Майор Стэд Боннет был дворянин, отставной военный, живший в своих плантациях на острове Барбадос около 1715 года. Поля сахарного тростника и кофейных деревьев приносили ему доход и он с удовольствием курил табак, выращенный им самим. Он был женат, но несчастлив в супружеской жизни. Говорили, что его ум помутился из-за жены. И действительно, его мания завладела им вполне уже после сорокалетнего возраста и вначале соседи и домашние подчинялись ей, не подозревая ничего.
Мания майора Стэда Боннета заключалась в следующем. При всяком удобном случае он начинал осуждать сухопутную тактику и хвалить морскую. Единственные имена, не сходившие у него с языка, были: Авери, Карл-Ван, Веньямин Горнигольд и Эдвард Таш. По его убеждению, это были смелые мореплаватели и предприимчивые люди. В то время они держали в тревоге все Антильское море. Если случалось, что кто-нибудь при майоре называл их пиратами, тот восклицал: «Да прославится Господь, позволивший этим пиратам, как вы их называете, служить примером вольной и дружной жизни, какую вели наши предки. В то время не было ни обладателей богатств, ни смотрителей за женщинами, ни рабов для добывания сахара, бумажной пряжи или индиго; Бог в своих щедротах распределял все блага, и каждый получая свою долю. Вот почему я восторгаюсь свободными людьми, которые делятся тем, что получают, и ведут сообща жизнь товарищей по судьбе».
Объезжая плантации, майор часто хлопал по плечу какого-нибудь работника.
— Не лучше ли бы тебе, дуралей, переносить на какой-нибудь корабль или бригантину тюки с этим несчастным растением, из-за которого ты проливаешь пот!
Почти каждый вечер майор собирал своих слуг под навесом, где хранится зерно, и там при свече читал им под жужжание цветных мух о великих подвигах пиратов Испаньолы и острова Черепахи, ибо летучие листки предупреждали об их грабежах деревни и фермы.
— Изумительный Ван! — восклицал майор. — Храбрый Горнигольд, истинный рог изобилия, полный золотом! Неподражаемый Авери, весь в драгоценностях Великого Могола и короля Мадагаскара! Удивительный Таш! Ты, сумевший управиться поочередно с четырнадцатью женщинами и отделаться от них. Ты, придумавший отдавать каждый вечер последнюю из них (ей только шестнадцать лет) своим лучшим товарищам на твоем добром острове Океркоке (конечно, из чистой щедрости, великодушия и знания людей). Какое счастье следовать бегу ваших кораблей, пить ром с тобой, «Черная борода», повелителем на борту «Расплаты королевы Анны»!
Все эти речи домашние майора слушали с изумлением и в молчании; и ничто не прерывало его слов, кроме легкого глухого шума от маленьких ящериц, падавших порою с крыши, так как их лапки слабели от испуга.
После майор, защищая рукой сальную свечку, чертил тростью между листьями табака всевозможные морские маневры этих великих капитанов, угрожая «Моисеевым законом» (так пираты называли порцию в сорок палочных ударов) тому, кто не понял бы всей тонкости тактических эволюций, свойственных искусству флибустьера.
В конце концов майор Стэд Боннет был не в силах более сдержаться и, купив старый десятипушечный баркас, оборудовал его всем необходимым для пиратства, как кортики, аркебузы, лестницы, доски, крючья, топоры, Библии (для принесения присяги), бочонки рома, фонари, сажа, чтоб чернить лицо, смола, трут для зажигания между пальцами богатых купцов и множество черных флагов с белою мертвою головою, двумя скрещенными костями и названием корабля: «Расплата».
Затем он внезапно приказал семидесяти человекам из своих слуг взойти на борт и ночью вышел в море, прямо на Запад, по направлению к Сен-Вннценту, чтобы объехать Юкатан и ограбить все берега до Саваннаха (куда он, однако, не доехал).
Майор Стэд Боннет ничего не понимал в морском деле. С самого начала он потерял голову между буссолью и астролябией, пугая artimon (бизань-мачта) с artillerie (артиллерия), misaine (фок-парус) с dizaine (десяток), boot-dehors (носовая часть) с boute-selle (сигнал трубой), lumière de caronade (каронадный огонь) с lumière de canon (пушечный огонь), écoutille (люк) с écouvillon (банник), командуя charger (грузить) вместо carguer (подобрать паруса на гитовы), — короче говоря, на него так подействовала путаница незнакомых слов и непривычная морская качка, что он уже подумывал высадиться в Барбадосе, если бы только честолюбивое желание выкинуть черный флаг в виду первого же корабля не поддерживало его в первоначальном намерении.
Он не запасся провиантом, рассчитывая на добычу, но в первую ночь ни один корабельный огонь не показался на море. Потому майор Стэд Боннет решил напасть на какую-нибудь деревню.
Разместив всех людей на палубе, он раздал им новые кортики и увещевал их быть беспощадными. Потом он велел принести ведро с сажей и ею начернил себе лицо, приказав прочим следовать его примеру, что было исполнено не без шуток. Наконец, припоминая, что в таких случаях следует воспламенять экипаж каким-нибудь принятым у пиратов напитком, он заставил каждого проглотить по пинте рома, смешанного с порохом (у него не было того вина, которое обычно подбавляют в ром у пиратов).
Слуги майора повиновались, но, вопреки обычаям, их лица не зажглись боевым пылом. Они бросились довольно единодушно к обоим бортам и, наклонив свои черные физиономии над бортовыми сетками, отдали эту микстуру злодею-морю. После этого «Расплата» почти села на мель около Сен-Винцента, и они высадились, плохо держась на ногах.
