— Вот и попрощались, — проворчал, затирая рисунок на земле ногой. Не было в нем ничего сложного, но следов в любом случае не следовало оставлять. Подхватив котелок, я направился назад к лагерю. Кажется, меня уже заждались. И судя по внимательным и осторожным взглядам, что-то они слышали.

— Вы с кем-то разговаривали, Идани? — спросил Трамирон, расставляя рогатки, на которые чуть позже повесил котелок.

— Да, — не стал я отрицать. — Мы возвращаемся в Ранкеаледан. Я оставлю вас там, а потом…

— Нет, — перебил меня Трамирон. — Мы не останемся в городе на скале.

Я нахмурился.

— Я не нанимался с вами нянчиться.

— Мы вам не помешаем! — тут же заспорил за мной, упрямо сверкая глазами, Трамирон. — Вы ведь обещали, что мы вернемся в Ранкеаватур, чтобы все там проверить и исследовать.

— Обстоятельства поменялись, — я насыпал в котелок крупы. Вообще, дух не сказала, можно ли взять с собой парней или нет. Что-то подсказывает мне, что эти упрямцы все равно сделают так, как хотят. Даже самый здравомыслящий Алианур, тоже хмуро поглядывал на меня, показывая всем своим видом, что он согласен с Трамироном. И когда они только успели уговорить Алианура? — К тому же гармы рыщут. Ранкеаледану не помешали бы такие защитники.

— Там хватает своих воинов и без нас, — отмахнулся Трамирон. Не получилось. — Тем более что отец не выпустит нас за пределы, если будет считать, что нам будет грозить опасность. А для него опасно все, особенно гармы. Это он нас с вами отпустил, так как видел вашу силу.

— Разве плохо вам в своем городе?

Честно говоря, если бы я не хотел однозначно для себя компании, то просто бы оставил их в Ранкеаледане и ушел без лишних слов, даже не думая что-то объяснять, спрашивать или уговаривать. Я сомневался, и паршивцы это чуяли.

— А почему вы пробыли там всего три месяца и сбежали? Нет, там хорошо, конечно, спокойно, тихо, но иногда хочется хотя бы каких-нибудь перемен. А в Ранкеаледане, словно само время застыло.

Я почесал подбородок, перевел взгляд с одного на другого, а потом тяжело так, обреченно вздохнул.

— Ладно, только слушать меня во всем.

— Когда было иначе? — спросил Илиотур, явно довольный, как слон.

— Было пару раз, — я нахмурил брови. — Например, когда кто-то чуть не сбежал со стены прямо навстречу своей смерти, — припомнил я Трамирону.

— Это было единожды! — горячо заверил иллайри, помешивая торопливо кашу, отчего вода слегка расплескалась и огонь на это возмущенно зашипел. — А с кем вы говорили и куда мы пойдем? — тут же остыл он и принялся любопытничать.

Илиотур с Алиануром тоже глянули на меня выжидающе так, почти требовательно.

Я не стал их томить.

— В гости мы идем, к местному Богу.

Глаза у всех троих расширились.

— Нет, не к Малеаду, — хмыкнул я, отвечая на немой вопрос. — К нему нам еще рано. И даже не к этому… Валуату. Вот к нему я пока что точно не хочу идти.

«Хотя что-то подсказывает мне, что встретиться нам с ним все же придется», — подумал про себя, не став озвучивать.

— Если не к ним, то к кому? — Трамирон немного нахмурился. — И как можно пойти в гости к Богу? Звучит странно.

— Еще бы, — я фыркнул, а потом и вовсе чихнул, отмахиваясь от едкого дыма. — Вы забыли про людей. Ваши Боги не единственные в этом мире. Мы идем к Духу великому, многоликому и так далее и тому подобное. Эрру зовется он. Вернее, людские маги его так прозвали, а как он там сам себе называет, я не в курсе.

На небольшой поляне образовалась тишина. Видимо, иллайри осмысливали сказанное.

— И далеко идти? — все-таки спросил Трамирон, понюхав кашу, а потом настрогав в нее немного копченого мяса, то ли для запаха, то ли для вкуса.

