Если верить «Сказанию о Мамаевом побоище», накануне битвы русские войска перешли Дон и расположились на Куликовом поле. Они провели ночь в поле и построились к битве в районе 6 часов дня, то есть через шесть часов после восхода солнца, что соответствует примерно половине двенадцатого утра. То же время построения называется в «Летописной повести о Куликовской битве», хотя по её версии русские войска по наведённым мостам и бродам в боевом порядке перешли Дон на рассвете 8 сентября. Согласно Никоновской летописи, после этого мосты были разрушены, чтобы предотвратить возможный удар с тыла.
Вернёмся ненадолго к версии «Сказания о Мамаевом побоище». Мотив испытания примет перед битвой часто встречается в произведениях древнерусской литературы, и здесь, в ночь перед столкновением двух армий князь Дмитрий Иванович и Дмитрий Боброк Волынский выезжают в поле «примету проверить». Оказавшись меж двух войск, они услышали со стороны татарского войска громкий шум, вопль, и клики, с ордынского тылу — будто волчий вой, а по реке Непрядве — будто лебеди и гуси плещут крыльями, предвещая небывалую грозу. А со стороны русского войска — только тишину небывалую, да привиделось князю Дмитрию Ивановичу, будто поднимается много огненных зорь. И Дмитрий Михайлович Боброк Волынский сказал князю, что добрая это примета, что победит русское войско, только бога надо призывать да «не оскудевать верою». Потом Дмитрий Михайлович сошёл с коня, приник к земле ухом и услышал, о чем долго не хотел говорить Дмитрию Ивановичу, будто одна женщина страшно рыдает на чужом языке о своих детях, с другой же стороны будто какая-то дева вдруг громко вскрикнула горестно. И так истолковал это он, что будет завтра поражение «поганых татар», но и христианского войска много падёт. И посоветовал князю не говорить этого войску, а утром приказать им вскочить на коней, вооружиться крепко и крёстным знамением осенить себя…
8 сентября было днём великого праздника — Рождеством Пресвятой Богородицы. Наверное, такой день был выбран не случайно: праздник воодушевлял людей, дарил им надежду на победу.
В утреннем тумане войско заняло позиции:
«Бе же и мъгла тогда велика, потом же мъгла уступи, тогда приидоша вси за Дон… и выиидоша в поле чисто на усть реки Непрядвы исполчився. И яко бысть в 6 час дни, начаша появливаться оканнии татарове в поле чисто и исполчишася противу хрестьян».
Клинковое оружие Золотой орды: сабли, мечи, палаши, фальшионы; способы их ношения
По видимому, «уряжение» полков непосредственно на Куликовом поле утром 8 сентября в основном повторяло тот «разряд» полков, который был произведён ранее, на другом берегу Дона. Видимо, непосредственно на местности взаимное расположение полков могло быть несколько изменено, но не слишком значительно.
«Ужо бо русскые кони окрепишася от гласа трубнаго, и койждо въин идеть под своим знаменем. И видети добре урядно плъки установлены поучением крепкаго въеводы Дмитрия Боброкова Волынца».
Общий резерв, которым командовали Владимир Андреевич Серпуховский и сам Дмитрий Боброк Волынский, выдвинулся в дубраву, тянувшуюся вдоль Дона по левому флангу русской армии. Согласно В. Н. Татищеву, добавился и частный резерв, стоявший за большим полком. Этим резервом командовал Дмитрий Ольгердович, так что, возможно, это был «стяг», выделенный из состава передового полка.
После построения князь Дмитрий Иванович объезжает полки. Как отмечает летопись, он воззвал к воинам не бояться смерти «за братию нашу, за все православное христианство». Все войско, как один, ответило князю, что готово победить или умереть. Подъем и воодушевление, видимо, были велики как никогда.
Битва началась, как уже говорилось, примерно в 11 часов 35 минут утра. Завязали бой отряды сторожевого полка, столкнувшиеся с татарскими передовыми частями. При этом присутствовал и сам Великий князь Дмитрий Иванович, выехавший в сторожевой полк: «Сам же князь великий наперёд в сторожевых полцех ездяше и, мало там пробыв, возвратися паки в великий полк».
