— Мы были расой завоевателей. Когда вас, людей еще не существовало, наша звезда начала остывать и уже не давала того тепла. Первые же шаги в освоении космоса показали, насколько сильно мы отличаемся от других рас. Далекие планеты, приключения. Я знаю, о чем мечтают люди, не раз слышал это и переживал вместе с ними. Но… мы были другими. Логичными, последовательными, педантичными. Не знаю, как бы я иначе описал свой народ, если бы не выучил и не понял смысл, который вы вкладываете в эти слова. Вы вообще слишком много внимание уделяете словам, скрывая то, что внутри.

Нам было проще. Заглушая в себе Ат-ри-нию, мелодию сердца, мы шли в бой, расчищая себе дорогу среди звезд. Телом управлял холодный разум, которого не затрагивали чувства. Мы позволяли себе чувствовать лишь тогда, когда возвращались домой. Там, среди родных внутри нас все пело, мы были любимы и любили.

Мы покорили сотни миров, создавая свою собственную Империю. Покоренные народы роптали недолго. У них не было шансов нас победить. Наши знания и опыт, доставшийся нам от предков, хранил коллективный разум. Мы никогда бы не потеряли даже малой частички знания. Со временем наша родная планета — Таш давно превратилась в раскаленный шар, сжигаемый собственным солнцем. Поэтому для многих из нас космос стал нашим домом. Не планеты, которые мы находили, завоевывали и заселяли. А одинокий пустой и холодный космос.

— Но кто же тогда заселял завоеванные вами миры?

— Разумеется, многие хаа-рашсы, так мы себя называли, принимали решения и покидали корабли. Они селились на планетах, которые только что покорили. Постепенно происходила ассимиляция. И вскоре, некоторые из нас серьезно обеспокоились проблемой чистоты крови. Наши дети рождались слишком слабыми, слишком зависимыми от обстоятельств и среды. Мы же, чистокровные хаа-рашсы могли пережить все. Даже смерть собственного тела. Если был жив разум и Ат-ри-ния, значит, жизнь продолжалась.

— Но каким образом? — удивилась я.

Айван помолчал, не спеша открывать главную тайну своего вида:

— Мы могли восстанавливать свое тело, точнее, создавать его заново. Для этого нужна была лишь энергия. Много энергии, но мы никогда не испытывали в этом недостатка. Достаточно было одному из наших кораблей войти в звезду и забрать у нее нужное количество… Но мы забирали все. У тех, кто не хотел покоряться нам. Нас боялись. Мы могли питаться силой звезд, мы могли покорять народы. Мы были бессмертны и неуязвимы. Не учли лишь одного — того, что более слабый окажется хитрее и коварнее нас. Нам в спину нанесли удар наши же порождения.

Со временем хаа-рашсы вступали в связь с представителями завоеванных народов. Разумеется, это были мужчины. В основном те, кто был вынужден оставаться на аннексированной планете, меняя ее жизнь, перестраивая ее под наши нужды и интересы. За всю свою долгую жизнь я не знал ни одной женщины из своего народа, которая бы позволила прикоснуться к себе чужаку. Физиологическая совместимость была не полной, и потомство рождалось у одной пары из сотни. Они были слабее нас, лишены Ат-ри-нии. Не так совершенны и неуязвимы как мы. Мы доверяли им грязную работу. Для нас они были вторым сортом. Мы никогда бы не позволили им стать на один уровень с нами. И при этом считали, что они должны принять это как должное. Мы позволили им ощутить вкус могущества, но не передали ни власти, ни бессмертия. И тогда они отомстили. Не знаю, сколько времени это у них заняло, быть может, не одно поколение. Опыты, эксперименты, полная секретность, а, главное, испытуемые. Не верю, что они придумали оружие, способное нас нейтрализовать, не проведя испытания на нас же. Значит, хаа-рашсов похищали, и это были не единичные случаи. Но мы упустили момент, расслабились и были наказаны за беспечность.

— Что они сделали? — я постаралась прервать тишину. Она казалась мне сейчас зловещей и угрожающей. К тому же, жутко хотелось знать правду.

— Они создали препарат, разрушающий связи между нашим телом, разумом и Ат-ри-нией. Тело, разрушаемое вирусом, попросту распадалось, Ат-ри-ния… она замолкала навсегда. Это словно слушать музыку глухому, жить без сердца, чувствовать без души. У нас забрали способность испытывать, чувствовать, желать. А разум… холодный, прагматичный разум, держал в бестелесном, призрачном состоянии, не давая возможности переродиться, восстановить свое тело. Ат — ри-ния связывала наше тело и разум, и теперь, потеряв ее мы оказались беспомощны. Ни живы, ни мертвы.