— Довольно далеко. Через болото, холмы и какую-то пропасть, прямо до леса. Рассветного леса. В Ранкеаледан возвращать не собираюсь, так что… Решайте, у вас еще есть время передумать.

Не передумали.

Водяной дух был прав — кругом рыскало множество гармов. Они что-то будто выискивали. На пути в лесу нам встречалось множество срубленных деревьев. Давно мертвых, бездушных.

Было такое ощущения, что весь лес заполонило гармами. Нам удавалось проскальзывать мимо них незамеченными. А все благодаря моему носу и слуху. Гармов было слышно издалека даже в шумном лесу.

Еще мне казалось, что словно сам лес предупреждал нас о том, что мы приближаемся к гармам. Он сразу становился будто бы темнее, молчаливее, даже листья меньше шуршали. И в воздухе буквально витало чувство тяжести.

Путь до болот хоть и был весьма извилист, из-за того, что нам приходилось обходить дугой то одну группу гармов, то другую, но мы всё-таки пришли к ним.

Ненормальное какое-то болото. Такое ощущение, что два мира четко разделены полосой. С одной стороны обычный лес, с другой стороны болото. Деревья на нем корявые, темные, похожие на скрюченные пальцы древней старухи. Пригорки всякие, трава кое-где высоченная, а еще туман. Странный такой туман, будто искусственный, похож сизый дым, но запаха нет.

Лошадей оставлять не хотелось совершенно, поэтому потащили с собой, надеясь, что не утопим и сами не утопнем. Самое интересное, что когда-то здесь проходила каменная дорога, которую чуть притопило, раскрошило, но она всё еще была видна.

— Глядите внимательно под ноги, — я топнул ногой, отчего вода расплескалась, приоткрыв на мгновение каменную дорогу. Впрочем, вода на ней была вполне прозрачна, так что ее без этого было видно. — Идем шаг в шаг. Если кому интересно, — я ножом кое-как спилил нечто похожее на смесь бамбука и камыша и принялся измерять глубину болота сбоку от дороги. Дна не достал, даже с учетом того, что руку погрузил по локоть, а «травинка» была длиной в несколько метров. — Надеюсь, все видят. А теперь пошли. Первым идет Илиотур, за ним Алианур, передо мной Трамирон.

Я пошел позади всех. И не потому, что не хотел быть первопроходцем, просто так мне удобнее было видеть остальных и реагировать, если что-то случилось бы.

Не слишком приятная атмосфера и повышенная влажность, вымотали нас к вечеру весьма сильно. Хорошо, что нам попался сухой пригорок, на котором мы спокойно смогли развести костер и переночевать.

Ночью, кстати, я понял, почему эти болота носят название Печальной Песни.

Иллайри уже спали, я же сидел, вслушиваясь в тишину, когда меня привлек тихий всплеск. Повернувшись в ту сторону, я напряженно всматривался в темноту. А потом тучи разошлись, и туман рассеялся, словно его сдуло внезапным порывом ветра. Метрах в двадцати от нас был еще один холм, торчащий из воды. Вокруг него росла та самая жесткая трава, похожая и на камыш и на бамбук. Но в некоторых местах почти утопая в воде, виднелись верхушки явно немаленьких камней.

Я сначала даже не поверил своим глазам, но потом мне пришлось признать, что я вижу самую настоящую русалку. Именно плеск от ее хвоста и привлек меня. Она выбралась из воды, залезла на один из камней и принялась расчесывать свои длинные волосы. Лунный свет, словно подсвечивал ее. И я видел и блеск чешуи на хвосте, и то, какими тяжелыми выглядели мокрые пряди, и синевато — бледную кожу на полных грудях. Только лицо не было видно из-за волос.

А потом она запела. Я не знал языка, но пела она явно о чем-то тоскливом. Песня вся была пропитана одиночеством и печалью.

— Кто это? — прошептал Трамирон. Песня его явно разбудила, и сейчас он сидел на своем месте и недоуменно рассматривал местную жительницу.

— Их называют русалками, — тихо ответил я, боясь говорить слишком громко. Пусть песня и была тоскливой, но голос завораживал. — Не знал, что они живут в болотах. Говорят, что русалки — это духи, в которых превратились утонувшие девушки.

