— Вставай! Вставай, соня!
— Уйди! Я щас тебя уб-б-бью!
Ш-ш-ших! — пролетела подушка и врезалась в угол комнаты.
— Ах так?! Ах ты, зараза! Ну щас-с-с!
— Пусти! Ай-яй! Гадина! Зверина! Ах ты, гунга недорезанная! А-а-а-а! И-и-и-и-и! Убью! Она же ледяная! Ты чё, ополоумела!
— А ты не спятила? Сегодня экзамен на классность, наша очередь, а ты валяешься задом кверху!
— Ох-х… я и забыла… вчера так перебрала, что просто тошно! Меня щас вырвет… Лерка, ты гадина, почему тебя никогда не тошнит? Меня тошнит, а тебя нет! Это несправедливо! И вообще, ледяной водой обливать — это коварно, гадко и нехорошо! И где же ты, порождение тьмы, ее взяла, такую ледяную?
— С вечера поставила на генератор. Я знала, что придется тебя поднимать. А вообще за твои гадкие слова тебя надо выпороть!
— Ой! Ой! Перестань! Палачка! Ой! Ой! Ну больно же, гадина! Ой! Ой! Ну погоди, я тоже натренируюсь и буду тебя гонять! Ой!
— Ага, правильно, правильно, Лера! Наддай ей! В воспитании главное — передать мысль через зад! Когда зад чувствует плетку, тогда и голова прочищается! Я не смогла просветить ее разум — просто эту безобразницу не догонишь — а ты молодец, сумела! — Герса довольно ухмыльнулась, стоя в проходе двери.
— Конечно, от нее не убежишь! Эта лошадь… Ой! Ой! Тьфу, хватит! Не буду ругаться! В общем, от Лерки не уйдешь, она бегает, как лошадь! А чего я плохого сказала? Лошадки — они красивые!
— Собирайся, чего ты тут задом светишь, — хмыкнула Герса, — смотрю, ты, как и твоя подружка, голая. Будто поварихи — из-за вас мода теперь пошла среди молодняка. Лер, где это такая мода-то? Или у тебя волосы на теле вообще не растут?
— Не растут, — усмехнулась Лера, не вдаваясь в подробности, — я эту маленькую курицу все утро поднимаю. Взбесила, паршивка! Я только потрясу ее, а она — да-да, уже встаю! Ага, встаю, встаю! И давай храпеть дальше. Хотела уже ее в сортирную яму кинуть, да пожалела!
— Я бы тебе этого никогда не простила! — крикнула Хагра, гремя тазиками и становясь под душ. — А что, и правда могла бы кинуть?
— Могла бы, — невозмутимо ответила Лера, накрывая на стол и наливая Герсе кружку холодного пива из запотевшего кувшина.
— Видишь, какие страдания я с ней испытываю, тетя! — жалостным голосом крикнула Хагра, перекрикивая шум воды. — Истязает меня, как палачиха! Мучает меня мучительски — вчера заставила бегать по всему городу голышом, даже без килта! Десять кругов сделала! Падала, ушибалась!
— А нечего вести себя как животное! Нажралась и моталась возле борделя, — скривила губы Герса, — небось к грязным девкам целилась? Чего хорошего — ведь есть подруга — чистая, гладкая, приятно пахнущая, так нет, надо грязных девок найти! Чего тебе не хватает?!
— Порки ей не хватает, — хмуро ответила Лера, — вот я ее и гоняла по городу, пока дурь не выветрилась вместе с алкоголем. Хорошо, что не успела в бордель залезть, а то бы я ее в дом не пустила. Мне соседка, Зутан, сказала — мол, твоя Хагра там пьяная мотается возле борделя, рвется туда, а ее не пускают. Какого фига ты туда рвалась, подруга моя хренова?!
— Вчера был семнадцатый день одиннадцатого месяца. В этот день Шита убила маму. Я вспоминала, вспоминала… и напилась. А потом… не помню, куда пошла. Ты уж прости меня, Лерчик… я к тебе шла, а у борделя сама не знаю, как оказалась. Ты простишь меня, моя сладкая? — Хагра подошла к Лере, обняла ее за шею мокрыми руками и потянулась к губам.
— Фф-ффу-у-у-у… иди зубы почисти! Воняет перегаром, как из бочки, — Лера легонько толкнула Хагру от себя, — потом поговорим! Сейчас не до того, времени нет!
— И всегда вот так, — с удовольствием усмехнулась Герса, прихлебывая пиво из кружки, — напакостит, нагадит, а потом лезет целоваться: — «Тетечка, миленькая, сю-сю-сю…» Ты не слушай ее особенно, она как набедокурит, сразу жалостливые оправдания для своей пакости придумывает. Все, девчонки, быстренько, быстренько пошли! Сейчас утренняя поверка будет — опоздаете, не миновать вам трепки! Я отправляюсь, догоняйте! Ты-то, Лера, еще не в штате воительниц, но все равно надо появиться вовремя — это вежливость, и она произведет хорошее впечатление на судей. Не забывай, тебе сегодня экзамен держать!
— Герса, скажи, а если я сдам экзамен по письму, чтению и арифметике, мне зачтут автоматом фехтовальный экзамен на классность? Я все-таки четырех воительниц уложила — трех девятого и одну десятого ранга. Может, зачтут поединок как сданный экзамен?
— И не думай даже. Ритуал есть ритуал. Ты должна сдавать экзамен — хоть целую толпу уложила. Мало того, будешь сдавать каждый экзамен отдельно, по ступеням!
— И письмо с чтением тоже?
— Нет. Это один раз проверят, и все. А экзамен по фехтованию — вначале первый ранг, потом второй, потом третий… чувствую, день сегодня будет до-о-олгим.
— Ну глупо же, — возмущенно возразила Хагра, — она может сразу вызвать даже саму главу! И выиграет! Зачем ей проходить все ступени?! Все просто от скуки помрут, они же прекрасно знают, кто есть кто!
— Воительницы сильны традициями! — нравоучительно сказала Герса, продвигаясь к дверям. — Забудь воинские традиции, и что останется от клана? Одна задница!
— Если такая, как моя, — Хагра повернулась голым задом и сладострастно им повиляла, — то это счастье клану! А ваши старые задницы уже ни на что не годятся!
