Пробуждение было ужасным. Болело все тело, голова, зубы, челюсти онемели, руки и ноги ломило, будто их сжало железными обручами. Амалия пошевелилась, вернее, попыталась это сделать, и открыла глаза.

Над головой, метрах в трех, виднелся серый сводчатый потолок с черными пятнами копоти. Амалия попыталась поднять руку, чтобы ощупать себя – она не могла понять, где находится, у нее отшибло память. Рука не поднималась. Повернув голову, Амалия увидела, что к руке тянется толстенная железная цепь, а запястье охватывает толстый наручник, к которому, собственно, и крепилась цепь. Амалия рванулась, но цепь, зазвенев, выдержала.

Опустив голову вниз, девушка увидела, что она полностью обнажена и лежит почти вертикально на крестообразном приспособлении, наклоненном под углом градусов пятнадцать – двадцать. Этого было достаточно, чтобы она совсем уж не повисала на прикованных руках и одновременно почти стояла на ногах. Руки и ноги ее были раскинуты в стороны – в этом положении человек наиболее беспомощен, и даже если он так силен, как модифицированные бойцы, созданные Владом, все равно не сможет на полную использовать свою силу.

Амалия ощутила во рту какое-то неудобство, коснулась языком передних зубов и ощутила вместо них острые пеньки. Она все вспомнила, и ее охватили ужас и тоска – вот как все закончилось… Ей хотелось заплакать, завыть, но слез не было. Потом она взяла себя в руки – ничего еще не кончилось, пока она жива. Пусть даже ее и искалечили, но Влад не оставит ее в таком виде, вылечит.

При мысли о Владе ее опять охватила печаль – она, возможно, больше не увидит его, а смыслом жизни Амалии была любовь и верность этому человеку. Все ее существо протестовало против того, что она больше не сможет ему служить. Конечно, это говорил в ней посыл, вложенный когда-то Владом в ее мозг, но Амалия этого не осознавала, не могла осознать. Да и какая разница, почему она любила Влада и готова была отдать за него жизнь – вложило ли эту мысль ей в голову Провидение либо маг-менталист, – факт оставался фактом. Смысл ее существования – Влад. Ее божество. А раз так, надо выбираться из этих застенков и служить ему.

Амалия сосредоточилась и, ухватившись за толстую цепь, потянула ее, напрягая свои модифицированные мышцы, чья мощь была сравнима с совокупной силой нескольких весьма тренированных мужчин. Увы, цепь напряглась, зазвенела, но толстые, кованые звенья не дрогнули, и металлическая крестовина, к которой была приделана цепь, – тоже.

Еще минут пятнадцать Амалия пыталась разорвать оковы, пока не выдохлась, и решила поберечь силы для того, что ей предстоит. Ее ведь не убили, значит – чего-то от нее хотят. Чего? Скажут.

Что от нее хотели, она узнала примерно через час, когда дверь открылась и в пыточную вошел человек в темно-коричневой одежде и кожаном фартуке того же цвета. Ему было около сорока лет, и, если бы не странный наряд, он ничем бы не отличался от большинства мужчин, живущих во всех странах мира, – обычный служака, заботящийся о своей семье, иногда забегающий в трактир пропустить рюмочку, и любитель собачьих бегов, где тайком от жены делает ставки. Вот только работа у него была такая, о которой и говорить не принято. Он пытал людей. Специалист высокого класса, он мог так изувечить человека, что тот, еще живой, сходил с ума от боли. Как и у всех профессионалов, у него были свои пристрастия – ему очень нравилось пытать женщин. Его начальник, комендант тюрьмы, шутил, что палач питает пристрастие к пыткам женщин оттого, что боится гульнуть от жены, мол, та узнает об измене и устроит ему дома пыточную. А тут простор для фантазии – наслаждайся женским телом сколько угодно и как угодно.

Этот человек был из викантийцев – истрийцы ничего не понимали в изысканных пытках, да и не хотели служить у захватчиков в такой роли. При каждой армии Викантии обязательно имелся заплечных дел мастер – кроме представителей противника он пользовал и провинившихся солдат и обслугу своей армии. В арсенале были и банальная порка, и изысканные казни, на которые собиралась, как на представления, викантийская знать.

Палач подошел к распростертой на крестовине обнаженной девушке и с удовольствием рассмотрел ее как следует, касаясь руками тела, оглаживая, как художник оглаживал бы холст, натянутый на мольберте, в предвкушении создания своего шедевра. Амалия возмущенно дернулась, когда руки палача оглаживали ее живот, попыталась ударить головой в склонившееся над ней лицо, но не достала.

– Ты шустрая… – удовлетворенно заметил палач. – Мне будет приятно с тобой работать! Я люблю энергичных женщин. Вы так кричите, так стонете, когда я вами занимаюсь… Предвкушаю те минуты нашей с тобой беседы… – Глаза палача увлажнились, и он тяжело задышал.

– Что со мной будет? – спросила Амалия.

– Что? – усмехнулся палач. – Вначале с тобой побеседует Шамасс и выкачает все, что ты знаешь, а потом тебя отдадут мне – ведь ты не сдашься ему, да? Ведь не сдашься? – Палач облизнул губы бледным, с желтым налетом языком. – Я надеюсь, что не сдашься, а значит, мне прикажут сломить твой дух. Через муки твоей плоти. А затем снова Шамасс войдет в твою голову. Ну а закончишь ты как обычно – куском окровавленной плоти, завывая от боли. Не беспокойся, я не дам тебе умереть! Ты будешь кричать несколько дней, пока не потеряешь разум, а куски твоего тела скормят драконам. Они любят человеческую плоть! Я славно с тобой позабавлюсь…

Палач своим нечистым языком провел по ее груди, опускаясь ниже и ниже… Амалия содрогнулась от отвращения и замерла, раздумывая, есть ли какой-нибудь выход из ситуации. Ответ напрашивался неутешительный.

