— Ты что, дурак?! — директор «Джанга» швырнул заявление Семена на стол перед собой.
В заявлении содержалась просьба уволить Семена Липкина с занимаемой должности по собственному желанию в связи с семейными обстоятельствами.
— Нет, я не дурак, Тадеуш Маркович! — ответил Семен упрямо. — И не надо меня оскорблять! Я сам знаю, что мне делать!
— Где ты еще столько заработаешь? — поинтересовался директор презрительно.
— А я уже заработал достаточно! — возразил Семен. — Пятнадцать «тонн» баксов лежит в загашнике! Еще квартиру продам — бабки будут, не волнуйтесь!
— А чего мне за тебя волноваться? — хмыкнул Тадеуш. — Ты мне не родня. Но куда сам-то денешься?
— В деревню уеду, к старикам… Дом починю, а там, глядишь, новый поставлю… Женюсь наконец, детей заведу, хозяйство… Дела найдутся.
— И охота тебе в навозе горбатиться? — Маркович брезгливо скривился.
— Охота! — ответил Семен резко. — Очень охота! Все лучше, чем здесь сопляков всякой парашей травить! Да еще ждать, что вот-вот менты заметут… или «братки» поганые завалят! От них всего можно ожидать!
— Сопляков, говоришь, травить? — ухмыльнулся директор. — Аль в тебе совесть заговорила, Сема? Молчала-молчала, и вдруг — на тебе? Аль не ты здесь всем заправлял, а?
— Под вашим чутким руководством, Тадеуш Маркович, под вашим чутким руководством! — склонился в издевательском поклоне Семен.
— Ну, ты меня не марай! — возмутился директор. — Я в стороне! «Дурью» вы, халдеи, промышляете!
— А вы и знать не знали? — поинтересовался Семен ехидно.
— Не знал! — загремел директор. — И сейф мой ты тайком использовал, поскольку запасные ключи имеешь — и от сейфа, и от кабинета!
— Да, вы правильно излагаете, — ухмыльнулся Семен. — Вы правильно излагаете нашу легенду, заготовленную для ментов. Но только ша, Маркыч! Я отваливаю! Я никому ничего не должен! Разбирайтесь тут сами!
— Интересно мне! — воскликнул директор с чувством. — Они, видите ли, отваливают! А кто будет дела с Джавадом вести?! Кто будет товар принимать? Кто будет бабки сдавать?! Я?!
— Вы-с! — с острым злорадством заявил Сема. — Вы-с, господин Крысинский! Будьте уж любезны оторвать свою жирную польскую задницу от этого кресла да побегать как следует! А то бабки хапать на халяву мы все горазды! А вот под статью подставляться — нет, куда там, тут мы шляхтичи! Гордые!
Крысинский побагровел.
— Да как ты смеешь!.. — начал было он.
— Заткни хайло, сын-нок! — вдруг с характерным блатным прононсом выдал Сема. — Кто ты такой тут?! Сявка, фраер надутый! Ты хоть раз с Джавадом базар держал?! А долги из наркуш выколачивал?! А халдеям очко прижигал, чтобы бабки не зажимали?! Нет, это все делал Сема, а гордый шляхтич Тадеуш всего лишь половину его доли загребал! Нет-с, хватит-с! Забирай хоть всю мою долю, пан Крысинский, а я отваливаю! Довольно, осточертело!
— А Джавад что скажет, ты подумал? — спросил директор тихо и испуганно.
— А с Джавадом ты, Маркыч, сам разбирайся. Я Джаваду ничего не должен, повторяю. Все его бабки я в сейф твой сложил, всю выручку за неделю. При свидетеле, кстати, сложил, при Валерке. И ключ Валерке отдал, типа на всякий случай: мол, отъехать завтра могу, старики, мол, в деревне хворают… так что чист я, гражданин начальник, не брал старушкину пенсию! — Семен издевательски вывернул карманы. И вдруг снова стал серьезным. — Подписывайте заявление, Тадеуш Маркович. Один хрен, работать я больше не буду.
— Да катись ты! — Крысинский одним росчерком подмахнул документ. — Вон из моего кабинета!
Ухмыляясь, Семен вышел, прижав к груди свое заявление.
Все это происходило вчера, в пятницу. А сегодня была суббота.