— Вас много?

— Когда мы почуяли, что что-то не так, еще не понимая до конца что нас ожидает, мы эвакуировали оставшихся в живых хаа-рашсов, поместив их на корабле в карантин и решили совершить паломничество в мир, считающийся для нас священным. Именно сюда прибывали те, кто уставал от долгого существования, чтобы совершить рапаш — добровольный переход от жизни к забвению. Мы думали, что остановить болезнь можно не дав ей подпитывать себя энергией. Но мы ошиблись. Эта планета стала нашей могилой. Только, в отличие от тех, кто приходил сюда добровольно умирать, мы были пленены заживо. Если можно так назвать нашу жизнь без тела и Ат-ри-нии. Поэтому, не в силах выбраться отсюда мы выбрали местом своего обитания священную для нашего народа пещеру Каратан. И там, рядом с навсегда почившими за многие века собратьями, мы нашли приют. В какой-то момент мы перестали ощущать время, впав в нечто, наподобие сна. Но восстали, будучи потревоженными колонистами, случайно набредшими на пещеру. Для нас, столько лет существующих без тела, без жизни это был шанс! Мы не учли одного — мощная энергия нашей сущности способствовала уничтожению чужеродного носителя. Мы практически убивали тело, а его самого сводили с ума. Так мы истребил почти всех, пока я не наткнулся на Дамира и его людей. К слову сказать, людей уже не было в живых. А генерал… Тогда он был еще лейтенантом. А вы знали, что генералом его сделали те, кого он спас и поселил здесь, на этой базе, расположенной над Каратаном? Самопровозглашенный генерал, давно мертвый для тех, кто сюда его послал. Да и те, кто отдавал ему приказы, давно мертвы.

— Как он выжил? Он сказал, что был заражен.

— Вирус мутировал. Неожиданно для нас им стали болеть те, кто его разработал. Вернувшись бумерангом к своим создателям, он практически уничтожил всех, в ком была хоть капля нашей крови. Не дав им ни малейшего шанса существовать даже в бестелесном виде. Но люди…Они были другими. Совсем иной вид. Но, у них было нечто схожее с нами. Душа…

Я вскинула взгляд на Айвана, а он почти слился со стеной, став одним с ней цветом. На миг мне показалось, что я схожу с ума, разговаривая сама с собой.

— Что делает вирус с нами? С людьми? — резко спросила я.

— Разрушает связи между разумом и тем, что вы считаете душой. Вы становитесь словно… двое различных особей в одном теле. Происходит постоянная борьба, грозящая инфицированному психозом. Многие умирают на ранних стадиях заражения. Но некоторые выживают и… учатся существовать. Как Дамир. Как те, кто населяет эту базу. Два чужеродных лика в одном теле. Но… есть кое-какие трудности. Мороз, холод заставляет вирус атаковать носителя. На ледяной планете хаа-рашсы безвредны и беспомощны. Покинув планету… мы не знаем, чем это может обернуться для инфицированного. Для такой как вы, например. Но точно, что ничем хорошим.

— Я ничего не замечала, — растерялась я.

— Еще рано. Вам это предстоит. Все, кто так или иначе контактировал с хаа-рашсом проходят через это. Дамир стал первым, кого я попытался спасти от смерти, и мне это удалось.

— Каким образом?

— Тела хаа-рашсов, принявших рапаш были чисты. Они хранятся в Долине мертвых, каждый в непроницаемом саркофаге. Наверное, я сделал глупость, но мне нужен был союзник. Тот, кто поможет мне победить болезнь и вернет к жизни. Я ввел в его тело кровь одного из нас. А он, то же самое сделал с вами, когда спасал от смерти после схода лавины.

Я была ошарашена тем, что мне только что сообщил Айван. И все же… Дамир?

— Генерал также имеет… две стороны?

Айван стал намного светлее, похоже, что существо улыбнулось.

— Пока обе его стороны хотят одного, вам ничто не угрожает.

— И чего же они хотят? — поинтересовалась я.

— Вас.

Дамир вошел в свой кабинет. Прошел к стене, вернулся к столу и изо всех сил стукнул по нему кулаком. В металле появилась вмятина, но боли от удара генерал не почувствовал. Неуязвимость, бессмертие, нечувствительность, он ничего этого не просил, но получил. И теперь вынужден платить своим и ее будущим. Она здесь ни при чем. Это не был ее выбор, и он себя ненавидел за это. Потому что знал, что должен встать между нею и ее планами. Потому что иначе ей не выжить.

