Глава 1

Попутчик

Казаков своего отношения к Денису не изменил, но это оказалось и к лучшему, потому что быть «тем самым Пищухиным» порядком надоело. Вот «тот самый Дредд» – это звучало правильно! И без того авторитетный в Бауманском Альянсе командир оставался таким же прямолинейным и суровым. Только в одном воспользовался новым статусом живой легенды: когда с Электрозаводской вдруг исчезла Зульфия, он долго беседовал о чем-то с ее отцом. После этого разговора механик Динар быстро приструнил жену, поднявшую панику, и довольно улыбался в усы. Денису оставалось догадываться и сопоставлять пропажу девушки с поспешным бегством Ильяса Нарбекова. Оказывается, не Есаул был тому причиной! Стало немного легче, ведь это значило, девушки умеют ждать, а значит, у него есть надежда. И Елена обязательно дождется его, вот только когда?

Теперь Пищухин не стеснялся обратиться с этим вопросом к бывшему командиру отряда, и насупленный вид Доронина больше не пугал его. Но известия были неутешительными: раньше осени караван в бункер не отправится – Альянс не рассматривал торговлю с ним в ряду приоритетных задач. То есть тоскливое существование без Елены продлится еще очень долго.

Сначала девушка занимала все его мысли, потом Денис научился контролировать себя. Но все равно дни, свободные от дежурства на посту, и ночи без вылазок на поверхность проходили, как во сне. Не думать совсем и, набравшись терпения, ожидать встречи, он не мог. Каждый день без нее казался пустым и бесполезно прожитым. Оставалось только удивляться, как он вообще мог жить когда-то по-другому!

Бездействие было тягостным, то и дело вспоминались слова командира: крылья выросли, а лететь некуда. Точнее не скажешь. Избыток сил к делу не применить, жизнь снова стала слишком упорядоченной и скучной, а нового разведывательного похода не предвиделось. Будь Денис вольным наемником, он уже строил бы планы как-нибудь, но в нынешнем положении ничего не приходило в голову.

* * *

Сначала этот человек показался простым охранником группы мелких торговцев с Курской. Проверяя коробейников, Денис и не обратил на него внимания. Напарник Витёк поглядел документы, не нашел ничего подозрительного. Но охранником безоружный человек быть не мог, товара не нес. Стоило поинтересоваться у него целью визита. Только Денис собрался это сделать, как незнакомец сам спросил:

– Это ты Пищухин? Тот самый?

Витёк выразительно вздохнул и завел глаза к потолку: уже больше трех месяцев прошло с памятного путешествия, а они все еще идут и идут, спрашивают и спрашивают! Спасибо за это следовало сказать Сафроненко, который никого не забыл упомянуть в своей эпохальной и героической саге. Остальные персонажи рассеялись по метрополитену и бродили там, никем не узнаваемые, только Дениса легко было найти да Доронина. Но к командиру сунуться с вопросами решался не каждый, вот и отыгрывались на «том самом Пищухине».

Денис кивнул, а человек почему-то пристально разглядывал его, но не из праздного любопытства, будто оценивая. «Сомневается, что ли? Ну и пусть сомневается! Лишь бы вопросами не надоедал больше». Пропустив на станцию торговцев и выслушав пару ехидных замечаний от напарника, Денис обошел блокпост, смахнул с рельсов оброненную кем-то тряпку и снова занял место у шлагбаума в ожидании прибывающих или уходящих.

Сменившись с дежурства, он прошелся по станции, разглядывая мелкий товар, разложенный торговцами на продажу, ничего не приглядел, да и они уже собирались уходить дальше, до обжитой Семеновской. И тут незнакомец снова подошел к нему:

– Пищухин, у меня к тебе дело есть. Большое дело… Важное.

«Какое еще может быть дело?» – недоумевал Денис. Но отделаться от собеседника никак не получалось.

– А дело вот какое… Ты хочешь еще раз попасть в тот бункер?

Только об этом он и мечтал все эти месяцы! Конечно же да! Но о каком деле идет речь?

– Называй меня Тимофей. Кто я и откуда? А тебе не без разницы?

Денис пожал плечами; он еще не уразумел, что надо этому человеку. Вопрос обрушился на него неожиданно, всколыхнув целую бурю внутри. Он уже как-то привык к мысли, что бункер никому не нужен, и кроме него ни один человек туда не рвется. А тут вдруг приходит совершенно посторонний мужик и задает подобные вопросы… По меньшей мере, странно.

– Дойти туда непросто, как я понял?

– У Сафроненко спроси. От него, наверное, слышал историю?

Тимофей ненадолго задумался:

– Не важно, от кого я слышал. Но я точно знаю, что в бункере есть лекарства. Много. Конечно, ими не поделятся просто так. Поэтому скажу сразу, чтобы ты всё понимал… Я хочу их украсть.

Денис даже не знал, что сказать. Такое признание озадачило. Собеседник был честен с ним, но вот его намерения Денису совсем не нравились.

– Я тебе в таких делах не помощник.

– Дэн, но ты же не знаешь, ради чего! У тебя девушка есть?

Сердце сжалось; лучше бы он не слышал этого вопроса! Ведь Денис даже не знал, как на него ответить. Считается ли Елена его девушкой или нет? Но все же кивнул неуверенно.

– И у меня есть. Она умрет, если я не достану лекарств. А это слишком дорого! Я бы убил кого-нибудь за них, понимаешь?! Но если можно их достать по-другому… Ведь бункер свободно продал их вам. Значит, у них запас большой.

– Ты считаешь, что для девушки можно делать всё, что ты захочешь? И это тебя оправдает?

– Я не оправдываюсь. Я уже решил, только тебя спрашиваю – поможешь ты мне в этом или нет?

Денис вспомнил об Ильясе… Тот тоже решился на преступление. Но когда был пойман на краже, принял положенное наказание. Ради своей любви он рисковал свободой, и только случай помог ему эту свободу вернуть, а история закончилась благополучно. Человек был способен на все ради того, чтобы быть с любимой девушкой. А он сам? На что способен он? Если согласится показать дорогу Тимофею, то увидится с Еленой! Как вор, пробравшийся тайком в бункер… Нет, в таком виде представать перед ней не хотелось. Но и другого способа Денис не находил. Впереди еще долгие месяцы ожидания, а он уже умирает от тоски. Готов ли он на риск, чтобы только увидеть ее? Забрать с собой… И понял, что готов на это, уже согласен на всё! Оставалось только произнести это вслух. Он поможет Тимофею. А тот – ему самому. Ведь потерять любимую навсегда намного тяжелее, чем просто не иметь возможности быть рядом с ней. Если бы его Елена умирала? Да он убил бы ради нее! Любого. И плевать на последствия. Когда девушка постепенно угасает у тебя на руках, тут хоть в лепешку расшибись, а помоги! Иначе перестанешь считать себя мужчиной. Пойдешь на всё, если можешь потерять самое дорогое, что имеешь.

– Я тебе помогу. Но не знаю, как…

– Это уже моя забота. Ты главное покажи дорогу к бункеру. Путь в Жуковский я знаю, но бункер мне никогда не найти! Карты утеряны, даже по координатам не разобраться на местности, настолько все изменилось. Да и раньше я там не бывал…

– По координатам?

– Не бери в голову, лучше пальцем покажи, когда туда доберемся. – Тимофей говорил так уверенно, словно они уже стояли у дверей бункера, оставалось только открыть их.

– Кстати, а как ты собираешься попасть внутрь?

– Это тоже мои проблемы… Давай разделим обязанности сразу. Один я не доберусь туда и не выберусь. А ты мне поможешь. Хорошо?

– А когда мы туда пойдем?

– Вот это уже деловой разговор! – Тимофей одобрительно кивнул. – Теперь проси у начальства отпуск, и в дорогу.

– Что, так быстро?!

– Я ждать не могу… Лекарства нужны срочно. Как только узнал, что их можно где-то достать, тут же к тебе и побежал.

Денис, ошеломленный неожиданным поворотом событий, долго приходил в себя. Сидя в своей палатке, он вспоминал дорогу в бункер, многие километры пути. И ему казалось, что два человека не смогут добраться туда. У них с Тимофеем не будет неограниченного запаса патронов, не будет пулемета, не будет дальнобойной СВД. Впрочем, ресурсов Тимофея Денис не знал. То, что он явился на станцию без оружия, не означало, что у него нет где-то схрона, – повадками новый знакомый напоминал сталкера-одиночку, а у такого может оказаться в запасе что угодно, включая пушку-гаубицу. Но… Если бы Тимофей обладал какими-то ценными вещами, он смог бы купить лекарства своей девушке, не выходя за пределы метро. Значит, кроме силы воли и уверенности в себе у него ничего нет. Есть желание помочь любимой, и помочь любыми средствами. В этом Денис его хорошо понимал.

Пользуясь отсутствием соседа по палатке, – а Витек, вероятно, будет отсутствовать до самого утра, если действительно на Семеновскую собирался, – Денис пригласил Тимофея в гости – общее дело требовало обсуждения.

– У тебя уже есть какой-то план? И снаряжение…

– Есть у меня и план, и снаряга. С собой не потащил, потому что выходить мы с тобой будем не здесь, а на Тульской.

– Почему? – удивился Денис. Он бы еще понял, предложи Тимофей для выхода Новокосино или хотя бы Авиамоторную, но Тульская…

– Потому что от нее до воды близко, Дэн, что непонятного? По реке в Жуковский добираться будем.

– По реке?! – Не в меру развитое воображение тут же нарисовало бескрайнюю водную гладь и зубастые морды, примерно по штуке на квадратный метр. Ровными рядами. Конечно, реальная картина реки отличалась от кошмара, пронесшегося перед глазами, но Денис не думал, чтобы намного. – А плыть на чем? У тебя есть хорошая лодка?

– Нет, мы поплывем в твоем зонтике, Кристофер Робин. – И глядя на его совершенно вытянувшееся непонимающее лицо, Тимофей уточнил. – Плот. Пластиковые канистры.

Денис не знал пути в бункер с реки, но приятель отмахнулся, сказав, что на месте разобраться будет уже проще. Кроме того, сигналом к остановке послужит плотина на реке, которую, как он слышал, возвели там местные жители. Значит, и искомый бункер где-то рядом.

– Вот смотри… Каждую канистру обвяжем веревкой. Ну, не веревкой, проводом, а то перетрется.

– Это их сильно утяжелит, – Денис начал понимать, что Тимофей предложил интересное решение.

– Ничего, зато осадка станет больше, пузырем болтаться не будем.

– Они будут тогда по одной штуке в воду уходить под ногами.

– Для этого добавим конструкции раму. И не только внешнюю, но и посередине закрепим. Главное, чтобы каждое отдельное звено соприкасалось и скреплялось только с соседними, никаких общих для всех веревок…

Две головы склонились над чертежом, напарники что-то зачеркивали, затирали ластиком и снова рисовали при тусклом свете лампочки.

Сомнений больше не оставалось. Казалось, что такого шанса и быть не могло, уж точно больше не будет! Если не воспользоваться, то от одних сожалений станет потом намного хуже, чем сейчас. И Денис больше не медлил с решением.

За отпуском он обратился к Казакову; тот подумал немного и попросил подождать с личными делами, потому что Альянсу сейчас нужны сталкеры. Но дожидаться, когда отпадет острая необходимость в сталкерах, было невозможно, к тому же этого могло никогда не случиться. Пришлось идти за помощью к Доронину. Командир долго разглядывал своего бывшего рядового бойца, снова на что-то хмурил брови, но в итоге все же пообещал переговорить с Есаулом. Денису показалось, что командир обиделся на недоверие, ведь никто не объяснил ему причину и те самые личные дела. Но напутственное «только глупостей больших не наделай, Ромео» дало понять: для Валентина Николаевича нет тайн, особенно у молодых и влюбленных, – всё на лице написано.

Сборы оказались недолгими: собственного оружия у Дениса не было, но за участие в экспедиции ему достался новый защитный комбинезон, и это оказалось сейчас очень кстати, потому что казенный ему никто не выдал бы. С вооружением обещал помочь Тимофей, а вот патроны пришлось выгребать из закромов все без остатка. Не так уж мало набралось у Дениса патронов, – тратить-то особенно не на что. Тем более в последнее время, когда его ничего не интересовало, кроме воспоминаний о Елене. Денис понимал, что на станцию может уже не вернуться, ведь путь предстоит опасный. Тимофей – это не Доронин, и плот на реке не так надежен, как собственные ноги или колесный транспорт. Но другого выхода он не видел, больше не было сил ждать. Поэтому Пищухин оглядывался назад без сожаления.

Как выразился Тимофей, некоторое время напарникам предстояло «перекантоваться» на Кольцевой, но долго задерживаться там они не планировали – дорого. Место хранения оружия новый приятель не открывал, да Денис и не любопытствовал, такие вещи не каждому другу рассказывают. Материал для плота нужно было покупать, а ведь пластмассовых емкостей требовалось не десяток и даже не два. В итоге пришлось кое-где заменить в конструкции прочные и толстые кубы простыми бутылками. Рискованно, конечно, тонкий пластик легко повредить, процарапав о дно или затонувший предмет. Но где же набрать столько канистр? Ганза торговала всем, вопрос был только в цене и времени.

– Если бы всё было так легко и просто – народ по реке путешествовал бы, аки посуху! – сказал Тимофей. Денис хотел ему напомнить, что посуху дорога еще тяжелее, но не стал. – Наше счастье, что река течет в правильном направлении.

Энергии Тимофею было не занимать, казалось, что для него и реку повернуть в нужное русло не составило бы труда. В первый раз Денису доводилось встречать человека, лишенного вообще каких-либо сомнений. Он настолько верил в себя, что и другие поддавались его убежденности. Хоть единственным доказательством того, что планы этого человека удачны, был тот факт, что он дожил до сего момента в целости и сохранности. А вот где при этом оказывались его союзники, история умалчивала, Денис решил на всякий случай держать ушки на макушке. Если бы он сам был способен на такой смелый полет фантазии! Но даже тогда не справился бы один. Ему спешить некуда, Елене ничто не угрожало, просто она далеко от него, а вот Тимофея, видно, подгоняло уходящее время, и он с каждым днем мрачнел. Денис не донимал расспросами и надеялся, что лекарство не прибудет к той неизвестной ему девушке слишком поздно.

Только через неделю удалось наконец насобирать нужное количество материала, складывая его на хранение на Сухаревской, поближе к предполагаемому выходу на поверхность. На Тульской Денис никогда не бывал, только знал, что станция это не богатая, с Бауманским Альянсом не сравнить. Слышал, что там есть опасная религиозная община свидетелей то ли какого-то события, то ли чьего-то пришествия. Тимофей на вопрос об общине усмехнулся, сказал, что всех этих свидетелей он видал в гробу, и его целям они никак не помешают. Оставив Дениса на полдня одного с шестью десятками бутылок и канистр, напарник исчез и появился только к вечеру, принеся с собой пару АК-74 и какой-то древний, потускневший карабин, к которому прилагалось не больше двух десятков патронов.

– Отстреляем запас зарядов и выбросим, у него, что ни выстрел, то осечка. Хлам какой-то! Но на расстоянии, когда скорострельность не очень важна, можно еще использовать.

– А починить? У нас на Бауманской взялись бы за него. – Денис привык заботиться об оружии, тем более умельцы Альянса могли привести в порядок почти всё.

– Нерентабельно. Да и переть далеко, проще новое достать. Жаль, железных труб только две штуки нашлось нужной длины. Ну, ничего, поищем на месте или деревяшками обойдемся, хоть и нежелательно. Главное, тросы металлические есть.

– Тимофей, а с какой скоростью река течет? К утру доберемся?

– А мы течению поможем! Веслами шлепать – верная смерть, а вот шесты, они почти бесшумные, если только какому-нибудь подводному гаду в спину ненароком не заехать. Не трясись, Дэн, прорвемся. А на случай дневки я светофильтры захватил и даже заглушки резиновые на наши окуляры. Главное, укрытие найти хорошее. Найдется, не в степи живем…

Когда все было собрано и увязано, Тимофей расхохотался:

– Ну, Дэн, мы с тобой, как две черепахи с пластмассовыми панцирями. Теперь бы в тоннель вписаться и потолок не задеть. Вперед, на Тульскую!

 

Глава 2

Пятнистый кошак

Дядя поправлялся. Елена видела, что ему становится лучше с каждым днем, и можно было вздохнуть спокойно. Хлопоты, занимавшие ее мысли в последнее время, закончились, и она снова вспомнила о молодом сталкере из Москвы. И до Дениса бывало, что она увлекалась кем-то, но легкие романы ничем не заканчивались, и Елене даже приходила в голову мысль, что в этом виноват Борис Владленович. Конечно, он никому ничего не запрещал. Просто страшновато ухаживать за племянницей Главного Привратника. Никто из местных ребят не оказался настолько решительным и уверенным в своих чувствах, чтобы отношения переросли во что-то большее, чем просто посиделки в темном уголке у запасного выхода. Денису все равно, дядин авторитет не давил его, и причина его растерянности крылась совсем в другом: он не был уверен, что нравится, боялся показаться смешным. Тоже нерешительный! Но такой милый… Он обещал вернуться за ней, но не сказал когда. Не от него это зависело, а от командира или тех неведомых руководителей Альянса, которые и прислали отряд в бункер. Теперь нужно ждать торгового каравана.

Каждый прошедший день уменьшал срок этого ожидания, но на душе становилось все тоскливее. Как же долго ждать! Наступало завтра, и опять ничего не происходило. Ну, не совсем ничего: таял снег, приходилось обнаруживать новые протечки в крыше и собирать воду, просочившуюся внутрь. Какой бы надежной ни была постройка, но через столько лет ей уже требовался ремонт. Конечно же, снаружи этим занимались мужчины, но и Елене работы хватало. Дни проходили в делах, а вот вечером, оставшись в одиночестве, она начинала скучать. Если бы не Лёшка, с которым хоть иногда можно было поговорить о Денисе… Только вот советов он дать не мог, даже подшучивал иногда над ее внезапно вспыхнувшим чувством, называя влюбчивой вороной. Елена злилась, но все-таки позже снова начинала этот разговор.

Вот только в одном Лёшка был прав: Денис так и не сказал, что влюблен. Но ей не нужно было это слышать! Она и так уверена. Алексей со своей вечной привычкой долго и занудно требовать во всем чуть ли не письменных заверений доводил ее до бешенства. Ну не нужна расписка в том, что любят! Елена пыталась узнать у друга, как возникает любовь у молодых людей, чем они отличаются от девушек в этом отношении и долго ли помнят о чувствах, если нет возможности увидеться. А Лёшка начинал смеяться и говорил, что лично у него память хорошая и с чувствами дела обстоят неплохо. Только вот во взаимности он не уверен. Чем запутывал ее окончательно.

Телохранитель Володя Степанцев, вернувшись в убежище и обнаружив, что в его отсутствие умер человек, долго выяснял, не причастны ли к этому московские сталкеры. Он беседовал с врачом, пытался осторожно разузнать у Елены все обстоятельства дела, пока Борис Владленович не приказал ему прекратить это самодеятельное расследование, чтобы людей не пугать. Тут только его вина, ведь это он послал Мухина в такой опасный путь. Что же удивляться, что дело плохо кончилось? А сталкеры тут были ни при чем. Просто деятельный Володя отсутствовал в такой нужный момент, и теперь ему хочется разобраться во всем… Но ведь никто не мог предугадать, когда придет отряд из Москвы, да и придет ли? Иначе не отпустил бы Привратник своего помощника по пустяковому, в общем-то, делу. Встретив перепуганного его болезнью Степанцева на больничной койке, Нестеров даже нашел в себе силы пошутить, что телохранитель чуть без работы не остался. Верный помощник шуток не понимал, и теперь старик чувствовал себя, как под конвоем, ни шагу не мог ступить без бдительного ока Володи. Всё это уже начало порядком надоедать.

