Я уже упоминал, что политический спектр эмиграции был на самом деле очень широк – от монархистов до социалистов. Но, тем не менее, это была все-таки одна среда. А вот Троцкий и его сторонники стоят совершенно отдельно. И это понятно. Для представителей Белого движения не имелось более ненавистной фигуры. Большинство белогвардейских листовок времен Гражданской войны направлены именно против «режима Бронштейна-Троцкого». Даже для Устрялова и других «примиренцев» он был олицетворением «интернационал-коммунизма», противостоящего национально ориентированному большевизму. Так что разговаривать с Троцким они могли бы только через прицел…
Новый Интернационал
В этой книге нет смысла описывать суть разборок различных группировок в ВКП(б) 20-х годов. Но стоит остановится на уже упоминавшейся особенности характера товарища Троцкого – он любил не революцию, а себя в революции. Кроме того, Лев Давидович был очень высокого мнения о своем интеллекте и презирал чуть ли не всех окружающих. Что в значительной степени и определило его полный провал. Товарищ зарвался и перестал адекватно воспринимать ситуацию. Самым яркими примером может быть его выступление в 1926 году на одном из ленинградских заводов. Как известно, Троцкий был одним из лучших ораторов ХХ века, а может и вообще в истории – и умел «заводить» людей, которые после его речей шли воевать и умирать. А тут его… освистали! Выкрики рабочих сводились к тому, что надоели болтуны… Ну, это то же самое, что освистали бы, скажем, Аллу Пугачеву.
В 1929 году Троцкий был выслан из СССР. Причем мало нашлось стран, готовых его принять, – многие на Западе подозревали, что за высылкой Троцкого стоит какой-то грандиозный коммунистический заговор. Поначалу «демон революции» оказался в Турции, на острове Принкипо. Примечательно, что он фактически проделал путь эмигрантов-белогвардейцев. Они располагались примерно в тех же местах.
Однако Лев Давыдович не успокоился. Можно долго спорить на тему, насколько его дальнейшие действия определялись политическими взглядами, насколько – ненавистью к Сталину. Как известно, Троцкий приклеил к Иосифу Виссарионовичу ярлык «гений посредственности». А как же! Его, такого умного и талантливого, вышиб с политического поля человек, которого Троцкий никогда равным себе не считал. Обидно, да?
Как бы то ни было, Троцкий принялся действовать. После ХХ съезда существовал раскрученный Хрущевым миф, что, дескать, никакого троцкистского подполья не существовало, типа это все придумали «органы». Это совершенно не так. Сторонников разжигания мирового пожара в СССР имелось предостаточно. К примеру, троцкистское подполье создавал Н. И. Смирнов. Это был матерый подпольщик, который во время Гражданской войны организовывал антиколчаковские восстания в Сибири. Собственно, во многом благодаря действиям Смирнова Колчак и его белое воинство оказалось… ну там, где оказалось. То есть человек был очень серьезный.
Сторонников троцкисты находили не только среди романтических студентов, но и среди военных в очень немалых чинах. И многих других. Причины понятны. В СССР хватало разных безобразий. К примеру, рост бюрократии вызывал у многих коммунистов закономерный вопрос: за что боролись? А ведь любая оппозиция всегда и всюду говорит: вот мы придем к власти – и мигом все наладится…
И ведь как уже было сказано, среди троцкистов имелось множество людей с дореволюционным опытом подпольной борьбы. Это были не дилетанты-белогвардейцы.
