А теперь перейдем к главным конкурентам эсеров — РСДРП.
В начале XX века партия выглядела скверно. С одной стороны, ее поджимали эсеры. Ведь уже знакомые нам Борис Савинков и Иван Каляев начинали как марксисты — но ушли туда, где веселее. С другой стороны, с РСДРП конкурировали «экономисты». А потом начались ещё и зубатовские проекты. Так что вернувшийся из ссылки Ульянов обнаружил малоутешительную картину. Партии как таковой не было. Имелся ряд кружков в разных городах. Как их объединить? Эсеры сделали это за счет терроризма, но марксисты полагали индивидуальный террор бессмысленным занятием. И тут у Ульянова родилась очень интересная идея.
«Партия нового типа»
Он решает создать газету. Казалось бы, что тут такого особенного? К этому времени количество нелегальных изданий исчислялось десятками. Но Ульянов был умным парнем. Он решил создать настоящую всероссийскую газету. В чем разница? Большинство тогдашних радикальных изданий, как издававшихся в России, так и за рубежом, включая «Революционную Россию», было плодом творчества некоторого количества авторов, которые писали. Как умели, так и писали. Но Ульянов замахнулся на большее. Он собирался создать, говоря современным языком, всероссийскую информационно — политическую газету — причем нелегальную. А что для этого нужно?
— Корреспонденты на местах, которые бы отслеживали ситуацию;
— Люди, которые бы эту корреспонденцию собирали и доставляли в редакцию;
— Люди, которые бы доставляли газету на места;
— Люди, которые бы ее распространяли.
«Эта сеть агентов будет остовом именно такой организации, которая нам нужна: достаточно крупной, чтобы охватить всю страну; достаточно широкой и разносторонней, чтобы провести строгое и детальное разделение труда; достаточно выдержанной, чтобы уметь при всяких обстоятельствах, при всяких «поворотах» и неожиданностях вести неуклонно свою работу; достаточно гибкой, чтобы уметь, с одной стороны, уклониться от сражения в открытом поле с подавляющим своею силою неприятелем, когда он собрал на одном пункте все силы, а с другой стороны, чтобы уметь пользоваться неповоротливостью этого неприятеля и нападать на него там и тогда, где всего менее ожидают нападения».В. И. Ленин
Для тех, кто не понял, поясню. Ульянов фактически на базе газеты планирует создать «скелет» политической партии. Причем это именно «партия нового типа», в которой не предусмотрено места для любителей подискутировать за рюмкой чая. Либо ты работаешь на своем конкретном месте, либо извини. Это очень похоже на современный сетевой маркетинг. Сумел создать группу на заводе — молодец. Сумел объединить несколько групп — и вот подпольный райком действует.
Ульянов быстро понял, что в России наладить издание такой газеты не получится — охранка к этому времени работала неплохо. Значит, надо делать это дело за рубежом — куда Владимир Ильич и выехал. Именно тогда, в 1901 году, у него появился псевдоним Ленин. Происхождение его очень простое. Ульянов опасался, что его, после конфликтов с законом, не выпустят из России, так что решил приобрести второй паспорт. Революционные друзья подсуетились, подогнав ему документ на имя Николая Ленина. Это был отец одного из революционеров, достаточно пожилой, чтобы никуда не собираться. А уж подправить дату рождения. Революционеры к этому времени умели и не такое.
И вот Ленин (будем называть его так) оказался за границей. После достаточно долгих и нудных переговоров с эмигрантами из социал — демократов 11 декабря 1900 года в Лейпциге вышел первый номер газеты «Искра».
Откуда взялись деньги — дело темное.
«Слухи о том, что деньги даны кем-то из служилого сословия, породили сплетню, что их дал Витте, будущий граф. И многие тому верили, так как Витте уже и тогда считали способным на разные эксперименты».Генерал Спиридович
Но деньги и в самом деле пришли откуда-то из среды высших чиновников. Как это понимать? А вот как хотите, так и понимайте.
Газета получилась хорошей. Я за это отвечаю как профессиональный журналист.
