Тила не находила себе места. После того, как Рогозин сообщил ей о том, что Регина цела и невредима, она немного успокоилась. Но недавно что-то произошло. Она чувствовала, как призрачная связь, до сих пор соединявшая ее с Ангелом слабеет. И вот наступил момент, когда демоница поняла, что осталась совсем одна. Регины больше не было в мире живых, она это чувствовала. Душа, которую ей вернули, страдала. Такое непривычное и горькое чувство изматывало Тилу, делало ее беззащитной и уязвимой. Сейчас она почти жалела об этом даре. Что ей, демону с душой делать в мире, где она больше никому ни нужна?

После нескольких часов бессмысленных метаний, она застыла, охваченная внезапными необъяснимым чувством ужаса. Ее глаза были широко раскрыты, словно она видела нечто за далекими пределам, куда не может добраться взгляд ни одного живого существа:

- Регина! Прошу тебя, остановись! Что бы это ни было, остановись. Не делай этого!

***

Я стояла на берегу, всматриваясь в бурлящую даль необъятного океана. Солнце медленно садилось за горизонт, его лучи согревали мое лицо. Солнечная дорожка на воде подернулась рябью. Набежавшая волна едва не сбила с ног, но я удержалась, и обернулась к Ларисе, молчаливо стоящей рядом. Она снова была материальна и выглядела такой живой!

- На самом деле этого тоже нет?

- Я часто воскрешаю эти воспоминания, когда понимаю, что на грани. Они не позволяют мне забыть, кем я была. Иногда достаточно просто закрыть глаза и почувствовать морской бриз.

Лариса зажмурилась и втянула в себя свежий воздух, наполненный запахом ветра и океана. Ее лицо выражало нескрываемое удовольствие, с губ сорвался тихий стон.

- Но я знаю, что это все обман, - ее голос дрогнул, и мы снова оказались в фиолетовом сиянии Тартара, - каждый раз открыв глаза, вижу перед собой этот немеркнущий свет, знаю, что это навсегда! Понимаешь? Навсегда!

- Понимаю, - я наблюдала за ней, склонив голову. Сердце сжималось от боли и тоски. Она не заслужила такой участи. Почему она здесь? За что? Как это произошло?

- Меня 'нашел' Азазель. Мое тело было почти разрушено. Родгар... ему удалось меня уничтожить. Падший не дал моему сознанию раствориться. Я была так слаба и он затащил меня сюда. Зачем? Тогда я этого не понимала. Только теперь, когда увидела тебя, мне кажется, я начинаю постигать весь грандиозный замысел Азазеля, будь он проклят в веках.

- Не стоит, дитя мое, - тот, о ком мы говорили, появился, словно из ниоткуда, впрочем, у меня были большие сомнения по поводу того, что он вообще куда-то исчезал. Свое отношение к нему я не скрывала. Что за бред! Затащить меня в Тартар, шантажировать сестрой, чтобы заставить согласиться на то, что в здравом уме не совершит ни одно существо, когда-либо созданное Богом, - твои проклятия здесь бессильны. Мы все страдаем одинаково, независимо от того, как сюда попали.

- Ты забыл одну немаловажную деталь - нас сюда затащил ни кто иной, как ты! - зло возразила я.

- И ты знаешь, почему! Когда речь идет о выживании Ангелов, разве что-то имеет значение?

- Вы не Ангелы!

- Он был несправедлив, и ты это исправишь.

Я посмотрела на Ларису, снова ставшую лишь тенью. Невероятно трудно обрести кого-то лишь на миг, зная, что скоро тебе предстоит оставить его навсегда. Тартар не место для живых, а я все еще жива, и пока не прервется связь с моей оболочкой, останусь живой. Но бросить здесь Ларису, будет сродни предательству.

- Никогда, Азазель. Ты должен понять, что есть вещи, которые я сделать не в состоянии. Я могла бы напревать на собственную жизнь, но речь идет о целом мире.

- С каких это пор Ангела интересуют проблемы мира? - Падший снова явился мне в образе беловолосого мужчины, видимо решив, что во плоти его шансы меня заставить возрастут. Безусловно, Лариса была его козырем, важным козырем, но... на что он рассчитывал? Что смерть в Холодном огне уничтожит во мне все человеческое? Или, жизнь в Раю сделает слишком отстраненной от всего, что когда-то представляло ценность? Рай... Мы оба понимали, что дорога назад Падшим закрыта. Но мне не давала покоя мысль: если Азазель связывал освобождение Падших со мной, неужели он рассчитывал лишь на мои сестринские чувства? Маловероятно. И это пугало...