Что же касается самого Троцкого, то он провозгласил: в СССР прошел «термидор». Под этим термином понимался переворот во Франции 27 июля 1784 года (9 термидора по революционному календарю). В этот день были свергнуты французские крайние революционеры, якобинцы, во главе с Максимилианом Робеспьером – и революция пошла на спад. На смену яростным борцам за светлое будущее пришли люди, которые хотели хорошо жить. Так что под термином «термидорианство» понималось «перерождение революции». По Троцкому, к власти пришла бюрократия, которая утратила революционные идеалы. Вывод – надо делать новую революцию. Но не все так просто…
«Главным тезисом Троцкого становится положение о невозможности строить социализм – общество без капиталистов и эксплуатации – в одной стране. По его концепции, рабочий класс, взяв власть, должен подождать, пока произойдут революции на Западе, а до того времени и не думать о социализме. Естественно эта политика была выгодна исключительно богачам – буржуям и кулакам, боявшимся лишиться возможности паразитического существования за счет рабочих и бедных крестьян, – Троцкий откладывал их конец на неопределенное время. В свою очередь, рабочие и крестьяне СССР, стремившиеся к равенству и социальной справедливости, поддержали Сталина, выступившего за строительство социалистического общества в СССР».(Виктор Шапинов, журналист)
С первых же дней своего пребывания на острове Мраморного моря Принкипо Троцкий сразу оказался окруженным вниманием мировой общественности. Не успел он обосноваться на новом месте, как в Принкипо, по словам его биографа, Исаака Дейчера, «ринулись репортеры со всех континентов, чтобы проинтервьюировать его. Появились посетители и друзья… Молодые троцкисты прибыли, чтобы служить охранниками. Немецкие и американские издатели приезжали, чтобы подписать контракты на книги и предложить аванс. Отовсюду писали диссиденты-коммунисты, задавая вопросы о политике и идеологии…» Воздействие Троцкого на левых интеллектуалов было огромным. Так Бернард Шоу писал о том, что Троцкий стал «вдохновителем и героем всех боевиков крайне левой части в любой стране».
Троцкий и его сторонники начинают выпускать «Бюллетень оппозиции». Надо сказать, что уровень этого издания был куда выше «белых» эмигрантских изданий. У тех, как уже говорилось, главной проблемой было отсутствие собственной информации из СССР. А вот у троцкистов с этим делом обстояло все хорошо. Они имели сведения от своих сторонников, которые разными путями переправлялись на Запад.
«Бюллетень» переправлялся в обратном направлении. Благо среди писателей, дипломатов и журналистов – то есть тех, кто ездил за границу, – было достаточно сочувствующих троцкистам. Так, троцкистом являлся известнейший советский журналист Михаил Кольцов.
А что же они хотели? В том-то и дело, что с этим было неопределенно.
«Оказавшись за границей, Троцкий принялся поносить политику ВКП(б) практически по всем вопросам. Выпускаемый им „Бюллетень оппозиции“ требует роспуска совхозов, упразднения большей части колхозов. Троцкий призывал приостановить „призовую скачку индустрии“, то есть по сути отказаться от индустриализации. Искренний энтузиазм рабочих-стахановцев Троцкий окрестил „коварством Кремля“, в написанном им программном документе был даже лозунг „долой стахановское движение“».(Виктор Шапинов)
По большому счету, это была «игра от противного». Что бы ни делалось в СССР, Троцкий тут же писал, что это делается плохо и неправильно. А что же он предлагал? В сфере экономики – ничего. Вообще. В сфере политики… Священная корова троцкистов – это так называемая «рабочая демократия». То есть лозунг власти Советов в том виде, в котором провозглашали большевики в 1917 году. Беда только в том, что на самом-то деле этот принцип революционеры честно попытались воплотить в жизнь после прихода к власти – и он показал полную несостоятельность. Ну, не выходит из «рабочей демократии» ничего хорошего. Да и кто этот лозунг выдвинул? Будучи еще во власти, Троцкий активно пробивал идею «трудовых армий». То есть предлагал загнать в казармы все население страны! А ведь это было уже после окончания Гражданской войны. Так что идея «рабочей демократии» являлась чистой воды демагогией. Окажись Троцкий во главе государства, он бы так гайки закрутил, что Сталин бы показался «гнилым либералом»…
Какую-то внятную структуру Троцкому удалось создать лишь через девять лет после высылки. 3 сентября 1938 года состоялась учредительная конференция нового Интернационала, в которой принял участие 21 троцкист. Иногда говорят об этом событии как о расколе коммунистического движения. Это неверно. Количество троцкистов было ничтожно мало. В 1935 году Троцкий в своем дневнике констатировал, что в разных странах у него имеется всего 4000 сторонников, при этом в каждой из троцкистских групп велась борьба между двумя-тремя фракциями по карьеристским и идеологическим мотивам.
