На краю поляны среди деревьев явно кто‑то был, вечерняя смена охранников долго спорила с дневной: кому идти проверять, чья очередь сейчас отвечать за оборону бункера. Споры прекратил Грицких, отправив всех восьмерых посмотреть, не привиделся ли им человек в неверном сумеречном свете. Конечно, никого там уже не нашли, но свежие следы подошв армейских ботинок тут же обнаружились у подножия сосны: неизвестный долго стоял там, опираясь плечом о ствол, будто в ожидании, что его заметят. И ушел к северу, ушел буквально только что, но догонять распоряжения не было, поэтому охранники вернулись в бункер.

— Что обнаружили?

— Там был человек, видно, мужчина. Снег с сосны смахнул плечом на уровне моей головы, — доложил невысокий охранник Фомин. — Среди следов от ботинок отпечаток приклада в двух местах. Он вооружен. И вряд ли он автомат на снег ставил, что‑то длинноствольное в руках держал, и вмятина глубокая. Карабин или снайперка, возможно.

— И это всё?

На утоптанном пятачке снега была найдена еще одна вещица. Ключ, не такой вычурный, как у Привратников, а совсем простой, будто от шкафчика. Был ли он обронен случайно или нарочно подброшен? Фомин протянул его Юрию Борисовичу.

— Вот это там лежало.

Старик сжал ладонь так, что побелели узловатые костяшки пальцев. Из шлюза он видел, как наползают на аэродром тяжелые черные тучи. Сырость ощущалась в воздухе, скоро начнется сильный снегопад. И это тоже часть плана… Метель скроет все следы.

Никто иной не мог подбросить такой предмет под нос охране… Это был просто ключик на шнурке, можно искать и находить сотни толкований этого знака, а позже он оказался бы обычной потерей рассеянного соседского сталкера, у которого теперь не открывается шкаф с любимыми кальсонами. Конечно, настоящий символ власти выглядел совсем не так, и все же число отгадок уменьшилось. Самым вероятным казалось, что Алексей вернулся домой.

Где его столько времени черти носили, нужно будет обязательно спросить впоследствии. Сейчас больше интересовало, куда именно они его принесли. Где здесь можно скрываться? Он не настолько глуп, чтобы сунуться к соседям. И не настолько умен, чтобы отыскать тех, о ком так ничего и не рассказал Пищухин. Алексей знал несколько достаточно безопасных мест в округе для укрытия, но ни одно из них не годилось для зимнего времени. И если бы он искал только безопасную нору — не показывался бы на глаза, не подавал бы знаков, а поселился там, незамеченный, как это умеет любой хороший сталкер. Секретного агента из себя разыгрывает, пижон вшивый! Старику загадки загадывает, и он должен понять…

Где можно жить, когда по ночам мороз до тридцати градусов доходит? Место есть, труднодоступное, но есть. Код на дверях второго бункера не сменен, Алексей мог уже давно пробраться туда и сидеть тихо. Привратник понимал, чего тот хочет… Информации — зачем? Зачем его оставили в живых. Уж точно не поблагодарить пришел — соскучился, наверное.

Дверца на стене прикрывала вовсе не сейф и не встроенный шкаф. Смахнув с нее пыль, Главный Привратник заглянул внутрь. Слегка пахнуло плесенью, потому что дверцу давно не открывали. Телефонную связь мёжду убежищами отключил Нестеров, выдрав провод собственноручно, чтоб звонками не беспокоили. Ничего нового оттуда не сообщили бы, а рассказывать о том, что у них самих творится, Борису Владленовичу было неприятно. Почти никто не знал о существовании этого телефона, многие лишь догадывались. Теперь этот вопрос потерял смысл, не с кем было общаться, остальные убежища опустели. После вскрытия второго бункера связь восстановили и сохранили в рабочем состоянии.

Привратник дотронулся до холодной телефонной трубки, потом решительно снял ее с массивного старомодного аппарата без диска и полюбовался на зажегшуюся лампочку. Работает…

Грицких сейчас представил себе, как по пустому и темному этажу второго бункера разносится дребезжащая трель звонка. Еще одна. Привычных гудков в трубке быть не могло, мертвая тишина давила. Ожидание… Вызов должен работать, он лично проверял, хоть и давно. Всё просто — оставшиеся два аппарата из трех, и провод, соединяющий их напрямую. Еще вызов. И щелчок. Трубку сняли. Привратник молчал, не зная с чего начать. Зависело от ответа с той стороны. Старик пытался представить, как выглядит сейчас его собеседник. Не прижимает ли трубку к уху ослабевший от лучевой болезни полуразложившийся труп, бесполезный для исполнения его планов?

