Суеты на улицах было больше. Или ему показалось? Ощущение такое, как если бы Андрей попал в Москву 1980 года – Олимпиада, открыт железный занавес, и все такое, бла-бла-бла… Это вот «бла-бла-бла» неслось со всех тротуаров, из открытых дверей трактиров, с помостов уличных кафешек.

Кстати, он заметил одно местное отличие от Славии – тут было огромное количество небольших харчевен перед трактирами, где под навесами можно было сидеть, пить чай или вино, наблюдать за городской суетой и разговаривать. В Славии, вероятно, было слишком для этого холодно, но здешний мягкий субтропический климат позволял наслаждаться теплом круглый год.

Андрей оставил куртку в комнате, пошел на улицу в штанах, рубахе навыпуск и сапогах. Он не особенно выделялся в толпе, если не считать бледности кожи – загорать ему было некогда и негде, осень давно уже захватила Славию ежовыми рукавицами, и солнце не так уж и часто выглядывало из-за облаков.

Его путь лежал в магистрат, администрацию города, ведающую всеми хозяйственными делами. Он уже расспросил трактирщика, как устроено здешнее руководство городом, и не нашел особых отличий от Славии и даже от Земли. Система была практически одна и та же. Во главе магистрата стоял бургомистр, советники (читай – замы главы администрации) ведали определенными секторами деятельности, отделами, в которых сидела куча чиновников и праведно или неправедно творила свои дела. Само собой, через магистрат проходили все крупные и серьезные сделки с недвижимостью, осуществлялась забота о городе, его жизни и благоустройстве. И главное, магистрат нес также функции налогового органа – налоги со всех предприятий, купцов, все поборы за въезд и вход в город, налоги с дыма и налоги с телег, все шло сюда. Ну а раз налоги собираются, значит, ведется учет того, с кого они собираются: должны быть учтены все законопослушные граждане города, платящие налоги, – купцы, лавочники, трактирщики и всякая мастеровая компания. А если налоги с дыма – значит, учет домов и того, кому они принадлежат.

Задача была простой: зайти в магистрат, узнать, где обитает некая Антана, дочь купца Марка Нетурского, ну и… все в общем-то. Антане сейчас должно было быть лет девятнадцать, по здешним меркам вполне взрослая девушка. В этом возрасте многие женщины уже имели по два-три ребенка, но, как сказал ему некогда Марк, Антана была еще сущим ребенком, когда он отравился в свою последнюю поездку, так что вряд ли она за это время обзавелась семьей и детьми. Впрочем, кто знает? Уж не Андрей, это точно.

Каменное здание с высокими сводчатыми потолками и лепниной – вероятно, оно должно было подавлять своим великолепием сразу, как только посетитель входил внутрь. Каменные лестницы, каменные статуи… бесполезная, бессмысленная роскошь, вызывающая отторжение и неприязнь – ведь это на деньги налогоплательщиков, с которых сдирали последнюю рубашку, грозили судами и отбирали имущество, заработанное годами.

«Что изменилось со времен Средневековья? – думал Андрей, глядя на это торжество чиновничьей воли и медленно поднимаясь по лестнице на второй этаж. – Только что вместо лошадей стали ездить на автомобилях, а как грабили народ, так и грабят во всех мирах».

Стражники строгим взглядом обшарили его фигуру, убеждаясь, что посетитель не принес арбалета или боевого топора, чтобы снести голову одному из чиновников, и пропустили его, объяснив, что учет домостроений и налоговый отдел находятся на втором этаже.

Длиннющий коридор с множеством дверей привел Андрея в тоскливое состояние, но он переборол себя и, толкнув первую попавшуюся дверь, оказался в большой комнате, заполненной рядами столов, на которых писцы чего-то переписывали и рисовали гусиными перьями, а потом подтирали и подчищали. Их тут было штук двадцать, не меньше, этих представителей офисного планктона. Позади всех сидел за отдельным столом важный господин лет пятидесяти, который наблюдал за процессом, как пастух наблюдает за стадом баранов.

Писцы в комнате стали оборачиваться на вошедшего, и начальник отдела строго прикрикнул:

– Работать! Работать, бездельники! – Потом он воззрился на Андрея, как на вошь, ненароком перескочившую на роскошный костюм с рубахи нищего, и с отвращением спросил: – Чего надо?

Андрей помедлил с ответом, сразу ощетинившись, как еж, и таким же голосом, холодным и с оттенком отвращения, сказал:

– Информация нужна.

Достав из кармана серебреник с профилем императора Славии, он бросил его на стол чиновника, зная, что это подействует лучше, чем если бы он долго уговаривал или угрожал расправой.

Так оно и вышло. Монетка волшебным образом испарилась, как втертая в стол, – доля секунды, и стол ее впитал, как трясина заглатывает неосторожного путника, голос чиновника сделался сахарным, добрым и родным, как будто он увидел доброго друга, не виденного много-много лет.

– Чем могу помочь, уважаемый? Хорошему человеку – все что угодно!

Андрей подавил в себе желание сказать гадость и осведомиться: с чего тот решил, что он хороший человек? Затем сформулировал как следует свой вопрос и сказал:

– Мне нужна информация о жителе города. Вводные данные: девушка, лет девятнадцать – двадцать, звать Антана, дочь купца Марка Нетурского. Услуги будут вознаграждены. – Андрей достал и катнул по столу еще один серебреник.

Чиновник ловко его поймал, посветлел лицом, потом задумался:

– Сложная задача. Много людей придется задействовать, отвлечь от работы…

Андрей достал золотой, толкнул его по столу:

– Это поможет компенсировать труд этих людей?

– Половины – да…

Еще золотой отправился в ловкие липкие пальцы чиновника, и его как ветром сдуло со своего места. Он чуть не на руках отнес Андрея к креслу, усадил в него и, всячески раскланиваясь, выбежал из комнаты, будто за ним гнались демоны. Выбежал с уверениями, что все будет в лучшем виде и просто-таки замечательно.

После его ухода вначале было тихо – минут пять, потом клерки обнаружили отсутствие надсмотрщика и занялись тем, чем занимаются все клерки, когда за ними не следит начальство. Одни достали бутерброды и стали их жевать, запивая из бутылки чем-то подозрительно похожим на вино, другие вскочили со своих мест и принялись возбужденно обсуждать шансы бойцов на предстоящем турнире, в общем, пошел дым коромыслом, и только работать никто не желал – жалованье остается тем же, сколько бы они ни сделали, так зачем тогда упираться?

Ближайший к Андрею молодой клерк с улыбкой сказал:

– Вам это обошлось бы дешевле, если бы обратились напрямую в департамент налоговых сборов. А так он половину себе хапнет, половину им отдаст – а результат тот же.

Андрей лишь кивнул – ему было плевать на деньги, они у него были, и он надеялся, что и впредь будут. Как ни странно, последние месяцы они сами по себе к нему липли, даже без его особого участия. Стоит ему продать драконью чешую, и он будет гораздо богаче… впрочем, он не знал, что будет, стоит ему продать чешую. Дадут ли чего-то за нее или нет.

Он посидел, подумал и спросил словоохотливого клерка:

– Скажи, а где записываются на турнир? Кто принимает заявки на участие?

– Тут и принимают, в магистрате. – Клерк удивленно приподнял брови. – Вы хотите участвовать в турнире? – Он внимательно осмотрел Андрея с головы до ног и с легкой усмешкой сказал: – Что-то вы не похожи на бойца. Нет-нет, не подумайте, я не хочу вас оскорбить, просто они такие здоровенные, такие могучие, такие…

– И что, все такие могучие и здоровенные? – усмехнулся Андрей.

– Вообще-то нет, – согласился парень. – Гортуса никак не могу назвать здоровенным – он маленький, руки зато как у обезьяны. А предплечья – оглоблей не перешибешь. Могучий, да. Но не мускулистый. Мне рассказывали, что им нельзя сильно набирать мышцы – скорость теряется. Это мне зять рассказывал – он служит в страже императора. Говорит, у них специальные упражнения, для скорости и ловкости. Гортус тот муху в воздухе двумя пальцами ловит. Я видел его на прошлом турнире, вот верите – даже не рассмотреть, как он бьет саблей! Только туманный след, и все. Бац! – и противник уже побит.