К маю стало тепло, и сталкерам для выходов уже не требовалось надевать под комбинезон кучу теплых вещей, стесняющих движения. Однако Елену перестали брать с собой в город, и она, кажется, догадывалась о причине: дядя узнал про тетрадку-дневник, но ничего не сказал. Впрочем, собирать растения недалеко от бункера племяннице Главного не возбранялось. Немногие согласятся ползать по земле, проверяя дозиметром каждый стебелек, чтобы собрать листья для так называемого чая. Сталкеры предпочитали свалить эту работу на девушку, а сами стояли вокруг, охраняя ее. Не мужское это, видите ли, дело! Ходить на охоту намного веселее. В бункере было мало домашней живности, только куры и прижились, так что крупную дичь добывали снаружи. Тем более что зима закончилась и в лесу снова появились кролы и свиноподы. Неизвестно, где они зимовали, но теперь уже нередко можно встретить маленькое стадо, пощипывающее молодую травку. Вот только по весне некоторые животные «фонили» сверх всякой нормы, поэтому, даже подстрелив добычу, иногда приходилось ее бросать. Уже давно в бункере обсуждали вопрос, не приручить ли хотя бы маленьких кролов, они кусаются, но все-таки поменьше свиноподобных тварей, которые в холке человеку по плечо. Свиноподы были вкуснее, но попадались охотникам намного реже. Правда, последние порции сала показались какими-то чересчур пахучими, видно, хряк подвернулся… И потом, даже небольшие кролы требовали места для содержания и запаса корма. Тогда травы придется собирать еще больше. Елена представила себе сталкеров в ОЗК на сенокосе, как на картинке в книжке. Смешно!

А потом нашлось и дело поинтереснее.

Старая труба для аэродинамических испытаний давно уже привлекала к себе внимание бункера. Сначала сталкеры приспособили ее под временный склад добытых в городе вещей, потом еле выгнали оттуда выводок мутантов-кровососов, которые любят темноту и сырость. Колония подобных тварей под боком бункера никого не радовала. А теперь задумались: не использовать ли трубу как хлев для домашней скотины? Требовалось осмотреть ее, оценить состояние и подумать об устройстве там вентиляции и водоснабжения.

Задание было простым, строение это располагалось совсем недалеко, поэтому Борис Владленович дал поручение Алексею и Елене, конечно же в сопровождении Степанцева. Увлекающимся молодым людям не помешает вооруженная охрана. У Алёшки голова неплохо работает, он сообразит, как эту бесполезную трубу к нуждам убежища приспособить, а детали технари продумают. Племяннице такая дружба только на пользу, вот только был бы он помягче, что ли… Но Леночка не жалуется.

* * *

Раннее утро после дождя выдалось немного туманным, но солнце пригревало, постепенно белая дымка рассеялась, и на каждой ветке заблестели капельки воды, опадая при прикосновении холодным душем. Лёшка с четвертым сталкером, Ионовым, обнаружили на сырой земле следы кролов и пропали из виду, но Степанцев не отходил ни на шаг, стоя посреди поляны серым безмолвным памятником.

Елена нырнула в заросли – опасные растения вблизи бункера вырубались под корень, ни крючковатый цепень, ни ядовитый фиолетовый папоротник не захватили здесь территорию, а для грибов еще рано. Бояться нужно было только хищников да двуногих хулиганистых соседей, которые могли шутки ради подкараулить и напугать. Хоть и считалась неприкосновенной пятисотметровая зона, а в последнее время планировалось расширить ее до километра, все равно границы нарушались постоянно и почти безнаказанно. Чужие люди размахивали белой тряпкой, чтобы по ним не пальнули случайно, и удирали, если сталкеры убежища превосходили их числом. Иногда дело заканчивалось дракой, ворованное удавалось отбить, синяки и помятые ребра долго заживали, но мирный договор не допускал применения оружия. К тому же боеприпасов у обеих сторон оставалось совсем немного, и тратить их на что-то, кроме охоты и защиты от хищников, было неосмотрительно. Разобраться с соседями можно и без огнестрела, просто зайдя на их территорию, утащить что-нибудь полезное и при случае тоже намять бока «сторожам». Только электростанция на реке охранялась всерьез, но на нее убежище и не посягало. Пока еще не созрела такая необходимость. Но кто знает, о чем думал Главный Привратник, обсуждая дела с командиром московского отряда? Может быть, просил помощи для захвата стратегически важного объекта? Елена знала своего дядю и не была уверена, что дело ограничится только торговлей, Борис Владленович не признавал игры по мелким ставкам и мог попытаться заключить союз с неведомым Альянсом.

Куст впереди не успел высохнуть на солнце, но и воды на нем было значительно меньше. Елена остановилась, пытаясь разглядеть, не спрятался ли кто среди ветвей, не поджидает ли тут добычу невидимый хищник. Вместо капелек за ветками блестели глаза, большие и зеленоватые, с вертикальными черными зрачками. Коричневая мокрая чешуя казалась полированными металлическими пластинками, покрывающими большое тело ящерицы. Так близко видеть тритона ей еще не приходилось, хоть один из трофейных хвостов и украшал сейчас ее комнату – сталкеры подарили. Боясь пошевелиться, девушка разглядывала удлиненную морду и маленький костяной гребешок на макушке. Красивая амфибия тоже стояла неподвижно, и непонятно было, видит ли она затаившегося человека. Пасть ее приоткрылась, демонстрируя ряд небольших зубов; тритон словно улыбался, не угрожая, а приветствуя первого сталкера за этот сезон. Елене хотелось подойти поближе и дотронуться до блестящей спинки, но тритон был слишком пуглив и разрешил всего лишь посмотреть на себя.

Вдруг узкие зрачки расширились, ящер выпучил глаза, недовольно поджал кожистую нижнюю губу и, развернувшись, побежал сквозь кусты, ломая ветки и поднимая фонтаны брызг. Елена обернулась, внезапно понимая, что не она стала причиной бегства. Неподалеку за ее спиной стоял Володя Степанцев, глядя куда-то в сторону. Телохранитель уже поднял свой автоматический «стечкин» и прицелился. Не в тритона. Пятнистая шерсть с черной полосой вдоль хребта лишь на миг промелькнула среди деревьев, сталкер нажал спусковой крючок, но выстрела не последовало. Осечка? Елена видела его удивленные глаза, когда Володя нажимал еще и еще раз… А потом…

– Лена, беги!

Степанцев выхватил нож и в несколько прыжков оказался на пути пятнистой хищной твари, не позволяя ей приблизиться к девушке. Взмахнув полоской острой стали перед оскаленной мордой, он снова закричал:

– Беги!!!

И она побежала. Мокрые ветви били по стеклам противогаза, из-за воды все расплылось, ничего не было видно, кроме зеленых пятен впереди. Потом кусты закончились, темная громада аэродинамической трубы закрыла свет. Елена кое-как вытерла окуляры и почти на ощупь нашла вход. Заскочив внутрь, девушка закрыла за собой дверь, но тут же поняла, что она не запирается изнутри! Замки проржавели окончательно и не двигались в пазах. Захлопнув створку, девушка оказалась в полной темноте.

Понадобилось несколько секунд, чтобы успокоиться, прекратить паниковать и сориентироваться на месте. Недалеко от входа должна быть металлическая лесенка, уходящая к потолку. Хоть в темноте в этом не было необходимости, девушка зажмурилась, представляя себе ранее виденное при свете внутреннее устройство трубы, и пошла вдоль стены, ощупывая ее руками.

Лестница нашлась, и она уже начала взбираться наверх, когда узкий лучик света снаружи стал немного шире, а потом послышался скрежет когтей о металл. Тварь рывком распахнула дверь, низкий рык жутким эхом отразился от стен пустого помещения. Елена быстро полезла вверх, но одно из ржавых креплений лестницы выскочило из стены, промокшие перчатки соскользнули, и она рухнула вниз с высоты трех метров. Пол больно ударил по ногам, девушка неуклюже завалилась на бок. А тварь, прихрамывая, пошла прямо к ней. Елена смогла лишь уползти в сторону, не в силах смотреть на приближавшегося хищника. Автомат отлетел в сторону при падении, стукнул где-то недалеко, но в темноте его не найти. А уж ножом тем более не отбиться. Конец?

Закрывшись руками в бессознательной попытке защитить голову, она только заметила, что свет почему-то померк, и тут раздался оглушительный выстрел, прозвучавший в огромной трубе, как пушечный залп. Мутант рухнул на пол и больше не двигался. Елена попыталась встать, но голова кружилась, а в ушах слышался несмолкающий звон.

– Володя!

Но это оказался не Степанцев. На фоне белого дверного проема на миг мелькнула фигура сталкера, и не разобрать в темноте, кто это был. Явно кто-то из своих. Он бросился к Елене, поднимая ее с земли.

– Спасибо.

Да, это не Володя, он выше и не такого плотного телосложения. Неизвестный спаситель уже не просто ощупывал ее в поисках повреждений, а прямо-таки недвусмысленно щупал! Нахал.

– Лёшка!

Кроме него точно некому… Она не видела его лица, не ощущала из-за фильтров знакомого запаха, только прикосновения рук, знакомых, но будто чужих. Вел он себя уж точно как чужой, никогда еще Елене не хотелось оттолкнуть его от себя. Не потому, что неприятно, а потому что… Что-то не так! Что-то в ней самой. Почему она до сих пор не стряхнула его руки? А если бы не защитный комбинезон и противогаз, то вообще было бы полное… Что? Неприличие? Или…

– Лёшка, прекрати сейчас же!

– Извини, виноват, прости засранца! Темнота и романтика ввели во грех и искус!

Смеясь, он встал перед ней на одно колено и опустил голову. Елена хлопнула его по макушке:

– Придурок!

Она направилась к выходу, но Алексей все-таки решил донести ее на руках. Елена терялась в догадках, с чего это на друга нашло такое романтическое и игривое настроение. Но после бега от мутанта и падения с высоты колени тряслись, и болтать ногами на руках у Лешки, обнимая за его шею, было намного удобнее.

Когда вышли на свет, она попыталась рассмотреть под противогазом его лицо, но голубые глаза были как всегда хитрыми и прищуренными, и ничего нового в них не появилось.

– Лёш, а помнишь, как ты меня на спине катал по бункеру?

– Такое забудешь! Сколько эта кавалерия народу с ног посшибала – несчитано! Дядя твой бесился. Кстати, на спине было нести легче. С точки зрения распределения веса по площади… Да и веса ты с тех пор прибавила многовато!

– Ну, ты придумал… Лёшка, отпусти!

– Не отпущу.

И так серьезно он это сказал, что Елене даже страшно стало.

* * *

Только вернувшись в бункер, она узнала, что Владимир Степанцев не выжил в поединке с мутантом. Задержал его на время, но победить не сумел. Сталкеры спрашивали о пистолете, который никак не могли отыскать, даже осматривали подстреленную тварь, думая, не унесла ли она оружие в зубах. Не нашли. Возможно, во время схватки пистолет отлетел слишком далеко. Елена не помнила. Она плакала на плече Лёши. Хорошо, что он уцелел и ей не дал погибнуть. Словно в ответ на эти мысли, Алексей набросил на нее свою куртку, обнял:

– Лен, со мной тебе нечего бояться.

Хорошо, что она не видела его лица. Да уж, с ним можно других хищников не опасаться. «Стечкин» со сломанным бойком теперь надежно спрятан под опорой трубы. Он едва успел! Лена была в опасности, больше нельзя допускать таких проколов.

Там, на полянке, он на какой-то миг засомневался, стоит ли заниматься поисками пистолета? Ионов сразу бросился к умирающему Степанцеву, а Алексей – за Еленой. Он точно знал, где найдет ее, и нашел. С перепугу даже пятнистого кошака завалил одним выстрелом! Серьезно раненная телохранителем тварь не смогла сразу напасть на Лену, за что хотелось сказать сталкеру последнее «спасибо». В итоге девушка бьется в истерике, но она жива, и теперь самое время заговорить с ней о таких вещах, о которых он раньше молчал, думая, что впереди еще много времени. А ведь его уже нет. Дорога каждая минута, к тому же сейчас впечатление будет сильным, очень сильным… Если только она вообще услышит его слова. Но сегодня, видно, день счастливый. Кошак все же появился удачно – менее серьезный мутант устранил бы телохранителя лишь временно. Не нужно откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

– Лен, я очень боялся тебя потерять. – Алексей пытался оценить самого себя, не переигрывает ли? Но, кажется, его волнение выглядит натурально, во всяком случае, блеск охотничьего азарта в глазах и учащенный пульс по симптомам вполне сойдут за сердечные переживания. – Прости за то, что меня рядом не было.

И он посильнее прижал к себе девушку, ожидая, что она оттолкнет со словами «как можно в такой момент?» или вроде того. Но Елена не шевелилась, это придало уверенности. Сначала слова, действия – попозже.

– Лёш, ты был. Если бы не ты…

– Я хочу все время быть рядом, понимаешь? – И Алексей посмотрел на нее, не сомневаясь, что выдержит любой взгляд, даже полный недоумения или презрения. После Совета Привратников, которые смотрят, как солдат на вошь, его ничем не удивить. Но девушка сразу отвела глаза. Значит, ей самой немного стыдно за собственное предательство. Выходит, москвич Денис не так хорош, не так идеален, если она может его сравнивать с другим и бояться собственных ощущений? – Как там говорится: в болезни и в здравии? Всегда.

Он слегка коснулся губами ее виска, этого было пока достаточно. Ни пугать Елену, ни давить на нее не хотелось. Стратегически неверный ход. Теперь ее очередь принять решение.

– Ты что хочешь сказать?

Выглядела девушка умилительно: недоверчивые большие глаза, рот приоткрыт от удивления, даже бровки насупила в виду серьезности момента! Алексею она нравилась именно такой, красивой и наивной девочкой. Но в своей осторожности он слишком неконкретно сформулировал задачу: предложение руки и сердца до объекта не дошло.

– Мне что, опять на колени встать, чтоб ты поняла?! – Раздраженный тон уже не очень похож на нетерпение влюбленного, но все-таки предложений делать ему еще ни разу не доводилось, как-то удавалось этого избегать. Оказывается, тут тоже умение требуется, даже если внутренне готов повесить себе это ярмо на шею. Но Лена там и так давно уже висит, ничего не изменилось. Почему-то на душе стало легче, и он прижал к себе девушку уже от радости, хоть радоваться было нечему: вокруг царила подавляющая траурная атмосфера скорби по погибшему сталкеру. Но они оба ничего вокруг не замечали.

И все же Елена осторожно высвободилась из его рук.

– А как же Денис?

– Что Денис? Он тебе ничего не обещал. И о любви не говорил.

– Ты, между прочим, тоже не говорил, – нахмурилась девушка.

– Да? Вот говорю… Я люблю тебя, Ленка, – уж эти слова он произносил не раз, менялись только имена. – Выходи за меня замуж.

– Замуж – это серьезно…

Алексею почему-то стало весело; впрочем, причина ему ясна: второй этап плана завершен удачно, а теперь и с девушкой дело сдвинулось с мертвой точки. Зерно сомнения было посеяно. То, что его не отвергли сразу и бесповоротно, вселяло надежду.

– И спать с тобой придется?

– Придется, Лен, а как же! В одной комнате придется! – смех душил, и Алексей еле сдерживался, чтобы не заржать – ситуация была до ужаса комичной. – Но ты не бойся, я твою кровать в другом углу поставлю. – И, глядя на недоумение девушки, он все-таки не удержался от хохота. – Ой, видела бы ты сейчас себя! Обидели до глубины души: пренебрегли прелестями! Да я тебя с пеленок знаю. С твоих, между прочим, пеленок… Лена, ты одно запомни: будет так, как ты захочешь. А там кто знает, может, и чего другого захочется?

Алексей ущипнул ее за бедро, но она даже не отстранилась. После того, что произошло снаружи, Елена только удивлялась сама себе, что раньше как-то не замечала… Она же ему нравится! Он мужчина, защитник и… Нет, все-таки он ее не любит. Но теперь между ними будто пролегла невидимая грань, и девушка осознала: друг потерян безвозвратно. А в новом качестве Лёша казался ей незнакомцем. И хочет ли она узнавать этого человека заново, Елена сама еще не знала.

– А если не захочется?

– Ну что ты спрашиваешь? Тебе со мной раньше плохо было?

– Так то раньше…

– А теперь? Какие сюрпризы ты мне можешь преподнести? Чего я не видел, о том догадываюсь. Неужели за столько времени ты не поняла, что мы с тобой – это одно целое? И ты мне нужна.

Вот сейчас Алексей говорил правду, с интересом прислушиваясь к собственным ощущениям. Он действительно уже давно не мыслил себя без Лены. Ничего себе чувство собственности! Длиной в полжизни… Удивил самого себя. Просто до полного изумления. Захотелось прекратить этот разговор поскорее и подумать, что же с ним происходит? Неужели возможность потерять девушку так перекосила мозги, что ему стало небезразлично, будет ли Лена любить его? Какая разница, главное, чтобы брак был оформлен как положено. А там хоть вообще на глаза не попадайся! Но ведь сейчас он сказал совсем другое… Нет, романтическая дурь – это заразно!

– Иди, Лен, еще поговорим на эту тему. О таких серьезных вещах надо хорошо подумать.

Он проводил взглядом девушку, еще раз оценивая фигуру, которую и так знал до малейшей черточки. Хорошо с ней, а целовать не хочется. Да, нравится. Но нет в ней страсти, хоть убей! Теперь было бы разумно придать лицу соответствующее печальное выражение, а то у него вид слишком довольный.

Лучше бы она согласилась. Тогда Оксана наконец отвяжется со своими намеками на серьезные отношения. Не понимает, бедная, что эта запись только для бухгалтерии нужна, чтобы семейный паек выдавать начали, а не индивидуальный, и больше ничего. Ну, с Оксаной-то понятно, ей хочется, чтобы он на сторону не смотрел больше никогда. Ни с кем! Ни-ни! Размечталась… Да, тоже пора принимать меры, поставить ее на место, а то слишком велики запросы.

Лена – это совсем другое дело. Тут причина иная. Двадцать лет тому назад одинокий подросток оказался внутри бункера, посчитав всё это игрой. Боевая тревога представлялась учебной, и он просто побежал за людьми, пересилив свою нелюбовь к толпе. Любопытно было оказаться внутри настоящего бункера, посмотреть, как же он выглядит изнутри. Найдя для себя удобный уголок, мальчик наблюдал за остальными и очень быстро понял, что опасность-то оказалась настоящей. Тогда Алёша Колмогоров впервые задумался, что же ждет его впереди. Случай подарил ему возможность выжить, и этим подарком надо правильно распорядиться. Он был тут единственным ребенком без родителей. Конечно, о нем позаботились, накормили, не позволяли сидеть без дела, опасаясь за неустойчивую подростковую психику. Впрочем, уже тогда он был серьезнее некоторых взрослых – не плакал и не собирался вешаться, а обходил бункер, знакомясь с новым жильем. Мальчик и в убежище попал, потому что гулял где заблагорассудится. В тот самый день ноги понесли его на окраину Жуковского, вдоль дороги на Раменское – там росли сосны и приятно пахло смолой.

