Глава 8

Эйнар в который раз уже проверил свои запасы воды. Пусто. Нет ни капли. Пить хотелось жутко.

Резкий, сухой ветер то и дело швырял в лицо пригоршни песка. Казалось бы, из-за него должно становиться прохладнее, но не тут-то было. Наоборот, он доставлял лишь ещё больше неудобств. Приходилось постоянно щуриться, мотать тряпку на лицо, чтобы не вдыхать песок, в общем, сплошные неудобства. Естественно, тот не дул постоянно, но этих недолгих порывов хватало, чтобы возненавидеть его всей душой.

Второй проблемой была жара. Неумолимая, сдавливающая внутренности, приносящая жажду жара. Казалось, воздух плавится, становясь подобным прозрачному сиропу. Дышать было трудно, лёгкие обжигались. Губы все потрескались, а моргать приходилось в три раза чаще.

Ноги то и дело утопали в сыпучем песке. Асвальду уже начало мерещиться, что он везде. На зубах, в носу, в глазах, под одеждой. Везде. Про сапоги он даже упоминать не хотел.

Ночью же тут было до жути холодно, и это не приносило никакого удовольствия.

Огня не было, дров тоже, про пищу и говорить нечего. Вода закончилась несколько часов назад. В голову забрела шальная мысль, что, возможно, это конец. А что? Вокруг пустыня, ну сколько он ещё будет так идти, не имея возможности даже попить? День, два, неделю?

Эйнар отмахнулся от этой мысли, считая, что нужно думать позитивнее, иначе можно остановиться и не заставить себя идти дальше.

Он в очередной раз оглянулся по сторонам. Эйнар делал это, чтобы не пропустить ничего важного. Каждые десять-пятнадцать минут, оборачивался вокруг своей оси, проверяя пространство на разного рода неожиданности. В течение нескольких дней, вокруг была только пустыня и синее до боли небо.

Но не в этот раз.

Асвальд замер, а потом присел, доставая клинки и замирая в напряжённой позе.

В небе виднелось чёрное пятно. Это могло быть всё, что угодно. Как хищник, так и мирно пролетающая птаха. Но судя по размерам, птица была явно немаленькой.

Прищурившись, Эйнар даже дышать перестал, втайне надеясь, что птичка хищная и, решив им закусить, спустится. Тут-то он её и нашинкует. Огня нет, но голодному и сырое сойдёт, тем более он и не такое ел, а сейчас с голоду так и вовсе — деликатес.

Судя по всему, птица начала снижаться. Эйнар ещё несколько минут напряжённо ждал, а потом разочарованно выдохнул. Нет, он был рад, но кушать хотелось неимоверно.

— Друг мой, Аль, — улыбнулся он натянуто, выпрямляясь и выставляя руку в сторону. Вспомнив, что на нём сейчас нет специального нарукавника, едва уловимо дёрнул рукой, но не убрал, внутренне готовясь к царапинам.

Орлан снизился и сел на подставленную руку, тут же сжимая когти, чтобы удержаться на ней. Эйнар даже не покривился, хотя на горячий песок упало несколько капель крови, а рукав под когтями птицы окрасился в красный цвет.

Орлан был тяжёлым, отчего Эйнару пришлось напрячься, чтобы немного его приподнять. Как он и думал — птица прилетела не сама по себе. Было послание.

Эйнар и сам уже догадался, что по какой-то причине его не могут найти, а ведь точно был уверен, что брат ищет. Если прилетел не магический вестник, а Аль, значит, доступ магии к нему закрыт. Почему так и из-за чего, было непонятно. Возможно, это просто место такое. Либо его кто-то специально магически отсекает от остального мира. Первое было не так страшно, потому что можно всё же выбраться отсюда, а вот второе уже серьёзнее. Кто запретит этому неведомому «кому-то» водить Эйнара по пустыне кругами до тех пор, пока жизнь не покинет его тело?

Сняв записку, Эйнар быстро развернул её и начал читать. Написано было не так много, но из этого становилось понятно, что его догадки верны. Его не могут найти. Ни одно поисковое заклинание не работает. Что-то или кто-то блокирует поисковые линии, обрывая их. Без точного местоположения, настроить на него портальную арку невозможно. Брат волнуется и просит указать место, где Эйнар сейчас. По возможности оставаться там до тех пор, пока они не настроят арку и не заберут его.

— Оставаться на месте? — Асвальд повертелся на месте. Аль встревоженно зашуршал крыльями. — Невозможно.

Если орлана отправили хотя бы через день после того, как он пропал, то Аль добирался до него почти два дня. Ещё два дня он будет лететь назад, некоторое время на настройку арки, а если этот неизвестный, в существовании которого Эйнар уже был уверен, сделает так, что настроить её быстро будет невозможно, то он тут помрёт раньше, чем явится брат. Но и идти дальше, зная, что помощь может всё же прийти дня через три…

— Что же мне делать? — хмуро спросил он за неимением другого собеседника у Аля. Орлан лишь покосился на него внимательным взглядом, но промолчал, нахохлившись.

Решить было сложно. Идти дальше? А вдруг эта пустыня будет тянуться ещё целыми неделями, а у него ни еды, ни питья? Можно надеяться на оазис, но тут шансы крайне малы. Точнее, пятьдесят на пятьдесят. Либо встретишь и выживешь, либо нет, и умрёшь. Не очень весело.

Остаться на месте? Эйнар сглотнул, понимая, что вряд ли выдержит три дня без воды. Не говоря уже о голоде. Да и как брату передать своё точное местоположение? Кругом пустыня. Никаких ориентиров, сёл, ближайших деревень. Можно попытаться поставить магическую метку на это место, но Эйнар совсем плохой маг, с каплей энергии, а значит, можно даже не пытаться, так как для метки нужна прорва энергии. Как же брат собирался его искать? Впрочем, не будь он в жаркой пустыне, таких проблем не было бы.

В общем, картина вырисовывалась безрадостной.

Асвальд вздохнул. Вариантов было мало, поэтому дальше стоять тут и размусоливать он не собирался. Принадлежностей для письма у него, естественно, не было. Веточек вокруг тоже никаких не наблюдалось — сплошной песок.

Извинившись перед Алем, Эйнар выдернул у него небольшое перо, за что тут же получил недовольный взгляд и небольшой удар по руке клювом.

— Прости, прости, — успокоил он орлана, поглаживая по встопорщенным крыльям.

Писать было неудобно, тем более что одна рука была занята, листок то и дело норовил улететь от порывов ветра, а кровь на рукаве слишком быстро засыхала и служила очень уж очень плохими чернилами. Но Эйнар всё-таки написал на обратной стороне записки своё решение брату. Это было единственным, что могло помочь.

Привязав записку обратно к лапе Аля, Эйнар вздохнул и приподнял руку.

— К брату. Домой.

Орлан тут же тяжело взлетел, снова разрывая кожу под тканью. Сделав круг над Эйнаром, устремился в сторону тёмно-эльфийских земель. Асвальд ещё несколько минут наблюдал за тёмной точкой на небе, а потом опустил взгляд на руку, намереваясь хотя бы перевязать разорванную когтями кожу.

Было странным то, что он даже боли не ощущал. Подумав, что от голода, жары и жажды его мозг уже не реагирует должным образом, нахмурился. Это не очень хорошо. Так как можно пораниться и не заметить.

Завернув рукав, он обтёр руку чистым краем плаща и с удивлением замер. Ран не было. Совершенно. Никаких.

Он с сомнением посмотрел на свой рукав, понимая, что либо он уже бредит, либо происходит что-то не то. Он был воином, а магом совершенно посредственным, поэтому даже если бы он умел перерабатывать те крохи магической энергии, что у него были в лечебную, то всё равно не сумел залечить себя так быстро. Делать этого он не умел.

Эйнар замер, пытаясь понять, что происходит. На рукаве была кровь, да и сама ткань в нескольких местах была порвана. Но ран не было. Как так?

