Вереница из трех повозок торжественно катилась по улице, распугивая грохотом окованных железом колес случайных прохожих, не успевших спрятаться от полуденного солнца под крышей каменных домов. Впереди ехали Нед и двое стражников Безопасности во главе с довольно-таки сердитым майором Сертом, в голове которого проносились мысли о том, как бы хорошо было выпороть этого демонова сержанта, а еще лучше – повесить гада, заставившего его в такую жару тащиться неизвестно куда, неизвестно зачем! Вот не терпелось негодяю засунуть свой демонов отросток не в обычную, положенную солдату шлюху, а в дочь именитого гражданина города! Да ко всему прочему гражданина, женатого на бабе вредной и имеющей высокопоставленные связи в столице!
Нед отключил мысленное восприятие – слушать эти злобные мысли было довольно тяжко. Тем более что мечты майора покарать нечестивца могли скоро и сбыться.
Ненадолго Нед задумался: а что, если его и правда приговорят к наказанию или даже к смерти? Будет ли он покорно ждать, когда это произойдет? И решил – нет. Больше никто и никогда не будет над ним измываться. Хватит. Досыта наелся такого «удовольствия».
На второй повозке ехали бургомистр и родители Санды. Они были молчаливы и мрачны, как на похоронах. После того как Нед рассказал им правду, мать Санды долго кричала, сообщив, что Нед мерзкий негодяй, враль и подлец и что их благовоспитанная дочь не могла так поступить. И что они разоблачат его ложь, когда поедут к нему в дом, где подонок удерживает несчастную девочку.
Полковник, обрадованный тем, что может спихнуть с себя разбирательство по этому вопросу, тут же уцепился за ее слова, и через двадцать минут вся толпа уже мчалась по улицам города.
На третьей повозке ехали стражники из городской службы порядка, на вид унылые типы с острыми, все подмечающими глазами.
Поездка к дому Задары на повозках не заняла много времени. Пятнадцать минут – и они у дома. Их как будто ожидали – калитка распахнулась, и в ней показалась Задара, грозно поглядывающая на подъехавших с высоты своего небольшого роста так, что казалось – она подросла не менее чем на четыре пяди.
– Это что за процессия?! – спросила она грозно звонким металлическим командным голосом. – Потрудитесь объяснить, что вам нужно у моего дома!
– Вот! Она скрывает преступления своего постояльца! – немедленно завопила мать Санды, бросившись к калитке и попытавшись плечом отодвинуть старушку, вставшую, как железный столб, на ее пути.
– Назад! Это частное жилище! И пока я вас сама не пущу, вы не имеете права войти! Я буду защищаться! Асана!
Задара отступила в сторону, и ее место заняла темнокожая женщина, возвышающаяся, как башня, над головой своей хозяйки. В руках у нее был здоровенный боевой топор, а на голове старинный рогатый шлем, принадлежавший какому-то здоровяку, похоже, мужу хозяйки, и отнятый у северных пиратов. Он был начищен до блеска – видать, отдраили песочком, и все это – шлем, топор, и руки кухарки, толщиной с ногу обычного человека, – говорило о том, что супостатам сейчас придется очень плохо.
А еще – из-за плеча чернокожей стенобитной машины выглядывала худая жилистая женщина лет пятидесяти, держащая в руках заряженный армейский арбалет. Она зло щурилась поверх арбалетного ложа, и стальной болт был направлен в грудь побледневшему майору Серту.
В руках Задары откуда-то появился небольшой кинжал, и то, как она его держала, указывало на умение хозяйки управляться с острым клинком. Все-таки быть замужем за отчаянным воякой и хоть немного не научиться боевым искусствам – это исключено.
Последовали томительные секунды тишины, прерываемые лишь хриплым дыханием сторон, затем Нед, криво усмехнувшись, откашлялся и сказал:
– Тетушка Задара, это я.
– Ты? А я тебя и не заметила! – безмятежно сказала женщина, хитро блестя глазами старой лисы. – А чего тут эти люди делают? Ты их пригласил? Я-то было подумала – нападение на мой дом.
– С чего ты подумала, старая дура? – зло крикнул один из городских стражников и тут же зажал нос, из которого брызнули струйки крови. Задара без замаха ловко врезала ему в физиономию левой рукой, сжав пальцы в кулачок, оказавшийся поистине стальным.
– Я, может, и старая, но не дура! – холодно сказала она. – А на ваше поведение я подам жалобу бургомистру!
– Тут я… – скучно сказал бургомистр, выступая вперед. – Простите, госпожа Задара, этого идиота. Произошло недоразумение.
– И вы тут, господин бургомистр?! – с выражением безмерного удивления спросила женщина. – А что вообще-то происходит? Почему эта группа людей пытается ворваться в мой дом, а бургомистр не только не пресекает это деяние, но и находится в составе преступников?!
– У нас есть сведения, что в вашем доме находится похищенная дочь этих вот господ, – бургомистр показал на пару, отошедшую на всякий случай в сторону и с опаской поглядывающую на топор в руках чернокожей воительницы. – Скажите, это правда, что на территории вашего поместья находится некая Санда, которую этот вот молодой человек похитил и удерживает в неволе?
– Санда есть. Но никто никого не похищал. Со вчерашнего дня эта приятная молодая особа, невеста молодого человека, моего постояльца, живет в его доме, занимается его хозяйством, а утром подала заявку в храм Селеры на совершение брачного ритуала. Ритуал назначен на послезавтра, если молодой человек согласится на брак. А насколько я понимаю – он согласится. Правда, Нед?
– Правда, – слегка уныло сказал Нед и легонько вздохнул: – Чистая правда.