Был утренний час, и удивленные лица поселян нимало не пробуждали гнева. Сердце самого майора не было расположено к гневным крикам. Он с надменным видом произвел покупку риса, сухих овощей и соленой свинины, за что заплатил (по способу пиратов и, как ему казалось, очень благородно) двумя бочонками рома и старым канатом. После этого людям с трудом удалось сдвинуть «Расплату» обратно в воду, и майор Стэд Боннет, гордый своей первой победой, снова вышел в море.
Он плыл целый день и целую ночь, не зная, какой ветер несет его. К утру второго дня майор Стэд Боннет, прилегший уснуть около будки рулевого, причем ему очень мешали кортик и мушкет, был разбужен криком:
— Эй, корабль!
И он увидел покачивающийся в расстоянии одного кабельтова передний борт корабля. На носу его стоял человек, обросший бородой. Небольшой черный флаг развевался на мачте.
— Поднять ваше знамя смерти! — вскричал майор Стэд Боннет.
Вспомнив, что у него чин сухопутной армии, он тотчас решил взять себе другое имя, следуя знаменитым примерам. Он отвечал без всякого промедления:
— Судно «Расплата», командир — я, капитан Томас, с товарищами по счастью.
В ответ бородатый расхохотался:
— Доброй встречи, товарищ! — сказал он, — нам можно будет плыть вместе. А пока приходите выпить малую толику рому на борт «Расплаты королевы Анны».
Майор Стэд Боннет тотчас понял, что он встретил капитана Таша, Черную бороду, славнейшего из тех, кем восхищался. Но его радость была не так велика, как он думал об этом раньше. У него было предчувствие, что он потеряет свою пиратскую свободу.
Он молча перешел на борт корабля Таша, который принял его очень любезно, со стаканом в руке.
— Товарищ! — сказал Черная борода. — Ты мне очень нравишься. Только ты плаваешь очень неосмотрительно. Если ты мне веришь, капитан Томас, ты останешься на нашем добром корабле, а твое судно я отдам под команду вот этого очень опытного молодца, которого зовут Ричардсом. На корабле Черной бороды у тебя будет досуг пользоваться на свободе жизнью рыцарей фортуны.
Майор Стэд Боннет не посмел отказаться. Его освободили от кортика и мушкета, он принес клятву на топоре (Черная борода не выносил вида Библии), и ему был назначен паек сухарей и рома вместе с долею в будущих призах. Майор не воображал никогда, что жизнь пиратов подчинена таким точным правилам!
Ему пришлось сносить вспышки ярости Черной бороды и все ужасы плавания. Выйдя из Барбадоса господином, чтоб побыть пиратом по своей фантазии, он был, таким образом, вынужден сделаться по-настоящему пиратом на «Расплате королевы Анны».
Три месяца он вел эту жизнь, и за это время участвовал вместе с своим командиром в тринадцати захватах, потом нашел способ вернуться на свое собственное судно «Расплату», под команду Ричардса.
В этом он оказался осмотрительным, ибо на следующую же ночь Черная борода при входе в гавань своего острова Океркока был атакован лейтенантом Мейнардом, шедшим из Баттоуна. Черная борода был убит во время сражения. Лейтенант приказал отрубить ему голову и насадить на конец бугшприта, что и было исполнено.
Между тем, бедный капитан Томас бежал но направлению к Южной Каролине и проплавал жалким образом еще несколько недель. Губернатор Карлстоуна, узнав о его местонахождении, командировал полковника Рета захватить его на острове Сюлливане. Капитан Томас сдался.
Он был доставлен в Карлстоун, с большой торжественностью, под именем майора Стэда Боннета, которое он принял опять как можно скорее. Его держали в тюрьме до 10 ноября 1713 года, когда он появился перед судом вице-адмиралтейства.
Главный судья Николай Трот осудил его на смерть в следующей прекрасной речи:
— Майор Стэд Боннет! К вам предъявлено два обвинения по делу о пиратстве. Но вам хорошо известно, что вами ограблено, по крайней мере, тринадцать кораблей. Следственно, вас было бы можно обвинить еще по одиннадцати пунктам. Но нам будет достаточно и этих двух ваших деяний, ибо они противоречат божескому закону, повелевающему: Не укради (Исход 20, 15). Святой апостол Павел объявляет определенно: Тати Царствия Божия не наследят (I. Кор. 6, 10). Но вы повинны еще и в человекоубийстве; а убийцы имут часть в озере огненном и серном, что есть вторая смерть (Апок. 21, 8). И кто сможет жить в огне вечном (Исайя 33, 14)?
Ах, майор Стэд Боннет! Я имею справедливое основание опасаться, что основы религии, заложенные вам в юности, сильно поколеблены вашей худой жизнью и вашей чрезмерной приверженностью к литературе и к суетной философии нашего времени. Ибо, если бы радость ваша была в законе Предвечного, и вы помышляли о нем день и ночь (Псалт. 1. 2), вы уразумели бы, что слово Господа есть светильник стопами вашим и свет на путях ваших (Псалт. 119. 105).
Но вы не поступали так. И вам остается лишь положиться на Агнца Божия, несущего грехи мира (Иоанн. 1, 29), пришедшего в мир грешников спасти (Матфей. 18, 11) и обещавшего не отринуть приходящего к нему (Иоанн. 6, 37).
Итак, если вы хотите вернуться к нему, хотя бы и поздно, подобно работникам одиннадцатого часа в притче о виноградарях (Матвей. 20. 60), он еще сможет принять вас. Теперь же суд постановляет: отвести вас на место казни и повесить за шею, пока не воспоследует смерть.
Майор Стад Боннет, выслушавший с сокрушением речь главного судьи Николая Трота, в тот же день был повешен в Карлстоуне, как вор и пират.
