В этой книге я пытался показать, почему identity и свобода могут и должны быть союзниками в общей борьбе К сожалению, этот союз постоянно атакуют. В то же время другой, противоестественный и очень опасный союз между исполненными самых благих намерений либералами и наиболее антидемократическими силами на планете, укрепляется на наших глазах.

Для успешной борьбы с тоталитаризмом прежде всего необходима моральная ясность. Пока вы четко не осознаете, что есть зло, невозможно начать с ним бороться. Но именно в этом, в вопросе моральной ясности, постнационалисты нанесли наибольший вред Нигде этот антиморальный, противоестественный союз между ними и антидемократическими силами не проявляется так ярко, как в университетских кампусах Европы и США.

В последние несколько лет мне пришлось выступить более чем в пятидесяти университетах, из них в сорока в США и десяти — в Европе Во многих кампусах мне приходилось быть свидетелем этого странного сотрудничества между тоталитарными силами и наивными идеалистами. Один случай, который произошел в университете Ратгерс, запомнился мне особо.

В самый разгар волны терактов, захлестнувшей Израиль, когда в кафе, на улицах и в автобусах взрывались бомбы террористов-смертников, унося жизни десятков и сотен израильских граждан, среди которых были и мои друзья, коллеги, соседи, анти-израильски настроенные студенты организовали в университете Ратгерс самый большой в США национальный конгресс сторонников борьбы против сионизма. Протестуя против самого факта моего выступления в университете, к этой группе примкнули и несколько либеральных профессоров Когда вечером я подъехал к кампусу, меня встретила красочная демонстрация: плечом к плечу с западными либералами стояли арабские юноши и девушки в кафиях... руки, сжатые в кулак, были подняты в приветственном жесте — точно так же, как это делают самоубийцы-смертники во время своего последнего видео-интервью перед выходом на задание Они выкрикивали антиизраильские лозунги, а в руках держали плакаты, на которых было написано: «Расистский Израиль». «Военные преступники». «Остановить израильский геноцид». В этом театре абсурда студенты, боровшиеся за права человека, объединили свои усилия с теми, кто не скрывал своих симпатий к террористам-смертникам, убивавшим ни в чем не повинных людей.

В самом зале небольшая группа молодых мусульманских девушек захватила «стратегические позиции» в первых рядах. Я уже сталкивался с подобной тактикой в ходе своих предыдущих выступлений: как правило, такая группа подготавливала самые тяжелые вопросы с самыми душераздирающими подробностями о жестокостях, чинимых израильской военщиной. В различных частях зала были слышны обрывки горячих споров, которые вспыхивали между про- и антиизраильски настроенными студентами. Мой телохранитель был обеспокоен: атмосфера очень накалена, сказал он мне, идите прямо на сцену, не стойте в толпе, поскольку здесь мне будет намного труднее вас защитить. Но я отверг это предложение: в конце концов, прямой диалог со студентами был одной из главных целей моего визита.

Но диалог оказался даже несколько слишком прямым. В тот момент, когда я занял место в первом ряду и приготовился отвечать на вопросы, какой-то молодой человек (который, как я узнал впоследствии, возглавлял студенческую организацию «Евреи против оккупации») подскочил ко мне с криком: «Свободу Палестине!», и в тот же момент мое лицо покрылось липкой массой. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться: в меня запустили тортом.

Смущенные организаторы испугались, что я откажусь продолжать широко разрекламированную лекцию, но их опасения были напрасными Я слизал крем со своих губ, одолжил пиджак на два размера больше и, вернувшись в зал, сказал: «Я знал, что у вас очень теплая и приветливая публика, но я не знал, что ваши торты — просто объедение! Я только надеюсь, что этот конкретный торт был кошерным, поскольку я съел его изрядную часть» Все рассмеялись, и напряжение исчезло — публика была явно на моей стороне еще до того, как я начал излагать свою позицию Демонстрация вокруг зала, где проходила встреча, быстро рассеялась.

