— Ты хоть понимаешь, что объявил им войну? — спросил Катрич, выслушав рассказ Андрея о ночном происшествии. Андрей невесело хмыкнул:

— Будто они этого не поняли, когда увидели пепелище.

— Ладно, кум, не журись, — успокоил его Катрич. — Я уселся точно в такую же ситуевину.

По смешливому тону Николка понял — произошло что-то неординарное, и потому ударился в дедукцию:

— Вам, Артем, тоже мину подкладывали?

— Как в воду глядел, курсант. Только не мину, а гранату.

— Шутишь? — недоверчиво спросил Андрей.

— Хотел бы...

— Как это случилось?

— По тем же правилам, что у тебя. Я возвращался из города и заметил у дома под окнами лестницу. Никакого ремонта у нас не предполагалось. Раньше ее во дворе не было и вдруг...

— Вы даете, капитан! — восхищенно воскликнул Николка. — Вот так шли и сразу заподозрили? Я бы ни в жизнь!

— Очень плохо, — выдал оценку Катрич. — На войне положено видеть каждую мелочь.

— И что потом? — спросил Николка заинтересованно.

— Потом? Пришел домой, взял окно под наблюдение. В первом часу слышу — во дворе возня. Пригляделся: лестница уже приставлена к стене и кто-то лезет вверх. Когда он добрался, до второго этажа, я толкнул лестницу. И сразу закрыл окно. На улице тут же рванул взрыв.

— Ты даешь! — ахнул Андрей. — Гранату пульнул, что ли?

— Я?! — Катрич деланно возмутился. — Ни в коем случае. У того, кто лез, была своя. С выдернутой чекой. Он не успел откинуть, и она рванула у него в руке.

— И что? — спросил Николка.

— Амба! Тут же прикатила милиция.

— А вы?

— Я-то при чем? — усмехнулся Катрич. — Ниже меня проживает директор торговой фирмы. Он и поднял хай. Выскочил во двор с ружьем. Сделал заявление, что конкуренты хотели его подорвать. В таком разе я молчу как рыба об лед.

— Может, и в самом деле к фирмачу лезли? — усомнился Андрей.

— Может. Особенно, если учесть — убитый Хачатур Хачатуров. Голова круглая, шеи нет, руки как у орангутьяна...

— Наш друг, — подвел итог Андрей.

— И еще, мужики, — голос Катрича был полон значения, — я докрутил до точки дело Коли Шаврова...

Братья взглянули на него с интересом.

— И что?

— Тоже работа Траншеи. Исполнители — Хачатур и Бегемот Погосян. С одним расчет уже состоялся. Второй с их князем, Меликом Галустяном, — на очереди.

— А кто, — спросил неуверенно Николка, — кто... отца?

— В полковника стрелял некий Грант Бароян. Кличка Баро.

— Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! — пуганул соленым матом Николка. — Да он же вчера у нас в руках был! Говорил я тебе, Андрей, дай мне его урыть! Я бы ему эту мину в зад воткнул.

— Надо бы, — поддержал Катрич, — одним гадом меньше.

Андрей, не обращая внимания на их упреки, вернулся к заботе, занозой сидевшей в памяти.

— Слушай, Артем, может, все же пойти к Джулухидзе? Нам обоим. Раз у тебя железные доводы, должен же быть закон!

Катрич неожиданно взорвался яростью, какой Андрею в нем еще не доводилось наблюдать. Он вдруг пнул свой черный чемоданчик, стоявший у ножки стула. Тот отлетел в сторону и раскрылся. Наружу веером вылетели бумаги. Не обращая на них внимания, Катрич еще раз наподдал ногой. Выругался по-черному.

— Да навалил кучу этот грузин на наши русские дела! Он их просто бросил и уже умотал в Тифлис. Там получит от своих уголовников высркий полицейский чин, станет произносить в их честь тосты и начнет давить абхазов...

— Успокойся, — посоветовал Андрей. — Я все понял, а эта сволочь не стоит того, чтобы на нее тратить нервы.

Катрич вышел на кухню, налил из крана воды. Вернулся со стаканом в руке, выпил все одним махом.