– Тупыми саблями бьются? – задумчиво спросил Андрей.

– Конечно! Говорят, во времена деда нынешнего императора бились и острыми саблями, до смерти, но теперь – только тупыми. «Мы же цивилизованные люди, зачем нам смерть на арене? Тем более что турнир служит для выявления лучших, а не для наслаждения смертью и кровью!» Хорошо сказано, да? Это наш император сказал. Кое-кто хотел, чтобы турнир был кровавым, вот он и выступил перед его началом в прошлом году. Есть партия, ратующая за восстановление старинных обычаев, они и требуют возвращения к кровавым зрелищам. Мол, это поднимает дух народа.

– Хм… а ты умненький. – Андрей вгляделся в лицо клерка. – Что ты делаешь в этом вертепе?

– Как что? Зарабатываю деньги, – усмехнулся парнишка. – Стабильное жалованье, крыша над головой. Коплю деньги на университет. Два года отучился – временно взял отпуск. Отец помер, кто будет обеспечивать? Мать по знакомству пристроила сюда, в канцелярию статистики. Жалованье неплохое, начальник не сильно притесняет – чего еще надо? Окончу университет – стану лекарем, буду иметь деньги. А сейчас приходится терпеть. Бывает и хуже. Это же не канавы копать под дождем на дорожных работах.

– Ты вот что… проводишь меня туда, где подают заявки на турнир? И вообще, раз ты все знаешь, не согласишься сопроводить меня как консультант сегодня днем? Мне нужно несколько мест посетить, я города вообще не знаю. Я тебе заплачу.

– Я бы с удовольствием, – улыбнулся парень, – да Гиом не отпустит. Я же тут на работе все-таки, а не просто так.

– Думаю, мы это уладим. Тебя как звать?

– Зоран. А вас как?

– Андрей.

– Вы и вправду хотите побывать на турнире в качестве участника? Подумайте прежде – несмотря на то что бьются тупыми саблями, без калек и смертей не обходится ни один турнир. Бойцы и правда сильные, со всей страны. Каждому хочется попытаться взять куш, а кроме того, перед ним открыты все двери для карьеры. Так что собираются все кому не лень – и наемники, и дворяне.

– Иностранцы есть?

– Я так и понял – вы из Славии. У вас акцент небольшой, и лицо бледное для балронца. Говорят, раньше участвовали и иностранцы, но потом по каким-то причинам их перестали регистрировать. Вроде как распоряжение императора. А может, просто произвол чиновников – ему-то, императору, какая разница, кто участвует? Все равно выиграет балронец – наши фехтовальщики самые лучшие в мире! У нас в школах детей учат фехтовать – считается, что это лучшая гимнастика. И я фехтую – конечно, не так хорошо, как победители турнира, но кое-что понимаю. Поэтому у нас такой интерес к фехтованию, все просто помешаны на нем.

– Вот, готово! – В дверь ворвался запыхавшийся Гиом и протянул Андрею листок, убористо исписанный со всех сторон. – Тут все данные на вашу Антану. Кстати, сейчас идет выселение ее из дома. Оказывается, она задолжала империи и имперскому банку кругленькую сумму. Имущество описали и сейчас будут опечатывать особняк купца. Задолжала не она, конечно, ее папаша, но какая разница? Имущество принадлежит купцу, так что платить ему, а если его нет – то наследнице. Еще какие-то вопросы ко мне есть, уважаемый?

– Мне нужен вот этот молодой человек на несколько дней. Возможно ли устроить ему отпуск на неделю, с сохранением жалованья?

– Не знаю… – туманно сказал чиновник, выразительно шевеля рукой, и, получив в нее золотой, просиял, радостно похлопал Зорана по плечу. – Иди помоги господину, не посрами звание чиновника магистрата! Помоги ему консультациями – зря, что ли, я тебя учил?

– Вот скотина! – радостно засмеялся Зоран, когда они с Андреем вышли в коридор. – Он, видишь ли, меня учил! Чему это, интересно? Вот любитель пыль в глаза пустить! Ну, Андрей, что будем делать? В чем проконсультировать? Могу указать место, где подают великолепных молодых осьминогов в белом вине с пряностями. Или показать, где находится бордель с красивыми девочками без дурных болезней. Не нужно? Ну тогда пойдем устраивать вас на турнир, чтобы вы наконец сбили спесь с этого хренова Гортуса?

– А почему у вас его так недолюбливают? – поинтересовался Андрей. – Извозчик мне тоже про него не очень хорошо говорил. Чего это такого в нем?

– Больно уж жесток, на мой взгляд. Ему надо не просто победить соперника, а еще и унизить его, вытереть об него ноги. Эта обезьяна очень, очень сильна. И он родовитый – сын одного из приближенных императора, советника Карлоса. Да и вообще, хватит ему уже! Хочется и еще кого-то увидеть в победителях. Я же столичный житель, а мы любим интригу, любим перемены – хлебом не корми, дай пошуметь и побунтовать! Вот и извозчик тоже такой.

– Понятно. Слушай, как мне узнать, сколько остался должен купец Марк Нетурский и можно ли как-то уладить выселение его дочери?

– Имеете интерес к девчонке? – подмигнул Зоран. – Да нет, ничего, вы мужчина красивый, почему и нет.

– Болван ты, – усмехнулся Андрей. – Я в жизни ее ни разу не видал – долг у меня перед ее отцом, обещал помочь ей чем могу. Так что как ситуацию выправить?

– Давайте так рассудим. Задача: имеется долг – налоги, заем в имперском банке. Решением налогового управления в погашение долгов изымается собственность должника. Что с ней будет? Ее продадут с торгов. Или просто любому желающему. Как сделать, чтобы эта собственность стала вашей? Пойти к тому, кто ведает долгами, отчуждением собственности и всякими такими гадкими штуками. Кто это такой? Начальник налогового управления, конечно. Вот как к нему подойти и что он запросит – это уже вопрос. Персона видная, важная, но деньги любит, очень любит. Хватит ли у вас средств, чтобы суметь его заинтересовать?

– Зависит от того, сколько они хотят взять за долг, само собой.

– Ага. Только вам не кажется, что мы не выясним это, пока не посетим этого достопочтенного господина? Пошли за мной! – Зоран понесся по коридору, как управляемый снаряд, так что Андрею пришлось почти бежать. Они пробежали несколько переходов, лестниц, потом поднялись на третий этаж и наконец оказались у высокой двери с гербом нынешнего императора.

– Вот сюда. Но я туда не пойду, по чину не положено. А вы идите, да посмелее – тут уважают силу, робких не любят.

– Слушай, а почему тут охраны нет? – помедлил у двери Андрей. – А вдруг кто задумает главного налоговика грохнуть?

– Есть, все есть. У него внутри охрана, – усмехнулся парень. – Резких движений не делайте, могут прибить. А если оружие есть – оставляйте, туда с оружием не пускают. Ну все, удачи, я вас жду тут.

Андрей толкнул дверь и оказался в приемной, где вдоль стен стояли кресла, на полу были настелены ковры. В приемной были только два здоровилы, напоминающие вышибал. Они внимательно осмотрели Андрея, потом один из них встал и равнодушно спросил:

– Вы по какому делу к господину Сиррусу? Он вам назначал?

– Нет, не назначал. Я по важному делу, обоюдовыгодному для империи и для него. Мне нужна аудиенция.

– Ну мало ли кому она нужна. Раз не назначал – уходите и не мешайте. Я что-то неясно сказал? – Мужчина угрожающе шагнул к Андрею, держа руку на небольшой толстой дубинке, заткнутой за пояс.

– Я по очень важному делу, – спокойно повторил Андрей. – Прошу доложить ему обо мне и сообщить, что он получит выгоду от общения со мной.

– Да что же это такое! – пожал плечами охранник. – Ты знаешь, сколько таких, как ты, каждый день пытается пролезть к господину Сиррусу? Замучился выкидывать идиотов. Иди, иди отсюда, пока я тебе башку не разбил или не сдал тебя в каталажку!

– Я заплачу за то, чтобы ты доложил Сиррусу. – Андрей достал серебреник и продемонстрировал его охраннику.

Увы, то ли серебреника было мало, то ли охранник был слишком честным, то ли просто встал не с той ноги, но монету он не взял, а, схватив за шиворот, потащил Андрея к двери.