Ничего так и не поняв, он спрятал руку и пошёл дальше, размышляя о странности. Ничего путного в голову не приходило. Складывалось впечатление, что его вылечил лекарь. Только они могли так быстро убрать все последствия таких царапин. Да и то, не все из них могли вылечить так, что не осталось бы даже небольших шрамиков. На такое способны лишь сильные лекари с большим запасом энергии, которую они могут прекрасно контролировать.

«А, может, это место такое?» — пришла ему в голову новая идея. А что ещё могло быть? Сам он не то что лекарем, магом-то был так себе, а тут такой непонятный момент. Можно выдумать всё, что угодно.

Достав небольшой нож, выставил руку и полоснул по ладони, тут же с любопытством приближая её к глазам и с удивлением наблюдая, как рана изнутри засветилась слабым зеленоватым светом и буквально за пару секунд закрылась. Этот свет был ему до боли знаком. Такой же был у Леры. Сердце споткнулось.

«Бред, я ошибаюсь», — забурчал он мысленно, убирая нож и пряча руку. Нахмурившись, зашагал дальше. Но всё это никак не желало его отпускать. Эйнар начал вспоминать те моменты, когда он видел, как Лера лечит, или когда призывает свой посох. Свет был точь-в-точь таким же. А вот на других лекарей он никогда особо не обращал внимания. А зря. Сейчас бы не было никаких сомнений.

Эйнар вздохнул, натянул капюшон глубже и спрятал руки под плащ. Размышлять и предполагать можно сколько угодно, но происходящее понятней не станет.

***

Пить уже не хотелось, есть тоже. Наверное, организм смирился и переставал отдавать сигналы в мозг.

Прошло ещё два дня. Эйнар был уверен, что давно должен был умереть от жажды в этом мире горячего воздуха и песка, но по какой-то неведомой причине продолжал идти вперёд. Чего он только не передумал за эти дни. Ему уже начало приходить в голову, что это такая изощрённая пытка, придуманная кем-то специально для него.

Несколько раз он пил собственную кровь, чтобы хоть немного смочить совершенно сухое горло. Не сказать, что ему такое нравилось, но деваться было некуда. Да и много её всё равно выпить нельзя было, так, несколько глотков, не больше. Иначе так и умереть недолго.

Эйнар ещё несколько раз проверял свои непонятно откуда взявшиеся способности к феноменальной регенерации, и ему пришлось принять тот факт, что с ним явно что-то не то. Была мыслишка даже, что именно благодаря этому он ещё не усох от жажды в этом месте. Это даже было логично. Видимо, что-то поддерживало в нём жизнь изнутри, не давая организму погибнуть.

Когда на пустыню опустилась очередная ночь, Асвальд остановился, замирая, будто пустынное изваяние, брошенное тут давным-давно. Огонь! Впереди был виден огонь от костров!

Галлюцинация. Первое, о чём он подумал, но надежда, вспыхнувшая в нём молниеносно, не дала спокойно остановиться и немного отдохнуть. Хоть ноги уже болели, а тело с каждым шагом отзывалось мучительной усталостью, Эйнар шагал вперёд, с ужасом ожидая момента, когда наведённый уставшим сознанием морок рассеется, а он увидит всё ту же голую пустыню.

Но боги, видимо, были на его стороне в этот раз.

Сначала он увидел разумных, суетящихся вокруг костров, затем услышал их голоса. А потом, уже теряя сознание, почувствовал, как его подхватывают под руку и куда-то тащат. Сейчас он даже особо не волновался о своей судьбе. Главное, что рядом живые существа, а значит, есть вода и пища. Нужно всего лишь выжить, а об остальном волноваться можно будет и потом.

Сознание медленно заволокло темнотой, позволяя уставшему мозгу и телу, наконец, отдохнуть, ведь всё это время он толком не спал, опасаясь во сне стать пищей для ночных, пустынных хищников.

То, что его втащили в одну из палаток, Эйнар уже не ощущал. Собственно, как и того, что его раздели, вытерли влажной тряпкой и немного напоили.

***

Асвальд проснулся от ощущения, что мир как-то странно качается. Попытавшись вспомнить, где он и что происходит, распахнул глаза, принимаясь оглядываться по сторонам. Собственно, оглядывать тут было нечего. Он лежал в чём-то вроде палатки, вот только она была очень маленькой и качалась, словно не стояла на месте, а передвигалась.

Припомнив то, что он наткнулся на разумных в этой бесконечной пустыне, Эйнар сразу же принялся проверять себя. Если клинки у него надёжно спрятаны, и были по-прежнему с ним, то из одежды на нём была лишь какая-то безразмерная тряпка чисто белого цвета, закрученная вокруг тела много раз. Причём закручена мудрёно, отчего получалось нечто среднее между аккуратной туникой и безразмерным плащом.

Рядом обнаружился кожаный бурдюк. Эйнар с опаской посмотрел на него. Хотя вряд ли его бы стали травить, особенно после того, как позаботились, а сейчас, так и вовсе куда-то везут. Открыв его, Эйнар принюхался, с облегчением делая небольшой глоток — обычная вода. Тёплая немного, но это лучше, чем собственная кровь.

Снаружи послышались крики, непонятная речь и рёв какого-то животного. Эйнар потрогал тряпку, то есть свою небольшую палатку. Выход нашёлся только с третьего раза. Всё-таки кто бы её ни делал, но с фантазией у него было всё в порядке. Благодаря тройному захлестыванию, внутрь вряд ли когда-нибудь попадал песок, если только не натащить его ногами или же попросту самому.

Осторожно выглянув наружу, Эйнар быстро осмотрелся.

Караван. Его, так называемую палатку, на своих плечах тащили четверо мужчин, закутанных в серые тряпки с ног до головы, видно было лишь кисти рук, которые по цвету могли соперничать с землёй. По бокам скакали воины, вооруженные до зубов и также закутанные в тряпки, только почти белого цвета. Лица их были скрыты, как и головы, обёрнутые в ткань. Чуть позади плелись люди, обычные такие, правда, видно было, что измученные и уставшие. Руки их были связаны между собой верёвкой. Но судя по выражению лиц, этого совсем не требовалось. Бежать в пустыне, где всё видно на многие километры — бесполезная трата времени.

Спереди виднелись ещё несколько таких же переносных палаток, как у Эйнара. Кажется, сзади были ещё навьюченные животные, похожие на лошадей, но чем-то отличающиеся от них, но разглядеть это было затруднительно. Ещё немного и он попросту вывалится из своей палатки. Кстати, воины скакали тоже на причудливых «конях».

Внешне они напоминали ящеров, скрещенных с лошадьми. Морды зубастые, тело покрыто чешуйками, хвосты как у ящериц, длинные и гибкие, ноги ровные и тонкие, как у лошадей, но заканчиваются не копытами, а пальцами с толстыми перепонками, отчего эти звери не проваливались в песок. Тела гибкие и проворные, шеи длинные, как и уши, которые постоянно вертелись и чем-то напоминали кошачьи. Таких зверей Эйнар видел впервые. Они явно были созданы для того, чтобы жить в таком засушливом и песчаном месте.

Не желая привлекать к себе сейчас лишнего внимания, Асвальд снова закрылся в своей палатке и задумался, понемногу потягивая воду из бурдюка.

Судя из увиденного, это какой-то торговый, не гнушающийся торговлей рабами, караван. Хорошо это или плохо? Для него скорее плохо, чем хорошо. Нет, он вполне способен за себя постоять, но кто знает, сколько тут этих вояк. Если рассуждать о морали, то для Эйнара это тоже плохо, потому что он не терпел ограничение свободы. Такое казалось ему низким и, как он считал, на такое способны были лишь примитивные из разумных существ. Те же орки не гнушались рабства, и они одним своим видом и поведением оправдывали свой низкий интеллект.

Эйнар был благодарен за спасение, но из-за того, что его спасители не гнушались такой мерзкой деятельности, мнение о них складывалось безрадостное.

А что насчёт него? Судя по комфорту, с которым его переносят — рабом его не сделали. Почему? Насколько он знал, рабовладельцы никогда не гнушались закабалить любого, кто им попадётся под руку. А тут вода, одежда, комфорт. Что говорить, ему даже самому идти не приходится. Его несут!