Вероятно, татары демонстрировали намерение немедленно напасть главными силами, и к адекватным мерам стали готовиться и русские полки.
Планировалось, что сам Дмитрий Иванович во время сражения будет находиться в большом полку, подле великокняжеского знамени. Однако он, вернувшись с передней линии в большой полк, отдал свои доспехи, коня и знаки власти своему ближнему боярину, Михаилу Андреевичу Бренко. Сам Дмитрий Иванович был неотличим от обычного знатного воина. Чем диктовался такой поступок? Как мы видим, роль командующего в русской армии конца 14 века была крайне велика. С одной стороны, сражением необходимо было управлять, и в эту эпоху нередки случаи, когда полководец, рискуя собой, оказывался на переднем крае сражения, где наблюдал за ходом боя, перестраивал сражающиеся части, присылал подкрепления, часто и сам участвовал в сече. Так же поступал и Витовт при Грюнвальде. С другой стороны, командующий, находившийся рядом со своим знаменем, был виден всей армии, гибель или пленение командующего и «подсечение» знамени означали неминуемое поражение армии. Потому-то ордынцы и старались прорваться к знамени, потому-то погиб Михаил Андреевич Бренко, которого воины Мамая приняли за Великого князя Московского. Впрочем, думается, практика использования своих двойников государями при опасности вражеского нападения и во время сражения была нередкой в те годы.
Клинковое оружие Западной Европы: мечи, фальшионы, полусабля; способы их ношения
Утиный овраг, начинающий речку Смолку. На левой стороне его и до самой зеленой дубравы, виднеющейся справа на горизонте располагались большой полк и полк левой руки
Начало сражения. Стычка сторожевых отрядов противников; их отход к основным силам для перегруппировки. Подготовка передового полка к бою с основными силами ордынцев
Дмитрий Иванович «повеле пълкам своим вмале выступити… и се внезапну сила великаа татарская борзо с шоломяни грядуще и ту пакы, не поступающе, сташа, ибо несть места, где им разступитися; и тако сташа. Копиа покладше, стена у стены, каждо их на плещу предних своих имуще, предние краче, а задние должае. А князь велики такоже с великою своею силою русскою з другого шоломяни поиде противу им».
Разгром передового полка и его отход в тыл для перегруппировки. Отражение атаки татар полком правой руки. Переброска основных сил ордынцев для атаки на большой полк и ввод в бой резерва в районе полка левой руки
Этот эпизод крайне интересен. В утреннем тумане два войска выдвигаются друг навстречу другу. Татары спускаются с «шоломяни», то есть возвышенности, очевидно, развёрнутым строем, причём, как явствует из отрывка, конница действует под прикрытием плотной фаланги ощетинившейся копьями пехоты, что для ордынской практики кажется непривычным. Однако не следует забывать, что в русских землях пехота всегда применялась достаточно широко и успешно, и никто не мешал ордынцам использовать в бою плотные пехотные построения. Вспомним и то, что пехоту практически в то же самое время широко применял Тамерлан.
Но ещё более интересно другое: тактика московского князя начала себя оправдывать с самого начала боя. Наступающие широким фронтом татары оказываются стиснутыми в сужающемся коридоре Куликова поля, они лишаются возможности манёвра. Мамай вынужден задержать наступление и, по-видимому, заняться перегруппировкой сил, что, конечно, отнюдь не благотворно сказалось на боевом духе его войска и подняло боевой дух войска русского.
Поле и большой лес на правом фланге русских войск. По ландшафту сразу видно, почему золотоордынская конница потерпела здесь неудачу при попытке прорыва
В момент этой заминки произошло событие, всем хорошо известное, воспетое в произведениях литературы и на полотнах живописцев: поединок русского богатыря-инока Пересвета с татарским богатырём. Такие поединки нередки в средние века. Обычно оба войска напряжённо следили за их ходом: победа или поражение «своего» удальца рассматривались как своего рода предсказание исхода предстоящей битвы. Но здесь все было иначе — сшибшись на копьях, богатыри поразили друг друга. Обе стороны оказались как бы в равном положении.
