Наше небольшое и недолгое, но полное приключений и впечатлений путешествие закончилось. Мы вернулись в долину. Там действительно до конца все ещё не высохло, но люди не сидели сложа руки. Около моего дома образовалась целая гора булыжников, которые необходимо было обработать. Когда я спросила, откуда они их берут, мне махнули руками во все стороны. Оказалось, в окрестностях много таких камней, сказывалась близость гор.

Вот их они и выкорчёвывают, а потом перетаскивают ко мне. Почему ко мне? Как они сказали, что попутно будут сразу строить для меня замок. Я удивилась. Замок? Это сколько они его собираются строить? Но потом пришла к выводу, что пусть потихоньку строят. Конечно, не забывая о своих домах.

Так вот, учитывая, сколько людей со мной было, то, как мне кажется, камней они натаскали уже на ползамка, как минимум. Думаю, не стоит говорить, что видеть меня были рады. Люди всё-таки побаивались этого места, и почему-то видели меня единственной, кто защищает их от всех тех ужасов, что могут тут происходить с обычными людьми. Как итог, меня заверили, что впредь они всё мне сами принесут, главное, чтобы я не пропадала больше. На то, что я их вообще-то заранее предупредила, мне ответили, что лучше рисковать не стоит.

Не скажу, что мне это сильно понравилось, но решила решать проблемы по мере поступления. Надо будет уйти — уйду. Как бы ни хотелось людям, но я всё-таки принадлежу себе и потакать их необоснованным страхам не собираюсь. Я понимаю, была бы настоящая опасность, тогда я и сама бы не ушла, а так… В общем, такие вот дела.

— Да где же она? — бормотала я, роясь в одном из своих сундуков.

— Что вы ищите? — спросил Охтарон, сидя за столом и с аппетитом уничтожая жареную птицу. Он вообще эльф? Мне казалось, они должны всякими травками, цветочками, ягодками, да фруктиками питаться. Этот же мясо за пятерых уплетает и не морщится. Мне не жалко, пусть ест, но как же мои представления об эльфах?

— Минуту, — прокряхтела я, буквально зарываясь в сундук с головой. — А! Вот она! Нашла.

Выпрямившись, я победно вскинула руку с зажатой в ней книгой.

— Что это? — флегматично поинтересовался Охтарон, больше внимания уделяя золотистой ножке, чем книге в моих руках. — Какой-нибудь справочник о зельях? Зачем он вам? Мне казалось, в вашей голове все эти рецепты и так великолепно хранятся.

— Нет, — я улыбнулась и села за стол, положив на него книгу. — Это не справочник. И даже не сборник рецептов. Вы удивитесь, но для ведуна эта книга вообще бесполезна.

— Тогда зачем она вам? — в зеленых глазах мелькнул интерес, но пока что птица перевешивала любопытство.

— Когда-то давно, лет так двадцать назад, мой отец, будучи полностью уверенным, что его ребенок родится одарённым, купил эту книгу. И не спрашивайте, как ему это удалось. Это сейчас такие книги можно купить, сложно, но всё-таки вполне реально. А вот тогда, подобного рода книги были только в библиотеке академии или же в личной собственности магов, которые их хранили и никому не продавали. Да, да, вижу, вы уже поняли. Это книга для начинающих магов. Тут всё написано очень доступно. Так, что даже необученный новичок поймет. Даже есть с десяток простейших плетений, которые потом можно усовершенствовать, было бы желание. Даже мне, не магу, и то всё было понятно. Так что, прошу, пользуйтесь.

Отдав книгу, улыбнулась, замечая, что, наконец-то, смогла заставить Охтарона отложить в сторону свой ужин и уделить пристальное внимание книги.

— Я раньше не задумывался, но теперь понимаю, что вблизи меня никогда не было подобных книг, словно кто-то специально делал всё, чтобы они мне не попадались на глаза. Хотя, если подумать, в библиотеке правителя эльфов просто обязаны были быть хотя бы самые простенькие книги о магии. Но нет.

— Теперь вы сможете хотя бы примерно понять природу ваших сил. Читайте, если что-то не понятно, не спрашивайте, — я рассмеялась, заметив, что эльф на этих словах удивился. — Шучу, конечно, спрашивайте. Только я сомневаюсь, что эта книга вызовет у вас трудности. Даже я, далеко не маг поняла, а вы поймёте и подавно.

Поднявшись, я отвернулась, коварно улыбаясь. Теперь меня никто трогать не будет и приставать с вопросами тоже. Охтарону просто гордость не даст обратиться ко мне за разъяснениями.

Думаете, жестоко? Ничуть! Мы в долине уже два дня, а Охтарон мне работать не дает. Нет, он не распускает руки и не лезет с поцелуями, но почти постоянно находится рядом, будто его кто-то приклеил. Это не мешает, но мне нужно всё своё внимание для зелий, а он так или иначе меня отвлекает, даже просто сидя рядом. А уж если он начинает смотреть своим долгим, пристальным взглядом, то в мою голову приходит всё, что угодно, но не заклинания для зелья, а уж порядок, в котором нужно добавлять ингредиенты так и вовсе выветривается.

Вот тогда я и вспомнила о книге. Она на самом деле для начинающих магов, можно сказать, для чайников, так что на некоторое время займёт Охтарона.

Потерев руки, я с удовольствием потянулась и пошла к своим запасам. Так, первым делом надо сварить зелье для того, чтобы людям было проще стесывать лишний камень. Вот и будет мне тренировка, ведь зелье расщепления никто не отменял и хелг всё еще ждет помощи, а я всё еще не нашла причину, чтобы ему в ней отказать. Хотя, я особо и не искала.

— Вы собрались варить сейчас?

— М? Почему нет? — спросила, наливая в котелок воды и ставя его на печь.

Надо будет дверь потом открыть, иначе мы тут спаримся от жары. Но на улице варить я не хочу. Думаю, часа три на варку точно уйдёт. Главное не напортачить с одним порошком, а то боюсь, ничего не выйдет. Но я уже примерно представляю, сколько его нужно сыпнуть. Откуда? Ну, это, наверное, нечто врожденное, вроде того, как некоторые домохозяйки сыплют в суп соль на глаз, и выходит идеально.