Это настораживало и приносило лишь сумятицу в размышления. Если бы его определили в рабы, то всё стало ясно и понятно. Тогда он уже думал, как ему свалить от таких существ, но, будучи в таком непонятном положении, делать поспешные выводы было, по меньшей мере, неблагоразумно.

Размышляя, Эйнар заплетал волосы, которые ему расплели, видимо, мыли, так как сейчас они были чистыми и гладкими. Никакого песка или пыли.

Вполне возможно, что он попал к разумным, которые очень уважают эльфов или же те рабы и вовсе никакие не рабы, а, например, денежные должники.

Асвальд замер, слыша, что рядом с его палаткой кто-то ругается. Осторожно высунувшись, он в упор встретился взглядом с одним из воинов. В чёрных глазах сначала мелькнуло недоумение, потом любопытство, а затем, разумный что-то гаркнул, рассмеялся и направил галопом своего зверя в начало каравана.

«За начальством поехал, не иначе как докладывать будет о том, что я очнулся».

Скрываться больше в палатке Эйнар не стал, наоборот, чуть больше высунулся, наблюдая за воинами, которые, в свою очередь, с гиканьем и присвистом что-то там обсуждали, смотря на него совершенно не стесняясь. Это совсем не нравилось Асвальду, почему-то взгляды казались странными и не такими, какими должны быть взгляды мужчин — коими воины были, несомненно — на другого мужчину. Что-то было не так, глубоко не так.

Пока он хмурился, стараясь понять причину такого поведения, к нему подъехал тот самый воин, увидевший его, и ещё один. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он тут главный.

Эйнар рассматривал его, совершенно не стесняясь. Вроде человек, по крайне мере, на лицо похож на человека, только очень загорелый. Чёрные брови и ресницы казались подведёнными специальной краской. Глаза выразительные, особенно если учесть, что цвет у них был серые. Губы полные, зубы белоснежные, нос с горбинкой, тонкий и острый. В общем, обычный мужчина. Вот только по ауре чувствуется, что он имеет власть.

— Здравствуйте, — сказал Эйнар на тёмно-эльфийском, но понимания не нашёл. Тогда он повторил это на имперском языке.

В глазах мужчины вспыхнуло понимание и любопытство. Ага, имперский он точно знает. Неудивительно, всё-таки Нер самая большая людская империя, существующая уже многие века.

— Как ваше здоровье? Вам уже лучше? — сильно коверкая слова, спросил он, махнув при этом небрежно рукой, отсылая воина подальше, а сам пристроился рядом с моим средством передвижения.

— Всё хорошо, спасибо, что выручили. Я думал, что погибну в этой пустыне. Благодаря богам наши пути пересеклись, что спасло меня. Благодарю. Позволите задать несколько вопросов? — Эйнар сразу же пошёл в наступление, не став долго думать. Если уж узнавать, то всё сразу.

— Да, боги определённо постарались. Я доволен, — мужчина удовлетворённо кивнул, обнажая зубы в подобии улыбки. — Как вам питьё? Не желаете утолить голод?

Есть Эйнар хотел, причём так, что от голода начала кружиться голова. Видимо, желудок, отпоенный водой, вспомнил о своих обязанностях.

— Да, хотелось бы, — не стал он отпираться.

Мужчина тут же кивнул и гаркнул так, что Эйнар едва не отшатнулся, лишь усилием воли оставаясь на месте.

Караван тут же остановился, а Асвальд недоумённо стал наблюдать, как все встают на стоянку. Если раньше в голове бродили нехорошие предчувствия, то сейчас они только усилились. Ну, скажите, кто будет останавливать целый караван, лишь потому, что найденный недавно эльф пожелал искушать? Нет, если бы это был эльфийский караван, а эльф был князем, то возможно. Но! Караван был чужим, а Эйнар был всего лишь младшим братом князя, да ещё и бастардом. Это если не учитывать, что об этом тут никто не знает.

Но, как бы там ни было, караван останавливался.

Оглядев всех ещё раз, Эйнар хаотично вспоминал всё, что только мог вспомнить о человеческих королевствах.

Замерев, Асвальд побледнел, потом позеленел, понимая, что он встретил худший из всех караванов, который только мог встретить. И как он только сразу не вспомнил об этом? Наверное, его мозги расплавились в этой пустыне, отчего отказывались думать совершенно.

Королевство Рамах. Королевство людей. Известно тем, что торгует рабами всех мастей, великолепными тканями, диковинными фруктами и золотыми украшениями. На территории королевства добывают драгоценные камни. Считается, что когда-то давно на месте королевства были горы, которые однажды сравнялись с землёй, оставив после себя неисчислимые богатства. Ещё одной необычностью этого королевства было то, что тут естественны были отношения между мужчинами.

Эйнар обвёл всех взглядом, чувствуя, как холод сковывает всё тело. Теперь, вспомнив особенность этого королевства, Эйнар понял, что имелось в виду под смешками и свистами. Это мужики просто оценили его внешность!

Сначала стало неловко, потом стыдно, а под конец, Эйнар попросту пылал от ярости. Ему казалось, что он сейчас всех тут порешит. Чтобы успокоиться, он задёрнул ткань и снова приложился к бурдюку. Кипел негодованием он ровно до того момента, как ему принесли поесть. Немного, так как большая порция была бы ему даже во вред.

Асвальд, выбросив всё из головы, принялся поглощать пищу. Было вкусно, но мало. Но он понимал, что больше пока что нельзя.

Не высовываясь, высунул руку с пустой посудой наружу. Посуда моментально испарилась, а в его руку подали прохладную кружку, полную охлаждённого вина. Противиться Эйнар не стал, размышляя теперь о том, в каком же статусе он сейчас пребывает в караване, раз о нём так заботятся?

Догадки были неутешительными. Асвальд дёрнулся, начиная трясти нервно кистями рук, будто пытаясь сбросить с себя липкую паутину. Потом заскрипел зубами, сжал несколько раз кулаки, вдохнул глубже и выдохнул, пытаясь найти точку равновесия. Просто мысль о том, что его рассматривают в качестве… женщины бесила, нервировала и наводила панику.

А других догадок не было.

Сами посудите, караван с рабами из страны, где людьми и прочими разумными торгуют, подбирает эльфа, которого они моют, поют, кормят, несут, чуть ли не на руках. И в этой стране в порядке вещей, когда двое мужчин…

Асвальд снова побледнел, закрывая глаза и принимаясь часто дышать, чтобы насытить свой отключающийся из-за паники мозг кислородом.

— И что теперь делать? — спросил он сам себя шёпотом.

В этот момент ткань палатки откинулась в сторону. Асвальд вздрогнул, неосознанно вытащил нож из пространственного кармана и выкатился вперёд, хватая уже знакомого мужчину и приставляя нож к горлу.

Эйнар и сам не понял, как всё получилось, но, видимо, мозг решил, что лучше помереть сразу, чем окунуться в мир мужской любви, которая, судя по всему, ему была уготована. Причём его желание для этого особо никому не нужно было.

— Дёрнешься — останешься без головы, — прошипел он, надавливая сильнее.

Хорошо хоть караван уже остановился, и его платка стояла на земле, иначе могли бы возникнуть трудности с его манёвром. Их положение тут же привлекло внимание. Мужчины стали доставать колющее и режущее оружие, окружая их плотным строем.

— Отвечай, — Эйнар прищурился, наблюдая, как их берут в кольцо. Ситуация была хуже некуда. Спина открыта, он в глупой тряпке, ноги голые, а песок горячий. — Что хотели со мной сделать?

Мужчина молчал. Асвальд надавил сильнее, ощущая, как по руке потекла кровь. Убивать он не собирался, лишь поцарапал кожу.

— В бурдюке дурман. Везли правителю для гарема.

Для гарема? Кошмар какой, у них тут ещё и гаремы есть! И его для гарема. Дурман?

— Я ничего не почувствовал, как так?

— Не знаю. Должен был быть другим. Неагрессивным, безвольным. Не знаю.