– Так в чем тогда дело, господа? Вы слышали, что он сказал? – снова недоуменно спросила Задара. – Или вы все-таки настаиваете на том, чтобы ворваться в мой дом?
– Слышали мы! – воинственно заявила мать Санды. – Только все это ложь и чепуха! Пока я не услышу, что скажет по этому поводу моя дочь, я вам не поверю! Все вы тут преступники и лжецы! Разбойники!
– Что-о?! Как ты смеешь говорить мне такие слова?! – Задара вышла из калитки, демонстративно поигрывая кинжалом, и женщина завизжала, прячась за спину мужа:
– Уберите ее! Эта старуха сумасшедшая! Бургомистр, чего вы стоите и ничего не делаете?! Пусть ее свяжут, она обезумела!
– Я сейчас тебе уши обрежу, глупая тварь! – холодно сказала Задара, медленно продвигаясь в направлении супостатки. – Чтобы поумнела и не болтала своим длинным языком!
– Тихо! Все успокоились! – скомандовал мрачный бургомистр. – Если все обстоит так, как сказала госпожа Задара, то дело полностью меняется. Молчать, я сказал! Вы и так втравили меня в историю! Надо было лучше следить за своей дочерью, чтобы не бегала по сержантам!
– Да как вы смеете?! – начала госпожа Нитуль, но бургомистр прервал ее:
– Смею! Госпожа Задара известный, почетный житель… вернее, жительница города, ее муж был полковником, известным человеком… со связями в столице. И она тоже не последний человек в королевстве! Выдвигая беспочвенные обвинения, вы рискуете получить обратный эффект – если она подаст жалобу на клевету, вы будете оштрафованы на сто золотых, а еще – отсидите неделю в городской тюрьме! Ясно? Вот так. Госпожа Задара, вы не могли бы нас провести к невесте этого молодого человека, чтобы поставить точку в этой странной и глупой истории? Прошу вас.
– Ну… раз вы просите… только для вас, – ворчливо бросила Задара, направляясь к открытой калитке, где так и стояли защитницы бастиона. – Девочки, пропустите их. Я бы не хотела, господа, чтобы беспокоили моих постояльцев. Они для меня как родные дети. Но раз господин бургомистр просит – ему я не могу отказать. Пойдемте!
Женщины опустили оружие и разошлись в стороны. Нед с трудом сдерживал смех и даже кусал губы, чтобы не рассмеяться, – кухарка и прислуга Задары выглядели столь же грозно, как и потешно со своим оружием. Однако отметил для себя то, что обе обращались с оружием вполне уверенно, как старые вояки. Да и Задара не выглядела беспомощной старушкой. Кстати сказать, кинжал так же мгновенно исчез, как и появился, – куда-то в потайное место, не видное снаружи. Вдова полковника умела постоять за себя, это точно.
Вся компания торжественно проследовала к гостевому дому, стоящему в саду. Впереди Задара, по бокам конвой из двух кухарок-воительниц, следом бургомистр, хмурый, как туча, потом парочка родителей, ну и остальные, среди которых городской стражник с распухшим носом, злобно зыркающий по сторонам.
Нед шел рядом с хозяйкой дома, когда они подошли к дверям, остановился следом за ней.
– Санда, милочка, выйди к нам! – звонко крикнула старушка, и дверь немедленно отворилась, как будто девушка только и ждала сигнала.
Санда появилась на крыльце, с деланым недоумением глядя на толпу народа:
– Что случилось, тетушка Задара? О! Мама, папа, вы откуда здесь? Как хорошо, что вы пришли! Познакомьтесь: мой будущий муж Нед. Послезавтра утром мы с ним поженимся в храме Селеры. Я сегодня подала заявку. Можете меня поздравить!
Гробовое молчание. Потом бургомистр повернулся к Задаре и громко спросил:
– Госпожа Седар! Будете подавать жалобу на клевету? Ваше дело выигрышное. Минимальный штраф сто золотых плюс возмещение морального вреда по решению суда. Кстати, сержант Черный тоже может рассчитывать на компенсацию. Сержант, будете подавать жалобу?
– На своих будущих родственников? – улыбнулся Нед. – Мало ли что бывает в семье, не правда ли? Не хватало еще вмешивать сюда власти. Нет, не буду. А вы, тетушка Задара?
– Нет. Хотя и очень хочется, – усмехнулась старушка. – Меня, добропорядочную даму, вдову полковника, называть разбойницей! Ужас какой!
– А мне кто компенсирует разбитый нос? – злобно закричал сыщик. – Я что, совсем не человек, что ли? Пусть она возмещает мне ущерб, понесенный при исполнении моих обязанностей!
– Куалтук пусть тебе возместит! Копьем в зад! – злорадно ответила Задара. – Скажи спасибо, что я на тебя не подала в суд за твои гнусные обвинения! Пошел вон из моего сада! Господа, если ко мне больше нет вопросов – покиньте мой сад и дайте отдохнуть немощным старушкам в их последней обители…
– Как же – немощные! – буркнул сыщик, с опаской поглядывая на здоровенную кухарку. – Гляньте на эту черномазую, да она голым кулаком оленя убьет! У меня ляжка тоньше, чем ее ручища!
– Иди отсюда, любезный! – басом ответила «черномазая» и крутнула топором, подняв ветер, всколыхнувший прядь волос у арбалетчицы. – А то сейчас как врежу, так у тебя совсем ляжки не будет! Во-о-о-он!
Стражники прыснули к воротам, оглядываясь на топор, бургомистр осторожно попятился, бормоча про себя что-то вроде: «Угораздило же меня вляпаться!» Майор Серт уже давно маячил у калитки, тонким нюхом безопасника почуяв развитие событий, и только родители Санды остались на месте, укоризненно глядя на дочь и презрев угрозу расправы.