Вот что писал Ленин:
«Мы должны помнить, что борьба с правительством за отдельные требования, отвоевание отдельных уступок, это — только мелкие стычки с неприятелем, это — небольшие схватки на форпостах, а решительная схватка еще впереди. Перед нами стоит во всей своей силе неприятельская крепость, из которой осыпают нас тучи ядер и пуль, уносящие лучших борцов. Мы должны взять эту крепость, и мы возьмем ее, если все силы пробуждающегося пролетариата соединим со всеми силами русских революционеров в одну партию, к которой потянется все, что есть в России живого и честного. И только тогда исполнится великое пророчество русского рабоче- го — революционера Петра Алексеева: "подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!"».
Но совсем не эти призывы являлись в газете главным. Красиво писать много кто умеет. Главными были «репортажи с мест». К примеру, Иван Бабушкин оказался отличным репортером:
«Из Орехово — Зуева нам пишут: 19–го марта в местечке Никольском были произведены аресты. Арестован Рудаков, выпущенный через несколько дней. Обыски сделаны у Иванова ткача и Агафонова уборщика, по слухам, также в доме Солнцева. Причина такого набега, как нам удалось узнать, — деятельность шпи- она — провокатора Ниткина (настоящая фамилия Дмитриев). Этот Дмитриев был привезен новым директором фабрики Викулы Морозова Скобелевым месяцев восемь тому назад. Он и действует с ведома Скобелева, получая от него деньги на разные расходы. Дмитриев — Ниткин живет среди рабочих в казарме. Приметы: лет 33, рост выше среднего, плотного телосложения, большой лоб, мутные серые глаза, говорит мягко, при разговоре на лбу делаются морщины, смотрит исподлобья».«Искра» № 6, июль 1901 г.
«Из Богородска (Моск. губ.) нам пишет местный рабочий: Есть, конечно, в России рабочие центры, как-то: Спб., Москва, Варшава, Киев, Харьков, где рабочие живут культурной жизнью, где социализм находит себе пути, улицы и проулки к жилищам рабочих; там есть много сознательных рабочих, и они делают свое дело, которое становится все тверже и могучее. Там есть интеллигенция, которая способствует этому движению… Но есть еще в России такие рабочие центры, куда прямые пути для социализма затруднены, где культурная жизнь искусственно и усиленно залавливается. Там рабочие живут безо всяких культурных потребностей, и для их развлечения достаточна одна водка, продаваемая хозяином (теперь казенная монополька), да балалаечник или плясун из рабочих. Такие места напоминают стоячую воду в небольшом озере, где вода цветет, и цвет садится на дно, образуя вязкую грязь, которая втягивает в себя все, что на нее попадет. К такой категории можно причислить и Глуховскую мануфактуру (около Богородска). Тут культурной жизни почти нет и трудно ей на первых порах упрочиться, если только удастся зародиться. Интеллигенция тут отсутствует (употребляю слово "интеллигенция" условно: чиновники и т. п. с цензом образования не есть еще интеллигенция, это только глаженая, клейменая публика — "благонадежный"), рабочие культурные очень редки, а чуть который начинает чувствовать гнет, то выбывает; поднадзорный попасть сюда не может, а потому никакой литературы тут нет, ни легальной, ни нелегальной. Если рабочий попадет сюда из большого города и вздумает вести пропаганду, то он скоро навлечет на себя внимание администрации, а она дела вершит скорее полевого суда: немедленно рассчитывает и удаляет из хозяйских помещений. Мы хотим здесь описать эти самые хозяйские помещения.
Наш фабрикант Захар Морозов содержит мужскую (холостую) артель — человек 800, да такую же женскую; сверх того казармы для семейных. Артель (мужская) занимает целую трехэтажную казарму. Хотя помещение и отапливается паром и есть там и вентиляция, но это мало может улучшить положение рабочих. Размещены рабочие настолько тесно, что такой тесноты нельзя встретить ни в солдатской казарме, ни в больнице, ни в тюрьме. Кровать широкая в 2 арш. — по середине вдоль разделена высокой доской, что служит границей для каждого; на ней два тюфяка или два набитых мешка. В общем, в каждом отделении помещается больше ста человек. Расстояние между кроватями 1 арш., около головы стоит маленький стол, в нем два ящика, в которые владельцы кладут свою одежду, чай и сахар. Сундуки имеются не у всех. Табуреток, стульев или скамеек нет совершенно, и сидеть можно только на кровати. Если рабочие в сборе, то в каждом месте образуется 4 головы и разговаривать нет возможности, чтобы не слышали соседи.
