько?

– Бесплатно.

– Так не бывает, – я качнул головой.

– Я не говорю, что готова взять тебя пассажиром. Пойдешь матросом и воином. Нам пригодится лишний клинок.

– Я ничего не смыслю в морском деле.

– Это не страшно, – хохотнул Ботис. – Научим.

Я посмотрел на волка, уверенно держащего темп наравне с лошадьми.

– А что с Уфусом?

– А что с ним? Он боится воды?

– Не знаю. Но он любит покушать. Путешествие по прямой из порта в порт, это одно. Но вы же предлагаете мне стать пиратом.

Оленсис несколько секунд смотрела на бегущего наравне с лошадьми волка.

– Рыбу ест?

– Вроде да. Но не думаю, что это полноценная замена мясу…

– В море свежее мясо не берем, – Ботис покачал головой, глядя на меня. – Испортится.

Я кивнул.

– Само собой.

– Ты согласен?

– Если Уфус не возражает, то и я тоже… Знаешь… Я и просить не смел. А куда вы идете?

– В рейд, – Оленсис тряхнула рыжими кудрями. – Потопим пару кораблей и на острова. Мы уже два месяца в море, не считая этой прогулки, так что пора отдохнуть.

– Отлично. Хоть посмотрю, что это за острова такие.

– Тебе там понравится.

Порт потрясал своими размерами. Он тянулся вдоль берега на пять верст, изгибаясь по береговой линии. Около ста кораблей разных форм и размеров стояли у пирсов.

Мы ехали мимо них, и я заворожено наблюдал за работой матросов и просто любовался красотой этих величавых красавцев – бригов, бригантин и кораблей. Увидел даже пару варварских джонок, скромно пришвартованных рядом друг с другом у крайнего причала. Нувасцы еще только начинали осваивать морское дело и редко уходили дальше своих рек.

– У нас запасной пирс. Места не хватило, когда пришли, – Ботис указал мне вперед.

Он стоял там, отдельно от всех – сияющий чистотой и новыми элементами борта и перил. Длиной в полет стрелы, с низкой осадкой и белоснежными парусами. Носовая фигура в виде молодой девы, печально смотрела на грязно-серое здание вблизи пирса. Вокруг суетились матросы – носили доски, веревки и какие-то мешки, загружая бриг всем необходимым. Ими командовал пожилой матрос, приветливо замахавший нам, едва завидев на берегу.

– Потрепали вас в море?

– Было дело. Уж сколько видел этот бриг, не счесть. А все как новенький.

– Хорошо ухаживаете, вот и не стареет, – мы остановились у пирса и слезли с коней.

Мы отчалили только на следующий день, когда все продукты были загружены и задул попутный ветер с берега. Мне пришлось расстаться с кобылой – тащить ее в море в трюме корабля было бессмысленно. Если мы задержимся, то мне станет нечем ее кормить. Если на нас нападут, то я не смогу, да и не стану ее защищать, а в случае, если мы пойдем ко дну, то спасать я буду себя и Уфуса, а не ее. А на вырученные за нее деньги, я приобрету лошадь на том берегу.

– Кин, ты без работы сидеть не будешь, – Оленсис легко крутила штурвал, выводя бриг в открытое море.

– Для меня есть персональное задание?

– И ответственное, – она мне подмигнула. – Ботис!

– Все готово, капитан. Пошли со мной, матрос.

– Матрос… – я сцедил зевоту в кулак. По старинному морскому обычаю мы выходили в море ранним утром.

– Вот. Это твои инструменты на все время пути. Береги их от поломки и не давай грязниться, – он уже не ухмылялся, а практически ржал в голос.

– Издеваешься? – я посмотрел на швабру и ведро в его руках.

– Нет, – он оборвал смех. – За работу! И чтобы через десять минут палуба от фока до грота блестела!

Он развернулся и ушел на корму, а я остался в компании ведра с длинной веревкой, приделанной к ручке и швабры с короткой палкой, зато с длинными полураспущенными веревками на конце.

– Вот жмырк! – я сплюнул. – Словно на языке трошшей что-то сказал… От фота до грока… Эй, Труш! Куда он меня послал?

Прыщавый паренек оторвался от своего дела – он собирал брошенные тут и там веревки и улыбнулся мне щербатой улыбкой.

– А вот смотри. Это грот-мачта, а вон та, что к носу ближе – фок. Как раз между ними твой участок.

– Ну, так бы сразу и сказал. А то фор, грох…

Я подхватил инструменты и пошел к ближней к носу мачте, решив начать оттуда.

Уфус стоял на носовом бревне передними лапами и, высунув язык от удовольствия, смотрел вперед. Я заметил, что еще на стоянке, ему понравилось там находиться. А сейчас, когда корабль шел под полными парусами, его радости не было предела.

Я и сам с удовольствием постоял бы рядом с ним, если бы не это треклятое ведро. Впрочем, все верно – хочешь покататься на корабле – плати. Нет денег – работай сам. И нет ничего зазорного в том, чтобы мыть палубу.

Я кинул ведро за борт, едва не утопив при этом, так как совершенно забыл о том, что нужно держать веревку. Вспомнил только тогда, когда она почти выскользнула из рук. Набрал воды и шваркнул ее о палубу. А затем стал лениво растирать лужу шваброй, одновременно наблюдая за работой остальных.

На бриге было достаточно много народу, если сравнить даже с населением «моих» деревень.

Как сказала Оленсис, корабль обслуживали шестьдесят человек. И только трое из них были из старшего, офицерского состава, если можно применить императорскую терминологию по отношению к пиратам. Это сама Оленсис, Ботис и Гиприс – лоцман.

Оленсис управляла кораблем с капитанского мостика, отдавая приказы через своих офицеров. Они в свою очередь доносили ее волю до народа, громким, хорошо поставленным голосом. За каждым матросом была закреплена его часть работы. Кто-то мыл палубу, кто-то поднимал-спускал паруса и следил за их сохранностью, кто-то отвечал за такелаж, а кто-то и за текущий ремонт.

При этом еще был кок и круглосуточная охрана, следящая за периметром. А так же, каждый из находящихся на корабле владел оружием и при налете занимал свое, строго регламентированное место. Кто-то на палубе, кто-то у пушек, а кто и на мачтах. Работали, ели и спали, матросы в три смены, дабы поддерживать бриг в постоянной готовности и движении.

Я снова кинул ведро за борт, на этот раз внимательно следя за тем, чтобы веревка лежала в руке.

– Намотай конец на кисть. А то схватит рыба какая или же корабль качнет и упустишь на дно. Будешь потом своим сапогом черпать, – ко мне подошел другой матрос.

– Так уж и сапогом? – я подхватил ведро с водой и поставил его на борт.

– Думаешь, я шучу? – Рипт погрустнел. – Сам черпал…

Я засмеялся, а он, обидевшись, ушел на нос, сменив другого охранника.

– Я смотрю, у тебя работа уже окончена, поэтому ты так веселишься? – Ботис бесшумно подошел сзади.

– Еще раз так подкрадешься, я это ведро на тебя выверну, – я действительно вздрогнул от неожиданности.

– Я приказал тебе вымыть палубу, а не болото тут устроить, – на мою угрозу он не обратил никакого внимания.

– А что, плохо вымыл? – я попытался обратить все в шутку. Все-таки я был не слишком усерден.

– Я подойду через пять минут. И если доски не будут блестеть настолько, что я смогу увидеть в них свое отражение, то я тебе голову откручу!

Он ушел, а я вывернул еще одно ведро воды на палубу и стал гонять ее от одного борта к другому.

– Дурень! Подгони ее к пушке – там слив. Он вернется, башку тебе открутит! – Труш замахал на меня руками, снова оторвавшись от своей работы.

– А! – я махнул рукой. – Пока он придет я уже все вымою.

Я принялся нехотя размазывать грязь по палубе, гоняя воду туда-сюда. Жидкость приобрела сероватый оттенок, а швабра больше пачкала, чем очищала, но я не сдавался. Напротив, мне показалось, что воды все еще мало – корабль качало и она выплескивалась за борта, перекатываясь по гладким доскам – и я зачерпнул еще два ведра. Образовалось небольшое море посредине палубы.

Я размахнулся шваброй и ударил по луже, загоняя ее в небольшой сток. Когда я закончил эффектный разворот, предназначенный для погашения силы удара, то увидел Ботиса. Он собрал грязную воду с лица одним движением руки и бросил мне:

– Пошли. Инструмент оставь.

Я пожал плечами и пошел за ним. Нормально я все помыл. Подумаешь, пару луж. Высохнут.

Старпом подвел меня к грот-мачте. Здесь трудилось пять матросов – четверо на перекладине отвязывали веревки, а двое внизу расправляли их.

– Грот-марсель оказался порван, от этого он не набирает достаточно воздуха. Поможешь ребятам его заменить.

Я посмотрел наверх, где полоскал средний парус. По центру у него была дыра с мою голову размером. Странно, что до выхода в море ее никто не заметил.

– И помни, что я слежу за тобой.

Я не ответил. Как раз в этот момент мне дали веревку и приказали расправить ее так, чтобы она не запуталась, когда ткань упадет на палубу.

Веревка оказалась канатом, толщиной в два пальца. Я пару раз подергал за нее, укладывая по палубе, и стал смотреть наверх, где ребята отвязывали последний угол.

– Поберегись!

Тяжелая ткань скользнула вниз и, подхваченная в последний миг ветром, растянулась на мокрых досках. Я не выпустил веревку, да никто этого мне и не сказал. От сильного рывка я потерял равновесие и полетел головой вперед – зацепился сапогом за край паруса, отчего послышался треск, а затем остатки ткани накрыли меня сверху.

– Вот жмырк…

Послышался смех, какая-то возня и ткань с меня убрали. Поставили на ноги, отряхнули. И я оказался лицом к лицу с Ботисом.

Тот посмотрел на меня, на парус и на матросов, окруживших нас.

– Старпом, неуклюжий грот-марсель порвал.

– Вижу. Тащите еще ткань – одним куском теперь не обойдемся. А ты… – его глаза стали колючими. – Пойдешь со мной.

Я только вздохнул. Опять я все испортил.

Я вздохнул и положил еще одну картофелину в кастрюлю. Посмотрел внутрь – их там лежало уже три. Пятидесятикилограммовый мешок слева наводил на мысль, что лучше бы Ботис и вправду открутил мне голову. Но он отличился редким благодушием и терпением, и просто сослал меня на кухню. Предупредив, однако, что в случае третьей неудачи, просто выкинет меня за борт, как бесполезный балласт. Кок пришел в восторг – его помощник еще до стоянки получил ранение и не смог больше работать, поэтому был сослан на берег.

– Я смотрю, работа спорится… – коком оказался седой старикан – настоящий морской волк. Но, к сожалению, уже потерявший былой оскал – его плечи ссутулились, руки могли уверенно держать только нож, а вместо одной ноги был грубо обработанный стальной протез. Благодаря его скрипу, старика было слышно издалека, так что я даже не посмотрел на него.

– Что дед, не нравится тебе такой работник

– Уж какой достался, стану я тут привередничать. Иди-ка поставь кастрюлю на плиту, тяжелая она.

Я поднялся и помог ему поставить посуду на огонь и подбросил магическую капсулу в топку.

– Надо еще огня принести? – я глянул в пустой ящик.

– Сходи. Найдешь где?

– Не заблужусь.

– Не гуляй. Картошка скоро понадобится.

– Да помню я.

Я взял короб и пошел к лестнице. Капсулы с магическим пламенем лежали в трюме, рядом с продуктами питания, я приметил их, когда шел за картошкой. Это были прямоугольные устройства в локоть длиной, внутри которых было заключено пламя. Оно высвобождалось специальной иглой, и могло гореть около трех часов, не теряя силы. Как раз, чтобы приготовить обед.

Кому-то может показаться, что топить печь на корабле, чистой воды безумие, но как тогда накормить столько человек в море?

Ходят слухи, что наши маги изобрели более совершенную модель огня – некие кристаллы, отдающие жар на протяжении нескольких дней. Взял десяток таких штуковин и место освободил в трюме, и ребят накормил горячим. Но, как сказала Оленсис, это всего лишь слухи. Все, что делали для императорского флота, в первую очередь появлялось на черном, пиратском рынке. Так что ей, как капитану брига, было лучше всех известно, что так и являлось слухами, а что уже внедрено в жизнь и активно используется.

Вот как, например, заряды для пушек. Раньше все корабли использовали порох и ядра. Но это было не практично, из-за того, что смесь имела свойство отсыревать во влажном корабельном климате. Теперь же все это объединено в единую колбу и пуск осуществляется при помощи рычага. И скорострельность зависит уже не от быстроты горения фитиля на самой пушке, а от скорости закладчика снаряда и наводчика, и от пускового механизма.

Ботис похвастался мне, что орудия на бриге самые скорострельные на просторах этого моря. Но, насколько я знал, у варваров пушек на джонках не было вовсе, так что можно совершенно спокойно говорить о том, что эти орудия самые скорострельные вообще.

Наверху забили в склянки, и послышался приказ: «Все на палубу!». Я бросил наполовину наполненный короб и помчался назад по коридору, к небольшому чулану, где хранилось все оружие.

На палубе творилось жмырк знает что. Моряки бегали туда-сюда, увеличившийся за время моего отсутствия наверху ветер, гнал высокие волны, почти достигающие верха бортов.

Я побежал на корму, где было меньше всего народа, и быстро поднялся на мостик.

Оленсис так крепко держала штурвал, что пальцы на ее руках побелели. Ботис стоял возле нее и смотрел куда-то вперед, в подзорную трубу. Только тут я посмотрел на море и увидел его. Огромный, четырехмачтовый корабль был от нас в ста саженях. Его серые паруса уже пытались поймать наш ветер, отрезая все пути к отступлению.

– Будут атаковать? – я обернулся к капитану.

Она тряхнула головой и прикусила губу.

– Еще как. У них зуб на нас. Ботис! Пушки готовы?

– Да, капитан.

Паруса заполоскали и осели на мачты. Все, мы пленники вражеского корабля.

– Кин, держись рядом со мной.

– Есть капитан! – я схватился за борт, чтобы не упасть из-за безумной пляски брига.

– Залп!

– Залп! – продублировал приказ Ботис.

Корабль прошили все девять ядер. В ответ он выстрелил со своего борта, уже из пятнадцати пушек.

Заряды изрешетили палубу, чудом не сбив ни одного нашего орудия, зато убив сразу трех человек. Одно ядро попало на мостик, влетев в капитанскую каюту и судя по грохоту, устроило там хорошую приборку.

Мы сделали еще один залп, прежде чем корабли сблизились. Четырехмачтовый не просто подошел к нам, а буквально врезался. С оглушительным треском сминая перила на более низком борту брига. Палуба корабля была выше нашей примерно на полторы сажени, что оказалось небольшим препятствием для абордажной команды. Они сначала попытались просто спрыгнуть к нам, но матросы ловко вскинули багры и пики и поймали на них почти всех атакующих. Оставшихся в живых, быстро добили.

Я встретил противников ятаганом. Ботис встал рядом и выхватил из-за пояса два топора. Он управлялся с ними так же ловко, как и с ложкой. На мостик враги прыгали особенно активно. Здесь расстояние между палубами не превышало полусажени и матросы не рисковали свернуть себе шею. Оттого и отбиваться нам пришлось в усиленном темпе.

Уфус бежал ко мне с носа корабля, ловко уходя от столкновения с пиратами и расправляясь с теми, кто покушался на его жизнь.

– Кин, забирайся на корабль, – Ботис кинул мне веревку.

– С ума сошел? – я старался перекричать звон металла, крики и треск. – Меня там покромсают на тысячу мелких пиратов!

– Значит, нас будет на тысячу больше, чем врагов! – он снес голову очередному вражескому воину. – Вперед! Иначе нас сметут! Я за тобой!

– Давай Кин! – Оленсис была уже с ног до головы перепачкана в чужой крови, несмотря на то, что основной удар противника мы с Ботисом приняли на себя.

Я вогнал ятаган в ножны, кинул взгляд на сурхака, свистом приказав разбираться с врагами на палубе, и полез наверх, искренне надеясь, что не сорвусь и никто из экипажа корабля не снесет мне голову, которая не вовремя выглянет над их палубой.

Мокрая от брызг веревка скользила под ладонями, но я довольно быстро отправился наверх, оттолкнулся ногами от рея и с воинственными воплями перелетел на корабль. Даже ятаганом не забыл размахивать, распугивая не ожидавшего подобной прыти противника.

Снизу послышалась команда: «На абордаж!», но пока матросы похватают веревки и заберутся сюда, развлекать господ пиратов остается только мне.

Я взял хороший старт, так что приземлился не у борта, а у одной из центральных мачт. Прижался к ней спиной и приготовился держать круговую оборону.

Первого пирата я встретил кончиком ятагана, заставив отскочить обратно. В это же время, еще один попытался полоснуть меня по плечу, но я увернулся и качнул клинком в его сторону. Он закрылся оружием и тут же атаковал снова. Я парировал, одновременно уворачиваясь от еще одного клинка. Сзади послышался рык, а затем вражеский клинок впился мне в ногу. Я дернулся и зашипел от боли. Следующий удар мне удалось блокировать, и откинуть воина от себя на пару шагов.

Если так дальше пойдет, то меня очень быстро зарежут.

– Поберегись! – Ботис спрыгнул мне практически на голову и принялся махать своими топорами. Матросов вокруг нас стало ровно в три раза меньше. Еще одного заколол я, когда тот поднял голову, чтобы посмотреть, кто тут еще летит.

– Кин, Лоссика видел?

– Капитан? – он кивнул. – Нет, не заметил.

– Сейчас найдем. Пошли.

Он прикончил последнего противника – его стараниями толпа вокруг нас уже не стояла, а лежала – и побежал к капитанскому мостику. Оставшиеся противники – те, кто не прыгнул на пики, и не окружил нас, были заняты нашими матросами, все в большем количестве прыгающими на палубу корабля.

Я бросился вслед Ботису, размахивая ятаганом направо и налево. Несмотря на то, что мы практически победили, наши матросы продолжали погибать от вражеских клинков. Они уже почти всем экипажем покинули палубу брига и, залитые своей и чужой кровью, убивали врагов.

Ботиса остановили у лестницы на мостик. Попытались окружить, но я подоспел вовремя и не дал им этого сделать. Привлек внимание двоих, отрубив руку тому, что слева. Правый отпрыгнул и принял мой ятаган на свою саблю. Оттолкнул меня и почти сразу же атаковал. Он был настолько силен и ловок, что мне пришлось нелегко. Защищаясь, я отступал все дальше, успевая только смотреть перед собой и ставить блоки, и вдруг споткнулся о канат.

Я упал на спину, и ятаган откатился в сторону. Мой противник тут же попытался воспользоваться ситуацией. Он обрушил на меня саблю в быстром рубящем ударе, а мне даже защититься было нечем.

Помощь пришла неожиданно. Рипт подставил свой клинок под саблю и удержал ее буквально перед моим носом. Я откатился в сторону и схватил оружие. Пираты сцепились, но мальчишка явно проигрывал своему противнику точно так же, как и я до него.

Я поспешил помочь своему спасителю и кинулся на незащищенный левый бок воина. Тот меня увидел, ушел с линии удара и попытался атаковать, но ему помешал Рипт. Пришлось переходить в защиту.

Вдвоем мы теснили противника вдоль борта до тех пор, пока она не уткнулся спиной в ящик. На долю секунды он открылся, и Рипт пронзил его в руку с оружием, а я снес голову.

Мы стали тут же оглядываться в поисках новых врагов, но таковых не оказалось. Я с сожалением наклонился к трупу, вытер клинок о его рубашку в том месте, где она не успела пропитаться кровью и вложил его в ножны.

Рипт уже направился к открытой двери капитанской каюты и я поспешил за ним. Судя по собиравшейся толпе, там происходило что-то интересное.

Лоссика выволокли из каюты и кинули на залитую кровью его людей палубу.

– Под столом нашел, – Ботис вытер руки о штаны под громовой хохот ребят.

У пиратов было свое мнение и о смелости, и о трусости, и о том, как должен вести себя настоящий капитан. Удивительно, как его еще свои не зарезали. Впрочем, к этому скорее всего и шло.

– Что, селедки морские, будем делать с ним? – Оленсис выразительно наставила острие сабли на заскулившего от страха пленника.

– Вздернуть его!

– Провести по доске!

– Да! Скормить его рыбам!

– Пусть посчитает свои кишки!

Я смотрел на пленного капитана и не испытывал к нему никаких чувств. Ни жалости, ни злости. Ничего. Просто не очень смелый человек, боящийся за свою жизнь. Не без оснований.

– Что скажешь, герой? – Ботис хлопнул меня по плечу, едва не выбив сустав.

– А? – я оторвался от своих мыслей. – Мне про кишки понравилось.

– Экий ты кровожадный! На! – Оленсис кинула мне кинжал.

Я поймал его, но отрицательно покачал головой:

– Что он, поросенок, чтобы его резать?

– Он убийца и вор. И ладно бы еще императорских щипал, так нет же, – Ботис пнул пленника и тот растянулся на палубе, отчаянно моля о пощаде. – Своих все время норовил потопить или ограбить. Дай-ка мне. Сейчас он у меня получит.

Я безропотно отдал ему оружие и отошел в сторону. Смотреть на издевательство мне не хотелось. Мне в свое время достало знакомства со своей границей, где Хищ развешивал экспонаты. Месяц потом не мог нормально есть.

Я прошелся вдоль правого борта, того, что в бою не участвовал – осмотрел пушки. Они были крупнее наших, но заряжались точно такими же цилиндрами. Здесь их запас израсходован не был. Они валялись в грязных разбитых ящиках абы как. Не то что наши – аккуратно сложенные и закрытые плотной тканью – от попадания влаги.

В одном из ящиков среди зарядов я обнаружил початую бутылку с ромом. Откупорил и глотнул. Неплохо.

Сзади закричал Лоссик. Я хлебнул еще и не оборачиваясь, пошел дальше. Вход в трюм был открыт и я, держа ятаган наготове, спустился вниз.

Тут было темно и грязно. На ступенях в самом низу лежал труп. Я аккуратно обошел его, стараясь не наступить на кровь. Молодой парнишка в грязной рубахе и оборванных штанах был заколот кем-то наверху, и просто спихнут вниз, чтобы не мешал.

Оглядел просторное помещение. Тут кое-как, что особо и не удивляло, если учесть какой силы был удар при сближении, были разбросаны ящики, бочки и мешки. Где-то просыпалась мука, где-то раскатились по полу полти вяленой рыбы. Поверх всего этого безобразия, висели грязные, вытертые гамаки, в которых спала команда.

– Почему ты ушел? – Оленсис споткнулась на последней ступеньке и налетела на меня. Я сначала дернулся, услышав шаги, но потом различил цокот ее каблучков и успокоился.

– Не терплю излишней жестокости.

– Расправиться со своим врагом не есть жестокость, – она отрицательно мотнула головой, одновременно поправляя свои локоны.

– Вздернуть его или срубить голову это одно. А размотать ему кишки по палубе и заставить его идти вдоль них, это совсем другое.

– Ты же сам проголосовал за это, – она искренне удивилась.

– Тебе не знакомо такое понятие, как сарказм?

– Знакомо. Но ты не прав. Мои ребята не жестоки.

– Может, объяснишь мне свою точку зрения? – я смотрел, как она не спеша обходит трюм, простукивая все ящики и осматривая бочонки.

– Охотно, – она вскрыла очередной небольшой бочонок и с удовольствием пересыпала в руках сармы. – Лоссик промышлял пиратов в наших беспокойных водах, и тем кормился.

Находил корабль, преследовал и брал на абордаж. Его ребята вырезали всю команду, пока он отдавал приказы из своей каюты. А затем приводили ему офицеров, которых он убивал с особой жестокостью.

– Кишки?

– О нет, не только, – она покачала головой. – Он был весьма изобретателен. Очень любил кожу заживо сдирать и, говорят, весьма преуспел в этом искусстве.

– У него случайно нет родственника по имени Хищ?

– Не знаю. А что, он тоже любитель пыток?

– Профессионал.

– Вот развелось… – она пнула ящик и из него посыпалось серебро, а капитан почти сразу же схватилась за ногу, гневно шипя. – Теперь ты понял, за что мы его так? Он получил то, что очень любил. Мы отомстили ему за всех наших ребят.

– Я не понял одного. Если он вырезал всю команду и изощренно убивал офицеров, откуда тогда известно о его зверствах? Кто эти счастливые свидетели?

– Мертвые корабли в море и один-единственный выживший матрос, назвавший его имя перед смертью. Думаю, что этого вполне достаточно.

– Теперь я понял, почему он прятался. Он же сразу сообразил, что его ждет.

– Ага.

– Только вот еще что мне непонятно. Если они убивали других пиратов, значит были знатоками своего дела, и неплохо владели оружием…

– Почему мы так легко их одолели?

– Да.

– На каждую силу, найдется другая сила. Мои ребята лучше подготовлены, да и то, что у нас совершенно разные типы судов тоже сыграло свою роль. Мы выиграли при первой атаке, когда враги насадились на наши пики из-за разницы в высоте палуб. А еще скажу по секрету. Давно ходили слухи, что команда «Зубастого Кары» была не слишком довольна положением дел. Похоже, что назревал бунт. А управлять толпой настроенных против тебя головорезов, практически невозможно. Удивительно, что ему удалось выпихнуть команду на нас. Впрочем, что тут творилось, меня интересует гораздо меньше их закромов. Ботис! Выволочь все ценное на палубу!

Пока мы разговаривали, в трюм спустилось около десятка человек, включая старпома.

– Слышали, селедки? Шевелись!

– Пойдем Кин. И захвати вон тот сундучок.

Я послушно взял тяжелый ларец, доверху набитый монетами и драгоценными камнями, и поспешил наверх, за ней. Капитан захватила лишь пару сарм, рассеянно перебрасывая их из ладони в ладонь.

Здесь матросы сделали легкую приборку – покидали трупы за борт, скинули оставшееся без хозяев оружие в одну кучу и освободили довольно широкое пространство.

Сейчас часть команды стала помогать выносить на свет награбленное и более-менее ценное, а оставшиеся начали ломать перила по бортам, резать паруса и складывать это все вместе, в стороне от чистого места.

– Что они делают? – я утер лоб. Несмотря на малый размер, сундучок был невероятно тяжел.

– Подожжем корабль, после того, как все вынесем.

– И то верно, нечего ему тут болтаться.

Она кивнула, глядя на работу матросов. Ботис поднялся с бочонком, в котором весело позвякивали монеты. Он поставил его рядом с сундучком и, так же как и я, утер лоб.

– Капитан, там я нашел хороший запас рома и немного мяса хошша.

– Забирай. Соберите вяленую рыбу, что не разбросана по трюму, а лежит в ящиках.

– Что за мясо? – я заинтересовался.

– Это рыба такая. Очень вкусная. Ее мясо ценится выше, чем парная говядина. Сами съедим, – добавила она, увидев мое заинтересованное лицо.

– Уфуса от рыбы уже тошнит.

– Не заметила этого за ужином. Он сожрал килограмм десять рыбы и, если его и тошнит, то только от обжорства.

Я улыбнулся и покачал головой. Сурхак как никто другой умел притворяться голодным, умильно заглядывая в глаза и поскуливая, выпрашивая кусочек. При этом находясь абсолютно сытым.

Постепенно палуба заполнялась золотом и серебром. Все это сваливали на предусмотрительно расстеленный парус, который привязали к корабельному гику.

– Хватит! Ропинс, крутани штурвал! Ребята, помогите ему!

– Есть! – матрос, стоявший наготове, охотно перебрал руками по колесу. Матросы набросили канаты на перекладину и помогли ее повернуть. Гик развернуло и груз завис как раз над нашей палубой.

– Отвязывай! Шевелитесь ребята!

– Ботис, это корыто тонет! – Рипт высунул голову из трюма.

– Живее ребята! Сваливать пора!

Я спустился в трюм, чтобы помочь матросам вытащить оставшуюся добычу.

Вода уже хлюпала под ногами, проступая сквозь днище. Корабль погружался в воду, несмотря на то, что наши пушки повредили только обшивку. Может быть это корыто давно на ладан дышало?

– Эй, Кин! – меня окликнул Рипт. – Помоги мне наши ядра собрать.

– Сейчас, – я передал наверх ящик и подошел к нему.

Мы начали споро подбирать остатки от зарядов и складывать их в свободный ящик.

– Их можно еще раз зарядить?

– А что им станется? Это же сталь. Если в пушку не попадет и не сплющится, то можно еще использовать.

– Ясно. Сколько тут? – я бегло оглядел груду. – Пятнадцать. Должно быть еще три.

– Нет. Это все. Два, похоже, за борт улетели, а последний вон, как раз об орудие ударился.

– Ну, тогда понесли, – я лишь мельком взглянул на покореженный блин.

– Надорвешься. Эй, ребята! Помогите, – он привлек внимание матросов, суетившихся рядом.

К нам подошли еще четверо. Вместе мы подняли ящик, водрузили его на плечи и потащили наверх. Доски под ногами скрипели – вода хлюпала. Ее уровень уже поднялся выше щиколоток. Она была такой холодной, что даже обжигала. Все-таки не лето на дворе.

Мы протиснулись на палубу, попутно чуть не развалив лестницу, и двинулись к бригу.

– Ребята! Принимай заряды! – Ботис перегнулся через борт, подзывая матросов.

Мы дошли до того места, где раньше были перила, а теперь торчали лишь их жалкие остатки и облокотили на палубу тяжелую ношу. Внизу нас уже ждали. Перевязав ящик пушечными канатами, мы дружно стали опускать его вниз. Я недовольно зашипел, в тот момент, когда ящик нырнул вниз и канат обжег голые ладони. Подумал уже, что он обдерет мне всю кожу на руках, но обошлось. Все вместе мы смогли удержать наш груз на весу и потихоньку спустить вниз. Мы вздохнули с облегчением, когда снизу послышалось натужное: «О-о-ох!» и канат перестал жечь ладони.

– Жмырк их подери! – я утер лоб и облокотился о доспехи борта. – Как будто пушки тащили.

– Хе, если бы это были пушки, то ты бы уже портки стирал.

– Это еще почему?

– От усилия, – Рипт заржал, а вместе с ним и все остальные.

Я беззлобно покачал головой и, перебравшись через перила, спрыгнул на палубу брига. Ребята тоже спешно перебирались, по пути рубя абордажные крючья и запаливая груды обломков.

Оленсис покинула вражеский борт последней и сразу же кинулась к штурвалу. Покрутила, заставляя бриг отойти от корабля. Поскольку паруса на нем были срезаны, и больше не ловили наш ветер, суда разделились вполне охотно.

Огонь пожирал корабль медленно, словно делая одолжение. Видно было, что за судном не ухаживали должным образом – снасти отсырели без пропитки, дерево прогнило. Все это горело плохо и ежесекундно норовило потухнуть.

– Ботис! Масла! – Оленсис нетерпеливо перебрала пальцами по колесу штурвала.

Старпом кивнул и кинул в корабль заранее подготовленной бутылкой, стараясь попасть поближе к небольшому огоньку, еще горящему над палубой. Масло растеклось и тут же вспыхнуло. В судно полетели еще три бутылки, заставляя огонь вспыхивать и шириться. Наконец, рев пламени заставил отшатнуться от бортов половину команды. Уфус ткнулся головой мне в руку и я рассеяно потрепал его за ушами – там не было чужой крови.

Этот бой принес нам богатую добычу, но солидная часть команды в ней уже не нуждалась. Из шестидесяти человек, около двадцати уже отправились к Нравусу – Богу моря и покровителю моряков. Прекрасная Охтоновис, дав испить им из своей раковины – проводила воинов в подводные чертоги Бога. Там они будут служить на его кораблях, и если их умения понравятся Владыке, то он отпустит их на этот свет еще на одну жизнь. Примерно в то же самое верили и разбойники, вроде меня – только Гонсор обитал в подземной сокровищнице, за пополнением которой следили подвластные ему души.

Ступив на борт корабля, я по привычке поминал своего покровителя, вызывая у пиратов лишь усмешки. Но вскоре, поймал себя на том, что и к Нравусу я отношусь со всем должным почтением. Похоже, что мой личный пантеон расширился и сумел вместить еще одного покровителя – как бы им потом не пришлось вступить в борьбу за мою душу.

Еще около десятка готовились встретится с Нравусом, а пятеро были ранены легко. В итоге, оставалось примерно двадцать пять человек – точнее скажут после подсчетов и переклички. Этого количества людей слишком мало для управления кораблем.

– Да, Уфус… Попали мы в переделку. Хоть бы пленных взяли…

– Чтобы они нам бунт устроили? – Оленсис передала управление Гипрису и подошла ко мне.

– Да, пожалуй, они могли бы. Но что нам теперь делать? – я залюбовался ее роскошными рыжими волосами.

– Тебе – отправляться на кухню, – она улыбнулась. – После боя ребятам нужен сытный ужин. А раненным – крепкий бульон. Я уже повернула штурвал к Лакосфани. Там мы подлатаем корабль, вылечим наших ребят и…

– Завербуем кого-нибудь? – я продолжил ее мысль.

Она серьезно кивнула, кинув взгляд ко мне за спину, где матросы ухаживали за раненными и заворачивали в обрывки чужих парусов умерших. Несколько человек замывали кровь на палубе. Красная вода текла обратно в море через отверстия и ее было много. Очень много.

– Иди. Югри нужна помощь.

– Уже иду. Уфус, давай на нос, будешь впередсмотрящим. Я полагаюсь на тебя.

Волк зевнул и лениво потрусил в указанном направлении, стараясь не только не смотреть, но и не наступать на лужи крови. Я спустился в трюм, поставил ятаган на место, и побрел в камбуз. Мысли о картошке вновь подвергли меня в уныние.

Дед деловито что-то жарил, помешивал и пробовал. На плите стояло уже четыре кастрюли и две сковороды. В помещении было жарко, как в аду.

– Я смотрю, ты времени не терял, – я плюхнулся на стул, возле которого раньше стоял мешок картошки.

– В отличие от тебя, лоботряса, – он отхлебнул из половника, посмаковал. – Капсулы принес?

– Вот, жмырк! – я дернулся, чтобы встать, но не смог оторваться от стула. Вторая попытка должна была быть более удачной, но дед заговорил, не оборачиваясь:

– Сиди уж! Я все сделал, – он поставил на стол миску с супом, и накрыл ее хорошим куском свежего хлеба. – Сними пробу.

– О! – я оживился. – Югри, ты просто волшебник!

– А что я, не человек что ли? – он хитро прищурился, грозя мне половником. – Я знаю, что завсегда после боя на еду тянет.

Вот, помню, вышел тогда с капитаном Прилсом на промысел мяса хошша, для богатеев. И попали мы тогда в клещи трех императорских кораблей у Солости.

Мы дрались, словно кара, снаряды летали туда-сюда. Нам пробили все борта, но потопить так и не смогли – ребята затыкали дыры мешками с рыбными тушами, блокируя поступление воды. И, благодаря тому, что мы держались на плаву, нас взяли на абордаж. А тут и так было ясно, кто победит. Ни один солдат Императора с пиратом не сравнится. Помню, как стоял и плакал у борта, глядя на тонущие корабли, вместе с которыми на дно уходили и оружие и серебро. Но брать было уже некуда.

Тогда кок закатил нам великолепный ужин из хошша, на которого мы уже смотреть не могли, но все равно накинулись. Я миски четыре съел, думал лопну, но мне хотелось еще и еще.

Много наловили – весь трюм был набит доверху, даже пришлось несколько мешков с мукой выбросить за борт, когда еще один косяк подошел. И только когда доски в днище затрещали, капитан дал приказ разворачиваться к берегу.

В конечном итоге, когда мы доползли до порта, то все наши страдания были вознаграждены в трехкратном размере. Мы продали все мясо и еще три месяца пропивали вырученные деньги.

– Ишь ты, жадные вы какие…– я зачерпнул ложку и подул на нее. – Ты ногу-то тогда потерял?

– Нет. То была совсем другая история, – он присел напротив меня.

– В бою? Или рыба какая попробовала?

– В бою. Это уже был мой второй поход.

Я тогда подрядился коком сюда, на «Пленительный», а капитаном был еще Рушус. Отрубил мне ногу сам Жолисс, к которому я подошел слишком быстро. Мог бы и головы лишиться, но Нравус уберег.

После такого ранения мне прямая дорога на берег, но новый капитан предложила мне остаться. Все-таки я ей жизнь спас.

Я помолчал, активно работая ложкой, собирая остатки супа из миски. Он был жирным, наваристым и… рыбным. Практически все блюда, что готовил кок, содержали мясо труски и помки – мелких морских пород, которые неохотно шли на крючок. Они были практически бескостными, но не слишком вкусными.

– Ладно дед. Спасибо за ужин, вкусно, – я отставил миску и поднялся. Теперь мне было гораздо легче это сделать.

– Так то ужин разве? Я тебе на пробу давал… – Югри аж руками всплеснул.

Я от души рассмеялся.

– А что, добавка будет?

– А ты заработал? Сабелькой махать и я могу…

– Так ты уже все вроде сделал, – я растерянно оглядел кухню.

– На камбузе всегда работы хватает. Иди-ка, воды натаскай, вон в эту бочку.

– Через борт? Что ты ее отстаивать собрался и пить?

– Экий шутник. Для пития другая водица имеется. А соленую ты используешь. Посуду помоешь, ага. И про огонь не забудь! – он погрозил мне пальцем.

Я вздохнул, но спорить не стал. Если уж негде, кроме кухни не пригодился, будь добр, пошевеливайся. Ребята, небось, тоже пробу снять хотят.

Я растер поясницу и наконец-то разогнулся. В конце мойки, Югри принес мне всего один тазик с чистой питьевой водой, дабы я обмыл посуду второй раз. Пресную воду следовало экономить. Ее запас мы могли пополнить только на суше, и только в строго отведенных местах.

Кок уже спал – его гамак был подвешен тут же. Он вставал рано, чтобы растопить печь, да начать приготовления к завтраку. Мне же он разрешил просыпаться с первой сменой, где-то на пару часов позже.

Я поднялся и пошел наверх – к капитанской каюте. Вахта Оленсис уже кончилась, и я хотел посмотреть, как она устроится, в разгромленной комнате.

– А! вот и наш герой! Начальник кастрюли и половника! – Гиприс углядел меня с капитанского мостика.

Я лишь махнул на него рукой. Хоть приспешником Кипешуса пусть называет, мне все равно. Постучавшись, и дождавшись негромкого: «Да?», я вошел в ее каюту.

– Я думал, что у тебя погром, помочь пришел… – я оглядел помещение, которое просто ужасало своим порядком и новизной.

Ядро судя по всему пробило обшивку в районе стола, попутно сметя с него все бумаги, которые Оленсис сейчас и перебирала, сидя на полу. Дальше оно врезалось в доски пола и по касательной пролетело через весь бриг, на другой борт. И сгинуло в пучине морской.

Всю сломанную и развороченную древесину уже заменили на новую, а мусор выбросили. Честно признаться, я ожидал куда более масштабных разрушений.

– Присаживайся. Рому?

– Спасибо.

Я взял стакан из шкафа, находящегося ближе ко мне, и уселся на пол рядом с ней.

– Сегодня Ботис лично все отремонтировал. И где только доски нашел?

– Из стратегического запаса старпома для любимого капитана, – мы «чокнулись».

– Думаешь, меня так сильно любят?

– Ну, ты же не висишь на рее. Да и ребята за тебя жизни отдают. Тебе мало такого признания?

– В общем, нет. Но хотелось бы знать наверняка, а не просто догадываться.

– Так спроси. В чем проблема? – я беспечно пожал плечами.

Она только улыбнулась и покачала головой. Я бы даже не задумывался на ее месте. Нет ничего сложного в том, чтобы прижать какого-нибудь матроса в темном углу в трюме и вызнать все, что тебя интересует. А то и просто собрать всех на палубе, да и спросить в лоб. Как эти женщины любят все усложнять…

– Что за бумаги?

– Карты в основном. Да судовой журнал. Был, – она подняла ворох торчащих в разные стороны листов, некогда бывшие объемной тетрадью.

– Зато при захвате судна императорским кораблем, не придется его есть.

– О да! Это большой плюс, – она рассмеялась. – А что там у вас с Югри? Не гонит он тебя?

– Вроде нет. Но я ему нужен только на мелкую работу…

– Хочешь допуска к готовке? А если ребята животами будут мучиться? Ну, уж нет, – она тряхнула головой.

Я пожал плечами. Готовил я неплохо – в основном простую пищу. Супов не варил, а мог бы научиться. Благо, в порту на бриг были нагружены и овощи и фрукты, которых хватало примерно на неделю пути. В это время матросы объедались и супами и тушенными овощами и фруктовыми десертами.

А вот спустя неделю плавания, рацион экипажа составляли лишь вяленое мясо, рыба и крупы. Их приготовить, особого ума не надо.

Оленсис перебрала последнюю стопку и смахнула ворох ненужного в специальный бочонок под столом.

– Все, – она поднялась на ноги и сложила аккуратную стопочку бумаг в ящик стола.

– Как здорово. И ремонт сделан и лишний хлам убран. Надо каждую неделю таких Лоссиков находить.

– Примерно так и выходит, – она серьезно кивнула. – Но нет ничего хорошего в том, чтобы потерять солидную часть экипажа.

– Согласен. Это уже не очень, – я поднялся вслед за ней, и подойдя к столу, поставил опустевший стакан. – Я, пожалуй, пойду спать. Завтра опять картошку чистить.

Она обернулась ко мне. Между нами было всего около локтя свободного пространства. Я сделал еще полшага ей навстречу и взял за руки. Она не отстранилась, а наоборот, привстала на цыпочки.

Мы целовались точно так же, как и десять лет назад, в темном коридоре храма. Только в тот раз нас прервал Винтори своим возмущенным воплем. Теперь же мы поспешно отстранились друг от друга, при звуке открывающейся двери.

– Я знал, что вовремя зайду! – Ботис заржал и ввалился в комнату.

– Спокойной ночи, – буркнул я, прожигая его взглядом. И ведь как не вовремя!

– И тебе не хворать, – он попытался хлопнуть меня по плечу, но я увернулся. – Я тебя искал. Вот, держи. Твоя доля от награбленного.

Он поднял руку с туго набитым мешком, довольно интригующе позвякивающим.

Я посмотрел на его довольную рожу, обернулся к Оленсис. Она стояла в напряженной позе и внимательно изучала мое лицо. Я вновь обернулся к Ботису, улыбающемуся уже не так уверенно, сплюнул на пол, и вышел, хлопнув дверью. Мешка я не взял. Настроение было испорчено бесповоротно.

– Чисть-чисть, селедка морская. Ты еще капсул должен принести.

– Да помню я, Югри. Бухтишь как… – я махнул на него рукой, с зажатым в ней ножиком.

– Старый дед? – он развеселился. – А кто же я по-твоему? Дед и есть. А ты, неуч зеленый, мне во внуки годишься.

– Это ты сильно загнул.

– Хорошо, в сыновья. Но по чести, я бы тебя даже старшим сыном жены внука шурина не взял бы. Ленив ты больно.

Я только вздохнул. Утром я проснулся в том же отвратительном настроении, что и засыпал. Пришел на камбуз помогать, но от ворчания старика мне становилось только хуже, убивая все желание что-либо делать.

– Югри, мне и так плохо, а тут ты еще, со своими шутками дурацкими, – я кинул очищенную картофелину в кастрюлю и взялся за следующую.

– А нечего было девушке спокойной ночи желать. Глядишь бы, и плохо не было.

– З-зараза… – я сунул в рот порезанный палец и посмотрел на кока. В его глазах плясали тысячи огней.

– Откуда ты знаешь?

Он улыбнулся, но промолчал.

– И кто еще знает?

Он снова промолчал, продолжая улыбаться, что было красноречивей любых слов.

– Та-а-а-к-к… – я поднялся и бросил нож в нечищеную кучу. – Я на минутку.

– А картошка? – Югри подал голос.

– Успеется. Приду-дочищу.

Я быстро пошел по переходам и поднялся на палубу. Ботиса я увидел сразу. Он стоял у штурвала, в то время, как там должна была быть она.

Я пробежался по ступеням, и не тормозя, накинулся на него, метя кулаком в лицо. Видимо что-то такое отразилось на моем лице еще когда я его увидел, ибо он отреагировал молниеносно. Присел, схватил меня под локоть и грохнул о доски.

Воздух со свистом вылетел у меня из груди, и я целую вечность не мог наполнить свои легкие. Кислород просто отказывался в них проталкиваться, застревая где-то на уровне гортани. Каждая попытка вдохнуть, обжигала грудь и горло. Наконец, при очередном рефлекторном движении грудной клетки, воздух прошел внутрь и разлился там драконовым огнем. Я взревел и вместе с этим вскочил на ноги и кинулся на старпома снова.

Он встретил меня полубоком и, схватив на этот раз за рубаху, перебросил через бедро. Ткань треснула и порвалась. Я по инерции проехал по палубе и врезался головой в борт. Из глаз посыпались искры, а голова тут же затрещала так, что я даже охнул. В глазах потемнело.

– Хватит? Или еще проучить?

Я тяжело поднялся и оперся о перила.

– Это я должен был тебя проучить, – я тряхнул головой, но она только сильнее заболела. – Подонок.

– Вот еще новости, – он удивился. – Ты кидаешься на меня с кулаками, а я же еще и подонок?

Я огляделся. Число нежелательных зрителей неукоснительно росло. Впрочем, судя по их спокойным ухмыляющимся рожам, они и так были в курсе, из-за чего конфликт и хотели просто посмотреть, чем все кончится. А вот почему Ботис строит из себя саму невинность?

– У тебя слишком длинный язык.

– А ты слишком глуп, чтобы понять, что если девушка тебе нравится, то не убегать надо, а настойчиво идти к своей цели.

– Много ты понимаешь!

– Да уж побольше тебя! И живем мы с ней на одном корабле уже семь лет.

Я поднялся на ноги и медленно подошел к нему. Он расслабленно, но внимательно следил за мной. Я остановился только тогда, когда между нами осталось не больше шага.

– Мы не сработаемся с тобой, старший помощник, если ты будешь трепаться на каждом углу о том, что видишь или слышишь, и что тебя совершенно не касается, – я говорил тихо, чтобы меня слышал только он.

– Интересно, что же ты сделаешь? Побить меня ты не можешь.

– Я зарежу тебя во сне, – я кивнул в подтверждении своих слов, хотя это был чистой воды блеф.

Он промолчал и нахмурился. Я развернулся и ушел в трюм, ни разу не обернувшись и не посмотрев ни на одного из матросов, провожавших меня взглядами и так и стоявшими без дела. Меня изрядно качало, и поэтому путь мой был извилист и труден.

Я еще не обзавелся друзьями на корабле, но уже приобрел недоброжелателя из офицерского состава. Отлично, неплохо поработал!

– О! селедка морская, кто это тебя так разукрасил? – Югри уже чистил за меня оставшуюся картошку. Он сразу приметил мою общую потрепанность, шишку на голове, и разорванный ворот рубахи.

– С лестницы упал… – буркнул я, отбирая у него нож. Внутренняя злость, прежде всего на себя, требовала выхода. Монотонная работа для этого подходила идеально.

– А это не Ботис тебя оттуда скинул? – он безропотно отдал мне орудие труда и освободил место.

– Какая тебе-то разница? Тоже пойдешь всем трепать? – я зло посмотрел на него, усаживаясь на стул.

– Зря ты так, – он покачал головой. – Я тебе еще ничего плохого не сделал.

Он отошел от меня к плите и начал помешивать варево. И хоть по голосу он был спокоен и бесстрастен, вся его поза излучала немой укор в мой адрес.

– Извини. Жмырк бы побрал эту посудину! Жмырк бы побрал эту команду, этого старпома и это море! И что меня сюда потянуло…

– Вестимо что, – он улыбнулся. – Только ты поосторожней с Ботисом. Он тебе не по зубам. В свое время он очень ловко таких как ты об колено ломал, чтобы наверх выбраться. Он ведь начинал простым матросом.

– А теперь что? – я кисло ухмыльнулся. – Стар стал и хватку потерял?

– Нет, строптивцы кончились.

Я промолчал. Если посмотреть правде в глаза, на этом бриге меня ничего не держало, но и сойти я мог только в порту Лакосфани. Причем, наняться матросом на другой корабль или заплатить за доставку меня к другому берегу моря, у меня практически не было шансов. Пассажир никому не нужен, потому что, как мне сказала Оленсис, пираты стараются не подходить к тому берегу в последнее время. Император ужесточил наказание за пиратство и увеличил в десятки раз награду за схваченные корабли или людей. Это подстегнуло войска патрулировать береговую линию с особым тщанием. Дальше они совались редко, ибо их могли подкараулить и побить, а им этого совсем не хотелось.

Матросом, со стажем работы меньше месяца, меня не возьмут. И даже если я смогу кое-как добыть нужные рекомендации, то остается еще Уфус. Сурхак на борту не нужен ни одному капитану. И то, что он вполне себе ест рыбу, а не матросов, никому не интересно.

– О чем задумался? Иди-ка лучше капсул принеси, – Югри махнул на меня половником. – И смотри, чтобы не как вчера.

– Как получится, – буркнул я и, подхватив ящик, вышел в коридор. Почти сразу же, я чуть не налетел на Ботиса.

– Подслушиваешь? – я вздрогнул от неожиданности, но постарался даже вида не подать.

– Пойдем со мной, – он развернулся и пошел вглубь коридора.

Я прислонил ящик к стене(хотя мне больше всего хотелось разломать его о чью-то голову!) и поплелся за ним. Спустя несколько шагов, у поворота, он остановился.

– Кин, ты должен понять одну простую истину. Если Оленсис нет на мостике, то я на корабле Император и Бог. Я командую экипажем и управляю судном. Это ясно?

– Вполне, – я не совсем понимал, к чему он клонит.

– А раз ясно, то запомни, что кидаться на меня с кулаками на открытом всем взорам пространстве, чревато для тебя тяжелыми травмами. Прав я или нет, это мы с тобой можем решить между собой. До того, как я выкину тебя за борт. Уяснил?

– Да, я понял, – я кивнул.

– Вот и отлично. Я признаю, что неправ. А теперь принимайся за работу.

– Отлично извинился, – я усмехнулся.

– Как сумел. Если ты не удовлетворен, скажи сейчас. Нет, значит, я считаю, что все в порядке.

– Жмырк тебя подери, ты даже извиняешься так, что хочется тебя ударить!

– Попробуй.

– Ну, уж нет. Я лучше сразу сам за борт прыгну. Считай, что ты прощен, – я качнул головой и пошел к оставленному ящику.

Ботис остался на месте, смотря мне в след, пристальным взглядом, который неприятно холодил лопатки. Жмырк с ним! Дыру не просверлит. Наверное…

Сегодня я опять закончил поздно. Посуды было много, так что я еще час гремел ею, после того, как Югри забрался в гамак. Несмотря на шум, он буквально через пять минут погрузился в крепкий и безмятежный сон, с похрапыванием и посвистыванием. Вот что значит, дисциплина.

Выйдя на палубу, я вдохнул полной грудью свежий морской воздух. За пределами скудно освещенного корабля уже плескалась тьма, создавая ощущение невесомости. Все паруса были развернуты, но это не помогало – на море был полный штиль. У штурвала стоял Гиприс и скучающе грыз яблоко, опершись на руль. Увидев меня, он махнул рукой и я кивнул в ответ.

Я направился прямо в капитанскую каюту. Постучал, услышал глухое: «Войдите» и открыл дверь. Оленсис сидела за столом и смотрела в окно. Я видел только ее спину. Она даже не обернулась, посмотреть кто вошел. Видимо догадалась.

– Тебе нездоровится? – я закрыл за собой дверь и замер на пороге.

– Все в порядке, – ее голос был тихим и бесцветным, намекая мне на то, что в порядке все было только на словах и только для меня. Я пошел к ней.

– Что произошло? Я не видел тебя утром наверху. А ведь была твоя смена.

– Мы разминулись. Я там была, – все тем же голосом. – Уходи, Кин.

Я не остановился, а наоборот, подошел к ней вплотную и положил свои руки ей на плечи.

Она тут же вскочила, сбрасывая их и обернулась ко мне. Я сделал шаг назад. Вокруг ее зеленых глаз залегли тени, а веки припухли. Похоже, что она плакала и не один час подряд.

– Убирайся! Как ты смеешь приходить сюда после вчерашнего? – она бросилась на меня с кулаками.

– Да что случилось? – я поймал ее руки в свои и притянул Оленсис к себе.

– И ты еще спрашиваешь? Ты, ты… – она попыталась меня пнуть, но не достала.

– Неужели я так плохо целуюсь? – я был уязвлен.

Она перестала вырываться и удивленно взглянула на меня.

– Не… нет… Что? Причем тут это?

– Ну, у меня больше нет идей, почему ты на меня накинулась, – я отпустил ее.

Она провела рукой по волосам и внимательно посмотрела на меня.

– То есть отказ от части добычи в такой форме, какую ты вчера продемонстрировал, ты считаешь нормальным?

– Что? – я удивленно воззрился на нее. – Что за…

– Ты плюнул на пол, нанеся мне, как капитану, смертельное оскорбление. В былые времена за это подвешивали на рею.

Я припомнил вчерашний вечер. Да, действительно. Я взбесился, когда вошел Ботис, и кажется, даже плюнул от досады.

– Какое оскорбление? Причем тут вообще ты? Да это Ботис меня взбесил! Ворвался, как к себе домой, деньгами в морду тычет, ухмыляется, будто бы все про меня знает… – я начал расхаживать по комнате, размахивая руками. – Да я убить его готов был!

– Ботиса? – она покачала головой. – Он тебе не по зубам, не лезь к нему. С тех пор, как я одолела его, он стал еще сильнее и опаснее. Если бы я не была уверена в его лояльности, то мне бы уже пора было заказывать саван.

– Да я уже понял, что он из себя представляет, – я потрогал шишку на голове. Она больше не болела, но все еще ощущалась.

– А я думала… Жмырк тебя подери, Кин! О чем я только не думала сегодня весь день!

Я подошел к ней и обнял. Она уткнулась мне головой в плечо.

– Да я за тебя глотку любому перегрызу лучше, чем Уфус.

– Правда?

– Да, – я поцеловал ее в макушку.

– И мне перегрызешь? – Ботис просунул голову в дверь.

Я молча схватил со стола новый журнал, еще с острыми углами и плотно прилегающими друг к другу страницами и зашвырнул в него. Не попал. Ботис убрал голову и, усмехаясь, закрыл дверь.

– Вот ведь язва…

Оленсис рассмеялась и за одно это я был готов простить Ботису все его прегрешения.

– Лакосфани!

Я как раз выплескивал за борт обмылки, когда услышал крик впередсмотрящего.

Взглянув вперед, я не увидел ничего, кроме безбрежного синего моря, но судя по тому, что Оленсис дала приказ развернуть все паруса, матросу не померещилось.

Я вернулся на кухню. С недавних пор, я работал тут только полсмены. В остальное время Олен учила меня морским премудростям. За две недели плавания я уже выучил все незнакомые названия и даже понимал куда идти, когда меня посылали.

По вечерам мы читали карты, заполняли судовой журнал или просто дурачились. Я уже даже оставил мысли о том, чтобы сойти с корабля в порту Лакосфани. Ботис меня не доставал – мы даже подружились, и это было прекрасно.

Единственное, что огорчало меня и весь наш экипаж, это то, что число умерших достигло двадцати семи человек. Еще двоих лихорадило, и было пока непонятно, справятся они, или тоже умрут. Один был ранен тяжело – у него была разрезана вся грудь от шеи и до живота. А второй был из легкораненых – его задели только по плечу. Но, то ли он плохо промыл рану, то ли еще что, но уже через четыре дня она загноилась, а спустя еще трое суток у него поднялась температура.

Хороший лекарь живо поставил бы его на ноги, но взять его кроме как в порту, было негде.

Оставшаяся часть экипажа еле справлялась со своими обязанностями. Нам очень повезло, что мы встретили лишь один корабль на своем пути к Лакосфани – судно капитана Хлош. Это был худой, высокий, лысый мужик, с жестким лицом и презрительной усмешкой. Но, как ни странно, к нам он отнесся вполне дружелюбно, видно Оленсис с ним была давно знакома. Мы даже сторговали у него три бочонка рома и запасную парусину – на бинты и повязки.

– Югри, на горизонте Лакосфани.

– Порт… Бывал там? – он не отрывался от кастрюли, где уваривалась каша, с вяленным мясом.

– Нет, не довелось, как-то…

– Да ты много потерял, да, – он посмотрел на меня. – Там просто пиратский рай.

– Что, бордели на каждом углу? – я улыбнулся.

– Да весь порт бордель. И море выпивки на любой вкус.

– А как с едой? Я люблю вкусно покушать в перерывах между стаканами.