Как оказалось вскоре, его деловитость не прошла незамеченной для Бориса Владленовича, и Главный поручил ему заботы о Лене. Алексей долго не мог понять, почему девчонку не отдали кому-то в семью, где были собственные дети. Поначалу он не отходил от матери Оксаны, которая научила пеленать и кормить из бутылочки новорожденную, но потом сообразил: Борис Владленович не хотел, чтобы Лена называла мамой чужую женщину. Чтобы у нее был только дядя. У Ленки хоть дядя был… А сам Алёша лишь тогда и ощутил в полной мере собственное одиночество, когда взял на руки ребенка. В первый раз он заплакал, но Лена проснулась и начала реветь вместе с ним. И тогда мальчик вытер слезы и пошел искать, кто объяснит ему, как успокоить этот орущий сверток. Девчонка была еще слабее, рядом с ней хотелось быть сильным и взрослым.

 

Глава 3

На волнах

Пришлось не раз и не два выходить наверх и рыться в развалинах, чтобы найти крепкие металлические трубы нужной длины. Тимофей к тому же настоял на том, чтобы наведаться и обшарить торговый центр «Ереван-Плаза» неподалеку от станции. Денис даже переспросил, уточняя непонятное и непроизносимое название. Труб там не оказалось, зато напарник выкопал и сложил в мешок что-то блестящее, перебрав с полтонны обломков кирпичей. Местные сталкеры тут хорошо потрудились, и найти полезную вещь было уже нелегко. Денис в это время обходил окрестности, но кроме трамваев и нескольких аккуратных рядов ржавых машин в бывшем автосалоне не обнаружил ничего. Металлические строения сложились от взрывной волны, мост рухнул в реку, только часть транспортной развязки возвышалась над руинами, как трамплин. Забраться бы наверх и посмотреть оттуда… Но Тимофей с упорством крота копался в этой самой «Плазе», не оторвешь! Камешки, выбрасываемые из изрядно углубившейся его стараниями ямы, с шумом осыпались вниз, и Денис опасался, что звук может привлечь хищников. Обитатели Тульской рисовали местную живность в нескольких словах: «Река рядом, что ж вы хотите?»

Наконец Тимофей показался на глаза, весь серый от пыли и злой, как черт, потому что ничего больше не нашел. Он все-таки полез на мост вместе с Денисом, хоть и считал это опасной затеей. Но внизу они уже всё обследовали, ничего не выбрав. В любом случае неплохо бы сразу наметить путь к реке, найти место для спуска на воду плота.

Выветрившийся неровный асфальт осыпался под их весом, сквозь него было видно металлические каркасные прутья и землю далеко под ногами. Наверху сразу подул сильный ветер с реки, казалось, что он мог сорвать с человека «химзу» или просто унести его, как тряпку. Их сдувало к краю, там дорожное покрытие раскрошилось и выглядело совсем ненадежным. Сталкеры старались держаться подальше, где внизу хоть проглядывали бетонные опоры. Это тоже было непросто, пару раз нога Дениса проваливалась сквозь дыру, но, в конце концов, он добрался до самого разлома, где поперек моста проходила железная полоса. Ухватившись за нее, можно было рассмотреть окрестности. На той стороне виднелось большое здание, «ЗИЛ», сказал напарник. А внизу… Черные блестящие волны катились по реке, от их бесконечного движения закружилась голова, образовался какой-то неприятный ком в желудке. Вода казалась враждебной, опасной. И очень холодной.

– Ясно! Придется ждать, пока ветер утихнет, – послышался гудящий из-под противогаза голос Тимофея.

Ждать? Да к реке и подойти-то жутко! Тем более прямо у воды возилось что-то большое, поблескивающее пластинчатым панцирем; оно плюхнулось в волны, которые тут же сомкнулись над мутантом, даже следа не осталось. Тварь-то вынырнет сейчас, а вот человек булькнет и пропадет, унесенный течением, а ветер так и будет гнать поверх пенные гребешки. Сильный ветер. Волна в полметра высотой. Человеку не по силам справиться с такой мощью.

– Пошли отсюда, – сказал Тимофей.

– Да, надо уходить, – обреченно вздохнул Денис.

– Ты куда? Вон справа платформа железнодорожная, там найдем всё, что нам требуется. Если уж там железок нету – падлой буду!

«Человек может преодолеть всё, но только тот, который не знает сомнений», – решил Денис.

Лестница, ведущая вниз, уцелела лишь наполовину, но этого хватило, чтобы спуститься, не свернув себе шею. Как Тимофей разглядел в темноте то, что им нужно?

Возвращаться на станцию пришлось кружным путем, под мостом пролезать было опасно. Зато под ним оказалось удобно спрятать материалы для постройки плота.

Несмотря на глубокую ночь, жизнь на станции еще не замерла: караванщик рассказывал истории. Конечно, Дениса трудно было удивить теперь, после Сафроненко, да и верить таким байкам он стал намного меньше, но послушать все равно было интересно. Рассказывали удивительную сказку о девушке, победившей монстра на Баррикадной. Слушатели принимали легенду по-разному, но посмотреть на эту Нюту хотелось всем без исключения. Денису почему-то представилась девчонка возраста Лены или меньше, изящная, сама похожая на хищного зверька. Потому что, как говорил командир, старшее поколение на подвиги не тянет, разве что в порядке исключения.

Денис долго не мог согреться, ему все еще мерещился тот пронизывающий ветер, который не добрался до тела благодаря химзащите, но комбинезон не помещал ощутить природную силу, сбивающую с ног, отбрасывающую назад. Непреодолимую. Наверху не было холодно, как тогда во время экспедиции. Но… Понадобился всего лишь сильный ветер, чтобы остудить голову, охладить тот порыв, который заставил решиться на невозможное. И теперь уже не казались такими долгими месяцы ожидания каравана в бункер – это единственное, что разумно. Вдруг стало жарко от стыда за собственную трусость. Ветра испугался! Волны страшными показались! Денис отодвинулся от костра, лицо и без того покраснело. Он дождется удобного для отплытия дня, пусть даже придется ждать неделю. Они с Тимофеем как раз успеют достроить плот. Тогда он успокоился и даже задремал. Во сне Елена была почему-то грустной. Она скучала по нему?

* * *

Начальник Тульской отказался в очередной раз выпускать их наверх. Из-за двери до сих пор доносились вопли: «Вон на Нахимовский проспект идите – там всегда открыто!», и неразборчивый ответ Тимофея – приятель взял на себя улаживание проблемы с выходом. Потом оба собеседника в кабинете притихли, что-то звякнуло на столе. Наверняка те самые блестящие штучки, добытые наверху. Денису опять стало стыдно: когда уже он сам научится договариваться с людьми? До чего ловко это получается у других, но ему хитрая наука пока не давалась.

Тимофей так тихо открыл дверь, что Денис чуть не получил по лбу, хоть нарочно и не подслушивал, просто орали они поначалу громко. Кивнув деловито хозяину кабинета, напарник молча взял молодого человека за локоть и потащил по коридору. На станции укромного уголка не было, пришлось отойти к поезду с сектантами, к которым никто из местных в гости не рвался.

– Значит, так: два раза еще выйти сможем. Про ветер нам расскажут те, кто вентиляцию обслуживает, и всё. Сделай ручкой родному метрополитену!

– Договорился?

– Да не видал я еще того, кто от золота отказался бы. Хотя… – Тимофей окинул взглядом Дениса. – Идейных у нас тут тоже хватает. Но вопрос не принципиальный, упираться мужик не стал. – И словно угадал недавние мысли напарника. – Ты сам-то в таких делах понимаешь что? Нет? Оно и видно! Учись, пока я жив. Всему есть своя цена. Не продаются только те, кто уже перекуплен подороже. Или вроде тебя, которым без девчонки или еще какой фигни жизнь не в радость. Остальным сыпь в карман патроны, не ошибешься. Если только дешево оценишь – обидятся!

Тимофей заржал, и тут же с опаской оглянулся на поезд, около которого уже показались серые фигуры Свидетелей Иеговы. От душеспасительных бесед пришлось сбежать, и побыстрее.

– Вот этим, кстати, тоже взятку не предложишь, – продолжал он на бегу свои объяснения. – Им ни к чему, все равно главный отберет…

Тимофей с некоторым сомнением оглядел гремящую связку пластмассовых кубиков. Закреплено было надежно, металлический трос затягивали вдвоем, изо всех сил. Сил у двух здоровых сталкеров хватало, плот собран на совесть, уже хотелось испытать его в деле.

– А давай сейчас и отплывем!

– Ты чего? Тимофей, ты это… Времени у нас мало, – Денис сначала решил, что напарник шутит, но тот был серьезен:

– А его всегда мало. Так чего ждать? Ты что-то на станции забыл?

– Да. Я вообще ничего не взял. Патроны на хранении остались.

– Тогда сиди здесь, жди. Заберу твой мешок и приду.

Денис остался один и залег на пригорке, за перевернутым ящиком, с автоматом наготове. Сначала идея напарника казалась абсурдной, но потом он почувствовал, что ветер почти утих. Сейчас на реке должно быть спокойно, если не считать той твари, которая нырнула с берега, и других ей подобных, которые только и ждут их в воде. Вряд ли они аппетит потеряют от человеческой наглости, увидев сталкеров на плоту. Нет, не о том он думает! Вот Тимофей все время помнит о лекарствах для девушки. Не хочет терять ни минуты, поэтому торопится. А он сам? Нужно думать о встрече с Еленой и о том, что он ей скажет. По сравнению с этой задачей все ожидаемые на пути монстры как-то побледнели. Но подумать не удалось, напарник быстро появился – и совсем с другой стороны.

– Тимофей, ты? Я ж чуть не выстрелил, думал, гад какой ползет!

Узнать в этом силуэте напарника было действительно трудновато: сталкер сгибался под тяжестью мотка сетки-рабицы с какими-то палками внутри. Свалив на плот свою поклажу, он шумно отдувался в противогазе.

– Слушай, а это зачем?

– Пригодится, – коротко ответил напарник. – Теперь поднимай плот – и потащили. Я в прошлый раз место для спуска присмотрел – метров двести всего отсюда.

– А в километре не было? Чего так близко-то? – съязвил Денис, пытаясь уложить на плечах рассыпающуюся конструкцию.

– Ничего! Зато скоро оно тебя повезет, а не ты его.

* * *

Нет, на ровное зеркало поверхность реки не была похожа. Но и на гористую местность – тоже. Чутье у напарника было – впору позавидовать, Тимофей и впрямь нашел удачное место для спуска плавсредства: плита здесь уходила в воду под малым углом, можно было потихоньку опускать плот, не боясь громкого всплеска или того, что он выскользнет из рук. Канистры тихонько постукивали, качаясь на поверхности реки.

– Все-таки плещется, зараза! – подытожил Тимофей, наблюдая за плотом. Пошел в кусты и принес каких-то веток, которые распихал под металлическую раму. Денис наблюдал, как напарник смело перелез на плот, но сам медлил. Нет, он уже не так боялся реки, но страшно было сделать первый шаг. Пути назад уже не будет… Ну и не нужно! Не о чем жалеть. Ведь у них обоих впереди цель, от которой ни один не отступится. И он сделал шаг на доски.

Тимофей оттолкнулся шестом и замер, прислушиваясь.

– Хорошо пошел! Бери шест, и аккуратненько… На середину выплывем, там течение сильнее.

– А ты сомневался?

– Я тебе что – кораблестроитель? Так, прикинул теоретически, что не потонем. Ничего, говорят, три мудреца в одном тазу плавали, а мы, два дурака, и на бутылках доплывем. Эх, надо было в каждую записку сунуть: «Здесь был Вася»!..

Течение подхватило плот и довольно быстро унесло за поворот реки; мост скрылся из виду. Напарники сложили шесты и тихо сидели на досках, пытаясь освоиться с самой мыслью, что плывут. На протяжении нескольких километров они просто оглядывали окрестности. Денису нечего было узнавать, а Тимофей тихо бормотал про себя названия знакомых мест. Один раз среди домов промелькнул свет фонаря: город все-таки жил своей жизнью, только людей в нем значительно поубавилось. Этот луч фонарика неизвестного сталкера показался Денису знаком, который подает сама судьба, хорошим знаком. Всё, что осталось от того моря света, который, по преданиям, сиял по вечерам до катастрофы из каждого окна. Теперь только слабое отражение в разбитом стекле…

У Кожуховского затона пришлось взяться за шесты – река разлилась так, что не было видно берегов, течение потерялось где-то в образовавшемся озере, и плот стоял на месте, слегка вращаясь в водовороте. Денис не сразу освоился с шестом, но после объяснений более опытного Тимофея научился бесшумно погружать его в воду. Несколько раз шест коснулся дна; здесь было неглубоко, слева виднелся большой остров с обломками деревьев на нем, река обмелела, если верить напарнику, из-за того, что строения по берегам, разрушаясь, сползли в воду.

Сначала казалось, что плот совсем не движется, но постепенно берег стал приближаться, и Денис увидел далеко впереди лунные блики на поверхности воды: река сужалась, течение усиливалось. Если бы не большое расстояние и противогазы, они бы уже слышали журчание потока в узком русле.

– Чтоб его! Нас в шлюзы заносит! – выругался Тимофей, стараясь направить плот в другую сторону, но шестов было явно недостаточно.

– Там же вода проходит как-то…

– Вода… Там и раньше узко было, а теперь небось и двух метров не осталось! Греби, давай! – рявкнул Тимофей и, бросив шест на плот, оторвал с краю доску. Уже не заботясь о бесшумности, напарник зашлепал ею по воде, насколько хватало сил. – Застрянем ведь к чертовой матери!

Берег не приближался, но и отплыть от него подальше не удалось. Зато в воде показалось что-то черное и явно живое. Привлеченная плеском рыбина сначала ходила кругами вокруг плота, потом подплыла поближе. Денис хотел оттолкнуть ее шестом, но не дотянулся, зато Тимофей треснул доской прямо по круглой спине.

– Да пошла ты! Тебя еще тут не хватало…

Это движение окончательно нарушило равновесие сил, и течение потащило плот туда, где река бурлила среди камней.

Приближаясь к узкой протоке, Денис увидел, что для плота там едва хватает места, а дальше всё скрывалось в темноте. Высокие берега закрывали лунный свет, казалось, их сносит в темный тоннель.

– Фонарь!

Денис включил фонарь и направил его вперед.

– Да не туда! На плот свети. – Тимофей зачем-то вытащил нож и разглядывал узлы на железной раме. – Сейчас бы веревкой не ошибиться… Ну, спаси-пронеси!

С этими словами он разрезал один из узлов и переполз на другой угол плота, где так же сосредоточенно перепилил стальной трос.

– Тимофей, ты что делаешь? Рассыплется ведь…

– Не боись, просто в трубочку свернется. Не видишь, поперечные палки отрезаю! Держи лучше их, упустишь – кончился наш заплыв!

Потеряв половину каркаса, плот начал ходить ходуном, так что даже сидеть на нем оказалось невозможно. Но сидеть и не пришлось, потому что Тимофей оказался прав: бурный поток сужался настолько, что пришлось согнуть края плота. Напарников сдавило, окунув в ледяную воду. Мешок больно врезался в спину Денису, и некоторое время он слышал только стук пластика о камни берегов. Выключить фонарь Пищухин не успел и теперь старался держать его над водой. Зато было видно, как над головой проплывали высокие стены шлюза. Вода поднялась, скорость течения росла. Вот впереди возникли из темноты огромные приоткрытые ворота. На миг плот застрял в них, но две канистры с хрустом смяло, и плот, подхваченный течением, понесся дальше.

Денис пришел в себя, только когда рука напарника потянула в сторону фонарь:

– Хорош маяк из себя изображать! Колосс, блин, Родосский… Выключить надо.

Плот медленно плыл по течению; вода больше не бурлила и не плескала снизу. Но стоило шевельнуться, как доска под Денисом просела, и зад снова оказался в воде. Плот без рамы действительно превратился в подобие тряпки, сминающейся при малейшем движении. Нужно было причаливать и заниматься починкой. Пока же они только осторожно положили поперек досок шесты и, придерживая их руками, направились к белеющему в темноте песчаному берегу.

На суше Тимофей достал из рюкзака, запутавшегося в сетке, веревку и, ругаясь на одну из железных трубок, упущенную в воду, начал привязывать шест. Денис, оставив ему фонарь, отошел в сторону в поисках новой деревяшки, которой можно было бы грести. На песке обнаружились странные углубления, будто кто-то ползал здесь совсем недавно. Стало жутко: кто знает, что сейчас может вынырнуть из реки на свет фонаря? Или прийти с берега сверху… Следы конечностей существа заполнились водой, и вели они, определенно, к реке, а не от нее.

– Мы с тобой на этом шлюзе километра три выиграли, а времени сейчас все равно много потратим. Иди, помоги затянуть! – позвал напарник.

– Тише! Тут кто-то есть.

Тимофей замолчал, не переспрашивая и не уточняя. Мгновенно выключил фонарь и повернулся к воде, пытаясь разглядеть там что-нибудь. Денис поднял с плота карабин и осмотрел – ненадежное оружие, да еще подмоченное, могло отказать в нужный момент. Но калибр был покрупнее, чем у «калашникова». Оставалось только сожалеть об отсутствии оптики, но достать ПНВ не смог даже предприимчивый Тимофей. Видимость была метров двадцать, не больше, а на таком расстоянии любая тварь их заметит раньше, чем они ее. И придется палить по атакующему монстру…

Плот чинили уже в темноте, затягивая веревку на ощупь. Хорошо, что предметов на плоту было немного – если надеть рюкзаки, оставались только моток рабицы, шест да фонарь, ничего не потерялось. Все-таки пришлось поискать вторую палку, но включать свет ни один из них не рискнул. Наконец Тимофей нашел метрах в ста от воды более или менее прочное деревце. Треск сломанного ствола разнесся по воде, как оружейный выстрел. Быстро обрезав ножом ветки, напарник поспешил обратно и, оглянувшись на водную гладь, заметил вдали что-то темное. Рассмотреть не позволяло расстояние – глядя прямо на предмет, сталкер видел лишь смутное пятно. Но боковое зрение явно засекло движение, и чутье подсказывало: залечь и не двигаться. Рухнув на песок у плота, Тимофей махнул Денису, чтобы тот не торчал на берегу столбом, и молча указал рукой туда, где ему померещился монстр. На воде что-то было, и оно приближалось к сталкерам совершенно беззвучно. Это не рыба, слишком высоко над водой…

Денису показалось, что птер сел на реку и поплыл. Когда из воды вдруг поползла вверх длинная шея, он решил, что это змея, но потом разглядел и массивное тело. Голова существа поворачивалась то одной, то другой стороной, – наклоняясь, мутант круглым глазом разглядывал плот, внезапно появившийся в его владениях. На мелководье он плеснул хвостом и поднялся на лапы. Видно, что-то ему не понравилось, потому что раздалось противное шипение и развернулись, взбивая фонтаны брызг, черные крылья. Тимофей тихо застонал и уткнулся фильтром противогаза в песок:

– Надеюсь, он плот не примет за гнездо и не сядет тут на яйцах до утра!