Но обычно встречи в кампусах были намного сложнее Типичный пример — лекция, которую я читал в Амстердамском университете В огромном, до предела заполненном студентами зале все были по-европейски вежливы Открывший встречу уважаемый профессор представил меня, зачитал отрывки из моей биографии и закончил следующими словами: «Мы, естественно, с нетерпением ждем, что именно поведает нам о соблюдении прав человека член правительства, которое повинно в совершении преступлений против человечества».

Лекция вызвала немало вопросов. Увидев лес поднятых рук, я не сомневался в том, что профессор наверняка знает, кому дать первое слово К моему большому удивлению, он дал право первого вопроса старому еврею, который сидел прямо передо мной, — я обратил на него внимание, поскольку он напомнил мне моего покойного отца. Но облегчение, которое я испытал, было преждевременным: оказалось, что симпатичный пожилой еврей возглавлял местное отделение компартии Голландии Вопросы, который он задал мне, звучали так: «Как вы можете объяснить грабительскую политику, которую Израиль проводит по отношению к палестинцам? Разве не лучше было бы, если бы еврейского государства вообще на существовало на Ближнем Востоке?»

Следующей выступила симпатичная палестинская девушка, которая рассказала о бесчеловечном обращении израильских солдат с ее семьей, об изнасилованиях, издевательствах, депортации. В конце концов семье чудом удалось бежать с Ближнего Востока и найти убежище в Европе Очень трудно противостоять таким личным, прочувствованным историям — даже если совершенно очевидно, что они вымышлены С другой стороны, отбросить с ходу все обвинения тоже невозможно, и в этом-то и состоит цепь этих историй — поставить тебя в тупик.

Как правило, в ответ на подобного рода обвинения я старался выяснить, о каком конкретном случае или событии идет речь, стал ли этот случай достоянием общественности. Я также рассматривал его в более широком контексте происходящего. Я приводил примеры того, как действует израильская пресса, которая вскрывает нарушения прав человека и не боится подвергать резкой критике как армию, так и правительство. Несмотря на тяжелую ситуацию войны и массового террора. Израиль старается соблюдать демократические нормы даже в том случае, если это подвергает опасности жизни десятков и сотен израильских граждан.

Я напоминал о той принципиальной разнице, которая существует между Израилем и его врагами в вопросе соблюдения прав человека, и в первую очередь в двух областях, которые наиболее близки сердцу студенческой молодежи: правах женщин и правах гомосексуалистов Многие студенты убеждены, что Израиль, как государство-оккупант, по определению олицетворяет абсолютное зло, в то время как палестинцы, будучи жертвами, ассоциируются со всем светлым и прогрессивным. Каким же сюрпризом бывало для них обнаружить, что наказание за убийство женщины на почве так называемой «опороченной семейной чести», составляет в Палестинской автономии всего… шесть месяцев, да и то применяется очень редко! Они начинают задумываться, когда узнают, что единственный способ избежать позора для женщины, подозреваемой в супружеской измене, это принести себя в жертву в качестве террористки-смертницы для чего духовным лидером ХАМАСа была даже издана специальная фатеа, разрешающая это Одно дело — рассматривать происходящее в рамках устоявшихся стереотипов, совершенно другое — знать детали, подробности того, что происходит. В этом случае картина кардинально меняется, а вместе с ней меняются также симпатии и антипатии.

История, произошедшая с одной палестинской женщиной в 2003 году, является весьма показательной. Молодая палестинка взорвала себя на КПП Карни — контрольно-пропускном пункте, через который поступают товары в Газу. В результате взрыва погибли солдаты и гражданские лица, двое ее детей в возрасте одного и трех лет остались сиротами. Западная пресса писала, что этот жуткий случай показывает всю глубину отчаяния, до которого дошли палестинцы в условиях оккупации. Но правда была совершенно иной: женщина была обвинена в неверности своему мужу — активисту ХАМАСа и была обречена на смерть Лидер ХАМАСа шейх Ахмед Ясин издал тогда специальную фатеу, которая позволяла использовать эту женщину в качестве шахида — террориста-смертника Террористы оставили ей только один выбор: умереть с позором, как неверная жена, или погибнуть с честью, как шахид. Третьего было не дано.