– Дочка, ну как же так? – жалобно спросила мать, качая головой. – Сержант, нищеброд какой-то? У тебя голова есть? Мы же тебе предлагали хорошие партии, а ты? Ну если приспичило замуж, так вышла бы за сына купца, у него звание аристократа первого ранга, пусть пока и не наследуемое, но этот? Из корпуса? Там же один сброд, разбойники и воры!
– Прошу так не говорить о моем женихе! – резко сказала Санда, подошла к Неду, встав на цыпочки обхватила его за шею и чмокнула в губы. – Мне другого не надо! А ваш сын купца – он же полный идиот! И кстати, а что, папка был богачом, что ли? Разносчиком пирогов работал!
– Ты же говорила чего-то там про двести лет кондитерами… – тихо шепнул Нед, глядя в насмешливые глаза будущей жены. – Соврала, негодная!
– Ну соврала, и чего? – не смутилась та. – Что, конфеты и пирожные плохие? Папка умеет их делать. А мама аристократка – влюбилась в него, и все тут. Ушла из дома.
– Значит, это у вас семейное? – хмыкнул Нед. – Ну я и влип…
– Влип. Молчи. Сейчас я с ними разберусь. Мама, папа, чего вы меня не поздравляете?
– Поздравляю, дочка! – широко улыбнулся отец Санды. – Произошло недоразумение, но, слава богам, все разрешилось. Пригласишь нас на обряд?
– Как без вас-то? – рассмеялась Санда и, сбежав с крыльца, обняла родителей. – Послезавтра, в десять утра. Больше никого не пригласим. И пиршество делать не будем.
– Как не будем? – возмутилась Задара. – Будем! В первый раз замуж – и без свадьбы?! У нас пир устроим. Дом большой, почему бы и нет? И нам веселее. Кстати, родители, чего там насчет приданого?
– Будет приданое, – грустно сказала потухшая мать Санды. От ее воинственности не осталось и следа.
– Вот и замечательно! – воссияла Задара. – Пойдемте, поговорим с вами, оставим молодых разбираться с их проблемами. А мы обсудим, как все у нас пройдет – насчет свадьбы, конечно. Пошли, пошли в дом! Девочки, за мной! Асана, да сними ты этот горшок! У меня от него в глазах круги плавают, так сияет! Ты чем его так начистила?
– Толченым кирпичом. А что, здорово блестит, да? Я его в подвале нашла. Крепкий! Не разбить! Пегра, вот попробуй стукнуть… Ой! Ты куда стукнула-то? Дура! Я по шлему сказала, а ты чего в задницу пинаешь?! Сейчас я вот тебе ка-а-ак врежу!
– Девочки, тихо! Прекратите немедленно! Пойдемте в дом, обсудим свадебный пир. Да хватит, сказала! Отпусти ее, задушишь! Ну что за демонские бабы! Не обращайте внимания, они сейчас повозятся и придут. Так-то они хорошие, вот только с придурью немного. Итак, я предлагаю расположить гостей… кстати, а сколько будет гостей? Вы решили?
* * *
– Ну что, рада? – Нед с грустной улыбкой посмотрел в лицо Санды, сидящей напротив него за столом. – Женила на себе и радуешься?
– Радуюсь. А чего мне – плакать, что ли? – рассмеялась Санда. – Кстати, забавно получилось. С моей мамкой примерно то же самое было. Захотела выйти замуж за отца – и вышла. Правда, пришлось уехать из столицы, но все-таки оженила папку. Вот так, мой милый! Такая у нас семейка.
– М-да… как-то все быстро закрутилось… так быстро, что и представить это немыслимо. Был холостой, и вдруг…
– Но ты еще холостой, да. Вот послезавтра станешь женатый. Мне родители постоянно подсовывали женихов. И все такие уроды – глупые, страшные… и богатые. Мама все старалась. Говорила, надо меня вытащить из этой дыры, из этого городишки. Потом плюнули и сказали, чтобы я сама искала жениха. А как нашла – вон какое представление устроили. Тебе на службе не нагорело из-за меня?
– Нет. Полковник за меня, – задумчиво сказал Нед. – Думает о том, что, если я чего-то с тобой натворил, надо как-то меня прикрыть. И не верит, что я способен на гадости.
– Откуда ты знаешь, чего он думает? – усмехнулась Санда. – Впрочем, ты умный, проницательный. Вон как ты тогда угадал, о чем я мечтаю. О любви. И я ее получила.
Санда встала со стула, подошла к Неду и забралась к нему на колени, обняв за шею:
– Ты останешься? Не уходи, а? Скажем, что ты потрясен событиями и тебе надо отдохнуть. Поваляемся на постели… а потом отдохнем, а?
– Хм-м… так-то я не прочь с тобой поваляться… и отдохнуть, но надо на службу. Но так уходить не хочется, честно сказать!
Нед прижал к себе Санду, нашел поцелуем теплые, упругие губы, погладил по спине, отчего девушка чуть не замурлыкала, и слегка вздрогнула от щекотки, прижавшись к любимому. Потом положила голову ему на грудь, и так они сидели минут пять – молча, ни о чем не говоря.
«Милый, милый, милый… Селера, как мне хорошо! Как все славно получилось… Прости, Нед, я не могла тебя упустить! Ничего, я сделаю из тебя настоящего офицера, будешь полковником! Нет – генералом! Пусть все завидуют! Будем жить в столице, у нас будет красивый белый дом в два этажа и сад. А еще – двое детей. Мальчик и девочка. Нет – трое! Нет – четверо! Двое мальчиков и две девочки. Ты будешь ездить с мальчиками на охоту, а я с девочками буду… Кстати, а почему это мужчинам такие привилегии?! Я тоже буду ездить на охоту! Все, толпой будем ездить!»