— Ночь же скоро.

— Ничего, она мне никак не помешает. Так даже лучше, никто не будет беспокоить. Всё-таки мне нужно часа три тишины. Вы справитесь? — спросила, подняв голову.

— Конечно. Я вот, — Охтарон торопливо поднял вверх книгу, — почитаю пока что.

— Если устанете, то можете ложиться спать.

Мне показалось, что лицо эльфа на секунду изображало то ли обиду, то ли сожаление. Я так и не поняла, но могу сказать точно — он чем-то недоволен. Надо же, как я его понимать начинаю. Интересно, что его расстраивает? Спрошу потом, а сейчас за работу.

— Я вас подожду, — отозвался Охтарон, но я уже была во власти своей работы, так что не обратила на его слова внимания.

Заклинание слетало с моих губ привычно, хотя такое зелье я делала впервые. Мне казалось, что я даже вижу, как магия темно-зеленого цвета мягко вплетается в кипящий состав. Время растянулось в своей бесконечности, но в то же время летело, будто пущенная из лука стрела. Воздух вокруг едва уловимо гудел. Это состояние было очень похоже на то, что я испытываю на изнанке.

— Кажется, получилось, — осматривая тёмно-серое зелье, тихо прошептала я.

— Вы закончили?

Вздрогнула, ощутив, что рядом кто-то есть. Обернулась, облегченно выдыхая.

— Вы меня напугали, — сказала, отворачиваясь обратно к зелью. — Остынет, попробуем. По виду вроде бы всё вышло.

— В очередной раз удивляюсь, какая вы необычная. Я видел пару раз, как ведуны варят зелья, но у вас это выходит так по-особенному, что я не смог отвести от вас глаз все это время.

— Я… — начала говорить, желая заверить его, что всё я делаю, как и другие, но потом передумала. Я ведь сама себя со стороны не вижу, мало ли, моя магия действительно видна со стороны, тогда я даже буду согласна с Охтароном. Дело в том, что обычно магия ведунов не видна ни магам, ни обычным людям. Да что говорить, мы её даже сами не видим. Но ведь моя сила, не совсем моя. Вернее, сейчас она моя, но дарована. — Моя… магия видна? — всё-таки спросила, не удержавшись.

— Да, — Охтарон приблизился и заглянул в котелок. — Странно, а магия ваша была темно-зеленой. Тогда почему зелье серое?

— А я думала, что это мне только кажется, — задумчиво потянула я, постукивая по губам пальцем. — Думаю, не стоит всем подряд показывать это, чтобы не было лишний вопросов. Мои люди их задавать не станут, а вот, если мы всё-таки окажемся снаружи, за пределами Вильхельма, то стоит быть осторожнее.

— И когда можно будет опробовать ваше зелье? — Охтарон подошёл вплотную и почти обнял меня, зажав между собой и печью.

Не сказать, что я была против такой близости, но это меня всё-таки пока что смущало, а эльф, кажется, не испытывал никаких проблем, просто смотрел долгим взглядом, и всё. Знаете, было похоже на то, как хищник смотрит за своей загнанной в тупик добычей, дожидаясь пока она сдастся и сама выползет наружу прямо ему в пасть. А ведь он светлый эльф! Эх, как же сохранить милые сердцу шаблоны и представления о том, какими должны быть правильные эльфы?

— Можем и сейчас. Принесите камень, только небольшой какой-нибудь.

Охтарон нехотя отошёл от меня и вышел на улицу. Через минуту он вернулся с камнем в руке.

— Такой подойдёт?

— Вполне.

Я взяла камень, размером с яблоко и тщательно вытерев его от пыли и грязи, осторожно опустила его одним боков в зелье. Долго ждать не стала, практически сразу вытащила, держа на весу.

Мне и самой было любопытно, что из этого выйдет. Я, конечно, почти уверена в том, что у меня получилось. Но вот именно, что «почти». Минуты через три, аккуратно поскребла по боку камня ножиком, едва не взвизгнув от радости. Небольшой слой снялся, будто камень был покрыт сверху в этом месте пластилином.

— Вот, — сказала, поднимая победный взгляд на Охтарона.

То, что меня тут же поцелуют, я голова не была, поэтому поначалу удивилась, но потом расслабилась. Слишком увлечься ему я не дала, разрывая поцелуй быстрее, чем мне самой хотелось бы, но даже это не помогло мне выбраться из объятий эльфа. И это у него только одна рука. Мне уже страшно представить, что будет, когда мы вернём ему и вторую.

— Меня порой пугают ваши способности, — прошептал Охтарон, осторожно прикасаясь губами к уголкам губ. — Я знал, что ведуны многое могут, но то, что вытворяете вы, превышает все мои ожидания. Мне кажется, ведунов напрасно недооценивают.

— Это не мои способности, — так же тихо сказала и, набравшись смелости, осторожно поцеловала эльфа в губы легким, практически невесомым поцелуем. — Это сила хелга.

— Глупости, — Охтарон приподнял мою голову за подбородок и стал выцеловывать мне шею, отчего мне показалось, что во внутренности мне плеснули кипятка. Это было слишком, поэтому я тут же попыталась высвободиться. — Он мог бы отдать её кому угодно, но выбрал вас. Думаю, что тут дело не просто в силе, а именно в том, кто её принимает и использует.

Охтарон посмотрел мне в глаза и отступил, тихо вздыхая. Я тут же отвернулась, пряча горящее лицо.

— Не стану с вами спорить, — сказала, убеждаясь, что котелок в полном порядке, а значит, все расчёты оказались верны, и зелье будет работать только с камнем и не повреждать другие материалы. Камни им на дерево и оно останется целым. Это хорошо.

Вот только с настоящим зельем расщепления ни всё так просто, ведь оно растворяет всё подряд. Для того чтобы его приготовить нужен зачарованный котелок. А его у меня нет. Вопрос: где его взять?