— И-э-эх-хх… бесстыдница! Пошли быстро, а то сейчас я тебя выпорю! — рассердилась Герса и решительно шагнула к Хагре. Та демонстративно завизжала, схватила портупею, килт и побежала к дверям, извиваясь и всеми движениями выражая беспредельный страх и бесконечный ужас.
— Ну что за бесстыдница! — не выдержала и рассмеялась Герса. — Вот всю жизнь так! А ты на нее хорошо действуешь, Лера! За все последнее время она всего раз набралась. А то, что вчера был день смерти ее матери, — чистая правда, — погрустнела женщина, — она ее сильно любила, до сих пор вспоминает. Да и я тоже. Ну, все, все, теперь придется бежать вприпрыжку — а сотнице это не пристало! Но еще больше не пристало опаздывать на построение!
— Встать ровно! Претенденты, не болтать и не шмыгать носами! Глава идет!
Сотница твердым шагом подошла к главе, вышедшей на крыльцо, и доложила:
— Гарнизон для утренней поверки построен! Личный состав в строю, за исключением тех, кто находится на дежурстве! Происшествий за ночь не было! Претендентки готовы к сдаче экзамена. Всего сегодня — десять претенденток. К проверке классности и сдаче экзамена на новый ранг готовы тридцать человек! Сотница Фарна доклад закончила!
Глава сошла с крыльца, зорким глазом осмотрела воительниц:
— Дрит — три шага вперед! Сотница Фарна, дать Дрит три удара плетью — за нечищеную портупею!
— Жагар — три шага вперед! Выношу благодарность, за внимательное несение службы! Пять серебреников премии!
— И чего она там внимательничала?! — негромко выкрикнули из строя. — Свинью у стены стрелой сбила! Вот это внимательность!
— Кто там болтает в строю? — жестко спросила глава и, естественно, не дождавшись ответа, сказала: — Свинью сбила, да! В темноте, считая, что это крадется враг! Будет враг — она так же собьет и его! Учитесь у соратницы! Болтать в строю вы все горазды! А вот смотреть внимательно не научились! Итак, сегодня экзамен на классность у претенденток и проверка классности у ранговых. Те, кто не участвует, могут разойтись, все остальные — экзаменующиеся и экзаменаторы — подойдите ко мне!
Строй медленно разошелся, оставив на месте группку мелких девиц, Леру, стоящую вместе с ними, и группу воительниц разного ранга, с усмешкой поглядывающих на новобранцев. Лера возвышалась над претендентками, сияя белыми волосами. Все прекрасно знали, кто она и что она, и улыбались, предвкушая зрелище. Те воительницы, которые сегодня были свободны, тоже не спешили расходиться, занимали свободные места вокруг — на скамейках у дома главы, на столбиках, заборах и чурбачках.
Претенденты подтянулись ближе к главе, и та сказала:
— Экзамен по письму, литературе и арифметике принимают Герса, Тичен и Фарна. В первую очередь экзамен пройдут те, кто выше рангом. Экзамен у Леры приму лично я. После этого экзамен по фехтованию.
— Можно вопрос? — решилась Лера.
— Спрашивай! — хмуро отозвалась глава, уже подозревая, о чем спросит эта странная девушка.
— Я не хочу мучить экзаменаторов, постепенно проходя экзамен по фехтованию. Можно я сразу сдам на десятый ранг? Ну что толку, если я побью этих девчонок, вы же знаете, что я их побью!
— Традиции превыше всего! — угрюмо ответила глава. — Если нужно проходить через ступени, значит, нужно проходить! И никаких исключений — никому!
— Да тогда до ночи придется экзаменовать! — крикнул кто-то из зрителей.
— До ночи, значит, до ночи! — повысила голос глава. — Кто там такой умный, что лезет не в свое дело? Бирпа, что ли? Вот ты и будешь ее экзаменовать, иди, иди сюда! Давай, давай! Другой раз язык станешь придерживать, когда глава говорит!
Под смех товарок несчастная воительница страдальчески потянулась к крыльцу и с отреченным видом уселась на ступеньку.
Глава быстро сформировала группы из пяти воительниц одного ранга — из подтверждающих ранг и не успевших скрыться от ее недреманного ока зрительниц — и оставила их стоять на солнцепеке, под страхом расправы запретив куда-нибудь испаряться. Потом сменила гнев на милость, и на крыльцо вынесли бадью с холодным квасом, из которой пили все, кто страдал, ожидая своей очереди экзаменоваться или экзаменовать.
Бадья быстро опустела — не без помощи зрительниц, которых сотницы, нещадно поливая бранью, отгоняли от заветного источника прохлады. Вынесли еще одну бадью, эта стараниями церберов в килтах уже опорожнялась помедленнее.
Воительницы заходили по одной, Лера по знаку Герсы экзаменовалась в первых рядах. Экзамен прошел быстро и незаметно — глава как-то поверхностно поспрашивала ее — похоже, она прекрасно знала об успехах девушки в учебе. «Герса, что ли, докладывала?» — недоумевала Лера. Спросила пару параграфов из Устава постовой службы, поспрашивала о правилах несения службы во время военных конфликтов и о способах убережения оружия при пересечении водных преград, и как-то успокоилась.
Все было на удивление формально — и это при всегдашней придирчивости главы и ее необычайной дотошности. Экзамен пролетел просто со свистом — все воительницы оказались просто ошеломлены быстротой прохождения испытаний, как будто экзаменаторам было некогда и они норовили поскорее отделаться от экзаменующихся.
Все прошло за какой-то час — скорость просто невероятная. Претенденток вообще почти не спрашивали — да что толку особенно терзать перворанговых? Они все равно не имеют никаких прав и используются только на подсобных работах — уход за лошадьми, мелкие поручения по канцелярии, к которым не допускают гражданских.