Студенты принимающие так близко к сердцу проблему прав человека, бывают поражены, узнав о положении гомосексуалистов в палестинском обществе. Представители сексуальных меньшинств здесь подвергаются беспрерывным угрозам, нападкам и издевательствам, сама их жизнь находится под постоянной угрозой. Очень часто единственным способом для гомосексуалиста из Рамаллы, Хеврона или Газы избежать шантажа и просто уцелеть является попросить политического убежища в Израиле.

После того, как я рассматриваю обвинения в адрес Израиля в нарушении прав человека в более широком контексте, я задаю студентам вопрос: как они, защитники прав человека, могут одновременно проводить демонстрацию против нарушения прав женщин — и в защиту режимов, которые в принципе отрицают эти права? Я подчеркиваю, что для меня, как израильтянина, важно бороться за право палестинцев жить в свободном обществе не только по соображениям гуманности, но и потому, что построение прочного и стабильного мира возможно только между обществами, уважающими права человека и поддерживающими свободное развитие различных identities «Начинайте бороться за подлинную свободу и права человека для палестинцев, — говорю я студентам, — и я буду вместе с вами в этой борьбе».

К счастью, мое выступление в Амстердамском университете завершилось успешно Член местной студенческой организации сказал мне «Вам действительно удалось посеять в их душах сомнение. Теперь они далеко не так уверены, кто же в этой борьбе действительно стоит на стороне прогресса, кто действительно поддерживает права человека и демократию — палестинцы или израильтяне?».

Моя основная цель во время этих университетских выступлений — показать всю противоестественность союза между сторонниками прав человека и коррумпированными диктаторами, безнаказанно нарушающими эти права Но недостаточно вскрыть все лицемерие пособников диктаторских режимов и террористов, недостаточно обнажить их истинное лицо: необходимо, чтобы аудитория прониклась пониманием того, что с ними нужно решительно бороться.

Сделать это сегодня намного труднее из-за того пагубного влияния, которое оказывает ведущаяся вот уже в течение двух поколений борьба против identity. Тем, кто потерял собственное чувство identity, трудно понять, какое влияние оказывает это чувство на других, те, кто не признают важности своей культуры и исторических корней, не готовы идти за них на бой. Никакая, даже самая блестящая лекция не может заменить подлинное чувство общности с твоим народом, причастности к его ценностям. Нет ничего важнее, чем черпать силы из связи между identity и демократией — связи, которую никакая сила не способна разрушить.

Новая пражская весна

Организованная в июне 2007 года Вацлавом Гавелом. Хосе Марией Аснаром и мной конференция собрала в Праге беспрецедентную по своим размерам группу демократических диссидентов со всего мира: приехали борцы за права человека из Эфиопии, России. Китая. Белоруссии. Ливии. Египта. Сирии. Ирана, Ирака и других стран Одни доказали свою преданность идеям свободы годами тюремного заключения, другие были высланы из своих стран, многие не смогли вернуться домой, а некоторые даже в Праге должны были передвигаться под постоянным надзором телохранителей. Каждый из них мечтал и боролся не только за свою личную свободу, но и за свободу своих народов и стран. Находившиеся в ссылке стремились на родину, чтобы там продолжить свою борьбу, те, кому это удалось, были готовы к новым арестам, и у каждого была своя, особая история борьбы и преследований.

Египетский профессор Саад Ад-Дин Ибрагим провел три года в египетской тюрьме за то, что осмелился выступить в защиту прав человека. Освобожденный в результате давления, которое оказал тогдашний президент США Джордж Буш на Хосни Мубарака, он, тем не менее, уже не смог вернуться в Египет. Протестуя против политики убийств и ущемления суверенитета Ливана, ливанец Зли Хури организовал невиданную по своим масштабам антисирийскую демонстрацию в Бейруте — на его улицы вышло около миллиона жителей ливанской столицы Ребия Кадир является лидером уйгуров, преследуемых китайскими властями: оба ее сына находятся в тюрьме Каждый день, когда глава группы по контролю над соблюдением прав человека палестинец Басам Аид возвращался домой в Иерихон, он не знал, как этот день для него кончится. Бывший шахматист мира номер один Гарри Каспаров обменял свой чемпионский титул на рискованную роль лидера демократического движения России (на обложке своей книги, которую я подарил ему, я написал: «Диссиденту' Каспарову от шахматиста Щаранского»).