– А что мы, не люди? Все любят. Все есть, даже такое, чего нигде больше не попробуешь.

– Мне начинает нравиться это место.

– Поверь мне, тебе оно понравится настолько, что уезжать не захочешь.

– Может, и не захочу. Я еще не решил. Надо посмотреть, что там да как.

– Ну, вот завтра и посмотришь.

– Почему завтра, если остров уже рядом? Что мы ночью мимо причала промахнемся?

– Учит тебя капитан, учит, а толку, как я погляжу – никакого.

– А что?

– Ничего. Вот пойдешь к ней когда, все сам спросишь.

Я покачал головой. Старик был просто невыносим временами.

Я поднялся на мостик к Оленсис. Она не стояла у штурвала, но периодически приглядывала за ним. Основным же ее занятием было рассматривание близкого берега в подзорную трубу.

Лакосфани был довольно большим островом. В центре его возвышалась гора, склоны которой поросли густым лесом. А песчаный пляж поражал своей чистотой и белизной.

– Что-то я не вижу никакого порта, – я оглядел пляж, в поисках пирсов и кораблей, но ничего не заметил.

– Его тут и нет, – Олен оторвала взгляд от трубы. – Он скрыт от глаз посторонних. Иначе бы императорские корабли торчали бы тут, как у себя дома. Сам понимаешь, на популяции пиратов это отразилось бы резко отрицательно.

– Еще бы, – я хмыкнул. – А где он тогда?

– Завтра все увидишь. А сейчас нам пора ложиться в дрейф. Течение поднесет нас к берегу за ночь.

Она подошла к штурвалу и чуть скорректировала курс, после чего крикнула матросам:

– Спустить паруса! Скатать гафель и бом-кливер! Живее!

Экипаж забегал по палубе, а я взял подзорную трубу и стал рассматривать остров, находившийся от нас, по меньшей мере, в двух верстах.

– С виду обычный берег…

– Так и должно быть. Однако, это не значит, что он необитаем. С этой стороны острова находится довольно крупное поселение.

– Мда? Я ничего не вижу, – я отложил бесполезную трубу.

– Завтра все увидишь, – она подошла ко мне, и я ее обнял. – Отдохнем, отъедимся, а потом наберем команду и снова в море.

– Звучит хорошо.

– Паруса убраны, капитан, – Ботис поднялся к нам.

– Хорошо, – Оленсис кивнула. – Сегодня огней не зажигать на палубе. Если этот район патрулирует кто-то из императорского флота, то о нас он знать ничего не должен.

– Слушаюсь, капитан!

– Бросьте якорь в четырех полетах стрелы от берега и сверните все паруса для полной остановки.

– Будет исполнено, – Ботис ушел, раздавая распоряжения матросам.

– Я хочу тебя попросить кое о чем.

– Все что угодно, Олен.

– Уфус может остаться на борту?

Я почесал макушку.

– А в чем причина? Он всегда со мной и я не хочу надолго его оставлять.

– Сурхаку не место на берегу. Если что-то случится, нас легко смогут вычислить по такому спутнику.

– Почему что-то должно случиться?

– Это пиратский остров. Там каждый день что-то происходит.

– Мне плевать на всех. Волку необходимо движение и свобода. Он дикий зверь и я не смогу вечно водить его на поводке и запирать в каюте.

– Я не стану спорить. Поступай, как знаешь – мое дело предупредить. Не все могут правильно принять подобного зверя.

– Не волнуйся за него. Он вполне самостоятелен. Особенно в общении с людьми.

– Кстати, он похоже очень сдружился с Пиштом. Не отходит от него практически. Не ревнуешь?

– Нет. Я только рад, что он счастлив и нашел себе нового друга. Очень долгое время его выбор приятелей был ограничен лишь моей персоной.

На следующее утро, едва рассвело, Оленсис приказала свистать всех наверх и ставить паруса. Работа нашлась и мне. Поскольку Югри даже и не думал растапливать печь, сказав что есть мы будем уже на берегу, я поднялся на палубу вместе со всеми.

– Кин, ставь флаг на стеньгу! – Ботис сунул мне небольшой красный сверток.

Я вздохнул и полез на самый верх фок-мачты. Вокруг ползали другие – закрепляли паруса, затягивали веревки. Сначала я держался одной рукой, но как только поднялся на уровень фор-брамселя, понял, что меня начинает сдувать. Пришлось засунуть сверток за пояс и схватиться уже двумя руками.

Наверху, выше гнезда, уже был не ветер, а настоящий ураган. Да к тому же мачта раскачивалась так сильно, что меня сильно удивляло, почему она не ломалась пополам. Каково же здесь в шторм?

Я схватился левой рукой за стеньгу, а правой как мог расправил флаг. Он представлял собой простую красную тряпку два на два локтя, с двумя шнурками по краям, привязываемым к дужкам на стеньге. Сделать это одной рукой оказалось невозможным, поэтому пришлось зацепиться одними ногами, сжав деревяшку коленями похлеще, чем кобылу во время прыжка. О том, как меня будут соскребать с палубы, в случае если я не удержусь, я старался не думать.

– Кин! Живее давай, ты мне нужен здесь! – Оленсис крутанула штурвал, выводя бриг на курс. Я глянул на нее мельком, да еще и против солнца, отчего голова закружилась еще сильнее. Очередной порыв ветра едва не скинул меня вниз, спасло меня лишь то, что я смог в последний момент зацепиться правой рукой, едва не порвав себе сухожилия.

– Капитан! Правый галдфинд! – Ботис обратил внимание на бесполезность парусов.

– Вижу! – Оленсис еще подкрутила штурвал влево, пуская бриг в обход не попутного ветра.

Я слез с фок-мачты и неуверенной походкой подошел к ней. Ноги тряслись от пережитого напряжения.

– Я здесь.

– Становись за штурвал, – она освободила мне место. – Право руля.

Я посмотрел на нее.

– При правом галфинде? Опять паруса заполощут!

– Заткнись и выполняй! Живее!

Я замолчал и решил не спорить. Все-таки ей виднее.

Я крутанул руль обратно, пока она не остановила меня:

– Подожди. Теперь влево, – она махнула рукой, не отрывая взгляда от горизонта. Я послушался. Капитан притормозила меня, выискивая глазами какой-то невидимый ориентир.

Так мы и шли к берегу, постоянно сражаясь со строптивым ветром и ложась то на левый, то на правый галс.

Даже когда мы подошли вплотную к берегу, мне не удалось увидеть желанного пирса.

– Бери левее, – спокойно сказала Оленсис, поддерживая штурвал кончиками пальцев.

Ветер перестал играть с парусами и переменился на вполне устойчивый, хотя и не сильный, фордевинд.

– Я по-прежнему ничего не вижу.

– Слева от нас протока, видишь?

– Да.

– Правь на нее.

– Мы не поместимся.

– Пройдем. Всем поначалу так кажется.

– Теперь я понял, что такое скрытый причал.

– Угу. Не отвлекайся, – она перебрала пальцами по штурвалу. – Еще левее.

Мы протиснулись в протоку и заскребли днищем по песку. Команда выхватила длинные жерди, лежащие до поры без дела и, отталкиваясь от берега, помогала мне удерживать бриг по центру русла.

– Что скажешь по парусам?

Я посмотрел наверх, где свисающие ветви деревьев, царапали реи.

– Я бы свернул.

– Так чего ждешь? – она удивленно посмотрела на меня.

– Слушаюсь, капитан, – я кивнул ей. – Свернуть фор-брамсель и грот-брамсель!

Свободные матросы посмотрели на мостик и, дождавшись кивка Оленсис, бросились выполнять приказ. Я сделал вид, что ничего не заметил. Все правильно – командовать на бриге имеют право только три человека. И я в их число пока что не входил.

Сворачивание парусов на скорость никак не повлияло – из-за деревьев, нижние полотна ветра практически не ловили.

Речушка причудливо изгибалась, скрывая все, что находится впереди и позади нас. Шуршание по песку сменилось редкими глухими ударами.

Рипт, свесившись с бушприта практически до самой воды, закричал:

– Рифы слева по борту!

– Чуть вправо отклони, – Оленсис сказала это едва ли не одновременно с предупреждением. Похоже, что за столько времени хождения в этот порт, она уже выучила наизусть весь путь.

– Может, ты встанешь? – я поморщился, когда в днище ударился крупный валун.

– Тогда ты точно ничему не научишься.

– А зачем мы вывесили флаг? По морю мы шли без него.

– Сейчас увидишь. Осталось несколько полетов стрелы.

Я кивнул и снова крутанул штурвал, но уже вправо, обходя большую груду камней. Впереди показалась развилка:

– Куда?

– Направо. Прижмись к берегу, тут отмель.

Мы миновали еще один поворот с острыми камнями и вышли на открытое пространство. Берега раздались в стороны и мы оказались в небольшом и уютном заливе.

Практически сразу же вдоль берегов начинались пирсы, у которых стояли суда разных размеров, форм и отличной друг от друга степенью подержанности.

Все причалы были соединены друг с другом и образовывали полукруг с большим зданием на берегу, в центре.

– Все, теперь я, – Оленсис оттеснила меня от штурвала и повела бриг к правой стороне.

Мы медленно проплыли мимо импровизированного форпоста, с двумя десятками, снятых со старых кораблей пушек, по обе стороны узкой протоки. Здесь нам приветливо махнули рукой и пропустили без проблем, и каких бы то ни было вопросов.

На заднем плане я приметил огромный колокол, служащий для передачи сигнала на берег, в случае опасности.

– Красный флаг означает, что мы свои. Если его не вывесить, то ребята поднимут тревогу и обстреляют корабль из пушек. – Оленсис все же ответила на мой вопрос.

– Часто сюда заходят непрошенные гости?

– Случается.

– И что?

– Корабль императорского флота топят сразу же, а команду вырезают. Для этого тут, в устье залива и сидят специальные охранные бригады с быстроходными лодками. Если лазутчики пробираются на нашем корабле, то их отправляют на «тропический остров».

– Куда? – я подумал, что ослышался.

– А вон, – она махнула рукой в центр залива.

Там возвышалась уродливая конструкция из частей потопленных кораблей, нагроможденных вповалку и кое-как.

– И что? Это ваша тюрьма? Да даже однорукий переплывет этот заливчик, – я невольно сглотнул. – Охраны же, как я понимаю, не предусмотрено.

– Многие пытались, но кара тоже любят покушать – Ботис поднялся к нам и оперся о перила рядом со мной.

Сурово, но справедливо. Пиратские братии настолько сильно сплочались, что готовы были голову отдать друг за друга и всех, кто хотел лишить их этого мирного уголка, карали очень жестоко. Не хотел бы я оказаться на этом острове, проводя последние дни в мучительных раздумьях о том, что же лучше – умереть с голоду, или прыгнуть прямо в пасть кара.

Мы мягко подошли к пирсу, и команда убрала остатки парусов, приготовив швартовы. Спустя несколько минут, мы медленно вползли на свободное место и закрепили бриг.

Я сошел по трапу и с удивлением обнаружил, что мне отчего-то неуютно. Ноги заплетались, появилась дрожь в коленях. Что это такое, жмырк его разбери? Мне не хватало качки, к которой я уже привык настолько, что и вовсе не замечал.

Уфус огромными скачками промчался по трапу и припустил мимо людей к береговому песку, высунув язык. Грязный, оборванный мытарь шарахнулся в сторону и упал в воду, под взрыв хохота у ребят.

Я недоуменно оглянулся на смеющуюся команду. Больше всех веселилась Оленсис, держащаяся за живот. Ботис лишь усмехнулся и перепрыгнул на доски пирса прямо через борт. По его пружинистой походке, когда он проходил мимо меня, я понял, в чем же дело.

– Кин, я предупреждала насчет волка? – Оленсис махнула рукой в сторону упавшего, и ребята, все еще смеясь, принялись его вытаскивать.

– Он засиделся. Я же не могу его привязать! – я пожал плечами, пытаясь оправдать друга. Одновременно, я с интересом наблюдал, то за процессом вылавливания мытаря, который так и норовил утонуть в двух саженях от берега, то за резвящимся сурхаком, который валялся в прибрежной полосе, словно щенок.

– Я не хочу проблем из-за него, – она поправила лямку своей походной сумки, пристраивая ее с правого бока. Я тоже, помимо ятагана захватил с собой вещи. Мало ли что пригодится на берегу.

– Их не будет, – я обернулся к ней и взял за руки. – Пусть побегает и успокоится. Ты хочешь, чтобы я загнал его обратно на бриг, на все время стоянки?

– Пожалуй, я уже передумала, – она глянула на нежившегося сурхака и ухмыльнулась. – Он же съест все припасы. Ты возьмешь его с собой и сам будешь за ним следить.

– Договорились, – я постарался сохранить серьезный вид, даже тогда, когда мытарь в очередной раз упал в воду, потеряв свою коробку для сбора налога. Один из матросов, которого он тоже утянул с собой, вдруг развернулся, вскинув в руку в сторону залива и закричал: «Кара!».

Я мельком глянул туда, но ничего не увидел. Но вновь взорвавшиеся смехом ребята показали мне, что я смотрю вовсе не туда, куда следует. Мытарь, услыхавший предупреждение, рванул к берегу с такой силой, что порвал веревку, которой его пытались заарканить и вытащить на помост. Он в рекордные сроки достиг берега, перепугав Уфуса и, путаясь в мокрой одежде и остатках веревки, скрылся в одном из домов.

– Хозяин! Пива на всех! И закуски, – Ботис с ноги открыл дверь таверны и мы шумной компанией ввалились внутрь.

Помимо меня самого старпома и Оленсис, с нами пошли еще пятеро. Югри, Рипт, Пишт, Сишинс – здоровяк и весельчак, и Конипор – задумчивый, работящий парень.

Остальные вынужденно остались на корабле. Во-первых, бриг нуждался в починке, а во-вторых, в пополнении запасов. Раненых сопровождали пятеро матросов – они должны были присоединиться к нам позже, забрать еду и выпивку для тех, кто остался на вахте. Заодно расскажут, что с их подопечными и стоит ли нам ждать их выздоровления.

– Ботис, селедка морская, никак не потоп еще? – хозяин широко улыбнулся и поспешил вперед, проводить нас до столика.

– А ты еще не потерял совесть в этой забегаловке? Чем травить собрался?

– Когда это я честных ребят травил? Все свежее, с пылу с жару, вас дожидалось, – затараторил явно уязвленный хозяин. – Чего изволите?

– А что есть? – Оленсис села в мягкое серое кресло с торчащими во все стороны кусками обивки, и облегченно откинулась на спинку.

– Зайчатина под сливочным соусом, оленина запеченная с овощами в горшочке, печень говяжья на шпажках, окорок свиной, пироги с капустой и сладкие. Фрукты свежие.

– Тащи все! Знаешь, чем заинтересовать моряка, крыса сухопутная! – Ботис не выдержал первым.

Я тоже сидел и глотал слюну и мучительно выбирал, чего же мне хотелось больше всего.

Хозяин трактира все рассчитал правильно – после долгого плавания пираты жаждали прежде всего мяса и свежих овощей и фруктов. Никакой рыбы или каши, которые успевают надоесть до тошноты. Ну и, конечно же, пиво, которое никак нельзя взять с собой на борт, как бы ни хотелось.

Пенное нам подали сразу же, а к нему корзинку пирогов. Они были горячие и удивительно вкусные. Я сдул пену с кружки и с наслаждением приложился к ней. То, что нужно. Не разбавленное, крепкое, в меру выдержанное, но и не застоявшееся.

– Давайте, ребята, почтим память павших, – Югри встал и поднял свою кружку.

Мы все поднялись и молча выпили. Я плохо их знал, но и то почувствовал легкий укол в сердце, что уж говорить о людях, проживших бок о бок с ними, не один год.

Наш заказ принесли быстро, несмотря на то, что мы в зале были далеко не одни. Здесь гуляли по крайней мере три команды, с прибывших сегодня кораблей. Хотя в устье залива я никакой очереди не заметил. Возможно, существовал еще один путь.

– Шушик, будь добр, сделай для меня кое-что, – промурлыкала Оленсис, пододвигая к себе горшочек.

– Все, что угодно, прекрасная госпожа, – хозяин вежливо поклонился.

– Пусть твои мальчишки пробегутся по городу, да слух пустят, что капитан «Пленительного» набирает команду.

– Только слух? – он повертел в руках маленький мешочек.

– Не только. Мне правда нужна команда. Только пусть стороной обойдут Обозную и Грязную.

– Само собой, – он еще раз поклонился и исчез.

– Так просто? – я был удивлен. – Наберем проходимцев с улицы?

Все заулыбались.

– Вот еще, – Оленсис тряхнула головой. – М-м-м… как вкусно… Завтра сюда сбегутся люди без крова, чистой одежды и знания меры в горячительных напитках. Мы их отошлем обратно. Потом придут головорезы с Тихой. Они периодически нанимаются на суда, дабы крови испить. Их мы тоже брать не будем. Во-первых, чревато. А во-вторых, нам нужна постоянная команда, а не наемники, бегающие с корабля на сушу, и обратно. М-м-м… – она на пару секунд выпала из реальности.

– А кого же тут брать, если не этих?

– Кто-то да найдется. Как только мы отсеем всех буйных и прочих дураков, подтянутся и толковые ребята. Из них будем выбирать.

– Ты забыла еще про молокососов, – Ботис закончил со свиным окороком и допил остатки пива.

– Ну, этих мне и вовсе не надо. Только если кто из своих попросит. Морока с ними. Учи, усмиряй горячий характер. А потом они возьмут и наймутся на другой корабль, где платят больше. К жмырку, щенков! Хозяин, еще пива!

Разносчица ловко смахнула к нам на стол еще по две кружки на нос, была хлопнута по аппетитной заднице и, кокетливо хихикнув, упорхнула к стойке. Ребята проводили ее заинтересованными взглядами, я же только хмыкнул. С удовольствием расправившись с зайцем, я подтянул к себе горшочек с олениной и вдохнул дивный аромат.

– Повар тут, что надо.

– Да, Шушик знает, что чем лучше накормишь команду, тем больше чаевых получишь. Пираты, пришедшие с рейда, готовы платить полновесным серебром.

– За такие изыски, грех не заплатить.

После сытного ужина, мы с Оленсис отправились на поиски комнаты на все эти дни. Команда же должна была позаботиться о себе самостоятельно – у них было достаточно денег.

Я взял с собой Уфуса, который отнесся к этой идее довольно скептически и, подозрительно принюхиваясь, жался ко мне. Олен это вполне устраивало, и она болтала, не обращая на него никакого внимания. Я держал ее под руку и молча слушал.

– … а здесь жил Венисс-косой, первоклассный столяр был. Сделал мне стол, тот, что в моей каюте, и взял дешево. Я хотела ему перила резные заказать, да только его деревом придавило той весной… А здесь мои ребята гуляли в прошлый раз. Перебрали слегка пива и сломали балкон. Вон, видишь, покосившийся…

Я посмотрел на публичный дом и улыбнулся. Хорошо погуляли – балкон на одной петле держится. Да и дверь перекосило. Или это уже до них было?

– Сломать, сломали, а починить некому.

– Единственное, чего не хватает подобным заведениям, так это крепких мужских рук.

– Это точно.

Мы свернули на тихую цветущую улочку и подошли к третьему дому, возле которого рос шикарный куст жасмина.

– Я здесь все время останавливаюсь. Очень хорошее место. Тихо, спокойно, а из окна видно море.

– Хорошо. Полный пансион?

– Нет. Хозяйка – пожилая вдова. Так что готовить нам, она не будет. Она потеряла мужа в плаванье, так что к морякам относится плохо. Я, пожалуй, единственное исключение из правил. Пусть Уфус спрячется там, в кустах.

Она взошла по ступеням и постучала специальной колотушкой по двери. Я подвел волка к кусту жасмина, и посадил так, чтобы его не было видно из дома. Скучающе оглянул уютный садик, расцвеченный косыми оранжевыми лучами закатного солнца.

– Да? Кто это там? – послышалось из-за двери.

– Добрый вечер, госпожа Лелея, это Оленсис.

– А-а-а, деточка! – женщина открыла дверь и вышла к нам.

– Здравствуйте, – я кивнул головой. Старушка смерила меня недоверчивым прищуром.

– А кто это с тобой?

– Это Кинсорис, мой брат.

Я слегка удивился, но улыбаться не перестал. Жмырк эту бабку знает, может она мужика своего со свету сжила и вообще всех нас ненавидит.

– Брат… – она покачала головой. – Что же, заходите, коли пришли. Да только ты знаешь, деточка, одна у меня комната.

– Ничего. Он на полу будет спать.

– Правильно – правильно. Нечего их баловать. Наглеть станут, – ворчала старая перечница, ведя нас вглубь дома. Я глянул на куст, под которым сидел Уфус, а затем прикрыл дверь и отправился вслед за Оленсис. Вдова шла впереди – ее согбенная спина виднелась на ступенях лестницы в полумраке коридора – никакого искусственного освещения в этой части дома не было.

Я поднимался и непроизвольно оглядывался. Дом был старый – где-то выпирали подгнившие доски, где-то скрипели половицы и ступени. Перила и те были отполированы руками до зеркального блеска и шатались от каждого прикосновения.

Мы поднялись на второй этаж, где было так же мрачно. Пахло затхлостью и какими-то духами. Здесь было всего три двери. Мы подошли к самой дальней и старуха отворила ее:

– Вот, пришли.

А затем, что-то бурча себе под нос, она пошла вниз.

– Брат, да? На полу, да? – мы вошли в комнату и я закрыл дверь.

– Надо было сказать любовник? – она подошла к окну и распахнула его. – Она тут же бы нас выгнала. А искать ночлег по темноте не самое интересное и безопасное занятие. К тому же, на двери замок есть. Закрой и ложись на кровать. Она широкая, авось поместимся.

– А Уфус?

– В дом его не пустят, это точно. Мало того, если она его увидит, то вполне возможно, что ее удар хватит.

– Я больше за волка беспокоюсь, чем за нее. Не замерзнет он под кустом?

– Здесь ночи теплые. Все будет хорошо.

Я махнул рукой и щелкнул замком.

Комната была небольшая и довольно темная. Потерявшее свой цвет дерево создавало эффект еще большего уменьшения пространства.

Справа стояла широкая кровать, слева находилась прибитая к стене вешалка и одна – единственная полка. На противоположной от двери стене было окно, около которого стоял стол с одним стулом. Вот и все. Даже никакого коврика не упало на темные доски пола.

– Да… Сколько же стоит такая красота?

– Две монеты в день.

– Тогда ладно. Жить можно, – я скинул сапоги, снял и повесил куртку, и растянулся на кровати. В дверь поскреблись.

– Вот свечи, деточка.

– Спасибо, – Оленсис взяла сверток и передала бабке несколько монет. Старуха недовольно скользнула по мне взглядом, но ничего не сказала и ушла.

– Кин, сходи за вином? – Олен положила свечи на стол и принялась колдовать над канделябром.

Я, кряхтя, поднялся, снова обулся, накинул куртку и подошел к двери.

– Есть ближе таверна, или придется обратно идти?

– Есть одна за углом, а есть через улицу. Та получше.

– Хорошо, – я вышел из комнаты и услышал, как она со вздохом облегчения ложится на кровать. Я снова приоткрыл дверь и просунул в образовавшийся проем голову:

– Так бы и сказала, чтобы я подвинулся, а то «сходи за вином»…

Оленсис, как раз подбивавшая поудобнее одну из подушек, схватила вторую и не глядя кинула в меня. Я пригнулся и со смехом закрыл дверь.

Спустился вниз, вышел наружу и вдохнул свежий ночной воздух. Заприметил светлое пятно под кустом и подошел к нему:

– Эй, Уфус, ты как?

Сурхак наполовину вышел из своего укрытия.

– Тебе нельзя в дом. Устройся здесь, в саду. И смотри, бабке на глаза не попадайся.

Волк боднул меня головой и послушно вполз обратно.

– Я тебе мяса принесу, чтобы ты не скучал.

Сурхак только вздохнул, устраиваясь поудобнее.

– Эй, парень, ты кто такой? Не видели мы тебя раньше. Почему идешь по нашей улице?

Я шел с полной корзиной бутылок, на дне которой примостился кусок говядины, весом в три-четыре килограмма, когда мне дорогу перегородили четверо. В темном проулке их было видно плохо, но оружие я разглядел. Свой же ятаган я оставил в доме, до которого не дошел буквально пару саженей.

– Я вас тут тоже не встречал. Чего надо?

– Карманы выворачивай, раз дерзкий такой.

– Да я все потратил. Опоздали вы, ребята, – я старался тянуть время, но не слишком успешно.

– А мы этой сейчас проверим, – сказал главарь, вытягивая саблю.

Я не спеша поставил на землю корзину и выхватил нож из-за голенища. Плавно перетек в вертикальное положение и тут же подставил лезвие под удар.

Они напали одновременно и я закружился, отбивая удары. Мое оружие было слишком коротким против сабель, но пока что мне везло.

Одного из противников я умудрился пнуть в колено, а когда он открылся – ударил ножом в горло – кровь брызнула на меня, едва не ошпарив. Второй сразу же попытался проткнуть меня насквозь, пока я отвлекся, но я упал на землю, перекатился и схватил оружие побежденного. Когда враг меня настиг, я всадил ему в живот саблю на всю длину. Он выронил свою, схватился за эфес и медленно осел на землю.

Двое оставшихся напрыгнули на меня с разных сторон, замахиваясь одновременно. Я попытался перекатиться и подставить нож, но один из противников все же умудрился достать меня. Он распорол мне руку от плеча и до локтя. Я дернулся, отчего второй промазал, и не смог пригвоздить меня к земле.

Я перекинул оружие в левую руку из раненной правой и пнул ребят ногами. Получилось удачно – оба отлетели, и я получил время, чтобы подняться. Вытекающая из раны кровь делала меня слабее. Пора заканчивать это ночное представление.

Подняв раненой рукой с земли камень, я бросил его в одного из противников, и когда он замедлил шаг, бросился на второго. Тот подставил саблю, сталь звякнула о сталь. Мою руку отбросило, он попытался воспользоваться преимуществом, но не успел. Упав на колени, я пропустил его оружие над своей головой и всадил нож ему в грудь. Противник забулькал и рухнул к моим ногам.

Оставшийся враг, справедливо рассудив, что один в поле не воин, бросился бежать во тьму. Я не стал его догонять – мои силы были на исходе. Я просто поднял с земли корзину, и пошел к дому. Даже обыскивать этих вояк не стал, полагая, что на такие вылазки с собой много не берут. А сабли у них были настолько плохие, что на них не позарился бы и нищий.

Проходя мимо куста жасмина, я притормозил и поставил корзину на землю. Уфус выглянул и принюхался. Я вытащил пару бутылок, чтобы не мешали, а затем вынул сверток. Сурхак заинтересованно облизнулся.

– Держи. И сиди тихо до утра. Я приду за тобой.

Он, конечно же, ничего не сказал, но взяв кусок, отвернулся от меня и улегся в глубине куста. Я положил вино обратно и с трудом поднялся.

Входная дверь была уже заперта, несмотря на то, что бабка видела, как я выходил. Я не стал стучать, понимая, что это бесполезно, и обошел дом, выбирая, где лучше забраться на второй этаж. Возле нашего окна я приметил плющ, растущий из земли и до самого подоконника. Подергал, проверяя на крепость, и решил, что меня он вполне может выдержать. Корзинку я взял в раненную руку и кое-как сжал ее, чтобы не выскользнула.

С большим трудом, пару раз едва не завалившись вниз вместе с куском стены и растением, я все-таки влез наверх и упал в комнату, перегнувшись через подоконник. Не успел я разогнуться, как на меня накинулась Оленсис:

– Кин! Жмырк тебя дери, где ты ходишь? Почему через окно? Это что на тебе, кровь? Ты ранен?

– И на какой вопрос, я должен ответить прежде всего? – я был почти в бессознательном состоянии, но все же не смог удержаться от шпильки.

– Заходи скорее, дай я посмотрю. Оставь корзину. Садись, – она отобрала у меня добычу и усадила на кровать.

– Рубаху придется выкидывать, – я скинул куртку и, сняв рубашку, скомкал ее и отбросил в угол.

– Куртку тоже.

– В чем же я ходить буду?

– Завтра куплю тебе новые. Сиди смирно, – она достала из своей сумки флакончик кровоостанавливающей жидкости и набор для перевязки.

– Зашить бы… – я зашипел, когда жидкость попала на рану.

– Сейчас.

Повязка у нее вышла аккуратная и вполне удобная. Я потянулся за бутылкой и открыл ее. Налил в стаканы, которые мне дали в таверне и пригубил напиток.

– Хорошее вино. Не зря ходил.

Оленсис улыбнулась и выбросила в ведро, стоящее под столом мою куртку, подняла из угла рубашку и отправила туда же. Последними ведро наполнили кровавые тряпки. Потом она взяла свой стакан и тоже пригубила.

– Сгодится, – она зажмурилась. – Кто же на тебя напал?

– Местная шпана. Разобраться с ними было бы проще простого, если бы я не оставил здесь свой ятаган, – я залез с ногами на кровать, не забыв скинуть сапоги, и сел, откинувшись на спинку у изголовья. Меня слегка мутило, но зелье делало свое дело. Шум в голове постепенно затихал. Оленсис же села на табурет у стола.

– Да, без оружия лучше не ходить. Я забыла тебя предупредить. Обычно на своих здесь не нападают, но тебя-то никто еще не знает. Еще не успел примелькаться.

– Хорошо тут гостей встречают.

– Нормальная практика. Среди тех, кто впервые сходит с корабля на этот берег, один-два человека являются императорскими солдатами. Сам понимаешь, таким здесь не рады. Их стараются вычислить и убить сразу же, чтобы они не успели ничего разнюхать и доложить своим.

– Правильно. Императору небось не по душе, что тут такая пиратская слобода образовалась.

– Да, мы слишком вольготно чувствуем себя в море и на острове, когда-нибудь, это закончится. Но пока о нас не знают ничего толком, нам можно не тревожиться.

– Неужели так трудно найти в море остров?

– Ты думаешь, он тут один? – она улыбнулась. – Тут целая россыпь из десятка островов, больших и маленьких. Попробуй, угадай, который из них – пиратский.

– Но шпионы-то проникают.

– Да. Но пройти на пиратском корабле вовсе не то же самое, что на императорском. Даже если шпион выживет и вернется сюда с армадой, то они не пройдут в пролив. А обстреливать нас с моря можно вечно. Как и осаждать – еды тут на всех хватит. Здесь полно живности и плодородная земля.

– Все равно они рано или поздно прорвутся и начнут войну.

– Начнут. Обязательно. Но не сегодня и не завтра. На наш век спокойного моря хватит.

– Будем надеяться, – я откинулся на кровать и укрылся одеялом. – Спокойной ночи.

– Ты что же это, сюда спать пришел? – она залезла ко мне и потянулась к штанам. – Не для того я тебя сюда позвала…

Ну, разве я мог ей отказать? Пришлось на время забыть о боли в руке.

 

Глава 4. Бежать

Шел уже пятый день, как мы бросили якорь в порту Лакосфани. Оленсис и Ботис, как и было уговорено, рассматривали кандидатуры в матросы, но пока еще никого не выбрали. Я уже даже не ходил с ними, заранее зная, что там не будет ничего интересного. Одни и те же плутоватые рожи, одни и те же вопросы. Скучно.

Мне было совершенно нечем заняться. Что делать здесь, на тропическом острове? Купаться, загорать, пить и есть в три горла? На самом деле, из четырех пунктов, доступными были только два. Купаться было запрещено из-за кара, очень уважающих человеческое мясо на обед. Загорать смысла тоже не имело. Во-первых, жариться под палящими лучами не имея возможности ополоснуться в море, не было никакого резона. А во-вторых, за время моего хождения на бриге, я уже успел достаточно обветриться, чтобы сойти за своего в пиратской компании, хотя и на палубе был не так чтобы сутками, в отличие от основной части экипажа.

А есть я устал. Разнообразие закусок и основных блюд было все еще достаточным, но уже не вызывало такого восторга, как первые два дня. То же самое и с выпивкой.

Скажи мне кто, месяца два назад, что я буду с ума сходить от безделья на острове, я бы сразу же его записал в пациенты комирсоонской лечебницы. Сейчас я откровенно скучал и ничего не мог с этим поделать.

– Сходи в горы с Уфусом, хватит валяться! – Оленсис рано утром растолкали меня, собираясь уходить на очередной смотр в таверну. – Вам обоим будет полезно прогуляться.

– Да что там делать? Полдня лезть, а ради чего?

– Там очень красивые водопады…

– Да, ну их!

– Вставай, жмырк тебя подери! Ты скоро уже в дверь не влезешь. Придется тебя выгнать…

– Попробуй, – я схватил ее и опрокинул на кровать.

– Отстань, Кин, – она легонько пихнула меня в бок. – Я же за тебя переживаю. Лежишь тут целыми днями, как колода.

– Ладно – ладно. Схожу, – я сдался лишь для того, чтобы она меня не упрекала. Еще с детства я не терпел нравоучений.

– Хорошо. А потом приходи в таверну. Там вечером какое-то представление будет.

– Местные танцами развлекать будут?

– Нет. Сегодня пришел корабль с востока, говорят, там маги есть.

– Своих что ли мало?

– Своих в Лакосфани сейчас нет. Что многие считают за благословление Нравуса. А эти приехали на практику.

– Главное, чтоб не спалили ничего, – пробурчал я, вставая с большой неохотой.

– И чего ради мы туда идем? – я уже запыхался, поднимаясь по этой крутой тропке, хотя мы не одолели ее и наполовину.

Сурхак бегал вокруг меня, изредка ныряя в кусты и пугая мелких зверушек. Похоже, что ему прогулка как раз нравилась. Все лучше, чем целыми днями сидеть у бабки в кустах. И пускай я про него не забывал и все время кормил и выгуливал, это не могло сравниться с нашей прошлой жизнью.

Раньше мы могли сутками патрулировать территорию или нагонять примеченные накануне караваны, останавливаясь только, чтобы дать кобыле отдых. А теперь?

Я спал допоздна, ел, сколько хотел, а не сколько у меня было. Шел с Уфусом в трактир, где остановились наши ребята, брал напрокат коня и отправлялся на часовую прогулку по окрестностям порта. Сначала я просто любовался кораблями – они все были разного типа, формы, размера и различной степени потрепанности. Бриги, бригантины, всего пара фрегатов и трехмачтовики.

Матросы охотно начали общаться со мной, едва я примелькался в трактире. Я заводил новые знакомства, узнавая последние новости, а потом делился ими с ребятами.

Затем я стал выезжать за пределы пирсов. Осмотрел оба форпоста – на входе в залив, через который мы прошли и на выходе – этим путем корабли покидали порт. Там была точно такая же узкая протока, но ее течение вело воду к морю.

Мои прогулки с каждым днем были все дольше и насыщеннее, но все равно Олен была права – я становился все ленивее и все неохотнее выходил из дома.

– Жмырк бы побрал эти горы! – я остановился, чтобы перевести дух, а заодно посмотреть, что за просвет образовался слева от меня. Это была небольшая поляна на склоне холма, со всех сторон окруженная лесом.

На противоположной от меня стороне виднелся просвет в листве, сквозь который можно было разглядеть море. Я вдохнул свежий горный воздух и только тут заметил, что на поляне я был не один. Тут уже кого-то ели.

Туша какого-то копытного дергалась, разрываемая мощными челюстями хищника, чем-то смутно напоминавшего сурхака. Отличие было в том, что зверь был крупнее, с большей головой и совсем без шерсти. Его тело, словно отливало металлом. Скорее всего это был какой-то плотный панцирь, черного цвета.

Я начал медленно отступать в кусты, пока меня не заметили. Уфус на поляну не выходил, но при этом и не предупредил меня об опасности. То ли не посчитал нужным, то ли просто не учуял. В любом случае, стоит ему после сделать выговор с занесением, чтобы впредь внимательнее был.

Сзади послышалось тяжелое дыхание и я остановился. Хищник впереди поднял голову, с которой капала кровь, и посмотрел на меня. Я повернул голову к новой напасти, стараясь не делать резких движений.

Саженях в двух, или в одном прыжке, от меня стоял еще один зверь. Этот был меньше, размером с Уфуса – возможно самка. Она смотрела на меня, не отрываясь, а сзади нее, в кустах, я видел волка – его белая шерсть контрастировала с листвой, но еще не настолько, чтобы его заметил тот зверь, что был на поляне. Очень жаль, что Уфус не догадался обойти самца со спины. Если монстры нападут одновременно, мой ятаган мне не поможет. Как только меня собьют с ног – я труп.

Я потянулся к оружию, зверь зарычал, припав к земле.

– А-а-а! – я выхватил клинок, одновременно падая на правый бок и откатываясь в сторону. Прыгнувшая тварь разочарованно рявкнула, приземляясь на то место, где я только что стоял, и поворачиваясь ко мне мордой.

Вторая в два скачка покрыла разделявшее нас расстояние и замерла рядом с первой.

– Поменялись… – я поднялся на ноги и чуть повернул голову назад – Уфус! Где ты там?

Сурхак медленно вышел из кустов, старательно скалясь и вздыбив шерсть на загривке, отчего сразу стал в полтора раза крупнее.

– Вы как, ребята? Сдаетесь?

Они снова припали к земле и начали обходить нас по широкой дуге. Мне синхронность их действий не очень понравилась. Я не стал дожидаться удобного для них момента и атаковал первым. Того, что был слева, оставив второго сурхаху.

Взмахнув ятаганом, я ударил зверя по выставленной вперед лапе. Он ловко ее поджал и тут же попытался рвануть зубами мое бедро. Я развернулся, убирая ногу, и обратным движением рубанул тварь по шее.

Ятаган застрял в сочленениях панциря, и обратно его выдернуть мне не удалось. Зверь завыл от боли и отмахнулся от меня. Мне повезло, что он бил наотмашь и не со всей силы. Вместо того, чтобы отправиться на встречу с Богами, я всего лишь отлетел на добрые две сажени, ударившись головой о землю.

Когда я свел глаза в кучу и смог хоть немного оглядеться, то оказалось, что я лежу на земле, а зверь с ятаганом в шее бежит на меня, брызгая на траву слюной и кровью.

Прыжок!

Я выхватил нож и только успел, что воткнуть его твари в пасть, когда она со всего маху плюхнулась на меня, разрывая одежду на груди. Воздух вылетел из легких, самец вдавливал меня в землю, уже хрипя и захлебываясь своей кровью, которая, кстати, пачкала мне рубаху. Вдобавок, клыки его пасти оказались настолько острыми, что без труда вспороли мне кожу на руке, чуть не до кости. Оставалось лишь надеяться, что слюна у него не ядовитая, иначе меня ждет мучительная смерть. Когда зверь затих, я поспешил отпихнуть его в сторону и подняться на ноги.

Уфус уже слегка прихрамывал на правую лапу. Самка, с которой он сражался, не получила видимых повреждений, но обходила его довольно осторожно. Я наступил на тушу и, раскачав, выдернул клинок и поспешил на помощь другу.

– Уфус, я отвлекаю!

Сурхак понятливо начал обходить зверя, в то время, как я, делая ложные выпады, старался привлечь ее внимания к себе. Тварь метнулась туда-сюда, и рыча, кинулась на меня.

Я махнул ятаганом на уровне ее лап, и когда она их поджала, по инерции выставив голову вперед, я воткнул ей в шею нож.

Она зарычала, но не упала от одного удара, хотя я попал как раз между пластинами панциря. Уфус тем временем сделал выпад и укусил ее за заднюю ногу. Судя по тому, что она не взвизгнула, а лишь повернула к нему голову – панцирь был действительно очень крепок. Интересно, он хоть зубы не сломал? Как я смогу кормить и сражаться бок о бок с беззубым сурхаком?

Не теряя ни секунды, я вложил всю силу в удар и обрушил ятаган на открытую шею. Сначала мне показалось, что клинок застрянет в ней, точно так же, как и нож, но лезвие, хоть и с трудом, все же перерубило позвонки и отделило голову от тела. Ятаган ушел в землю, а я уткнулся рукой в холку зверя, поскользнулся на крови и грянул оземь вместе с ним.

– Жмырк бы побрал этих… Кто это, Уфус?

Волк вздохнул и сел. На его лапе были видны следы зубов, но крови почти не было. Зато на мне ее было очень много.

– Похоже, что нам все-таки придется дойти до этих красивых водопадов.

– Ты вовремя. Скоро начнется представление. А почему на тебе новая рубаха? Что с той? – она поприветствовала меня кивком головы, когда я вошел, но сейчас она смотрела на импровизированную сцену.

– Я ее выкинул.

– Ты меняешь одежду, прямо как Император. Что произошло? Опять напали в проулке?

– Нет. Ты не говорила мне, что дорога к водопаду может быть опасна, – мой стальной голос выдавал мою досаду все больше. Я был зол на Оленсис за то, что она подвергла нас с Уфусом ненужному риску.

– О чем ты? – она наконец-то посмотрела на меня.

– На меня напали две твари. Одна умудрилась хорошо полоснуть когтями.

– Твари, здесь? Я впервые об этом слышу, – теперь она забеспокоилась и взяла меня за руку, причем за больную. Я поморщился.

– Значит мне повезло. Хозяин, пива! – я обернулся к стойке.

– Как они выглядели?

Я посмотрел на нее.

– Больше Уфуса и без шерсти. Покрыты лишь толстыми пластинами черного цвета.

– Не слышала о таких.

– Будем надеяться, что и не услышишь. Возможно, вновь завезенный вид. Самец и самка. Обоих убил. А из пластин отличный пояс получился и наплечники.

– Я смотрю, руками ты работать все же умеешь.

– Да там особо ничего делать и не нужно было. Потом покажу, что получилось. О! вот и пиво.

Я с удовольствием осушил разом половину кружки и откинулся на стуле. В таверне сегодня было много народу. Свободных мест я не приметил, но пока еще никто не стоял. К началу представления тут, скорее всего, будет не продохнуть.

– Так много людей… Большая редкость тут подобные развлечения?

– Нет. Наши маги частенько захаживают в порт. Даже шоу свои устраивают не в таверне, а на открытом воздухе, чтобы больше народа могло посмотреть. Ты, наверное знаешь, как они к нам относятся. Им даже лучше оттого, что пираты делят море с императорскими солдатами – цены на услуги ниже, а скорость товарооборота – выше. А вот маги варваров действительно, здесь бывают не так уж часто. Всем охота посмотреть, лучше они наших или нет.

– Да ну, что может быть хорошего у варваров? – я даже удивился. – Сплошь грязь, нищета. Говорят даже, воров нет, ибо грабить некого.

– А ты там был?

– Нет. И не горю желанием.

– Она замолчала, прихлебывая из своей кружки.

– Команду набрали?

– Двадцать человек. Нужно еще человек десять.

– Может завтра подойдут?

– Может завтра, а может и никогда. В любом случае, без экипажа в море мы не выйдем.

– Засада…

– Тебе понравилось быть пиратом?

– Да, – я серьезно кивнул. – Добыча солидная, да и при деле всегда. А тут на суше что? Тоска одна.

– Значит, седло и сбрую можно уже продавать? – она хитро прищурилась.

– Это всегда успеется, – я спохватился. – А что, это официальное приглашение в команду?

– Если ты хочешь остаться, то я не буду против. Но и удерживать тебя не смогу, если захочешь уйти.

– Понятно. Решай сам…

– Да. Кроме тебя, решения никто не примет. Этот шаг может поменять всю твою жизнь.

– Может и пора в ней уже все поменять… – я осушил кружку. – Хозяин! Еще пива и горячего!

Владелец трактира кивнул, занятый протиранием кружек и разговором с артистами.

Их было трое – судя по одежде, все маги. Один лишь коротко оглядел зал, пряча лицо за медной маской. Приметил кого-то за моей спиной, коротко кивнул и ушел в судомойную. Помещения для представлений трактир не предусматривал, так что каморка за стойкой служила гримерной, а небольшое пространство перед ней – сценой.

Девушки разносчицы и сам трактирщик споро очистили от стульев пространство перед стойкой, и даже попросили посетителей сдвинуть два стола к стенам. Получился своеобразный амфитеатр, где наш стол оказался прямо в центре.

– Капитан? – к нашему столику подошел щуплый мужичок, лет сорока, сжимающий в руках шапку. За ним стояло еще шестеро человек. Все крепкие, загорелые ребята. Мужичок смотрел почему-то на меня. Я качнул головой в сторону Оленсис.

– Я вас слушаю, – она перебрала пальцами по столу.

Мужчина чуть смутился, и вымученно улыбнулся.

– Прощения прошу… Я… Мы прослышали, что «Пленительный» команду набирает.

– Вы моряки?

– Да, капитан. Мы матросы с разбитого «Крылана».

– «Крылана» больше нет? – Оленсис чуть подалась вперед.

– Да. Его потопил императорский четырехмачтовый, недалеко от Лакосфани. Еще весной. Мы единственные спасшиеся. С тех пор ищем корабль, – он замолчал.

Оленсис задумалась, и я знал почему. Моряки с погибшего корабля могут принести беду на новое место работы. Если уж Боги разгневались на незадачливых пиратов, то сидеть им на берегу. И вполне понятно, почему они не могут найти новое место работы. Я бы на их месте попробовал бы что-нибудь соврать, о том откуда они. Например, что не матросы, а простые работяги. Если это не в действительности так.

Не знаю, о чем думала Оленсис, но прогонять их она не стала:

– Сколько вы ходили по морю?

– По-разному. Но меньше трех лет – ни один из нас. Но, вы сами понимаете, документов у нас никаких нет.

– Понимаю. Знаете, где стоит бриг?

– Да, капитан.

– Идите туда. Спросите старпома. Он посмотрит, на что вы способны.

– Спасибо, капитан, – он развернулся и вся компания ретировалась.

– Если повезет, то скоро отплытие, – она задумчиво откинулась на стул.

– Если они, конечно, не наврали с три короба. Может они шорники?

– Поэтому я им ничего не обещала. Ботис через некоторое время выведет бриг в залив, проверит на что способна новая команда. Они продержатся на маневрах всю ночь, и если все будет хорошо, то послезавтра мы отчалим.

– Отлично. А то мне уже начало надоедать это место. Хотя Югри обещал, что тут будет весело.

– Будет… Смотри, они начинают, – она замолчала и уселась поудобнее. Я тоже повернул голову в сторону импровизированной сцены.

В трактире приглушили свет и зрители затихли, в предвкушении зрелища.

На «сцену» вышли два мага. Это были мальчишки, лет по двадцать с небольшим. То ли только что окончившие обучение, то ли адепты последней ветви.

Один, тот, что стоял справа, был в красном балахоне с оранжевым рисунком огня на груди. Рукава его одежды были застегнуты выше локтя, капюшон откинут с рыжих волос. Второй был одет в синий балахон с зеленой вязью по всей ткани. У него точно так же были застегнуты рукава и откинут капюшон. Они поклонились публике и повернулись друг к другу.

Маги воды и огня – это должно быть интересным. Хотя я и не понял, почему Оленсис говорила о магах, как о варварах. Такое четкое разделение на стихии проходили только наши маги, чтобы достичь совершенства в одной, выбранной стихии, а не хватать всего по верхам, как делают наши соседи. Может быть третий – варвар? Посмотрим.

Маги начали плести заклинания одним сплошным речитативом и одновременно. Огненные пульсары засверкали в полумраке и закружились вокруг юноши. Второй сделал нечто вроде водяного хлыста и когда пульсары пошли в атаку, эффектно расщелкал их с довольной усмешкой и тихим шипением воды. Послышалось несколько жидких хлопков. Перед магами образовалось некоторое количество пара, но оно обзору еще не мешало.

Пришел черед мага воды атаковать. Он перехватил свой хлыст и размахнулся, метя в соперника. Тот взмахнул руками и в последнюю секунду поставил огненный щит. Он вспыхнул, мгновенно уничтожив хлыст.

На этот раз аплодисменты были погромче. Даже мне понравилась реакция «огненного».

Маг огня, не раздумывая, стянул свой щит и начал плести из него крупноячеистую сеть, которую послал на второго мага, движением кисти.

«Водяной» в притворном ужасе вскинул руки, выкрикивая короткие фразы. Я думал он поставит щит, но он поступил иначе. В тот момент, когда сеть вот-вот должна была его коснуться, он закрутился волчком, подхваченный настоящим водяным смерчем!

Столб воды был в добрых полторы сажени и доходил до самого потолка, полностью скрывая фигуру мага. Сеть растворилась с привычным шипением, а «водяной» вдруг остановился и хлопнул в ладоши, одновременно поднимая их вверх и указывая на противника. Вода тут же перестала крутиться и, превратившись в острые льдины, понесла смерть «сопернику». Он замешкался, но в последнюю секунду, когда уже все зрители подались вперед, понимая, что если он не успеет, то умрет, топнул ногой и выкрикнул пару слов.

Ревущая стена пламени отделила его от смертоносных жал. Только горячие брызги разлетелись по залу, попав на отпрянувшую и разом охнувшую публику. Теперь уже аплодисменты были гораздо громче, послышались даже крики: «Браво! Молодцы!».

Стена пламени исчезла так же быстро, как и возникла. Юноши развернулись к зрителям и стали выпускать пульсары в зал. Толпа охнула и подалась назад. Я и сам пригнул голову, не понимая, что происходит. Но оказалось, что так и было задумано – по обе стороны от сцены, среди толпы стояли четверо магов. Они были в закрытых масках и простых черных балахонах. Еще один – позади нас. Они приняли пульсары на свои щиты и те взорвались тысячью искр, осыпав рядом стоящих людей.

И еще не успели утихнуть последние встревоженные возгласы, как маги ответили юношам своим градом пульсаров. Те соединили свои щиты и приняли удар сообща. Под градом ударов защита начала опадать и взорвалась одновременно с последним пульсаром. Зрители восхищенно охнули.

Маги не отвлекаясь, уже плели новые заклинания – выбросили вперед руки и между ними возникли два огромных пульсара, устремившиеся друг к другу. Они взорвались от соприкосновения, снова окатив зрителей брызгами воды и окутав сцену паром. Пока все отплевывались, на сцене, прямо сквозь пар, возник третий маг и взмахнув полами своего драгоценного плаща, изящно поклонился публике. Зрители зааплодировали, довольные необычным выходом.

Маг выпрямился и начал плести заклинание. Он был одет в синие штаны и такую же рубаху. Сверху был накинут черный дорожный плащ, а на лице, так и не снятая маска. Обычно маги лица не скрывали, ибо если и враждовали, то с кем-то из своих, кого хорошо знали. Простым воякам, вроде меня ссориться с колдуном было смерти подобно. Причем долгой и мучительной. Поэтому эта медная маска показалась мне подозрительной. Но я сразу же забыл обо всем, как только маг начал представление. Если юнцы сыпали боевыми заклинаниями, то этот человек явно умел и любил работать с иллюзиями.

Для начала, он пустил по периметру зала настоящего водяного дракона. Он состоял только из воды, но выглядел до боли настоящим. Люди, сидящие у стен даже пригибали головы, когда он величаво проплывал над ними. Впечатлительные дамы с визгом прятались за спины своих кавалеров. Особенно в этом преуспели разносчицы – они прижимались к матросам, чем те бессовестно пользовались. Затем маг сделал сложный пасс руками и обвел ладонью правой руки весь зал и тут же, на столах заплясали маленькие, но вполне настоящие воздушные вихри. Я даже отставил кружку подальше, разглядывая это необыкновенное чудо. Но и на этом колдун не остановился. Все еще поддерживая две иллюзии, он выплел третью – огненную птицу, поражающую размерами и прорисовкой деталей. Каждое перышко, каждый коготок на лапах, были видны со всей четкостью. Птица была, словно настоящая. Она закружила под потолком, а маг, как будто не участвовал в представлении, оперся о стойку и только водил пальцами, складывая их в некие фигуры, что и выдавало в нем дрессировщика этой живности.

И если к змею уже все привыкли и не пригибались, когда он величаво проплывал мимо, то неожиданное пике птицы к столику у стены, оказалось для сидящих там, полнейшим сюрпризом.

Из клюва птицы вдруг вылетели молнии и она понеслась прямо на людей. Моряки с грохотом опрокинули стулья и повалились на пол. Иллюзия, едва коснувшись столешницы, взмыла вверх и стала опять кружить по залу. Зрители разразились аплодисментами и хохотом, встречая красных от досады товарищей.

Олен тоже смеялась, хлопая в ладоши. Я же лишь хлебнул пива, думая о том, веселилась ли бы она так же, если эта птица летела уже на нас. А жмырк! Накаркал…

Я поставил кружку и когда снова взглянул на иллюзию, она на всех парах летела прямо на меня. Я сидел, не зная как реагировать на это, и что мне сможет сделать этот вроде как иллюзорный огонь. Может и вполне реальный ожог оставить.

В этот момент, птица раззявила пасть, но вместо молний, из ее клюва на меня вылетел огненный пульсар. Рядом вскрикнула Оленсис, а я качнул стул назад, падая на пол, красочно представляя, как лишаюсь большей части своей шевелюры.

Пронесло. Я ударился спиной, из легких вышибло весь воздух, но огонь меня не задел. Я запрокинул голову и увидел, как пульсар расплескался о щит, сидящего позади меня моряка. Щит?!

– Взять его! – маг прохрипел это и на меня тут же кинулись со всех сторон, не менее десятка человек. Основная часть из них были маги, которые в ближнем бою сражались плохо, но энтузиазмом и мечами обделены не были.

Я перевернулся на бок, неловко поднялся и рванул ятаган из ножен. Так и есть, человек десять окружили меня и Оленсис, знаменуя собой окончание представления.

Моряки, не заинтересованные в конфликте, спешно покидали таверну, не забывая кидать монеты за стойку, где уже сидел хозяин заведения. Еще бы! После погрома он захочет получить все сполна и с процентами, и вряд ли будет разбираться, кто затеял драку, и кто в ней не участвовал. Ему нужны будут только деньги.

Я поднял оружие, встречая меч и откинул клинок противника, тут же подставляя его под новый. Оленсис прижалась спиной к моей спине и тоже отбивалась своей саблей.

Больше всего меня нервировал маг, стоящий у стойки, но пока что участия в драке не принимавший – боялся своих зацепить. И чего он ко мне привязался? Я его первый раз вижу, как и любого другого мага, с коими я старался не сталкиваться на одной стороне улицы.

– Не калечьте! Я сам его убью! – маг заметил, как ко мне подкрадывался один из его товарищей. Час от часу не легче. Похоже, что я все-таки кому-то здорово насолил, если он решил так открыто выступить против меня, в оживленной таверне, при большом скоплении народа. Впрочем, народу здесь было явно все равно. Они ретировались, не желая помогать своим в конфликте с магом. Тут может без горы трупов не обойтись.

Я пронзил ятаганом одного из противников и ранил другого. Грудь болела, кое-где снова проступила кровь. Дальше так продолжаться не может – я упаду сам, от кровопотери. И пусть убивать меня сразу никто не собирался, сражались ребята вполне уверенно и напористо.

Оленсис вскрикнула и выронила саблю. Я обернулся и отогнал взмахом клинка от нее противников. Она неловко подхватила оружие левой рукой, поджав правую к животу, и развернулась к моим врагам, вновь защищая мою спину. Улучив момент, я прокричал ей в ухо:

– Давай к двери!

Она ничего не сказал, но стала шаг за шагом идти в нужном направлении. Враги пятились. Я не отставал от нее, надежно прикрывая спину.

– Не дайте им уйти! – маг выскочил на улицу перед нами, выплетая некое заклинание.

– Кин, это ловушка! Маг размажет нас по стенке!

– Не размажет! – я отбил клинок очередного врага. – Я ему зачем-то нужен. Держись ближе ко мне, мы прорвемся.

В этот момент мы выскочили из двери, попутно зарубив еще двоих противников, и прорвали кольцо. Бросились бежать вниз по улице, со всей возможной скоростью. Мага на дворе я не заметил, но это вовсе не означало, что он ушел. Сзади топали и тяжело дышали преследователи. Их оставалось всего шестеро, но от этого нам было не легче.

На улице, несмотря на поздний час, было довольно многолюдно. Все бежали куда-то, что-то кричали. Почти каждый сжимал в руках неизменные пиратские сабли или топоры.

Навстречу нам попалась группа моряков, обороняющихся от императорских солдат. Только теперь среди общей суеты и шума, я смог различить гул корабельных залпов и крики боли в стороне залива. А еще колокольный звон. Похоже что непреступный орешек Лакосфани, сегодняшней ночью попытаются взять.

Впереди, на площади, с которой был выход к порту, было настоящее столпотворение. Слишком много людей столкнулись друг с другом на небольшом пятачке земли, куда вели целых шесть улиц.

Понятно, что все старались выбежать в порт, дабы сесть на свои корабли и дать отпор императорским судам, уже начавшим топить бриги и бригантины. Но местные жители, которые вовсе не были заинтересованы в потасовке, стремились наоборот убежать вглубь города. Узкая улочка не была рассчитана на такую толпу и уже трещала по швам.