Комплексы и элементы конского снаряжения Золотой Орды
Вскоре после этого, ордынцы, перегруппировав свои силы, повели атаку на русские полки. О построении ордынцев известно немногое. По-видимому, центр их боевого порядка составила пехота, те самые пешие копейщики, о которых говорится в летописях. Очевидно, что пехота была набрана из союзников Мамая, скорее всего, из жителей подвластных ему мусульманских городов. По бокам от пехоты была построена конница. Если для пехоты и можно предположить некое подобие фаланги (однако, скорее всего, эта фаланга состояла из мелких: отрядов, способных действовать самостоятельно), то конница, конечно, была построена отдельными подразделениями, подобными русским «стягам». В тылу ордынского боевого построения находился Красный холм, самая высокая точка на Куликовом поле, где расположился Мамай, вероятно, со своей гвардией.
Боевое построение полков и отрядов армии Дмитрия Донского на берегу Дона (схема-реконструкция). Цифрами обозначен предполагаемый порядок последовательности выдвижения отрядов к линии боя
«И о часе седьмом соступишись обоюду крепце всеми силами и надолзе бишися». По-видимому, русские полки также перестроились сообразно с местностью и намерениями противника. «Поле чисто и место твёрдо», где завязался бой — довольно узкое пространство между впадающей в Непрядву и окружённой оврагами речки, практически ручья Дубок, и такой же небольшой речки Смолки, впадающей в Дон. Много войск развернуться там не могло. Принято говорить о трех русских полках, широким фронтом встретивших неприятеля, однако Никоновская летопись, которой, как показывает опыт можно доверять, сообщают не о трех, а только о двух русских полках противостоявших в начале боя атаке армии Мамая. Этими полками были передовой полк и полк правой руки. «Сказание о Мамаевом побоище» основной редакции сообщает, правда, о трех русских полках, встретивших врага, однако там есть немаловажное добавление о том, что отряды ордынцев выдвигались «обапол», то есть по обеим сторонам поля.
Боевое построение русских полков на Куликовом поле
Комплексы и элементы конского снаряжения Золотой Орды
Вполне вероятно, что под третьим полком надо понимать сторожевой, выдвинутый вперёд от главной линии русского войска и принявший первый удар: «И начата прежде съезжатися сторожевыа полки русские с татарскыми».
Здесь побывал, и, вероятно, успел поучаствовать в схватке и Великий князь Дмитрий Иванович: «Прежде всех стал на бой, на первом сступе, и в лице с татары много бился». От такого решения его отговаривали приближённые: «И много ему глаголаше князи и въеводы его: „господине княже, не ставися напереди битися, но ставися назади, или на криле, или инде где на опришнем месте“. Однако иное было на уме у князя. Он хотел „делом прежде всех сам начата“, и тем самым воодушевить своих воинов: „и прочие, видеши моё дързновение, ити такоже да сотворят со многым усердием“».
Через какое-то время после начавшегося столкновения сторожевого полка с ордынцами Дмитрий Иванович покидает его ряды и возвращается к основной линии, где приказывает передовому полку и полку правой руки двинуться вперёд.
Древковое оружие Западной Европы: копья, гизарма, боевая коса, боевые серпы, куза, алебарды, копьё с клинком, топоры-годендаги
Ударное оружие ближнего боя Западной Европы: шестопёры, топоры, боевые молоты, клевцы, чекан, боевой цеп с моргенштерном, моргенштерн, «боевые руки»
Очевидно, что сторожевой полк не выдержал такого напора неприятеля и медленно начал отходить к выдвигавшимся к нему на помощь передовому полку и полку правой руки, которые на новом этапе сражения и принимают на себя удар основных сил ордынцев. Судьба остатков сторожевого полка, который, несомненно, понёс крайне тяжёлые потери, не вполне ясна. Скорее всего, уцелевшие воины были перегруппированы и поотрядно влиты в состав других полков, скорее всего присоединены к отряду Дмитрия Ольгердовича или влиты в один из полков второй линии. С этого момента напор сражающихся армий непрерывно возрастает.
