Подходящее место нашлось часа через три. Я постарался отойти как можно дальше от горы.

Остановившись, уселся на берегу и принялся аккуратно убирать «наросты», старательно задавливая в себе чувство омерзения, которое подталкивало меня содрать все, как можно скорее. Мало ли, вдруг еще наврежу как-нибудь. Самой сложной была спина, но кое-как я убрал все и стал напоминать далматинца, только пятна у меня были не черные, а светло-розовые на сером. Стараясь не смотреть на горку непонятных паразитов, я залез в реку, с наслаждением принимаясь смывать столетнюю грязь и вонь, помогая себе песком и пучком травы, сорванной на берегу.

Когда с помывкой было законченно, я выбрался на берег и стал снова рассматривать паразитов, которые по-прежнему шевелили белесыми отростками, но, как мне кажется, делали это с каждой минутой всё медленнее, словно погибали от жаркого солнца.

Еще раз тщательно проверив свое тело на предмет неучтенных нахлебников (даже в ушах поковырялся, опасаясь, что они могли остаться там) я принялся размышлять об этих подозрительных наростах. Для чего-то ведь они нужны были. Если вспомнить, то гармы «рождались» из коконов без них, а потом в пещерах не было ни одного без этих украшений. Можно было бы подумать, что они просто прилипали в самих пещерах, но я не видел их нигде, кроме как на телах гармов. И потом, приходя, новенькие уже имели наросты, мало, но имели. Значит ли это, что после «рождения» им для каких-то целей подселяли паразитов? Для чего?

Подняв аккуратно одного, я с большим интересом принялся рассматривать его. Паразит походил на кусочек оторванной коры, снаружи шершавой и как бы безжизненной. Но стоило его перевернуть, как перед глазами представало плоское, нежное тельце с шевелящимися отростками.

Они явно для чего-то служили. Я не уверен, что самим гармам. Думаю, что без жрецов не обошлось в этом деле. Я не видел, чтобы их собирали, значит, паразиты были полезны лишь тогда, когда находили на теле гармов. Может они как-то позволяли воздействовать на существ с расстояния? Или впрыскивали в кровь гармов какие-нибудь вещества, которые гарантировали, например, повышенную агрессию или же постоянный голод. А что? Когда все тело постоянно чешется, хочешь или не хочешь, а агрессивным станешь. Да и кто знает, что у этих жрецов на уме. Я вот их ни разу не видел, хотя закрывал разрывы столько раз, что сбился со счета.

Встрепенувшись, решил, что пора бы и поесть. Дикого голода, как ни странно, я не ощущал. Так, небольшое желание перекусить. Даже странно, учитывая, что меня, по идее, должно корежить от желания кого-нибудь сожрать, но ничего подобного не было. Вполне себе человеческое желание перекусить, так как последний раз ел вчера под вечер.

Долго думать не стал, забрался в воду, прищурившись от удовольствия. Ощущение текущей воды было приятным, особенно сейчас, когда тело перестало чесаться и вонять.

Чуть наклонившись, я вгляделся в свое отражение, тут же поморщившись. Если внутри я ощущал себя все тем же, с небольшими поправками, то вот внешне…

Впрочем, если присмотреться, то, кажется, что-то во мне всё-таки изменилось. Я стал рассматривать себе более внимательно. Надбровные дуги стали мельче? Или губы полнее? Толком и не понять. Или же это из-за моего желания?

Повертев голову и так и сяк, решил, что просто непривычно без паразитов, вот и кажется, что что-то поменялось. Да и окрас у меня теперь весьма странный.

Подняв руку, поглядел на нее, с изумлением понимая, что еще недавно нежно-розовая кожица, темнеет, приобретая такой же цвет, как и остальная кожа. Да и дырки затянулись, и на коже виднелись небольшие подсохшие пятнышки, словно из дырочек вышла какая-то жидкость и под солнцем полностью высохла.

То, что регенерация хорошая, это просто отлично, но оставлять на себе непонятную жидкость, пусть и засохшую — не дело. Надергав на берегу травы, повторил процедуру помывки, тщательно натирая тело, чтобы не оставить на нем ничего постороннего. И только после того, как все было смыто окончательно, немного успокоился, решив, наконец, порыбачить. Правда, воду я в этом месте взбаламутил сильно, пришлось уходить дальше, вверх по течению. Паразитов, я, кстати, прикопал, перед этим раздавив на всякий случай камнем.

В кристально чистой воде ловилось отлично. Вскоре на берегу, на новом месте, лежало три рыбины. В этот раз для разнообразия — разных. Подумав немного, попробовал попить воды. Не сказать, что я испытывал жажду, к тому же, не помню, чтобы гармы вообще когда-нибудь пили воду или иную жидкость, кроме крови, но эксперимент провел. Вода пошла на ура. Необходимости в ней я не ощущал, но она оказался весьма вкусной сама по себе, немного сладковатой, как мне кажется. Всё-таки вкусовые рецепторы у гармов странные.

На этот раз время у меня было, поэтому я решил, что хочу жареной рыбы. Отыскав более-менее подходящие деревяшки, скептически оглядел их и принялся тереть. Правда, перед этим сложил небольшой костерок, чтобы было чего поджигать в случае удачи.

Немного попривыкнув к тому, что тело мое может действовать очень быстро, если ему это надо, я не ожидал того, с какой скоростью могу шевелить руками. Спустя некоторое время подсунутый пух с сухим мхом затлел. В итоге, вскоре огонь весело лизал хворост, уютно потрескивая.