Мы с разгону врезались в людей, но спустя несколько саженей плотно застряли в потоке. Наши преследователи затормозили перед площадью и в людскую гущу не полезли.

– Кин, они отстали! – Оленсис схватила меня за руку, чтобы не потеряться.

– Вижу, – я энергично проталкивался дальше, несмотря на возмущенные вопли. – Жмырк бы побрал вас, пираты! Годы сытой жизни отучили обороняться от солдат.

– Оставь… Кто же знал? – она шла за мной, чтобы не торить свою тропку.

Я пихнул очередного мужика, и он отступил в сторону, а я налетел на нечто небольшое, жалобно взвизгнувшее. Перевел взгляд вниз и увидел щенка, неведомым образом попавшего в эту толчею. Схватив его за шкирку, я сунул его в руки Оленсис:

– Держи. Я – назад.

– Куда? – она прижала щенка к груди.

– Мы забыли про Уфуса.

– Жмырк тебя подери, Кин! Ты с ума сошел? Он не пропадет без тебя на острове! Надо скорее добраться до брига. Мы вернемся за ним!

– Иди! Уходите в море, я догоню вас! – я начал продвигаться в сторону улочки, которая должна была привести меня к дому бабки.

– Пеший не догонит брига! – она рванулась было за мной, но не смогла пойти против течения.

– Значит и не встретимся! – я вскинул руку в прощальном жесте. Бросить сурхака я никак не мог.

Выйти из столпотворения оказалось гораздо сложнее, чем в него влиться. Мне наставили синяков без счета, отдавили все ноги, да еще и по голове огрели, прежде чем я вывалился из толпы и побежал по переулку. Наших преследователей видно не было. Вполне возможно, что они прекрасно знали, не только где нас следует поджидать, но и как туда можно быстро добраться.

Отбросив все лишние мысли, я усиленно работал ногами, дабы успеть захватить сурхака и броситься с ним обратно, к заливу. Необходимо было успеть до того момента, когда все императорские солдаты сойдут на берег и пойдут уничтожать мирных жителей и грабить дома. С большим количеством вооруженных людей лучше не встречаться.

Уже задыхаясь от боли в груди, я подбежал к дому, возле которого крутилось несколько матросов, но заходить не стал. Вместо этого я повернул на соседнюю улочку, притормозив лишь у ворот, чтобы громко свистнуть. Сурхак выпрыгнул из ворот, разметав людей, и ринулся за мной.

– Жмырк! – я резко остановился, осененный мыслью. – Уфус нам придется вернуться.

Я совсем забыл о том, что у меня в комнате оставлены все вещи. Деньги, сумка с одеждой и разной мелочью, типа огнива и флаконов с болеутоляющими, а так же новенький кустарный доспех. Все это придется взять с собой, потому как бросать, ну очень жалко.

Я вбежал в ворота под дружные проклятия едва поднявшихся мужиков и, не теряя времени на лазание по плющу, заколотил в дверь.

– А хто там? Уходите, поганцы, никому не открою!

– Постоялец ваш! – гаркнул я погромче. – Сумки забрать хочу!

Бабка открыла дверь, а я не тратя слов, отодвинул ее в сторону и вбежал наверх по лестнице. Здесь я завязал доспех на солнечном сплетении – шириной он был всего в пол локтя, закинул сумку на плечо и растерянно уставился на вещи Оленсис.

Ее сумка лежала у изголовья кровати и размером была с мою. Когда она ходила по городу, то точно так же, как и я, не брала ее с собой, но я помнил, что бинты она доставала именно из нее.

– Придется взять, – я подхватил ремешок и скатился вниз. По пути я выдернул флакон и выпил содержимое без остатка.

Бабка, увидевшая Уфуса на пороге дома, не растерялась, сбегала за граблями, и сейчас теснила растерянного волка к воротам, не прекращая браниться:

– Монстр белобрысый, ишь, скалится! Пошел, пошел… Нагадил мне под кустом, перекапывать придется! Ууу… Зверюга! Пошел вон! Все помидоры, гад клыкастый, понадкусывал. Весь урожай испортил!

Бабка все-таки выгнала сурхака на улицу, и захлопнула за ним створки. Я едва-едва успел выскочить на улицу. Вдова же развернулась и пошла к дому, закинув грабли на плечо. Спина ее выражала удовлетворение.

– И зачем ты помидоры ел? – я наклонился к волку, закрепляя на нем крест-накрест обе сумки. – Витаминов не хватает?

Уфус мотнул головой, но безропотно позволил мне навесить на него дополнительный груз.

Бежать к причалу не имело никакого смысла. Даже если Олен пробралась на бриг, то они отчалили сразу же, ибо то, что творилось в заливе, даже на слух воспринималось устрашающе. А как оно там выглядело, я совсем не хотел узнавать.

Тем не менее, я побежал в ту сторону, где залив вливался в узкую протоку. Оттуда мне будет проще оценить ситуацию и найти корабль. Я уже более-менее отдышался, хотя грудь с каждой минутой болела все сильней. Хорошо хоть кровь остановилась.

– Давай Уфус, поднажми!

Подгонять волка нужды не было – я скорее хотел, чтобы он не потерялся в толпе и бежал на мой голос.

К заливу мы выскочили в том месте, где был заградительный редут. Тут же пришлось пригнуться, ибо ядра пролетали над головой, чуть не каждую секунду.

Несмотря на обилие императорских кораблей в заливе, расстрелять и сравнять с землей эти пункты укрепления им все же не удалось. Порядка пятидесяти человек держали тут оборону, стреляя из всех орудий. Я подполз к одному из пиратов, который управлял прицелом крайней пушки.

– Сколько их?

– Десять пробралось. Но два мы уже потопили, – он посмотрел на меня. – А ты что тут делаешь?

– Ищу «Пленительный». Видишь его?

– Погоди… Залп!

Пушка грохнула и я тут же оглох. Когда рядом с тобой взрывается снаряд, отправляя ядро в полет – удовольствия не получаешь никакого.

Пират выглянул через борт, что-то прокричал своим и они стали крутить ручки орудия. Затем он обернулся ко мне:

– … стороне.

– Что? – я тряхнул головой, разгоняя остатки гула.

– Я говорю, бриг твой, на той стороне. Бьются с флагманским.

Я осторожно высунул голову и почти сразу увидел «Пленительный». Он обходил императорский четырехмачтовый на малом галсе, паля с правого борта.

Оленсис стояла у штурвала – ее рыжие волосы были приметны даже отсюда. Как же мне попасть на борт? Как только императорский корабль утонет, проход в протоку будет открыт и бриг рванет в открытое море. Если, конечно, у капитана нет планов продолжить битву до победного конца.

Семь императорских кораблей планомерно уничтожали порт, вместе со стоящими у пирсов судами. Повезло отойти от причала только четырем кораблям, одним из которых и был наш бриг.

Силы были не равны, поэтому придется убегать. И если я не смогу попасть на бриг, то уйдет он без меня. Своя шкура дороже.

– Эй, парень! Твои отходят к протоке. Дуй туда. Перехвати их в версте выше. Там русло сильно сужается. Если повезет, и ты успеешь, то твои смогут тебя подобрать.

– Спасибо. Удачи!

– И тебе. Залп!

Похоже, что Оленсис решила не топить флагман, а просто обойти его и удрать. Я внутренне согласился с ее решением. Мудрый капитан всегда знает, когда нужно принять бой, а когда разумнее отступить.

Я снова оглох, в носу защекотало от пыли и дыма. Поднявшись, я припустил вверх по руслу протоки. Уфус скачками несся рядом.

– Быстрее дружище! Они уже рядом!

Я бежал вдоль русла речки, и меня почти сразу же заметили. Замахали руками, засвистели.

– Кин! – Олен махнула рукой, перегнувшись через борт. – Прыгай в воду, мы подхватим!

Я махнул рукой вперед себя, туда, где за поворотом открывалась отмель. Оленсис ничего не сказала, отошла от борта и приказала идти с прежней скоростью. Я опережал корабль всего на десять саженей, но уже изрядно выдохся, а бриг только сокращал расстояние. Великий Гонсор! А мне еще плыть…

Уфус первый выскочил на берег, в том месте, где русло максимально сужалось. Я бросился за ним и подпихнул ногой под зад:

– Давай, иначе мы не успеем!

Волк уперся передними лапами, вовсе не желая принимать ванну.

– Ну, же!

Бриг поравнялся с нами бушпритом. Даже на спущенных парусах, он проплывал мимо со скоростью бегущего человека – течение способствовало. А сзади показался императорский корабль. Он убрал паруса лишь частично и поэтому стремительно сокращал расстояние.

– Быстрее, Кин! Нас сносит!

Я отвесил сурхаку последний решающий пинок, от которого он плюхнулся в воду. Я прыгнул вслед за ним и, схватившись за его мокрую шерсть, поплыл к кораблю.

Плавать я не умел никогда, поэтому вскоре меня охватила паника. Волны от идущего мимо брига накатывали сверху, сбивая дыхание. Через пару минут я и вовсе почувствовал, что захлебываюсь. Холодная вода неприятно обжигала, ноги не доставали дна, отчего создавалось впечатление невесомости. Очень неприятное чувство.

Уфус плыл уверенно, короткими гребками, и только благодаря ему, я еще не утонул. Мы одолели уже половину пути, когда очередная волна накрыла меня с головой, я судорожно взмахнул руками, хлебнул воды, и понял, что от волка я оторвался.

Вокруг меня была только вода – зеленая, мутная, с множеством мелких частичек. Благодаря ятагану, кинжалу и бронированному поясу, я довольно бодро уходил на дно. Я закрутился, теряя остатки кислорода и ориентацию. Водоворот, создаваемый бригом, тянул меня к его темному и скользкому боку.

Что-то ударило меня по голове, потом по руке, я понял, что отключаюсь, и успел только краем сознания отметить, что горящие легкие сделали инстинктивный вдох.

Очнулся я уже на палубе. Закашлялся и выплеснул из себя ненужную воду. Горло горело, но мне стало легче.

– Живой? – Ботис склонился надо мною. – Возвращайся скорее в этот мир. Еще успеешь насладиться его красотами напоследок.

– По… о-ох… почему… напоследок? – я перекатился на бок и с помощью дрожащих рук осторожно сел.

– Потому что с тремя кораблями на хвосте, долго не живут, – он хлопнул меня по плечу, чуть не выбив дух, и ушел на мостик.

Я оперся о борт и глянул назад, за корму, где увидел три трехмачтовика, идущие за нами на расстоянии примерно в полверсты.

– Компания вдохновляет, – я потихонечку, держась за борт, поднялся на корму, к стоящей за штурвалом Оленсис. – Где Уфус?

– На своем рабочем месте, – она улыбнулась и махнула рукой вперед. Я глянул в том направлении и увидел волка, стоящего передними лапами на бушприте, вместе с незнакомым мне моряком. Его шерсть плотно облегала шкуру из-за воды, отчего волк казался непривычно худым. – Он плавает лучше тебя.

– Лучше меня даже камень плавает.

– А еще в пираты записался! – Ботис заржал. – Как же ты не боишься?

– Бояться воды и не уметь плавать – разные вещи, – я серьезно покачал мокрой головой. Одежда холодила на ветру, отчего я начал дрожать.

– А где щенок?

– Мне на борту одного любителя рыбы хватит. Я оставила его в порту. Там крутились мальчишки – обещали присмотреть.

– Хорошо… Куда мы идем?

– К другому берегу.

– Олен, ты с ума сошла? – мне показалось, что я ослышался. – Там же блокада.

– Сколько кораблей вошло в порт Лакосфани? – вопросом на вопрос ответила она.

– Десять, – я пожал плечами, не понимая к чему она клонит.

– А как ты думаешь, сколько их всего у Императора? – Ботис подключился к беседе, краем глаза следя за погоней.

– Сорок? Пятьдесят? – я опять пожал плечами.

– Нет, – она улыбнулась. – По данным капитана Сишиуса, пришедшего вчера со мной поболтать – их всего тридцать.

– Значит двадцать нас ждут у того берега. Какое облегчение, – съязвил я.

– Все корабли флота не могут быть в море одновременно. Мы же не на войне. Кто-то сломался, у кого-то кончился провиант или началась эпидемия на борту. Кроме того, кто-то должен охранять оба порта от случайных нападений…

– Итого, около десятка судов, – я сделал нехитрые подсчеты.

– А может и того меньше, – она кивнула.

– Может, или не может, но еще трое у нас на хвосте. И что тебе там понадобилось? Неужели это все для того, чтобы меня высадить?

– Во-первых, мы выигрываем у них примерно полет стрелы в два-три часа, за счет того, что у нас меньше осадка. Во-вторых, моя цель не высадить тебя, а спрятаться. Биться сразу с троими, имея четыре дырки в борту, чистой воды самоубийство. Хватит десятка попаданий, чтобы мы отправились во владения Нравуса.

– Согласен. А что, у тебя место есть на примете, где мы можем скрыться?

– А там полно таких мест, – Ботис привалился к перилам. – По ситуации выберем.

– Тогда хорошо, – я облокотился о борт, рядом со старпомом.

– Не расслабляйся, Кин. Тебе придется ночью дежурить. Команда вся новая, пригляд нужен. Тем более, что идти нам придется и днем и ночью под полными парусами.

– Тогда я посплю часок. Чтобы не тянуло в сон ночью.

– Иди, – она кивнула. – Я тебя разбужу.

Оленсис разбудила меня, как и обещала. Густые сумерки за окном сообщили мне о том, что я проспал несколько больше, чем ожидал. Наверное, сказалось нервное потрясение от неудачного заплыва.

– Вставай, соня, – она наклонилась ко мне и прядь ее волос упала мне на лицо. – Пора на мостик.

– Как там? – я зевнул и отмахнулся от ее рыжих локонов, настойчиво щекотящих переносицу. – Оторвались?

– Нет. Они идут за нами, примерно в версте. Не слишком много. Но самое интересное, начинается как раз сейчас. Идем со мной.

Она подвела меня к карте, разложенной на столе.

– Ты будешь выполнять маневры вместе с Гиприсом. Смотри. Сейчас мы идем вот этим курсом, – она провела пальцем линию. – Как только окончательно стемнеет, ты его сменишь. Вот так и так. Погоне придется полагаться на то, что мы продолжим идти прямо. Бриг они не увидят.

– Не будем зажигать фонари? Но так мы можем случайно на что-то наткнуться. На риф или еще какую пакость.

– На этот случай я и приставила к тебе Гиприса. Он знает это море, как свои пятнадцать зубов, – она тряхнула волосами. – Но это еще не все. Боги милостивы к нам. На море штиль.

– Какая же это милость? Так мы вообще никуда не уйдем! – я провел рукой по волосам.

– У нас есть козырь, который нам поможет.

– И что же это?

– Увидишь. Все, иди. Я хочу спать. Устала спасать корабль, теперь твоя очередь.

– Иду-иду, – я поцеловал ее в макушку и вышел из каюты.

Свежий, слегка морозный воздух(уже конец осени, как никак!) чуть взбодрил меня, заставив поежиться.

– Кин! Давай наверх, скоро приступаем!

– Иду! – я оглядел горизонт, отметил далекие светящиеся точки, бывшие кораблями преследователей, и поднялся на мостик.

– Держи штурвал, а я буду поглядывать за морем, – Гиприс отошел к борту.

– Почему фонари зажгли? – я оглядел палубу. – Надо слиться с ночью.

– Она еще не властвует, успеем потушить. Пускай видят нас пока что.

Я пожал плечами, вставая у штурвала. На небе неспешно зажигались звезды, луна, еще бледная, величаво выплывала из-за горизонта.

– Ни дуновения, – я печально посмотрел на обвисшие паруса.

– Погоди. Через полчасика отправимся. Жалко только, что ни одного облачка не видно. Мы как на ладони.

– Да уж, на водной глади особо не спрячешься.

– Думаю, что уже можно, – Гиприс посмотрел на ярко освещенное морское пространство.

– Что? – я оторвался от полудремы.

Вместе ответа, он протяжно свистнул.

– По местам, селедки морские! Шевелись! Туши огни! Весла на воду!

– Что? – я не поверил своим ушам. – Весла? Ты это серьезно?

– Пока мы стояли в порту, – он нравоучительно приосанился и обернулся ко мне. – Капитан решила не заделывать дыры в борту, оставшиеся после последней схватки. Вместо этого мы сделали их еще и по левому борту и заказали весла. Как тебе такой ход?

– Так это же меняет все дело! – я все еще был слегка ошеломлен. – Теперь мы от них точно уйдем! Но почему мы не вытащили их еще днем?

– Во-первых, с непривычки команда быстро устанет. Они смогут грести только два-три часа. И то, в две смены, скорее всего. Во-вторых, ход хорош внезапностью. Как ты думаешь, погнались бы корабли за нами, если бы мы сразу стали удирать на веслах?

– Думаю, что нет.

– Вот и капитан так рассудила. Ни к чему сразу было сильно отрываться от них. Где-то там, на борту одного из кораблей, сидит маг, попытавшийся взять вас в оборот. Увидев нашу прыть, он смог бы передать сообщение на перехват и нас бы уже ждала засада.

– Он в любом случае это сделает, не увидев нас на горизонте утром.

– Несомненно. Но для того, чтобы устроить засаду, нужно хотя бы примерно знать, куда мы ушли. А нашего точного курса не знает даже команда.

– Хитро, – я одобрительно покивал.

Гиприс перегнулся через борт мостика и посмотрел вниз, на палубу.

– Лоонс! Барабан возьми! Давай малый вперед!

Зазвучали редкие удары, похожие на спокойный ритм сердца. Моряки, стоявшие с веслами в руках, дружно опустили их в воду и начали грести.

Зажурчала вода за бортом, бриг медленно пошел вперед.

– Средний темп! Отдыхающие, проверить паруса! Крепче затянуть! – я втянулся в процесс и уже начал сам командовать. Бриг прибавил скорости и уже довольно споро продвигался по морской глади.

Паруса убрали и закрепили – чем меньше их болтается на мачтах, тем меньше они нас тормозят.

– Давай полный! – я посмотрел на Гиприса, который вглядывался в водную гладь – Правый борт, пропуск ритма!

Я заложил штурвал влево и бриг, натужно скрипя досками, начал плавно поворачивать налево.

– Не загони команду, – лоцман, не оборачиваясь, смотрел вперед.

– Надо отойти еще дальше, тогда и отдохнем, – я понимал, что при быстром темпе матросы легко устанут, но делать было нечего. Ветер никак не хотел нам помогать.

Я обернулся назад, в попытках разглядеть корабли погони, по сияющим огонькам – фонарей они не гасили. Мне это удалось не сразу, и я уже подумал, что мы оторвались, но потом все же увидел их. Расстояние медленно, но неуклонно увеличивалось.

– Малый ход! Отдыхаем!

Ритм барабана замедлился. Моряки одобрительно загудели. Устали, конечно.

– Надо бы сменить…

– Да, конечно, – я кивнул и снова стал оглядывать горизонт.

– Смена гребцов! Живее! – Гиприс перегнулся через бортик.

Матросы, отдыхающие на палубе, подхватили весла и, немножко помахав ими в разнобой, втянулись и погребли синхронно. Уставшие, растянулись на досках. Я подумал о том, что звук барабана разносится в ночи на несколько верст и наши преследователи уже все знали. Но определить точное наше местоположение они, скорее всего не могли.

За ночь мы успели сменить матросов еще два раза, прежде чем мои волосы потревожил свежий бриз. Мы догнали спасительный ветер.

– Суши весла! Развернуть все паруса! – я подправил бизань по галсу одним поворотом штурвала.

– Отлично, – Гиприс почесал переносицу. – Примерно через час рассветет, и мы как раз подойдем к Солости.

– Остров? – я посмотрел вперед, где маячило нечто большое и более темное, чем ночное море.

– Вулкан. Мы его обогнем с левой стороны и выправим курс к тому берегу.

– Обязательно подходить? Это может быть опасно.

– Капитан решила переждать там. Из той точки ближе до пещер Стикаф, что на берегу. А если не подходить к Солости, то мы еще день потеряем, добираясь до нужного места. Сам понимаешь, район не спокойный, лучше будет, если мы как можно быстрее причалим.

– Да, это ясно. Что же, Солости, так Солости.

Оленсис вышла на палубу, как раз в тот момент, когда мы приблизились к вулкану.

Его красные, обожженные бока выпирали из воды на добрые полверсты вверх и столько же вширь. Мы увидели его уже давно, но только с рассветом смогли подойти вплотную.

Склоны вулкана были начисто лишены растительности, по камням не бегала никакая живность, а в воздухе не кружило ни одной птицы – предвестника суши.

– Пустыня… – я приветливо кивнул капитану.

– Да, даже дерева нет на починку борта, – она мельком глянула на Солости. – Как прошла ночь?

– Оторвались, – я уступил ей место у штурвала. – Команда, скорее всего, прокляла тот день, когда решила к нам наняться.

Она усмехнулась, но ничего не сказала.

Ботис, отчаянно зевающий в кулак, поднялся к нам и встал рядом со мной.

– Не спится, пока другие работают? – я сразу догадался, в чем причина его бессонницы.

– Да иди ты, – беззлобно отмахнулся он. – Шумят всю ночь. Стучат…

Он опять зевнул, чуть не вывихнув челюсть.

– Да у него там просто баба в каюте припрятана, вот и не спится. А валит все на бедных матросов, – Гиприс широко улыбался, глядя на сонного соседа по каюте.

– И где же я ее спрятал, селедка старая? – Ботис даже зевать перестал от возмущения.

– Да уж тебе виднее, – Гиприс еще больше веселился. – Не иначе, как в сундук засунул…

– Это тот, где грязные носки лежат? – невинно поинтересовалась Оленсис.

Ответ Ботиса потонул в хохоте. Наше веселье прервал вопль впередсмотрящего и вой Уфуса.

– Корабль!

– Жмырк его подери! – Оленсис схватилась за штурвал. – Засада! Все по местам!

Матросы забегали по палубе, а я смотрел вперед туда, где неспешно огибая вулкан, величаво выплывал четырехмачтовый флагманский борт Его Императорского Величества.

– Говорил же, на кой жмырк нам этот остров… – я от досады ударил рукой по борту.

Гиприс промолчал, разглядывая водную гладь возле Солости.

– Гип, что скажешь? – Оленсис посмотрела на лоцмана.

– Осадка у нас меньше…

– Посадим их на мель? – я приободрился.

– Старших нехорошо перебивать, юноша, – он показно поворчал. – Уважение надо иметь и понимание…

– Да ладно дуться. Нас тут того и гляди на дно пустят, а он из себя барышню изображает… – я махнул рукой.

– Не пустят, – Гиприс нахмурился. – Капитан, давай чуть правее. Обойдем по береговой линии.

Я снова не выдержал:

– Расстреляют нас с борта…

– Захлопни пасть, сделай милость! – похоже, что он на меня разозлился.

Я пожал плечами и пошел на нос, к Уфусу. Ничего, тут и без меня справятся.

– Как ты дружище? – я потрепал волка между ушами. Шерсть его была непривычно мягкой. Похоже, что купание пошло ему на пользу. Он лизнул меня и снова повернул голову в сторону приближающейся угрозы.

– Что, вступим в бой? – парнишка, что занимал свой пост на бушприте, вместо убитого Пишта, с тревогой посмотрел на меня.

– Придется, – я задумчиво смотрел на вражеское судно.

– Страшно…

Я оглянулся на него. На вид ему было около пятнадцати. В его возрасте практически все мечтают о подвигах и дальних странах. О серебре, что само плывет в руки. О бескрайних синих просторах моря, о крепкой мужской дружбе, о подвигах на любовном фронте. А вот о смерти совсем не вспоминают.

– У тебя оружие-то есть?

– Е-е… есть, – он дрожал.

– Сбегай за ним. Заодно мой ятаган прихвати. Найдешь?

– Да. Я видел его, – он неуверенно кивнул и побежал в трюм.

– Что же, Уфус, придется нам снова повоевать. Ты еще не слишком растолстел на обильной пище? Нет? Ну, и отлично.

Бриг начал отворачивать к береговой линии, уходя от линии возможной атаки флагмана. Я смотрел на вражескую палубу, где пока не замечал никаких подготовок к грядущему сражению. Только одна фигура в какой-то темной хламиде, стояла воздев руки к небу. Что же он хотел предпринять? Вскоре я это узнал.

Справа от нас вдруг соткались облака густого черного цвета, и из них с шипением вырвался огненный вихрь. Он заплясал вдоль борта корабля, ослепляя своей яркостью и оглушая ревом пламени. Кто-то из команды, оказавшись слаб нервами, закричал. Кто-то стал молиться. Я же, едва удостоил это явление взглядом. Меня больше занимал сам колдун.

На его месте, любой здравомыслящий человек, наделенный подобной силой, направил бы смерч на корабль. Зачем пугать вражеских матросов, если их можно уничтожить одним заклятием? Ну, или двумя. Смерч упал в воду буквально через пятнадцать секунд, после возникновения.

Гонит в нужном ему направлении? Но зачем? Неужели, они выскочили к нам, для того чтобы просто поговорить? Слишком уж агрессивно себя ведет для этого. Заманивает в еще большую ловушку, дабы насладиться нашей медленной и мучительной смертью? Возможно.

– Кинсорис, вот ваш клинок.

– Спасибо, – я взял ятаган из рук паренька и подвесил его на пояс. Теперь я почувствовал себя гораздо уверенней. Корабль стремительно приближался. Я обернулся, ожидая увидеть приготовления к залпам. Но их не было. Команда просто оцепенела. Кто-то сидел, обхватив голову руками, иные же сгрудились у грот-мачты и о чем-то шептались, кидая выразительные взгляды на мостик, где все так же невозмутимо стояли трое и вели бриг вдоль береговой линии.

Я недоуменно провел рукой по лбу – что так напугало матросов? Демонстрация силы или само наличие мага на борту вражеского корабля? Я был согласен с остальными – сражаться с колдуном дело трудное и, может даже невозможное, но это же не значит, что нужно все бросить и начать биться в истерике! Жмырк подери эту новую команду! Трусы и морально неустойчивые неженки.

Оленсис вела бриг по прямой, решив по-видимому оставить все как есть. Призвать команду к порядку ей бы все равно не удалось.

Спустя всего десять минут наши корабли сошлись бортами и команда противника подтянула их вплотную друг к другу, с помощью абордажных крючьев. Оленсис начало атаки не объявляла, прекрасно понимая, что вывести команду из оцепенения может только прямая угроза жизни.

– Парня привести живым! Остальных убить! – раздался хриплый голос сверху, и на нас обрушились матросы противника.

Я выхватил ятаган, полоснув по ногам одного, по животу другого, а третьему, уже спустившемуся на палубу, отрубил руку. Уфус прыгнул на него и вцепился зубами в горло, а я поспешил помочь пареньку, на которого насело целых два противника.

– Не бойся, парень! – я даже не помнил его имени. – Руби эту мразь! Палуба отмоется!

– Сейчас я тебе язык отрежу! Иди сюда! – прокричал здоровенный, обросший мужик с золотой серьгой в ухе.

– Смотри, чтобы я тебе чего лишнего не отрезал! – я парировал его выпад и атаковал сам. Он увернулся и своим взмахом, достал меня по плечу острием сабли. Я не обратил внимания на царапину и, когда Уфус, неожиданно для врага, прыгнул ему на спину – проткнул тому горло, быстрым движением.

Паренек уколол противника, но недостаточно сильно и его враг лишь улыбнулся. Я помог ему, в два удара покончив с матросом, и схватил Уфуса за шкирку:

– Береги парня!

– Куда вы? – паренек был весь перепачкан кровью, но первый страх уступил место азарту.

– Помогу на мостике. Останься – я кинулся к Оленсис, вокруг которой была просто тьма врагов. Но не пробежал и пяти шагов, как на меня бросились еще трое противников.

У двоих были сабли, а вот третий был вооружен полуторником. Довольно странный выбор для пирата.

Я наступил на край щита, невесть как оказавшегося под ногами, и когда он подскочил в воздух, дернул его вверх и закрылся от удара меча. Щит прогнулся, ткнув меня в лицо, но не сломался.

Моя контратака захлебнулась, благодаря пирату слева – он попытался рубануть меня по плечу в обход щита. Я увернулся и тут же подставил щит под удар мечника. На этот раз хилая железная окантовка лопнула и в моей руке остался болтаться ремешок и кусок доски. Отбросив в сторону ненужный инвентарь, я оттолкнул ятаганом саблю пирата слева от себя. Наклонился, уходя от очередного удара мечом, и выхватил нож.

Развернулся и шагнул вправо. Откинул ножом саблю и вонзил клинок в живот пирата. Быстро выдернул и отскочил в сторону. Меч перерубил плечо уже падающего парня.

Пока мечник высвобождал свое оружие, я сцепился с другим пиратом. Поймать его на тот же прием мне не удалось – видя, что я готов пронзить его ятаганом, он чуть ослабил хватку, помогая мне податься вперед, а затем пнул меня по колену. Я взвыл от боли и упал на палубу. Пират попытался было отсечь мне голову, но я вовремя заметил его движение и, вложив всю доступную мне силу в замах, перебил ему обе ноги. Он рухнул на палубу, воя от нечеловеческой боли.

Не вставая, я откатился вправо – как оказалось вовремя. Меч вошел в доски, а матрос по инерции подался вперед. Прежде чем он сумел высвободить оружие, я бросился к нему и отрубил голову. Обернулся к тому, что лежал без ног, но ему моя помощь уже не требовалась. От потери крови он умер.

Я кинулся к Оленсис, по пути полоснув еще одного врага поперек спины.

Она сражалась бок о бок с Ботисом, задорно комментирующим каждый выпад врага. А вот Гиприс уже был ранен, его правая рука висела плетью, а левой он лишь парировал, отходя все дальше к заднему борту.

Я поспешил к нему на помощь и довольно быстро расправился с его врагом.

– Кин, давай со мной, на корабль! – Оленсис перерезала горло своему противнику и обернулась ко мне.

– Вдвоем? Ну, уж нет, – я покачал головой. – Команда! На абордаж!

Моряки взревели. Императорские солдаты умирали один за другим, не выдерживая схватки с закаленными морскими селедками, уже оправившимися от шока и понявшими, что маг не собирается вмешиваться в драку. Поэтому на борт корабля мы приземлились в компании двух десятков ребят. Остальные приканчивали нападавших внизу. Олен замешкалась – на нее упали двое врагов, и ей пришлось разбираться с ними, пока мы с Ботисом прокладывали дорогу вперед.

Колдуна я увидел сразу. Он окружил себя кучкой выживших, в основном офицерским составом, и помогал им сражаться, отдавая приказы. Я остановился, словно налетел на невидимую стену.

– Винтори! – я был ошеломлен.

– Ты его знаешь? – Ботис остановился рядом со мной.

– Да… он…

– Кинсорис! – Вин указал на меня пальцем. – Ты мой!

В этот же миг пираты бросились на нас, и маг был среди них.

Я поднырнул под руку первого нападавшего и увернулся от второго, не отрывая взгляда от перекошенного от злобы лица бывшего друга. Я предоставил Ботису самому разбираться с остатками вражеской команды.

Мы столкнулись в центре корабля. Я принял на ятаган его меч – только искры посыпались.

– Ты с ума сошел, Вин! – я оттолкнул его от себя. Он сделал выпад в мою сторону, но я парировал.

– Я убью тебя, выродок! – еще выпад.

– За что? – я отскочил. Он крутанул рукоятью меча в мою сторону, но достать меня не смог.

– И ты еще спрашиваешь? – он был крайне возмущен и разгневан. – Из-за тебя я лишился ее!

– Кого? – я остановился.

– Ты уже смог ее забыть, несчастный?! Конечно же, такому как ты это сделать просто. У тебя нет ни дома, ни друзей, ни чести! – он обрушил на меня очередной удар.

Я вновь отскочил в сторону, отбив его клинок. Он зарычал и шепнул пару слов. В его руке зажегся огненный пульсар.

– Я искал тебя по всему миру. В Султанате, у варваров и даже в городе гуннов. Кто же мог подумать, что ты засядешь у меня под носом, в лесу, словно крыса? – он метнул в меня пульсар.

Я бросился на колени, и он просвистел у меня над головой. Сзади кто-то вскрикнул, но к счастью, голос не был женским. Она сражалась в нескольких десятках шагов от нас, появившись на палубе после того, как я вступил в бой с Винтори – я слышал как Ботис сто-то спросил у нее, но из-за пелены ярости перед глазами, маг этого не замечал.

– И вот, когда я все же тебя обнаружил, то послал отряд отборных рыцарей для доставки тебя в императорский дворец, а сам выехал навстречу. Но тебе повезло. Явились эти пираты! – он снова метнул в меня огненный сгусток, на этот раз метя по ногам, на уровне бедер. – Моему ученику пришлось спасаться бегством, ибо я строго-настрого приказал ему не трогать тебя!

Я неловко отпрыгнул, ударившись о мачтовые крепления спиной и левым боком.

– Мои разведчики потеряли тебя из виду, но я-то знал, что рано или поздно каждый пиратский корабль причаливает на Лакосфани. Осталось только вновь послать своего ученика навстречу. Но тебе и тут улыбнулась удача! – он на время вернулся к своему оружию, поняв, что пульсары цели не достигают.

Так вот, кто все время следил за мной и вставлял палки в колеса! Удивительно, какая власть доступна императорскому магу, и как бездарно он ее использует. Неужели он всю жизнь прожил, красочно представляя то, как он будет меня убивать?

– И тебе пришлось плыть самому. А кто же сдал меня там, в лесу?

– Один очень болтливый корчмарь и веселый купец, – он улыбнулся.

– Ну, Амолстис! И этот, как его… Попадетесь вы еще мне!

– Слишком поздно. Я убью тебя сегодня и отомщу за смерть Оленсис! – он кинулся на меня в новом приступе ярости.

– Да… она… жива! – я наконец-то смог это сказать. Честно признаться, он довольно хорошо подготовился ко встрече со мной. Провел много тренировок и заставил меня изрядно побегать.

– Что? – он так резко остановил свой клинок, что мой ятаган по инерции прошел сквозь его защиту и глубоко врезался ему под ребра. От неожиданности я вскрикнул и отпустил рукоять.

Он стоял, пошатываясь, и смотрел перед собой, но не на меня, а туда, где Оленсис и Ботис приканчивали капитана судна. Похоже, что он только теперь увидел ее. Но было уже слишком поздно.

Он упал на палубу, как подкошенный и лужа крови, текшая из раны, стала стремительно расползаться. Я бросился на колени и взял его за руку.

Оленсис и Ботис, разгоряченные и раскрасневшиеся, подбежали ко мне и остановились.

Внезапно, она вскрикнула. Упала на колени по другую сторону от его тела и приложила руки к его груди.

– Вин… Вин… – она заплакала.

– Олен… – он взял ее за руку и сжал мою.

– Как же это? – она посмотрела на меня.

– Я не хотел… – мне действительно было жаль его, несмотря на то, что он пытался меня убить.

– Н-е… нет. Это я… я прожил… свою жизнь… зря… я виновен…

– Прекрати, друг! – я сжал его слабеющую ладонь, в попытках остановить время.

– Друг… Кин… мы друзья… навсегда, – его глаза закрылись.

– Навсегда, – я склонил голову.

Оленсис рыдала на его груди, а я поднялся, кое-как вытащил свой клинок и шатающейся походкой пошел обратно на бриг. За мной потянулись матросы. Делать тут было больше нечего.

Все перед глазами было словно в тумане. Я шел вдоль корабельного борта и то и дело оскальзывался на лужах крови и спотыкался о тела.

Вин… Мои мысли все время возвращались к нему. Я видел его последний раз в ночь перед убийством кухарки. Тогда мы долго разговаривали. Он жаловался мне на своего учителя – магистра Упредж. Как типичный представитель народа варваров, учитель требовал от своего ученика не только углубленного изучения любимой Вином огненной стихии, но и всех остальных. Отчего измученный и обессиленный мой друг ежедневно приходил к полуночи и падал на свою кровать, не в состоянии пошевелиться.

– Я устал, Кин. Смертельно устал. Такое чувство, что учитель решил загнать меня в царство Охтоновис раньше времени.

– Я думаю, что это не так. Он просто хочет, чтобы ты узнал как можно больше.

– Да, конечно же, – он фыркнул. – Ему просто нравится смотреть, как я мучаюсь.

Я вздохнул.

– Вин, ты должен постараться выучить все, что говорит тебе магистр.

– Почему это? – он приподнял голову над подушкой и посмотрел на меня. Пляшущее пламя свечи заострило его черты.

– Для того чтобы стать полноправным магом. Тогда только мы сможем сбежать отсюда.

– Да… да… конечно же… – он снова откинулся на подушки. В его голосе сквозила неуверенность и только сейчас я начал догадываться, отчего она там появилась.

Скорее всего, уже тогда он понимал, как прочно нас держат дайны. Его в особенности. Они бы никогда не позволили бы ему сбежать и нашли бы его везде. Он был их тайным оружием, их надеждой. Только вот что за планы они лелеяли? Этого я уже никогда не узнаю.

А когда я сбежал, он окончательно убедился, что ему это не по силам – он меня возненавидел. Быть может, ему сказали, что Оленсис погибла по моей вине, что подлило еще больше масла в огонь, что грел его всю жизнь. Благодаря этой ненависти он учился. Добивался всего, работал и… умер молодым.

Я оперся о борт. Мне стало трудно дышать и я рванул ворот рубахи. Завязки остались у меня в руке и я просто стряхнул их на палубу.

Кто-то налетел на меня, хлопнул по плечу. Я услышал голос, но не мог разобрать ни единого слова.

Винтори был мне больше чем другом. Больше, чем братом. Он был для меня тем, что я пытался увидеть в Уфусе, но не мог. Он был всего лишь сурхаком. И не смог заменить мне Вина.

Я встретил его на улице Грязного Пса, когда сбежал из дома. Мне тогда было пять лет и меня не было ни будущего, ни прошлого. Мой отец зарубил мать топором, когда узнал, что у нее есть другой мужчина. Его ждала пьяная колода, меня – серебряные шахты, поэтому я и убежал.

Вин сидел на дырявой бочке и плакал. Он был в порванных штанах, в одном ботинке и обрывках рубашки, сшитой не по размеру. Длинные рукава ее покрылись темной грязью, но он все равно продолжал вытирать нос и глаза ими.

Я хотел пройти мимо, но шел ливень, и плачущий мальчик вызвал у меня жалость. Его мокрые волосы облепили голову, словно щупальца осьминога, а плечи вздрагивали, когда поток с крыши окатывал его.

Я уже был с месяц на улице и знал, где можно переждать дождь так, чтобы не помешать никому из горожан, или бездомных ребят постарше. Туда-то я его и повел.

А спустя всего пару дней я уже не мог себе представить, что жил без него.

Это воспоминание больно коснулось моей груди. Я перевернулся через борт и посмотрел на темную воду внизу.

Корабль качнуло и я начал заваливаться. Я не сопротивлялся и смотрел только на темные волны, бьющие о борт. Они манили, звали меня.

– Ты что это? – Ботис рванул меня назад и развернул лицом к себе. – Голова закружилась?

– Что? А… да. Да, закружилась, – я чуть отстранился от него.

– Подыши воздухом, не смотри вниз. Капитан приказала проводить колдуна со всеми почестями. Кто он вам?

– Друг. Лучший друг… – я отошел от него и поймал одну из веревок брига, чтобы переместится на его палубу. Ботис промолчал.

Мне было легче, когда я ничего не знал о судьбе Винтори. Так я мог представлять его кем угодно. Великим чародеем, гениальным ученым, отцом большого семейства… Все то, чем я не мог стать по определению.

Когда я спустился на палубу «Пленительного», ко мне подбежал парнишка, которого я поручил Уфусу. Он затараторил, глотая половину слов:

– Он… мы, а потом… вжик! Я обернулся, а он! Я никак не мог вас найти. Там! – наконец он указал на то, что я и без него уже увидел. Я отодвинул его в сторону и пошел к носу.

Возле фок-мачты, полуприкрытый разрезанным куском паруса, замызганного чьей-то кровью, лежал белоснежный волк.

Точнее, он был белоснежным до начала битвы. Сейчас же его морда, вся до самых передних лап и холки, была измазана кровью. Лапы тоже по щиколотку были перепачканы, а на боку виднелась широкая рана от удара саблей.

Я почувствовал, как мое сердце, начавшее кровоточить еще там, наверху, разбилось на тысячи осколков, а глаза заволокла пелена. Голова закружилась вновь. Я не мог поверить в то, что вижу. Я не мог потерять сегодня еще одного друга. Не мог!

Часто смаргивая, в попытках убрать подступающие слезы, я упал рядом с сурхаком и коснулся его шкуры в районе живота. Он не подавал признаков жизни, хотя определенно еще дышал.

– Парень, – я сам удивился хрипоте своего голоса. Мальчишка подбежал ко мне.

– Неси воду и бинты, – он побежал исполнять мой приказ, а я еще крикнул ему вдогонку. – И сумку мою тащи!

Волк приоткрыл один глаз. Он тяжело и редко дышал.

– Сейчас, брат. Сейчас. Потерпи.

Я гладил его по морде, несмотря на свалявшуюся в колтуны шерсть. Волк издал звук – нечто среднее между вздохом и всхлипом. Глаз снова закрылся.

Мальчишка обернулся быстро и прибежал вместе с Ботисом и Оленсис.

– Кин, как он? – она взялась промывать шерсть вокруг раны.

– Не знаю. Я… я не знаю, – я вытер глаза рукой.

Втроем мы быстро обработали рану. Оленсис щедро плеснула из флакона обжигающей жидкостью, пока мы со старпомом держали судорожно дергающегося волка.

– Жить будет, ишь извивается, – заключил Ботис и поднялся на ноги. – Я пошел, надо поотрывать, что можно от корабля, да запалить его. Нечего ему тут болтаться.

– Да иди, ты справишься, – капитан осталась со мной.

– Олен, мы можем положить его в твою каюту?

Она гладила волка по морде, успокаивая его и успокаиваясь сама. Ее руки дрожали.

– Ты имеешь ввиду кровать?

– Нет. Я возьму грязное постельное белье и сооружу ему лежанку на полу. Просто не хочу, чтобы он лежал здесь у всех на виду.

– Да, конечно. Мактис, Гарни, Сипил – помогите отнести Уфуса в каюту.

Ребята беспрекословно подошли, побросав какие-то сундуки и бочонки прямо посреди палубы – очевидно, добыча с корабля противника, и подхватили волка на руки. Я, поддерживая голову сурхака, взялся за передние лапы и пошел вперед. Эта процессия своей скорбной молчаливостью напоминала мне похоронную.

Мы шли к уже показавшемуся берегу на полных парусах. Никакой блокады я не заметил, да и Олен, практически не отлучавшаяся от штурвала, ничего такого не сообщала.

На пятые сутки она выгнала меня из каюты на воздух, а сама осталась с сурхаком. Несмотря на то, что я не отходил от него ни на шаг и буквально кормил с ложечки, лучше ему не становилось. Рана упрямо не хотела затягиваться в этой сырости, и он постоянно лежал и вздыхал. Мне было жалко его, но я ничем не мог ему больше помочь.

После боя, матросы вынесли более-менее ценные вещи с корабля и отнесли туда всех убитых. Среди нашей команды таких оказалось всего шесть человек. Еще пятеро были не очень серьезно ранены.

Ботис приказал команде разобрать часть вражеского борта и сложить дерево к нам на палубу. Оно должно было пойти на ремонт пробоин, но этим команда займется уже на берегу. Затем корабль оттолкнули в море и зажгли.

Последним на борт внесли тело Винтори. Его завернули в парусину и отправили к Нравусу, как члена нашей команды. Как всеобщего друга и любимца, а не как вражеского мага.

Я мрачно стоял у штурвала и вдыхал морозный воздух. Совсем скоро пойдет снег и придет зима. Здесь раньше, чем в Имхет-Стохте, из-за близости к холодному султанату.

Гиприс стоял рядом со мной и глядел вдаль. Несмотря на правую руку в лубке, он не стал отдыхать и дежурил как обычно.

Он пришел ко мне сразу после битвы и поблагодарил за спасение, но я лишь отмахнулся. Он ушел, но не обиделся и стал гораздо лучше ко мне относиться. Даже приходил помогать кормить Уфуса.

Я подправил гафель по переменчивому галсу и оперся на штурвал. Свежий воздух выдувал из головы мутную пелену, что владела мною все эти дни, но боль не утихала. Мы причалим к берегу, но легче от этого Уфусу не станет. У меня почти закончились лекарства, а без них волк не продержится и суток. Просить возможности заглянуть в корабельную аптечку я не хотел. Мы и так уже вытащили оттуда все, что возможно, оставив только запас на экстренные случаи.

Я совершенно не представляю, как буду жить без него. Волк так плотно вошел в мою жизнь, что разрыв с ним окажет просто катастрофическое на нее влияние. Я припоминал сейчас свою жизнь в городе, а затем и за его пределами. Я всегда нуждался. Сначала в еде, потом в деньгах, а затем и в друге. В кои-то веки, у меня было все, но Гонсор решил пошутить над своим верным слугой. Он решил лишить меня самого дорогого.

Теперь я не представлял своей жизни без Уфуса.

Я приказал спустить паруса на грот-мачте и начал поворачивать к берегу, в том месте, куда мне указал Гиприс.

Это была небольшая лагуна, с чистым пляжем и кристально чистой водой. За берегом с белоснежным песком, шириной в восьмую версты, рос густой еловый лес. Везде, куда ни посмотри, были только деревья, скрывающие все – и возможные деревни и тракты.

Олен поднялась на мостик и встала рядом со мной.

– Кин, теперь нам придется расстаться.

– Да, – я не смотрел на нее.

– В двух днях пути отсюда на тайной тропе за расщепленным деревом, есть деревушка. Живут там бывшие пираты и чужаков не жалуют. Но я дам тебе свое кольцо и записку. Они тебя пропустят.

– Зачем мне туда ехать?

– Там живет старик Лакр. Он лекарь. Лучший на этом берегу. По крайней мере, я так считаю. Если сможешь переправить Уфуса до него, то он спасен.

Я задумался. Как нести больного стокилограммового волка двое суток по лесу? Сейчас он значительно похудел, но все же оставался слишком тяжелым для меня. Я же не могу водрузить его на плечи и идти так! У него может открыться рана и он истечет кровью.

– Как же мне это сделать?

– Я прикажу матросам соорудить телегу. Везти ее придется тебе самому, зато так для него будет комфортнее.

– Спасибо. Так действительно будет лучше.

– И еще. Кин… – она сделал паузу, и я наконец-то взглянул на нее. У нее были припухшие от слез и недосыпа глаза. – Мы останемся здесь всего на пару дней, а затем уйдем в рейд…

Она снова сделала паузу.

– Но мы вернемся. Примерно через три-четыре месяца. Если ты захочешь, мы возьмем вас с Уфусом с собой.

– Почему ты хочешь вернуться за мной? – за «нами», подумал я, но не сказал.

– Тебе же нравилось быть пиратом? – она рассеянно наблюдала за тем, как мы выходили на мелководье. Все паруса уже были убраны, а якорь был наготове.

– Нравилось. И это единственная причина?

– Ты хороший воин, нам очень нужны такие…

– Понятно, – я печально ухмыльнулся.

– Жмырк подери тебя, Кин! Я люблю тебя! Это ты хотел услышать?

– Без сомнения, – я обнял ее и поцеловал. – Мы будем ждать вас на берегу.

– Правда? – ее глаза загорелись.

– Да. Потому что я тоже тебя люблю.

 

Глава 5. Жизнь продолжается

Я выехал на дорогу и натянул поводья.

– Добрый вечер, господа! Сложите ваше оружие и передайте мне ваши кошели, будьте любезны, – я был сама вежливость.

Купцы переглянулись и с шелестом вытянули мечи.

– Что же, я хотел все решить по-хорошему, но вы сами выбрали другой путь.

И я их прекрасно понимал. Возвращаясь домой, после доставки серебра в Султанат, торговцы были обременены лишь своими кошельками. И уж их-то они никак не хотели терять.

Купцов было десятеро. Соотношение сил не очень выгодное, но могло быть и хуже. Они сделали глупость, отпустив свою охрану в городе, решив, что платить ей за переход до Имхет-Стохта совсем не обязательно.

– Ты слишком самоуверен для покойника, – бородатый рыжий, гороподобный мужик, пнул своего коня, посылая его прямо на меня.

Я дернул с седла щит и тоже пнул кобылу, заставляя ее перейти на рысцу.

Мы встретились через пять шагов. Он рубанул наотмашь, замахнувшись через голову. Я ловко отклонился и разрезал ему кожу на животе, как раз над поясом. И не сбавляя скорости, помчался дальше. Этот уже не боец. Он упал с седла позади меня, спустя всего несколько секунд, когда я уже бился с двумя другими.

Точнее, это они бились со мной. Неловко и неумело, как и все торговые люди, умеющие только хорошо считать деньги. Они думали, что большой толпой справятся со всеми, кто преградит им дорогу, но теперь их осталось уже семеро.

Еще одному я проколол легкое, когда он налетел на меня с коротким мечом, но не смог им даже воспользоваться.

Следующие двое зажали меня в клещи, вынудив кобылу остановиться. Тут же я получил незначительное ранение в ногу, но больше я не дал им ни шанса.

Когда последний из них упал на землю, упали и клинки оставшихся купцов. Я остановился и насмешливо кивнул им:

– Отлично! Прошу ваши денюжки сюда.

Они отвязали свои кошели и передали веснушчатому типу неопределенного возраста и он медленно подъехал ко мне. Я вытряхнул деньги на ладонь, оставив им по несколько монет на дорогу.

Купцы объехали меня и удалились, не произнеся ни звука. Впрочем, мне было не до них. Я спешился и принялся собирать дань с убитых – монеты, их оружие и ловить свободных лошадей.

Последнее я смог бы продать в деревне, где всегда была необходимость в этих вещах. Все-таки народ там жил беспокойный и деятельный. Вечно кто-то драку устроит, то коня соседского зарежет, то меч о чью-нибудь голову погнет. Развлекаются ребята, как могут, чем нравятся мне день ото дня все больше.

Сидя у костра, я разделывал тушу лошади и сразу же жарил мясо на вертелах, запасая его впрок. Кое-что засолил, но соли у меня хватило всего килограмма на три-четыре – это мясо сможет полежать, пока я буду питаться жареным.

Когда от туши осталось чуть меньше половины, кусты за моей спиной зашуршали, заставив меня схватиться за ятаган. Но это была ложная тревога.

Я вернулся к прежнему занятию, размышляя, хватит ли мне этого запаса. Завтра я отправлюсь в деревню для продажи вещей, а оттуда сразу же на берег. Скоро должен был прийти бриг, и я собирался его дождаться. Но как долго мне придется там сидеть, неизвестно. Может день, а может и месяц. А с охотой в этих местах туго.

Местные повывели почти всю живность, и если кто и встречается, то только крупные ящерицы, поймать которых в одиночку, практически невозможно. Придется удить рыбу и собирать яблоки с диких садов, росших чуть в стороне. Может, я смогу найти и еще что полезное для себя. Но это будущее покажет.

Я закончил с мясом и вымыл руки водой из фляги. Мой ужин из последней порции мяса был практически готов, так что я уселся к костру поудобнее и подбросил дров в огонь.

– Похоже, что готово. Ты хлеба принес? – спросил я, снимая прутья с истекающим соком мясом.

Сурхак оторвался от разгрызания костей, разделанной туши и взглянул на меня. Затем он облизнул морду и посмотрел ко мне за спину. Я обернулся и обнаружил небольшой узелок, стоявший как раз позади меня.

Я подтянул его к себе и развязал. В нем лежала буханка хлеба и пара пирожков. Похоже, что волк подхватил обед какого-то незадачливого охотника.

– Что ты принес? – я посмотрел на волка, который снова оторвался от трапезы. – Я же просил тебя принести черный хлеб, а это белый! Я же его не люблю!

Уфус только вздохнул, мотнул головой и вернулся к своему ужину.

 

Глава 1

– Архимаг Ту-томис-Арнаутский, велел передать, что ждет вас в синей гостиной, – молодой маг лишь заметно кивнул, практически не сдерживая презрения, и сразу же покинул помещение.

Магистр вздохнул и отложил свой труд. Он писал свое письмо уже несколько часов, стараясь изложить в нем, как можно больше подробностей. От того правильно ли поймет его далекий собеседник, зависит очень многое. Придется закончить чуть позднее. Главное – успеть. То, что сейчас происходило в кулуарах королевского дворца, пугало мага день ото дня все сильнее.

Пожилой маг поднялся и поплотнее закутался в свою мантию – в этих коридорах гулял губительный для старых костей сквозняк.

Он медленно пошел в главное крыло – в отличие от своего предшественника, новый архимаг не исповедовал скромность. Ему мало было личного особняка, он предпочитал жить по соседству с личными покоями короля.

Туда же он поселил и всю свою свиту, состоящую из юных и амбициозных магов, не получавших признания и высоких постов при старом режиме. Новый открыл перед ними все двери – Тутом отчаянно нуждался в преданных вассалах.

– Ваше Сиятельство желали меня видеть? – старик почтительно склонил голову, войдя в гостиную.

– А-а-а! заходи, Менк! Присаживайся, – архимаг восседал в большом кресле, больше похожим на трон, и довольно улыбался. Гостю он предложил скромную табуретку.

– Благодарю вас.

Маг сел и сложил руки на груди.

– Зачем вы звали меня? – он не стал долго ходить вокруг, да около. Чтобы там опять не выдумал Тутом, ему было не до этого.

– Я смотрю, ты торопишься, – архимаг улыбнулся. – Пишешь письма днями и ночами. Боишься не успеть?

Менк нахмурился.

– Ваше Сиятельство пристально оберегает каждого из своих чад, по глупости своей, не могущих понять его величия…

– Перестань, – Тутом раздраженно перебрал пальцами по подлокотнику.

– Я пишу эти письма своему старинному другу. Он давно уже не выходит из дому, и не в курсе светских новостей. Я стараюсь его развлечь, как могу, – маг как можно непринужденнее улыбнулся, хотя в душе уже начала разливаться тревога.

– Да-да, – махнул Тутом, вынимая из-за пазухи пачку писем. Магистр побледнел. – Тебе удалось развлечь даже меня.

– Я-я… – все было кончено. Маг опустил руки.

– Ты верный сын своей родины. Тебя волнуют все перемены и изменения. Это похвально. Не многие сейчас способны на это. Я должен наградить тебя за труды, – Тутом щелкнул пальцами.

– Нет! – закричал маг, вскакивая с табурета.

Занавески за креслом архимага колыхнулись, и оттуда вылетел рой стрел. Старик взмахнул руками, но поставить щит не успел. Сраженный, он рухнул на пол.

– Ну, вот. Такой ковер испачкал… – Тутом недовольно посмотрел на кровь, растекающуюся вокруг тела. – Азуни!

В дверь вошел серьезный молодой человек.

– Скажи слугам прибрать здесь. И пошли кого-нибудь в бывшие покои старика. Все его имущество сжечь.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство, – юноша низко поклонился архимагу и вышел за дверь.

Тутом откинулся на спинку кресла и задумчиво погладил небольшую бородку. Придется что-то подкинуть в комнату мага, чтобы король не задавал лишних вопросов. Не стоит ему сейчас отвлекаться.

День 1

Я сидел на крыльце дома и довольно жмурился на закатное солнце. Я люблю это время, когда дневная жара уже спала, а вечерние насекомые еще не появились. Арка куда-то убежала, как всегда не спросив разрешения. Не то, чтобы я беспокоился, что кто-то сможет ее обидеть, просто мне было спокойнее, когда я знал, где она находится. В деревне, где все друг друга знают, ребенок может гулять свободно.

Из полудремы меня вывел соседский пес, начавший лаять. А спустя пару секунд и я услышал перестук копыт. Приоткрыв один глаз, я стал благодушно наблюдать за тем, как во двор въезжает всадница.

Она свернула к сараю, остановилась и легко спрыгнула на землю, несмотря на довольно тяжелый доспех, который так бликовал в лучах солнца, что мне пришлось снова прищуриться. Женщина ссадила на землю девочку, семи лет, сразу же подбежавшую ко мне:

– Папа! Мама приехала!

«Вижу», – я улыбнулся, поднял дочь на руки и пошел к жене.

– Как вы тут без меня? – она улыбнулась.

– Хорошо. Как прогулялась?

Она отвязала от пояса солидный кошель:

– Неплохо. Кашусс как всегда щедр. Может, нам теперь на новую крышу хватит?

– Может, – я привлек ее к себе и поцеловал. – Посмотрим.

– Мама, мама! А папа меня на речку отпускал с мальчиками! А еще мы позавчера всю ночь не спали, гуннов ловили!

