Я сидел в «БМВ» рядом со Стефаном. На мне были спортивные бриджи. Было раннее утро. Электронные часы на приборной доске показывали начало восьмого. Наш автомобиль стоял на свободном парковочном месте на Георгенштрассе, наискосок от дома, где до недавнего времени жила Александра Каспари. На крышах машин и в водостоке валялись сорванные с ветвей листья. Гроза, бушевавшая ночью над Мюнхеном, впервые за несколько недель немного охладила воздух.
Кай бегает каждое утро в Английском саду. Александра всегда сообщала об этом с удивлением и восторгом. Мой план заключался в том, чтобы попасться там мальчишке как бы случайно. Еще я надеялся, что с ним будет и Холгер. Таким образом, я попытаюсь разговорить обоих и выведать хоть что-нибудь. При этом у Кая ни в коем случае не должны зашевелиться подозрения. Поэтому я уговорил Стефана стать моим «соучастником».
Мой друг развалился на водительском кресле и, выворачивая шею, периодически выглядывал из окна.
- По-моему, они еще спят. Или их давно уже нет дома, - пробормотал он, наконец.
- Машина Холгера на месте. Потерпи чуточку, они вот-вот выйдут.
Стефан зевнул.
- Твоя мать виделась вечером с Регулой? Вы ведь куда-то ходили всем семейством?
- Да, - неохотно ответил я. - Было довольно приятно.
На самом деле вечер получился слегка необычным. На террасе возле «Эдерера» воздух был словно в парилке. Регула молча жевала салат, я ковырял вилкой рыбу, одна лишь мать болтала без умолку - рассказывала о ракитнике, который разросся у нее в саду в Цюрихе. Я водил пальцами по бокалу, стирая поблескивавшие на нем капли, и думал об Александре. Она непременно спросила бы у моей сестры, каково это, если все считают твоего мужа эгоистом, а у матери поинтересовалась бы, был ли в ее жизни какой-нибудь другой мужчина после смерти нашего отца. Александре всегда хотелось все знать, она всегда любила подкалывать людей. Что сказал бы Алеша, окажись он в нашей компании? За соседним столом над чем-то весело смеялись две парочки, и их смех бешено метался между стен. Алеша никогда не орал, не хохотал во всю глотку, никогда не навязывал свое настроение окружающим. Я задумался. С кем он встречается сейчас, после окончания работы? Возможно, едет сейчас в метро, его толкают, он сторонится как может - ведь пассажиров много. Может, с кем-нибудь ужинает? И уж наверняка не сидит за таким красивым, изысканно сервированным столом.
Я отодвинул стул, что-то пробормотал и хотел пройти в туалет. Но тут увидел его. Он сидел один за столиком, влажные волосы гладко зачесаны назад, на загорелом лице ярко выделялись губы, розовые, как его рубашка. Дорогой коричневый костюм. Все в облике Фабриса Дюра было розово-коричневым. Подчиняясь внезапному импульсу, я достал свою визитную карточку и направился к нему.
- Я Томас Принц, - представился я. - Вы меня не знаете, но фрау Каспари всегда хотела нас познакомить.
Дюра удивленно вскинул брови.
- Вы знали Александру?
- У нас были дружеские отношения.
- Она умерла.
Я кивнул.
Дюра взял мою визитную карточку.
- Томас Принц. Кажется, Александра рассказывала мне о вас. Вы известный парикмахер, настоящий художник. Нам в самом деле давно надо было познакомиться.
Краешком глаза я видел, что Регула играет от скуки прядями волос, а мать вытянула шею - высматривает либо меня, либо официанта.
- Сейчас я тут со своей семьей. Но мы можем встретиться в ближайшее время и вместе пообедать.
Фабрис Дюра протянул мне свою карточку.
- Как замечательно встретить человека, который называет себя другом Александры. - Помолчав, он добавил со вздохом: - Потрясающая была женщина.
- Да, потрясающая. Я вам позвоню.
Позже, после сильного ливня, когда по улицам неслись потоки черной воды, а Ким смешивала мне в «Арозе» второй коктейль, я вдруг ощутил, что мои мускулы начинают медленно расслабляться.
