Шар медленно и важно выплыл в длинный, высоченный коридор, подсвеченный панелями облицовки и, ускоряясь, полетел вперед.

В толщу воды, сдерживаемую силовым полем, он врезался так, что у Славы заложило в ушах от звука удара, все равно как если бы кто-то врезал палкой по корпусу шара. Слава поморщился, но скорость снижать не стал, и шар помчался к поверхности, оставляя за собой длинный шлейф лопающихся пузырьков.

Через минуту он вырвался из озера и взмыл в воздух. Слава зажмурился, получив удар лучей по глазам, привыкшим к мягкому свету подземелий, но его спасли мгновенно потемневшие стенки: шар как бы откликнулся на подсознательное желание хозяина.

Слава добавил скорости, и внизу все слилось в непрерывную зелено-бурую полосу так, что зарябило в глазах. Тогда Слава пожелал подняться выше, и шар послушно пошел вверх. Подъема совершенно не чувствовалось — внутри царила стандартная гравитация, присущая этой планете.

Слава решил не поднимать Шаргион и не перемещать его к озеру. В этом не было надобности: куда проще переместиться к кораблю самому, тем более когда есть и подходящее транспортное средство. И не стоит лишний раз привлекать внимание существ, живущих на поверхности станции, — пока все остается так, как есть.

Однако предстоит хорошенько подумать: куда же девать эти существа, которых Гена натаскал на планету. Непонятно только, за каким чертом. Скорее всего когда Гена вдруг решил приобрести себе компанию, он уже был не в себе. Эдак слегка дурковат. Паразит уже тогда сидел в его мозгу. Вот только как он там оказался? A-а, так ли это важно? Может, какой-то зараженный корабль забросило на эту планету, а Гена пообщался с его обитателями.

Можно расспросить Коса, каким способом происходит заражение. Вообще-то это довольно важно. Если уж Гена не заметил заразу у себя в мозгу, так и другие существа могут поймать эту гадость. Слава, например.

Хотя… был же разговор, что заразиться могут существа только нескольких видов. Может, люди в них и не входят?

«Слава, с тобой все в порядке?» — послышался в голове голос Шаргиона, окрашенный в тона беспокойства и волнения, и Слава тут же поспешил ответить:

«Прости, Шарги! Я был настолько занят, что не мог с тобой поговорить. Хорошо, что ты меня вызвал. Что там у вас делается? Девчонки в порядке?»

«А что им сделается!» — усмехнулся корабль. — «Ждут тебя, ругаются за право обладания твоим телом. Выигрывает в спорах, конечно, Лера: она просто время от времени дает Надие подзатыльник. После этого споры на время стихают. Тебя когда ждать к нам?»

«Минут через двадцать».

«Так быстро? — удивился корабль. — Ты на чем-то передвигаешься?»

«На летающем пузыре», — пошутил Слава.

«Вот как! Где же ты его взял?»

«Пожелал, и он появился. Как бы тебе объяснить… В общем, теперь я — демиург. Создатель то есть. А эта планета — совсем не планета, а инкубатор жизни. Кстати, я везу с собой Гену».

«Эту тушу размером со звездолет?! Как он влез в твой „пузырь“?»

«А он теперь он выглядит вот так». — Слава показал Шаргиону картинку.

«Как так? — сразу не понял Шаргион, потом его непонимание сменилось изумлением. — Ты дал ему свое тело?!»

«Нет. Я сделал ему тело по образцу своего, и теперь он выглядит почти так же, как я. Интересно, смогут ли нас различить наши женщины?»

«Слава, ну, ты и… Развлекаешься, да? — хмыкнул Шаргион. — Забавная шутка. Посмотрим, что получится. Я не буду предупреждать женщин, что ты натворил».

«Не предупреждай. Открывай шлюз. Мы уже подлетаем».

Внизу тянулась бескрайняя степь. Шар забрался вверх на несколько километров, и с этой высоты трудно было разглядеть подробности происходящего на планете. Где-то там, видимо, шло большое стадо животных — за ним тянулся шлейф пыли, и этот шлейф был виден даже отсюда. Блестели речки и ручейки, сеткой пересекающие поверхность планетоида, зеленели леса. Идиллические картины.

Слава задумчиво смотрел вниз, потом неожиданно спросил Гену:

«Ген, открой мне тайну великую: что скрывают круглые озера? И откуда в них вода?»

«Скрывают? Ничего они не скрывают, кроме воды. Вода должна же быть на планете? Иначе что тут может расти? При том мы любим плавать в чистой, прохладной воде… любили. Никак не могу привыкнуть, что моей расы уже нет. Слишком быстрый переход от вчерашнего дня к нынешнему. Ведь то, что я помню о станции, было ВЧЕРА. Понимаешь? И вдруг — ничего этого нет… В общем, озера — просто хранилища воды. Ничего такого особого в них нет. Собирают воду, дают приют различным существам. Все».

«А башня? Что такое башня? Зачем такое сооружение?»

«Связь. Грависвязь с другими станциями и материнской планетой. Мощнейший гравипередатчик».

«Напрашивается вопрос…»

«Пробовал ли связаться со своими? Пробовал, конечно. Отправлял сообщение во все сектора Вселенной. Пусто. И материнская планета молчит. Я тебя попрошу… Можно будет, как только ты сделаешь свои дела, посетить мою планету? Посмотреть, осталось ли там что-то, или нет?»

«Конечно, посетим, обязательно! Мне самому интересно, где это обитали Предтечи. Так вас называют».

«Благодарю… Что это?! О Вселенная! Это же…»

«Это Шаргион, мой корабль и мой друг».

«Шаргион? Ну да, шаргион. Их, шаргионов, было сделано… сейчас прикину… десятка два. Последнее наше произведение. Как же он сохранился? И сколько их у вас? Как вы сумели наладить с ними контакт? Ведь они с большим трудом меняют Посланника. Наша ошибка. Большинство из них умирает, потеряв Посланника. Мы сделали их слишком живыми. Фактически это человек. Эта серия кораблей была признана неудачной, и их производство прекратили. Да и кому на них летать — космопоиск умирал».

«Он один такой. Мой друг, мой брат, — с гордостью ответил Слава, и почувствовал тепло, как будто кто-то ласково тронул его затылок огромной ладонью. — Мы случайно нашли друг друга и с тех пор не расстаемся».

«Береги его. Вернее, чем шаргион, нет в целом мире никого и ничего. Кстати, на станции ты можешь его модифицировать так, как тебе… и ему надо. Любые органы, любые механизмы. С тех пор, как перестали выпускать шаргионы, станции научились многому, большему, чем умели раньше. У тебя в руках самая последняя модификация станции-демиурга».