Вот чего Андрей не любил, так это насилия над своей личностью, а еще когда его планы разбивались о чужую тупость. Так все было хорошо продумано – и на тебе, на его дороге оказался небольшой камешек в виде вот этого бритоголового здоровилы!

Андрей перехватил широкое запястье руки, держащей его за шиворот, слегка присел, сделав неуловимое движение, взял эту руку на излом так, что противник был вынужден согнуться, а потом и упасть на колени. Андрей с силой хлопнул его по ушам, и охранник, зажав голову, свалился на пол, страдая от невыносимой боли.

Второй охранник выхватил из-за пояса дубинку и пошел в полуприсяде, перекидывая свое оружие из руки в руку. Он был профессионалом и участвовал во множестве драк, но никогда не встречал противника-оборотня. А поэтому был очень удивлен, когда на том месте, куда он опустил дубинку, никого не оказалось, а сам он каким-то образом был зажат рукой негодяя, взявшего его за горло. Секунду, две он пытался вырваться из стальных объятий, но сознание померкло, и он обмяк как мешок. К этому времени первый охранник попытался встать, отойдя от потрясения, и пришлось его угомонить, хорошенько стукнув в основание черепа.

Андрей рассадил охранников по креслам и, подойдя к двери, ведущей в кабинет налогового босса, толкнул ее и вошел.

Как и ожидалось, довольно богатое убранство, ковры, резные украшения окон, позолота и всякая богатая безвкусица, что частенько присуще людям, желающим показать свое могущество и богатство.

Хозяин кабинета сидел за столом, перед ним стояли два молодых человека, видимо секретари, подкладывали на подпись документы, которые он быстро проглядывал и подписывал, не особенно вникая в их содержание. После появления Андрея он поднял глаза и как будто с облегчением оторвался от производственного процесса. Удивленно осмотрев приближающегося к нему незнакомца, чиновник, хмыкнув, спросил:

– Это еще что такое? Почему без доклада? Кто пустил? Как ты сюда попал?

– Через дверь, как и все, – невозмутимо ответил Андрей. – Я предлагал доложить вам обо мне, но охранники почему-то не пожелали меня выслушать. Поэтому я и вошел без доклада.

– Да-а? Эртан, ну-ка погляди, что там с этими болванами? Как это он прошел мимо них? Я за что плачу им деньги вообще-то!

Один из секретарей бросился в приемную и тотчас вернулся, с изумлением и испугом на пухлом лице.

– Они то ли спят, то ли мертвы!

– Да не мертвые они! Успокоил я их, – досадливо хмыкнул Андрей. – Эти идиоты не выслушали, ничего не спросили – сразу давай руками человека хватать. Вот и пришлось их успокоить. Господин Сиррус, я к вам по делу купца Марка Нетурского. Я бы хотел узнать размер его долга казне и, если возможно, выкупить конфискованный дом и имущество. Конечно, с учетом вашего интереса. Я в долгу не останусь. В знак моего уважения и за то, что выслушали меня, – десять золотых.

Андрей достал из кармана и положил на полированную крышку стола десять маленьких желтых кружочков. Сиррус впился в них глазами, помедлил и смахнул их в открытый ящик.

– Хм… вижу, вы человек серьезный и готовы к серьезному разговору, – начал он издалека, и тут в кабинет ворвались два очумелых охранника.

Они с ходу попытались вырубить Андрея дубинками, тот легко увернулся от ударов, ткнул одного из них в горло, другому нанес резкий удар в солнечное сплетение. Охранники как снопы повалились на пол, а Андрей как ни в чем не бывало снова сел в кресло перед столом и благожелательно улыбнулся:

– Да-да, я вас слушаю, господин Сиррус, продолжайте, я весь внимание.

Чиновник ошеломленно посмотрел на лежащих здоровяков, вздохнул и с сожалением сказал:

– Вот где взять нормальных охранников? Если любой посетитель может пройти сквозь них, как горячий нож сквозь масло, как я могу доверять этим бестолочам? Выгнать их, к демонам, и все.

– Напрасно. Так-то они неплохи, но я сильнее, – усмехнулся Андрей. – Перейдем к делу? Так что вы скажете мне по делу купца Марка Нетурского?

– Нетурский, Нетурский… мне эта фамилия знакома… где-то я ее слышал… Эртан, принеси дело этого самого Нетурского, посмотрим, что там к чему.

Секретарь ушел, а чиновник задумчиво постучал по столу кончиками тонких пальцев, унизанных золотыми перстнями, и вдруг, просветлев, воскликнул:

– Вспомнил! Там история была, с дочерью этого самого Нетурского. Говорят, обворожительная красотка. Так на нее положил глаз один высокопоставленный человек, он хотел, чтобы та погрела его в постели долгими осенними ночами. А она взбрыкнула – типа стар ты для меня, нехорош. Весь город смеялся. Не буду говорить, кто это был… хотя это советник Карлос. – Чиновник радостно рассмеялся. – Он был в такой ярости, когда эта пигалица дала ему отпор! В общем, похоже на то, что она заработала себе большие проблемы. Очень большие. Папаша оставил ей долги и исчез. Так что расплачиваться теперь ей. Не хочет расплачиваться телом, расплатится имуществом. И все равно отправится зарабатывать телом – что ей еще-то уготовано? Эртан, нашел? Ага… смотрим, смотрим… – Чиновник раскрыл папку с желтоватыми бумагами, поверх которых лежал большой лист с красной печатью. – Так, так… общий долг сорок тысяч золотых. Это налоги, пеня на них, банковский заем и пеня за просрочку. У нее описано имущества на двадцать тысяч золотых – дом и вся обстановка. Сейчас пристав находится у нее, принимает имущество и выкидывает девицу на улицу. Все как положено. Советник Карлос – очень влиятельный человек, очень.

– А кто оценил имущество в такую сумму? И кстати, оно не покрывает всю сумму, как тогда ее выплатит эта девчонка?

– Ну, рабства у нас нет, так что продажа в рабыни ей не грозит. Пойдет в бордель, заработает себе на жизнь. Или же в наложницы к кому-то из богатых людей, пока не истаскалась. Не надо было отказывать советнику. Все равно по его желанию стало. Кто оценивал имущество? Наши оценщики, конечно. Как обычно. – Чиновник пожал плечами и усмехнулся: – Ну да, всегда занижается. А что поделаешь? Нам еще нести бремя продажи, так что всегда цена раза в два занижается – это в порядке вещей. Но в общем-то дом и барахло стоят этой суммы, как я вижу из описания. Еще вопросы? Хотите выкупить ее дом? Понравилась милашка? Не связывались бы вы с советником Карлосом… не надо забывать, у него еще есть и сынок – победитель турнира два года подряд. Довольно нехорошая, злая личность. Кстати сказать, дуэлянт, уже пятнадцать дуэлей, и все со смертельным исходом, даже если договоренность была – до первой крови. Мне рассказывали, хвастается, что первая кровь – она же и последняя. Давно что-то не было слышно про его дуэли, после того как он второй раз подряд выиграл турнир. И пусть кто-то уверяет, что его папаша каким-то образом воздействовал на результаты боев, – чушь. Я видел, как он фехтует. Это монстр какой-то! Итак, к делу. Вы хотите выкупить имущество этого купца? Оно будет выставлено на торги через неделю после окончания турнира. Надо будет подать заявку, и, если других заявок не будет, вы с ходу купите это имущество. А если заявки будут, торгуетесь с теми, кто пожелал участвовать в торгах. Заявки на торги принимаю я. – Сиррус сделал многозначительную паузу и кивнул: – Десять процентов. Вы поняли? Встретимся после турнира, если будет желание. Как ваше имя? Андрей Монах? Ага, ясно. Я скажу секретарям и охранникам, чтобы пускали вас ко мне в любое время. Готовьте деньги – устроим веселые торги между вами… и вами.

Андрей попрощался и вышел из кабинета. Охранники все еще лежали в отключке. Угрызений совести он не испытывал: такая у них работа – получать оплеухи. А у него работа другая – раздавать оплеухи. Каждому свое.