***

- Что если я не смогу? Не справлюсь? Почему ты доверяешь это именно мне?

Михаэль всегда знал, где меня найти. Несколько громадных камней сваленные в одном месте делали местность более привычной человеческому глазу. Разноцветное небо, похожее на гигантский калейдоскоп поражало своей величественностью. Впервые оказавшись в месте, которое называли Раем, растерянная и почти убитая тем, что довелось испытать, я искала уединения, не в силах до конца осознать, где же нахожусь. Я часто приходила сюда, садилась на камень, вглядываясь вдаль, стараясь отогнать от себя непрошенное чувство потери чего-то важного в той, другой жизни. Того, что не так давно и было моей жизнью. Именно тогда, когда я была готова взвыть от отчаяния, посреди райского великолепия, Михаэль научил меня летать. Полет, как исцеление, полет, как наркотик. И лишь то, что я испытывала, кружась над бескрайними просторами своего нового мира, помогло мне смириться с тем, что я потеряла.

Я смотрела на Михаэля и искренний страх от того, что мне предстоит ненадолго стер робость и нерешительность - чувства, ставшие для меня привычными, стоило оказаться рядом с Архангелом. Разумеется, он никогда не пытался подавить меня своим могуществом и величием, но само осознание того, кто он, заставляло меня неловко замирать, чувствуя собственное несовершенство. Слишком долго я прожила на Земле, слишком крепко оказалась к ней привязана, чтобы враз отказаться от инстинктов, прочно угнездившихся во мне почти за четверть века. Иногда я завидовала Хранителям. Умерев в собственном мире, и оказавшись достойными Небес, они чувствовали, что прожили жизнь не зря. Незримо присутствовать среди людей, защищать их, незаметно отводя от роковых ошибок, и в то же время, являться частью Его созданий. Почему, глядя на них я чувствовала, что попала сюда из-за ошибки, которая может стоить многим очень дорого?

- Потому, что тебе нужно сделать что-то, чтобы снова поверить в себя, - мягко произнес Михаэль. С тех пор, как он перенес меня в место, которое люди называли Раем, я видела его несколько раз. В то утро, когда закончилась моя земная жизнь, мне показалось, что он испытывает сожаление. Не знаю, что именно вызвало подобное чувство у всегда спокойного и невозмутимого Архангела. Возможно то, что ему пришлось сделать с Люцифером. Хотя... меня не покидало ощущение что я незаконно, почти преступно пролезла в Рай, не оставив у его обитателей иного выхода, как принять меня.

- Ты же знаешь, кто я и что совершила.

- Знаю, - улыбнулся Михаэль.

- И чувства, что испытываю, далеки от раскаяния, впрочем, ты и сам прекрасно это знаешь.

- И это мне известно. Ты стойкая, иногда непреклонная, хотя твои эмоции тебя подводят. Не каждый мог бы сопротивляться Люциферу. У тебя это получилось. Ты многим пожертвовала, лишилась жизни.

- Я убивала, лгала, мои помыслы не были чисты.

- Создание Божье, бывшее человеком, но ставшее Ангелом заслуживает снисхождения. Плох же тот Ангел, что став человеком берет от его природы все самое худшее.

- Ты говоришь о Падших? Неужели нет другого способа их остановить? Этот ключ... Неужели о нем стало известно только сейчас? И остановит ли мятежников, если его уничтожить?

- Мы должны надеяться на лучшее.

Михаэль вслед за мной поднял свой ясный взгляд вверх. Небо над нами разливалось причудливыми красками: от кремово-розового, до серебристо-голубого. Иногда над нами проносились золотистые всполохи света, вливаясь в небосвод. Чистая сила, энергия, позволяющая Ангелам проникать на Землю, минуя барьер, который они сами же воздвигли между двумя такими разными мирами. Обращая свой взор на небо и взывая к Богу, люди и не подозревали, что тот, кому они возносят молитвы намного ближе, чем можно себе представить. Освоение космоса, полеты на Луну и Марс ни на миллиметр не приближали человечество к Создателю. Никто из них не знал, насколько тонка граница, что отделяла Рай от Земли. Когда-то, искренней веры было достаточно, чтобы пересечь эту границу. Но не теперь. Странно, но вспоминая жизнь на Земле, я не могла припомнить ни одного человека, который бы просто верил - искренне, безгранично, не взирая ни на что. Многие из Хранителей, ставших ангелами после смерти были не на шутку шокированы тем, где оказались, при жизни особо не веря ни в Ад, ни в Рай. Но они были праведными людьми, не нарушавшими законов морали. Их совесть была чиста! А если учесть, сколько ужасных деяний было совершено верующими во имя 'веры', становится логичной такая 'неразборчивость' Небес.