«Отлично. Вот что, Гена… на корабле две женщины. Одна моя жена, вторая… вторая… хммм… не жена. Но на нее похожа. Они не знают, что я сделал свой дубликат. Мне интересно, смогут они различить нас с тобой? Старайся держаться естественно. Сможешь?»

«Хо-хо-хо… так у вас смеются? Похоже, не только я любитель шуток! Я понял тебя. Буду держаться, как ты. Если смогу, конечно».

«Постарайся. И еще вопрос, пока мы подлетаем к шлюзу: у станции какие есть системы защиты и вооружения?»

«Я думал, ты никогда не задашь этот вопрос, даже удивился. Вы, дети, всегда склонны к насилию, вам всегда хочется подраться, вместо того чтобы спокойно качаться на волнах и созерцать синее небо или звезды… м-да… К делу, чувствую твое нетерпение. Так вот, гравитационного орудия тебе мало? Тогда есть боевые платформы, которые могут испарить небольшой планетоид. Защита? Поставленную станцией защиту не сможет пробить ни один излучатель в мире — ни лучевой, ни гравитационный, даже самый мощный, не сможет преодолеть ни один крупный объект — ни метеоры, ни ракеты, даже астероиды или мелкие планетоиды вполовину размера станции не смогут ее достать. Они просто отразятся от защитного поля, отрикошетят от него. Запас энергии практически безграничен. В центре планетоида реакторы, использующие энергию обычной материи, преобразовывая ее в антиматерию и потом в чистую энергию. Запаса материи планеты хватит на миллиарды лет. Так что… если ты не захочешь, чтобы до тебя добрались, никто не доберется».

«Прибыли! Ох, как все знакомо… и незнакомо одновременно. Шлюз, тоннель… последний раз я был в шаргионе, когда тот отправлялся с командой исследователей куда-то в шаровое скопление в миллионе световых лет от нас. И это были одни старики — молодые уже не хотели ничего. За редким исключением. Таким, как я. А это твои женщины? Забавные существа. Ты как их вообще различаешь? Они же на одно лицо! А у вас как происходит размножение? Они откладывают яйца? Нет, вижу: живородящие. У них железы для кормления. Кстати, а зачем они их демонстрируют? A-а, понял! Они желают с тобой совокупиться и ведут брачные игры. Забавно, забавно! Нет, я в самом деле доволен, что не стал умирать. Вы — интересная раса! Предвкушаю, как будет забавно дальше!»

«Не-эт… не представляешь», — задумчиво сказал Слава, наблюдая за лицами встречавших. Они выражали полное недоумение и растерянность — в шаре, снова обретшем полную прозрачность, сидели два Славы, совершенно идентичных друг другу.

Мужчины медленно встали — один Слава незаметно поддержал другого — и неловко спрыгнули на пол, испытующе всматриваясь в лица девушек. Воцарилось гробовое молчание, потом Лера шагнула вперед и бросилась на шею настоящего Славы:

— Наконец-то! Я так без тебя соскучилась! А это кто? Я так полагаю, что это Гена?

— Как догадалась? — ухмыльнулся Слава.

— Что я, своего мужа не отличу? Да только на твои плечи глянуть, и все ясно. Твой дубликат похилее будет. Да и выражение лица у него более тупое.

«Что она говорит? — забеспокоился Гена. — Как я понял, нас раскрыли?»

«Правильно понял, — сказал Слава, целуя жену. — А говорит она вот что». — И он передал инопланетянину все, что сказала Лера.

«И ничего не тупое! Вас бы в тело человека, я бы посмотрел, как вы управлялись бы со щупальцами! — слегка обиженно проворчал Гена. — Учить будете, раз уговорили меня остаться жить! Вот зародыши! Еще насмехаются над папочкой! Вот негодные!»

«Ладно, ладно… не переживай — научим. Пока что учись ходить».

Все компания дружно пошла в рубку. Лера висела на плече Славы слева, Гена висел справа, переставляя ноги, как ходули, а Надия шла чуть позади, растерянно и недоуменно глядя в спины своих новых друзей и начальников. Ей было непонятно то, что сейчас происходило, но в глазах блестел живой огонек. Ее жизнь никогда еще не была такой интересной!

— Лер, принеси, пожалуйста, мкара, хорошо? А я покажу Гене, где он будет жить, и… в общем, расскажу о гигиене. Потом встретимся в рубке. Там и пообедаем — я голодный, как волк. Гена, пошли!

Инопланетянин, не протестуя, пошел за Славой, с любопытством осматривая помещения базы, встроенной в Шаргион. Каюта его не впечатлила — помещение как помещение. С интересом выслушал о том, как раса Славы управляется с гигиеной, — о туалете, душе. Сообщил, что у них таким мелочам не придавали значения. Похожая система обеспечения: уронил продукты жизнедеятельности — система тут же их убрала. Зачем для этого прятаться — непонятно. Обычай такой? Так принято? Могут за несоблюдение даже побить? Ну, что же — у каждой расы есть свои обычаи, приходится их придерживаться. Даже если они и совершенно глупые. И что, надо раздеваться, прежде чем сделать это? Хм… забавно. Душ как душ. Но он предпочитал свободное плавание в свободной воде. В озере, к примеру.

Из каюты Слава и Гена отправились в рубку. Гена шагал все увереннее, что Славу немало удивило: все-таки первые шаги. Люди учатся ходить месяцами. Правда это младенцы учатся, а Гена получил взрослое тело, и довольно качественное.

Лера уже была в рубке и, нетерпеливо постукивая ногой по полу, что-то выговаривала Надие. Та внимательно слушала, но как только в рубке появились мужчины, тут же вытаращила глаза и, похоже, впала в восторженный транс — целых два претендента на ее руку и сердце! Это ли не счастье?! Лера раздраженно посмотрела на нее и махнула рукой: мол, дура дурой! Потом встала и укрепила на голове Гены мкара, тут же запустившего тонкие нити в голову инопланетянина. Тот слегка вздрогнул, потом расслабился и спросил:

«Насколько понимаю — это механизм, закачивающий информацию о вашем языке и обычаях?»

«Верно понимаешь. Через пятнадцать минут ты будешь знать все, что тебе нужно для нормальной жизни. Языки, в том числе и мой родной, обычаи, необходимую информацию о мире. Так будет быстрее, чем я сам бы тебе закачал. База данных у нас уже есть, потому просто слегка дополнили ее, и все. Остальное в твоих руках. Я понимаю, что тебе будет трудно. И мне было бы трудно, окажись я в теле бронированной четырехлапой амфибии с длинным хвостом. Но что есть, то есть. Постепенно ты научишься жить в этом теле. Расслабься и впитывай информацию. Как все закончится — мы с тобой поговорим. Отдыхай».