Помещение в казармах считается бесплатным, но за него производится вычет в размере 2 коп. с заработанного рубля и 3 коп. — для семейных.
В безобразном состоянии находятся в казармах отхожие места, не отделенные от жилых помещений капитальной стеной. В нижнем этаже, рядом с отхожим местом, находится столовая. Так как чистку отхожих мест компания старается производить возможно реже, то можно представить себе, как отражается на столовой такое соседство.
В 1899 г. рабочие потребовали себе более свободного помещения в казармах. Компания согласилась и вывесила табель, в которой было показано нормальное кубическое содержание воздуха на одного человека (одна сажень). Но приведя это в порядок, компания вскоре удалила человек 60 "недовольных" из среды рабочих, и после того норма, указанная в табели, была опять нарушена.
Казармы для семейных состоят из небольших комнат, в которых помещается по 4–5 семейств, душ по 13–15. Казармы очень грязны, и компания заставляет рабочих оклеивать комнаты обоями на свой счет. В Александровской казарме, высотой с обычный трехэтажный дом, сделано пять этажей, из которых первый более чем наполовину под землей, а пятый представляет простой чердак. В июле этого года компания принялась за ремонт этих казарм, причем работа производилась так умело, что 13 июля ярус второго этажа рухнул, покрывая собой спящих внизу и увлекая верхних. Мне пришлось видеть, как одна женщина с грудным ребенком еле вылезла из-под балагана; в другом месте вылезал мужчина, держась за окровавленную голову. Дальше нельзя было смотреть: нужно было торопиться на фабрику.
Харчи в казармах ужасно скверные, и человеку, пожившему в большом городе или в семье на фабрике, противно даже идти на кухню; часто голодный продолжает голодать, но воздерживается идти обедать. А между тем харчи обходятся очень дорого… На всяком продукте Захар Морозов наживает 25–30 %. Беря с нас по 2 коп. с рубля за помещение, Морозов наживает в год с одной мужской артели 2300 руб., да на харчах в месяц с человека по 1 руб., всего в год 9600 руб., итого с одной мужской артели он взимает круглым счетом около 12 000 руб. Когда в 1899 г. мужская артель вознегодовала на харчи, требуя их улучшения и чтобы припасы покупались не в хозяйской лавке, то хозяин кричал рабочим: "Я нарушу жилое помещение, уходите тогда на вольные квартиры".
Харчами заведуют двое старост; когда-то они были избраны на эту должность и продолжают на этом основании оставаться старостами, хотя рабочие ими очень недовольны. Когда недавно трое рабочих заявили неудовольствие против старост, то все трое были тотчас же уволены.
Орехово — Зуево. Нам пишут: Ввиду того, что за последнее время "Искра" широко распространяется в Орехово — Зуеве и нам нет возможности предупредить всех товарищей словесно, мы просим напечатать, чтобы остерегались следующих лиц: М. Агапов (подмастерье), небольшого роста, рябой, толстые губы, на лице несколько поросших бородавок, говорит скороговоркой и при разговорах слюнявится, лет 35, русый, — старообрядческий миссионер, служит у жандармов, имеет часто собеседования в Орехове с православным миссионером Николаевым; И. С. Сапов — служит в хозяйской харчевой лавке в мясном отделе сторожем при дверях, черный, взгляд свирепый, проницательный, говорит басом, отрывисто, рост средний; В. П. Мазурин — постоянно ораторствует в отхожем месте на фабрике о социализме и притеснениях; что выведает, тотчас же сообщает; роста ниже среднего, говорит в нос, тщедушный. Предупреждаем владимирцев — на — Клязьме, что Дмитрий Ниткин (см. номер 6 "Искры") теперь уже служит урядником во Владимире. "Искра" у нас читается нарасхват, и сколько доставлено, вся находится в ходу. Благодаря ей чувствуется сильный подъем у рабочих. Особенно много толкуют по поводу статьи по крестьянскому вопросу в ном. 3, так что требуют доставить этот номер. А на частном собрании рабочие выразили желание, чтобы "Искра" напечатала еще несколько статей по этому вопросу.