Стукнула дверь, и в камеру вошел худощавый мужчина лет тридцати, с резкими чертами лица и фанатично пылающими глазами.

– Что тут происходит? – строго спросил он. Его голос напоминал одновременно удар хлыста и скрежет ножа по тарелке. – Твое время еще не пришло, не трогай ее. Встань у двери и никого не пускай к нам, нельзя мешать мне. Быстро!

Палач испуганно оторвался от пленницы и выбежал в коридор. Дверь закрылась, и Амалия осталась один на один с неизвестным, строго смотрящим на свою жертву.

Уголки рта мага дрогнули, складываясь в легкую улыбку, искривившую худое лицо:

– Так вот ты какая, Амалия, глава секретной службы нашего врага! Мне рассказывали о тебе. Если даже половина того, что о тебе говорили, правда, – ты великий воин и очень умная девушка. Я не буду скрывать от тебя – ты или переходишь на службу Аштарату, или же умрешь. И не просто умрешь, а в муках, таких страшных, что ты и представить не можешь. То, что тебе выбили зубы, это ничтожная часть того, что тебе предстоит испытать. Сейчас я мысленно войду к тебе в голову, ты должна расслабиться и выдать мне все сведения, которыми располагаешь. Если я не смогу вычерпать у тебя информацию, тогда тобой займется палач, и через некоторое время я снова возьмусь за тебя. И так бесконечно, пока ты жива и пока твой разум в здравии. Вообще, лучше бы тебе сразу сойти с ума, – сочувственно заметил маг, – хоть ты и враг, но мне жаль такую красоту отдавать на растерзание грязной солдатне и палачу-маньяку. А может, все-таки сразу пойдешь к нам на службу? Подумай, я даю тебе пять минут…

– Нечего думать. Я не буду на вас работать, – шепеляво ответила Амалия. – А вы все равно сдохнете, Влад до вас доберется и отомстит за меня!

– Может, и отомстит, я ничего не исключаю в нашей жизни, но ты-то к тому времени превратишься в кусок кровоточащего мяса, пожираемого драконами! Тебе-то какая разница будет, отомстит он или нет! А у нас ты получишь все, что захочешь, – деньги, власть, слуг, мужчин и женщин! Подумай – иначе смерть в муках, несчастной калекой. Мясо для зверей – или все, что может предоставить тебе этот мир. Аштарат очень богат и властвует над почти всем миром! А скоро весь мир будет у нас под пятой! Подумай!

– Я подумала. Пошел ты… – Амалия присовокупила длинное и витиеватое солдатское ругательство.

Шамасс покраснел и покачал головой.

– Ну что же, ты сама выбрала.

Маг обхватил руками голову девушки, Амалия вздрогнула, попыталась вырваться, но в следующее мгновение впала в транс, не в силах сопротивляться менталисту. Что происходило после, она не чувствовала и не ощущала. Сколько прошло времени – тоже не знала.

Очнувшись, увидела перед собой угрюмое лицо мага, внимательно смотрящего ей в глаза.

– Ну что же, Амалия, твой Влад не оставил нам никаких лазеек. Признаю, это великий маг, возможно, величайший в этом мире – если не считать Великой Матери Дараниссы. Я не могу проникнуть в твой мозг, в нем стоит мощная защита от проникновения, поддерживаемая твоей волей. Пока твоя воля не сломлена, я ничего не могу сделать, твои ментальные стены отбрасывают меня. Значит, будем ломать волю. Мне жаль тебя, но таковы правила игры. Эй, палач, сюда!

В пыточную вбежал палач, и Шамасс строго обратился к нему:

– Она теперь твоя. Но! Она должна жить, говорить, соображать – голова должна быть цела, по голове не бить. Ну а в остальном – делай что хочешь, только сломи ее волю. Пусть она превратится в скулящее животное, просящее милости от хозяина. Если она умрет от пыток – ее место займешь ты, и тебе будет хуже, чем ей. Ты все понял?

– Понял, господин маг! Я искусный мастер пыток, не беспокойтесь, все будет в порядке! К обеду можете приходить. Она будет таять как воск в ваших руках, будет готова на все!

– Хорошо, я надеюсь на тебя и вознагражу, если все будет так, как ты говоришь. – Шамасс отечески похлопал палача по плечу, отчего тот расплылся в раболепной улыбке и поклонился магу ниже обычного.

Шамасс вышел из комнаты, жертва и палач остались наедине.

– Ну вот мы и одни… – радостно улыбнулся изувер, подходя к девушке. – Спасибо тебе, что не сдалась! Теперь мы с тобой позабавимся! Ты рада?

Влад сидел в своей комнате на втором этаже трактира и сосредоточенно думал: «Амалия определенно попала в беду. Итак, где ее искать? Кого из ее резидентов я знаю? Пятерых – она мне о них говорила. Значит, если она отправилась в столицу, то обязательно этих навестит. Значит, надо лететь в столицу и пройти по ее следам. Прямо сейчас. А к замку графа прилечу позже. Как? Надо вытащить информацию из головы барона или баронессы».

Влад вскочил и, распахнув дверь, выбежал в коридор. Оказавшись у комнаты барона, он без стука ворвался в номер. Полуодетые барон и баронесса испуганно вытаращили глаза на мага. Не тратя времени на длительные разговоры и объяснения, Влад подошел к барону и ворвался в его мозг, мимоходом погрузив Некайло в транс. Через несколько секунд картинка со стоящим на пригорке замком графа Раганора была перекачана в мозг Влада. Еще через секунду ошеломленный барон был выведен из транса.

– Барон, я вынужден временно вас покинуть. Соединимся мы возле замка графа или где-то в дороге – я вас найду. Никому никаких объяснений не давайте, кроме – вы отправили меня по важному секретному делу. Все.