– Кого? – она засмеялась.

– Гуннов. Папа сказал, что они жуть какие страшные.

– Ну-ну. А не спали-то почему? Ночью интереснее, или испугались?

– Конечно интереснее, – я подмигнул ей и взял коня под уздцы. – Иди, сними этот панцирь, запарилась в нем, небось.

– Да, надоело изрядно. Расседлаешь?

– Все сделаю.

Она кивнула, и в сопровождении Аркани ушла в дом. Я со смешком отметил, что доски под ней ощутимо прогибались и недвусмысленно скрипели. Надо будет еще и ступени заменить.

Я завел жеребца в сарай и подвел к его стойлу. Моя кобыла приветливо ему фыркнула и легонько куснула за гриву. Он мотнул головой и коснулся ее, а затем припал к поилке. Я не стал его одергивать. Я знал жену – как бы она не спешила, а коня ближе к дому гнать не станет, побережет.

Седло я скинул на специальную полку. Туда же отправилась и узда.

Я уже завершал чистку, когда моя любимая зашла в сарай. На ней была приталенная рубашка со свободными рукавами и просторные штаны. Платьев она не носила, да скорее всего и не умела, чувствуя себя комфортнее в мужской одежде и доспехах. Мне было на это плевать. Я любил ее совсем не за умение одеваться.

– Может, пойдем в корчму, поужинать?

– А Арка?

– Она уже убежала. У нее какой-то бой на опушке намечается.

– Хорошо, пойдем. Расскажешь, что видела.

– А ты поведаешь мне о том, что у вас происходит.

– Да ничего не происходит, как и всегда. А должно?

Она кивнула и взяла меня за руку.

– Пойдем. Заодно послушаем, что люди говорят.

Я послушно пошел за ней. Солнце уже почти коснулось горизонта. Мужики возвращались с полей, подростки гнали домой скотину, а из каждого дома доносился приятный запах домашних щей и мясной дух. Но все это я отмечал мельком – все внимание было сосредоточенно на жене. Она изредка посматривала на меня и улыбалась. Ей пришлось вести меня словно слепца – тщательно обходя лужи и неровности дороги. Русоништ свидетель, я так сильно соскучился, что был не в состоянии смотреть на дорогу.

В корчме было еще просторно. Завсегдатаи подтянутся чуть позже, после семейного ужина.

Но, неизменную парочку постоянных клиентов, я все же заприметил. Они тоже нас увидели и замахали нам прямо с порога.

– Эй, Рост, Лирра, давайте к нам!

Жена посмотрела на меня.

– Иди, я закажу. Что хочешь?

– Выпить, а потом уже все остальное.

– Хорошо, – я хмыкнул. Лирра ушла к друзьям, а я кивнул корчмарю:

– Привет, Ашонисс. Как сегодня твоя нога?

– Слава Рубитош, уже почти не беспокоит. Хорошую мазь вы мне дали.

– Я рад, что смог помочь. Только лучше бы ты к лекарю съездил. Знаешь же – я маг, а не врачеватель.

– Вы отлично справляетесь, не скромничайте. Что будете заказывать? – он прошелся с тряпкой по стойке.

– Что посоветуешь? – я поднял руки, пропуская его, а затем снова положил их.

– Сегодня овощи с мясом очень удались и щи домашние неплохие.

– Хорошо, давай. И еще бутылку вина.

– Присаживайтесь, господин Ростон. Инрика все принесет.

Я кивнул и пошел к столику, где уже оживленно беседовали мои близкие.

– Рост, ты совсем забыл дорогу сюда. Как Лирра уезжает, так ты дома отсиживаешься! Не порядок, – Корф покачал головой.

– Должен же хоть кто-то там быть, – я улыбнулся. – А вас скоро собственные дети в лицо забудут.

– Они знают, где нас искать, – махнул рукой Масс и откинулся на спинку стула.

– Тем более, что ваша дочурка тоже дома не бывает. Но ничего, помнит и где он и кто родители.

– А ты помнишь, сколько у тебя детей? – Лирра подвинулась, чтобы я смог поместить свой стул около небольшого столика.

– Пять… Нет, шесть… Я не считал. Их все время много вокруг. Особенно, если у меня мелочь по карманам звенит.

– Ну, еще бы! – Лирра покачала головой.

– Как съездила? – Корф налил себе еще пива из бочонка. Судя по тому, как легко он оторвал его от стола, сидели они тут уже давно. Пили, но практически не закусывали, ибо на столе стояла всего одна тарелка – с сухариками.

– Нормально. Вырезали банду у оврага. У них неплохая копилка образовалась за весь период деятельности.

– А почему ты о себе во множественном числе говоришь?

– Я там не одна с мечом была. Еще Ножар.

– Вспомнила! Да этот оболтус ножа в руке не удержит!

– Бывает, – она серьезно кивнула. – Но, он не так уж плох. А какие у вас новости?

Я заметил, что Лирра избегает говорить о своем путешествии в подробностях. По ее загадочному виду, я понял, что она хочет рассказать что-то важное, но только мне. Что же это такое, чего даже друзьям нельзя доверить?

– Какие тут новости? Вон, мужики поля засевают. Говорят, что в этом году Император прислал приказ увеличить засеваемую площадь в полтора раза. Да только все руками разводят – где же столько земли взять? И так уже все, что можно под поля разобрано.

Жена прищурилась, но вместо того, чтобы что-то сказать, отправила ложку в рот. Инрика расставила тарелки и стаканы, и бесшумно удалилась.

– Я так думаю, будут у нувасцев просить поделиться, – Масс допил остатки пива.

– Жмырка лысого вам, а не поля! Делать нечего, свой народ без еды оставлять из-за прихоти Императора, – Корф хоть и был лучшим другом сумолтирца Масса, но в обиду Нувасию не давал никогда. Даже во время вот таких вот посиделок.

– Прихоть? Если приказал, значит так надо!

– Надо ему, пусть распашет свои сады. Как раз земли хватит!

– Да ты…

Я громко откашлялся. Друзья прервались на полуслове.

– У меня есть предложение. Давайте закажем вам еще бочонок, но вы встанете и пойдете потреблять его на воздух.

– Да ладно, Рост, мы это так…

– Да не со злобы же…

Я подозвал разносчицу и сунул ей монету. Бочонок перекочевал из погреба на наш стол очень быстро. Ребята взяли его и нехотя раскланялись.

Они любили выпить и не знали в этом деле меры, но к их чести, всегда слушали мудрые советы. Нет ничего приятного в том, чтобы проснувшись поутру с больной головой, слушать рассказы корчмаря о вчерашних похождениях и платить за нанесенный ущерб.

После их ухода, я подлил себе и любимой вина.

– Теперь можно и поговорить, – я пригубил жидкость, смакуя дивный букет. Отличное вино нового урожая. – Что такого важного ты услышала в поездке?

Лирра покачала стакан, собираясь с мыслями.

– Слухи. В основном слухи. Но презанятные.

– Делись, – я улыбнулся ее серьезному лицу. – Не люблю тайны.

– Люди говорят о войне…

Я нахмурился.

– Люди всегда о ней говорят. Особенно когда налоги повышаются или половодье случается. Это не новость.

– Мне кажется, что сейчас все серьезно.

– С чего ты взяла?

– Ну, хотя бы взять этот приказ Императора. Рост, ты же не глупый человек, ты должен понимать, для чего увеличивают размер посевных площадей!

Я задумчиво хлебнул вина.

– Кормить армию? Лирра, ты не понимаешь. У Императора нет мотивов развязывать войну. За что ему бороться?

– Этого я не знаю. Но причину найти не так уж и сложно, если захотеть.

– Сложно, – я покачал головой. – Во-первых, у нас мирный договор еще на десять лет. А во-вторых, принцесса Олирия с самого рождения помолвлена с принцем Тиграсиусом. Какой смысл Императору воевать, если его сын и так сядет на нуваский трон?

– Может, он сам хочет на него сесть?

– Ну, это уже ребячество. Ему же не двадцать лет!

– А сколько? – она придвинула ко мне стакан и я послушно его наполнил.

– Чуть больше, – я усмехнулся.

– Рост, а ты давно был при дворе?

Я нахмурился.

– Ты знаешь ответ.

– Знаю. И вот к чему я клоню. За столько времени правления Тутома и договор мог быть расторгнут и помолвка разорвана.

– Этого мы не знаем, – неуверенно протянул я.

– Вот именно.

– Но, в одном я уверен на сто процентов.

– В чем?

– Что Махамер не идиот. Он сделает все, чтобы не допустить войны, потому как нам она не выгодна.

– Невыгодна, потому что мы проиграем? Почему ты в этом уверен?

– С ними Султанат. Император кормит его отборным серебром. Они встанут против нас бок о бок.

Она замолчала, погрузившись в размышления. Я откинулся на спинку стула, поглаживая сытый живот.

Корчма уже была практически заполнена народом. Мужчины и женщины ели, выпивали, и обсуждали последние новости. В основном, произошедшее за день, но проскальзывали и политические. Правда, в основном то, что и так уже было всем известно.

– … мой друг. Он охотился на унож в лесу, когда увидел их. Человек пятьсот. И все в крови.

– Да ну?

– Не заметили и свернули к арке…

– Струхнул, небось изрядно?

– Да уж, сам понимаешь…

А вот это уже интересно. Пятьсот человек просто так на границе не катаются. Кто бы это мог быть?

Лирра тоже внимательно слушала, а заметив, что я за ней наблюдаю, кивнула:

– Вот и еще одно доказательство.

– Доказательство чего? – я с сомнением покачал головой.

– Того, что, что-то происходит.

Я пожал плечами и вложил в руку, проходящей мимо разносчицы несколько монет.

– Пойдем домой. Мне надоели твои теории заговора. Ты устала с дороги.

Она хмыкнула и улыбнулась:

– Тогда возьми еще вина. Хочу напиться с горя.

– Хорошо. Я составлю тебе компанию, – я заплатил корчмарю за две бутылки и мы покинули питейное заведение.

Я сидел на соломенном тюфяке, брошенном прямо на сырые камни, и бесцельно бросал мелкие камешки в противоположную стену. Кладка осыпалась от времени и от сырости, но не настолько интенсивно, чтобы образовались лазейки для побега.

Я бросил один камешек в стену. Завтра на закате меня познакомят с пьяной колодой. Так, по крайней мере, мне сказал один из охранников темницы. За свою недолгую жизнь я совершил прегрешений на десять казней, и мне крупно повезло, что осуществить могут лишь одну.

Я просидел здесь достаточно долго. Не скажу точно сколько – в темноте счет времени сбивается. Больше месяца? Изредка меня кормили и навещали охранники. Пару раз приходил дайн, дабы я помолился вместе с ним и очистился от грехов. В последний раз я послал его довольно грубо и больше он не осмелился предлагать свои услуги. Зачем молить Богов о прощении того, кто сам не хочет быть прощенным?

Еще один камешек.

Я сидел один. Что стало с выжившими членами команды, мне не было известно. Как и то, где находится Оленсис. Нас разлучили сразу же по прочтении приговора. Их с Ботисом увели сразу, а меня с Гиприсом и тремя ребятами, чуть погодя. С тех пор я о ней ничего не слышал ни от охранников, ни от дайна. Жива ли она?

Снова камешек.

Нас зажали в тиски сразу три императорских четырехмачтовых корабля. Они прижали нас к рифам, около Солости и мы вынуждены были принять свой последний бой. Мы дрались, словно выходцы с того света, защищая свои жизни. Кровь лилась рекой. Но их было слишком много. Живыми им удалось захватить только меня, раненного старпома, Оленсис, лоцмана, так же потерявшего много крови и троих матросов.

Когда мы отходили от Солости, и прежде чем нас упрятали в трюм, нам продемонстрировали всю серьезность нашего положения. Бриг подожгли вместе с трупами и еще живыми, но уже не могущими двигаться членами экипажа. Их крики до сих пор звенят у меня в ушах.

Я бросил всю горсть камней в стену и саданул кулаком по тюфяку в приступе молчаливой ярости. Камешки разлетелись в разные стороны и снова наступила гнетущая тишина. Я вскочил и начал ходить из угла в угол. Вся моя камера была длиной в пять шагов и шириной в два, так что я особо не беспокоился, что в темноте поскользнусь или налечу на что-то. Падать тут было некуда и не на что.

Сначала я рвал и метал. Я грозил побоями всем, кто посмеет ко мне приблизиться – так плохо мне было. Они и не приближались. Меня не кормили достаточно долго – с неделю или больше, и я так ослаб, что основную часть времени находился в полузабытье, лишь изредка выплывая из него, дабы прокричать новую порцию проклятий.

Сейчас я получал свой паек дважды в день, но его все равно хватало лишь на поддержание остатков сил. Ни о каком побеге и речи не могло идти. Я доживал свои последние часы в сырой, темной камере, всеми забытый и никому не нужный.

Устав от бесцельного хождения, я упал обратно на тюфяк и начал неторопливо подбирать камешки, с какой-то странной и грозной сосредоточенностью.

 

Глава 2

– Что там еще? – главнокомандующий Эришус недовольно оторвался от своих бумаг. – Кто смеет тревожить меня?

– Гонец с границы, господин! – молодой человек раболепно склонился перед мужчиной и отворил дверь. – Срочное сообщение.

Гонец забежал в кабинет и почтительно поклонился пожилому военному.

– Что там у тебя?

– Письмо, Ваша Светлость, – юноша достал конверт и передал его в руки Эришуса. Генерал разорвал печать пограничной гвардии и подошел к окну, чтобы солнечный свет осветил неровные мелкие буквы. Через пару минут он раздраженно ударил кулаком по столу.

– Да как они посмели, без приказа!?

Гонец сжался и начал потихоньку отползать в сторону спасительного коридора.

– Чем вообще этот Брис думает? Да я… я… нет, Император!

Гонец выскочил в коридор и вжался в стену. Главнокомандующий выбежал вслед за ним и направился вглубь дома, бросив на ходу:

– Шус! Карету мне, живо!

Гонец утер лоб и ретировался. Хорошо, что новости были такими плохими, что Эришус не стал срывать злобу на нем лично. Кого карать, а кого помиловать – решать теперь Императору.

День 2

– Лирра, давай еще рыбы захватим?

Я скривилась. Не понимаю, за что можно ее любить?

– Да некуда уже, и так корзина полная.

– Ничего, – муж ухмыльнулся. – Для нее место найдется.

Он уверенно свернул в левый ряд, и я покорно поплелась следом. Рыбный дух витал над рынком, и я давно уже его чувствовала, но теперь, по мере приближения к ряду, он усилился в несколько раз. Я старалась не дышать.

– Как тебе эта? По-моему ничего, – муж потряс у меня перед носом хладной тушкой с выпученными глазами. Меня затошнило.

– Отвечать обязательно?

Он посмотрел на мое зеленое лицо и отвернулся к продавщице:

– Давайте эту и вон ту, поменьше.

Я отвернула от них голову и посмотрела сквозь ряды на площадь. Там, возле деревянного помоста, намечалось какое-то оживленное действие.

– Пойдем. Так и быть, я сам ее приготовлю.

– Погоди, – я указала ему на помост. – Там что-то…

В этот момент забили в колокол.

Народ дружно вскинул головы в сторону площади и начал подтягиваться ближе.

– Пошли, послушаем, – я взяла его за рукав. Он не стал сопротивляться и поудобнее перехватив тяжелую корзину с продуктами, пошел за мной.

Протолкавшись ближе к помосту, я замерла, наблюдая за худощавым пареньком, комкающим свиток с королевской печатью в дрожащих руках. Он подождал еще с пять минут и вышел вперед, вскидывая вверх руку с приказом.

– Срочное донесение, Его Величества Махамера VI, властителя суверенного государства Нувасии! – он выдержал паузу, разворачивая бумагу.

Слева от меня послышалось тихое, явно сумолтирское:

– И стоило народ честной созывать, ради писанины старого самодура… – речь прервалась грозным шипением, словно злослову отдавили ногу. Конечно же, случайно.

– Граждане свободной Нувасии! Ваш король и властитель, Махамер VI, с прискорбием вынужден сообщить, что Император Сумолтира Ясилиус II, объявил нашему государству войну. В связи с этим…

Парню не дали закончить. Людское море внезапно взорвалось криками, руганью и проклятиями. Кто-то просто потрясал кулаками, кто-то уже пробовал почесать их о соседей. Сбоку от нас завязалась нешуточная потасовка, причем исключительно женская.

Вновь забили в колокол, призывая людей к порядку, но утихомирить дерущихся удалось только с помощью стражи.

Гонец прочистил горло и продолжил:

– В связи с этим, по всей стране объявляется всеобщая мобилизация. Все мужчины от четырнадцати и до шестидесяти лет. А так же женщины, владеющие оружием, обязаны прибыть в столицу не позднее, чем через две недели после прочтения приказа. Уклонистов ждет смерть.

Гонец свернул свиток и передал его грустному главе поселка, а сам спустился с помоста и исчез в толпе.

Я смотрела на расходившихся людей и теребила подол рубахи. Все-таки слухи о войне были правдивы.

– Лирра, пойдем домой, – теперь уже Ростон потянул меня за рукав рубашки. Я позволила ему увести себя с площади, а когда мы свернули на нашу улочку, остановилась. Он поставил корзину под ноги и прижался к чужому забору.

– Что теперь будет? – я растерянно посмотрела на него.

– А что? – он пожал плечами. – Нас с тобой каким боком это касается? Я официально считаюсь пропавшим без вести. А тебя и вовсе убили у переправы. Наши мечи Нувасии не нужны.

– Думаешь, нам дадут спокойно отсидеться? Как только начнут искать уклонистов, нас обнаружат и казнят, – я с горечью посмотрела на него.

– Предлагаешь ехать в Орт? Поклониться в ноги Тутому? Он меня простит сразу же и помилует. А потом мы вместе выедем за городские ворота и начнем творить добро во имя всеобщей справедливости…

– Перестань, – я устало провела рукой по лицу. – Я не это имела в виду.

– Лирра, нам нельзя в столицу. Это не обсуждается, – он поднял корзину и пошел к дому. Я вздохнула и пошла следом.

Проснулся я от шагов по коридору. Протер глаза и сел. Всю ночь я не спал, бродил по камере, не находя себе места.

Мне вспоминалась моя, не такая уж и длинная жизнь. Голодное детство в Комирсооне, босоногая юность в лесах близ Имхет-Стехта и бесшабашная молодость в водах Драконового моря. Несмотря на все стычки, ранения, неудачи и разочарования, именно последние два года моей жизни, я мог бы назвать самыми счастливыми. Ведь со мной была Оленсис.

Ее рыжие локоны сияли ярче солнца в моих воспоминаниях. И сердце разрывалось на куски при мысли о том, что я больше никогда ее не увижу.

Дверь моей камеры распахнулась и я вскинул руку к глазам, уберегая их от яркого света.

– Поднимите его! – я узнал голос начальника караула.

Меня подхватили двое солдат, надели мне на руки кандалы и вывели в коридор. В ярком свете факела я различил плотные фигуры стражников и бесплотные тени заключенных, щурившихся от яркого света. Меня присоединили к общей цепи и повели наверх. Похоже, что сегодня вечером не только у меня одного свидание с пьяной колодой.

Нас вывели во внутренний двор, по пути захватив еще четверых заключенных. Я оглядел площадку для казни и почувствовал легкое сомнение.

Здесь было не просто много, а очень много узников. Не меньше трех сотен, а то и больше. Они что решили сразу от всех избавиться? Но двоих одновременно на плаху не положишь…

– Это последние! – начальник взошел на помост, а нас смешали с толпой и освободили от общей цепи. Я покрутил вокруг головой, но ничего интересного не приметил и стал смотреть на возвышение, где стояло несколько воинов и один молодой человек, в запыленной дорожной одежде.

– А ну, заткнулись все! – начальник гаркнул так, что я вздрогнул. Разговоры мгновенно стихли.

Гонец развернул свиток с императорской печатью и громким, хорошо поставленным голосом, начал читать:

– Его Сиятельство, перворожденный и ясноликий Император просвещенного государства Сумолтир, Ясилиус II, сообщает своим подданным о вероломном нападении варварских орд, под предводительством короля Махамера VI на наши земли. Лишь вера в Богов и самоотверженность магистра рыцарского ордена Бриса, сдерживают сейчас озлобленных дикарей. В связи с этим, все, кто способен держать оружие, должны явиться в пункт сбора армии – на снежные равнины дружественного Султаната, в срок, не позднее двух недель с момента прочтения указа.

Гонец зашуршал бумагой, сворачивая свиток, и продолжил:

– Всеславный Император дарит вам свободу и помилование, если вы решите вступить в ряды армии.

– А если нет? – послышался голос с задних рядов.

– Если вы отказываетесь, то добро пожаловать на помост, – начальник широким жестом пригласил всех желающих. – Пьяная колода ждет вас.

Я провел рукой по волосам. Мне в числе остальных, предстоит принять трудное решение. Смерть сейчас или через две недели. Даже не знаю, что предпочтительнее…

– Да ну вас к… – стоящий рядом со мной, седовласый морской волк, рванулся с места и в два прыжка оказался возле ближайшего стражника. Ударом головы он послал того в нокаут и выхватил его меч. Но не успел он им взмахнуть, как лучники, высунувшиеся из-за балюстрады, утыкали его стрелами, словно ежа иглами.

Он упал в мертвой тишине. Честно признаться, демонстрация меня впечатлила. И не только меня. Не успела еще вся кровь вытечь из его ран на мостовую, как заключенные медленно потянулись к столу, за которым сидели два писца и два мага. Я посмотрел поверх голов, что же там будет происходить.

У первого узника что-то спросили – писец записал ответ, а затем маг взял его правую руку и защелкнул на ней браслет. Цепи сняли, и заключенный пошел вдоль строя стражников, к открытому выходу.

Да, к сожалению, я отлично знал, что это за браслеты. У дайнов были точно такие же. Вот жмырк! Теперь о побеге и думать нечего.

Меня толкнули. Узники вокруг, шли к столу, и только я стоял столбом, не зная, что выбрать. Легкую смерть сейчас или мучительную в бою?

Мысль о том, что я выживу и получу обещанное помилование, мне в голову даже не приходила. Я догадывался, что настолько бесплатного сыра от Императора просто не может быть.

Я посмотрел на помост и встретился взглядом с начальником. Он улыбнулся мне и попробовал на пальце заточку своего ножа. Красноречиво. Я опустил голову и прикрыл глаза.

Что же делать? Подчиниться и получить браслет? А потом попробовать его снять? Я уже пытался и неоднократно. И никогда после побега из храма не думал о том, что мне придется примерить его вновь. Какая ирония…

На меня налетела девушка, споткнулась и едва не упала. Я подхватил ее и помог подняться. А затем обнял:

– Оленсис! Я думал, что больше не увижу тебя!

– Кин! Как же я рада! – она тоже сжала меня в объятиях.

– Как ты? Ты все это время была здесь?

– Да, нас привезли сюда на следующий день, после суда, – Ботис хлопнул меня по плечу.

– Я рад, что ты жив, – я кивнул старпому.

– Я тоже рад, что жив, но обниматься с тобой не буду.

Я засмеялся за ним вслед и покачал головой:

– Я и не предлагал.

– Тогда пошли, по браслету получим и покинем наконец это гостеприимное заведение, – Ботис пошел за толпой, которая уже изрядно поредела. Я посмотрел на Оленсис.

– Опять браслеты, – она вздохнула.

– Мы снимем их, я обещаю.

– Это невозможно, – она вздохнула, но послушно пошла за мной.

Я был готов послать Императора и его войну куда подальше, проявив малодушие, но как только вновь обрел Оленсис, передумал. Теперь мне как никогда захотелось жить, а потому следует быть храбрым. Хотя бы напоказ.

 

Глава 3

– Ваше Величество, срочное донесение от командующего пограничным гарнизоном, – гонец с поклоном протянул королю свиток.

Махамер VI оторвался от налоговой декларации, за чтением которой провел уже три часа и взял свиток. Сломал печать и пробежался глазами. Затем аккуратно свернул и дал гонцу золотой. Тот еще раз поклонился и исчез.

Король встал и подошел к окну. Под стенами дворца бурлила и с шумом проносилась полноводная река. Грохот ее вод доносился даже сюда – в его кабинет на третьем этаже.

Властитель распахнул окно и вдохнул свежий весенний воздух. Ветер пригнал с земель Султаната холодное дыхание вечной зимы, но уже ослабленное теплым нуваским солнцем.

Мыслями он обратился к своей границе. Туда, откуда дул свежий ветерок, где стояла величественная арка, и где круглый год лежал снег.

Ребята, выросшие в приграничье, потом лишь снисходительно посмеивались над сверстниками, не знавшими, что такое играть в снежки.

Решение пришло с очередным порывом ветерка, взлохматившего темные волосы.

Король позвонил в серебряный колокольчик. На звук прибежал молодой человек, в богатой одежде.

– Прит, оповести верховную шестерку и архимага Тутома, что я жду их в зале совещаний. Пригласи так же генерала Ирника и пошли за верховным дайном. Они все нужны мне в течении часа.

Юноша поклонился и выскочил из кабинета. Непростая задача собрать столько высокопоставленных особ вместе, да еще и в такие ограниченные сроки!

День 3

Я вернулся с улицы и повесил на гвоздь мокрый плащ. Меч, который Лирра примостила ближе к двери еще вчера, тихо звякнул.

– Что слышно? – жена обеспокоенно выглянула в коридор.

– Нувасцы избили главу деревни, вместе со старшими сыновьями. В ответ кто-то плеснул масла на крышу лекаря. Горит хорошо. И распространяется быстро, несмотря на дождь.

– Значит, не одну крышу полили, – она прокрутила на пальце кольцо.

– Похоже на то. Надо уходить.

Лирра молчала, кольцо крутилось все быстрее. Да, мне тоже этого не хотелось. Бросить все, с таким трудом нажитое – не каждый решится. Но жизнь дороже. А в поселке, где сосед на соседа уже вилы наточил, спокойной жизни не будет. Факел в крышу, чурбак под дверь и по громиле под окна. Вот и весь разговор.

Приказ короля открыл потаенный сундук, в который здесь, в долине Урукес, люди прятали свою неприязнь друг к другу. Сумолтирцы не любили нувасцев, но всегда терпели. То же самое делали и мы. А теперь всему этому пришел конец. Отныне наши известные вековые споры решит только оружие.

– Сегодня ночью, – она все же взяла себя в руки. – Чтобы вопросов не было.

– Согласен. Давай собираться.

Арка появилась лишь поздно вечером, растрепанная и запыхавшаяся.

– Мама, папа! А мальчишки говорили, что нашего соседа убили!

– Которого? – Лирра придвинула ей миску с супом. Мы уже поужинали и собрали все продукты, что могли пригодиться в дальней дороге. Вещей решено было взять по минимуму. Только те, что без труда уместятся в двух чрезседельных сумках. Бросать остальное было жалко, но и увезти не было ни какой возможности. Не нагрузишь же на кобылу новый матрас или подушку? Хотя, за все деньги уплачены…

Монеты мы выгребли все и сложили в разных местах – даже Арке в пояс зашили. Получилось что-то около двухсот драг. Совсем немного, но что делать? Есть еще два счета в банке, но и там и там не очень много. Хватит только на первое время на новом месте.

– Деда Хазида. Говорят, он колдун злой был.

– Такой же, как и я – Лирра усмехнулась и принялась надевать доспех, придирчиво проверяя каждую деталь.

– Чем им дед-то не угодил? – я покрутил в руках пузырек. Никак не мог решить, что из снадобий брать, а что оставить.

– Говорю же, колдун! – Аркани успевала есть, крутиться на стуле и обижаться. – Рашка сказал, что слышал, как глава приказал своим сыновьям избавиться от варваров. И сказал, что сперва колдунов надо всех извести. А кто такие варвары?

– Это мы, – я вздохнул и отложил пузырек. Застегнул сумку и встал. – Поела? Одевайся давай, вон, мама приготовила. Мы уезжаем.

– Я не хочу, – она захлопала глазами, готовыми наполниться слезами.

– Я хочу! – я повысил голос. Не знаю, почему они решили начать с безобидного деда. В отличие от него, настоящую угрозу разбушевавшимся сумолтирцам представлял именно я. И они могли нагрянуть в любую минуту. Не разносить же полдеревни из-за того, что соседи решили тебя убить? Или сжечь?

Лирра в спор вступать не стала и, как и любая мудрая женщина, молча поставила дочь в центр столовой и просто стала одевать ее сама. Костюм для Арки она сегодня готовила со всей тщательностью. Выбрала добротные сапоги из тех, что одевались всего пару раз – так больше шансов, что они продержатся дольше. Штанишки были плотные и нейтрального темно-синего цвета. Рубашка и курточка с капюшоном и нашитыми металлическими пластинами в области живота. От прямого удара не поможет, но вот от скользящего защитит почти наверняка. Такие же пластины были и на моей дорожной рубахе, в которой я сидел уже два часа.

– А когда мы вернемся? А куда мы едем? А кто еще с нами поедет? – Арка крутилась, Лирра шипела, а я прислушивался к звукам на улице.

– Готовы?

– Да, – жена кивнула, перекинула за спину щит, поверх меча и взяла дочь за руку. Я подхватил сумки и мы вышли в ночь.

На улице никого не было. Я вывел лошадей и подсадил Арку к Лирре в седло. Сумки я закрепил на своей кобыле. Застоявшиеся лошади рвались вперед, приходилось их осаживать.

– Рост, ты можешь на нас щиты навесить? – жена обернулась.

– Нервничаешь? – я пнул кобылу пятками и послал вперед. – Я еще в избе это сделал.

Жена кивнула и поехала рядом со мной. Мы решили не таиться по огородам и не ломать лошадям ноги, а поехать по дороге. Как оказалось – зря.

Они выскочили из-за домов с разных сторон и сразу же окружили нас. Арка вскрикнула от неожиданности, Лирра вытащила меч.

– Куда это вы собрались?

– Не твое дело, Мирсс, – Лирра огрызнулась. – Уйди с дороги!

– Согласно приказу главы деревни, я уполномочен не разрешить вам выехать. Вы должны вернуться в дом и позволить нам его осмотреть.

– Осматривай, – я равнодушно пожал плечами. – Хоть поселись в нем, когда мы уедем.

– Ты плохо слышишь, колдун? Я сказал, что никто из деревни не уезжает! Мало того… Понсус, Мотисс, взять его!

Я покачал головой и пнул кобылу, посылая ее с места в галоп. Лирра перехватила малышку поперек живота и ударила жеребца плашмя мечом по крупу. Он заржал и ринулся вперед.

Мы разметали толпу и понеслись по дороге к лесу. Пока местные оседлают своих кляч, пока соберут добровольцев, мы успеем сделать несколько верст.

Но ребята не стали нас преследовать. Вместо этого послышалась команда: «На колено!» и в воздухе пропели первые болты, только случайно не зацепившие лошадей – по нам стрелять было бесполезно из-за щитов.

– Их бы энтузиазм, да на службу Императору! – Лирра на скаку загнала меч обратно в ножны. – Цены бы такой армии не было!

– Пусть лучше здесь зайцев стреляют – наши ребята на передовой, целее будут!

Моя кобыла взвизгнула и сбилась с шага, но, к счастью, мы уже нырнули под сень деревьев.

Я снова выругался и уселся прямо на обочину. Снял сапог с полуоторванной подметкой и отряхнул ступню от мелких камешков. На ноге уже начали образовываться довольно неприятные мозоли. Оленсис присела рядом со мной на корточки и молча протянула кусок ткани, оторванный от подола ее, некогда роскошного платья. Я вздохнул, но тряпку взял.

– Что тут у тебя? – солдат из императорской сотни, сопровождавший нас к стоянке армии, подъехал ко мне. В отличие от бывших заключенных, стража ехала верхом. А половина и вовсе, сидя на козлах обоза. Провизию мы вынуждены были везти с собой.

– Подметка отлетела, – я подвязал сапог. Получилось уродливо, но прочно.

– Ну, и что? Вставай! До захода еще далеко!

Он щелкнул кнутом по воздуху – солдатам так и не терпелось опробовать их на наших спинах. Как будто унизительных браслетов и трех презрительно улыбающихся магов нам было мало.

Еще в начале похода нам четко разъяснили, что нас ждет. Наши три с половиной сотни – часть штрафного батальона, в который кроме нас еще могут попасть провинившиеся солдаты и даже офицеры. Наше почетное место – на передовой. Нас бросят в атаку, отлично зная, что все мы погибнем. Но это, конечно же, никого не трогает.

И сбежать нельзя. Как только узник отдаляется на расстояние больше тридцати саженей от отряда – браслет вспыхивает столбом ревущего пламени. Не сам по себе, конечно. На это есть маги, получающие команду от этого куска стали с кнутом.

Сегодня ночью пара умников попыталась убежать, причем в разные стороны. Их вопли, полные адской боли, перебудили весь лагерь.

– Уже встал, – я поднялся и помог Оленсис. Спорить и препираться с солдатом я не имел никакого желания. Дойти бы до привала и отдохнуть. Вытянуть уставшие ноги и забыться сном, обнимая любимую девушку. Благо, что на нашу личную жизнь никто не покушался. Была пара смешков, но я вместе с Ботисом укоротил самые ретивые языки. Больше нас не трогали.

Мы шли, ели и спали в своих собственных бандах. Команда брига теперь насчитывала всего семь человек, но была самой многочисленной. Остальные предпочитали передвигаться по двое-трое или же просто в одиночку. На соседей по поляне смотрели с опаской, а порой и злобой – сказывались многие годы одиночества в лесах страны, где твой меч лучший друг, чем случайный попутчик.

Мы никого не гнали от себя, и не раздавали злобных взглядов. Если бы кто-то захотел к нам примкнуть, я думаю, мы бы не стали его гнать. Но пока что желающих не было.

– Как бы дождя не случилось, – Гиприс задумчиво посмотрел на хмурящееся небо.

– Какая разница? Дождь, снег… – я хмыкнул.

– На корабле, может и никакой, там укрытие есть. А в лесу? В луже сидеть не очень-то приятно.

– Как Нравус распорядится, так и будет, – любимая покачал головой. Она держала меня за руку и все неохотнее переставляла ноги. Хоть и не жаловалась, я-то прекрасно понимал, что капитан брига не привыкла ходить пешком на столь дальние расстояния. У нее, так же, как и у меня, сильно болели ноги.

– С каких это пор ты стала верующей? – за все время нашей «работы» на бриге, я не слышал от нее ни слова, ни о дайнах, ни о Богах. Пираты каждый день поминали Нравуса в обычных разговорах, но она хранила упрямое молчание. Я и сам старался не поминать вслух никого из Десятерых, чаще раза в месяц.

– С тех самых пор, как он вытащил нас из-под носа пьяной колоды.

– Это не Нравус, а Император, и не вытащил, а продлил пытку, – я снова зашипел от камешка в сапоге.

– Думаешь, идея освободить заключенных и заставить их сражаться его? Я сильно сомневаюсь. Такая изощренная мысль может только к Богу прийти.

Я улыбнулся. Боги, Император… Пошли бы они все!

– Император поклоняется Протосу. Тогда уж это его идея.

– Какая разница? – Ботис махнул рукой. – Главное, что расплачиваться за все бедным работягам с брига.

– Это точно, – я засмеялся. – Бедным и обездоленным, кротким словно ягнята.

– Ну, это только после бочки рома…

 

Глава 4

Император возлежал на своем мягком, обитом дорогими тканями троне и с удовольствием наблюдал за представлением юных магов, едва окончивших школу. Среди них было двое юношей и пять девушек. Новый закон, разрешивший девочкам претендовать на место в школе наравне с мальчиками, не только увеличил количество поступающих, добрав это число до варварской «нормы», но и позволил разнообразить унылое мужское общество Хнета. И это несказанно радовала властителя.

Он милостиво кивнул закончившим представление и подозвал слугу:

– Наградить.

Маги рассыпались в благодарностях, а Император лишь добродушно махнул рукой. Когда волшебники ушли, в тронный зал вбежал взволнованный Эришус и упал на одно колено:

– Великий Император, беда постигла нас в этот солнечный день!

– Что случилось, генерал? – Император нахмурился и едва пошевелился.

– Брис, верховный магистр рыцарского ордена, собрал две сотни воинов и вырезал гарнизон варваров на границе! – генерал потряс письмом, с пограничной печатью.

– Когда это случилось? – Император медленно поднялся и начал неспешно прохаживаться перед троном.

– Три дня назад.

– Значит, Махамер уже знает, – властитель остановился и посмотрел на все еще согнувшегося в раболепном поклоне генерала. – Что же нам предпринять? Сколько человек убито?

– Точное число неизвестно, Ваше Сиятельство. Сожжено две деревни и уничтожен отряд у арки.

– Брис, Брис… Что же ты наделал? Зачем поспешил? – Император продолжил хождение.

Эришус следил за ним, комкая в руках письмо.

– Собери отряд. Привлеки магов. Пусть они отвезут дары королю и заверения в нашей лояльности. Пообещайте ему, что виновных найдут и накажут, – Император не останавливаясь махнул рукой.

– А что с Брисом, Ваше Сиятельство? – генерал позволил себе вопрос, прервав размышления правителя. Он надеялся, что это не вызовет гнева с его стороны.

– А что с ним? Пусть резвится. Объяви подданным, что Махамер сам напал на наши гарнизоны и Брис встал на защиту государства. Он прекрасный военачальник и еще пригодится в будущем. Надо укрепить его власть среди народа. Если у варваров зачешутся руки, то он будет прекрасным кандидатом в мученики. Это поможет нам поднять боевой дух.

День 4

Мы не спеша ехали через поле пшеницы. Она перетекала словно золотое море, под дуновением свежего ветерка.

Я не снимала доспеха, хотя он раскалился на солнце до состояния прута в горне кузнеца. Меня спасала только шелковая поддевка, которую я не поленилась купить пару лет назад. И ни разу еще не пожалела. Она очень приятно холодила кожу. Странно, с зимы прошло всего ничего, а солнце уже такое разогретое, будто и не уходило никуда.

В долине никогда не выпадал снег, как и почти на всей территории Нувасии, но было прохладно. В иные дни даже приходилось надевать куртку.

Здесь чаще шли дожди зимой, поливая поля, на которых в этот период времени росли влаголюбивые культуры. Бобы, горох, кабачки и редис. И, конечно же рис.

Я сняла шлем и отдала Ростону. Он закрепил его прямо на луке и то и дело облокачивался, сморенный жарой. Но ему, в рубахе и штанах, было гораздо легче, чем мне.

Арка и вовсе закатала рукава и подвернула штаны. Ее курточка покоилась у отца в сумке с самого утра. К моему доспеху она старалась не прислоняться.

Я обернулась на проделанный путь. Дорога просматривалась до самого горизонта и была абсолютно пустынна. После ночного побега из деревни, мы все еще опасались погони. Кобыла Ростона получила два болта в круп и на этом наши потери и ограничились. На стоянке, я вытащила их, пока муж удерживал метущуюся лошадь, а затем он залил в раны лекарской жидкостью. Жалеть лекарства на кобылу было глупо – без нее мы далеко не уедем, а пущенные на самотек дырки от болтов, могут загноиться.

По идее, в поле должно быть много работников в этот час. Пшеница еще росла, а вот бобы уже созрели. Они ждали уборки, но, похоже, что напрасно.

Крестьяне были заняты потасовками с соседями. Так уж издревле повелось, что два, в общем-то недружественных народа, заключили временное перемирие в долине Урукес. И жили, и работали тут все вместе.

Это было едва ли не единственное место, где можно было снимать по три урожая в год и этого с лихвой хватало, для того чтобы накормить все население обеих стран.

Давным-давно, Император и король, устав бороться за ценнейшие территории, постановили, чтобы жители сосуществовали там мирно и безо всяких границ. Благо, что равнина находится на высокогорье и добраться сюда можно только на ситц. Так что особой надобности в гарнизонах не было.

С тех пор образовалось множество деревень, где жители и Сумолтира и Нувасии, жили бок о бок. Вместе решали проблемы, вместе отбивались от врагов и хищников.

Единственное, что не было общим, это поля. Чтобы не делить урожай после сбора, было решено разделить все земляные наделы поровну.

Сейчас же поля были пустынны, а из близлежащей деревни тянуло гарью.

На негласном совещании, было решено в селения не заезжать. Мало ли что. Купить провизии пока идет междоусобица, все равно будет не у кого, а жизни потерять можно очень просто. Лучше будем охотиться, благо луки есть у обоих, а новых стрел и самим сделать не сложно.

Помню, как сильно удивилась, когда очнулась после ранения, в нашей избе и впервые вышла на улицу. Никогда прежде я не видела столько сумолтирцев в одном месте. Они отличались от нувасцев и внешне, и манерой говорить и… да всем. Мы с ними очень разные, и поэтому меня очень удивили влюбленные парочки и супруги, где партнеры были из разных стран.

Мне тогда показалось, что я все же умерла и попала в долину Лости. Но Ростон рассмеялся и сказал, что не дал мне этого сделать, хотя я и очень старалась. Он лечил меня своими снадобьями и травами около полугода. И все-таки смог поставить на ноги. Сумасшедший.

– Лирра, слышишь? – Ростон натянул поводья.

Я последовала его примеру и прислушалась. Гулял ветер, шелестела трава, фыркали кони…

– Кузнечики смолкли, – эти твари доставали нас все утро, голося на всю округу. – И птиц не слышно.

– Вот и я об этом, – он стал нашептывать заклинание.

– Аркани, держи щит, – я одним движением перекинула тяжелый металлический круг вперед, уперев его в луку седла. Арка схватилась за внутреннюю ручку и подтянула ноги наверх. В таком положении она практически полностью скрывалась за ним – это мы проверили еще во время стоянки.

В этот же момент, из стройного пшеничного ряда выскочили трое шуллов. Это были громилы с полторы сажени ростом, заросшие густой рыжей шерстью, с острыми рогами на козлиных головах и копытами на задних ногах. В передних – вполне приличных без копыт, они держали дубины. В отличие от других тварей, обычно не использующих орудия труда для добывания пищи, они полагались не только на мощь своих рогов, но и на сторонние предметы.

Я едва успела вытащить меч из ножен, когда шуллы ринулись в атаку. Пнув жеребца, я попыталась сбить конем замахивающегося противника, но из моего маневра ничего не вышло.

Жеребец взбрыкнул, поднялся на задние ноги и сбросил нас с Аркой по разные стороны от себя. Я откатилась от коня, уходя от удара дубиной, и подрезала самому ретивому сухожилия. Он проблеял что-то нецензурное и рухнул в пыль дороги.

Арка вскрикнула и я с опаской посмотрела в ее сторону. Но ее всего лишь накрыл собой тяжелый щит. Поднять его она не могла и догадалась лишь скорчиться под ним.

Жеребец помахал передними ногами в воздухе и, минуя двоих оставшихся, поскакал вперед по дороге. Я выругалась:

– Лирра, в сторону!

Я не стала размышлять и откатилась к обочине. Спину обожгло холодом, и я получила острым ледяным шипом по наплечнику. Он выдержал, а я обернулась.

Шуллы были повержены и истекали кровью. Арка скулила от страха под щитом. Я встала и направилась к ней, стараясь не ступать в кровь.

– Поднимайся, – я дернула щит вверх. – Ты цела?

– Д-д-да, – она заплакала и кинулась ко мне.

– Ну-ну, – я погладила ее по голове, успокаивая. Мы еще ни разу не брали ее за пределы деревни, так что монстров она не видела.

– Они… они… страшно…

– Уже нет, – Ростон подъехал к нам. – Что делать будем?

– Скачи вперед. Поймаешь жеребца, вернешься. А мы пока пешком пойдем.

– Я не хочу оставлять вас одних, – он не двинулся с места.

– А я не хочу, чтобы местные его поймали и присвоили. Потом доказывай, что он от нас сбежал. Конь важнее, без него мы не далеко уйдем, ты же знаешь.

– Знаю, – он еще помялся и, наконец пнул кобылу пятками. – Я скоро!

– Мама! Почему папа нас бросил? – Арка вцепилась в меня так сильно, что начала стягивать доспех. Благо по шелку он скользил прекрасно.

– Ну, что ты! Он вернется. Поймает нашего жеребца и сразу же приедет обратно, – я отцепила ее от себя и взяла за руку. Второй рукой я загнала меч на место – за спину, и повесила на него щит, на специальный крючок. – Пойдем. Нечего на солнце стоять.

Впереди маячил еще один лесок – такие зеленые насаждения отделяли владения одной деревни от другой и не тянулись дальше полуверсты во все стороны. Их очень удобно было использовать как ночные стоянки – не разводить же костер посреди дороги или чужого поля?

До заката мы хотели проехать этот лес, и остановиться в следующем, но теперь наши планы придется изменить. Если Ростон не найдет жеребца достаточно быстро, то придется остановиться здесь.

Внезапно, впередистоящий лесок окрасился заревом. Сначала ярко-красным, а минуту спустя – синим. Муж развлекается. И как всегда, без меня.

– А что там такое? Папу обижают? – Аркани вытянулась на цыпочках, но естественно ничего не увидела. Было еще слишком далеко.

Одинокая фигура одвуконь, выехала из леса и неспешно потрусила нам навстречу. Ну, слава Русоништ!

Когда Ростон подъехал ближе, я ехидно поинтересовалась:

– Опять зайцев по лесу гонял?

– Ага, – он довольно улыбнулся, перебрасывая мне повод. – Больших, вооруженных вилами и косами. Жеребец им твой понравился.

– Ты убедил их, что чужое брать не хорошо? – я подсадила Аркани, мигом начавшую болтать ногами и понукать «хорошую лошадку», и запрыгнула сама. Отобрала повод.

– Не, не всех. Троих только, самых упертых. Остальные предложили мне удавиться проклятой клячей и мудро и величаво отступили в ближайшие кусты.

– Мудро и величаво? – я иронично подняла бровь.

– Ага, – он еще больше развеселился. – И быстро.

Мы сидели у нашего костра и варили труху. Назвать это кашей, язык не поворачивался. Сегодня как раз на нас закончился мешок и раздающий щедро высыпал в котелок все, что завалялось на дне. Естественно, ничего хорошего там не могло быть.

Гиприс лениво помешивал варево, сдабривая его щедрой долей проклятий. Я заглянул внутрь и с тоской подумал о еде.

Вот бы мяса какого-нибудь… Да где же его возьмешь? Без оружия, голыми руками зайцев в лесу особо не половишь. Так мог только Уфус. Но волка больше нет с нами.

Когда нас схватили, капитан императорского корабля заприметил, что сурхак сражался вместе с нами, и приказал не убивать его. Ему показалось забавной идея предложить своему начальнику в качестве подарка ручного волка. Его связали и доставили с нами на суд. Как ему удалось развязать путы, он со мной не поделился. Однако, как только его попытались определить к новому хозяину, он вскочил и в три прыжка достиг окна. Не оборачиваясь, он высадил стекло вместе с рамой и был таков.

Стражи даже сообразить ничего не успели. Потом, конечно же, кинулись в погоню, но мне кажется, не догнали. Спасающий свою шкуру сурхак способен бежать быстрее ветра, обгоняя лошадей и петляя, словно заяц.

Больше я его не видел. И не надеялся.

– Как думаешь, Кин, волк здесь? – Оленсис как будто мысли мои прочла. – Он ведь может отыскать тебя по запаху?

– Может, – я помолчал, глядя на темное небо. Дождь так и не пошел со вчерашнего дня, но небо оставалось затянутым облаками. – Но его здесь нет.

– Ты не можешь этого знать! – она перешла на драматический шепот.

– Могу, – я тоже понизил голос. – Уфус не может охотиться, как нормальный самец сурхака. А значит, он голодает, если его не накормить. Он сбежал и тем самым подписал себе смертный приговор.

Любимая молчала. Остальные тоже как-то притихли. Я оглядел их лица и стал смотреть в огонь. Мне было безумно жаль потерять своего друга, но и помочь ему я не мог. Сам был на краю гибели.

– Хей, ребят, чего такой грустная? – к нам подошел лысый низкорослый мужчина, покрытый татуировками с ног до головы – типичный искарец, судя по разрезу глаз.

– А ты знаешь повод для веселья? – Ботис даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто почтил нас своим присутствием. Напрасно. Их было трое. Одинаковых, словно братья-близнецы. Впрочем, все искарцы на одно лицо.

– Конечно! С твой такая девуш красота, а вы грустить. Не знай, что делай, дайте ее моя. Уж наша знать, – он осклабился.

Я зарычал. Натурально, как мог только мой друг. Была бы у меня шерсть на загривке, я бы ее вздыбил.

Мужик сделал шаг назад, на секунду испугавшись неизвестного. Но тут же мысленно дал себе затрещину и сжал кулаки.

– Не хотет хорошо, наша сделать плохо, – он зловеще улыбнулся.

– Попробуй, – процедил я сквозь зубы.

Нет, я вовсе не хотел его понять. Да, среди всех узников, марширующих из тюрьмы к границе, женщин было всего около двадцати, но это не значит, что нужно пристать к моей! Найди себе ту, что на все согласна!

Искарец зарычал и бросился на меня. Я, хоть и был готов к удару, все же не удержался и вместе с ним повалился на землю, чудом не угодив в костер. Он подмял меня под себя и начал быть в лицо. Я отбрыкивался и уворачивался, но скинуть его не мог. Ребята развлекали оставшихся двоих и помочь мне не спешили.

Получив еще один удар, я на секунду выпал из реальности, а пришел в себя уже от нехватки воздуха. Коротышка решил меня просто задушить, и у него это неплохо получалось!

Я начал бить его по рукам, по бокам и, в конце концов, попал по болевой точке. Он охнул и ослабил хватку. Я ударил его в челюсть и скинул с себя.

Теперь уже я насел на него и начал сыпать тумаками без остановки. Он уже даже не сопротивлялся, а просто мотал головой. Я замахнулся в последний раз, намериваясь окончательно выбить из него дух, когда меня схватили за руку, и стащили с него одним рывком.

– Хватит! – послышался строгий окрик капитана. – Всем встать!

Я поднялся на ноги и посмотрел на распростертое тело. Похоже, что я перестарался.

Гиприс и Ботис слезли со своего противника, тоже полуживого, но поднявшегося самостоятельно. Что происходило с третьим мне видно не было, ибо там была такая куча-мала из ног, рук и тел, что разобраться в ней не могли и пятеро солдат. Куча ругалась, рычала и шипела и периодически теряла на траву зубы и кровь, но не распадалась.

– Посмотри, что с ним, – капитан кивнул ближайшему солдату, а затем повернулся к потасовке. – У вас кнуты есть, идиоты!

Солдаты опомнились, перестали бестолково метаться вокруг дерущихся и ударили всю толпу разом. Хватило одного раза, чтобы люди взвыли и наконец-то раскатились в разные стороны.

– Дышит. Но потрепан изрядно, – солдат покачал головой.

– Тебе повезло, что я подоспел вовремя, – капитан указал мне на распростертое тело, не подававшее видимых признаков жизни. – Если бы он умер, ты бы уже висел на суку. Пять плетей каждому!

Он ушел, а меня прислонили к ближайшему дереву и сдернули рубаху. Какое унижение! Я думал, что и эта часть моего прошлого ушла навсегда, но похоже, что история повторяется. Что дальше? Храм с высокими стенами и унизительный труд? Надеюсь, что не доживу до этого.

Первый удар взорвался у меня на спине огненным цветком. Я дернулся и сжал зубы. Великий Гонсор, я и забыл, какая это боль!

Рядом вскрикнул кто-то из матросов. Послышалась ругань Ботиса и звуки ударов. Да, в отличие от меня, этим людям не была знакома прилюдная порка и привыкать к ней они не имели никакого желания.

Второй удар вспорол кожу. Я стиснул зубы, дабы сохранить остатки достоинства.

Ботиса повалили на землю первым ударом и продолжили порку уже так. Старпом ругался от боли, заглушая стоны остальной части команды.

Третий удар подкосил мне ноги. Я не чувствовал, течет ли у меня кровь, но, полагаю, что ее было много.

Интересно, только нашей команде выпала такая честь, или зачинщиков драки тоже приставят к деревьям? Мы их сильно потрепали в драке, но капитан сказал: «Всем».

Четвертый удар. Я услышал женский вскрик. Оленсис? Я закрутил поникшей головой, пытаясь найти ее взглядом.

Не может быть, чтобы к ней тоже применили наказание! За что? Она даже не участвовала в драке, хотя билась на кулаках наравне с любым мужчиной. Но она предоставила нам возможность разобраться самим.

Пятый удар застал меня врасплох. Я упал на колени, ободрав ладони о ствол дерева.

В меня прилетела моя рубашка, но я не стал ее надевать. Скомкал в руках и поднялся на ноги. Оленсис бросилась ко мне и потянула за руку, к нашему костру.

– Ты кричала? – язык слушался плохо, во рту пересохло.

– Я испугалась. Вспомнила, как тебе было… – она замолчала.

– Внезапно испугалась, – я покачал головой. – На четвертом ударе.

– Нет, раньше. Ложись, я промою и намажу тебе спину.

Я, кряхтя, опустился на свой лежак. На спину полилась вода, отчего я вздрогнул. Красные ручейки побежали в разные стороны. Оленсис выудила откуда-то баночку с пахучим зельем.

– Откуда оно у тебя?

– У магов выпросила. Можно еще и твои мозоли обработать.

– Позже, – я зашипел. – Жжется, зараза!

– Терпи, – она сделала еще несколько мазков. – Я пойду к ребятам, а ты не вставай. Пусть коркой возьмется.

– Хорошо, – я прикрыл глаза, стараясь не обращать внимания на покалывание в спине.

Я задремал, когда она вновь подошла ко мне и коснулась плеча:

– Кин, вставай. Каша готова.

– Да-да. Я сейчас. – Я осторожно поднялся и накинул рубашку. Либо к вечеру заметно похолодало, либо меня начинало знобить.

Команда окружила костер, в полном молчании. Кто-то сидел, криво скособочившись, так чтобы не тревожить раны на спине, кто-то – ровно, но злостно шипел при каждом движении. Раздавать еду досталось Оленсис – только она могла двигаться с достаточной для этого действия проворностью. Я молча опустился на лежак и взял свою миску. Ботис посмотрел на меня.

– Что? – я подул на ложку.

– Теперь я понял, откуда у тебя шрамы на спине. Что, знакомая процедура?

Я отправил ложку в рот и задумчиво пожевал липкую размазню. Конечно, меня удивило не то, что он видел мои шрамы. Летом было настолько жарко, что все мы работали без рубах. Но я думал, что им все было понятно без слов, с первого взгляда.

– Да, не раз проходил.

– Где?

Я посмотрел на него и ничего не ответил. Вместо меня заговорила Оленсис:

– В храме Смирения, в Комирсооне.

– Откуда ты знаешь?

– Мы были там вместе, – я кинул в рот еще одну ложку, хотя с большей охотой вернул бы первую. Ботис удивленно посмотрел на капитана:

– Как вы сбежали?

– Это было трудно, – я покачал головой.

– Понимаю, – старпом кивнул и перестал расспрашивать. Остальные, то и дело, кидавшие на нас удивленные взгляды и тихо перешептывающиеся, тоже вернулись к еде.

Похоже, что Оленсис так же, как и я, предпочитала не распространяться о своем прошлом.

– Доброго вечера, господа! – К нашему костру подошли пятеро. Главный среди них вышел в свет и остановился, давая себя рассмотреть. Это был молодой мужчина, чуть старше меня. Высокий, гладковыбритый. С кустистыми бровями и темной кучерявой шевелюрой. Одет он был в легкую рубаху с порванным воротником, штаны чуть ниже колена и высокие сапоги.

– Дадут нам сегодня поесть? – Ботис зарычал. Я с ним был солидарен. Предыдущие гости нам принесли одни неприятности.

– Я предлагаю разделить совместную трапезу. – Он широким жестом указал на одного из своих ребят, державшего котелок.

– Чего вы хотите от нас? – Оленсис прищурилась.

– Всего лишь побеседовать, – он развел руками.

– Присаживайтесь. Рожи ваши плохо видно, – я нехотя подвинулся. Мужчина кивнул и сделал жест своим.

– Меня Дормус зовут.

– Кинсорис, – я подставил миску под их котелок, и в нее наконец-то попала каша, а не то отвратительное месиво, что недостойно было ее даже испачкать.

– Ботис, Гиприс… – Оленсис представила каждого из членов команды. Дормус кивнул каждому и поочередно указал на своих:

– Рошт, Силус, Морчи и Питс.

Больше собачьи клички напоминало. И потому, как слегка нахмурилась Оленсис – не только мне.

– Так что же за разговор привел вас к нам?

– Ты капитан брига «Пленительный»? – Дормус обратился ко мне.

Я взглянул на Оленсис. Она едва заметно кивнула. Да, согласен. С женщиной здесь никто разговаривать не станет, и выгоднее представить капитаном меня или Ботиса.

– Да, – я доел кашу и отставил миску в общую кучу.

