Хакамаду называют самой эффектной женщиной российской политики. Но жизнь этой умной и деловой леди отнюдь не замыкается карьерой. Из четырех своих браков она считает самым удачным последний – с молодым бизнесменом Владимиром Сиротинским, который ее по-настоящему понимает и участвует в решении всех ее проблем.
Женщины-политики чаще всего или феминистки, или коммунистки. Ирина Хакамада – одно из немногих счастливых исключений. Она вообще личность исключительная. Действительно умная и действительно красивая женщина. Политик, за которого не стыдно. Тот самый – редкий – случай, когда уважают даже противники. Российские политические деятели, говоря откровенно, красотой и хорошими манерами особо не отличаются. Но – удивительное дело – рядом с Ириной как-то внутренне собираются, что ли. Это видно даже на фотографиях.
В одном из интервью Хакамада признавалась: «В 14 лет я была близка к мыслям о самоубийстве. Дома было плохо, во дворе и в школе держалась особняком – была замкнутой, необщительной и дикой. Ужасно страдала от одиночества, но не знала, как его преодолеть, а ко мне тоже никто не проявлял интереса – ни мальчики, ни девочки. Особым мучением было ездить летом в пионерские лагеря. Там меня постоянно поднимали на смех, унижали – главным образом из-за вызывающе нерусской внешности. С годами я поняла, что дружба – вещь жестокая. Однажды у меня была встреча в женском клубе. Когда обзванивали с приглашением гостей, одна женщина сказала, что не придет. “Хакамаде во всем везет, она красивая, известная, вышла замуж, родила второго ребенка, делает карьеру – я ее ненавижу!”… Самые лучшие друзья – мужчины. С мужчинами мне проще. Я готова обсуждать с ними все на свете».
Однако до встречи с Владимиром Сиротинским Ирина считала, что в России больше нет мужчин, которые могут устраивать праздники. Есть мужчины, которые могут ухаживать, есть даже такие, которые могут тратить деньги, но нет мужчин, которые умеют устраивать настоящие, сумасшедшие праздники, и уж тем более не найдется уникума, который сможет устроить праздник для нее…
Полуяпонка-полурусская по происхождению, Ирина Хакамада, по причине наличия родственников за границей, имея университетский диплом экономиста-международника, долгое время при Советах оставалась невостребованной. Устраивалась ночным сторожем, инженером, младшим научным сотрудником в НИИ Госплана, преподавателем МГУ, защитила диссертацию, к тридцати годам стала доцентом и ушла в предпринимательство – так Ирина описывает сама свою жизнь.
Она родилась в Москве 13 апреля 1955 г. в семье научных работников. Отец – Муцуо Хакамада, японский коммунист, эмигрировавший в СССР по политическим мотивам в 1939 г. и принявший советское гражданство, работал в Гостелерадио переводчиком. Он был очень скромным человеком и, как настоящий самурай, безумно эгоистичным. Отец не научил дочь ничему из того, что блестяще мог делать сам: «Я не умела плавать, я не умела играть в теннис, и ни о каком подводном плавании не могло быть и речи, и он не научил меня японскому языку. Он был весь сосредоточен только на себе. Его расстраивало, что я все время болею, что я не мальчик, он каждый раз говорил: “Почему такой больной?”, расстраивался и уходил из комнаты, если я в очередной раз лежала с ОРЗ».
Мать – Синельникова Нина Иосифовна – работала учительницей в школе: «Она очень любила меня, но не понимала. Я была очень замкнутым ребенком, и я ей все рассказывала, рассказывала про все свои проблемы, про все свои двойки, единицы. Если я убегала с уроков, то единственный человек, который знал, что я совершаю хулиганский поступок, была моя мама. И она защищала меня от всех директоров, учителей, врала все подряд, она была настоящая мама. Она была эмоциональная русская мама. То она говорила: “Японское отродье, не люблю”. То она меня обнимала, целовала, и последние копейки… потому что отец деньги тратил в принципе только на себя, он жил своей жизнью и очень экономил на семье, мы жили очень бедно, и она все, что зарабатывала, пыталась тратить на меня».
В 1978 г. Хакамада закончила экономический факультет Университета Дружбы народов им. Патриса Лумумбы, затем 3 года училась в аспирантуре экономического факультета МГУ, которую закончила в 1981 г. На первом курсе она вышла замуж и родила сына Данилу: «Первый брак устраивал всем. Мне семнадцать лет, романтическая влюбленность, рождение ребенка. А потом у нас с мужем полностью разошлись стратегии жизни. Я увлеклась наукой, пошла в аспирантуру – он остался на том же интеллектуальном уровне, на котором я его встретила. Через шесть лет мы расстались».