Влад вышел в коридор и заглянул в номер, где жили циркачи. Они все были уже одеты и собирали вещи в мешки.

– Я вас временно покидаю, увидимся в замке графа. Мне нужно отлучиться по срочному делу, зашел, чтобы попрощаться.

– Так я и знала! – грустно сказала Арина. – Ты уходишь…

– Ненадолго, скоро увидимся, – серьезно ответил Влад. – Все, мне пора, время торопит. До свидания, ребята.

Спустя десять минут собранный, сосредоточенный на проблеме Влад уже шагал по дороге, провожаемый недоуменными взглядами стражников барона. Оказавшись в густом лесу, Влад убедился, что его никто не видит, и создал портал, открыв его на поляну в трех километрах от столицы – нельзя было привлекать внимание, вдруг кто-то заметит молнии и услышит грохот.

Приземление произошло спокойно, никого рядом не оказалось. Немного подумав, Влад поднялся в воздух и полетел над деревьями, не поднимаясь высоко и следуя параллельно рельефу местности. У городской стены, там, где она переходила в гору, маг был через несколько минут.

Еще с высоты он заметил скучающего стражника, одетого в викантийскую одежду. Тот смотрел не в сторону леса, а куда-то вниз, видимо наблюдая за прохожими, и это облегчало задачу Влада – он приземлился позади солдата, и в следующее мгновение все было кончено. Теперь спуск был почти безопасен – оставалось лишь дождаться, чтобы внизу не оказалось случайных прохожих и викантийских патрулей. Вскоре Влад шагал по мостовым бывшей столицы Истрии.

Пытаясь восстановить путь Амалии, маг стал рассуждать, куда в первую очередь она могла пойти. В лавку на базарной площади. А от нее? Наверное, к Пауку – кто знает обстановку лучше, чем уголовный авторитет? Опять же, если и ждать от кого-то пакости, так это от Паука, поэтому, скорее всего, в первую очередь надо идти к нему. Влад знал, где тот обитает – Амалия время от времени отчитывалась перед своим господином о проделанной работе. Маг, с его абсолютной памятью, ничего не забывал. Итак, к Пауку.

Моросил мелкий, неприятный дождик – в отличие от северных территорий в столице никогда не было настоящей зимы с ее морозами и обильными снегопадами. Сказывалась близость моря, этого гигантского аккумулятора тепла.

Влад запустил руки в карманы, поднял воротник видавшей виды кожаной куртки и в меру быстрым шагом направился в сторону порта. Через сорок минут он оказался на Портовой улице, в конце которой, как он знал, стоял трактир Паука.

Трактир напоминал огромный пиратский корабль, выброшенный на сушу, и ветер с моря колыхал его выцветшую вывеску, как остатки парусов морского гиганта. Дверь, как ожидалось, была закрыта, ставни тоже, так что оставалось ждать, когда в трактир кто-нибудь наведается. В противном случае, как справедливо полагал Влад, невозможно попасть туда бесшумно. Впрочем, если первый этаж закрыт наглухо, то, может, на втором где-нибудь удастся найти щелку для проникновения?

Маг отделился от дерева, из-за которого наблюдал за трактиром, и пошел вокруг здания, зорко поглядывая наверх. В одном месте створка окна вроде бы была приоткрыта, и в образовавшийся проем он вполне мог проникнуть. Оглядевшись, не видит ли кто его маневров, Влад поднялся в воздух и, приблизившись к окну, с ходу влетел в него рыбкой, готовый к любым неожиданностям.

Неожиданностей не было – на широкой постели слились в экстазе мужчина лет тридцати, с обезображенным шрамом лицом, и девица, совсем молоденькая, почти дитя. Надо отдать должное этому парню – увидев, что в окно влетел какой-то тип, он не стал кричать, узнавать, кто это и с какой стати он влез в его номер, а, отбросив в сторону голую девицу, скакнул к тумбочке и выхватил из ножен огромный тесак, походящий на гладий римских легионеров. Он попытался проткнуть незваного гостя, но лишь продырявил воздух слева от подмышки мага и был тут же уложен на ковер в бессознательном состоянии – для этого Владу пришлось воспользоваться ментальным умением, калечить парня он не хотел. Девица, сжавшись в комочек в углу кровати, попискивала от ужаса. Ее густо накрашенные глаза и губы указывали на профессиональную принадлежность.

Влад, подойдя к ней ближе, тоже погрузил ее в транс и направился было к двери, но, подумав, вернулся и влез в головы обоих, подчинив их волю себе, – мало ли что и как сложится, лишние сторонники никогда не помешают.

Разбудив бандита, Влад спросил:

– Где кабинет Паука?

– Налево по коридору, полированная деревянная дверь, – ответил тот, хлопая глазами.

– Там есть охрана?

– Нет. Но сегодня сбор авторитетов – будут решать, что делать дальше, как жить. Так что они сейчас все там, в его кабинете.

– Много их?

– Восемь человек. С ними по человеку охраны – так положено. Охрана вооружена.

– Чем вооружена?

– Вот такими же ножами, как у меня. Ну и кастеты, кистени, все как положено.

– Как думаешь, надолго они собрались?

– До обеда точно просидят. Пока то да се… до обеда, да.

– Как думаешь, Паука вызвать в коридор возможно?

– Он не пойдет. Его другие авторитеты тогда не поймут, заподозрят какую-то интригу, заговор, и могут быть неприятности.

– Значит, надо ждать, пока не разойдутся… – задумчиво протянул Влад. – Или всех убивать.

И тут же подумал: «Если завалить всех посетителей Паука, то как агент он будет в дальнейшем совершенно бесполезен, как бесполезен труп. А значит, одним ценным агентом будет меньше. Придется ждать, пока не разойдутся… черт! Как я не люблю вот этого – ожидания, томительного и нудного!»