Гена с облегчением откинулся на спинку кресла, созданного для него Лерой, и замер, прикрыв глаза.

Земляне же и Надия выжидательно уставились друг на друга. Все молчали; было слышно, как в кресле сопит Гена, воспользовавшийся случаем, чтобы поспать. Слава заподозрил, что у рептилий сон, как у котов, занимал бо льшую часть времени. Как известно, коты могут спать по двадцать часов в сутки.

— Слав, и что бы это значило? Зачем ты дал ему копию своего тела? — недоуменно спросила Лера. — Надеюсь, не для того, чтобы оставлять его со мной, когда отправляешься в командировку? Типа заменитель мужа?

— Кхм… — от неожиданности заявления поперхнулся Слава и, прочистив горло, ответил: — Ну уж точно не для того! Сама рассуди: какое тело было ближе всего? Кто мог послужить образцом? Да и почему нет? Вполне здоровое тело, очень даже здоровое. Кстати, с псионическими способностями. Они ведь были у меня с самого детства, а мутация только многократно их усилила. Плюс тренировки у керкаров. Пусть себе будет в моем теле. Вернее, в копии моего тела. Тут другой вопрос: ему придется очень трудно — информацию-то он получит, но… нужно привыкать к жизни человека. Не все так просто. Мы сами не замечаем, сколько условностей нас окружает, скольких табу мы придерживаемся. Например: запрет на публичное отправление естественных надобностей или же публичное совокупление…

— А разве у вас это запрещено? — перебила его Надия. — А что такого-то? Вы же все это делаете, все знаете, как это делается, — чего стесняться?

— Кхм… — опять поперхнулся Слава. — Интересно, в твоем теле не сидит инопланетянин?

— Слава, она сама инопланетянка, забыл? — усмехнулась Лера.

— Честно — как гляну на нее, так и забываю, — задумчиво протянул Слава, оглядывая ладную полуобнаженную фигуру Надии, одетую в одни шорты. — Она так похожа на тебя…

— Не так уж и похожа! — сухо бросила Лера. — И не советую проверять, насколько ее строение похоже на мое! И вообще, у меня вот какое предложение: раз ей хочется мужа, ты ей по душе, она мечтает запрыгнуть к тебе в постель — вот ей муж, Слава-два. Пусть она за ним ухаживает, учит его жить человеком… во всех аспектах его жизни. В том числе и в постели. И она занята, и… я спокойна. Как тебе это?

— Это? Да ничего, нормально это, — слегка грустно ответил Слава и перевел взгляд на Надию, с вниманием слушающую разговор старших товарищей. — В общем, так, Надия, вот тебе муж. Его звать Гена. Он не человек. Вернее, так: он человек внешне, тело человеческое, но сознание его нечеловеческое. Твое задание: ты должна сделать так, чтобы он чувствовал себя человеком. Научить его нашим обычаям, научить всему, что должен делать человек. Днем и ночью. Ты поняла?

— Значит ли это, что я могу с ним и спать? — вкрадчиво спросила девушка, по-хозяйски осматривая свое новое приобретение.

— И спать, и заниматься сексом, и все, что угодно. Только без членовредительства.

— Это уж как получится, — задумчиво протянула Надия и, встав со своего места подошла к Гене. — Тощеват чего-то, но я его откормлю. А тут… тут все в порядке. — Она бесцеремонно расстегнула шорты Гены и, вытащив на всеобщее рассмотрение «хозяйство» инопланетянина, задумчиво помяла в руке и кивнула головой. — Да, хорошая штука. Чего вы? Чего ржете, как дрозы? Я чего-то не так сказала? Хорошая, крепкая у него штука! Ничего в ней смешного нет!

— В ней-то нет, — сдавленно сказала Лера и снова начала истерически смеяться. — Вот научит она его нашим обычаям! Слав, придется тебе кое-что поправлять после нее!

— Чего поправлять — в штаны заправлять, что ли? Я не согласен! — фыркнул красный от смеха Слава, глядя на недоумевающую Надию. — Заправь все обратно, глупенькая! У нас не принято публично демонстрировать гениталии. Как и заниматься сексом на городской площади. Как и… в общем, верни все на место и застегни ему штаны! Ты лучше научи его говорить, он совсем не умеет. И научи его есть еду, которая подходит для человеческого желудка. А то он привык питаться сырым мясом.

Слава опустил подробности, КАКИМ сырым мясом привык питаться Гена. Ни к чему девочке знать лишнее.

— Да ладно… странности какие… дикарство! — Надия еще немного подержала в руках вожделенный предмет, нежно на него дунула, сдувая невидимую пылинку, и заправила в шорты.

Слава и Лера, глядя на ее манипуляции и услышав про дикарство, снова разразились хохотом, потом Лера, сдавленно хихикая, попросила:

— Слав… давай я тебе тоже… подую…

— Не здесь, дорогая! — фыркнул Слава, и они минуты три хохотали, утирая глаза и поглядывая на рассерженную, недоумевающую Надию, укоризненно качающую головой.

— Ну что там наш монстр, мкар еще не отпал? — отсмеявшись, спросила Лера.

— Ага, отпал! Ген, просыпайся, хватит! — крикнул Слава, и Гена, вздрогнув, открыл глаза:

«Чего так орать-то? У меня вот тут все просто разламывается! — пожаловался он. — В мозгу то есть! Никогда так не болело!»

— Ничего. Пройдет. Ты получил очень много информации, вот мозг и протестует. И вообще, какого черта ты разговариваешь псионически? Учись говорить, как все, используя речевой аппарат. Иначе тебя никто не сможет понять, кроме псиоников. Кстати, я к тебе сейчас обращаюсь на нашем языке, на русском. Ты меня хорошо понимаешь?

— Хаашо… да. Пнимайю… пака ни магу гварить…

— Научишься. Вот учительница тебе — ее имя Надия. Вы с ней будете жить вместе. Она будет тебя учить, как пользоваться предметами первой необходимости, всем, что нужно человеку для проживания. А самое главное — что тебе следует есть, чтобы твой организм нормально функционировал.

«Это что, ты мне самку дал, чтобы я совокуплялся? — ехидно осведомился Гена. — Чтобы я размножался?»