А коммунистические партии насчитывали сотни тысяч членов. В самом деле. Популярность левых идей была обусловлена мечтой множества о новом обществе. И был СССР, который именно так и воспринимался. Ах, он какой-то неправильный? Да ну вас!
Конечно, кое-кто подался в троцкисты. Но в Европе и США это были по большей части «левые интеллектуалы». Публика, прямо скажем, сомнительная. Такие ребята очень любят покричать в кафе о мировой революции, а вот делать ее…
Так что создать альтернативу «сталинистским» партиям не получилось.
С кем угодно, но против Сталина
Политические взгляды Троцкого становились все более своеобразными.
«Атакуя „сталинизм“, Троцкий терял чувство меры. Несомненные достижения советских людей, сумевших в кратчайшие сроки добиться превращения своей страны в одну из развитых стран мира и с одной из самых сильных и технически оснащенных армий, принижались им и объяснялись исключительно достоинствами марксистской теории. Он отказывался признавать высокие качества советских трудящихся, носителей традиций народной культуры. Он никогда не забывал высказаться по поводу хронической отсталости России, а также об утрате рабочим классом России тех замечательных свойств, проявленных им лишь в Октябрьскую революцию и Гражданскую войну. Отрицая сильные стороны советских организаторов производства, выходцев из народа, он постоянно твердил о „термидорианском перерождении правящей советской бюрократии“.(Ю. В. Емельянов)
Как и князь Курбский, который, по свидетельству поэта А. К. Толстого, „от царского гнева бежал“ и в „литовском стане“ писал Ивану Грозному „послания полные яду“, Троцкий большую часть своих сил посвятил сочинению работ, проклиная «сталинизм» и его творца – Сталина. В своих объяснениях причин победы Сталина и оценке его личности Троцкий терял даже остатки объективности. Говоря о своих впечатлениях от чтения первой статьи Сталина, Троцкий писал: „Статья останавливала на себе внимание главным образом тем, что на сером, в общем, фоне текста неожиданно вспыхивали оригинальные мысли и яркие формулы. Значительно позже я узнал, что статья была внушена Лениным и что по ученической рукописи прошлась рука мастера“».
Анекдот тут в том, что свои первые статьи Сталин писал в Баку и с Лениным был просто незнаком…
Иногда пассажи Троцкого против Сталина переходили уже на откровенно кухонный уровень: «Он чувствует себя провинциалом, продвигается вперед медленно, ступает тяжело и завистливо озирается по сторонам… В Политбюро он почти всегда оставался молчаливым и угрюмым. Только в кругу людей первобытных, решительных и не связанных предрассудками, он становился ровнее и приветливее. В тюрьме он легче сходился с уголовными арестантами, чем с политическими. Грубость представляет органическое свойство Сталина».
Тут не хватает разве что слов «дикий горец». Когда в 1938 году возникла угроза захвата немцами Чехословакии, Троцкий высказался так: «Чехословакия является в полном смысле империалистическим государством… Война, даже на стороне Чехословакии, велась бы не за ее национальную независимость, а за сохранение и, по возможности, расширение границ империалистической эксплуатации».
В общем, получалось так. Если Сталин говорил «белое», то троцкисты кричали: «Нет, это черное!»
«Как известно, в 20-х и первой половине 30-х годов в международном коммунистическом движении существовало два взгляда на взаимоотношения коммунистов и демократов в условиях надвигающегося фашизма. Товарищ Сталин, а с ним весь Третий Интернационал считали, что коммунисты должны мочить и фашистов и демократов одновременно. В свою очередь, последние тоже не очень-то хотели бороться против фашизма вместе с коммунистами, предпочитая либо справляться своими силами, либо скорее поддерживать коричневых против красных. Товарищ же Троцкий, напротив, предлагал коммунистам сначала блокироваться с либералами и социал-демократами в рамках единого антифашистского фронта, а уж потом, после ликвидации фашистской угрозы, кончать и с бывшими союзниками.(Ю. Нерсесов)
Поскольку события в Италии, Болгарии, Германии и других странах показали, что принцип „мочи всех сразу“ обычно все равно приводит к образованию единого фронта, но только в общей тюремной камере, в Испании Коминтерн решил ради разнообразия последовать советам Льва Давыдовича. Испанской компартии строго-настрого велели колхозы не создавать, служителей культа не обижать, а частные предприятия захватывать исключительно в тех случаях, если хозяева сбежали или откровенно поддерживают Франко.