Комплекты и элементы конского снаряжения Западной Европы
Видя невозможность нанесения фланговых ударов, Мамай проводит попытку взломать линию обороны русских полков фронтальным ударом, вводя при этом в дело свои основные силы. Все фланговые движения могли только подкреплять фронтальную атаку. Очевидно, что плотность атаки была невероятно высокой:
«И тако сступишася обе силы великиа на бой, и бысть брань крепка и сеча зла зело, и лиашеся кровь, аки вода, и подоша мёртвых множество бесчислено от обоих сил».
В ответ на такой напор русские командиры вводят в дело основные силы, до этого момента в сражении не участвовавшие — большой полк и полк левой руки, иначе, очевидно, передовой полк и полк правой руки просто рухнули бы. С этого момента, похоже, всякий манёвр непосредственно на поле боя стал просто невозможен: две армии были стиснуты на узком пятачке между речкой Смолкой и Большим оврагом, по которому текла речка Дубняк.
Зелёная Дубрава. Здесь на левом фланге русских войск был укрыт засадный полк, который в критический момент сражения атаковал тыл ордынской армии
Этот этап боя можно охарактеризовать как строго фронтальный, линейный бой, причём плотность сражающихся масс и ожесточение были поистине невероятными:
«И паде татарьское тело на христьанском, а христьанское тело на татарьском, исмесися кровь татарская с христианьскою, всюду бо множество мёртвых лежаху, и не можаху кони ступати по мёртвым; не токмо же оружием убивахуся, но сами себя бьюще, и под коньскыми ногами умираху, от великие тесноты задыхахуся, яко немощно бо вместитися на поле Куликове, между Доном и Мечи, множества ради многых сил сошедшеся».
Главный момент сражения (наиболее тяжёлый для русских), фактический разгром большого полка. Введение в бой резервов позволяет несколько упрочить обстановку. Разгром и преследование ордынцами полка левой руки. Татары выходят на фланг большого полка и только вступление в бой резервного отряда позволяет избежать полного разгрома
В этой схватке самое активное участие принял и Великий князь Московский Дмитрий Иванович. Ещё до битвы приближённые уговаривали его не рисковать собой, на что Дмитрий Иванович им ответил:
«Братья мои, да потягнем вси съодиного, а сам лице своё почну крыти или хоронитися назади? Не могу в том быти, но хощу якоже словом, такожде и делом напереди всех и перед всими главу свою положите за свою братью и за вся хрестьяны, да и прочий, то видевше, приимуть с усердием дерзновение».
Заключительный этап сражения. Вступление в бой засадного полка и контратака полка правой руки переламывают ход сражения в пользу русских. Разгром и преследование армии Мамая
В ходе боя Великий князь потерял двух коней, на нем был «обит» доспех, погибла вся его свита. По рассказу князя Стефана Новосильского, пеший Великий князь один бился среди множества трупов против трех ордынцев. Стефан Новосильский пришёл Дмитрию Ивановичу на помощь, и сумел поразить одного из них, но тут на него самого напало ещё трое. Новосильский был сбит с коня и «пребых… во трупу мёртвом».
Вид Куликова поля от Зеленой Дубравы. В центре на горизонте можно угадать очертания Красного холма, где находилась ставка Мамая
Сам Дмитрий Иванович был найден уже после боя, в залитых кровью и помятых доспехах, без сознания, среди гор убитых. Поначалу его приняли за мёртвого, но приведя в сознание ран на нем не было обнаружено.