— Может, ты и прав — тратить нервы незачем, но как-то не привык ощущать себя бараном, которого то и дело продают все — от президента до начальника милиции. — И сразу заговорил о другом: — Нужно оружие. Руками с этой шушерой не совладаешь.

— Оружие я достану, — сказал Андрей, вставая. — В понедельник. И привезу сюда.

— Добро, — согласился Катрич. — Слышу речь не юноши, но мужа.

В прихожей задребезжал телефон. Андрей недовольно поморщился.

— Николка, послушай. Мне это уже надоело. То в гастроном звонят, то в цветочный магазин, и все попадают к нам.

Николка вышел, прикрыв за собой дверь. Спустя несколько минут вернулся.

— Кто? — спросил Андрей.

— Старик Шумихин, — и, поясняя Катричу, — сосед по даче. Говорит, нам стоит туда приехать.

— Что случилось? — Катрич явно встревожился.

— А-а, — махнул рукой Николка. — Слышно плохо, знаю одно: сосед паникер. Уже не раз бывало: поднимет шухер, приедешь — там все в порядке, только свет в прихожей забыли выключить. Шумихин извиняется, руками разводит: «А я думаю, к вам кто забрался...»

— Все же надо съездить, — сказал Андрей и пропел шутливо: — Нынче времечко такое: без огня и дыма нет...

— Вы, ребята, поосторожней там, — предупредил Катрич.

— Это как положено, — откликнулся Николка. — Ружьишко захватим. Курок — на взвод.

Дачный поселок Никандровка — наглядная иллюстрация того, кто, как и на какие средства на Руси живет. Среди яблоневых садов, на тщательно отгороженных друг от друга участках, высятся дачные домики, одни похожи на курятники, сколоченные из досок, собранных по свалкам и стройкам, другие блистают широкими зеркальными окнами и вздымают на два этажа прочные бревенчатые стены, покрытые золотистым лаком. Третьи — вообще кирпич и бетон — полудворцы-полукрепости с круглыми башенками и острыми шпилями...

Медленно ведя машину по узкому пыльному переулку, Андрей издалека заметил свою дачу. Домик полковника Буракова располагался на Вишневой улице в конце квартала и по архитектурным достоинствам относился к сооружениям среднего достатка — стандартный сборно-щелевой домик, купленный на лесотоварной бирже без переплат за доброжелательное отношение пауков местной торговли. Обшитый вагонкой и два года назад покрашенный в веселый зеленый цвет, он уже изрядно пооблез и теперь выглядел избушкой, невзначай потерявшей куриные ножки. На большее у гвардии полковника, участника войны в Афганистане, слуги Отечества и отца солдат, средств, отложенных из казенного жалованья, просто-напросто не хватило. Ему бы, чудаку, прислуживать и подворовывать, а он, наивный, служил и помнил о какой-то чести мундира. Как могли бы изменить его жизнь два миллиона, предложенные Акопом—Траншеей!

Должно быть, такая мысль пришла в голову и Николке. Он неожиданно спросил:

— Может, стоило отцу взять те чертовы деньги? Разве хуже быть живым подлецом, чем честным, но мертвым?

— Ты всерьез? — спросил Андрей.

— А почему нет? Вон Горбачев подлец, пробы ставить негде, всех продал, предал, унизил, однако поплевывает на все, живет, улыбается. Ельцин, пьяная дубина ничем не лучше, а посмотри на него…

— Завидуешь? — взъерошился Андреи так, что даже нажал на тормоз.

— Нет, — успокоил его Николка. — Просто размышляю, почему так много подлецов среди наших политиков.

— Да потому, что только жополизы пробиваются на уровень, который дает выход в политику.

Андрей отпустил тормоз, прибавил газу и свернул направо, к своей даче.

— Скажи, у тебя всерьез? — Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Андрей поначалу не понял, о чем спросил брат. Тому пришлось уточнить: — С Наташей.

— Если у меня, то да, — ответил Андрей твердо. — Закончим эти гнусные игры, сделаю предложение.