Это было вчера вечером. Теперь же мы сидели почти час в машине и ждали мужчин из семейства Каспари. Я слегка нервничал. Ведь у Стефана никогда не бывает времени - у него все расписано по минутам.
- Возможно, мне надо было просто договориться с Каем о встрече, - пробормотал я. В самом деле. Мне пришло в голову, что у отца и сына сейчас много других хлопот, надо готовиться к похоронам, решать - гроб или урна, сладкий пирог или кулебяка.
В доме что-то стукнуло. Дверь отворилась.
- Внимание! - воскликнул я.
На тротуар, держась за руки, выскочили две маленькие девочки и куда-то поскакали, в такт воображаемой прекрасной мелодии.
Стефан нетерпеливо посмотрел на часы.
- Эй! - воскликнул я. - Вот и они, голубчики! Оба!
Холгер и Кай быстрым шагом направились к темно-зеленому «БМВ» с берлинскими номерами, припаркованному на другой стороне улицы. Вскоре Холгер аккуратно выехал с узкой парковочной площадки, но тут же нажал на педаль газа и помчался прочь.
- Быстрей, за ними! - воскликнул я.
Стефан тут же покорно поехал вдогонку. На Агнесштрассе между нами вклинился «фиат», однако перед светофором на Элизабетмаркт мы снова оказались позади Холгера. Бампер к бамперу мы ждали зеленого сигнала. Холгер поглядывал в зеркало заднего вида внимательными серыми глазами.
- Холгер может тебя узнать? - спросил Стефан.
- Нас никогда не знакомили, но я его все-таки знаю. Возможно, и он меня.
По Франц-Йозеф-штрассе мы добрались до Леопольдштрассе. Холгер включил левый поворот.
- Он едет к «Зеехаузу», - сказал Стефан. Когда огонек светофора перескочил на зеленый, он газанул. Мне оставалось лишь удивляться. Мой друг преследовал «БМВ» Каспари с уверенностью и непринужденностью каскадера, словно всю жизнь только этим и занимался.
Перед «Зеехаузом» мы оставили машину за пределами автостоянки. Между тем Холгер уже подпрыгивал на дорожке парка и делал круговые движения руками, разогреваясь. Кай подражал ему. Ростом он был почти с отца.
- Такой разогрев очень полезен для мышц, - заметил Стефан.
- Но вреден для моего мочевого пузыря. Я больше не в силах терпеть. - Я распахнул дверцу и через пару секунд уже продирался в гущу кустов.
- Томас! Эй, приятель! - услышал я возглас Стефана. - Что ты так долго? Мы потеряем их из виду!
Тем временем Холгер и Кай пробежали мимо «Зеехауза» и свернули на дорожку, ведущую вдоль озера Кляйнхесселоэр вглубь Английского сада. Мы стали их догонять.
- У тебя есть какой-нибудь план? - спросил Стефан. Он синхронно бежал рядом со мной.
- Сейчас мы пересечем эту лужайку, чтобы сократить дорогу, и побежим навстречу им.
Я перепрыгнул через низкую железную штангу, отгораживавшую дорожку. Стефан за мной. Трава уже успела высохнуть, но над землей висела легкая дымка. Какой-то любитель ранних прогулок стоял под ясенем подобно скульптуре, вероятно, в позе йоги. Больше на лугу никого не было. Где же Холгер и Кай?
- Вероятно, они куда-нибудь свернули. Проклятый туман! - воскликнул Стефан, на его майке уже расплывался темный клин пота. Но тут я заметил за кустами удаляющуюся серебристую щетку на голове Холгера.
- Бежим туда! В темпе!
- Нам их не догнать! Надо же, как быстро бегает мальчишка на своей деревянной ноге! И вообще, вся твоя затея чистый бред!
Стефан хрипло дышал. Воздух нагревался с каждой минутой. Из боковой дорожки выехал мужчина на электрическом кресле-коляске, больше мы никого не встретили. Неужели отец с сыном побежали другим путем? Но тут они внезапно появились в конце дорожки. Ну, кто говорил? Теперь мы шли на сближение. Я перешел на свободную рысь.