Повернувшись к столу, нахмурив брови, с минуту думала. Эльф, заметив мой взгляд, даже немного напрягся.

— Я так залюбовался вами, что не читал, — признался он, кажется, даже смутившись.

— О, я не поэтому, — заверила его, подходя к книге. Взяв её, пролистала. Если мне не изменяет память, то тут должно быть самое простое заклинание на укрепление. — Надо же, и правда, есть.

— Что? — Охтарон подошел ближе и тоже заглянул в книгу. — Заклинание укрепления? Зачем оно вам?

— Вам придется всё-таки овладеть своей магией, дорогой мой супруг. Кажется, без вашей помощи мне не обойтись, — я захлопнула книгу и положила её на стол, поворачиваясь к эльфу. — Заклинание укрепления мне нужно для того, чтобы вы зачаровали мне котелок, в котором я буду варить зелье расщепления. Интересно, это тоже подстроено? Порой мне кажется, что я не хозяйка своей жизни и всё за меня рассчитано и расписано.

Я помолчала, осторожно положив ладони на грудь Охтарона. Мне хотелось прижаться к нему, но я просто смотрела, любуясь игрой света в таких необычных глазах. При свете дня они очень красивы, но когда светит лишь свеча, они становятся какими-то загадочными, что ли, завораживающими.

— И как? Вам не нравится то, что происходит? — почему-то шепотом спросил Охтарон, делая шаг вперёд, отчего мне пришлось буквально уткнуться носом ему в грудь. — Я вот пока что всем доволен и благодарен тому, кто всё это для меня подготовил, даже если делал он это не для моего блага, а лишь для своей собственной выгоды.

Я стояла и не знала, что на это сказать, ведь Охтарон полностью прав. Даже если всё, что с нами сейчас происходит заранее спланировано, то я тоже совершенно не против. Единственное, что я так и не смогу никогда простить, это смерть отца. Король обязательно за это поплатиться, даже, несмотря на то, что и он, возможно, действовал «по плану». Увы, но доказать спланированность собственной жизни мы не можем. А это значит, что нужно просто принять, то, что есть и попытаться жить. Жить, любить, прощать, ненавидеть, рассчитывая, что однажды ответы нам всё-таки будут даны.

— Пора спать, — буркнула я, вдыхая запах Охтарона.

— Как вы думаете, может нам пора спать на одной постели вдвоём? Нет, не подумайте, просто спать. Скажу честно, мне очень не нравится спать на полу. Обещаю, приставать не буду, — Охтарон рассмеялся, поглаживая рукой меня по спине.

— Она узкая для двоих, — возразила я, прикусывая губу. Спать с ним на одной кровати? Это… очень волнующе.

— Это не проблема. Если вы согласны, то завтра же тут будет нормальная, большая кровать. Только вот места станет меньше. Вы не против?

Охтарон уткнулся мне в макушку, шумно втягивая воздух, заставив меня тем самым смутиться. Ему тоже нравится мой запах? А те двое говорили, что мы не очень пахнем. Ох, точно!

Я тут же выбралась из объятий эльфа и заметалась по дому.

— Что случилось? — Охтарон выглядел встревоженным, явно не понимая, что на меня нашло.

— Секунду, — буркнула, вытаскивая свою сумку из-под кровати. Когда мы вернулись, ингредиенты я вытащила, а вот про артефакт совсем забыла. — Вот он, — достав его, затолкала сумку ногой обратно под кровать.

— Тот артефакт? Почему вы так резко о нём вспомнили?

— Я ведь забыла вам рассказать, — начала я, садясь за стол. Охтарон тут же подтащил к себе стул и тоже сел. — Кажется, я знаю, что он делает. Помните, как я вас сюда вытянула? Скажите, ведь когда я к вам приходила и прикасалась, то вы ведь ощущали моё присутствие и прикосновения?

— Поначалу смутно, но чем дальше, тем отчётливее я чувствовал, что рядом кто-то в определённое время появлялся. Поначалу я ничего не видел, но затем стал замечать смутный образ. А что такое?

— После того, как я вас вытянула, я больше не могла выходить на изнанку. Ну, это я так называю то место, в котором я прибывала, когда приходила к вам. Либо это моё умение было дано мне лишь на время, либо по причине не нужности, оно перестало активироваться. Так вот, этот артефакт позволяет не снова бывать там. Я узнала случайно, пока мы были в походе, и забыла сказать.

— И к кому же вы ходили на этот раз? — хмуро поинтересовался Охтарон, снова забирая у меня из рук артефакт. Мне кажется, ему он по какой-то причине совершенно не нравится. Он смотрит на него так, будто его разрывает от желания выбросить его куда подальше.

— Я была в своём замке. И не надо выбрасывать! Эта вещь может быть очень полезной, ведь благодаря ей я могу бывать за пределами леса, причём об этом никто не узнает. Это идеально для, например, шпионажа.

— Вы задумали преступление? — понизив голос до шепота, будто заговорщик, Охтарон прищурился и посмотрел по сторонам.

— Всё может быть, — хмыкнула я, забирая у него подарок хелга. — Я могу, например, узнать, кому именно вы не угодили. Быть в курсе событий в мире. А ещё могу навестить нашего короля и немного его попугать. Я отлично знаю, что за смертью моего отца стоит именно король.

— Но ведь это мой отец стремился заполучить Хольм? Тогда, изначально виноват он, вы так не думаете?

— Нет. Он всего лишь хотел. Никто не заставлял короля убивать. Он ведь король, мог бы просто заставить моего отца, и он бы подчинился монаршей воле. Но его просто списали, видимо, не желая тратить время на уговоры и траты. Этого простить я не могу. Увы, но я далеко не святая. Теперь я понимаю, что хелг имел в виду, говоря, что он мне пригодится. Что ж, я благодарна за подарок.

— И как выглядит эта изнанка?