— Слушай, чего-то сегодня экзамен просто как молния прошел, — шепнула Хагра, сидящая рядом с Лерой, — будешь квас? Немного нагрелся, но ничего, еще прохладный. На, попей, нам долго торчать тут… слышала, глава намерена пропустить тебя по полной? Это значит, ты должна выиграть три боя из пяти. Бои будут вестись тупыми мечами, определять, выиграла ты или нет, назначены сотницы и глава. Трое судей. Старайся сделать так, чтобы было быстро и как можно более очевидно. Например, выбитый из рук меч — проигрыш. Касание головы — проигрыш. Ну и так далее. Постарайся не покалечить мелких девчонок — так-то это не наказуемо, но и не популярно. Тем более что они в большинстве своем дочери или сестры высокоранговых. Не надо дразнить груга. А в остальном — делай что хочешь. Высокоранговых можешь мочить, как хочешь — хоть башку проламывай. Этого и ждут на экзаменах — все любят смотреть на кровь и разборки между воительницами. Тут самое интересное — скандал, когда кто-то кому-то по башке заехал или зад отбил. Щас весь город подтянется — тем более что сегодня главный гвоздь программы — ты. Скорее всего, тебя на сладкое оставят. Будешь последней выступать!
Так и вышло. Вызывали претенденток, они успешно махали своими мечами, сдавая на первый ранг. Их родительницы ласково улыбались, глядя, как дочери становятся взрослыми.
Потом тупо и скучно делали выпады и звенели железками подтверждающие ранг — лишь одной глава сделала замечание, что та разжирела и обленилась и что ей надо понизить жалованье на десять процентов, пока та не приведет себя в порядок. Остальные четко подтвердили свой ранг. Оживление, как всегда, внесла Хагра, отлупившая трех десятиранговых так, что у одной потекла кровь из разорванного уха. Глава поморщилась, но ничего не сказала, и Хагра пошла к кольщице, делать наколку на ухе.
Наступил черед Леры. Глава громко выкрикнула ее имя, и Лера подошла к пирамиде с тренировочными мечами, выбрала себе тупой меч нужной длины. Затем вышла на центр площадки, стала дожидаться своих противниц.
Первая партия отлетала быстро — три неловкие перворанги отделались выбитыми мечами. У представительниц второго ранга Лера тоже выбила мечи. Третий ранг — мечи улетели в сторону. Четвертый — зрители начали откровенно хихикать, мечи улетели. Пятый — звон, амбиции «пятиклашек» — эти-то уже типа старички! Мечи полетели как гуси-лебеди. Шестой — два выбитых меча, касание головы. Седьмой ранг — волчицы, глазом косят — выбитый меч, касание головы, удар в бок.
На каждый бой — три-пять секунд. Восьмой ранг — осторожничают, пытаются обойти, бой затягивается до семи — десяти секунд — выбитый меч, касание головы, сломанная рука, — а нечего так активно переть дуром! Сама нарвалась!
Девятый… Перед девятым перерыв. Зрители шумят, а во рту пересохло. Кружка кваса, шепот Хагры:
— Это старая кошелка — видишь? Когда была маленькой, она все меня шпыняла! Била, щипала, издевалась! А щас достает — типа я главе любовница, и она мне поблажки дает! Мерзкая тварь! Достань ее хорошенько!
— А у тебя с главой и правда… было?
— Ну как ты могла подумать!? Конечно, было! — не смутилась Хагра. — Только чего эта кошелка языком своим поганым треплет на каждом углу?! Какое ее дело? Глава никому без дела поблажек не дает, она кремень-баба! Ну, были мы любовницами, да, и что? Недолго, я еще совсем девчонка была, она меня под опеку взяла, не давала обижать. Иногда встречались… Потом расстались… как с тобой стала жить. Больше не встречаемся. Ты ревнуешь, что ли? Да не ревнуй — кроме тебя, мне никто не нужен! Иди, врежь им как следует!
Лера вышла на середину площадки. Первый бой — довольно банальный, удар по шее противнице, та отвалила в сторону. Следующей оказалась недоброжелательница Хагры.
Почему не помочь подружке? Зачем маленьких терзала? Получи по заду! Зачем обижала Хагреночка? Ну-ка, попляши! Ать, ать! Как получается! Ножки-то еще скачут, хоть и старенькие! Ну не такие уж и старенькие — всего сорок лет, — но для этого мира это возраст! Сильмаре вон сотня, выглядит как двадцатипятилетняя, а эта уже вся — как старый автомобиль в царапинах и вмятинах. А фехтует неплохо вообще-то. Ну, хватит — по заднице дала, плясать заставила, удар по уху! Ухо покраснело, как и его владелица. Бой засчитан. Хагра недовольна — с ее точки зрения, надо было вначале сломать ей челюсть, а потом загнать меч в зад! Нет уж, моя зверская подружка, — обойдесся!
Третий бой — без всяких экивоков. Молниеносное сближение, два удара — меч застыл на шее. Труп! Это вам не бой на эспадронах немецких дворян, полчаса размахивать железкой нет времени — контакт, удар — труп! Вот как работают настоящие самураи. Или самурайки? А были женщины-самураи? Ну, если римский папа однажды был женщиной, то почему не быть женщине-самураю? Да наплевать! Самурай не устоял бы против этих красоток и минуты! Смотря какой самурай? Так ведь и смотря какие красотки…
Десятый ранг — высший. Кто? Опа! Сама глава и две сотницы?!
Хагра жарко шепнула в ухо отдыхающей Лере:
— Вот гунги! Они решили тебя срезать на экзамене! Вначале выпустят Фарну, потом Тичен, а потом сама пойдет! Учти, они не десятого, они двадцатого ранга! Это машины убийства! Особенно глава! Будь осторожна — она любит связку из нескольких рубящих ударов сверху и снизу, а потом короткие уколы в грудь. Скорость у нее — ты еще такой не видала! Зачем им тебя срезать — не понимаю. Решили узнать твой уровень? Определить, кто есть кто в нашем городе? Совет тебе — поддайся главе. Пусть еще кого-то поставят, так ты устранишь опасность — вдруг она решит, что ты сильнее и сможешь претендовать на должность главы? Тебе это надо?
— Не надо! — согласно кивнула Лера. — Но и проигрывать как-то неохота… посмотрим, что бой покажет.
— Фарна! Фарна первая. Вон она идет. Учти, ее конек — подрубать ноги. Берегись! Удар снизу, ноги, связка — укол — ноги! Очень быстрая, даже быстрее Герсы. Давай!
Лера вышла в центр площадки и встала, опираясь на меч. Фарна приняла стойку, потом презрительно фыркнула:
— Претендентка! Если ты так и будешь считать пролетающих птиц, мы до вечера не закончим!