– Ну как, встретились с Сиррусом? – живо поинтересовался Зоран. – Так-то с ним можно договориться, он очень любит деньги, очень. А как охранники – пустили к нему? Я думал, выкинут вас. Как с ними договорились?

– Договорился, – ухмыльнулся Андрей и не стал ничего пояснять. – Давай-ка мы с тобой быстренько забежим, подадим заявку на турнир, а потом нам надо ехать вот по этому адресу и захватить девчонку. Ее сейчас на улицу выбрасывают, насколько мне известно.

– Ага, сейчас подадим, – улыбнулся Зоран. – Интересно, как они отреагируют на то, что человек из Славии участвует в турнире?

– А мы им не скажем. Ну-ка, вспомни какой-нибудь городишко в самой заднице мира, где-нибудь подальше от столицы. Вот я оттуда, к примеру. Зачем нам будоражить народ моим происхождением? Меньше знаешь – крепче спишь.

– Нужно внести один золотой и пять серебреников для регистрации! – сообщил кругленький человечек, сидящий за столом в кабинете. – Вы что думали, так просто все? Любой бродяга пришел и оставил заявку на участие? Нет уж… не умеете заработать золотой – нечего вам делать на турнире. Ну так что, будете регистрироваться? Ага… как вас записать? Анд-рей… Мо-нах. Есть. Возьмите сдачу. Сколько уже участников? Триста пятнадцать. Пока что. Думаю, будет больше. Еще не было претендентов с крайнего юга, да и северяне не особенно активничают. Еще неделя до начала, так что успеют. У вас все? А то мне на обед пора.

Андрей со своим спутником оказались на улице уже через пять минут. После душного тепла магистрата уличная пыль, поднятая повозками и ногами прохожих, показалась освежающей и животворящей. Почему-то в таких заведениях всегда пахло мышами, затхлостью и, как казалось Андрею, серой.

– Ты знаешь, где эта Морская улица, дом восемь? – задумчиво спросил Андрей, разглядывая листок бумаги.

– У моря, само собой, – фыркнул смешливый Зоран. – Надо извозчика брать. Это вам, воину, пристало таскаться на своих двоих – мышцы крепкие, могучие, а я, канцелярская крыса, не могу бродить по городу на своих слабых ходулях. Упаду и скончаюсь. И еще – у вас как, консультантов кормят в дороге?

– Давай-ка мы доедем до места, осмотримся, а там и решим насчет кормежки, – озабоченно ответил Андрей, поглядывая на солнечный диск, поднявшийся высоко над городом. – Как бы нам не упустить девушку. Потом разыскивай ее…

Они остановили извозчика и понеслись по мостовой в сторону моря, видневшегося километрах в десяти, за муравейником из домов. Солнце светило, ветерок обдувал, с моря несся запах йода и водорослей, так что на душе у Андрея полегчало, и настроение слегка улучшилось.

– Что, предвкушаешь встречу с новой самкой? – ехидно усмехнулась Шанти, пошебуршившись в кармане. – Сегодня полечу на охоту. Сегодня ночью. Надоело у тебя в кармане сидеть.

– Так вылезай, сядь на колени, чего ты там все дрыхнешь-то?

– К сведению: дрыхнуть, как ты выражаешься, драконы могут сотнями лет. Это защитный механизм такой – спать, когда пищи мало или когда друг таскается по таким дурацким, скучным местам, что дракона от них просто тошнит. И чтобы не видеть эти пакостные места, дракон впадает в спячку!

– По-моему, ты всегда впадаешь в спячку, какое бы место ни было. Видимо, потому вы так долго и живете, что дрыхнете и дрыхнете.

– Я лучше промолчу, что ты делаешь вместо сна – озабоченный сексом самец!

– Чего несешь-то? – рассердился Андрей. – Язык твой раздвоенный и глупый. И вообще, не буду с тобой разговаривать!

– Ага! Рассердился все-таки! Не все тебе меня доставать своими высказываниями. Ладно, не злись. Как думаешь, девица симпатичная?

– Вряд ли. Ведь у нее наверняка нет раздвоенного длинного языка, гребня на голове, чешуи и хвоста. А также кривых лап с когтями и плевательных желез. Как она может быть красивой?

– Наконец-то ты понял критерии настоящей, непревзойденной красоты! – невозмутимо парировала Шанти. – А то все тебя тянет к каким-то мягкотелым, белесым, как мучные черви или личинки короеда, существам.

– Тьфу на тебя! – рассмеялся Андрей, Шанти его поддержала, и они с любопытством стали гадать, кого же увидят в конце пути, какая она, Антана, к которой они стремились через весь континент.

Все-таки Андрей надеялся, что девушка будет симпатичной – глупо, но героиня, которую спасает герой, всегда должна быть симпатичной. Он усмехнулся своим мыслям и вспомнил, как смотрел фильм «Молчание ягнят». Там маньяк похитил девушку, дочь каких-то высокопоставленных родителей, а героическая агентша ФБР ее спасала. Так вот, Андрея все время не оставляло ощущение неправильности: это была не та героиня, которую следовало спасать – жирная, с противной рожей, а еще истеричная, грубая и наглая. Так и хотелось, чтобы маньяк ее прибил. Закон жанра все-таки требует симпатичную спасаемую мордашку!

Он рассмеялся своим мыслям – какая бы физиономия у Антаны ни была, придется ее спасать, раз уж начал и обещал Марку. Впрочем, советник Карлос вряд ли запал бы на уродку, так что все его рассуждения о возможно отвратительной внешности девушки, скорее всего, не имеют под собой основания.

Ехать пришлось около часа – улицы частенько оказывались запруженными повозками, народом, совершенно не желавшим идти по тротуару, несмотря на ругань и крики извозчиков. Дорожного движения в городе не коснулись никакие правила. Впрочем, возможно, это и спасало его от глухих пробок и безумия дорог земных городов.

Андрей иногда думал о том, что чем больше правил и запретов, тем дорожная обстановка в городах сложнее. Как будто власти задались целью причинить водителям как можно больше вреда, напакостить и насолить. Минимум восемьдесят процентов знаков и светофоров можно спокойно снести, Андрей был в этом уверен.

Дом Марка оказался вполне приличным – видимо, купец знавал хорошие годы, очень хорошие. Белый особняк в два этажа, с прилегающим участком – ну прямо-таки коттедж на Рублевке. Ворота были закрыты, а возле них стоял человек с копьем, в кольчуге, шлеме, по виду типичный городской стражник.

Андрей подошел к нему:

– Уважаемый, не подскажешь, тут происходило выселение из особняка, девушку выселяли – ты не видел, куда она делась?

– Девушка? – переспросил стражник и, сдвинув шлем назад, с облегчением вытер лоб. – Ф-фу… какая жара сегодня. Девушка… была девушка, да. Сидела вон там, на скамейке, напротив дома. Плакала. Потом приехал какой-то молодой человек и увез ее.

– Куда увез? – с досадой спросил Андрей.

– Да кто знает куда. Увез, и все, – пожал плечами стражник. – Я что, за всеми девицами слежу?

– Как выглядел молодой человек? – Андрей был само терпение.

– Хм… лет двадцать – двадцать пять. Красавчик такой, просто как с картинки, да! – оживился стражник. – Одет дорого, как настоящий господин: атласная синяя рубаха, пояс с вышивкой золотом, сапоги из хорошей кожи, дорогие… я разбираюсь, у меня отец был башмачником. Вот что вспомнил – родимое пятно у него было, вот тут, слева, на шее. В виде бабочки. Я еще подумал: вот отличительный знак – если его грохнут и бросят где-то, можно узнать по приметам. И еще где-то я его видел. Где? Не могу вспомнить. Вот вертится в голове что-то… вроде связанное с трактирами… или с борделями… Он не дворянин, это точно, – неожиданно закончил стражник, и его некрасивое лицо озарилось улыбкой. – Я давно служу в городской страже, благородных чую за версту, так вот, он слишком ярко, слишком богато и вызывающе одет для дворянина. Тем ни к чему так выпячивать свое богатство. Знаете, на кого он похож… на сутенера, вот! На элитного сутенера. А что вам эта девица – родственница какая-то? Жаль, жаль девчонку, пропадет одна. Так убивалась, плакала, просила подождать, мол, отец скоро вернется. А мы что, мы люди маленькие, нам приказали – мы и делаем. Распоряжение городского судьи было – выселить. Пристав командовал. Так что…

– Спасибо! – Андрей с уважением посмотрел на стражника, по виду которого никак нельзя было сказать, что он настолько наблюдателен и сметлив. – Очень благодарен за информацию. Вот возьми на пиво. – Андрей протянул стражнику серебреник, и тот с признательной улыбкой его принял. Андрей уже хотел уйти, но кое-что вспомнил и обернулся. – А не подскажешь еще, кто самый лучший бронник, такой, чтобы он занимался поставками брони высшему обществу, императору?