— М? Почти так же как и обычная реальность. Представьте, что вы стоите, а вас никто не видит. Это с артефактом. Всё такое чёткое и даже разговоры слышно. Раньше было намного хуже. Я едва различала в пятне, которое видела, вас. Потом, я, правда, немного освоилась и почти угадала ваш цвет глаз. Представьте, что вы стоите в текущей воде, в которую кто-то вылил разных красок. Они не смешиваются, просто текут мимо вас, иногда вспыхивая, будто взрываясь изнутри. Вот примерно так. Изнанка странное место. Я до сих пор не понимаю, что это. Остановилась на пространстве, которое плотно прилегает к нашей реальности. Кстати, коридоры, по которым передвигаются вервольфы, кажется, из той же области подпространства.

— Ми сложнее, чем кажется, — вздохнул Охтарон, пододвигая к себе книгу. — Сколько всего мне нужно будет узнать.

— Столько, сколько вы сами захотите. Информация никогда не кончается. Всегда найдётся то, что вы ещё не знали. Думаю, этим и интересен мир. Разве не так? А и ещё, я была в замке, там были эльфы и они разговаривали на эльфийском, но я их отлично понимала. Наверное, это эффект изнанки. И я видела дверь в пещеру с кристаллами.

— И какая она? — с любопытством поинтересовался эльф.

Я принялась рассказывать в подробностях. Мы немного поспорили о том, что могут значить знаки на двери и артефакты, но так как ни один из нас точно не знал, быстро прекратили спор.

— Кажется, нам давно пора спать, — опомнилась я, надеясь, что у нас есть хотя бы пару часов, чтобы поспать.

— Да, и правда. Может, хотя бы часик успеем урвать. Вы, кстати, так и не ответили на мой вопрос.

— Какой?

— Про кровать. Так что, вы согласны спать вместе со мной на одной постели?

Уже лежа в своей кровати, я пыталась успокоиться. Просто, когда я кивнула в знак согласия, Охтароне выразил свое отношение к моему ответу весьма красноречиво — мне едва удалось вырваться из его объятий. Боюсь, что с каждым днём ему всё проще подавлять моё незначительное сопротивление. Не сказать, что я сопротивляюсь из вредности или же стервозности, мне просто банально страшно. Сомнения в правильности происходящего грызут и не дают просто отдаться во власть своих желаний. Может, я просто нерешительная или же сама себя обманываю, но ничего поделать с этим не могу. Думаю, что всё произойдёт тогда, когда этому суждено быть. Да и не так давно мы друг друга знаем, так что вполне естественно повременить с подобной близостью.

Сжав в руке артефакт, глубоко и медленно вдохнула, полностью расслабляясь. Нужно пока что оставить все эти мысли и заняться не менее важными делами.

Увы, но влиять через изнанку на внешний мир, я пока что не очень могу, так что меня ждут тренировки. Сколько для этого понадобиться времени, не знаю, но это лишь значит, что придется приложить капельку усилий.

Когда я провалилась на изнанку, не могу сказать, просто в один момент ощутила себя в явно очень богатой комнате. Громадная кровать с резными спинками. Бархатный балдахин бордового цвета с золотой вышивкой. Громадная шкура какого-то животного вроде медведя на полу. Шторы во всю стену, скрывающие окно. Искусно украшенное зеркало. Стол из какого-то темного материала, то ли камня, то ли дерева. Каменный камин, сейчас почти потухший. Чуть ли не во всю стену рисованный портрет, на котором был изображен красивый мужчина. Брюнет с глубокими карими глазами, лет этак сорока. Множество свеч, которые оплавились почти до самого конца. Выглядело так, словно человек, живущий в этой комнате, боится темноты. Вся обстановка в этой комнате говорила о богатстве. Но даже так, я все равно отчётливо видела, что всё это богатство именно для этого времени. Если бы такая комната была бы у кого-то в моем прошлом мире, то её хозяина назвали бы чудаком, любящим убранство глубокой древности.

На кровати кто-то спал. Я стояла почти у двери, поэтому мне было не видно, кто именно там, но и видеть не надо было, чтобы понять, куда именно меня занесло. Перед тем как попасть сюда, я размышляла об этом человеке, думаю, что мне делать. Наверное, артефакт счёл это за желание оказаться рядом.

Подойдя к кровати, вздохнула. Да, как я и думала. Эта на самом деле комната короля.

В постели, в обнимку с двумя молоденькими девчонками спал сам король. Я нахмурилась. Королю было уже больше пятидесяти, а вот тем с кем он сейчас спал, явно не больше пятнадцати. Тут девушки в этом возрасте вполне считаются годными для создания семьи. Особенно, если ими заинтересовывается кто-то выше их по положению. А уж если сам король, то это вообще считается большой удачей и честью. Родители готовы даже совсем малолетних детей под короля подложить, так как это сулит большие выгоды. А ведь у него есть жена и наследники. Ладно, я тут не для того, чтобы размышлять о его моральном облике. Мне глубоко безразлично с кем спит король, единственное, что меня волнует — это что мне делать?

Ещё раз оглядела короля, приходя к выводу, что с тех пор, когда был нарисован его портрет, который теперь висел напротив кровати, он не слишком сильно изменился. Так, седина немного посеребрила виски, да чуть морщин прибавилось. Вообще, мужчина он видный.

Убить его? Думаю, если научится влиять на реальность с изнанки, то сделать это для меня не составит большого труда. Немного яда в кубок, и все. Но какие это повлечёт за собой последствия. Не стоит забывать, что какой бы он не был, но он король этой страны и его смерть не сможет не повлиять на происходящее. Тут нужно учитывать все риски, я всё-таки не хочу, чтобы из-за моей смерти пострадали невинные люди.

Кто-то может сказать, что мне должно быть на них наплевать, ведь я их даже в глаза не видела. Да, я не святая, но всё-таки не являюсь бесчувственной машиной, которой безразлично, если из-за моих действий, например, разразиться гражданская война, в которой погибнут люди. Пусть я их никогда и не видела, но я ведь буду знать, что это моя вина. А собственная совесть самый страшный судья.

Ещё есть вариант лишить короля того, чем он дорожит больше всего, например, убить того, кого он любит. Неплохо, но опять же, ну не изверг я, убивать невинного человека.