- Алло! - воскликнул я. - Кого я вижу!
Кай был в длинных спортивных штанах, вероятно, из-за протеза. Его лицо и волосы намокли от пота.
- Господин парикмахер!
Мы обменялись рукопожатиями. Холгер убежал чуть дальше и теперь стоял, переминаясь с ноги на ногу. Стефан медленно приблизился к нам и остановился, положив руки на бедра.
- Вы тоже тут бегаете? - спросил Кай.
- Почти каждое утро.
- Кай, ты бежишь? - Холгер не был расположен к болтовне. Щетина на его лице не превышала двух миллиметров, а мускулистые ноги были вообще гладкие. Неужели теперь и гетеросексуалы сбривают на теле растительность?
- Папа, это Томми Принц, мамин парикмахер.
Холгер угрюмо кивнул. Не успел я начать разговор, как он уже двинулся дальше.
- Нам нужно бежать. - Кай тоже торопился за отцом.
- Эй, может, потом попьем кофе в «Зеехаузе»? - крикнул я вдогонку.
- О'кей, через полчаса! - ответил Кай и прибавил темп.
- Договорились!
Мы со Стефаном медленно поплелись назад. Стефан был настроен скептически; он не верил, что я сумею расколоть «крепкий орешек» - Холгера Каспари.
- Подожди, сам увидишь! - сказал я ему, хотя и сам не знал, как все обернется. Я пытался представить такую ситуацию: Холгер убийца, и тогда Кай потеряет не только мать, но и отца. Впрочем, такая картина у меня не складывалась.
Мы сели на скамью в Биргартене. Под деревьями появились Кай и Холгер - последние сто метров они одолели в ускоренном темпе. Холгер впереди, Кай замыкал, и оба почти одновременно рухнули возле нас на скамью. Они жадно хватали ртом воздух и смеялись, не обращая на нас внимания. Я почувствовал себя абсолютно посторонним и вежливо сказал:
- Много вы пробежали!
Холгер уже собирался встать, но Кай засучил штанину.
- Зудит, - сказал он и отстегнул протез. Стефан отвел глаза в сторону. Холгер направился к машине. Случай был удобный.
- Как у тебя дела? - спросил я.
Кай растирал свою культяшку.
- Придешь ко мне стричься?
- А уже пора, да? - Он смущенно провел ладонью по влажным волосам; они упали ему на лицо, придав разбойничий вид. От его прежней стрижки не осталось и следа.
- Можно и немного подкрасить, - предложил я.
- Мне все равно, как выглядят мои волосы. Абсолютно.
- Когда похороны?
- В пятницу. Вот будет ужас.
Я кивнул.
- Я уже виделся с бабушкой. Еще с тетей Изабель. Они лишь качают головой, глядя на все, что у нас происходит. Вся эта мамина родня из Рурского горшка была ей абсолютно чужой.
Кай закинул ногу на ногу, а точней, половинку ноги на ногу.
- Вчера я был в полиции, - сообщил я. - Комиссарша задавала мне всевозможные вопросы.
- Знакомое дело. Я уже вот как сыт этими вопросами, - он провел ребром ладони по горлу.
- В конце концов, она отыщет убийцу.
Кай уставился себе под ноги.
- Как ты думаешь, ты можешь чем-нибудь помочь полиции?
Кай шумно выдохнул.
- Старушка Глазер мало что понимает. Она не рубит в своем деле. Переворошила мне всю хибару, словно от этого был какой-нибудь прок.
Холгер вернулся с термосом, бутылкой воды и двумя железными кружками. Бутылка пошла по кругу. Он налил кофе в кружку и предложил мне, а сам пил из крышки термоса и глядел на деревья, словно пересчитывал на них листья. Кай тоже замолчал. Мне редко встречались такие люди, как Холгер Каспари. Я умею разговорить кого угодно - дворников, профессоров, теток, недотрог, русских бабушек, даже если не знаю их языка. Это входит в мою профессию. А вот Холгер Каспари блокировал меня, словно источал яд, парализующий мой язык. И что только нашла в нем когда-то Александра?
