Я чувствовала себя просто ужасно. Ноги дрожали, спина затекла, а мышцы словно закаменели, особенно на лице. Казалось, эта легкая полуулыбка просто приклеится ко мне навечно. Тяжелая накидка оттягивала плечи, а перед глазами время от времени все темнело, но я продолжала стоять, тщательно вслушиваясь в заунывные напевы архипастора святой церкви.

Конечно, я не понимала ни слова, но это было нормально. Всем известно, что все молитвы написаны на высшем языке, который преподают только тем, кто решил посвятить свою жизнь служению Великому. На самом деле, у Бога есть имя, но знают его лишь церковники, остальные не имеют права пачкать своими грешными устами святое. Чтобы не было искушения, имя скрыли от простых людей, именно поэтому все мы называем его просто Великим.

Пока архипастор выводил молитву, как мне кажется, стараясь взвыть как можно сильнее, несколько простых церковников ходили вокруг меня и окуривали. Нет, правда. Они держали в руках дымящиеся палочки, двигались по кругу, прилагая усилия к тому, чтобы на меня попало как можно больше дыма, а он, кстати, пах так сильно чем-то сладким и резким, что через пять минут у меня уже болела голова, слезились глаза и щекотало в носу. Но приходилось терпеть, иначе мой неуместный чих вполне могли принять за дурное предзнаменование.

Пытаясь отвлечься, я принялась рассматривать гостей, которых набилось в тронный зал столько, что они стояли плотной толпой. Откуда в замке столько людей? Что они тут все делают? Или многих просто пригласили заранее?

В первых рядах я сразу заметила отца с братьями. Мать стояла чуть позади с совершенно безразличным лицом. Казалось, что ее мысли где-то совсем в другом месте, но точно не здесь. Не понимаю, как можно быть настолько незаинтересованной в подобный момент.

Рядом с отцом обнаружились остальные геральды. В большинстве своем они были солидными мужчинами в возрасте, но пара геральдов отличалась молодостью. Явно приняли титул не так давно.

Около геральдов разместились советники. Я пока еще не поняла, сколько их всего, но, на мой взгляд, выходило что-то многовато. Каждый из них отвечает за какую-то определенную область. Например, дорожный советник. Что это за советник такой? Он что-то советует, когда король находится в дороге, или же он просто отвечает за все дороги в королевстве? Не совсем понятно. Так же, как и замковый советник. Он ответственен за то, что происходит в замке, или же за строительство замков?

В общем, с этим придется разбираться.

За советниками выстроился весь цвет Хальдора. Я толком никого из них не знала, но, судя по их взглядам, долго я в неведении не останусь точно.

Позади меня на троне восседал Гордон. Когда я видела его последний раз, на его лице была написана мука. Видимо, ночью он погулял даже слишком хорошо. И ведь никто даже не озаботился тем, чтобы хоть как-то облегчить страдания своего короля.

Когда архипастор замолчал, я буквально встрепенулась. Неужели скоро конец? Но все оказалось не так радужно. Повернувшись ко мне, он дождался, пока ему принесут темно-зеленую подушечку, на которой лежала корона, а потом затянул новую молитву.

Пока церковник вдохновенно пел, я рассматривала корону. Она была сделана из золота и буквально усыпана зелеными прозрачными камнями, искрящимися от света. Удивительно, но почему-то от вида короны я не занервничала сильнее, а, наоборот, расслабилась и выдохнула.

Подняв взгляд наверх, я почти сразу заметила ворона, как ни в чем не бывало сидящего на люстре. И его совершенно не волновал огонь от свечей. Нормальное живое существо даже не подумало бы подбираться к подобной опасности, но мой ворон ведь не простая птица, так что он не обращал никакого внимания на огонь, трепещущий в тревожащей близости от его перьев.

Заметив, что я смотрю на него, он слетел с люстры и, сделав круг по залу, затих где-то позади меня. Мне хотелось обернуться, но я понимала, что подобное сейчас недопустимо.

Наконец, архипастор закончил. Я сразу сообразила, что надо делать. Присев настолько низко, насколько могла, я склонила голову, давая понять, что всем своим сердцем преклоняюсь перед Богом. Да, архипастор тоже всего лишь человек, но в данный момент он как бы олицетворял Великого.

Спустя пару секунд я ощутила тяжесть на голове. Вздохнув, досчитала до трех и выпрямилась. Архипастор отошел в сторону и замолчал. Открыв глаза, я обвела взглядом затихший зал.

– Клянусь защищать...

Голос мой в тишине звучал так, что даже у меня побежали мурашки. Я говорила и говорила, давая клятву защищать, оберегать, всеми силами стараться и прочее.

Честно говоря, я немного сомневалась, что возложение короны на голову королевы должно проходить именно так. Мне казалось, что все должно быть несколько проще. Церковные песнопения ведь не просто так проводятся. По сути, церковь как бы просит Бога по возможности помогать мне, присматривать и оберегать. Такого удостаивались обычно лишь сами короли.

Да и клятва...

Ее дают короли. Текст для королев совершенно иной.