- Мне страшно, - честно призналась я, глядя на всполохи света над головой.

- Ты сможешь преодолеть этот страх, - я чувствовала, что сейчас Михаэль меньше всего пытался меня успокоить или придать уверенности в своих силах. Он просто озвучивал то, в чем был уверен. Возможно, именно его доверие придало мне силы, и я согласилась.

***

Треснувшая лампочка мерно покачивалась на покосившемся крючке, сквозь выбитые стекла в комнату врывался ветер, доносивший до присутствующих отдаленный шум города. Два демона и человек сидели на полу, посреди разгромленной комнаты, друг напротив друга. Аббадон, распрямив уцелевшую руку, с тоской поглядывал на обрубок, лежавший рядом на полу, с посиневшими ногтями, прикидывая, сколько же у него уйдет времени на полное исцеление. Глеб докуривал уже пятую сигарету, не в силах поверить, что добровольно сидит со своими врагами и мирно обсуждает сложившуюся ситуацию. Ну хорошо, не так уж и мирно - он оглядел разрушенную комнату и недоуменно хмыкнул. Невероятно, как жизнь и обстоятельства меняют людей.

Полукровка же изучал своего противника, вознамерившегося неожиданно стать союзником. Когда-то он получал предложения от демонов других кланов присоединиться к ним. Последним из них была попытка Данталиона силой отобрать у Валара то, что он создавал на протяжении столетий. В конце концов, их методы не слишком изменились с тех пор, когда они воевали с его отцом. Природа демонов не способствовала мирному сосуществованию.

Его лицо выражало полное безразличие, а в душе кипела буря негодования: она ничего ему не сказала! Ни про Аббадона, ни про старейших демонов, объединивших вокруг себя тех, кто был против правления Родгара. Не сочла важным? Чушь! Не доверяла? Вполне возможно. В последнее время он слишком сильно на нее давил, но что еще оставалось, когда единственный способ узнать, что творилось в голове его жены, было припереть ее к стенке?

- Что ты предлагаешь? - наконец спросил он у Палача.

- Тот, кто покушался на Регину нашел ее в твоем доме, который, по твоим же словам, был скрыт от всех на протяжении тысячелетий. Но это не остановило убийц.

- Убийцу, - поправил Аббадона Валар, - я чувствовал след силы, ведущий от Регины лишь к одному существу. Он пришел именно за ней. Его не интересовал замок или те, кто в нем находились. Только она.

- Ее могли выследить после того, как она побывала в Резиденции клана.

- У нее на шее был кулон, который она практически никогда не снимала, - неожиданно для себя самого вмешался в разговор Глеб. Но ради Регины он был готов игнорировать инстинкты и голос разума, советующего держаться от новых союзников подальше. Он не видел иного способа помочь Ангелу, - Рогозин, лейтенант Рогозин, рассказал мне, что Регина вернулась за этим кулоном сюда, в этот дом перед тем, как встретиться с Родгаром. Значит, он был ей нужен.

- Кулон... - Валар замолчал, пытаясь вспомнить, было ли что-то на шее у его жены этим утром. Голову заполнили воспоминания: его рука у нее на затылке, губы, легко скользящие по лицу и шее, пальцы, невольно касающиеся твердого холодного камня... - Он был на ней утром, но посла покушения я его не видел.

***

- Теперь, как ты понимаешь, она не может быть в безопасности нигде. Даже рядом с тобой, - тихий голос демона вызывал у Валара холодное бешенство. Он понимал, что Палач прав - он больше не в силах защитить свою жену. Слишком велика угроза, и рисковать он больше не намерен.

- Я согласен поговорить со старейшими, - спокойно заявил он, - и готов рассмотреть их предложение о союзе. Но решение Регина должна принять сама. Я не стану никак на нее влиять.

- Мы и не рассчитывали на это, - существо вышло прямо из воздуха, и невозмутимо оглядевшись, слегка поморщилось при виде следов погрома, - я Дагон. Раз уж Аббадон не спешил радовать нас новостями, решил узнать все сам. Жаль, пропустил самое интересное.

- Еще успеешь наверстать, - пробурчал Палач.