Много суждений по поводу столкновений рабочих с полицией и войском в СПб. Эти столкновения являются только началом общего такого движения, так что ореховские рабочие не заблуждаются, если говорят, что тут такое столкновение в будущем неизбежно, но что оно будет более жестоким и что итти против вооруженной силы с пустыми руками не следует, но "дубина и штык — одно и то же"».
Вот такое людям интереснее, чем общие политические рассуждения. Тем более что Бабушкин писал правду. Кто скажет, что нет — попробуйте фактами опровергнуть его репортажи.
Поначалу газету возили из-за границы — но это было достаточно сложно. Применяли чемоданы с двойным дном и прочие подобные ухищрения. Однако жандармы тоже кое-что умели, так что курьеры нередко попадались — и тираж шел в библиотеку Департамента полиции.
«Будущий советский дипломат М. М. Литвинов координировал ее доставку в империю, что, разумеется, было сопряжено с большими трудностями и обходилось дорого. В Россию груз шел долго — через Финляндию, Прибалтику и Польшу; или через Болгарию в Одессу, что обеспечивало распространение газеты на Украине; в Закавказье «Искру» везли либо на лошадях через Персию в Баку, либо — морем из Марселя через Средиземное и Черное моря до Батума, а оттуда сушей — опять же в Баку. Поэтому издатели решили печатать «Искру» в России, где уже существовали подпольные типографии в Баку, Кишиневе и Нижнем Новгороде».Тимоти О'Коннор, историк
«Нина»
Но тут появился инженер — электрик (однако, тенденция, а?) Леонид Борисович Красин. Биография Красина была бурной. Он занимался революционной деятельностью, за что имел много неприятностей с полицией. Его три раза арестовывали и отправляли в ссылку. Кстати, Красин — один из немногих революционеров, кто служил в армии (вольноопределяющимся). Кроме того, он работал на строительстве железной дороги на разных должностях. В 1895 году Красин вроде бы остепенился, поступил в Харьковский технологический институт, который с успехом и закончил в 1900 году. Но это только так казалось, что он остепенился. Когда появилась ленинская «Искра», он с энтузиазмом включился в процесс. Как уже говорилось, доставлять печатавшуюся за границей газету было сложно. Но Красин разобрался очень просто. Он руководил строительством электростанции в Баку — вот на этом строительстве и наладил типографию. Вот что он сам вспоминал:
«Электрическая станция, да еще строящаяся, была чрезвычайно удобной базой для. хранения литературы, шрифта и т. п. Два- три раза жандармы пробовали производить обыски на электрической станции, но, безнадежно махнув рукой, должны были оставить в покое эту техническую цитадель, ввиду полной невозможности там что-либо сделать».
В самом деле: попробуйте что-то найти на крупной стройке. Впоследствии Красин перенес типографию в подполье в буквальном смысле слова: она располагалось в специально углубленном подвале дома. А дом стоял в очень веселом районе, где жили ребята, которые полицию терпеть не могли. Так что полицейские и филеры предпочитали лишний раз в эти места не соваться.
В общем, подпольную типографию «Нина» жандармы так и не смогли раскрыть. Не было у них данных, чтобы арестовать Красина. А дело поставлено было неплохо. Тиражи «Икры» достигли 10–15 тысяч экземпляров, что для подпольной газеты очень много — ведь такие издания передают из рук в руки.