— Ген, говори вслух. Мы тебя поймем. Надо тренироваться. А насчет того, кто кого кому дал, это еще надо поглядеть. То ли я тебе Надию дал, то ли Надие я тебя дал — это вы между собой разберетесь. Она будет твоей сопровождающей до тех пор, пока необходимость в этом не отпадет, пока ты не научишься жить, как должно человеку нашей расы.

«Забавно. Ты решил все за меня? Хотя… чего это я… я же теперь младенец и буду учиться жить в новом мире. Хорошо, Слава. Я буду делать все, что ты скажешь. И что скажет эта самая… Надия. Если мне что-то покажется странным, я спрошу тебя, надо ли это делать. Потому что эта самка не кажется мне светочем разума».

«Да, верно, мы подобрали ее на этой планете. Но она совсем не глупа — просто у нее немного другие взгляды на некоторые обычаи. Впрочем, в основном она соответствует стандарту поведения. И смотри: она очень красивая девушка. И не зови женщин самками. Самками называют только женских особей животных».

«Да, прости… я забылся. Слава, я голоден. Не мог бы ты показать, что я должен есть?»

«Сейчас все пообедаем. Система обеспечения тут похожа на вашу — чего пожелаешь, то и сделает. Вот только ты должен привыкнуть есть то, что тебе полезно. И пить тоже». — Друзья, обедаем! — громко сказал Слава. — Покажем Гене, что надо есть!

Через несколько минут рубка наполнилась ароматами мяса, пряностей, запахом овощей и фруктов. Гена все пробовал — что-то ему не нравилось, что-то он ел с удовольствием, но было видно, как глаза новоиспеченного человека радостно блестят от удовольствия: он живет! Ему интересно!

Слава радовался, краем глаза поглядывая на своего подопечного. Знания последнего из Предтеч, пусть их было и не так много, обязательно пригодятся ему в управлении станцией. А кроме того, Гена был ему просто симпатичен. И почему не спасти симпатичное тебе существо, если ты можешь это сделать? Хуже от этого точно не будет. Тем более что Слава все-таки застраховался. Во-первых, у Гены было два темных пятна, в форме цифры два — одно под левой подмышкой, второе — на правой ноге, в подколенной впадине. Не зная, и не найдешь. А во-вторых, он все-таки поставил посыл подчинения в голову Гены… так, на всякий случай. Гена теперь не мог причинить вреда Славе и его близким. Чужая душа — потемки; хоть Гена и хороший товарищ, но Слава должен был обезопасить свою жизнь и жизнь окружающих. Слишком много людей от него зависело, и он не мог допустить ошибки.

Неожиданно Слава услышал голос Шаргиона. Корабль был слегка ошеломлен и растерян, Слава чувствовал это всеми нитями своей души, соединенной со своим «братом».

«Я все обдумываю слова Гены… Что же получается — я произведен здесь? Это моя колыбель, Купель, как у керкаров? То-то у меня было странное ощущение, что я все это видел… эти озера, эти степи… Слав, как это у вас называется? Ну, чувство, когда тебе кажется, будто ты это все видел?»

«Дежавю».

«Вот-вот! Дежавю! Я все видел! У меня такое чувство, как будто кто-то смотрит сквозь меня. Кто-то огромный, могучий… но не злой. Нет, не злой. Он с любопытством осматривает меня, пронизывает, как лучами, и вроде как поглаживает по душе. Похлопывает ласково так. Странное ощущение. Я его чувствовал только тогда, когда связывался с тобой. Но мы с тобой связаны узами! А тут… чужой и не чужой».

«Шарги, это твой дом. Немудрено, что ты чувствуешь внимание Хозяина. Этот супермозг — псионик, и мы для него как открытая картина. Ты сделан в недрах этого планетоида, выпущен в мир. Так что можно сказать: эта планета — твоя мать. И твой отец одновременно. Хочешь, я подключу на тебя то, что вижу я, через мегамозг? Хочешь? Смотри!»

«О-о-о… как прекрасно! КАК ПРЕКРАСНО! Это что, все то, что видят существа на планете?!»

«Да. Ты же слышал, как я разговаривал с Геной».

«Слышать одно, а видеть это… Как прекрасно! Ты можешь оставить мне этот вид? Я хочу рассмотреть этот мир…»

«Да пожалуйста. Развлекайся. Надоест, захочешь поспать — скажешь».

«Я никогда не сплю… впадаю в забытье, когда мне нечем заняться. А теперь… теперь я буду смотреть!»

«Смотри, смотри… а я пока отдохну», — вздохнул Слава и, встав с кресла, предложил:

— Лер, пойдем с тобой побудем наедине? Поболтаем? Я так по тебе соскучился…

— Фы пойти совокупляться? — с интересом осведомился Гена. — Или… как ето у фас насыфается… А! Вспомнил! Сайметесь сексом?

— Гена, у нас неприлично задавать такие вопросы, — назидательно сказала Лера, хватаясь за широченную ладонь мужа. — Это интимное дело! Нельзя говорить вслух такие слова.

— Пофему? — недоуменно спросил Гена. — Сколько у фас узлофностей! Надия, мы ф табой идти заниматься секс?

— А что, прямо сейчас? — деловито осведомилась девушка.

— Паччемму и нэт?

— И правда, почему и нет? — радостно взвизгнула та и чмокнула Гену прямо в губы.

Тот задумчиво потрогал то место, куда угодили ее пухлые губки, и спросил псионически исчезающего в дверях Славу: — «Она чего, хотела меня укусить? Пробовала на вкус?»

«Пробовала… да не распробовала, — хмыкнул Слава. — Делай все, что она скажет. Потом мне расскажешь, что она от тебя требовала. А я тебе скажу: надо тебе это или нет».

«Хорошо. Подчиняюсь старшему командиру. Пофли, Натия! Путем заниматься секс!»

— Слав, как хорошо! — Лера потянулась так, что ее соски уставились в потолок, и закинула руки за голову. — Интересно, что там Надия с Геной делают?

— Что делают? Насилует она несчастного ящера, — ухмыльнулся Слава.

— А ты откуда знаешь? Подглядываешь! Через Шарги?! Ах ты извращенец… я тоже хочу поглядеть!

— Нечего! Ты так возбудишься, что тебя потом не оттянешь от меня, — хмыкнул Слава и поймал руку, намеревавшуюся звонко хлопнуть его по бедру. — Тише, тише! Успокойся! Нормально там все у них. Гена спокойно лежит, а Надия усердно трудится. И Гене это нравится. Он мне уже сообщил, что наш способ размножения гораздо приятнее, чем тот, которым пользовались его соплеменники.

— Это чем же? — настороженно поинтересовалась Лера. — Неужто у них женщина после всего съедала своего сексуального партнера?