В этот момент русалку явно что-то привлекло, так как она резко обернулась в нашу сторону, и мы с Трамироном отшатнулись. Лицо ее было весьма страшным. Большие, молочно — белые, пустые глаза. Приоткрытый рот с мелкими зубами, как у хищной рыбы. Вместо носа просто бугорок с двумя дырками. Если бы какой-то сумасшедший решил скрестить человека и рыбу, полагаю, вышло бы примерно вот это.

Русалка замолчала. Она смотрела на нас пару секунд, а потом зашипела, поворачиваясь так, будто хотела кинуться на нас. Но потом замерла, прислушалась, а после, махнув хвостом, нырнула в воду, исчезая в глубине.

Мы с Трамироном переглянулись. Зрелище было странным и довольно пугающим.

Стоило русалке исчезнуть, как туман вернулся на место, а луна спряталась за тучами, но спустя некоторое время где-то вдалеке песню затянули снова. Не знаю, та же это была русалка или другая, но звучала песня похоже.

Трамирон с утра рассказал об увиденном, так что ближе к ночи Илиотур с братом выглядели так, будто собирались всю ночь не спать, но обязательно увидеть русалок.

На следующую ночь мы не видели русалок, но слышали их песни. А еще мимо нас прошло нечто иное.

Илиотур не спал, сидя рядом с дремавшим братом. Трамирон же сидел возле меня, ковыряясь в неясном свете в своем луке. Я же вслушивался в различные звуки, удивляясь, что вчера болото было почти безмолвно, а сегодня голосит на разные лады.

Конечно, меня привлек звук шлепков. Я нахмурился, напрягая слух еще сильнее и всматриваясь в ту сторону, откуда он доносился. Трамирон, словно почувствовал мое напряжение и тоже замер.

— Что? — прошептал он, и словно маленький придвинулся ближе. Мне хотелось пошутить, но я не стал. Всё-таки странное это болото, пугающее. Даже мне здесь не по себе, что уж говорить про молодых домашних парней, недавно хлебнувших чужой крови.

Когда кусты впереди зашуршали, Трамирон потянулся к мечу, но я положил ладонь ему на плечо, заставляя замереть. По тихой возне, понял, что Илиотур разбудил брата.

Сначала я увидел белые пальцы, а потом сквозь заросли травы прошел самый настоящий скелет. Трамирон снова дернулся в сторону меча, но я лишь сильнее сжал его плечо.

Пустые глазницы скелета, в которых мерцали зеленоватые искры, были устремлены в нашу сторону. Он клацнул челюстью, а потом пошел в нашу сторону прямо по воде. Обычный скелет давно бы утонул, а этот просто шел и от его ступней по поверхности шли слабые круги, словно в те места, куда наступала его нога просто падали легкие листья.

Он не дошел до нас метра три, когда его будто бы дернуло что-то сзади. Если бы я умел читать эмоции по лицу скелетов, то мог бы поклясться, что наш ночной гость не просто удивлен, а ошарашен.

Несколько раз поклацав челюстью, он замер, а потом, как-то обиженно посмотрев на нас, развернулся и пошел в другую сторону. Мы наблюдали за ним до тех пор, пока он не скрылся за очередными зарослями и только после этого все дружно выдохнули.

— Что это было? — шепотом спросил Трамирон, продолжая смотреть в ту сторону, куда ушел скелет.

— Опорно — двигательная система, передвигающаяся самостоятельно, — ответил задумчиво, размышляя об увиденном.

— Что?

— Скелет человека по-простому, — я оглянулся, как-то по-новому смотря на болото.

— Высоковат он для человека, — с сомнением потянул Илиотур.

— Ты прав, — согласился я с ним. — К тому же, зубы у него совсем не человеческие. Да и весь скелет как-то неуловимо отличается. Или он изменился после смерти, или же изначально принадлежал другому существу.

— Какому? — Трамирон принялся рассматривать свой меч, будто отыскивая малейшие пятнышки.

— Не знаю, но кто-то же построил Ранкеаватур, — я зевнул, потянувшись. — Так почему бы это не сделать сородичам нашего недавнего гостя? Ложитесь спать, я подежурю еще немного, а потом разбужу кого-нибудь из вас.