– Милый, а ты любишь охоту?
– Нет, – усмехнулся Нед, отключая мыслевосприятие. – Вернее, я никогда не охотился.
– Кстати, ты ведь никогда мне о себе не рассказывал! – Санда нарочито нахмурила брови. – Кто ты, откуда ты? Кто твоя семья?
– А раньше, прежде чем ты собралась за меня замуж, спросить не могла? – хмыкнул Нед.
– А зачем? Мне все равно, кто ты и откуда. Просто интересно. Должна же я знать, с кем проведу всю свою жизнь и от кого нарожаю детишек? Не хмурься – не сразу детишек, не сразу! К твоему сведению, Задара отвела меня к магу-лекарю, и он наложил заклятие от беременности. Так что я не такая безответственная, как ты думаешь. Как только решим с тобой вместе, что нужно завести ребенка, – так сразу и снимем заклятие.
– А после этой ночи… ты не понесла? – осторожно осведомился Нед. – Толку-то в заклятии, если…
– Нет. Маг все устранил. Такой смешной дядечка! Он все время меня разглядывал и спрашивал, не общалась ли я в эти дни с каким-нибудь магом! Не лишал ли этот самый маг меня девственности! И чего в его голову взбрело? Еле отстал.
Неда как холодной водой обдало – вот это да! И как это лекарь определил, что Санда спала с магом? Может, есть какие-то способы увидеть следы ауры на том, с кем спал? Он ведь ничего не знает о магии – почти ничего. Может, они как-то видят эти самые следы ауры? Ведь лекарь в деревне тут же увидел его ауру. Может, и здешний умеет? Скорее всего – умеет. А почему Нед не умеет ее видеть? А может, умеет, да не знает, как это сделать? Скорее всего так и есть.
И опять его охватила досада от своего неумения и незнания. Если бы у него был учитель! Если бы он мог учиться как следует!
– Ты чего нахмурился? – спросила Санда. – Так ты расскажешь мне, откуда ты пришел? Или будешь скрывать от жены?
Нед слегка подумал, потом ответил:
– Сирота. Из ардов. Нашли на берегу моря. Работал пастухом, на положении раба. Сбежал. Завербовался в армию. Все. Семьи нет.
– Бедненький! – Санда погладила Неда по щеке. – Теперь у тебя есть семья! Немного безумная, да, но семья.
Девушка захихикала и теснее прижалась к парню, он мягко, но решительно ее отстранил:
– На службу пора. Ухожу. Вечером приду.
Санда молча кивнула головой, со вздохом сползла с коленей будущего мужа и пересела на стул. Потом вышла следом за ним на крыльцо и долго смотрела ему вслед, слегка улыбаясь, довольная и спокойная. Все получилось как надо. Потом она посмотрела на выходящих из дома Задары родителей и поспешила узнать, как же будет проходить то, о чем она мечтала все последние годы, – ее свадьба с любимым человеком.
* * *
Последующие несколько дней прошли для Неда как в каком-то тумане. Свадьба – не очень пышная по городским меркам, но для него, не видевшего другого, просто потрясающая.
Он сидел рядом с молодой женой, смотрел на нее, на окружающих и как будто не понимал, что с ним происходит. Бурные события захватили его, понесли, как листок, упавший с дерева, уносится бурным дождевым потоком. Нед, казалось, смотрел на себя со стороны, как будто все происходящее было не с ним. Гости, поцелуи с женой под крики гостей, новые лица, которые он должен был запомнить, и новые имена, которые пытался запомнить и не мог.
Потом начались походы по подружкам – Неда представляли, показывали, как новую игрушку, и он механически кланялся, дежурно улыбался, с готовностью обнимал молодую жену – делал все, что от него требовалось.
Люди реагировали на появление новоиспеченного мужа Санды по-разному. Одни были искренне рады за Санду и ее молодого мужа, другие внешне улыбались, поздравляли, а в голове у них скользили мысли зависти, злобы и даже ненависти, похожие на мерзких ядовитых улиток.
И таких было много. Что, впрочем, Неда не удивляло. За то время, что он слышал мысли людей, для него не было откровением такое двуличие. Санда наслаждалась вниманием, а еще – любовными играми. Ночи напролет они проводили в объятиях друг друга, и девушка была неистощима в постельных выдумках. Когда однажды Нед спросил у нее, откуда она знает все эти штуки, Санда ответила, что женщина в постели должна быть шлюхой, даже если внешне строгая и добропорядочная матрона. Это ей сказала Задара, которая и подсовывала Санде книжки об ЭТОМ, заявив, что каждая женщина должна уметь ублажить своего мужчину, иначе он будет активно смотреть на сторону. Впрочем, добавила та, он все равно будет смотреть на сторону, но так хотя бы вернется назад, сравнив и придя к одному-единственному выводу – его жена лучше всех.
Вот так и проходила новая жизнь Неда: ночью любовные объятия Санды, днем – служба, после нее смесь из тренировок (он не бросил занятия с мечом) и походов по родственникам Санды, уроков Задары – она учила их обоих хорошим манерам, – чтения книг и еще многого, многого другого… Времени катастрофически не хватало.
Для свадьбы Неду выделили два дня выходных, полковник сам предложил предоставить отгулы, узнав о происшедшем.
Оплатили свадебный пир родители Санды. Они же привезли в дом Задары, где жили молодые, целую повозку приданого – простыни, одеяла и кучу всякой нужной молодоженам мелочи.
Мать Санды прослезилась и сказала, что готовилась к замужеству дочери много лет. И что желает молодым только счастья. Увы, счастье она понимала по-своему. А заключалось это счастье в том, что, когда Нед пойдет на войну, его там прибьют, и тогда Санда снова будет свободна. Конечно, уже не девственница, но все равно найдется тот, кто пожелает взять ее в жены. При такой красоте девушки сомневаться в этом не приходилось.