Примерно к третьему часу сражения русские части начали выдыхаться под напором ордынцев. Наиболее устойчивым оказался правый фланг русского войска, частично прикрытый Большим оврагом. Однако в центре положение было значительно хуже. Главные силы татарского войска, не считаясь с потерями, рвались к великокняжскому знамени со Спасом Нерукотворным. Вокруг знамени разгорелась жестокая сеча, в ходе которой погиб Михаил Андреевич Бренко, которого по одежде ордынцы приняли за великого князя. После его смерти командование над Большим полком принял окольничий Тимофей Васильевич Волуй, вскоре также погибший. Однако ему и князю Глебу Друцкому удалось восстановить положение: «зело крепце бишеся и не даюсче татарам одолевати».
Наибольший успех ордынцев обозначился на левом фланге русского войска. Русская пешая рать понесла здесь катастрофические потери: «И ту пешаа русскаа великая рать, аки древеса, сломишися и, аки сено посечено, лежаху, и бе видети страшно зело… и начаша татарове адолевати».
Возможно, татарам удалось преодолеть овраги верховья реки Смолки и выйти на фланг русских полков. Находившийся здесь полк левой руки начал откатываться назад, к Непрядве, открывая сражавшиеся в центре полки для флангового удара ордынцев. Центр также был вынужден начать отход, поворачивая фронт навстречу прорвавшемуся врагу.
Знамёна, копейные значки и музыкальные инструменты Западной Европы
Мамай желая закрепить успех, по-видимому, последовательно вводит в бой часть своего резерва. У самой Непрядвы удар войск Мамая частично отражает резерв под командованием Дмитрия Ольгердовича, и, возможно, только благодаря этому русское войско не было немедленно разгромлено. Русские полки вновь закрепляются на линии между Большим оврагом и Непрядвой, однако их положение остаётся критическим: «И уже осмому часу изшедшу и девятому наставши, всюду татарове одолевающе». Нетрудно убедиться, что у ордынцев в этот момент появилось пространство для манёвра, и, пользуясь моментом, Мамай ввёл в дело все свои силы без остатка: «Погании же заидоша всюду, християнстии же оскудеша, уже мало христиан, но все погании».
Однако, возможно, такое развитие событий вовсе не было случайным. Вопреки широко распространённому мнению, Засадный полк стоял совсем не в тылу татарских войск, а в дубраве вдоль берега Дона, на левом фланге русской армии, практически в её тылу. Более того, те же самые причины, которые мешали Мамаю развернуть свои войска на линии соприкосновения основных сил, помешали бы в ситуации обычного фронтального столкновения ввести в дело засадный полк. Во всяком случае, удар в тыл татарского войска с преодолением при этом оврагов у истоков речки Смолки был попросту невозможен. Нетрудно заметить, что ситуация в течение всего боя развивалась так, будто все действия русского войска, в том числе и фактический разгром его левого крыла, подготавливали момент для введения в бой скрытого резерва, причём ход боя создавал такую расстановку сил, чтобы удар засадного полка стал для врага фатальным.
Судя по всему, в рядах засадного полка начался ропот, воины хотели сразиться с ордынцами, и даже князь Владимир Андреевич Серпуховский, видя катастрофическое положение русских войск, призывал к тому же Дмитрия Михайловича Боброка Волынского: «Что убо, брате, ползует стояние наше и кий успех от нас им есть? Кому убо нам помощи? Уже убо вси мертви лежаху христианстии полци». Однако Дмитрий Михайлович не спешил отдавать приказ к выступлению, более того, он сказал воинам, намеревавшимся броситься на врага без приказа: «Никакоже никтоже да не изыдеть на брань, возбраняеть бо нас господь».
На исходе третьего часа битвы стало очевидным, что Мамай ввёл в дело все свои силы. В это же время стал меняться ветер, до того дувший в лицо засадному полку:
«И уже девятому часу изходящу, и се внезапну потяну ветер созади их, понужая их изыти на татар. Тогда убо Дмитрей Боброк рече князю Володимеру Андреевичю: „господине княже, час прииде, время приближися“; также и ко всему воиньству рече: „господне, и отцы, и братиа, и чада, и друзи! Подвизайтеся, время нам благо прииде, сила бо святаго духа помогает нам“».
