Пройдя по широкому коридору с матовой обшивкой и стальным полом, я очутился в святая святых любого корабля – кабине пилота. Собственно, кабина – это неверное слово, помещение, куда я попал, представляло скорее огромный зал, с обзорными окнами и потолком, сквозь которые можно было наблюдать за всем, что твориться снаружи. В передней части кабины находилось возвышение, на котором расположилась огромная панель управления с большим экраном посредине.

Часть панели заслоняло кресло пилота с впечатляющей спинкой и подлокотниками, на которых смогла бы свободно разместиться, к примеру, шахматная доска. Обойдя кресло, я в него сел и словно попал в объятия, мягкие и заботливые. То ли материал кресла был необычный, то ли конструкция, но находиться в нём было одновременно приятно и удобно.

Я принялся изучать приборную панель, вокруг экрана располагалось множество мелких табло с различными данными. Одно содержало сведения о прочности корабля. Стойкость корпуса, – прочёл я, – 200 единиц, обшивка блокирует до 2 единиц ущерба. В этот момент корабль едва заметно качнуло, одно из пустующих табло замерцало голубым светом, в нём возникло изображение оружия. Я понял, что техник за мою сотню оборудовал корабль фотонной пушкой или, как он изящно выразился, «пукалкой». Дальность стрельбы -320, мощность заряда – 50. Судя по всему, мощность не ахти какая, иначе бы за фотонной пушкой не закрепилось уничижительное прозвище.

В нижней части панели, под экраном расположилась панель под названием «Трюм». Я обратил внимание, что его ёмкость совпадает со стойкостью корпуса и составляет 200 единиц. После же того, как звездолёт оборудовали оружием, объём трюма уменьшился и составлял теперь 170 единиц. Получалось, что трюм уменьшается ровно на столько, сколько на корабль навешано оборудования. Интересная особенность, но неприятная. Если вооружиться до зубов, как полагается приличному пирату, то не останется куда складывать награбленное. И, наоборот, если полно места для барахла, то нечем будет его отвоёвывать. В общем, нет в мире совершенства и нужен какой-то баланс, какой именно – придётся разбираться на практике.

Так, что дальше, – я продолжил изучать оборудование, – двигатель. Скорость 100, число парсек гиперпрыжка – 5. Вероятней всего – тоже минимальные значения, так что на первых порах, наверное, в скорости буду проигрывать. Надеюсь, что не всем. И недолго. Надо будет при первой возможности мощность движка увеличить. Пока же придётся довольствоваться тем, что есть.

Следующий показатель касался непосредственно предыдущего – топливный бак. Его ёмкость составляла 6 единиц. Сколько это в относительном выражении было совершенно неясно, я нигде не нашёл сведений о расходе топлива, зато была информация о наполненности бака. Корабль оказался заправленным под завязку, и это не могло не радовать, поскольку денег у меня оставалось кот наплакал.

Ещё одно окошко называлось радар. Я нажал под ним кнопку, на экране возникла карта с указанием созвездий, космических баз и непонятных объектов, назначений которых я, во всяком случае, пока, не знал. Полезная вещь. Потому что без карты в Галактике, корабль всё равно что слепой – ни проложить маршрут, ни рассмотреть, что твориться вокруг. Единственной характеристикой радара являлся радиус действия, у моего был 3000.

Рядом мерцало табло, которое меня заинтересовало едва ли больше всех остальных, поскольку совпадало с психологией пиратов вообще и меня, как представителя грабительского сообщества, в частности, и называлось «Захват». Я пригляделся внимательней – захват представлял из себя две на вид металлические, состоящие из множества сочленений, руки, растущие из нижней части звездолёта, вероятней всего, из трюма. Захват обладал собственной характеристикой, которая обозначалась цифрой 50.

На панели присутствовали ещё несколько, таких же по размеру и форме, как и предыдущие, окна, но они были пустыми. Как я понял, для дополнительного оснащения, которое мне, возможно, понадобится в будущем.

Я откинулся на сидении, прикрыл глаза, в сознании замелькали цифры, радары, захваты. От обилия оборудования, с которым я столкнулся впервые, и от различных данных стало не по себе. Всё смешалось в один информационный коктейль, в котором порядку было примерно столько, сколько бывает в холостяцкой квартире. Вполне естественно, что у меня возникли опасения, смогу ли со всем этим управиться во время полёта или боя. Я успокаивал себя тем, что к любой технике следует приспособиться, и вполне вероятно вскоре я буду летать не хуже других.