Нед слушал мысли «мамы» и хмурился – он лично не собирался расставаться с жизнью, чтобы доставить удовольствие этой достойной женщине.
Отец Санды был искренне рад выбору дочери – ему нравился Нед, похожий на него самого в юности. На свадьбе папаша хорошенько набрался вина и долго объяснялся в любви к зятю, косясь на злющую жену и подмигивая любимой дочке. В нем не было зла, и, как нередко бывает, он шел по жизни на поводу у своей энергичной жены, искренне любя ее, хотя и частенько не одобряя то, что она делала. Но любовь есть любовь, люди прощают своим любимым то, что никогда ни за что и никому не простили бы, будь он даже самым замечательным человеком на свете.
Санда… тут все было сложнее. Девушка не была злой, плохой или подлой. Как ребенок, который захотел какую-то игрушку, она сделала все, чтобы ее получить. Умная, расчетливая, при всей ее сумасбродности и эксцентричности Санда четко понимала, что она хочет. А хотела она Неда. А еще – стать взрослой. Скорее и любой ценой. Улететь из дома, вести самостоятельную жизнь, свой дом, спать с мужчиной, ловить на себе завистливые взгляды подруг и разочарованные – знакомых парней. Все это она получила. И наслаждалась.
Нед иногда задумывался об их совместном будущем и понимал: если все продолжится так, как оно идет, то их семью ждет участь семьи родителей Санды – сильная, уверенная в себе, агрессивная женщина и добрый подкаблучник, выполняющий все, что та прикажет.
Нед не собирался выступать в роли подкаблучника, а потому недели через две после их с Сандой совместной жизни сказал, что главный в доме он и будет делать так, как считает нужным. И если он не хочет идти к двоюродной сестре Санды, значит, не пойдет. Если он не желает приходить на воскресный обед к матери Санды – значит, ноги его там не будет.
Санда не обиделась, хитро улыбнулась, а про себя подумала: «Ничего! Папка тоже вначале бунтовал. А потом и успокоился. Без женщин вы, мужчины, ничто, а с нами вы все! Я еще выведу тебя в люди!»
Нед чуть не раскрыл свои способности, едва удержавшись, чтобы не ответить на невысказанные мысли своей жены. Эти ее мысли Неду очень не понравились.
На службе все шло нормально. Его рота была не хуже других, особых нареканий на солдат не было, и они скоро привыкли, что командует ими бывший сослуживец. Нед не панибратствовал с подчиненными, но и не позволял себе высокомерия, в отличие от своего непосредственного командира лейтенанта Шусарда. Тот всем своим видом показывал, каким быдлом командует и что это быдло не стоит и его ногтя.
Нед поговорил на тему о Шусарде с Дранконом, и тот, пожав плечами, сказал:
– Молодой ты еще. Командиров не выбирают. Подожди, попадешь на войну, вот там все будет ясно, кто есть кто. А тут – да чего он тебе? Ну не любит он нас, быдло безродное, и что? Что он может сделать? Отнять у тебя жалованье? Наказать без причины? Ты ему причину не давай, и все. А так – пусть ходит и рожи строит. Плевать на него. Скорее всего – скоро свалит куда-нибудь на теплое место в штаб, этим все дело и закончится. Забудь о нем. Готовь солдат – от них зависит, выживешь ты на войне или нет. Скоро, скоро в дорогу… ощущение у меня нехорошее. Как бы этот локальный конфликт не перерос в полномасштабную войну. К этому дело идет. Слышал, что армия Исфира продвинулась еще на восемьдесят ли в глубь нашей территории? Вот. Так что скоро жди комиссию – и вперед, на фронт. Чую, многих недосчитаемся. Снова объявили набор рекрутов – вам на смену. Вот такие дела, брат Нед…
И Нед успокоился. Демон с ним, с этим лейтенантом. Сам сдохнет. Или вражеский болт башку прострелит. Чего себе нервы трепать?
А комиссия, о которой говорил Дранкон, не заставила себя долго ждать…
* * *
– Господа офицеры! К нам прибыла комиссия из столицы. Завтра будет общекорпусной смотр! После смотра – соревнования. Смотрите, найдут нарушения – я из вас кровь выпью! Проверить снаряжение, проверить оружие – чтобы ни пятнышка не было! Оружие наточить, смазать, кольчуги чтобы сияли! Песок в ящиках для чистки кольчуг есть? Проверить! Смотр начнется в десять утра, а в полдень – соревнования в честь высокой комиссии. Бег, борьба, рукопашный бой, стрельба из арбалета. Бой на мечах – среди офицеров на приз чемпиона корпуса. Записывайтесь – кто из вас, офицеров, будет выступать среди мечников. Кстати, прошу не увиливать, мы должны принять комиссию по высшему разряду, показать свое боевое умение! Вопросы есть?
– Господин полковник! – поднялся один из капитанов, сорокалетний ветеран с покалеченным левым ухом, от которого осталась лишь половина. – Может, мы на поле боя покажем свое умение? Чего мы перед комиссией будем прыгать, как комедианты? Задаром…
– Точно, – поддержал его один из майоров, насколько Нед знал – командир батальона арбалетчиков. – Каждый раз одно и то же! Нажрутся и будут глядеть, как мы для них тут скачем! Пошли бы они… Дальше фронта все равно не пошлют!