– Хочешь заказать себе булатную броню – прямая дорога к Надилу, – усмехнулся стражник. – Но дорого-о-о… мне не по карману у него заказывать. Вот он самый лучший и есть. И кстати, он и оружейник отличный. Лучшие сабли, мечи, кинжалы – все у Надила. У него даже клеймо свое есть – буква «Н» в овале. Вот ему все аристократы и заказывают броню и оружие. Ты сам-то, похоже, нездешний? Городские все Надила знают – его магазин и мастерская недалеко, в десяти минутах ходьбы отсюда, вниз по улице. У вас, кстати, ничего попить нету? Жаль. Мне тут еще торчать до вечера, а попить с собой ничего не взял. Стоит сейчас отойти – этот гребаный капрал тут же откуда ни возьмись выскочит, и плакало мое жалованье за неделю. Ну ладно, удачи вам, а я в теньке посижу. – Стражник с облегчением уселся на скамейку, на которой не так давно сидела Антана, оперся на копье и замер, глядя в пространство.

– Куда двинемся? – спросил Зоран. – Искать девушку или к броннику?

– К броннику. Раз уж он тут где-то рядом. А потом искать девушку – кстати, хотелось бы услышать твои соображения по поводу того, кто ее мог увезти.

– Кто? Да кто угодно, – глубокомысленно изрек Зоран, отдуваясь и отирая пот с виска. – И правда, жарко сегодня. Мог бы – и я бы увез, судя по описанию, девка красивая. Мать мне давно талдычит: жениться тебе надо! Как будто я могу содержать жену на эти гроши. Вот отучусь, тогда… а сейчас приведи в дом жену – дети пойдут, пеленки, горшки… какая там учеба? Лучше я за серебреник куплю какую-нибудь страхолюдину, закрою глаза и представлю, что это красотка. Это будет практичнее.

– Ты канцелярская душа! Практичнее! А любовь?! А страсть?! – рассмеялся Андрей.

– Какая, к демонам, страсть, если пожрать семье нечего будет? Это только в сказках живут в шалаше и довольны. Нет уж… не надо такой семейной жизни. А что касается этого парня – сдается мне, что девка попала, и крепко, – нахмурился Зоран. – Слышал я, что есть такие соблазнители, втираются в доверие к девицам, увозят их и продают в бордели. А там… там уже все идет как по накатанной. Обламывают строптивых, заставляют обслуживать клиентов. В городе масса борделей, штук, наверное, пятьдесят, не меньше. От самых дешевых портовых, с беззубыми старыми шлюхами, готовыми обслужить за два медяка, до элитных – по нескольку десятков золотых за ночь. И даже экзотические, для любителей запретных удовольствий… говорят, что иногда девушек из этих борделей находят в море, прибившимися к берегу. Со следами пыток. Только молчат все. Эти бордели под покровительством высшего общества. Но это так, слухи, я ничего вам не говорил, а вы ничего не слышали. Лучше на эту тему помалкивать, целее будем. Ага, вот и оружейник. Или бронник, демон его разберет. Андрей, тут чайная рядом, может, я пока там посижу, подожду, а? Закажу нам чего-нибудь?

– Иди закажи, – усмехнулся Андрей и сунул в руки парню несколько серебреников. – Жди меня там. Я скоро.

Зоран, радостно подмигнув, помчался в чайную, Андрей же поднялся по крепкой деревянной лестнице с перилами к двери магазина, толкнул ее и, сопровождаемый звоном колокольчиков, оказался в длинном прохладном помещении, увешанном оружием и броней. На стенах ближе к входу висели обычные бронники и сабли, различной формы и модификации. В глубине помещения, за широким прилавком, перегораживающим торговый зал, висели уже дорогие, очень дорогие изделия – позолоченные кольчуги, бронники с пластинами, выделанными зеркальным золотом, сабли, украшенные камнями, золотом и серебром.

Человек за прилавком отложил какую-то древнюю рукописную книгу, на странице которой можно было рассмотреть рисунки людей в броне и с оружием в различных боевых позах, и, оглядев посетителя с головы до ног, равнодушно спросил:

– Вам что-то посоветовать? Саблю попроще и понадежнее? Кинжал? Засапожный нож? Может быть, кольчугу тонкой работы? У нас самые лучшие изделия в столице. Мастер Надил – поставщик двора его императорского величества. Может, хотите посмотреть эти великолепные вещи? – Продавец указал на золоченые кольчуги и инкрустированные сабли. – Очень достойные брони и сабли. Не смущайтесь их ярким видом – несмотря на украшения, они не потеряли смертоносной способности и обладают великолепным балансом. Дать попробовать саблю на баланс?

– Нет, благодарю. Я бы хотел видеть мастера Надила лично.

– А могу я осведомиться, с какой целью? Он сейчас в мастерской, надзирает за работой мастеров, и он очень не любит, когда его беспокоят во время работы – если, конечно, вы не особо важное лицо. – Продавец мазнул взглядом по фигуре Андрея, как бы давая понять, что тот уж точно никак не является особо важным лицом.

– Я хочу предложить ему приобрести кое-что ценное, то, что очень его заинтересует. Очень.

– Мастер Надил ничего не покупает. У него все есть. И уж точно не мечтает увидеть во время рабочего дня торговца каким-либо товаром. Если вам больше нечего сказать и вы ничего не хотите приобрести…

– Еще раз вам говорю, позовите мастера Надила, – жестко сказал Андрей, опершись на прилавок и слегка наклонившись вперед. – Если вы не позовете его, он упустит выгодное, очень выгодное дело и вряд ли похвалит вас за это. Давайте сделаем так, – Андрей сунул руку в карман, – я сейчас дам вам кое-что интересное, вы покажете это Надилу, и он скажет, интересно это ему или нет. А я подожду на крыльце.

Андрей положил перед продавцом драконью чешуйку, заигравшую на свету всеми цветами радуги. Она была довольно крупной, как и все чешуйки, выпавшие из Гары, – овал сантиметра четыре шириной и сантиметров семь-восемь длиной.

– Хорошо, подождите на крыльце, – растерянно сказал продавец. – Я доложу мастеру Надилу.

Ожидать пришлось минут пятнадцать, пока дверь позади Андрея скрипнула и продавец, слегка удивленный и озадаченный, предложил пройти за ним в мастерскую мастера Надила.

В помещении все звенело, стучало, горели горны, выпуская сизый угольный дым, относимый в сторону моря – ветерок в этот день дул с гор, потому на улице и не был ощутим этот чад кузни. Андрей усмехнулся – соседство такого предприятия не должно шибко радовать тех, кто построился рядом с мастером. Шум, звон, гарь – эдак и белье-то вывесить некуда. По-хорошему эту кузню давно должны были выселить за черту города.

Мастер сидел за небольшим столиком, одетый в простую рабочую одежду. На вид ему было около шестидесяти лет, из которых он, наверное, не менее пятидесяти провел в мастерской, у горна, держа в руках молоток или молот. Его глаза, умные, хитрые, с прищуром смотрели на мир, и это наводило на мысль, что их обладатель умеет не только и не столько долбить молотом по наковальне, но еще и прекрасно разбирается в торговых делах, а также в придворных интригах – раз сумел пролезть во дворец как официальный поставщик. Это не так просто, и в большом городе уж точно найдется множество конкурентов, готовых подвинуть его на этом месте.

– Это принесли вы? – коротко и без предисловий спросил Надил. – Герит, иди на свое рабочее место, торгуй как следует, не спи за прилавком.

Продавец оторвался от созерцания чешуйки, лежащей перед мастером, и беспрекословно вышел из комнаты.