— Брось свои садистские мечты, — засмеялся Слава. — Не достанется тебе комиссарского тела! Нет. У них не было такого… как бы это сказать… культа секса, что ли. Такого острого удовлетворения. Они занимались сексом лишь для размножения, почти не испытывая наслаждения. Потому ему все это в диковинку, и он в восторге. Впрочем, как и Надия.

— Что, первый раз и в восторге? — подозрительно спросила Лера. — Или у нее не первый раз? Ты что, уже с девчонкой…

— Да нет! — досадливо помотал головой Слава. — Она сама справилась. На основе наглядных пособий из симулятора. Наделала себе игрушек и развлекалась. Разве она тебе ничего не говорила?

— Не-а… — подняла брови Лера. — Смотри-ка, вроде болтушка, а скрытная. А как быть с тем, что она якобы тебя ждала? Типа подарить тебе девственность, бла-бла-бла?

— Да я сам не пойму. Какие-то нюансы их верований, что ли… С мужчиной же она не была? Нет. Значит, девственница. А то, что уже потренировалась, как надо, это никого не волнует. Не понимаю, но, впрочем… что-то в этом есть. Вот ты, когда с Хагрой была, считала, что мне не изменяешь, так? Вот. И она считает, что с этими игрушками совсем даже мне не изменила. Человеческий ум изворотлив в придумках, особенно женский.

— Если ты намекаешь, что я могла бы с Надией… так вот, с полной ответственностью заявляю… Ну чего ты пристал с глупыми вопросами! Ну тебя! Иди ко мне! Дай, я тебе помогу… Я так по тебе соскучилась…

Через полчаса партнеры, расслабленные и вспотевшие, лежали рядом и дремали. Потом Лера встрепенулась и, поднявшись на локте, спросила, внимательно вглядываясь в лицо мужа:

— Я красивее Надии?

— Красивее, — пробормотал Слава, пошлепав губами в полусне.

— Не врешь?

— Не вру. Ты самая красивая на свете! Супермодель. Тыща супермоделей. Спи. Я не спал уже сутки. Мне бы слегка выспаться, а завтра… завтра нам предстоит путешествие домой.

— Ты узнал дорогу?! Славка, ты узнал?! — Лера вскочила на Славу и затрясла его за плечи. — Да проснись ты, дундук эдакий! Узнал и молчал! Я тебя сейчас загрызу! Ох, как я хочу увидеть своих маму, папу, Колю… Наташку хочу увидеть — соскучилась по ней. И Сильмару. И Олега. И пилотов наших — как они там?

— Всех, всех увидишь. Слезь с меня, дай поспать. Мы с тобой сегодня уже пять раз! Если не слезешь — будет шестой.

— И хорошо! Пусть будет. Так ты знаешь дорогу?

— Почти. Надеюсь, что знаю. Мы полетим на планете.

— Как на планете? Не на Шаргионе?

— Нет. На всей планете. Фактически это громадный звездолет. И мы прилетим как оружие возмездия. Вундер-ваффе. Хватит уже миндальничать с этими зелеными, хватит им фигней страдать. Мы им кое-что поотрываем и скакать, как зайцев, заставим! Я зол, очень зол. Зачем они поранили Шарги? Зачем воровали людей с Земли? Отольются кошке мышкины слезки.

— Класс! Слушай, а нельзя прямо сейчас полететь?

— Лер, отстань, а? Ну дай поспать мужу! Сейчас я тебя снасильничаю, а потом буду спать. Нечего было на мне скакать, я же не железный!

Минут пятнадцать в каюте не было слышно ничего, кроме вздохов кровати и стонов… потом дыхание влюбленных успокоилось, и они наконец-то уснули счастливым сном. Лера улыбалась — ей снилось что-то хорошее, и она крепко держала Славу за руку, как будто он мог куда-то исчезнуть. Славе не снилось ничего — он за эти дни так намотался, что не до снов. Оле-Лукойе в этот раз его пожалел и раскрыл над ним черный зонтик, оградив от всех снов вообще, — пусть отдыхает.

В соседней каюте спали Гена и Надия — девушка вконец заездила партнера, высушив его досуха, но заездившись и сама, и теперь парочка спала, обнявшись, спокойным сном. Надия угнездилась головой на его животе, поперек кровати — так, как застал ее сон. Гена же заснул с изумленной улыбкой, держа свою широкую ладонь на упругой груди девушки, чему она была несказанно рада.

Шаргион летал по всей планете. Он опускался под воду существом, похожим на помесь щуки и ящерицы, взмывал в небо крылатыми тварями, разговаривающими на ломаном языке зеленых, залезал в песок и ожидал там добычу в теле песчаного жежера и наслаждался вместе с ним вкусом свежего мяса, перемалываемого могучими челюстями, напоминающими мясорубку. Он был счастлив, как никто другой.

Что он видел, кроме космического пространства, колючего света звезд и жарких объятий сытного солнца, обдувающего ветром радиации его тело? Не попробовав, не узнаешь, что ты можешь иметь. И что ты потерял. И Шаргион решил: он теперь дома. И еще — он попросит Славу, чтобы тот оставил ему способность соединяться с другими существами этой планеты навсегда. Без этой способности он точно будет неполноценным.

Где-то далеко, в недрах планеты могучий мозг следил за всем происходящим на планете, за тем, что совершают на ней существа, которых он когда-то сделал, и удовлетворенно констатировал, что все идет в рамках программы, заданной ему оператором. Сбоев в системе нет, все узлы и блоки в полном порядке.

Если бы он был живым существом, то можно было бы сказать, что мегамозг доволен своими хозяевами. И самим собой.

— Все собрались. Как отдохнули? Гена, что-то у тебя потрепанный вид. Ты в порядке?

— Я в порядке. Все замечательно! — Гена щурил глаза и лоснился, как кот. Правда потрепанный кот. На нем были майка с каким-то сюрреалистическим зеленым рисунком и непонятного покроя шорты ядовито-розового цвета.

— Что на тебе за одежда? — удивленно спросила Лера.

— Моя одежда прежняя порвалась… моя женщина порвала. Я сделать новый. Красиво, да?

— Просто офигенно красиво! — подтвердила Лера и хихикнула в кулак.

— На вот, переоденься. — Слава кинул на колени Гене нормальной расцветки шорты и майку. — Одежду с такой расцветкой, как у тебя, наши мужчины не носят. Кроме некоторых. Есть определенная категория мужчин, которые носят такое, но у нас их называют обидными прозвищами, а иногда и поколачивают.