— Генерал! — в динамик раздался голос, прерываемый помехами, — у нас гости. Прибыли вчера, пока сидят и не высовываются. Но могут быть теми, которых мы ждем. Ваши указания. В расход?

Генерал помрачнел. Он знал, что рано или поздно настанет день, и их существование уже ни для кого не будет тайной. А если так, то правительство пришлет людей. Много… Как в прошлый раз. Им не жаль пушечного мяса. И он не сможет удерживать хаа-рашсов от их стремления жить, не только существуя. Если им удастся выбраться с планеты… Он не мог ручаться, как долго продлиться агония всего человечества и как скоро во Вселенной оно перестанет существовать.

— Холодно! — Данила снял перчатки и подул на окоченевшие руки, затем, снова надел перчатки. Гризли скептически поглядывал на него, всем своим видом демонстрируя торжество опыта над невежеством. Смазав тело и руки жиром крида, он мог куда дольше продержаться на морозе чем его спутники.

— Да, не тропики, — Берд потуже стянул на шее воротник. Шарф совсем не грел. Так же как и несколько глотков горячительного, позаимствованного из запасов покойных парней из банды Гризли.

Вот уже два дня они пребывали в землянке, под тоннами снега, и невольно благодарили своих предшественников хоть за какое-то подобие тепла. Дежурили по очереди, боясь упустить очередную «стрелку» зэков. Адриан видел, что с каждым пройденным часом его товарищи теряли надежду. Нет, не найти Шанию, в это, по сути, кроме него не верил никто, а просто выбраться из этого ледяного ада.

За все время они не увидели ни одного менялы, возможно, людей отпугнула погода. А может быть, что-то другое. Несколько раз за ночь до них доносился жуткий вой, перекрывавший даже завывание ветра. Похоже, что хищники вышли на охоту. Адриан вспомнил виденную несколько дней назад картину, когда они летели сюда и поморщился. Будет обидно загнуться хрен знает где, так и не приблизившись к цели, да еще и от клыков какой-то блохастой твари.

Когда вой стал невыносим, Гризли вынул из кармана небольшое устройство явно кустарного производства с экраном и кнопками, поколдовал над ним и тихо присвистнул.

— Что там? — осведомился Берд.

— Ж..па, — буркнул Стэн, — глянь сюда.

Он протянул устройство здоровяку и указал на скопление движущихся маленьких красных точек.

— Это мы, — он указал куда-то в центр экрана, — а это твари, которые нас окружают.

— Нет, ну почему на этой гребаной планете каждая гадина мечтает меня сожрать? — возмутился Берд.

— Карма у тебя такая, — со смешком ответил Адриан, — не думаю, что здесь они нас достанут. Другой вопрос, как будем отсюда выбираться, при этом сохранив все части тела нетронутыми.

— Будем ждать, пока хватит припасов, — предложил Гризли. А там…

Его прервал громкий вой, который тут же оборвался. За ним последовал хлопок, затем еще один. Вскоре находящиеся в землянке были просто уверены, что звуки, доносящиеся до них со всех сторон, это выстрелы.

— Не знал, что зэкам массово раздают огнестрел, — заметил Адриан, заряжая арбалет.

— Не раздают, — задумчиво протянул Гризли.

— Тогда что за нафиг? — возмутился Берд.

— Чувствую, что скоро мы это узнаем, — Стэн не успел обернуться к входу, до этих пор казавшемуся ему вполне надежным. До того, как он был снесен точечным взрывом. Ударной волной вместе с сжатым воздухом и мелкими щепками, осыпавшими товарищей, в помещение ворвались несколько темных фигур, скрывавших лица за масками и совершенно не похожих ни на зэков, ни на охранников тюрьмы.

— Парни, вы кто? — прохрипел Гризли, когда его скрутили и бросили лицом в пол.

— Молчать! — рявкнул один из них, скручивая за спину руки Адриана. Берд уже лежал, в его спину упиралось колено одного из нападавших.

А после их вытащили из землянки и отволокли к грузовому флайеру. Недалеко от входа были разбросаны туши мертвых зверей. Адриан отметил, что их было больше дюжины. Во флайере их связали ремнями и пристегнули к сидениям. Полет был недолгим и завершился у основания горы. Миг, и ее стена исчезла, пропуская флайер внутрь. На миг их окутала кромешная тьма, взорвавшаяся ярким слепящим светом.