- Не сомневаюсь, - усмехнулось существо, тряхнув головой. Украшения в виде черепов на его голове весело звякнули, заставив Глеба оглядеть незваного гостя еще раз. Демон был молод, но достаточно силен. Охотник чувствовал эту силу, она вибрировала в комнате, наполняя ее электрическими разрядами. Наверное, еще никогда в столь малом помещении не сходились настолько близко три таких сильных демона. Невольно он сжал в руках ТТ, понимая, что действует инстинктивно. Он не собирался нападать. Просто ему нужно было что-то, что он мог сжимать, при этом, не боясь сломать или раздавить, - Бегерит и Ариман почувствовали тревогу. Нечто неизвестное прорвалось в наш мир. Возможно, жизнь Регины под угрозой.

- Ваше предупреждение слегка запоздало, - ответил полукровка приподнимаясь. Его примеру тут же последовали Глеб и Аббадон. Наконец соизволив обратить внимание на охотника, Дагон изобразил на лице веселое удивление, после слов Валара тут же сменившееся тревогой.

- Она жива? - вкрадчиво спросил он.

- Она при смерти. И если ты способен ей помочь, тебе лучше начать это делать прямо сейчас, - жестко сказал Валар.

***

- Не нужно видеть в нас зло. Помни, мы лишь отражение человеческих слабостей и пороков.

Азазель говорил со мной, а я старалась не упустить из глаз ставшее тусклым облачко. Лариса больше не могла быть рядом даже в виде тени. Тартар не щадил никого, а ее иллюзии забирали слишком много сил.

- Рано или поздно, я найду дорогу в свой мир. С твоей помощью, или без тебя, - твердо сказала я.

- Что же, я с радостью помогу тебе в этом. И даже больше, - он сделал жест в сторону давно растворившегося в пространстве облачка, бывшего моей сестрой. Оно встрепенулось, и стало увеличиваться на глазах. Уже через минуту передо мной стояла Лариса, - я позволю тебя попрощаться с сестрой. Для тех, кто когда-то был людьми самое трудное заставить себя отпустить тех, кто был им дорог. Возможно, что тебе не хватает этого.

- Но я же не согласилась на твои условия! - не понимая до конца, в какую ловушку меня заманивают на этот раз, возразила я.

- Твое время еще придет, - 'успокоил' меня Азазель, - это мой подарок в знак доброй воли. Не думаю, что у тебя хватит духа его отвергнуть.

- Ты прав, - дыхание на миг сбилось, но я быстро взяла себя в руки, не веря и не надеясь, что за этим не последует чего-то жуткого.

В моей душе шла борьба. Оставить Ларису в Тартаре, обречь на существование в виде бесплотного духа, значило приговорить себя к вечным мукам совести. Помощь ей и Падшим вызвала бы катастрофу, после которой этот мир не смог бы оправиться никогда. Один дух и душа, которая не сможет выдержать того, что мне предстоит сделать против жизни миллионов. Михаэль, мне все сложнее становиться оправдать твое доверие!

- Прости, - тихо произнесла я, обращаясь к Ларисе, - но я не могу.

- Я понимаю. Ты никогда бы не согласилась. Не знаю, как бы поступила я на твоем месте. Жаль, что теперь мне никогда уже не представится шанса это узнать. Будь счастлива! - она улыбнулась задорно и весело, как могла только моя сестра. В ее прекрасных глазах обращенных ко мне отражались всполохи сияния, окутавшего этот иллюзорный мир.

- Прощай, сестра! - шепнула я, чувствуя, как она обнимает меня, прижимается изо всех сил, словно надеясь найти утешение и защиту.

Господи! Прости меня! Как я смогу жить с таким грузом?

Последние секунды, отведенные нам перед вечной разлукой мы стояли рядом. Наконец, ее тело стало таять, теряя очертания, и вскоре я уже не могла различить в клубящемся фиолетовом сиянии даже полупрозрачной тени, когда-то бывшей моей сестрой.

Я шла по бесконечному тоннелю, уже не надеясь когда-нибудь из него выбраться. Нечто необъяснимое тянуло меня назад, и я сопротивлялась этому изо всех сил. Мне в лицо бил ветер, сбивающий с ног, заставляющий отступать, возвращая с таким боем отвоеванные у Тартара метры свободы. Слишком рано расслабляться. Мне нужно выбраться отсюда, не обращая внимания на окружающее пространство. В тот же миг стенки тоннеля растворились прямо на глазах, явив передо мной раскаленную пустыню. Ноги застряли в песке, и я упала, чувствуя, как ветер кружит и роняет на меня крошечные песчинки. Если сейчас же не встану, моя жизнь закончиться прямо здесь...