Несмотря на то что на конференции каждый делился опытом своей собственной борьбы, складывалось впечатление, что, в сущности, все говорили об одном и том же: о борьбе свободного человека, который сбросил ярмо двоемыслия и бросил вызов тоталитарному режиму. Разворачиваясь в разных странах, эта борьба может быть одета в различные одежды, опираться на различные культурные традиции и веру, но по сути это та же самая борьба, черпающая силы в ощущении, что ты не одинок. Все мы, присутствовавшие на Пражской конференции, чувствовали, что взаимное обязательство защищать свободу и демократию, защищать права человека связывает нас, и что плечо друга придает нам силы.

Мои друзья по тюремному заключению в ГУЛАГе обладали разными, иногда диаметрально противоположными identities, но само их наличие создавало основу для взаимного доверия В сочетании, в соединении этих разных identities мы черпали силы для нашей борьбы против мертвого, стремившегося уничтожить все различия коммунистического режима. Точно то же я чувствовал и в Праге: готовность каждого диссидента бороться за свободу своего народа укреплялась и усиливалась благодаря ощущению солидарности с борьбой других, веривших в свободу также, как и они. Все они были солдатами того идеологического фронта, в котором союз демократии и identity противостоял тоталитаризму. В Праге я почувствовал силу той правды, которая открылась мне давно объединенные в общей борьбе против зла, силы свободы и национально-культурной identity пюдей непобедимы.

В том случае, если лидеры свободного мира признают эту правду, мы сможем справиться с тем огромным количеством проблем, которые обрушились на нас. Укрепление союза между демократией и identity жизненно важно не только для развитых стран, но и для тех, кто находится в процессе исторического перехода от тоталитаризма к демократии. С крушением диктатур на поверхность выходят подавлявшиеся до сих пор национальные, религиозные, культурные самоидентификации До тех пор, пока они ограничены демократией, эти самоидентификации не представляют никакой угрозы.

С распадом СССР народы, которые на протяжении десятилетий и веков чувствовали себя жертвами насильственной ассимиляции, начали настаивать на своей собственной, независимой identity. Прибалтийские республики. Украина. Грузия и многие другие потребовали независимости. Стараясь предотвратить распад советской империи. Горбачев отказывал им в этом, пользуясь при этом поддержкой со стороны США, которые боялись, что крушение СССР и яркое проявление национальных identities усилит нестабильность в мире.

Но страхи эти оказались неоправданными: демократические Литва. Украина. Грузия и другие национальные государства не угрожают никому. Более того — поддерживая тех, кто подавлял их identity. США упустили историческую возможность оказать влияние на становление этих новых государств и помочь им построить свою демократию на еще более прочных основах.

Подавление identity в нарождающихся демократиях является ошибкой, но то же самое можно сказать и об игнорировании identity.

После освобождения Ирака от тиранического режима ведомая США коалиция не смогла понять всю хрупкость и своеобразность иракской национальной identity. США приложили все усилия для того, чтобы помочь иракцам построить демократический режим, но эти усилия были подорваны игнорированием самоидентификации. Экстремистские фундаменталисты, будь то сунниты из «Аль-Каиды» или шиитские боевики из Ирана, немедленно заполнили этот вакуум. Американцы не учли того, что шиитская, курдская и суннитская identities также сильны в Ираке, как и племенные привязанности. Именно поэтому только то изменение стратегии, которое приняло в расчет эти сильные identities — как, например, решение вместе с племенными лидерами суннитов провинции Анбар бороться против «Аль-Каиды», — принесло желаемые плоды Стало ясно, что успешное строительство нового Ирака связано с нахождением общего знаменателя между свободой и identity, с предоставлением достаточной свободы самовыражения религиозных, этнических, племенных привязанностей, в рамках естественных ограничений, присущих демократии.

Когда этого не происходит, мир оказывается под угрозой. Если демократия без identity беззащитна, является соблазнительной целью для любого диктатора и в итоге может привести к войне, то identity без демократии гарантирует такую войну.