– Кто это?

– А я знаю?! Чудище лох-несское. И еще два лоха к нему в придачу! На лебедя вообще похоже. На черного. Шипит так же.

Денис не видел лебедей, только знал, что это птицы. Но такие маленькие крылья не удержат в воздухе большое туловище, так что не стоило опасаться, что тварь взлетит. С другой стороны, ей это и не требовалось: достаточно обойти плот. Мутант перестал издавать скрипуче-шипящие звуки, видно решив, что достаточно запугал непонятную вещь, а если она не шевелится, значит, не живая, и вышел на берег, сложив крылья и отряхиваясь. Вода с птичьего хвоста долетела до сталкеров, холодные капли застучали по комбинезону. Тимофей оказался почти прав: этот самый черный лебедь не собирался уходить, а, поджав под себя лапы, сел на песок. Голова на длинной шее покачивалась высоко, и шевельнуться без ведома хозяина берега было совершенно невозможно. Неужели придется в самом деле лежать тут до утра?

 

Глава 4

Ожидание

Происхождение пятнистого кошака занимало умы жителей бункера намного больше, чем гибель Володи Степанцева. Елена злилась, когда слышала вокруг разговоры о черной шерсти и кисточках на ушах. Этот хищник был мало изучен, интерес к нему казался вполне объяснимым. Большинство предполагало, что это рысь гигантских размеров, потому что у зверя оказались толстые лапы, пушистые бакенбарды, а уши заканчивались пучком волосков. Но ни одна рысь еще не имела такого черного окраса с желтоватыми пятнами – просто леопард наоборот. И когда даже Лёшка, ходивший с гордым видом победителя, начал рассуждать о кошаке, Елена накричала на него, обвинив в полном бесчувствии. Правда, после этого долго еще ощущала себя виноватой, особенно если учесть, что сама не так давно, забыв обо всем на свете, включая Степанцева и Дениса, с тайным удовольствием выслушивала неуместное и несвоевременное признание.

А признание ли? Скорее – предложение. Несмотря на смешки, Лёшка был слишком серьезно настроен, да еще поймал ее в такой момент, когда никакого сопротивления она оказать и не могла. Потребовал бы еще чего-нибудь понастойчивей – получил бы. С тех пор он благоразумно помалкивал о своих чувствах и планах, только глаза блестели, как у того кошака. Только не желтые, а голубые… Тьфу, опять этот кошак! Даже во время похорон Володи она боязливо оглядывалась по сторонам и старалась держаться поближе к дяде. Главный Привратник давно уже не показывался снаружи, но для такого случая, конечно, сделал исключение. Даже от соседей пришли несколько человек – Степанцева знали и уважали.

Соленые слезы разъедали кожу под резиной противогаза, но сдержать их Елена не смогла, да и не хотела. Дорогой ценой оплачена ее жизнь. Если бы не телохранитель, то в глубокой яме, выкопанной под бетонной плитой, лежала бы она сама. Дядя не плакал, но выглядел очень плохо. Напичканный доктором Фроловым сердечными препаратами, он заторможенно двигался, опираясь на руку племянницы, и не произнес ни слова. Что творилось в душе у Привратника, Елене было неведомо. Но теперь, когда умерли два человека из числа немногих, кому он доверял… Остались только она сама да Лёшка, к которому Нестеров относился благожелательно. Но близко они почему-то так и не сошлись…

* * *

Лежать на мокром песке можно было долго, если бы Тимофей не догадался включить дозиметр. Прибор выдал такой треск, что лебедь от неожиданности сел на хвост, а сталкер вскочил, не думая о последствиях. Дениса тоже будто подбросило, рефлекс скомандовал: беги! Но птица быстро опомнилась и зашипела. Под руку попался только старый карабин, и Денис, не думая, нажал на спуск. Осечка была ожидаемой. Автоматная очередь Тимофея не нанесла противнику особого ущерба – лебедь наклонил голову и наступал на сталкеров.

– Дэн, я его долго отвлекать не смогу – догонит сейчас!

Единственным преимуществом Дениса была возможность тщательно прицелиться, но оружие не хотело стрелять ни в какую! А у его напарника, оказавшегося прямо перед носом перепуганного мутанта, выбора уже не было: он полез на высокий берег. Тварь преследовала его, пока не замечая второго человека. Тимофей цеплялся за кусты, рискуя съехать вниз, прямо под перепончатые лапы. Голова на длинной шее метнулась вперед, клюв щелкнул около ног, чуть не дотянувшись. Лебедь тоже карабкался наверх, но рыхлый грунт осыпался под ним. Злое свистящее шипение не умолкало; птица пока не догадалась обойти песчаный обрыв по траве, но и Тимофею дальше пути не было: последний корень, за который он мог уцепиться, располагался метрах в пяти над землей, а до верхнего края уже не дотянуться. Денис поймал на мушку затылок птицы, хорошо различимой на фоне светлого песка. Невыключенный дозиметр трещал, добавляя дрожи в руках, будто и без того мало поводов для беспокойства.

Наконец карабин соизволил выстрелить. Денис не видел, куда он попал – мокрые черные перья по-прежнему поблескивали, но птица остановилась и начала медленно заваливаться на бок. Тимофей съехал вниз, подгоняя напарника, потащил плот к воде:

– Черт с ним, двигаем отсюда! Сколько там рентген было?

– Не посмотрел.

– Чтоб мне его пораньше-то включить! Ведь место незнакомое, должен был сразу проверить. Река, мать ее! Про всё на свете забудешь…

Оглянувшись на берег, Денис увидел, что оглушенная птица снова встала на ноги и хлопает крыльями. Но преследовать сталкеров лебедь не решился.

– У него перья бронебойные, что ли? Хочу такой броник из перьев. – Тимофей достал дозиметр. – Двадцать рентген! Ничего себе…

Подсчитав время, проведенное на берегу от починки плота до включения прибора, он махнул рукой:

– Всё равно вечно не жить. Но на лучевую болезнь мы с тобой еще не нахватались.

Цифра на экране убывала, но не так быстро, как хотелось.

Какой же огромный город! Он никак не заканчивался; шло время, но мимо все еще проплывали каменные набережные, над берегом нависали развалины домов, а холодный ветер на воде не шел ни в какое сравнение с тем, что ощущался на улицах. Если бы Денис не двигал шестом, отталкиваясь от невидимого дна, замерз бы, несмотря на почти наступившее лето. Приходилось огибать каменные оползни обрушившихся зданий и полузатопленные стволы деревьев, чьи ветки могли зацепить неровное дно плота. Никакая дрезина или человеческие ноги не могли сравниться с этим необыкновенным способом передвижения: река сама несла напарников к цели, течение, безучастное к человеческим делам, тем не менее помогало им. Оставалось только маневрировать в потоке, то быстром, то замедляющемся на широком разливе. Теперь ни один из них не забывал о радиационном фоне, который больше не увеличивался до критических величин, и о хищниках, которые могли в любой момент показаться на берегу или прямо из воды рядом с плотом.

От однообразия уже тянуло в сон. Денис пытался время от времени задавать вопросы Тимофею, но тот отвечал односложно или вообще помалкивал. В вопросах ли было дело, или в том, что напарник устал больше него? Постоянный страх куда-то пропал – невозможно бояться на протяжении стольких часов, да еще ведь и плыть надо. В тишине слышался только плеск волн о берег; изредка где-то неподалеку булькал водоворот, когда из глубины всплывал очередной водяной житель, чтобы показаться на поверхности. Никто не нападал, только несколько раз что-то большое касалось боком плота, слегка раскачивая его. Сталкеры замирали неподвижно, и любопытное существо больше не тревожило их.

– Город заканчивается, – наконец подал голос Тимофей.

– Откуда ты знаешь?

– Я тут был. Очень давно… Надеюсь, не ошибся.

Впереди что-то выпрыгнуло из реки, блеснув в лунном свете, потом еще раз… Рыба была не одна, целая стайка серебристых прыгунов бурлила в воде. Не больше полуметра длиной, они не казались опасными, пока одна из них не оказалась на плоту. Рыба подскакивала на досках, шлепая хвостом, Тимофей придавил ее ногой и включил фонарь…

Круглое, как тарелка, существо, казалось, наполовину состояло из острых зубов. Задыхаясь на воздухе, оно щелкало челюстями, которым не составило бы труда перекусить руку человека.

– Пираньи! Приплыли, мать их…

Тимофей сильнее прижал ногой рыбину, пытаясь раздавить, но безрезультатно, она продолжала бить хвостом. Тогда он сбросил ее обратно. Денис отбил шестом еще одну на подлете к плоту, но справиться со всеми они даже вдвоем не смогли бы. Река впереди бурлила, как кипяток в чайнике, стая хищниц становилась больше, и уже не единицы, а десятки пираний выскакивали из воды.

– Мы погибнем! – выдохнул Денис, глядя на блестящий рой в воздухе впереди.

– Нет, «мы» не погибнем. Только ты! – засмеялся Тимофей. И начал разворачивать сетку, о которой Денис уже успел забыть.

– Ты знал про них?!

– Не знал. Просто догадался. А тебе что, с лишним грузом плавать было западло?

Как ни торопились сталкеры, но поставить преграду на пути хищников не успевали. Тимофей едва увернулся от очередной серебристой, летящей с большой скоростью рыбины. Она врезалась в металлическую сеть, едва не опрокинув уже закрепленные опоры. Снаружи последовало еще несколько ударов, пираньи повисли на ячейках и начали жевать металл.

– А ну, отлезь! – Тимофей выхватил из разгрузки пистолет. Прозвучали три выстрела, и три рыбины разлетелись на куски. В воде вокруг них тут же началось пиршество соплеменников.

Денис не удивился вдруг возникшему в руках напарника пистолету, о котором не знал, но меткость была поразительной – он практически не целился, а бил удивительно точно.

Не только сетка подверглась атаке: под дном плота что-то трещало, погрызенные пластмассовые бутылки набрали воду, но с этим уже ничего нельзя было сделать. Денис побоялся стрелять из автомата по пираньям, опасаясь разнести в клочья ненадежную защиту, поэтому сбивал прицепившихся рыб прикладом. И чем больше их осыпалось вниз, тем меньше хищниц преследовало плот, поедая тех, что падали в реку.

Наконец последняя зубастая пасть исчезла из виду, и вода возле плота перестала бурлить. Денис сел на доски, Тимофей тоже не двигался, оглядывая рваную сетку.

– Что-то мне ее убирать пока не хочется. А тебе?

Денис помотал головой – отвечать не было сил. Да и с напарником он был полностью согласен, все равно грести ни один из них сейчас не смог бы. Поэтому, предоставив течению нести их в нужном направлении, сталкеры только смотрели на заросший кустарником берег. Город и впрямь закончился, но до цели было еще очень далеко.

* * *

Немало сил ушло у Алексея на то, чтобы прибрать к рукам еще и контроль за вентиляцией. Конечно, как ответственный за энергосистему, он был в курсе всех технических вопросов – всё, что было подключено к сети, попадало в зону его внимания. Но тут требовалось «держать руку на пульсе» ежечасно, иначе посторонний предмет в вентиляционной шахте будет выброшен в мусор, и никто о нем слова не скажет. Прошло много времени с начала весны, когда московский отряд сталкеров унес с собой письмо, и теперь можно ждать сигнала со дня на день. Каждое утро он просыпался с мыслью: «сегодня». Наступал вечер, а ожидание продлевалось. До завтра. А потом еще и еще раз. Как новый руководитель, взявшийся за работу с энтузиазмом, он никого не удивлял, но вот со свободным временем стало похуже. Впрочем, сил на приятное проведение этого самого времени тоже не хватало, внутри словно работал мощный двигатель, который сжирал все душевные и физические ресурсы. Посмеиваясь над самим собой, Алексей думал, что и внутренних демонов можно заставить производить энергию. Вот только тепла они дать не в состоянии. Ни тепла, ни света…

Удобного момента для разговора с Еленой о совместных планах на будущее ему тоже не представилось, девушка пребывала в печали и задумчивости. Нестеров был уже плох здоровьем, хоть и не показывал виду, но жалеть старика Алексей не собирался. Привратник сам не простил бы ему такой жалости. Пусть всё идет так, как было запланировано.

Можно задумать брачные планы и тут же споткнуться о чувства, которые никаким анализом не учитывались и не измерялись. И чувства эти, к великому сожалению, были адресованы другому. Задача не решаемая, как ни старайся. Алексей перестал изводить себя этим, махнул рукой и просто выжидал. Тем более времени на личную жизнь не оставалось. Привратники одобряли его служебное рвение, но об остальном можно было только мечтать. Не жаловавшийся раньше на бессонницу, он стал замечать, что никакая усталость теперь не заставляет проваливаться в сон, едва коснувшись головой подушки. Только этого не хватало! Елена занимала все мысли. Елена и ожидание. Елена и будущее место в Совете. Елена… Только эта неопытная девчонка и поверила безоговорочно, что ее могут позвать замуж, не требуя ничего. Верит в сказки, как маленькая. Но ведь только для нее он согласился бы эту сказку реализовать. Страшно и подумать, что можно подпустить к себе так близко кого-то другого. Какую-то. Чужую…

* * *

Река извилистой лентой петляла среди полей и лесов, и не всегда было видно, что ожидает их за поворотом. Иногда в небе проносились громадные крылатые тени, но вода, видно, не входила в их охотничьи угодья, или птеры просто не питались рыбой. Теперь намного реже, чем в городе, попадались живые обитатели реки, но зато прибавилось бревен и упавших с берега деревьев. Топляки приходилось обходить с осторожностью. Тимофей каждый раз пугал Дениса падением в воду. По его словам, это грозило неминуемой смертью. Денис верил, потому что ничего хорошего там, в холодной глубине, быть и не могло. Хорошо хоть пираньи им больше не попадались, и вообще еще долго после них не встретилось ни одного существа. Наверное, рыбки жрали всё, что к ним приближалось.

Оказалось, мысль об этих хищных тварях преследовала Тимофея с тех пор, как он начал думать о речном путешествии. Еще в молодости он слышал об аквариумных рыбках, которых выпускали в реки из хулиганства или поглядеть, что из этого получится. Поэтому навязчивый страх заставил придумать защиту заранее.

– Вот крокодилов почему-то не боюсь… – говорил он. – Холодно тут для них. А рыба – она и есть рыба. Держись крепче, вон опять ветки из воды торчат!

Освоившись наконец с неустойчивым плотом под ногами и сырым ветром, Денис даже задумался, почему командир Доронин не выбрал такой способ добраться до аэродрома. Но на большой отряд нужен был и плот побольше. К тому же покойный Мухин этой дороги не знал, да и вернуться назад против течения не получилось бы. О возвращении они уже говорили с Тимофеем, и тот не видел больших трудностей, приводя в пример благополучный путь домой отряда и одиночный поход того же Мухина. Двое – не один, уже не так страшно. Может, он был прав?

В этот момент, нарушив раздумья, плот покачнулся. Точнее, пластиковые канистры заходили ходуном, сотрясая доски. Но вокруг не было видно ни бревен, ни мелей – Денис как раз погрузил в воду шест, и он не доставал до дна. Зато пальцы ощутили, что к деревяшке под водой что-то прикоснулось. Что-то большое, сильное и явно не меньше самого плота размером. Впереди виднелось несколько небольших водоворотов, будто неизвестное существо повело хвостом из стороны в сторону. Неподалеку из воды показалась черная спина, и рядом с ней плыло что-то, напоминающее двух змей. Тимофей не решился включить свет, но продолжал вглядываться в черную воду, угадывая, насколько опасен новый встретившийся им мутант. Медленные движения не наводили на мысль об охотнике, тварь могла просто с любопытством изучать новый предмет в поле зрения. Но черные змеи не давали покоя сталкерам, поэтому оба застыли в ожидании, не выпуская оружия из рук.

Неожиданный сильный толчок поднял угол плота, и Тимофей, взмахнув руками, рухнул в воду. Денис только и успел увидеть поднятые его телом волны с двух сторон, а потом вода расступилась прозрачной стеной и через секунду сомкнулась над сталкером, булькнув напоследок и быстро успокаиваясь. Будто и не было никого.

– Тимофей! – Зачем теперь кричать? Сделать все равно ничего нельзя… Парализованный ужасом Денис остался один на плоту. Темная спина монстра тоже ушла под воду вместе со змеями.

За спиной послышался плеск; обернувшись и одновременно прицеливаясь, Денис увидел, что напарник вынырнул и теперь пытается ухватиться за плот. Пищухин бросился к нему, потащил из воды. Мокрый ОЗК выскальзывал, сталкер мотал головой и пытался стянуть противогаз: намокший фильтр не пропускал воздух и душил. Встряхнув Тимофея как следует, Денис заставил его перестать дергаться, нашел запасной фильтр и заменил испорченный.

– Воздух! Блин, жуть-то какая!

С комбинезона струями стекала вода, и сколько ее попало внутрь, знал только Тимофей. За кормой плота в реке блестели неподвижные рыбьи глаза. Огромная голова еще раз мягко подтолкнула плот и пропала в глубине.

– Смотри, не съел…

– Это сом. – Тимофей сгонял воду руками, проверяя заодно, не растерял ли он содержимое разгрузки. Пистолет был на месте, а также патроны к нему и непонятного назначения металлический цилиндрик. – Он живых не ест, мертвечиной питается. Просто решил на нас поглядеть, сука! Чтоб ему самому на сушу выпрыгнуть! Я от одного страха чуть не умер. И не змеи это, а усы его!

Сталкер еще долго ругался на любопытную рыбу, потом сильным пинком от души отправил ей вдогонку испорченный фильтр и взялся, наконец, за шест.

– Вода ледяная.

Больше никаких подробностей от него добиться не удалось. Напарники продолжили путь молча, и вскоре небо вдали показалось им светлее, чем должно быть в это время суток.

– До рассвета еще часа полтора… Не люблю непоняток. Да и восток слева от нас должен быть, – буркнул Тимофей.

– Электростанция! – догадался Денис.

До нее было еще далеко, но свет постепенно приближался. Проходя поворот реки, они даже различили светящуюся точку далекого прожектора.

Свет поселение явно не экономило – сила воды постоянно вращала турбины, поэтому еще издали можно было увидеть огороженный участок и вышки по углам. Прожекторов было два, они постоянно двигались из стороны в сторону в хаотичном порядке, словно ощупывая землю. Пришлось привязать изрядно потрепанный путешествием плот и пробираться дальше под прикрытием кустов.

У плотины образовалось широкое и спокойное озеро. Нужный им левый берег был низким, на него легко было высадиться. Подойдя ближе, напарники услышали шум небольших водопадов и увидели вращающиеся лопасти турбин, в которых Тимофей быстро опознал самолетные двигатели без кожухов. Из его куцых объяснений Денис понял немногое: только, что гидроэлектростанций, построенных по такому принципу, напарник еще не видал. Судя по всему, наладить напорный водоворот под плотиной люди не сумели, но воспроизвели механизм водяного мельничного колеса. Для получения энергии этого оказалось достаточно.