– Итак, что это? – Мастер двумя пальцами поднял пластину. – Если я правильно понял, это чешуя дракона. Редчайший и непробиваемый оружием материал, из которого можно сделать броню, достойную императоров. Так?

– Так, – ухмыльнулся Андрей. – Вы в курсе.

– А не возражаете, если я ее проверю? – прищурился Надил.

– Да без проблем, – пожал плечами Андрей. – А как проверите?

– Сейчас покажу. – Крепкий, сухощавый Надил вскочил с табурета и, открыв дверь, поманил собеседника: – Пойдемте! Сюда, сюда!

Они снова вышли в цех, прошли через него под перестук молоточков и молотов и оказались в дальнем углу, перед большой наковальней.

Надил подошел к стеллажу, на котором лежали три неприметные сабли с клинками, как будто покрытыми изморозью, взял одну. Потом подошел к куче железного мусора, обрезков, приготовленных к перековке, и достал оттуда металлический штырь-гвоздь длиной сантиметров двадцать и толщиной сантиметр. Положил его на наковальню и, взглянув испытующе на Андрея, с силой опустил саблю на штырь.

Протестующе взвизгнул металл, и куски штыря разлетелись в разные стороны, как кусочки дерева. Мастер любовно огладил клинок – на нем не было ни щербинки, ни вмятины, не имелось никакого следа, никакого воспоминания о том, что он только что разрубил металл толщиной в мизинец.

– Хорошая работа, не правда ли? – усмехнулся Надил. – Потому и ценят изделия, вышедшие из моей мастерской. На вес золота. И дороже. Видите вот это клеймо? Все знают это клеймо. И знают, что мастер Надил разбирается в доспехах и оружии. А теперь посмотрим на вашу чешую. Если она настоящая, то… – Мастер положил чешуйку на наковальню, примерился и врезал по ней булатной саблей со всей своей немалой силы.

Сабля завизжала, а мастер затряс ладонью в воздухе – руку отсушил от удара по наковальне.

Чешуйка слетела на пол, мастер наклонился и взял ее в руки, внимательно разглядывая в солнечном луче, падавшем в кузню через одно из маленьких окошек, раскрытых настежь.

Потом подал чешую Андрею – на пластине осталась легкая зарубка, как будто царапина на полированной столешнице, и ничего более.

– Пойдем поговорим! – многозначительно кивнул Надил и пошел в свою контору.

– Итак, в чем состоит ваше предложение? – Мастер внимательно всмотрелся в лицо сидевшего перед ним мужчины.

У него осталось странное впечатление после осмотра – на вид около тридцати лет, зачесанные и собранные в воинский хвост волосы, грубо подрезанные чем-то острым, скорее всего ножом. Лицо совершенно гладкое, без шрамов и каких-либо повреждений, хотя по выправке и скупым, точным движениям ясно: это боец, воин, а значит, он должен иметь шрамы от ран, полученных за время службы. Невозможно быть воином и на сто процентов уберечь себя от ранений. Глаза – умные, темные, как будто пронизывающие насквозь, и было в них что-то такое, что позволяло думать: это опасный человек, очень опасный. Но мужчина улыбнулся, и его лицо перестало быть похожим на высеченную из гранита маску – он сразу как-то подобрел и стал человечнее. Мастер встречал в своей жизни таких людей – безжалостных, сильных, жестоких, но притом трепетно относившихся к друзьям и любимым женщинам, в этом было их слабое место.

– Я бы хотел продать эти чешуйки. Вы уже догадались, что у меня их не одна.

– Догадался. Но вы представляете, сколько их нужно на один доспех, на чешуйчатую тунику? Около полутора тысяч штук. И сколько вы хотите за вашу чешую? Учтите, больше четырех золотых за штуку я не дам.

Надилу показалось, что в глазах мужчины мелькнуло что-то вроде усмешки, а может, только показалось. Он помолчал и повторил:

– Полторы тысячи штук чешуи – имеется?

– Имеется. Больше имеется, я думаю. Значит, вы предлагаете четыре золотых за штуку.

Человек замолчал и задумался, и Надил тут же поправился:

– В крайнем случае – пять. Но это последнее слово! Больше вам тут никто не даст. Это хорошая, просто отличная цена!

– Деньги сразу? – Незнакомец постучал пальцами правой руки по столику и поднял глаза на мастера.

– Расплата – когда вы принесете чешую. Сразу. И еще – я каждую проверю. Без обиды, дело есть дело. – И спохватился: – Вы сказали, больше есть? Правильно ли я понял – больше чем полторы тысячи штук?

– Правильно. Больше. Насколько? Я не знаю. Считать надо.

– Интересно, очень интересно! – заволновался мастер. – Я не спрашиваю, откуда вы ее взяли, но такой редкий товар и в таком количестве! Я только однажды видел доспех из драконьей чешуи – он хранился у деда нынешнего императора и был передан его сыну, отцу императора Зарта Четвертого, а потом утерян во время войны – обоз императора разграбили и похитили семейную реликвию. И вот – драконий доспех! Император будет в восторге… – Глаза Надила заблестели, и Андрею показалось, что в его глазах закрутились цифры, цифры, цифры.

Надо сказать, что самого Андрея тоже поразили цифры – если мастер так легко согласился на пять (!!!) золотых за чешуйку, то сколько же он собирался выручить сам? Не менее чем в два раза больше. Гарантия. Мужик ушлый – это было видно невооруженным взглядом.

– Итак, когда встречаемся? – сухо осведомился Андрей, прервав мечтания мастера. – Когда будут готовы деньги?

– Завтра в полдень. Берите всю чешую, если денег не хватит, я выдам вам вексель имперского банка. И кстати сказать – может, вам сразу перевести деньги на счет? У вас же есть счет в имперском банке? Мы можем встретиться здесь в полдень, пересчитать чешую и спокойно отправиться в банк, там положим на ваш счет все деньги, что причитаются вам за сделку. Ну так как?

– Хорошо. Завтра в полдень. Потом в банк – не таскаться же мне с мешками золотых.

– Верное решение, – удовлетворенно кивнул Надил. – Тогда прощаемся до завтра – у меня еще масса дел. Жду вас в полдень. Да, как вас звать? И как найти, если вдруг срочно понадобитесь?

– Андрей Монах. Найти как? Оставить записку у трактирщика «Красной лошади». Где я сегодня буду ночевать, пока не знаю, подыскиваю приличную гостиницу. Город забит приехавшими на турнир, негде и пристроиться.

– Да-да… – задумчиво покивал мастер. Видно было, что его мысли очень далеко от проблем посетителя.

Андрей распрощался с Надилом и вскоре уже сидел возле Зорана, благодушествующего под полотняным навесом. Тут и вправду было хорошо – поддувал ветерок, горячий травяной чай с пирогами и засахаренными фруктами, мисочка с медом и молоком – чем не жизнь?

– Точно, жизнь удалась! – довольно хрюкнула Шанти, вылизывая блюдечко с медом. – Вот почему люди лезли в нашу пещеру – чешуя! Интересно, если бы драконы собирали ваши ногти или волосы и продавали за огромные деньги? Смешно тебе, да? Нет, люди никогда не были нормальными существами! Ну ты только представь – мои отмершие чешуйки стоят таких денег!

– Положим, не твои, а твоей мамы, – лениво возразил Андрей, потягивая горячий чай и отдуваясь, как кит, вынырнувший из глубин Марианской впадины. – Твои чешуйки и на медяк не тянут. Не отрастила, понимаешь ли. Слушай, а давай бизнес организуем – ты будешь такая раскормленная, толстая сидеть в загончике и все время жрать, отращивая чешуйки, а я буду дергать их из тебя и продавать задорого. Правда классно?!

Шанти от возмущения поперхнулась и запрыгала по столу, зафыркав и напугав Зорана, потом из нее, как из «итальянца» в «Бриллиантовой руке», пошел поток «непереводимого итальянского фольклора». Остановилась Шанти только минут через пять, чтобы перевести дыхание, и Андрей невозмутимо предложил:

– Если ты уже высказала все, что думаешь обо мне и моем человеческом роде, может, сходим на море, искупаемся? Я так давно не купался в море, что уже и забыл, как это бывает. Быть возле моря и не искупаться – грех.