И что вы думаете товарищ Троцкий? Возрадовался торжеству своих идей? А вот фиг вам! Лев Давыдович тут же перешел на позиции Иосифа Виссарионовича и начал проповедовать необходимость немедленной социалистической революции в Испании!»
«Похожая ситуация сложилась, когда нападению фашизма подверглась Франция. Ее правительство упорно не желало воевать с агрессором, сдавая километр за километром территорию немцам. Французская буржуазия, как это уже было в 1871 г., предала национальную независимость и явно саботировала оборону страны. Так же поступали и английские союзники. В истории этот период II мировой получил название „Странная война“.(Виктор Шапинов)
Видя это, французские коммунисты призвали народ взяться за оружие и превратить Париж в неприступную крепость, потребовали от правительства отказаться от капитулянтской политики, поднять народ на борьбу за независимость. Однако правительство предпочло позорный мир справедливой войне. Тогда коммунистическая партия приступила к организации мощного партизанского движения. Повсеместно были созданы народные комитеты Сопротивления. В этой долгой борьбе ФКП понесла огромные жертвы, от рук палачей погибло более 75 тысяч членов партии. После войны за ФКП надолго закрепилось в народе имя „партии расстрелянных“.
Троцкисты, имевшие во Франции солидные организации, считавшиеся „флагманами IV Интернационала“, взяли другую тактику.
С самого начала агрессии Германии во Франции Троцкий сделал заявление, которое под названием „Мы не изменим своего курса“ распространялось во Франции как листовка. Троцкий призвал французских рабочих считать поражение собственного правительства и оккупацию страны фашистами „меньшим злом“! Вооруженное сопротивление гитлеровским войскам троцкисты объявили „несовместимым с интернационализмом“. „IV Интернационал призывает вас к братанию с вашими германскими братьями“, – писали они… Сторонники Троцкого не остановились и на этом. IV Интернационал уже в период оккупации призвал своих сторонников служить в коллаборационистских органах. „Мы полагаем, – писали троцкисты, – что немцы будут оккупировать Европу долгие годы, и речь поэтому о нашем присутствии в единственных организациях, которые будут наделены властью“. Более того, троцкисты даже вступали в легионы французских „добровольцев“, созданных фашистами для борьбы с движением Сопротивления. Эти люди, становясь полицаями и старостами, говорили, что собираются проводить „революционную политику“! Большего издевательства над революцией трудно себе представить.
Позицию немногих троцкистов, сочувствовавших борьбе с фашизмом, лидеры IV Интернационала клеймили, как „социал-патриотическое извращение… несовместимое с программой и основной идеологией IV Интернационала“».
Что же касается СССР, то тут Троцкий занял старую позицию большевиков – выступал за поражение СССР в случае конфликта с Германией. Справедливости ради надо сказать, что тогда далеко не все понимали людоедскую сущность нацизма. И, что даже важнее – не представляли, в какой чудовищный асфальтовый каток превратился Вермахт, который за шесть недель смёл французскую армию, считавшуюся сильнейшей в Европе. Так что логика Троцкого была такой – СССР потерпит поражение, там вспыхнет революция, которая сметет Сталина, затем пожар перекинется на Германию и прочие страны…
«Трудно сомневаться в том, что военное поражение окажется фатальным не только для советской правящей прослойки, но и для социальных основ Советского Союза… Под влиянием острой нужды государства в предметах первой необходимости индивидуалистические тенденции крестьянской экономики получат существенную поддержку, и центробежные силы внутри колхозов будут возрастать с каждым месяцем…»(Л. Троцкий)
Во время гражданской войны в Испании троцкисты занимались в основном тем, что вредили Коммунистической партии Испании. Так, в июле 1936 года они подтолкнули в Барселоне анархистов на восстание. (Анархисты, точнее, анархо-синдикалисты, являлись самой крупной левой организацией в Испании. Отличались полным пренебрежением к дисциплине и полной отмороженностью. Они творили такое, что наша Гражданская война отдыхает.)