В 1984 г. Ирина защитила кандидатскую диссертацию по специальности «экономист-преподаватель политэкономии» и влюбилась второй раз: «Было реальное чувство любви, объединяли общие интересы. Он был молодым и перспективным кандидатом экономических наук. Чего ему не занимать, так это самостоятельного мышления. Для меня даже не стало проблемой то, что он был вдовцом с ребенком. Так что семья сразу получилась из четырех человек: мама, папа и двое детей с разницей три года».
Они прожили вместе 12 лет в квартире родителей Хакамады, вместе с ее мамой. Ирина занималась наукой и работала: «Кормила троих мужиков. Не потому, что так надо, а потому, что не было другого выхода, зарплаты мужа не хватало».
Все неприятности начались в 1989 г., когда она стала проявлять себя как деловая женщина. Занялась кооперативами, биржей. У мужа на этой почве возник комплекс. Он пытался доказать, что у нее ничего не получится. Они спорили – с утра до вечера были скандалы, страдали дети. В конце концов, муж с сыном ушел в свою квартиру, которую они сдавали, а Ирина осталась с Данилой у мамы.
В 1984 г. она вступила в КПСС. Два года работала младшим научным сотрудником НИИ АСУ при Госплане РСФСР, затем была заместителем заведующего и преподавателем кафедры политэкономии на заводе-ВТУЗе при ЗИЛе. В 1989 г. оставила преподавательскую работу, вышла из КПСС и стала заместителем председателя кооператива «Системы + программы». Кроме того, Ирина возглавляла группу, созданную на базе нескольких московских кооперативов и некоторых районных отделений Красного Креста, занимавшуюся благотворительностью и организацией системы социальной защиты для неимущих, престарелых, детей-сирот и инвалидов, многодетных и малообеспеченных семей.
Тогда же вместе с Константином Боровым Хакамада работала над созданием концепции Российской товарносырьевой биржи и после ее учреждения в октябре 1990 г. стала членом биржевого Совета, главным научным экспертом и руководителем ее информационно-аналитического центра. В следующем году вместе с Боровым она участвовала в организации Российского национального коммерческого банка и Агентства экономических новостей и стала главным научным экспертом Российской инвестиционной компании «Ринако».
С Константином у Ирины были дружеские отношения: «Мы всегда друг другу помогали. Супруга Борового даже как-то сказала ему: “Пока с тобой рядом Ирина, все будет нормально. Она направит тебя на путь истинный”. У Кости действительно есть манера выдавать себя за сердцееда, но между нами ничего не было. Хотя бы потому, что я женщина, которая ставит перед собой две задачи: реализоваться профессионально и жить по любви. Какие-то мелкие романы меня не волнуют. Потому-то у меня и было так много браков. Любовь заканчивается, появляется привязанность и дружба. Они длятся очень долго, а потом наступает конфликт личностей. Если моя личность, мое мировоззрение мужем не принимаются, я ухожу».
Третьим мужем, разделившим ее мировоззрение, стал бизнесмен, вице-президент АО «Ринако» Дмитрий Сухиненко. Именно он и поставил диагноз второму браку Ирины, убедив ее, что надо развестись: «Я влюбилась в него безумно. Мы стали жить вместе без всяких официальных регистраций». Вначале Ирина была вполне счастлива: «С Димой брак очень своеобразный. Мы люди разные. Со вторым мужем мы были, напротив, схожи, но скорее это и привело к полному непониманию. Дима в принципе человек с хорошим образованием, но все-таки узкоспециализированным [инженер-механик] – я знаю всего понемногу. У него есть потрясающие природные способности – я умею трезво анализировать и налаживать контакты. Он был импульсивный – я более консервативная. В общем, мы все время дополняем друг друга; по-моему, это хороший союз, и подобные браки сейчас будут распространяться. Наверное, кое-что изменилось бы, если бы у нас были общие дети».
Но дети в этом браке появиться не успели. Виной тому, по словам Дмитрия, «“оголтелая” ситуация, при которой человек вынужден работе посвящать практически всю свою жизнь. Человека просто не хватает, чтобы участвовать в семейной жизни эмоционально». Ирина же причины разрыва с третьим мужем видела не только в этом: «Он с большим уважением относился к моей политической деятельности, но, как и все предыдущие мужья, не верил в победу. Когда же в 1993 г. я стала депутатом, он осознал весь мой потенциал и, вероятно, испугался.