— Хорошо, ладно. Что делать будем? Умирать вместе или же ваш правитель обойдётся без ещё одного гаремного мальчика?

Сказав это, Эйнар ещё раз чуть сильнее надавил на горло, показывая, что умирать в одиночку не собирается.

— Что ты хочешь?

Видимо, мужчина не желал покидать этот свет так рано.

— Зверя, одежду, питьё, еды и чтобы никто ко мне не приближался. Ты же уже понял, что я тоже воин?

В этот момент в ногу что-то впилось. Эйнар вздрогнул от неожиданности. Мужчина, воспользовавшись этим, попытался выскользнуть, но Асвальд его скрутил, повалив на песок и ставя колено на спину. При этом он заломил назад его руку и едва ли не воткнул нож в шею.

Остальные дёрнулись, но, заметив, что их начальник не смог выбраться, остановились, покачивая угрожающе странными мечами с широким загнутым клинком.

Зажав коленом руку мужчины, Эйнар провёл рукой по своей ноге и выдернул небольшой дротик, который тут же сунул пленному под нос.

— Что это?

— Ты умрёшь, — прохрипел мужчина, сплёвывая песок. — Там яд. Есть противоядие, но ты должен отпустить меня и подчиниться.

Подчиниться? То есть стать постельной забавой для правителя этой песочной страны? Ну уж нет, лучше сразу помереть. А от яда не такая уж плохая смерть. Эйнар только жалел, что так и не увидел Леру.

— Хорошо, умрём вместе.

Но сделать ему этого не позволили. Он всем своим существом ощутил, что смерть сейчас за его спиной. Крутанувшись, он ногой оттолкнул мужика в сторону, замечая, как в то место, где они только что были, воткнулся один из странных мечей. Сунув нож обратно, Эйнар выхватил клинки, оглашая окрестности металлическим звоном и вставая в боевую позу. Что ж, не от яда, так от доброй стали он сегодня точно умрёт.

***

В последние дни моё состояние напоминало полусонную черепаху, которая, не переставая, мучается похмельем. Сначала я особо не обращала внимания, думая, что просто переутомилась за все эти месяцы беспрерывного хождения, потом заподозрила простуду, но Мидах заверил меня, что я здоровее всех здоровых вместе взятых.

Доходило до того, что я с утра встать не могла. Ренольд тревожился, и мне постоянно приходилось заверять его, что всё со мной отлично. Элбан хмуро косился, но молчал. Ноли надёргала в лесу трав и теперь постоянно поила меня отварами. Собственно, бодрящее варево мне сейчас совершенно не нужно было, но отвергать заботу женщины не стала, покорно выпивая снадобье.

Мидах же молчал. Если поначалу я не обращала особо внимания, то вскоре начала беспокоиться. Возникло острое желание поговорить с ним, хорошо хоть сделать это можно было, не поднимая головы с шеи Люца, на котором я ехала, повиснув безвольной амёбой.

Люц, словно понимая, шёл размеренно, отчего меня всё больше укачивало. Проваливаясь в сон, заметила, что Ренольд переместился ближе ко мне, внимательно посматривая время от времени. Ага, следит, чтобы не свалилась.

— Я вздремну, — буркнула, сладко зевнув и причмокнув губами. Слабость была запредельная, будто я несколько дней не спала, а только и делала, что работала.

— Спи, — Ренольд кивнул, накидывая на меня плащ — судя по хмурому небу, скоро опять должен был начаться дождь. — Ты точно в порядке? — в сотый раз спросил он.

— Ага, немного устала только, — эти слова я шептала, находясь на тонкой грани между сном и реальностью. Я даже не уверена, что сказала это, а не подумала.

Сначала тёплый поток энергии подхватил меня, утаскивая в мягкое забытьё, а потом я оказалась в уже знакомом мне месте. Огромные, просто исполинские деревья. Разноцветные бабочки, шум водопада и Мидах, в образе юноши. Одеяние его, как обычно, было странным. Хм, я видела такое когда-то давно. По-моему, такую одежду носили японские оммёдзи, если память не изменяет, то назывались они так. Только голова была непокрыта, да и волосы просто длинными прядями падали за спину.

— Я хотела выспаться, — буркнула, разваливаясь в высокой траве и раскидывая руки в стороны. — Ты молчал.

— Да, — Мидах сел рядом со мной. Я тут же этим воспользовалась и положила голову ему на колени. Дух не стал возражать, наоборот, начал мягко массировать мне голову и перебирать короткие волосы. М-м-м, как приятно. Если он будет продолжать, то я, наверное, смогу уснуть в своём же собственном сне. Неужели я так устала, что дошло до такого? — Я пытался понять.

— Что? — вяло спросила, прикасаясь пальцами к красной полосе на ткани его одежды. Прохладная почему-то. Такое ощущение, словно касаюсь водной глади спокойного озера. Странное чувство.

— Ты же чувствуешь, что тебя будто высасывают? Вернее, твою энергию. Словно она вытекает через непонятно откуда взявшуюся воронку?

— Есть такое, — нахмурилась, и почесала нос о колено Мидаха. Моё состояние и вправду напоминало энергетическое истощение, но этого попросту не могло быть, ведь я никого не лечила. Да и в последние дни я была полностью открытой, пытаясь сделать так, чтобы энергия мира могла спокойно входить в меня и наполнять отчего-то пустеющий резерв. Но даже так усталость и вялое состояние не проходило.

— Я нашёл, куда уходит твоя энергия. Перекрыть этот канал сейчас невозможно, да и вряд ли ты захочешь.

— М? — перевернулась на спину и посмотрела на духа. — И куда же?

— Я покажу.

Он положил мне на глаза руку, а я вздохнула. Ладонь Мидаха тоже была прохладной и очень приятной. Темнота тут же сменилась вихрем разноцветных красок. Через мгновение перестала ощущать тело. Показалось, что я стою в непроницаемом пузыре, а вокруг сходит с ума смерч из природной энергии. Было страшновато.

— Не бойся.

Я хотела обернуться, но сделать этого не получилось, зато появилось чувство, будто меня обнял кто-то большой и могучий. Чувство, как в детстве, когда взрослый обнимает, а ещё может спокойно поднять и подбросить, даже не ощутив веса, зато ты готова визжать и кричать оттого, что сердце чуть ли не выскакивает от восторга и капельки страха.

Расслабившись, позволила вести себя, будучи полностью уверенной, что Мидах не сделает мне ничего плохого.

Бушующий вихрь сменился медленнотекущим, как обычно, океаном энергии. Перебраться через него было даже трудно, словно идёшь против течения, но по-прежнему обнимающий меня Мидах тянул всё дальше и дальше, будто бульдозер.

Через некоторое время, насмотревшись на привычную картину мира энергии, заскучала, принимаясь высматривать в этом хаосе чего-нибудь необычное и интересное. Странно, но заметила я "необычное" очень быстро: рядом с нами бежал зеленоватый ручеёк, который, как казалось, течёт не просто так, а имеет упорядоченное движение. В этом хаосе такое поведение было странным по меньшей мере.

Не успела толком присмотреться, как поняла, что мы остановились. Ручеёк тоже прекращал своё существование недалеко от нас, втекая в сюрреалистическую фигуру, в которой было сложно, но можно узнать очертания человека. Тёмное, будто туманное тело было чуть темнее, а в одном месте, предположительно на груди, виден отчётливо такой же знак, как у меня на руке. Он выглядел как клеймо, выжженное на коже раскалённым железом. Зарубцевавшимся шрамом, почему-то уродливым и совершенно несимпатичным.

Я посмотрела на свою руку, тут же понимая, что мой символ тоже выглядит как клеймо. В нём не было красоты, которая мне поначалу мерещилась в нём, лишь странное чувство того, что этого тут не должно быть, оно лишнее и совершенно неуместное. Вроде кусочка грязи на белоснежной скатерти.

Фигура между тем пришла в движение, перемещаясь с места на место на большой скорости. Что-то во всём этом показалось мне жутко знакомым. Задумалась. О, если посудить логически, то такой знак должен быть по идее у троих. Один у меня, второй у Ренольда, и третий у неизвестного, предположительно у Эйнара.