С трудом поднявшись и спотыкаясь на каждом шагу, медленно двинулась дальше, толком не понимая, куда же бреду. Нужно просто идти, не останавливаясь. Идти, во что бы то и стало, пока еще не слишком поздно...

Я открыла глаза, еще толком не понимая, где же нахожусь. Вой ветра в ушах невольно напомнил о пустыне, но я тут же уверила себе, что все это лишь иллюзия. Иллюзия, разбившая мне сердце... Тартар, Азазель, Лариса...

- Ты жива! - Андрес был рядом со мной. Он выглядел как всегда спокойным и собранным, только в глубине его глаз плескалась усталость и тревога. Тревога за меня!

Вокруг нас бушевал смерч, не причиняя ни малейшего вреда. Было прохладно, но благодаря одеялу, в которое меня закутали, я не испытывала холода. Ни холода, ни страха. Только отчаяние и боль от осознания собственного предательства. Будто почувствовав мое настроение, полукровка нежно коснулся рукой моих волос, легко поцеловал в висок.

- Ты жива, - повторил он, - и это главное. Об остальном я позабочусь. А теперь спи. Тебе нужно набираться сил

Ветер вокруг нас затих, комната перестала сотрясаться от его порывов. Полукровка лег рядышком и прижался ко мне всем телом. В этом не было никакого заигрывания или попытки соблазнить. Он просто был рядом, одним своим присутствием придавая мне уверенность и силу.

***

Азазель провожал взглядом растворяющуюся в фиолетовом сиянии фигуру Регины. К ногам Падшего полз туман - вязкое вещество, серовато-зеленого цвета с вкраплениями желтого, он обвивал его тело, ставшее на краткий миг материальным. В рассеянном фиолетовом свете туман смотрелся отвратительно - словно воспаленный гнойник прорвавшись, вылился на чистую материю. Это ничуть не смутило Азазеля. Он лишь улыбнулся, прислушиваясь к окутывавшему его тихому, навязчивому шепоту,

- Ты отпустил ее... Наша единственная надежда... Как неразумно... - свистящие перешептывания сотен голосов заполонили пространство. Азазель почувствовал исходящую от тумана волну ярости, гнева, бессилия и разочарования.

- Я сделал все, что мог. Когда-то вы мне поверили, - он провел ставшими вдруг полупрозрачными кончиками пальцев по контуру клубящейся массы, - прошу вас поверить и сейчас. Теперь у нас, возможно, есть проводник. Я знал, что все будет именно так! И если Регине удастся вывести отсюда свою сестру, значит то, о чем мы так долго мечтали уже близко!

Когда я проснулась. Андреса в комнате уже не было. Захотелось принять горячую ванну, но страх, возникший в душе при воспоминании о том, что случилось совсем недавно, не позволил тут же вскочить с постели. Я медленно встала, машинально натянув на себя халатик, заботливо сложенный рядом. Сделав несколько неуверенных шагов, я задержала взгляд на своем отражении. Сколько я отсутствовала? Как долго пробыла в Тартаре? Веки покраснели, глаза выглядели тусклыми. Волосы на голове слиплись и засохли от крови. На меня из зеркала смотрела уставшая измученная женщина, почти сломленная грузом неразрешимых проблем. Я стояла, глядела на себя и беззвучно рыдала. Внезапно, перед глазами все потемнело, я услышала нечто, похожее на бессвязные голоса, сливавшиеся в непрекращающийся гул. Хотелось с силой зажать уши, чтобы не слышать этих странных звуков, заполонивших мысли, погружавших разум в непередаваемый страх.

Постепенно зрение ко мне вернулось, комната приобрела знакомые очертания. Шепот исчез. Я выдохнула, и резко отвернувшись от зеркала, едва не грохнувшись от навалившейся слабости, медленно пошла в ванную. Плевать! Ни о чем не думать! Потом, все потом...

Комнату заполнило призрачное фиолетовое свечение. Оно ползло по ковру, поднималось вверх, дымкой расползалось по потолку. Свечение сгустилось, образуя тень, вскоре приобретшую очертания женской фигуры. Через несколько секунд призрака можно было рассмотреть: невысокая хрупкая, молодая и очень красивая женщина. Зеленые глаза, темно-каштановые длинные волосы. Она подошла к зеркалу, пытаясь разглядеть себя в нем. Когда ей это удалось, она удовлетворенно улыбнулась.