Знамёна, флажки, бунчуки и музыкальные инструменты Золотой Орды
Наверное, это было удивительно красивым и грозным зрелищем: отборные части русской конницы, прекрасно снаряжённые, закалённые в боях воины поотрядно выезжают из дубравы, разворачивают строй для атаки и галопом, на крыльях ветра мчатся на врага. Грохот конских копыт и боевые клики мчатся на ветру впереди вала конницы, устрашая врага: «Единомысленни же друзи выехоша из дубровы зелены, аки соколы изучены, ударишеся на многи на форовины стада».
Засадный полк «изыдоша с яростью и ревностью» обрушился на связанные боем силы врага. Более удачного момента для нападения трудно было бы себе представить. Вот как представляет Никоновская летопись настроение ордынцев в этот момент:
«Увы нам, увы нам! Христиане упредмудрили над нами, лутчиа и удалыа князи и воеводы втаю оставиша и на нас неутомлены уготовиша; наша же рукы ослабеша, и плещи усташа, и колени оцепенеша, и кони наши утомлени суть зело, и оружиа наша изринушася; и кто может противу них стати?»
Свв. князья Борис и Глеб на конях (фрагмент). Икона 2-й пол. 14 века. Псков. (ГТГ)
Татары не сумели перестроиться в новой ситуации, в их рядах началась паника: «И побегоша татарстии полци, а христианстии полци за ними гоняюще, бьюще и секоше».
Ордынские отряды, прорвавшиеся в тыл русского войска, ударом с двух сторон были опрокинуты в Непрядву и практически целиком перебиты: «Трупия же мёртвых оба пол реки Непрядни, идеже была непроходна, спречь глубока, наполнися трупу поганых».
Началось всеобщее отступление, а затем и бегство войска Мамая, хотя, по-видимому, какие-то попытки организовать сопротивление все же были, но ни к чему не привели: «И ту вскоре сломише». Сам Мамай со своими приближёнными и отрядом личной охраны бежал едва ли не первым, очевидно, даже не пытаясь собрать рассеянные ударом засадного полка и общим контрударом всей русской армии, воодушевлённой успехом, бегущие из западни ордынские отряды: «Видешася Мамаю и татарам его, яко изыдоша из дубравы христианьстии полцы тмочисленыя, и никтоже от татар мажаше стати противу их, и побеже Мамай со князи своими в мале дружине».
Свежая русская конница начала преследование бегущего противника. Потери ордынцев на этом этапе были просто ужасающими. Летописи сообщают, что «бежащих татар безчисленное множество избиено бысть». Преследование продолжалось около 50 километров от поля боя, до реки Мечи: «И гониша их до реки до Мечи, а княжий полцы гнашася за татары и до станов их, и полониша богатства и имениа их много». У реки Мечи «поганые разлучишася розно и побегше неуготованными дорогами». В этом случае можно предположить, что преследование продолжалось не только в течение этого, но и в течение следующего дня, и его прекратили, только опасаясь слишком уж оторваться от главных сил, кроме того, конечно, кони были слишком измотаны погоней и предшествующим боем.
Преследовавшие татар части возвратились к основным силам не ранее вечера 10 сентября, хотя «Задонщина» и сообщает, что воины возвратились каждый к своему знамени ещё вечером 8 сентября, что, учитывая расстояние до реки Мечи и усталость коней, маловероятно.
«Князь же великий Дмитрий Иванович с прочими князи русскыми и с воеводами, и сбояры, и с велможами, и со остаточными плъки русскыми, став на костех, благодари бога и похвали похвалами дружину свою, иже крепко бишася с инопленникы и твёрдо за нь брашася, и мужьски храброваша, и дръзнуша по бозе за веру христьянскую, и возвратися оттуда на Москву, в свою отчизну, с победою великую, одоле ратным, победив враги своя», — такой итог этим великим дням подводит Симеоновская летопись.
Фрагменты миниатюр с изображениями воинов из Томиневой псалтыри. 1360 г. Болгария. (ГИМ)