Его реакция была своеобразной: он решил, что его мир должен быть совершенно обособлен от моего. Постепенно брак превратился в существование соседей по коммунальной квартире. Мы никогда не отдыхали вдвоем, не появлялись вместе на приемах. И это меня убивало: все мужчины приходят на мероприятия с женами, а мой муж всегда отказывается. Вместе мы просуществовали четыре года. Он был очень обеспеченным и преуспевающим бизнесменом, и я жила как у Христа за пазухой. Но мне не хватало элементарной теплоты, человеческого общения»…
В 1994 г. Хакамада организовала Либеральный женский фонд, который был призван помогать тем женщинам, «которые сами что-то могут и чего-то хотят, независимо от того, в какой области – в политической, экономической или какой-либо другой – они работают». На пресс-конференции, посвященной созданию фонда, Хакамада заявила, что все женщины-организаторы фонда «не любят политику и очень не любят революции, но нужно сделать какую-нибудь женскую революцию, потому что так дальше жить невозможно». Одним из самых первых проектов фонда был социально-психологический, который предполагал оказание помощи женщинам в снятии различных комплексов, которым они подвержены.
В то время Ирина говорила репортерам: «На мой взгляд, в парламенте бабников немного. Такое впечатление, что для них главная женщина – это политика. А вот в исполнительной власти такого типа людей значительно больше. Я не люблю слово “бабник”, так как не приемлю слово “баба” – это какой-то механизм для рождения детей. Бывает, что мужчины-политики позволяют себе всякие вольности, но чаще всего они очень красиво обставлены со стихами, цветами и объяснениями. Хотя сразу видно, чего они добиваются. Я не терплю всякое ханжество. Но и безнравственность в таких вопросах не одобряю. Кстати, вы, журналисты, очень мало знаете об интимной стороне жизни политиков. И слава богу, что это проехало мимо вас».
Кроме личных связей в политических и деловых кругах, Ирина обладает связями и в артистическом мире. В сентябре 1995 г. она приняла участие в авторской телепрограмме поэта-ирониста Владимира Вишневского «Вишневский сад», после которой в прессе появилась информация, что они поженились. По этому поводу юморист смеялся: «Ко мне подходили люди, поздравляли. Я всерьез говорил: “Зря напечатали, зачем вся эта погоня за сенсационностью, желтизна… Это же личная жизнь, мы с Ирой были против публикации”… Хакамада самый веселый и серьезный политик. Ибо я лично приложил к этому руку и сердце. Познакомились мы весьма эксцентричным образом – в результате нашего “бракосочетания” на страницах “МК”».
На самом деле в 1995 г. Хакамада познакомилась со своим будущим (четвертым) мужем – финансовым консультантом Владимиром Евгеньевичем Сиротинским. Известный бизнесмен поразил ее не только эрудицией, но и примечательной внешностью: длинные поэтические волосы в сочетании с внимательным взглядом – словом, черты Арамиса и Атоса в одном лице. Тогда в Давосе, на Всемирном экономическом конгрессе, он предложил Ирине написать вступительную статью к книге Янова «Россия после Ельцина» и принять участие в одном его деловом проекте. Год они общались исключительно на профессиональные темы. А когда снова встретились в Давосе на следующий год, то сами не заметили как, говоря на английский манер, «упали в любовь».
Ирина даже не предполагала, что та поездка в Давос окажется судьбоносной: «Все начиналось невинно. Выдался свободный день. Мы решили посмотреть горы. Представьте: Володя ведет машину по горной дороге на огромной скорости, играет Вивальди, кругом – неописуемые красоты. Я поняла, что рядом сидит мужчина, с которым можно полностью расслабиться и забыть обо всех проблемах. И это был момент абсолютного счастья. А поскольку я считаю, что для перманентного счастья человек не создан, то назавтра все забыла и эпизод из памяти вычеркнула. Вернулась в Москву, в свою одинокую жизнь, пошла на заседание фракции… И в этот момент раздался телефонный звонок. Потом целую неделю звонки раздавались каждый час. Начался натиск, который было невозможно остановить. И когда этот ураган достиг апогея, я спросила: “Ты мне что, руку и сердце предлагаешь?” На что Володя ответил: “Да”».