— А я и не спешу! — пожала плечами Лера и задумчиво почесала бок. Она знала, что может стоять сколько угодно — правила поединка не возбраняли выжидания. Хочешь проверить умение — проверяй! А я постою…
Зрители начали свистеть, требуя зрелища, и Фарна, явно рассердившись, пошла вперед. Как и предсказывала Хагра, первый удар пришелся в колено Леры. Вернее, должен был прийтись, но Лера вдруг одним молниеносным ударом сверху, неуловимым для глаза, но таким мощным, будто это был удар булавой, врезала возле рукояти меча и выбила его из рук ошеломленной Фарны.
Меч воительницы, прежде чем вылететь из руки, коснулся клинком земли и с громким хрустом переломился. Сотница побледнела — таким же образом могла отлететь и ее рука… если бы Лера захотела. Даже с тупым мечом. Бой закончился под молчание зрителей — за одну секунду.
Лера благожелательно улыбнулась сопернице и невинно сказала:
— Ты хотела поскорее закончить — все для тебя!
Зрители засвистели, закричали, одна из воительниц забылась, вскочила и упала с забора под смех соратниц. Потом она долго отчищала с килта лошадиное дерьмо, но не расстроилась — зрелище таких боев этого стоило!
Второй вышла Тичен.
Эта была осторожнее — несколько ударов, разведка боем. Ускорение, еще проверка. Молниеносная серия ударов, попытка достать снизу уколом в пах — Лера отбила выпад довольно легко. Но скорость впечатляла — Шита по сравнению с Тичен была как тырчик в сравнении с байком. Пора и заканчивать… снизу — сверху, быстрее… быстрее… удары слились в сполошной вихрь, туманное облако — дынц! Тупой удар по черепу, и Тичен падает на землю оглушенная, из рассеченной брови течет кровь. Готово! «Ну, кто на новенькую?» Перерыв? Я не против. Попить… ух, печет…
— Молодец! — Хагра аж подпрыгнула на месте. — У всех челюсти отвисли! Ты бы видела, что творится! На тебя ставки делают! Но против тебя ставят на бой с главой! Я тоже против тебя поставлю — проиграй, ладно?
— А не стыдно мошенничать?
— И ничего не стыдно! Очень даже не стыдно! Мне чхать на них на всех! — Хагра радостно захихикала, ее глаза блестели — она наслаждалась действом.
— Обманщица!
— Ага! А когда будет ярмарка, все будут помнить, что ты проиграла главе, а там в первых рядах окажутся бойцы не ниже ее уровнем! И все поставят на них, а я поставлю на тебя — и мы всем им дадим под зад! Ой, как я жду ярмарки!
— А скоро она? — спросила Лера, потягивая прохладную шипучую жидкость с привкусом трав. Они что-то добавляли в квас, он становился ядреным и приобретал какой-то слегка лимонный вкус. Лере нравился этот напиток, и она решила для себя, что когда все-таки они доберутся до системы обеспечения, где угодно — на Базе или в каком-нибудь из кораблей, она время от времени будет заказывать этот напиток.
— Через неделю. Что-то все слегка задерживается — говорят, какие-то проблемы на севере. Там сцепились несколько кланов. За мужчин воюют — совсем с цепи сорвались без этих мужиков! Мне вот с тобой хорошо, и о мужике как-то не думаю!
— Совсем не думаешь? Врешь ведь?
— Ну и вру! Можно было бы для разнообразия, конечно. Может, сходим как-нибудь к мужчинам? Вот ранг получишь — тебе посещение в неделю гарантировано — все-таки десятиранговая будешь! И я, кстати, тоже. Сходим, получим по порции мужской ласки, а?
— А ты забеременеть не опасаешься?
— А чего опасаться-то? Я к мудрой ходила, она меня закодировала! Сколько хошь с мужиком кувыркайся — не забеременею. А захочу родить — мудрая снимет заклятие. Ты тоже закодирована? Нет? Тогда надо к мудрой — она тебе за секунду сделает!
— Нет уж… никакой мудрой не будет у меня в голове, — усмехнулась Лера, — да и бесплодная я, подружка…
— Эх… прости, что я напомнила… ох, жалость какая… — Хагра искренне расстроилась за подругу и обняла ее нагретые солнцем плечи. Потом успокоилась и бодро заявила: — Ну тогда тебе вообще бояться нечего! Пойдем да и отлюбим парочку мужиков! Только, чур, я с Орландом — люблю, как он меня ласкает! Ведь умеет, зараза, доставить удовольствие! Все, иди, подружка, помни, что я тебе сказала!
Хагра исчезла где-то в толпе, и Лера краем глаза увидела, как та что-то яростно говорит пожилой толстой женщине с поясом, в который перекочевали деньги подруги. Похоже, что это была букмекерша — возле нее клубились несколько разных воительниц, переговаривались и поглядывали на участниц боя.
Глава вышла минут через десять. На ней темнел свободный килт черного цвета, цвета ее власти, власти главы. Ее грудь покрывала черная же перевязь, а в руках блестел длинный меч, даже длиннее, чем у Леры, которая была одного с ней роста.
Глава выглядела сосредоточенной, серьезной, и похоже, она уже сто раз раскаялась, что ввязалась в это мероприятие. Лера вообще была удивлена тем, что та пошла на подобное дело. Зачем ей это? Если она проиграет — все станут вопить, что глава слаба и пора ее смещать, она уже старовата для должности. Если выиграет — все скажут, что глава набросилась на девчонку, ребенка, и не выиграть ей было бы совсем странно — стыдно связываться с такой пигалицей! Со всех сторон дерьмо, как ни погляди.
Лера осмотрелась и позади главы увидела несколько женщин в длинных плащах с капюшонами — мудрые! Вот где собака-то покрыта, как говорил незабвенный и единственный президент СССР! Кто еще мог подбить главу на такой безрассудный шаг?! Только они. Похоже, что эти псионички внушили ей желание проэкзаменовать Леру. Для чего? Чтобы выяснить что-то? Прощупать ее возможности? Наверное. Зачем? Это уж им виднее — зачем. Был бы Слава… и Лера опять затосковала — ей его ужасно не хватало. Ласки с Хагрой казались суррогатом настоящего секса, это было совсем не то. Кроме того, так хотелось иногда прижаться к сильному плечу, скинуть на кого-то проблемы, зная, что он их решит и всегда прикроет широкой грудью!