Не обращая внимания на голую парочку в номере, Влад уселся в кресло и приготовился ждать. Поразмыслил над ситуацией, закрыл глаза, расслабился и пустил мысль в пространство:

– Привет, Зеленушка! Как вы там? Воюете?

– Сейчас, погоди… ах гадина! Ты знаешь, какая дрына сейчас мимо меня пролетела? Они мечут копья! В общем, замок один берем – ворота раздолбали, сейчас Борислав со своими туда идет, драконов отвели от стен пока что. Я сунулся ближе, так меня чуть не проткнули – Тарлов вон ругается, как моя мама. Кстати, она хотела с тобой пообщаться, увидеться. Ты не против?

– Конечно нет! А она может со мной разговаривать мысленно?

– Может, но прежде ты должен ее увидеть, чтобы знать, кому отправлять мысль.

– А что, ты не можешь дать мне ее картинку?

– Хм… я болван. Лови!

В мозгу у Влада вспыхнул образ драконихи, угольно-черного цвета, с белым пятном на груди. Выражение ее «лица» было строгим и даже угрюмым в отличие от всегда шаловливого и бесшабашного выражения морды Зеленушки. «Строгая дама! – подумал Влад. – У нее не забалуешь! Небось Зеленушке доставалось за его шалости…»

– Слушай, Зеленушка, а как ее звать?

– Хм… в переводе на людской – Пятнышко.

– Ох ты, такая строгая дама – и такое легкомысленное имя?! Ну-ну… Пятнышко. Хорошо. Я сейчас свяжусь с ней. Скажи, а ты можешь участвовать в разговоре? Как это сделать?

– Когда будешь отправлять мысль-посыл, держи в голове сразу нас обоих, и все. Опытные менталисты могут держать разговор сразу с несколькими адресатами, до десяти объектов примерно. Так что все в твоих силах.

– Здравствуйте, Пятнышко! – отправил мысль-посыл Влад. – Вы хотели со мной говорить?

– Хотела, – громыхнул голос взрослой драконихи, похожий на ментальный голос Зеленушки, только не такой раскатистый, а слегка как бы… помелодичнее. – Так это ты человек Влад, сбивший моего сына с истинного пути драконов?

– Он, он, мама! Сбил, сбил, – радостно громыхнул Зеленушка, – а я тут ни при чем! Я поддающийся дурному влиянию, ты всегда говорила! Так что это он виноват!

Драконы в унисон засмеялись, а дракониха с усмешкой добавила:

– Да, Зеленушка всегда умел переложить ответственность на друзей. Ладно, теперь серьезно. Во-первых, у нас нет обращения во множественном числе – говори мне «ты». Во-вторых, я была против общения моего сына с людьми. Всегда была против. И сейчас я не особо в восторге от результатов сотрудничества драконов и людей. Посмотри, чем это все закончилось? Гибелью подруги Зеленушки! Теперь он не скоро найдет себе пару – если ты не в курсе, драконы заключают браки на всю жизнь и часто при потере партнера остаются навсегда одни. Надеюсь, это не коснется моего сына, все-таки хотелось бы увидеть внука или внучку.

– Мам, ну не надо об этом… и Влад не виноват в гибели Радуги. – Дракон передал картинку летящих крысанов. – Если бы не он, скоро мы бы вообще были все мертвы, ведь после них, людей, крысаны и их наездники точно взялись бы за нас!

– Верно. Поэтому мое нежелание сотрудничать убыло, – неохотно признала дракониха, – однако лучше было бы, если б людей вообще не существовало! От них один вред!

– Но мы есть, – прервал драконьи откровения Влад, – и вам надо с этим считаться. И я с моими подчиненными – единственная ваша защита от гибели. Не согласны?

– Не совсем. Материк большой, возможно, мы бы затерялись в лесах и нас бы не нашли.

– И жили бы как ночные крысы? Все время скитаясь и прячась? Мам, ты не права. Наша судьба – существовать рядом с людьми, и иной судьбы нет. Совсем. Ты же мудрая, ты же видишь!

– Вижу. И тем хуже у меня на душе. Влад, прошу тебя, побереги Зеленушку! Если он погибнет… я тебе этого не прощу.

– Мама, ну что такое, я уже не ребенок! Мне давно не годик! Ты что, все время будешь за меня просить и оберегать, как младенца?!

– Буду. Потому как ты младенец и есть. Вот Радугу мать не оберегала как следует – она и погибла. А ты живой, потому что я тебя оберегала!

– Тьфу! Не трогай тему с Радугой, мама! – Зеленушка явно рассердился, это было слышно даже в ментальном пространстве. – И вообще, если ты не прекратишь так со мной обращаться, я оборву с тобой все связи! Вообще не буду с тобой разговаривать!

– Видишь, до чего тебя люди довели, чему научили – с мамой и так разговариваешь! Я с отцом поговорю – он, как всегда, бродит где-то на юге, и ему наплевать на ребенка! Пусть он займется хоть иногда твоим воспитанием!

– Никто больше не займется моим воспитанием! Ни ты, ни отец! Я взрослый дракон! Отстаньте от меня!

– Зеленушка, – вмешался Влад, – мама права, ты навсегда останешься для нее маленьким ребенком. Все мы такие – люди ли, драконы ли… у тебя есть мама, это так хорошо, так здорово… моя умерла совсем молодой, от болезни, ей было меньше лет, чем мне сейчас. Я ее часто вспоминаю, и как бы я хотел, чтобы она была жива и обо мне заботилась… Ты не понимаешь своего счастья – живая и здоровая мама! Не ссорься с ней.