— А, как же сложно, — раздражённо буркнула, плюхаясь в ближайшее кресло. — И что мне с тобой делать?

И вообще, стоило бы задуматься, смогу ли я вообще убить. Всё-таки это не то же самое, что выпить чаю или же сварить зелье. Лишить жизни живое существо всегда сложно. Конечно, убить защищаясь проще или же в состоянии аффекта, но вот так, хладнокровно планируя… Это надо иметь определённый склад ума. Не думаю, что я способна на такое.

Хм, а что если вернуться к тому, чтобы лишить его того, что ему ценно, но не прибегать к убийству, а, например, лишить его короны. А что? Думаю, для короля власть должна быть весьма ценной, тем более, если он варится во всем этом с детства и воспринимает, как нечто само собой разумеющееся.

Нынешнего короля люди хоть и терпят, но не сказать, что любят. Фритхов четвёртый любит войну, женщин, балы и охоту. При его правлении не было ни дня, чтобы королевство не воевало. Да, я не люблю историю, но даже так знаю, что при правлении этой династии людям жилось весьма туго. Не зря имя Фритхов означает «ворующий мир».

Но если попытаться провернуть смену династии, то не выльется ли это в гражданскую войну? Не хотелось бы. Да и кого сажать тогда на трон? Я ведь хорошо знаю, что любая власть развращает людей. Думаю, любой другой король будет те же яйца, только вид сбоку. Да и не много ли я на себя беру, решая, что мне так легко удастся «сменить династию»? Не слишком ли я о себе возомнила?

В общем, всё это просто необходимо хорошо обдумать. Походить тут, побродить, может, чего интересного и услышу.

Удивительно, но мои мысли оказались вовсе не глупостью. Мне хватило всего неделю блуждания по дворцу, чтобы понять — люди действительно недовольны королём. Эта последняя война, в которой погиб мой отец, стала, кажется, последней каплей. В ней погибло уже много людей, а это значит, что многие потеряли своих близких. И это не всегда сыновья обычных черноногих. О, нет, были среди погибших дети и аристократов, а это не те люди, что будут спускать подобное.

Охтарону я рассказала, куда хожу каждую ночь. Он, кстати, на самом деле на следующий день, вместе с деревенскими мужиками сколотил двуспальную кровать, причём выглядел при этом крайне довольным. Отказывать я не стала, так что теперь спим мы под одним одеялом. Теперь перед тем как уснуть меня ждали долгие, томные, а иногда и весьма страстные поцелуи. Я уже поняла, что Охтарон решил «брать крепость» измором, ведь с каждым новым вечером его рука позволяла себе всё больше, а губы спускались всё ниже. Но, стоило мне отстраниться, как он тут же всё прекращал, давая понять, что всё в моей воли.

Конечно, Охтарон был недоволен моими ночными отлучками, но каждое утро, просыпаясь, я обнаруживала себя на груди эльфа, который бережно обнимал меня.

Днём же я варила зелья, ужасно радуясь, когда видела, как люди подготавливают камни. Видели бы вы их глаза, когда они впервые опробовали зелье на камнях. Я даже смутиться и испугаться успела, когда десятки пар посмотрели на меня с восхищением, к которому примешивалось столько разных эмоций, что все и не разобрать.

Охтарон же в это время послушно изучал книгу. Кажется, ему нравится.

Так вот, вернёмся к моим ночным похождениям. Я не только бродила по дворцу, будто призрак, но еще училась влиять на реальность. К моей гордости и радости, у меня это с каждым днём получалось всё лучше и лучше.

Теперь я могла с легкостью оставить в реальности предмет, который заранее брала с собой. Ещё у меня получалось что-то взять из реальности, только это должно было быть небольшим, например книга, листок, маленькая шкатулка. Если мне когда-нибудь надоест быть ведуньей, то я могу стать первоклассный воришкой, или шпионом.

Я часто подслушивала разговоры недовольной знати, которая иногда по ночам шепталась по углам, строя нереальные планы по устранению надоевшего до печенок короля. Все эти планы, на мой взгляд, были такими глупыми и нереальными.

Сегодня я решила сходить к старшему сыну короля. Я знала, что у Фритхова есть два сына и дочь. Дочь он недавно выдал замуж за короля соседнего королевства, получив за это от него помощь в нынешней войне. Старшему сыну, кажется, сейчас лет двадцать пять. Младшему четырнадцать. Королева родила его очень поздно для этого мира, и это изрядно подкосило её здоровье.

Насколько я успела узнать, младший сын рос тихим мальчиком, а старший, по шепоткам всё тех же аристократов, был никчемным и безвольным слабаком. Так ли это? Ведь, когда они говорили подобное, то делали это лишь для того, чтобы выставить королевскую семью в не лучшем свете. Мол, если уж убирать нынешнего короля, то и детишек его надо на тот свет отправлять, так как ни один из них не годен в короли. А вот я!… В общем, вы понимаете. Каждый петух пел оды своему величию и исключительности. Таким людям доверять последнее дело.

Оказавшись в комнате старшего принца, первым делом отметила скромность убранства. Никакой позолоты, кричащих цветов и мехов. Для сына короля тут было довольно бедновато. Простая кровать, стол, несколько кресел, неизменный камин. На одной стене заметила карту, которая, конечно же, вызвала у меня любопытство. Понятное дело, ни о какой четкости речи не шло, так, приблизительные очертания. Полюбовавшись немного на карту, нашла на ней наше королевство, Вильхельм, который был помечен черепами, посмеялась над этим. На других стенах были простые гобелены. В общем, комната явно больше подходила простому человеку, а не принцу.

Подойдя к кровати, стала рассматривать принца. Ну что могу сказать? Он явно был не так красив, как отец. Не знаю, какого цвета у него глаза, но вот волосы отцовские, черные. Губы довольно пухлые, нос не сильно изящный, крупный, но ровный. Скулы низкие, подбородок тяжелый, чуть выступает вперёд. Брови густые, но правильной и даже красивой формы. В общем, вполне себе нормальный такой мужчина.