Лера пошла навстречу главе. Та спокойно ожидала, положив меч на плечо и внимательно глядя в глаза Лере, как будто желала прочитать что-то у нее в душе. Лера неожиданно для себя закрыла глаза, как бы невзначай, но отвечая на взгляд женщины — ободряя ее. Неизвестно, поняла та или нет — встала в стойку и приготовилась.
Герса скомандовала начало боя, и глава неудержимо, как танк, пошла вперед. Молниеносный выпад, удар — меч отозвался гулом — удар был такой силы, что если бы оружие держал кто-то послабее, оно уже летело бы в сторону. Финт, укол, еще укол — мимо! Звон меча, ответный выпад, очень быстрый, но с небольшой задержкой — чуть быстрее — и глава не успела бы поймать клинок.
Со стороны этого не было видно, но опытный боец сразу понял бы. Лицо главы стало непроницаемым, она искусно пряла свой узор стальным клинком. Он витал в воздухе, как ласточка, жалил, как пчела, но всюду натыкался на стальной заслон. Лера довольно легко отбивала ее удары и имитировала нанесение своих, хотя проводила их гораздо медленнее, чем могла бы.
Честно говоря, девушка могла бы ускориться раза в два, если не больше, но не хотела. Бой шел уже минуты три, и за это время бойцы успели нанести несколько десятков ударов каждый — фактически все слилось в сплошной звон, скрежет и туманный вихрь мелькающих клинков. Обычный человек уже не выдержал бы и упал от перенапряжения, но воительницы не прекращали попыток достать друг друга.
Наконец Лера изобразила усталость и стала немного отступать назад, потом неловко подставила свой меч, и он с жалобным визгом улетел в сторону зрителей. Толпа вздохнула — проигрыш!
Глава внимательно посмотрела в глаза Лере, отсалютовала поднятым мечом и провозгласила:
— Первый проигрыш. Пять минут отдыха. Следующий противник — Герса!
Толпа зашумела, женщины побежали к букмекерше, ругаясь и радуясь, она выдавала деньги, отбрехивалась от хаявших ее проигравших, а Лера побрела за упавшим мечом. Взяла его и села на скамеечку, опустошенно откинувшись на забор дома.
— Ты молодец! Я поставила десять золотых — пять получила сверху! Ты все правильно сделала — и честь главы не уронила, и сама показала свое умение! Ну, теперь ты тетушку разделаешь, и домой! Пир закатим! К мужикам сходим! Давай, подружка, держись! На вот, попей еще!
Лера взяла кружку и стала пить, проливая тонкие струйки, которые стекали по смуглой груди и падали на килт. Она смахнула с ткани капли и расслабилась. Ей уже надоело это ристалище, ужасно хотелось в душ, потом лечь и расслабиться… даже без мужиков. Впрочем, одного мужика она взять под бок не отказалась бы… но его не было рядом. Где он сейчас? Бегает по прерии? Дерется с хищниками? Или обсуждает с Матерью Роя будущее? Ничего, скоро она это узнает.
Герса не выдала ничего удивительного в фехтовальном бое — ее хватило на одно боестолкновение. Лере даже показалась, что та особенно и не старалась — зачем? И так ясно, что Лера сильнее, только время потратишь.
Девушка аккуратно коснулась клинком ее шеи — бой закончился. Герса обняла подругу своей племянницы и радостно похлопала ее по спине:
— Молодец! Иди к кольщице — пусть набьет тебе ранговые знаки — ты полноправная воительница десятого ранга! Потом зайдешь к главе — она хочет с тобой поговорить…
Набивание крестиков на ушах было отвратительным — болезненным и сомнительным с точки зрения гигиены и антисептики делом. Только когда Лера увидела, что кольщица вымачивает свой инструмент в чем-то вроде спирта, — успокоилась. Конечно, ее организм способен справиться практически с любой болезнью, но трястись в лихорадке, преодолевая местную экзотическую заразу типа лихорадки Эбола, ей не хотелось.
Но все прошло гладко — кольщица приставляла свой инструмент, хлопала по нему ладонью, он пробивал кожу, тут же втирался черный порошок, навечно въедающийся в ранку, — через полчаса Лера была украшена целой вереницей крестиков и стала походить на готку, неизвестно как попавшую в африканское племя.
Уши болели, но боль быстро стихала — система регенерации работала. Такие небольшие ранки для Леры были просто тьфу.
Кольщица за все процедуры содрала с нее серебреник, Лера расплатилась и пошла к главе — на задушевный разговор. О чем? Можно было только догадываться.
Уши уже почти не болели, только доставала одна мысль — как потом выводить эти чертовы наколки? Впрочем, этой мыслью придется озаботиться, когда она попадет в цивилизованные места. Здесь же подобные штуки — как ложка и вилка на Земле. Интересно, волосы короткие они носят для того, чтобы сразу были видны статус и опасность, которая исходит от человека? Наверное, да.
Глава оказалась у себя, рядом сидели шесть женщин в капюшонах. Лица их не были видны. Вернее, частично видны, а частично нет. Те, которые обернулись к ней — две женщины лет за тридцать, — оказались вполне миловидными и не выглядели какими-нибудь монстрами. Только глаза — цепкие, внимательные, как будто проникающие в душу, выдавали их роль в этом мире — быть чем-то средним между врачами, психиатрами и колдуньями. А еще они являлись записными интриганками и бесцеремонными наглыми тварями, которые лезли туда, куда их не просят! Это Лера высказала почти сразу, как только попала в кабинет.
Через минуту все шесть женщин вылетели из него так, что одна не удержалась на ногах и пересчитала ступеньки почти донизу. Они шипели, ругались, чем-то туманно грозились в адрес «наглой молодой сучки». Но Лера, не обращая на их завывания никакого внимания, закрыла дверь и уселась перед главой, спокойная, как камень Стоунхенджа.
Глава ошеломленно, раскрыв рот от изумления, смотрела за ее манипуляциями… Потом захлопнула рот, спросила:
— Ты чего творишь? Ты лишилась разума?
— А ты? Ты в разуме?
— Я смотрю — ты обнаглела, девочка! — Глава стала подниматься над столом, как осадная башня, но Лера отмахнулась:
— Сядь! И не устраивай здесь сцен! Тебе не показалось странным, что ты решила участвовать в экзамене против меня? С чего ты решила встрять в это безнадежное мероприятие? А если бы я не поддалась? Представляешь последствия?