– Хм… Я думала, люди совсем идиоты, а оказывается, среди них есть вполне разумные существа! – одобрительно прогремела Пятнышко. – Я была о тебе худшего мнения, Влад. Мне придется пересмотреть свое отношение к людям. Обдумать все. А ты, сынок, не обижайся, я ведь тебе только добра желаю, счастья… и прости меня, что я про Радугу так сказала. Мне очень, очень жаль ее. Она мне нравилась – красивая дракониха, сильная, здоровая и умненькая. Похожа на меня в молодости…

– Говорят, что дочери ищут себе мужей, напоминающих им отца, а сыновья – жен, похожих на их мать, – вмешался Влад, – так что гордитесь, Зеленушка искал себе похожую на вас подругу.

– Я же говорила, у нас нет обращения на «вы», – проворчала дракониха, но по тону было ясно, что она довольна словами Влада. – А ты умненький мальчик. Делаю вывод – ты мне нравишься. Пожалуйста, последи, чтобы с моим цыпленком ничего не случилось, я буду очень сильно горевать, не переживу этого.

– Хорошо. Обещаю сделать все, что смогу, – расплывчато пообещал Влад, еле сдерживающий смех, несмотря на торжественность ситуации. Все-таки редко когда услышишь, как дракона весом в несколько тонн мама называет цыпленком!

– Ну вот и славно. Когда-нибудь встретимся лично, поговорим о том о сем… было приятно с тобой пообщаться, человек! Если среди людей встречаются такие, как ты, возможно, еще не все потеряно и у наших отношений есть будущее. Ты меня немного успокоил. Прощай.

В ментальном пространстве как будто щелкнуло, может быть, Владу это просто показалось, но ощущение драконихи, ощущение ее присутствия пропало.

– Ну как тебе моя мама? – хмыкнул Зеленушка. – Согласись, такое впечатление, что она забралась на тебя верхом и втоптала в землю. Нет?

– Ты преувеличиваешь, – рассмеялся Влад, – но что-то в этом есть. Надо отдать тебе должное, ты крепко держался и даже не сбежал!

– Ага… чуть не сбежал. Мне лучше биться со стаей крысанов и их всадников, чем слушать нравоучения моей мамы. Недаром у нее прозвище – Ураган!

– Что, и правда такое прозвище?

– А то… по слухам, она побила двух претенденток на оплодотворение яиц моим отцом, а сам он сбежал от нее на юг, прячась в непроходимых джунглях, так как она не давала ему ступить и шагу без нравоучений. Кстати, одной из своих конкуренток она сломала хвост! Чем не ураган?

– М-дя. Надо беречь тебя, а то она всем нам хвосты переломает… Ты меня озадачил.

– То-то же… – рассмеялся дракон. – Ладно, хорошо поговорили, но надо и служить. Борислав уже замок дочищает, скоро обедать будем. Удачи. Я слышал, с Амалией беда? Мне очень жаль, надеюсь, с ней все будет нормально.

Дракон отключился, а Влад впал в состояние, подобное трансу, из которого его вывел шум шагов и голоса в коридоре – наконец-то «саммит» закончился. После того как все затихло, маг на всякий случай выждал минут пятнадцать, внимательно прислушиваясь к тому, что происходило за дверью номера, а затем вышел в коридор.

Огляделся – в дальнем углу полированная дверь с бронзовыми накладками. Тихо подкрался к ней, прислушался – за дверью кто-то негромко разговаривал. Судя по голосам, человека два-три. Влад мягко нажал на дверь, опасаясь, что она заблокирована изнутри, однако дверь легко подалась и распахнулась без скрипа и стона.

– Приветствую вас. Кто здесь Паук? – Влад внимательно оглядел ошеломленных людей.

Их в комнате было трое. Благообразный мужчина лет пятидесяти пяти, с седой бородой и пышными волосами, чем-то напоминающий то ли Карла Маркса, то ли апостола Петра, головорез, вооруженный стандартным набором – тесаком и кистенем, и тщедушный, плюгавый мужичонка, скорее всего счетовод.

Благообразный сверкнул глазами и сказал бархатным, хорошо поставленным голосом:

– Выкинь его отсюда. Можешь свернуть ему голову. Впрочем, не надо сворачивать… упакуй его как следует, потом узнаем, как этот придурок проник на второй этаж так, что его внизу не остановили. Выполняй.

Охранник кошачьим движением рванулся к Владу и через три секунды затих в углу грудой татуированного мяса – он врезался в стену, как торпеда, потерявшая направление движения и влетевшая в волнолом.

Маг спокойно прошел к одному из кресел за большим овальным столом и сел, невидимой рукой захлопнув за собой дверь и заложив ее длинным брусом, сломать который можно было только из пушки.

– Паук, быстро сел за стол! И ты тоже садись. Разговор есть.

– Ты кто? – Глаза Паука забегали, и от него ощутимо шибануло волной страха. – Чего хочешь?

– Амалия была у тебя? – проигнорировав его вопросы, продолжил Влад. – Ну быстро, была?

– Была. Но она ушла, и я не знаю, где она! – От Паука еще сильнее запахло страхом.

– Врешь. Ну-ка иди сюда! – Влад приподнялся, наклоняясь к авторитету, тот испуганно отшатнулся, но было поздно – маг грубо ворвался в его мозг и через минуту знал все, от сексуальных пристрастий Паука до подробностей последней встречи с Амалией.

Ужасно хотелось убить этого мерзкого гада, но, сдержавшись, Влад просто промыл ему мозги, внушив верность к себе и своим соратникам. Затем пришел черед сжавшегося в комочек плюгавого – он действительно оказался счетоводом. Последним процедуре внушения подвергся охранник.

– Тебе известна судьба Амалии после захвата? – сжав зубы до скрежета, спросил Влад.

– Нет, не известна. Знаю, что ее забрали в службу Шамасса.

– Расскажи, что это за служба, кто такой Шамасс и где эта служба находится.