Яркий свет прожекторов слепил глаза. Расчищенная для обзора полоса вокруг колючей проволоки ограждения была неширокой, и, осмотрев станцию, сталкеры обошли охраняемый объект по периметру. Двигаясь вдоль старой теплотрассы, которая ограждала аэродром с этой стороны, Тимофей вдруг остановился у решетчатого забора с незнакомой эмблемой. Неопределенного изначального цвета звезда с восемью острыми лучами и кругом посередине украшала ворота. По обе стороны ограды виднелись низенькие кирпичные корпуса с выбитыми стеклами. Сталкеры надеялись, что хищники в них не гнездовали. А может, совсем наоборот? Но свет и работающие круглосуточно механизмы должны были отпугнуть всю живность из этих мест. Правда, полагаться на это стопроцентно не стоило.

– Ну что, поглядим, не осталось ли чего на базе МЧС? – Тимофей вновь обрел деловитый настрой.

– А как же бункер, лекарства? – Денис растерялся, ведь цель их путешествия была совсем другой. И они прибыли сюда не для того, чтобы отвлекаться.

– Ты не понял! В бункере как раз те медикаменты, которые были здесь. И вполне возможно, они тут еще остались. Ведь хранение должно бы организовываться как следует, это ведь стационарная база все-таки, не хрен собачий. Тут много чего было, думаю, не в одном месте лежало. И не аэродром они делят, а вот эту самую базу… Продукты, медикаменты, аппаратура для первой помощи. Химзащита… Охраны не вижу, значит, прямо тут ничего нет. Но осмотреться стоило бы! Разве не так?

– Тимофей, мне почему-то сейчас кажется, что ты эти места лучше меня знаешь, – с сомнением ответил Денис.

Напарник усмехнулся:

– Молодой ты еще и зеленый. Да кто ж не слышал про авиарейсы с гуманитарной помощью с аэродрома в Раменском? Думаешь, они на каждый самолет груз из Москвы завозили? Нет, тут должно что-то быть. Но ты прав, пойдем в бункер, останавливаться не будем. А то при свете мы с тобой долго не продержимся, и так еще место на днёвку искать.

* * *

За теплотрассой начиналось поле, когда-то вымощенное бетонными плитами, а теперь развороченное бомбами; глубокие воронки заросли по краям травой и наполнились водой, земля у водохранилища была сырая. Открытое место сталкерам казалось безопаснее – углубляться в чащу деревьев по краю взлетной полосы им не хотелось, неизвестно, кто поджидает их там. Денис помнил, что местная фауна разнообразна и агрессивна. К тому же она неплохо маскируется, и вряд ли зимние беляки не сменили окраску на более темную летнюю. Пробегая зигзагами вдоль зарослей низкого кустарника, растущего на стыках плит, они скоро оставили позади освещенную зону вокруг электростанции. Теперь уже можно было включить собственный фонарь – перед рассветом ночь темная, а еще предстояло найти вход в бункер. Оба сталкера смутно представляли себе его расположение, но, проплутав по краю взлетных полос полчаса, Денис узнал местность и уверенно вышел к просеке у главного входа.

– Теперь надо найти запасной выход… У их системы наблюдения какой обзор?

– Понятия не имею…

– Жаль. Ну, ничего, сами сообразим. Будем считать, что далеко видно, поэтому зайдем с другой стороны.

Бетонный колодец вентиляции под кустом Тимофей исследовал довольно долго, Денис от скуки бродил вокруг и первым обнаружил выход. Нетоптаная трава указывала, что им давно никто не пользовался. Наверное, оборудовать несколько очистительных установок для сталкерских комбинезонов было неудобно, к тому же он помнил, как выглядит запасной выход изнутри: маленький темный закуток и низкая дверь с простым запорным механизмом. Снаружи он был точно таким же: заброшенным и проржавевшим. Тимофей спустился по ступенькам к двери, ощупал замок и тут же вылез.

– Завтра ночью сюда придем. Сейчас там внутри люди проснутся, а нам нужно найти хорошее место.

Денис бросил последний взгляд на дверь. Уходить от нее было тяжело, но выбора не оставалось.

 

Глава 5

Самолет и девушка

Тимофей сказал, что самолет намотало на дерево, и был недалек от истины. Корпус машины согнулся, расплющившись вокруг мертвого ствола, отломилось крыло, но дверь уцелела. К тому же окна, или, как называл их напарник, иллюминаторы, что-то закрывало изнутри, какая-то плотная ткань. Рискованно оставаться тут на дневку, но выбора не было – уж очень этот самолет походил на временное убежище или обустроенную позицию для засады, то есть в любой момент внутрь могли пожаловать непрошеные гости.

Денис осторожно поднялся по лесенке на боку самолета и потянул на себя приоткрытую дверцу. Внутри было темно; при свете фонаря какой-то мелкий зверек метнулся в угол, блеснула старая паутина. Лавки вдоль стен застелены брезентом, им же завешены и окна. Иллюминаторы… Новое слово показалось странным, окна – они и есть окна. Потому что круглые? Кабина скрывалась где-то в темноте за смятыми стенами.

– Будем ждать здесь. – Тимофей бросил мешок под лавку. Оттуда послышался возмущенный писк, и крыса с пушистым хвостом прыжками унеслась в другую половину самолета, где стенка, отгородившая кабину пилотов, разломилась от удара. Там уже немного посветлело, и можно было выключить фонари. Только бы свет не оказался слишком ярким для чувствительных глаз. Пришлось подтянуть туда брезент, пока солнце не взошло, и заткнуть все щели.

От кого скрывались те, кто побывал в самолете раньше них? Денис решил, что люди отгораживались не от света, а наоборот, чтобы никто не мог заглянуть снаружи. Оставалось только отчаянно завидовать тем, кто выходит на поверхность при свете дня. «Выходит наружу, – поправил он себя, – так говорила Елена».

Быть так близко к ней, думать о встрече, и не знать, что скажет ей! Денис забыл о том, где находится, забыл о напарнике, который, обшарив салон, спокойно уселся неподалеку. Все мысли и чувства были сейчас не здесь.

Почему он не мог влюбиться в девушку из Бауманского Альянса или хотя бы Ганзы? И нужно было выбрать ту, с которой невозможно часто видеться… Не зря сталкеры в отряде посмеивались над ним и одновременно сочувствовали. Разве Денис не пытался забыть ее? И не мог.

* * *

– Алексей Аркадьевич, подойдите, пожалуйста, к ВШ-3, там у них заглохло что-то.

«Алексей Аркадьевич» почему-то душу не грело, звучало хоть и солидно, но непривычно. А вот заглохшая ВШ-3 заставила судорожно вдохнуть, участившийся пульс застучал в ушах, горячая волна прошла по всему телу. Наверное, и лицо покраснело, но Алексей не знал, как скрыть волнение.

– Сейчас, шнурок завяжу. Потерпит немного ваша поломка.

Вот и оправдание покрасневшим щекам! Наклонившись, Алексей пытался отдышаться. Неужели? Последний, решающий этап его плана скоро завершится… Победой или поражением? Это ведь уже не пистолет испортить втихаря, где самым сложным было получить его в руки. Тут предстоит кое-что потруднее. Игра всерьез, зато скучно не будет. Если он прав и сердце замирало не напрасно, тогда в вентиляции должен находиться определенный предмет. Очень простой. Обычная вещь. Но такую ветром не принесет, и соседи вряд ли бросят в вентилятор. Эти скорее дохлой крысой порадуют, шутники. Если там то, что он думает, тогда каждый его шаг сегодня и завтра должен быть продуман. Как на лезвии ножа, нельзя допустить ошибки. Обидно будет проиграть, пусть и не оценит никто. Только сам себе судья, и судья беспристрастный.

– Посмотрите, Алексей Аркадьевич, что там в трубе шуршало! Не иначе, опять соседи балуются.

Старый валенок с намотанной на него «бородой» сажи и пыли был уже извлечен из шахты.

– Да… Сам он сюда вряд ли прибежал. Зато грязи на нем сколько вытащили. Когда у нас плановая проверка фильтров?

– Через неделю, – ответил ремонтник. – Может, не ждать, раз уж остановили аппарат?.. Все равно не работает.

– Хорошо. Только надо внести изменения в график. Валенки – это прикольно, но в полку́ должен быть порядок.

Техническая служба состояла из немолодых людей, и они тут же вспомнили старый анекдот об Америке и валенке на пульте. Только улыбались не очень весело, потому что Америки, наверное, уже давно не было, как и всего остального.

Изменения требовалось внести не только в график проверки вентиляции. Пусть Привратники думают, что новый руководитель просто выпендривается, затевая бурную деятельность, где надо и где не надо, это выглядит совершенно естественно. Такой же трудовой энтузиазм проявлял и новый стажер-электрик Дима, который таскался за Алексеем по всему бункеру, пытаясь быть полезным и одновременно чему-то научиться. Подобное обучение требовало больше практики, но шестнадцатилетний юнец, едва получивший условно-школьное образование, пока ни на что не годился. При слове «фаза» глаза его упирались бессмысленным взглядом в потолок, никакими специальными знаниями он не обладал, но почему-то мечтал о работе в службах жизнеобеспечения.

«Угробит такой служащий всю жизнь в бункере на хрен», – думал Алексей, пока только вручая помощнику лишние предметы, чтобы не носить их самому. Пенсионеров становилось всё больше, старики годились лишь в консультанты, если не впадали в маразм. Со старым мастером Петром Борисовичем Дима долго усидеть не мог. Алексей понимал, что мальчишке нужен более живой пример перед глазами, да и проще общаться с тем, кто старше всего вдвое, а не почти в пять раз. Нет уж, сознавая, что привлекает людей, Алексей предпочитал хвост поклонниц, а не этого стажера, будь он неладен. Диму же можно грамотно использовать и вовремя вывести из игры. Не убить бы только… Это может привести к непредсказуемым последствиям, а всё и без того зыбко, поэтому никакие случайности не нужны.

Алексей быстрым шагом прошел к лестнице, спустился к себе в комнату, спиной чувствуя восхищенный взгляд своего «хвоста». Нет, не стать ему примером для подражания, хотя бы потому, что конкурентов не потерпит. Да и криминальный элемент плодить ни к чему. Найдя в сложенных бумагах те самые графики, он исправил цифры, сверяясь с самодельным календарем. Стажер притих на табуретке. Парень только начал учиться письму, и это было предметом тайной гордости. Впрочем, не такой уж тайной. График осмотра электрощитов словно сам собой выпал из стопки.

– Дим, тебе заняться нечем?

Тот помотал головой, надеясь, что сегодня удастся поработать по-настоящему, а не только смотреть на других. При обычной скуке в бункере интерес был понятным: не так уж много дел требовалось выполнять, и почти все они наводили тоску. Пожалуй, техники и сталкеры были единственными, чья деятельность отличалась хоть каким-то разнообразием. Но мутантов Дима боялся до дрожи, даже на кухне не показывался, если там разделывали тушу свинопода.

– Ну, раз заняться нечем, пойдем, заодно и распределительный щит посмотрим. На верхнем уровне.

Открыв железную коробку, Алексей оценил картину: пылища несусветная! То, что нужно. Петр Борисович плохо видел, давно уже не различал единицу и ноль на тумблерах устройств защитного отключения, ориентировался по положению. А уж повреждений проводов старик не разглядел бы и в лупу. Ровно две недели назад Алексей, выбрав удобный момент, осторожно надрезал бритвой старую изоляцию. Малейшее прикосновение к ней – и огонь расплавит резину, скрыв следы. А пыль в старом щитке тоже горючий материал, сейчас важно вывести из строя всё, что тут есть. Нужно время, нужно иметь повод не включать свет как можно дольше. Нужен выход наружу. Очень нужен. Чтобы кое-кто мог войти и сделать грязную работу.

Можно остановиться. Он уже, прости господи, Алексей Аркадьевич, уже занимает хорошее положение, без него этот дом престарелых, именуемый Советом, не обойдется, и нет ему замены ни сейчас, ни в перспективе. Слишком долго придется обучать нового специалиста. Можно дождаться, пока хоть кого-то из Привратников вынесут вперед ногами. Но… Алексей никогда не менял своих решений. Больше не было сил прогибаться под Совет, тошнило от сознания чьей-то власти над собой! Он будет равным им. И если на этом пути его постигнет неудача, так тому и быть. Неудача означала смертный приговор, но такова уж цена игры по высоким ставкам. Кого-то недосчитается бункер нынешней ночью, а уж одного Главного Привратника или Алексея вместе с ним, это уж как получится. Платить киллеру-наемнику он не собирался, а задаток, который придется спрятать неподалеку, он вернет обратно, если жив останется, конечно. В обратном случае ему патроны не понадобятся.

«Где же эта пресловутая точка невозврата?! Сейчас или позже? Когда уже точно не будет пути назад, чтобы больше не задумываться об этом?..»

* * *

Лучи света пронизывали корпус самолета насквозь, в них поблескивали пылинки; казалось, нечто осязаемое упирается в противоположную стену. Эти сияющие столбики перемещались медленно, незаметно для человеческого глаза, если только забыть о них ненадолго, можно было увидеть, что теперь пятнышко света лежит не на грязной стенке, а на заклепке обшивки, отсвечивая от нержавеющего материала солнечным зайчиком прямо в глаза. Белые полоски перемещались, как стрелки солнечных часов, хоть, как знал Денис, солнечные часы устроены вовсе не так. Время на них показывала тень, а не свет. Но из темноты всё выглядит по-другому, наоборот.

Мог ли он подумать, что когда-нибудь окажется внутри самолета? Внутри затерянной в подмосковной глуши, раскалившейся на ярком солнце поломанной машины… Легко было вообразить ощущение полета и шума моторов, от жары, сменившей ночной холод на реке, всё плыло перед глазами. Спать по примеру напарника не получалось, слишком много мыслей теснилось в голове. Отчаявшись в них разобраться, Денис просто наблюдал. Хотелось пройти вперед, откинуть брезент и увидеть кабину пилотов. Но он точно знал, что дневной свет, пусть и затененный ветвями дерева, выведет его из строя надолго. Придется дожидаться сумерек.

Неужели те времена, когда человек мог посмотреть на землю с высоты, ушли безвозвратно? А своими ногами не добраться и за сотню километров. Денис прекрасно сознавал, что только удача помогла ему приблизиться к бункеру во второй раз. И он теперь так же, как Тимофей, не знал сомнений. Цель была вполне определенной: увидеть ее. А что из этого получится, тут уж никакая удача решить не может. Страдания и ожидание напрасны? Пусть об этом скажет сама Елена.

Тимофей пошевелился, и Денис решился спросить:

– Как зовут твою девушку?

– Кого? – спросонья не понял напарник.

– Ну, которой нужны лекарства… У тебя их много, что ли?

Конечно, девушка могла быть и не одна. Но такие походы затевают только ради одной-единственной, иначе смысла нет жизнью рисковать.

– Марина… – Тимофей задумался или просто со сна еще не отошел. Пить хотелось нестерпимо, а воды почти не оставалось. Сухость во рту была такая, что говорить трудно. – Хорошая девчонка. А самое лучшее в ней – всегда мог найти там, где оставил. Никогда не приходилось за ней носиться, как угорелому. Устал я от этих женских игр в догонялки, покоя захотелось. Я сначала не понял, что она серьезно больна, вроде все кашляют, все бледные. А у нее туберкулез.

– Разве его можно вылечить? – Денис слышал, что раньше эта болезнь не считалась неизлечимой, но когда это было-то?

– Можно. Стрептомицин нужен. Не знаю, сколько эта хрень сохраниться может, но попытаться я должен был. От Маринки не отходил, пока… Пока не решил, что нужно что-то делать.

Тимофей умолк, и больше Денис ни о чем не спрашивал. Солнечные часы, пробитые в стенах самолета автоматной очередью давней местной войны, показывали конец дня. Но темнота наступит еще не скоро.

* * *

– Дим, проверь проводку около распределительного щита, что-то она мне не нравится… Поаккуратней! – Еще не хватало, чтоб молодого парня током шарахнуло. Но Дима старательно натянул резиновые перчатки и принялся тыкать отверткой прямо в потрескавшуюся изоляцию, давно требующую осторожного обращения. Вспыхнула электродуга, загорелся щит, и свет потух. Алексей улыбался в темноте: эффект достигнут, и даже обошлось без лишних жертв. Перепуганный стажер орал благим матом, но, кажется, не пострадал. Пришлось потушить щиток собственноручно, пока еще что-нибудь не загорелось.

– Дим, живой?

– Кажется, да… Оно как загорится! Лёха, я не виноват! Оно само.

– Да хрен с тобой, оно тут всё под руками уже рассыпается… – Алексей решил пропустить мимо ушей фамильярное «Лёха». – Ползи уж отсюда. Обжегся?

– Немного вроде. Ничего не вижу, вспышка прямо перед глазами!

– Тогда ползи в медпункт. Я сам разберусь.

Народ хлопал в темноте дверями, спрашивал, что случилось. Наконец кто-то нашел пару фонарей и свечи, люди перестали натыкаться друг на друга, и Алексей скоро был обнаружен у распределительного щита. Стажера к тому времени уже и след простыл.

– Что произошло?

– Небольшой блэкаут, скоро исправим! – А вот убедительно соврать появившемуся рядом Привратнику-снабженцу Хлопову не удалось. Он не хуже Алексея знал, что такую поломку быстро не поправить. Сильно ругаться Хлопов не стал, удовлетворившись обещанием не тянуть с починкой.

Распределительный щит производил удручающее впечатление, проводка требовала замены. Придется напрячь изобретательскую жилку, а пока что Алексей глубокомысленно изучал сгоревшие пробки. Любопытствующие быстро разошлись – нюхать горелую резину долго никому не захотелось, но хоть по одному разу в закопченную железную коробку заглянул каждый. Получив уйму «ценных» советов, он еле дождался момента, когда останется один. Теперь следовало совершить то, для чего, собственно, и затевался так называемый блэкаут. Сделав несколько шагов в направлении запасного выхода, он заметил рядом человека. Елена зажмурилась от света фонаря.

– Лёш, что случилось? Ты в порядке?

– Ну, наконец кто-то спросил про меня, а не про горелый щиток! – Он неподдельно обрадовался ее появлению. Теперь его хождения к запасному выходу будут оправданы. – Да, нормально всё. Давай хоть на пять минут сбежим отсюда, а то я сейчас с ума сойду уже от этой вонищи! Вентиляцию посильнее запустили бы, что ли!

Вспомнив, что теперь и вентиляцией распоряжается тоже он, Алексей вздохнул. Придется потерпеть еще немного…

Темную нишу у запасного выхода давно уже облюбовали для «тайных» встреч в вечернее время, когда верхний уровень покидали жители, чтобы спуститься вниз и разойтись по комнатам. Сейчас там было не просто темно, а как в могиле. Елена вытерла с его лица черную сажу при свете фонарика, который Алексей неожиданно погасил.

– Ой, выключился почему-то.

– Интересно, почему? – хихикнула Елена, пытаясь отступить подальше. Но не успела.

Все-таки опыт – вещь двусмысленная. Как бы ни было неприятно Елене ощущать себя одной из многих, но целоваться Лёшка умел! И тут уже не было речи об уступке мужским развлечениям: ну, пусть, если ему так хочется. И не было любопытно, как он себя поведет, решится или нет. Ее даже не спрашивали! А отказаться не было сил. Потеряв счет времени, она опомнилась только, когда начала замерзать. И замерзла бы раньше, если бы не Лёшка. Куда и когда подевался свитер, она не знала. Да сама Елена еле вылезала из него вечером, а тут будто испарился совершенно незаметно.