Глава как-то сразу опала, будто из нее выпустили воздух, и плюхнулась на свое место. Потом подняла глаза на Леру и хрипло спросила:
— Твои соображения?
— Мудрые, конечно! Они пытались сломать мою ментальную защиту, когда ты билась против меня. Думали, что я, отвлекаясь на тебя, пропущу их в мозг, зазеваюсь. И сейчас попытались войти ко мне в мозг. Потому я их и выкинула. Они манипулируют вами всеми. Ты внезапно почувствовала желание выступить против меня — вспомни, в это время не было рядом мудрой? По глазам вижу — была. Так вот, это ваше дело, но я не желаю, чтобы эти стервы лазили у меня в голове и манипулировали мной. Потому и прогнала. И еще — можешь не беспокоиться насчет своей должности или авторитета — я сделаю все, чтобы твой авторитет не упал. Не собираюсь занимать твою должность, можешь не опасаться. И вообще — после ярмарки, скорее всего, я уйду. Ты же для того меня пригласила? Чтобы узнать мои виды на жизнь?
— И для этого тоже, — глава побарабанила пальцами по столу, — и мудрые настояли, чтобы я тебя пригласила. Что касается моих отношений с ними — это не твое дело. Молчи! Ты сказала, теперь я говорю! — Она остановила Леру жестким взглядом. — Если ты думаешь, что от того, что ты меня не побила на поединке, я у тебя в неоплатном долгу — ошибаешься. Хотя я тебе и благодарна за поступок. Мне ни к чему лишние политические разборки. Мы наблюдали за тобой все время, которое ты была тут. Да, ты лояльна по отношению к клану и ко мне и не собираешься нам вредить, в этом я уверена. То, что ты уйдешь, скорее, будет благом для клана. От тебя веет чем-то чуждым, непонятным, а я не люблю непонятностей. Впрочем, ты можешь оставаться у нас, сколько тебе хочется. Теперь ты полноправная воительница. Кстати, можешь забрать сбрую Шиты и ее девок в оружейной. И не ходи без меча — странно выглядит воительница десятого ранга без положенного по рангу вооружения. Это обязанность каждой ранговой — носить оружие. И защищать свой клан по мере сил и возможностей. На службу я тебя не приглашаю — жить тебе есть на что, тем более ты скоро уйдешь. Выход из города теперь у тебя свободный. Вопросы есть?
— Есть. Если со мной задумает уйти Хагра, ей можно будет это сделать? Она ведь в страже. Ты не будешь против?
— Хм… — глаза главы затуманились, — не против. Пусть идет с тобой. Только следи за ней как следует. Она девчонка хорошая, но бесшабашная, может встрять в неприятности. Я освобожу ее от дежурств. Еще что-то?
— Вроде все… Мудрые не шибко обозлятся за то, что я их выкинула?
— Обозлятся, конечно! — хохотнула глава. — Но честно говоря, я получила удовольствие от того, как ты их выкидывала! Иногда так хочется взять мудрую за косу и потаскать по полу, приговаривая: «Будешь еще, сучка, лезть не в свое дело!» Увы, не могу себе позволить этого. Мы слишком завязаны друг с другом.
— Я поняла, — кивнула Лера, глядя в глаза женщины. Та тоже кивнула и сказала:
— Ну, все, идите, празднуйте. Хагре передай мои поздравления с переходом на новый ранг. А мне предстоит успокаивать толпу разъяренных колдуний. — Она снова хохотнула и добавила: — Иди в канцелярию, скажи, что я распорядилась выдать тебе твое снаряжение. Шагай!
Лера поднялась и, кивнув главе, пошла к двери. Открыла ее, обернулась, весело подмигнула воительнице и вприпрыжку поскакала вниз. Все-таки она была молоденькой девчонкой, и ей так иногда хотелось сбросить с себя груз размышлений и ответственности…
— Так ты говоришь, что наши мужчины поголовно больны? — удивленно подняла брови Шарса, глава клана Шерекан. — Внешне вроде незаметно…
— Больны! — уверенно кивнул головой Слава. — У них невидимые нарушения, как и у женщин. Поэтому и рождается больше девочек, чем мальчиков. Я не знаю, специально это сделано или нет, но это так. Их надо лечить. Я предлагаю вот что: мне требуется встретиться с вашими мужчинами и провести сеанс лечения. С каждым. И вот еще что — те женщины, которые со мной были, скорее всего, понесли. И скорее всего, мальчиков. Сделайте им где-нибудь татуировку — на ухе, что ли, пометьте, что это здоровые женщины. И такую же сделайте мужчинам. Потом скрещивайте их между собой. Пусть больше рожают. У них будут рождаться мальчики. «Что я делаю? — усмехнулся про себя Слава. — Я рождаю новую элиту этого мира! Это будет аристократия! Интересно — какую татуировку им сделают…»
— Хорошо. Тебя проводят в Мужской дом. Прошу не наносить вреда нашим мужчинам — они очень ранимые, нежные существа! Кстати, за нанесение вреда мужчине полагается штраф и даже смерть! Учти это.
— Да не стану я вашим неженкам вреда наносить! — слегка разозлился Слава. — Целы будут.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнула глава. — Армила тебя проводит.
Слава вышел из дома главы в сопровождении ее сестры и зашагал по улице, рассматривая прохожих и сам город.
Пыльные улицы, деревянные тротуары, повозки с сеном и овощами — вся эта картина напоминала бы гоголевский Миргород, если бы не прохожие — женщины в юбках разной длины, по пояс голые, а иногда совсем голые. Они с интересом разглядывали мужчину, оказавшегося на улице вместе с сотницей, некоторые из них громко сетовали, что он напялил на себя набедренную повязку, как женщина! Не иначе, ему есть что скрывать — например, отсутствие своего оружия! Нет бы показать товар лицом, а он спрятал все за своими дурацкими тряпками! (Славе сшили несколько пар шорт, и теперь он ходил в них — и привычнее и комфортнее.)
Идти оказалось недалеко — небольшой город был окружен крепостной стеной. Все дома в нем располагались компактно, рядом друг с другом. Можно было легко перескочить с одного дома на другой по плоским крышам.