Однако после однодневного давосского романа Хакамада не хотела продолжать отношений. Она считала, что имеет публичный имидж сильной, жесткой леди. И прекрасно понимала, что во всей России не найдется мужчины, который решится на брак с такой женщиной: «Возможность романа я допускала, но не более того. Я не хотела во что-то верить, чтобы потом не разочаровываться. Лучше сразу дверь в душу закрыть. Я и закрыла. А дверь просто выбили»…
Свадьбу сыграли не сразу, поскольку Владимиру пришлось разводиться: «Ирине было проще, а мой развод был связан с формальностями. Свадьба получилась оригинальной. Мы не хотели никакой публичности, поэтому договорились во Дворце бракосочетаний, что нас распишут в 9.30 утра, еще до открытия. Фаты и белого платья не было, Ирина была в лаконичном черном. Меня это абсолютно не смущало. Вместо свадебного застолья устроили завтрак с шампанским, а на следующий день уехали в недельное путешествие».
В 1997 г. родилась дочь, которую счастливые родители назвали Марией. Теперь Ирина вспоминает о том, как решилась в 42 года родить: «Каждый из нас мечтал о втором ребенке. Так что в своей любви мы дошли до такого безумия, что решили завести ребенка. Рождение Машеньки стало знамением Божьим. Перед тем как Маша должна была родиться, я ходила в церковь и просила об этом Бога. Я просила о ребенке. И Бог мне его подарил. И поэтому что бы ни говорили врачи, до ее рождения в том числе, я бы все равно родила. Все равно. Потому что это ребенок, подаренный свыше. Она плод нашей любви. Кстати, наши взрослые дети с восторгом восприняли эту новость». Муж солидарен с женой: «У меня было такое сильное желание иметь ребенка, что я даже не успевал думать о возможных осложнениях. Когда у меня в 22 года родилась дочь, это был естественный процесс без сильных эмоциональных потрясений. А сейчас во мне проснулся настоящий инстинкт отцовства».
В конце того же 1997 г. Хакамада была назначена на пост Председателя Госкомитета РФ по поддержке и развитию малого предпринимательства. Являлась членом Комиссии правительства России по оперативным вопросам, членом Комиссии по экономической реформе, председателем Консультативного совета по поддержке и развитию малого предпринимательства в государствах-участниках СНГ. В 1999 г. она работала главным консультантом, а затем президентом Института развития предпринимательства. В конце года была избрана депутатом Госдумы от избирательного блока «Союз правых сил», являлась членом комитета Госдумы по бюджету и налогам и председателем Комиссии по защите прав инвесторов.
В июне 2000 г. Ирина была избрана заместителем Председателя Госдумы ФС РФ и в настоящее время курирует вопросы регулирования межбюджетных отношений, работу комитетов Госдумы по образованию и науке, по делам женщин, семьи и молодежи, а также вопросы международного сотрудничества с парламентами стран Восточной Европы. Помимо этого, она член Комитета парламентского сотрудничества «Россия – Европейский Союз», заместитель председателя фракции «Союз правых сил» и лидер Всероссийского общественно-политического движения «Общее дело».
В 2002 г. Хакамада участвовала в работе 57-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В 1995 г. журнал «Тайм» назвал ее политиком XXI столетия. В конце 1996 г. в этом же журнале она была названа в числе 100 известных женщин мира. По результатам социологических опросов в 1997, 1998, 1999, 2001 гг. Ирина была номинирована на звание «Женщина года», а в 1999 и 2002 гг. победила в этой номинации.