— Это дикость! Насилие! — негодующе воскликнул Гена, но шорты тут же переодел на глазах всего честного народа, с интересом наблюдавшего за его манипуляциями. Лера отметила себе, что внешне Гена мало чем отличается от Славы по первичным признакам, а Надия любовно проследила взглядом за предметом, который ей очень понравился. Слава же был занят совсем другими мыслями, далекими от вопросов моды, и наплевательски отнесся к этому импровизированному стриптизу.

— Ген, как ты думаешь, перемещение планетоида вызовет панику у его обитателей? Ну, в смысле: когда исчезнет светило?

— Плохо отреагируют… как они еще могут отреагировать? — усмехнулся Гена. — Сам представь — у тебя вдруг отняли солнце. И что?

— Это-то понятно… температура на поверхности не понизится до минусовой?

— Нет. Атмосфера плотная, планетоид сам по себе выделяет тепло, тем более что ты ведь не будешь вечно висеть в межзвездном пространстве, отходишь на расстояние безопасного прыжка, и — рраз! — ты на месте. Прокол пространства происходит практически без временного промежутка. Только что ты был здесь и уже — на месте. Ты задал мозгу координаты места назначения?

— Я попробовал задать ему описание системы Алусии. Нам надо туда. На Землю мы еще успеем. Не срочно. У Шарги есть в памяти картинка этой планеты. Может, и попадем в нужное место. Надеюсь, по крайней мере. Мозг должен проанализировать излучение звезды Алусии, сопоставить расположение звезд… Ну, в общем, понятно.

— Ну и полетели. Чего ждем? Относись к этому просто: захотел и полетел. Обитателям поверхности станции ничего не будет, не беспокойся. Инерция экологической системы довольно велика пока в ней произойдут какие-то изменения, пройдет довольно много времени.

— Да, я ни разу не спросил: а вы вообще-то на чем доставляли образцы произведенных организмов на поверхность планет?

— А шаргионы на что? А кроме них были и еще корабли. Остались ли они на станции? Тебе достаточно дать запрос мозгу, и получишь отчет. Ну что, мы летим или будем производить ревизию складов?

— Летим! — решился Слава. — Со складами потом разберемся. Друзья, летим!

Планетоид, в котором разместилась станция, был в два с лишним раза меньше Земли и на столько же меньше Алусии, мало чем отличавшейся от Земли по размерам. Его орбита проходила на том же расстоянии от звезды, что и у Земли.

Слава сразу же задал мегамозгу параметры, по которым станция должна зависнуть в системе Алусии, на орбите этой планеты, и так, чтобы не сбить ту с натоптанной тропы. Все-таки масса Саранга была очень велика, и не хотелось причинить вреда обитателям планеты. Керкарам. Обитателям летающих городов тоже. Не стоило забывать, что там жили, если можно так сказать, еще и миллионы тех, кто злой волей рабовладельцев был заброшен на эту страшную планету, — рабов, а также живых озгов, управляющих системами и механизмами алусианской цивилизации. Предстояло решить, как Слава будет бороться с этой Системой.

Саранг окутался голубоватым свечением и медленно, но все быстрее и быстрее стал набирать ход, удаляясь от своей звезды, на орбите которой он висел сотни тысяч, а может, и миллионы лет. Обитатели планетоида с ужасом смотрели на то, как удаляется, становится меньше и меньше солнце, которое дарило им жизнь. Ревели дрозы, носились в ужасе крылатые разумные демоны, выпучив глаза, метались кентавры, а люди прятались по домам, ожидая конца света.

Наконец на планете настала кромешная тьма. Похолодало, и на небосводе появились мириады звезд, ярких, таких, как после дождя темной ночью. Затем звезды тоже погасли, как погасло сознание у многих существ. Их завертело, закружило, и когда они очнулись от своего беспамятства, то увидели: очертания созвездий изменились. Нет тех созвездий, к которым они привыкли. А еще — появилась звезда, к которой они приближались довольно быстро, пока она не стала размером с прежнее солнце и не осветила лучами планету.

Тревогу подняли наблюдательные станции, обступившие Алусию со всех сторон. Такой тревоги не было с тех пор, когда к Алусии подошел флот объединенной армады Шарового Скопления Хессатор. Тогда, для того чтобы отбросить захватчиков, пришлось задействовать всю мощь защитных систем планеты, собрать флот со всей системы и отозвать корабли с укрощения нескольких планетных систем, которые никак не желали принять правление демократического строя Алусии.

Вот и теперь сигналы понеслись по всей планетной системе, и к новоприбывшей планете (или не планете?) стали подтягиваться мощные корабли. Одних линкоров восемь штук — пять только что сошли со стапелей, являлись чудом инженерной мысли и были самым грозным оружием во Вселенной. По крайней мере, так думали на Алусии.

В новую планету, непонятно как попавшую на орбиту Алусии, впились тысячи, сотни тысяч, миллионы глаз, отыскивая ее на небосводе. Люди строили предположения, обменивались мнениями и… срочно сбывали деньги Алусии — так, на всякий случай. Выросли в цене редкоземельные металлы — цена подскочила до небес: лучше иметь гарантированное обеспечение своего капитала в виде редкоземельных, чем получить пустые кредиты алусийского банка, не обеспеченные ничем.

Прошли слухи, что планета прибыла сюда не зря. Что кто-то увидел на ее поверхности невредимый корабль, похожий на тот, что некоторое время назад прорвался через строй боевых кораблей и каким-то чудом ушел в открытый космос.

Сопоставив факты, наблюдатели пришли к выводу, что все это неспроста и стоит ждать больших перемен. И вообще, что это за силы, способные переместить целую планету? Почему она появилась именно на орбите Алусии, вызвав гравитационные возмущения, нарушившие связь в системе?

Все на Алусии, затаив дыхание, ждали, когда планета начнет говорить. На нее обрушился шквал запросов, но никакого ответа не последовало в течение двух часов.

Разведывательные корабли, попытавшиеся сесть на ее поверхность, были отброшены в сторону полем невообразимой мощи. Их отбросило назад так, что они едва не столкнулись с Алусией. Больше никто таких попыток не повторял.

Боевые корабли, стянутые к месту действий, взяли планету в кольцо блокады с тем, чтобы ни один корабль с ее поверхности не поднялся. Наблюдатели уже заметили на этой планете сотни кораблей различных конструкций. Флот вторжения? Скорее всего так и есть.