Не знаю, что тут происходит, но ничего поменять нельзя. С утра мне просто сунули текст под нос, сказав, что зачитать нужно будет именно его. Практически любой аристократ знал эту клятву наизусть. Это входило в обучение. Так что мне не потребовалось торопливо что-то заучивать.

Я пыталась заикнуться, что произошла какая-то ошибка, но все вокруг закрутилось, завертелось. От моих попыток отмахнулись, сказав что-то о том, что не так давно произошли изменения и все давно согласовано, а мне не стоит переживать.

Честно говоря, с утра все произошло настолько быстро, что я толком ничего не поняла. Ввалившиеся в покои служанки намыли меня, не слушая никаких возражений, одели, причесали, надушили, а потом отвели в тронный зал. Здесь к тому моменту уже все было готово. На мои плечи накинули тяжеленный королевский плащ, поставили в нужное место и, дождавшись короля, начали церемонию.

Когда я закончила, архипастор подал мне руку и потянул к трону. И этот жест меня удивил. Что тут происходит? Почему к трону меня повел именно он?

Обычно королеву провожает к трону король, как бы давая понять всем, что она пришла сюда по его воле. Но когда к трону ведет кардинал, это как бы говорит, что корону на мою голову возложил сам Бог.

Повернувшись, я заметила, что на спинке моего трона сидит ворон, а лицо у Гордона до того скучающее, что даже подозрительно. После того как я села, в зале громом разразились аплодисменты. Я видела, что некоторые тоже немного в шоке от происходящего. И неудивительно, ведь церемония проведения настолько странная, что становится непонятно: кого вообще короновали?

После этого начался бал в честь коронации. Не знаю, как я все это вытерпела, но через несколько часов думала, что еще немного – и из тронного зала меня можно будет выносить, настолько я устала.

Ближе к вечеру, когда мне уже можно было покинуть торжество, я это с радостью сделала.

Стоило мне выйти, как сзади тут же пристроилась пара стражников. Я глянула на них, но ничего не стала говорить. Сейчас мне хотелось только упасть на кровать, расшнуровать корсет и расслабиться. А потом поесть. Я была ужасно голодна.

В одном из коридоров наткнулась на Гордона, который явно поджидал меня. Он выглядел заметно лучше, чем с утра.

Растерялась. И что мне делать?

– Моя королева, – пропел он, заметив нас. – Вы сегодня просто обворожительны. Не желаете прогуляться со мной? В замке есть изумительный зимний сад, вам обязательно понравится.

Подумав немного, я неуверенно кивнула.

– Ваша охрана вам обязательна? – спросил он, подавая мне руку. – Я уверен, парни устали. Может, отпустите их?

Я стиснула зубы, мельком глянув в сторону Гордона. Отчего-то сейчас его лицо мне больше не казалось красивым, скорее оно напоминало искусственную маску, сделанную мастером, который забыл вложить в свое творение кусочек души.

Я не стала ничего отвечать и уж тем более не намерена была отпускать стражников. Такое ощущение, что король снова забыл о том, что, несмотря на коронацию, до церемонии брака мы не можем находиться наедине без свидетелей. Иронично и немного странно, конечно, но что поделать – этикет.

Для прогулок стражники вполне подойдут.

До зимнего сада мы не дошли. Видимо, королю не терпелось поделиться своими мыслями, поэтому он начал излагать их по пути.

– Почему вы так упорно не желаете оставаться со мной наедине? Какая разница, когда мы с вами окажемся в постели? – спросил он резко и недовольно.

Я даже слегка растерялась от подобного.

– Простите, ваше величество, но мне моя репутация весьма дорога. Подданные должны видеть перед собой пример и опираться на него.

Король скривился так, будто у него вмиг заломили все зубы.

– Вы случайно не в монастыре воспитывались, моя дорогая? В моем замке можно вести себя более свободно. К чему подобная закостенелость?

– Каждый выбирает то, что ему нравится, не так ли? – спросила, стараясь, чтобы мои слова не звучали оскорблением. Судя по всему, король весьма вспыльчивая личность. – Тем более осталось совсем немного, к чему такая поспешность? Вам не кажется, ваше величество, что ваша настойчивость выглядит уже несколько...

Король резко остановился, заставив меня замолчать.

– Я понял. Ты просто упрямая девица, которая носится со своей добродетелью как с какой-то невероятной ценностью. Ты права, разницы нет, так что я могу и подождать, – он понизил голос и, наклонившись ко мне, прошептал: – Вот только я не обещаю, что потом буду нежен и аккуратен... моя королева.

Резко выпрямившись, король ожег меня взглядом, развернулся и ушел, оставив меня в недоумении. Он странный. Он очень и очень странный. Или ненормальный.

И его поведение уже нельзя объяснить тем, что ему просто сильно хочется. Во всем этом прослеживается нечто большее. Ему не просто хочется – ему надо. Для чего? Зачем он пытался поторопить событие?

А что, если...

Вздрогнув от своей же собственной догадки, я резко развернулась, решив сейчас же отыскать отца и поговорить. К тому же я так и не успела рассказать ему о двери в подземелье.

С каждым шагом вера в то, что мои предположения верны, становилась все сильнее. И от этого становилось не по себе.