— Ну-ну, валяй! — философски изрек Николка. — Одну твою дочь бабка уже воспитывает, а ее законную мамашу черный кобель на хвост надел и уволок неизвестно куда.

— Не на хвост, — зло отрезал Андрей, — хотя насчет кобеля все точно. И оставим эту тему. Лучше заряди ружье...

Старик Шумихин, босой, в серых кальсонах и голубой трикотажной рубашке, заслышав звук мотора, вышел к забору.

— Здравствуйте, Геннадий Васильевич! — вскинув руку, поприветствовал его Андрей. — Что у нас?

— Какие-то гости наведались. Не понравились мне. Черные...

Доложив, старик поддернул кальсоны.

— Приехали втроем на одной машине. Я подошел к забору и спросил: «Вы к кому, молодежь?» «К Бураковым, — сказал один и ключами трясет. — Скоро Андрей сам приедет». Другой мне в похвалу: «Вы хороший сосед. Беспокоитесь. Сейчас запросто обворовать могут». Я засмеялся: «У Бураковых и воровать нечего». «Жулье всегда найдет, что взять», — ответил он.

— Входили в дом? — поинтересовался Андрей.

— Именно. Минут двадцать побыли и уехали. Тогда я позвонил.

— Спасибо, Геннадий Васильевич, — поблагодарил Андрей. — Я представляю, кто это был.

— Вы здесь останетесь? — спросил Шумихин.

— Да, конечно. Возможно, до вечера.

— Тогда я смотаюсь в сельпо, в деревню.

Он снова поддернул кальсоны и прошлепал босыми ступнями к своей хижине.

— Дай ключи, — попросил Николка и протянул руку. — Погляжу, что в доме.

— Я тебе погляжу! — осадил его Андрей. — Больно шустрый! Стой и не дергайся.

— Ты думаешь? — осененный догадкой, спросил Николка.

— Дошло! — Вздох прозвучал с подчеркнутым облегчением. — Уважающий себя армянин без подарков в гости не ходит...

Не поднимаясь на веранду, Андрей обошел дом, остановился у бокового окна. Заглянул внутрь. Ничего не заметил. Достал нож, отогнул и вытащил скрепы. Осторожно вынул стекло. Просунул руку внутрь, открыл шпингалеты. Отжался на руках о подоконник и запрыгнул в дом. Минуту спустя высунулся в окно и позвал брата.

Вдвоем они прошли к входной двери и стали с интересом разглядывать сооружение, оставленное гостями. На дверной ручке, как кастрюля, накрепко привязанная проволокой, висела противотанковая мина. Тонкая леска от чеки взрывателя тянулась к кольцу крючка, завернутому в косяк.

— Не хило! — оценил чужую работу Николка. — Я такой блямбы даже в училище не видел.

— Итальянская, — определил Андрей. Пожалуй, такая весь дом раскатает. Это мы еще посмотрим.

Андрей аккуратно разжал усы чеки, обрезал леску и снял «кастрюлю» с ручки. Передал брату.

— Отнеси в машину.

Потом они обшарили дом, пытаясь отыскать новые сюрпризы. Не обнаружили ничего. Должно быть, гости слишком уж верили в беспечность хозяев. Андрей вставил на место стекло, закрыл все ставни, туго затянув изнутри дома стяжные болты.

— Собираемся? — спросил Николка.

— Давай. Только дождемся Шумихина. Снаружи, где-то рядом с участком, заурчал автомобиль. Визгливо запели тормоза.

— Кого там черт принес? — удивился Николка и шагнул к двери. Андрей задержал его за плечо.

— Погодь.

Они прислушались.

Хлопнула калитка. Скрипнуло крыльцо под чьими-то ногами. В дверь постучали.

— Тихо, — шепнул Андрей и жестом показал, чтобы брат встал к бревенчатой стене. Сам занял позицию с противоположной стороны. Спросил громко:

— Кто там?

Тут же в треске автоматной очереди филенка брызнула в стороны свежей щепой. Дверь ощерилась пятью сквозными пробоинами. Николка побледнел.