Совет Алусии собрался на экстренное заседание, и Советники долго не могли прийти ни к какому решению, споря до хрипоты: одни требовали немедленно нанести удар по планете и превратить ее в оплавленный кусок камня, другие хотели подождать, чем все кончится, и нельзя ли из ситуации извлечь пользу. Мнения разделились, но в конце концов все все-таки пришли к выводу: надо подождать. Мощи Алусии хватит, чтобы уничтожить пришельца, ни один из кораблей на поверхности планеты не способен ей противостоять. Даже десятикилометровый живой корабль, который однажды с трудом вырвался из системы сквозь строй боевых кораблей. Что может сравниться с Алусией в этом мире? Ничто!

— Ребята, дело плохо, — голос Славы был мрачным, а лицо его как-то сразу осунулось и постарело, — идет война. Наташа и Сильмара возле Земли, и, по непроверенной информации, погиб «Хеонг» с Олегом. Информация от Зенграда, а он врать не будет.

— Бедная Сильмара! — ахнула Лера, прервав разговор с Геной и Надией. Они о чем-то весело стебались, пока Слава разговаривал по коммуникатору, отойдя немного в сторону.

— Бедная Земля, — мрачно констатировал Слава. — В общем, так… нам сейчас нужно подумать, лететь сразу к Земле, передушить этих тварей, что на нее напали, или же пока остаться тут и разобраться с Алусией. Что будем делать в первую очередь? Какие есть мысли?

— На Землю, конечно! — отрезала Лера. — С этими успеем разобраться. Там наши гибнут, а мы здесь сидим! На Землю!

Слава осмотрел своих спутников. Гена была равнодушен, он просто забавлялся. Ему было все равно. Надия вообще ничего не замечала, кроме своей новой игрушки под названием «муж». Лера была расстроена и сильно переживала за судьбу друзей. Решение, как всегда, принимать ему. И он принял его:

«Шарги, сейчас запишешь сообщение, потом передашь его по широкому диапазону волн. Ребята, все отойдите в сторону, чтобы вас не видели. Ага, вон туда, в угол. Шарги, готов? Пиши».

И Слава заговорил:

— Граждане Алусии! Мое имя Слава. Я прибыл сюда, чтобы объявить вам о новых правилах, по которым теперь вы будете жить. Главное из них — никакого рабства. Ни один человек с этой минуты не имеет права владеть другим человеком как вещью. Тот, кто не подчинится этому закону, будет уничтожен. Кроме того, запрещается использовать человеческий мозг в качестве управляющего органа механизмов — без согласия владельца мозга, подтвержденного соответствующими документами. Виновные в использовании мозга людей преступным методом будут уничтожаться. Теперь я ваша власть, я ваш закон! Рабство будет искореняться во всех уголках Вселенной жестко, бескомпромиссно.

Я, Слава, объявляю себя Императором и буду править вами по совести и по законам. Долой рабство! Долой изуверские законы и власть рабовладельцев! Теперь будет новый закон. Равные права всем разумным расам. Равноправие для подданных Алусианской империи. Хватит беззакония!

Я на некоторое время покину систему Алусии, чтобы наказать преступников, посмевших напасть на беззащитную планету и обратить ее жителей в рабов, но я скоро вернусь. И по возвращении предлагаю Совету прибыть ко мне для того, чтобы зафиксировать верность новому Императору Алусии. В противном случае Совет будет распущен. Те же, кто посмеет вступить со мной в военный конфликт, будут уничтожены. Я располагаю самой мощной во Вселенной боевой машиной, поэтому любые попытки напасть на меня кончатся очень печально для желающих войны.

Поздравляю подданных Алусианской империи с новой эрой — эрой процветания, порядка и равноправия! До скорой встречи.

В рубке воцарилось молчание, все присутствующие, вытаращив глаза, смотрели на Славу. Даже Гена был ошеломлен, а Лера застыла как статуя, не в силах вымолвить ни слова. Потом она шумно выдохнула и сказала чеканную фразу, которая вошла в анналы истории:

— Ни хрена себе! Это теперь я Императрица Алусии? Ну ты, Слава, даешь!

Историки во все времена ломали копья, споря, что имела в виду Императрица Лера, сказав: «Ну ты, Слава, даешь!» — и никто не смог прийти ни к какому выводу. Одни решили, что этими словами она подчеркнула, что Император Слава Первый дает свободу народам Алусианской империи, другие — что он дал законы народам Вселенной, те законы, по которым разумным существам следовало жить и процветать.

— Да, Слава, ты забавное существо, — хихикнул Гена, наслаждаясь происходящим. Ему было ужасно интересно, как если бы он наблюдал за играми любимых детей. Они его забавляли.

Надие же было все равно. Все, что она поняла, — теперь она важное лицо, жена советника какого-то важного человека. И девушка вся лучилась довольством и радостью.

Мир захлестнула бурная волна эмоций. Одни радовались, услышав обращение новоиспеченного императора, другие злорадствовали: мол, сколько вас пыталось взять власть на Алусии в свои руки и что вышло? Где они теперь?

Третьи хмурились. Они лучше всех понимали, что такая смена власти не обойдется без огромной волны крови, просто цунами из крови, которое снесет все, что привычно, все, чем жива сейчас эта цивилизация.

Совет Алусии после речи Славы был в ярости: Советники бесновались, отдавали распоряжения о подготовке вторжения на приблудную планету, но часть из них криво усмехались, решив про себя: лучше быть Советниками при Императоре, чем хладными трупами. И лучше подождать и посмотреть, что получится у более рьяных коллег.

Председатель Совета поддержал «ястребов», желающих тут же наказать супостата. Еще никто не осмеливался так нагло диктовать волю Алусии, и это следовало пресечь, когда странная планета-шатун вернется.

Самый горячий из Советников, Эскар, потребовал бросить на уходящий из системы шатун всю мощь эскадры алусианской армии. Председатель после недолго раздумья решил нанести пробный удар одним из новейших линкоров, гордостью алусианского флота, пятикилометровым шаром под названием «Гордость Алусии». Столь претенциозное название говорило о том, что Совет Алусии считал этот корабль, нашпигованный до предела всеми возможными средствами убийства и разрушения, символом непобедимости и незыблемости алусианской цивилизации.

Гигантский линкор, равного которому не было во всей истории алусианской цивилизации, легко догнал планету-шатун, медленно и важно выходящую из планетарной системы — размеры этой штуки заставляли осторожно маневрировать среди многочисленных орбитальных станций, чтобы не порушить эти сооружения и не убить подданных новой империи.

Первое, что сделал капитан линкора, это отправил гневную депешу «существу, именующему себя императором Алусии». В ней он требовал у этого самого существа, чтобы оно сдалось на милость победителя, иначе… бла-бла-бла… одним словом, всем будет каюк.