В 1936 году Троцкий выпустил свое последнее крупное произведение – «Преданная революция. Что такое Советский Союз и куда он идет?»:
«“Историческая ответственность за это положение лежит, конечно, на черном и тяжелом прошлом России, его наследии темноты и бедности“. Троцкий вновь подтверждал свою приверженность платформам оппозиции, в которых утверждалось, что, хотя СССР должен строить социализм и „систематически сокращать расстояние, отделяющее его от остального мира в области производительности труда“, главная цель строительства – „ускорить пролетарскую революцию в Европе“. Тогда „эта революция обогатит нас мировой техникой, и чем более истинным будет социалистический характер нашего строительства, тем больше мы продвинемся вперед как часть европейского и мирового строительства“.(Ю. В. Емельянов)
Отсутствию мировой революции, по мнению Троцкого, способствовали процессы, происходившие в массовом сознании Советской страны. „Классы, сформированные в варварских условиях царизма и отсталого капитализма“, в том числе и „пролетариат, все еще отсталый во многих отношениях“, не смогли долго выдержать напряжения революции. Усталость масс, „чрезвычайный взрыв надежд и доверия по отношению к мелкобуржуазным слоям города и деревни, вызванных к жизни НЭПом“, привели к ослаблению веры в мировую революцию. Настроения социальных слоев отразились и в социально-психологических переменах в руководстве страны. „На волне плебейской гордости поднялась „новая командная каста“».
А кто же должен стать движущей силой новой революции? Вот что об этом пишет Троцкий (выделено мной. – А. Щ.): «Здоровым молодым легким невыносимо дышать в атмосфере лицемерия, неотделимой от термидора, от реакции, которая все еще вынуждена носить одежды революции. Вопиющий разрыв между социалистическими лозунгами и реальной жизнью подрывает веру в официальные каноны. Значительная прослойка молодежи гордится своим презрением к политике, своей грубостью и хулиганским поведением. Во многих случаях, а может быть и в большинстве, индифферентность и цинизм – это первоначальная форма недовольства и скрытого желания к самостоятельности… …наиболее нетерпеливые люди с горячей кровью, неуравновешенные, чьи интересы и чувства задеты, поворачивают свои мысли к террористическому мщению».
А вот еще перл: «Революция предприняла героическое усилие разрушить так называемый семейный очаг – этот архаичный, затхлый, прогнивший институт, в котором женщина трудящихся классов выполняла свой труд как на галерах с детства до смерти… К сожалению, общество оказалось для этого слишком бедным и малокультурным».
Тут надо пояснить. В первые годы после революции были популярны всякие закидоны, которые уже совсем в иные времена и в иной стране получили название «сексуальной революции». Среди комсомольцев была распространена теория «глотка воды», выдвинутая близкой сторонницей Троцкого Александрой Коллонтай. Согласно ее, переспать с кем-то – это вроде как утолить жажду. А ревность – «буржуазный пережиток». Кроме того, подразумевалось, что семья – это тоже буржуазно. Люди должны питаться в столовых, а детей воспитывать в интернатах. При Сталине же явно наметилась тенденция к возврату к традиционным ценностям.
За что его убили?
В 1935 году Троцкий перебрался в Мексику. В этой стране его сторонников было куда больше, чем в Европе или США. Дело в том, что в Латинской Америке был популярен так называемый боливаризм. Национальный герой ряда латиноамериканских стран Симон Боливар (1783–1830) всю свою жизнь боролся в нескольких странах за освобождение от испанского колониального владычества. Его идеалом было образование Южных Соединенных Штатов. Эта идея даже была частично реализована – под руководством Боливара объединились Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата и Чили. Правда, просуществовала эта федерация недолго. Но идея-то всеобщей южноамериканской революции осталась! Кроме того, в Мексике с 1910 по 1917 год шла гражданская война – самая кровопролитная война в Новом Свете за всю историю. Она превосходит даже североамериканскую Гражданскую войну, которая для Нового Света тоже была чудовищной по потерям. Взгляды наиболее упертых революционеров напоминали взгляды ребят батьки Махно (помещиков разогнать, землю поделить, городских чиновников перестрелять и устроить «вольные советы»).