Присмотрелась, прищуриваясь. В этом смазанном мире бурлящей энергии сложно было понять — он это или нет. Но я честно старалась, хотя все мои потуги были бессмысленны. Чтобы понять меня, нужно представить себе заполненную разноцветным дымом комнату, в которой выплясывает — или что он там делает? — посторонний человек. Его вы особо не видите, лишь изредка ухватываете очертания, которые тут же смазываются. А дым практически мгновенно заволакивает всё, что только можно.

— Эйнар? — спросила тихо, скорее у Мидаха, чем у расплывчатой фигуры. Но мне показалось, что образ дрогнул, словно человек по ту сторону «дыма» обернулся. А потом зеленоватый ручеёк потёк сильнее, становясь на краткие мгновения толще и сильнее.

Энергия вокруг нас забурлила, и я только сейчас заметила, что нас окружают и другие силуэты, но они были столь неотчётливыми, что буквально растворялись в красках мира.

Так. Подумаем. Что тут происходит?

Если меня с этим пусть будет пока что человеком, связывает печать, то моя энергия — будем условно считать этот ручеёк за мою энергию — перетекает по какой-то причине к нему, отчего я и чувствую себя хреновенько.

Это плохо?

Есть несколько вариантов. Либо её у меня тупо воруют, сделав меня чем-то вроде батарейки, либо тут что-то другое.

Если этот человек мне незнаком, значит, ничего хорошего ждать не стоит. Сто пудов ворюга, хорошо устроившийся, и зачем-то качающий из меня энергию. Тут мне вспомнились слова Дагнира о том, что маги любят вылавливать кристальные души и делать их накопителями. А что, если я сама того не подозревая, попала? Ох, будет невесело уж точно.

Так, а если это всё-таки Эйнар — в чём я уже сомневаюсь, тихо поддаваясь панике и мысленно прощаясь со свободой — то на кой ляд ему понадобилась моя энергия?

Ну, думаю, тут всё проще. Наш славный эльф опять весь изранен и тянет мою энергию, чтобы излечиться. Другого варианта я не вижу… Э? Асвальд ранен? Опять? Но ведь он вроде ходит? Или это у меня уже глюки?

— Мидах? — попыталась обернуться, чувствуя, что начинаю переживать за этого идиота.

— Да, это эльф, — голос Мидаха вопреки ожиданию прозвучал не сзади, а спереди. — Ты всё правильно поняла — он чувствовал себя не лучшим образом. Энергия по связывающему вас каналу перетекала в него, излечивая его и обессиливая тебя. В отличие от реального лечения, когда ты полностью контролируешь свою энергию, здесь она утекает сама, стоит ему лишь пораниться или почувствовать себя плохо. Проще представить себе песочные часы, где энергия — это песок. Эйнар снизу, ты сверху. Если по какой-то причине внизу количество песка уменьшается, то он самопроизвольно вытекает из тебя, заполняя нижнюю часть. Без символа такого бы не было. Он связывает вас так сильно, что это становится опасным. Если его смертельно ранят, то твоя энергия будет течь в него до тех пор, пока в тебе не останется ни капли, а он не излечится полностью.

— Но, — сглотнула, хотя это как бы было странно, тела-то у меня не было, — почему так? Зачем нам поставили эту печать? Выглядит она в этом плане как-то мерзковато, если честно.

— Это точно касание божества, — я как не присматривалась, вычислить Мидаха не получалось. Вокруг был всё тот же «дым» и силуэт Эйнара, который, вот я больше чем уверена, сейчас с кем-то сражался на мечах. Остаётся надеяться, что это просто учебный бой, а сам Асвальд сейчас у себя дома в Оллатаре. — Но оно несёт для тебя угрозу. И по поводу внешнего вида ты права, от печати пахнет неважно.

Пахнет? Он ещё и запахи тут чувствует? Принюхалась. Совершенно ничего.

— То есть, ты думаешь, меня хотят прикончить?

Совсем невесело. И кому я сдалась? Вроде сильным мира сего дорогу не переходила, по крайней мере, не помню. Хотя стоп.

— Вспомнила?

— Ага, — мысленно кивнула. — Тот колдун, от которого я освободила хозяйку леса. Она ещё управляла аргоми. И что это? Месть мне? Неужели колдун и есть божество?

— Вряд ли.

Я нахмурилась, наблюдая, как поток снова стал сильнее, буквально вкачиваясь в символ на фигуре Эйнара. Эй! Что-то мне подсказывает, что энергия утекает не просто так, а из-за того, что Асвальда ранят.

— Тогда что?

— Я на тот момент ещё не был в полной силе, поэтому могу судить лишь по твоим воспоминаниям, но столь сильным колдун не был, раз ты так просто разорвала его поводок. Если бы он был божеством, пусть и тёмным, то так легко этого бы сделать не удалось. А значит, это не он.

— Получается, что, если с телами Эйнара или Ренольда — мы же с ним тоже связаны — так или иначе, что-то случается, то страдаю в итоге я. Классно. Я, конечно, лекарь и всё такое, но полное нахальство. И, кстати, я так поняла, что Асвальд тут вовсю развлекается? — спросила, наблюдая, как ручеёк становится всё сильнее и толще. — Можно ему как-то намекнуть, что, если он не прекратит себя калечить, то в итоге загнётся не он, а я?

— Попробовать можно.

Нахмурилась, рассматривая Эйнара, видно не было практически ничего, но всё же! Чем он тут занят, чёрт его побери?! Он мазохист, что ли? Или у эльфов такие суровые тренировки? О, нет, я надеюсь, он не вступил опять в драку с какими-нибудь наёмниками, которым только дай волю чего-нибудь проткнуть, да умертвить? Что-то мне подсказывает, что я не далека от истины.

Энергия вокруг буквально взорвалась, отчего я даже попыталась зажмуриться, а потом медленно всё снова пришло в норму. Зелёный ручеёк стал мельчать, пока снова не начал выглядеть именно ручейком, а не рекой во время половодья. Ждала я недолго, по крайней мере, я даже заскучать не успела, как появился Мидах и потащил меня обратно.

Я хотела его спросить, чего там и как, но он лишь устало буркнул, что потом и совсем перестал отзываться. А через ещё одно мгновение я открыла глаза, чувствуя, как Люц подо мной по-прежнему мерно вышагивает.

После случившегося Мидах не отзывался почти полдня, а потом объявился, рассказав мне не очень приятные вещи.

Теперь становилось и вовсе непонятно, что происходит. То ли меня угробить хотят, то ли всё-таки Эйнара, ведь как-то он оказался в пустыне. Не думаю, что он там по собственному желанию, особенно если учесть, что в момент, когда его увидел Мидах, Асвальд тусовался с местными рабовладельцами. Подробности дух не стал расспрашивать, но общую суть уловил.

Своё появление перед компанией пустынных жителей Мидах показал мне мельком, но мне хватило, чтобы понять, что его появление произвело настоящий фурор. Ещё бы, кто угодно перепугается до икоты, когда перед тобой из воздуха выпрыгивает здоровенный кошак, у которого когти и клыки внушают нешуточное уважение. В итоге отделались малой кровью.

Эйнар молодец, быстро просёк всё, хотя в первое мгновение и сам, по-моему, перепугался. Зато потом, узнав Мидаха, по-быстрому соорудил легенду, что это, якобы его дух-хранитель, великое божество, которое пришло отомстить им за его неудобства. И если они и дальше будут упрямиться, то божество их всех по-быстрому употребит в пищу, разнообразив свой божественный рацион. Жителей песков такое впечатлило, поэтому они шустро всё организовали.

Что именно они там организовали, я так и не поняла, но, видимо, у Эйнара было с ними явное разногласие в чём-то, а Мидах оказался весьма весомым аргументом в пользу Асвальда. Дальнейшее Мидах мне не показал, так как и сам не видел, потому что вернулся ко мне.

