После травмы я впервые появился в салоне. Все кинулись меня обнимать, но делали это осторожно, словно я мог хрустнуть и рассыпаться в их руках. С затаенным любопытством разглядывали мое лицо, словно необычный, причудливый рельеф.

- Все в порядке, - говорил я. - Повреждение не такое страшное, как кажется.

Руки, которые я пожимал, не решались ответить настоящим, мужским рукопожатием. Мои служащие даже хотели тут же выпроводить меня из салона домой, в постель, где я неподвижно пролежал несколько дней под присмотром Алеши.

- Не беспокойтесь, - заверял я. - Все нормально. Жить буду.

Ведь я был не болен, лишь разукрашен гематомой, в которой Деннис углядел сходство с бодипейнтингом, а Керстин с оранжево-синими красками нашей настенной росписи. Я игнорировал их насмешки. У меня чесались руки - я соскучился по работе. Отек уменьшился, сотрясение мозга наполовину прошло, каша съедена. А свою врачиху я попросил с этого дня снова быть лишь учительницей русского языка.

- Самое тяжелое уже позади, - сказал я. - Слава богу. - Последние слова я произнес на двух языках - немецком и русском.

Мое рабочее время было расписано на месяц вперед, в почте накопилась куча открыток: приветы из Лос-Анджелеса, Сиднея и Штральзунда, написанные корявым почерком и почти все квазианонимные просто из-за неразборчивости подписи. Вскоре отпускники начнут один за другим возвращаться в Мюнхен с рассказами о лесных пожарах и их тушении. А я в это самое время не сходя с места получил массу собственных впечатлений - сначала убийство Александры, потом покушение на мою жизнь. Вокруг меня сплошь подозрительные люди. Господа Дюра и Зандер, дамы Шварц и Крамер-Пех вешаются мне на шею, как назойливые родственники, и преподносят свои истории.

Беа обняла меня за плечи.

- Друг мой, не пора ли тебе отдохнуть?

- Зачем? - возразил я. Меня дожидалась двенадцатичасовая клиентка, Каролина, студентка. На ощупь ее волосы были здоровыми, только чуточку сухими. Она злоупотребляла гелем и фиксатором. Как Фабрис Дюра, «чувак с косметикой» - с ним я до сих пор не мог разобраться. Непонятный тип. Я не мог поместить его в ту или другую ячейку. Вчера вечером мы с Беатой предположили - а что если француз подкупал вовсе не Александру, а Еву Шварц собственной персоной? Все-таки в тот раз на вернисаже они открыто флиртовали. С другой стороны, насколько высокой должна быть сумма, чтобы подмазать главную редакторшу, которая разъезжает на фирменном автомобиле и получает свою долю прибыли от продажи журнала? «Эй вы, сыщики-любители, хватит дурью маяться», - сказал нам Алеша.

Салон наполняли горячий воздух и громкая музыка. Зубцы расчески застревали в густой темно-русой гриве Каролины. Великолепные волосы. Они должны стать гладкими, будто выглаженными утюгом. Стрижка симметричная, японская. Я зачесал их кверху от поперечного теменного пробора и начал делать сзади градуировку.

- Я попробую тебе сделать что-нибудь новое, о'кей? - предложил я.

Беа работала по другую сторону длинного зеркала. Я видел лишь голые ступни ее клиентки: безупречные пальчики, красивый подъем, ухоженные пятки, лак на ногтях сочетается по цвету с кожей ремешков на сандалиях. Ноги Александры выглядели совсем иначе!

Беа разговаривала, понизив голос. «Коварный удар», «новолуние». Пальчики в сандалиях беспокойно шевелились. Когда же, наконец, Беа перестанет анализировать мое падение?.. «Ночь несчастий», «загадочные обстоятельства»… Я сделал музыку громче, хотя это были латиноамериканские ритмы, которые меня нервируют. Их ставит обычно Деннис. Каролина вопросительно взглянула на меня. Проклятая головная боль!

- Нам надо поработать с цветом, - сказал я.

Я не стал делать ничего яркого, как у Кая, никаких прядей, ничего светлого. Не тот случай. Результат будет необычный. Совсем не похожий на мою работу в июньском номере «Вамп». Редакция тогда спросила, не хочу ли я превратить пять моделей в сексуальных блондинок. Я это сделал - ведь я профи! Мое фото, прямо на первой странице, вместе с одним из моих призов, конечно, неплохая реклама, но не больше. Прежде такая акция стала бы сенсацией. Меня бы осаждали толпы новых клиентов, умоляя принять их. Сегодня парикмахер должен раздеться догола и стоять на голове, чтобы привлечь к себе внимание. Люди пресытились. И это бесспорный факт, с ним нужно как-то справляться, в том числе Еве Шварц при планировании новых номеров и Клеменсу Зандеру, когда тот вербует новых рекламодателей. Они честно и добросовестно стараются это сделать. А как же Александра? Ей требовались деньги, постоянно требовались. Но, возможно, она все-таки собиралась выйти из игры, не хотела больше продаваться? Вероятно, ее мучили угрызения совести, и к тому же она понимала, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно она погорит. Так всегда бывает. А ей, конечно, не хотелось рисковать своей карьерой и репутацией. Для этого она была слишком разумной и честолюбивой.

После фена я пропустил прядь за прядью через «утюг», и волосы Каролины приобрели особенный, неповторимый блеск. Я порадовался. Меньше чем за два часа мне удалось создать что-то новое. Небольшую сенсацию. Беа с уважением провела пальцами по волосам Каролины и проверила свои впечатления с помощью зеркала.

- Том, так никто не может, кроме тебя! Каро, ты выглядишь просто обалденно!

Стрижка - строгое каре с прямой челкой, цвет - воронова крыла. Но что лучше всего - я подчеркнул симметрию подзелененными кончиками. Зелень была особенной. Как на Алешиных плавках.