Дормус внимательно осмотрел меня, не будучи до конца уверенным, но и не обличая во лжи.

– Я много слышал о вас, но никогда не имел чести увидеть. Я раньше руководил бандой вольных воинов в прибрежной территории на этом берегу.

– Купцов щипали? – я улыбнулся.

– Не без этого, – он кивнул и тоже улыбнулся.

– Как вас поймали?

– На всеобщей зачистке. Подготовка к военным действиям, согласно приказу Императора. Все леса очистили. И города тоже. Неужели не слышали?

– На море свои новости. И нам вовсе нет дела до войны и Императора.

– Как и нам всем. За этим мы здесь.

Я промолчал, давая ему высказаться.

– Я предлагаю вам попытать удачу. Нас охраняют не так уж и хорошо.

– Бежать? – Я потер подбородок. Моей бороде позавидовал бы и Нравус.

– Да. Такие бравые ребята, как вы, смогут организовать свободный билет для небольшой группы людей. К примеру, завтра. Мы как раз будем в дне пути от замка. Солдаты расслабятся, предвкушая отдых. У нас будет шанс сбежать ночью.

– Ты обратился не по адресу, – я покачал головой. Дормус нахмурился:

– Почему? Тебя все устраивает?

– Нет. Я хочу бежать, но ты обратился к ребятам, которые завтра едва осилят дневной переход. Это в лучшем случае. В худшем, половина из нас и вовсе не поднимется.

Он почесал затылок.

– Возможно, все не так плохо. От порки еще никто не умирал.

Да. Так легко о кнуте отзываются лишь те, кто никогда не подставлял под него спину.

– У тебя есть хоть какой-то план?

– Да. Главная опасность – маги. Нужно их устранить. Затем подберемся к повозке, где хранится наше оружие и готово.

– Как все просто, – я покачал головой. – Убить сразу трех магов? Это невозможно.

– Я слышал, что капитан непотопляемого брига всегда славился тем, что делал невозможное.

Я посмотрел на Оленсис. Она крутила в руках свой браслет – я подарил его ей два года назад, и задумчиво смотрела на огонь. Перспектива побега нас всех, конечно, радовала, но не настолько, чтобы затуманить разум.

– Ты предлагаешь мне взять колдунов на себя? А что будешь делать ты?

– Обеспечу нас всех оружием. Ты дашь мне ребят, и мы нападем на повозки. В это время ты избавишься от магов.

Оленсис подняла на меня глаза. Я спокойно посмотрел на нее и перевел взгляд на Дормуса.

– Если завтра утром, мои ребята смогут подняться, то мы согласны попробовать ветер на вкус.

– Справедливо, – он кивнул и встал. – Спокойной ночи.

– И тебе не хворать, – Ботис подкинул дров в костер.

Когда ребята отошли на достаточное расстояние, Оленсис наконец-то раскрыла рот:

– Это очень опасно, Кин.

– Знаю. Но мы должны попробовать. Это лучше, чем идти на убой, словно, стадо баранов. И еще радоваться, что дорога к смерти, не ухабистая.

Она тряхнула волосами:

– Делай как знаешь, капитан, – она подчеркнула последнее слово. – Но постарайся не привести команду к гибели.

– Я обещаю, что как только ситуация накалится, мы выйдем из игры.

Она покачала головой, но ничего не ответила.

 

Глава 5

Король обвел своих подданных тяжелым взглядом. Он собрал их в малом совещательном зале, где из всей мебели был только прямоугольный стол с рядом стульев, и огромный портрет самого монарха, в золоченой раме, висевший аккурат над простым троном. Король сделал шаг к своему месту, но садиться не стал. Вместо этого, он положил письмо на стол и оперся о столешницу обеими ладонями.

– Я получил письмо с границы, – он сделал паузу, чтобы расстегнуть ворот на своей дорогой рубашке. – В нем сообщается, что пограничный гарнизон понес большие потери от рыцарей Сумолтира.

Верховная шестерка заволновалась и начала активно перешептываться. Тутом обмолвился парой фраз с Дотир-скон-Нахиртом – Верховным архиепископом. Лишь генерал Ирник остался более-менее спокоен. Он уже читал это сообщение и первую реакцию увидел только его помощник.

– Что будем делать? – король переждал волну удивления и расположился в своем кресле.

Генерал медленно поднялся со своего места. Взгляды присутствующих тот час обратились на него.

– Армия будет готова к вторжению в течении двух недель. Если вы изволите приказать, гонцы понесут весть о всеобщем сборе в Мартисел, Рейхест и прочие населенные пункты, сегодня же.

– Вы спешите, генерал, и даже не подозреваете, что фактически предлагаете нам развязать войну, – архиепископ покачал головой с улыбкой всепрощающего дедушки. Он мог себе позволить легкое снисхождение по отношению к остальным, ибо был самым пожилым в этой комнате. – А тем временем, Русоништ учит нас любить ближних своих и не чинить им зла. Не иначе, это Игосек вас подстрекает.

– То есть вы, Ваше Преосвященство, считаете, что мы должны простить Императору и его подданным смерть наших граждан?

– Это жесточайшее преступление, без сомнения, – архиепископ сложил руки на столе и посмотрел на короля. – Но судить рыцарей дозволено только Богам. Ибо завещала нам Русоништ жить в любви и мире…

– Наши люди погибают в мирное время, а вы мне о любви говорите? К кому? К Императору? Или к его подданным?

– Ко всем, – дайн нисколько не смутился. – Не дозволяла Русоништ судить ближнего своего. На то ума человеческого и знания недостаточно. И вам, Ирник, стоило бы почаще посещать храм, где всем присутствующим дозволено прикоснуться и принять эту мудрость.

Генерал скривился, но остался молча стоять, глядя на короля.

Махамер потер виски:

– Мы столько лет избегали агрессивных действий против сумолтирцев… Они служат нашим караванам, обучаются в наших школах…

– И грабят наших купцов, – генерал позволил себе перебить монарха. – Разбойничают в наших городах и не соблюдают наши законы.

– На это мы можем ответить парочкой повешений, согласно все тем же законам, – король жестом приказал генералу сесть. Но прежде чем повиноваться, Ирник успел задать еще один вопрос:

– А чем мы ответим на смерть наших солдат?

Король рассеянно покивал и обратил свой взор на задумчивого архимага:

– Тутом, я хочу выслушать твое мнение.

Маг выпал из своих мыслей и поднялся, галантно поклонившись монарху.

– Ваше Величество, я полностью согласен с генералом Ирником. Нападение на наш гарнизон автоматически разрывает мирный договор с Сумолтиром. Мы должны ответить адекватно.

– Войной? – Махамер с сомнением посмотрел на Тутома.

– Да, Ваше Величество. Мощь Нувасии на данный период времени настолько велика, что мы легко разделаемся с этими наглыми выскочками.

Архимаг сел обратно, а король задумался. Чтобы сейчас сказал его друг, будь он здесь? Поддержал бы генерала и выступил за войну, или же посоветовал договориться с Императором миром? Ростон всегда был непредсказуем в своих решениях, но почти всегда оказывался прав. Почти. Доверив управление школой Тутому, он сделал самую глупую ошибку в своей жизни. Новый архимаг играл только в какие-то свои игры и королю это совсем не нравилось.

– Позвольте напомнить, Ваше Величество, – Шимос, один из верховной шестерки, поднялся со своего места. – Что договор с Сумолтиром действует, пока скреплен обещанием выдать принцессу Олирию, за принца Тиграсиуса.

– Да, – король кивнул. – Я помню об этом. А так же о том, что после свадьбы, принц сядет на мой трон. Это мы с Императором обсудили еще двадцать лет назад.

– И вы все еще согласны передать ему всю власть над нашим народом? – Тутом подливал масла в огонь. – Ему нужен трон только как возможность присоединения наших земель к Императорским. Из этого мальчишки никогда не выйдет хорошего короля. К власти готовят младшего. К единой.

Последние слова прозвучали в абсолютной тишине.

День 5

Мы остановились на ночлег, преодолев сегодня на рысях полтора дневных перехода. Нам никого не встретилось по пути, ни врагов, ни крестьян, что было как минимум странно. В сутках пути от переправы, они должны быть представлены в большом многообразии.

Вчера мы проехали совсем немного, после стычки с шуллами. Буквально до леска, где я разогнал крестьян. Моя кобылка вдруг захромала и пришлось посвятить несколько часов ее полному осмотру и лечению. Потерять лошадь мне совсем не хотелось.

Я свалил очередную кучу хвороста около костра и присел на лежак. Лирра готовила сытную похлебку из наспех закинутых в сумку овощей. Она настояла на том, чтобы мы их приготовили, пока они еще не испортились. Да и таскать их было тяжело. А так сумки полегчают достаточно для увеличения скорости лошадей.

– Думаешь, хватит? – она сосредоточенно помешивала варево, лишь мельком взглянув на принесенные ветки.

– Сейчас еще схожу, – я потянулся за флягой. – Я там ручеек нашел.

– Хорошо. Возьми Аркани с собой, она поможет воду нести.

– Пойдем, егоза, – я протянул дочери руку.

– Пошли-пошли! А купаться будем? – Аркани легко подскочила со своего лежака, где обстругивала маленьким ножичком палку и схватила меня за руку.

– Рано еще купаться, – я усмехнулся Лирре и пошел прочь от стоянки, уводя за собой дочь.

– Папа, а почему мама с нами не пошла? А где ручей? А долго мы еще ехать будем? А ты видел какую палку я нашла? – вопросы из нее сыпались, как из рога изобилия. Я не отвечал, да она и не давала мне такой возможности.

Мы пришли и я отправил ее с фляжками к воде. Наберет, я понесу. Ей лучше легкого хвороста дам.

Я принялся обламывать сухие ветки с близлежащих деревьев, краем глаза следя, чтобы Арка не утонула сама и не утопила фляги.

Удивительно, как быстро Лирра отучила меня от боязни темноты. Еще несколько лет назад, я бы дважды подумал, стоит ли уходить в ночной лес, все больше отдаляясь от спасительного костра. Сейчас же я был спокоен – как только жена узнала о моем страхе, то взялась за меня всерьез.

«Это никуда не годится, Рост, ты же должен это понимать! Темнота не укусит тебя. То, чего ты боишься, ты придумал сам».

Сначала я просто верил ей, но свечи в доме зажигал. Она ворчала, но не сдавалась. Мы много разговаривали на эту тему, и спустя пару лет, я уже мог спокойно пройти в другую часть дома в полной темноте, проверить, как спит наша дочурка. А по пути еще и посмеяться над тем, что со стола упала крышка от кастрюли, весь вечер спокойно лежавшая на самом краю.

Слева треснула ветка. Я разогнулся и замер, внимательно оглядывая растительность. Арка тихонько напевала песенку, и из-за нее я почти ничего не слышал вокруг. Лунная дорожка серебрилась по ручейку, отражаясь от его прозрачной воды, и освещая девочку, склоненную над водой.

Я еще постоял, но ничего не наглядел. Едва заметным жестом, я накинул на нас обоих щиты и продолжил свое занятие.

– Папа! – да кто же так кричит в ночном лесу? – Я налила водичку!

– Молодец, – я кивнул ей. – Возьми вот эти ветки, а папа заберет фляги.

– Они колются, – она скуксилась, едва коснувшись кучки хвороста.

– Давай я тебе помогу, – я умял кучу и как можно аккуратнее вложил ее в протянутые руки. Арка не сопротивлялась, но взяла ее с большой неохотой.

– Пойдем к маме, – я подхватил все фляги и, пропустив дочь вперед себя, пошел назад.

Аркани пыхтела, как ежик под этой кучей и, к счастью, была настолько занята, что не задавала никаких вопросов.

Когда мы приблизились к стоянке, я развеял щиты, дабы не тревожить жену, и подошел к костру вслед за дочерью.

– Положи сюда, – Лирра указала ложкой на кучу хвороста, и Арка с облегчением разжала руки. Затем она плюхнулась на свой лежак и вновь взяла в руки ножик и палку. Сосредоточенно высунув язык, она принялась придавать дереву затейливую форму.

Я увязал две большие фляги к седлам, а три поменьше положил возле своего изголовья.

– Готово? – я принялся шуровать в сумке, в поисках мисок.

– Не ищи, вот они, – Лирра кивнула налево от себя, где лежала вся посуда. – Две минуты и можно ужинать.

– Хорошо, – я прикрыл глаза.

– Молишься? – Я приоткрыл один глаз. Конечно же она ухмылялась.

– Да. Я всегда так делаю, когда ем что-то приготовленное тобой, – я вернул ей улыбку.

– Ну, наха-а-ал… – она беззлобно покачала головой, прекрасно понимая, что это шутка.

– Аркани, иди ужинать, – я протянул Лирре миску, сразу же после ее: «Готово!». Уж очень есть хотелось.

– Да, я сейчас, – она подхватилась и побежала в кустики.

Я вздохнул и поставил ее порцию на лежак, а сам схватился за ложку.

– Съедобно? – Лирра не спеша собрала остатки в свою тарелку и отставила котелок подальше от огня.

– Вполне. Хоть и одна трава.

– Не все же мясом питаться, – она подула на ложку.

– Тебе дай волю, все время будешь свои любимые овощи есть.

– Так же, как и ты рыбу. Которую, кстати, сам не ловишь. И не готовишь тем более.

– Мне проще ее на рынке купить, а в свободное время не комаров на речке кормить, а зелья составлять.

– Хорошо, что ты зелья упомянул, – она махнула ложкой в мою сторону. – Ты на кобылу все потратил?

– Нет, конечно! У меня еще много. Почти весь запас из сундучка достал. Могло быть и еще больше, но я не успел высушить все необходимые травы. А ты назад те два флакона не привезла.

– Они мне пригодились. Хорошее средство.

– Лучшее в своем роде. Я еще немного усовершенствовал формулу, в свое время.

– И как это ты все успеваешь?

– Рыбу на рынке покупаю, – я смущенно развел руками. Много думал, упорно учился, работал до потери сознания. Но разве все это важно? Уже нет.

Я сложил ее и свою миски в котел и потянулся за третьей. Полная.

– А где Арка? – я непонимающе смотрел на остывший ужин.

Лирра отреагировала мгновенно. Из сидячего положения, она за долю секунды перетекла в боевое, попутно выхватив меч.

– Куда? – она закрутила головой.

– По-моему туда, – я махнул рукой и тоже вскочил.

– Останься, – она побежала сквозь кусты. Щит, перчатки, а главное – шлем, остались лежать возле того места, где она только что сидела.

Я стоял и считал секунды. Внезапно припомнился тот шорох, что я слышал возле ручья, и спина мгновенно покрылась липким потом. Что с ней случилось? Пошла за новой палкой или купаться? Почему ничего не сказала? Сколько ее не было?

Кусты раздвинулись и на стоянку вбежала растрепанная жена. Одна.

– Скорее! Седлай лошадей. Они поскакали в деревню! – она кинулась к своим вещам.

– Кто? – я подхватил свою сумку и ее седло. Побежал к лошадям.

– Местные. Трое. Я видела Арку. Не знаю, зачем она им, но они дорого заплатят за то, что украли ее! – она подбежала ко мне, в полной боевой готовности, держа в руках мое седло. Я взял его и принялся закреплять.

Она вскочила на жеребца и натянула поводья, осаживая нетерпеливо приплясывающее животное. Кобыла тоже начала гарцевать, почувствовав всеобщее волнение, что вовсе не помогало мне затягивать подпругу.

Наконец, я справился с ремешками и тоже вскочил в седло. Лирра пнула жеребца и послала его с места в галоп. Я повторил ее движение и кобыла, взвизгнув, помчалась вслед за конем.

– Ты знаешь, где деревня? – я старался перекричать топот копыт и свист ветра.

– Примерно, – она обернулась ко мне. – Подъедем ближе и оставим лошадей.

– Подкрадемся? Не проще ли ворваться?

– Мы не знаем, сколько там народу и где Аркани. Так что твоя магия нам особо не поможет.

– Мне нельзя применять ее против мирных жителей!

– Они перестали быть мирными, когда похитили нашу дочь! – она дернула за повод, отворачивая под сень деревьев. Кобыла повторила маневр, инстинктивно прижимаясь к жеребцу.

Мы подъехали к другой опушке, за которой явственно чувствовалось большое скопление людей. Поднимался дымок из печей, лаяли собаки, мычала скотина.

Мы спешились и привязали коней. Лирра вытащила меч, я добавил к сумке колчан, а я в руки взял лук. Кроме того, я возвел два щита для нас. Вооруженные и очень опасные, мы пошли в деревню.

Опушка кончилась довольно быстро. За ней и впрямь находилась деревня. Небольшая – всего около тридцати домов, в две улицы и с центральной площадью. Весь народ, который можно было разглядеть отсюда, толпился как раз на ней. Что они там делали, видно не было, но большое зарево, как от костра, навевало мысли о нехорошем.

– Пошли, – Лирра раздвинула кусты и устремилась вперед.

Я пошел за ней, накладывая стрелу на тетиву. Читать заклинание долго – стрела куда быстрее. Да и мана мне может пригодиться в будущем.

Первые два дома мы миновали спокойно, а вот из третьего вышел здоровяк и наткнулся на нас.

– Вы кто такие? – он схватился за топор у пояса.

Я вскинул лук и…

Сегодня мы остановились раньше. Завтра уже в это время отряд прибудет в замок, и очень надеюсь, что без нас. Плана побега как такового мы не выработали – решили положиться наудачу и милость Гонсора и Нравуса.

Я, Ботис и Оленсис должны были вырубить или убить – как получится – магов, а затем, воссоединившись с остальными, добыть оружие. Что делать с браслетами, я не знал, но Дормус был уверен, что мы сможем их снять. По опыту я знал, что это не так просто, как кажется, но он был полон оптимизма.

Из всей нашей команды все худо-бедно, но ноги переставляли. Я предложил Гарни остаться у костра, но он отказался и пошел со всеми.

Я даже удивился, как легко в этот раз перенес кнут. Возможно, сказалось то, что я уже далеко не тот испуганный изможденный мальчишка, которым некогда был. Да и процедура мне была знакома до мельчайших подробностей болевых ощущений.

Мы разожгли костер – получили свою порцию крупы и даже с полкулька сушеного мяса, в честь того, что переход окончен, и дальше нас кормить будут уже рыцари, а воины отправятся назад, к Комирсоону, где уже собралось народное ополчение, которое тоже нужно было проводить к замку. А здесь уже с помощью магов, части большой армии телепортируются на территорию Султаната.

Оленсис мешала кашу и то и дело поглядывала на меня.

– Нервничаешь? – мне надоели эти украдкие взоры.

– Да, – она не стала ничего скрывать. – Ты же тоже понимаешь, что ничего не выйдет.

– Может получиться, если будем действовать уверенно и быстро. Главное, это маги.

– Ты сам-то в это веришь? – она покачала головой. Ботис хмыкнул, не отрываясь от разрисовывания палочкой земли. Линии напоминали след пьяного червяка, но его это ни капли не смущало.

Я пожал плечами, не желая ввязываться в очередной спор, коих и так было слишком много за сегодняшний день. Оленсис практически с самого утра убеждала меня отказаться от этой безумной затеи, но безуспешно. И не потому что я не видел очевидного. И вовсе не потому, что я твердолобый баран. А потому что я не мог больше смотреть, как нас вели с одной казни на другую. Только более изощренную по части пыток.

Не мог просыпаться от собственного крика по ночам, когда во сне, мне, или того хуже, Олен, отрубают ногу. Или вовсе убивают любовь всей моей жизни. И я остаюсь один. Навсегда. Уж лучше смерть на пьяной колоде. Быстро и безболезненно. Так я думаю, по-крайней мере.

Оленсис перестала кидать на меня укоризненные взгляды, и высыпала крупу в мясное варево. Через пару часов после ужина все уснут. И тогда мы проберемся к самому крайнему костру, окруженному кольцом из других, похожих. И нанесем удар. Потому что она согласилась звать капитаном меня и теперь наши судьбы не в ее, а в моих руках.

– Кин, – Гиприс проникновенно посмотрел на меня, ежась на холодном ветру. – Я считаю, что Оленсис нужно оградить от нашего «задания».

– Оставить ее здесь, а потом вернуться? – я задумчиво поскреб затылок. Лоцман покачал головой:

– Вернуться, у нас может не случиться возможности. Предлагаю поменяться местами со мной. В толпе ей будет безопасней.

– Я так не думаю, – я покачал головой. – Вы пойдете на вооруженных солдат, имея лишь камни и эффект внезапности, а мы всего лишь должны избавиться от трех человек. Нет. Оленсис пойдет со мной и Ботисом.

– У вас не будет оружия и вы будете в окружении солдат.

– У вас тоже его не будет. А так же гарантии, что вас не изрубят мечами прежде, чем вы до него доберетесь. Гиприс, я все решил и точка. Или ты сам испугался солдат?

Лоцман перестал ежиться и весь как-то подтянулся. В его глазах зажегся нехороший блеск.

– Ты хочешь обвинить меня в трусости? – голос его мне тоже не понравился. Оленсис и Ботис смотрели осуждающе. Я сглотнул.

– Нет. Я совсем не это имел ввиду. Я не… А, жмырк! – я махнул рукой. – Гиприс, я не знаю, зачем это сказал. Ты, один из небольшого списка людей, на которых я могу всегда положиться и знать, что никто не подведет и не бросит в беде. И без сомнения, ты храбрейший среди них.

Старик улыбнулся и расслабился. Стальной блеск из глаз исчез, спина снова ссутулилась.

Оленсис улыбнулась и покачала головой. Ботис хмыкнул и принялся снова водить своей палкой по земле.

– Каша сварилась, – любимая попробовала варево. – Налетай!

Мы запустили ложки в котелок, решив не пачкать сегодня посуду, чтобы потратить время, отведенное на ее мытье и уборку, на краткий отдых. Два часа – больше нам сегодня спать не придется.

Проснулся я от легкого прикосновения. Любимая приложила палец к губам, дождалась моего кивка и пошла дальше. Я сел и зевнул.

Ночь была безлунная и темная. Как раз то, что и требовалось. Костры уже догорали, люди спали. Редкая стража бродила по периметру, показываясь в отсветах пламени. Наш огонь давно потух, так что разглядеть, что тут у нас происходит, было довольно проблематично.

– Дормус объявился? – Ботис пригнулся и подошел ко мне.

– Я не видел. Пусть Гиприс берет ребят и уходит. Мы тоже выдвигаемся.

Мы подождали, пока лоцман и матросы отбегут от нашей стоянки и направились в сторону костра магов.

Их стоянка предусмотрительно располагалась в кольце костров стражи, дабы до них было трудно добраться. Отличная задумка разбилась о суровую правду жизни. Охрана, хоть и не шла пешком, так же, как и мы, но уставала за переход не меньше. Поэтому мы довольно легко проскочили через спящих парней.

Ботис перекинул мне камень, подобранный по дороге, я кивком поблагодарил его и…

 

Глава 6

– Кто из вас капитан? – гонец ворвался в казарму как раз во время шумной гулянки, затеянной по случаю дня рождения одного из начальников королевского гарнизона Орта. За ним в помещение прошмыгнул свежий ветерок и потрепал за волосы сидящих у двери.

Солдаты притихли, глядя на вошедшего, а из-за стола, стоящего в центре и заваленного тарелками и бутылками, встал высокий темноволосый мужчина, с щегольской бородкой и свежим шрамом возле уха.

– Капитан к вашим услугам.

Гонец молча кивнул мужчине, подошел ближе и передал ему письмо, скрепленное королевской печатью. Затем, так же молча, он удалился.

Капитан сломал хрусткую печать и развернул конверт. Читал он долго. Одно место он просмотрел дважды, дабы верно понять смысл сказанного. Все это происходило в абсолютной тишине.

Наконец, он свернул письмо и спрятал его за пазуху. Оправил куртку и обернулся к солдатам, выискивая нужного ему человека.

– Торси!

– Я здесь, капитан, – светловолосый мужчина, с забранными в хвост длинными волосами, вскочил со своего места.

– Собирай ребят. Мне нужна сотня бойцов. Отправляемся на рассвете. Снаряжение, – он на секунду задумался. – Полное. Запас провизии – все, что уместится на седла. Вечер окончен.

Он взял свою кружку в руку и двумя глотками осушил до последней капли. Со стуком поставил на стол и покинул зал.

День 6

… и отпустил стрелу на секунду раньше, чем он метнул свое оружие. Он подавился криком, схватился за шею и осел на землю. Ростон достал другую стрелу и положил ее на лук.

– Пошли, – я махнула ему рукой и мы продолжили движение вдоль улицы.

В основной части домов свет не горел, то ли люди уже спали, то ли все собрались на площади. Кое-где на нас лаяли собаки, но на них никто не обращал внимания.

Мы приблизились к крайнему перед площадью дому и я остановилась. Ростон замер рядом.

– Куда? – он тяжело дышал. Маги явно пренебрегают полезными тренировками.

Я осмотрела дом, к забору которого он прислонился. Это было двухэтажное, довольно потрепанное жилище, с новомодной плоской крышей. Я улыбнулась. То, что нужно.

– Сюда. Помоги мне, – я перепрыгнула через забор и схватилась за верхний край так удачно валявшейся во дворе лестницы.

Ростон с кряхтеньем перелез через препятствие и помог мне приставить ее к стене дома. Я полезла первой и, достигнув крыши, сразу же поползла по ней к краю. Муж присоединился ко мне минуту спустя.

– Лирра, зачем мы сюда потащились? – он зашипел мне в ухо. Хорошо хоть лечь догадался.

– Смотри, – я кивнула в сторону площади.

– Что за? – да, мне тоже это не понравилось.

Площадь была полна народу. Мужчины, женщины и даже дети. Все хмуро и молчаливо уставились в центр, где человек в глубоком капюшоне стоял возле алтаря. Как им удалось вытащить этакую каменюку за пределы храма, мне даже думать не хотелось. Да, и какого храма? Ближайший в городе, тридцать верст южнее.

На камне лежала Аркани. Я не увидела веревок или цепей, связывающих ее, но она была неподвижна. Скорее всего без сознания. Что они хотели от нее? Зачем этим сумолтирским выродкам мой ребенок? Я сжала клинок, явно бесполезный тут, на крыше.

– Лирра, – голос Ростона был глухим. – Возьми лук.

Он протянул мне оружие. Я убрала меч, стараясь не шуметь.

– Я не так хорошо стреляю, как ты, – я сглотнула и вытерла вспотевшие ладони о холодный металл стальной юбки.

– Главное, убей мага. А я устрою остальным ледяной дождь.

– Там дети… – я посмотрела на него.

– Там Аркани. И ей нужна наша помощь. И потом, ты сама сказала, что это уже не люди… – он говорил неуверенно, не глядя на меня. Как будто убеждал не меня, а скорее себя.

– А ты можешь их просто напугать?

– Иллюзии? – он потер переносицу. – Можно. И как я сам не додумался?

Он накинул на нас новые щиты и начал плести какое-то заклинание. Причем, плел он его в прямом смысле слова – делал такие замысловатые движения пальцами, что ни запомнить, ни повторить.

Когда он остановился и посмотрел на меня, я встала на одно колено, взяла лук и попыталась натянуть. О-о-ох!

Лук был сделан под мужа, под его рост и размах плеч, и мне натянуть тетиву было очень не просто. И почему я не прихватила с седла свой? Слишком торопилась, вот и выскочил из головы.

Наконец, когда силы уже были на пределе, оперение стрелы замерло возле уха. Наконечник клевал носом, дрожа в руках, но я все же навела его на цель. Вдохнула – выдохнула. И выпустила в цель.

Жмырк!

Еще секунду назад, стоявший неподвижно маг, дернулся в сторону и получил стрелу не в грудь, а в плечо. Он схватился за древко, а затем посмотрел прямо на меня.

– Убить их! – он вскинул руку и людское море, заволновавшись, потекло в нашу сторону.

Ростон расплел пальцы и площадь осветилась огненным змеем, зашелестевшим сквозь толпу. Люди закричали и стали падать, не вполне понимая, что с ними происходит.

Я бросила бесполезный для меня лук на крышу и выхватила меч.

– Идиоты! – проревел раненный маг. – Это иллюзия! Вставайте!

Люди почти сразу же очнулись от дурмана и вновь двинулись в нашу сторону. Змей засмущался и всеобщего невнимания и угас в яркой вспышке.

Ростон начал читать что-то другое, а я не дожидаясь эффекта, спрыгнула на землю и дернула из-за спины щит.

Людская толпа заволновалась. Когда они подчинились приказу мага, они еще не могли меня разглядеть в темноте и никак не ожидали, что перед ними предстанет воин в полном доспехе с боевым оружием. Да еще и при поддержке другого мага.

Те, что находились в задних рядах, сочли за лучшее притормозить и притвориться складками местности. У тех, что шли первыми, такой возможности не было.

Я постучала мечом по щиту, призывая их нападать, отчего передние ряды и вовсе погрустнели. Из оружия у них были только косы и дубины, которых явно было маловато для борьбы с воином. Их единственная надежда была на численность, но у меня были сомнения, что они смогут объединиться.

Площадь озарилась синим светом и из волшебных облаков на людей упали острые ледяные глыбы. Крики боли взорвали ночь.

Из сорока человек, претендовавших на наши головы, уже десять были частью травы под ногами.

Я взмахнула мечом, разгоняя толпу и побежала к магу. Судя по крикам и очередной вспышке – на этот раз красной, ребята решили предательски ударить в спину, но не преуспели. Количество желающих мне смерти сократилось еще на треть.

Пока крестьяне отвлекали наше внимание, маг зря времени не терял. Боясь зацепить своих, силу он не применял, за что я была ему сильно благодарна – использованный Ростоном огонь обжег даже через доспех. Вместо этого он схватил с камня Аркани и приставил к ее горлу нож с широким зазубренным лезвием. Дочь смотрела на меня широко распахнутыми от испуга глазами и молчала. Я остановилась перед ними.

– Отпусти ее, – лица мага все еще не было видно, да я все больше сомневалась, маг ли он.

– Нет, – грубый, хриплый, но уверенный в себе голос. – Она нужна Протосу.

– С каких это пор, покровитель воинов требует жертвоприношения?

– Я не должен давать тебе отчет, наемница, – на меня уже столько грязи вылили за мою жизнь из-за «неправильной» профессии, что его снисходительно-насмешливый тон не затронул ни единой струны моей души. Гораздо больше их трогал нож, скользивший по коже Аркани. – Я буду держать ответ перед Богами. Только они вправе судить меня за мои деяния.

Жмырк его подери! Не маг. Дайн. Вот Ростон обрадуется…

– Если ты не опустишь нож, – я говорила спокойно, хотя внутри все так и клокатало. – То судить тебя будут не Боги, а я. Причем прямо сейчас.

– Что ты можешь? – я практически ощущала, как он насмехается надо мной. Справа и слева то и дело возникали и гасли вспышки – Ростон прикрывал меня, хотя я его и не видела. Спустился он с крыши или остался там? – Стоит тебе поднять руку, как я перережу ей горло. И мой клинок не дрогнет.

Если мне удастся отвлекать его внимание, то возможно муж догадается воспользоваться луком? Самой подойти к дайну я не могла.

– Я хочу знать, зачем Протос хочет жизнь ребенка, – я начала тянуть время. На самом деле, мне было все равно, что там думает один из мелких сумолтирских божков. К истинной вере это не имело никакого отношения. И жертв Русоништ никогда не требовала.

– Знать? Что ты можешь понять в истинном знании?

Я старалась не смотреть на Аркани, осторожно что-то нащупывающей у себя в кармашке. Интересно, что у нее есть?

– Что ты можешь понять в замыслах Богов? Ты, принадлежащая к племени варваров?

Я скривилась. Они всегда звали нас варварами, дикарями или еще чем похуже. Они гордились своими успехами в науке и тем, что могут доверять не только стали и магии. Они презирали нувасцев за то, что мы осмелились захватить земли принадлежащие им по праву, как они считали.

Они никогда не могли смириться с тем, что мы живем рядом с ними и дышим одним воздухом. Сумолтирцы всегда старались хоть чем-то, но насолить нам. Ударить исподтишка, подставить, унизить. Этот конфликт между нашими странами длится уже много лет. И теперь этим заносчивым выродкам развязали руки.

– Как будто ты можешь понять. Великий Протос, отец всего сущего, говорит со мной. Он доносит свою волю до людей через меня.

Фанатичный человек. И свято уверен, что может говорить со своим Богом. Я слышала о том, что дайны в Сумолтире, для лучшей восприимчивости к воле Богов, пьют специальный отвар, рецепт которого хранят лучше, чем личные письма Императора.

И что же это у Аркани в руке? Неужели нож?

– Говорить с Богом это одно, а вот когда он тебе отвечает, это совсем другое.

– Ты смеешь насмехаться надо мной? Да кто ты такая? – он взмахнул ножом, в порыве гнева, до которого я все-таки смогла его довести.

Подбежать я не успела. Аркани извернулась и вонзила свой маленький ножик дайну в живот, а стрела Ростона, пробившая шею, завершила дело. Мужчина упал и больше не поднялся.

Сзади послышался рев. Я развернулась и взмахом меча остановила косу, уже готовую снести мне голову. Оттолкнула ее от себя, поймала на щит дубину, отчего чуть не потеряла равновесие.

Ростон стрелял по крестьянам, стоя у стены дома. Он выпустил всего пять стрел, когда враги подобрались слишком близко. Оружие ближнего боя у него не было, а я была слишком далеко, занятая уже троими.

Я подняла щит и дубинка соскользнула вверх, увлекаемая моим движением. Рубануть мечом по открывшемуся бездоспешному телу. Минус один. Тот, что с косой, вновь сделал широкий замах, но я не стала его дожидаться. Сделала два шага вперед, вонзила меч в живот и тут же выдернула. Он покачался и упал. Этот умрет не сразу.

Ростона уже не было видно. Я обеспокоенно посмотрела в его сторону, чуть не пропустив еще один удар, на этот раз вилами. Такое чувство, что они не на обряд жертвоприношения сюда пришли, а на покос.

Муж наконец-то разобрался со своими врагами, причем одним заклинанием. Его любимая молния, повинуясь движению кисти, расчертила воздух и убила троих мужчин и пять женщин, претендовавших на его голову.

Остальные как-то сразу скисли и поспешили оставить поле брани. Я снесла голову последнему из своих врагов и обернулась. Аркани деловито рассматривала лицо дайна, показавшееся из упавшего капюшона. Ничего особенного. Типичный сумолтирец – светловолосый и длинноносый. Лицо бледное и совершенно не запоминающееся. Таких тысячи бродит по Комирсоону или Имхет-Стехту. Я вытерла меч о свою тряпку, спрятанную под наплечником, и убрала его. Туда же за спину, опять прицепила щит. И только потом взяла Аркани за руку.

– Пойдем отсюда.

– Мама, а почему дядя хотел сделать мне плохо?

– Потому что дядя был болен, – я посмотрела в сторону Ростона, деловито осматривающего карманы убитых.

– А можно я возьму его нож? Можно? Ну, пожалуйста…

Я остановилась. Посмотрела на оружие в руке дайна. Широкое, пилообразное лезвие и темная, не скользящая рукоять. Хороший, дорогой клинок.

– Ладно, – я вернулась к трупу вместе с радостно подпрыгивающей дочерью. – Вот. Давай я тебе помогу.

Под одеждой дайна, как я и предполагала, обнаружились небольшие ножны, с хорошим кожаным ремнем. Я одела их на Аркани и затянула потуже. Счастливая, она убрала нож и поскакала к отцу, хвастаться обновкой. Я медленно подошла к ним.

– Здорово, – Ростон взял Аркани на руки и передал мне пару кошельков. – Это все, что я нашел.

– Бедновато они жили, – я пересыпала в руках с десяток монет. Ни одной золотой.

– И то хлеб. Нам деньги пригодятся, а мертвецам они уже ни к чему.

– Да я и не спорю.

… подошел к одному из спящих.

Вокруг нас стояла тишина и спокойствие. Не слышно было, ни шелеста листвы, ни шороха травы. Ни пения цикад, ни возни птиц в высоких кронах. Смутное предчувствие кольнуло меня, но не успело сформироваться в мысль, когда Ботис прошипел:

– Пора!

Я поднял камень над головой мага и в ту же секунду замер, боясь пошевелиться. Острое лезвие кинжала едва-едва прокололо кожу под моим подбородком.

– Попались, голубчики, – капитан стражи медленно вышел из-за дерева. Кто-то подкинул дров в затухающий костер, и он начал не спеша разгораться вновь, освещая место действие.

Оленсис стояла в такой же напряженной позе, что и я, а Ботис, уже успевший наклониться вперед – в еще более комичной. Кинжалы удерживали маги, пока подошедшие сзади солдаты, связывали нам руки. Я почувствовал, как на шею накинули петлю, затем связали ноги и дернули, закрепляя узел. Петля затянулась и сразу же стало трудно дышать.

– Готово, капитан.

– Хорошо. Где этот предатель?

– Я здесь, – я увидел Дормуса, вышедшего на свет.

– Сволочь! Ты все это подстроил! – Ботис взорвался проклятиями, одновременно пытаясь скинуть веревку. Но вместо этого, он лишь потерял равновесие и упал, чудом не угодив в костер лицом.

– Да, я, – он безразлично пожал плечами, глядя только на меня.

– Почему?

– Потому что я был первым кандидатом в смертники, парень. При всей вашей кровожадности, вы щенки, по сравнению со мной. И когда я понял, что меня ждет, я пошел к капитану и предложил ему сделку. Он сказал мне, что я могу быть избавлен от своей участи, если приведу себе замену. И я это сделал, – последние слова он произнес, обратясь к капитану.

– Да, все верно, – тот кивнул.

– О чем вы говорите? – действительно ничего не понял. В конечном итоге, все мы здесь смертники.

– Скоро узнаешь, – капитану надоела наша беседа. – Заткните им рты и бросьте на повозки. Я больше не хочу ничего о них слышать до самого замка.

– Слушаюсь, капитан!

– А что с остальными?

– Убиты, – Дормус заржал.

– Отлично. А теперь убирайся.

Мне сунули тряпку в рот и оттащили на телегу. Раскачали и бросили, словно тюк с крупой. Повозка отозвалась металлическим звоном, а плечо и ребра – болью. Что-то подсказывало мне, что еще до наступления темноты, я буду молить Богов о смерти.

К замку мы подъехали в сумерках. Его величественная громада выросла перед нами на закате, но только спустя час с небольшим, мы смогли до него добраться.

Я смотрел на него, неестественно вывернув голову и тихонько поскуливая от боли, на каждой кочке. Все мое тело затекло до такой степени, что иглы, пронзающие его в тех местах, откуда ушла кровь, превратились в кинжалы. Как бы я не страшился того, что ждало нас в замке, я мечтал о том, чтобы мы скорее до него добрались, еще с обеда. И самое страшное, что я сейчас мог себе представить, это то, что нас забудут на повозках, как часть общего груза.

Я не видел, как ехали Ботис и Оленсис, но представлял, что им тоже несладко. Кляпы во ртах, оставленные предусмотрительными солдатами, не столько мешали нам переговариваться друг с другом, сколько не давали остальным сойти с ума от наших криков. Весь день нам не давали пить, и даже завтраком не накормили, что придало особый шарм нашим страданиям.

– Эй там, на воротах! Открывай! – голос капитана разнесся по дороге.

– Это ты Шулусс? – послышался недоверчивый отклик.

– Я, – голос капитана был полон усталости и раздражения. – Открывай, жрать охота!

– Сейчас!

Наступила тишина, прерываемая лишь фырканьем лошадей и негромкими разговорами в отряде. Я успел уже испугаться, что нас не пустят и заставят ночевать за воротами, когда послышался скрип и ворота стали отворяться.

Повозка затряслась и одна из последних вкатилась во внутренний дворик. Ворота с тем же скрипом захлопнулись.

– Шулусс, что это у тебя? – другой голос. Не тот, что на воротах.

– Это ребятки, для особой миссии. У тебя есть для них хорошая комната?

– Найдем, – невидимый собеседник усмехнулся. – Тащите их сюда.

Меня схватили и дернули наверх. Я взвыл от боли и отключился.

Очнулся я довольно быстро. Меня тащили вниз по ступеням, не особо заботясь о сохранности костей. Хорошо хоть держали за веревку, на уровне лопаток – голова о ступеньки не билась.

Нас бросили в одну камеру. Сняли веревки и заковали руки в цепи. В помещении было три койки и дыра в полу, предназначенная для одной конкретной цели.

Ботис ударил ногой по двери, проверяя ее на прочность. Я же просто упал там, где меня оставили, наслаждаясь ощущением бегущей по жилам крови. Наконец-то я мог спокойно вздохнуть.

– Они убили их… – Оленсис просипела это в полной тишине. Скорее всего, она так же, как и я ужасно хотела пить, но воды нам не дали.

Я осторожно повел плечами, стараясь не причинять себе еще больше боли.

– Может быть и нет, – прохрипел я.

Мне не хотелось верить в то, что я уже не увижу старика. Несмотря на наши разногласия, он нравился мне и я не испытывал к нему никакой неприязни. Да и ребята были неплохими товарищами. Все-таки, мы бороздили Драконово море вместе два года…

– Что же с нами сделают? – любимая повернулась на своем матрасе и посмотрела на меня.

– Хотелось бы и мне это знать, – я облизнул пересохшие губы.

– А что тут гадать? – Ботис выругался и сел на одну из коек, вытянув ногу. – Ничего хорошего, нас в любом случае не ждет.

– Посмотрим. Может быть, все еще обойдется. – Я неуверенно пошевелил пальцами на руках и зашипел – они еще не пришли в норму.

– Обойдется, как же, – Ботис покрутил ногой. – Наше дело дрянь. Надо было мне тогда на бриге в трюм спрятаться. Пошел бы ко дну вместе с ним и конец мучениям.

Мы с Оленсис промолчали. Не поручусь за капитана, но мне слова Ботиса пришлись по душе. Сражаясь за свою жизнь на тонущем корабле, мы лишь продлили смертельную агонию.

 

Глава 7

Дорожка свернула к тенистому пруду, где в сени деревьев пели птицы, а в кустах стояла широкая скамейка. По водной глади то и дело пробегала рябь – рыба плескалась в свое удовольствие, не тревожимая удочкой рыбака.

Император любил посидеть здесь, в тишине, послушать птиц и посмотреть на рыбок, один без охраны.

Вот и сейчас, он пришел сюда, обуреваемый тяжелыми думами. Он стоял на плацу, следя за тренировкой младшего сына – Ясилиуса III, когда ему принесли срочное послание.

Он бегло просмотрел его и крепко задумался. Все шло не совсем так, как он задумывал. Его шпион в Нувасии просил подождать с активным наступлением, но события стали развиваться стремительными темпами. Ни сам Император, ни его тайный сообщник, не рассчитывали на то, что уязвленная гордость Махамера так сильно подтолкнет его.

Правильно в народе говорят, нет ничего более непредсказуемого, чем обиженный варвар.

Ясилиус присел на скамейку и откинулся на спинку. Здесь, в спокойном уголке живой природы, его мысли постепенно успокаивались и начинали выстраиваться в правильный порядок.

Ответ может быть только одним. Как бы трудно не было ему, но ради блага всей страны и ради ее будущего, он не может простить эту варварскую пощечину. Да. Он ответит соответственно.

Император хлопнул в ладоши и раб, который всегда дежурил где-то неподалеку, не показываясь на глаза, тут же возник перед скамьей и склонился перед повелителем.

– Писца мне!

– Сию секунду, Ваше Сиятельство, – раб, не разгибаясь исчез в кустах.

Через несколько минут, перед правителем возник молодой мальчишка с письменным набором подмышкой.

– Записывай, – Император подождал, пока мальчик разложит свои принадлежности и не замрет над доской. – «Его Сиятельство, перворожденный и Ясноликий…».

Мальчик старательно записывал, высунув от усердия язык. Император замолчал, обдумывая следующий шаг.

– Эй, Бон, где ты?

– Я здесь, о Император, – раб снова возник из кустов.

– Отдать это послание гонцам и разослать их по стране.

– Слушаюсь.

– И вызови ко мне верховного мага.

– Будет сделано.

Раб удалился, а правитель так и остался сидеть у пруда, ожидая старого волшебника. Ему необходимо было отправиться в Имхет-Стехт. Принцу Тиграсиусу предстояло возглавить армию.

Хотя, лучше бы с этой ролью справился Ясилиус. Но ему не повезло родиться младшим.

День 7

Мы выехали к переправе в полдень. При виде орущей и дерущейся местами толпы, я вздохнул с облегчением. Наконец-то мы выберемся из долины Урукес на территорию Нувасии. Там, в пустыне, нас ждут новые опасности но, хотя бы людей уже не стоит опасаться. Где именно мы найдем убежище, я еще не знал, но полагался на опыт жены. Она бывала в пустыне и примерно помнила, что там и где.

Мы осадили лошадей и пустили их шагом. Пешие, конные, с повозками и караванами – люди смешались и никак не могли договориться.

Кому-то нужно было срочно проехать, кто-то наоборот, еще не решил, но уже стоял в очереди и тормозил весь процесс.

Гонцы кричали на крестьян, требуя от последних убраться с дороги. Купцы потрясали кулаками, не желая пропускать наглых посланников. Живность ржала, фыркала и иногда взвизгивала. Собаки лаяли, куры кудахтали, а телеги скрипели.

Стража, призванная следить за порядком, тщетно пыталась успокоить весь этот зоопарк.

Лирра подъехала ближе ко мне:

– Давай туда, там народу поменьше. Скорее всего, это то, что нужно.

Я посмотрел налево, куда она указала. Там стояла полупустая корзина с нетерпеливыми птицами, сдерживаемыми толстыми цепями, накинутыми на столбы.

Народ возле этой корзины не толпился. Иногда кое-кто подходил, но после пары слов со стражниками, разочарованно вливался в общую толпу. Мы подъехали и спешились. Я подошел к страже:

– Куда рейс?

– В пустыню Тирера, – безразличным и усталым голосом ответил воин.

– Подходит, – я облегченно вздохнул, радуясь тому, что нам не придется толкаться в общей очереди. Все спешили попасть в столицу, а пустыня никому не была нужна, кроме пары стариков и нас.

Лошади заняли оставшиеся места и управляющий дал сигнал к отлету. Стражники споро отстегнули птиц и закрыли калитку.

– Ой, а мы что, полетим? А где же дорога, папа? – Аркани была просто в восторге. – Смотри, мама, какие птички большие!

– Держись, – Лирра попыталась усадить дочь на скамью, но та увернулась и вскочила на нее с ногами. Я подошел к дочери и обхватил ее одной рукой поперек живота, а второй взялся за поручень.

– Стой смирно, Аркани, – я прижал ее к себе, когда она попыталась вырваться. – Здесь очень долго падать.

Арка посмотрела вниз, оценила ширину пропасти и расстояние до дна, и перестала вырываться.

– Когда же мы полетим? А нам будет страшно? А когда мы приедем? О-о-ох!

Птицы сорвались с насестов и мощными взмахами крыльев начали поднимать корзину в воздух. Нас изрядно потряхивало, что вызывало у дочери приступ неудержимого восторга. Она смеялась и прыгала, в то время как я пытался удержать ее и не упасть сам.

Наконец, ситц набрали высоту и выровняли полет. Я отпустил поручень и помог Аркани сесть на скамейку.

– Ну, папа, я же хочу посмотреть…

– А я хочу, чтобы мы спокойно долетели. Если ты упадешь, я за тобой прыгать не буду.

Она надулась, а я откинулся на скамье и вытянул ноги.

– Ростон.

– М-м-м? – я открыл один глаз.

– Как у тебя с запасом магии? – Лирра была серьезна, как всегда.

– Почти полный. Но у меня еще есть два флакона.

– Каждый даст полный запас?

– Нет. Сократит время восстановления. Чем больше выпью, тем быстрее получу потраченное назад.

Она помолчала, что-то обдумывая.

– У меня еще есть лук.

– Он тоже пригодится.

– Мы поедем через территорию…

– Да, – она не дала мне договорить, указав на заинтересованного деда. Он улыбнулся мне и отвернулся. Ничуть не сомневаюсь в том, что уши греть он не перестал.

Я посмотрел на горные пики, медленно проплывающие рядом. Казалось, захоти я коснуться их рукой и смогу это сделать, лишь едва ее вытянув вперед. Аркани быстро перестала на меня дуться, развернулась лицом к борту, встала на колени и положила подбородок на поручень. Я кинул на нее рассеянный взгляд, но препятствовать не стал. Так у нее меньше шансов упасть за борт, чем если бы она стояла.

Мы свели лошадей с корзины и подтянули им подпруги. Аркани задержалась возле паромщика, прося разрешения покормить «птичек». Немолодой уже мужчина, только улыбался в ответ и качал головой. Я посмотрел на ситц. Назвать этих хищных тварей «птичками», у меня бы язык не повернулся. Однажды я видел, как их кормили мясом перед вылетом. Я помню, тогда еще спросил, почему перед полетом, а не после? А мне ответили: «Для того, чтобы они не кинулись утолять голод в полете… Пассажирами». Но дочери знать об этом вовсе не обязательно.

– Аркани! Поехали! – Лирра махнула ей рукой.

– Ну, мамочка… Еще минутку…

– Тогда мы поскакали, а ты догоняй! – я вскочил в седло.

– Ростон… – жена укоризненно покачала головой.

Я улыбнулся. Уловка сработала. Обиженно поджав губы, Арка притопала к маме, которая помогла ей сесть в седло.

Не обращая внимания на два каравана, вольготно расположившихся прямо на дороге, мы пустили лошадей быстрой рысцой и поспешили скрыться за поворотом.

На этой стороне стояла невероятная жара. Пустыня находилась на возвышении, гораздо ближе к солнцу, чем даже земли долины Урукес. Лирра еще на пароме скинула в сумку поддоспешник, оставшись в легкой рубахе без рукавов и коротких штанах, не видных из-под юбки доспеха. Сейчас она сняла с головы шлем, дала его Аркани и подставила оголенные участки тела солнцу.

Я тоже расстегнул плащ, аккуратно свернул его в сумку, закатал рукава на рубахе. Штаны были теплыми, но их я пока что снимать не стал. Успеется.

– Так куда мы едем? – дорога была пустынна, что и не удивляло. Здесь практически никто не жил и никто не ездил.

– Давай попробуем в монастырь? – она неуверенно потеребила повод.

– К дайнам? – я поморщился. – А еще есть варианты?

– Есть еще поселения у оазиса. Примерно с десяток. Но, что за люди там живут, не знаю.

– А откуда тебе известно о них?

– Работа для нас есть по всей земле, ты же понимаешь. Приходилось заезжать.

– Хорошо, – я кивнул. – Тогда давай попробуем в одно из селений, а если не выйдет, то вернемся в монастырь.

– Ладно, – она поерзала в седле, устраиваясь поудобнее. – Рост, а что если нам воспользоваться твоим методом, на случай если нам встретятся знакомые?

– Это каким же?

– Помнишь, как ты мальчишкой прикинулся, чтобы отвести вокруг пальца преследователей?

Я задумался. Помнить-то помнил, куда уж тут денешься. Да и получилось у меня тогда лишь отчасти – нас все равно выследили.

Но дело было не в этом.

– У меня нет трав для того, чтобы изготовить зелье. Точнее, есть, но не так много. На двоих не хватит.

– Троих.

– Арку можно и не прятать. Сходство с нами у нее весьма относительное.

– Значит, не выйдет?

– Нет. Нужно же не только приготовить зелье, но и пить его каждый день. Иначе толку не будет. Так что нет.

– Жаль, – она вздохнула.

– Сколько ехать до оазиса? – я пожал плечами, меняя тему.

– Неделю. Может больше, – она согласилась достаточно быстро. Видимо, тоже не горела желанием ехать к служителям. А других вариантов у нас было совсем немного.

На второй день мы все так же сидели в тесной камере втроем. Кормили нас пока только единожды и не слишком хорошо – суп, больше похожий на непонятную зеленую болтанку, без признаков мяса овощей и соли, и кружка холодной колодезной воды, от которой сводило зубы.

Оленсис скукожилась на плешивом матрасе, обхватив колени руками. Ботис растянулся на своем ложе и глядел в потолок, заложив руки за голову.

Мне удалось немножко поспать, и теперь я решил размять ноющую спину. Честное слово, спать на земле у костра, примерзая одним боком и поджариваясь другим, гораздо удобнее.

Я помахал руками и покрутил головой, ставя на место шейные позвонки. Неплохо бы получить массаж спины, но чего нет, того нет. Живы пока что и ладно.

– Кин, я думаю, что тебе и дальше стоит представляться капитаном, – Ботис помолчал. – Если нас, конечно, будут о чем-то спрашивать.

– Если Оленсис не возражает, – я кинул на нее взгляд.

– Брига больше нет, команды тоже. Наша жизнь в руках императорских солдат и Богов, – она вздохнула и посмотрела на меня. – Какая разница, что ты теперь скажешь?

Есть разница. Если мы выживем, и нас решат судить повторно, вместо обещанной свободы, то капитана казнят первым, а вот остальным, возможно, удастся ускользнуть от наказания. Но вслух я этого не сказал.

– И действительно. – Я как можно безразличнее пожал плечами. Заодно и их размял.

Я подошел к решетке под потолком, схватился за нее и подтянулся.

Во внутреннем дворе было пусто. Где-то раздавались мерные удары молота по наковальне, слышались негромкие голоса, а по воздуху доносился запах свежей выпечки. Живот тут же отозвался недовольным урчанием.

Внезапно, передо мной возникло нечто волосатое, грязное, с мокрым шевелящимся носом. Я отпрянул, от неожиданности выпустил решетку и упал навзничь. Хорошо, что там был Ботис, который, громко матерясь, смягчил мое падение.

– … мать и всех Богов вместе! Кин! Слезь с меня, жмырк тебя дери!

Я, кряхтя поднялся, не отрывая взгляда от усатой морды, просунувшей свой нос между прутьями.

– Уфус! – Оленсис вскочила с места, указывая на морду.

Я медленно подошел к решетке. Ботис как-то сразу замолчал.

– Уфус? – я протянул руку и коснулся слипшейся от грязи шерсти. Шершавый язык сразу же начал с усердием вылизывать мою руку, а лапы попытались сделать подкоп.

– Тише-тише, это бесполезно, – я погладил его. – Как ты здесь оказался? Что ты… Где ты пропадал?

Сурхак конечно же, мне ничего не ответил. Я даже не представлял, как ему жилось все это время, и через что пришлось пройти. В отличие от него, меня хотя бы кормили.

– Вот это зверюга! Диш, ты видел?

– Подай-ка мне ножи…

– Ха! Сейчас мы…

– Беги! – я ткнул сурхака в морду. – Беги!

Он нехотя отвернулся, быстро оценил ситуацию, и исчез из моего поля зрения. Судя по лязгу ножей и проклятиям, Уфусу довольно легко удалось уйти.

Я отошел от решетки и уселся на свой матрас.

– Как он выжил один? – Оленсис присела ко мне.

– Я не знаю. Главное – он жив. Теперь нужно о нем позаботиться.

– Как? Ты даже о себе не можешь позаботиться.

Я покачал головой. Как выбраться из тюрьмы и найти волка, прежде чем нас переправят телепортом на территорию Султаната, я не знал. А если мы втроем и вовсе там не нужны?

 

Глава 8

– Ваше Величество, досточтимый и справедливейший монарх в этом подлунном мире, самый мудрый…

Махамер VI устало облокачивался на спинку трона и смотрел на делегацию, восхваляющую его, с тщательно скрываемым раздражением.

Маги, привезшие дары, пока отмалчивались, давая гонцу произнести пламенную речь. От нее зависит исход разговора и парень старался не на шутку. Король перебрал пальцами по подлокотнику и молодой человек, эффектно закончив свой дифирамб, уступил место делегации.

– Ваше Величество, – молодой маг с презрительно кривящимся лицом, даже не сделав попытки поклониться, вышел в центр зала. – Светлейший и разумнейший мой повелитель, Император Ясилиус II, прислал нас, дабы выразить вам свое уважение и почтение. Он наказал нам уверить Ваше Сиятельство в полнейшей своей лояльности и…

– Скажи мне маг, как Император объясняет мне гибель моих подчиненных?

Маг осекся и быстро глянул на своих коллег. Те лишь покачали головами, оставляя его один на один с ответом.

– Великий Император горячо сожалеет об этом неприятном инциденте и скорбит вместе с матерями, потерявшими своих сыновей. И в знак этого, он прислал нас, с этими чудесными дарами и соболезнованиями семьям погибших. Император заверяет Ваше Величество в том, что виновный будет найден и предан смерти.

Король не спеша поднялся и подошел к сундукам, которые распахнулись перед ним, услужливыми рабами. В них было серебро. Слитки, монеты, посуда, и даже доспехи, обитые серебром, с изящной чеканкой – скорее всего искарские.