Но, главное, это то, что самочувствие моё улучшилось, а энергия перестала утекать, словно кто-то забыл закрыть краник.

Уже ближе к вечеру я чувствовала себя так, будто ничего со мной и не происходило.

— Что это было? — спросил Ренольд, подбрасывая в костёр хворост.

Мы сейчас остановились на ночлег. Дождь вроде как прекратился, поэтому мы все сидели на брёвнышках, тихо-смирно уплетая наваристую кашу. Ноли с Оланом, будто бы соревнуясь, готовили каждый раз всё вкуснее и вкуснее. Как это им удаётся, вопрос остаётся открытым. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь узнает, как из обычной каши сделать весьма недурной шедевр полевой кухни. Причём у нас нет особо никаких специй, лишь травы и вяленое мясо.

Сунув в рот ложку каши, принялась жевать, кивая. Сглотнув, покачала рукой с зажатой в ней ложкой.

— Ну, — я обвела всех взглядом. Мне кажется, Гимрин скоро начнёт ревновать Ноли к старику Олану, так как они постоянно треплются, и как на них не посмотришь, вечно рядом друг с другом. Рели по-прежнему не сводит глаз с Ренольда, а он хоть бы хны, величественно делает вид, что ничего не замечает. Элбан уже привычно сидит чуть в стороне, посматривая внимательно по сторонам. Вот что значит военный — ни капли не расслабляется, даже во время еды. Люца не видно, наверное, опять помчался на охоту. Он, в отличие от нас, кашей не питается, ему только свежее мясо подавай. — Третий у нас Эйнар.

— В каком смысле? — уточнил Риваль, отправляя в рот ложку каши с поистине королевской грацией. Вот умеют же люди! Я больше чем уверена, что никогда так не смогу, даже если буду контролировать каждое своё движение.

— А какой тут может быть ещё смысл? — буркнула, хлопнув ладонью себя по плечу. — Мы ведь подозревали, что есть третий. Даже Эйнара предполагали. Вот я и говорю, что наши догадки были верны. Это Эйнар.

— Откуда знаешь? — Ренольд внимательно на меня посмотрел, и в его взгляде читалось такое подозрение, что мне даже немного весело стало.

— Чего так смотришь? Просто оказалось, что мы действительно связаны. Мидах меня провёл к нему и показал. Хм, как объяснить-то. Мидах, может, лучше ты? — обратилась я к духу, по привычке поднимая в это время глаза к небу.

«Нет, я сегодня и так перенапрягся. Так что сама как-нибудь. Тем более что там рассказывать нечего. Скажи только, что печать ваша на самом деле дурно пахнет и вид у неё скверный».

— Ага, хорошо, — сказала между тем вслух, замечая, как все на меня смотрят. Упс, а разве Гимрин с Ноли и Рели не в курсе моего Мидаха и того, что время от времени я могу болтать сама с собой? Я показывала им Мидаха? Ох, с этим Эйнаром я почти неделю чувствовала себя дурно. Так что всё перепуталось в голове. Такое ощущение, что встретили мы их целую вечность назад. — Короче, — нахмурилась, облизывая ложку. — Мидах сказал, что печать, стоящая на нас, дурная. Пахнет стрёмно и на вид не ахти. Вот. Он меня как-то так провёл, вернее, не совсем меня, а подозреваю, что мой дух или душу, ну, или, в крайнем случае, разум, по энергетическому каналу прямо к Эйнару. В общем, просто говорю, что третий он. Плохое самочувствие у меня было, потому что… Хм, Ренольд, дай мне руку. Только не прирежь меня, я не сильно.

Взяв ладонь Риваля, осторожно сделала небольшой разрез у него на пальце ножом. Ренольд даже не вздрогнул, наблюдая за моими действиями.

Мне и самой было любопытно. Судя по всему, я подлечивала Эйнара, даже не будучи рядом с ним. Вот мне и было интересно, как это может выглядеть воочию.

— И зачем ты это делаешь? — спросил Риваль, наблюдая, как в ранке засветился бледновато-зелёный свет и та медленно затянулась. Через десяток секунд от неё не осталось и следа, лишь капелька крови на коже.

— А я ничего не делала, — улыбаясь, подняла руки вверх. Это было потрясающе. Я ведь на самом деле не лечила Ренольда, но рана его затянулась.

Ренольд нахмурился, сверля меня недоверчивым взглядом.

— Собственно, поэтому мне и было плохо. По какой-то причине Эйнар попал в пустыню. Все понимают, что это может значить без еды, питья и прочих нужных вещей. Через какое-то время организм начал сдавать. Голод, жажда и прочие прелести. По каналу, связывающему нас, моя энергия утекала к нему, поддерживая организм и не давая раньше времени скопытиться Асвальду. То же самое мы наблюдали и сейчас. Я лечу вас, даже не принимая в этом непосредственного участия.

— Это плохо? — вытирая каплю крови, о непонятно откуда взявшийся платок, уточнил Ренольд, но по его встревоженному и недовольному выражению было понятно, что он и сам знает ответ на свой вопрос.

— Если умрёт кто-то из вас, больше чем уверена, что на встречу с богами отправлюсь и я. Хорошо это всё или нет, понятия не имею. Если символ поставило какое-то сильное божество, то чего оно этим добивалось? Да, благодаря этому Эйнар не загнулся там, но если мыслить масштабней, то выходит ерунда.

— Боишься умереть? — Рели, которая обычно молчала в тряпочку, заговорила. — Ты же лекарь, а лекарь не должен бояться смерти.

Сказав, она вздёрнула веснушчатый носик вверх, забавно фыркая.

— Лера должна её бояться, — подал голос Олан и все тут же, как по команде повернулись к нему, игнорируя высказывание Рели. Её идеологические выражения в расчёт никто не брал, так как все взрослые и понимают, что к чему.

— Олан? — хмыкнула, растягивая губы в довольной улыбке. Вот печёнкой чую, что этот старый пень знает больше, чем говорит. А ещё он просто великолепный актёр. И бывает так, что и вовсе про него забываешь, а он тут как тут посматривает, прищурившись.

— Тебе нельзя умирать. По крайней мере, пока что.

— О как? — повертела ложку в руках, а потом протянула вычищенную до блеска миску Ноли, которая начала разливать великолепно пахнущий отвар. Она хмуро глянула на меня, забрала миску, сполоснула её и только потом наполнила отваром. Подумаешь, и без этого нормально. — А подробнее можно? — спросила, делая первый глоток и блаженно зажмуриваясь.

Вдалеке раскатисто громыхнуло. Опять дождь будет. Ну а чего мы хотим — всё-таки сезон дождей в самом разгаре. Это почти как зима, только снега нет, лишь дожди, слякоть, грязь и температура опускается иногда почти до нулевой отметки. Но это очень редко. Обычно держится в районе плюс десять, плюс пять.

— Не хотел я говорить, но есть такие особенные души…

— Называются кристальными, — закончила я за Оланом, уже понимая, куда сейчас подует ветер.

— Верно. Ты в курсе, да?

— В общих чертах. Якобы сторонники добра. И много, много… помнят, — метнула взгляд на Олана. Он понимающе кивнул. — Как-то так. А, ну, ещё к таким душам не липнет темнота и все дела.

— Всё верно. Но главная задача, для которой кристальные и были созданы когда-то давно творцом — это равновесие. Видите ли, в этом мире и не только в этом многое держится на энергии. Она нужна, чтобы живые существа могли двигаться, дышать и жить. Без энергии это невозможно.

Само её понятие очень растяжимо. Наши мысли, возникая, вырабатывают определённую энергию. Наши эмоции, другую. Наше тело, функционируя, третью. Если происходит что-то грандиозное, будь то великая битва или большое пиршество, то эмоции, мысли, слова, желания, энергия тела, сливаются воедино и высвобождаются.

Но во всём должен быть баланс. Известно, что разумные по своей природе крайне жестоки. Нескончаемые войны, частые зверства, жестокость, насилие. Всё это привычно в мире. Вот взять хотя бы наших друзей. Мы встретились в тот момент, когда их пытались убить. Такое по всему миру происходит постоянно. Негативная энергия бурным потоком вливается в мировую. А ведь нужен баланс, особенно в таком деле.