Если бы это был не Лёшка! Но кто, кроме него, мог бы так поступить? Не затевая предварительной игры, поставить перед фактом: она нужна ему. И тут же показать, зачем. Решительности действий этому мужчине не занимать! И умения добиваться желаемого тоже.

Но ведь он требует невозможного. Это не для него! Не сейчас, не так, не здесь… Голова кружилась, но сердце не отзывалось на Лёшкин порыв. Да и был ли порыв? Алексей так холоден в проявлении чувств, просто всегда был рядом в трудную минуту. И вдруг это неожиданное: «хочу быть с тобой». А он и так всегда с ней, сколько она себя помнит. Еще ближе? Ближе-то некуда, и так ощущается каждый изгиб тела. Никто не держит ее силой, но не вырваться, не освободиться!

Оказывается, все, с кем она пробовала встречаться раньше, просто делали вид… И это была неправда. Лёшка единственный, кто показал ей что-то настоящее. Елена испугалась: к такой реальности не была готова, любопытство завело слишком далеко. Ведь это же просто Лёша! Не он… Не тот. Только теперь она поняла, почему молчит сердце, почему вообще думается о чем-то в такой момент, когда прошло первое ошеломляющее впечатление. Не он. Не… Денис? Неужели это может быть так?! Так жарко, хорошо… А стыдно немного оттого, что это не тот человек! Не те губы произносят слова, обжигая ухо. Правду или нет? Она запуталась, а Лёшка требовал ответа на то, что делал, и ждал этого ответа прямо сейчас. И получал его! Но так больше продолжаться не может, не должно.

– Хватит!

Теперь можно было дышать. Он все-таки удерживал ее силой. Не силой своих рук – что-то внутри нее самой не желало свободы, сопротивлялось. Это чувство нельзя было так легко усмирить одним словом, которое Алексей и не услышал. Пришлось решительно отодвинуть его, с ощутимой болью сожаления, но пришлось! Хотелось вернуться назад к нему, и немедленно. Но это были приказы чужого тела, чужой воли. А собственное уже отказывалось принимать не того… Не ее выбор. Она не готова. Не хватало чего-то очень важного, когда никакая сила не способна будет разделить двоих. А здесь оказалось достаточно небольшого усилия. Значит, не тот!

– Лёшка, нет! Категорически и бесповоротно. Я не люблю тебя.

– Не любишь категорически? Или что?

– Ничего! – В голосе послышались уже раздраженные интонации. – Свитер отдай!

* * *

Елена не имела близких подруг – мужское воспитание дяди и Лёшки отбило охоту капризничать и проявлять слабость. Но с ними всегда было так интересно! А вот с девчонками Елена скучала. Детей в бункере было в то время много, несколько лет обучения в школе прошли весело, заполненные дружеской возней на переменах и перешептыванием с соседками на уроках. И все равно ближе ей был Лёшка, никогда еще она не утаила от него ни одной своей мысли, всем делилась с другом. Теперь вдруг оказалось, что поговорить толком не с кем. Дядя… Если узнает – убьет Алексея на месте!

Жаль, что сегодня ей как раз предстояло дежурство в прачечной, на втором уровне, а там свет не отключался. Пришлось вернуться к тазикам и стиральным доскам. Однообразная работа не успокаивала, наоборот, взвинченное состояние, подогреваемое тревожными мыслями, усиливалось.

– Лен, ты сейчас эти штаны до дыр протрешь! Что с тобой творится?

Елена подняла взгляд на Оксану. Они дружили еще со школы, были почти ровесницами, но Оксане никогда бы в голову не пришло записываться в сталкерский отряд. Когда началось обучение и Елена с головой ушла в физподготовку и оружейные премудрости, Оксана смеялась над ней, и они даже поссорились. Потом помирились, но общих интересов осталось уже маловато для крепкой дружбы. Только если Лёшка… Елена до сих пор не могла сказать, к кому ближе хотела быть подруга: к ней или красивому взрослому Алексею. Уже несколько лет назад, когда Оксане исполнилось семнадцать, Лешка смотрел на нее немного иначе, чем на Елену. Она, конечно, замечала это, но не придавала значения. Ведь Елена считала третьей лишней именно подругу. А теперь были подозрения, что лишней оказалась тогда она сама… Значит, с Оксаной не поговоришь. Она лицо заинтересованное.

– Ничего особенного. Ходила посмотреть, что на верхнем уровне сломалось, там проводка сгорела.

– И что?

– Лёшка починить обещал.

И она с удвоенной силой принялась тереть белье. Нет, хорошо, что работа однообразная! Бушующий внутри ураган чувств требовал выхода. Оксана с подозрением смотрела на приятельницу – что-то не вяжется отключение света с таким поведением Елены…

– Лен, а ты носом, что ли, в эту проводку лазила? Что это у тебя на щеке? И тут…

Смазанная полоса жирной грязи уходила под свитер. Оттянув воротник, Елена принялась стирать ее, не глядя. Следы копоти оказались и ниже ключиц. Как же надо было извернуться, чтобы грудь сажей перепачкать? Оксана чуть не вскрикнула от неожиданной догадки. Вот подлец! Ну, не старенький же электрик Петр Борисович и не Димка, шестнадцатилетний пацан, такие узоры ей на коже нарисовали! Какой Лешка все-таки гад! Она всегда подозревала: ну, не может дружить взрослый мужик с девчонкой. Он врал, когда-то это должно было случиться… Оксана вытерла руки от мыльной пены:

– Я сейчас приду…

Через десять минут она вернулась и с улыбкой сообщила Елене, что ее ждет дядя, ему надо с ней о чем-то поговорить.

 

Глава 6

Быть или не быть?

Почему же «нет»? Ведь по всем признакам было «да». Ну что ж, с Алексеем такое уже бывало – девушка испугалась и включила голову. Сам виноват, мало старался. Ну ничего, исправится. Организм, обманутый в своих ожиданиях, требовал догнать ее и выяснить вопрос до конца. Холодное стратегическое мышление, как всегда, одержало верх. Нельзя. Второй попытки не дадут. По крайней мере – не сегодня. В свои тридцать с лишним лет он уже знал, что ничего категорического и бесповоротного, кроме смерти, не бывает. Всё может измениться. Елена это поймет чуть позже.

Дождавшись, когда ее шаги сольются с остальным шумом бункера, он попробовал повернуть рычаг на двери выхода. Раздался негромкий скрип, запоры вышли из пазов. Теперь оставалось положиться на удачу и обычную безалаберность охраны. Запоры проверяли далеко не каждый день, а уж сегодня будет не до этого. Позже он еще раз наведается сюда, рискуя спугнуть другую влюбленную парочку. Уж эти точно ничего вокруг не замечают. Оставалось самое неприятное – к начальству «на ковер». Пусть Борис Владленович отыграет свой последний бенефис, ему сегодня всё можно.

Но вызвали его не сразу. Почему-то прошло несколько часов, прежде чем Алексей переступил порог кабинета Главного Привратника.

– Требуется заменить часть проводки. И еще устройства защитного отключения вышли из строя.

Нестеров мрачно глядел на Алексея, но тот, привыкший ко всему, не терял самообладания. Что с ним могут сделать? Расстрелять? Вряд ли. Главный тянул паузу. Алексей опустил глаза, потому что смотреть на этот живой труп было уже не по силам. Последние часы старик доживает, счетчик включен. И нет пути обратно.

– Ты понимаешь, что такое вредительство?

Алексей кивнул, не поднимая взгляда.

– Это же настоящая диверсия.

Ну, надо же, какая проницательность! Конечно, диверсия. Она, родимая… Вот только догадаться об этом никто не мог. Но Борис Владленович разбушевался, как никогда. С чего бы? Алексей начал понимать и почувствовал даже небольшой холодок страха. Черт с ними, с проводами и со светом! Старик знал, что покусились на святое – его Леночку. Нет, она не могла ему нажаловаться. Значит, кто-то еще… Вот сплетники чертовы, и в темноте видят! Значит, сейчас ему мало не покажется. Обесточенный на время этаж старик простил бы, но за предположительно поруганную честь племянницы, да учитывая репутацию Алексея… Что-то сейчас будет.

– За такое раньше к стенке ставили! Чтоб в кратчайшие сроки было всё исправлено!

– Не получится, Борис Владленович… Требуется замена, а с этим всегда проблемы.

– Это что, нам теперь на всем верхнем уровне при свечах работать?! – Привратник повысил голос, что делал крайне редко, но Алексею было что ответить. Он сам собирался занять место на верхнем уровне, и свечи его тоже никак не устраивали.

– Есть вариант: в третьем бункере электропроводка нетронута. Можно снять ее оттуда. Не сверху, конечно, но на нижнем уровне есть вероятность, что детали не сильно фонят. Всё будет исправлено, Борис Владленович.

Вот теперь он посмотрел в глаза Привратнику. Тот просто искрился от негодования:

– И не пытайся перекладывать ответственность на неумелого стажера! Сам виноват.

– Согласен. Поэтому всё сделаю сам.

Нестеров отвернулся. Посчитав это концом беседы, Алексей шагнул к двери.

– Колмогоров! – Нечасто Борис Владленович называл его по фамилии… Значит, дела плохи. Алексей оглянулся, Нестеров молчал. Как хотелось ему сейчас сказать про Лену… Но не смог. – Пойдешь в третий бункер один. Не могу сейчас дать тебе сопровождение. Иди, работай.

Работает оповещение в бункере, без письменного слова – еще быстрее! Совет Привратников знал обо всем. Хорошо налаженный аппарат осведомителей работал без сбоев. И только сам Совет решал, использовать ли для личного пользования полученные сведения, или они предназначены для общего дела.

Борис Владленович понимал, что испугать опытного сталкера короткой пробежкой по поляне он не сможет. Просто очень хотелось поставить подчиненного на место. Нет, не смог он выговорить… Что же он, пакостник, делает?! Молодую девчонку! Которая ему, как старшему брату, доверяет… Но, хоть Привратник и пытался окольными путями выяснить у Лены, что произошло, она не пожаловалась, а только смущенно отворачивалась. По доброй воле… Это еще хуже. Впрочем, что плохого? Когда-нибудь должно было прийти это время. И Алексей подходит ей не меньше, чем тот московский паренек. Просто неожиданно это всё. Да еще и поломка распределительного щита! Сердце снова болело, но обращаться к врачу не хотелось. Нужно было просто посидеть тут одному и подумать, погасив лишние свечи. Благо, темнота располагала к размышлениям.

Он очень боялся за Елену, но Алексею доверял ее, совсем перестал беспокоиться после того, как в возрасте пятнадцати лет племянница, стесняясь и краснея, попыталась выспросить, откуда берутся дети. Об их рождении она знала достаточно, но вот о том, что предшествует… Без Интернета и телевидения что-то узнать очень затруднительно, особенно если изъять из библиотеки лишние книги. Медсестре даны четкие указания: не болтать лишнего, просвещение в этом вопросе оставлено на усмотрение семьи. Нет уж, Елену он воспитывал по старым, даже устаревшим правилам. Пару сотен лет назад девушка получала ответ, только обвенчавшись в церкви, и это считалось разумным. Сейчас не те времена, но… Значит, и прекрасно осведомленный Алексей хоть в этом с ним согласен, сумел как-то оградить девушку от лишней информации. Как теперь оказалось, себе же во вред. Привратник не беспокоился о других, но Леночка всегда была увлекающейся, и очередного поклонника он быстро вычислял по мере того, как тот бледнел до зелени в его присутствии. Теперь всё пошло не так… И уж точно Борис Владленович не ожидал, что Алексей когда-нибудь будет прятать взгляд по той же причине. Он ведь старше Лены, и не только календарными годами жизни. Он совсем другой, с другим опытом. Может быть, это и неплохо? Время покажет.

А пока Нестеров вспоминал… Десять лет назад с соседями совершенно испортились отношения – шаткое равновесие было нарушено, когда он жестко отказал им в совместном использовании второго убежища. Самому не нужно было, но резерв должен остаться неприкосновенным! Рассчитанный почти на десять тысяч человек бункер вмещал едва три сотни, и рядом был расположен еще один такой же, с неизрасходованными запасами. Резервы у соседнего поселения были побольше, чем у бункера, но вот места для проживания не хватало. И переговоры закончились войной.

Привратник вспомнил об этом только в связи с тем, что тогда уже взрослый Алексей впервые взял в руки оружие. Он стремился стать воином и в то же время отчаянно боялся, проверял себя на прочность. Нестеров не хотел посылать его туда, не хотел терять, но сколько же можно держать здорового мужика в роли няньки?

Вернувшись из первого боя, ошеломленный впечатлением, тот не искал поддержки у своей тогдашней пассии. Леночка встретила его первой, повисла на шее – десятилетняя девчонка всё поняла не хуже взрослой женщины. Она была нужна своему Лёшке. И он не смотрел вокруг, на стоявшую в стороне растерянную девушку-ровесницу, о чем-то говорил с Леночкой, на что-то жаловался ей, а она слушала. Привратник уже тогда ощутил странное предчувствие… Но последующие годы не подтвердили этого. Алексей продолжал искушать тех, кто поддавался обаянию, а Лена росла под его контролем, как младшая сестра. До поры до времени.

Выходит, он наконец-то решил воспользоваться плодами своего воспитания? Но почему именно сейчас? Борис Владленович слишком хорошо знал Алексея, чтобы поверить в спонтанно вспыхнувшее чувство. У этого человека любая импровизация запланирована, разум всегда возобладает над импульсивным поступком. Иными словами, Алексею он не верил. Но Леночку ему доверял. Дилемма… Достаточно ли двадцати прожитых лет, чтобы считать девочку взрослой и предоставить ей право самостоятельного выбора?

* * *

Увлеченный мыслями о Елене, полностью погруженный в воображаемый диалог с ней, Денис и не заметил, как его напарник проснулся и о чем-то спросил.

– Что?

– Готов к новому испытанию? Внутри нас не ждут, но убить могут запросто. И когда ты соглашался идти сюда, ты это понимал. Так?

Денис кивнул. Жить очень хотелось, тем более теперь, когда есть ради чего! Но голос разума едва доносился издалека: ничего важнее встречи с Еленой он и представить себе не мог.

Тимофей неожиданно присел, подавая знак не двигаться, но для Дениса это было излишним: он тоже услышал шаги и заметил, как пулевые отверстия на боку самолета гаснут и вспыхивают снова, одно за другим. Кто-то прошел неподалеку, человек или животное. Судя по размерам – человек, слышался шорох двух конечностей. Но кто знает, какие здесь водятся твари? Выглянуть наружу никак нельзя, это значило тут же ослепнуть надолго, хоть и на один глаз. Вычислить незнакомца на слух не представлялось возможным, уж слишком чужими и непривычными тут были звуки. Хруст веток и шелест травы ничего не говорили тому, кто привык слушать темные туннели и поверхность мертвого города. Тихий и неразборчивый голос разрешил загадку – Тимофей расслабился и улыбнулся:

– Мутанты не матерятся! Если сюда не заглянет, то ничего… А заглянет – ему же хуже будет, он там один.

* * *

Единственным недостатком работы в одиночку было то, что некуда пристроить светильник. Закрепленный на плече, он постоянно двигался вместе с рукой. Алексей при отсутствии слушателей ненормативно выражал свое мнение о фонаре и Привратнике в полный голос, но ничего придумать не смог. Если только притащить из комнаты шкаф или кровать… Свет снова «убежал» с винтов пробки-автомата, Алексей бросил отвертку внутрь щита и пошел искать подставку для фонаря.

Узкий шкафчик-пенал подошел идеально – размещенный на верхней полке фонарик будет светить, куда нужно. Установив тяжелый железный ящик на необходимом месте, он решил, что можно отдохнуть немного, но теперь некуда было сесть. Еще раз ругнувшись, Алексей поднялся на второй этаж, в комнату, расположенную там же, где была его собственная. Лег на жесткую койку без матраса и уставился в потолок. Спешить ни к чему, иначе придется закончить работу слишком быстро, а это не входило в его планы. Свет в коридоре верхнего уровня можно будет включить только к утру, не раньше. Провозившись, сколько потребуется, с комнатами и лестницей, он оставит коридор напоследок. Иначе наемник из Москвы рискует попасться на глаза охране. Хотя вряд ли они будут прогуливаться по всему этажу. Им что, заняться больше нечем?

Задаток для неизвестного пока наемника уже спрятан в условленном месте. Обыск сталкера на выходе выглядел бы странно, хотя и такое иногда случалось, но проверять сумки у «самого» Алексея Аркадьевича охрана не решилась. Мало ли что мог взять сталкер без сопровождения, пусть даже и для небольшой прогулки? Спину никто не прикроет, со страху половину арсенала потащишь. К тому же для срезанных в третьем бункере проводов понадобятся большие сумки. И на входе никто не проверит, хоть живого кровососа с собой приноси, лишь бы не радиоактивного – все-таки дозиметром охрана пользовалась отнюдь не символически, в отличие от бронежилетов и оружия.

Нестеров хотел наказать его, посылая сюда без помощников? Наоборот! Теперь не уснуть бы тут. Впрочем, почему нет? Ведь впереди бессонная ночь, а за ней – утро, наполненное хаосом и неразберихой. Бункер будет обезглавлен. Ненадолго, конечно. Никитин займет свое место. Неудачная кандидатура. Страшно об этом даже подумать! Но остальные деловые старики быстро проведут реорганизацию правления, так что недолго Сергею Петровичу играться со своим первым местом в президиуме. Жаль только, что самого Алексея обойдут вниманием при дележе полномочий. А вдруг… Ну, если вдруг на место в Совете найдут кого-то другого? И все его старания напрасны? Нет уж, старика Нестерова стоило убивать только для того, чтобы сам Алексей вошел в Совет. Расчищать дорогу иному преемнику такой ценой он не планировал. Что будет, то и будет! Он выложился полностью, сегодняшняя ночь решит всё. А пока хотелось спать.

Алексей задумался: что было бы, окажись он двадцать лет назад вот так вот в бункере совершенно один? Со всеми ресурсами… И уже имея за плечами опыт выживания. Не тем двенадцатилетним мальчишкой, которому еще учиться и учиться, а теперешним, жестким и закаленным бойцом? Был бы рай земной! Вот только что делать с его единственной слабостью? Девчонок не хватает. Другое общество ему и не требовалось.

Тут же вспомнилась Лена. Да уж, стоило стерпеть выволочку от дядюшки! Правда, удовлетворено было всего лишь любопытство. Пожалуй, обсуждая с ней разные постели для супружеской жизни, Алексей несколько ошибся. Потому и приступал к делу у запасного выхода с мыслью, что обмануть все пять чувств потруднее, чем просто навешать лапшу красивых слов на женские ушки, а притворяться и не пришлось. Он все еще по привычке думал о Елене, как о маленькой девочке, боялся, что не сможет начать, а потом не мог остановиться, и если бы не возмущенный Ленкин вопль, неизвестно, как далеко зашло бы при неожиданно проснувшемся энтузиазме! Трудно таким образом убедить девушку в своей любви, но хоть в остальном не сфальшивил ничуть, натурально получилось, слишком даже…

Образ девочки вылетел из головы тут же. Ну, секунд через пятнадцать… Не требуется теперь и родительское благословение, не настолько он сентиментален. Привратника следовало устранить, чтобы ни о чем его уже не спрашивать. Никогда. Единственное, в чем Алексей сомневался: не поссорятся ли Нестеров с племянницей настолько, что он закроет на ночь дверь на задвижку. Не должен. Стоило продумать также, где ждать наемника. Оставаться ли на рабочем месте наверху допоздна или найти наблюдательный пункт поближе к Привратнику? Устранить киллера-профессионала представлялось задачей нелегкой, но тут другого выхода не видел. Уж это нужно сделать самому, наконец-то он найдет достойного противника. В последний раз сыграть в эту игру, рискнуть своей собственной жизнью, потому что в дальнейшем его ждет скучный Совет… Алексей попытался забыть обо всем, успокоиться и собрать все силы, скоро они понадобятся ему. Есть немного времени на отдых – и хорошо. Все равно в этом холоде нежилого подземелья бо́льшего и не получится.