Интересно, слухи о нём правдивы? Судя по комнате, он довольно скромный человек. Осмотрелась ещё немного. Никаких кубков с вином, а ведь аристократы любители выпить перед сном.

— И? Какой же ты человек, старший сын короля, принц Вилфред?

В этот момент мужчина распахнул глаза и посмотрел прямо на меня. От неожиданности я даже отшатнулась, почувствовав, как сердце в груди кольнуло. Напугал! Глаза у него оказались, видимо, материнские — светло-серые.

— Кто тут? — спросил Вилфред, оглядывая комнату.

Он быстро сунул руку под подушку и вытащил оттуда простой кинжал, всматриваясь при этом в каждый темный угол.

Как интересно, он второй, кто смог меня ощутить. Не думаю, что Охтарону это следует знать, от греха подальше лучше промолчу. Интересно, почему так? Неужели сказалось моё слишком пристальное внимание? А может, то, что принц весьма сильный маг?

Тот кстати не ограничился только клинком, а быстро сплел какое-то заклинание и выпустил его. Подождал немного, а потом успокоено откинулся обратно на подушку.

— Показалось, что ли? — буркнул он, убирая клинок обратно. — Может, приснилось?

Больше нервировать его не стала, но после той ночи, стала часто следить за ним. Вилфред ощущал меня, нервничал от этого, постоянно просыпался, если не спал, то начинал оглядываться. Я его явно нервировала, но не могла остановиться. За несколько недель пристального внимания, мне удалось выяснить, что принц на самом деле не такой, как о нём отзываются недовольные аристократы. Да, он не был слишком активным, но природа не обделила его умом. Вилфред был сообразительным, целеустремлённым, довольно честным. У него оказался сильный характер. Магия тоже весьма наградила его, правда об этом мало кто знал.

Почему же о нём ходили такие странные слухи? Все просто, Вилфред старался не отсвечивать. Почему? Почему-то он считал себя ещё не готовым отвечать за страну и людей. Ему не нравилась война, и он в тайне ото всех пытался найти пути к её окончанию.

Я заметила, что вокруг него образовалась кучка таких же молодых и не глупых аристократов, в основном это были вторые сыновья. Во всё вникнуть я так и не смогла, так как времени рядом с принцем провела не так много, но уже сейчас мне было понятно, что ему вполне можно доверить королевство.

— Не выспались, ваше высочество? — спросил Вилфреда один из младших сыновей какого-то там графа. Имя у графа было довольно громким, но таким длинным, что я не стала его запоминать. Самого же парня звали Гуннар.

— Не могу отделаться от ощущения, что за мной следят, — пожаловался Вилфред, потирая красные от недосыпа глаза.

Всё трое, находившихся сейчас в комнате сплели какие-то заклинания и выпустили их. Я наблюдала, как золотистые нити, похожие на щупальца, расползлись по всей комнате и постепенно растворились.

— Тут совершенно никого нет. Даже за пределами комнаты тоже тихо.

Было ли мне стыдно? Ни капли! Я ведь должны была знать. Так что потерпит моё присутствие ещё немного.

— А вдруг это проклятье? — выдал ещё один участник посиделок. Это был сын одного из пограничных баронов. Кажется, имя у парня была то ли Ивар, то ли Ингвар.

— Понятия не имею, Ивар. Мне даже сейчас кажется, что на меня кто-то смотрит. Это сводит с ума.

— Может, вы просто переутомились. Эта война всё-таки слишком много из вас тянет. Мне кажется, вам необходимо перестать пытаться сберечь как можно людей. Оставьте войну вашему отцу. Да, погибнет больше людей, но тогда, может, она быстрее закончится. На одни продукты для войска вы уже потратили все свои накопления. А оружие, амуниция. Ваш отец не задумывается, откуда все это, так как даже ни разу не был, ни в одном из лагерей. Но что будет, когда он узнает об этом? Он станет задавать неудобные вопросы.

Гуннар говорил тихо, размеренно и сухо. Думаю, именно он однажды, если принц всё-таки станет королем, будет при нем казначеем.

— Я понимаю, но не могу просто так всё оставить. Нам везет, что отец не бывает на войне. Плохо, что эти идиоты командующие подчиняются только его приказам, а сам отец никогда не признает советов. Ивар, как там дела с королевской печатью?

— Увы, ваше высочество, но мы пока что не можем её отыскать. В комнате короля её точно нет. Уж в том, что ваш отец глуп, его не обвинишь. Он заверяет все важные указы только в одиночестве и нам так и не удалось узнать, куда он прячет печать.

— Поторопитесь и отыщите её. Нам нужно снять с неё копию, может, тогда получится всё-таки быстрее закончить эту войну. Стратегия, которую применяет отец полностью провальная.

— Мы понимаем. Нам нужно ещё немного времени, — Ивар опустил голову и сжал пальцы в кулак. — Его кабинет мы тоже осмотрели, но и там ничего не нашли.

Они говорили и говорили, я же задумалась. Печать? Если это то, о чём думаю, то я знаю, где именно она. Как-то раз просто присутствовала, когда король что-то утверждал ею. А прячет он её банально в кровати. У него там есть небольшой тайничок. Думаю, что не каждый подумает, будто такую вещь станут прятать на таком очевидном месте.

Что ж, думаю, нужно помочь этому весьма благородному порыву, тем более новости с войны действительно приходят тревожные.

Недавно обнаружила, что, будучи на изнанке, мне совершенно не нужны двери. Преграды в реальности тут не имеют никакого значения, так что выйти из комнаты не составило труда, я просто прошла сквозь дверь. Да и забрать печать из тайника сложности не составило. Печать была небольшой. И это очень хорошо. Если бы она была более громоздкой и тяжелой, то не уверена, что у меня бы вышло. Всё-таки я пока что не могу брать или же передвигать слишком тяжелые вещи. Нет, может, в случае крайне необходимости и смогу, но пока что только так.

Вернувшись в комнату Вилфреда, немного помялась рядом со столом. И что делать? Ждать пока все разойдутся и тогда подложить тайно? А вдруг за это время королю приспичит чего-нибудь заверить? Пропажа откроется и это недопустимо. Даже сейчас нужно действовать быстро, ведь в силу всегда может вступить закон подлости.