Мужской дом оказался большим строением прямо в центре города. Его окружал высокий забор, возле ворот стояли две воительницы, изнывающие от жары, — в полном боевом вооружении. Они подозрительно посмотрели на подходящую пару, внимательно рассмотрели Славу, одна из них, девушка лет двадцати пяти с мускулистыми плечами и узким задом, лениво спросила:
— Что, нового мужчину решили сюда поместить? А у нас как раз очередь на мужчин подходит! Вот уж попробуем, чего он стоит! Говорят, силен в постели. Только вот какой-то женоподобный… мужчины должны быть мягкими, сочными, гладкими, как плод гуру, а об этого ушибиться можно!
— Заткнись, Эсра! И открой ворота! И вообще — меньше болтать надо на дежурстве, доложу главе, она всыпет тебе горячих!
— Что, парой слов перекинуться нельзя, что ли? Ты, Армила, как сестра стала главой, совсем зазналась, уже своих соратниц ни во что не ставишь! Гляди, как бы нос не прищемили, зазнайка!
— Тебе как бы нос не прищемили, бездельница! Точно доложу Шарсе! Вместо того чтобы следить за порядком, ты тут болтаешь, как бродячая комедиантка!
Ворота, заскрипев, открылись, заглушив перебранку женщин, и Слава поспешил внутрь — женские скандалы его всегда приводили в уныние, и то, что женщины были увешаны оружием, как елка игрушками, ничего не значило — они все равно находили повод пособачиться, и язык скандалисток был не тупее их мечей.
Оглядевшись, Вячеслав увидел, что забор усыпан острыми шипами — если бы кто-то задумал влезть сюда без разрешения, он точно повис бы на этих штырях. И, похоже, повисали — некоторые из штырей были покрыты темным налетом, как и стена вокруг. То ли враг пытался добраться до главного сокровища этого мира — мужчин, то ли любвеобильные и столь же пьяные бабы лезли к мужикам и оставляли на стене свои разочарование и кровь.
Дальше была массивная дверь, которую Армила открыла большим ключом, висящим у пояса. Холл, почему-то вызвавший у Славы воспоминание о холлах гостиниц, был пуст, за исключением дежурной воительницы, вопросительно посмотревшей на вошедших. Она сидела в кресле за столом и внимательно разглядывала посетителей.
— Хотите подобрать ему комнату? Я бы предложила двадцатую — она на северной стороне, там прохладнее. Хороший мужчина! Но женоподобный! — Женщина подмигнула сотнице и продолжила: — Ты хочешь его взять или подберем кого-то из свободных? Двое заняты, остальные свободны. Во дворике сидят, ждут. Привести их сюда?
— Нет. Мы пройдем к ним. Он мудрый, будет их лечить.
— Опа! Неужели у них какая-то болезнь? — заволновалась дежурная. — Не хватало еще покрыться болячками или насекомых подцепить! Сколько раз я этим глупым телкам говорила — прежде чем овладеть мужчиной, примите душ, не разносите заразу! Да разве уследишь… Того и гляди, на всех мужчин мор нападет! И так их осталось мало. Ну, вы проходите, проходите — там и глава Мужского дома сидит. Распорядиться, чтобы подали холодного пива? Не намного дороже, чем в трактире!
— Особенно если твоя сестра в этом трактире заведующая, не правда ли, Зега?
— И чего, — слегка оскорбилась дежурная, — почему бы и не заработать? И вам хорошо, и мне неплохо, приработок. Не запрещается ведь!
— Да ладно… тащи свое пиво. Купим. Пошли, Слава, посмотришь на наших мужчин.
Слава следом за сотницей прошел сквозь дверь в стене напротив той двери, через которую они вошли, и, оказавшись во дворике, остолбенел — все напоминало картинку из какой-нибудь сказки: изумрудная травка, ковры, в центре дворика стол, на котором лежали груды фруктов, стояли сладости и кувшины с напитками. На коврах возлежали обнаженные мужчины. Всю их одежду составляли какие-то украшения — цепочки, узорчатые пояса, вплетенные в волосы амулетики — золотые и серебряные, с камешками и без. Если заменить мужчин на женщин, возникало полное впечатление ханского гарема. От солнца нежную кожу метросексуалов этого мира укрывали зонтичные деревья, растущие прямо посреди дворика. Дом был построен квадратом, в центре которого и находился этот дворик.
Слава вздохнул — он всю жизнь терпеть не мог метросексуалов и всяких там… нетрадиционалистов. А эти изнеженные существа были ну очень похожи на поклонников Бори Моисеева.
От мужчин отделился высокий седой муж лет пятидесяти, по меркам этого мира, довольно высокий, подойдя к сотнице, он приветливо улыбнулся и сказал:
— Хотите разместить у нас нового мужчину? Желаете попробовать его в деле или вам подобрать кого-то из них? — Он кивнул на валяющихся, как тюлени, «мужчин».
— Нет. Подбери какую-то комнату, чтобы была чистой и просторной. Потом будешь приводить мужчин по одному — это мудрый, он начнет лечить их так, чтобы они делали больше мальчиков.
— Неужто может? — с неподдельным восхищением переспросил мужчина. — Сейчас, сейчас подберем…
Он зашагал в дом, суетливо перебирая ногами и потряхивая длинными волосами, собранными в конский хвост, а Слава смотрел в его гладкую спину и думал о том, что, возможно, он напрасно пытается что-то изменить в этом мире. Зачем менять, если им все нравится? Мужчины полностью обеспечены, живут, как сытые коты, целыми днями жрут да удовлетворяют женщин, а те их на руках носят. Бабы страдают? Да не очень-то и страдают — время от времени ходят в Мужской дом и нормально имеют мужиков. А если не хватает — покупают право внеочередного посещения за деньги или же любят друг друга. Что еще надо? Не жизнь, а малина! И всем хорошо. Вот только один нюанс — раса-то вырождается. Вместо десяти мужчин скоро останется пять. Потом два, один… и все! Кто будет делать детей? Оставшиеся без мужиков бабы увязнут в кровопролитных войнах за мужчин, потом останется один клан, собравший всех мужиков. А история повторится — вымрут последние. Но ему-то не все равно, говорил внутренний голос, какая ему на фиг разница? Ну вымрут и вымрут! Они дождутся возрождения Шаргиона, сядут в корабль и улетят куда глаза глядят. Постараются попасть домой, если получится. Что ему до проблем планеты амазонок?