Кстати, насчёт управления. Ничего похожего на руль не наблюдалось. На тыльной стороне одного из подлокотников я нащупал какой-то нарост, надавил сильнее, тут же, серьёзно меня напугав, из пола выскочила конструкция, напоминающая полукольцо на ноге. Кое-как уняв сердцебиение, я понял, что это не что иное как штурвал. Часть его была украшена переключателями и кнопками, особенно выделялась одна, красного цвета с изображением взрыва. Не надо быть академиком, чтобы понять, что это – гашетка для выстрела.

Подавшись вперёд, я осторожно взялся рукой за штурвал, кресло мгновенно перестроилось так, чтоб мне было максимально комфортно. Отлично, не придётся в критической ситуации отвлекаться на ерунду. На рукояти выделялась схема со стрелками, которая показывала, как следует управлять кораблем. Изучив с минуту чертёж, я пришёл к выводу, что ничего сложного в управлении нет. Толкаешь штурвал – двигаешься вперёд, на себя – гасится скорость, лево-право тоже понятно.

Мне вдруг нестерпимо захотелось сделать так, чтоб взревел двигатель и чтоб машина сорвалась с места, взвизгнув шинами и оставляя за собой шлейф жжёной резины. Увы, колёса звездолётам без надобности, зато имеется всё остальное: двигатель, корпус и пилот, обуреваемый, – вероятно, после длительного бездействия, – жаждой движения. К тому же никаких дел на базе не осталось, и торчать тут было бессмысленно.

Я снова оглядел приборную панель, сжал штурвал. В этот момент в обзорном окне что-то мелькнуло. Полетав туда-сюда, оно замерло, уставившись на меня глазками-пуговками. Тут же ожило ещё одно табло на панели, появилась надпись «Ремонтный Дроид» и картинка, один в один повторяющая контуры того, что прилепилось к окну. Дроид сильно напоминал пылесос старых конструкций, когда их делали в виде шара или шарообразного цилиндра. Но в отличие от своего древнего собрата он имел четыре руки-манипулятора и два глаза, которыми немигающе осматривал, – во всяком случае, мне так казалось, – интерьер звездолёта. А, может, и меня, поручиться за робота я не мог.

Дроид, – прочёл я, – модель DF 70 модификации РА. Мощность – 7. Это всё, больше никакой информации не было, зато был тумблер, который я раньше не видел, а теперь разглядел из-за того, что рядом с ним замерцал бледно-розовый индикатор. Тумблер назывался «Дроид» и имел два положения: автоматическое управление и ручное. Про себя я рассудил, что так откровенно пялиться на хозяина, как это делал сейчас механический ремонтник, не вполне прилично для роботов, хватит с меня одного техника, который обзывал мою ласточку ведром, – и я перевёл Дроида в автоматический режим. Лупоглазый ремонтник тут же исчез, отправившись вероятней всего в то место, где ему определено быть по статусу, наверное, в какой-нибудь инвентарный отсек.

Наконец, после всех приготовлений я нажал кнопку «Пуск», корпус корабля вздрогнул, послышался едва слышимый рокот двигателя. Мысленно поплевав через плечо, я аккуратно толкнул штурвал от себя. Корабль задрожал, но с места не сдвинулся. Вероятно, требуется усилие больше, чтоб отчалить от базы. Рычаг переместился ещё на несколько сантиметров вперёд. Гул усилился, корпус завибрировал, но звездолёт по-прежнему не желал покидать причала.

Внезапно, через боковое окно я заметил того самого техника, что устанавливал на корабль пушку. Он усиленно жестикулировал и кричал, обращаясь ко мне. Возможно, я не понял бы, что он хочет сказать, но техник сопровождал своё возмущение такими жестами и словами, – я смог прочесть по губам, – которые не меняются с течением времени и не нуждаются в пояснениях. Ещё раз бросив взгляд на панель, я заметил сенсорную кнопку, подрагивавшую в такт корабельного подрагивания, она имела двойное название «Стыковка/Расстыковка».

Я, пожурив себя за невнимательность, ткнул в неё пальцем, в ту же минуту корабль оторвался от причала, и вновьиспечённый пират оказался один на один с космосом. Первым делом следовало поупражняться в вождении, ведь чтобы кого-нибудь догонять или, наоборот, удирать самому, требуется умение. Я принялся, стараясь на всякий случай не особенно удаляться от базы, летать туда-сюда, сначала осторожно, а потом усложняя маневры. После приблизительно часа пробных полётов я решил, что достаточно тренирован для более дальних путешествий.