Сейчас Ирина с мужем и дочкой живут в пансионате на Клязьме. Еще в 1996 г. Владимир взял в аренду часть помещения, и теперь там постоянно живут около десяти семей, и их в том числе. Хакамаду такое бездомное состояние немножко тяготит, однако она понимает: «Мы просто не можем теперь Машку нашу мучить городом. Вот и сидим. На дом денег не хватает, а возвращаться в город не можем». До кризиса, правда, была у них своя квартира. Но ее пришлось продать. Ирина по этому поводу сокрушалась: «Я тогда не просто депутатом – министром была! Это по поводу мифа о том, что мы наверху, дескать, все знали и на этом деньги заработали…»
А Владимиру в пансионате жить нравится. Действительно, не так уж и плохо: у них четыре комнаты – гостиная, спальня, маленькая комнатка, где няни смотрят телевизор, а супруги хранят книги, и детская спальня, где Маша с няней спят… Дома пристрастия Хакамады достаточно тривиальны. Видимо, сказывается усталость от создания нетривиального политического имиджа: «Мне бы чайку попить, телевизор посмотреть, еды приготовить…»
Да-да, Ирина Хакамада обожает готовить. Причем, по словам мужа, готовит она тогда, когда ему почему-то очень хочется чего-то домашнего и именно из ее рук: «Она вообще готовит потрясающе. Это какой-то вкус особый: она потрясающе вкусно делает все, что связано с рисом, замечательно мясо готовит… Причем это не простое мясо. Ира обычно что-то творит такое с почками, полутушеное-полужареное – какие-то такие причуды, которые живут на столе совершенно своей жизнью…»
По будням с их дочкой Машей сидит няня. По выходным приходит другая. Пока Хакамада была членом Комитета по бюджету, она приезжала домой в три часа ночи. Муж постоянно говорил: «Ир, нельзя так вкалывать». Предлагал установить хоть какой-то барьер. Хотя бы так: месяц работать, восстанавливаться неделю. Она отказывалась: «Нет, так нельзя. Нельзя. Надо обязательно чего-то добиться, надо ехать отдыхать, непременно чувствуя, что ты что-то сделал…»
Теперь у нее более «легкий» рабочий режим. Что в переводе звучит примерно так: к десяти на работу в Думу, после шести – встречи, приемы, переговоры и т. п. Теперь она иногда может оказаться дома в одиннадцать вечера. Но Володя против такого образа жизни не протестует: «Как можно протестовать, если это составляющая ее натуры? Отнять – и чего будет?» Ирина добавляет: «Ну, это же, как если у художника отнять все кисточки, краски и сказать: а теперь живи счастливо!»
Ей никогда не казалось, что ее политическая деятельность мешает женской судьбе: «Я четко знаю, что это единственный способ реализации моей личности. Что если я все это брошу ради удовольствия, то, во-первых, не будет никаких удовольствий, во-вторых, не будет к ним интереса. Потому что я четко убеждена в том, что человек создан для вкалывания. Чем больше человек вкалывает, тем лучше он чувствует счастливые минуты и тем больше получает от них удовольствия. Если сидеть дома в золотой клетке или слегка работать, тогда никакие лимузины, никакие Нью-Йорки, никакое море и солнце – ничего этого не будет нужно».
Несмотря на такой напряженный график, Ирина с Володей счастливы. Оба обожают симфоническую музыку, путешествия и экзотику, ценят простые житейские радости. Хакамада говорит, что они оба решились на развод и на новый брак только потому, что находились в поиске настоящих личностей: «Когда есть не только чувственность и не только состояние влюбленности, но есть нечто, что может удержать этот брак надолго. Потому что чувственность и влюбленность все равно с годами уходят, и что-то должно прийти взамен». Владимир добавляет: «На замену должна прийти философия. Философия жизни, которая оборачивается не только схожими мыслями, которые оформлены в слова, но и какой-то одной энергетикой».
Супруги даже реагируют абсолютно одинаково на какие-то вещи, не сговариваясь. В тот момент, когда Ирина хочет пить, Володя подает ей воды. В тот момент, когда ей хочется переключить канал в телевизоре, муж переключает программу… Кроме этого, Хакамада использует мужа в качестве «громоотвода»: «Я жалуюсь почти каждый вечер. Почти каждый. Я все на него выливаю, я ему говорю, как все плохо и ужасно, а он слушает, логически все это потом раскладывает и показывает мне весь позитив ситуации. В результате все как рукой снимает».
Сейчас вице-спикер Госдумы РФ Ирина Хакамада говорит, что ее поколение, как это ни грустно, явилось на свет Божий просто для того, чтобы проложить дорогу в этот вожделенный мир верховенству личности, закона и здравого смысла. Что уже вслед за ними, предпринимателями и политиками первого поколения, идут другие – те, кто оканчивал школу при перестройке, кто четко ставил себе цель, разбираясь в том, чего хочет достичь в жизни. Они ценят знания, но не гонятся за дипломом-бумажкой, им вообще наплевать на диплом: «Они уже со школы выясняют котировки, курсы акций, курсы валюты к рублю и в 13 лет понимают, что деньги не растут на дереве. Что-то продают, что-то покупают, слишком мало читают – они совсем другие, бездуховные, что ли. Но в чем-то более здоровые, чем мы. Они не хотят жить нищими и стремятся самоутвердиться. С годами все перемелется, шелуха отпадет, вырастет поколение свободных людей. Даже наше поколение все еще одной ногой в прошлом. Сейчас нужно потратиться в счет будущего, чтобы вырастить детей, чтобы они смогли полюбить свою страну и пойти дальше. А нам нужно только достроить мост»…