Если тёмной энергии станет слишком много, то начнут рождаться разные твари, люди будут болеть, разные проклятья станут набирать силу, подпитываясь от мирового океана. И ещё очень, очень много страшных вещей случится, таких, о которых мы себе и помыслить не можем, пока миру не настанет конец. Он просто погрязнет во тьме настолько, что отделится от великой реки жизни и навсегда погрузится во мрак. Естественно, ничего живого в таком мире больше никогда не родится, и не будет существовать. Даже твари тьмы исчезнут. Мир станет пустым и безжизненным, полностью лишившись всего.

Добро, совершаемое в мире тоже не редкость, но почему-то разумные больше склонны к жестокости, хотя иногда и совершают вполне хорошие дела, но чаще предпочитают оставаться в стороне. Этого недостаточно.

Для равновесия наш творец создал кристальные души. Добро, это понятно, но уникальность их в том, что они постоянно генерируют и выбрасывают в мир свою энергию, которая даже в малых количествах столь весома, что может уравновесить постоянно растущую тьму. В любом из миров постоянно находятся десятки таких душ, скрадывая своим присутствием жестокость разумных. Благодаря кристальным миры до сих пор функционируют и не погрузились в вечный мрак.

Теперь понятно, почему Лера не может умереть? Тут дело даже не в её нежелании, а в том, что на мире это отразится крайне негативно. Подозреваю, что и печать, связывающая вас, закольцевала её энергию, отчего в мир она перестала поступать. А ведь морены раньше никогда не действовали так открыто.

Последнее предложение Олан выдал чуть задумчиво.

Я поперхнулась.

— Да, давай, меня ещё обвини в том, что та кикимора выползла из лесу и высосала женщин. Конечно, я виновата. А то, что я эту деревню раньше в глаза не видела, как собственно и не знала ни о каких моренах, ничего не значит. Да и звучит всё, что ты говоришь, как старые байки. Точно так же, как и про всяких там божеств и прочих хороших сущностей, которых, когда надо днём с огнём не сыщешь.

— Я тебя не обвиняю.

— А что ты делаешь? — я была зла. Что ещё за бредни? Мало того, что Дагнир тогда сказал, что мне теперь не светит нормальное перерождение, так теперь ещё и груз такой ответственности на меня хотят навесить. — Кстати, а ты откуда всё это знаешь? А, нет, постой, дай угадаю — ты тоже с кристальной душой? Угадала?

— Лер, — я обернулась к Ренольду. — Перестань. Он ничего такого не сказал, просто обратил наше внимания на то, что, вероятно, недавнее событие может иметь отношение к печати божества. Ведь если твоя энергия не поступает в мир, то значит, божество либо чего-то не то сделало, либо это сделано специально, чтобы нарушить баланс. Если баланс всё же начал нарушаться, то тогда нападение морены могло быть спровоцировано именно им. Твоей вины тут нет.

— Да, — выдохнула, садясь обратно на пенёк. Странно, чего это я так вспылила? Неужели я на самом деле почувствовала свою вину за происходящее, хотя и понимаю, что я, в общем-то, совершенно не причем. — Ты прав. Простите, Олан.

***

Огня по-прежнему не было, зато в наличии имелось немного воды, еды и зверь, который, казалось, совершенно не чувствует усталости. Эйнар без проблем отмахал за остаток дня внушительное расстояние, поэтому сейчас решил остановиться и перекусить. К сожалению, отступать пришлось в спешке, поэтому он до сих пор был одет в белое тряпьё. Хорошо хоть узел со своей одеждой всё-таки забрал.

Остановившись, Асвальд слез, сразу же отцепляя от зверя сумку с едой и водой, а также и узел с вещами. Делал он это сразу потому, что опасался — как бы ящер не решил сбежать от него. Всё же он не его хозяин, мало ли, насколько эти звери преданы.

Сняв нечто напоминающее лошадиное седло, Эйнар отошёл и замер, готовый в любой момент дать отпор. Тот, конечно, вёз его весь день, но кто знает, как он поведёт себя сейчас.

Зверь, вопреки ожиданиям, всхрапнул, будто самая настоящая лошадь, встряхнулся и потрусил к засохшей, наверное, ещё в прошлое тысячелетие колючке. Вернее, это был какой-то куст, похожий скорее на скелет, чем полноценное растение. Но как оказалось, ящер вполне себе с удовольствием начал его пережёвывать, довольно фырча и тихо посапывая.

— Ещё лучше, иначе той еды, которую я захватил нам на двоих не хватило бы, — пробормотал Эйнар, скидывая с себя чуть ли не полупрозрачное тряпьё и натягивая свои штаны, сапоги и рубаху.

Сначала он хотел выбросить тряпки, но потом вспомнил, что плащ его остался у песочников. Промучившись с полчаса, соорудил себе на голове нечто похожее на то, что носили песчаники. Оставшись довольным, принялся рассматривать всё, что в спешке забрал.

Негусто. Несколько лепёшек, сушёные фрукты, маленький мешочек крупы. Подняв голову, Эйнар посмотрел по сторонам. Вид пустыни всё же немного изменился. Взять хотя бы те пару кустов засохших растений. Раньше и этого не было. Но даже так, для того, чтобы развести костёр, нужно чуть больше хвороста. Да и котелка нет, и воду жалко. В общем, от крупы пока что толку не было никакого.

Спрятав её подальше, повесил один из бурдюков с водой себе на пояс и сел прямо на песок. Отломив немного лепёшки, пожевал, наблюдая, как зверь по-прежнему пережёвывает по виду совершенно сухое растение.

День почти закончился, но спать пока что не хотелось. Наверное, это из-за всё ещё немного возбуждённого состояния. Его сознание до сих пор блуждало в событиях сегодняшнего дня, и как бы Эйнар ни старался не думать, мысли то и дело вертелись вокруг произошедшего.

Когда на него всё-таки навалились, видимо, решив, что один он не справится со всеми, то Асвальду пришлось туговато. Нет, он не позабыл основы боя, но вот горячий песок, в котором, то и дело утопали ноги — мешал. Песчаники, уже привыкшие к такому, начали наседать, не обращая внимания на раненых товарищей и даже одного убитого.

Эйнар вертелся, как уж на сковороде. Он не гнушался слепить противников, бросая песок в глаза, но всё равно его смогли зацепить. Это произошло лишь потому, что его зажали со всех сторон так плотно, что ближе уже просто некуда было. Асвальду даже начало казаться, что этим людям безразлична смерть, наоборот, они словно сами лезут под его клинки, радостно при этом скаля загорелые лица.

Но даже не это было главным. Просто в какой-то момент он будто бы ощутил позади себя что-то. Чувство было мимолётным, он всего лишь на миг сбился с шага и вздрогнул, но противникам этого хватило, чтобы зацепить. Несильно, нет, всего лишь небольшая царапина, которая, впрочем, тут же затянулась.

Асвальд даже осознать ничего не успел, как песчаники навалились всем скопом. Теперь ему казалось, что они просто хотят его сбить с ног и прижать всей массой к земле. Неужели он был таким ценным грузом, что его старались поймать живым, а не убивать? А как же тот, что бросил меч? Неподчинение приказам или что-то другое?

Увы, но рассказывать при более спокойных обстоятельствах ему никто ничего не собирался. Да и не при неспокойных тоже.

Противники лишь возбуждённо сверкали глазами, скалились и время от времени перебрасывались короткими фразами, следя за каждым его движением, словно он был загоняемым зверем.

Ускорение получалось применять, собственно, только благодаря высокой скорости ему и удавалось держаться. Песчаники были отменными мечниками и отлично управлялись со своими странными мечами. Тут даже думать не стоило, и так понятно, что отряд этот не просто безродных наёмников, которые в большинстве своём ничего толком не умеют. Или в этой стране все такие? Если это так, то страна песка довольно опасный противник.