Ткнув кнопку «Радар», попытался отыскать на звёздной карте созвездие Грампела, о котором второпях рассказал Бэйл. Оно, как оказалось, располагалось от базы не очень далеко, на расстоянии в двадцать пять парсек.

Была не была, я выбрал сенсор «Гиперпрыжок» и утопил его в приборной панели. На мгновение меня окутал туман, сквозь который я наблюдал трассирующие следы то ли от пролетающих мимо звёзд, то ли это пространственный тоннель давал такой странный эффект. Продолжалось всё недолго, как мне показалось секунд пять, и вскоре мой звездолёт уже дрейфовал среди незнакомых созвездий, с удивлением взирающих на непрошенного гостя.

Впервые с тех пор, как я очутился в виртуальном пространстве, мне сделалось не по себе. Торчать одному посреди Галактики, не имея возможности перекинуться с кем-нибудь словом, не самое приятное занятие. Впрочем, – я попытался себя подбодрить, – я пират, а пират может быть каким угодно, – безногим, безглазым, безликим, – но унывающим – никогда.

Я снова потянулся к кнопке Гиперпрыжок, меня ждал неприятный сюрприз, оказывается, совершать прыжки в нуль-пространстве подряд невозможно. Двигатель должен восстановить первоначальную мощность, а для этого требуется время. В моём случае, десять минут. На первый взгляд немного, но чтобы достичь созвездия Грампела мне требовалось прыгнуть пять раз, нетрудно подсчитать, что добираться придётся почти час. А если бы требовалось лететь на, скажем, триста парсек, я бы тогда скорее состарился или помер с голоду прежде чем добрался до цели. Нет, при первой же возможности надо усовершенствовать движок, иначе я буду не бороздить Вселенную, а по ней ползать.

Размышляя подобным образом, я потерял бдительность, поэтому не заметил опасность, которая меня подстерегла. Раздался ужасающий грохот, корабль тряхнуло так, что я едва удержался в кресле. На боковом обзорном окне образовалась трещина, а чуть в стороне, на расстоянии какой-нибудь сотни метров парила в невесомости гранитная глыба неправильной формы с рваными углами по краям.

– Ущерб от столкновения составляет двадцать восемь единиц! – сообщила панель механическим голосом.

Не успел я осознать случившееся в так сказать, практическом аспекте, как по ту сторону окна, прямо возле трещины, материализовался мой недавний знакомец – Дроид DF какой-то там, – хрен вспомнишь, – модификации и принялся, как попавший в борщ таракан, мельтешить всеми имеющимися у него щупальцами, ремонтируя повреждения. Со своей задачей он справился, правда, на это ушло минут пятнадцать, если не больше, но это была не его вина. Причиной такой медлительности, как я уже понял, являлась моя недоразвитость. Не как индивида, разумеется, а как персонажа первого уровня, который имеет в своём распоряжении всё самое примитивное. Дроид в этом смысле исключением не был и нуждался в серьёзном усовершенствовании.

Пока робот возился с поломкой, я, чтобы избежать новых эксцессов, внимательно наблюдал за тем, что летает в округе. Пару раз мне пришлось сманеврировать, иначе, – во всяком случае мне так казалось, – новых столкновений было не избежать.

Наконец, Дроид закончил ремонт. Подождав, пока он отправится восвояси, я совершил новый прыжок. Пребывая в вынужденном бездействии и не забывая следить за экраном, я думал о том, какой резкий виток совершила моя жизнь. Ещё недавно я был совершенно обычным человеком, живущим работой и повседневными заботами и ни о каких космосах не помышлял. А потом случилось так, что я потерял тело.

Врагу такого не пожелаешь, ведь то, что от меня осталось невозможно даже увидеть. А говорить я мог лишь чужими голосами, да и то, если меня приделывали к какой-нибудь рухляди, вроде древней радиолы. Перед глазами всплыл старинный прибор, меня передёрнуло.

Чернятински, – я вспомнил ухмыляющуюся физиономию, – сволочь… Решил устроить мне вечную пытку, урод. Неожиданно, со всей ясностью я вдруг осознал, что со мной сотворил бы, вдоволь натешившись, этот психопат. Он бы встроил меня, – скорей всего заставил бы сделать это Линду, – во что-нибудь такое, где я не смог бы ни видеть, ни говорить, ни слышать. Я бы просто существовал, как растение, как бестелесный дух, как сознание, выброшенное за ненадобностью. Пытка, нескончаемая, не прерываемая ни на мгновение пытка…

Я поймал себя на том, что ощущаю себя едва ли не счастливчиком оттого, что оказался тут, в этом мире. Пусть он непривычный, не мой, но всё-таки мир, где можно жить полной жизнью. Хотя, возможно, она будет непродолжительной. Я не знал, что случается с теми, у кого нет тела в той, в предыдущей реальности. Вероятней всего, вместе с гибелью персонажа наступает настоящая смерть, ведь переносить сознание некуда. Наверное, поэтому Берг работает барменом, а не водит корабли по Вселенной, надо порасспросить его на досуге.