Адриана разлучили с его товарищами. Люди в черном вели его по бесконечным коридорам, не давая ни малейшего шанса вырваться. Один раз ему удалось высвободить руку из захвата и стукнуть локтем одного из конвоиров, но тут же получив сильный удар под дых, он решил не нарываться. Пока.

— Этого вниз, остальных по камерам. Генерал займется ими позже, — над ним раздался голос невысокого худощавого человека, затем звук шагов возвестил о том, что он ушел. Адриан приподнял голову, из его носа шла кровь, пачкая стерильно белый пол коридора.

— Какой еще генерал? — он воззрился на конвоира в черном, успевшего снять маску. Это был коротко стриженый блондин. Он расстегнул теплую куртку, и в просвете показалась форма.

— Скоро узнаешь, — ответил блондин, и Адриана завели в камеру с низким потолком, освободили от лишней, по их мнению одежды, оставив брюки, носки и футболку, усадили на металлический стул с какими-то кнопками на подлокотниках и накрепко к нему пристегнули. Затем надели на шею ошейник и молча удалились.

Он ждал долго. Казалось, что прошло несколько часов. Он старался не проявлять нетерпения, знал, что за ним, скорее всего наблюдают. Ему было жаль потраченного впустую времени и того, что с этого места не выбраться так же легко как из берлоги Гризли. Наконец, он понял, что больше не один. До того как услышал, как открылась дверь, до того, как увидел стоящего у самого входа высокого плечистого человека. Его лицо было спокойным, в глазах застыла решимость и… усталость? Человек явно мало спал и давно не брился, отчего мог бы производить устрашающий вид. Разумеется, не на Виларда. Он отдавал себе отчет, что сейчас, после нескольких бессонных ночей, потери товарищей и убийств выглядел ничем не лучше.

— Зачем вы здесь, — послышался тихий голос, и мужчина подошел ближе.

— Личное дело, — вполне честно ответил Адриан. Он знал, что если его допрашивают на полиграфе, то ответ должен быть правдив. Но кто эти люди? Что это за место? И какого черта им от него нужно?

— Ответ неверный, — мужчина подошел к столу и нажал на несколько кнопок, — но правдивый. Жаль, если мне придется причинить вам боль.

— Кто вы? — спросил Адриан, не особо рассчитывая на ответ, но он ошибся.

— Мое имя Дамирон Вейн. Мне доверили безопасность данного объекта. И я уничтожу каждого, кто станет нам угрожать.

— Я здесь не за этим, — Адриан поморщился. Последние несколько дней выдались трудными для его организма. Не успели зажить раны после падения флайера, и знакомства с парнями Гризли, как тут же добавились новые.

— Я повторяю вопрос: зачем вы здесь. Кто вас направил. Каковы ваши задачи. А, главное, кто вы?

По телу Адриана прошел разряд, впрочем, не причинивший боль. Напротив, он почувствовал себя странно расслабленным и спокойным. Все опасения и проблемы ушли куда-то на задний план. Остался лишь голос человека, задававшего ему вопросы, повторявший одно и то же. Он устал, он чувствовал себя слабым и беспомощным, но ничего не мог изменить. Он был не в силах сопротивляться этому голосу, царящему у него в голове, завладевшему его разумом.

— Меня зовут Адриан Вилард. Я прибыл на планету, чтобы найти женщину, которая убила моего брата.

— Зачем? — Дамирон спокойно задал вопрос, но все внутри у него перевернулось.

Адриан! Нет! Пожалуйста!

Она кричала во сне, а он наблюдал за ней с помощью видеокамеры и ненавидел себя за то, что не может помочь, не может остановить кошмар, преследующий ее с самого первого дня, как она здесь появилась. Как это ни странно от кошмаров ее спас Айван, забрав их себе. Но Дамирон помнил, как дрожал ее голос, как слезы текли по ее бледным щекам, когда она произносила это имя — «Адриан». Она так и не призналась ему, что же сделал с ней этот человек. Но он догадался. По опасливым взорам, которыми она встречала генерала каждый раз, когда он заходил в ее комнату, по тихому голосу, по страху, только недавно покинувшему ее взгляд. Он помнил, как ее пугали его прикосновения и неуклюжие попытки обратить на себя внимание.

— Чтобы увести ее отсюда, — с трудом ответил Вилард.

— Черта с два! — рявкнул генерал, прерывая сеанс допроса. Теперь, когда он сам нарушил правила и препарат, заставляющий пленника говорить правду, почти перестал действовать, Адриан словно очнулся, фокусируя взгляд на Дамироне и удивился, чему тот так мрачно улыбается.