Махамер взял несколько монет и лениво пересыпал их в ладонях. Серебро призывно отозвалось тихим звоном.

– Неприятный инцидент? – монарх не изменил ни голоса, ни выражения лица, но маг отчего-то покрылся потом.

– Я… я неверно выразился, Ваше Величество… я…

– Ты, – Махамер взглянул на него. – Это твоя ошибка, что ты здесь. Хотя…. Возможно, ты не выбирал свою судьбу.

– Пощадите! – маг понял, что его ждет и наконец-то упал на колени.

– Пощадить… – король задумчиво потер подбородок. Как сильно ему сейчас не хватало его главного советника, знал только он. От дальнейшего шага зависела судьба всей страны, но и спускать на тормозах подобное, он уже не собирался. – Я уверен, что мои солдаты не просили пощады. Они сражались до последнего вздоха и последней капли крови. Они знали, что будут отомщены.

Махамер взмахнул рукой, одновременно ссыпая монеты обратно в сундук. Повинуясь его жесту, стрелы солдат нашли свои цели. Лишь один из магов, самый молодой, возможно еще адепт, избежал своей участи. Он застыл с гримасой ужаса на лице, глядя на кровь, пачкающую дорогие мраморные плиты. Стрелки вышли из ниш, в которых прятались и окружили его. Он не пошевелился. Лишь поднял взор на короля.

– Ты вернешься обратно. И передашь своему Императору вот это письмо, – Махамер протянул свиток парню. Тот взял его дрожащими пальцами. – Я распоряжусь, чтобы тебе не чинили препятствий.

День 8

Я натянула поводья и поднесла руку к глазам:

– Ростон, там впереди какое-то движение, или мне кажется?

Он тоже придержал кобылу и посмотрел в указанном направлении.

– Похоже, что всадники. Много.

Я потеребила повод, решая как поступить. Муж нахмурился, но особого беспокойства не выказал.

– Нам лучше убраться от них подальше…

– Куда? – он посмотрел на меня. – Пустыня же, мы тут как на ладони.

– Мы успеем доскакать до той дюны, – я задумчиво посмотрела направо от тракта.

– Да. Там нас и найдут. Лет через триста… Лирра, ты не хуже меня знаешь, что как бы ни были опасны нежданные встречи с людьми, Кроштсы гораздо хуже. И магия против них не всегда эффективна.

– Что ты предлагаешь? – я закусила губу.

– Ничего. Поехали. – Он пнул кобылу, посылая ее вперед неспешным шагом. Я поерзала в седле, устраиваясь поудобнее, и поехала за ним. Арка дремала, сморенная полуденной жарой. Я положила между ней и собой ее курточку, чтобы она не обожгла спину о мой раскаленный доспех. Она сразу же прижалась ко мне и спустя несколько минут, уже спала.

Впереди едущие, скакали на рысях, поэтому через пару минут мы уже смогли разглядеть большое скопление всадников, в блестящих на солнце латах. Солдаты.

– Ростон, это уже не хорошо. А что если спросят, куда мы и откуда? Дезертиры…

Муж почесал бороду и постучал рукой по бедру:

– Скажем что ищем монастырь и заблудились. А откуда едем, врать не станем.

Я задумчиво кивнула. Правильно. Версия про то, что мы хотим оставить там дочь, а сами присоединиться к армии, была наиболее разумна. То, что к дайнам не спешили такие же паломники со всей Нувасии, объяснялось просто. Все ехали навстречу армии – в Рейхест. В случае войны, именно там организовывался последний приют для граждан. И там они держали последнюю оборону, в случае разгрома армии. Это нам еще в школе говорили.

А еще говорили, что бывает, когда при объявлении всеобщей мобилизации, воины спешили скрыться от боя…

Спустя еще несколько минут, мы уже могли понять, с кем нас свела дорога. Это была сотня из гарнизона Орта. Не королевская элита, но все же. Сто отменных рубак, скачущих по пустынному тирерскому тракту заставляли задуматься о чем-то нехорошем. А еще мне не понравилось то, что командира я узнала даже с расстояния полета стрелы.

– Вот жмырк! – я осадила лошадь.

– Что такое? – Ростон тоже остановился и обернулся ко мне.

– Нам не повезло.

– Почему?

Но я не ответила. Всадники уже окружали нас со всех сторон, осаживая разгоряченных от долгой скачки лошадей.

Капитан на вороной кобыле, чистейшей масти, остановился прямо перед нами. Он оглядел Ростона с ног до головы, а затем обратил свой взор на нас с Аркани. Его суровое лицо разгладилось и он кивнул мне:

– Здравствуй, Лирра.

– Здравствуй, Морин.

– Что привело тебя в пустыню?

– Мы хотим найти монастырь. Но, похоже, что я заблудилась, – я сделала вид, что осматриваюсь. Да, окружили нас плотно. Что же они здесь делают? Что ищут? Или… кого?

– Да, вы поехали не по той дороге, – Морин задумчиво кивнул. – Вам нужно было попасть на северный тракт. Откуда вы здесь?

– Это важно? – я изобразила удивление. – Скажи лучше, что солдаты забыли в пустыне? Ищите уклонистов?

– Да. В каком-то смысле, – он порылся у себя в сумке и вытащил свиток с королевской печатью. – Вам знакома эта бумага, архимаг Рост-ив-тон-Висский?

Я напряглась. Конечно, догадаться, что Ростон, это именно опальный архимаг, достаточно трудно, но не невозможно. Больше всего меня поразил именно свиток. Королевский приказ. Относительно чего?

– Да, – муж не стал отпираться и доказывать, что он не тот, за кого его приняли. – Это свиток с королевской печатью Махамера VI.

– Совершенно верно, – Морин развернул бумагу. – Согласно приказу его Величества, архимагу Рост-ив-тон-Висскому следует незамедлительно прибыть на место сбора армии, на холмы Шлосса и предстать перед его королевским взором.

– Того человека, о котором вы говорите, официально не существует, – муж сокрушенно покачал головой.

– Это верно. Но вы здесь, а значит дальнейший ваш путь пройдет вместе с нами, – Морин скатал обратно бумагу и спрятал ее в сумку.

– А если я откажусь? – Ростон откинулся в седле.

– Нам придется быть менее вежливыми, – глаза капитана нехорошо блеснули. Я очень хорошо знала, что может последовать за этим холодным светом. – Но, полагаю, ваша спутница не допустит такого поворота событий.

Ростон посмотрел на меня. Я потеребила повод и прикрыла глаза. Решение далось мне нелегко. Все-таки вступать в бой с целой сотней бойцов, это чистой воды самоубийство.

– Мы поедем с вами, – муж недовольно пошевелился. – Но только при одном условии.

– Вы не в том положении.

– Морин, мы знакомы с тобой больше пятнадцати лет!

Капитан кашлянул и замолчал. Я продолжила:

– Вы дадите нам возможность оставить ребенка в монастыре.

Морин кинул взгляд на одного из своих солдат, справа от себя и, словно бы нехотя произнес:

– Нет больше монастыря.

– Что? – по его лицу я не могла понять, ложь это или правда.

– Мы первым делом направились туда. Это было три дня назад. Когда мы приехали, Кроштсы уже растащили большинство тел. Сам комплекс представляет собой груду камней разной величины. Не представляю, что или кто, это сотворило.

Это плохо. Даже очень. Теперь нам придется не только воевать, но и тащить в самое пекло Аркани. Проклятый Игосек, с его дурными шутками!

– Я последний раз вас спрашиваю, едете ли вы с нами по своей воле, или мне найти другие способы доставки? – Морин встряхнулся и положил руку на рукоять меча.

– Оставь оружие, – Ростон вздохнул. – Мы поедем сами.

Капитан кивнул и расслабился. Он явно почувствовал облегчение от того, что не пришлось с нами сражаться.

Дверь отворилась и в камеру вошли трое. Еще четверо, с мечами наготове, ждали в коридоре. Нас быстренько растолкали и повели наверх. Я попытался запомнить дорогу, но получил достаточно ощутимый удар по ребрам и сразу же потерял интерес к разглядыванию окрестностей.

Нас привели в кабинет, где мы предстали перед светлым ликом старого мага и магистра рыцарского ордена, мужчины средних лет. Солдаты сопровождения вышли – с нами остались только трое.

– Магистр Враниус, бунтари доставлены.

– Хорошо, – рыцарь перебрал пальцами по столу. – Кто из вас главарь?

– Мы не банда, – Ботис гордо вскинул голову.

– Значит ты?

– Я капитан команды, – я подал голос, хотя разговаривать с этим неприятным типом мне вовсе не хотелось.

– Капитан… Пираты, значит, – он задумчиво посмотрел на Оленсис. Она стояла слева от меня, и разглядывала ковер под ногами.

Я не ответил и он продолжил:

– Его Императорское Сиятельство, Ясилиус II, поручил мне ответственную миссию, по поиску людей для ответственного задания. Я думаю, что вы мне подходите идеально.

– Какое задание? – мне все больше и больше не нравилось в этой комнате, в этом замке и на этом берегу.

– Вы будете парламентерами в лагерь врага. Несмотря на то, что Махамер активно стягивает войска к границе, Император готов предложить ему решить все мирным путем. С учетом контрибуции, конечно, как без этого…

У меня подкосились ноги. Все это стало походить на какой-то страшный сон. Оленсис сдавленно всхлипнула. Ботис, как всегда не сдержался и выругался.

– Парламентеры? – голос был хриплым.

– Совершенно верно, – маг впервые заговорил. – Учитывая обстоятельства, Император дарует вам не только свободу, но и некое денежное вознаграждение…

– На кой… Нам деньги? – Ботис зарычал.

– Простите? – маг изобразил вежливое удивление, хотя больше напоминал гадюку перед прыжком.

– Император очень щедр, – я сглотнул и продолжил. – И я полагаю, что у нас нет выбора?

– Есть, – магистр пошевелился. – Пьяная колода всегда к вашим услугам.

– Понятно, – я старался взять себя в руки. – Тогда, полагаю, что мы согласны.

– Хорошо. Вас проводят, – магистр сделал жест рыцарям сопровождения.

– Подождите, – я подошел ближе к столу. – Я хочу попросить вас об одной услуге.

– Что именно?

– За стенами замка у меня остался друг. Я бы хотел взять его с собой, прежде чем нас переправят на место сбора армии.

– Друг? – маг нахмурился, а магистр, вставший убрать журнал со стола, обернулся ко мне.

– Он не человек.

– А кто же?

– Сурхак.

Маг и магистр переглянулись. Рыцарь сложил руки на груди:

– «Белый, как снег, с зубами в пол-локтя и глазами, горящими адским огнем…». Он?

– Ну…

– Его видели тут вчера. Матерый. Альбинос.

– Да, – я кивнул. – Это он.

– Хорошо. Его поймают.

– Нет. Он не дастся в руки ни одному человеку и предпочтет, либо загрызть всех своих врагов, либо погибнуть. Только я смогу привести его.

Маг хмыкнул, отрицательно качая головой. Магистр глянул на него, а затем на меня, что-то решая про себя.

– Хорошо. Я дам тебе десять человек сопровождения. Завтра, – он махнул рукой. – Но твой друг и твоя женщина останутся здесь.

Я уже разворачивался, чтобы выйти и остановился. Посмотрел на него. Он стоял, опустив руки, и смотрел мне прямо в глаза.

Не знаю, что подумал он, но я только сейчас сообразил, как моя просьба выглядела для мага. Отпуск за ворота – отличная возможность для побега. Да, не будь мне так плохо, я бы тоже над собой посмеялся.

 

Глава 9

– Отец, что же это получается?

– Да, Махамер, разорвал вашу помолвку с принцессой Олирией. Полагаю, что этим своим решением и убийством моих послов он подвел всех нас к единственной мере. Мы официально объявим войну и передадим это теперь по почте, через магов. Нечего людьми жертвовать понапрасну.

– Да, это верно, – Тиграсиус подошел к окну и выглянул в него. – Наша армия готова к войне.

– Я надеюсь на это. А так же на то, что ты приведешь ее к победе.

– Я? – принц резко обернулся. – Почему я?

– Ты мой старший сын, – Император устало потер виски. – Кому как не тебе, покрывать себя славой на поле брани?

Молодой человек молчал. Эта тишина повисла между отцом и сыном, словно тяжелое пуховое одеяло. И сама по себе была ответом. Император первым решил нарушить молчание.

– Тебе страшно. Это естественно. Ты боишься смерти. Мне это тоже понятно. Но посмотри на это с другой стороны. Ты будешь не один. Личная гвардия будет с тобой до победы. А после… После поражения Нувасии, ты займешь место Махамера. Ты станешь новым королем поверженных земель.

Тиграсиус подошел к оставленному креслу и обхватил его спинку руками. На его благородном лице отразилось практически все, что сейчас боролось друг с другом внутри. Природная трусость, вместе со стыдом, боролась с мыслью о том, что он станет героем. С мечтами о славе и шрамах, которые так приятно показывать внукам. О том, что эти шрамы будут изначально ранениями, в такие минуты обычно никто не задумывается.

Отлично. Именно эту борьбу и хотел вызвать Император. Сажать своего старшего сына на трон Нувасии, у него планов не было, но… Кто знает, что может произойти на войне?

Буквально за несколько часов Аркани успела сдружиться с доброй половиной солдат. Вчера, когда она проснулась, мы уже ехали обратно, к ущелью Кром, через которое Морин надеялся добраться сразу же на территорию Султаната.

Она сразу же начала перебираться из седла в седло, знакомясь и выспрашивая все, что можно и нельзя у своих собеседников. Усатые, испещренные шрамами в пыльных доспехах и с потертым оружием при седлах, вояки расплывались в добродушных улыбках и охотно шли на контакт с маленькой девочкой. Сначала я переживал за нее, но потом махнул рукой. Им она не мешает и ладно.

Лирра задумчиво провожала взглядом каждое перемещение дочери. Она вроде не возражала, но и не одобряла ее поведение. Морин, с утра ехавший впереди, чуть поотстал и вклинился между мной и женой.

– Ростон, я не хочу, чтобы вы чувствовали себя пленником… Поймите, это вовсе не так. Король… он… хм…

– Что вам нужно капитан? – я прикрыл глаза рукой и осмотрел окрестности. Мы как раз проезжали возвышенность, и поднялись на гребень, так что головы впереди едущих ребят, мне не мешали.

Морин быстро глянул на меня. Я не обернулся. Просто почувствовал этот уверенный и спокойный взгляд.

– Мы можем рассчитывать на вашу помощь в ущелье?

Я прикинул цифры в уме и сдержанно ответил:

– Только в случае крайней необходимости.

– Я так и думал. Но это лучше, чем ничего, – он пожал плечами, стараясь не показать, как он разочарован. Получилось не очень.

– Капитан, вы когда-нибудь сражались бок о бок с магом?

– Нет. К сожалению, не имел чести.

– Тогда я вам кое-что скажу. Моя магия – довольно неприятная штука. Как бы мне этого не хотелось, но она не различает, где друг, а где враг. Поэтому я дал вам такой ответ.

Ваши ребята мне не друзья, но если они будут стоять у меня на пути и всячески мешать – магию я применять не стану. И никто не сможет меня заставить сделать это. Понятно?

Морин помолчал, продолжая глядеть на меня.

– Понятно, господин маг. Только странно…

– Что именно?

– То, как свято чтит закон беглый преступник.

Я прикрыл глаза, дабы успокоиться.

– Я не преступник. И мне плевать, что по этому поводу думаете вы, Тутом или сам Махамер.

Я придержал кобылу, желая избавить себя от его общества. Он не настаивал, оставшись с Лиррой. Жена обернулась, глянула на меня с обеспокоенным лицом. Я махнул рукой. Все в порядке, мол, не обращай внимания.

Нам не сказали, зачем мы понадобились королю. И так все было ясно. Даже не так. Король скорее всего, вообще не знал о моем существовании, считая погибшим. Это козни Тутома. Неизвестно, как он вычислил меня и когда это произошло, но он решил избавиться от меня раз и навсегда. Впрочем, на этот раз я собирался дорого продать свою жизнь. Единственное, о чем я жалел, так это о том, что Лирра и Аркани могут погибнуть вместе со мной. Этого я допустить никак не мог.

Уже вечером мы достигли въезда в ущелье Кром. Капитан скомандовал привал и отряд занял одну из широких пещер, справа от спуска. Все внутри не поместились – около трети солдат остались караулить снаружи.

Разожгли костры из свежесрубленных чахлых кустиков. Их должно было хватить на несколько часов. Как раз на приготовление ужина.

Я расседлал наших лошадей и отвел их к остальным, не забыв спутать им ноги. Лирра отправилась с двумя ребятами наверх, туда где журчал небольшой ручеек, дабы набрать воды на несколько дней вперед. В ущелье мы не сможем пополнить запасы, и даже костра не разведем, так что это был последний уютный вечер до самого Султаната.

Ко мне подошел капитан.

– Господин маг, я видел возле вашего седла лук…

– Да, что вы хотели, Морин? – я скинул седла возле стены, подальше от костра и дыма.

– Ребята заметили небольшое стадо косуль в низине. Не хотите ли прогуляться с ними?

– Хорошо, – я пожал плечами. – Мясо на ужин, это замечательно.

– На ужин будет похлебка. Мясо мы засолим. В ущелье будем есть без костра.

Я кивнул и взял лук в руки. Тетива хранилась в коробке, пристегнутой к колчану. Его я перекинул через плечо.

– Они ждут вас, – Морин махнул рукой в сторону второго костра.

– Слишком вежливо, для беглого преступника, – буркнул я, глядя на него.

Капитан переступил с ноги на ногу. Было видно, что за время своей успешной карьеры, этот человек отвык от того, что что-то в этом мире может быть не по его воле. Я тоже.

– Я не хотел вас обидеть. Этого больше не повториться.

– Мне все равно, что вы обо мне думаете. Я просто не хочу, чтобы такое отношение ко мне видела моя дочь. Она не виновата в том, что ее отец проиграл битву за трон архимага.

Капитан кивнул, но ничего не сказал. Да я и не ждал.

Четверо лучников сидели у костра вместе с десятком солдат и весело смеялись. Аркани бегала среди них, с надвинутым по самый нос чьим-то шлемом и браво размахивала ножиком, словно мечом. Один из солдат, изображая монстра, завывая и улюлюкая, пытался ее поймать, а она убегала и весело смеялась.

Я вошел в свет костра и лучники поднялись мне навстречу. Их оружия были уже собраны и готовы к бою.

– Папа, папа, смотри что у меня есть! – Арка подбежала ко мне и ткнулась шлемом в пояс. А я-то думал, что она в нем ничего не видит.

– Только не убегай никуда, храбрая воительница, – я поправил ей шлем, который почти сразу же сполз обратно.

– Хорошо, – она засмеялась и побежала обратно.

– Пошли, – я кивнул лучникам, и они повели меня в ложбину, слева от ущелья.

Еще не совсем стемнело, но уже начинало не хватать света. Если мы не поторопимся, то придется вернуться с пустыми руками – стрелять на слух, я не умел.

– Здесь, – лучник пригнулся и понизил голос до шепота.

Я тоже присел и достал тетиву. Упер лук в землю и натянул ее на рога. Проверил на пальце. Одел на руку специальную перчатку.

Пока я готовился, лучники рассредоточились по местности, и окружили стадо копытных. Я занял свободную позицию и вложил стрелу в лук, ожидая команды.

Лучник, слева от меня, кивнул и я оттянул тетиву. Встал на одно колено. Успокоился. Теперь задержать дыхание и отпустить стрелу. Свист, и я отправил вестницу смерти в полет. Схватил еще одну, выбрал бегущую цель. Поразил. Все. Стадо разбежалось. Шесть тел осталось лежать на песке, пропитывая его кровью.

Внезапно, земля задрожала, я не удержался и выронил лук. Похоже, что нам все-таки не повезло встретится с Кроштсом.

– Что это? – лучник слева от меня, скатившийся с пригорка, вскочил на ноги.

– Червь! – я перегнулся через край холма и узрел эту тварь. – Берегись!

Лучники на той стороне оказались более морально устойчивыми и уже обстреливали врага. Стрелы не причиняли толстокожему зверю никакого вреда, кроме морального, отчего он начинал бить хвостом в их сторону. Я сцепил пальцы и начал быстро читать заклинание. Только огонь может пробить его защиту и либо убить, либо загнать обратно в его нору.

Лучник, что был рядом со мной, кинулся вниз, выхватив свой меч. Глупец! Я закончил заклинание, и крикнул парню:

– Беги!

Он обернулся ко мне, не понимая, что происходит. Червь дернул хвостом и парень полетел спиной вперед в мою сторону. Я засмотрелся на ткавшиеся в небе облака и потому увидел его только перед самым своим носом. Он врезался в меня и мы кубарем покатились вниз с холма.

Кроштс взревел от боли, пламя растеклось по его телу, снимая мясо с костей.

– Слезь с меня! – я с трудом пихнул лучника и он медленно сполз с меня. Я поднялся и полез обратно.

Червь лежал рядом с убитыми косулями. Его тело дымилось и источало зловоние. Он не делал попыток подняться, да и вовсе не шевелился. Напротив спускались слегка ошарашенные лучники. Я подошел к трупу и попинал его ногами. Мертв.

– Господин маг… ну… это…

– Здорово! Чем это вы его?

– Тебя интересует научное название заклинания или распространенное? – я принялся вырезать ножом стрелы из тел копытных. Те, что попали в червя, сгорели вместе с ним.

– Второе, скорее… – лучник смутился и принялся мне помогать.

– Это огненный дождь. Против Кроштсов самое оно.

– Против людей тоже. Я видел, как такое заклинание за пару секунд три десятка солдат в шашлык превратило, – хромая, подошел лучник, что упал на меня.

– Так чего же ты полез в огонь, осел? – я в сердцах бросил нож и поднялся.

– Надо было предупредить, – он надулся и сжал кулаки.

– Во время чтения заклинания? Чтобы нас всех развеяло в пыль? Запомни, болван, если нечто вылезает из-под земли, не нужно кидаться на него сломя голову. Особенно, если ты в компании с магом. Я спас твою дурную жизнь, и очень надеюсь, что ты это запомнишь.

Солдат что-то пробормотал в ответ и отошел. Я взял нож, вытер его о штанину и поднялся, держа две туши за ноги. Остальные подобрали стрелы и оставшихся косуль. Обиженный тоже подхватил две туши и пошел следом за мной.

Меня разбудил стук в дверь. Я только-только уснул, проворочавшись всю ночь на неудобной кровати, и когда мягкие объятия сна уже окутали мир вокруг, меня вернули в реальность таким бесцеремонным способом.

Я выругался и повыше натянул одеяло, пытаясь провалиться обратно, надеясь, что тот, кому долго не открывают – исчезает навсегда.

Оленсис поднялась с постели и открыла дверь. Несмотря на то, что фактически мы все еще находились в заключении, нам позволили поселиться в небольшой комнате на втором этаже и даже запереть дверь. Учитывая, какой сброд наводнил сейчас замок, это было совсем не лишним.

– Кинсорис, вставай, отряд ждет, – давешний солдат, позволивший себе помять мои ребра, заглянул в комнату.

– В такую рань? – я зевнул и отвернулся к стенке. – Я сплю.

Солдат хмыкнул, а в следующую секунду я вскочил с кровати, поминая его и всю его родню последними словами. Этот нехороший человек вылил мне на голову ведро воды, заготовленной для умывания!

– Проснулся? Пошли, я провожу. А то заблудишься еще.

– Никакого покоя от тебя! – я махнул на него рукой. Кое как обтерся полотенцем, которое мне предложила смеющаяся Оленсис. Натянул рубашку и сапоги, и вышел вслед за ним.

То, что замок выступил последним пристанищем для частей армии перед дорогой к пункту сбора, чувствовалось уже в коридоре. Солдаты носились туда-сюда, бандиты собирались в кучки и играли в кости прямо посреди проходов. Их гоняли, но не слишком успешно. Крики, проклятия и хохот доносились из каждого угла.

Такую большую партию людей маги не могли переправить за один раз. Как сказал нам солдат из вчерашнего сопровождения, с завтрашнего дня, каждый час будет отправление. Группами, по двадцать человек. На той стороне нас уже будут ждать командующие. И каждый вечер будут уходить с собранной группой людей к месту сбора армии. А как только подойдут основные силы Императора, маги будут делать отправку каждые десять минут.

Мы, с трудом преодолев толпу в коридоре и на лестнице, вышли во внутренний дворик. Солдат подвел меня к кузнице, где стояли хмурые рыцари.

Один из них, младший магистр, судя по клейму на доспехе, внимательно следил за заточкой своего меча кузнецом. На ребятах были не привычные кавалерийские тяжелые латы, а легкие, пехотные. Я сразу погрустнел. Значит, пойдем пешком.

– Привел? – юный магистр обернулся и взглянул на меня. – Где нам искать волка?

Я пожал плечами. Он нахмурился.

– Не знаю. Но, полагаю, что он где-то поблизости.

– Почему ты так думаешь?

– Он меня видел. И теперь никуда не уйдет.

– Хорошо, – парень проверил пальцем заточку поданного клинка и вогнал его в ножны. – Выдвигаемся.

– А мне оружие не положено?

Магистр медленно обернулся. Еще парочка из отряда остановились и с удовольствием стали наблюдать за реакцией своего командира.

– Что ты сказал? – его голос не был злобным. Скорее наоборот. Тихим и проникновенным.

Я сглотнул.

– Я не могу идти без доспеха и оружия. А если меня убьют?

– Кому ты нужен? – один из рыцарей, опиравшийся на топор на длинной ручке, не выдержал и подал голос.

– Оружие и доспех тебе положены только на поле брани. И если я услышу от тебя еще хоть одно слово, ты об этом пожалеешь, – магистр отвернулся от меня и быстрым шагом нагнал остальную группу.

Я поплелся за ним. Двое рыцарей пропустили меня вперед и пошли следом.

Выйдя за ворота, отряд остановился. Тот рыцарь, что нес топор, передал магистру карту и все члены отряда живо включились в дискуссию по поводу того, куда нам идти.

Я чуть отошел от них, сложил руки и поднес к губам. Свистнул коротко три раза. Двое рыцарей развернулись, как пружины и прыгнули на меня, сбив с ног. Я ударился о землю спиной и получил неплохой ушиб.

– Что? Отпустите! Пустите же! – я задергался.

– Лежать! – подскочивший магистр, ладонью придавил меня к земле. – Кого из своих дружков ты зовешь? Это бандиты из северных лесов? Кто? Отвечай!

– Сурхака. Я зову волка, – я дернулся еще раз. – Мы никогда не найдем его, если не призовем!

– Ты лжешь, вор! – я получил удар по ребрам.

– Перерезать ему горло…

– Нет, – магистр выпрямился. – Поднять!

Мне придали вертикальное положение.

– Запомни вор. Если на твой зов из засады выскочат твои дружки, ты умрешь первым. Ясно?

– Вам бы успокоительного попить. Хотите, у лекарей спрошу?

– Я тебе сейчас спрошу, – один из державших меня рыцарей нанес удар в район почек.

Я упал на землю, больше не поддерживаемый под руки.

– Встать!

Я осторожно вздохнул и медленно поднялся. Магистр внимательно смотрел на меня.

– Арсин, глаз с него не спускай. Пошли.

Меня подпихнули в спину, и я с трудом переставлял ноги, поплелся за ними.

Магистр решил углубиться в лес, справа от ворот замка, но чтобы не плутать там до победы наших войск, приказал придерживаться тропы.

Я шел в хвосте, не особо следя за направлением. Какая разница куда идти, если сурхак все равно не покажется на глаза такой толпе людей? Выйдет только на свист.

Спустя пару часов, магистр скомандовал привал. Рыцари повалились на землю, вытирая потные лбы. Ходить по лесу в доспехе, хоть и пехотном, удовольствие то еще.

Я прислонился к дереву, лениво оглядывая чащу. За все время я и мельком Уфуса не увидел. Либо его здесь не было, либо он прятался.

– Надо идти обратно, – я обратился к магистру.

– Почему это?

– Мы слишком далеко ушли от замка. Надо попробовать поискать в другой стороне. А может, он в горах, за замком? Надо еще и там глянуть…

Он оценил перспективу и потеребил свое массивное кольцо – знак рыцарского отличия. На его лице отчетливо читалась внутренняя борьба.

– Ладно, – он махнул рукой. – Зови его.

Я усмехнулся и оторвался от ствола. Сложил руки и подал сигнал. Рыцари замерли и, кажется, даже перестали дышать. Я прислушался. Тишина. Ни ответа, ни треска сучьев под мощными лапами.

– Его здесь нет? – магистр посмотрел на меня.

Я отрицательно покачал головой.

– Придется возвращаться. Встаем, ребята.

Рыцари заворчали, но подчинились. Подобрали оружие, поправили доспехи и в строгом порядке пошли обратно. Через полчаса мы сделали еще одну остановку. Я повторил зов.

Тишина. Хотя…

– Что это? – один из рыцарей повернул голову на шум.

Сначала я тоже различил едва уловимый гул. А затем он перерос в нарастающий треск и топот множества ног. Или лап.

Через несколько минут мы увидели и источник шума. Десяток гуннов-кочевников, верхом на ящерах. Вот это встреча!

Они напали сразу. Рыцари, не дожидаясь команды, раскатились в стороны и выхватили оружие. Я остался на месте.

– Оружие! Дайте мне оружие!

Но никто не удостоил меня ответом. Я отпрыгнул от ближайшего ящера и, чуть не попав под пику его наездника, перекатился по земле и вскочил уже возле ближайшего дуба. Гунн разочарованно цокнул языком, что-то прокричал на своем наречии и снова направил своего скакуна на меня.

Я попятился и вновь чуть не упал от подвернувшегося под ногу камня. Гунн отвел руку с пикой назад, намериваясь пригвоздить меня к стволу. Я машинально подхватил с земли булыжник и замер, наткнувшись спиной на дерево.

Гунн ухмыльнулся и приготовился к броску. Я подкинул в руке камень и неожиданно метнул его в человека. Увесистый булыжник чиркнул трошша по виску, отчего тот вывалился из седла, словно мешок с крупой. Секундой ранее он метнул свое оружие, но по счастливой случайности, рука его дрогнула и пика воткнулась в землю у моих ног.

Ящер взревел, почувствовав свободу, но убегать не стал. Вместо этого он бросился на меня, в попытках разорвать.

Я дернул пику наверх и подставил под прыгнувшего зверя. Ящер навалился всем своим весом на пику, сломал древко и рухнул на меня. В предсмертной агонии он успел укусить меня в плечо, прежде чем залил горячей кровью рубаху и испустил последний вдох.

Я уперся руками и ногами в тушу, но сдвинуть ее смог только с третьего раза. Сразу стало легче дышать. Раскачал остатки пики и выдернул их из раны. Острие держалось на древке, длиною в локоть и было скользким от крови. Я покачал его в руке и отбросил, увидев на поясе гунна ятаган. Подошел к нему, отстегнул простенькие ножны и вытащил оружие. Оно было неказистым. Из плохонькой стали и болтающимся у рукояти. Но, тем не менее, довольно острым.

Внезапно, очнувшийся гунн, схватил меня за ногу. Я выронил ножны от неожиданности.

– А-а-а… тюрка брось… ятаган…. Отдай!

Я нагнулся к нему.

– Это я-то тюрка? – я перерезал ему горло. – Сам такой.

Я оглядел поле боя. Из десяти гуннов, выскочивших на нас из кустов, верхом оставалось всего трое. Еще четверо сражались на земле. Из свободных ящеров, в живых остался лишь один. И тот был уже трижды ранен и едва держался на ногах.

На магистра насели сразу двое. С одним он схлестнулся в рукопашную, а второй, верхом на ящере, подкрадывался сзади.

Рыцарь ловко орудовал своим мечом, блокируя все выпады вражеского ятагана. Он был, конечно, лучше чем зажатый в моей руке, но все равно не чета мечу. Искры летели со стали, гунн все дальше пятился.

Я снова подхватил откинутый кусок пики и взвесил в руке. Отвел руку назад, как можно дальше. Древко было коротким, поэтому для удачного удара, скорость должна быть выше. Ящер взвился на задние лапы, намереваясь передними подмять под себя рыцаря. Тот услышал шум сзади, но повернуться не смог – гунн перешел в атаку.

Я метнул пику и тут же взвыл от боли. От силы замаха, плечо выскочило из сустава, и я на мгновение даже потерял сознание.

Очнулся я, стоя уже на коленях и сразу же посмотрел туда, где был ящер.

Пика, конечно же, не полетела туда, куда я ее направлял. Но, тем не менее, бросок был удачным. Вместо того, чтобы вышибить гунна из седла, пика перебила крестец ящеру, и он тут же рухнул, как подкошенный, не в силах совладать с болью, и больше не способный шевелить задними лапами. Падая, он подмял под себя седока и тот кричал, лежа на земле, пытаясь высвободиться.

Магистр, в два удара расправившись с открывшимся противником, обернулся на шум и застал ящера уже падающим. Он посмотрел на меня, затем на гунна. Не спеша подошел к нему и перерезал горло.

Ящер извивался, пытаясь укусить рыцаря, но тот не стал с ним церемониться и просто, улучив нужный момент, рубанул по шее. Голова не отлетела, но безжизненно повисла на куске кожи, а глаза подернулись мутной пленкой.

Битва тем временем закончилась. Все гунны были уничтожены. Из десятка рыцарей, в бою пали трое. Еще один был ранен, но не сильно. И еще я был не боеспособен. Любое движение причиняло мне боль, поэтому я так и остался стоять на коленях, больше не делая попыток подняться.

– Проклятый вор! Это ты их вызвал! – на меня бросился раненый рыцарь. – Они убили моего брата!

Он налетел на меня, сшиб с ног и мы покатились по земле. Я выл от боли и почти не сопротивлялся его ударам. Лишь неумело закрывал лицо укушенной рукой. Ее жгло, но это было даже приятно в сравнении с тем, что творилось с другой.

– Прекратить! Прекратить! – голос магистра донеся сквозь рычания моего противника, как из далекой дали.

Но рыцарь обратил внимание на командира только, когда тот схватил его за ворот рубахи и стащил с меня. Я же остался лежать на земле, баюкая вывихнутую руку.

– Пришус, перестань!

– Но, магистр… он… мой брат…

– Нет! Он не с ними.

– Вы уверены?

– Да. Приведи себя в порядок. Вернемся в замок, я тобой займусь.

Парень погрустнел и отошел к телу своего брата. Неужели будет закапывать?

Магистр подошел ко мне. Посмотрел на брошенный мною ятаган, поморщился и перевел взгляд на меня:

– Спасибо.

– Не за что, – я поморщился, не делая попытки встать.

– Вывихнул? – он указал кончиком окровавленного меча на мое плечо. Я лишь кивнул.

– Арсин! Займись.

– Слушаюсь, капитан, – рыцарь подошел ко мне и бегло ощупал плечо. Я взвыл.

– Осторожней!

– Какой ты неженка! Оп! – он дернул меня за руку, отчего я снова на мгновение отключился. – Все. Вставай, пошли.

Я открыл глаза и посмотрел на него:

– Что? – он пожал плечами. – Да, больно, но не так уж…

Я вздохнул и осторожно повел плечом. Рука почти не болела, но движения были скованными. Я медленно встал и опустил руку. Арсин наскоро перевязал мне вторую и тут же потерял ко мне интерес.

– Пошли дальше, – магистр махнул рукой.

Поредевший отряд последовал за ним, храня молчание. Я оставил ятаган там, где его бросил. Теперь я не смогу поднять и ложку, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Хоть бы Уфус скорее нашелся.

Но волка как будто здесь не было. Он никак себя не показывал, хотя я точно знал, что уйти он не мог.

По пути назад, я еще три раза останавливался и звал его, но безрезультатно.

Мы вышли на тропу как раз в тот момент, когда к замку приблизился очередной отряд из солдат. Это была кавалерия из столицы. Высокие, как на подбор, юноши, на рыжих конях элитной породы. Сейчас на животных и на латах лежал толстый слой дорожной пыли, но меньшее впечатление они производить не стали. Мы остановились у обочины, пропуская отряд.

– Промышляете разбойников в местных лесах? – старший отряда притормозил рядом с нами и ухмыльнулся, глядя на меня.

Я хмуро посмотрел на него и отвернулся.

– Можно и так сказать, – магистр приветливо кивнул собеседнику. – Мы нашли небольшой отряд гуннов в паре часов ходьбы.

– Гунны? – старший осадил коня, рвущегося с места. – Мы встретили сотню в сутках пути отсюда. Это была легкая разминка.

Я прикинул в уме количество проезжающих мимо всадников. Получилось что-то около трех сотен. Серьезная сила. Что могут противопоставить дикие гунны, такому отряду обученных бойцов? Да больше половины из них потомственные воины, буквально родившиеся с мечом и на коне!

– Значит, на дороге будет спокойнее. Не хочется оставлять землю этим дикарям.

– Ничего. Варваров укоротим, потом и до гуннов руки дойдут. До встречи в замке!

– До встречи, – магистр махнул рукой. Отряд проехал, а мы углубились в лес с другой стороны дороги.

Через час мы сделали привал. Я присел у ствола высокого дуба и осмотрелся. Такой же лес, как и на другой стороне. Густой и темный. Шагни с тропы и больше никогда ее не увидишь.

– Эй, а что там такое? – один из рыцарей указал мне за спину. Я наклонился вправо, стараясь не опираться на руку, и обернулся. Сначала я ничего не увидел. Но потом сквозь листву мелькнуло белое пятно. Оно вновь скрылось и возникло на пару шагов дальше. Я вскочил:

– Уфус!

Волк поднял голову и обернулся. Он смотрел на меня, но не шевелился. Я крикнул во второй раз:

– Уфус! Это же я!

Волк словно бы очнулся и помчался ко мне. Когда нас разделяло всего полторы сажени, он взвился в длинном прыжке и сшиб меня на землю.

Я засмеялся и принялся трепать его по холке, а он в свою очередь стал вылизывать мое лицо. Наконец-то мой друг нашелся!

Через пару минут магистр подошел к нам и подал голос:

– Пора уходить. Мы и так…

Сурхак дернулся в его сторону и зарычал. Я схватил его за холку и придержал. Рука рыцаря дернулась к мечу. Он отступил на шаг.

Я медленно встал.

– Свои, Уфус. Это свои.

Волк перестал рычать, но подозрительного взгляда не отвел. Такая компания была для меня и него большой редкостью.

– Пойдем… – уже не так уверенно протянул рыцарь. Я его понимал. Огромный, белоснежный зверь, с клыками в пол локтя, вызывал невольное уважение.

– Пошли, – легко согласился я. – Надо успеть на телепорт.

 

Глава 10

В мрачном коридоре было немноголюдно – все слуги были заняты в комнатах вельмож. Они собирали их в дальний поход. Король принял решение, что никто не останется в стороне от военных действий – ни к чему бросать на охрану господ часть армии, когда она будет нужна на поле боя. Не все с восторгом приняли это решение, но подчинились. Альтернативой была ссылка в Рейхест для управления оставшейся частью населения – женщинами, детьми и стариками.

Махамер шел к покоям принцессы в окружении пяти гвардейцев. Позавчера Орт потрясла серия беспорядков, вызванной отправкой первой части армии в сторону Султаната.

Солдатам пришлось буквально из-под столов вытаскивать будущих воинов и выталкивать их за городские ворота – очень многие просто испугались. Из уклонистов лишь малый процент юношей достиг двадцати зим. В основном это были мальчишки, от пятнадцати до семнадцати. Их отправили вместе с наемниками и кавалерией. Маги, лучники и солдаты пойдут завтра. С ними же отправится и королевский двор.

Махамер постучал в дверь и вошел внутрь. Гвардейцы замерли у входа.

– Здравствуй, Олирия.

– Здравствуйте, отец, – принцесса стояла у окна, чтобы не мешать служанкам, снующим туда-сюда, и смотрела наружу. При появлении короля, она обернулась и чуть склонила голову.

Король оглядел платья, разложенные на постели и подошел к дочери.

– Ты твердо решила ехать?

– Да. В Рейхесте справятся герцоги Шторс и Торни.

– Торни решил, что война слишком большое удовольствие для него?

– Он переживал, что негде будет носить его роскошные наряды. Буквально на той неделе он выписал себе три новых костюма.

– Это Игосек его подстрекает. Русоништ свидетель, еще пару лет назад он таким не был.

Принцесса улыбнулась и снова посмотрела в окно. С этой стороны замка открывался чудесный вид на реку и долину Удоге.

– Можно попросить тебя об одной вещи…

– Да, я слушаю.

– Я хочу, чтобы ты не покидала шатра во время битвы.

– Отец, я…

– Обещай мне! – Махамер повысил голос. Олирия повернула к нему голову.

– Да, обещаю… – ее голос был тихим.

Король взял ее за подбородок и понизил голос:

– Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится.

– Тогда я тоже хочу попросить тебя. Ты же можешь руководить армией с холма…

– Нет, – он покачал головой. – Я должен вести своих воинов в бой, личным примером вдохновляя их на подвиги. Русоништ не дала мне сыновей, а значит командование я беру на себя.

Она отвернулась и вздохнула:

– Обещай, что будешь беречь себя.

Махамер тоже взглянул на реку и тихо сказал:

– Меня будут беречь мои воины. Они поклялись мне в этом…

Морин поднял отряд на рассвете. Привычные солдаты споро скатывали одеяла, седлали лошадей и раздавали пайки на завтрак. Нам тоже полагалась порция – кусок подсохшего уже хлеба и кус вяленого мяса.

Я тоже проснулась довольно легко, а вот Ростон и Аркани ходили, как вареные. Даже сунутые им пайки не вызывали никакого интереса. Пришлось спрятать их в свою сумку, пообещав выдать, как только они проснутся. Родные согласись и лишь сели на лошадей, стали клевать носами. Аркани уперлась спиной мне в живот и мгновенно уснула. Ростон поборолся несколько минут, но тоже закрыл глаза и уронил голову на грудь. Я взяла его кобылу за повод и намотала его на луку своего седла.

Мы спускались по ущелью вниз. Склон был пологим, но зато растянулся на несколько верст. Из ущелья ветер приносил запах затхлости и сырости. Стены вокруг высились на пять и более саженей, чуть смыкаясь к верху. Над головами у нас было множество уступов и пещерок, в которых так удобно было прятаться еровкам. Как и в ущелье Ротшип, здесь их водилось великое множество. Но это место было длиннее, а значит и опаснее.

Я поглядывала на эти укрытия, но пока еще никого не видела. Солнце скользило по скалам, причудливо освещая камень и вытягивая тени. Сюда, вниз, лучи не доходили, но темно еще не было – встающее светило одаривало нас светом от входа.

Ко мне подъехал Морин. Я коротко взглянула на него и продолжила смотреть по сторонам. Скоро естественное освещение закончится и мы погрузимся в сырой полумрак.

– Как думаешь, может нам поторопиться? Не нравится мне это место.

– Если подгонять лошадей, то они и ноги переломать могут, – я внимательно смотрела на большую пещеру, мимо которой мы проезжали, но оттуда ничего не выскочило, и я отвела взгляд. – Вряд ли нам встретится стая, превосходящая числом наш отряд.

– Все возможно, – он пригладил волосы. – Да и потерять даже одного бойца, может статься критичным. Особенно в преддверии войны.

– Что ты думаешь о битве? – я обратила свой взор на него. Солдат грустно улыбнулся.

– А что я могу о ней думать? Со своей стороны я могу лишь сделать все возможное, чтобы захватчикам не досталось ни пяди родной земли. Мои ребята, да и сам я, готовы умереть ради этого. А ты?

– Еще десять лет назад, я бы ответила так же. Но не сейчас.

Морин посмотрел на Аркани, мирно посапывающую в седле, с каким-то особым выражением лица.

– Понимаю. Теперь у тебя семья. И большая ответственность перед ними.

Я кивнула.

– А что насчет твоих? Где ты их оставил?

Отправил в Рейхест с другими. Сын из школы отписал – рвался в бой, но куда ему…

– Сколько лет?

– Девять. Он у меня в наемники пошел, – гордо улыбнулся Морин.

– Молодец. Это лучшее место для мальчика.

Он только вздохнул и мы надолго замолчали. Солдаты вокруг нас перебрасывались короткими фразами – ущелье явно не способствовало задушевным беседам.

– Ты все еще носишь мое кольцо…

– Оно красивое, – я посмотрела на золотой ободок, охватывающий палец. – Хотя ты сам мог бы мне его дать.

– Я был уверен, что ты не возьмешь. А маг тут ни при чем, так что… Как вы сошлись с ним? – он внезапно перескочил на другую тему. – Ты же ненавидишь колдунов.

– Ненавижу. Но он совсем другой. Не гордится своей «особостью». Он простой человек. Будь он другим, я бы не смогла его полюбить, – я посмотрела на спящего Ростона.

– Что случилось, когда ты довела его до долины?

– Откуда ты знаешь, что тот мальчишка и мой муж – одно лицо? – я нахмурилась.

– Из приказа короля. Там было предположение о том, что маг может менять лицо, поэтому ему удалось ускользнуть.

– Как же вы собирались его искать?

– … «Вероятно, тот, кого вы ищете, путешествует вместе с наемницей. Ее легко узнать по белоснежным волосам и вороному коню», – он явно процитировал чужой текст.

– Вот жмырк… Откуда королю это известно? За нами была слежка? – я подумала было о тех злополучных ребятах, но не смогла бы точно сказать, что они вовремя пришлись ко двору спустя такое время, да и выдали мое описание нужному человеку, когда в нем появилась необходимость. Нет, это кто-то другой. Хориз?

– Скорее всего. Но мне об этом ничего не известно.

Я помолчала. Потом вспомнила его вопрос и решила ответить:

– Я получила арбалетную стрелу возле переправы. Очнулась уже в селении, спустя несколько месяцев. Он поставил меня на ноги.

– С чего бы такая привязанность? Ты же не бесплатно его вела?

– Конечно нет. Я и сейчас не вела его просто так… – я улыбнулась.

Морин засмеялся и покачал головой:

– Это на тебя похоже. И правильно – ничего нельзя делать бесплатно. Это никем не ценится. Особенно магами.

– Я все слышу, – Ростон зевнул и потянулся.

Я передала ему повод:

– Выспался?

– Нет, – он кивнул и зевнул еще. – Морин, скажи, за что наемники ненавидят магов?

– Почему ты не хочешь спросить об этом меня? – я даже удивилась внезапному вопросу.

– Мне интересно его мнение.

– Я не наемник, – капитан нахмурился.

– Но ты им был.

Морин поерзал в седле. О том, что он был среди наемных воинов, я Ростону не говорила. Или нет?

– Вас не любят все, не только наемники. Заносчивые, надменные, наделенные властью и отсутствием совести. За что вас любить?

Ростон почесал переносицу:

– Не все такие.

– Не все. Старики уже наигрались своим могуществом, а вот молодые… Из-за них бывает страшно выходить на улицу ночью. В Орте полно банд, среди членов которых бывшие выпускники магической школы. И ладно бы просто грабили. Они убивают. Жестоко. Всех. И детей и женщин.

– Они появились недавно? – я не помнила ничего такого, когда была в столице. Город показался мне вполне благополучным.

– Этого не знаю. Но сильно активизировались в последние три года. Мы уже не знаем, что с ними делать.

– Тутом не может удержать власть, – медленно произнес муж. – Он знал, как ее захватить, но что с ней делать, так и не смог придумать.

– Только не говорите мне, что если бы вы остались у трона, у нас все было бы замечательно, – речь Морина источала яд.

– Не буду, – Ростон покачал головой. – Но я старался сделать все, от меня зависящее. Оттого и не удержался. Я смотрел на глобальные проблемы и не заметил того, что творится у меня под носом. Скажи мне, зачем я королю?

– Не могу знать, – Морин помотал головой. – Меня известили только о необходимости поимки.

– Вряд ли тебя хотят казнить. Могли бы убить сразу и привезти голову… – я облегченно пожала плечами.

– Голова протухнет за столько времени. А так я сам ее везу.

– Мы что, похожи на самоубийц? – Морин снова поерзал в седле.

– О чем ты? – я покосилась на него.

– Всего сотней бойцов идти против архимага…

Ростон засмеялся. Я лишь покачала головой.

– Неуязвимость магов сильно преувеличена, – Ростон утер слезы. – К сожалению.

– Капитан! Авангард заметил кого-то впереди.

– Кого? – Морин в раз посерьезнел.

– Похоже на еровок. Очень быстро скрылись.

– Приготовить щиты! Оружие к бою, – Морин поскакал вдоль отряда, следя за исполнением своего приказа.

Я вытянула клинок и сняла щит. Как бы мне не хотелось тревожить Аркани, но пришлось погладить ее по голове:

– Доча, вставай. Открывай глазки.

Арка зашевелилась и сонно взглянула на меня.

– Просыпайся. Держи щит и спрячься за ним.

Она зашевелилась и скукожилась за щитом. Я прижала ее к себе и натянула поводья, чуть тормозя коня. Отряд растягивался цепью, чтобы не допустить столпотворения.

Морин подъехал к нам, скользнул взглядом по моему мечу и щиту и посмотрел на Ростона.

– Господин маг, у вас есть оружие?

– Лук.

– Это бесполезно в ущелье, – Морин покачал головой. – Вот. Возьмите этот.

Муж мельком взглянул на протянутое оружие и покачал головой.

– Мечом не владею.

Морин посмотрел на меня. Я уже раскрыла рот, дабы объяснить, как впереди послышались крики и характерное шипение.

Капитан обернулся, развернул лошадь и поскакал в начало отряда. Мы затормозили и остались наблюдать. Если бросится помогать, то мы создадим излишнюю толчею, что будет на пользу только еровкам. Так они смогут убить больше людей.

Солдаты споро шинковали ящериц, лошади испуганно разбегались.

– Мама, а что случилось?

– Ничего. Сиди тихо.

– Но…

– Тихо! – я зашипела на дочь не просто так. Мне что-то почудилось.

– Слышишь? – Ростон сжимал в руках лук с вложенной стрелой.

Я покрутила головой, но никого не увидела. Слева зашелестела осыпь мелких камешков. Но еровок не было. Солдаты вокруг нас закрутили головами. Постепенно разговоры стихли. Слышен был лишь шум битвы – ржание коней, крики людей и звон мечей.

Мой конь переступил с ноги на ногу и вдруг оступился и испуганно заржав, начал заваливаться на бок. Я дернула Аркани поперек живота, увлекая за собой. Мы перекатились по земле, причем я получила довольно ощутимый удар щитом по колену. Получилось, что конь упал на бок в одну сторону, мы с Аркани – в другую, щит докатился до стены и лег там, а прыгнувшая на нас еровка зацепила только песок в том месте, где мы только что были.

Они атаковали со всех сторон. Больше трех десятков ящериц посыпались на головы солдат одновременно, словно по приказу. Люди падали с седел – кто-то уже не поднимался.

– Прикройся! – я подтолкнула дочку к скале и кряхтя поднялась. Арка скользнула к щиту, благо стоял он не ровно, и там был зазор как раз для нее.

Дальше я за ней уже не смотрела. Меня окружили сразу три еровки. Я подняла руку и только сейчас отчетливо поняла, что выронила меч. Он лежал за спинами тварей, поблескивая в редких солнечных лучах. Больше у меня никакого оружия не было. Кроме кинжала, но здесь он не годился. Ящериц нельзя было подпускать настолько близко.

Я медленно отступала, пока не уперлась спиной в скалу. Одна из еровок приблизилась сильнее, чем остальные и прыгнула. Я откатилась в сторону, взвыв от боли в колене. Когда я снова вскочила, тварь лежала на земле со стрелой в горле.

Ростон, тоже стоявший на земле, методично расстреливал еровок из лука, выпустив уже почти весь запас стрел. Сзади к нему подкрадывалась незамеченная ящерица. Я рванулась к мечу.

Солдаты сражались довольно неплохо. Верхом осталась всего парочка. Остальные были либо сшиблены еровками, либо спрыгнули сами для удобства. Ловко перемещающиеся по любым поверхностям ящерицы впивались коням в глотки и валили их на землю, поэтому эффективнее бороться с ними было пешему.

Я схватила меч и снова перекатилась по земле. Прыгнувшая ящерица пропахала борозду позади меня, и обиженно зашипела. Я не стала на нее отвлекаться и помчалась к Ростону, по-прежнему не замечавшему опасности за своей спиной.

Я подоспела вовремя. Нырнула к нему за спину и проткнула мечом прыгнувшую ящерицу. Сзади послышался крик боли – Ростон убил еровку, мчавшуюся за мной. Он обернулся ко мне, удивленно посмотрел на труп у моих ног и окровавленный меч.

– Вот почему ты…

Послышался крик. Я обернулась и поискала глазами щит. Аркани скукожилась под ним и кричала. В двух шагах, не обращая более ни на кого внимания, к ней подкрадывалась ящерица.

– Ростон! – я указала ему мечом на еровку.

Муж схватился за лук и потянулся за стрелой, но его пальцы схватили лишь пустоту. Он расстрелял весь запас!

Я выругалась и побежала со всех ног. Проклятая нога едва слушалась, но я безжалостно терзала ее. Как назло, возле щита не оказалось никого из солдат – некому было спасти ребенка.

Еровка облизнулась и сделала еще шаг. Арка отодвинулась от нее на максимально возможное расстояние. Убежать она не могла – ей мешал край щита, а поднять его она была не в силах.

Я закричала. Тварь нехотя махнула хвостом, но не остановилась, а наоборот бросилась на Аркани. Мимо моего уха просвистел камень и ударил ящерицу по хребту. Тварь взвизгнула и упала на бок. Я подскочила к ней и одним движением отсекла ей голову.

– Ты в порядке? – я подхватила щит и дернула его себе за спину.

– Мама… мама… ру… мама… рука… – Аркани, плача, показала мне раненную руку.

Чуть выше кисти была большая рваная рана – проклятая тварь успела хватануть мою девочку зубами.

– Ну-ну, не плачь, – я взяла ее на руки, убрав перед этим меч. Битва закончилась – солдаты добили последних еровок и собирали раскиданное имущество и разбежавшихся коней.

Ростон выбросил еще один камень, и пошел к нам навстречу.

– Посмотри, – я показала рану мужу. – Надо обработать.

– Сейчас сделаем, – он взял у меня из рук дочь и понес к своей кобыле. Я осталась на месте, поджидая Морина. Он был верхом.

– У вас все в порядке? – он остановил коня рядом со мной. Я схватилась за его холку, чтобы унять дрожь в руках.

– Аркани цапнули. Но ничего серьезного. А что отряд? Большие потери?

Капитан покрутил головой, прикидывая что-то в уме. Затем вновь посмотрел на меня.

– Десять человек убито. Еще тринадцать ранено. Двое не смогут забраться в седло.

– Что же делать?

– Мы должны как можно скорее убраться отсюда.

– До конца ущелья два дня, – я покачала головой. – А с раненными мы будем двигаться в два раза медленнее.

Морин потеребил повод. Как транспортировать тяжелораненых я не представляла. Обычно, если наемник не мог передвигаться верхом от полученных ран, ему оставляли запас еды и воды на двое суток. Жизнь таких, как я была сурова и опасна, а смерть, зачастую, ужасна. Но это все не относится к королевской армии. Солдаты будут тащить раненного товарища до последнего. Согласно королевскому указу. Иначе – смертная казнь.

– Эй, Росц!

– Да, капитан?

– Соберите свободных коней. Делайте носилки из одеял.

– Слушаюсь.

Капитан отъехал руководить процессом, а я подошла к своему коню.

Жеребец стоял там, где я его оставила – он поднялся самостоятельно, значит, ногу не сломал. Я взяла его под уздцы и провела по тропинке к кобыле Ростона. Конь не хромал и я облегченно вздохнула. Одной проблемой меньше.

Ростон колдовал над Аркой, чуть ли не в прямом смысле. Она больше не плакала, но по ее скорбному лицу, было понятно, что ей все еще больно.

Муж пролил пару капель одного раствора, щедро посыпал порошком из мешочка и капнул другого раствора. Все это зашипело и забурлило. Я остановилась и посмотрела на это безобразие.

– Я просила тебя вылечить ребенка, а не сварить.

– Спокойно, – довольный маг смахнул остатки своих зелий с раны и забинтовал руку. – Это новый состав. Я его недавно изобрел. Скоро от раны и следа не останется.

– Предложи свои услуги солдатам. У нас двое тяжелых.

– Это будет дорого им стоить. Все-таки экспериментальная разработка, – он покачал головой, улыбаясь.

– Потом счет выставишь.

Он подмигнул мне и ушел к капитану, неся с собой не только две склянки и мешок, но и всю сумку. Мало ли что пригодится.

Остановились мы прямо посреди тропы. Никаких пещер или иных укрытий не было, поэтому пришлось мерзнуть на промозглом ветру, свободно гуляющем в почти прямом ущелье.