Покачав головой, с сомнением поглядел на собственные руки. Поем и пойду проверять — на что способно мое новое вместилище.

Очистив рыбу, аккуратно разорвал ее на куски, эти куски наколол на деревяшки и расставил вокруг костра, расслабленно дожидаясь хотя бы небольшой готовности. Есть хотелось уже чуть сильнее.

Подумав немного, решил, что одной рыбой сыт не будешь, так что отправился за чем-нибудь еще. Отыскал в лесу неподалеку грибы, с сомнением взял с собой, решив зажарить. С виду они не выглядели ядовитыми, да и пахли знакомо — грибами.

Пошатавшись по лесу недолго, вернулся к костерку, подкинул в него хворосту, помыл грибы и повторил процедуру с насаживанием их на палки. Минут через десять от грибов поплыл весьма соблазнительный запах.

Когда все было готово, я решил не спешить. Откусив небольшой кусочек, подождал с полчаса, но ничего опять же не произошло. Вкус у грибов был отличным. Их можно было есть даже без соли. Жареная рыба тоже была гораздо вкуснее свежей. Со своим нехитрым обедом я управился в два счета, а потом, затушив тлеющий костер, решил, что пора поглядеть, на что я способен с этим телом.

Сказано — сделано. Оглядев берег на предмет чего-нибудь забытого (что я мог забыть, если у меня даже трусов не было с собой, не совсем ясно, но я на всякий случай оглядел берег), я резко сорвался с места, устремляясь вверх по течению реки.

Все это время, помня тот момент, когда я подскочил в пещере, я старался осознанно сдерживать свое тело, сейчас же я позволил ему бежать так быстро, как оно только может. И результат меня, откровенно говоря, удивил очень сильно. Не гоночная машина, конечно, но скорость приличная. А ведь еще надо учитывать, что мне приходилось оббегать разные препятствия. Всякие валуны, кустарники или деревья, словно выпрыгивали мне навстречу, так и кидаясь под ноги.

Такой бег для человека не совсем нормален. Я еще могу понять мага, ведь порой магия усердно игнорирует любые физические законы. Хотя, какой я сейчас человек? Скорее уж чудовище.

Остановившись, поморщился, приподнимая ногу. Босиком по камням сильно не побегаешь, но до этого момента я не ощущал дискомфорта, но всё-таки умудрился обо что-то рассечь кожу на ступне. Оглянувшись, поискал глазами то, обо что порезался, но ничего не нашел. Доковыляв до воды, опустил в нее горячие ноги и прислушался к окружающей обстановке.

Пробежка удалась на славу. Я даже слегка запыхался, хотя совсем не устал. Правда, тело по-прежнему пока что было в напряжении, и расслабляться не торопилось. Видимо, такой скоростной бег что-то вроде боевого режима. Слишком усердствовать, значит, не стоит. В таком темпе обычно тело изнашивается быстрее.

Итак, реакция и скорость у меня отличные, осталось проверить только силу. Но перед этим нужно осмотреться, всё-таки убежал я достаточно далеко, вдруг тут рядом будет что-нибудь интересное или опасное.

Оглядевшись, не приметил ничего особенного — все такой же лес и тихо журчащая река. Хотя, если подумать, то вот крупных валунов стало больше. И выглядят они как-то подозрительно.

Подтянув к себе ноги, проверил порез — оказалось, что он уже затянулся. Отличная регенерация! Если бы не страшная, как сама смерть внешность, я был бы весьма доволен нынешним попаданием.

Сполоснув пот, проверил свою кожу на предмет розовых пятен. Если так дело пойдет дальше, то уже завтра моя кожа будет иметь однородный цвет. Что странно, мне кажется, что он как-то изменился. Посветлел, что ли? Или же наоборот потемнел?

После того как помылся, проверил тело на появление наростов. Мало ли, вдруг они не прилипают к телам гармов, а вырастают прямо на них. Ничего не нашел, успокоился.

Выбравшись из воды, забрался на один из валунов, задумчиво оглядывая его, пока обсыхал. Что-то в них меня привлекало. Вроде камни, как камни. Спрыгнув, осмотрел его бока. После этого оглядел еще парочку. Вот теперь всё ясно. Эти камни когда-то были частью какого-то сооружения. Видна рукотворная обработка.

Поглядев задумчиво по сторонам, решил, что надо осмотреть ближайший лес, потом поесть, найти место под ночлег, а все остальное уже завтра.

Посмотрев наверх, прикинул, сколько сейчас примерно времени. По всему выходило, что часов пять. Кивнув самому себе, пошагал в сторону леса. Валуны попадались на каждом шагу, из-за чего можно было сделать вывод, что на этом месте раньше было не одно строение. И судя по размерам камней — маленьким оно точно не было. Замок? Городская стена? Крепость? Всё возможно. В одном месте даже нашел нечто вроде фундамента, но все было очень сильно разрушено, практически под корень.

Обойдя окрестности и найдя уже знакомые грибы, вернулся к реке. Самое интересное, что никакой живности, кроме насекомых и рыбы в реке я так и не увидел. Даже птиц не было слышно.

Неужели гармы всех сожрали? Тогда, почему оставили рыбу? Может, из-за ее безвкусности. Они ведь любят все тухлое, неужели даже в протухшем виде рыба не пришлась им по вкусу? А может, гармы не любят возиться с водой? Ответ на этот вопрос я если и узнаю, то точно не сейчас. Есть еще вариант, что животные умнее и ушли как можно дальше от опасной территории, опасаясь гармов.