Поев через силу печенья с кофе, Феникс закурила и задумалась над вставшим перед ней серьёзным вопросом: идти или не идти на репетицию. С одной стороны, она хорошо понимала, что поступает не совсем правильно, игнорируя подобные мероприятия (участия в которых были — несмотря на свободу воли каждого члена группы — обязательны, поскольку без одного винтика машина работала уже не так слаженно, как могла бы работать), но имелась ещё и другая сторона проблемы, и эта сторона напрямую касалась её зависимости от нейростимулятора. Внизу живота начинало ныть всё сильнее, и с каждым днём эти боли становились всё сильнее. Чем дальше, тем меньше удовольствия приносили энергокапсулы, но они по крайней мере хотя бы снимали боль, а при больших дозах эффект нечеловеческого экстаза всё же был достижим. Насколько знала Феникс, существовало четыре стадии развития болезни, четыре категории «больных»:

1) «Школьники» — те, кому только недавно вживили нейропорт. По глупости своей они считают, что могут успешно противостоять формированию устойчивой зависимости с дальнейшим физическо–моральным истощением. Кайф от «тока» ничем не загрязнён — оргазм в чистом виде, длящийся от пяти минут до получаса, причём, непрерывно (иногда волнообразно). Феникс эту стадию миновала месяца четыре назад; она даже графики всякие вычерчивала. Среди «школьников» широко распространены сексуальные оргии, сопровождающие приём препарата, для усиления чувствительности.

2) «Куколки». Итак, поле вспахано, пора сеять семена. Наркоманы продолжают уверять себя в том, что в любой момент могут отказаться от электрической стимуляции гипоталамуса, и эта стадия — последняя, когда возможность завязать объективно реальна. Но дело в том, что не многие решаются на это. Именно на стадии «куколки» возникает тенденция увеличивать дозу, поскольку возрастает барьер толерантности. Суживается круг общения, тогда как те же «школьники» (иногда их называют и «первоклассниками»), наоборот, стремятся расширить круг знакомств, что очень выгодно для их оргий. {Тут уместно будет сообщить, что — поскольку электростимуляция мозга официально запрещена и карается законом (для торговцев и хирургов от десяти до тридцати лет лишения свободы, для наркоманов — принудительная операция по извлечению инородного тела из головы плюс последующий обязательный курс лечения в государственной терапевтическо–трудовой колонии) - токеры носят на головах либо вязанные шапочки, либо банданы, либо разные повязки, чтобы скрыть нейропорт от постороннего взгляда. Так же очень распространены и ложные псевдоукрашения, имитирующие популярные вживления в плоть: звёздочки, узоры и т. д. Многие считают, что эта мода на межбровные украшения была введена производителями «тока». } Иногда у нейроманов (этот термин более объективен, чем термин «наркоман» и больше говорит по существу дела; часто употребляется в медицинской литературе) возникают боли в паху, но на них не обращают особого внимания. Интерес к физическому сексу постепенно угасает.

3) «Комсомольцы» — именно «комсомолкой» и была сейчас Феникс. Нейроманы становятся очень активны в поисках дозы, поскольку без неё чувствуют себя очень неуютно. Собственная зависимость понемногу начинает осознаваться, но по большому счёту им уже плевать. Рост дозы требует дополнительных денег. «Комсомольцы» часто грабят, некоторые с готовностью идут на убийство. Имеют место социальная дезадаптация, соматические нарушения, синдром абстиненции («ломки»). Рассмотрим ситуацию на моём примере, думала Феникс, пялясь в небо за окном. В день мне нужно минимум вольт пятнадцать: утром, в обед и вечером. Иначе всё начинает ныть, болеть, а приятного в этом мало. Прямо места себе не находишь. Некоторые считали, что этому может помочь секс, но это было ложным предположением. А «ударишься» («зарядишься») - и всё приходит в норму, хотя при небольших дозах уже никаких оргазмов как таковых нет. Но боль исчезает, появляется чувство лёгкой эйфории и иллюзорной уверенности, что ничего страшного с тобой не происходит, что всё нормально, что ты не наркоманка. В таком состоянии можно и на репетиции ходить. Вылечиться — реально, но нужно много денег на восстанавливающую витаминотерапию, а в бесплатные государственные лечебницы никто добровольно сдаваться не хочет — там, говорят, ещё хуже, чем на зоне.

4) «Выпускники» («зомби», «трупы») - логичный финал, к которому приходит любой «комсомолец». Ходячие трупы, которым на всё плевать, только бы убрать боль. Говорят, у одного токера боли были такие, что ему даже две параллельных получасовых капсулы не помогали. Этого Феникс боялась больше всего. Где тогда брать деньги? Никакие социальные и прочие вопросы «выпускников» больше не волновали. Однажды Феникс была в гостях у одного парня, находившегося на последней стадии и потом ей несколько дней снились кошмары. К слову, большинство представителей мужского пола предпочитают «заряжаться» либо в ванне, либо надевают презервативы (зачастую оргазм происходит у них при отсутствии эрекции), но «выпускников» такие вопросы уже не беспокоят: у них либо вообще перестаёт вырабатываться семенная жидкость, либо им уже плевать на вопросы личной гигиены. У девушек с этим немного проще.

Пятой стадии аддикции (зависимости) не существовало. В один прекрасный день «выпускников» просто находили мёртвыми. «Ток» убивал человека куда быстрее, чем героин, винт и прочие стимуляторы искусственного наслаждения. В среднем, весь путь от «школьника» до «зомби» занимал около восьми месяцев. Феникс на «ток» подсела в апреле, а сейчас был сентябрь, и если всё и дальше будет продолжаться в таком же духе, думала она, то приглашаю вас всех на мои похороны.

Отношения между представителями всех четырёх категорий были весьма натянутыми; каждый предпочитал общаться с себе подобными. «Школьники» и «куколки» взирают на «комсомольцев» с некоторой долей брезгливости, будучи на сто процентов уверенными, что с ними ничего подобного не произойдёт. «Выход у меня ещё есть, — размышляла Феникс. — Найти денег на операцию и вытащить этот шунт, а потом попытаться вытерпеть пытки абстиненции и жрать витаминов побольше. Но обратная операция гораздо сложнее, чем операция по вживлению порта, и существует семидесятипроцентная вероятность того, что после неё у тебя будут проблемы с головой. Куда проще продолжать «заряжаться», ибо в любом случае я и так и так умру, ведь смерть — это закономерный финал любой жизни. Какая разница: сейчас или потом?» Но несмотря на такие вот мысли, ей всё же хотелось жить, хотя она и понимала, что надеяться на что–то хорошее уже бесполезно. Скоро комсомолка закончит школу…

Посмотрев на часы, она выявила, что уже начало седьмого. Боль внизу живота возникала волнообразными приступами. На репетицию, наверное, мне сегодня опять попасть не удастся, пришла к выводу Феникс. И вообще, как теперь там появляться, ведь ТДК всяко им всё про неё рассказал… А, хрен с ними! Но вот как бы бас забрать? Бас классный, японский, его можно спихнуть рублей за четыреста–пятьсот.

Сбросив халат, Феникс облачилась в потёртые джинсы, маечку с танцующим Шивой и старую кожаную куртку со сломанным замком, после чего натянула на голову тоненькую чёрную шапочку — так низко, что она даже наполовину скрывала глаза, поправила перед зеркалом свисающие из–под неё пряди обесцвеченных волос… А потом сунула в пакет видеофон и покинула квартиру.