* * *

– До двух часов ночи придется подождать. Раньше не сунешься, обязательно кто-нибудь с работой засидится, бессонница мучает, или просто так погулять выйдут. Там комендантского часа нет, случайно?

– Нет вроде.

Денис вспомнил длинный коридор бункера, его любопытных жителей, охранников, которые сначала изображали неприступных стражей, но потом разговорились со сталкерами, когда выяснилось, что к смерти Мухина те непричастны. Под крылом Доронина было безопасно, он сделал бы всё, что в человеческих силах, только бы сохранить свой отряд. А сейчас Денис сам себе хозяин, и это положение казалось ужасно непривычным. Решать за себя было легко. И когда остался последний шаг, ну два, если считать, что Тимофей должен еще дверь вскрывать как-то… опускались руки.

Он боялся, до ужаса боялся, что Елена спросит, едва увидев: «Кто ты?» Что не узнает его, забыла, выбросила из памяти! Подумаешь, приходил тут какой-то… Ну, нравился немного. Но не настолько, чтобы помнить его долгие месяцы, чтобы умирать каждый день от того, что просыпаешься утром снова не там, где хотел. Не там, где был во сне, не с тем, с кем был… Хорошо еще, что вообще ни с кем, на других девушек просто глаза не глядели. Доронин ведь предупреждал, как мог, чтоб не наделал глупостей. А он… Снова пришел стучаться в закрытую дверь. Глупость ли это? Конечно, даже сомнений никаких нет.

Солнечные пятнышки в углу поблекли и исчезали. Сначала их стало восемь, потом семь… Но с приближением темноты только сильнее дрожали руки, не было сил сделать шаг навстречу собственным страхам. Ни одна мутантская морда не пугала так сильно. От врага можно защищаться, его можно убить. Денис всегда помнил, что противник тоже чувствует боль, он смертный, просто надо точнее прицелиться. А как можно защитить себя от равнодушия?! Оно бьет в самое сердце и ранит слишком больно.

Если Тимофей следил за временем нетерпеливо, шагал по самолету взад-вперед не в силах усидеть на месте, то Денис ощущал внутри страх. Он не рос, а наоборот, сжимался пружиной. Надежда на лучшее еще жила в нем, но страх был сильнее. Чем дальше от Елены, тем больше он надеялся? Так бы и ждал еще год, если б не Тимофей. И девушка точно позабудет его, уже не вспомнит, что сидела рядом, что обняла на прощание. А у него так и не хватило решительности сделать это. Теперь он должен исправить свою ошибку. Или совершить новую? Но неопределенность не даст ему жить, сомнения сожрут изнутри. Ожидание и бездействие – это не для него.

Напарник сорвал брезент, и в самолете немного посветлело. Потом Тимофей отогнул железную полосу от перегородки в кабину и теперь оглядывал окрестности, невидимый снаружи.

– Чисто. Через три часа можно будет выходить.

Три часа?! Еще три часа… Чтобы умереть от нетерпения или от страха, что окажется отвергнутым и забытым. Теперь и Денис не смог сидеть спокойно. Небольшой грузопассажирский самолет был достаточно вместительным для того, чтобы двое могли ходить по нему кругами, но, неустойчиво упиравшийся в дерево, он начал раскачиваться. Тимофею пришлось сесть, чтобы не привлечь ненужного внимания хищников или людей, потому что остановить погруженного в себя Дениса не смог: его просто не слышали.

* * *

Лена стояла где-то там неподалеку, и, снимая защитный комбинезон, Алексей чувствовал ее присутствие. Она не могла не встретить его… Но сейчас ему не до девчонки, предстоит еще много работы, и не только. Он должен быть собранным, внимательным, нельзя отвлекаться. Поэтому короткое «отстань» было единственным ответом на ее попытку приблизиться. Пусть думает, что он обижен отказом, пусть! Ей не повредит…

Он не торопился, потому что люди не протестовали – отключение света оказалось для всех, по меньшей мере, развлечением. Рабочий день отменили на всем верхнем уровне, только Привратникам отдых не шел на пользу: бродили по бункеру, не зная, куда себя деть. Алексей, удобно пристроив протянутое снизу освещение, снял со стены коробку распределительного щита. Начальство может сколько угодно хмуриться на него из темноты, на его медлительность и неторопливость. Он не видит и не замечает ничего.

– Лёш…

Повисла пауза. Елена чувствовала себя виноватой, ей хотелось объяснить всё, сказать недосказанное. Но зачем? Алексей и без того знал, что не он плох, а хорош кто-то другой. Всегда с полуслова понимал ее, поймет и теперь. Нет ответа. Придется подождать некоторое время, пока он успокоится, и они снова придут к какому-то равновесию. Если оно вообще возможно! Лёшка нужен ей, очень нужен, но не таким… И уже не подойти к нему, как раньше, заглядывая через плечо и мешая работать…

* * *

Тимофей, или «в миру», по документам, Васька Филиппов, не в первый раз сталкивался с тяжелыми условиями на задании, но впервые так жалел напарника. Бескорыстный влюбленный мальчишка даже не понимал, во что влез. Одноразовые помощники и исполнители долго не живут.

Василий привык терпеть жару и холод. Немногие брались выполнять заказы на поверхности, нос воротили, предпочитали в толпе жертву подрезать или в тоннеле тихо замочить. Но не таков был наемник, известный в узких кругах как Тимофей. Кто-то, позабыв настоящее имя и перепутав, просто назвал его за повадки распространенной кошачьей кличкой. Звучало лучше, чем Зверь или Стилет какой-нибудь.

Слухи о том, что есть высокооплачиваемая работа «на выезде», до Василия дошли сразу, а расспросив как следует Вадика-Глюка, он понял: это дело для него. Оставалось только найти бункер. Письмо заказчика было толковым, прилагался поэтажный план с указанием назначения помещений: «караулка», столовая, жилые комнаты; описана внешность объекта и указан список лиц, с которыми он может контактировать и у которых находиться. Впрочем, Главный мог быть где угодно, но не ночью же? Смущал разве что дурацкий валенок, который нужно закинуть в вентиляцию, обозначенную на плане. Однако, подумав немного, Василий тоже не нашел предмета, который мог бы лучше послужить сигналом о визите. Сомнения в адекватности заказчика пропали, тем более в остальном тот внятно инструктировал, как войти и какие меры будут приняты, чтобы задача была выполнена. Всё учел мужик. Кроме места. Уж по каким картам он вычислял координаты, это только при личной встрече узнать можно. Не иначе, по карте восточного полушария!

Глюк наотрез отказался идти проводником – он слишком хорошо знал Тимофея. Именно наемника-Тимофея, потому что с Васькой Филипповым немало бражки выпил. Помирать Вадику совсем не хотелось. К остальным сталкерам даже и обращаться не стоило. В конце концов, промучившись с «легендой» неделю, Василий выбрал Пищухина. Сработало безотказно, парень тут же проникся к нему доверием и согласился помочь. При рассказе о больной девушке и сам наемник чуть слезу не пустил: Марина действительно была, вот только никакие лекарства ей уже не нужны, почти два года назад похоронил. Но пришлось сыграть роль, и он почти поверил, что пошел бы ради нее на край света.

Теперь на край света Василий мог отправиться только за крупным вознаграждением, поэтому быстро скумекал, как срезать путь по реке. Остальное он уже знал от Глюка, так что вернуться сможет и один. Что с мальчишкой делать? Да пока ничего. Где-то в письме была пометка: Елена, племянница объекта. Вот пусть и идет к ней, исполнителя от дел не отвлекает. А уж быстро соображать по ситуации наемник умел, иначе не платили бы ему такие бабки! Осталось взглянуть еще разок на план бункера, освежить в памяти. Три этажа все-таки, враз и не запомнишь…

Закончив с этим, Тимофей разломал перегородку окончательно и пролез в кабину.

«Если он решил оттуда выходить наружу, то дверь была все же намного удобнее», – думал Денис, наблюдая за ним. Но напарник с недавних пор начал вести себя не совсем понятно. Слишком уж много он знал об окрестностях для человека, который выслушал только рассказ Сафроненко и самого Дениса. Казалось, он собирал информацию из других источников. Иногда казалось даже, что информация шла изнутри самого бункера… Это выглядело невероятным, проще уж поверить, что он с соседним поселением как-то контакты наладил. Может быть, от них тоже человек в город ходил? Денис хотел уже спросить об этом напрямую, но что-то останавливало. Наверное, тот грустный голос Тимофея, которым он рассказывал о Марине. Так не врут. Он говорил правду, а уж сколько людей он опросил в метро, отправляясь на поиски нужного лекарства, это никому не ведомо. Да, много подозрительного было в напарнике, вот только насчет проникновения в бункер он не шутил. И девушка была.

Тимофей чем-то зашуршал там, в кабине. Денис подошел поближе, стараясь ступать тихо, но застать напарника врасплох оказалось невозможно. Он сидел в накренившемся кресле пилота и смотрел сквозь разбитое ветровое стекло на темные деревья.

– Значит, так. Начинаем инструктаж… – Тимофей устроился поудобнее. – Как только я открываю дверь – стоим, ждем. Если охрана ничего не услышит и в течение десяти минут будет тихо, двигаемся дальше. «Химзу» снимаем снаружи. Держать ее при себе, а в цивильном мы в темноте сойдем за местных. Голоса не подавать, на вопросы не отвечать. Предоставь всё мне, просто стой и молчи.

– Ты точно знаешь, что на верхнем уровне гасят свет на ночь? – сам Денис был совсем в этом не уверен. Впрочем, и ночевать в бункере ему не пришлось, визит оказался слишком кратковременным. Но и этого хватило, чтобы вся жизнь перевернулась. – И куда мы пойдем? Вряд ли так легко попасть на склад, и он уж точно не сверху, нужно будет пройти вниз, а я там не был.

– Это уже моя забота. Сколько ты в прошлый раз видел охранников?

– Пять человек вроде… Не помню точно.

– Значит, сейчас их может быть еще меньше, но это только для одного этажа. Ладно, просто иди за мной и не задавай вопросов.

– Тимофей… – Если нельзя спросить в бункере, чтобы не привлекать внимание, то сейчас-то можно, наверное. – Ты был тут раньше?

– Нет, не был… Но бункеры эти типовые, не так уж различаются. А в других я бывал. Правда, только на экскурсии. Вот теперь и этот хочу посмотреть.

– А что мне делать? Я не знаю, где найти Елену…

– Да уж, тут не спросишь, как пройти в библиотеку, – усмехнулся напарник. – Я сам тебе покажу.

И обернулся к Денису, ожидая вопросов. Но тот молчал и лишь смотрел выжидающе.

– Хорошо, придется приоткрыть карты: я знаю немного больше, чем ты. Ведь тебе нужен только человек, а мне вещь более… мелкая. И информации я собрал достаточно.

– Ты говорил с нашим проводником? – предположил Денис. Другого варианта ему пока в голову не пришло. Ведь кто-то говорил с Мухиным, прежде чем того надежно заперли в медпункте. Почему не Тимофей? Или другой, поделившийся потом с ним сведениями о бункере…

Напарник кивнул:

– Будем считать, что так. Меньше знаешь – дольше живешь. В общем, нам придется разделиться, ведь от девчонки ты не отлипнешь так быстро?

Денис не знал, что ответить. Боялся, что он вообще не решится подойти к Елене. Только теперь он осознал, что придет в бункер ночью, да еще и неожиданно. Елена разбудит криком всё убежище и будет права. Такого неожиданного гостя можно только испугаться. Но Тимофей, при всей своей предусмотрительности, почему-то об этом молчал. И продолжил:

– В общем, ты своим делом занят, а я – своим. И я точно знаю, где тебя искать. Значит, найду. «Химзу» не теряй, если из-за меня тревогу не поднимут, вернемся тем же путем.

– А если…

– А если ты такой пессимист, тогда сиди тихо со своей девчонкой, пока тебя охрана не найдет. Или сам выбирайся, или сдашься на милость победителя. Авось твоя дама сердца тебя отмажет! И обо мне тогда ни слова. Понял?

– Понял.

Денис понимал, что только учится принимать решения и действовать самостоятельно. Он был бы рад помочь Тимофею в планировании будущей операции, да не хватает опыта. К тому же ему предстояло решить не менее сложную задачу. С этим он тоже столкнулся впервые: как действовать, чтобы не испугать девушку до полусмерти, ввалившись к ней посреди ночи?

 

Глава 7

Точка невозврата

Главный Привратник не вспоминал прошлое, собственные сожаления об утраченном померкли перед событиями настоящего. Только бы Леночке не пришлось также жалеть о неверном выборе! Он не будет мешать ей, отойдет в сторону, и пусть девочка… Нет, уже девушка, сама разберется, куда ведет ее сердце. Не должен старик подсказывать путь, даже если очень хочется, даже если ему кажется, что девушка ошиблась. Только время покажет, кто окажется прав. Но его время заканчивается, а у Лены впереди целая жизнь. С кем ей захочется прожить эти годы? Алексей, как каменная стена, будет надежным защитником, но возможно ли с ним счастье? Найдет ли с ним Елена то, что ищет? Ей нужен равный, молодой и увлеченный, вот только он не бросит к ногам девушки всё, чего достиг. Потому что нет у него ни шиша, кроме горячего сердца и воли к победе. Этого мало? Борис Владленович давно забыл, что такое молодость и сколько сил у молодых для преодоления препятствий, половину из которых они создают себе сами. Алексей давно уже оставил позади этот этап, если вообще проходил когда-то. Насколько помнил Привратник холодноватого серьезного карьериста, тот всегда отыскивал оптимальные решения, слово «целесообразность» звучало постоянным мотивом ко всем его поступкам. Союз с Еленой тоже целесообразен, в высшей степени, Борис Владленович оценил это.

Трудно действовать и принимать решения. Но бездействие ничуть не легче! Не вмешиваться, не помогать и не советовать. Есть Елена Нестерова – жительница бункера со своими обязанностями, которой можно приказать и спросить о выполнении работы, а есть любимая племянница Леночка, которую ни словом, ни намеком нельзя подтолкнуть и направить.

Он вспомнил… Двадцать лет назад, закрывая двери, Борис Владленович думал только о своей семье, о сестре и ее нерожденном еще ребенке. Только их хотел спасти, только за них держать ответ. А вышло так, что он отвечает за всех, за три сотни человек! В то время людей было еще больше. Жизнь просто посмеялась над ним и наказала за грехи: сестра умерла, а ее дочь пришлось отдать на воспитание чужим людям. Получилось, что он бросил их. Иначе было не сдержать взрывы недовольства: если бы Нестеров не посвятил первые годы укреплению власти, наведению порядка, и его и его единственную племянницу смело бы волной народного бунта. Ему это оказалось по силам, он открывал в себе такие возможности, о которых и не подозревал ранее. Но всему своя цена. Он хотел ни за кого больше не отвечать и расплатился тем, что принял ответственность за всех сразу. А своих защитить не смог. Теперь теряет и Елену… В любом случае он больше не будет для нее первым и единственным, любимым дядюшкой. Появится кто-то еще. Ревность и радость за Леночку смешались в какой-то странный водоворот чувств, на глазах выступили слезы. Старик плакал, не понимая, что ощущает, радость или печаль.

Слезая со стремянки, Алексей едва не уронил пистолет, подхватил его, прижав локтем к боку. Зачем ему оружие сейчас? Это же не паяльник, не инструмент. Но с ним было как-то спокойнее. Поломка устранена, хотя об этом еще никто не знает, подключено освещение в комнатах и у гермозатвора. Там уж обязательно, иначе охрана взвоет от скуки, в темноте или при свечке в шашки играть неудобно. Коридор останется темным до завтра.

Изображая нечеловеческую усталость, он отчитался о выполненной работе Никитину. Вернувшись к себе, взглянул в зеркало: серые круги под глазами, резче обозначились морщинки около глаз и губ. Вид у него уставший, и притворяться нечего. Кажется, не пройдена еще точка невозврата, иначе он сейчас не искал бы пути отыграть назад. Это возможно, надо просто дождаться наемника у запасного выхода и доблестно спасти бункер от диверсанта. Смысл? Оборона – это епархия Грицких, пусть он отдувается за дырки в периметре. Смерть Главного выгодна во всех отношениях, он единственный, кто знал Алексея настолько хорошо, чтобы никогда не давать ему место в Совете. И Лена прибежит к нему сама, у нее просто не останется выбора. Может быть, она быстро надоест ему как женщина, но она – единственная, кого не хотелось выпихнуть за дверь поскорее, Лена и сейчас для него какое-то подобие семьи. Так почему бы не довести до конца логическую цепочку? А Привратник в ней – лишнее звено…

* * *

Несколько ступеней вниз казались дорогой на эшафот. Узкая лестница, будто сдавленная с боков бетонными стенами, вела к дверке запасного выхода. Тимофей подошел к ней первым, а Денис оглянулся. Словно стоял на дне глубокого колодца, примерно такой же труднодоступный вход был и на Семеновской через старую вентшахту. Страшновато снимать защитный комбинезон снаружи, но больше негде. Тимофей возился с разгрузкой, на лестнице меньше метра шириной было тесновато, пришлось снимать «химзу» по очереди.

Поразмыслив немного, напарник решил, что пусть человек, бродящий по бункеру ночью с мешком, и выглядит подозрительно, но вещи он наверху не оставит! Лишнее вручил Денису, потому что самому предстояли более сложные задачи. От помощи Тимофей категорически отказался и, спрятав автомат, оставил при себе пистолет, отшутившись, что другие помощники, кроме «ТТ» с глушаком, ему не нужны. А потом как-то легко открыл дверь, даже непонятно было, как он это сделал.

Изнутри потянуло теплым воздухом и запахом горелой резины. Зажмурившийся на всякий случай Денис был удивлен темнотой – только небольшое пятно светилось где-то вдали по коридору. Не умея отсчитать мысленно те десять минут ожидания, которые решил выдерживать напарник, он ориентировался на Тимофея. Тот снял противогаз и прислушивался, но кроме далеких голосов и смеха не донеслось ни единого звука, никто не поднял тревогу. Никогда ранее не помышлявший о таких визитах без ведома хозяев, Денис чувствовал себя не в своей тарелке. Пришел в себя он только когда Тимофей толкнул его в бок:

– Вперед, только тихо, – и переступил высокий порог гермодвери.

Тихо и неслышно он сделал несколько шагов, а потом, не скрываясь, деловито потопал к лестнице, будто это был не незнакомый плацдарм бункера, а платформа до мелочей изученной станции. Денис старался подражать ему, но все равно шел тихо и осторожно, как вор. С собственными ощущениями он справиться не мог, а от неожиданного окрика охраны просто примерз к полу:

– Чего так поздно шляетесь?