Совершив ещё несколько гиперпрыжков, я очутился там, куда так стремился – в созвездии Грампела, атакованного клитанами. С момента, когда я, находясь на базе, расслышал первые звуки сирены до настоящего момента прошло уже много времени и я, откровенно говоря, полагал что явлюсь к шапочному разбору, надеясь только на то, что не все Клитанские останки собраны, и часть протоплазмы болтается космосе, дожидаясь того, кто её подберёт. Но я ошибался, бойня была в самом разгаре, и мне ещё повезло, что я оказался не в её эпицентре. Иначе бы меня перемолотили если не чужие, так свои, потому что плотность боя была такой, что рябило в глазах. Сплошная стена огня, не разобрать, где корабли союзников, а где – интервентов.

Динамик наполнился звуками выстрелов, взрывов, обрывками матерных фраз и просьбами о помощи. Чат, расположившийся в низу экрана, также изобиловал сообщениями. По большей части они касались непосредственно сражения и также не являлись образцом изящной словесности. Пусть все воюют, а я, согласно намеченному плану, примусь пусть за не вполне благовидное, зато прибыльное занятие – сбор того, что навоевали другие.

Настроив радар на максимальное расстояние, – если что, предупредит об опасности, – я принялся барражировать в поисках протоплазмы, стараясь, как и прежде, держаться от сражения подальше. Результат не заставил себя ждать, вскоре я её увидел. Зрелище завораживало, мерцая и переливаясь разноцветными отсветами, протоплазма напоминала кусок Северного Сияния, неизвестно как заплутавшего в космосе. Вместе с тем этот кусок, размером с небольшой автомобиль, казался вполне материальным. Во всяком случае, массу и объём он имел, о чём свидетельствовали данные на мониторе. Его ёмкость, если верить показаниям радара, составляла 40 единиц.

Это обстоятельство меня несколько обескуражило, выходило, что при ёмкости трюма в сто семьдесят я смогу взять на борт всего лишь четыре таких вот кусочка, которые большими не назовёшь при всём желании. Н-да, трюм у меня хлипковат. Зато добыча халаявная, – подбодрил себя я и ткнул в кнопку «Захват».

Две механические клешни не спеша отлипли от корпуса и потянулись, расправляя многочисленные суставы к дрейфующей протоплазме. Вскоре первая моя добыча заняла место в трюме. Не успел я, как следует порадоваться, как заметил ещё один бесхозный кусок, чуть больше предыдущего. Орудуя штурвалом, направил звездолёт к добыче, одновременно строя планы по усовершенствованию корабля.

Вот у меня уже на вооружении лазерная пушка или лучше лучемёт, вместо маленького трюма – большой танк, а двигатель по мощности превосходит двигатели остальных звездолётов. Очнулся ятолько когда заметил в обзорном окне подозрительное движение.

– Опасность, – равнодушно бубнил радар, – мутёнок клитан. Опасность, мутёнок клитан… – и далее, без остановки.

Сквозь осознание собственной беспечности в голове промелькнула мысль о том, как плохо находиться среди бездушных приборов. Им с их микросхемами по фигу, опасность кругом или, к примеру, Новый год. О том и другом они твердят одинаково, без эмоциональных всплесков и не меняя интонации.

Мелькнула яркая вспышка, и корабль тряхнуло так, словно он на полном ходу врезался в стену. Взревела сирена, а механический голос равнодушно сообщил:

– Ущерб составляет двадцать пять единиц!

Не успел он договорить, как звездолёт содрогнулся от нового взрыва.

– Ущерб составляет двадцать пять единиц!

У меня засосало под ложечкой: если так пойдёт дальше, меня замочат минут через пять, если не раньше. В самый разгар паники я заметил, как Дроид, игнорируя опасность, возится возле обзорного окна, стараясь залатать повреждения от взрывов. Хладнокровность, с которой он делал свою работу, привела меня в чувство: получалось, что какой-то набор гаек и тот оказался смелее космического пирата.

Схватив штурвал, я навёл прицел на противника.

– Мутёнок, корабль клитан! – механически сообщил радар.