– Шамасс – главный маг. Наместник Аштарата. И вообще, он тут главный. Ему подчиняются все. Фактически он наподобие императора. И живет в императорском дворце. Думаю, что Амалия там, в темницах дворца. Под дворцом большие помещения, в них содержат всех, кого захватила служба Шамасса. Дворец надежно охраняется, внутренний круг – бойцы Аштарата, внешний – викантийцы. Количество охранников неизвестно, но их очень много. В воздухе постоянно находятся три дракона с всадниками, наблюдающими за обстановкой вокруг. Подобраться незамеченным совершенно невозможно.

– У тебя есть кто-то вхожий в эти темницы? Какой-нибудь человек, работающий там?

– Нет. Раньше – был. А теперь там везде аштарийцы и викантийцы. Местным они не доверяют, во дворец вхожи только иноземцы. Истрийцев не допускают даже для того, чтобы мыть полы и выносить горшки.

– Ты уверен, что во дворец нет доступа никому? Что туда нельзя проникнуть? Подземные ходы? Канализация? Ну что-то должно быть! А ночью? Ночью они тоже патрулируют на драконах? Как освещается дворец?

– Горят костры, факелы, а еще везде развешаны магические светляки размером от кулака до человеческой головы. Свет заливает все, ночью видно как днем.

– Как выглядит Шамасс? Ты его видел вблизи?

– Видел, и не раз. Худой такой. С горящими глазами. Настоящий фанатик.

– Представь его лицо в подробностях, всю его фигуру. Сосредоточься – в чем он ходит, какая у него походка.

Влад быстро просканировал мозг Паука и запомнил Шамасса – у него возникла одна идея…

– Сейчас выделишь мне сопровождающих, пусть проводят меня к императорскому дворцу. Впрочем, нет. Пусть отведут меня к портному, который шьет очень быстро. Есть тут такой? Сможет он сшить одежду наподобие той, в которой ходит Шамасс?

– А почему нет… сможет, конечно. Той одежды-то на Шамассе – черная тога с капюшоном, даже башмаков не видать. Он так и ходит – в тоге, с капюшоном на голове.

– Видел. Не теряй времени, готовь провожатых и деньги для портного.

– А зачем деньги? Он и так сделает все, что я скажу.

– Твое дело. Пошевеливайся. И мне мешочек с золотыми приготовь, вдруг пригодятся.

– Хорошо, сейчас все сделаю! – Паук засуетился, отдавая распоряжения счетоводу, побежавшему в комнатку за неприметной дверцей, видимо сокровищницу. Телохранитель авторитета уже оклемался и стоял у дверей, недоуменно помаргивая, – Паук отправил его вниз, назвав имена тех, кто пойдет с Владом.

Вскоре Влад уже шлепал по мокрой мостовой, сопровождаемый тремя совершенно жуткого вида головорезами. Видимо, обитатели трущоб знали этих людей, потому как улицы, по которым хоть и редко, но пробегали случайные прохожие, очистились, как будто группа шла в постапокалиптическом пространстве, очищенном от людского племени. А может, просто дело было к вечеру, и прохожих естественным образом поубавилось, чему поспособствовал и нудный осенний дождь.

Через полчаса группа подошла к небольшому дому, где, судя по вывеске, на которой была изображена дама с шарообразными выпуклостями, жил портной. После продолжительного долбления в дверь, сопровождаемого матерным рычанием, она все-таки приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся нос невысокого лысоватого человечка. Провожатые Влада молча втолкнули человечка в дом, и один из них резко сказал:

– Сделаешь все, что нужно вот этому господину. Приказ Паука. Господин, мы вам еще нужны? Если что, мы в трактире.

Влад кивком отпустил своих «охранников» и, когда за ними захлопнулась дверь, сказал:

– Принесите сюда мел, или уголь, или чем вы там рисуете свои чертежи. Или лучше так: вы видели когда-нибудь мага Шамасса?

– Видел, конечно, – испуганно отозвался человечек. – На публичных казнях и жертвоприношениях. Еще – как-то в городе, он шел в сопровождении охраны.

– Можете быстро, в течение часа, к примеру, сшить тогу, точь-в-точь как у него?

– Зачем?! – поперхнулся человечек. – Это зачем?

– Ваше-то какое дело? Вы хотите, чтобы я ответил? Но после ответа и после того, как вы сошьете тогу, мне придется вас убить. Вам это надо? Нет? Тогда к чему задаете лишние вопросы? Лучше поторопитесь, у меня очень мало времени.

– Извините… это я от неожиданности, – заторопился портной. – Через час все будет готово! Слава богам, у этого мага очень непритязательный вкус и тога простенькая. Материал черный у меня есть, так что сшить несложно. Через полтора часа все будет готово!

Пошив занял почти два часа. К тому времени как все было готово, солнце стало ощутимо клониться к закату – еще час, и стемнеет.

Влад принял из рук портного тогу и натянул ее поверх куртки. Нет, тесно. Он сбросил куртку и снова надел тогу – вот теперь хорошо. Поглядел на куртку – жалко бросать. Усмехнулся – да плевать на нее! Тут ставки серьезнее. Открыл дверь и вышел на вечерний воздух.

Небо очистилось, дождь прекратился, и на темно-синем небе стали проявляться вечерние звезды. Солнце укладывалось спать за морем, погрузившись в него почти до верхнего края и окрасив небо в багряные тона, напоминающие свежую кровь.

Влад отошел подальше от дома любопытного портного, забрел в тень одиноко стоящей у какой-то хибары ветлы, сел на скамеечку под ней и сосредоточился. Переделывать лицо было неприятно, но необходимо – другого способа попасть во дворец нет. Через полчаса, когда на город опустился вечер, все было готово – под капюшоном сверкало глазами яростное лицо фанатика-аштарийца вместо добродушной европейской физиономии Олега Видова. Влад не мог видеть результатов работы – он не взял у портного зеркальца, да и если бы взял – все равно в темноте ничего не видно. Но маг был уверен, что все сделал точно. Переделка лица заняла достаточно много времени – кости тяжело поддавались изменениям.