«Вас не пошлют, – зло подумал Хеверад. – А то, что могут урезать финансирование корпуса, что начнут копать – вас это не касается? Конечно, не касается. А вот меня – точно. Почему бы вам не заткнуть свои дурацкие глотки?! Будто мне приятно задабривать комиссию! Это я вынужден покупать им толпу шлюх, заливать глотки вином и устраивать представления! А ваше дело хоть немного потрясти своими задами!»
– В общем, так, господа, – холодно сказал полковник Хеверад, ничем не выдавая ярости, которая бушевала у него в душе. – Мой приказ: должно быть не менее десятка офицеров на соревнованиях мечников. И не менее десятка солдат и офицеров на каждый из видов состязаний. Если не найдете – подвергнетесь взысканиям с занесением в личное дело плюс денежным вычетам в размере месячного жалованья! И начну я с командиров полков, а они уже будут дрючить командиров батальонов! Чтобы через два часа списки тех, кто выступит на состязаниях, лежали в канцелярии! Все поняли?! Или еще раз повторить? Вижу по вашим лицам – поняли. Теперь подслащу вам порошочек. Каждый, кто выиграет состязание, получит приз. Офицер, выигравший мечевое состязание, – триста золотых. Солдат или офицер, выигравший состязание по рукопашному бою, бегу, борьбе или стрельбе, – сто золотых. Это солидные деньги, господа. Так что не надо строить такие кислые рожи, будто вас посреди ночи стащили с любовницы и заставляют маршировать с голым задом!
– Ну, с призами как-то получше звучит, – ухмыльнулся капитан мечников.
– Ну конечно! Ты этот приз и получишь! Как обычно! – ехидно выкрикнул капитан арбалетчиков, худой, длинный мужчина с грубым лицом возчика.
– Ну а ты получишь за стрельбу, и что? – парировал мечник. – Чем плохо-то? Тем более не факт, что я получу. Вон у нас молодая поросль появилась – Черный в дуэли, помните, как бился? И его командир, лейтенант Шусард, – «серебряный меч» офицерского училища. Не скрывайте свои способности, господа, не надо – вот два первых участника состязаний. Так что еще неизвестно, кто выиграет.
– Нед бился копьем. Никто на состязаниях ему копье не позволит, – парировал арбалетчик. – Кроме того, почему это арбалетчикам сто золотых, а мечникам триста? Это что за унижение стрелков?
– А потому, что арбалетом может пользоваться даже рыночная торговка, – ухмыльнулся мечник. – Направил в цель, нажал скобу – бац! И мимо… Хе-хе… А вот искусству владения мечом люди учатся годами. К этому надо иметь склонность, кроме всего прочего. Так что вполне закономерно, что мечники получат больше. Вот так. Так что ищем, господа, умельцев, ну и… готовим карманы для золотых!
– Вот и замечательно, – вмешался Хеверад, с улыбкой наблюдавший за перепалкой. «Как всегда бывает, деньги решили все. Хороший приз всегда действует, как охапка сена перед мордой осла, заставляет его бежать вперед». – Господа! В день соревнований будут открыты ворота для всех желающих поддержать своих мужей, отцов или детей. Кроме того, будет работать палатка по продаже пива, пирожков, поставим столы и скамьи для зрителей! Можете пригласить того, кого захотите! Вход свободный!
– Полгорода тогда притащится! – хмуро крикнул майор Серт. – И как мне в этом случае обеспечить безопасность? Кому-то праздник, а кому-то, как всегда, будни!
– Так всегда бывает, майор Серт! – усмехнулся Хеверад. – А если не устраивает должность начальника Безопасности – вы всегда можете подать прошение о переводе, и я вас с удовольствием поставлю командиром батальона копейщиков. Вам будет предоставлена возможность грудью встретить врага на поле боя! Что, не хочется? Тогда служите и не делайте такое лицо. У всех своя служба. Все, господа, разошлись! Готовимся к смотру и к состязаниям! Полковники, я с вас спрошу!
Офицерское собрание медленно расходилось из зала в штабе, бодро обсуждая завтрашнее событие. Сержант Дранкон был хмур и невесел. Заметив взгляд Неда, он тихо шепнул:
– Верный признак, что скоро на войну. Комиссия прибыла не зря.
– А с какой стати вдруг этот праздник? Состязания? – недоуменно пожал плечами Нед.
– Обычное дело. Надо развлекать генерала, толпу его прихлебателей. От того, какой отчет они напишут, зависит и финансирование корпуса, и то, как отнесутся к командиру. Примерно раз в полгода они приезжают. Нажрутся, напьются, с бабами покувыркаются – и назад, в столицу… до следующего раза. Вот полковник и старается. Противно, конечно, но куда деваться? Это всегда было и будет. Время от времени возникают скандалы с сопровождающими генерала лоботрясами. Они как с цепи срываются, приезжая в наш город. Пьянствуют, дерутся. И мы потом удивляемся, что про военных такое плохое мнение у горожан. Ты вот что… подбери там у себя кого-нибудь на состязания. Кстати – вот тебе и повод сбить спесь с Шусарда. Ты слышал, что говорил капитан Эстон? Ну тот, капитан мечников? Шусард – «серебряный меч» офицерского училища. Это значит, что он второй по умению на мечах в офицерской школе. Будешь участвовать? Приз отличный, полковник не поскупился. Впрочем, и на рукопашном приз очень недурной. Но по правилам ты можешь участвовать только в одном состязании. Ну, так как?
– Хм-м… хотелось бы попробовать себя в мечном состязании, – признался Нед. – Я тренировался все это время, так что шансы, мне кажется, есть. Бой будет на острых мечах?
– Сдурел? – усмехнулся Дранкон. – Эдак мы без офицеров останемся! Тупых тренировочных мечей на складе кучи лежат, зачем нам боевые? Значит, на мечах… интересно. И как оцениваешь свои шансы? Ставить на тебя?