– Хм… а я вообще никогда не купалась в море, – призналась сразу остывшая драконица. – Я чего-то даже как-то боюсь. Хотя ты знаешь, ведь наши предки, по преданиям, вышли из моря! Предки драконов, конечно. Твои предки слезли с деревьев, а скорее всего, вылезли из нор, крысятины эдакие.

– Что, правда из моря? Наверное, от медуз произошли или от водных блох?

– Сам ты блоха, – пустила фонтан искрометного юмора драконица и принялась срочно допивать молоко. Допив, рыгнула и сообщила: – Я готова!

– Зоран, предложение такое, – начал Андрей. – Я хочу искупаться в море. Можно тут найти местечко, где это сделать? Это первое. Второе – по дороге ты мне расскажешь, какова система имперского банка, как он работает. А кое-что еще я спрошу у тебя потом.

– Нет проблем. Пойдемте на берег, там в порту можно окунуться. Только вода уже прохладная, не лето ведь. И еще – лучше далеко не заплывать, акулы злые как черти. Сожрут – даже не поморщатся.

– Что, много акул? – обеспокоился Андрей.

– Как крыс. От маленьких и до таких, что и в лодке не поместятся. Каждый год столько рыбаков сжирают, что бабы рожать не успевают. Я по статистике смотрел – человек двести каждый год в столице попадают на обед к акулам. Зато и жирные они. Из акул беднота хорошие котлеты делает и жарит на углях. А что, на человеческом мясце-то эти гады хороший жирок нагуляли! – Зоран хохотнул, а Шанти зашипела, заметив, что Андрей удивительным образом умудряется находить маньяков себе под стать.

Булыжная мостовая вела к порту по кривой улочке, укрытой от солнца нависающими над ней широкими листьями чего-то пальмообразного. Зоран время от времени подпрыгивал и хлопал по маслянистым листьям, отчего в воздухе раздавался громкий звук, пока Андрей, ухмыльнувшись, его не остановил, заявив, что тот пугает прохожих. На что Зоран ответил: а для чего еще он хлопает-то? Как иначе заставить вон ту красотку обернуться и посмотреть на него, красавца? Ведь она на него, на него смотрела!

Шагать, по прикидкам Андрея, было еще минут пятнадцать, и он, решив более продуктивно использовать время прогулки, спросил Зорана:

– Скажи, здесь есть организованная преступность?

– Есть, конечно. Во главе стоит бургомистр, потом идут советники, начальники отделов и мелкая тварь вроде меня, отщипывающая понемногу.

– Это понятно, да, бандиты те еще, – улыбнулся Андрей. – Я имел в виду тех, кто грабит по ночам, обирает купцов и ворует кошельки из карманов подданных империи. Так, – спохватился он, глядя на коварную улыбку, наползающую на губы «консультанта», – налоговую службу мы опускаем, стражу – тоже. И отдела лицензирования тоже касаться не будем. Честные, не замутненные ничем бандиты и воры – они объединены в организации?

– Честные бандиты и воры? – хохотнул парень. – Ну да, есть такие. И не особо скрываются. Ходят в церковь, ставят свечки, молятся. Организации? Ага, есть. И не одна. Я не специалист по бандитам, но знаю, что есть группировка портовая, есть рыночная, есть центровые, есть северные и южные. Есть ли у них главный? Кто-то вроде императора? Сомневаюсь. Они вечно грызутся, воюют, делят территории. Ходили какие-то слухи, что их пытались объединить, но, по-моему, это кончилось ничем. Слишком разные у них интересы. Хотите попробовать найти девушку через них? – Он проницательно посмотрел на Андрея. – Да, мысль дельная – если бы бордели ходили под бандитами. Вернее так: если бы все бордели ходили под бандитами. А то ведь дорогие, элитные, прикрываются аристократами – с ними бандиты не связываются, себе дороже. Зачем душить аристократов, когда полно купцов и бедняков, которых можно пощипать и которые совершенно бесправны. За аристократов могут и башку отрубить. Я бы взялся за дело так: найти какой-то элитный бордель, связаться с его хозяйкой и выяснить, откуда они получают «товар». Ниточка у вас есть – красавчик с родимым пятном в виде бабочки. Уверен, что он работает не на один бордель, это профессионал. Его должны знать многие. А вот как добиться, чтобы мадам сказала вам, где найти этого красавчика, – это уже ваша проблема. Вообще-то все люди боятся боли и смерти, не правда ли?

Андрей кивнул – его циничный спутник попал в точку. Другого пути не остается, кроме как взять в заложники мадам и попытаться выяснить… выпытать у нее все, что касается этого дела. И сделать это придется сегодня же ночью. Неизвестно, что там сейчас происходит с Антаной. Чем больше времени она находится в руках преступников, тем больше опасность того, что… В общем, хреново ей там сейчас, и все тут. Выручать нужно.

– Красотища, правда?! – восхищенно воскликнул Зоран. – Люблю море! Вода прозрачная, как слеза! Штормов давно не было. Вон туда лучше, под гору, – он показал на каменистый пляж из гальки-черепашки, – я там купаюсь, когда бываю на море. Только осторожнее, мне еще кое-какую плату с вас получить бы, одного обеда мало! Сожрет вас акула – и с кого получать?

Они отошли по берегу подальше от любопытных глаз, Андрей снял с себя рубаху, штаны, прикрыв ими пояса с деньгами, изрядно досаждавшие ему в путешествии, и, подойдя к кромке, тронул воду ногой.

– Теплая! – Он с наслаждением забрел по колено и остановился, шевеля пальцами ног.

Тихая, ласковая вода накатывала и откатывала, легонько массируя ступни, икры, и так хотелось улечься в эту волну и забыться хоть на минуту, представить, что ты где-то в Сочи, на пляже. Так он и сделал – лег, погрузившись почти целиком, выставив над водой только лицо, и улыбнулся. Не хватало только криков: «Белий амур! Халедный пиво! Фотку делаю, фотку! Фотку делаю, фотку!»

Рядом кто-то заплескался, Андрей насторожился, но успокоился – Шанти забралась в воду и плавала около него кругами, блестя бусинками-глазками.

– Да, это здорово! – восторженно крикнула она. – Я сплаваю подальше, чего ты тут устроился у берега?

– Шанти, не вздумай! – обеспокоился он и сел. – Там акулы!

– Да ладно, я не такой вкусный объект, чтобы они заинтересовались. И не прокусят мою шкуру эти твари, ты же знаешь.

– Знаю, но все равно не плавала бы ты далеко. Поплескайся у берега, чего тебя несет на глубину-то?

– Как бы его не сожрали, хорька этого вашего, – озабоченно сказал Зоран, подгребая поближе и усаживаясь рядом. – Жалко будет, красивая животинка. Тут и вправду этих чертовых акул, как в супе. Рыбаки привозят рыбу – часть роняют, сети опять же моют, от сетей кровь, грязь идет, вот акулы здесь и собираются целыми стаями.

– Шанти, зараза, вернись! Акула! – Андрей вскочил, сжав кулаки и скрипя зубами от бессилия что-то сделать.

Возле плывущей Шанти возникла на глубине огромная тень – длиной метра три, а то и больше. Потом на поверхности показался треугольный плавник, описывающий вокруг плывущей драконицы-хорька сжимающуюся спираль.

– Шанти, детка, акула, спасайся! – в отчаянии крикнул Андрей и с ужасом увидел, как на месте плывущей Шанти выросла огромная голова с красной пастью и белейшими зубами. Она захлопнулась, как крышка мусорного бачка, и исчезла в глубине, оставив на поверхности расходящиеся круги.

Андрей вглядывался в волны, не веря, что вот так, так глупо все закончилось.

– Шанти, детка, где ты? Шанти!

Драконица молчала, и вдруг на поверхности моря в ста метрах от берега как будто открылся фонтан – в небо ударили брызги воды вперемешку с кровью, ошметки мяса, кишки, и довольный голос Шанти сказал в голове у Андрея:

– Извини, не сразу ответила. Они что думали, дракона так просто сожрать? Мерзкие тупые твари! Щас я сама их пожру!

– Что это там такое?! – со страхом спросил Зоран, показывая пальцем в море, где кипела вода, мелькали тела акул и расходилось огромное красное пятно.

– Не знаю, – пожал плечами Андрей и со вздохом облегчения снова сел в воду.