Парни как раз склонились над картой и что-то обсуждали. Я ведь говорила, что в стратегии не сильна? А они как раз тихо разговаривали о чем-то вроде «подойти справа», «ударить с фланга», «применить обманку».

Облизнувшись от волнения, подошла к столу ближе, замечая, как Вилфред едва сдерживает себя, чтобы не отпрыгнуть в сторону. Мне кажется, он даже вспотел от усердия. Пальцы сжаты, костяшки побелели, зубы стиснуты. Он был так напряжен, что мне его стало жаль. Я ведь не хочу его пугать.

Немного нагнувшись, медленно протянула руку с зажатой в ней печатью. Странно, я сама очень волнуюсь. Задержав дыхание, взялась за самый верх печати и осторожно поставила её на стол. Пока я ее держу, для остальных она не видима. Медленно убрала пальцы. Всё, назад дороги нет, я сделала свой окончательный выбор. Я сделаю всё, чтобы королем этой страны стал Вилфред.

С десяток минут парни смотрели на печать, которая буквально из воздуха материализовалась посередине стола. Бесшумно, будто воплотившейся в реальность морок. Они молчали, а потом словно по команде отпрыгнули от стола в разные стороны.

Я оглянулась, не успев даже среагировать на такую скорость. Все трое щетинились во все стороны клинками. В руках принца ещё переливалось какое-то плетение.

Минуты шли за минутами. Более никак выдавать своего присутствия я не собиралась, просто смотрела, что будет дальше. Спустя некоторое время, они медленно убрали клинки и снова выпустили во все стороны поисковые заклинания.

— Никого, — выдохнул одними губами Ивар.

— Я же говорил, что за мной кто-то наблюдает в последнее время, — так же тихо сказал Вилфред. — И что это может быть?

— Не знаю, — Гуннар подошел к столу, осмотрел печать со всех сторон, потом поднял её и показал принцу. — Но, кто бы это ни был, он явно на нашей стороне. Это печать короля. Я сейчас сниму копию.

— У тебя все с собой? — спросил Вилфред, всё ещё с подозрением поглядывая в ту сторону, где я стояла. Поразительно, насколько точно он определяет моё местоположение.

— Да, нужно поторопиться. Печать может понадобиться королю в любое время.

Гуннар поднял неприметную сумку с пола, достал чашки, небольшие бочонки с каким-то составом, кучу всяких приспособлений, очень похожих на набор юного хирурга. Я немного понаблюдала, как он снимает с печати копию, но быстро потеряла интерес.

— Не знаю, что это такое, — буркнул Вилфред. — Но это до сих пор тут. Я прямо лопатками чувствую, как оно смотрит на меня.

— Интересно, кто это? — спросил более живой и беззаботный из всех троих Ивар. — Я не слышал, чтобы кто-то мог становиться невидимым, а значит, это точно не человек. Может, демон?

— Это хорошо, что оно еще тут, я почти закончил, — Гуннар повозился ещё с минуту и потом поставил оригинальную печать обратно на середину стола. — Вот, всё готово.

Я подошла обратно к столу и осторожно забрала печать. Парни с минуту таращились на то место, где будто растворилась в воздухе печать, а потом шепотом принялись бурно обсуждать произошедшее. Я же, хихикнув, быстро вернула оригинал на место.

После этого я всеми силами помогала этой троице. Охтарону пришлось всё-таки рассказать, чем я занимаюсь. Он вначале побурчал на меня, потом и сам втянулся. Я стала приносить ему военные стратегии ребят. Он их осматривал, что-то поправлял, что-то браковал, что-то одобрял. Как оказалось, Охтарон на самом деле хорошо разбирался во всем этом. Ребята каждый раз весьма бурно реагировали на любое проявление моего присутствия. Меня это забавляло, но слишком далеко я не заходила. Мне совершенно не нужно было, чтобы они поняли кто я. Зачем? Меня и так всё устраивает.

Наверное, ребята были всё-таки не так осторожны, как им казалось, и кому-то такая затяжная война была на руку. Принца пытались отравить. Хорошо, я до этого, шатаясь по дворцу, услышала обрывок разговора, который меня насторожил. На следующую ночь я взяла с собой несколько склянок с зельем высшего исцеления. И это спасло принца.

— Мы кому-то мешаем, — выдал Гуннар, когда принц немного отошёл и уже не выглядел таким бледным и умирающим. — Но кому? Хорошо, наш невидимый союзник был рядом. Вы ведь заметали, что он появляется только в определенные часы? Интересно, с чем это связано? — спросил он у остальных, рассматривая флакон из-под зелья. — Насколько я могу судить, этот яд довольно сильный и не всякое зелье или же заклинание сможет нейтрализовать его. К своему стыду, лечебные заклинания меня никогда не интересовали.

— Как и меня, — отозвался Ивар, и принц тоже качнул головой. — А вдруг, оно не из нашего мира и проход сюда открывается только в определённые часы?

— Всё может быть. Я не стал бы отрицать возможность этого. Теперь у нас две проблемы. Узнать, кто именно пытался вас отравить? Вторая, как нам обезопасить себя от повторного покушения?

— Нам бы знать, откуда начать копать, — невесело буркнул. — А по поводу второго… Помните, Кеннета, сына графа Ларса. Он в академии был отличным лекарем. Может его попытаться склонить в нашу сторону?

Кеннет? Нет, я не думаю, что это хорошая идея. Повертев головой, толкнула один из подсвечников. Он был металлическим и тяжелым, но в последнее время я так много тренировалась, что для меня не стало проблемой столкнуть его с подставки. Правда, перед этим пришлось потешить свечи.

Подсвечник упал, загремев. Парни вздрогнули и обернулись.

— Как думаете, это значит, нет?

— Думаю, наш друг против этой идеи, раз выказывает такое явное недовольство.

Вилфред вздохнул, потерев виски. Наверное, у него сейчас болела голова. Подумав немного, бросила на кровать, в которой он лежал три зелья высшего исцеления. Пусть благодарят, сварить их не так просто и быстро.