— Слушаю вас, Юрий Борисович.

Знакомый голос стал чуть менее звучным, возможно, от холода. Привратник не услышал ни одышки, ни болезненной слабости. А вот у самого сердце стучало возле горла. Возраст… И малейшее волнение уже заставляет пульс подскакивать и сбиваться с ритма.

— Здравствуйте, Алексей. Рад, что снова могу говорить с вами.

* * *

— Тарасова!

Оксана остановилась, как вкопанная, когда к ней обратился сам Главный. Нет, старичок вовсе не был страшным, да и его высокое положение не пугало, но вот именно этот Привратник ее как‑то раньше не замечал. Он вообще женщин не замечал, предпочитая вести дела с мужчинами: не верил им, считая всех излишне болтливыми. Наверное, не без оснований, кто знает, какой жизненный опыт у старого сморчка?

— Юрий Борисович? В чем дело?

— Оксана, у меня к вам есть конфиденциальный разговор.

Кабинет Главного Привратника слегка изменился со времен Бориса Владленовича, появилась звукоизоляция, а вот обстановка стала не такой уютной, Грицких был равнодушен к комфорту, но навел здесь идеальный порядок. Ничего лишнего. И ничего личного, узнать что‑либо о хозяине кабинета не представлялось возможным. Главный — этим все было сказано. Она села на предложенный мягкий стул и ждала, когда начнется разговор о деле. Скоро предстоял выход наружу, на проверку второго бункера, подошла ее очередь. Оксана терпеть не могла все эти ОЗК, противогазы, от которых чешется лицо. Да и пустой, едва обогреваемый в режиме экономии энергии, бункер — тоже. Немного примиряло с этими дежурствами одно: девчонки брали с собой консервный нож и всей компанией потихоньку съедали на складе пару банок с чем‑то вкусненьким. Вынести нельзя, но там, в бункере, никто за это не ругал. Охранники и сами жрали.

— К вам в этот раз будет особое поручение. Надеюсь, не нужно напоминать, что ни одна живая душа не должна больше знать об этом?

— Не нужно.

И Привратник без лишних предисловий приступил к делу:

— Завтра вам придется спуститься и на нижний уровень в помещение медпункта. Он будет заперт, но я дам вам ключи. И вы должны оказаться там без сопровождения. Отделайтесь от остальных, скажите, недовольно заводя глаза к потолку, что старый хрен дал вам скучное поручение, как вы, девчата, это умеете… — Грицких ободряюще улыбнулся. — С собой у вас будет сумка, скажете, что вам нужно вымыть несколько комнат внизу, а в сумке хлорка. Но главное…

Оксана пока не совсем понимала, в чем дело, — неужели Главному Привратнику понадобилось что‑то забрать из почти пустого медпункта? Тайно.

— Главное: ничему не удивляйтесь. Не кричите. Никого не посвящайте в тайну. И…

— И что я там увижу?! — Оксана уже слегка испугалась. Что там может находиться, чтобы закричать, едва увидев? Какой‑то медицинский эксперимент?

— И вот что вы там увидите — расскажете мне. В мельчайших подробностях. И не бойтесь, Оксаночка, для вас… — он выделил последнее слово. — Для вас это будет совершенно безопасно.

* * *

Непростой разговор состоялся позавчера. Алексей все еще пытался понять, что замышлял Главный Привратник. Пока нити логики терялись в тумане, которого напустил старик. По привычке или умышленно? Это тоже нужно обдумать.

«- Вы вернулись не для того, чтобы навестить родные места, я правильно понимаю?

— Правильно. Никогда не отличался сентиментальностью.

— Надеюсь, и сейчас не приобрели этого порока. Потому что у меня будет к вам просьба.

— Не могу отказать. Не имею права, наверное. Надеюсь, это вы не сочтете это пороком честности?

— Никоим образом. Правда, это чувство проснулось в вас с некоторым опозданием. Ну да ладно…

— Какого рода просьба?

— Задание, которое вам под силу выполнить. Для начала нужно наблюдение за соседями. Собрать полную информацию. То есть всю, какую возможно, об их системах безопасности.

— А вы посвятите меня в свои планы, Юрий Борисович? Использовать вслепую… С этим справится любой рядовой исполнитель.

— А вы, Алексей, считаете себя нерядовым?

— Смею надеяться… Иначе давно уже управился бы кто‑то другой. Но расспрашивать вас сейчас, я полагаю, бесполезно? Хотя никто нас слышать не может.

— Не может. Но мне нужно еще немного подумать, как лучше сформулировать. Вы появились так неожиданно… Но чем раньше начнем, тем лучше. Поэтому пока я ставлю задачу частично.