Неудивительно, что в Мексике с большим энтузиазмом восприняли и коммунистические идеи. А идея Троцкого о «перманентной революции» очень хорошо сочеталась с боливаризмом. Кстати, впоследствии на том же самом основывались взгляды Че Гевары. Однако развернуться Троцкому не дали…
В «перестройку» широко распространился миф, что Сталин приказал убить Троцкого потому, что его очень обижали ядовитые пассажи Льва Давыдовича. Обидно стало, понимаете ли. Конечно же, это является полной чушью. Что были для Сталина писания Льва Давидовича? Тявканье политического неудачника, не имевшего особого влияния. Хотя, с другой стороны, Троцкий, что называется, нарывался. Стремясь придать себе больший вес, он всячески преувеличивал влияние троцкистского подполья в СССР – хотя к концу 30-х оно было в общем и целом уничтожено. А ведь был и «заговор военных», который, как сегодня уже однозначно доказано, также не являлся мифом. Так что, получается – товарищ довыступался?
Однако причины убийства куда серьезнее. Дело в том, что в своей борьбе против сталинизма Троцкого стало уж слишком далеко заносить. Речь уже не шла о победе мировой революции. Главным стало подгадить сталинскому режиму любой ценой. И Троцкий дошел в этом до точки и до ручки – стал закладывать американским властям всех левых, в том числе и своих последователей.
«Раскопавший всю эту дурно пахнущую историю профессор истории Питсбургского университета Уильям Чейз считает, что первый шаг к сотрудничеству с американскими властями Троцкий сделал еще осенью 1939 года, когда дал официальное согласие сотрудничать с Комитетом по антиамериканской деятельности Палаты представителей Конгресса США. Комитет, созданный в мае 1938 года, провозгласил своей главной целью борьбу с коммунистической деятельностью в общественной жизни США. Сотрудничать с такой организацией в Америке считалось „западло“ не то что в леворадикальных кругах, но и среди социал-демократов и либеральных интеллигентов. Однако Лев Давыдович не колебался. Получив 12 октября 1939 года приглашение от Комитета выступить с „полным обзором истории сталинизма“, он в тот же день посылает в Вашингтон телеграмму: „Я принимаю ваше приглашение, в чем вижу свой политический долг“.(Ю. Нерсесов)
В рядах американских сторонников Троцкого эта телеграмма вызвала чудовищный шок. Ведь члены Социалистической рабочей партии США, тогда крупнейшей в мире троцкистской организации, к тому времени сами неоднократно становились жертвами преследований Комитета. Возмутились и многие левые интеллектуалы, чьими стараниями еще в 1936 году был создан и активно действовал „Американский комитет по защите Льва Троцкого“. Популярность Троцкого быстро пошла на убыль, и хотя после ряда консультаций с представителями Госдепартамента Комитет 14 декабря 1939 года отменил свое приглашение, репутации вождя IV Интернационала был нанесен невосполнимый ущерб. СРП раскололась, и многие ее активисты навсегда порвали с троцкизмом».
Но и это не самое главное. Троцкий стал сдавать американцам советских разведчиков. А ведь советская агентурная сеть в значительной степени базировалась на товарищах из Коминтерна – то есть Троцкий знал многих.
