...Боль раскаленными иглами вонзалась в мозг. Она казалась невыносимой. Алекс катался по земле, выл, грыз собственные руки. Но боль не отступала, не становилась слабее. В мире не было ничего, кроме этой боли. Сознание мутилось. И только голос Вадима прорывался в него сквозь кровавую пелену мучения. Алекс не понимал слов, которые произносил Учитель, но смысл их сводился к одному: раскаленные иглы боли должны пронзить какой-то Барьер... барьер... барьер...
...Жрать. Жрать и спать. Набить чем попало — хоть землей, хоть чем — конвульсивно ноющий, невыносимо сосущий, сотрясающий тело спазмами желудок и завалиться вмертвую спать... Только спать, всегда спать, никогда не просыпаться, пусть это смерть... Но спать нельзя! За спиной обжигающий ремень Учителя, а впереди — зверь! Огромный, страшный, оскаливший зубы зверь, с чьих желтых клыков капает зловонная слюна, а смрадное дыхание все ближе, ближе... И невозможно поверить, что это чудище — просто собака! Нет, это не обычный пес, это кошмарный Цербер, страж врат Ада! Бежать... Но жесток ремень Учителя, грозен и резок его окрик! Драться! Но Цербера невозможно победить, он бессмертен... Смертен! Учителю лучше знать! Зверь, жутко рыча, бросается на него, но не менее жутким зверем бросается навстречу Алекс... Что это?! Хрустят шейные позвонки, грозный Цербер летит, отброшенный прочь, как грязная половая тряпка... Кровь на руках... Кровоточащие кисти... Их лучше зализать языком, по обы-чаю животных... Вот раны уже и зарубцевались... Не так уж и страшно разят клыки Цербера! Пальцы человеческого существа куда страшнее!
Летающие тарелки! Нет, не те, откуда вылезают покрытые зеленой шерстью плюгавые пришельцы, выдуманные слабоумными придурками, а настоящие металлические диски, каждый — величиной с блюдце! Они сами — живые существа! Они атакуют, и нет от них спасения, ибо каждый удар такого летящего блюдца сшибет с ног, покалечит, а остальные навалятся кучей, добьют! А за спиной — Учитель, чья жизнь в сотни раз дороже твоей и которого ты обязан спасти, прикрыть собой! Как?! Но в руках — верный автомат Калашникова, а рядом — целая куча снаряженных рожков к нему! И вот уже грохочут очереди, и страшные. стальные враги, на лету сбиваемые пулями, бессильно валятся в траву...
Боль, снова боль! Но раскаленные иглы ее уже не так ужасны, они словно проходят сквозь тот самый Барьер, который приказал преодолеть Учитель. Проходят, проходят, все больше этих игл вонзается в Барьер. Барьер истончается, становится проницаемым, почти не ощущаемым, эфемерным. И вместе с ним исчезает боль... И приходит наконец Великий Покой... Он заливает теплым благостным потоком все тело, потом душу, потом мозг... И растворяется в этом потоке сама сущность твоя... Великий Покой... Нирвана... Смерть...