— Вам нужно знать об обороне периметра?

— Всё нужно, Алексей. И это в том числе. Вам же пригодится впоследствии, поэтому точность в ваших же интересах. А мое дело — выдать необходимое снаряжение. Не думаю, что у вас есть что‑то кроме оружия.

— Вы правы. Для наблюдения, тем более многочасового и в зимних условиях, я никак не приспособлен.

— Бункер в вашем распоряжении. Всё, что там найдете. Мы в молодости делали для походов подстилки–коврики, проложенные фольгой.

Никакого специализированного снаряжения у меня и здесь не имеется. Поэтому или ищите в городе, или сделайте из подручного материала. Могу обеспечить вас только оптикой и оружием с глушителем. О вашем присутствии никто не должен узнать.

— Инструкции?

— Никто. Какие вам еще нужны инструкции?

— Значит, устранять случайных свидетелей… Я понял. А лучше обойтись без подобных казусов.

— Вы поняли правильно, Алексей. Нам понадобятся средства связи. Вы получите рацию. Но работает она… Сами знаете. Не всегда, не отовсюду и не слишком хорошо. К тому же я не могу всегда быть доступен.

— Еще информация есть?

— Пока нет. Располагайтесь, но не сильно наследите там… Через два дня проверка бункера. Я воспользуюсь этим и передам вам необходимое.

— Кто это будет?

— Еще не решил. Но в любом случае, этот человек не должен о вас кому‑то рассказать. Советую использовать медпункт. Там и спать можно, и санузел, и свет лучше, чем в других помещениях. Ключи в ящике стола недалеко от вас, если их еще не обнаружили. Продуктовый склад сильно не разоряйте. Постарайтесь, чтобы не было заметно, что им пользовались. Люди могут увидеть это и что‑то заподозрить.

— Я понял. Но медпункт далеко от телефона…

— Мы отдельно договоримся о времени связи. А пока просто чувствуйте себя, как дома. Приступить к исполнению вы сможете через несколько дней, когда как следует подготовитесь. Тогда и поговорим о дальнейших планах».

Спускаясь вниз в полумраке, Оксана тряслась от страха. Хоть Юрий Борисович и обещал ей безопасность, но запугал основательно. Может быть, более смелую девчонку такие слова, наоборот, только заинтриговали бы. Лену, например, — вот ей только скажи, что есть интересное приключение, сопряженное с риском! И она тут же неслась сломя голову. Жива ли она? Сейчас лучше подумать о себе… Ключ не попадал в замочную скважину, и не из‑за темноты, просто сильно дрожали руки. Потянув на себя дверь, Оксана увидела, что внутри светло. Показалось даже, что немного теплее. Тут явно кто‑то жил, в помещении больше не пахло затхлостью, на видном месте стояло ведро воды, свежей, не мутной или покрывшейся плесенью. Но кто это мог быть? Страх понемногу отпустил. Если тут человек, то всё не так плохо; а вредный старик прекрасно знал, кто он, но почему‑то не сказал.

Приемное помещение было пустым, только на стул наброшена кожаная куртка. Оксана ощупала ее. Плохо выделанная кожа странного вида ничем не напоминала те красивые вещи, которые сталкеры приносили из города. И густой мех на ней, похоже, принадлежал какому‑то мутанту, явно не довоенный. Неужели Главный наладил контакт с теми варварами, которые устроили летом нападение на бункер?! Очень похоже. Куртка явно мужская, и хозяин снял ее совсем недавно, потому что внутри еще сохранилось тепло человеческого тела. Где же тот, кому она принадлежит? Он не мог не слышать, как отпирают замок снаружи, если не совсем глухой. Но все же почему‑то до сих пор не показался на глаза. Хочет, чтобы она нашла его сама? Или просто крепко спит? Дверь изолятора было приоткрыта, возможно, он действительно спал, там удобнее всего. Страх совсем прошел, теперь хотелось посмотреть, о чем ей придется доложить Главному. И для кого предназначена эта тяжелая сумка со свертком?

Вытянув шею, она осторожно заглянула в комнату. Таинственный незнакомец был там, он сидел на стуле, опустив голову. Мужчина в черном свитере и темных штанах армейского покроя. Совсем не страшно. Только на правом виске виднелись три розовых заживших рубца от когтей. Сталкер. Самый обыкновенный. Он повернулся к ней лицом, и уже не было сил даже закричать, ноги стали ватными. Оксана осела на пол.