«Чтобы избежать конфискации на таможне, Красину посылали макетные листы внутри технических книг и журналов, которые, как предполагалось, должен получать всякий уважающий себя предприниматель и инженер. В целях конспирации эмигранты в Швейцарии придумали для членов БК кличку "кони". С получением в первых числах сентября 1901 г. макетов "Нина" начала печатать "Искру"».Тимоти О'Коннор
Красин, который трудился на электростанции помощником директора, устроил на нее чуть ли не весь Бакинский комитет РСДРП. Н. П. Козеренко стал бухгалтером, Л.Е. Гальперин — статистиком, А. С. Енукидзе — чертежником, В. А. Шелгунов и С. А. Аллилуев (будущий тесть Сталина) — монтерами. Типография же его, в отличие от большинства подобных предприятий революционеров, была оснащена по последнему слову техники. И работали там не совсем на голом энтузиазме.
«В штат, кроме А. С. Енукидзе, бежавшего из-под стражи по пути в сибирскую ссылку в 1903 г., входило около восьми человек наборщиков и печатников. Обязанности, как и зарплату (25 рублей в месяц), распределяли поровну, вставали в 7.30 утра, работали обычно с 8 утра до 8 вечера с коротким перерывом на чай в 10 и с перерывом на обед с 13 до 14 часов. Два раза в неделю по вечерам уходили парами из типографии, возвращаясь к 11 вечера. Раз в год всем полагался отпуск, который следовало проводить за пределами Баку».Тимоти О'Коннор
Кроме «Искры», «Нина» печатала газету на грузинском языке «Брдзола» («Борьба») и региональную газету «Южный рабочий». Дело дошло до того, что нечего стало печатать — перестало хватать материалов. Для революционных изданий случай редкий — там пишущих товарищей было всегда больше, нежели газетной площади. Красин предложил помощь конкурентам — эсерам, разумеется, не за бесплатно — и начал шлепать их издания. Подпольная типография стала самоокупаемой.
Впоследствии «Нина» была переведена в Выборг (находившийся на территории княжества Финляндского) и в 1905 году приобрела легальный статус.
Кроме того, Красин отличился в выкачивании денег с предпринимателей на нужды революции. Более всего известна его дружба с фабрикантом Саввой Морозовым. С ним Красина познакомил будущий «буревестник революции», писатель Максим Горький. Причины, по которым Морозов сочувствовал революционерам, не очень понятны — некоторым это даже дает основание полагать, что Морозов был слегка сумасшедшим(тем более, что закончил он жизнь самоубийством). Есть, правда, версия, что его убили большевики — но она откровенно высосана из пальца.
А Морозов и в самом деле сдружился с Красиным. Он не только давал ему деньги, но и укрывал революционера в своем доме — что, заметим, даже для миллионера было чревато серьезными неприятностями. Да и не только у него Красин брал деньги. В январе 1903 года в Баку состоялся бенефис знаменитой актрисы В. Ф. Комиссаржевской. Весь сбор от этого мероприятия получил Красин — а представление состоялось в доме начальника полиции, и билеты на него стоили не менее пятидесяти рублей. Интересный был парень, правда?
Но вот тут в Баку полыхнуло.
Веселые времена
Я уже упоминал о Южнороссийской стачке. Но я рассказывал, как обстояло дело на западе страны — а ведь на востоке тоже было не скучно.
Стачка началась в июне 1903 года в Баку. Это был своеобразный город — один из крупнейших российских промышленных центров, в котором всё было завязано на нефть. На нефтепромыслы стекались очень разные люди. Причем тогда нефтяники не являлись высокооплачиваемой профессией — это был пролетариат в марксистском понимании, то есть ребята, которым и в самом деле нечего терять. При этом стоит еще учесть многонациональную среду.
По данным переписи, в начале XX века в городе проживало 215 тысяч жителей, из них:
русских, украинцев и белорусов — 76,3 тыс. (35,5 %); кавказских татар (так называли азербайджанцев) — 46 тыс. (21,4 %);
армян — 42 тыс. (19,4 %); персов — 25 тыс. (11,7 %); евреев — 9,7 тыс. (4,5 %);
грузин — 4 тыс. (1,9 %);
немцев — 3,3 тыс. (1,5 %);
татар — 2,3 тыс. (1,1 %).