Капитан приказал выставить двойную стражу. Я еще ни разу не ночевала в ущелье, предпочитая более безопасные места, поэтому о ночной жизни еровок ничего не знала. Будем надеяться, что твари, с такой легкостью нападающие днем, ночью все-таки спят.

Раненных, перевозимых между парой лошадей на импровизированных носилках, уложили в центре отряда. Ростон сразу же отправился туда, а я осталась распрягать лошадей, спутывать им ноги и подвешивать торбы с овсом. Напоить их пришлось с помощью казана, куда я налила воду из бурдюка. Это было мало, но большего никто предложить не мог – все надеялись на другой выход из ущелья – земли Султаната. Там у нас будет достаточно, и воды, и снега, и льда.

Несмотря на разгар весны – здесь уже чувствовалось ледяное дыхание вечной мерзлоты. Это место было кратчайшим путем между пустыней и Султанатом, и неподготовленного путника такая резкая смена климата всегда шокировала.

Еще вчера мы изнывали от жары, а уже завтра будем мерзнуть от ветра, а послезавтра – и от холода.

Аркани села возле скалы и стала смотреть в пустоту перед собой. Она стала очень молчаливой после ранения. Не скажу, что меня это огорчило, но несколько тревожило. Как мать, я чувствовала, что с моим ребенком что-то не то. Скорее всего ей было больно. А еще обидно, оттого, что я не защитила ее. Оттого, что кто-то посмел напасть на нее.

Я чувствовала себя виноватой. Боль в колене, которая не прошла до сих пор, не дала мне бежать в полную силу. Если бы я его не ударила, то поспела бы раньше. И еровка распрощалась бы с головой прежде, чем смогла бы укусить мое сокровище.

Я присела рядом с дочерью и накрыла ее одеялом от ветра. Она словно бы и не заметила.

– Ты пить не хочешь? А поесть?

Она помотала головой. Я рассеянно потерла запястье под пластиной наруча. От жары тело было влажным и я здорово натерла руку доспехом.

Ростон вернулся к нам. Наши места были с краю, но все же в окружении солдат. Морин не доверял нам. Да и не обязан был.

– Как они?

Ростон покачал головой.

– Если до рассвета не придут в себя, то умрут. И никакая магия не поможет. Я сделал все, что мог.

– Не сомневаюсь.

– Как твоя нога?

– Плохо слушается. Сильный ушиб.

– Покажи, – он пощупал мое опухшее, чуть синее, колено. Я поморщилась. – Хорошо бы холод приложить, да обездвижить на несколько дней…

– И как ты себе это представляешь?

– Приложи пока что меч, а я мазь смешаю.

Я пожала плечами и вытянула оружие из ножен. Сталь холодила кожу, но облегчения боли не приносила. Я закрыла глаза и откинулась на скалу. Муж растирал пахучие травы и объяснял заинтересовавшейся Аркани, что и как делает. Я давно заметила, что ее тянет к отцу в то время, как он готовит свои снадобья. Знания, полученные сейчас, в будущем могут очень сильно пригодиться, даже если она не выберет путь лекаря.

Магического дара у нее, к счастью, не оказалось. Ростон сам проверил это, еще в прошлом году, а значит, путь в Итер-Стехт для нее закрыт.

Отправить ее в школу наемников? Я посмотрела на худенькие плечи и тонкие запястья дочери. Представить, что она сжимает в руках тяжелый ржавый меч из запасников школы, или тонет в слишком большом шлеме на тренировке? Как ее бьют по рукам и по спине наставники за невыполненный прием или слишком медленное прохождение дистанции? Нет. Эта жизнь не для нее.

С детства своя в компании мальчишек, я не чувствовала себя особенной и в школе. Девушек на обучении было в пять раз меньше, чем юношей, но никакого дискомфорта по этому поводу мы не испытывали. Иные девицы с легкостью могли заткнуть за пояс любого из молодых людей.

В нашем мире детям рано приходится делать выбор. Обучение любой профессии требует много времени, которого у взрослого человека уже нет, в силу различных обстоятельств. Еще три года и Аркани придется сделать шаг либо в одну, либо в другую сторону. Если у нее будет это время. Потому как никто из ныне живущих не сможет предсказать, как изменится мир после войны.

– Все, готово, – Ростон обернулся ко мне и махнул рукой. – Убирай меч.

Я послушно спрятала клинок, а муж с дочерью принялись мазать мое колено, и бинтовать его тугой повязкой. Я шипела и морщилась, но терпела. Нога нужна мне здоровой и лучше потерпеть сейчас, чем мучится от боли всю оставшуюся жизнь.

– Мама, тебе больно? – Аркани сполоснула руки и села рядом со мной.

– Не так сильно, как тебе, – я улыбнулась. Ногу дергало.

– Мне почти нет. Только чешется, а папа сказал, что это нельзя. А у тебя чешется?

– Нет, – я прикрыла глаза рукой и обняла дочь.

Сегодня на ужин была солонина из вчерашних косуль и черный хлеб. Помощник Морина – Торси – раздал нам по пайку и, пожелав приятного аппетита, удалился. Я молча покрутила в руках хлеб, но выбирать было не из чего, поэтому последовала примеру остальных – стала молча есть. К нам подошел Морин и присел на свободный край одеяла.

– Лирра, не убирай далеко оружия ночью.

– Ждем нападения?

– Вполне возможно. Еровки шли за нами весь день. Сейчас их не видно, но это не значит, что их нет. Господин маг, у вас остались стрелы?

– Я собрал, что мог на поле боя. У меня их двадцать две штуки. Еще я нашел три наконечника, остальное потеряно.

– Не густо. Но, может, хватит.

Ростон неопределенно пожал плечами. Я разделила его сомнения. Для того, чтобы ударить мечом, мне не обязательно тратить драгоценные секунды. Достаточно, чтобы оружие было под рукой.

Лучнику же не просто нужно полностью проснуться, но еще и хорошо прицелиться. Делать это ночью весьма проблематично. Не думаю, что муж такой уж хороший стрелок, чтобы пускать стрелу в цель по звуку шагов.

Мы ели, Морин думал. Он смотрел куда-то наверх, где виднелся кусочек неба над сводом скал.

Послышался шорох, прямо у меня над головой. Я замерла, не донеся кусок до рта.

– Что это было?

Капитан не ответил. Переведя взгляд на участок скалы надо мной, он вскочил и схватился за меч.

Стража пришла за нами за пару часов до заката. Они так же, как и охрана ворот, недовольно косились на Уфуса, но в отличие от них, не препятствовали его перемещению в замке.

Слух о ручном сурхаке распространялся со скоростью лесного пожара. Когда нас вывели в коридор, в нем было не протолкнуться. Все, начиная с мальчишек – карманников и заканчивая солдатами, глядели на волка со смесью ужаса и восхищения.

Уфус вздыбил шерсть и жался к моей ноге. Такое количество народа он видел впервые в жизни. И это его сильно пугало. Что же будет на поле боя?

Наша двадцатка набралась довольно быстро. Что символично, сурхака тоже посчитали за человека, а это говорило о том, что количество человек строго ограниченно не просто так. Я не знал, как работает телепорт, поэтому и причины этого явления не понимал.

Нас привели в одну из верхних зал, где уже находилось пятеро магов. Это место был примерно в десять саженей в длину и в пять в ширину. Стены его украшали зеркала – от пола и до потолка. На полу лежал мелкий песок – возможно, это был не только зал телепорта, но еще и плац для рыцарей – чтобы помещение не пропадало. На полу, по углам зала стояли канделябры с множеством горящих свечей. Дрожащий свет скудно разгонял тьму, навевая атмосферу легкого ужаса.

Посреди помещения стоял черный обелиск, внутри которого пробегали красные сполохи. Телепорт.

Мы остановились у входа, в нерешительности. Оленсис сжала мою руку с другой стороны от Уфуса. Волк вообще повернулся мордой к выходу, намериваясь покинуть помещение, но за нами уже закрыли двери.

– Встаньте вокруг камня! – властный голос одного из магов разнесся по помещению.

Люди зашевелились и не торопясь стали занимать свои места вокруг телепорта. На расстоянии в три-четыре шага от камня. Никто не хотел приближаться к нему ближе.

Я замешкался, пытаясь развернуть Уфуса мордой к камню. Волк явно не хотел иметь ничего общего с магами, поэтому отчаянно сопротивлялся. В итоге я пнул его ногой под зад и обозвал тупой трусливой скотиной. Только после этого он соизволил подойти к камню, но тем не менее, все время кидал на меня укоризненные взгляды. Скорее всего, он полагал, что из нас двоих у него здравомыслия больше. А, пусть его!

Я встал между Оленсис и Ботисом. Волк примостился рядом.

– Ближе к камню! Еще! – тот же маг командовал парадом, пока остальные читали длинное заклинание.

– Возьмитесь за руки!

Я посмотрел на Уфуса. Левую мою руку сжимал Ботис – правую руку Оленсис – мальчишка. Лет семнадцати. Между мной и ней стоял волк и крутил головой, переводя взгляд с меня на нее.

Маг обошел цепочку, проверяя как выполняется его приказ и остановился за мой спиной. Я обернулся к нему. Он покачался на каблуках и погладил бороду.

– Положите руки ему на голову. Главное, чтобы всегда был контакт между всеми людьми. Иначе кто-то может остаться здесь. Полностью или частично, – последние слова прозвучали так громко, что услышали все.

Ботис судорожно сглотнул:

– Кин, держи его крепче.

– Не бойся, не отпущу, – мне тоже стало не по себе, когда я представил себе это «частично».

Ладонь Оленсис коснулась моей и чуть отодвинулась. Я взглянул на нее. Капитан смотрела на камень, и словно сквозь него. Она даже практически не моргала, загипнотизированная внутренним миром телепорта. Я же в его сторону старался не смотреть вовсе.

Маг отошел от нас и заговорил вместе со всеми. От предыдущего заклинания камень заискрил и выпустил множество ярких лучей, постепенно перемещающихся по поверхности. Я закрыл глаза, чтобы не ослепнуть. Последнее слово от пяти голосов, как порыв ветра или как дыхание пустоты. Я замер и не дышал.

Холодный ветерок забрался мне под куртку, вызвав приступ гусиной кожи. Волосы растрепались, щеки закололо. Где-то рядом послышался хруст и негромкие голоса. До ноздрей дошел запах костра и жареного мяса.

Я открыл глаза. Перед ними тут же заплясали разноцветные огни и я ослеп. Я рискнул оторвать руку от Уфуса, прикрыл глаза ладонью и замер, ожидая, когда пятна исчезнут.

Справа охнула Оленсис – видимо точно так же ощутила на себе последствие телепортации. В довесок, к пятнам, я получил еще и головокружение.

– Новенькие, идите к нам – не ровен час, следующая партия вам на головы свалится.

Я медленно приоткрыл глаза, а затем и распахнул их. Против моего ожидания, передо мной не расстилалась белоснежная, залитая солнцем равнина. В Султанате стояла ночь. Густая и темная. Если бы не костер в десяти саженях от нас под козырьком скалы, то ничего бы не было видно уже на расстоянии руки.

Только что телепортированные разбрелись по поляне и шатались, словно пьяные. Я сделал пару шагов и тоже почувствовал, что меня слегка сносит направо.

Уфус заскулил и нетвердой походкой пошел в сторону от костра. Спустя несколько шагов он устало упал прямо в снег.

Я подошел к нему и присел рядом. Он поднял голову и посмотрел на меня. Моя рука легла на его холку, а пальцы рассеянно перебирали шерсть.

Только здесь в холодной и промозглой ночи Султаната, я отчетливо понял, во что же мы влипли. И если у нас не было выбора, то Уфуса я притащил сюда по своей прихоти. И почему я не смог его просто отпустить? Что за нужда была выдергивать его из леса и кидать в негостеприимную снежную страну? Не знаю… Просто… Я не смог с ним расстаться. Он был моим единственным и самым верным другом. Я не смог бы его оставить одного.

– Смотри-ка, этим не повезло, один в сурхака превратился…

– Да что ты несешь? Разве это возможно?

– Он не был человеком, – я покачал кружащейся головой. – Нечего выдумывать всякие ужасы.

– Если бы мы выдумывали. Вон! Посмотри, что осталось от Силии.

Я взглянул туда, куда он указывал. Там, в темноте высилось нечто бесформенное. Для того, чтобы понять, что это, пришлось подойти ближе. Я почти сразу пожалел о своем решении.

На снегу, чуть в стороне от костра и от места, куда мы телепортировались, лежало нечто, бывшее ранее человеком. Бесформенная масса, представляла собой голову и часть груди, с одной рукой. Где остались остальные части, мне даже думать не хотелось.

Вот вам и «частично». Кровавый след под ногами свидетельствовал о том, что этот кусок мяса оттащили сюда, чтобы не мешал. И на кой жмырк я сюда подошел?

Спустя пару минут, мы уже могли вполне сносно стоять на ногах, и поднявшись, подошли к костру. Кто-то из прибывших ранее, уступил мне место.

В руках у меня тут же оказался прут с сочным, истекающим жиром мясом. Даже волку кинули порцию – видимо с дичью тут проблем не было.

Костер был разожжен один на всех, несмотря на то, что здесь собралось двести сорок человек, телепортируемых из замка и десять человек сопровождения, бывших на этой стороне.

Бандитов было чуть больше половины – из темноты я выхватывал в основном их небритые рожи. Но и солдаты здесь тоже были. Несмотря на браслеты и десять магов сопровождения, магистр замка решил, что нам нужна более сильная охрана. Да и армию тоже переправлять нужно. Маги читали заклинания на протяжении двенадцати часов, перенося людей через горный хребет. Но, к сожалению, слишком медленно. Такими темпами, вся армия сможет собраться здесь только через месяц. Впрочем, сборами руководят более умные, чем я люди. Они наверняка знают, что делать.

– Выходим через двадцать минут! Все слышали? Через двадцать минут!

Значит, мы последние. Больше на сегодня никого не переправят. Стоп! Мы что, пойдем ночью? В темноте? По неизвестной местности? В холод?

– Кин, неужели они погонят нас в ночь? – Оленсис взяла меня за руку.

– Похоже на то, – я с трудом оторвался от куска мяса.

– Им не терпится бросить нас на подготовку лагеря для армии, – Ботис кинул обглоданный прут в костер.

– М-м-м… работать? – я недоверчиво посмотрел на него.

– А ты думал, оставшееся время будешь кверху пузом валяться? Не-е-ет… мы строительная бригада, – старпома поддержал молодой солдат.

– Мы-то ладно, – я махнул прутом. – А вас за какие заслуги отправили с нами?

– За особые, – буркнул он и отошел во тьму.

Я хмыкнул. Скорее всего это провинившиеся чем-то ребята, сосланные на физический труд, который, как известно – облагораживает. Так им и надо.

– Подъем! Шевелитесь, ленивые задницы! – капитан отряда вошел в свет костра. – Закидать костер!

Огонь зашипел, столкнувшись со снегом. Ребята поднимались на ноги и сразу же шли за магами, идущими впереди.

Темп был взят вполне энергичный. Мы, еще не вполне отошедшие от перемещения, поплелись в конце.

Тракт был накатан до ледяного блеска. То и дело, кто-то оскальзывался и падал, извергая проклятия. Я и сам проехал на пятой точке сажени две, под уклон, прежде чем мне удалось затормозить и принять вертикальное положение.

Хуже всех приходилось Уфусу. Его лапы разъезжались во все стороны – из-под когтей брызгала ледяная крошка, но это нисколько не помогало ему удерживать тело в нормальном положении.

В итоге, он на все плюнул, и в два скачка оказался на обочине. Там был жесткий глубокий снег, в который он периодически проваливался по грудь, но это было лучше, чем сплошной каток.

Вскоре выглянула луна, осветив наш путь – тракт засеребрился, а обочина и вовсе заискрила.

Я поежился. При свете, мне почему-то стало холоднее. Мороз щипал щеки, нос и лоб. Пальцы рук и ног коченели, несмотря на то, что в замке нам все-таки выдали по полушубку и паре перчаток. Все это было казенное, а значит довольно низкого качества. Оленсис, поскользнувшись в очередной раз, схватилась за меня и уже не отпустила.

– Вместе будем падать, – улыбнулась она.

Я кивнул. В какой-то момент, дорога начала мне казаться бесконечной. Мне почудилось, что мы так и будем все время идти по скользкой ленте тракта и никогда не придем к месту сбора. Я, конечно, не знал, сколько дней нам идти, но подозревал, что достаточно долго.

 

Глава 11

Юноша сидел на ступеньках крыльца, в приятной сени деревьев. Его тело блестело от пота, а дыхание было учащенным. Рядом примостился верный пес – ярко рыжий масти, с внушительным набором зубов и солидным ростом. Поговаривали, что этакий теленок может запросто свалить сурхака. Псу это сравнение очень нравилось.

Слева присел молодой человек со сбившейся челкой и таким же красным от долгой тренировки лицом.

– Погонял ты меня изрядно, дружище, – юноша рассеянно гладит пса и смотрит на закатное небо.

– Как и ты меня. Хорошо потренировались.

– Да. Боюсь, что только в последний раз.

– Почему?

– На войне у меня будет много других дел.

– Ты уже говорил с отцом?

– Нет. Он все время занят. Охрана не пропускает меня. Не драться же мне с ними?

– Почему бы и нет?

– Ваше Сиятельство, Великая Императрица желает видеть вас, – один из ее рабов замер в поклоне перед юношами.

– Проводи, – молодой человек кивает ему и поднимается на ноги. – Титусс, до встречи.

– Увидимся, – тот беззаботно машет рукой и растягивается на ступенях.

Раб ведет юношу через коридоры к дальним жилым покоям. Великая Императрица живет в самой глубокой части дворца, в покое и уединении. В окружении быстроногих рабов и верной стражи. А так же, диковинных зверей, населявших крытые сады и пруды, предназначавшиеся для отдыха и созерцания.

Наконец, они достигают дверей ее будуара – раб распахивает их и с поклоном отходит. Молодой человек входит внутрь, а дверь за ним затворяется.

– Здравствуй, матушка.

– Здравствуй, Ясилиус. Присаживайся, – она показывает ему на кресло напротив того, в котором сидит сама.

Принц сел и откинулся на спинку. Он не часто бывал в ее покоях, после того, как вышел из детского возраста. Здесь все ему знакомо, но оно уже стало чужим, далеким и непривычным. Чтобы скрыть волнение, он повел плечами.

– Ты тренировался? – она разлила чай по небольшим фарфоровым чашечкам.

– Да. Нужно поддерживать форму. Спасибо, – он взял чашечку и отхлебнул. Фруктовый. Он не очень любил этот вид напитка, но ничего не сказал. Хотелось пить, так что он стал прихлебывать из чашки небольшими глотками.

– Я позвала тебя не столько на чаепитие, – она посмотрела на сына поверх чашки. – Император просил поговорить с тобой.

– Почему он сам не поговорит со мной? – от возмущения юноша пролил горячий чай себе на колени, зашипел и предпочел отставить чашку. – Я хожу к нему каждый день, но стража меня выставляет, будто я обычный горожанин, или раб.

– У него очень много работы. Собрать армию не так просто, как оказалось. Слишком много уклонистов на берегу Имхет-Стохта.

– Пусть маги их ловят, – принц махнул рукой.

– Они не справляются. А для того, чтобы им помогли солдаты, нужно развернуть их обратно. А для этого необходимо отдать множество приказов. Ты уже не маленький и должен все понимать.

– Совсем не должен. Пусть Тиграсиус во все вникает.

– Перестань! – Императрица со стуком поставила на столик чашку. – Я не за тем тебя позвала, чтобы ты высказывал мне свои детские обиды. Так уж сложилась жизнь. И поверь мне, отец больше всех нас переживает о том, что не ты наследный принц.

Ясилиус закрыл рот и нахмурился. На его памяти, такое заявление прозвучало впервые, хотя кое-какие намеки он слышал и раньше.

Женщина потерла виски и тихо продолжила:

– Он просил передать тебе, что на поле боя, хотел бы видеть тебя среди рыцарей.

Принц засиял. Полноценно вступить в орден всегда было его мечтою, но положение обязывало оставаться во дворце. А тут такая счастливая возможность, хоть бы и ненадолго!

– А… кто поведет рыцарей?

– Магистр Сластрисс, насколько мне известно. Впрочем, Император еще не утвердил его кандидатуру. Ты знаешь, магистр горяч и вспыльчив.

– Но отваги ему не занимать. Он сделает все возможное и невозможное, чтобы добыть победу для отца.

– Я передам твои слова Императору, – мать кивнула и улыбнулась. – А сейчас, расскажи мне, как твои успехи? Я слышала, что ты поставил синяк своему наставнику?

– Было дело, – принц улыбнулся и отхлебнул из чашки. – Но, он первый начал.

День 11

Морин отпрыгнул от костра и крутанул меч. Еровкам вновь удалось нас окружить.

Они скользили по скалам почти бесшумно, но едва их заметили, бросились в атаку.

Я кинулся к луку. Лирра схватила Аркани, и вновь накрыла щитом. Дочка попыталась было протестовать, но получила еще и звучный шлепок по пятой точке, загоняющий все возражения обратно.

Солдаты кричали, предупреждая друг друга, и отбегали к скалам, прижимаясь к ним спинами.

Ящериц на этот раз было не так много – всего с десяток. Я схватил оружие и почти сразу же выстрелил. Жена отсалютовала мне мечом и, перепрыгнув через тело, вступила в бой со следующей.

Я прицелился в еще одну, как вдруг почувствовал удар и понял, что лежу на животе. Лук жалобно хрустнул, стрелы раскатились из колчана.

Что-то увесистое топталось на мне, разрывая когтями кожу. Я заорал, привлекая к себе внимание. Ну и от боли, тоже.

Лирра обернулась и ринулась ко мне. Недобитая ею тварь, поковыляла следом, но была отброшена пинком капитана. В два удара жена скинула еровку с моей спины – та даже не успела понять, что произошло – и протянула мне руку.

Я встал и беспомощно посмотрел на лук. Мой дорогой, композитный, с четырьмя рогами – красавец, представлял собой груду щепок. Он разломился в трех местах и годился лишь на поддержание огня. Я отбросил его пинком ноги.

Солдаты покончили с еровками достаточно быстро – даже не получив ни одного ранения. Я оглядел поле боя и людей, бесцельно бродящих вокруг. Сонливость со всех, как рукой сняло.

– Жалко, хороший был лук, – жена покачала головой.

– Ничего, есть еще один, – я криво улыбнулся и обнял ее. – И у меня еще осталась магия.

Она прижалась ко мне щекой.

– Как спина?

– Пара царапин. Сейчас помажем, завтра и не вспомню.

– Хорошо.

Аркани выползла из-под щита и облокотилась на него спиной. Она рассеянно глядела на поле боя, теребя повязку.

– У вас все нормально? – подошел капитан, сверкая глубоким порезом на щеке, сразу же под правым глазом.

– Лучше, чем у тебя, – я с сожалением отстранился от Лирры. – Пошли, рану обработаю.

– Да ладно, – капитан утер кровь с лица. – Само зарастет.

– Пошли, – я тряхнул головой. – Ты же не дикий зверь.

Мы устроились у нашей стоянки. В отличие от остальных, она не пострадала. Когда еровки напали, сами люди, да и паникующие лошади раскидали почти все одеяла. Так что солдатам пришлось заново расчищать места под ночлег.

Я решил не полагаться на одно лишь кровоостанавливающее, бывшее в запасе, почти у каждого солдата в отряде, а смешать несколько компонентов, усиливающих эффект. Капитан протянул мне свой пузырек, я взял его и добавил немного жидкости в мисочку, где размешивал порошки.

Получившаяся смесь обладала не только кровозапирающим, но и усиленным заживляющим свойством. Обработанная ею рана начнет затягиваться буквально на глазах. Пара дней – и от нее и следа не останется.

Я высыпал последний компонент и снова перемешал – мазь сменила цвет с красного на темно-фиолетовый. Я смочил кусок бинта водой и промокнул рану Морина. Он поморщился, но смолчал. Затем я взял немного мази и равномерно распределил ее по поверхности пореза. Капитан зашипел и пару раз дернулся так, что я ему чуть нос не намазал.

– Терпи. Потом легче будет.

– Что это за дрянь? – он попытался коснуться щеки, но я ударил его по руке.

– Чем меньше будешь трогать, тем быстрее заживет, – я стянул рубашку, отметив, что он хорошо порвана сзади и пропиталась кровью – смял ее и откинул в сторону. В сумке у меня было еще достаточно запасных.

– Давай, я тебя намажу. Ложись, – Лирра взяла у меня мисочку.

Мазь обжигала кожу и я, точно так же, как и капитан, шипел и дергался.

Лирра наносила смесь аккуратно, едва касаясь ран, плавными движениями пальцев. Просто удивительно, как руки, привыкшие сжимать меч, сохранили такую нежность? Я даже задремал от ее осторожных прикосновений.

Проснулся я под утро. Солнце еще не встало и даже не показало себя ни единым лучиком, но было уже светло.

Все вокруг еще спали. Морин сидел, устало прислонившись спиной к скале. Он не столько дежурил, сколько просто не спал.

На лице капитана красовалась фиолетовая корка из высохшей мази. Он то и дело касался ее, но сразу же одергивал руку. Я сел на одеяле и потянулся. Утро было холодным, морозным. Уже завтра солнечные лучи не смогут согреть воздух вокруг. Холод станет преследовать нас весь день и всю ночь. Жители Султаната живут так всю жизнь, но нувасцы к морозам не привыкли. Даже зимой у нас ярко светит солнце, а температура воздуха совсем немного ниже. А вот сумолтирцам к холодам не привыкать. В столице зимой даже выпадает снег. А бывает, что и остается лежать до нескольких недель!

– Холодно? – Морин перевел взгляд на меня. Его лицо странно кривилось из-за раны.

– Прохладно, – я кивнул. – Ты совсем не спал?

– Спал, – он поежился. – Я всего пару часов здесь сижу.

Я посмотрел на жену. Она спала, плотно укутавшись одеялом – доспех неплохо холодил тело, но снять его она не могла. Наемники еще со школы так сильно привыкают к своей броне, что уже не могут без нее обходиться. Лирра как-то сказала мне, что без доспеха чувствует себя голой.

Аркани спала под боком у жены, завернувшись в свое и ее одеяла.

– Все тихо?

Капитан переменил позу и потер переносицу. Затем, как бы нехотя, произнес:

– Где-то час назад подходили три ящерицы. Я запустил в них камнем и они тут же исчезли.

– Разведка.

Он кивнул:

– Похоже, что они не собираются сдаваться.

– Ущелье большое, а еды в нем мало. Теперь уже редко кто здесь проезжает, предпочитая более безопасные пути. Еровки оголодали и озлобились. Не знаю, едят ли они себе подобных, но людей они явно предпочитают больше иных видов мяса.

– Это их трудности. Мои ребята – не просто чей-то обед. Да и ты маг, вряд ли думаешь о себе, в таком ключе.

Я улыбнулся и покачал головой. Свои мысли я предпочту держать в себе. Ибо ход их может не понравиться не только капитану.

Лирра зашевелилась, потянулась и открыла глаза. Посмотрела на меня. Я кивнул ей и улыбнулся. Она тоже улыбнулась и с сожалением рассталась с одеялом, укутав Аркани.

Ее тело сразу покрылось гусиной кожей. И чтобы хоть как-то разогнать застывшую кровь, она принялась крутить руками и ногами, делая зарядку. Я рассеянно наблюдал за ней, а потом решил, что уже наступило время завтрака.

Я полез в сумку и вытащил оттуда ломоть солонины и кусок черствого хлеба, который мы сторговали у крестьян еще до переправы.

Капитан внимательно следил за моими манипуляциями. Ему, точно так же, как и простому солдату, полагались глоток воды и горсть вяленого мяса на завтрак и обед, потому что косули уже кончились. Но я не собирался с ним делиться.

Сделав по два бутерброда, я пошел будить дочку. День обещал быть трудным, но она, в отличие от нас, может хоть сутки спать в седле.

Спустя полчаса мы уже выехали. Солнце хоть и поднялось на небосвод, согревать воздух не спешило. Лирра одела теплый поддоспешник, а мы с Аркани натянули обитые мехом, куртки. Сейчас в них было даже жарко, но не надолго. Уже к вечеру весь отряд будет нам завидовать.

Я всего с час наблюдал голые ноги жены, постепенно приобретающие веселый синий оттенок, пока не выдержал и не сунул ей свои запасные штаны. Она сначала отказывалась, но я настоял. В итоге, она их одела под стальную юбку – не слишком красиво, зато тепло. С курткой было сложнее. Из моей она вываливалась, а другой у нас не было. В итоге, она предпочла ехать так, чем в закатанных рукавах и с гуляющим в плечах ветром. Так ни развернешься, как следует, ни меч не удержишь. Все-таки доспех и прочая одежда должны быть подогнаны по-размеру – тут я с ней был полностью согласен.

Наконец, мы вышли к деревне. Несмотря на поздний час, жители не спали. Все, от мала до велика, были заняты работой.

Посреди тракта стояли телеги с полозьями вместо колес, на которые местные нагружали инструмент, одежду и веревки. Несли все из домов, и скорее всего из личных запасов всех окрестных сел.

Мы подошли вплотную к повозкам и маг приказал остановиться и отдыхать. Кто-то попытался было залезть на козлы, но его сразу же согнали. Я прислонился к борту одной из телег и стал наблюдать за погрузкой.

Жителей Султаната я видел еще в Комирсооне. Это были низкорослые, темноволосые и узкоглазые люди, с обветренными жесткими лицами. Они разительно отличались не только внешностью, но и поведением, и манерой говорить. Довольно неплохо умея говорить по-нашему, они сознательно убыстряли темп речи, на свой лад, отчего понять их было трудно.

Наши маги были приглашены в крайнюю избу с ярко освещенными окнами. Я видел, как их усадили за накрытый стол, и подумал, что неплохо бы и нам увидеть ужин но, похоже, что кормить нас никто не собирался. Неужели мы и ночевать будем здесь, на околице? Так недолго и замерзнуть – вблизи теплого жилья.

Впрочем, вскоре маги вышли. Погрузка как раз закончилась. Жители удалились в дома, но тоже почти сразу вышли вновь. Каждый нес узелок и небольшую крынку. Я облизнулся.

В узелках был свежий, еще теплый хлеб, соленый жир, нарезанный ломтиками, кусочки мороженной рыбы и мисочки с квашенной капустой. Невысокая, даже по местным меркам, женщина, улыбаясь подошла к нам и предложила нехитрую снедь. В кувшине оказался горячий напиток, похожий на перебродивший мед – сладкий и сытный, но бьющий в голову. Для согрева – то, что нужно.

На таком морозе, хмель выветрился довольно быстро, а вот тепло, подаренное им – осталось. Теперь можно и еще столько же пройти без остановки.

Соленый жир на проверку оказался невероятно вкусным. У нас с Ботисом даже завязалась небольшая потасовка из-за обладания последним куском. В итоге, наш спор разрешила Оленсис, положив его в свой рот. Я вздохнул и доел хлеб.

– Осмус! Раздайте людям куртки!

– Слушаюсь, господин маг, – капитан прижал руку к груди и коротко кивнул. – Слош, Симус, Юлинс!

Солдаты встали у телег, а мы выстроились в некое подобие очереди. Куртки были примерно одного размера, так что многие не могли их застегнуть. Зато на меху и с внутренней стороны и с внешней. Да еще и с капюшонами. Плюс, нам еще и выдали по шапке, паре меховых рукавиц и шарфу, пристегивающемуся непосредственно к ушам шапки так, чтобы закрывать рот. В комплект так же входили подошвы для сапог – небольшие подметки с гвоздями, на завязках. Я сразу же все одел на себя, и наконец-то смог почувствовать себя нормальным человеком. Ноги больше не разъезжались, голове и туловищу было даже жарко, так что я сунул рукавицы в карманы. Шарф подвязал, но спустил ниже лица. Пока мне не холодно и необходимости в нем нет.

Оленсис утонула в своей одежде и выглядела довольно смешно. Шапка падала на глаза. Зато Ботис не смог застегнуть куртку, а головной убор и вовсе был ему мал. Впрочем, поменявшись, оба остались довольны.

– Пошли! – скомандовал капитан и хлестнул свою четверку. Лошадей подвели пока мы одевались. Это была местная низкорослая порода. Их запрягли по две пары в телеги, на козлы сели маги и капитан. Всего у нас было десять телег. Лошади взяли быстрый темп, так что и нам пришлось идти бодрее. На козлах поместилось по одному человеку – оставшиеся солдаты растянулись вдоль всей цепочки и старались приглядывать за порядком.

Несмотря на то, что разбойников было в десять раз больше, бежать или вступать в стычки уже никто не стремился. Все это осталось на подступах к замку, относясь к тому времени, когда еще никто не знал, на что способны браслеты. Бежавших казнили маги, прямо на глазах остальных. Перед смертью, бедняги сильно страдали.

Мы шли до самого рассвета, не встретив ни одной живой души и ни одной деревни. Похоже, что люди селились здесь на значительном расстоянии друг от друга, чтобы не спорить из-за еды. Искарцы жили в основном охотой и рыбной ловлей. Полей у них не было, из-за нетающего льда и снега, а значит они ничего не выращивали.

Когда солнце взошло, мы остановились на небольшой привал и завтрак. Кормили нас опять же хлебом и соленым жиром, но никто не жаловался. Даже наоборот, необычная пища вызвала самые положительные эмоции.

Уфус уже успел поймать пару непуганых зайцев. Здесь, в царстве льда и снега, он был на своем месте. Так же, как и его жертвы, он полностью сливался с местностью, что уравнивало их шансы.

После завтрака нас снова подняли в дорогу. Небо заволокло тучами и поднялся ветер. Через час посыпал мелкий, колючий снег, и мне сразу же стало ясно, зачем нам выдали шарфы. Я закутал все лицо, оставив лишь узкую полоску возле глаз. Как жаль, что для них еще не придумали никакой защиты!

Чтобы разглядеть путь, вперед послали десять человек – они, выстроившись в шеренгу, обозначали границы дороги для лошадей. Если кони оступятся, то ухнут в глубокий снег на обочине и затащат туда и телеги, а вытащить их будет очень сложно.

Я шел, держа Оленсис за руку, а другой, прикрывая глаза от ветра. Ботис ругался на проклятую погоду, на свою открытую куртку и расхлябанный сапог. И чем сильнее бил его по лицу ветер, тем сильнее и изощреннее была его ругань.

Уже ближе к обеду, когда и люди и лошади совсем обессилили и от бессонной ночи и от вьюги, мы вышли к месту встречи двух горных отрогов. Здесь тракт начинал извиваться вдоль склонов, благодаря чему метель практически отсутствовала.

Маги объявили привал и свернули направо, к небольшому скальному карнизу. Но, прежде чем они провели лошадей, нам было приказано пройти четыре раза туда-сюда весь путь, дабы утрамбовать снег. Но, несмотря на наши усилия, в одном месте телеги повело в сторону и они уронили край полоза в яму. Пришлось подталкивать, а затем еще и следить, чтобы остальные проехали по этому месту ровно. Досок ведь не было, нечего подложить.

Наконец, мы достигли каменного укрытия и телеги встали полукругом. Но и тут нам не дали покоя. Солдаты откинули плотную ткань и раздали нам зазубренные топоры, приказав нарубить хвороста для костров – маги планировали остаться тут до ночи.

Даже получив оружие в руки, разбойники не попытались взбунтоваться – слишком устали. Все молча развернулись и побрели вдоль скалы – в разных направлениях, в поисках чахлых кустиков.

Мы втроем пошли обратно к тракту. Оленсис сказала, что видела там немного деревьев.

Когда мы принесли свою жалкую добычу, огонь уже вовсю горел. Видимо, не обошлось без магии – разжечь вручную мерзлую древесину было невозможно. Мы бросили ветки в общую кучу и упали возле одного из костров. От усталости я уснул почти сразу же, за что был лишен своей порции каши – в сумерках меня грубо растолкали и погнали за всеми на тракт.

Поскольку телеги ехали в том же месте, вновь пришлось их вытаскивать из ямы и следить за тем, куда ступают кони.

Уже поздней ночью мы въехали в очередное селение, где нас уже ждали. Для небольшой деревеньки жителей оказалось довольно много – я насчитал почти три сотни хорошо вооруженных воинов. Как потом оказалось, это были ополченцы, собранные по приказу Султана, по местным деревням. В знак того, что дружба между Сумолтиром и Султанатом не просто слова, правитель искарцев решил вступить в войну на нашей стороне. Это было неплохое подспорье – соседские мастера доспеха могли склонить чашу весов в нашу пользу. Всем известно, что даже варвары закупают броню здесь, не жалея никаких денег. Правда, у них самое лучшее в мире оружие, но зато люди – у нас. Сегодня я был уверен в нашей победе, как никогда ранее.

Особенно меня вдохновили молчаливые коротышки – преимущественно мужчины, но попадались и женщины, седлавшие своих невысоких скакунов. Их доспехи сияли ледяным светом, когда они укладывали их в мешки и привязывали к седлам – ехать в них было слишком холодно. Местные жители предпочитали такие же меховые куртки, что были и у нас.

Искарские женщины сражались наравне с мужчинами, порой даже превосходя их по мастерству – пока мужчины ковали доспехи, женщины изучали искусство боя. Большим преимуществом для этих воинов было еще и то, что в отличие от нас всех – они были здесь дома. Они выросли в этих условиях и на этой земле. Они ее знали и надеялись, что она их не подведет.

С этими тремя сотнями бойцов мы должны были дойти до места сбора армии и подготовить площадку для войска. Теперь мне даже стало, как будто теплее.

Помимо воинов, нам дали еще по две лошади с телегами, груженными на этот раз припасами. В основном крупой – гречей и овсом для лошадей. На повозки посадили оставшихся солдат и нескольких разбойников, наугад вытащенных из толпы. Остальным пришлось идти все так же пешком.

Когда я уже думал, что останусь голодным до следующего утра, из домов вышли женщины и поднесли нам все тот же соленый жир и нарезанную ломтями замороженную рыбу. Я положил один ломтик в рот и чуть язык не проглотил – так это было вкусно. От тепла кусочек таял и наивкуснейшая, жирная рыба стекала прямо с языка в горло. Как и вчера, у нас с Ботисом завязалась потасовка за последний ломтик рыбы – победил он. А мне достался соленый жир – тоже вполне себе ничего.

 

Глава 12

От места последней телепортации пришлось ехать на лошадях. Телепорт из Орта мог переправить людей либо в другой город, даже сумолтирский, либо на место, в сутках пути от арки Мохот. Здесь заканчивался последний магический тоннель Нувасии. Непривыкшие к морозу кони дрожали и очень неохотно переставляли ноги.

Да и люди тоже мерзли. Начищенные до блеска доспехи сияли под холодными лучами низкого солнца. Теплые штаны и рубахи, поддетые под них, лишь частично разгоняли ледяное дыхание застывшей природы. Периодически кое-кто из солдат спрыгивал с седла и бежал наравне с конем – только так можно было хоть на некоторое время согреться. Королю тоже хотелось так сделать, но он сдерживал себя.

Махамер ехал во главе войска, в окружении старших офицерских чинов – закаленных в местных битвах ветеранов. За время их пути, им встретилось до полусотни телег с беженцами. Крестьяне из пограничных деревень Нувасии спешили уйти в сторону Рейхеста, в безопасные места. Люди ехали, груженные всем своим скарбом – с посудой и скотиной. Они вежливо уступали дорогу солдатам, съезжая на обочину. Слезали с повозок и склонялись перед королем. Махамер не обращал на них внимания, одолеваемый тяжелыми думами. Его заботило будущее государства, которое должно было определиться в самое ближайшее время.

Вскоре дорога пошла в горку. Через шесть-семь часов, основная часть армии должна была достигнуть арки Мохот – границы между двумя государствами. В двух сутках пути от нее, уже был разбит лагерь нувасцев. Первыми туда отправили наемников и кавалерию, вместе с уклонистами.

Их же снабдили ящерами – все купцы вне зависимости от ранга и состояния предоставили своих животных армии. Фактически, торговля после этого остановилась, но это уже никого не волновало. После битвы наверстают.

Всего получилось около двух сотен зверей. Капля в море, конечно, но ящеры могут сильно досадить своим врагам. Или задержать, до прихода свежих сил.

А пока наемники добирались до места, звери тянули обозы. Для них пришлось соорудить специальные телеги с широко расставленными колесами и ремнями под днищем – привязывать хвост, чтобы ненароком не отдавить его. Их нагрузили сверх меры – в основном, провизией. Все остальное приделали к самим зверям – их могучие спины были привычны к такому грузу.

Затем, к лагерю вышли солдаты – пехота и оставшаяся часть кавалерии. И потом уже из дворца в Орте выехали все вельможи и их семьи, разделившись на две половины – способные держать оружие и нужные на поле боя, вместе с лучниками и солдатами поскакали к ближайшему телепорту, остальные же поехали к Рейхесту. Им спешить было не обязательно. Скорее всего, исход битвы решится раньше, чем они доедут до города.

Последними из столицы выедут маги. Их присутствие во время подготовки к бою совершенно необязательно.

Принцесса Олирия ехала рядом с отцом, облаченная в мужской костюм. Специально заказанные парадные доспехи, призванные уберечь ее от случайной стрелы, были увязаны к седлу ее лошади. Армия старалась идти налегке – без тяжелых телег, только на рысях. Все, что нельзя было погрузить на коня, либо отправилось ранее, либо было вовсе оставлено. Каждый воин был облачен в доспех, держал поближе к себе меч и щит и вез сумку еды – для себя и своего скакуна.

Впереди послышался какой-то шум и крики. Генерал отдал приказ остановиться. Через мгновение появился и источник шума. На замершую в ожидании армию на полной скорости, из-за вершины высокого холма, выскочил отряд рыцарей, числом около сотни. Увидев мрачно смотрящих на них воинов, они затормозили и попытались развернуться. Но, прежде чем им это удалось, послышался приказ генерала:

– Убить.

Около четырех сотен воинов отделились от армии и пошли в атаку. Более легкие, они достигли врага уже через минуту, на вершине подъема, где те пытались выстроиться в какое-то подобие порядка, и ретироваться.

Рыцари, увидев, что безнадежно опаздывают, бросили попытки убежать и приняли честный бой. Благодаря более тяжелому доспеху, им удалось продержаться минут пятнадцать. На стороне нувасцев же была скорость и внезапность, к которой рыцарей не готовили.

Махамер спокойно наблюдал за битвой, а затем повернул голову к генералу:

– Ирник, прикажите привести магистра живым.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Генерал передал приказ своим офицерам, которые тут же поскакали его исполнять. Через десять минут, воины вернулись в строй, после того, как расчистили дорогу от трупов.

– Хайн! Потери? – генерал тут же потребовал отчет.

– Десять убито, раненных нет!

– Где магистр?

– Он здесь, – седовласый офицер кинул перед Ирником рыцаря, которого вез поперек седла его скакуна. Рыцарь даже не сделал попытки подняться на ноги – знал, что это бесполезно.

– Поднимите его! – Махамер махнул рукой.

Воины соскочили с коней и с трудом поставили магистра на ноги. Тот посмотрел на короля и сплюнул кровь из разбитого рта под ноги королевского скакуна.

Ирник выхватил меч, задыхаясь от возмущения. Людское море вокруг заволновалось:

– Да как ты посмел, жмырк тебя дери!

– Остынь, генерал, – король спокойно смотрел на мятежника, сеявшего страх и ужас на его приграничных землях. – Ты Брис?

Рыцарь кивнул. Он смотрел только на короля, словно хотел прочесть его мысли. Но Махамер, казалось был безразличен ко всему – на его лице не было ни одной эмоции.

– Хорошо. Это весь твой отряд?

Брис молчал.

– Значит, нет, – Махамер повернул голову к Ирнику. – Ты знаешь, что следует делать.

– Да, Ваше Величество, – генерал начал отдавать приказы о патрулировании местности вокруг армии.

Король тем временем посмотрел на мятежного магистра. Ирник обернулся и спросил:

– А что с этим?

– Убить, – Махамер пожал плечами, утратив интерес к воину.

Брис дернулся, но устоял. Раскрыл разбитый рот, и прежде чем его оттащили в сторону, тихо произнес:

– Скоро ты сам и весь твой род станете игрушками в руках Императора! Оставьте меня, варвары!

Махамер проводил его безразличным взглядом и первый послал коня вперед. Только что сражавшиеся, разгоряченные воины последовали за ним, и вскоре уже вся армия продолжила свое шествие к лагерю.

День 12

За последние сутки нас атаковали уже трижды. Каждый раз еровки собирались все в большем количестве и уносили все больше жизней. Мы уже потеряли в общей сложности тридцать восемь человек убитыми. Еще двадцать были с ранениями разной степени тяжести, но в седле держались все. Тех, что мы тащили на носилках, убили еще вчера днем.

Несмотря на все старания Ростона, моя нога распухла и почти не слушалась. Сражаясь, я постоянно спешивалась и перемещалась по ущелью, что отрицательно сказывалось на моем здоровье. Последний раз я с трудом смогла сесть на коня, и не представляла, как буду слезать. Рука Аркани, напротив, уже практически зажила. Точно так же, как и щека Морина.

Капитан сегодня взял бешенный темп – он торопился покинуть проклятое место. Но измученные бессонными ночами и бесконечными боями люди, уже чуть не валились с коней. Мы все прекрасно понимали, что ящерицы уже не отстанут и только скорость может нас спасти, но поделать ничего не могли.

К вечеру мы наконец-то выскочили из ущелья, откуда почти сразу же послышался многоголосый вой – еровки крайне сожалели о том, что нам удалось уйти.

Мы поскакали налево, вдоль горного хребта, торопясь проехать еще несколько верст, прежде чем наступит ночь. Лошади вязли в снегу, но вывести их чуть правее у нас не было возможности – там был сплошной лед. Мы находились на территории Султаната – месте, где земли почти не было. Зато был снег, лед и мороз. Местные жители ездили прямо по льду, в любых направлениях, поэтому тракта как такового здесь не было.

Чтобы лошади не скользили, их подковывали особыми подковами – обычно их можно было купить в любой деревне. Но что-то подсказывало мне, что сейчас нам это не удастся. Скоро горы повернут еще левее, а нам наоборот, нужно будет брать вправо. Страшно представить, что мы будем делать на этом катке.

Кони взрывали широкие борозды – мы решили, что лучше всего будет меняться местами, чтобы лошади авангарда не падали от усталости. Так мы проехали еще версты три, пока Морин не скомандовал привал. Найти укрытые в этой части Султаната было трудно, поэтому мы просто прижались к скале и начали готовить стоянку. Утоптали снег, срубили несколько чахлых кустов – их как раз хватит на то, чтобы приготовить ужин, и принялись топить снег. Из числа оставшихся у нас лучников, опять вызвались добровольцы – добыть мяса, но я сомневалась, что они смогут его найти.

Ростон не пошел, хоть у него и снова был лук – я отдала ему свой, а остался колдовать над моей ногой. Он смешал какой-то другой состав и принялся делать мне тугую повязку – из остатков бинта. Раненных было много, а какие-то действенные средства почему-то оказались лишь у мужа. И эти люди поехали промышлять мага в негостеприимных местах Нувасии?

Впрочем, это было совсем не мое дело. Я уселась на одеяло и пристально следила за тем, как Ростон и Аркани пытаются приготовить ужин. Когда я ехидно заметила мужу, что травки он, дескать, смешивает хорошо, а из еды у него легко получается только яд, в нем взыграла мужская гордость. Он рьяно взялся за готовку, а мне оставалось только громко командовать в духе: «Куда столько соли?», «Добавь воды», «Хватит!», «А теперь вычерпывай».

Как ни странно, воины вернулись с добычей – двумя упитанными зайцами. Для шашлыка на шесть десятков человек маловато, но по кусочку в кашу – вполне достаточно. Для запаха.

Морин объявил, что мы останемся здесь до обеда завтрашнего дня – люди настолько устали, что им требовался более длительный, чем обычно, отдых.

После ужина все повалились спать. Уже закрывая глаза, я сонно подумала о том, что капитан даже охраны не выставил, но разлепить веки было уже выше моих сил.

Вьюга утихла только к утру. Всю ночь мы продирались сквозь снежный заслон, пытаясь не потерять дорогу и друг друга. Конным пришлось вылезти из седел и вести животных за собой, ибо они отказывались прокладывать дорогу самостоятельно. Коней, впряженных в телеги, взяли по двое разбойников, дабы помогать им тянуть груз.

Мне досталась левая лошадка, шкура которой была облеплена льдом и снегом. Кобылка дрожала от холода и природного страха перед ночью и стихией.

Оленсис позволили сесть на телегу вместе с одним из магов, так что я был спокоен – она не замерзнет и не упадет в сугроб, пока я торю тропку для лошади. Ботис шел впереди, обозначая края тракта, а Уфус пустился по сугробам в сторону от нас. Его присутствие пугало лошадей, так что мне тонко намекнули на то, чтобы он отсутствовал хотя бы во время перехода. Я отпустил волка, позволив ему самому выбирать скорость передвижения. Он убегал вперед, а потом ждал нас – за это время успевая поохотится.

Ближе к полудню мы вышли на место сбора армии. Маги приказали поставить телеги широким кругом и разбить в центре лагерь. Неподалеку от нас был большой лес, с холмом на опушке. Как я прикинул, этих дров нам должно было хватить на несколько недель. Еще бы речку сюда и жить можно.

Конные воины, разгрузив своих лошадей возле телег, разделились на две части. Одни захватили все бурдюки под воду и отправились на поиски ручья. А вторая половина, оставив нам лошадей, углубились в дозоры. Места здесь были не спокойные.

– Телеги с инструментом освободить! – один из магов встал на козлах, чтобы его было всем видно и слышно.

Как я и боялся, отдохнуть нам не дали. После разгрузки, мы распрягли всех лошадей, получили по топору в руки и были развернуты лицом к морозному лесу.

Наша задача была свалить деревья, привязать их к лошадям и оттащить поближе к лагерю. Здесь их нужно было разрубить на дрова и сложить в кучи. Как я понял, мы находились там, где в будущем и будут стоять все обозы и Императорский шатер – позади всей армии. На каждый этап работы были свои люди. Одни валили деревья, другие их развозили, и так далее по списку. Я остался в лагере, на рубке дров – это было мне знакомо.

Оленсис вместе с другими женщинами отправили на готовку – сейчас, покуда дров еще не было, они вместе с магами подсчитывали количество мешков с провизией и решали сколько и чего готовить ежедневно.

Ботис отправился на валку леса – он отлично владел топором и знал технологию сруба дерева.

Уфус прибежал в лагерь, позволил себя погладить и почти сразу же убежал обратно.

Пока не подвезли деревья, я успел оглядеть местность и заприметил на горизонте, там где находился еще один кусок леса – последний на этой оголенной местности на всем пути до земли варваров – какое-то смутное движение.

Маленькие, темные точки медленно двигались, почти не различимые с такого расстояния. Я хотел было спросить у людей вокруг, что это такое, но тут же сообразил, что вижу. Это был обоз вражеского лагеря. Варвары, точно так же, как и мы приехали на место сбора и готовили свою площадку.

Только тут я наконец-то сообразил, что нахожусь на поле боя. На войне. До этого момента все было не так. Да, мы шли. Все это время просто шли. А теперь… Что с нами будет теперь? Что будет, когда соберется огромная толпа народа с нашей и с их стороны и, потрясая сталью, ринется в бой? Мне стало не по себе.

Привезли первую партию деревьев и я начал колоть чурбаки на дрова. Сначала было непривычно, но потом я втянулся. Работа была тяжелая, но знакомая. Оттого, что я давненько не держал топора в руках, на ладонях спустя пару часов набухли волдыри. Еще через некоторое время, они сорвались, и мне стало уже не до шуток.

Подошедшая Оленсис отдала мне бурдюк с водой и перевязала обе ладони по очереди, пока я пил. К концу дня привезли последнюю партию. Те, кто валил лес, пришли вместе с лошадьми и уселись вокруг костра ужинать. Мы заканчивали работу, и тоже могли получить свою порцию у освободившегося костра.

Повязки на руках уже давно пропитались кровью и потом. Несмотря на мороз я почти сразу же скинул куртку, а за ней и рубаху, оставшись в одних штанах. И даже так мне было жарко.

После работы, мы помогли друг другу смыть пот, специально натопленной для этого водой и присели к огню. Свою одежду я положил рядом. Хоть мне и было неуютно, и мороз начинал пощипывать за бока. Я знал, что если одену сейчас рубашку, потом вовек не согреюсь. Лучше обсохнуть хоть немножко.

На ужин была каша с вяленым мясом и хлеб с ломтем соленого жира. Просто и очень сытно.

Когда стемнело, снова поднялась метель. Ветер стегал плетьми по конским спинам, по людям и по телегам. Мы спрятались за обозы и частично под них, и мерзли. Костер задуло и зажигать его снова не было никакого смысла – при такой погоде, даже магическое пламя не удержится.

Я с тоской подумал о своем зимнем лесе – там тоже было холодно, но никогда меня не стегали настолько сильные вьюги. Прижавшись друг к другу, мы молили всех Богов разом, чтобы эта непогода поскорее закончилась.

 

Глава 13

Холодный ветер стегал по лицу и незащищенным местам тела, заставляя воинов стучать зубами и сыпать проклятиями. Бравые солдаты, привычные к непогоде и смене климата, с удивлением обнаружили, что никогда не видели настоящей зимы.

В доспехах было ужасно холодно, но снять их было нельзя. Генерал приказал всем быть в полной боевой готовности. Насоры обычно не прощали беспечности путешественникам. А терять людей, стоя на пороге войны, было не слишком умно.

Сам Эришус ехал в императорской повозке, запряженной шестеркой белоснежных лошадей. Помимо генерала и самого Императора, в повозке находился Тиграсиус и магистр всех стихий, маг Торпинус и его помощники. Здесь было так же холодно, как и снаружи, но зато полностью отсутствовал ветер.

Плотный материал, которым была обтянута повозка, хорошо сражался с вьюгой и еще нигде не прорвался, хотя стихия не утихала уже трое суток.

Из-за своей численности, армия продвигалась очень медленно. Император приказал двигаться со всей возможной скоростью, но обозы не могли идти быстрее пешего человека. Лошади слепли от ветра пополам со снегом, утопали в заснеженной дороге и замерзали во время стоянки. Все это еще больше замедляло общий ход.

– Первый отряд уже должен был подготовить нам площадку для длительной стоянки. Здесь, – генерал неуверенно ткнул пальцем в большую карту Султаната, расстеленную на столе, прибитом в центре повозки. Точного места он найти не смог бы, ибо карта представляла собой неподробный участок земли, с извилистой тропкой, обозначавший примерное течение тракта и кучки леса, разбросанные в живописном беспорядке. Местные жители очень хорошо знали свои земли и карт не рисовали. А чужакам, по их мнению, тут и делать было нечего.

– Что за отряд? – Император лишь мельком взглянул туда, куда показал Эришус, понимая, что это не вполне точные координаты.

– Это разбойники, помилованные в обмен на верную службу, несколько магов и солдат сопровождения и ополченцы из местных деревень.

– Что сказал Мулла I, мой державный брат? Сколько людей он пришлет нам на помощь?

Эришус посмотрел на магистра. Тот придвинулся ближе к столу.

– Султан Мулла I выразил желание самолично выступить в бой против варваров. Он предоставляет в наше распоряжение не только свой меч, но и оружие всех своих воинов.

– Это весьма великодушно с его стороны, – Император кивнул. На самом деле, он не сомневался, что все так и будет. Если бы Султан отказался помогать, Император бы направил свои войска к нему во дворец, и убил бы изменника. Похоже, что Мулла, это тоже прекрасно понимал. – Когда мы приедем, соберешь всех, кто заслужил наказание, и тех разбойников и сформируешь штрафной батальон. Они пойдут впереди нашей пехоты.

– Слушаюсь, мой Император.

– Теперь, что касается парламентеров…

– Их уже выбрали, Ваше Сиятельство. Из тех же разбойников.

– Отлично. По преступникам никто плакать не станет. У Махамера может испортится настроение от того, что он услышит.

День 13

Мы заблудились. Это стало ясно, когда капитан приказал трем солдатам отделиться от отряда и поскакать вперед, посмотреть, нет ли какого ориентира на нашем пути.

Как только мы наткнулись на небольшую деревеньку, расположенную прямо у подножия горы, Морин приказал остановиться. Похоже, что мы слишком углубились на запад, и теперь нам придется ехать назад и южнее, чтобы отыскать место сбора армии.

Для того, чтобы мы смогли скакать по льду, нужны были подковы. Морин взял меня и Лирру на переговоры с местным населением, которое глазело на нас из-за приоткрытых ставней. Мы отыскали избу побогаче и капитан заколотил в нее рукоятью меча.

– Открывай, хозяин!

– Убирайсь! Вам тут нет рад! – послышался изнутри не вполне уверенный в своей правоте голос.