– Жаль вашего хорька, – посетовал Зоран. – Вот твари эти акулы! Одолели всех уже!

– Да ничего хорек… наплавается и вернется, – ухмыльнулся Андрей. – Он маленький, они его и не заметят. Они там вообще чем-то другим заняты, им не до него.

А в это время акулы были заняты двумя вещами: во-первых, они жадно пожирали друг друга, растаскивая кишки, куски мяса и сатанея от крови и смерти, а во-вторых, спасались от какой-то здоровенной твари, которая плавала в мутном облаке крови и, хватая поперек туловища, перекусывала акул пополам.

Шанти всегда была чревоугодницей – акулья печенка! Вот что ее привлекало. Те, кто пытался укусить ее за бок, были очень озадачены тем, что их зубы скользили по бронированному боку этого плавающего ящера, она же легко управлялась в воде. Как оказалось, драконица могла задерживать дыхание минимум минут на двадцать, а ее длинный хвост и кривые ноги великолепно справлялись с процессом проталкивания тела сквозь толщу воды. Видела Шанти в воде так же хорошо, как и на суше, так что для акул пробил час возмездия. Похоже, что в бухте собрались все акулы, которые жили у этого побережья, и вода кипела от тел. Безумие морских хищниц, возбужденных кровью, дошло до такой стадии, что они уже набрасывались друг на друга, не будучи атакованы или же не видя на противнике повреждений – они рвали своих соплеменниц до тех пор, пока кто-то не вцеплялся в них и не разрывал так же, как и они своих противников.

Андрей завороженно наблюдал происходящее и думал о том, что это чем-то похоже на конкурентную борьбу в бизнесе – в конце концов останется одна самая удачливая и самая сильная акула, которая, если дать ей возможность, поглотит все и вся. Если на нее не найдется дракона…

Он оглянулся и заметил, что из порта на берег спешат люди, чтобы полюбоваться странным зрелищем. Он нахмурился и приказал:

– Шанти, уплывай подальше, вдоль берега. Выходи и преобразовывайся в хорька. Потом беги сюда. Смотри, чтобы тебя не заметил никто, тут уже полно народу. Ну что, Зоран, одеваемся? – предложил он спутнику, который с жадным восторженным любопытством взирал на творящееся в море. – А то негоже голым задом светить – народ вон сбегается на зрелище. Похоже, у акул сегодня день безумия, не находишь?

– Это точно, – ухмыльнулся парень. – Не зря я с вами пошел! Такого никогда не видал! Есть о чем рассказать коллегам – и ведь не поверят, гады!

– Поверят. Скоро весь город об этом вопить будет. Глянь, что творится уже. – Андрей показал на толпу, стягивающуюся на берег моря. – Пошли-пошли, ты мне еще должен показать кое-что, потом я тебя отпущу. О, вот и мой хорек бежит, а ты говорил – пропадет! Нет, не пропадет, это такой хорек, что в воде не тонет и в огне не горит, правда, дорогуша? – Андрей потрепал Шанти по холке и мысленно добавил: – Вообще, трепку бы тебе задать! Разве можно так пугать своего друга, брата, а? Скотина ты все-таки, Шантючка! Я чуть не бросился отбивать тебя у акул. Сердце едва не разорвалось. Только зная тебя, гадину эдакую, я удержался, подумал: такую негодяйку так просто не сожрать. И точно. Чего там сотворила? Впрочем, догадываюсь. В животе преобразовалась, да? Разорвала несчастную акулу в клочья? Представляю, как она страдала от переедания, сожрав дракона в тонну весом! Не перенесла такой ядовитой драконицы.

– Ага, не перенесла, – хихикнула Шанти. – Знал бы ты, как воняло у нее в животе! Кстати сказать, там полупереваренная нога какого-то человека была. Брр… гадость какая. И, по-моему, голова. Тьфу!

– Но это не помешало тебе сожрать половину акул.

– Не акул, а только их печенки. Жирненькие такие, вкусненькие… надо как-то повторить набег, а? Замечательно подкрепилась. Да и мясо у них тоже недурное.

– Только без меня. После такого зрелища и есть-то не захочется. Полезай в карман, мышь ты белая.

– Сам мышь! – крикнула Шанти и запрыгнула в карман штанов.

Таскать ее в кармане было не очень приятно – весила драконица в этом виде около килограмма, и шастать с килограммовым довеском, оттягивающим пояс, не очень-то комфортно. А тут еще пояс с деньгами… даже два пояса. Федор щедро насыпал ему во второй, и килограмма два золота и серебра умучили Андрея мукой мученической.

– Зоран, расскажи об имперском банке, – попросил Андрей, когда они устало брели от порта вверх по улице. Спускаться было легко, а вот подниматься, да по жаре…

– Имперский банк. Принадлежит империи, само собой. Ссужает деньги под проценты и залог купцам и тому, кто пожелает. Деньги в нем хранят – приходят, открывают счет, сдают золотишко. Им выдают векселя – или на всю сумму, или мелкие, на любую сумму, но не менее десяти золотых. Их можно обменять на наличные в любом отделении банка – они есть в каждом крупном городе империи. Ну вот и все.

– А как же определяют, что счет принадлежит тебе? А если кто-то придет, представится моим именем и заберет деньги?

– Двойники, да? – усмехнулся Зоран. – Нет, не прокатит. Векселя надо иметь. Имеешь вексель – приходи и получай. Не имеешь? Иди лесом и морем.

– Хех! А если вексель пропал? Утонул? Сгорел? И что?

– И ничего, – ухмыльнулся Зоран. – Понимаете, да? Положил сто тысяч золотых и потерял вексель. Или утопил его. И сразу наш император стал на сто тысяч богаче. Замечательно, да? Твоя проблема – беречь вексель, хранить его. Это те же деньги. Ну а если утопил сундук с золотом посреди моря – к кому претензии? К тебе. Так что все нормально.

– И теперь еще вопрос. Мне надо найти приличную гостиницу. Меня поселили в каком-то хреновом чулане, я там еле-еле ноги вытягиваю. Демонский турнир этот! Все гостиницы, видать, забиты.

– Все, все, не сомневайтесь! – хихикнул Зоран, немного подумал и сказал: – Я вот что предложу: вы можете снять комнату у нас. Отцовская комната, он давно уже помер. Мать в своей живет, я в своей, места у нас хватает – гостиная есть, кухня. Живите, пока не найдете себе дом. Или пока не выкупите дом этой девчонки. Недорого – пять серебреников в сутки. Мать еще и сготовит вам. Она на дому шьет, целыми днями дома сидит, обслуживает приходящих клиентов. У нас водопровод есть – прямо с гор, по виадуку, и туалет, а не горшки какие-то. С унитазом! – с гордостью сказал Зоран.

Андрею стало смешно – достижение, понимаешь. Впрочем, для средневекового мира это и было достижение.

– И душ есть во дворе. С медным баком – нагревается на солнце, под теплой водичкой классно искупаться. Ну что, пойдет?

– Пойдет. Поехали к тебе. Тьфу! Вначале поехали в гостиницу – заберем мое барахло, заодно и поужинаем. Ты после купания не захотел поесть?

– А я всегда хочу есть, – меланхолично отозвался Зоран. – Мама говорит, что или я расту, или у меня глисты в животе. Потому что столько нормальный человек есть не может. Как вы думаете, могут у меня быть глисты в животе?

– Могут, само собой, могут – маме надо верить. – Андрей с трудом удержался, чтобы не расхохотаться. – Пошли, глистатый, покормим твоего червяка!

Через час они подходили к гостинице, снова проталкиваясь через толпу. Андрей уже как-то отвык от такого многолюдия и с трудом вживался в роль городского жителя. Забрав свой рюкзак и вещмешок (он навалил их на протестующего Зорана), Андрей и его «консультант» отправились на ближайший рынок, решив поужинать где-нибудь в более спокойном месте – трактир был переполнен наемниками, солдатами и купцами.

Спустя полчаса они все-таки нашли более-менее свободную кафешку и с облегчением пристроились там, сделав заказ в расчете на то, чтобы поесть сейчас и взять с собой, – вполне вероятно, ночью тоже захочется поесть.

Тем более что ночь Андрею предстояла очень даже беспокойная.