Гуннар посмотрел на флакон в своей руке, потом глянул на точно такие же на кровати. Кивнув, поставил пустой флакон на стол. Я его тут же забрала. А что? Вы не представляете, сколько нам с нашим стеклодувом труда составило научиться делать именно такие флаконы, аккуратные и одного размера. Тут нужно сказать, что стекло тут делали, но такое, что страшно было взглянуть. Поэтому нечего разбрасываться ценными товарами.

— Это ответ на то, что мы будем делать с покушениями. Если они такие же сильные, то главное не уметь сразу, — Гуннар повертел флаконы и протянул их Вилфреду. — Не думаю, что будут покушаться на нас, так что держите их при себе.

— Здесь три, значит, на всех троих. Не спорь.

— Как скажите, ваше высочество. А что по поводу того, кто стоит за покушением?

— Надо найти того, то принёс вам сюда поесть.

Ох, если они сейчас начнут разматывать цепочку с самого низа, то это займёт уйму времени. Подойдя к Гуннару, осторожно прикоснулась к его рукаву. Парень вздрогнул, едва удержавшись, чтобы не отшатнуться.

— Что такое?

— Оно… меня коснулось, — немного нервно ответил он. Думаю, им всё-таки не по себе от того, что рядом находится что-то неизвестное. Полагаю, я бы реагировала примерно так же. Осторожно, чтобы не спугнуть, взяла его за руку, крепко сжимая пальцы. — Рука, — выдохнул Гуннар, — маленькая. Я чувствую пальцы, тонкие такие, будто детские. Теплые.

Мне даже немного обидно стало. И ничего не детские! В отместку, резко дёрнула, направившись прямо к двери.

— Ты куда? — встревожился принц, замечая, что Гуннар идёт к выходу.

— Оно меня куда-то явно зовёт. Я пойду, гляну.

В итоге, тем, кто пытался отравить принца, был граф Ларс. Эта война была ему весьма выгодной, так как оказалось, что он торгует людьми с восточными странами. На любой войне бывают пленные, да и простых крестьян, бегущих от ужасов войны много. А кто их там считает.

Несмотря на все старания принца, война и не думала заканчиваться. Кажется, уже давно была позабыта сама причина. Многие торгаши находили военные действия выгодными и всеми силами старались продлить конфликт. Королю было плевать. Он пристрастился к вину и планомерно спивался. Народ с каждым днём всё сильнее роптал, так как война высасывала все соки из страны.

— Боюсь, что скоро у нас будет война внутри страны. Люди больше не могут это терпеть, — сказал однажды Гуннар. — Решайтесь, ваше высочество.

Вилфред скрипнул зубами и отвернулся.

— Ты предлагаешь мне стать убийцей собственного отца?

— Если оставить на троне вашего отца, то все мы вскоре лишимся головы. Народ стонет под гнетом непомерных сборов. Аристократы теряют своих сыновей и с каждым днем становятся все злее. Рады лишь торговцы. Мы должны положить этому конец. И вы это прекрасно осознаете. Подумайте.

Гуннар, не дождавшись ответа, вышел из комнаты, забрав с собой Ивара. Я последовала за ними. Мы уже давно всё обговорили с Охтароном. Прихватив Гуннара за рукав, заставила его остановиться. Он уже привык к такому, поэтому просто молча стоял, ожидая моих дальнейший действий. Я мягко разжала ему пальцы и вложила ему в руку флакон с сильнейшим ядом.

— Он умрёт, не ощутив боли, быстро и спокойно. Просто уснёт, а утром не проснётся. Никто и никогда не узнает правду.

Гуннар сглотнул, и я заметила, как его всего трясет. Это впервые, когда я что-то сказала. До этого я тренировалась с Охтароном, так что это не составило для меня труда.

Да, я сейчас поступаю совершенно трусливо. Я могла давно отравить короля, а перекладываю эту ношу на чужие плечи. Я сама себя давно осудила, ведь буду прекрасно знать, что это всё-таки я убила его. Пусть не моими руками, но моим ядом, который готовила долгие часы. Я всё-таки пошла по самому простому пути, просто поняв однажды, что свергнуть короля без войны невозможно. Либо его убить, либо принцу придется поднимать восстание против своего отца. Это навсегда останется в моём сердце. Однажды я приму своё наказание за то, что сейчас делаю.

Гуннар опустил голову и посмотрел на чёрный флакон в своей руке.

— Ведьма, — прошептал он, прикрывая глаза.

А на следующее утро король умер в своей постели, так и не проснувшись. Вилфреда быстро короновали. Война закончилась месяца через три. Были недовольные, но юный король ловко со всем справлялся, благодаря своему уму и верным товарищам. Он никогда не упрекнул Гуннара, хотя знал, что это именно он снял с его плеч тяжелое решение. Гуннар долгое время беспробудно пил, но потом тоже впрягся в дела королевства.

Я же после того, как своими глазами наблюдала, как умирал король, всю ночь проплакала на груди Охтарона. Десятки разных чувств разрывали меня. Облегчение? Я его не испытала. Да, умер тот, кто виновен, но отчего-то мне стало только ещё больнее. Вина за то, что я уподобилась убийце своего отца, глодала меня будто жирный червь спелое яблоко. Я сотни раз жалела, что пошла на это, но потом вспоминала, как улыбался мне отец и слезы высыхали. И так по кругу. Это было похоже на ад, мой собственный личный ад.

Охтарон сцеловывал мои слезы, мягко прижимал меня к себе и шептал, шептал ласковые слова. Он целовал мне руки, заверяя, что все хорошо, что я поступила правильно. Обнимал, поглаживая по волосам. Невесомыми поцелуями успокаивал жар в искусанных губах.

Месть? В ней нет успокоения, лишь черная боль, приправленная глупыми сожалениями. Опустошение, пришедшее с ней, так и осталось в сердце крохотной иглой, которая время от времени давала о себе знать, покалывая и напоминая, что все мы не совершенны и уж точно не безгрешны.