Слава решил разобраться с этой мыслью и уселся в кресло в комнате наверху, куда их отвел радушный управляющий дома.
Итак: зачем ему заниматься проблемами этих женщин? Не лучше ли оставить их заниматься своими проблемами без его помощи? Что они ему? Да вроде и ничего… но вообще-то они ему чем-то нравились. Сильные, мужественные, даже красивые — пусть и излишне мускулистые. Было в них что-то от самураев, от древних амазонок, встречающих опасность грудью… хм… вполне так иногда красивой грудью! Во-вторых, почему бы и не помочь? Неизвестно, на сколько времени он засел на этой планете, так почему тогда не подсобить расе обрести устойчивость, стабильность, выживаемость? Это и интересно, и, кроме того, как сказал один его любимый герой-прогрессор в ответ на предложение местного оставить этот мир в покое и дать ему развиваться так, как он хочет: «Сердце мое полно жалости… я не могу этого сделать!»
И еще — Слава был уверен, что вся эта история с уменьшением количества мужчин неспроста. Что это направленная мутация. И он должен был докопаться до истины, чего бы это ни стоило. Ну а добрые дела в виде улучшения генофонда — почему бы и нет? Тем более что теперь он спал спокойно, имея в день кучу прекрасных, ласковых и благодарных женщин. Да и мысль о том, что он оставит на планете расу своих потомков, будущую элиту этого мира, немного щекотала самолюбие. Да что там немного! Честно говоря, он улыбался, представляя толпы маленьких Славиков, носящихся по этому городу. Даже случись что с ним, после него останутся десятки его детей, и он останется жить в них… Иногда ему думалось — интересно, а его способности псионика, его сила и ловкость — передадутся ли по наследству? Вообще-то, насколько он понял, мутация была довольно устойчивой, так что его способности могли перейти к его детям. И тогда они точно будут элитой этого мира! Объединят всю планету, все кланы, создадут Империю. Выйдут в космос… хм… дальше он думать не смел. Вариантов имелось много. От безжалостных космических завоевателей до добрых прогрессоров. Это уже не в его власти, изменить то, что будет.
Дверь открылась, вошел первый мужчина. Она был насторожен, вопросительно посмотрел на Армилу, молча указавшую ему на постель. Мужчина безропотно влез на ковер, покрывавший лежанку, и застыл, с ожиданием глядя на посетителей.
Слава вздохнул, закрыл глаза и вышел из тела — пришла пора приступать к делу.
Покачивались лошади, палило солнце, тянулся караван — впереди и позади ехали воительницы, зорко озирающие окрестности. Из города выехали почти все воительницы, которые были в клане. Охрана оказалась мощной, как будто везли весь свой золотой запас.
Но это и было сокровище — их мужчины, которых в последнее время даже за деньги не купишь. Они ехали в повозках, крытых тканью и выкрашенных в красный цвет — как пояснила Армила, на всякий случай. Если на них нападут, никто не станет стрелять по этим повозкам — жизнь мужчины священна! На вопрос, почему потащили мужчин на ярмарку, раз существует опасность грабежа и увода этих драгоценных созданий, воительница рассказала, что существует вот такая практика, когда кланы приводят своих мужчин. Этого требуют клановые законы — давно замечено, что если мужчин мало, то их дети, скрещиваясь в тесном мирке клана, часто рождаются уродами. Приходится их убивать. Чтобы такого не случалось, на ярмарке или временно обмениваются мужчинами, или, по договоренности, обмениваются навсегда. Это способствует здоровому деторождению.
Слава все прекрасно понял — это и на Земле давно было известно: близкородственное скрещивание приводило к вырождению. Египетские фараоны женились на своих сестрах, отчего у них частенько развивались гемофилия и другие не менее «приятные» болезни. Как, кстати, у многих царских особ в истории мира, норовивших вступить в связь со своими родственниками. Ничем хорошим это не заканчивалось.
— А чего ты с мужчинами не поехал? В повозке удобнее было бы, — недоуменно спросила Армила.
— Противно, — откровенно признался Слава, — они такие… хм… в общем, не могу я их долго переносить! Ужимки, истерики, какие-то мелкие разборки, сластолюбие и хитрость — не терплю.
— М-да. Из тебя вышла бы хорошая женщина-воительница! — одобрительно хмыкнула Армила. — Не меньше сотницы!
— Спасибо за лестное определение, — ядовито ответил Слава и вздохнул: до ярмарки предстояло тащиться еще дня два, не меньше, за это время он очумеет от скуки. Ничего уже не было интересно — ни пейзажи, ни разговоры, — все, что ему требовалось, он узнал. А остальное узнает на ярмарке.
Эти тягучие дни скрашивали только переезды через броды речек и ручьев, когда можно было поплавать, смывая дорожную пыль, да утренние и вечерние посещения девушек, которых он не прекращал лечить и оплодотворять, зарождая новую планетную элиту.
Это у него получалось хорошо, и самое главное, он получал удовольствие. Только иногда проскальзывала мысль, что скажет Лера, когда узнает о его «развлечениях»? Но ведь он типа мир спасает! Сегодня утром два раза спас… и вечером спасет раза три — больше как-то неохота. Надо и силы поберечь… Тем более что много времени занимало лечение — все женщины оказались со сломанным генокодом.
Слава уже навострился шустро «править» генетические сбои — это занимало минут пять, не больше, но процедура была все-таки довольно нудная и отнимала силы. Вроде он и не поднимал ничего, не двигался, но как выходил из лечебного транса, усталость наваливалась, как будто вагоны разгружал. Не все так просто, как кажется… Хорошо хоть, девушки понимали и старались облегчить ему труды — ему оставалось лежать и принимать их знаки внимания… только в последний момент он брал и дело и их бедра в свои руки. Ну, им-то не привыкать, а ему хорошо! Может, и вправду задержаться на этой планете подольше?
От таких мыслей Слава фыркал и начинал смеяться, вызывая недоуменные взгляды воительниц. Они настороженно оглядывали его, определяя, не спятил ли их самый ценный груз за всю историю клана? Но потом, видя, что он не пускает слюну и не гоняется за коллегами с намерением покусать, успокаивались, и поход продолжался дальше — тихо, размеренно, сонно, под жужжание мух и дуновение горячего ветерка, приносящего из прерии запах трав и навоза.