«Согласно тем же рассекреченным документам Госдепартамента США 13 июля 1940 года лично Лев Давидович передал сотруднику американского консульства в Мехико Роберту Мак-Грегору список мексиканских изданий, политических деятелей, профсоюзных работников и государственных служащих, связанных с компартией, а также действующих в Мексике советских агентов. В частности, именно Троцкий заложил работающего здесь агента Коминтерна Карлоса Контрероса. Пять дней спустя другой сотрудник консульства, Джордж Шоу, получил от секретаря Троцкого Чарльза Корнелла новую записку. В ней Лев Давыдович подробно описал деятельность в Мексике нью-йоркского резидента ГПУ Энрике Мартинеса Рики. Составленный Троцким список советских агентов, действовавших в Мексике, США и Франции, консульство получило от американского троцкиста Джорджа Хансена уже в сентябре 1940 года, после убийства Троцкого».(Ю. Нерсесов)
А вот за подобные вещи убивают представители любых спецслужб.
Так что совершенное 20 августа 1940 года Рамоном Меркадером убийство – совершенно закономерный финал. Но с этим делом связана большая загадка: а почему Меркадер использовал именно ледоруб? Город Койоакан, где находилась вилла Диего Риверы, на которой жил Троцкий, не является центром альпинизма – то есть местом, где этот вид спортивного снаряжения носят все. Вот вы много знаете мест в Петербурге или в Москве, где можно достать ледоруб? Я занимался альпинизмом и весьма неплохо умею обращаться с ледорубом – в том числе и использовать его в качестве средства самообороны. Да он к тому же висит у меня на стене. Но данный предмет снаряжения – последнее, о чем я подумаю, если вдруг меня понесет совершать смертоубийство. Неудобен он для этой цели. Обычный топор или нож куда сподручнее. А ведь Меркадер был профессионалом. Но вот тем не менее… Ответа нет…
Продолжатель дела Курбского
С троцкизмом связана история еще одного знаменитого обличителя Сталина. Речь идет о Федоре Федоровиче Раскольникове. Его знаменитое «Письмо Сталину» широко ходило в самиздате в советские времена, а после начала «гласности» было напечатано в «Огоньке» чуть не в первую очередь.
Итак Ф. Ф. Раскольников, 1892 года рождения. В 1910 году поступил в Санкт-Петербургский Политехнический институт и в том же году вступил в РСДРП. Одновременно с учебой Раскольников занимался журналистикой.
Когда началась Первая мировая война, Федору Федоровичу идти на нее не захотелось. Но «косить» или уходить в подполье он не стал. Раскольников выбрал изящный вариант – добился поступления в отдельные гардемаринские классы. Это учебное заведение было создано во время войны и готовило офицеров флота в придачу к Морскому корпусу – последний с задачей не справлялся. Брали туда молодых людей, имевших среднее образование. (Морской корпус был средним учебным заведением, туда брали с 14 лет.) То есть Раскольников счел, что лучше учиться на офицера, нежели воевать в качестве рядового. Впрочем, согласно иной версии, на курсы он пошел по партийному заданию. Большевики ведь понимали, что свои офицеры им пригодятся. Эти курсы он закончил, получил звание мичмана (лейтенанта).
С 1917 года Раскольников активно занимался революцией. Состоял на множестве должностей на разных фронтах – в основном, по морской и речной части. В 1918 году успел даже побывать в британском плену (Англия вела на Балтике боевые действия против РСФСР), но был обменен и вернулся в строй. Его боевые действия были, в общем и целом, успешными. Так что советским историкам впоследствии пришлось немало потрудиться, вымарывая его имя из истории Гражданской войны.
Более всего он отличился в 1920 году. Англичане интернировали белогвардейскую флотилию в иранском порту Энзели. Раскольников получил приказ эти корабли прихватить. По сути, это был пиратский рейд – предполагалось, что в случае каких-либо осложнений дело будет выставлено так, будто красный военмор действовал по собственному почину. Раскольников блестяще выполнил операцию – англичане с позором сбежали из города, а красные прихватили не только корабли, но и огромное количество тяжелого вооружения и снаряжения.
Интересно, что некоторое время его женой была Раиса Рейснер, прозванная «валькирией революции». Она исполняла при Раскольникове обязанности комиссара. Революцию Рейснер понимала своеобразно. Так, известно ее пристрастие к ювелирным украшениям, которые она изымала у буржуев, где только можно. То есть она была из тех, кто воспринимал новую власть как возможность делать, что левая нога захочет.