И все эти люди отнюдь не всегда дружественно относились друг к другу — особенно армяне и азербайджанцы. Можно ещё добавить, что нефтяные магнаты разбирались друг с другом откровенно бандитскими средствами — вооруженные банды нападали на конкурентов и уничтожали, что могли. То есть обстановочка в городе и его окрестностях была веселой и без социал- демократов. А тут ещё и они появились.
Бакинские социал-демократы позаимствовали у американских профсоюзных деятелей своеобразный метод пополнять партийную кассу. Это был по сути рэкет. Приходили товарищи к фабриканту и намекали: мы тут у вас забастовочку хотим устроить. Или, может, договоримся? И многие платили. Впрочем, нефтяные магнаты порой сами давали революционерам деньги — за то, что те устраивали забастовки на предприятиях конкурентов. Этим отличались, к примеру, Нобель и Манташев. Один являлся представителем иностранного капитала, другой — российского, но в методах они были трогательно похожи.
Бакинская забастовка началась 1 июля в механических мастерских в Биби — Эйбате. Металлисты товарищей поддержали и присоединились, а следом подтянулись и представители иных профессий. Уже 6 июня промышленность в городе практически замерла. Не выходили газеты, остановилась электростанция, прервалась телефонная связь, прекратилось движение поездов, к стачке присоединились команды нефтеналивных судов. Всего бастовало около 50 тысяч человек.
Требования были следующими:
— освобождение арестованных;
— прием на работу всех уволенных участников предыдущих демонстраций — забастовок;
— введение 8–часового рабочего дня;
— прекращение сверхурочных работ;
— повышение зарплаты на 20–50 %;
— уничтожение штрафов;
улучшение жилищных условий;
— отмена произвольных обысков.
Последнее было очень распространено — местная полиция, не имевшая квалификации Зубатова, вела «огонь по площадям», что рабочих сильно раздражало.
К стачке подключились Батуми и Тифлис, после чего число забастовщиков дошло до 200 тысяч человек. Лишь 22 июля она была полностью прекращена.
По новой всё началось 13 декабря 1904 года на нефтяных промыслах. На этот раз влияние большевиков было уже куда более заметным. Появился лозунг «Долой царское правительство!». Конечно, это еще не «Долой самодержавие!», но прогресс налицо. Как обычно, рабочие развлекались демонстрациями — а поскольку народ в Баку горячий, то демонстрации заканчивались столкновениями с полицией. Словом, шла нормальная классовая борьба.
Делать было нечего, пришлось властям вступить в переговоры с бастующими. Рабочие добились 9–часового рабочего дня, а для ночных смен и буровых партий — 8–часового, 4–дневного ежемесячного оплаченного отдыха (напомню, что в тогдашней России ни о каком отпуске для рабочих речь не шла). Но что самое главное: рабочие заключили первый в России коллективный трудовой договор.
Забастовки в Закавказье известны в числе прочего и тем, что в их организации принимал активное участие будущий «вождь народов», а тогда Иосиф Джугашвили. Он «зажигал» в Батуме, за что и отправился в ссылку в Восточную Сибирь — откуда благополучно бежал.
Скандал в эсдековском семействе
В 1903 году произошло еще одно знаковое событие — знаменитый II съезд РСДРП, после которого и появились понятия «большевики» и «меньшевики».
Фактически этот съезд был первым реальным собранием партии. Первый, как мы помним, закончился ничем. До 1900 года партией никто не руководил, а позже фактическое руководство осуществляла редколлегия «Искры». Еще бы — вокруг нее, собственно, партия и возникла. Сторонников РСДРП так и называли: «искровцы», в отличие от «экономистов». Многие полагали такое положение ненормальным — ведь у эсдеков не имелось ни программы, ни устава, ни прочих партийных атрибутов. II съезд открылся 7 июля 1903 года в Брюсселе, а затем продолжился в Лондоне.
И ознаменовался грандиозным скандалом. Камнем преткновения стал устав. Точнее, один его пункт — о членстве в партии. Ленинская формулировка была жесткой: членом партии может быть только тот, кто работает в конкретной организации.