– Не знаю… я же не видел, как фехтует тот же Шусард или Эстон. Насколько я понял, этот самый Эстон местная знаменитость, вечный победитель?
– Точно. Он всегда выигрывает. Рубака еще тот. Звериная сила, огромная скорость, выносливость, как у мула, и все это вместе умножь на безжалостность, как у лесного зверя. Вот тебе и получится Эстон. Так-то он парень хороший, надежный, спину всегда прикроет. Но лучше против него не становиться – растопчет, как букашку. Видел, какие у него длинные руки? Далеко достает. Настоящий мечник. Подумай, прежде чем идти на мечный бой. Может, лучше на рукопашный? Сто золотых – отличные деньги! И верные, ты же любого тут в рукопашной уложишь, как дитя. Или я ничего не понимаю в людях. Кстати, заметил, что Эстон тебя упомянул? Знаешь почему?
– Почему?
– Он хочет, чтобы ты выступил против него. После той дуэли он заявил, что выиграл бы у тебя этот бой. Что не так уж ты и хорош. Тебе просто повезло. Вышел против дурака. А вот если бы был он… Они даже побились об заклад с капитаном Гирсом, что он выиграет у тебя. На пятьдесят золотых. Вот так вот.
– А почему тогда он был против состязаний? Я ничего не могу понять. Он встал и начал выступать, что ему никакие состязания не нужны и все такое прочее. Почему?
– Деньги с полковника выжимал, – ухмыльнулся Дранкон, – а как выжал – так сразу и вроде как сдался. Разыграно все. Эстон любит такие представления. Тем более что всегда выигрывает. Ладно. Ты кого-нибудь пригласишь на соревнования? Жену?
– Спрошу. Приглашу – может, и пойдет. А еще кого-то я могу пригласить? Или только близкую родню?
– А кого ты еще хотел пригласить? Так-то всяк волен пригласить кого хочет. Если, конечно, это соответствует статусу корпуса. Рабам, например, вход на территорию базы запрещен. Или каким-нибудь нищебродам с улицы. Оборванцам.
– Хозяйку хочу пригласить, у кого я дом снимаю, Задару Иваррон.
– Иваррон? О! Конечно! Ты что… полковник Иваррон – легендарная личность. Он долго служил в корпусе, командовал одним из полков. Отчаянный рубака был. А жена его… красотка была, каких мало. Я уж думал, ее и в живых-то нет. Из-за нее было несколько дуэлей, пятеро убитых. Полковник не любил, когда ей оказывали знаки внимания… излишне настойчиво. Она умела вскружить голову. Я был еще юнцом, когда увидел ее в первый раз. Задара была тогда уже немолода… постой… сколько же ей тогда было? Тьфу! Всего-то за сорок… А мне казалось, она этакая немолодая матрона. А сейчас понимаю: женщина – просто погибель мужчинам. Она и в сорок была настоящей красавицей. Интересно было бы на нее посмотреть. Полковник погиб случайно. А может, и не случайно… Поговаривали, что не все так просто. Вроде как кто-то отомстил за убитого на дуэли офицера, приударившего за его женой. Поговаривали, что Задара не всегда была очень уж строгих правил… Впрочем, и полковник позволял себе расслабиться. Не один его незаконный отпрыск бегает где-то по свету.
– А как погиб полковник?
– Конь понес и сорвался с горной тропы в пропасть. Говорят, жеребцу кто-то засветил по яйцам из пращи. Полковника потом нашли на берегу моря. Изломанного. Вот такая история. От красивых женщин все зло! Впрочем, от некрасивых – тоже. От баб вообще зло. Как это тебя угораздило жениться?
– Опутали, – усмехнулся Нед. – Сам не понял, р-раз – и женат. И все началось с одного невинного поцелуя.
– Точно! Вначале поцелуйчики, а потом проснешься – бац! И ты уже в их сетях. Женат! Не-ет… лучше честная шлюха – дал ей денег, отработала девка, и пошел домой. Ни забот тебе, ни хлопот… если, конечно, не подцепил чего-нибудь. – Дранкон резко засмеялся, удивив окружающих. Видеть смеющегося Дранкона было так же удивительно, как увидеть… смеющегося Неда. В этом оба сержанта сходились.
– Заяви меня на мечное состязание, ладно? А на рукопашное… есть у меня человек. Пойду, проверю снаряжение роты, назначу тех, кто будет участвовать в соревнованиях. И домой скоро, не хочется лишнего времени тут задерживаться.
– К молодой жене торопишься? – усмехнулся Дранкон. – Ну да, ну да… Пока небось тебе все нравится. Каждый день постель, поцелуйчики… А потом начнется… будет пилить насчет денег, туда не пойди, сюда не пойди. Ну да, был я женат. И ничего хорошего из этого не вышло. Лучше уж я у себя в комнате казармы посижу. Ну их, это бабье. Ладно, заявлю тебя на мечный, но… смотри, рискуешь. Впрочем – дело твое.
* * *
– Нед, не надо так шумно прихлебывать – это нехорошо! Видишь, как Санда аккуратно делает небольшие глотки? Не хмурься – ты уже делаешь успехи. Кстати сказать, я ожидала, что ты будешь гораздо большим деревенщиной. А ты вполне на уровне городских парней. Только невоспитанных. Нет, не вытирай рот салфеткой! Рот надо промокать! Вот так, аккуратненько… Нож в правой руке, вилка в левой. Между прочим, в разных государствах по-разному, как ни странно. У нас – отрезал кусочек, положил в рот. А в злостном Исфире – нарезал весь кусок мяса на мелкие кусочки, переложил вилку в правую руку и заглатывай их как хочешь. Невоспитанный народ.