Существо появилось на экране линкора, одетое в одни шорты, ковыряя мизинцем в зубах, внимательно посмотрело на капитана линкора, одетого по всей форме (черный мундир, белая рубашка, черный берет с изображением линкора и серебряного черепа), и задумчиво сказало:

— Дурак, свали отсюда, пока жив. Я же сказал: пусть ваши Советники прилетят ко мне, после того как я вернусь. Не хочу лишних смертей. И корабль жалко — такой славный корабль! — одно удовольствие будет на нем покататься.

От слова «покататься» капитан «Гордости Алусии» пришел в неистовство. Забыв весь этикет, он минут пять изъяснялся исключительно ругательствами, виртуозными и многосложными, в которых рассказал, как имел «императора», его семью, в том числе и отца.

Император продолжал задумчиво слушать, почесывая грудь здоровенной ручищей, а затем сказал фразу, которая послужила в дальнейшем предметом споров всех историков:

— Да и черт с ним, с папашей! Я его и знать никогда не знал. Незаконнорожденный я. Если ты все сказал, может, теперь пукнешь из своих бластероперделок, а я надаю тебе по заднице, и мы продолжим заниматься своими делами. А то мне некогда, дела зовут.

Историки в этом месте всегда отмечали, что Император славился своей работоспособностью и каждую минуту отдавал труду, заботе о благе подданных.

Конечно, это было вранье. На самом деле, как отмечали независимые от трона немногочисленные историки, Император хотел поспать или заняться чем-то полезным и приятным со своей Императрицей, пока Саранг выбирается из планетной системы.

Спор об этом и ныне не стих, но история тем и отличается, что в ней невозможно точно установить, как происходили те или иные события. Факт есть факт: битва, вошедшая в анналы истории как «Усмирение „Гордости Алусии“», имела место быть и положила началу Эры Великих Свершений, или, в просторечии, ЭВС.

Объектом атаки капитан линкора выбрал живой корабль «Шаргион», родоначальника всех живых кораблей, что сейчас бороздят просторы Вселенной и радуют людей своей мощью, добротой и верностью своим капитанам, отбираемым по строгим критериям и утверждаемым лично Императором. Только он может одобрить или забраковать кандидатуру Посланника.

Линкор раскрутил на всю мощность свои генераторы энергии и запитал три мегабластера, сверкающие покрытием своих орудийных портов. Эти мегабластеры находились на одной стороне громадного корабля и могли одновременно ударить в одну точку, что увеличивало их эффективность многократно. Плюс ко всему прочему линкор мог использовать накопители, увеличивающие силу удара в несколько раз. И этих накопителей было столько, что корабль мог стрелять беспрерывно, не ожидая, когда мегабластеры подпитаются от генераторов.

Огневая мощь летающего монстра была такова, что на ходовых испытаниях он испарил астероид размером всего лишь в четыре раза меньше, чем планетоид Императора.

Капитан «Гордости Алусии», имя которого было вымарано из истории, в своем нечестивом гневе посягнул на самое святое, что есть в мире, на Императора, его Семью, Приближенных. И был за это наказан.

Удар линкора должен был пройти через атмосферу Саранга, практически сорвав ее с планеты, а затем как минимум пробить в планетоиде дыру в половину диаметра планеты, испарив живой корабль.

Этого не произошло. Строенный выброс энергии, многократно усиленный накопителями, растекся по невидимой силовой защите станции так, что она полыхнула огнем, на несколько мгновений закрывшим небо от глаз наблюдателей, и наполнил накопители станции свежей энергией, превышающей расход от поддержания силового поля.

Фактически станция просто впитала эту энергию, использовав ее на поддержание самой себя. Эта технология была применена еще в шаргионах, так что ничего удивительного тут не было. Удивительнее было то, что Саранг не стал отвечать ударами с боевых платформ. Он применил другое оружие, гораздо более страшное и эффективное, чем излучатели энергии.

Со стороны казалось, будто огромная невидимая рука сжала пятикилометровый неправильный шар, как будто он был сделан из чего-то мягкого, пластичного. Шар вдруг начал вминаться, сжиматься, «падать» к своему центру. В самом центре сила тяжести была такой огромной, что это было сравнимо с силой тяжести черной дыры или подобного объекта. Материалы, доселе твердые, прочные, уплотнялись, пространство между атомами сжималось, и линкор все быстрее уменьшался в размере, в конце концов, превратившись в монолитный шар около ста метров диаметром, раскаленный добела и светившийся, как маленькое солнце. Затем этот шар, как выпущенный из пушки, помчался в сторону Алусии, с таким расчетом чтобы попасть в строй кораблей, ожидавших своей очереди поглумиться над наглым пришельцем, возомнившим себя Императором Сущего.

Корабли шарахнулись в стороны, и шар, медленно остывая, промчался мимо них, чтобы продолжить свой вечный полет в просторах Вселенной как громадная летающая могила пяти тысяч человек экипажа боевого корабля.

— Я должен был это сделать, чтобы показать серьезность своих намерений, — буркнул Слава, утирая лоб. — Они хотели нас убить! Мы только защищались. Зато теперь они знают, что с нами шутки плохи. Когда вернемся, я заставлю их принять наши условия.

— Не вини себя, — пожала плечами Лера, — мы не нападали первыми. Хотя… ведь ты нарочно спровоцировал его на атаку, так?

— Так, — честно признался Слава. — И знаешь, пошли они к черту! Эти твари столько всем нагадили, что их даже не жалко! Амбиции, наглость, уверенность в собственной безнаказанности — так приятно дать им пендаля. Но людей жалко.

— Ты не имеешь права на жалость, — рассудительно заметила Лера. — Ты обязан быть лишь справедливым. Ты не можешь думать о том, что кто-то пострадает в результате наведения тобой порядка. Иначе… иначе запорешь все дело. Ты сам хотел расправиться с цивилизацией зеленых. Вот и настал этот час. Какие теперь сантименты? Перестань даже думать об этом. Надо будет — мы всю эту планету раздолбаем. Лишь бы Землю не трогали. Вот о ней надо думать. А о них, о зеленых, не надо!

— Ты права, конечно… — уныло вздохнул Слава. — Но все равно… как-то не по себе.

— Эй, эй! Император! Хватит самокопаний! Дело нужно делать или не делать вообще! Это только первая кровь, ее еще будет предостаточно. И ты правильно сделал, что устроил показательную казнь супостата — теперь остальные сто раз подумают, прежде чем к тебе полезть. Давай-ка скорее к Наташе, что-то тоскливо у меня на душе. Как бы она не в беде была…