Но разговор все равно нужно было как-то начинать. Я спросил:
- Когда вы приехали в Мюнхен?
- Несколько дней назад, - ответил Холгер, наблюдая, как Кай растирает ногу от бедра вниз. - Как твоя нога, Кай? О'кей?
- Примите мои соболезнования, господин Каспари, - сказал я. - Как все ужасно. Я достаточно хорошо знал Александру. Мы все в шоке, что и говорить!
Холгер опять уставился на листву деревьев: то ли скучал, то ли ему было больно говорить на эту тему? Ладно, не важно, я должен двигаться дальше. Ради чего мы со Стефаном прели больше часа в машине?
- В издательстве много говорят про смерть Александры. Высказываются самые разные версии, - сообщил я.
- В самом деле? Например, что?
- Чаще всего речь идет о ее новом друге.
Кай перестал массировать ногу и уставился на какой-то камешек. Глаз он не поднимал.
- Его никто не знает, - продолжал я. - Александра рассказала мне о нем, но только намеками.
- Меня это не интересует, - отрезал Холгер.
- Кай, а ты что-нибудь знал про нового друга твоей матери? - спросил я. Стефан толкнул меня в ребра.
- Я не хочу, чтобы Кая втягивали в эти дела. - Холгер уже злился. - Вся история и без того слишком тяжела для мальчика.
Я не сдавался.
- К счастью, еще есть Клаудия. Александру наверняка порадовало бы, что ее подруга так заботится о мальчике. Если бы она могла узнать об этом. - Стефан снова двинул меня по ребрам.
- После похорон я уеду в Берлин вместе с Каем. Мальчик там отдохнет от этой истории. Нам нужно прийти в себя от шока, опомниться. Впрочем, вас это уже не касается. - Холгер решительным жестом завинтил термос. - Ты идешь, Кай?
Мальчик взял протез и стал пристегивать его к ноге.
Времени у меня не оставалось. Теперь или никогда. Я был вынужден говорить открытым текстом. Возьму пример с Александры и, чтобы хоть как-то его подцепить, отброшу стыд.
- Между прочим, - начал я и бессовестно соврал, - в свой последний вечер, то есть незадолго до убийства, Александра мне сообщила, что вы приехали в Мюнхен. По-моему, полиция располагает другой информацией - что вы в то время находились еще в Берлине.
- На что вы намекаете? - Внезапно Холгер зашипел, так что изо рта полетели брызги слюны.
- На то, что вы не сказали полиции всю правду.
- Что вы себе позволяете!
Кай смотрел то на отца, то на меня. Мне было не по себе.
- Я не хочу делать никаких выводов, - сказал я. - Этот факт лишь озадачил меня.
- Вам хотя бы ясно, что вы мне тут приписываете? Вы… вы… парикмахер!
- Простите, пожалуйста, - вмешался Стефан. - Речь идет лишь о снятии противоречия. Вы утверждали, что в то время, когда произошло убийство, вас в Мюнхене не было. Ваша погибшая жена сказала другое.
- А вы кто такой? - Лицо Холгера побагровело и теперь напоминало солнце на закате.
- Стефан Хаммершмид, адвокат.
- Адвокат. Еще интересней! Я не собираюсь тут перед вами оправдываться. Если хотите что-либо против меня предпринять, ступайте в полицию! Кай, ты готов наконец-то? - Холгер почти кричал.
- Пожалуйста, не волнуйтесь. Я сожалею…
- Ни хрена вы не сожалеете!
Кай прижал кулаки к глазам.
- Что все это значит? - завыл он. - Что вы делаете?
- Вот видите, что вы устроили? - Холгер схватил сына за плечо, но тот завыл еще громче.
- Оставь меня, оставьте все меня в покое! Говнюк! Отцепись от меня! Говнюк! Говнюк!
Холгер навис надо мной. На его гладком лбу, словно маленькая петля, билась вена, дыхание отдавало кисловатым кофе.
- Принц, вы еще пожалеете об этом. Клянусь!
После этих слов он быстрым шагом двинулся к автостоянке вслед за сыном. Кай подволакивал левую ногу, словно она больше не принадлежала его телу.