Саудовская Аравия и Иран представляют собой угрозу миру не потому, что они обладают сильными identities, а потому, что у власти здесь находятся антидемократические режимы В противоположность этому сильная identity японцев не угрожает никому именно потому, что она опирается на не менее сильную демократию.

То, что справедливо по отношению к межгосударственным контактам, справедливо и по отношению к тому, что происходит внутри государства Авторитарный китайский режим, который в любом проявлении identity видит угрозу своей власти, безжалостно подавляет тибетцев, уйгуров и другие народы С другой стороны. Индия не видит для себя никакой угрозы в существовании самых различных самоидентификаций в рамках демократического государства Вывод очевиден сильные identities и демократия могут прекрасно ужиться друг с другом. Только когда обе слабы, возникает угроза миру.

Предложенный борцами postidentity идеал мира, в котором стерты все различия, ложен Он пожен не только потому, что является нереальным, — он ложен, потому что мечта, которую он старается воплотить в жизнь, на самом деле является кошмаром. Мир без различий — это мир, который лишает людей их глубокой привязанности к истории, к их прошлому и будущему, к их коллективной памяти и наследию Это мир, который лишает жизнь тех самых главных вещей, которые придают ей смысл.

Общество, лишенное сильной identity, находится под постоянной угрозой. Броней, которая защищает свободный мир от его врагов, является прежде всего его собственная, ясно выраженная и одновременно ограниченная демократией identity. Не все культуры одинаковы, и не все ценности эквивалентны Право на свой уникальный образ жизни — это право, ради которого стоит жить, за которое стоит бороться и, если необходимо, даже умереть.

Связанные неразрывной цепью, свобода и identity непобедимы Укрепляя их союз, мы можем не только наполнить нашу жизнь смыслом, но и способствовать укреплению мира во всем мире.

Эта книга — результат сотрудничества двух старых друзей, чьи семьи также связаны узами дружбы В течение многих лет идеи, обсуждаемые в книге, дискутировались членами этих семей за совместным субботним столом, так что сотрудничество возникло вполне естественным путем. Тем не менее с самого начала возникла некая проблема, с которой авторы постоянно сталкивались в процессе написания «В защиту корней»: вне рамок семейных дискуссий один из нас, продолжая идеологические баталии своей жизни, обращается обычно к миллионам, другой пишет для очень ограниченной группы академических специалистов Если в итоге нам удалось не только успешно завершить этот непростой проект, но и остаться друзьями, то этим мы обязаны в первую очередь поддержке наших семей, которые с чувством юмора и огромным терпением выносили наши самые яростные споры За это — наше огромное спасибо Авиталь. Рахили. Хане. Ариэлю. Тали. Тамар. Эли и Номи.

Рон Дермер, который был соавтором предыдущей книги Натана Щаранского «Сила демократии», во время написания этой работы находился на ответственной дипломатической должности в Вашингтоне. Тем не менее и он внес свой существенный вклад, помогая в разработке главных идей книги и редактируя ее, когда она еще находилась в стадии рукописи.

Основатели и руководители иерусалимского центра «Шалем» Йорам Хазони и Дан Полисар сыграли важную роль на первоначальных стадиях создания книги. Коллеги Натана Щаранского по Институту стратегических исследований Адельсона Вера Головенская и Роман Полонский активно участвовали в обсуждении основных идей и являлись источником постоянной поддержки. Особую благодарность Шира Волоски-Вайс хотела бы выразить Майклу Вольцеру за его вклад в работу над этой книгой.

Мирьям Фридман. Яир Зльдан. Таль Полон и Диана Фейглин оказали важную помощь в сборе необходимых материалов Как это было и с предыдущими книгами Натана. Марвин Джозефсон предложил свою поддержку и советы в качестве литературного агента и близкого друга. Старый «подельник» Натана по «московским преступлениям», бывший журналист «Вашингтон пост», а затем издатель его первых двух книг Питер Оснос поддерживал этот проект вместе с профессиональной командой издательского дома «Паблик афферс»: Сюзан Вайнберг. Клив Приддл. Уитни Пилинг и Кристин Марра, которые сделали все для того, чтобы, несмотря на упорное сопротивление авторов, работа была закончена вовремя.