Сознание она потеряла лишь на несколько секунд. Пришла в себя, когда Алексей укладывал ее на кушетку. Не галлюцинация. Как ей не хватало этого! Прошло столько времени, она и забыла. Слезы выплаканы, ей не было никакого дела до того, что Алексей натворил, в чем он виноват. Она не хотела понимать! За что… За что у нее отобрали любимого человека?! Он вернулся. К ней? Нет, наверное, он вернулся по приказу Главного. Который то приговорил его к расстрелу, то вдруг каким‑то образом… Неважно! Пусть они играют в свои игры, сколько угодно, главное — Лёша здесь, живой, хотелось смотреть бесконечно на его лицо. Хотя бы до тех пор, пока и он так на нее смотрит. Как раньше… Когда никакая Лена не стояла между ними, не было назначения в Совет, из‑за которого Алексей всегда спешил, и не зачитывался смертный приговор.

Приглядевшись, Оксана поняла, что он находится здесь не первый день, одет во всё чистое, лицо выбрито. Изолятор приобрел вполне жилой вид — Лёша всегда умел устраиваться.

— Теперь я понимаю, почему Юрий Борисович сказал, что для меня это безопасно…

— Опасно, даже очень! Здесь холодно, а теплого одеяла нет. Ты можешь простудиться, — веселые искорки в его глазах, руки умело снимают с нее одежду…

— С тобой мне это не страшно.

Знакомые глаза на лице незнакомца. Коротко стриженный Алексей ей нравился даже больше, и хоть и больно было видеть шрамы, но они окончательно преобразили его в кого‑то совершенно иного… Кто вернулся к ней с того света? Зачем? Их встреча и случайна, и кем‑то предопределена. Главным Привратником? Пусть даже так! Больше не заглянуть в глаза: они закрыты, губы плотно сжаты. Как давно Оксана не видела его так близко, не слышала приятных слов сквозь неровное дыхание. Никто не сможет его заменить!

Алексей был здесь и не здесь: конечно, тело тут же отозвалось на знакомое искушение, но вот какая‑то часть его будто наблюдала со стороны. Удовольствие уже не то, к Оксане он совершенно остыл, хорошо, но мало. А ведь сравнить даже не с чем — Елена присутствовала только в его снах и никогда наяву. Казалось, что лучше тех снов ничего нет в жизни и не будет… Когда мысли снова обрели ясность, он понял, зачем Привратник прислал сюда Ксюшу. Это не подарок — не ему и уж тем более не ей. Это снова проверка. К тому же, Оксана гарантированно не выдаст тайну, если хочет помочь любимому. Девушка трогала его лицо, разглядывала синяки, которые недавно снова начали появляться на коже. Их еще можно списать на ушибы в пути. Пока они не выдают смертельной болезни, и придется развеять сомнения Грицких окончательно. Каким способом? Самым простым. Тем, который и использован для тестирования, над которым сейчас внутренне посмеивался

Алексей… Ксюша останется довольна. По ее удовлетворенному личику Главный Привратник прочтет все, что ему нужно. Нужно постараться. И чтоб помер от зависти, старая сволочь!

— Главный просил что‑то передать мне?

— Да! — она совсем забыла! Забыла обо всем, о времени, о девчонках, которые ждут ее на втором этаже, о сумке, врученной ей Привратником. — Лёша, тут вот для тебя что‑то.

Полуодетый Алексей вышел из изолятора за сумкой, которую она оставила в «предбаннике» на столе.

— Фу, Ксюш, что это за дрянь там так воняет?!

— Хлорка!

Вставать с кушетки не хотелось, но придется, потому что времени уже не осталось. Завернувшись в расползающуюся под руками старую простыню, она отправилась посмотреть, что делает Алексей. Любопытно заглянуть внутрь свертка, но он не спешил его открывать. Только стоял рядом молча, опираясь на стол, и о чем‑то задумался. Оксана подошла ближе и обняла его за шею. Алексей заметно похудел, но в остальном остался самим собой.

— Лёш, я ведь приду еще? — нет сил уйти отсюда, ведь когда еще они смогут побыть вместе? — Как ты думаешь?

— Думаю, что врать не буду. Даже Главному Привратнику трудно придумать повод, чтобы отправить на поверхность тебя, которая сроду на нее не выходила. А если даже так, то очень нескоро.

Что труднее? Говорить нелюбимой обнадеживающие слова или целовать уже без особого желания, чтоб только помолчала? Сейчас она уйдет, и можно будет посмотреть, на какую хрень хватило фантазии у Грицких. Даже искры прежнего увлечения нет, полное безразличие и пустота. Когда же она уйдет?! Оксана хороша, особенно сейчас, когда немного ожила: щеки розовые, губы яркие, и в простынку соблазнительно завернута. Довольная… Но ненужная. Ни ему, ни Главному — отработанный материал.