Теперь можно отправляться к дворцу. Пока что Влад плохо представлял, как он войдет во дворец, – внешность внешностью, но что, если кто-то обратится к нему и что-то спросит? Он ведь не знает, как ответить. А если его разоблачат? Он погибнет, а с ним погибнет и Амалия. И еще тысячи, сотни тысяч людей. Но и медлить он не мог – кто знает, что там творят с девушкой? Он подозревал – ничего хорошего. Их задача – прорваться через поставленный им ментальный блок, а сделать это можно, только ослабив ее организм настолько, что мозг подвергнется частичному разрушению и связи, блоки рухнут. Влад не сомневался, что ее подвергнут самым страшным пыткам и в конце концов все равно добьются своей цели. После этого Амалию убьют. Так что каждая минута была на счету. Девушка находилась в руках палачей уже сутки и уже могла сдаться под напором своих мучителей, а может, и умереть.

Решив, что определится на месте, Влад зашагал к элитному району, где когда-то стояли принадлежавшие ему два дворца. Впрочем, как он убедился, они уцелели. Вот только ветер хлопал незакрытой калиткой, а во дворе валялся мусор, изорванные тряпки и обломки мебели. Завоеватели постарались.

Уже за его бывшим поместьем ему стали встречаться патрули – завидев знакомую фигуру, они отдавали воинский салют и переходили на другую сторону улицы, подальше от него, на всякий случай. Мало ли что придумает ужасный маг, который холодно и без эмоций отправлял и отправляет сотни людей на жертвенный камень, так же бесстрастно вырывая у них сердца и отрезая головы. На то и рассчитывал Влад, в диктатуре есть свои хорошие стороны – по крайней мере, для него. Кто осмелится задать вопрос жуткому монстру? Голос-то он не смог переделать… да он никогда и не слышал голоса Шамасса, как бы он его подделал?

Вот и ворота дворца. Их охраняют четверо викантийцев и человек в странной одежде, обвешанный амулетами. Охранники тут же распахивают перед лже-Шамассом створки, не задавая вопросов, лишь человек с амулетами, видимо маг, удивленно поглядывает на своего господина, но тоже не решается о чем-то спросить. Влад облегченно вздохнул – первый круг пройден. По чисто выметенным дорожкам он направился прямиком к тому месту, где, как показал ему Паук, находится вход в подземную дворцовую тюрьму. Входа два – один снаружи, другой изнутри дворца. Но понятно, что никто не будет таскать узников через дворец – всех их доставляют через этот, наружный вход.

У входа в подземелье стоят четверо аштарийцев, и, как заметил Влад, на стенах дворца, на внутренней территории – везде, куда ни кинешь взгляд, ходят и стоят солдаты. Если пробиваться с боем, они могут просто задавить толпой, как взяли, к примеру, Амалию. Конечно, Влад не Амалия. И взять его многократно труднее, однако… чего не бывает. Был же он когда-то в плену, и наконечники и кандалы из макрила, блокирующего магию, существуют в этом мире, он убедился в этом на своем горьком опыте.

Маг прошел к двери подземелья, сделал повелительный жест рукой, и перед ним распахнулась дверь, за которой находилась крутая каменная лестница, уходящая вниз. Влад никогда тут не был, а если бы и был, он бы не решился на создание портала прямиком в подземелье – шум был бы невероятный, так что его миссия закончилась бы плачевно.

Старший из охранников удивленно посмотрел на «Шамасса» и уважительно спросил:

– Вы снова к этой сучке? Эх и крепка оказалась! Весь день ее пытали, а она только орет да матерится! Там от нее уже почти ничего не осталось, а все держится! Нашим солдатам поучиться бы у нее стойкости! Вас проводить, господин Шамасс?

Влад кивнул и пошел следом за охранником, глядя ему в коротко стриженный затылок. Он отчетливо видел все волоски, все прыщики и ссадины на мощной шее, и ему ужасно хотелось ее свернуть.

Они спустились в коридор, по сторонам которого находились забитые узниками камеры с толстыми решетками вместо стен, и подошли к двери, окованной железом, за которой слышались стоны и радостный смех. Стражник распахнул дверь, и глазам Влада предстала картина, которую забыть невозможно – даже если бы он и мог это сделать.

На металлической крестовине висело то, что осталось от некогда красивой, стройной девушки – у нее не было ни рук, ни ног, только культи, видимо наспех залеченные магом-лекарем. Глаз у нее тоже не было, как и носа – страшная маска, как череп, вместо лица. Палач вырвал ей груди, исполосовал тело так, что кожа висела лохмотьями, но Амалия все-таки была жива и глухо стонала. Наверное, огромный ресурс организма, заданный когда-то Владом, да железная воля не позволяли несчастной расслабиться и умереть.

– О! Господин Шамасс! – воскликнул удивленный палач, откладывая острые щипцы. – Вы же сказали, больше к ней не придете, и приказали умертвить ее как можно мучительнее! Я уже подходил к заключительному этапу, хотел вспороть ей живот, а вы решили еще с ней побеседовать?

Влад отступил в сторону, рывком втащил в камеру сопровождавшего его охранника и одним ударом разбил тому голову так, что она расплющилась как блин. Дергающееся тело еще не упало, когда маг шагнул к испуганному палачу и подхватил того невидимой магической рукой, подумал немного и, разделив «руку» на два отростка, взялся обеими «руками» за ноги мучителя и под его душераздирающие крики разорвал на две части, залив пол кровью и нечистотами.