Андрей положил палец поперек губ, приказывая молчать. Сам он не ощутил никакого испуга. В момент, когда от двери полетели щепки, он лишь криво усмехнулся, радуясь чужой неудаче. Осторожно отступив в комнату, поднялся на мансарду. Согнувшись, пробрался к окну и из-за простенка посмотрел вниз. Увидел широкую спину человека в черной кожаной куртке. Правой рукой тот небрежно держал автомат снаправленным в небо дулом, левой тащил к крыльцу металлическую канистру.

Андрей ударил стволом двустволки в окно и сразу спустил курки. Звон разбитого стекла слился с раскатистым выстрелом. Чернокурточник, разметав руки, ничком рухнул на землю. Кроша обитую вагонкой мансарду, снизу ударили три автомата.

Андрей бросился на пол, откатился к лестнице. Лежа кинул взгляд в сторону окна. Там снаружи с жирным треском вверх рвались языки желтого пламени. Дом подожгли! Вот для чего волок канистру чернокурточник!

Сбежав по ступенькам вниз, Андрей столкнулся с братом.

— Что теперь? — спросил тот растерянно. — Ведь горим!

Дом снаружи трещал, охваченный огнем сразу со всех сторон. Сквозь ставни пробивались синие струйки дыма.

— Сюда!

Отбросив ногой старый палас над местом, где располагался люк подвала, построенного отцом, Андрей потянул кольцо и приподнял тяжелую крышку. Приглашающе махнул рукой. Оказавшись у люка, Николка опустил ногу вниз, нащупал лестницу.

— Зажжешь фонарь, — предупредил Андрей. — Он на крюке слева.

— А ты?

— Давай, давай! Быстро вниз!

— Я с тобой, — заупрямился Николка, поняв, что брат в подвал опускаться не собирается. Андрей рассвирепел не на шутку.

— Курсант Бураков! — рявкнул он внезапно, а в его голосе прозвучала такая властность, что Николка неожиданно для себя вытянулся, прижав руки к бокам. — Я с тобой не советуюсь! — прокричал Андрей. — Я приказываю. Понял?!

— Понял, — угрюмо пробормотал Николка и, будто в подтверждение командирских прав брата, добавил: — Товарищ старший лейтенант.

— Быстро вниз. В случае чего, бери шланг и поливай потолок.

— Через десять минут там натечет полподвала.

— Не утонешь. Огонь страшнее. Если что, встанешь под балку. Даже что упадет, тебя не заденет.

— А ты? — спросил Николка, явно смирившись с тем, что ему необходимо спускаться вниз.

— Будь спок, братишка. Со мной все в порядке. Я им сейчас устрою Курскую дугу.

Николка вздохнул и опустился в подпол.

Дом полыхал костром. Огонь яростно пожирал древесину, с хрустом крошил стекла. Языки пламени хищно прорывались внутрь, лизали стены. В последний раз оглядев комнату, Андрей подхватил ружье, зарядил оба ствола. Отворачивая от жара лицо, сбросил прикладом крючок. Взял лежавшую в прихожей офицерскую плащ-накидку, набросил ее на голову и плечи и рывком сквозь стену воющего огня выскочил наружу. Здесь, освободившись от покрова, упал на землю, изготовился к стрельбе. Во дворе никого не было. Дача полыхала. Тлела трава, облитая бензином...

Сжав зубы, Андрей со злостью отшвырнул ненужное пока ружье...

Когда они возвращались в город, Николка вдруг спросил:

— Скажи мне, с чего это вдруг армяне ополчились на нас?

— Если ты имеешь в виду армян как народ, то они ни на кого не ополчались. Те, кто сейчас против нас просто террористы. А национальность здесь не причем.

— Однако все они армяне, значит, что-то против нас имеют.

— Имеют. Некоторым кажется, что Россия их предала, когда не пошла против Азербайджана войной за Карабах. Другие смотрят в историю глубже и считают, что русские должны были помочь им отобрать у Турции часть Араратской долины, которую сами они профукали. Короче, русские виноваты во всех бедах, что у грузин, то и у других…