Что же касается Раскольникова, то после своего пиратского рейда он был назначен на должность командующего Балтийским флотом. Служить в мирное время ему показалось скучным. Он с увлечением ввязался в политические игрища, поддерживая Троцкого в «дискуссии о профсоюзах». Причем всячески пытался добиться, чтобы матросы Кронштадта выступили в поддержку Льва Давыдовича. Своими прямыми обязанностями заниматься ему было недосуг.
Несомненно, это сыграло роль в том, что в Кронштадте разразилось восстание. Ведь матросы видели – на острове бардак, жрать нечего, а начальство играет в какие-то малопонятные игры. После восстания Раскольникова с должности выперли и более к вооруженным силам не подпускали.
Интересно, что Лариса Рейснер в 1923 году развелась с Раскольниковым и вышла замуж за другого троцкиста – известного авантюриста международного уровня Карла Радека.
В следующие годы Раскольников работал на дипломатическом фронте. В апреле 1938 года, занимая пост полпреда в Болгарии, был вызван в СССР. По дороге он узнал о своем смещении и решил не возвращаться. Обычно это объясняют тем, что в СССР его ждал неизбежный арест и расстрел. Правда, в 1938 году просто так уже не арестовывали. Да и если бы собирались – разве стали бы публиковать в газете информацию о его снятии с должности? Ведь осознавали, что тертый дипломат все поймет? А невозвращенцев и беглецов на тот момент хватало. Так что предсказать реакцию Раскольникова нетрудно. Значит, были у Федора Федоровича какие-то иные причины, чтобы остаться на Западе… Возможно – связь с теми же троцкистами.
Как уже было сказано, он был далеко не первым советским «невозвращенцем». Но самым на тот момент шумным. Если другие тихо сидели, то Раскольников стал выступать. Он опубликовал «Открытое письмо Сталину». Произведение сильное.
«Сталин, вы объявили меня „вне закона“. Этим актом вы уравняли меня в правах – точнее, в бесправии – со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона.
Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами „царство социализма“ и порываю с вашим режимом.
Ваш „социализм“, при торжестве которого его строителям нашлось место лишь за тюремной решеткой, так же далек от истинного социализма, как произвол вашей личной диктатуры не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата… Вы начали кровавые расправы с бывших троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев, потом перешли к истреблению старых большевиков, затем уничтожили партийные и беспартийные кадры, выросшие в Гражданской войне, вынесшие на своих плечах строительство первых пятилеток, и организовали избиение комсомола… Как вам известно, я никогда не был троцкистом. Напротив, я идейно боролся со всеми оппозициями в печати и на широких собраниях. Я и сейчас не согласен с политической позицией Троцкого, с его программой и тактикой. Принципиально расходясь с Троцким, я считаю его честным революционером. Я не верю и никогда не поверю в его сговор с Гитлером и Гессом… Под нажимом советского народа вы лицемерно вскрываете культ исторических русских героев: Александра Невского и Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова, надеясь, что в будущей войне они помогут вам больше, чем казненные маршалы и генералы… Ваша социальная база суживается с каждым днем. В судорожных поисках опоры вы лицемерно расточаете комплименты „беспартийным большевикам“, создаете одну за другой привилегированные группы, осыпаете их милостями, кормите подачками, но не в состоянии гарантировать новым „калифам на час“ не только их привилегий, но даже права на жизнь».
Обратим внимание, что Раскольников привирает. Троцкистом-то он все-таки был. К тому же тема «во всем виноват только Сталин» запущена именно Троцким. Раскольников в письме проливает слезы над судьбой Каменева, Бухарина и Зиновьева. Но ведь именно они, как и многие другие менее значимые товарищи, в 1935–1937 годах призывали к массовым репрессиям. А что сами попали под раздачу – так кто ж виноват? Раскольников не знать этого просто не мог. Значит – врал.
Но главный вопрос не в этом. А раньше он ничего такого не видел? Прозрел вдруг… Хотя за границей они пребывал более пятнадцати лет. Засобирался, когда начались неприятности. Так что невозвращенец – он и есть невозвращенец.