Это понравилось не всем. Павел Борисович Аксельрод, впоследствии известный меньшевик, заявил: «Возьмем, например, профессора, который считает себя социал — демократом и заявляет об этом. Если мы примем формулу Ленина, то мы выбросим за борт часть людей, хотя и не могущих быть принятыми непосредственно в организацию, но являющихся тем не менее членами партии».
Как известно, читая или слушая политика (это относится и к сегодняшнему дню), надо разбираться, не что он говорит, а почему он так говорит. Тогда сразу отпадет необходимость копаться в аргументах — и так всё ясно. К примеру, когда нам в 1991 году говорили о суверенитете России от самой себя, это означало всего лишь одно — стремление Ельцина «вышибить стул» из-под Горбачева.
Вот и в случае с РСДРП конфликт отражал две принципиально разные жизненные позиции. Ленин хотел получить эффективный механизм для захвата власти — и был готов идти в этом деле до конца. Спорный пункт устава выталкивал за рамки партии любителей подискутировать за рюмкой чая. Вступил — так работай, куда пошлют. Социал — демократам «вообще», по ленинской идее, места в партии не было.
А вот его противники были не столь упорны. Как показали дальнейшие события, их вполне устраивала роль «оппозиции его величества». Разумеется, вслух об этом не говорилось — чай, не «экономисты». Но суть расхождений именно в этом, а не в различном понимании марксизма. Характерно, что на сторону противников Ленина встал его старый соратник и тоже пламенный революционер Ю. О. Мартов, который в свое время, не жалея сил, бегал по мятежным заводам. Его жесткие ленинские рамки тоже не слишком устраивали. Разумеется, обе стороны, следуя правилам игры, принятым среди марксистов, обвинили друг друга в «мелкобуржуазности», а Ленина еще и в «якобинстве». Впрочем, Владимира Ильича тоже поддержали многие — под лозунгом: «Надо не болтать, а дело делать!».
А столь же многие в партии просто не понимали, почему этот, в общем-то частный вопрос, вызвал такую яростную полемику. В эмиграции все эти теоретические моменты казались очень важными, а вот тем, кто работал «на земле» — не слишком. Например, технократ Красин довольно долго метался между двумя группировками.
Отсюда и пошло разделение на большевиков и меньшевиков — хотя первых оказалось больше только на съезде. В народных массах до сентября 1917 года было больше вторых. Формального раскола не произошло, он случился только в 1912 году, но реально в РСДРП образовались две группировки.
1 ноября 1903 года Ленин вышел из редколлегии «Искры». Точнее, его ненавязчиво вытеснили Мартов и Троцкий (последний пребывал в меньшевиках аж до июля 1917 года). Издание перешло в руки Плеханова, с которым Ленин к тому моменту насмерть поругался (как до этого — с Петром Струве). Вообще Владимир Ильич никогда не отличался терпимостью к чужим политическим взглядам. Для него политический конфликт неизбежно становился конфликтом личным, чего многие интеллигенты тоже решительно не понимали. Поэтому во многих воспоминаниях о Ленине сквозит искренняя обида — да за что ж он на меня взъелся? Ну, разошлись слегка во взглядах.
В итоге в 1904 году Ленина чуть было не исключили из ЦК РСДРП за фракционную деятельность. Хотя он-то в дальнейшем решительно выступал против всяких фракций.
Следующий съезд большевики и меньшевики проводили раздельно. Правда, в 1906 году они объединились снова — но трещину загладить уже так и не удалось. Стоит упомянуть о судьбе «Искры». Некоторое время Красин продолжал ее издавать, несмотря на неудовольствие Ленина. Издание прекратилась в ноябре 1905 года на 112 номере.
В качестве альтернативы еще в декабре 1904 года большевики основали газету «Вперед», в редколлегию которой вошли Ленин, Богданов и их сторонники — Луначарский, Ольминский, Боровский. Фактически же Ильич и его товарищи создали альтернативный ЦК РСДРП.