– Тетушка Задара! Завтра будет смотр и состязания. Вы не хотели бы посетить базу? Санда пойдет. А я буду выступать в поединках мечников.
– База… давно я там не была… – грустно усмехнулась женщина. – Как мой муж погиб, с тех пор на базе и не появлялась. Конечно, пойду. А можно моих девчонок с собой возьму?
– Ну… они же… – смущенно начал Нед.
– Рабыни? – перебила Задара. – Нет. У них и рабской серьги нет, как видишь. Я их давным-давно отпустила. Знаю про дурацкий запрет на посещение базы рабами. Кстати, не знаю, кто и зачем его придумал. Глупость какая-то. Возьмем девчонок?
– Да пусть идут, – пожал плечами Нед, – веселее будет. Я никогда вас не спрашивал… Скажите, а как погиб ваш муж?
– Что, уже нарассказывали тебе? – усмехнулась Задара, проницательно посмотрев в глаза Неду. – И что я шлюха, да? И что мой муж был заправский дуэлянт, пачками убивавший людей в поединках? Да? Нарассказывали?
– Ну-у… не так, конечно… но… рассказывали, – смутился Нед.
– Так вот – это все чистая правда! – неожиданно заявила Задара и, глянув на остолбеневшего Неда, закатилась веселым смехом. – Да ладно, шучу я. Так, были у меня кое-какие флирты – не более того. Просто я была такая красотка, что по мне много мужчин сохло. А муж мой был ревнивым, горячим – настоящий мужчина! И в постели, и в бою! Ух-х-х! Огонь! За то и прощала ему всякие шалости. Похоже, что они его и довели до гибели. Соблазнил красотку, скорее всего замужнюю, в открытую его трогать боялись, вот исподтишка и убили. Да, да, убили… Я знаю это. Кто убил? Да откуда я знаю. Мы с ним на прогулке были, катались на лошадях. Тропа горная над морем. Я слегка отстала, но слышала, как его лошадь заржала и понесла. И видела валявшийся свинцовый шарик – то ли от пращи, то ли от рогатки. Потом искали шарик – не нашли. Кто-то подобрал. Вот так все и закончилось. Детей я сама уже поднимала. Но давайте не будем о грустном. Лучше о завтрашнем дне – что там будет?
– Соревнования, гулянье, гости, столы и продажа напитков, пирожков и булочек. Должно быть весело.
– Ох, Хеверад! Узнаю его! – улыбнулась Задара. – Он всегда умел извлечь выгоду из всего. Вот поставлю сто золотых против медяка, что все палатки будут принадлежать его торговцам, с каждой полковник будет иметь мзду. Да какая нам разница? Главное, чтобы было удобно и весело. Ну ладно, вы ужинайте, а я пойду сообщу девочкам – пусть собираются к завтрашнему дню.
Задара шустро вскочила с места, исчезнув в недрах дома, а Нед с Сандой переглянулись, улыбнувшись и подмигнув друг другу.
– А хозяйка-то наша погуляла в свое время, – хмыкнула Санда.
– Надеюсь, ты не последуешь ее примеру, – поднял брови Нед. – Вернусь с войны, узнаю что-то плохое о тебе – убью!
– Хм-м… да, может, и убьешь, – оценивающе посмотрела Санда, хитро прищурив глаза. – Да мне никто, кроме тебя, не нужен. Дураки они все и уроды. Ты сам там, на войне, особенно-то… не шали. Нет, я понимаю, купить шлюху – дело солдатское, но… постарайся этим не злоупотреблять, ладно? И выбирай девок почище. Не хватало притащить заразу в дом.
– Вообще-то я и не собирался идти к шлюхам, – растерялся Нед. – С чего это ты взяла?
– Все вы, мужики, такие. Ладно, не сердись. Я тебе просто заранее сказала, чтобы ты понимал – я ведь не дура. Ты наелся? Может, еще подложить? Попробуй вот этот салатик – наше семейное блюдо. Мама откуда-то из столицы его привезла. Кстати, в его состав входит одна травка, увеличивающая постельные способности мужчин… Тебе скоро в поход, так что хочу взять с тебя все, что смогу. Когда это еще мы с тобой увидимся… – Санда грустно вздохнула, потом блеснула глазами: – Ну что, пошли домой? Я там воду нагрела… сейчас искупаемся… вместе. Потом залезем в постель… Надеюсь, ты не собираешься читать перед сном свои дурацкие свитки? Кстати, как ты умудряешься их читать? Это что за язык? Откуда ты его узнал? О чем там написано, в этих свитках?
– Просто старинные свитки, – попытался вывернуться Нед, – написано о разном: о магии, о демонах – как их понимали древние. Мне нравится. Тебе будет неинтересно.
– Ты не сказал – откуда ты знаешь древний рунный язык? – прищурилась Санда. – Опять тайны от жены? Чего ты скрываешь?
– Я? Скрываю? По-моему я открыт, как эта тарелка! И так же прост!
– Совсем ты не прост, мой милый, – вздохнула Санда. – Ладно, не хочешь – не отвечай. Пошли домой. Тетушка Задара! Пусть Асана нам салатиков с собой положит, ладно? Вечером подкрепиться.
– Сейчас принесет! Идите, детки, идите! – откликнулась Задара откуда-то из глубин дома, где она разговаривала со своими приживалками. – Ваше дело молодое, силы надо подкрепить, да! Мужчину надо кормить, а то заездится, как худой жеребец!
Санда улыбнулась и встала из-за стола. Нед вскочил, учтиво отодвинул стул жены, как его учила Задара, и, взяв Сандру под руку, важно пошел к выходу. Потом не выдержал, улыбнулся, подхватил девушку на руки и побежал с ней к выходу, глядя в ее сияющие влюбленные глаза.