Название соответствовало тому, что я увидел. Зелёный, с расчленённой кормой, напоминающий пушистый кошачий хвост, и двумя чёрными точками в головной части, он напоминал скорее кутёнка, чем межзвёздный корабль. Вот только вёл себя не особенно ласково, поливая меня из незнакомого оружия, одним словом, как правильно охарактеризовал его Берг, был зелёный и говнистый. Радар принялся бубнить, сообщая различные данные о противнике, но я его не слушал, всё моё внимание сосредоточилось на мутёнке. В перекрестье прицела показался клитанин, палец надавил на гашетку.

Бледный жёлтый луч с бешеной скоростью устремился к вражескому кораблю, через мгновение тот распался, ослепив меня яркой вспышкой, на множество кусков протоплазмы. Вряд ли когда-либо я испытывал подобное удовольствие от разрушения. Уничтожать врага, наблюдая за тем, как его звездолёт разлетается в клочья, оказалось неожиданно приятно.

– Вами получено двадцать очков опыта! Вам начислено пять кредитов! – послышался приглушённый голос, доносившийся… из меня.

После нескольких секунд ступора, я понял, что это коммуникатор. Маленькая коробочка сообщает мне о первых зачётных очках, появившихся на моём счету после уничтожения вражеской шлюпки.

Меня захватило чувство, похожее на азарт. Очень кстати я заметил ещё одного мутёнка, он летел с той же стороны, где находился подбитый звездолёт. Новый выстрел, второй мутёнок отправился к праотцам. Снова опыт и ещё пять кредитов на депозит.

Просканировав окружающее пространство, радар засёк ещё парочку шлюпок, летевших, судя по направлению, по мою душу. Что ж, встретим гостей по-нашему, по-пиратски. Я направил звездолёт навстречу клитанам, приготовившись к стрельбе. Как только мутята оказались на расстоянии выстрела, я надавил на гашетку, зелёный разлетелся на части, в перекрестье показался второй.

Я готов был поклясться, что мутёнок не выстрелил, это было отчётливо видно, тем не менее, по мне шарахнуло так, что я едва не вывалился из кресла.

– Ущерб составляет шестьдесят единиц! – донеслось с пульта.

Сначала я подумал, что это, скорей всего, астероид, который я проморгал в пылу схватки. Глянув на экран, понял, что действительно, проморгал, только не астероид. А ещё один клитанский корабль, подкравшийся сзади. Вполне распространённая тактика, если вдуматься, известная с древних времён. Называется отвлекающий маневр. Пока одни домогаются противника, изображая из себя главные силы, другие обходят с флангов или, как мне, в тыл. И всё, как говорится, адьёс амигос.

– Рогит, корабль клитан! – равнодушно пробубнил радар.

Да, это не уже не малыши-мутята, тут корабль серьёзней. На экране красовался зелёный кольцеобразный звездолёт с белыми пятнами, напоминающими бойницы, которые на глазах делались светлей, будто наливались огнём. Решение пришло в одно мгновение, я бросил свой звездолёт в сторону, маневр оказался как своевременным, так и эффективным. Своим выстрелом рогит подбил не меня, как намеревался, а своего собрата, мутёнка, протоплазма которого отправилась болтаться по космосу.

Воодушевившись успехом и заминкой, связанной с тем, что рогиту требовалось время, чтобы саккумулировать очередной заряд, я навёл, даже не особенно торопясь, на него перекрестье и с присущей пиратам хладнокровием выстрелил. Жёлтый луч разметал в прах вражью посудину, а я ощутил себя если не повелителем Вселенной, то уж первым на это высокое звание претендентом.

Как это часто бывает, триумф сменился смятением. Произошло это оттого, что радар принялся перечислять всех, кто за время схватки подкрался из космоса. Собственно, это тоже были клитаны, но их было много… Рогитов я насчитал трёх, а мутят было, наверное, с дюжину, и весь этот летучий отряд располагался так, что я оказался в кольце. Когда только успели.

Странно, но страха или паники я не испытывал, может, так происходит адаптация к новым реалиям. Или во мне атрофировались некоторые инстинкты, например, чувство самосохранения. Так это или нет, сейчас это неважно, важно принять решение.

Собственно, их было два, и о них меня предупреждал Сибл, когда спешил к звездолёту: звать на помощь или укрыться на ближайшей планете. Я решил совместить, – да простят опытные вояки новичка, – оба варианта сразу. Активировал на панели микрофон, – до этого момента будоражить эфир мне ещё не приходилось, – и, что есть силы, проорал: «На помощь! Убивают!»