– Так уж сегодня получилось, – глуховатым голосом непринужденно ответил Тимофей и быстро спустился по лестнице. Вопросов больше не последовало, и Денис на ватных ногах, держась за перила, пошел вслед за напарником.

На втором уровне они огляделись, но других охотников прогуливаться в два часа ночи не обнаружилось, а пост охраны здесь и вовсе отсутствовал. На третьем уровне Тимофей молча подвел его к ничем не примечательной двери:

– Заходи.

Денис представил, что сейчас будет, если они ошибаются. Да и если нет, тоже хорошего мало.

– Я с тобой лучше пойду…

– Передумал? Хочешь моим соучастником стать? Нет уж, я говорил: меньше знаешь – дольше живешь. Ну?

– Откуда ты знаешь? Что это здесь…

– Опять то же самое! Раньше надо было спрашивать! Мужик ты или нет?!

И сунув за пояс пистолет, а в руки Денису – разгрузку, напарник чем-то покрутил в замочной скважине, а потом открыл дверь в темноту и втолкнул напарника внутрь. Выхода не оставалось. Страх уступил место паническому ужасу. Лучше встретиться со сворой собак! Или на птера с одним ножом выйти!

Послышался шорох и сонный голос – слава богу, голос, несомненно, Елены: «Лёшка, это ты, что ли?»

Всю панику как ледяным душем смыло. Накатила такая слабость, что и пошевелиться невозможно. Зачем он пришел сюда? Чтобы это услышать? Оставалось только развернуться и уйти, пока Елена не поняла, что пришел не ожидаемый ею Алексей, а совсем другой… Который просто дверью ошибся, да так ошибся, что будет жалеть об этом еще очень долго.

– Я же тебе еще днем всё сказала! – Зажегся свет. Елена, закрыв глаза ладонью, не видела еще, с кем говорит. – Ты думаешь, я поверю, что тебе в одиночестве не спится, или… Ой!

Денис прислонился к дверному косяку, не в силах произнести ни слова. И жалел, что у него нет одеяла, которым можно было бы, как сейчас Лене, накрыться с головой.

Черт бы побрал дурацкую сентиментальность! Расчувствовался совсем, когда про Марину вспомнил. Как он надеялся, что девчонка крик поднимет и отвлечет внимание! Тогда, может, и Дэн жив бы остался, и ему под шумок смыться можно спокойно. И пусть этот лох рассказывает что угодно: хоть это заказчику большая подстава, но у самого Тимофея шкура целее будет. Только жаль, остального платежа уже не получит. Жизнь дороже. Этот вариант казался самым безопасным. Не судьба, значит…

Тимофей запоздало подумал, что у паренька осталась его разгрузка, но патроны при нем, а за остальным еще вернется. Сделает дело и оставит тут тепленький труп с пистолетом в руках. Нет, два – девчонку тоже придется убрать. Лучше бы орала вовремя, но ведь молчит почему-то. Видно, все-таки любовь… «ТТшку» жалко, но такого добра еще немало, достанет себе и получше.

Интересно было посмотреть на заказчика: Глюк описал какого-то херувима (его словами – пидора), но по замашкам и амбициям – хищника не хуже самого Тимофея. В самолете больше не спрячешься, окрестности бункера прочешут мелким гребнем, поэтому встреча с заказчиком назначена аж на площади Громова – в городе искать не будут. Задаток он только ощупал из-за присутствия молодого напарника, но показалось, что без обмана. Нужно забрать с собой и ждать остальное, сидя в подвале магазина. Дождется ли? Если нет, придется разобраться и с заказчиком. Он сталкер вроде? Выйдет когда-нибудь наверх. А уж вычислить его среди других по описанию не трудно…

Сразу ощущалось, что уровень обитаемый – присутствие сотен людей не могло оставаться неслышимым. Можно не ступать так осторожно: проверка с племянницей «объекта» прошла хорошо, значит, помещения обозначены верно. Черт! План остался в разгрузке! Впрочем, здесь уже и не заблудишься. Обостренное чувство опасности не дремало, нельзя расслабиться ни на секунду.

Василий не был отчаянным храбрецом, ведь без страха легко совершить ошибку, а ошибки в его профессии обходились слишком дорого. Отделавшись от напарника, он прислушивался к каждому шороху. Всё шло гладко и по плану, но именно в такие моменты обычно и происходят неприятности. К тому же порядок действий был придуман заказчиком, и никому не известно, какие изменения он еще мог внести в него по ходу дела.

– Лен… Ты испугалась?

– А ты как думал?! – Здравомыслие быстрее вернулось к Елене, чем к Денису. Но она сразу поверила в его присутствие, он не снится ей, не мерещится. Она просто долго ждала этого и почти не удивилась. Ведь так и должно быть. Только почему-то она ожидала его появления с караваном и отрядом сталкеров. – Ты пришел за мной?

Хоть бы он забыл эту нелепость про Лёшку! Как она могла такое сказать?!

– Я пришел к тебе… – только бы отвлечься от созерцания круглого плеча, выглядывающего из-под укрывших его растрепанных со сна длинных волос, и ноги, свесившейся из-под одеяла. Впечатлений оказалось слишком много, чтобы думать. На том, что он пришел к ней, мысль и закончилась. – А ты могла бы уйти отсюда вместе со мной?

Елена уже столько думала об этом, что сомнений никаких не оставалось. Но не посреди же ночи! Она всё время забывает, что Денис не может прийти днем, глаза жителей метрополитена не выносят солнечного света. Что же делать?

– Оставайся. Ты же никуда не пойдешь прямо сейчас?

Об этом Денис не подумал. Оставаться он не мог, ведь скоро будет обнаружена кража медикаментов. Если он всё объяснит Елене, она, может быть, даже поймет его. А если нет? Он увидел ее – это главное! Она его помнит, даже хочет идти с ним. Но как? За весь день он так ничего и не придумал. Кроме одного: он может прийти к ней завтра, и тогда уже она решит что-то. А сейчас пора уходить, но Денис не мог сказать об этом.

– Понимаешь, я тут…

Оглушительный грохот раздался неподалеку – эхо изменило пистолетный выстрел почти до неузнаваемости, Денис выглянул в коридор:

– Оставайся на месте!

Сейчас он уже не терялся и не мямлил невразумительно. Автомат был мгновенно извлечен из мешка, и Денис занял оборонительную позицию. Но коридор был пуст, только из приоткрытой двери неподалеку пробивалась полоска мерцающего света. Кто-то там водил фонарем из стороны в сторону. Елена выглянула из-за его плеча:

– Дядя! Пропусти меня, там что-то случилось! – Но Денису казалось, что это опасно, и пройти мимо него Елена не могла.

Какой-то человек пересек полутемный коридор, и теперь изнутри комнаты доносились голоса. Девушка прислушалась, и слезы потекли по ее лицу. Денис больше не удерживал ее, потому что в этот миг понял всё: он привел в бункер убийцу. Главный Привратник умер.

* * *

Нетрудно было оставаться незаметным, в тени, для чужака. Свой давно уже обнаружил бы приоткрытую дверь и любопытные глаза наблюдателя. Но наемник, быстро открыв отмычкой простенький замок в комнате Привратника, тихо потянул на себя створку и прислушался. Только через полминуты он решился войти, держа наготове пистолет с глушителем. Алексей, сняв обувь, неслышно пересек коридор и занял теперь ту же позицию, что и пришелец. После двух тихих хлопков, раздавшихся внутри, он рванул на себя дверь и включил фонарь, ослепив убийцу вспышкой света.

Ствол пистолета уже был направлен на него. Алексей выстрелил, неожиданно громкий звук в ночной тишине оглушил. В середине лба нападавшего появилась темная точка, человек мешком свалился на пол. У Алексея оставалось не больше десяти секунд. Мельком бросив взгляд на расползавшиеся по одеялу Привратника пятна крови, он наклонился над наемником. Если у того найдут план бункера и документы какого-нибудь Союза Южных Станций… Или, черт их разберет, чего еще. Этот человек – никто. И должен остаться никем. Иначе будет много ненужных вопросов.

Документы, действительно, нашлись. Алексей смахнул со лба прилипшие волосы и чуть не вскрикнул от боли: на виске вздулась полоска кожи – пуля наемника прошла совсем близко. Кровь не текла, ощущения были, как от ожога. Ничего, не смертельно. Спрятав найденные бумажки, он услышал шум за дверью. Всё, больше нет времени.

– Что здесь произошло?!

Первым на место происшествия явился почему-то доктор, хоть Алексей ожидал увидеть вовсе не его… Но остальные не решались высунуть нос из комнат, а дежурная смена охраны просто не успела еще спуститься вниз.

– Убийства произошли. И одно из них совершил я. Кажется, этот человек не из нашего бункера…

Доктор Фролов никогда не был паникером, поэтому обстоятельства сразу показались ему подозрительными:

– И вы так удачно оказались тут с оружием?

– Это не удачное совпадение, а предусмотрительность. Я увидел его еще на втором уровне, когда он спускался. Пошел за ним. И жалею теперь, что не пошел сразу, а вернулся за пистолетом! Мог бы помешать ему. Или… Или он убил бы меня… Ему, кстати, почти удалось. – Алексей показал на зудящую царапину.

– Почему же вы сразу не подняли тревогу?

– Не догадался… что всё так серьезно. А вы бы что сделали на моем месте? Кстати, я тоже не вижу около вас охранников… И, будь вы сталкером, прибежали бы вооруженным!

Алексей постарался не светить фонарем вниз: пистолету еще можно найти разумное объяснение, а вот отсутствию на нем обуви… К счастью, Фролов несколько успокоился и занялся делом, но Привратник был безнадежно мертв. И чужак тоже. Алексей потихоньку отступил к дверям, чтобы вернуться за ботинками. Доктор тяжело вздохнул, не нащупав пульса у Нестерова, и приказал:

– Да включите же вы свет, наконец!

– Сейчас. Только охрану вызову. Лучше поздно, чем никогда.

Алексей щелкнул выключателем, надеясь, что врач не опустит взгляда, но он только ошеломленно смотрел на убитого главу бункера, недоумевая, кто мог совершить такое и зачем ему это понадобилось.

Охрана уже была здесь, никого звать не пришлось. Протирая глаза, трое в бронежилетах топтались на пороге.

– Фролов! – Доктор обернулся. – Я приведу Грицких… Потому что звать этого придурка со второго этажа смысла нет. – Намек Алексея на бестолкового заместителя Главного – Никитина – вызвал слабую улыбку, которая угасла при следующих словах. – И постараюсь сам поговорить с Еленой… Не могу доверить это кому-то другому.

Пользуясь суматохой, можно было снова надеть обувь, да и ноги мерзли на холодном полу. Вот теперь внутри зашевелилось что-то, возможно, называемое совестью. Алексей почувствовал себя еще хуже, чем когда обнаружил, что пуля наемника едва не попала в цель. Помедлив секунду, он постучал к Елене. Изнутри не раздалось ни звука, дверь оказалась не заперта, а пустая кровать была еще теплой. Но как девчонка успела проскочить мимо него?! И куда?

Маленькая ладошка крепко ухватила Дениса за руку. Елена тащила за собой, отрывисто выплевывая на ходу:

– Тебе нужно уходить! Сейчас же!

– Лен, я ничего не знал! Правда! Не знал…

– Слышать ничего не хочу! Я только знаю, что ты этого не делал. – Злой шепот Елены походил на шипение. – Стой! Охрана…

Все трое охранников бежали вниз по лестнице. Елена оттолкнула Дениса в тень.

– Там дядя… Что-то случилось!

Она постояла немного, проводив их взглядом, потом оглянулась:

– Идем. А то сейчас все проснутся, и ты не сможешь уйти.

На верхний уровень они поднялись бегом. У гермозатвора никого не было. Елена решительно взялась за колесо запирающего механизма.

– Тебя будут искать. Если на дорогу что-то нужно, иди к нашим соседям, они продадут за патроны. Только быстро, потому что уже днем им будет всё известно о том, что… Когда выйдешь из дверей, сразу поворачивай на юг. Эти люди могут помочь.

– Лена… Я приходил только к тебе, ничего больше! Со мной был человек, он… Он соврал мне, а я верил. Лен, это глупо, но я не хотел такого, не думал даже…

– Я знаю. Но остаться ты не можешь.

– Что же делать? – Денис смотрел на открывающуюся створку. – Как же ты? Ты останешься…

– А я останусь.

– Тогда я…

– Ты уйдешь! – Голос Елены разнесся по всему этажу, но никто не услышал, уровень был пуст. – Динька, уходи. Я сейчас видеть тебя не хочу. После… Мы еще обязательно увидимся! И ты расскажешь… Но сейчас ты уйдешь.

Она выбросила его мешок в шлюз. Денис смотрел, как закрывающаяся дверь снова отделяет его от Елены, чувствуя внутри пустоту. Такую же холодную, как эта железная коробка шлюза.

Кто-то поднимался по лестнице ей навстречу, но слезы застилали глаза и мешали разглядеть. Крепкие руки поддержали ее, и тихий голос произнес:

– Лена, не ходи туда. Не надо…

Лёшка. Как не ходить? Она должна увидеть это собственными глазами.

Он помог ей спуститься на нижний уровень, но дальше не пустил. Елена только увидела, как чье-то тело вынесли из дядиной комнаты. Убийца! Зачем он пришел? Что плохого ему сделал дядя? Почему? Силы были на исходе, их хватило только, чтобы выпустить наружу Дениса. Как она хотела искать у него помощи! Но он не в силах ей помочь. А Лёшка…

– Что произошло?

– Борис Владленович… Он сразу умер. Я немного опоздал, тот человек хотел убить и меня, но промахнулся немного. А мой выстрел уже ничего не изменил. Вот разве что допросить теперь некого. – Алексей выглядел расстроенным, уставшим. – А что ты делала наверху? – Он вытер слезы с ее щеки, но взгляд его был настороженным, внимательным. – Мне показалось, что это небезопасно, и там был кто-то еще. Сообщник. Или убийц было двое?

– Он не убивал, это не он! – забывшись, выпалила Елена.

– Кто он? – Алексей похолодел от догадки. У этой девчонки «он» может быть только один. – Денис…

– Нет! – Девушка зажала рот ладонью, как она могла проговориться? – Лёш, ты никому не скажешь!

– А ты помогла ему сбежать… Что он тут делал? Ну, говори!

– Он все время был рядом со мной, ничего он не делал! Не мог! – Не мог… Он не такой. К тому же выстрел прозвучал намного позже. Стрелял сам Лёшка, и говорит, что только на секунду опоздал. Не Денис! А дядя сейчас лежит там, в комнате. Мертвый. Что же случилось, почему? Что бы Денис ни сделал, каким бы образом ни был причастен к убийству – он сам никого не убивал!

– Лен, не плачь. Хотя, что я тебе говорю…

Алексей обнял ее и держал долго, пока рыдания не перешли во всхлипы и не утихли. Рубашка совсем промокла. Елена не отстранялась, крепко обхватив его руками, запах пороха от Лешкиной одежды напоминал о том, что дяди больше нет. Но поддержка ей сейчас была необходима. Казалось, что всё потеряно, остался только он, который не бросит, не оставит ее одну. И не убежит… Нет, Денис должен был бежать! Иначе и его могли тоже убить, не разобравшись. Никто не знает, что он тут был, кроме Алексея. А тот будет молчать.

* * *

Свидетель! Вот невезуха! Значит, координаты не помогли, понадобился живой проводник. Алексей гладил Елену по голове, шептал что-то утешительное. Девушка теперь остается на его попечении, как и прежде. Он не против. Но вот наемник мог бы найти помощника получше. Да, не таким уж жадным оказался Глюк и не глупым, сам не пошел. Киллер нашел того, кому без бункера жизнь не мила, облапошил паренька и вот – результат налицо. Почему он этого проводника у дверей не грохнул, зачем в бункер-то потащил? Как отвлекающий маневр? Застрелить внутри и вложить пистолет в руку? Теперь уж не узнать, не спросишь. Но разговаривать с матерым убийцей было некогда, успеть бы выстрелить первым. Он и успел. Алиби железное, но вот живой свидетель… А с другой стороны, что он видел-то, кроме Ленки в пижаме?! Волноваться не о чем, разве только о том, чтобы этот ненормальный здесь еще раз не появился, зачастил он что-то в гости. Но одному ему не выжить в лесу, он не знает местности, и его больше не ждет транспорт неподалеку. А топать пешком до Москвы в одиночку – это самоубийство. Мир его праху, чтоб даже памяти не осталось…

Денису еще казалось, что он слышит звук закрывающейся двери. Но здесь, наверху, эхо не жило долго, как в тоннелях, а исчезало, рассеявшись по необозримым пространствам. Небольшая просека перед входом отделяла его от черной стены деревьев. Он не хотел удаляться от ворот. Ведь где-то там за ними была Елена. Если пойти на юг, как она сказала, к электростанции… Он совсем забыл дорогу. Даже самолет сейчас не нашел бы. Интересно, где же Тимофей? Сбежал, направился туда же? Возможно. Об открытом запасном выходе еще никто не знал, Елена вывела его через главные ворота. Тимофей мог сбежать. Казалось, что этот человек знал все на свете, а уж обжитые места чуял за километр. Хотя уж с ним точно не по пути…

Денис пробовал разглядеть его следы, но ничего не нашел. Убийца покинул бункер совсем другим путем. Встречаться с ним когда-либо еще совершенно не хотелось. Хоть совсем в метро не возвращайся. Денису вдруг стало смешно. За секунду перед глазами пронеслась вся дорога отсюда до окраинных станций… Преодолеть ее в одиночку не решался даже Тимофей. А он сам сейчас и просеку перейти не может. Юг. Где же это? Справа от востока. Где солнце встает. Он не помнил даже, как это выглядит. Видел восход, может быть, только в младенческом возрасте. О каких сторонах света может знать житель подземелий, где и света-то толком нет?!

Он сделал шаг. Елена! Но уже никак не вернешься и не постучишь в двери: «Впустите, я не виноват, Лен, объясни им…» Повидались, называется. Но это все же было больше, чем ничего. Он свободен и может что-нибудь придумать. Она сама сказала: «беги».

Денис споткнулся о пенек в высокой траве, совсем незаметный. Разве можно тут как-то ориентироваться? Куда идти? Прямо из-под ног выскочила перепуганная зверушка, и только качающиеся светлые колоски указывали ее путь. Где-то над раскидистыми ветвями раздался громкий звук. Чей-то крик, вот только страшно было представить тварь, которая могла издавать такие крики.

Денис побежал вперед, инстинктивно желая укрыться за деревьями, но обманчивая стена вблизи редела, черный ельник не укрывал, хотя бежать по слежавшейся хвое было намного легче, чем на каждом шагу путаться в траве. И остановиться Денис был уже не в силах. За каждым стволом ему виделись хищники, готовые наброситься, попадавшийся на дороге куст казался неведомым монстром, да и тишины в этой ночи не было: все время кто-то шуршал, а даже если шорох был просто звуком его шагов, не прекращался какой-то постоянный навязчивый шелест. Ветер качал верхушки деревьев, звук шел отовсюду, и не было возможности, как в туннеле, замереть и прислушаться. Лес жил своей жизнью, не замечая бегущего по земле под зеленым покровом нового обитателя. И не собирался радушно принимать его, слишком уж чужим оказался этот человек для леса. Бежал напрямик, вытаптывая мхи, не разбирая дороги.