– Плевать мне, рад ты или нет! – Морин начинал злиться. – Открывай, или прикажу ребятам всех перерезать, а дома спалить!

За дверью послышалась какая-то возня, и когда Морин снова занес руку с мечом для удара, она распахнулась. На порог вышел низкорослый искарец в меховых штанах и куртке. Он угрюмо посмотрел на нас и буркнул:

– Чито над?

– Поговори мне еще! – Морин убрал меч в ножны. – Кузнец есть?

– Ест. Без кузнец нелзя, – мужик даже удивился.

– Пусть лошадей наших перекует. Да припасов нам дайте.

– Из армии приходить, варвар приходить… Коня дай, еда дай, мужики дай…

– Избы спалю, детей не пожалею.

– Я идти, идти… – мужик махнул рукой и поплелся к дальней избе.

– Бехмет! Йагижзар укчеп!

Кузнец вышел на порог своей избы и посмотрел на нас. Это был типичный нувасец – высокий, широкоплечий и темноволосый. Странно было встретить земляка, так далеко от родной земли.

– Ты капитан? – он ткнул пальцев в Морина.

– Я. Давай поживее.

– Не зачем. У меня есть запас. Давай мне четверых крепких ребят. Помогут вытащить.

Морин кивнул и развернулся. Прежде чем уйти он взял Лирру за руку:

– Позаботься о припасах.

– Хорошо, – она кивнула. – Мужик, давай, снаряди нам чего-нибудь.

– Сейчас… – тот почесал жидкую бородку. – Рыба есть, крупа есть, да все.

– Давай все, – жена не стала спорить, но пошла за ним, чтобы проконтролировать процесс.

Я остался у калитки кузнеца. Тот тоже никуда не ушел и стоял, облокотившись о косяк двери.

Я оглядел деревню. С десяток домишек прижались к склону холма так крепко, словно упали бы без опоры.

Такая конструкция деревни – в одну линию, была характерна для всех поселений Султаната. Тем более странно было в эдакой глуши встретить нувасца.

Кузнец рассматривал меня со сдержанным любопытством, вполне сопоставимым с моим собственным. Я не выдержал первым:

– Как тебя зовут, земляк?

Он ухмыльнулся.

– Манир. Нечасто к нам архимаги заезжают.

Я забеспокоился, но постарался напустить на себя безразличный вид:

– Ты обознался.

– Твое лицо мне хорошо знакомо, Рост-ив-тон-Висский. Из-за тебя я оказался здесь. Но я зла не держу больше. Слышал, что тебе тоже не сладко пришлось, а значит есть в этом мире справедливость.

– Откуда ты меня знаешь?

– Пятнадцать лет назад, ты своим приказом повелел убить мою жену и сына. Ты обвинил их в покушении на жизнь короля.

Я хотел было сказать, что не помню такого, но память услужливо вывела картинку, где на виселице раскачиваются два тела.

– Я переехал сюда, чтобы мою новую семью не достали твои длинные руки. Я столько лет мечтал о мести, но правосудие нашло тебя само. И я рад этому.

– Их вина была доказана. Король сам вынес им приговор.

Кузнец покивал, но промолчал.

– Почему ты здесь, а не в армии? Староста сказал, что вербовщики уже приходили к вам.

– Я кузнец, а не воин. Так я им и сказал. Мое мастерство еще пригодится в мирной жизни. И потом – меня это не касается. Я буду сражаться только за свою семью. И не думай, что я пойду с вами. После всего, что было, я не отдам свою жизнь за короля.

– А за свою родину?

Он открыл было рот, но тут вернулся Морин с ребятами. Кузнец отлепился от косяка и повел их внутрь дома. Я развернулся и пошел туда, где скрылись Лирра со старостой.

Мы выехали спустя три часа. У Манира(как на самом деле звали некогда мужчину) было двое сыновей, лет по четырнадцать, которые, несмотря на юный возраст, уже вовсю помогали отцу. Они наравне с ним подковывали наших лошадей и работа пошла быстрее.

Уже отъехав от деревни на полет стрелы, я обернулся – кузнец все так же стоял у своего забора и смотрел мне вслед. Я отвернулся. Тяжелый взгляд холодил спину лучше, чем метель.

По-прежнему ничего не было видно. Решено было больше не рассылать дозорных, а держаться вместе, чтобы не потеряться в этой метели. Когда мы свернули в деревню, ребята насилу нас нашли.

Кони шли ходко, несмотря на непогоду. Они уже достаточно свыклись с местным климатом и довольно резво перескочили с утоптанного снега на лед. Я поначалу даже не заметил разницы. Лошади, вероятно тоже.

Я ехал в середине отряда и видел перед собой только крупы впереди скачущих коней. Спин седоков уже было не разглядеть.

Лирра ехала впереди, в силу того, что члены отряда постоянно менялись местами, дабы не утомлять животных раньше времени.

Спустя пару часов и я оказался во главе отряда. Ветер стал стегать по лицу с утроенной силой. Видно ничего не было. Мы ехали по прямой и я очень надеялся, что Морин знает, куда именно.

Внезапно, вмиг стихший ветер и улегшийся снег, открыли перед нами лагерь. Я с облегчением вздохнул, представляя конечную точку нашего путешествия и теплый шатер. На достаточно большом открытом участке мы увидели телеги, выставленные в круг, в центре которого горел большой общий костер. Вокруг него суетились женщины, почти сразу же удивленно поднявшие на нас головы. Все сплошь светловолосые.

Чуть далее, во всю шла работа. Полуголые, разгоряченные мужчины валили лес, рубили его и складывали дрова в кучи.

Светловолосый юноша, лет двадцати пяти, с явно бандитской физиономией, поднял на меня зеленые глаза, поудобнее перехватив топор за рукоять. Только тут я понял, что здесь что-то не так.

– Сумолтирцы! – крикнул кто-то из нашего отряда.

– Вар-р-вар-р-ы! – закричали мужчины, увидавшие нас и побросавшие работу. Но не топоры. Они начали собираться в кучу, готовые дать отпор.

– Маги, – Лирра махнула рукой направо. Там, неизвестно откуда вынырнувшие волшебники, готовились читать заклинания.

– Куда? – я обернулся к Морину, крутящему головой во все стороны. Нашего лагеря, естественно не было видно, и он не мог понять, куда же нам бежать.

– Туда, – юноша вскинул руку с топором и указал направо от себя. Я удивленно проследил за ним взглядом, но ничего не увидел. Метель снова начала подниматься.

– Налево! Ходу! – Морин решил поверить парню и покинуть лагерь в противоположном от магов направлении. Он пнул своего жеребца, посылая его с места в галоп. Конь развернулся на задних ногах и сразу же помчался вперед, разрывая грудью хлынувшую со всех сторон бурю.

Отряд помчался за командиром. Я подгонял кобылу, как мог. Лирра вырвалась вперед – ее жеребец мог бы поспорить скоростью с самим ветром.

Сверкнуло. Я оглянулся. Трое последних ребят упали вместе с конями, вздымая вверх кучу снега. Я отвернулся.

Помогать им уже было поздно, а подставить под удар весь отряд из-за простого желания забрать павших товарищей не прельщало даже меня. Скоро их будет много. И плато это утонет от крови. Я прижался к кобыле и зажмурился.

Перешли на шаг мы лишь минут двадцать спустя. Морин развернул коня, пересчитывая ребят. Довольно быстро он обнаружил пропажу.

– А где Шорт, Мар и Стино?

– Их больше нет, – буркнул я. – Надеюсь, теперь ты знаешь, куда ведешь нас?

– Что? – капитан посмотрел на меня. – Господин маг обвиняет меня в их смерти?

– Да. А так же в том, что мы плутаем в метели, словно слепые щенки.

Капитан открыл было рот, когда к нам подъехала жена.

– Перестаньте! – она посмотрела сначала на меня, а потом на него. – Никто не виноват в этом. Только если погода…

– Угу… – я все еще злился.

– Ростон, перестань, прошу тебя! Так бывает, ты же знаешь. И вообще, я видела еще один лагерь впереди.

– Наши? – Морин старался на меня не смотреть.

– Не знаю, – она тряхнула головой. – Не видно. Но вряд ли здесь так уж много путешественников. Особенно в этот сезон. Скорее всего, наши.

Морин потеребил повод коня. Затем посмотрел на меня. Я спокойно наблюдал за ним. Лирра напомнила мне о моем предыдущем отряде, который я потерял полностью. И совсем не по своей вине. От того и злиться сейчас на капитана смысла не было. В конце концов, поступая на службу, эти парни догадывались о том, что им рано или поздно придется отдать свою жизнь за других.

– Хорошо. Проверим, – капитан кивнул, скорее себе, чем мне. – Лотри, Гарт! Проверьте лагерь впереди и доложите!

– Есть, капитан!

Ребята поскакали вперед, а мы выждали пару минут.

– Поехали, – Морин поехал шагом.

Жена ехала рядом со мной, то и дело кидая на меня укоризненные взгляды. Я не собирался начинать разговор, а потому просто отвернулся. Сейчас меня занимала другая проблема. Если мы действительно подъезжали к нашему лагерю, то следовало подготовиться. Лирра так ничего и не сказала, за что я ей был очень благодарен.

Вернулись ребята – лагерь оказался ближе, чем мы полагали.

– Капитан, это наши. Я передал сообщение капитану Стору. Нам выделят места в лагере.

– Хорошо, – Морин кивнул и успокоено улыбнулся. Я мрачно покивал и порылся в сумке. Надо достать пузырек прежде, чем мы въедем на стоянку.

Лагерь встретил нас множеством огней и людей. Большая часть армии была уже тут. Шатры стояли ровными рядами, разделенные по цветам. Красные – у солдат, синие – у магов и черные – у наемников. Люди жгли костры, ели мясо и запивали это все вином. Кто-то работал в лесу – я слышал, как стучали топоры, кто-то чистил лошадей, кто-то точил оружие.

Лагерь жил своей жизнью, готовясь к битве. Мы ехали меж воинов, некоторые из которых довольно приветливо здоровались с Морином и его ребятами.

Чуть в стороне, особняком стояли наемники. Их шумные разговоры и хохот были слышны на большом расстоянии. Лирра улыбнулась так, словно попала домой. Я лишь хмыкнул.

Мы ехали до самых центральных шатров белого цвета, где и спешились. К нам тут же поспешили свободные от работы воины и забрали коней. Я выпил содержимое пузырька и сунул пустую склянку в карман.

Здесь палатки стояли кругом. Сначала капитанские, затем офицеров старших чинов и уж после, в центре, генеральский и королевский.

Махамер, явно предупрежденный, уже ждал нас на пороге. Морин и его ребята встали перед королем на одно колено, приложив руку к груди. Тоже самое сделала и Лирра, второй рукой пригибая Аркани к земле. Я замешкался, не зная, как поступить мне. Согласно этикету, архимаг мог просто чуть наклонить голову перед монархом. Но я уже не занимаю столь почетный пост. Простой маг кланялся в пояс. Но я не только маг, но еще и преступник. А на этот счет примеров я не припоминал. К тому же у меня начала кружиться голова от зелья.

Дилемму разрешил сам Махамер. Он подошел ко мне, широко улыбаясь и сердечно обнял:

– Старый друг.

– Ваше Величество, – я все же поклонился ему.

– Долго вы добирались… Капитан!

– Да, Ваше Величество, – Морин не получал позволения встать, как и все остальные.

– Твоим людям нужен отдых. Отведи их к южному костру. Вы поступаете в распоряжение капитана Шериласа.

– Слушаюсь.

– Вы свободны.

Капитан забрал своих людей и они направились в указанном направлении. Махамер взглянул на Лирру и Аркани и уже было открыл рот, когда его прервали. Негромкий, полный яда голос произнес:

– Рост-ив-тон-Висский, как приятно, что вы вновь почтили нас своим вниманием.

Король посмотрел куда-то за мое плечо. То, что он видел там, ему не очень нравилось. Я тоже прекрасно знал, что увижу. Но все же обернулся. Медленно.

– Архимаг Ту-томис-Арнаутский… – я нехотя кивнул ему.

Маг поджал губы, но тоже кивнул, как того требовали приличия.

Морин не успел увести людей – они остановились посмотреть, что же будет. Лирра поднялась и спрятала Аркани за спину, безошибочно почуяв назревающий конфликт. Махамер не разрешал ей шевелиться, но никто не обратил на это внимания.

– Я знал, что ты жив – Хориз выследил тебя в долине, – Тутом держал руки на виду и я очень внимательно следил за ними. – Но какого жмырка ты явился сюда?

– Его Величество решил, что мое присутствие здесь будет не лишним, – я говорил наобум, намериваясь позлить его. Я ехал сюда за этим.

– Это мы посмотрим! – он вскинул руки. – Один из нас здесь явно лишний!

– Я тоже так считаю, – голова прошла и я просто физически ощущал наливавшую мои руки силу.

Очень быстро вокруг нас образовалось свободное пространство. Махамер взял Лирру за плечо и оттащил подальше. Отлично. Больше всего я переживал за то, что мне придется сказать королю.

Я только успел вскинуть щит, как на меня понеслась ни много, ни мало, стена огня. От ее рева заложило уши. Я упал на колено и сложил руки так, чтобы локти закрывали лицо. Так я уберег его от жара и по возможности нейтрализовал последствия заклинания.

Тутом не дал мне опомниться и вызвал ледяной град. Льдины застучали по земле, отводимые щитом. Моя защита лопнула, но я наплевал на нее, вскидывая руку – любимая молния прошила Тутома и тот упал. Это было единственное заклинание, способное частично пройти сквозь щит и нанести урон противнику. На мое счастье, архимаг считался таковым лишь формально. Уступая мне в силе и не зная много из того, что я ему приготовил. В том числе и заклинание молнии.

Я снова накинул щит и он тут же задрожал от мощной силовой волны. Тутом намеривался сбить меня с ног, до того, как я поставлю защиту, но чуть-чуть опоздал.

Я выкрикнул пару слов и от моих пальцев к противнику пошла волна. Но не силовая, а электрическая. Такого он никогда не видел, а я применял впервые. Волна чуть дернулась и ушла верхом – мне обожгло пальцы, а ему опалило волосы и брови. Вскрикнули мы тоже практически одновременно.

Пока я дул на подушечки, маг оклемался и ударил меня огненным дождем. Щит снова лопнул, мне обожгло плечи. Я перекатился по земле, сбивая пламя.

Я поднялся и едва успел установить защиту, как в нее вновь врезался дождь. Пламя выжгло возле меня изрядную лужу. Я стал перемещаться вправо, спасая свои ноги от воды. Тутом повторял мои движения, не давая мне сократить расстояние между нами.

Несмотря на зелье, увеличивающее запас моей маны вдвое, я уже потратил ее изрядное количество. У Тутома скорее всего он и вовсе подходил к концу. Он напал снова. Его огненная стена вновь застала меня врасплох. Щит лопнул и горячие языки обожгли все мое тело. Я повалился на землю, пытаясь сбить пламя. Боль была настолько сильная, что я готов был потерять сознание.

Тутом воздел руки, дабы добить меня. Я ничего не успевал предпринять. Пламя я сбил, но поставить очередной щит уже не смог. Руки не слушались, а в висках стучала кровь.

И в этот момент, когда слова уже готовы были сорваться с его губ, Лирра шагнула вперед. Изящный росчерк меча и голова моего врага скатилась к моему лицу. На ней застыла немного удивленная маска. Я выдохнул.

Безголовая фигура рухнула к ногам жены. Она медленно опустила меч. Ее некогда новая куртка была вся в бурых каплях. Она посмотрела на меня. Я кивнул в знак благодарности. Как бы я ни мечтал сам прикончить Тутома, ее помощи я был рад. Мне он оказался не по зубам.

Народ, окружавший нас зароптал. Сначала тихо, а затем все громче. Послышались крики:

«Убийца!», «Вздернуть их!», «Король рассудит!», «Проклятый маг!» и им подобные. Я с кряхтеньем поднялся. Одежда во многих местах была прожжена насквозь и из дыр виднелось горелое мясо. Запах был соответствующий.

Махамер поднял руку и голоса тут же утихли. Сейчас он объявит нам приговор. Единственно, что меня волновало, так это успею ли я попросить милости для Аркани.

– За убийство архимага Ту-томис-Арнаутского, маг Рост-ив-тон-Висский приговаривается…

Я практически не дышал. Передо мной уже мелькала петля.

– … к восстановлению в прежнем чине архимага и представлению к государственной награде первой степени…

Пока я и все остальные подбирали с земли челюсти, король как ни в чем ни бывало, продолжил:

– Тутом был предателем. И по воле Русоништ, был казнен сегодня, пав от руки… – Махамер замолчал, глядя на Лирру. Она покачала головой и указала мечом на меня. – Нового архимага Нувасии!

Тишина была ему ответом. Я уже было подумал, что стану камнем преткновения между королем и народом(как и всегда, впрочем), но тут Лирра увидела кого-то в толпе и кивнула. Тут же, с задних рядов послышался многоголосый рев «Ура!», который по инерции подхватили все. Я вздохнул с облегчением.

Махамер, судя по всему, тоже. Толпа стала медленно расходиться. Труп тоже исчез – только кровь еще напоминала о том, что он здесь только что был. Я подошел к королю.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – я поклонился.

– Знаешь, Ростон, больше истории о твоих приключениях, меня сейчас интересует, кто эта скромная прелестница, в боевых доспехах? – он указал на подошедшую Лирру. Аркани цеплялась за ее штанину.

– О! – я улыбнулся. – Это очаровательная девушка – моя жена. А это наша дочь.

Он удивленно вскинул брови:

– Никогда бы не подумал, что ты женишься.

Я посмотрел на Лирру.

– У нее весомые методы убеждения.

Махамер засмеялся, а Лирра погрозила мне кулаком, отчего развеселила короля еще больше.

– Хорошо. Прошу ко мне в шатер, пока из палатки Тутома выкидывают его вещи.

– Погодите, Ваше Величество. Его имущество еще может пригодиться.

Король посмотрел на меня, но ничего не сказал. Пожал плечами и вошел в шатер. Мы последовали за ним.

Нас подняли рано. Маги торопили с работой, чтобы мы успели сделать запас дров, прежде чем подойдут основные силы. Большое количество народу сожжет большое количество древесины. А сидеть без тепла и горячей еды войска не могут.

Я это понимал и старался работать в полную силу. А еще надеялся, что когда армия расположится, нам отрядят больше помощников. То, что разбойникам не дадут отдохнуть до самого боя, я не сомневался.

Половину отряда забрали на установку палаток, что привезли вчера искарцы.

Они приехали уже вечером – еще пятьдесят сотен воинов, во главе с Султаном. Его я не видел, но слышал, что он был среди них. Для него отгородили особое место и поставили большой шатер. Возле входа дежурила стража из числа его воинов.

Ботис все утро жаловался на ноющую спину. И смотрел на меня так, словно это я был во всем виноват. Если я не ныл, это не значит, что меня ничего не беспокоило.

Я взял топор в руки и поморщился. Руки пронзила боль – вчерашние мозоли еще не зажили, а сегодня я уже натру новые.

Я обмотал ладони тряпками – если слезет мясо с костей, я не смогу держать оружие в бою.

Мы начали работу еще при слабом ветре, но постепенно он набирал силу и задор, ежеминутно меняя направление. Вскоре к нему добавился и снег.

Жмырк бы побрал эту дыру! И как здесь люди живут? У нас в это время года уже солнце припекает и деревья зацветают, а тут мороз, да такой лютый, что ни теплая куртка, ни костер не могут согреть.

Мы работали и куча дров постепенно росла. Не знаю, сколько нам нужно будет сжечь древесины, но полагал, что мы срубим почти весь лес.

В середине дня ветер поутих, но снег так и шел. Нам разрешили пообедать горячей кашей с хлебом. Я с удовольствием вытянул ноги на теплом лежаке и принял миску от Оленсис. Она и еще две девушки разносили еду. Они были единственными, не занятыми в готовке. Девушки, в силу возраста, а Оленсис в силу незнания предмета.

Последний раз на кухне она была, когда ей было пятнадцать. Но она только чистила овощи и мыла посуду. Здесь ей доверили только кормежку. Она попыталась было противиться такому порядку, но я посоветовал ей этого не делать. С одной стороны, спорить с магами дело совершенно бесполезное, с другой – чем меньше работы, тем лучше. По крайней мере, я так всегда считал.

Уфус в лагере практически отсутствовал. Днем он охотился, а ночью приходил и ложился мне под бок. Поэтому я спал лучше всех. С одной стороны меня грел волк, а с другой любимая женщина.

После обеда мы вновь принялись, каждый за свою работу. Я не успел и десятка взмахов сделать, как услышал конский топот и на площадку выскочил отряд из полусотни солдат. Они остановили коней и начали ошалело разглядывать наш лагерь.

Я тоже непонимающе взглянул на тех, что восседали впереди. Высокий, крепкосложенный мужчина, в тяжелом доспехе – похоже, что капитан отряда. Типичный маг – в капюшоне и теплой куртке на меху, с луком у седла. Еще несколько солдат и женщина с ребенком. Все как на подбор – загорелые и темноволосые, за исключением воительницы. Она была светловолоса, кареглаза, со смуглой кожей. С щитом, стоящим впереди седла, из-за которого выглядывала маленькая девочка, и мечом, торчащим за спиной. Варвары!

Я покрепче перехватил топор, решая что же предпринять. Если они будут атаковать, то под первый удар попадут безоружные женщины. С другой стороны – у них ребенок…

– Сумолти-и-цы! – послышался испуганный вопль от кого-то за спинами первого ряда.

– Варвары! – закричали позади меня разбойники, побросавшие работу.

– Маги, – женщина махнула рукой направо от себя, туда, где еще несколько секунд назад спокойно отдавали приказы колдуны, занятые построением какого-то необычного устройства, а теперь дружно выдвинувшиеся вперед.

– Куда? – маг повернулся к капитану отряда, который едва мог усидеть на коне. Он крутил головой в разные стороны, ища выход из создавшейся щекотливой ситуации.

Я прикинул их шансы. Маги уже готовы были к чтению заклинаний – они максимально приблизились к противнику. Ребята с топорами тоже были настроены решительно – даже не оборачиваясь, я слышал их ругань и топот за спиной. Нас было значительно больше, чем варваров, поэтому, скорее всего мы бы их уложили с минимальными потерями…

Но вот мысль о том, что мы вырежем отряд, который вовсе не хотел оказаться здесь, который просто ехал к своим, но заплутал в этой пурге… Да еще и с маленьким ребенком, неизвестно что делающим среди суровых воинов. Если бы не девочка, то пожалуй, ничто бы не заставило меня сделать самый глупый поступок в моей жизни.

– Туда, – я вытянул руку направо, показывая варварам расположение их лагеря. Маг посмотрел на меня, а затем туда, куда я указывал. Он хмурился, скрывая удивление.

– Налево! Ходу! – капитан развернул коня, перекрывая им, доступ к женщине с ребенком и весь отряд послал лошадей в галоп.

Сзади послышался надрывный речитатив, а затем огненная вспышка пронеслась мимо моего уха. Я на мгновение оглох и ослеп, а когда ко мне вернулись чувства, то увидел три трупа в полете стрелы от себя. Не утихающая метель тут же начала заметать их в сугробы.

Сперва у меня екнуло сердце, но потом порыв ветра чуть развеял снежную пелену перед глазами и я сумел разглядеть, что все трое были мужчинами.

– Эй, ты, ты и ты! Обыскать! – маг указал на меня и двоих парней, занятых на колке дров. – Остальные, за работу!

Мы, поудобнее перехватив оружие, пошли по направлению к телам. Павшие воины не шевелились. Конь одного из них бился, пытаясь подняться. Один тяжело дышал и изредка жалобно ржал. Последний был убит вместе с хозяином.

Ребята начали споро обыскивать карманы, а я замер над ржущим конем. У него был распорот круп и вывернуты задние ноги. Вылечить его уже было нельзя, да и некому тут возиться с лошадью. Я опустил топор, прекращая его мучения.

Второй конь не мог встать из-за того, что его бывший хозяин придавил ему передние ноги, когда выскочил из седла. Я пихнул труп ногой и жеребец почти сразу же поднялся, я бегло его осмотрел и нашел на спине только несколько ожогов, отчего счел его вполне годным к работе. Не обращая внимания на мародеров, я повел свою добычу обратно.

Маги, совещавшиеся возле телег, прервались. Я подошел к ним:

– Он легко ранен, но вполне сгодится лес таскать или еще что…

– Я осмотрю его. Возвращайся к работе.

Я кивнул и пошел к своему месту.

– Постой, – молодой маг окликнул меня. – Покажи руки.

Я удивленно обернулся, но промолчал. Пожал плечами и показал ладони. Тряпки густо пропитались кровью. Боли я уже не чувствовал. Маг только мельком взглянул на них и вытащил из своей сумки небольшую баночку, знакомого цвета.

– Смажешь на ночь. И предложи всем, кто нуждается.

– Благодарю вас, господин маг, – я почтительно принял мазь. Ее лечебные свойства были мне хорошо известны. Он махнул рукой и сразу же потерял ко мне интерес, вернувшись к прерванному разговору. Я сунул баночку в сапог и пошел к прерванной работе.

Вечером случилось еще одно событие, вновь заставившее меня отложить топор. Уже перед самыми сумерками, небо вдруг полыхнуло яркой красной вспышкой. Я покрутил головой, пытаясь сообразить, что это такое.

– Там, – подошедшая Оленсис, указала мне в сторону вражеского лагеря.

Я посмотрел туда и увидел еще одну вспышку – синяя. А затем еще и еще. Желтая, желтая, красная…

– Что они там делают? – я задумчиво почесал обросший подбородок.

– Помнишь мага? – любимая передала мне кувшин с водой. – Мне кажется, что это все из-за него. Они уже должны были доехать…

Мага я помнил смутно. Больше меня заинтересовала женщина с ребенком. Скорее всего жена или любовница капитана. Иначе бы он не бросился так открыто ее защищать.

– Помню. Интересно, что он там вытворяет?

– Похоже, что кому-то не понравилось его присутствие.

– Это хорошо. Раздоры во вражеском лагере нам только на руку. Особенно, среди магов. Может быть они убьют как можно больше воинов, чтобы нам меньше работы было? Как думаешь, стоит рассчитывать на такую удачу?

Олен только серьезно покачала головой.

 

Глава 14

Девушка отложила расческу в сторону. Ее роскошные каштановые волосы рассыпались по плечам. Сегодня она решила дать им отдых и не стала переплетать с лентами. Девочка, сидящая в углу, восторженно охнула:

– У тебя такие волосы…. Вот бы мне такие тоже.

Принцесса обернулась:

– У тебя обязательно будут такие, когда вырастешь.

– А еще ты красивая, – девочка пропустила мимо ушей замечание, думая о чем-то своем. – Моя мама тоже красивая, но ты красивее.

Принцесса улыбнулась:

– Твоя мама очень красива.

– А где твой муж? Он большой и сильный, как папа? А твой папа король, да?

Олирия улыбнулась еще шире. Похоже, что девочку не интересовали ответы собеседника. Ей нравилось задавать вопросы.

Принцесса встала и одернула меховую шкуру, отделяющую ее покои от помещения для слуг. Здесь было значительно холоднее, а стены шатра трепал ветер. Метель на улице, похоже и не думала прекращаться.

– Ваше Высочество, – три спины согнулись в почтительном поклоне.

– Варт, а что, у моего отца опять совещание?

– Да, принцесса. С ним маг с супругой, генерал и несколько капитанов.

Олирия вздохнула и хотела было удалиться обратно, но полог отцовского шатра откинулся и в холодную вышла женщина – наемница. Она увидела принцессу и сразу же обратилась к ней:

– Ваше Высочество, могу я забрать Аркани?

– Забрать? Куда вы направляетесь?

– Мы пойдем к костру в южной части лагеря.

– В такую метель, – принцесса кивнула в сторону улицы. – Нет. Я не отпускаю вас. Пойдемте ко мне. Вы проголодались?

– Немного, – Лирра не стала противиться приглашению.

– Варт.

– Сейчас все будет готово, Ваше Высочество.

Девушки прошли в покои принцессы.

– Мама! – Аркани кинулась на шею к Лирре. – Как же я соскучилась! Я тебя уже долго не видела!

– Всего два часа, – наемница улыбнулась.

– Я же говорю, долго! – девочка надула губы.

День 14

Близкое знакомство Ростона с королем обеспечило нам место в его шатре. Об этом сообщил мне Варт, принесший завтрак в покои принцессы.

Отдельное, не слишком теплое помещение, но это было однозначно лучше общей палатки наемников, в которой проживало по двадцать мужчин. Такое соседство для Аркани является не слишком подходящим.

Страсти вокруг смерти Тутома поутихли после нескольких подавленных в зародыше стычек, где юные приспешники прежнего архимага попытались восстановить «истинную» власть. Магистры во главе с Ростоном отловили ярых зачинщиков и вынуждены были казнить. Остальные притихли, как мыши под веником, но не успокоились. У мужа будут еще проблемы с ними после битвы. А вот многие даже вспомнили, что Ростон настоящий архимаг, у которого силой отобрали власть и чуть не убили. А еще многие вспомнили и о не слишком хорошей его репутации. Ростон слыл жестоким и мстительным, во что было трудно поверить тем, кто знал его достаточно хорошо.

Впрочем, в политику я старалась не лезть. Вот и сейчас я сбежала с сугубо официального совещания. Мое присутствие там было не совсем желательным, но благодаря высокому положению мужа, меня терпели. Я не стала злоупотреблять добротой и тихонько ушла сама. Решать куда сдвинуть правый фланг, и кого поставить на левый, чтобы он не просел, мне было не интересно. Все, что мне нужно было знать – капитаны донесут до меня перед самым боем. А нет, так сами разберемся.

Я уже решила, что пойду в бой вместе с наемниками. С ними мне было привычнее и спокойнее. Но я переживала за то, где все это время будет находиться Аркани.

Король, как я поняла, поведет войско в бой, а значит будет на передовой. Что касается принцессы, то я все еще сомневалась, стоит ли ее просить о таком одолжении. Был еще вариант, оставить дочь с обозами – во время сражения там сосредоточатся все лишние животные, провизия, а так же лекари и раненные, если их смогут вытащить с поля боя. Стоит ли ей смотреть на кровь и страдания? Конечно же нет. Но выбрать особо не из чего.

Мы молча завтракали. Я украдкой наблюдала за принцессой. Высокая, стройная, но не без изнеженной пухлости, темноволосая. Располагающая к себе, улыбчивая девушка. Хоть и грешно сейчас было об этом вспоминать, но она была бы отличной партией для Тиграсиуса. Они бы правили вместе долго и счастливо на нуваском троне, но сейчас об этом и нечего было думать. Император отчего-то решил разрушить шаткий мир между государствами и испить нашей крови. Как бы своей не захлебнулся.

Я заметила, что Олирия тоже присматривается ко мне. Что она думала в этот момент, можно было только догадываться – неизменная полуулыбка не сходила с ее губ.

– Вы бывали в Султанате раньше, Лирра?

– Да, Ваше Высочество. Мне довелось побывать практически во всех уголках и Султаната и нашей страны, в силу своей… профессии.

– О! в этом нет ничего постыдного. Наемные воины представляют собой довольно грозную силу для всех недругов Нувасии.

– Это так. Наемники искусны в бою и всецело преданны королю.

– И еще скромны, – она улыбнулась чуть шире, глядя на меня.

– Нет. Это не является нашей добродетелью, – я тоже улыбнулась. – Скромность тут ни при чем. В отличие от солдат, мы сталкиваемся со смертельной опасностью практически ежедневно. Выживают только сильнейшие.

– Да, мне рассказали о вашем эффектном ударе.

Я нахмурилась.

– Я бы предпочла не вмешиваться, но иначе он бы убил моего мужа. Этого я не могла допустить.

– Вы достаточно странная пара. Как вы познакомились?

– Я помогла ему сбежать от правосудия. Правда, узнала я об этом, несколько позже.

Принцесса помолчала несколько мгновений, словно решаясь спросить и, наконец выпалила на одном дыхании:

– Вы можете преподать мне несколько уроков боя?

Сначала я не поняла вопроса, но когда его смысл дошел да меня…

– Нет, – я отрицательно покачала головой. Олирия перестала улыбаться. В ее глазах застыло удивление и злость. Я еще раз покачала головой.

– Почему?

– Зачем это вам нужно? – я не стала отвечать.

– Мы находимся на поле будущего сражения. Здесь может произойти что угодно.

– Да. Со мной, моим мужем или любым из солдат. Но не с вами. Вас будут охранять, я уверена в этом.

Принцесса покачала головой, но ничего не сказала. Она ожидала, что я соглашусь. Очевидно, в ее представлении наемник был человеком, берущимся за любую работу. Словно в подтверждении моих мыслей, она тихо сказала:

– Я заплачу столько, сколько скажите…

Я встала. Слишком быстро и резко, но уж больно я разозлилась. Моя уязвленная гордость просто вопила:

– Нет, Ваше Высочество. Ни за какие деньги в мире, я не соглашусь на это. Позвольте мне откланяться.

– Нет, прошу вас, не уходить. Я не хотела… Простите меня, Лирра.

Я еще не придумала ответа, когда полог приоткрылся и внутрь вошел Махамер и Ростон. Я опустилась на одно колено.

– Поднимись, – король махнул рукой и я встала. – Почему ты ушла?

– Мне показалось, что я лишняя в мужском разговоре, Ваше Величество.

– Зря. Я хотел завтра вечером провести собрание глав подразделений и надеялся, что ты выступишь, как глава наемных воинов.

– Это большая честь, Ваше Величество, – я склонила голову. – Но, полагаю, что у наемников есть свой командир. И я не собираюсь брать на себя ответственность по его замене.

– Ты думаешь, они его уже выбрали?

Я неопределенно пожала плечами. Пока еще мне не довелось близко к ним подойти и поговорить.

– Наемники прекрасные воины, но плохо в них одно. Договориться друг с другом вы никогда не умели, – Махамер вздохнул.

– Это верно. Мы хороши поодиночке, а не толпою.

Король только рукой махнул и ушел к себе. Ростон поднял на руки Аркани и обернулся ко мне:

– Не хочешь прогуляться?

– В метель? – я недоуменно подняла бровь.

– Почему бы и нет? Аркани, хочешь пойти со мной?

Дочка покрутила головой, разглядывая троих взрослых. Олирия с интересом наблюдала за реакцией ребенка. Я же просто хмуро, сложа на груди руки.

– Хочу! Мы будем играть в догонялки? А лошадок покормим? Да. И еще. Ты меня покатаешь?

Ростон погрустнел, а мы с принцессой разразились смехом. Непоседливость Аркани иногда выбивала из колеи даже ее, внешне спокойного, отца.

– Ладно, – я взяла дочь у него из рук. – Я не дам тебе погибнуть во время детских игр. Пойдем?

– Пошли, – он кивнул и откинул полог. – Ваше Высочество не желает составить нам компанию?

Олирия серьезно посмотрела наружу – там бесновалась метель, взрывая снежные тучи, состоящие из острых, словно иглы снежинок.

– Я вспомнила. У меня еще куча дел, – она юркнула к себе и плотно задернула шкуру.

Ростон пожал плечами и шагнул в буран. Я усмехнулась, и последовала за ним, выставив вперед руку, защищая глаза.

Мы не успели отойти от палатки и двух шагов, когда к нам подбежал молодой маг, в сопровождении троих, постарше.

– Господин архимаг! – к нам обратился младший. – Магия, наша магия!

– Что с ней? – Ростон остановился и горделиво поднял голову. Положение обязывало меня изобразить такое же благородное презрение, но меня разбирал смех. Еле удержалась.

– Она… она… исчезла! – он выпалил это так громко, что почти все, окружавшие нас солдаты подняли головы и затихли.

– Что ты несешь? – муж сжал кулаки.

– Я.. я… это правда, господин маг, – юноша едва не заплакал. Окружающие его колдуны активно закивали головами.

– Проверьте сами, господин маг, – предложил один из свиты юноши.

Ростон хмыкнул и прошептал заклинание. А затем направил пальцы на мгновенно побледневшего паренька. Я хотела было закрыть дочери глаза рукой, ибо вид свежеизжаренного человека не самое приятное зрелище, но ничего не произошло. Ростон внимательно посмотрел на свои руки и сложил другую фигуру. Пара слов и вновь ничего. Он попробовал еще раз. И еще.

Мне лично, все стало ясно в тот момент, когда его любимая молния ему отказала.

Ростон опустил руки и задумался. Вокруг был слышен только шум ветра. Нас всех постепенно засыпало снегом. Мы ждали его решения. Внезапно, он вскинул голову и его осенило:

– Хрохстишзник! – воскликнул он.

– Ты бы хоть предупредил, что собираешься так гнусно выругаться, – произнесла я в полной тишине. В самом деле, разве это принесет пользу ушам Аркани? Муж обернулся ко мне:

– Да ты… ты… это… а! – он махнул рукой на меня.

– Артефакт? – спросил мужчина, говоривший ранее.

– Вот именно! – Ростон обернулся к нему. – Где он?

Маг только покачал головой.

– Мы не знаем.

– Артефакт вез я… – Ростон размышлял вслух. – Добрался до школы, но провести обряд мне не дали. После моего побега судьба камня меня не интересовала. А ведь он должен был остаться в школе…

Ход его мыслей мне не понравился. Отсюда до Рейхеста месяц пути – если повезет. Ехать туда сейчас, было уже поздно. А армия без поддержки магов даже не двинется в бой. Все понимают, что это чистой воды самоубийство.

– А может он взял его с собой?

– Зачем? – муж обернулся ко мне.

– Ну, зачем-то он тебе помешал провести ритуал. Ты не думал, что у него могли быть на то свои причины? Может, это и входило в его план?

– Лишить нас магии во время сражения? Но он сам маг, – муж покачал головой. – Был.

– Я бы тоже вложила свой меч в ножны. За определенную плату…

Мой бесхитростный намек на грязь моей профессии, вызвал мгновенное отвращение на лицах колдунов, но натолкнул их на правильный ход мыслей. Вполне очевидно было, что у Тутома были причины покончить с магией в Нувасии, но какие, мы уже не узнаем.

– Где его палатка? – Ростон перешел к активным действиям.

– Я покажу, – юноша с готовностью выдвинулся вперед.

– А вас я попрошу оповестить магистров. Скажите, что я проведу совет в королевском шатре, через два часа.

– Да, господин архимаг, – они откланялись и поспешили в разные стороны. Мы же пошли за молодым провожатым.

Шатер Тутома стоял на северной границе лагеря, максимально далеко от королевского. Я с недовольством отметила, что он еще и был в два раза больше.

Около входа дежурило несколько человек, которые оживились при нашем приближении.

Я рассмотрела их и поняла, что нас встречают десяток солдат и около полутора – магов. Я напряглась и приготовилась к бою.

– Добро пожаловать, господин архимаг! – в один голос проскандировали колдуны.

Солдаты угрюмо молчали.

Какое очаровательное представительство прежнего господина. Я фыркнула, но промолчала.

Ростон подошел к ним, не глядя, как будто их и вовсе не существовало. Я же наоборот следила за их руками очень внимательно. Если они решат напасть, то сражаться с ними достанется мне одной.

Вот жмырк! Накаркала…

Маги мигом сбросили дружелюбные личины, стоило Ростону повернуться к ним спиной. Они перетекли в классические стойки, намереваясь изжарить мужа.

Солдаты бросились на меня. Я была внутренне готова к такому повороту событий, поэтому успела выхватить меч и крикнуть:

– Рост, беги!

Юный провожатый упал на землю, а солдат оперся на него ногой, вынимая меч, застрявший в грудине. Кровь вылилась на землю, усеяв снег алыми каплями, словно ягодами брусники.

Аркани же и сама сообразила, что ей здесь делать нечего, и припустила в сторону лагеря.

Эх, мне бы еще щит, но я оставила его в палатке. С остальными вещами. Он был слишком тяжел для того, чтобы все время таскать его за спиной. Хорошо хоть меч захватила – похоже, что я подспудно ожидала чего-то такого.

Ростон живо обернулся на мой голос. Маги закончили чтение заклинаний, но как я знала, эффекта им пришлось бы дожидаться долго.

Муж юркнул в шатер и исчез с моих глаз. И что стоило ему повернуть к лагерю и затеряться в толпе? Сейчас колдуны опомнятся и бросятся на него все разом, пока я развлекаю господ солдат.

А развлекать пришлось. Воины бросились на меня все разом, справедливо рассудив, что я являюсь самым грозным противником, и со мной следует покончить в первую очередь.

Я поднырнула под один удар, уклонилась от второго и подставила блок наручем под третий. Попыталась задеть мечом четвертого, но он отскочил. А его место занял другой, с полуторным мечом – не чета моему. Пришлось уходить в глухую оборону и только блокировать выпады, ожидая, что кто-то раскроется. Нога вновь заныла, напоминая мне о том, что ей бы надо отдохнуть еще пару деньков. Долго так продолжаться не может – очень скоро я устану и пропущу удар. И тогда мои дни на этой земле будут сочтены – меня просто заколют со всех сторон.

На удивление, маги быстро очнулись, и даже не попытались прочесть заклинания по второму разу, а сразу поспешили в шатер за Ростоном. Хоть бы они там его не убили! У него же совсем нет оружия!

– Эй, что тут происходит? Прекратить!

Я закрутилась на месте, определяя того, кто это сказал. Было трудно одновременно смотреть и по сторонам и на солдат, но мне все же это удалось – это был статный воин в форме капитана.

Единственный шанс.

– Помогите! Эти люди предатели!

– Эй. Это та баба, что архимага прикончила, – капитан был не один. Он привел с собой человек двадцать.

– Помогите ей, – солдаты бросились в бой по мановению старшей руки.

Теперь мне легко было перейти в атаку – воины теснили приспешников Тутома к шатру.

– Капитан, – я нашла глазами командира. – Помогите архимагу внутри!

Воин не стал ничего спрашивать, а лишь забрал несколько ребят и поспешил в шатер.

Всего за пару минут мы разделались с сопротивляющимися. Они не просили пощады, не отступали и умерли с достоинством – я их даже зауважала. И еще немножко Тутома. Заставить своих людей умирать за него, даже после его смерти – это непростая задача. И сомневаюсь, что Ростону она по плечу.

Из шатра вышел муж в сопровождении солдат. Живой и невредимый. Командир подошел ко мне:

– Король должен узнать об этом!

– Разумеется, капитан…

– Нортрем.

– Капитан Нортрем, я надеюсь, что вы лично доложите ему о случившемся. Архимага едва не убили, и если бы не ваша помощь, мы бы не справились.

– Почему вы не применили магию? – Нортрем обернулся к мужу.

– Это обстоятельство является государственной тайной. Ответ на этот вопрос известен Его Величеству, – несмотря на гордую осанку и надменный взгляд, я вижу, что он благодарен за помощь.

Капитан лишь поджал губы и откланялся, забрав своих ребят. Даже не предложил нам охраны. Ну, и пусть его…

Мы вошли в шатер и я сразу принялась оглядываться.

Внутри был идеальный порядок. Конечно же, до того, как по шатру пробежалось стадо колдунов, желая вынуть душу архимага из его тела голыми руками. Вещи со стола были сметены на пол, на котором лежало полтора десятка трупов в различных позах, но общая хозяйственность предыдущего архимага угадывалась во всем. Каждая бумажка на своем месте, каждый элемент одежды на своем крючке. Книжки расставлены по цвету и форме и стройными рядами торчат с полок. Давно привыкшая к патологической страсти Ростона к разбрасыванию вещей, я была поражена в самое сердце. Никогда не думала, что мужчина может жить в таком идеальном порядке.

Муж огляделся и подошел к ближайшему сундуку. Откинул крышку и принялся выкидывать рубашки на пол. Я только вздохнула.

– Как он выглядит?

– Это камень. Полупрозрачный, будто стеклянный. В два кулака размером. Правильной округлой формы.

– Хорошо, – я подошла к письменному столу. Несмотря на то, что поход был военным и довольно спешным, мебель с собой привезли все высшие чины, имеющие свои шатры. На столах было удобно раскладывать карты и подписывать приказы. И архимаг не был исключением.

Я села на стул и стала поочередно выдвигать ящики стола. В них лежали бумаги. Чистые и уже исписанные – ровным крупным почерком. Я проглядела пару листков и положила на место – понять смысл этих писем мог только маг.

Нижний ящик был закрыт. Я подергала ручку, а затем вставила лезвие кинжала в щель между ним и днищем другого и надавила на себя. Хлипкий замок вылетел к стенке шатра за моей спиной, а ящик упал к ногам.

Ростон поднял голову на шум и, увидев разрушения, продолжил потрошить сундуки с улыбкой на губах.

Я перебрала несколько пухлых конвертов без подписей. Письма. Что же в них такого, чтобы их запирать в ящик? Я разорвала первый конверт и развернула аккуратно сложенные листки.

– Ростон! – я не могла оторваться от текста.

– Что?

– Переписка с Императором.

– Что? – он подошел ко мне и вырвал листы из рук.

– Вот их сколько, – я вынула еще четыре конверта и положила на стул. Ящик был пуст.

– За одно только это его следовало повесить. Он замыслил государственное преступление.

– Лишить нас магии?

– Не только, – муж сложил письмо и сгреб остальные, кладя их за пазуху. – Тут есть и еще кое-что интересное. Надо показать это королю. Больше ничего нет?

– Нет, – я встала и подошла к другой стене. Здесь стоял один небольшой сундучок, наспех сколоченный стеллаж с книгами и вешалка с верхней одеждой. Сундучок был не заперт и абсолютно пуст.

На стеллаже стояло порядка четырех десятков книг всевозможных форм и размеров.

– И охота ему с собой этот хлам таскать?

– Это ты не ценнейшие магические фолианты так называешь?

– Да, – я ответила безо всякого лукавства. Конечно же, меня учили и читать и писать, и книг я множество прочла. Но никогда не возила их с собой и не хранила у себя дома. Может, потому что и дома-то никакого не было?

Ростон подошел ко мне и принялся проверять карманы плащей на вешалке. Я стояла, не двигаясь, оглядывая полки.

– Нашла что-то интересное почитать?

– Да, – я дождалась, когда он поднимет на меня взгляд. – Вот эту возьмем.

– «Углубленное изучение магического огня» – Старил-лос-Онский? Хорошая книга. Я три раза читал.

Рука, протянувшаяся за томом, дрогнула:

– Первые два не понял?

Ростон погрозил мне пальцем, а я все-таки ухватилась за толстую книгу. Она оказалась гораздо тяжелее, чем я могла предположить. Я раскрыла ее на середине:

– Я ее не читала ни разу, но она мне уже нравится. Особенно, вот эта глава.

Муж бросил взгляд на книгу, намериваясь сказать что-то язвительное, но тут же передумал. Вместо этого, он подошел и бережно вытащил артефакт из тайника.

– Холодный, – он взвесил его на руке. – Слава Русоништ! Мы нашли его!

Сегодня нас опять подняли рано, но поработать не дали, хоть у меня и руки чесались. В прямом смысле. Мазь, которую я нанес на ладони вечером, к утру дала небольшую корочку и нестерпимый зуд под заживающей кожей.

После завтрака случился конфликт между Оленсис и еще одной женщиной, неопределенного возраста и хамоватого вида. Любимая давно говорила о том, что испытывает некоторые трудности в общении с дамами, но я только отмахивался. Делать мне нечего, в женские ссоры лезть. Сами разберутся.

Не разобрались. Случайно оброненная Оленсис миска, послужила катализатором к началу драки. Мне, и еще троим парням пришлось вмешаться и растащить спорщиц в разные стороны от костра. Подошедшие маги решили по-своему прекратить все споры:

– По три плети каждой. Одну на стирку, вторую на чистку лошадей, – главный маг произнес это громко, так чтобы слышал не только капитан, но и все присутствующие. Я вышел вперед, закрывая любимую спиной:

– Я прошу права замены!

Маг, собирающийся уже удалиться, глянул на меня:

– Замены?

– Да. Я готов понести наказание за девушку, – я кивнул на Оленсис.

– Это похвально, что ты встаешь на защиту своей девицы. Это должно быть вознаграждено, – он повернулся к капитану. – А ему пять.

– Слушаюсь! – капитан кивнул, широко улыбаясь.

Нас схватили солдаты и потащили подальше лагеря, туда, где сохранились еще деревья.

Вот тогда-то они и возникли перед нами, словно бы из ниоткуда.

Солдаты затормозили, не разжимая, впрочем, своих цепких рук. Я замер, рассматривая посетивших нас.

Это были девушки, в чем я ни секунды не сомневался, но как будто вылепленные изо льда. Их кожа переливалась темным, насыщенным ледяным блеском и даже на вид была обжигающе холодной. На них были одинаковые штанишки, заканчивающиеся чуть выше лодыжек и майки, без рукавов. На головах топорщился ежик волос, похожих на иголки, а на шею спускались многочисленные косички. В руках они держали короткие ледяные клинки. Все они походили друг на друга, как родные сестры, за исключением одной, стоящей в центре первого ряда. Она была выше остальных, с более темными волосами и луком за спиной.

– Насоры! – выдохнул остолбеневший капитан и выхватил меч. На мой взгляд, действие совершенно бессмысленное – девушек было около двух сотен.

Насоры никак не реагировали на шелест вынимаемых мечей, оглядывая нас с не меньшим интересом.

– Kasa urasa this?

Судя по ответному молчанию – никто из нас не владел их языком. Я лично, вообще был удивлен, что они владеют речью. У костра по вечерам искарцы рассказывали страшные истории о насорах, но ни разу не помянули об их разумности.

– Kasa urasa this? – девушка повторила свой вопрос.

– Чего она хочет, а капитан? – я не выдержал первым. Да и отведенные за спину руки начали затекать.

– Заткнись! – он не повернул ко мне головы. – Шусис, бегом, найди мага. Похоже, что нам нужен переводчик.

– Есть капитан! – парень развернулся и припустил обратно к лагерю. Девушки проводили его долгими взглядами.

Вскоре появился маг в сопровождении двоих своих подручных и одного искарца. От него мы слышали больше всего страшных историй.

– Спроси, чего им нужно? – маг склонил голову к жителю снежных пустынь.

– Kret rohh? – искарец лишь лениво оглядел отряд. Привычный к постоянным стычкам с соседями, он видимо не считал их какой-то грозной силой.

– Thom urasa thiso, u mak plos umu.

– Говорит, что они пришли с миром, – переводчик пожал плечами.

– Tors mak tot tor.

– Помочь хотят в битве.

– Что? – капитан не сдержался.

Маг погладил бороду, не сводя взгляда мудрых глаз с насоров. Я не знаю, о чем он думал, но я бы не стал принимать девиц к нам и поворачиваться к ним спиной.

Просто так страшных историй ни про кого не рассказывают, а значит есть в них зерно истины.

Я знал лишь, что они являются исконными жителями Султаната, и в свое время у них было много разногласий с пришедшими искарцами. Как они поделили территорию и о чем договорились, то спрашивайте у других. Я же могу сказать одно – насоры с местными не воюют.

Маг огладил бороду, глядя на неподвижный строй. Девушки, казалось, не дышали.

– Почему вы считаете, что нам нужна ваша помощь?

Искарец недовольно покосился на колдуна, но не ослушался и передал его слова.

– Nuvas nes hlot ketoso prut mirsa.

– Нувасцы не должны захватить власть над миром.

– Хорошо. Передай, что мы гарантируем им мир до подхода основных сил. Дальнейшую их судьбу решит Император.

Переводчик затараторил, а я следил за лицом главной девушки. Оно ни разу не дрогнуло и не выдало ее эмоций – если таковые имелись. В конце условия она улыбнулась и произнесла:

– Lot.

Перевода не требовалось.

Маг кивнул и удалился, предоставляя насоров самим себе. Я думал они пойдут за ним, к костру, но они наоборот отошли в сторону, чуть ближе к лагерю противника и расположились там.

Уже когда нас волокли обратно, я краем глаза отметил, что они уселись просто в снег и костра не разжигали. Может быть они были более приспособлены к местному климату, чем даже жители Султаната, которые никогда не мерзли?

Я очнулся от запаха каши и гула голосов. После наказания, нас оттащили к костру и кинули под одну из телег. Я потянулся – сначала осторожно, а потом до хруста. Кожа на спине не была разорвана – в отличие от дайнов, солдаты не были настолько искусны в этом деле.

Мое движение заметили ребята, с которыми я вместе колол дрова. Они помогли мне выбраться из-под телеги и сунули в руки обжигающую миску, прикрытую ломтем хлеба с куском соленого жира.

– Хватит валяться, дрова ждут! – они похлопали меня по плечам и усадили рядом.

– Спасибо, – я вцепился в хлеб, а миску поставил на замерзшие колени. По телу гуляла дрожь.

Напротив сидела Оленсис, закутанная в две чужие куртки. Она пила горячий чай – видимо уже поела. Сидящие рядом, развлекали ее беседой.

Она посмотрела на меня, а я дернул подбородком, спрашивая ее как дела. Она улыбнулась и кивнула, прикрыв глаза. Хорошо, значит. Я чуть расслабился.

– А что насоры? Не ушли? – я наклонился к одному из парней справа от себя.

– Нет. Вон там сидят. Я мимо проходил, так они не шевелятся – замерли, словно статуи. А Кониса послали спросить, не нужно ли им чего, так они даже голов в его сторону не повернули. Говорит, испугался страшно, обратно прибежал.

– Странные они.

– Не люди, все-таки, – он пожал плечами.

– Это точно, – я отставил пустую миску и поискал глазами свободную кружку, чтобы зачерпнуть чая. – А что, работы нет?

– Отдыхай пока. Маги куда-то ушли. Гнать некому. Мы расставили последние палатки, утоптали остатки снега с севера, уложили там пять костров и вот уже часа два сидим.

– Хоть бы они и вовсе не вернулись. Я бы горевать не стал, – я нашел кружку и наполнил ее доверху.

– Не один ты, – он усмехнулся и тоже зачерпнул чая. В третий или четвертый раз. Сейчас горячее шло хорошо – хоть метель и улеглась, но мороз крепчал.

Я дошел до середины кружки, когда из-за телег показалась толпа. Столько народу разом, я не видал никогда. Наша замерзшая армия, наконец-то подошла к лагерю. Я, как и все остальные, встал и стал оглядывать людей.

Впереди шли наши маги – каким-то образом они правильно все рассчитали и вышли навстречу. Сейчас их задачей было помочь людям расположиться на очищенном нами пятачке с максимальным комфортом.

В авангарде ехали рыцари – цвет и мощь государства. Магистры с оруженосцами и простые воины в тяжелых доспехах с грохотом проезжали мимо меня. Земля дрожала, уставшие кони шли, понурив головы. Маги вели их к палаткам, установленным ранее, возле того места, где сидели насоры. По плану – наш костер теперь оказывался позади всей армии. И именно здесь остановятся обозы.

За рыцарями шла пехота – суровые заросшие парни, в средних доспехах и с двуручными мечами, либо с топорами, на выбор.

Затем показались стрелки. На плечах они несли тяжелые арбалеты, в половину своего роста размером. Я даже представлять не хотел их примерную боевую мощь. Не думаю, что у варваров есть доспехи, способные защитить воинов от наших стрел.

За ними ехали маги. Они резко выделялись из основной толпы воинов своими яркими балахонами. Каждый цвет обозначал стихию, в которой наиболее преуспел волшебник. Красный – огонь, синий – воздух, зеленый – вода. В белых одеждах были маги, в совершенстве овладевшие всеми стихиями. Таких было всего несколько человек.

В плотном кольце волшебников ехала повозка Императора – большая крытая телега, запряженная шестеркой лошадей. Она обогнула нас, но вслед за воинами не поехала. Вместо этого она отвернула к лесу и забралась на холм. К шатру Султана, который вышел встречать Императора. Как оказалось, правителем искарцев был юноша, лет пятнадцати. Худой и нескладный, хоть и малорослый. Он сердечно обнял Ясилиуса, помогая тому сойти на землю.

Маги расположились вокруг правительственных шатров.

Затем мимо нас прошел батальон воинов с сурхаками на веревках. Могучие волки рвались с привязей, но люди держали их крепко. Этим ребятам отвели место у остатков леса, чтобы было где привязать зверей. Если сурхаки сорвутся с ремней и цепей, они перегрызут глотки всем присутствующим. Этого, по понятным причинам, не хотелось никому.

Замыкали шествие конные воины и обозы, тянувшиеся от горизонта бесконечной линией.

В лагере сразу стало шумно. Образовывались костры – сразу же стали бегать молодые солдаты туда-сюда, за дровами. Стоявшие у нашего огня, начали переглядываться между собой. Как-то так получилось, что мы молча опустились на свои места и снова в круг разлили по кружкам чай. Что еще оставалось делать в этом гвалте? Магам и солдатам, курирующим нас, сейчас нашлось занятие поважнее, чем организация нашего досуга.