Эйнару оставалось поблагодарить всех богов, что на нём до сих пор не применили никакую магию. Про подсыпанное нечто в питьё, он вспоминать не стал.

В этот же момент нога, будто сама по себе замерла, словно окаменела. Эйнар чуть ли не выругался, подумав, что зря надеялся на отсутствие мага. Всё-таки пустыня — это не загородный сад или тихий пруд за домом, а довольно опасное место, в которое соваться без должного сопровождения не стоит.

Его снова зацепили, причём похоже, что песчаники были более расстроены этим фактом, чем он сам, потому что тут же гаркнули что-то зацепившему его и вытолкали назад. Понятно, значит, он не ошибался — его сто процентов пытаются взять живым, при этом не повредив тело. Видимо, целый он перевешивает и убитого им мужчину, и раненых людей, и даже то, что он напал на их начальника.

Эйнар не знал, как они, но он был категорически против сдаваться им живым. Самый лучший вариант — найти отсюда выход.

Когда лица впереди стоящих изменились, вернее, выражение на этих лицах, Асвальд не сразу понял, что произошло. Песчаники отпрянули, испуганно глядя куда-то ему за спину. От такого Эйнару даже не по себе как-то стало. Облизнув пересохшие губы, он медленно обернулся, держа по-прежнему краем глаза впереди стоящих — мало ли это приём такой для отвлечения.

— И что ты тут забыл?

От этих слов Эйнар едва ли не подпрыгнул, резко оборачиваясь и выставляя перед собой клинки. Сердце скакнуло к самому горлу. Он никак не мог понять, как удалось подобраться к нему так близко.

Но стоило ему только увидеть говорившего, как вспыхнуло узнавание, потом недоумение, а затем в груди заныло.

— Лера? Лера рядом? — спросил он, поглядывая по сторонам и начиная беспокоиться, ведь если она тут, то ей может грозить опасность. Если уж его, мужчину, хотели продать в рабство, то, что будет с ней, хрупкой и такой миниатюрной и красивой девушкой. Даже страшно подумать.

— М-м-м, почти. Ты не ответил на вопрос.

Мидах, а это был именно он, так как Эйнар его запомнил с того раза в подземелье, встал и обошёл его по кругу, картинно зевая и облизываясь. При этом он так откровенно смотрел на песчаников, что некоторые из них падали на задницу, принимаясь икать, или же пятились назад. Самое интересное, сбегать далеко никто не посмел, будто опасались, что Мидах погонится.

— Как-то так вышло, — Эйнар осмотрелся вокруг, понимая, что это его шанс смыться отсюда. Он быстро обрисовал ситуацию, рассказав о том, как тут оказался, а потом попросил Мидаха немного подыграть ему. Дух на это лишь усмехнулся, махнул хвостом, потянулся, снова зевая и принимаясь ластиться своим совсем немаленьким телом к Эйнару. Асвальд же, в свою очередь, погладил немного Мидаха за ухом, потеребил чуток шёрстку и повернулся к песчаникам.

Он не стал сильно углубляться, лишь сказал, что этот зверь его природный хранитель — Эйнар понятия не имел, бывают ли такие или нет, но лицо состроил при этом такое серьёзное, что не поверить ему было сложно. Асвальд зловеще предупредил всех, что дух их всех сожрёт, причём не только тела, но и души, а Мидах для пущей правдоподобности рыкнул.

Песчаники быстро рассосались. Даже странно как-то стало — ну, где тут можно спрятаться, кругом же песок? А посмотри — нет никого. Понятное дело, что они заныкались за своими ящерами, но всё равно скорость, с которой они это сделали, поражала.

Не став испытывать судьбу, похватал всё, что плохо лежало. Он хотел было уже поблагодарить Мидаха, но того и след простыл. Не став задерживаться, забрал первого попавшегося ящера и умчался в пустыню, стараясь держаться прежнего своего маршрута.

Вынырнув из своих воспоминаний, Эйнар напрягся, замечая, что ящер закончил свой ужин и сейчас как-то странно на него посматривает, стоя в нескольких метрах от него.

— Чего тебе? — спросил Эйнар, садясь на песке.

Ас уже скрылся за горизонтом, поэтому ещё немного, стоит песку остыть и холод будет очень сильным. А разжигать костёр по-прежнему нечем.

Зверь сделал несколько неуверенных шагов вперёд, потом лёг, положив свою зубастую пасть на лапы и замер, наблюдая за Эйнаром.

— Ну чего? — Асвальд склонил голову набок, силясь понять, что же от него хочет ящер. А потом до него дошло. — Ты предлагаешь мне греться об тебя?

Ящер, естественно, ничего не ответил, но Эйнару показалось, что он согласно моргнул. Бред, конечно, но, а вдруг. Всё-таки эти песчаники не всегда могут воспользоваться палаткой или же спальником, да и в пустыне костёр-то часто не из чего развести. По крайней мере, сколько Эйнар топал, никакого леса поблизости не обнаружил. А раз так, то логично было приучать своих скаковых животных спать так, чтобы их хозяева могли греться о тёплые бока в течение всей ночи.

Медленно встав, Эйнар замер — ящер тут же вскинул голову, наблюдая за ним.

— Ты сам меня позвал, — не отрывая взгляд, буркнул он, приподнимая руки и поворачивая ладони так, чтобы их видно было. Асвальд не знал, насколько умны эти ящеры, но если у них разум такой же, как у кальпи, то нужно вести себя соответствующе с самого начала.

Ящер медленно положил голову на лапы, продолжая наблюдать за ним. Эйнар осторожно приблизился и, постояв с минуту, опустился на песок.

В следующее мгновение он готов был хвататься за клинки и рубить, кромсать, спасая свою жизнь, но этого не понадобилось. Никто набивать им желудок не собирался. Зверь просто приобнял его своим длинным и мощным хвостом, притягивая к самому боку.

Удивительно, но от него шло такое тепло, что казалось, Ас по-прежнему светит. А шкура была сухой и приятной на ощупь. Если погладить, закрыв глаза, то может показаться, что у зверя просто короткая шёрстка.

Эйнар немного поколебался, а потом обманчиво расслабился, делая вид, что ему всё по душе, но при этом неусыпно следил за ящером, по-прежнему опасаясь, что тот решит им закусить. В итоге Асвальд сам не заметил, как уснул, пригревшись, убаюканный мерным сопением зверя, который, в отличие от него спал и видел свой сотый сон.

Сны Асвальду снились, вот только были они тревожными. То ли он что-то чувствовал, то ли просто день был слишком насыщенным, и сознание так отплачивало ему за все треволнения и тревоги. В мешанине образов Эйнар временами выхватывал нечто тёплое, отчего грудь сдавливало, а дыхание сбивалось. Что-то, несомненно, мягкое, нежное и безумно приятное.

Резко проснувшись, Асвальд перевёл сонный взгляд на то, что он во сне упорно тискал, и тут же оттолкнул это, подскакивая. Отступив на шаг, запнулся, чуть ли не упав при этом.

Стоило ему отойти, как ящер, который судя по всему, давно уже не спал, встал и потянулся, недовольно посматривая на него и нервно дёргая хвостом. Именно этот самый хвост Эйнар и жамкал во сне, словно свою любимую подушку, оставшуюся в замке в Оллатаре.

— Завтрак и все дела? — хмуро спросил в никуда Эйнар, наблюдая, как зверь обгладывает последний видимый кустик. — Мне бы тоже не мешало.

Потерев заспанное лицо ладонями, тряхнул головой, потом быстро завязал свой растрепавшийся хвост и принялся перекусывать. При этом он размышлял о вероятности того, что зверь согласится везти его дальше.

Ящер особо против не был. Позволив оседлать себя, сразу же стартанул в направлении, в котором они и двигались весь вчерашний день.

Асвальду уже не терпелось поскорее вернуться, чтобы отыскать одну девушку, которой он был сейчас очень благодарен. А за неимением возможности выразить свою благодарность, чувствовал нетерпение, которое буквально бродило мурашками под кожей, скатываясь комком в горле и заставляло напряжённо вглядываться в далёкий горизонт.