Затем Влад подошел к крестовине, на которой висело обезображенное тело Амалии. И тихо, с трудом выталкивая слова через комок в горле, сказал:

– Амалия, это я! Я за тобой пришел! Потерпи, детка, скоро все будет хорошо!

Девушка приподняла голову и с трудом, хрипло сказала:

– Я знала, что вы придете за мной. Они меня так мучили, так мучили… – Ее голова обмякла, и Влад с ужасом понял, что сейчас может потерять Амалию – девушка держалась только надеждой на то, что он придет, а когда это случилось, ее воля ослабла и организм стал сдаваться.

Он тут же вошел в транс и стал вливать в девушку потоки жизненной силы, параллельно отключив у нее болевые ощущения. Посиневшее лицо Амалии порозовело, и ее дыхание, совсем ослабевшее, стало ровнее. Влад усыпил девушку и огляделся. Цепи, которыми ее приковали, впечатляли – они спокойно могли удержать океанский корабль, не то что хрупкую девушку, а ее руки были закованы в наручники толщиной сантиметра три.

Подумав, Влад создал воздушный кулак, уменьшив его толщину у самого края практически до молекулы, и как гигантским ножом обрубил цепи с наручников. Культи под ними распухли и посинели, явно залеченные каким-то лекарем-изувером при пыточной. А может, и самим Шамассом. Жертва же не должна умереть раньше времени!

То же самое Влад проделал и с ногами, вернее, с тем, что от них осталось – судя по всему, палач отрубал их по кускам. Влада чуть не вырвало, у него волосы стояли дыбом от вида этой запредельной жестокости. Ему хотелось разнести дворец, но он спохватился, остановив кастование магии на начальном этапе. В клетках сидят узники, приготовленные в жертву. Если он сейчас исчезнет с Амалией, они погибнут наверняка. Они погибнут и без его исчезновения, но будет ли он потом считать себя человеком, если не попытается их освободить?

Влад бережно снял Амалию с пыточного места и положил ее на столик, смахнув с него приспособления для изувечивания людей. Сняв с себя тогу, он завернул в нее этот несчастный обрубок, бывший некогда прекрасной девушкой, и решительно вышел в коридор.

В нем никого не было, и лишь наверху, у двери, ведущей на волю, стояли двое охранников и весело обсуждали что-то. Влад ударил по ним воздушным кулаком и размазал врагов по каменной стене. Затем он подбежал к двери, осмотрел ее – дверь была стальная, как и дверной проем в каменной кладке. Сломать ее было очень трудно даже сильному магу. Влад сосредоточился и, нагрев металл до белого каления, заварил дверь намертво. Теперь ее можно было только вышибить или же разбивать кладку дворца. Спустившись вниз, он усилил голос и сказал на все подземелье:

– Слушайте меня все! Меня зовут Влад, я принял сейчас личину Шамасса, чтобы освободить своего человека и вас! Я сейчас открою двери камер, и вы выйдете из них. Затем я создам портал, войдя в который вы попадете в мой замок, где вам окажут помощь! Те, кто не успеет или не сможет войти в портал, останутся тут и погибнут, ждать никого не будем! Будьте готовы! Помогайте слабым и немощным, в моем замке всем будет оказана помощь!

Некоторое время в подвале было тихо, а затем он взорвался криками:

– Влад! Влад! Спаси нас! Влад!

Маг стал магической рукой срывать решетки, откатывающиеся по направляющим в стороны, и через несколько минут в коридоре стало тесно от кричащих и плачущих узников. Кого тут только не было – дети, старики, женщины и мужчины, – видимо, на алтарь годились все, у кого есть душа.

Толпа стала напирать, тесня Влада, и он крикнул, снова усилив голос:

– Сейчас я войду в пыточную и создам портал, когда услышите грохот и треск молний, – бегите и прыгайте в него!

Он бросился в пыточную, схватил в охапку недвижимую Амалию и открыл портал. Запахло озоном, и по углам пыточной зазмеились крупные белые молнии. Люди в коридоре испуганно замерли и, лишь когда он крикнул:

– Скорее! Сейчас тут будут стражники! – бросились в комнату.

Группа за группой, нескончаемым потоком узники вваливались в портал, исчезая в нем, как камень, брошенный в гладь речного затона, до тех пор пока в коридоре не раздались крики и стоны – удары по входной двери Влад слышал уже несколько минут. Видимо, охранникам все-таки удалось сорвать дверь, и они проникли в коридор темницы. Несмотря на явную опасность, Влад дождался, когда последние узники исчезнут в жемчужном окне магического портала, и прыгнул следом, успев заметить показавшихся в дверном проеме вооруженных аштарийцев.

Головокружение, удар о землю, и Влад выпал на заснеженную площадку у ворот замка. Он посмотрел на сопящую в его руках Амалию, покрытую коркой крови, – вроде цела, состояние стабильное. У мага отлегло от сердца. Главное – жива, мозг цел, а тело… тело он ей сделает лучше, чем прежнее. Восстановит и черты лица, и красоту… вот только душевные раны залечить очень трудно. Но и это достижимо.

К выпавшим из портала людям бежали из замка вооруженные охранники, а впереди – Макобер в одном из своих дурацких нарядов.

Подбежавший маг оглядел толпу людей, остановил взгляд на Владе с Амалией на руках и бросился к нему.

– Ты? Что с ней? Бедная девочка… твари, что они с ней сделали! – Макобер заплакал, смахивая слезы тыльной стороной ладони, и попытался взять девушку у Влада. – Дай, дай ее мне! Я понесу… бедная девочка!

– Хватит ныть! – рассердился Влад. – И без тебя тошно! Беги распорядись, чтобы приняли этих людей – это бывшие узники аштарийцев, и готовь операционную, будем нашу девочку лечить. Скорее!

И Макобер, как мальчишка, помчался выполнять распоряжения своего начальника.